1+1 (гет)

Война с Гриндевальдом приближалась к своей кульминации. Новости о стычках, исчезновениях и открытых столкновениях просачивались даже в, казалось бы, неприступные стены Хогвартса. Воздух был наполнен напряжением, и каждый шепот в коридорах мог оказаться вестью о предательстве или поражении.

Гермиона больше не была просто ученицей. Под строгим и безжалостным руководством Снейпа она стала… инструментом. Идеально отточенным, смертельно опасным. Она могла заставить самые сложные зелья подчиняться ей, ее щиты выдерживали атаки, которые сокрушили бы иного опытного волшебника, а ее познания в окклюменции теперь позволяли ей не только защищаться, но и, с разрешения Снейпа, с осторожностью проникать в поверхностные слои сознания других.

Их уроки стали чем-то большим. Они были ритуалом, тайной к которой не был причастен никто другой. Он был ее проводником в мир теней, а она — его самым ценным и самым рискованным проектом.

Однажды ночью Снейп вернулся из очередной вылазки. Он не пошел к Дамблдору. Он почти рухнул в кресло у камина в своем кабинете, его правая рука судорожно сжимала левое предплечье. Лицо было серым от боли и истощения, а в глазах стояла та пустота, которая бывает только после слишком тесного столкновения с тьмой.

Дверь тихо открылась. Он рванулся было за палочкой, но опустил руку, узнав ее силуэт.

— Как вы… — начал он хрипло.

— Камень, — тихо сказала Гермиона. Она была в ночной рубашке, накинув на плечи мантию. — Он… нагрелся. И я почувствовала… боль.

Она подошла ближе, не спрашивая разрешения. Ее взгляд упал на его сжатую руку.

— Что случилось?

— Ничего из того, что касалось бы тебя, — попытался он отрезать, но в его голосе не было прежней силы.

— Вы лжете, — заявила она просто. Она опустилась на колени перед его креслом, ее движения были решительными, без тени страха. — Покажите.

Он попытался оттолкнуть ее, но его собственная слабость и ее настойчивость взяли верх. Он медленно разжал пальцы. Рукав мантии был порван, а на коже зиял страшный ожог, но не от огня, а от темной магии — края раны были черными и шевелились, словно изъеденные невидимыми червями.

Гермиона не вскрикнула. Ее глаза лишь сузились, ум уже анализировал, ища решение.

— Это требует немедленного вмешательства. Некротическая кислота, усиленная проклятием. У вас есть ингредиенты для противоядия?

Он молча кивнул в сторону кладовой. Не говоря ни слова, она вскочила на ноги и принялась рыться в склянках с поразительной уверенностью, точно зная, где что лежит. Она работала быстро, эффективно, ее руки не дрожали. Она была его созданием, и теперь она спасала его.

Через несколько минут воздух заполнил едкий запах варящегося зелья. Она вернулась к нему с чашей дымящейся жидкости.

— Пейте, — приказала она тоном, не допускающим возражений.

Он посмотрел на нее поверх чаши. В его темных глазах, помимо боли, читалось нечто новое — изумление, граничащее с одобрением. Он выпил зелье залпом, содрогнувшись от его горечи. Почти сразу же чернота на ране начала отступать, оставляя после себя лишь красную, но чистую кожу.

Он откинулся на спинку кресла, закрыв глаза, сраженный облегчением. Гермиона не ушла. Она осталась сидеть на полу у его ног, наблюдая за ним, готовая помочь.

— Они почти поймали меня, — тихо проговорил он спустя долгое молчание, его голос был глухим, лишенным привычной язвительности. Он никогда не делился с ней подробностями. Никогда. — Гриндевальд… он чувствует предательство. Как зверь.

— Но вы справились, — так же тихо сказала она. Ее рука, будто сама собой, поднялась и легла на его руку, все еще лежавшую на подлокотнике. Его кожа была холодной.

Он вздрогнул от прикосновения, но не отдернул руку. Он открыл глаза и посмотрел на нее. Огонь в камине играл в ее каштановых волосах, озаряя ее сосредоточенное, серьезное лицо. Она была так молода. И так бесстрашна.

— Зачем ты здесь, Грейнджер? — спросил он, и в его голосе прозвучала неподдельная усталость. — Ты могла бы быть в безопасности, в своей постели, видеть сны о славных подвигах во имя света.

— Я ненавижу сны, — ответила она, не отводя взгляда. — Они бессмысленны. А здесь… здесь я делаю что-то настоящее. Я нужна.

Он медленно, будто против своей воли, повернул ладонь и сомкнул свои длинные пальцы вокруг ее руки. Его прикосновение было холодным, но крепким.

— Это опасно. Для тебя. Со мной.

— Я знаю, — ее губы тронула тень улыбки. — Но вы учили меня не бояться опасности. Учили управлять ею.

Он смотрел на их соединенные руки, словно видя в этом какой-то невероятный парадокс. Северус Снейп, одинокий волк, шпион, позволивший себе прикосновение. И позволивший его ей.

— Тогда, возможно, я создал монстра, которого не смогу контролировать, — произнес он беззвучно.

— Или союзника, которого у вас никогда не было, — парировала она.

Он не ответил. Он просто держал ее руку, а тишина в кабинете, нарушаемая лишь потрескиванием огня, говорила громче любых слов. В этой тишине было признание. Признание ее силы, ее воли. И нечто большее, что-то, что заставляло его холодное сердце биться чаще, а ее — трепетать от предвкушения той бездны, в которую они смотрели вместе.

Война бушевала снаружи, но здесь, в этой комнате, родилась новая, тайная связь, крепкая, как сталь, и опасная, как самое запретное зелье. И оба понимали, что пути назад уже нет.