Вот и отдохнул (джен)

А дальше взвыла моя интуиция. Бывало у меня так, ещё там в Ратенне, особенно во время схватки с каким-нибудь противником. Предупреждала она меня в такие моменты, что этого гада нужно срочно прикончить, потому что прямо сейчас появится ещё один. И против двоих я уже не выстою. Вот я и врезал ему ногой под коленку, благо он к нам спиной стоял. Он упал на колени, а я закрыв мои действия от Поттера своей спиной, ухватил лицо Квиррелла за лоб левой рукой, что бы упор создать. А правой всадил в глаз лица Волдеморта четырехгранный стилет и провернул его туда-сюда. После чего отпрыгнул к Гарри, чтобы, в случае чего за него спрятаться. И если кто спросит, типа, как так-то? Как это согласуется с «всеобщим спасением» которое стало, как бы, моим жизненным кредо, то поясню, что ничто человеческое мне было не чуждо. Несмотря ни на что. И своя жизнь мне, всё-таки, была немного дороже.

Вы можете, конечно, сказать, что так поступать неправильно. Не буду ни с кем спорить. Просто, в данном случае, Гарри был не тем человеком ради которого я бы... грудью на амбразуру бросился. И, кстати, насчет стилета. Он-то у меня откуда появился, да ещё и так вовремя? Так ведь из подпространственного кармана. Я-то всё это время на «попе ровно» не сидел, вот и привязал к себе такой. Знал я как это сделать. Ну, и поместил туда кой-чего.

А дальше начало происходить такое, что я только в кино когда-то видел. Тело Квиррелла стало прямо у нас на глазах разлагаться с огромной скоростью. Потом ещё и скелет. В общем, примерно через минуту от него осталась только горстка праха. А пока оно разлагалось, над ним поднялось чёрное облачко, которое немного уплотнилось и в нём... появилось лицо. То самое, которое на затылке у Квиррелла находилось. Как я уже сказал уродливым оно было. Но самое главное, что глаза у него были красные. Я имею в виду радужку. И зрачки, как будто бы, имели щелевидную форму. И зашипело оно на нас, по другому и не скажешь.

— Когда-нибудь я убью тебя, Поттер! — обратилось оно сначала к Гарри. А потом перевело взгляд на меня, — и тебя, Хокинс!

А затем в помещение резко что-то вспыхнуло. Так что, интуиция меня не обманула. Хоть и не враг появился, но и другом я его тоже считать не мог. Полыхнуло, как при взрыве светошумовой гранаты, только без звука. И, пока мы с Гарри стояли ослепшие, я ещё успел услышать, как это... лицо прошипело:

— Дамблдор, с-с-сука!

На что я мысленно покивал, соглашаясь.

— Действительно сука, — мелькнуло у меня в голове. — Мало того что прибыл к шапочному разбору, так ещё и ослепил тут всех. И делай тут с нами, что хочешь.

Так что, как только я стал способным различать хоть что-то, то тут же ухватился за Поттера и переместился к нему за спину, выставляя его как щит между мной и тем местом, где предположительно мог находиться Дамблдор. Не доверял я дедушке, после той нашей беседы, ну, когда из нас с Гермионой дураков захотели сделать. Тем более, что самого Гарри он трогать вроде не должен был. Ведь смотрели же на деятельность Поттера и Уизли всё это время сквозь пальцы. А без ведома директора такое было бы невозможно.

А мне и так есть о ком позаботиться. Гермиона, родители Стивена, её родители. Такая вот сразу образовалась компания за которую я что-то вроде ответственности почувствовал. Тем более, что и мама Стивена, и мама Гермионы находились в очень интересном положении. А беременным, как вы знаете, волноваться вредно. Так что, пусть меня кто-то и осудит, но в данном случае я свои действия оправданными считаю.

В общем, когда зрение окончательно вернулось, то увидел я Дамблдора, стоявшего возле кучки праха, в который тело Квиррелла вместе с его одеждой превратилось. Рядом только его тюрбан нетронутым валялся. А сверху, на зеркальной раме, сидела птица. Та самая которую мы тогда у него в кабинете с Гермионой увидели. Только в тот раз её оперение тускло как-то выглядело, а сегодня ярко сверкало, переливаясь красными и золотистыми отблесками. Дамблдор вроде бы уже собрался начать вопросы задавать, вот только не успел он. Не зря же говорят, что лучшая защита, это — нападение. Так что «наехал» я на него.

— Это чё за дела такие, профессор? — начал я свои претензии выссказывать. — Это чё тут у вас в школе творится? Сначала тролли, потом учителя сумасшедшие. Маньяки какие-то. Ещё и со вторым лицом на затылке. Которое говорит что оно Лорд Волдеморт. И чё это ещё за Волдеморт такой? Откуда он вообще вылез?

— Стоп. Стоп. Стоп, Стивен, мальчик мой — Дамблдор поднял руки в примирительном жесте. — Давайте лучше вы отправитесь в мой кабинет, а я тут немного приберусь пока. И уже там мы побеседуем. Фоукс, помоги мальчикам. Хватайтесь за его хвост.

Фоуксом оказалась та самая птица. Точнее, тот самый птиц. Который ещё и фениксом был, как выяснилось. Он подлетел к нам с Гарри и подставил свой хвост и, через мгновение мы оказались в директорском кабинете. Он нас туда... телепортировал? Да, пожалуй, что именно это он и сделал. Уж очень знакомые ощущения у меня появились после перемещения. Были там, в Ратенне телепорты, были. Правда, только стационарные. И хорошо, что телепортировал он нас. А то, выяснили мы с Гермионой, что были у здешних магов свои способы почти мгновенного перемещения на большие расстояния. Использовались для этого так называемые портключи и ещё аппарация. Так вот, ощущения при этом были не очень-то и приятные.

Впрочем, это так, к слову пришлось. Через некоторое время Фоукс доставил в кабинет Дамблдора и у нас состоялся разговор. В котором выяснилось, что Лорд Волдеморт это и есть тот самый «Величайший» тёмный маг которого якобы победил Гарри. А вот имя его произносить до сих пор все боялись, предпочитали говорить «Сами-Знаете-Кто» или как-нибудь ещё. Поэтому для меня это новостью оказалось.

В общем, получилось, что тогда, в восемьдесят первом, когда его Гарри, типа, победил, он только тела лишился, а вот душа его, по какой-то причине, задержалась на этом свете. К счастью, как пояснил Дамблдор, душа Волдеморта каким-то образом привязана к какому-то определённому, но никому неизвестному месту в Албанских лесах. И для того чтобы попасть сюда, в Англию, ей нужен был носитель. В общем, хрень очередная получалась. О чём я Дамблдора и спросил.

— Скажите профессор, — задал я ему вопрос. Дамблдор, кстати, предпочитал чтобы его профессором называли. — А в Англию-то ему зачем возвращаться? Мир большой, устроился бы где-нибудь. Да ещё и в таком ненадёжном носителе. Ведь мог же он, например, ну... не знаю... сначала укрепить занятое тело. Попить каких-нибудь зелий, ритуалы какие-то провести, вытеснить из головы разум Квиррелла. И только потом возвращаться сюда. Хотя, откровенно говоря я смысла в этом не вижу. Но... это я. А ему-то это зачем?

— Пока я не могу вам ответить на этот вопрос, — заявил нам Дамблдор. — Равно как и на то, зачем он приходил тогда домой к Поттерам. Правда — это самая прекрасная вещь на свете. Но и очень опасная. И вам пока рано её знать.

Вот такой вот получился... «содержательный» разговор. Который добавил, конечно, и информации к размышлению, и вопросов ещё больше.

— Вот ведь не было печали, — рассуждал я по дороге в нашу общагу. — Я теперь ещё и объектом охоты для маньячеллы оказался. Н-да, отдохнул называется.

Я-то как рассчитывал, когда сюда попал. Что отдохну, расслаблюсь после Ратеннского хардкора. Даже после того как тролля завалил. Посчитал этот момент досадным недоразумением. А теперь, получается, что опять нужно развитие своё форсировать, чтобы, когда с ним новая встреча случится достойно его встретить. А в том, что она состоится я не сомневался. И невольно возникал вопрос, а не мог он, что ли, ещё пару лет подождать, когда мне хотя бы пятнадцать исполнится? Кстати, насчёт возраста, тут как получилось. В Хогвартс принимали только в том случае, если ребёнку на первое сентября, в год поступления, полных одиннадцать лет исполнялось. А вот если как у меня или у Гермионы нескольких дней не доставало, то приходилось год пропускать.

В общем, немного постарше мы были наших одноклассников. Стивен, как и Гермиона, родился в сентябре семьдесят девятого. Только она девятнадцатого, а он — двадцать пятого.

Боялся ли я предстоящей встречи с маньячеллой. Знаете, как ни странно, но — нет. Отбоялся своё, наверное. Нет, разумеется, я не собирался ждать его так просто. Ну, не делая ничего. А вообще, разозлил он меня. Грёбаный Морти.

Кстати, почему Морти? Да был в моей первой жизни фильм. «Мистер и миссис Смит» назывался. С Анджелиной Джоли и Бредом Питтом в главных ролях. Так вот, персонаж там один был. Мелкий бандюган латиноамериканского происхождения. Который сильно хотел чтобы его все боялись, наверное. Поэтому взял себе... псевдоним "Муэрте", что по-испански — смерть. А Смиты, когда с ним пересекались, звали его Морти. Ох, уж он бесился-то при этом. Вот почему-то, как этого самого Морти я маньячеллу и воспринимал.

А ещё я размышлял о том почему Дамблдор так бессовестно врёт. Это я про Фламеля, если кто не понял. Допустим, это тот самый Фламель. То тогда получается, что живет он уже фиг знает сколько. Вроде бы в... тысяча триста тридцатом он родился. И что, всё это время он жил себе припеваючи и никто на его изделие не покушался? А тут появился злобный Волдеморда и Фламель, вдруг, испугался. Ну да, никого до этого не опасался, а тут вот взял и... забоялся. Настолько, что попросил Дамблдора его камешек от посягательств защитить. А тот не придумал ничего лучше как камень в школе спрятать. И вот теперь, благодаря «решительным» действиям двух замечательных детей попытка Волдеморта завладеть камнем сорвана. Нет, ну бред же, полнейший. В который Гарри, конечно же, поверил.

Ещё Дамблдор у нас выпытывал как нам с Квирреллом справиться удалось. Но, тут уж я ему соврал. Нет, ну а чего ему можно, а мне нельзя что ли? В общем, сказал я что наверное проклятье его настигло. Помните, я рассказывал что Гаррик с Рончиком на отработку в Запретном лесу нарвались? Так вот, в то время, как оказалось, повадился кто-то на единорогов охотиться и кровь у них отнимать. А кровь единорогов или их молоко, были очень сильными лекарствами. Но, в то же время, если взять кровь насильно, то поначалу она помогала, а потом... наоборот, очень-очень сильно ускоряла кончину. И умирал, при этом, употребивший такую кровь в сильнейших муках. А вот если единорог делился кровью или молоком добровольно, то такого не происходило.

Так вот, персёкся там Поттер с этим самым охотником на единорогов. И, если рассуждать трезво, то им был как раз таки Квиррелл. А причём тут Квиррел? Так ведь выглядел он всё это время как из мёртвых восставший. Так что сложить два и два труда не составило.

В общем, темнил чего-то дедушка и планы свои какие-то в жизнь воплощал. Да и меня, судя по всему, тоже уже включил в свои расклады. Ну, насколько я понял.

Окончательно понятно это стало на пиру, в честь завершения учебного года. Тут дело вот в чём было. Между факультетами соревнование проводилось. И первое место, по итогам года, занимал факультет набравший наибольшее количество баллов. Его, последние несколько лет Слизерин выигрывал. Что, впрочем, было немудрено. Потому что Снэйп, их декан, мог лишить баллов походя. Любого ученика школы. Ну, кроме как своего Слизеринца. По любому поводу. За то, что задавали много вопросов, или за то что не задавали их вообще. За то, что громко дышали... в общем причина могла быть любой. А тут Дамблдор взял да и щёлкнул его по носу подкинув баллов мне и Поттеру. И если Гарри не увидел в этом ничего плохого, наоборот, радовался, как и все остальные, то я понял, что меня дедушка подставляет с какой-то только ему понятной целью.

В общем, учебный год закончился и поехали мы в Лондон. Не помню, говорил я уже или нет, но в школу и из школы нас доставлял поезд «Хогвартс-экспресс». Прибывали мы в Лондон, на вокзал Кингс Кросс, на платформу 9и3/4. И тут, честно говоря, мне было совершенно непонятно. Зачем живущим в Шотландии было нужно ехать сначала в Англию, чтобы потом в Шотландию же и вернуться? Ну, территориально-то Хогвартс в Шотландии находился. В общем, очередная хрень получалась.

Впрочем, бог с ними со всякими Дамблдорами, Волдемортами, Поттерами и прочими Уизли, и всякими разными непонятками с которыми я здесь столкнулся. Не это меня сейчас занимало, ну, когда мы в Лондон ехали. Испугался я, честно говоря. И чем ближе мы подъезжали к вокзалу, тем сильнее я боялся. И чего же такого я боялся? Так ведь сдаться родителям Стивена, вот чего. А вдруг они меня «расколют» и за сына не признают. Запросто же. Ведь в Хогвартс-то уезжал один Стивен, а приедет совсем другой. Одна была надежда, что самого Стива они не очень-то хорошо и знали. Ну, если по его воспоминаниям судить. Всё-таки львиную долю их времени работа занимала. А тут ещё и Дебора, мама Стивена, беременна, вот-вот родить должна, так же как и Эмма, мама Гермионы. А Джеймс, папа Стивена, сейчас должен быть больше на жену... сориентирован. Так наверное. Так что, может и пронесёт. В общем, посмотрим. Но если всё получится, то тогда я наконец с полным правом смогу считать себя Стивеном Аланом Хокинсом.

А ещё я со всей отчётливостью понимал, что теперь ещё и их защитой придётся озоботиться. Волди хоть и производит впечатление поехавшего крышей но, где гарантия, что он про наших близких не вспомнит. Ну, моих и Гермионы. Сука. Впрочем, Дамблдор от него тоже недалеко ушёл. Так что две... суки.

А потом мы приехали и наше знакомство началась с обнимашек. Нет, ну а чего, если у них так принято было? Сначала с мамой Дебби, конечно. Потом я ещё приложил ухо к её большому животу и получил в это самое ухо. Очень уж активной малышка оказалась и пнула меня. То что девочка будет, я определил, когда над её животом руками поводил. О чём им и заявил.

— А нам УЗИ мальчика показало, — сказал мне папа Джим, ну после того как мы и с ним обнялись.

— Херню ваше УЗИ показало. Ой! — я даже рот руками прикрыл. — Ну, вы это... родители, считайте что я это слово не говорил, а вы его не расслышали. И вообще, давайте я вас с Грэйнджерами познакомлю. Ну, и сам познакомлюсь.

Кстати, у них ситуация оказалась противоположной. В том смысле, что ждали они девочку, а я им мальчика напророчил. Мамы наши немного расстроились из-за этого. Ну, потому что накупили же ведь уже всяких там ползунков, пелёнок и прочего. Только одни розового цвета, а другие голубого.

— Вот мне бы ваши проблемы, — сказал я им. — Поменяйтесь, да и весь... э-э-э... всех делов-то.

Вот так начались наши каникулы. Только из-за наших мам не до отдыха и развлечений нам с Гермионой было. Пришлось за ними до родов ухаживать. Папам-то работать приходилось. Ну, и на первых порах после родов, тоже. У нас, как я предсказывал, родилась девочка. Называли её родители простым именем — Джейн. Так, кстати, мисс Марпл звали. Вот в честь неё-то и назвали. А у Грэйнджеров мальчик. Которого они назвали Гэбриел.

Нет, с Гермионой-то мы тоже встречались. Правда редко. Как получалось. Когда раз в неделю, когда немного пореже. Обычно мы созванивались и ехали в «Дырявый котёл». Был такой бар через который можно было из немагического мира в магический попасть. На Диагон Аллею, главную улицу Британского магического мира. Вот в этом-то самом «Котле» мы снимали номер и колдовали до изнеможения. Ну, почти. Сначала с использованием палочек. Был тут, кстати, какой-то не совсем понятный надзор за колдовством несовершеннолетних. Это если официально. В общем, запрещалось нам колдовать на каникулах. Но, вот подумалось мне, что те же чистокровненькие наши, скорее всего забили х... э-э-э... наплевательски к этому запрету относились. Ну, а мы что, рыжие что ли? Вот и колдовали. И никто на нас не «наезжал» из-за этого.

Потом мы делали перерыв, обедали, выбирались на Диагон Аллею, прогуляться, заходили в кафе-мороженое. Вкуснейшее оно кстати, здесь было. За это время наш магический резерв заполнялся и мы колдовали ещё. Только теперь я учил Гермиону магичить без слов и палочки. Как я это в Ратенне делал. Начали мы, конечно с простого и не сильно манозатратного. Заклинания назывались: Вспышка, Огненный удар, Малое лечение и Малый щит. И если по названиям можно понять, что представляли себя эти заклинания, ну последние три, то Вспышка позволяла создать сгусток света. Чтобы потом, просто бросить его на землю и осветить сразу большой участок поверхности.

Ещё я научил Гермиону заклинанию Золотая обманка. Ну, думаю, что по названию понятно было что оно делало. Очень, кстати, удобно кинуть такую обманку в виде золотых монет под ноги толпе гопников, которые к тебе с явно недобрыми намерениями приближаются. Ну, и само собой, что подпространственный карман мы к ней тоже привязали. А то ведь таскать такое количество книг, чем она частенько грешила, было для здоровья весьма не полезно.

Так мы дожили до дня когда нам прислали список учебников, на следующий год. Ознакомившись с которым мы задумались. Потому что, хрень какая-то получалась. Нет, учебник заклинаний за авторством Миранды Гуссокл, вопросов не вызывал. В прошлом году мы изучали всякие заклинания по её же учебнику, но для первого курса. А в этом году переходили к более сложным, о которых в новом учебнике как раз и говорилось.

Но вот дальше... Целых шесть учебников, за авторством какого-то Гилдероя Локхарта. Причём, мы потом выловили парочку наших Гриффиндорцев, только тех кто был постарше и уточнили у них. Так вот им тоже прислали этот же список учебников. И мы задумались. Как так-то? Ведь не должно такого быть. Первоклассники всегда учатся по одним учебника, выпускники — по другим. И это закономерно. Но вот чтобы все учились по одним и тем же учебникам, это простите полная хрень.

В общем, не стали мы пороть горячку. Взяли для пробы один такой... «учебник». «Увеселение с упырями» он назывался. Почитали и решили, что купим себе нормальные учебники. Ну, и комплект книг этого самого Локхарта. Подержанный. Если потребуют показать. И, заодно, решили посмотреть на этого самого Гилдероя. Как говорится, ради спортивного интереса. Н-да. Посмотрели. И не только на него.

Знаете, был в моей первой жизни один певец. Так вот, с Локхартом они были как близнецы-братья. Только тот был брюнетом, а этот светловолосым. Но вот в остальном, всё один к одному было. Такой же попугай, живущий по принципу, что понты это его всё. А ещё нам довелось в тот день познакомиться с папашей нашего мажорчика, Малфоя. Кстати, папаша показался мне более... разумным, что ли. Ну, или более сдержанным. И, более опасным. Хоть и выглядел как... павлин-альбинос.

А дело было так. Когда мы уже почти выбрались из книжного, в котором у Локхарта была в этот день распродажа его книг, как учебников, то увидели семейство Уизли. Ну и Поттера с ними, заодно. И ещё Драко Малфоя. Который, при этом, улыбался своей обычной нагловатой улыбкой и доставал Поттера.

— Знаменитый Гарри Поттер! — говорил он растягивая гласные. — Не успел войти в книжную лавку и тут же попал на первую страницу «Пророка»!

В общем, так вышло что мы тоже попались ему на глаза и он не преминул сказать что-то обидное в наш адрес. Ну, с его точки зрения, обидное. На что я хмыкнул и ответил:

— Малфой, я тебя умоляю. Ну, ты головой-то думай хоть иногда кому и что ты говоришь. Я же тебе не Поттер, который кроме как: «Заткнись, Малфой», слов других не знает. Возьму вот, как-нибудь, посчитаю сколько раз в день ты свою любимую фразу произносишь и твоему папе сообщу.

— И что же вы собираетесь посчитать и сообщить мне мистер...? — послушался у нас за спиной голос Малфоя-старшего.

— Хокинс. Стивен Хокинс, — представился я.

— Не слышал такой фамилии, — полупрезрительно заметил Малфой.

— Ну, ваша фамилия тоже не слишком известна, — также небрежно заметил я ему. — В определённых кругах. Да и знакомство с ней не доставляет никому особой радости. Особенно из-за любимой фразы вашего сына.

— Так что же это за фраза такая, мистер Хокинс?

— «Когда мой отец узнает об этом». Вот эта фраза, мистер Малфой, — ухмыльнулся я в ответ. — Знаете, не хочется никого оскорблять, но среди наших однокурсников, включая Слизеринцев, прочно устоялось мнение, что эту же фразу ваш сын скажет своей будущей жене после первой брачной ночи. Ну, если его ожидания обманутыми окажутся.

Так произошло наше знакомство с Малфоем-старшим. Тогда же я понял, что он поразумнее Драко будет. Потому что мне он ничего не сказал, а вот на сына посмотрел. Эдак... многообещающе.

Так закончились наши каникулы и начался новый учебный год.