Тени за Портретами (джен)

01:42. Ночь.

Коридоры Хогвартса стали холоднее обычного. Не от сквозняка — от чего-то иного. Магия стен гудела, как низкий гул под кожей. Гарри чувствовал это, Гермиона — знала. Даже Малфой, поднимаясь по винтовой лестнице, был непривычно молчалив.

— Это сумасшествие, — всё же буркнул он, когда они остановились у стены, где накануне слышали шёпот.

— Ты можешь уйти, — спокойно сказала Гермиона. — Никто не держит.

— Нет, — бросил он. — Я должен узнать, что это. Для… себя.

— Для семьи, — поправил Гарри. — Потому что Люциус тоже знал об этом, да?

Малфой не ответил. Он достал палочку и прошептал:

— Revelare Arcanum.

Из кончика палочки вырвалась тонкая серебристая нить, которая змеёй поползла по камню. Там, где прошла, на стене проявлялись знаки. Круг, пересечённый треугольником. Внутри — древние руны.

Гермиона поднесла свою палочку:

— Это… знак Скрытого Эха. Его использовали ритуалисты в Скандинавии. Это… печать.

— Что она запирает? — спросил Гарри.

— Вопрос не в том, что, — прошептала Гермиона. — А почему.

Она потянулась к руне и прошептала:

— Patefacio.

Свет вспыхнул ослепительно. Стена вздрогнула, пошатнулась, и с глухим гулом исчезла — как вода, стекшая вглубь. Перед ними открылся длинный коридор, уходящий под землю. Свет факелов сам зажигался один за другим, как будто что-то внизу ожидало их прихода.

— Никогда не думала, что скажу это, но… мне страшно, — призналась Гермиона.

Малфой сжал палочку.

— Теперь уже поздно разворачиваться.

Комната Эха была не комнатой, а целым залом. Потолок терялся во мраке. Огромные зеркала стояли по стенам, словно окна в другой мир. Но в них не отражались герои. Вместо этого — пустой зал. В каждом зеркале — немного другой. В одном — треснутый. В другом — зал, залитый кровью. В третьем — кто-то стоял в углу. Темный силуэт. Без лица.

— Это… искажение, — прошептала Гермиона. — Эти зеркала… они не показывают отражения. Они показывают варианты. Возможные версии пространства.

— Они нас… наблюдают? — спросил Гарри.

— Нет. Он наблюдает, — хриплый голос раздался прямо за их спинами.

Они резко обернулись. Но позади — пусто.

— Кто это сказал?! — воскликнул Гарри.

Ответа не было. Но одно из зеркал потемнело, и на его поверхности проступила надпись:

— Вы пришли слишком рано.

— Рано для чего? — прошептал Малфой.

Ответа снова не было. Зато начали двигаться зеркала. Они медленно поворачивались к ним, словно фокусировались, как глаза. Гермиона попятилась.

— Мы должны уходить. Прямо сейчас.

— Согласен, — сказал Гарри. — Но как?!

Малфой указал на дальнюю часть зала:

— Там. Ещё один проход.

Они бросились туда, зеркала начали вибрировать. Из одного — потянулась рука, из другого — взгляд. Бесформенный, как будто в жидком стекле скрывалось нечто без лица.

Они вбежали в проход, и дверь за ними захлопнулась сама. Коридор резко сузился. Потолок стал ниже. Потолок, как показалось Гарри, дышал. И тогда на стенах появились строки — будто написанные кровью.

Вы открыли путь.

Он пробудится не ночью. Не днём. А в час между часами.

Когда зеркала перестанут отражать, а имена забудут сами себя.

Они вышли в крохотную комнату. На полу — круг, нарисованный древними рунами. В центре — камень. Полупрозрачный, пульсирующий. Внутри него — сердце. Настоящее. Бьющееся.

Гермиона замерла.

— Это не просто место. Это… якорь. Физическая точка заклинания, которое удерживает… его. Того, кто там. За зеркалами.

— И если оно сломается? — спросил Гарри.

— Тогда... границы падут.

— Кто он? — прошептал Малфой.

Гермиона посмотрела на них:

— Я не знаю. Но есть одна теория. В древних рукописях упоминается Эхо Хранителя — существо, питающееся страхами, отголосками памяти, магией. Оно было заключено в зеркало… но если зеркало треснет — оно выходит в саму ткань замка.

Шёпот за стенами. Плач портретов. Исчезающие дети.

Всё складывалось.

Гарри почувствовал, как пол под ногами вибрирует. Сердце в камне бьётся быстрее.

— Мы его разбудили.

Когда они выбежали наружу, к коридору пятого этажа, время казалось… сломленным. Окна показывали рассвет, но часы в зале показывали 01:42 — то же самое время, когда они вошли. Они потеряли ночь… или весь мир застыл на этом часу.

Сзади послышался шёпот. Не слова. Музыка. Мелодия, которая звучала, как плач.

И тогда зеркало у конца коридора треснуло.