Икра в Пустоте (джен)

Они нашли зеркало в подвале старой усадьбы, что когда-то принадлежала роду Малфоев.

Имение было продано магглам десять лет назад, но никто в нём так и не поселился. Каждый покупатель уезжал в ту же ночь. Дом стоял, как забытая руна — осевший, наклонённый, живой в своей смерти.

Гермиона вошла первой. За ней шёл Джозеф Мартин — бывший охранник, теперь союзник. Луна осталась в театре, чтобы удерживать круг Огневодов — магический якорь, хоть и бесполезный без магии, но важный как ритуал. А ритуалы, как она сказала, иногда — всё, что у нас есть.

Подвал встретил их холодом, который не ощущался кожей, но проникал в позвоночник. Там, за старыми ящиками, в каменной нише, стояло оно.

Зеркало. Обугленное, но не разбитое. Рама — из чёрного железа, поверхность — не стеклянная, а туманная, как поверхность воды в мороз.

Гермиона смотрела на своё отражение — но не узнавала его. Лицо было другим. Старше. Жестче. С глазами, в которых спал огонь.

— Малфой, — прошептала она. — Если ты там… скажи мне, где Точка Сбоя.

Тишина. А потом — вспышка.

Отражение вздрогнуло. Глаза — другие. Лицо — тонкое, бледное, искажённое болью. Драко Малфой.

— Грейнджер, — раздался голос, не голос. Он не звучал, он срезал воздух. — Ты пришла всё же. Я ждал тебя. Хотя, честно говоря, надеялся, что не придёшь.

— Где Гарри?

— Внутри. За гранью. Он пытался открыть Точку — в одиночку. Но она открылась изнутри, не снаружи. И забрала его. Почти полностью.

— Я хочу пройти.

— Пройти — значит разрушить. Сама себя. Магию не вернуть, не перезапустить, не воскресить. Она изменилась. И теперь требует другого. Ты должна стать проводником, Грейнджер. Каналом. Но цена...

— Я знаю, — перебила она. — Я всегда знала, что в конце я буду одна.

Он усмехнулся — грустно, по-драковски.

— Ты удивительная, Грейнджер. Даже в смерти я это признаю.

И зеркало раскрылось.

Не разбилось. Не исчезло. Просто начало вбирать в себя свет. Пространство искажается. Джозеф отступает, глаза в панике.

— Назад, — сказала Гермиона.

— Ты не вернёшься, да?

— Не факт, — сказала она. — Но если я останусь — кто-то другой однажды придёт. И найдёт меня.

Прыжок через грань — не падение и не движение. Просто — переход.

Тьма.

Звук, как будто вселенная шепчет твоё имя.

Свет — везде и нигде.

Тени прошлого: Рон. Джинни. Северус. Невилл.

И Гарри.

Он сидел на обломках Хогвартса — точной копии, но выжженной. Всё в пепле. В воздухе пепел, на коже пепел, внутри — тоже.

— Гермиона, — сказал он. — Ты пришла.

— Конечно пришла. Дурень.

Он смеётся. Слёзы в глазах. Он держит палочку — ту самую. Последнюю.

— Я не могу уйти. Если я уйду — это всё исчезнет.

— Это всё — иллюзия.

— Нет. Это… ядро. Место, где магия была разорвана. Я — якорь. Меня вытянула не ошибка. Выбор. Я выбрал стать заплаткой. Ценой — стал тенью.

Она протянула руку.

— Тогда позволь мне быть второй.

Он качает головой.

— Если ты присоединишься — ты тоже исчезнешь. Мы станем частью этого. Не живыми. Не мёртвыми. А чем-то другим. Нитями.

— И магия вернётся?

— Она начнёт. Медленно. Через других. Через предметы. Через воспоминания.

Она смотрит на него. И знает — это не ложь. Это не счастье. Но это смысл.

Она улыбается. Первый раз за много лет.

— Знаешь, Гарри... Я скучала по тебе.

Он берёт её за руку.

— Я знал, что ты найдёшь путь.

И мир начинает разворачиваться.

Спустя шесть месяцев.

На вокзале Кингс-Кросс, в час пик, маленькая девочка на мгновение исчезает в толпе — и появляется на другой стороне платформы.

Её мама кричит — а потом замирает.

На мгновение — в воздухе сверкает искра.

В министерском архиве, одна из папок начинает переплетаться заново — слова на мёртвой бумаге вспыхивают знакомым почерком.

А где-то в подвале старого театра «Орфей»

— зеркало больше не пустое.