Две жизни - одна судьба. (джен)

Детский дом-интернат номер 3, раннее утро.

Комната на втором этаже.

На своей кровати сидела двухлетняя Торалей, довольно красивая рыжая тартаронская девочка с причёской каре и коричневым полосками на руках, ногах, щеках, хвосте и даже на шевелюре.

Но внешность бывает обманчива. Такая милая девочка имела характер похлеще любой преступницы. Легко могла и пирог из кухни украсть, и мальчикам постарше по моде врезать. Просто она была сиротой из криминальной семьи. Всех её старших 15 братьев и 11 сестёр давно раздали по опекунам, а сама Торалей попала в этот интернат ввиду невозможности единственного живого родственника забрать её, ведь её дедушка сидел в тюрьме за кражу и сдачу в металлолом ограды с кладбища.

И вот в комнату этой рыжей девочки вошла сотрудница и спросила:

— Торочка, тебе одной в трёхместный комнате не скучно?

— Скучно, — согласилась Торалей, — Но мне бы хотелось иметь подруг, связанных с криминалом.

— Таких мы и привели к тебе, — ответила сотрудница, — Их мама отправлена в дурдом за наркоманию и торговлю органами, а отец неизвестно где сидит. Примешь двойняшек под свое крыло?

— Пусть заходят, — согласилась Торалей, — Две приспешницы лучше чем одна.

Сотрудница вышла, а двойняшки зашли с вещами. Торалей сразу подошла к ним:

— Боже мой, какие вы полосатые, мне прям под стать. И ведь вы довольно непохожие, не буду вас путать хотя бы. Ну, представьтесь, что ли?

— Мурсефона, для своих Мурка, — ответила Мурсефона.

— Мяулодия, для своих Мяука, — добавила Мяулодия, после чего дополнила приветствие, — Я от своей сестры отличаюсь тем, что у меня белого в причёске больше и я левша.

— Очень приятно, я Торалей, для своих Тора, — дала им ответ Торалей, — Я авторитет в младшей группе из-за того, что у меня дедушка вор, папа был скупщиком золота, а мама контрабандой занималась. Правда это было давно, я уже давно сирота, а дед все ещё сидит за решёткой.

— А мы только вчера узнали, что наша мама была скупщицей золота, торговала чужими органами и питалась заколотыми ножом и шилом бомжами, сейчас она пожизненно направлена в дурдом, так что мы близки по происхождению, — объяснила Мурсефона.

— А папу своего мы вообще не видели, — добавила Мяулодия, — Мы знаем только, что его зовут Макрон Котогреш, он ходит на протезе и сейчас сидит в неизвестной нам в тюрьме, а от нашей мамы он свалил раньше, чем мы родились.

— Да, мы похожи в плане дел наших семей, — согласилась Торалей, — Будем дружить, раз мы так похожи и одной породы?

— Будем, — хором ответили двойняшки, — Может проставишься, раз ты тут уже живешь?

Торалей подошла к тумбочке и вытащила оттуда коробку конфет:

— Я тут набрала, когда в самоволку два раза бегала, можете взять по одной, только аккуратно, может и с ликером попасться, я их не глядя сперла.

— Ты настоящая подруга, Тора, — сказала Мурсефона.

— Я согласна с этим, — добавила Мяулодия, — Мы едва знакомы, а ты нас уже угощаешь.

— Мне не жалко для своих, — закончила Торалей, — Сейчас звонок будет, побежали на завтрак?

— Побежали, — согласились двойняшки со своей новой подругой и стали ждать звонка к завтраку.