Раскачаем этот мир (гет)

От Дамблдора, конечно, не укрылись попытки Гарри и Драко взломать защиту на его замке, и он вышел за порог, чтобы спросить, какого черта.

— Кого-то он мне напоминает, — успел сказать Драко.

— Мне он напоминает, что пришел момент бросаться врассыпную.

И действительно, даже такой могучий маг, как Дамблдор, не мог одновременно побежать в две противоположные стороны, и незадачливые взломщики могли бы даже ускользнуть, если бы он замешкался — но Дамблдор, ни секунды не раздумывая, кинулся в погоню именно за тем юношей, чья прическа напоминала ему друга далекой молодости.

— Постой, мой сероглазый принц! — донеслось до Гарри издалека.

— Не подходи ко мне, а то убью!

— Драко, Драко, ведь ты же не убийца.

— Ты меня еще не знаешь!

— Я совершенно беззащитен перед тобой, мой мальчик…

Лицо Гарри отразило неподдельный ужас и отвращение, но не мог же он бросить на растерзание попсе целую Годрикову Лощину только для того, чтобы спасти задницу Малфоя — пусть и в самом прямом смысле. И Гарри, скрепя сердце, взлетел к верхнему окну в той самой высокой башне, которую в качестве напутствия показало ему Зеркало Желаний, ворвался в окно и увидел ту самую постель и ту самую девушку — Зеркало Желаний тогда показало ему чуть больше, чем нужно для того, чтобы просто сориентироваться в замке, Зеркалу тоже было приятно, что в него наконец смотрит нормальный парень с нормальными желаниями, а не всякие мегаломаньяки, карьеристы и старые извращенцы.

Вот только, увлекшись желаниями Гарри, Зеркало не показало ему, что девичья комната на верху башни не очень-то велика, и поэтому, влетев в окно на скорости, Гарри чуть было не столкнулся с противоположной стеной, дернул в последний момент метлу на себя, совершил мертвую петлю, чиркнув ногами и охвостьем метлы по потолку, и приземлился на пол с куда большим грохотом и меньшей элегантностью, чем рассчитывал.

— Ты игрок в квиддич? — спросила Гермиона, она рассуждала логично, даже когда над ее головой, откуда ни возьмись, пролетают симпатичные юноши — не то чтобы последнее с ней случалось часто, скорее никогда, но тем более похвальна была ее довольно точная догадка.

— А ты кого ожидала, прекрасного принца?

— Ну вообще-то... — чуть смешалась Гермиона, она и действительно думала о том, что ее мог бы спасти от не совсем добровольного затворничества юный, прекрасный и галантный волшебник, и Гарри даже под это описание неплохо подходил — ровно до того момента, когда он удачно применил Экспеллиармус, здраво рассудив, что, если почти свалился девушке на голову и она уже успела достать палочку, лучше не рисковать и ее обезоружить, пока она за такое вторжение тебя не вздула.

— От перегрузок метла теряет скорость и управляемость, — поделилась усвоенной из книг мудростью Гермиона, когда Гарри подхватил ее на руки, посадил боком на свою метлу и вылетел с ней из окна, а Гарри как истинный сын Джеймса из этого сделал вывод, что он великолепен и очарователен и девушка будет совсем не против, если он ее похитит — ведь в противном случае она бы визжала, била его руками по голове и ругалась, а так вон даже о скорости его метлы заботится.

— Вот и не грузи меня, пожалуйста, — весело ответил Гарри, с трудом выравнивая метлу — Гермиона хоть сама летала и плохо, но книжки, как всегда, читала правильные и полезные.

— Слушай, а на каком основании ты вообще меня куда-то уносишь? — наконец спохватилась Гермиона.

— На том основании, что ты красавица, — не задумываясь ответил Гарри, уж сын Джеймса и крестник Сириуса на подобные вопросы знал правильный ответ.

Такой ответ Гермиону смутил, сбил с толка и даже немного ошеломил, и поэтому Гарри долетел до небольшой полянки в ближайшем лесу и более-менее благополучно приземлился, подхватив Гермиону на руки, утратив все же равновесие и умудрившись вместо падения встать на одно колено. Так что Гермиона была усажена на траву со всей галантностью, а Гарри начал накладывать чары невидимости, чтобы подождать Малфоя и не быть замеченным Дамблдором.

— Ты не так все делаешь, — почти сразу же вмешалась Гермиона, и Гарри это тоже принял за добрый знак: если похищенная тобой девушка начинает вместе с тобой накладывать чары невидимости, а потом и неслышимости, чтобы вам обоим благополучно спастись от погони, то и спрашивать излишне, не против ли она того, что ты ее похитил. Вот тут Гарри и подумал в первый раз, что Вольдеморт ведь может и перебиться и поискать себе другую девушку для своих экспериментов с чистокровностью.

Гарри был воспитанный юноша и представился, как только они установили все защитные заклинания, а в ответ услышал, что Гермиона читала о его роде в «Современной истории магии» и в «Генеалогии древних родов» — она даже сообщила Гарри неизвестную ему информацию о том, что Поттеры не попали в число священных двадцати восьми семейств за то, что кто-то из их предыдущих поколений участвовал в Первой Мировой войне, — и Гарри понял, что пора уже что-нибудь ляпнуть, пока Гермиона не начала так же обстоятельно рассказывать про свою семью и есть еще шанс отговориться незнанием.

— Не, нас не включили в список двадцати восьми не поэтому, — возразил Гарри. — Про нашу семью просто всегда говорили: «Ни одного маггла и ни одного чистокровного». На магглянках мои предки действительно никогда не женились, но у нас в роду все равно почти все полукровки: вот я, например, тоже полукровка, потому что родители мои маги, но мамины родители оба магглы. Мой крестный говорит, что каждый молодой Поттер, как только видит ведьмочку из маггловской семьи, сразу делает стоечку, как сеттер на дичь.

Гермиона от такого экскурса в историю семьи Поттеров смутилась и слегка покраснела, и Гарри понял, что шалость удалась.

— Только я вот все хожу и ищу свою суженую, — притворно пожаловался Гарри. — В Годриковой Лощине, как ты понимаешь, все девушки из волшебных семейств, а чертов Вольдеморт больше не берет в Хогвартс тех, кто родился в маггловских семьях. Так еще и прервется на мне добрая семейная традиция.

— А тебе так важно эту традицию продолжить?

— Хорошая же традиция, почему не продолжить. У девушек из маггловских семей в волшебном мире никого нет, а у нас семья крепкая, родственников много, крестный у меня — вообще из Блэков, и бабушка тоже.

Чтобы вернуться в родную книжную среду, Гермиона в ответ рассказала Гарри многое из того, что она знала о семье Блэков из курса истории магии, но Гарри с его игривых мыслей было не сбить, и он как бы невзначай поинтересовался фамилией Гермионы.

— У нас в Годриковой Лощине твоих родственников вроде бы нет, — задумчиво сказал Гарри, хотя он-то прекрасно знал, кого он идет похищать. — Ты не сердись, я все-таки спрошу: твой Дамблдор забрал тебя из семьи, которая приняла власть Вольдеморта?

— Я своих родителей не помню, — призналась Гермиона. — Дамблдор говорил, что они магглы…

— Ой, — хитро сказал Гарри. — Ты извини меня, пожалуйста, за все, что я только что нес про семейную традицию и особенно про сеттера.

— Я… я, наверно, не смогу с тобой улететь, Гарри, — смутилась от такого перевода темы Гермиона, ей и впрямь казалось, что теперь она сгорит со стыда, если Гарри опять усадит ее перед собой на метлу и приобнимет за спину, чтобы она не свалилась.

— Но почему?

— Ты же видишь, у меня даже ничего с собой нет…

— А что тебе нужно?

— Ну, во-первых, мои книги…

И тут Гарри совершил самый безрассудный поступок в своей жизни, в которой и так было немало безрассудств.

— Акцио книги Гермионы! — воскликнул Гарри, взмахнув палочкой.

Сначала было тихо, но потом по окружавшему их лесу словно пошла огромная, накатывающаяся на них волна, а потом Гарри и действительно завалило книгами с головой, так что он откапывался минут пять, а без помощи Гермионы откапывался бы и все десять.

— Извини, что я тебя не предупредила, — весело сказала Гермиона, когда из-под книг показалась вихрастая голова. — Книг у меня действительно много.

— Вот все и решилось, ты летишь со мной, — так же весело, но более игриво ответил Гарри, наполовину высвободившись из-под книг. — Теперь тебе эти книги дня три по полкам расставлять, так не все ли равно где. Вот только придумать надо, как их везти…

У Гермионы, конечно, был ответ и на этот вопрос: она ловко странсфигурировала из бревнышка рюкзачок, наложила на него Расширительное заклятие и стала складывать туда книги, которые словно бесследно в рюкзачке исчезали. А Гарри тем временем понял, что как ни любит Гермиона поучать и лезть под руку с советами, командовать в семье она никогда не будет, потому что для нее достаточно поставить задачу, и она тут же начинает искать пути решения и потом задачу выполнять, не отвлекаясь на вопросы «зачем?» да «почему?» Так что нужен просто изобретательный юноша, у которого много интересных идей, и Гермиона пойдет по проложенному для нее курсу, как она и привыкла с детства. Вот не показал ей в детстве никто своим примером, что книги и учеба — это еще не самое главное, так она и выросла легко управляемой, что, как говорил Гарри его отец, и есть цель большинства учебных программ и учебных заведений — производство простых в управлении людей.

— Ладно, надо все-таки выручить Драко, с которым мы сюда к тебе летели, — решил Гарри, его стратегия «ошеломить и скорее тащить» сменилась на более неторопливую, раз уж он нашел, как направить Гермиону в нужную сторону и был теперь уверен, что никуда она от него не денется. — Жалко его — твой Дамблдор за ним гоняется с неприглядными целями. Уж не знаю, замечала ты или нет, но Дамблдор, извини за выражение, гомосек.

— Что?! — возмутилась Гермиона. — Да что ты такое говоришь!

— Минуточку, я сейчас тебе все докажу, — пообещал Гарри, ему пришла в голову очередная провокация. — Он к тебе когда-нибудь приставал?

— Ну, конечно же, нет!

— Заигрывал, клеился, смешил тебя не совсем приличными шутками?

— Ну нет, разумеется!

— Вот видишь: стопроцентный гомосек.

— Да с чего ты взял?

— Гермиона, загляни, пожалуйста, в зеркало, — после паузы предложил Гарри, и Гермиона обеспокоилась, что чем-то испачкалась, разбирая книги, и странсфигурировала себе довольно большое зеркало, чтобы оглядеть и лицо, и волосы, и большую часть одежды. — В зеркале ты видишь красивую девушку семнадцати лет. Если мужчина, проведя рядом с такой девушкой долгое время, не начинает к ней подкатывать — то это просто не мужчина.

— Вовсе нет! Бывают же и хорошо воспитанные мужчины — даже ты, между прочим…

В ответ на это Гарри просто схватил Гермиону в охапку и поцеловал, и от неожиданности она пусть робко, но ему ответила и только потом оттолкнула.

— Мою гетеросексуальность можно считать доказанной? — нахально спросил Гарри.

— Гомосексуалы могут ситуативно проявлять гетеросексуальное поведение, — сообщила шокированная дерзостью Гарри Гермиона, она всегда в непонятных ситуациях хваталась за свою книжную премудрость. — А бисексуалы по своей природе равно склонны и к гетеросексуальному поведению, и гомосексуальному.

— То есть нужно повторить доказательство? — предложил Гарри, он был хоть и молодой негодяй, но логику учил, и потому заметил, что ошарашенная Гермиона под его влиянием уже спутала кванторы существования и всеобщности.

— Нет! — крикнула Гермиона и схватилась за палочку. — Как ты вообще посмел!

Гарри, конечно, не собирался драться с девушкой и устраивать магические дуэли, а потому применил свое мастерство в Эванеско, и Гермиона почувствовала, что ее плечам и даже животу вдруг стало как-то прохладно. Стоило ей кинуть взгляд вниз, как она вскрикнула от неожиданности, покраснела, стала судорожно искать что-нибудь, что можно странсфигурировать в исчезнувший свитер и во все, что было под ним — а Гарри за это время успел исчезнуть и сам, причем вместе с метлой.

«Ух ты! — подумал Гарри, спокойно устроившись в ветвях с беспокойными мыслями о том, что если второй размер так задорно торчит, то и третьего желать не надо. — По-моему, я влюбился».