Цена любви (гет)

Змеиные глаза Кроули, обычно полные хитрости и вызова, теперь щурились. В них отражался лунный свет медленно восходящей ночи, и в этом отражении Алана видела не угрозу, а что-то похожее на спокойствие. Тонкий язык змея то и дело вытягивался наружу, словно пробуя воздух, словно ощущая присутствие на новом, более глубоком уровне.

И тогда девушка почувствовала не только прикосновение к его голове, но и весь его внушительный вес, обвивший тело. Это было не удушающее объятие, а скорее бережное, почти ласковое. Чешуя, прохладная и гладкая, скользила по бледной коже, вызывая мурашки, но не от холода. Это было ощущение силы, древней и могущественной, но теперь направленной не на разрушение, а на защиту.

Алана закрыла глаза, вдыхая сырой запах чешуи, смешанный с ароматом сада. Страх уступил место любопытству, сомнения — зарождающейся привязанности. Она не знала, что значило это странное притяжение. Но в этот момент, в объятиях чешуйчатого тела, чувствовала себя не жертвой, а кем-то, кто нашёл своё место. Леди прижалась плотнее к тёплому чешуйчатому телу. Нежность, которую она ощущала, была настолько неожиданной, настолько чуждой всему, что ей было известно о себе и о мире, что на мгновение она потеряла дар речи. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы и отдалённым журчанием воды. Это было странное, но глубокое чувство покоя, словно все метания, вся борьба закончились здесь.

Тут раздалось тихое шипение. Кроули спросил, подняв голову с груди Аланы: — Видишь дерево? — Его глаза цвета расплавленного золота внимательно смотрели на неё, а затем проследовали за её взглядом. — А на нём яблоки: красные, сочные, наливные... Так и хочется попробовать.

Действительно, на другом берегу стояло дерево. Ветви были усыпаны крупными, ярко-красными яблоками, которые, казалось, светились изнутри. Солнечный свет играл на глянцевой кожуре, обещая сладость и сочность.

— Попробовать?.. — удивилась ангелица, смотря на ветки с яблоками на другом берегу небольшой речушки в райском саду. В голосе звучало недоумение, смешанное с лёгким трепетом. Она ангел. Ангелам не полагается "пробовать" запретные плоды. Это было нечто, что она знала с самого начала своего существования как одну из фундаментальных истин.

Демон усмехнулся, улыбка была загадочной и немного лукавой. — А почему бы и нет? — голос стал чуть глубже. — Они так и манят. Обещают что-то новое, неизведанное. Разве тебе не интересно?

Юница отвела взгляд от яблок и снова посмотрела на Кроули. Его присутствие, слова, взгляд — всё это было настолько нетипичным для её мировоззрения, настолько выбивалось из привычной картины бытия, что она чувствовала, как внутри зарождается что-то новое: не страх, не гнев, а именно любопытство — любопытство, которое она всегда подавляла, считая его опасным.

— Но... это же... — начала она, зная, что это означало, но слова застряли в горле. Это означало нарушение, падение, потерю всего. Но сейчас, в объятиях этого существа, которое должно было быть врагом, эти понятия казались далёкими и нереальными.

Кроули снова превратился в человека, осторожно проводя пальцем по щеке ангела. Прикосновение было неожиданно нежным. — Иногда, Алана, самое интересное находится там, где нам говорят: "Нельзя". Там, где скрывается запрет, может таиться истина или просто очень вкусное яблоко. — Он снова посмотрел на дерево. — Представь, какой вкус у них: сладкий, с лёгкой кислинкой. Может быть, они откроют тебе что-то новое, то, чего ты никогда не знала.

Алана почувствовала, как сердце забилось быстрее. Впервые за всю свою вечность ощутила не просто долг или послушание, а настоящее желание — желание узнать, что скрывается за этим запретом, почувствовать вкус этого запретного плода. И, что самое удивительное, она чувствовала, что рядом с Кроули, в его объятиях, она могла позволить себе это желание. Он не осуждал, не наказывал, а просто предлагал. — Ты... ты сам попробуешь со мной? — спросила она едва слышным шёпотом.

Мужчина повернул голову и посмотрел с той же загадочной улыбкой. — Я уже пробовал, ангелок. И знаешь что? Это было лучшее решение в моей жизни, — произнёс он. Голос, низкий и бархатный, словно шелест листьев в безветренный день, заполнил пространство.

Слова повисли в воздухе, наполненные обещанием. Чувствуя, как по спине пробежал холодок, несмотря на ласковое тепло, я посмотрела на яблоки, висевшие на ветвях Древа Познания. Сияя в лунном свете, они казались драгоценными камнями. Каждый плод был совершенным, манящим, обещающим нечто большее, чем просто утоление голода.

— Пробовал? — прошептала ангелица. Её голосок дрожал от неверия и зарождающегося страха. — Но неужели за это не изгоняют из сада?

Кроули склонил голову. Улыбка стала еще шире, обнажая ряд идеально ровных белоснежных зубов. — Изгоняют? Ангелок, ты мыслишь слишком прямолинейно. Изгнание — это лишь одна из возможных интерпретаций. Для меня это было освобождение. — Он сделал шаг вперед, и Алана невольно отступила. Вода тихо плескалась у её ног, отражая небесную синеву. — Представь себе, — продолжал он. Взгляд скользнул по девичьему лицу, словно пытаясь прочитать мысли. — Знать. Понимать. Чувствовать. Не просто существовать в блаженном неведении, а видеть мир во всей его сложности, во всей его красоте.

— Это же запрещено, — пролепетала девушка, пальцы сжались в кулаки. Она помнила слова, сказанные ей с самого начала: слова о границах, о послушании, о чистоте.

— Запрещено для тех, кто боится, — парировал демон. Тон стал чуть более резким, но всё ещё завораживающим. — Для тех, кто предпочитает оставаться в уютной клетке. Я же выбрал свободу. Свободу выбора, свободу быть собой. — Он протянул руку, и Алана увидела, как его пальцы, длинные и изящные, почти коснулись её запястья. — Давай, не бойся.

Алана смотрела на его руку, на изгибы пальцев, которые казались выточенными из лунного света. Страх, холодный и липкий, пытался сковать, шепча о последствиях. Но в глазах Кроули она видела не угрозу, а обещание. Обещание чего-то большего, чем привычная, предсказуемая жизнь. Обещание свободы, о которой она мечтала, перелистывая страницы книг, где герои смело шагали навстречу неизвестности. Её собственная рука дрожала, но, сделав глубокий вдох, чувствуя, как воздух наполняет легкие запахом влажной земли и чего-то неуловимо сладкого, похожего на предвкушение, осторожно, словно прикасаясь к хрупкому крылу бабочки, девушка положила свою ладонь на его руку. Кожа мужчины была прохладной, но не ледяной, и под ней чувствовалась пульсация жизни, странная и притягательная.

Кроули утянул её за собой, нежно, но уверенно. Холодные камни мелкой речки обжигали босые ступни, но это был другой холод. Вода журчала, обтекая ступни, унося с собой остатки сомнений. Каждый шаг был маленькой победой над страхом, над привычкой держаться за знакомое. Алана чувствовала, как напряжение покидает её тело, как мышцы расслабляются, а разум становится затуманенным.

Они перебирались на другой берег, где в лунном свете вырисовывался силуэт старой яблони. Её ветви, изогнутые и могучие, казалось, тянулись к небу, словно руки древнего мудреца. Ангелица никогда не видела такой яблони; это было не просто дерево, а символ чего-то первозданного и вечного.

Когда они ступили на берег, Кроули отпустил её руку, но его взгляд остался прикованным к ней. Алана почувствовала, как её сердце бьется быстрее, но это было уже не страх, а волнение, предвкушение. Она посмотрела на яблоню, на её гладкую, тёмную кору, на листья, шелестящие в ночном бризе.

Девушка замерла, наблюдая за тем, как компаньон вытягивает руку к одному из сияющих яблок. Длинные, тонкие пальцы, казалось, обладали собственной жизнью, изящно скользнув по гладкой, переливающейся кожуре. Раздался лёгкий, но отчётливый хруст, когда яблоко отделилось от ветки, и в воздухе повис тонкий, сладковатый аромат. — Ты думаешь, что знание — это зло? Что оно приносит только страдания? Ха-ха, глупости, — Кроули покрутил яблоко в руках, его глаза сверкнули лукавым огоньком. — Давай же, милая моя, попробуй.

Юница не могла отвести взгляд от яблока. Оно было не просто красным, а переливалось всеми цветами, словно внутри заключили крошечную галактику. От плода исходило неземное сияние, которое, казалось, проникало сквозь кожуру и освещало даже самые тёмные уголки. Она чувствовала, как внутри борются два желания: одно, продиктованное инстинктом самосохранения и веками насаждаемыми запретами, шептало об опасности, о последствиях. Другое, более древнее и неукротимое, тянуло к запретному плоду, к обещанию чего-то большего, чем она знала.

— Это всего лишь яблоко, — голос демона был мягким, как бархат, но звучала сталь. — Просто фрукт. Но тут заключено нечто большее, чем просто сладкий вкус. Возможность увидеть мир таким, какой он есть на самом деле, без прикрас и лжи.

— Но… я не знаю, что это значит, — прошептала Алана, её голос дрожал.

Кроули усмехнулся. — Именно поэтому тебе и стоит попробовать. Незнание — это клетка, а знание — это крылья. Ты хочешь оставаться в клетке или хочешь взлететь? Он протянул ей яблоко. Оно было тёплым на ощупь. Девушка смотрела на него, ей казалось, что она видит в переливающейся кожуре отражение своего собственного страха и желания.

— Ты боишься, — констатировал Кроули, словно читая мысли. — Боишься того, что можешь узнать. Боишься того, кем можешь стать. Но разве не это ты всегда хотела? Узнать. Понять. Стать кем-то большим, чем просто "ангельская женщина, обречённая на забвение"?

Слова змея были как яд: сладкий, обволакивающий, проникающий в самые глубины существа, пробуждающий давно забытые мечты и амбиции. Она всегда чувствовала, что есть что-то большее, чем просто существование в раю. Что-то, что тянулось к звёздам, к неизведанному. Он поднёс яблоко к губам собеседницы.

Алана снова почувствовала сладковатый аромат, который теперь казался более манящим, обещающим неведомые наслаждения. Её губы дрогнули, но она не могла заставить себя откусить. Страх сковал, но и любопытство, это древнее, неукротимое любопытство, тянуло вперёд.

— Ты думаешь, что я хочу причинить тебе вред? — спросил Кроули шёпотом. — Я предлагаю тебе дар. Дар, который изменит твою жизнь навсегда. Ты можешь остаться в своём уютном мирке, полном иллюзий и невежества, или ты можешь шагнуть в неизвестность, где тебя ждут ответы на все твои вопросы. — Он убрал яблоко от женских губ. Плод всё ещё был в его ладони, сияя и маня, смотря прямо в глаза ангела.

Девушка смотрела на него, и в этот момент она почувствовала, как что-то внутри ломается. Запреты, страхи, сомнения — всё это начало отступать перед лицом чего-то более мощного. — Я… я не знаю, — прошептала она едва слышно.

— Ты знаешь, — мягко возразил демон. — Ты знаешь, что хочешь этого. Ты хочешь понять, увидеть, стать кем-то большим. — Он снова поднёс яблоко к её губам. На этот раз Алана не колебалась. Она открыла рот и сделала маленький, осторожный укус. Хруст. Вкус кожуры вначале был невозможно кислым, но, как только сок попал на рецепторы, вкус плода стал сладким, но с лёгкой терпкостью, разливаясь по языку, пробуждая новые ощущения.

Мир вокруг будто изменился. Цвета стали ярче, звуки — отчётливее. Юница видела не просто деревья и траву, а сложную, переплетённую сеть жизни, энергии, которая пульсировала во всём. Внутри Аланы поселилось странное, но не пугающее чувство. Это было похоже на пробуждение.

Кроули, стоявший рядом, наблюдал за ней с загадочной улыбкой. Его глаза, казалось, тоже светились новым, неведомым светом в ночи. — Ну как? — спросил он. Эта фраза звучала с оттенком предвкушения.

— Это… — начала ангелица, голова немного кружилась от эмоций и чувств, не заметив, как демон приблизился к ней. Его присутствие стало ощутимым, как тёплое дыхание на щеке, хотя до этого он стоял на расстоянии вытянутой руки. Алана почувствовала, как сердце забилось быстрее, не от страха, а от чего-то совершенно нового, чего она никогда не испытывала в своём вечном, упорядоченном существовании. — Это… — повторила она, пытаясь подобрать слова, которые могли бы описать этот взрыв вкусов и ощущений. — Это… как будто я впервые вижу цвета.

Мужчина кивнул, улыбка стала шире, обнажая острые, но не угрожающие зубы. — Именно. Это жизнь, милая. Не та, что в небесах, где всё предрешено и вечно, а та, что здесь, на земле, где каждый миг — это выбор, каждое чувство — открытие. — Он протянул руку и снова коснулся щеки девушки, но уже увереннее. Его пальцы были тёплыми, и от этого прикосновения по телу Аланы пробежала дрожь. Она подняла глаза на него, и во взгляде увидела своё отражение. В его глазах, действительно, горел тот самый неведомый свет, который замечала раньше. Это был свет любопытства, предвкушения и, возможно, чего-то ещё, более глубокого. — Ты попробовала яблоко, а это только начало…

Алана почувствовала, как ангельская сущность трепещет перед этим новым опытом. Она всегда знала о существовании греха и искушения, но никогда не понимала истинной природы. Теперь, с каждым прикосновением его руки, она начинала понимать. — Что… что это значит? — спросила она, голос был едва слышен.

Кроули наклонился ближе, их дыхание смешалось, а его губы почти касались её губ. — Это значит, что ты сделала свой первый шаг. Шаг в мир, где есть не только свет, но и тени. Где есть радость, но и боль. Где есть любовь, но и… страсть.

Последнее слово прозвучало как предупреждение. Оно было наполнено силой, которая одновременно притягивала и отталкивала. Это немного напугало юницу. В её ангельской жизни всегда было место только свету, только предсказуемости. Мир теней, боли и страсти казался ей чужим и опасным. Но в то же время, в глубине существа пробудилось что-то новое, что тянулось к этой неизвестности, к манящему краю бездны. Гонимая этим странным и неизвестным чувством, которое было сильнее страха, Алана сделала то, чего сама от себя не ожидала. Она осторожно, почти невесомо, коснулась его губ своими. Это было лёгкое, трепетное прикосновение, словно крыло бабочки.

И мужчина тут же ответил на него. Губы, которые до этого лишь дразнили, теперь сомкнулись с нежностью, удивившей своей глубиной. Это было не просто касание, это признание, подтверждение того, что девушка действительно сделала этот шаг. Поцелуй был медленным, исследующим, словно он пытался понять её, а она — его. В нём была вся та палитра чувств, о которых он говорил: и лёгкая радость от открытия, и предчувствие грядущей боли, и зарождающаяся любовь, и, конечно же, та самая, обжигающая страсть, которая теперь горела между ними, разгораясь с каждым мгновением.

Алана закрыла глаза, отдаваясь этому новому, неизведанному миру, который открывался в этом поцелуе. Мир, где свет и тени переплетались, где радость и боль шли рука об руку, где любовь была неразрывно связана со страстью. И в этот момент, стоя на пороге этого мира, она знала, что пути назад уже нет.