Другой четвёртый курс (джен)

Завтракать-то Гарри продолжил, вроде бы целиком и полностью посвятив себя этому занятию, но за происходящим всё же посматривал. Краем глаза. Наблюдая за тем, как отреагируют на его слова и действия директор и деканы. Ну, и увидел что наиболее эмоционально отреагировала Макгонагалл. Разозлились она. Причём не просто разозлилась, а рассвирепела. Что на памяти Гарри было всего второй раз. За три с лишним года.

В первый раз он стал свидетелем её разгневанности и, даже, ощутил её на самом себе ещё тогда, когда на первом курсе случай с троллем произошёл. Гарри тогда, помнится, очень сильно испугался. Настолько сильно, что ни до того, ни после с ним ничего подобного не случалось.

— Чёрт возьми, Рон, — говорил он тогда рыжему по дороге в их общагу, когда всё закончилось, — я так испугался, что чуть штаны не испачкал. Сам не понимаю, как мне этого удалось избежать.

— Да, — согласился Рон, — тролль был страшный.

— Тролль?! Да какой нахрен тролль?! — заорал тогда Гарри, не сдержавшись. — Ты думаешь я тролля испугался?! — После чего добавил, чуть подуспокоившись. — Нет, ну, испугался, конечно. Он тоже... страшноватый. Немного. Только тролль, по сравнению с профессором Макгонагалл это, всего лишь... цветочки... или семечки.

— Э-э-э... Подожди. — уточнил тогда Рон. — Ты про какую Макгонагалл говоришь? Про нашу, что ли?

— А ты что, какую-то другую знаешь? Конечно про нашу, — продолжил всё ещё возбуждённый Гарри. — Глаза горят, ноздри раздуваются, слова из горла как будто выталкиваются. Из палочки искры вылетают, когда она её сильней в руке сжимает. И ещё от неё такой злостью пёрло... Того и гляди самих нас приложит... чем-нибудь убойным.

— Да? — удивился тогда Рон. — А я что-то такого и не почувствовал.

Гораздо позже Гермиона скажет, что это потому, что у Рона диапазон чувств, как у чайной ложки. Поэтому он особо ничего и не почувствовал.

А вот Гарри ощутил тогда «по полной программе». Всеми фибрами души. И, если так сказать можно, то до «печёнок его пробрало». Настолько, что будь он помоложе, вполне бы мог заполучить детскую психическую травму. Просто потому, что снилась ему после этого, хорошо хоть не очень часто и не очень долго, разгневанная Минерва. Заставляя Гарри просыпаться, в холодном поту. Потом другие события произошли, когда ему не только бояться, но и преодолевать свой страх пришлось. И они, эти события, постепенно нивелировали то воздействие, которое оказала на него тогда Макгонагалл.

И прямо сейчас, Гарри, если можно так выразиться, из «первого ряда» удостоился чести наблюдать второй раз в жизни явление под названием «Разгневанная Минерва». И был очень доволен тем, что её гнев, для разнообразия, в этот раз был направлен не на него. Пребывая в котором она, буквально, выхватила из рук Гарри значок и швырнув его на пол трансфигурировала из него большую коробку. После чего усилив Сонорусом голос начала командовать.

— Мистер Малфой, вы, пока, идите сюда. А для остальных учеников объявляю, что если через пять минут я буду видеть эти значки не в этой коробке, а всё ещё на ваших мантиях, то такому ученику будет назначен месяц отработок и запрещено посещать Хогсмид до конца года. А если ученик ещё не посещает его в силу возраста, то — два месяца отработок. Как минимум.

Дальше имел что послушать подошедший Дракусик.

— Теперь, что касается вас, мистер Малфой. Вам, как вызвавшему данное... непотребство, назначается полтора месяца отработок и запрет на посещение Хогсмида до конца года. Плюс к этому — пятьдесят баллов со Слизерина. Кроме того, если вы за распространение значков получали деньги, то вы вернёте всё. До последнего кната. И ещё... — тут Макгонагалл замолчала, сделав паузу. — Я слышала что вы очень любите держать вашего отца в курсе школьных событий. Ну, эта ваша фраза: «Мой отец узнает об этом», прямо на это указывает. Так вот, обещаю вам, что о произошедшем ваш отец точно узнает. Особенно о том, как вы опозорили нашу школу перед иностранными гостями.

После чего она подхватила заполненную к тому времени коробку и отправилась куда-то. Наверное спалить их. И самое интересное, при этом, было то, что и Снэйп, и Дамблдор даже и словом не обмолвились. Почувствовали, неверное, что не ко времени это будет. А у Гарри промелькнула мысль.

— Вот может же, когда захочет, — подумал он про Минерву. — Жаль только, что акция эта одноразовая, скорее всего.

После чего Гарри посмотрел на стоящего до сих пор у их стола Малфоя, и добавил вслух:

— Да, было бы весьма интересно послушать, Дракусик, что твоему папаше скажет его лучший друг министр Фадж. После того как об этом узнает. А он об этом узнает, потому что облажались-то... перед иностранцами. Причём дважды. И на Чемпионате мира, и тут в Хогвартсе, — после чего снова подумал, но не стал выражать свою мысль словами. А только ухмыльнулся, в очередной раз. — И ещё было бы весьма интересно узнать насколько теперь... подорожает их дружба?

На чём, история и закончилась. Ну, должна была, по крайней мере. Но вышло так что она получила своё продолжение. В котором снова оказался замешан Драко Малфой. А так же Северус Снэйп и... Гермиона Грэйнджер. Случилось это незадолго до первого задания Турнира. Прямо перед занятиями по зельеварению. Которые у Гриффиндора были совместными со Слизерином.

В общем, когда гриффиндорцы подошли к классу где занятия проводились, то из толпы слизеринцев вылетело заклинание Дантиссимус и попало прямо в Гермиону. Из-за чего у неё стали расти верхние зубы. И произошло это практически на глазах у Снэйпа. Который, не став разбираться, просто задавил всех авторитетом преподавателя и загнал учеников в класс. И заметил, взглянув на Гермиону, что, дескать, особой разницы он не видит. Разве что остановил рост зубов Финитой.

А о том, что колданул именно Малфой, Гарри узнал позже. Он попросил Добби пошпионить за ним, а тот услышал как Дракусик хвастался перед другими, как он ловко отыгрался на «Поттеровской грязнокровке». Раз уж самого Поттера хрен отловишь. Чтобы, теперь тот подёргался.

А всё потому, что занятия Гарри посещал только те какие сам считал нужными. А больше его нигде и перехватить было нельзя. Сам-то он усиленно готовился к первому заданию Турнира. Кстати, о том что это будут драконы, Гарри узнал почти сразу как их в Хогвартс доставили. И о том, что это самки высиживающие свои кладки, тоже. Спасибо Добби. Единственное чего Гарри не знал, так это что именно им предстоит сделать. А также он очень надеялся, что им не придётся уничтожать драконьи яйца и сражаться из-за этого с рассвирепевшими мамашами.

И ещё Гарри сообщил о драконах Седрику Диггори. А когда тот спросил его зачем он ему это рассказал, то предложил ему подумать. Ну, а на самом деле Гарри не понравилось то, что против него ополчился самый дружелюбный факультет. Вот он и понадеялся, что через Диггори удастся это нивелировать. Да и некогда ему было ещё и от нападок Хаффов отбиваться. Нужно было на задании сосредоточиться. А не на ерунду какую-то время тратить. Драконы, всё-таки, это вам... драконы, а не хухры-мухры какие-нибудь.

Нет, так-то «домашние заготовки» у него были, конечно. И, кстати, ему в этом деле очень большую помощь Гермиона оказала. Девушка не только сразу же поверила Гарри, что он никого отношения не имеет к тому чтобы обманом в участники Турнира «затесаться», но и здорово помогла. Голова у неё, временами, работала что надо. Она вообще девушкой умной была. Если, конечно, не принимать во внимание нескольких случаев. Когда её мысли двигались... не в ту сторону. Одним из которых был момент когда она об освобождении домовиков задумалась.

Вот только зря Малфой хвастался. Глядишь, промолчал бы и был бы целее. Но ведь не зря говорится, что язык мой, это — враг мой. В данном случае — его. Малфоевский. В общем, не прошло это даром, ни для Малфоя, ни для Снэйпа.

Гарри, когда узнал что с Гермионой произошло и, что за это, опять никому ничего не было, то первым делом извинился перед ней, за то что невольно её подставил и отправился к домовикам. А там они втроём, с Добби и матушкой Инджи, подумали и... придумали кое-что. И если в отношении Дракусика, вопросов особых даже и не возникало, то что делать со Снэйпом подсказала матушка Инджи.

Потому как сам бы Гарри до такого не додумался. И совсем не потому что соображалка у него не работала, а потому что знаний соответствующих не было. Да и не могло быть, потому что были они от предков нынешних домовиков. Настоящих эльфов. Существ мстительных и злобных. А Добби исполнил.

В итоге, Малфой, вечером, прямо за пару часов до начала первого этапа Турнира оказался в Больничном крыле. Избитый до бессознательного состояния. По маггловски. Руками и ногами. Огрёб он, как раз, когда с отработки возвращался. Правда, без магии, при этом, тоже не обошлось. Во-первых, у него, когда его мадам Помфри обследовала, обнаружилось отсутствие несколько костей в руках и ногах. Так что Дракусику предстояло вкусить, так сказать, все прелести действия костероста. И во-вторых, у него изо рта торчали огромнейшие верхние зубы.

А Снэйп оказался в Мунго, магической больнице. Потому что на следующее утро, когда он проснулся, то ничего не увидел. Из-за того, что ослеп. Ну, тут как уже было сказано, Добби подсуетился. Кстати, совершенно несложно это оказалось сделать. Всего и делов-то было, что проникнуть к Снэйпу в спальню, усыпить его ещё больше, затем пальцем приподнимая веки, капнуть простой маггловской пипеткой в каждый глаз по одной капле особого зелья. Секрет которого сохранился среди домовиков от их предков. А они, как уже говорилось, существами были мстительными.

Кстати, само зелье Гарри приготовил. Всё-таки, чтобы Снэйп не говорил о его способностях в зельеварении, а они, способности, к этому делу были у Гарри, были.

Разумеется, его вызвали к Дамблдору. После всего случившегося. Как раз прямо перед тем как выполнять первое задание Гарри предстояло отправиться. И когда тот спросил что Поттер может сказать в своё оправдание, то он «удивился» и спросил в ответ:

— И в чём же, по вашему, мне оправдываться-то, профессор?

— То есть ты хочешь сказать, что к произошедшему с мистером Малфоем и профессором Снэйпом ты не имеешь никакого отношения? — уточнил Дамблдор.

— Разве что, косвенное, — ухмыльнулся в ответ Гарри. — Ведь все же знают что с этими двумя отношения у нас весьма неприязненные. А вообще, насколько я понял, это опять действовала та самая группа учеников. Озабоченных творимым в школе беспределом. Да ещё и на глазах у наших иностранных гостей. Но, вот что касается Снэйпа...

— Профессора Снэйпа, — поправил его Дамблдор.

— Да неважно, — отмахнулся Гарри. — Главное тут, что мне птичка, та же самая, кстати, снова кое-что на хвосте принесла. Что это было предупреждение. И если в следующий раз этот... кого вы упорно именуете профессором, снова скажет что не видит особой разницы, то его слепота станет постоянной. Потому что, ни к чему ему глаза будут, если он ими... эту самую разницу видеть не научится.

— А сейчас насколько он ослеп? — уточнил Дамблдор.

— Ненадолго, — ответил Гарри. — Недели на три, может на четыре. Но, точно не больше.

После чего Макгонагалл проводила Поттера к месту сбора чемпионов. А там, Гарри узнав, наконец, что именно им придётся выполнить, успокоился. С одной стороны. Нет, ну а чего дёргаться-то? Тем более, что план на этот случай был составлен и отработан.

Но, вот, со второй... Разозлился Гарри, из-за того что им, таки, придётся иметь дело с драконихами защищающими свои кладки. Потому что из этой самой кладки им нужно было яйцо украсть. Которое было ненастоящим и являлось ключом ко второму заданию. Поэтому, Гарри подумал, подумал да и решил что незначительное дополнение в этот самый план будет, как раз, тем... что доктор прописал. И предупредил прибежавшую пожелать ему успеха Грэйнджер:

— Гермиона, — прошептал он ей на ухо, приобнявши её. — Заклинаю тебя всем святым, ничему не удивляйся и не переживай. И помни о том, что очень часто то, что мы видим, совсем не то чем оно кажется.

— Что ты опять придумал, Гарри? — забеспокоилась она.

— Ничего особенного, — ухмыльнулся Поттер в ответ. Но, только там, в глубине души. Сохраняя при этом на лице серьёзное выражение. А то бы ухмылка его получилась... сардонической. И могла бы напугать Гермиону. — Всё чего я хочу, так это чтобы получили в итоге и судьи, и зрители то что хотят. И хлеба, и зрелищ.

Впрочем, Гарри не удивился бы, если бы кое у кого и сердечный приступ случился. Когда он их с Гермионой план, но уже с учётом своих изменений, введёт в действие.

В общем, когда он вышел на арену, то первым делом спрятался за камнем. А там принялся накладывать на себя всвозможные маскировочные заклинания. Невидимости, Неслышимости, Неосязаемости и Необоняемости. Даже то, что некоторые рептилии могут видеть в тепловом диапазоне тоже было учтено. После чего он колданул на небольшой камешек, транфигурировав его в свою копию. И эта копия медленно направилась прямо к драконьему гнезду. А сам Гарри, дожидаться когда драконша приподнявшись на лапах пыхнет в двойника струёй пламени.

И, как только дракониха это сделала, он аппарировал, по эльфийски, к её гнезду, выхватил из него фальшивое яйцо, которое им нужно было раздобыть, по условиям задания, и аппарировал прямо к судейскому столу. Но, так чтобы оказаться у судей за их спинами. И, уже оттуда, увидел как его копия... вошла в драконье пламя.

Бли-и-ин! Что тут началось. Крики, вопли, паника. А Гарри тем временем снял с себя все маскировочные заклинания и по наитию, что ли, взял да и открыл яйцо. И когда над зрительскими трибунами пронёсся очень громкий звук металла царапающего по стеклу, то все застыли и уставились на судейский стол, где за спинами у судей стоял совершено живой и здоровый Гарри. Он как раз яйцо закрывал.

— Гарри, мальчик мой, — спросил его чуть позже Дамблдор, всё ещё держась рукой за сердце. — Неужели ты думаешь, что это очень смешно?

— Конечно нет, профессор, — ответил ему Гарри. — Я думаю что это не только не смешно, но и совсем напротив. Очень даже печально. Я только надеюсь, что устроители Турнира хорошенько подумают и следующее задание у нас будет не таким дебильным. Кстати, не подскажете, какой идиот вообще додумался выпускать школьников против драконов. В одиночку. В то время как в заповеднике для этого требуется человек десять-двенадцать драконологов?

В общем, устроил Гарри всем... похохотать. Так что, народ нескоро успокоился. А с Дамблдором и Макгонагалл действительно сердечные приступы случились. И профессору Спраут, декану Хаффлпаффа, что-то посильнее обычного Успокоительного принять пришлось. Ну, насколько Гарри потом выяснил.

Ещё и Гермиона, несмотря на предупреждение, очень сильно испугалась. И пообещала Гарри, что если он сделает так ещё раз, то сама его убьёт. После того как воскресит. Раз двадцать. И каждый раз новым способом.

Не обошлось, разумеется, и без Рона. Тот тоже прискакал и начал пытаться извиниться. На что Гарри сказал ему, что второй шанс он ему предоставит, пожалуй. Но, предупредил при этом, что только до следующего Роновского косяка. А в том, что тот не удержится и накосячит Гарри не сомневался. Хотя бы по той простой причине, что Рон это был... Рон. Что тот и проделал. Ровно через месяц во время Рождественского бала.

Бал этот проводился в рамках Турнира и, разумеется вызвал ажиотаж. Особенно среди женской части Хогвартса. Даже Гермионы это коснулось. Только она, в отличии от других девчонок, к этому мероприятию подошла основательно. И задействовала для этого Гарри. В общем, учились они танцевать. Точнее, восстанавливали и оттачивали навыки в этом деле. Потому что учили их этому делу ещё в начальной школе.

Сам Гарри, правда, идти на него не хотел. Потому что открывать бал танцем должны были чемпионы. А он таковым себя не считал. И не пошёл бы, если бы его Гермиона не уговорила.

А аргумент, который она для этого привела, был тот, что они смогут там вместе потанцевать. Уж если говорить откровенно, то понравилось им это дело. Да и потом, что, зря они готовились что ли?

— Ну, тогда может вместе и пойдём? — спросил её Гарри.

— Да я бы и не против, но, пригласили меня уже, — сообщила ему Гермиона.

— И кого мне тогда пригласить? — задумался Гарри. — Наверное уже всех девчонок расхватали.

— Парвати Патил, — предложила Гермиона. — У них с сестрой чего-то там не срослось, вот они и остались без пар.

В тот же вечер Гарри переговорил с Парвати и у него появилась пара для бала. А сестру Парвати, Падму, свели, так сказать, с Рончиком. А то ведь нудил тот, не по-детски, что мол всех красивых девчонок уже расхватали, а им с Гарри никого не досталось.

И, вроде как всё разрешилось, пусть даже и в последний момент. И даже с парадной мантией Рону помогли вопрос решить. А то она у него была... раритеной, чересчур. И парой приличной на бал обеспечили. Если так выразиться можно. Вот только, всё напрасно оказалось, не удержался он. И испортил настроение. И себе, и людям. Хотя, по началу, ничего такого и не ожидалось.

Потом, кстати, Гарри задумаеся о том, почему так произошло. Но так к определённому выводу и не придёт.

— Скорее всего, — думалось ему, — тут переплелось сразу несколько факторов. Во-первых, скорее всего, из-за того, что в своей семье он обеспечивался по остаточному принципу. Во-вторых, могли и они с Гермионой слишком долго позволять Рону считать, что раз он лучший друг Гарри Поттера, то ему и можно чуть больше других. Вот Рон и возомнил, что мир вокруг него крутиться должен. И в-третьих, наверное, потому что Рончик сам по себе таким уродился. Плюс пубертат.

А получилось всё как? Сам-то Гарри, решил, что раз уж он согласился пойти на бал, то проведёт его весело. Нет, ну а чего? Зря они с Гермионой столько усилий на подготовку к нему потратили? Так что, и сам он веселился, и старался Парвати скучать не давать. И так оно по началу и было. Но, после пары танцев, заметила Парвати, что её сестра сидит грустная, а Рончик весь из себя... нахмурившийся. В общем, посовещались они и сблатовали одного дурмстранговца, пришедшего на бал без пары, пригласить Падму сначала на один танец, а там глядишь и на весь оставшийся вечер.

— Нет, ну что за человек-то такой? — рассуждал Гарри. — Ведь всё же ему дали. Как говорится, даже разжевали и рот положили. Только проглоти. Так ведь нет же. Он и тут кочевряжится. И настроение другим портит. Сука.

А потом ещё через пару танцев Рончик окончательно «берега попутал» и на Гермиону отвязался. Они как раз с Парвати за столик уселись, радом с Роном. Гарри его подбодрить как-то хотелось, что ли. Чтобы «взрыва» не произошло. Но, не получилось. Потому что подошла раскрасневшаяся Гермиона и села рядом.

— Привет, — сказал ей Гарри. — Как настроение?

— Нормально. Только очень жарко, — ответила она обмахиваясь ладонью. — Виктор пошёл за лимонадом.

Вот тут-то Рон и «взорвался». Он взглянул на неё испепеляющим взглядом и заметил. Ядовито:

— Уже Виктор? А звать его Вики он ещё не просил тебя?

— Что с тобой? — Гермиона удивлённо вскинула брови.

— Сама не понимаешь?

Гермиона перевела взгляд на Гарри, но тот лишь пожал плечами. Поэтому она и ответила, что понятия не имеет о чём он. Мол, в чём проблема-то? Ведь и его, и Гарри она же называет по имени. А они — её. Так почему они с Крамом этого не могут.

— Как, почему? — прорычал в ответ Рон, — Он из Дурмстранга — вот почему! Он соперник Гарри. И нашей школы. А ты… ты… — Рон подыскивал слово, которое описало бы преступление Гермионы. — Ты братаешься с врагом — вот что!

Гермиона рот открыла от изумления. Так же как, собственно и Гарри. Да и Парвати к ним в этом присоединилась.

— Глупость какая! — ответила на это Гермиона. Ну, когда с изумлением справилась. — И, кстати, а с каких это пор он для тебя врагом стал? И не ты ли прыгал от радости, когда Виктор приехал? Да и автограф кто-то у него взять хотел? Не помнишь, случайно, кто это был?

Но Рон, как часто бывало в таких случаях, уже «закусил удила» и «понёсся вперёд, не разбирая дороги». Ну и «вывалил» на Гермиону кучу всего. Не давая, при этом никому и слова вставить. Поэтому, когда подошёл Крам, с двумя фужерами, с лимонадом, Гермиона попросила у него прощения и выскочила из зала. А Гарри, подумал, что слишком много раз он раньше позволял такому случаться, но вот в этот раз он решил, что хватит, пожалуй. Поэтому он начал... импровизировать. И для начала, он выхватил у Виктора один фужер и вручил его Парвати.

— Парвати, это Виктор, — представил он из друг другу. — Виктор, это Парвати. Ребята, выручайте. Видите что творится. В общем, мне нужно срочно Гермиону найти и успокоить.

Парвати с Виктором переглянулись и кивнули. Типа, мы всё понимаем и совсем не против. Так что, действуй Гарри. Он кивнул им в знак благодарности и повернулся к Рончику.

— А ты сука рыжая, — процедил он сквозь зубы, — запомни, что шанс свой, ты про... э-э-э... фукал.

После чего, тоже выскочил из зала и помчался искать Гермиону.