Свет надежды (гет)

С того дня, когда Надин пообщалась со змеей в зоопарке, прошло больше двух недель. Учебный год закончился и наступили летние каникулы, после которых Делию ждала «Уайкомб Энни», частная школа-пансион для девочек, а саму Надин дядя и тетя собирались отправить в обычную школу со смешанным обучением… Но, конечно, их планы радикально изменились одним солнечным утром.

Привычный распорядок дня нарушила сова, влетевшая в открытое окно и плюхнувшаяся прямо в центр стола. В клюве птица держала конверт с сургучной печатью, который выронила в тарелку Надин, взамен ухватив бекон. Тетя Петуния и дядя Вернон, поначалу онемевшие от такого чудовищного нарушения их негласного правила «никакой магии в доме», уже через пару секунд пришли в себя.

— Вернон! Уведи Делию, я не хочу, чтобы… чтобы наш ангелочек даже дышал возле этой грязной птицы! — громким шепотом скомандовала тетя Петуния, лихорадочно захлопывая ставни и опуская жалюзи. Надин схватила конверт, прижимая его к груди и чувствуя, как внутри расцветает чувство безграничного счастья: она все-таки волшебница! Самая настоящая волшебница!

Дрожащими от волнения руками она вскрыла конверт — хоть и жалко было ломать такую красивую алую печать с буквой «Х», но содержание было важнее оболочки. Развернув сложенный пергамент, Надин с замиранием сердца прочитала вслух:

«ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор

(Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волш., Верх. чародей, Президент Международной конфед. магов)

Дорогая мисс Люпин!

Мы рады проинформировать вас, что вы зачислены в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются с первого сентября. Ждем вашу сову не позднее тридцать первого июля.

Искренне Ваша,

Минерва МакГонагалл,

— Что за вздор?! — проревел дядя Вернон, влетая в комнату, словно разъяренное пушечное ядро. — То есть, мало того, что мы почти десять лет кормим и одеваем тебя, так еще теперь должны будем платить за твою учебу в школе для таких же ненормальных?!

— Тише! — прошипела тетя Петуния, неотрывно глядя на конверт с печатью Хогвартса. — Дорогой, тише, вдруг Пирсы услышат твой голос…

— Я запрещаю! Ясно?! За-пре-ща-ю! Ни пенса не заплачу! — дядя Вернон перешел на надрывный рычащий шепот — словно где-то работала асфальтодробилка. — Ты будешь учиться там, где мы с твоей тетей решили!

— Но я должна учиться в Хогвартсе! Я волшебница! — вскинулась Надин, и прикусила язык, глядя на побагровевшего дядю. — Это… мне дедушка объяснил…

Тетя Петуния с решительным видом выпрямилась:

— Вернон. Доставай шкатулку.

В комнате повисла напряженная тишина, после чего дядя Вернон, развернувшись кругом, словно гвардеец возле Тауэра, промаршировал к кладовке. Тетя Петуния, поджав губы, прошла в гостиную, где принялась поспешно задергивать шторы. Вскоре в комнате воцарился полумрак, и Надин непонимающе следила за родственниками, не зная, чего от них ожидать.

Через минуту дядя Вернон вернулся, держа в руках обычную, запирающуюся на ключик деревянную шкатулку размером с толстую книгу — и Надин, и, что самое главное, Делии было строго-настрого запрещено даже смотреть на нее, не то, что прикасаться. Тетя Петуния достала ключик из небольшого потайного углубления на крышке, и выдохнув, решительно провернула его в скважине. Шкатулка с тихим щелчком раскрылась, и Надин даже вытянула шею, пытаясь разглядеть содержимое.

Внутри был насыпан обычный черно-серый порошок, чем-то похожий на молотый перец. Тетя Петуния с видом мученицы схватила горсть порошка и бросила его в камин — Надин даже подпрыгнула от неожиданности, когда порошок вспыхнул ярким зеленым пламенем. А тетя, тем временем, опустилась на колени перед камином и громко произнесла в огонь:

— Министерство Магии, отдел регулирования магических популяций и контроля над ними, мистер Лайелл Люпин.

У Надин вырвался жалобный писк, когда через несколько мгновений в камине появилась голова ее дедушки, объятая языками зеленого — волшебного! — огня.

— Миссис Дурсль? Чем обязан? — сурово поинтересовался дедушка, и тетя Петуния сварливо ответила:

— Пришло письмо. Из Хогвартса.

— Прекрасная новость! — дедушка просиял. — Вы уже отправили сову с ответом?!

— Я не желаю отправлять никаких сов! — разъярилась тетя Петуния, а дядя Вернон поддакнул, стоя у закрытой двери:

— И платить за учебу!

— Мы поговорим вечером, я приду к вам после работы, — дедушка снова посуровел и пропал, а зеленое пламя в камине погасло. Тетя Петуния поднялась с пола, брезгливо отряхнув ладони, и снова заперла шкатулку.

— Так что с совой? — робко спросила Надин, и притихла под одинаково сердитыми взглядами тети и дяди. Впрочем, сова точно не скучала — доев бекон с тарелок, она устроилась на подвесном кухонном ящике и задремала, не обращая ни малейшего внимания на людей.

До самого вечера в доме не раскрывали шторы и не поднимали жалюзи. Делия заперлась в своей комнате с радиотелефоном, а тетя и дядя, сидя в гостиной перед телевизором, старательно делали вид, что на их кухне не спит сова. Выполняя их указания, Надин перемыла посуду (трижды!), протерла стол с антибактериальным средством, постирала скатерть вонючим едким мылом... Все это она делала, поглядывая на напольные часы, и искренне жалея, что не может заставить время бежать быстрее, чем есть.

Наконец, в двери дома постучался дедушка Лайелл, и взрослые засели в гостиной — причем, дедушка настоял, чтобы Надин присутствовала при разговоре.

— И сколько от нас потребуется денег? — воинственно поинтересовался дядя Вернон, сразу переходя к наиболее острому для себя вопросу. Дедушка Лайелл нахмурил темные брови, смерив его суровым взглядом.

— Обучение в Хогвартсе бесплатно, — отчеканил он. — Родители покупают только вещи из списка. И если уж вас так это волнует, то я в состоянии купить моей внучке все необходимое.

— Она будет приезжать домой на каникулы, это понятно. А что с ее вещами? — сухо поинтересовалась тетя Петуния. — С этими… мантиями, книгами, палочками и котлами? Это нельзя оставить в вашем Хогвартсе?

— Нет, миссис Дурсль. Студентам Хогвартса часто задают самостоятельную работу на каникулы, — ответил дедушка, постукивая пальцами по колену. — Кроме того, никто в здравом уме не попытается отобрать у волшебника его палочку.

— Ха! Никто в здравом уме не поедет в эту школу, — пробурчал дядя Вернон. — Хогвартс, ну надо же! Кто так назовет солидное учебное заведение?!

— Величайшие маги, основатели этой школы, — в голосе дедушки Лайелла потрескивал лед. — Сова еще у вас?

— Она спит на кухне. Ее разбудить? — Надин впервые подала голос. Хоть она и расслабилась, услышав, что обучение бесплатно, но все равно боялась, что что-то пойдет не так.

— Не стоит, я сам, солнышко, — дедушка ласково улыбнулся, поднимаясь с места и выходя из гостиной. Надин заметила взгляд, который тетя Петуния снова бросила на письмо — на секунду, на крохотную секунду, ей показалось, что в глазах тетки было не только отвращение, но еще зависть и грусть.

Как бы Надин ни хотелось на следующий же день бежать закупать все вещи по списку, пришлось ждать выходных. Больше всего ее интересовало, где в Лондоне можно приобрести учебники по магии, оловянные котлы, черные мантии, остроконечную шляпу… и, конечно, волшебную палочку!

В субботу Надин проснулась даже раньше, чем обычно. Приготовив идеальный завтрак (и поставив возле тарелки кузины дополнительное блюдце для вафель), она нетерпеливо поглядывала в окно, мечтая поскорее увидеть дедушку. Дурсли, все эти дни делавшие вид, что ее не существует, мрачно сидели за столом, и даже Делия отказалась от добавки к завтраку, капризно заметив, что вся кухня провоняла птичьим пометом.

Когда, наконец, дедушка Лайелл забрал ее из дома, Надин не просто шла, а подпрыгивала, чувствуя, что счастье распирает ее изнутри, словно огромный воздушный шарик. Сегодня она наконец-то увидит магический мир, а совсем скоро, отправившись в Хогвартс, станет его частью.

Бар «Дырявый котел», куда ее привел дедушка, не произвел на Надин хорошего впечатления — слишком уж темный и обшарпанный. Посетителей тоже было немного, а бармен, лицом похожий на сердитый грецкий орех, хмуро глянул в их сторону:

— Чего изволите?

— В Косой переулок, — ответил дедушка, и бармен кивнул, отворачиваясь… чтобы тут же повернуться обратно:

— Мой бог, вы же Лайелл Люпин? А это…

Все разговоры в баре стихли, чтобы тут же взорваться приветственными криками:

— Надин! Это Надин Люпин!

Надин испугано прижалась к дедушке, а все эти люди подходили к ней, здоровались, пытались пожать руку, представлялись по именам:

— Дорис Крокфорд, мисс Люпин, Дорис Крокфорд… Спасибо вам!

— Дингл, мисс, Дедалус Дингл! Такая честь…

— Глазам не верю, это же вы!..

— П-п-профес-сор К-квир-релл, К-квирнус-с К-квиррелл, я буду у в-вас п-преподавать в-в этом году! — бледный молодой мужчина нервно стиснул ее руку и тут же отступил, кивая головой, словно заводная игрушка, и Надин выдавила напряженную улыбку. Теперь она как никогда сочувствовала той давешней змее в террариуме.

— Прошу прощения, мы с Надин очень спешим, — к счастью, дедушка не стал задерживаться в баре дольше необходимого. — Очень приятно, да, добрый день и вам, мы очень рады, прошу прощения…

Он провел Надин к невысокой каменной стене на заднем дворике бара и, достав волшебную палочку, коснулся отдельных кирпичей. Надин еле слышно ахнула, глядя на то, как стена зарябила, а затем… Кирпичи стали быстро проворачиваться, меняясь местами, и вот уже в стене появилась арка, за которой простирался…

— Косой переулок! — торжественно объявил дедушка, и Надин сделала первый шаг в волшебный мир.

Ей казалось, что голова у нее сейчас открутится и взлетит в воздух — так быстро она вертелась по сторонам, пытаясь разглядеть все чудеса и диковинки. Магазин метел! Книжная лавка с живой вывеской, на которой изображался пожилой волшебник, листающий толстенный фолиант! Магазин волшебных перьев и чернил! Аптека — даже аптека казалась необыкновенной, потому что в витрине вместо скучных леденцов от боли в горле и микстур от боли в животе стояли причудливого вида флаконы и стеклянные банки, наполненные разноцветными жидкостями, в которых порой виднелись странного вида существа…

— Для начала в Гринготтс, это наш волшебный банк, — сказал дедушка с добродушной улыбкой, взяв Надин за руку. Они прошли мимо магазина, в котором продавали сов — разномастное уханье и угуканье еще долго доносилось в спину — и наконец вышли к зданию, которое возвышалось над всем Косым переулком. В дверях банка, одетый в алую с золотом униформу, стоял самый настоящий гоблин — и он был совсем не похож на Джарета из фильма, который Надин однажды мельком увидела по телевизору. Правда, тетя Петуния быстро переключила канал, заявив, что это неприлично, так одеваться мужчинам… Но, в любом случае, к одежде этого гоблина у нее бы точно не было никаких претензий.

В фойе банка, у стойки, возвышался огромный мужчина с косматыми черными волосами и густой черной бородой. Надин никогда в жизни не видела таких высоких и широких людей — кажется, он был даже объемней, чем дядя Вернон, но в отличие от него, не казался толстым.

— О, Хагрид! И ты здесь? — удивился дедушка Лайелл, и великан — Хагрид, обернулся на голос, расплываясь в улыбке:

— Доброго здравьица мистер Лю… Ба! Мисс Люпин! Большая честь вас видеть, большая…

Надин вздрогнула от неожиданности, когда Хагрид протянул ей свою гигантскую руку, но все таки неуверенно пожала ее. Ладони у него были грубыми и шершавыми, но ее ладошку он держал на удивление нежно и аккуратно.

— К Хогвартсу готовитесь, верно? — пробасил Хагрид, выпрямляясь, и дедушка Лайелл кивнул. — А мне вот Дамблдор послал за… ну, по делу. Великий он человек, Дамблдор.

— Великий, — согласился дедушка. — Удачи вам, мистер Хагрид.

Проводив удалившегося следом за гоблином Хагрида, Надин шепотом уточнила, почему он такой большой, и дедушка так же тихо ей ответил:

— Хагрид — полувеликан, он лесничий, смотритель и хранитель ключей в замке Хогвартс. У него доброе сердце, — добавил дедушка, и обернулся к другому гоблину, занявшему пустовавшее за стойкой место: — Мистер Лайелл Люпин. Хочу взять деньги из своего сейфа. Вот ключ.

Дедушка положил на мраморную стойку небольшой ключик, и гоблин, придирчиво изучив его, кивнул:

— Следуйте за мной.

Поездка в вагонетке по недрам банка была в тысячу раз круче, чем аттракцион с «Безумными горками» в парке развлечений, куда ее однажды водил дедушка. Надин была готова визжать от восторга, но горло перехватило от осознания того, насколько же все вокруг волшебное.

— Ваш сейф, — произнес гоблин, останавливая вагонетку, и Надин выбралась на твердую землю, слегка пошатываясь. Дедушка отпер тяжелую дверь, и она увидела ровные столбики серебряных и медных монет, а так же небольшую кучку золотых.

— Это деньги магического мира, — объяснил дедушка. — Золотые — это галеоны, семнадцать серебряных сиклей — один золотой галеон, а двадцать девять медных кнатов — один сикль, все просто. Мое состояние, конечно, не сравнится с богатствами Малфоев или Блэков, но мы не бедствуем, милая.

На выходе из банка они снова столкнулись с Хагридом: полувеликан выглядел очень несчастным, а его лицо — там, где его не скрывала борода, — казалось слегка зеленым.

— Ненавижу эти тележки, — пожаловался он, пропуская Надин с дедушкой. — Внутри все так и крутит…

После банка дедушка отправился в книжную лавку «Флориш и Блоттс», где Надин моментально прилипла к полкам. Книги по магии — по настоящей магии! Ее глаза разбегались в разные стороны, и хотелось купить все, абсолютно все книги в этой лавке и выучить их от корки до корки! Дедушке пришлось потратить немало времени, убеждая ее, что пока еще рано покупать книгу о чудовищах Магической Европы — «Подожди хотя бы третьего курса, солнышко», учебник для продвинутого курса по трансфигурации, сборник «Простые зелья на каждый день для всей семьи» и справочник по уходу за карликовыми мандрагорами.

После покупки учебников они заглянули в аптеку за котлом и весами, купили перья и, наконец, дедушка Лайелл отвел Надин в магазин волшебных палочек. Лавка Олливандера находилась в маленьком обшарпанном здании, а с букв на вывеске облетела вся позолота. Надин с любопытством оглядывалась по сторонам — от пола до потолка здесь стояли шкафы со множеством ящичков, от которых слышался тихий, едва различимый звон.

— Мистер Олливандер? — позвал дедушка, и из глубины лавки появился невысокий седовласый старичок.

— Да-да, добрый день… Мистер Люпин, верно? Бук и сердечная жила дракона, жесткая, одиннадцать дюймов с четвертью, я помню... А это, должно быть, ваша внучка… — мистер Олливандер подошел ближе, и Надин заметила, что от его глаз словно исходит странное, серебристое свечение. — Я так и думал, что скоро вы придете сюда, мисс Надин Люпин. У вас глаза вашей матери. Я помню палочку, которая выбрала вашу мать — ива, десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая. Прекрасная палочка для волшебницы.

Надин захотелось отвернуться или отойти в сторону, лишь бы эти странные, серебристые глаза перестали смотреть на нее, словно проникая в саму суть.

— А ваш отец… У него была палочка из кипариса с волосом единорога. Благородное, печальное дерево — кипарисовые палочки выбирают тех волшебников, которым суждено умереть смертью героя…

Надин услышала странный звук и, обернувшись, заметила что дедушка Лайелл быстро отвернулся, прижав пальцы к краям глаз. Мистер Олливандер, словно не видя и не замечая ничего вокруг, поднял взгляд, уставившись прямо на ее лоб.

— Я продал палочку, что создала этот шрам, — с печальным видом констатировал он, покивав. — Тринадцать с половиной дюймов, тис и перо феникса. Мощная, чрезвычайно мощная палочка, и с ее помощью Тот-Кого-Нельзя-Называть сотворил много ужасных дел. Великих… но ужасных.

— Мистер Олливандер, — сухо произнес дедушка, справившись с собой, и продавец волшебных палочек словно очнулся:

— Верно, верно. Что ж, мисс Люпин, какой рукой вы держите палочку?

— Что?.. А, я правша, — сообразила Надин, и Олливандер кивнул. Измерив длину руки и ладони, а еще, зачем-то, ее рост, он отошел к ящичкам, пока линейка сама порхала в воздухе вокруг Надин.

— Есть три самые сильные сердцевины, которые использует фирма «Олливандер» — перо феникса, волос единорога и сердечная жила дракона. Но палочка — это больше, чем дерево и сердцевина, больше, чем артефакт… Она есть магия и сила, вещь в себе и для себя. Не волшебники выбирают палочку — это палочка выбирает себе волшебника…

Голова у Надин пошла кругом от слов мистера Олливандера и от самого этого места. Она попробовала одну палочку, другую, третью… В момент, когда уже была готова отчаяться, Олливандер протянул ей новую палочку.

— Попробуйте эту, мисс Люпин. Рябина и перо феникса, — мягко сказал он. — Это, конечно, очень необычно, очень, но…

Надин взяла палочку, и в груди разлилось тепло — словно она держала за руку старого друга. Из навершия палочки посыпались золотые искры, и Олливандер просиял:

— Прекрасно! Рябиновые палочки искусны в защите и никогда не выбирают темных волшебников… и это еще любопытней. Обычно феникс дает лишь одно перо, но в вашем случае он отдал сразу два. И сестра этой палочки принадлежала Вы-Знаете-Кому. Как порой причудлив выбор палочек, верно? — спросил он, не ожидая ответа — впрочем, ни Надин, ни дедушка бы ничего и не смогли ответить.

После посещения мистера Олливандера, Надин требовалась передышка, и они с дедушкой сели перекусить в кафе Флориана Фортескью. Надин ковыряла ложечкой шоколадное мороженое, пытаясь уложить в голове все события этого дня, и, наконец, робко дотронулась до теплой ладони Лайелла:

— Дедушка? А можно спросить?

— Конечно, солнышко. Я слушаю, — дедушка положил ложечку на блюдце — Надин заметила, что он почти не притронулся к своему десерту.

— Все эти люди в «Дырявом котле», и мистер Хагрид… — медленно произнесла Надин, вычерчивая завитушки кончиком ложки на подтаявшем мороженом. — Они говорят, что это честь, встретиться со мной. Но что именно сделала я? Это ведь мои родители противостояли Вол… Тому-кого-нельзя-называть, — быстро исправилась она, заметив, как на лицо дедушки набежала тень страха перед этим ужасным волшебником. — И это любовь моей мамы одолела смертельное заклятье. Я ничего не сделала… да и как бы я могла? Я в том возрасте и на горшок сама не садилась, если верить тете Петунии…

— Видишь ли, малыш… Люди видят перед собой первого и единственного ребенка, который выжил после этого проклятия. Ты для них — надежда. Надежда на то, что все темные времена остались позади. Ты символ того, что ни одно зло не может править вечно. Они не могут сказать спасибо твоим родителям, но могут сказать спасибо тебе — девочке, которая выжила, — неторопливо ответил дедушка, и Надин, помолчав, кивнула. Это было ей понятно.