Кольцо купеческой дочери (гет)

На следующее утро Варвара встала вместе с петухами. Их крики показались ей пронзительными и неприятными и она поскорее вышла из сеней на порог, чтобы шугануть птиц. Неторопливо Варвара оделась и завязала тугую косу. Софья не любила кричать и никогда не звала ее через весь дом, даже если Варвара ей чем-то не угождала, но тут барыня всерьез прикрикнула на нее за опоздания. Поглядев на ее бледные щеки, которых никакой румянец не спасал, Варвара заключила, что барыня всю ночь проворочалась без сна. “И чего боится, дура?”, — с презрением подумала Варвара, которая, напротив, как только вернулась, уснула мертвым сном.

Нервным требовательным голосом Софья потребовала немедленно надеть на нее отобранное ночью платье, а потом вместе с Варварой стала обходить комнаты, чтобы убедиться, что все собрано и дом можно с чистой совестью оставить.

Софья то и дело выглядывала в окна, на дорогу, по которой по ее разумению должны были вот-вот приехать посланцы царского двора. Солнце уже вовсю освещало землю, народ выползал на улицу, но стрельцы так и не появились.

— Опаздывают! — мяла Софья руки. — Что-то случилось, видно.

Обычно собранная и серьезная, она удивляла своей взволнованностью.

Наконец, карета в сопровождении четырех красивых всадников в красных кафтанах подъехали к дому. Пока слуги укладывали сундуки, Софья пригласила стрельцов в дом и накормила, ласково расспрашивая их о дороге. Варваре и самой хотелось послушать, что они скажут, но на глазах у барыни отлынивать не получалось, и она уловила только отрывки из разговора серьезных молодцов.

Когда все было готово, Софья поклонилась отчему дому, дала последние наставления оставшимся слугам и вместе с Варварой залезла в повозку.

— Сколько нам ехать, барыня? — спросила Варвара, сама удивляясь своему хладнокровию.

— К ночи будем, — ответила Софья, глядя в окно на удаляющееся село. Но хозяйка ее была в своих думах: она смотрела и не видела. Варвара же собиралась смотреть на луга и поля не сейчас, а, получается, ближе к закату. Когда их путешествие будет подходить к концу. Тогда как только она увидит разлив какой-нибудь реки, она предложит барыне искупаться после тяжелой дороги, чтобы не появляться в Старгороде в дорожной пыли и поту. Утром все мысли Варвары возвращались к одному: "Надо отвести ее в укромный уголок. Но под каким предлогом увести ее от солдат?" Увидев, как Софья пыталась прихорошиться, решение само к ней пришло.

В кармане у нее лежал ножичек, полученный от Бабы Яги и ждавший своего часа. Все было наготове.

— Полно, Софья Дмитриевна, ведь как хорошо все для Вас сложилось, — сказала Варвара и не узнала своего голоса, таким слащавым он ей показался.

Софья долго ничего не отвечала, но потом призналась:

— Мне снился сон. Кошмар. Я переезжала дорогу по мосту, а ведь это…

— К смерти — так бабы говорят, — закончила Варвара, и Софья дико на нее взглянула. — Да вы не слушайте, барыня. Что они знают, старые тетери? Я и сама-то что говорю…

Как назло именно в этот момент повозку качнуло, и Софья вскрикнула:

— Это был мост, мост?!

— Нет, нет, Вы что!

Но выглянув, Варвара увидела, что они и вправду только что переехали через мост.

— С хозяйкой все хорошо? — крикнул стрелец с седел.

— Едва! — крикнула в ответ Варвара. — Не мешки чай везете!

— Ну я тебя!…

Но Варвара уже спряталась в карете.

— Вот и еще один знак, — смирившимся голосом сказала Софья.

— Ну что Вы, сударыня, все изводите себя, никакой это был не мост, а кочка, — сказала Варвара, но почувствовала, что сердце у нее тоже бухало. — Или Вы, может, боитесь, что царь недобр? — повернулась она к Софье.

Об этом стоило узнать раньше, чем позже.

— Молчи, глупая, — тут же пришла в себя Софья. — О царе говоришь.

Больше она ничего не сказала. Спугнула, рано слишком спрашивать начала.

Варвара притворилась, что задремала.

Из-под полуприкрытых ресниц она смотрела на белые ручки хозяйки, которые та по-барски сложила на коленях, на ее длинные пальцы в кольцах. "А ведь и я жду, как меня ко двору представят, как и она сейчас ждет, а я совсем не боюсь! А ведь я не только этого жду!"

Сердце ее загромыхало от такой мысли.

Наконец, поля за окном из золотых сделались красноватыми, жара спала, и Варвара предложила:

— Мы проезжаем реку, почему бы нам не искупаться пока до города еще время есть?

Софья посмотрела на нее, нахмурилась и кивнула. Она очень боялась, как ее примут при дворе.

Хозяйка окликнула стрельцов и велела им остановиться, чтобы она могла сходить освежиться. Те с раздражением выслушали ее требование, но перечить не стали, и вскоре Софья с Варварой удалились к берегу реки Тешны, скрывшись там в зарослях от нежелательных взглядов. Красноватые лучи закатного солнца пробивались сквозь насыщенную августовскую листву и окрашивали все рыжеватым цветом. Трава была удивительно густой и мягкой. Вода весело журчала у ног.

— Барыня, да вы гляньте, как в зеркале себя видишь! — всплеснула руками Варвара и посторонилась, чтобы пропустить Софью. Та лениво, устало приблизилась к краю, но вдруг замерла, взгляд ее за что-то зацепился, она стала с осторожностью и даже какой-то обеспокоенностью поправлять на себе платье и косу. Не давая себе времени одуматься, Варвара одним широким шагом приблизилась к ней и ударила ее ножом в узкую спину. Софья охнула и обмякла на руках у служанки.

Варвара аккуратно опустила ее на землю и, охваченная непонятным отвращением перед этим неподвижным почти что спящим телом, отступила на пару шагов назад и обтерла ладони о подол платья. Она думала, что подол станет насквозь красным, но на нем не осталось и капли. С мыслью об охране, которые должны будут свершить над ней свой суд, если найдут ее в таком положении, Варвара опустилась на колени перед телом и, обдуваемая ветром, идущим от воды, вынула нож из спины. Кровь не пошла и тогда, и Варвара перевернула тело на спину и почти вслепую сделала надрез на лице убитой, как учила ее Яга. Потом она достала из-за пазухи белоснежный платок, обвязала его вокруг лезвия, подождала немыслимо долгие секунды и, боясь всего, накинула платок себе на лицо. Темнота захватила ее мир, она зажмурилась крепко-крепко, а потом одним сильным движением отбросила платок и посмотрела на себя в воду. Оттуда глядела испуганная Софья.

Волна облегчения накрыла ее, пересилив даже отвращение. Без каких-либо зазрений она сняла с бывшей хозяйки платье, кольцо и, поколебавшись лишь секунду, сбросила тело в бурную реку. Поток унес его почти мгновенно, похоронив под волнами то, что должно было быть погребено. Только раз посреди реки промелькнула над поверхностью голая ступня и исчезла — навсегда.

Варвара быстро оделась в хозяйкино платье, а свой крестьянский сарафан забросала ветками под кустом. Нож она спрятала за пазухой, не желая оставаться без него, и со всех ног побежала к стрельцам.

Те встретили ее на полпути, привлеченные криками “Упала! Она упала!”. С ружьями наперевес, злые и раздраженные, они напугали ее так, что ей на секунду захотелось броситься от них в другую сторону.

— Да кто упала?! — рявкнул тот, что стоял ближе всех.

— Служанка, — выдохнула Варвара.

— Тьфу, служанка! — плюнул тот же. — Нам одна ты нужна, на кой нам служанка.

Двое других согласились посмотреть место, где все произошло.

— Течение сильное, — сообщил один, а другой зашел в воду и оттуда покачал головой. — Тела не видно, значит, далеко унесло. Все уже — конец. Придется Вам пока без служанки.

Они проводили ее до кареты, и она, так редко плакавшая, не знала, были ли слезы на ее щеках по причине облегчения или из-за чего другого.