Любовь одна и на всю жизнь (гет)

Юнги открыл глаза и непонимающе уставился в потолок. Где он? Дома? В очередном отеле? В агентстве? Помещение заполняло яркое, явно не ранее солнце. Он глазами обвел комнату и наконец очухался. Он у Эшли. Последнее, что он помнил из вчерашней ночи, это то, что он собирался домой. Эшли уже спала, свернувшись клубочком и положив ладошку под щеку, а он собирался тихонько вылезти из кровати и отправиться домой. Он никогда не оставался на ночь. Во-первых, его давно мучила бессонница. Он долго и с трудом засыпал, потом просыпался через два-три часа и хорошо, если удавалось заснуть повторно. Но чаще всего он некоторое время ворочался, а потом включал телевизор или вылезал из кровати и шел работать. В гостях ему просто пришлось бы остаток ночи лежать и пялиться в потолок. А во-вторых, он ненавидел утро. Ему требовалась пара часов, чтобы как-то примириться с жизнью и начать нормально функционировать, в это время он предпочитал ни с кем не общаться. И уж тем более не слышать этого утреннего девичьего щебетания: ой, какой ты милый, когда заспанный; а кто это такой растрепанный проснулся? Как ты спал, милый? Хочешь кофе, дорогой? А когда мы еще увидимся? Он и в другое время суток этого сюсюканья не любил, а утром вообще взвыть от него хотелось.

Но сейчас он лежал в кровати Эшли. За окном давно утро. Юнги пошарил глазами по комнате в поисках часов. Оказалось, что уже почти одиннадцать. То есть он вырубился и ни разу не проснулся? Он даже не помнил, когда такое было в последний раз. И еще в квартире было слишком тихо. Он повернул голову — Эшли рядом не было, но на ее подушке лежала записка. Юнги долго пытался сфокусировать взгляд и наконец прочитал: «Я уехала на работу. Кофе и чай — на кухне. Насчет еды — не помню, пошарь в холодильнике». И больше ничего. Ни сердечек, ни поцелуйчиков, просто информация.

«Идеальная девушка, — усмехнулся Юнги. — Хороша в сексе, еще как хороша, а утром не то что не сюсюкает, а вообще слиняла. Из собственного дома».

Юнги оделся и пошел на кухню, по дороге оглядывая квартиру. Типовая квартирка: гостиная, спальня, ванная и кухня. Даже если бы он не знал наверняка, он сказал бы, что квартира съемная. Здесь не чувствовалось уюта. Не было безделушек и личных вещей. Даже чемоданы еще не до конца разобраны, хотя Эшли здесь уже сколько? Точно больше месяца. Пока кофемашина пыхтела, делая ему кофе, он из любопытства заглянул в холодильник. На полке одиноко лежала коробка яиц. Наверно, заказывает еду или ходит в ресторан.

В машине он проверил телефон, нет ли от нее сообщений. Девушки любят писать всякие глупости: сообщают, как они скучают, какая замечательная или мерзкая погода, какого милого котенка видели на улице. Спрашивают, как он выспался, чем занимается и насколько сильно уже соскучился. Этих глупостей он не любил. Что отвечать на такие вопросы — не знал, самому писать всю эту ваниль — терпеть не мог. От Эшли сообщений никаких не было, слава богу.

Дома Юнги принял душ, позавтракал, потупил в телефоне и сел работать. Через пару часов он опять проверил телефон, сообщений от нее по-прежнему не было. Надо бы все же написать. Все же ночь вместе провели. Что-нибудь нейтрально-вежливое, чтобы дать ей понять, что ночь, конечно, была прекрасная, но к отношениям он не готов. Он полистал список контактов и понял, что ее номера у него просто нет. У нее его — тоже. Ну вот и замечательно. Когда пересекутся в курилке, тогда и скажет про эту самую ночь. И Юнги снова углубился в работу.

* * *

Выходные пролетели быстро. Юнги поработал, сходил выпить с друзьями, ночами почти не спал, все как обычно. Никакие воспоминания и глупые мысли его не терзали.

В понедельник в курилке они не пересекались. Во вторник — тоже, только вечером Юнги, уже сидя в машине и собираясь отправиться домой, увидел, как Эшли выходит из агентства. Он хотел выйти, поздороваться, сказать про ту самую ночь, как он и планировал, но заметил, что Эшли идет целенаправленно к припаркованному недалеко мерседесу, и остался сидеть, наблюдая, как из машины вышел высокий, красивый мужчина, открыл перед ней дверцу, сел за руль, и машина уехала.

Видеть это было неприятно. Юнги не мог объяснить — почему. Он сам не хотел никакого продолжения той ночи, и уж, тем более, никто никому не давал никаких обещаний. И еще, глядя на то, как Эшли тепло улыбается этому мужику, у Юнги родилось два вопроса: какие у них отношения и как давно они знакомы. Ответы на эти вопросы его не касались и значения не должны были иметь, но Юнги хотел знать. Это было странно. У него и раньше были партнерши на одну ночь. С некоторыми он потом поддерживал отношения, иногда по работе, иногда просто приятельские, но ни разу у него не возникало вопросов про их личную жизнь. А сейчас возникли. Получается, ему не все равно? Это стоило обдумать.

Неделя подходила к концу. Эшли Юнги не видел. Не то, что бы он переживал или мучился, но в курилке он неосознанно ее ждал, а в голове периодически всплывал тот же вопрос: что это был за мужчина? А самое главное, почему его, Юнги, это волнует? Уязвленная гордость? Возможно и так. Но с чего вдруг она уязвилась? Возраст? Стал более сентиментальным? Перестал устраивать одноразовый секс? Нужны отношения? А это, кстати, можно проверить. Он встретится с кем-нибудь и проверит, что там с одноразовым… нет, не сексом, а хотя бы свиданием. Он сходит на свидание.

Юнги сидел в машине и листал список контактов, выбирая наиболее подходящую кандидатуру. Для чистоты эксперимента нужна была красивая, неглупая и самостоятельная девушка. Чтобы потом, если с ней не получится, перед самим собой не было отмазки: да просто девушка не дотягивала. Наконец, он выбрал одну. Они познакомились в компании друзей. С тех пор периодически переписывались. Непринужденно и слегка флиртуя. Вот, очень подходящий вариант. Или не надо? Вдруг он даст этой девушке ненужную надежду?

Юнги задумчиво смотрел в окно, когда увидел Эшли. Она помахала кому-то рукой и направилась к тому же черному мерседесу. Дверцу ей открыл все тот же мужчина. Юнги стиснул зубы. Второй раз за неделю! А возможно, он ее встречает каждый день, просто Юнги не видел. Интересно, он ее уже трахнул? Или как раз сейчас едут? Юнги с трудом разжал зубы, судорожно вдохнул и принялся печатать сообщение девушке. К черту сомнения, ему необходимо проверить.

* * *

Юнги сидел в своем кабинете в агентстве. Кресло было развернуто от стола и сидящему Юнги открывался потрясающий вид на стену. Это его абсолютно устраивало, так как он был глубоко погружен в свои мысли и совсем не замечал что перед ним находится. Вчера у него было свидание. Девушка замечательная, время он провел с удовольствием, но, если бы он сегодня встретил ее под ручку с другим мужчиной, ему было бы плевать, как и всегда. И какие выводы делаем? Очевидные. Во-первых, дело не в возрасте и не в сентиментальности. Во-вторых, гордость тут тоже ни при чем. В-третьих, ревность проявляется только по отношению к Эшли. А значит что? Правильно, все дело в Эшли. А значит что? Тоже правильно. Надо ее пригласить на ужин. Правда, она может и послать — он неделю не проявлялся, но это будет значить, что он сделал все что мог, просто не сложилось. А это намного лучше, чем тупо игнорировать свой интерес к ней.

Юнги моргнул, возвращаясь в реальность, повернулся к столу и побарабанил пальцами по столешнице. Сегодня суббота, выходной день. Но в прошлую субботу она работала. Может, и сегодня она тут? Надо спуститься, проверить. А если нет, то узнать ее телефон у Намджуна. Как всегда, когда решение было принято, Юнги испытал облегчение и спокойствие.

Он спустился на четвертый этаж и заглянул в ее кабинет. Эшли сидела за рабочим столом, сосредоточенно глядя в монитор. Прокручивала мышкой страницы непонятных символом и значков и иногда что-то печатала. Она была погружена в работу.

Она что-то допечатала, потянулась и только тогда заметила, что уже не одна. Вздрогнула от неожиданности, а потом улыбнулась.

— Юнги, привет. Проходи.

Юнги вошел и сел на кресло за соседним столом, мимолетно разочаровавшись, что она не взвизгнула и не бросилась ему на шею.

— Ты и по субботам работаешь? — он кивнул на ее монитор.

— Иногда. У нас по субботам дежурства. Кто-то один обязательно должен быть на работе. Сегодня — моя очередь.

— А в прошлую субботу?

— А в прошлую я заменяла Сон Хвана.

— И до которого часа работаешь?

— До семи, — она кинула взгляд на монитор. — Надо же, уже почти шесть вечера, а я и не заметила, как время пролетело.

— Ты хоть поела?

— Ага, утром по дороге купила что-то непонятное, завернутое в водоросли. Оказалось, вкусно.

В целом разговор больше напоминал разговор коллег, случайно встретившихся в коридоре.

— Пойдем вечером поужинаем.

— Извини, Юнги, не смогу сегодня, — она вздохнула.

— А завтра?

— Тоже никак, уже есть планы.

Про послезавтра и другие дни он спрашивать не стал. Он понимал все с первого раза. Сегодня — уже есть планы, завтра — ни минуты свободной, послезавтра — просто все забито, следующий месяц — совсем нет свободного времени. Мысленно надо было прибавлять «для тебя». Для тебя нет ни минуты, для тебя все забито. Он знал этот сценарий наизусть. Правда, эта роль была обычно его.

Эшли внимательно на него посмотрела, немного наклонила голову, нахмурилась и пояснила:

— Сегодня у меня курсы корейского сразу после работы, а завтра Намджун с Тэхеном пригласили на выставку и ужин. Мы уже договорились.

«То есть меня не отшили, а действительно у нее планы? И когда Джун с Тэ успели ее пригласить? И вообще, куда они лезут? Надо с ними поговорить,» — Юнги одновременно испытал облегчение и досаду.

— Давай в понедельник, — предложила Эшли, — или в среду.

— А во вторник? — автоматически уточнил Юнги.

— Во вторник у меня тоже курсы. Я хожу по вторникам, четвергам и субботам.

— Тогда давай в понедельник, я буду тебя ждать после работы. Сегодня тебя подвезти на курсы?

— Нет, — она покачала головой, — не нужно.

* * *

Воскресенье прошло спокойно, а в понедельник уже с утра он не находил себе места от нетерпения. Курил каждые полчаса и вызывал недоуменные взгляды мемберов. Они не привыкли видеть его таким дерганым. Да он сам не привык таким быть. Он умел справляться со стрессом, умел сосредотачиваться на делах, когда это было нужно. И тем более он умел сохранять лицо. Вернее, даже не специально сохранять, а просто последние годы никакие события не задевали его так сильно, чтобы он вдруг растерял свою невозмутимость.

В семь вечера он сидел в машине и ждал Эшли. Сидел-то он уже с шести, рассудив, что ноутбук в машине работает ничуть не хуже, чем в кабинете, но ближе к семи начал чаще поглядывать в окно, а в семь вообще закрыл ноут и уставился на входную дверь агентства. В начале восьмого показалась Эшли. В окружении трех мужчин, которые только что сальто не делали, пытаясь выделиться. Она шла, высоко подняв голову, с холодной полуулыбкой и напоминала королеву в окружении свиты. Юнги мгновенно разозлился. Какого хрена они к ней лезут?!

Эшли села в машину, улыбнулась совсем другой улыбкой, искренней, и пристегнула ремень.

— Куда поедем? — поинтересовалась она.

— Ко мне, — коротко ответил Юнги, заводя мотор.

— Ты не говорил, что ужин будет у тебя дома, — упрекнула Эшли.

— Хорошие рестораны надо бронировать заранее, за два дня это нереально, в забегаловках не бывает отдельных кабинетов, а в общем зале мне появляться нельзя — особенности профессии, — он пожал плечами. — Вот и остается единственный вариант. Ты против?

— Да нет. Посмотрю, как живут айдолы, — она подмигнула.

Они проехали охраняемый очень ухоженный парк на территории его ЖК и въехали на подземную стоянку. Подземный гараж, подъезд, лифт — все кричало о том, что здешние обитатели любят комфорт и роскошь даже в мелочах.

Юнги открыл дверь в квартиру, вся прихожая тут же осветилась теплым светом. Они только успели переступить порог, как в глубине квартиры что-то бухнулось, как будто на пол с размаху бросили мешок цемента, потом раздалось стремительное тяжелое цоканье и из дальней комнаты, поскользнувшись на повороте, вылетело огромное золотистое чудовище. «Кандэ, стоять! — крикнул Юнги, проклиная себя за то, что забыл предупредить Эшли о собаке. Этот гигант пугал даже тех, кто в принципе любит собак, а как она к ним относится, он понятия не имел. — Эшли, не бой..». Фразу он не договорил, увидев, как Эшли, вместо того, чтобы визжать, прятаться за него или бежать из квартиры, протянула руку к морде замершего пса и с радостной улыбкой произнесла: «Давай знакомиться, слоненок. Со мной можно дружить.» Кандэ внимательно обнюхал руку, и его хвост, до этого настороженно опущенный, взметнулся вверх и принялся мотаться из стороны в сторону. Эшли рассмеялась, скинула сумку на пол, опустилась на колени и принялась трепать собаку за уши, гладить лоб, нос, мускулистую шею, приговаривая: «А кто это у нас такой хороший мальчик? Какой ты красавец! Какая умница! Ты ж моя бусинка!». Бусинка от восторга взлаивала басом, подпрыгивала передними лапами, кидалась то к Юнги, то обратно к Эшли, сотрясая весь дом, и вертелась, подставляя под руки морду, бока, попу, буквально роняя Эшли на пол.

Юнги с удивлением наблюдал за этой радостной встречей. Мало того, что Эшли совершенно не испугалась большой собаки, так еще и этот засранец скачет вокруг нее, как будто только ее он и ждал. Такую реакцию на незнакомого человека Юнги видел первый раз.

Наконец, Эшли кое-как поднялась с колен, разулась, и посмотрела на Юнги:

— Это же английский мастиф? А сколько ему лет?

— Через пару месяцев три года исполнится, — ответил Юнги.

— Жаль, что я о нем не знала. Я бы вкусняшку купила такому сладкому мальчику, — она потрепала собаку. — А кто за ним следит, когда ты уезжаешь?

— У него есть догситтер. Проходи, чего в прихожей стоять, — Юнги вошел в гостиную, в которую плавно перетекала прихожая.

Эшли осмотрелась. Квартира оказалась большой, светлой, со множеством картин на стенах и теплым светом. В гостиной стояли два светлых мягких дивана, пара кресел и широкий стеллаж, заваленный книгами, фотографиями и пластинками. Массивный низкий стол был уже сервирован. Стояло множество неизвестных, но аппетитно выглядевших блюд, три бутылки белого вина, подсвечники с незажженными свечами. Рядом с красивыми тарелками стояли сверкающие винные бокалы и поблескивали столовые приборы.

— Когда это ты успел? — удивилась Эшли. — Я настроилась на готовку, а уже все готово.

— Готовку? — переспросил Юнги. — Ты умеешь готовить?

— Умею. Правда не корейские блюда, а европейские: французские, итальянские. Ну и разные гамбургеры, само собой.

— У тебя в холодильнике десяток яиц и все! — заметил Юнги.

— Ну я и не говорила, что готовлю. Всего лишь, что умею, — возразила Эшли.

— И где научилась?

— У меня папа — шеф-повар французского ресторана. Он нас с Роном с детства учил. Так что готовка — это, можно сказать, часть воспитания, — Эшли улыбнулась, вспомнив отца. — Очень красивый стол получился. Сам готовил?

— Конечно, сам! — Юнги пожал плечами. — Сам выбрал, сам позвонил, сам заказал, сам распорядился накрыть стол.

Эшли рассмеялась:

— Устал, наверно? Столько дел переделал.

— Еще как устал. Давай сядем уже, на ногах еле стою от усталости.

Они сели на пол, подогнув под себя ноги. Кандэ улегся рядом с Эшли. Юнги пультом приглушил свет и зажег свечи.

— У нас свидание? — уточнила Эшли.

— Решай сама, — пожал плечами Юнги.

— Дружеские посиделки? — предположила Эшли.

— Свидание у нас, — отчеканил Юнги. — А то ты сейчас и до делового ужина договоришься.

Эшли хихикнула:

— Тогда где цветы?

— Цветы? — переспросил Юнги.

— Ну да. На свидании принято дарить цветы.

Юнги оглядел комнату.

— Фикус подойдет? Большой, зеленый.

Эшли рассмеялась.

— На самом деле я не люблю цветы.

— Почему?

— Не знаю. Не приносят удовольствия.

— Тебя ими просто задарили, вот и разонравились.

— Да нет, они мне никогда не нравились почему-то. И вообще, это только мужчины думают, что все женщины любят цветы, а это далеко не так.

— Вот и хорошо. Фикус мне самому нравится, — заключил Юнги. — Ты какое вино будешь?

— Оно же все белое, вроде.

— Ну да, я видел на корпоративе ты пила белое. Только не знаю, какое именно, поэтому на всякий случай взял сухое, полусладкое и полусухое. Так какое тебе?

— Сухое, — Эшли смотрела как он ловко открывает бутылку и разливает вино по бокалам.

Вино было очень вкусным. Нежным, совсем не кислым, с очень богатым букетом послевкусий. Явно куплено не в ближайшем маркете.

— Давай, попробуй традиционную корейскую кухню. Тут все самое известное, но неострое. Только собаку не корми.

— Конечно не буду! — согласилась Эшли. И по тому как горячо она согласилась и какими честными глазами на него посмотрела, Юнги понял, что как минимум половина еды окажется сегодня в желудке у собаки.

Он подкладывал ей в тарелку разные блюда, попутно озвучивая названия и состав, и внимательно смотрел на ее реакцию.

— Слушай, перестань на меня пялиться, как будто ты участник кулинарного шоу, а я судья, пробующий твою стряпню, — не выдержала Эшли. — У меня из-за тебя кусок в горло не лезет.

— Я просто хочу понять, понравилось тебе или нет, — Юнги смутился.

— Все очень вкусно. Ты сам ешь, а не только меня корми.

Они ели и неторопливо беседовали. Иногда за столом повисало молчание, но не тяжелое, нервное, которое хотелось нарушить, а расслабленное, спокойное. Они просто жевали или обдумывали услышанные слова. Периодически из-под стола доносилось чавканье, тогда Эшли начинала говорить громче или заходилась кашлем, при этом толкая собаку, чтобы та не палилась. Юнги делал вид, что ничего не замечает, еле сдерживал улыбку и только удивлялся, как она так незаметно умудряется подкармливать пса. Он ни разу не заметил, как она это делает.

— Ты совсем не боишься собак? — спросил он.

— Неа. Я их с детства обожаю.

— Странно, что тебя еще не кусали. Ты так смело суешь им руки под нос.

— Ну это же твой пес, — Эшли пожала плечами. — К незнакомым я не пристаю и соблюдаю элементарную осторожность. И, кстати, меня кусали, два раза. Правда еще в детстве. Тогда я стремилась погладить вообще всех собак вокруг.

— А сама не хочешь завести собаку?

— Это моя мечта! Но я живу одна, работаю, иногда уезжаю. Собаке будет грустно все время сидеть одной, — под столом опять раздалось чавканье и Эшли повысила голос. — Так что за порцией собачьей любви я езжу к родителям. У них две умнейшие дворняги. А мы пойдем гулять?

— Гулять? — переспросил Юнги, сбитый с толку резкой переменой темы.

— Ну да. С собакой же надо вечером гулять.

Из-под стола показалась огромная башка с заинтересованно поднятыми ушами. Она сначала посмотрела на Эшли, потом на Юнги.

— Вообще-то с ним уже погуляли, но если ты хочешь, то пойдем.

— Очень хочу, обожаю гулять с собаками. Было бы больше времени, я бы сама догситтером устроилась.

Кандэ вскочил, как будто точно понимал человеческую речь, причем английскую, и резво направился в прихожую.

В парке уже было безлюдно, так что Юнги снял с собаки намордник и отпустил с поводка, и та принялась носиться, не в силах удержать восторг от такого прекрасного вечера: и вкусняшек получил, и погулял дополнительно. А когда Эшли нашла палку, Кандэ вообще чуть с ума от счастья не сошел. Юнги смотрел, как Эшли бросает палку, хлопает в ладоши, делая вид, что сейчас отнимет, и как смеется, когда Кандэ с рыком начинает носиться вокруг нее. «И эту женщину называют куском льда и высокомерной стервой?» — мелькнуло у него в голове.

В квартиру вернулись уставшие, как после пробежки. Вымыли лапы собаке и расслабленно устроились за столом. Кандэ опять занял стратегическую позицию у ног Эшли.

— И тренажерного зала не нужно с такими прогулками, — вздохнула Эшли, поглаживая пса.

— Да с ним так обычно и не гуляют. В парке всегда кто-то есть, так что с поводка его не отпустишь, народ пугается.

— Глупый народ! — воскликнула Эшли. — Из-за их страхов собака не может порезвиться. Как можно пугаться такую бусинку?

Бусинка активно замахала хвостом, не поднимая головы.

— У вас прям любовь, я смотрю, — хмыкнул Юнги.

— Еще бы. Как не полюбить такого мальчика? — удивилась Эшли.

— Ну многие бы с тобой поспорили.

— Они ненормальные, — отрезала Эшли.

Под столом раздалось чавканье, а Юнги опять удивился как она это сделала, ведь он смотрит прямо на нее.

— А где ты куришь? — повысила голос Эшли, пытаясь это чавканье заглушить.

— На балконе. Пойдем.

За шторами оказалась дверь на балкон, больше напоминающий патио. С семью уличными креслами, столом и даже барбекю. Внизу раскинулся завораживающий вид на вечерний Сеул. Живой, движущийся, весь в огнях.

— И ты это балконом называешь? Это же смотровая площадка! Будь у меня такая же, я бы на удаленку перешла и никогда бы отсюда не вылезала.

Эшли стояла у стеклянного парапета и с восторгом смотрела по сторонам.

— Теперь я знаю чем тебя заманивать, — Юнги подошел сзади, обнял за талию и положил подбородок ей на плечо. Эшли повернула голову и чмокнула его в щеку.

— Ты можешь много чем, не скромничай.

Они стояли на балконе, курили и молчали. Юнги в который раз отметил, как с ней комфортно молчать. Не возникало неловкости, не надо было судорожно придумывать темы, лишь бы заполнить тишину.

— Может, принесем бухлишко и тут посидим? — предложил Юнги, видя как Эшли тут нравится.

Они устроились в креслах, молча потягивая вино и любуясь на город. Кандэ лег перед Эшли, и она положила на него ноги, как на пуфик. Кандэ умиротворенно вздохнул и задремал.

— Кто был тот мужчина? — вдруг спросил Юнги.

Спросить он хотел сразу, как только Эшли села в его машину, но сдерживался. Он и сейчас не должен был задавать этот вопрос, но он просто разрывал его изнутри.

— М? Какой мужчина? — лениво переспросила Эшли.

— Тот, который приезжал за тобой на машине.

— А-а. Это мой знакомый.

— И насколько близкий это знакомый? — раздраженно уточнил Юнги.

Эшли посмотрела на Юнги:

— Просто знакомый.

— И много у тебя таких просто знакомых? — Юнги несло.

— Почему я должна отвечать? Какое право ты вообще имеешь задавать подобные вопросы? — в ее голосе зазвучал холод.

Кандэ, уловив перемену в ее настроении, настороженно дернул ушами. Юнги сам прекрасно знал, что никаких прав у него нет, но ему нужен был ответ.

— Вообще-то мы провели с тобой ночь, — язвительно напомнил он.

— После которой ты пропал на неделю, — не менее язвительно ответила Эшли.

— Но я появился, и сейчас у нас свидание.

— Да. Но я не уверена, что после него ты снова не пропадешь.

— А, и поэтому подготовила запасной аэродром? — Юнги выпрямился и повысил голос.

— Кто тебе сказал, что запасной не ты? — процедила Эшли.

— Ух ты, даже так? Ты со мной спала, потому что с тем поссорилась? А сейчас что? Опять в ссоре? Заранее знала, что сегодня поссоритесь или это у вас каждый день?

— Это не твое дело.

— Как раз мое. Если ты будешь со мной спать после ссор с ним, мне надо понимать как часто вы ссоритесь. График подогнать, время освободить, — желчь из него просто выплескивалась.

— Не трудись, — холодно отрезала Эшли и встала. — Меня из графика можешь вычеркнуть.

Она резко развернулась и ушла с балкона. Кандэ с укором посмотрел на Юнги и потрусил за Эшли. Юнги выдохнул, потер лицо обеими ладонями и пальцами пробороздил волосы. Идиот! Он посидел еще немного, пытаясь успокоиться, а потом вернулся в гостиную, намереваясь извиниться и все объяснить. Но в гостиной Эшли не было. Юнги огляделся и увидел Кандэ, который стоял у входной двери и горестно вздыхал. Твою мать! Куда она ночью?! Юнги всунул ноги в кроссовки и кинулся к лифтам. Кандэ протиснулся в закрывающуюся дверь и в два прыжка догнал хозяина. Юнги судорожно долбил по всем кнопкам лифтов. Наконец двери одного из них открылись.

Выскочив из подъезда, Юнги огляделся, но Эшли видно не было. Блять! Куда она делась? «Кандэ, ищи Эшли!» — от отчаяния скомандовал Юнги, принюхивающемуся псу. Тот рванул вглубь парка, а Юнги за ним, на ходу удивляясь сообразительности собаки: команде его никто не учил.

Эшли успела уйти довольно далеко, когда Кандэ догнал ее и преградил путь, расставив четыре лапы и наклонив голову. Эшли, не останавливаясь, просто обошла собаку. Кандэ снова встал перед ней, и снова она не остановилась.

— Эшли, стой! — Юнги догнал ее и схватил за руку.

Она выдернула руку и только вскинула подбородок.

— Да твою мать! Эшли! Дай мне объяснить!

Она остановилась. Посмотрела на запыхавшегося Юнги и сжала губы.

— Пожалуйста, пойдем домой. Поговорим. Куда ты ночью поедешь?

Она продолжала молча смотреть на него.

— Хорошо, — он перевел дыхание. — Извини меня, я вел себя как идиот, признаю. Я не хотел тебя обидеть, не хотел давить, я просто… Черт! Я перегнул палку.

Эшли не пошевелилась.

— Но у меня есть оправдание: я никого раньше не ревновал. А когда увидел тебя с этим мужиком, мне просто чеку сорвало.

— Ты пригласил на свидание, чтобы про наши с ним отношения узнать? Мог бы просто смс-ку написать, проще бы было, — зло ответила Эшли.

Но хоть ответила, уже кое-что.

— Да черт! Я говорю, что ты мне не безразлична! — Юнги с силой провел по волосам. Он сам только сейчас это понял и это немного пугало.

Эшли опустила голову, секунду постояла и снова посмотрела на него.

— Хорошо, я поняла, — голос был по-прежнему напряжен.

— Давай вернемся, поздно уже. Я постелю тебе в гостевой комнате, если хочешь.

— Я не собиралась оставаться сегодня у тебя.

— Почему? — вскинулся Юнги.

Эшли молча сжала губы, предостерегая его от ненужных вопросов. Юнги опять провел рукой по волосам. Разговор был эмоционально трудный, он не привык к такому. Он не привык что-то испытывать.

— Я вызову водителя, он тебя отвезет, — Юнги старался говорить спокойно.

— Не надо. Я уже вызвала такси, оно будет ждать у шлагбаума, — Эшли развернулась уходить.

— Я тебя провожу.

Эшли промолчала и пошла к выходу из парка.

Кандэ, все это время тревожно переводивший взгляд с Эшли на Юнги, двинулся за ней. На хозяина он был сердит — это он виноват, что аура Эшли изменилась с умиротворенной на напряженную и обиженную. А вдруг Эшли больше не придет?

У шлагбаума уже стояло такси. Эшли обернулась, довольно холодно попрощалась с Юнги, а вот к Кандэ наклонилась и приговаривая «пока, хорошая собака, пока, моя бусинка», потрепала двумя руками за уши.