Другой четвёртый курс (джен)

Летом, на каникулах перед четвёртым курсом, Гарри Поттер начал потихоньку... взрослеть, наверное. И у него медленно и необратимо стал меняться характер. И не только потому, что у него наступил пубертат. Была для этого и другая причина.

Потому что, этим летом ему повезло. Нет, так-то оно, это лето, ничем не отличалось от предыдущих, когда он приезжал на каникулы. Всё то же отношение к нему его родни, одиночество, редкие письма от друзей. В общем, бессмысленное существование в ожидании когда за ним приедут Уизли и заберут из этого опостылевшего ему дома.

Так вот, чем же именно ему повезло-то? В этот раз. Да тем, что его родственнички уехали на несколько дней погостить у сестры дяди Вернона, разумеется, прихватив с собой и своего сыночка. Который, как не кочевряжился, а вынужден был составить компанию родителям. А его, Гарри, оставили одного. Чего на его памяти ещё ни разу не случалось.

Разумеется, его оставили с минимальным количеством продуктов и «нарезав» ему немалый объём работ, но это было нестрашно. Работой-то его, уж точно было не испугать. Как говорится, плавали — знаем. Но, не это было главное. А то, что его кузен Дадли, уезжая, оставил приоткрытым окно в свою комнату.

Правда, комната находилась на втором этаже и была закрыта на замок, как и все остальные, но Гарри это не остановило. Через полчаса, после отъезда родственничков, Гарри позвонил в коммунальную службу и попросил приехать слесаря, что бы открыть замок. Разумеется, не в комнату Дадли, а в чулан под лестницей, где были закрыт чемодан с его учебниками и его метла.

В общем, получилось всё как надо. Слесарь за две секунды вскрыл простенький китайский замочек. Гарри перетащил свои вещи в занимаемую им на каникулах комнату, а когда совсем стемнело, то подлетел на метле к окну в комнату Дадли и толкнул створки окна.

— А счёт за услуги слесаря Вернон пусть сам оплачивает, — хихикал Гарри. — Я-то к тому времени уже давно в школе буду, когда счёт им по почте придёт.

Ну, а дальше было дело техники. Замок-то, открывался изнутри просто рукой. Была там штучка, которую нужно повернуть вокруг своей оси два раза и... вуаля, замок открыт. Как эта штучка правильно называлась, Гарри не знал. То ли вентиль, то ли шпиндель. Да и неважно это было. Он назвал её пимпочкой. Вот эту-то самую пимпочку он и повернул, а дверца взяла, да и открылась.

А утром он сбегал в ближайший магазинчик, набрал колы и чипсов и устроил себе просмотр кинофильмов. Нет, ну а чего? Нельзя что ли? Тем более, что раньше ему очень редко ему выпадала такая возможность. Точнее — никогда. Так что, нормально Гарри провёл эти дни. Хоть и пришлось потратить часть времени на выполнение «нарезанных» ему задач.

Фильмы, которые Гарри смотрел, были боевиками, вестернами и детективами. У Дадли была довольно обширная коллекция видеокассет данной направленности.

Итогом, проведённой Гарри... операции, стало не только полученное им удовольствие от просмотра, но и то, что он стал задумываться. Заставило же его заняться мыслительной деятельностью вот что. Там, во всех этих боевиках или вестернах, «хорошие парни» брали в руки огнестрел или шпаги и наказывали зло. И самое интересное, при этом, было то, что никто не заводил речей о том, что, мол, убийство раскалывает душу.

А, мысль которая пришла к Гарри в процессе размышлений, была... неожиданной. Потому что вывод который сделал Гарри касался директора его школы, Альбуса Дамблдора. Казалось бы, Дамблдор-то тут причём? Вот, скажите на милость, какое он имеет отношение к маггловским фильмам. Которых он не только никогда не смотрел, но и даже о их существовании не предполагает, наверное. Просто Альбус усиленно проповедовал и насаждал мысль, о том что убийство раскалывает душу.

Так вот, Гарри подумал, подумал, да и решил что Дамблдор тоже человек и, как любой человек, может ошибиться и оказаться неправым.

Главная же проблема Альбуса, как понял Гарри, заключалась в том, что Добро должно быть просто... Добром. Ну, считал он так. И, очень было похоже, что Дамблдор даже мысли не допускал, что по другому может быть. Вот с этим-то Гарри больше и не был согласен. Он теперь считал что Добро должно быть... с кулаками. В противном случае Зло сначала победит Добро, а потом ещё и присвоит себе его имя. Правда оно, от этого, Злом быть не перестанет, но ведь его-то все Добром считать начнут, а это было как-то не очень правильно.

А ещё Гарри смог провести аналогию между собой и... например, Бэтменом. Только тот на себя борьбу со злом взвалил добровольно, а он, Гарри, делал это по необходимости. То есть, не постоянно, как тот это делал, а от случая к случаю. А вот с Альбусом, Гарри, как ни старался, но аналогию ни с кем провести так и не смог. Скорее, антианалогию, что ли. Как говорится:

— Солдат вам скажет «Да», солдат ответит «Нет», солдат задушит просто голыми руками.

Но, на войне бессмысленно общаться с мудаками. Сплошные «Может быть» и реже «Иногда»...

Группа Ундервуд. Песня «Разведка с мудаками».

Вот, примерно, так мог бы Гарри охарактеризовать в последнее время старика. Все эти вторые и двадцать вторые шансы, словоблудие и прочие моменты. Нет, Гарри понимал, что Альбус, конечно, великий человек, но... Не в «ту степь» он, порой, куда-то ехал. Хотя уважать его Гарри не перестал, пока ещё. До этого было ещё очень далеко, но вот семя сомнений в его непогрешимости, в душе у Гарри, было посеяно.

Впрочем, пока только посеяно, но не взращено. Тем более что взращивать, так сказать, времени не было. Вернулись из гостей родственнички и всё потекло как и до этого. Разве что, Гарри смог домашкой заняться. И сделать её не в последних пару дней, в впопыхах, а не торопясь. И ещё он решил, что в его жизни должен быть хоть какой-то смысл. Чтобы она действительно была жизнью, а не... бессмысленным существованием. Как до этого самого момента.

То есть решил он, в дальнейшем, думать прежде чем что-то делать и начать более критично оценивать свою жизнь. Да и не только свою, но и окружающих.

Поэтому, когда за ним пришли, Гарри впервые... посочувствовал родственничкам. И наорал на братьев Рона: близнецов Фреда и Джорджа. И папе их, Артуру, высказал своё неудовольствие. Нет, ну это ж надо было додуматься-то. Явиться за ним через камин. К людям, которые магию ненавидят и боятся. Мало было этого, так ещё и один из близнецов решил продукцию их будущего магазинчика приколов протестировать. Ну, и подшутить заодно. Выронил якобы он из кармана конфетку, которую его туповатый кузен тут же подобрал и схомячил. И у него стал расти язык. Хорошо хоть мистер Уизли подсуетился и прекратил это дело.

— Идиоты! Кретины! Дегенераты! — орал на них Гарри. После чего подскочил к ним и постучал по их головам костяшками пальцев. — Что, дома совсем никого?

— Да чего ты, Гарри? — не поняли близнецы. — Шутка же.

— Ага! Хорошая такая шутка! Недоумки! Блин! — продолжил орать Гарри. — Да за такие шутки в зубах бывают промежутки! А ничего что он маггл? Маггл! Блин! И то, что для мага плюнуть и растереть, то для маггла смертью закончится может. Независимо от того, хороший он человек или сволочь конченая. И вышибли бы вашего папу из Министерства, с позором. А вас бы, дебилов великовозрастных, в Азкабан, по этапу, не в мягком вагоне. Имбецилы. Дауны! Олигофрены! Тьфу на вас!

После чего посмотрел на Артура и уже чуть более спокойным, но более... язвительным тоном спросил:

— А вы мистер Уизли что, не знаете, что ли, с кем я живу? Обязательно через камин было за мной приходить? Вы что, не понимаете, что в первую очередь, вы меня подставляете. Мне-то ведь, на следующие каникулы опять к ним возвращаться. Блин!

В общем, не получилось радостного воссоединения с друзьями, в этот раз. Правда к вечеру, вроде как все успокоились, включая самого Гарри, и даже поужинали без эксцессов. А затем все улеглись, из-за того, что завтра рано было вставать. Потому что завтра им предстояло отправиться на Чемпионат мира по квиддичу. И все были в предвкушении. А там, он лишний раз убедился что такие люди, как Бэтмен или Зорро нужны этой стране. После матча. А перед матчем, он понял ещё, что с зарвавшимися хамами лучше разговаривать спокойно. И, что лучше на них не орать. От этого им не жарко, и не холодно. А лучше опускать их словесно. Как это делает... Снэйп. Да, именно Снэйп, надо отдать должное сальноволосому мерзавцу, умел это как никто другой.

А получилось как? Гарри, вместе с Уизли и Гермионой Грэйнджер, оказались в министерской ложе. И там же оказались Малфои. Сын которых, Драко, был школьным врагом Гарри. И бесил его, неимоверно. Да и с Малфоем-старшим Гарри уже как-то... пересёкся. Не совсем мирно.

Но, как уже было сказано ранее, Гарри решил впредь действовать хладнокровно. В подобных случаях. Поэтому, когда отец Драко, Люциус, попробовал снова «пройтись», как он это всегда делал, по бедности Уизли, Гарри вклинился в разговор, заставив того замолчать.

— Боже правый, Артур, — негромко произнёс тогда Малфой-старший, обращаясь к Уизли, — что же тебе пришлось продать, чтобы достать места в верхней ложе? Уверен, ты за весь свой дом столько бы не выручил.

— Вообще-то, — небрежно заметил Гарри, как будто бы не обращаясь ни к кому конкретно, — считать чужие деньги, это — себя не уважать. И, кстати, мистер Малфой, — обратился он уже конкретно к Люциусу. — Меня попросили передать вам привет. Наш общий хороший знакомый.

— И кто же это? — так же небрежно уточнил Малфой-старший. Типа, ты мальчик говори, но не заговаривайся. Откуда у нас могут быть общие знакомые?

— Добби, — ответил Гарри. И вперил в Малфоя-старшего взгляд. С намёком. Ты, типа, рот-то закрой Люциус, а то ведь расскажу всем сейчас как он тебя по стенке размазал. Причём, прямо сейчас.

И неизвестно, как бы оно было дальше, но тут начался матч. Который прошёл... захватывающе. Всё-таки квиддич Гарри любил и сам играл в него. В школе. А после матча случилось событие, которое, скажем так, и заставило Гарри подумать о том, что этой стране нужен... какой-нибудь супер-герой.

Произошло же, то самое, что бывает после многих футбольных матчей. А именно, бесчинства футбольных фанатов. Только тут бесчинствовали не квиддичные фанаты, а последователи Волдеморта. И Гарри понял, что нужен свой какой-нибудь... Человек-паук. И не только нужен, но и... необходим.

А ещё он понял, что пока, даже будь у него такое желание, сделать он ничего не может. Ну, чтобы толпу Пожирателей разогнать. Единственное, что у него в тот раз получилось, так это раздобыть себе «левую» волшебную палочку. Он тогда намеренно отстал от остальных детей Уизли, которых их папа Артур отправил в ближайший лесок схорониться. После чего надел свой плащ-невидимку и воспользовавшись этим бонусом, смог оглушить троих Пожирателей и забрать у них палочки. Воспользовавшись для этого самыми, что ни на есть, маггловскими способами. Типа камня в носке. Затем он выбрал из них ту, что ему больше всего подходит, а две других сломал и сжёг.

После чего вернулся к палатке Уизли. И как раз, когда он собрался возвращаться, кто-то запустил в небо Чёрную метку и Пожиратели аппарировали, неожиданно для Гарри. Непонятно ему было, а они-то чего разбежались? Испугались, что ли? Пожиратели — Чёрной метки? Странно это было.

Так что, дошёл он до палатки и стал там остальных ждать, а вскорости и они и подтянулись. Ну, а потом они вернулись домой к Уизли и через недолгое время отправились в Хогвартс. Единственное, что омрачало остаток каникул, так это то, что в этом году в школе что-то затевалось, но им из принципа не говорили что именно. Им, кстати, в этом году было предписано иметь с собой парадные мантии.

А в поезде, к ним в купе, как впрочем и всегда, заявился Драко Малфой. И постарался выбесить Поттера. Тоже, впрочем, как и всегда. Только в этот раз у него ничего не вышло. Для чего он сначала он «прошёлся» по парадной мантии Рона, а затем спросил:

— Что, собираешься принять участие, Уизли? Хочешь принести немного славы родовому имени? Что ж… там и деньги прилагаются, как известно… Сможешь позволить себе приличную мантию, если победишь…

— Ты это о чём? — прорычал Рон.

— Я спросил, собираешься ли ты принять участие? — повторил Малфой. — А-а-а, полагаю, это не Уизли, а ты хочешь, Поттер? Уж ты-то никогда не упустишь шанса покрасоваться, верно?

— Или объясни, о чём речь, или убирайся прочь, Малфой, — с раздражением сказала Гермиона поверх учебника.

Радостная улыбка пробежала по бледному лицу Малфоя.

— Только не говорите мне, что вы не знаете! — с восторгом воскликнул он. — У тебя же, Уизли, и отец, и брат в Министерстве, и ты даже не слышал? Господи боже, да мой отец всё рассказал мне сто лет назад!.. Он узнал от Корнелиуса Фаджа...

— Разумеется, мы знаем, Малфой. Не такой уж это и большой секрет. А хочу я принять участие или нет, не имеет значения, — заметил Гарри. — Тут как получится. Но вот тебе, мы желаем удачи в предстоящих... состязаниях.

— Мне?! — Малфой удивлённо уставился на него. — Ты думаешь, что я хочу принять участи в Турнире? Я что дурак по твоему?

— А что умный, что ли?

— Да как ты смеешь?

— Каков вопрос, таков и ответ.

После чего они ещё некоторое время попрепирались и Малфой ушёл. А Рон спросил:

— А откуда ты узнал про Турнир, Гарри? И почему нам ничего не сказал?

— Только что от Малфоя. Кстати, вместе с тобой. Поэтому-то и не мог сказать вам ничего раньше, — пояснил Гарри. — Ты же сам слышал что он говорил про славу и денежное вознаграждение. А потом он ещё и назвал предстоящее мероприятие Турниром. Так что, догадаться было нетрудно. Ну, а о том, что это будет за Турнир такой, нам надеюсь сегодня за ужином расскажут. Вот только... не нравится мне это.

Впрочем, слишком долго в неведении они не остались. О том, что это за Турнир такой, как Гарри и предсказал, им сообщили за ужином. Дамблдор рассказал. И услышанное не понравилось Гарри ещё больше. Отменили-то Турнир давно. Лет двести назад. А то и все триста. И сделали это из-за высокой смертности среди его участников. Так нафига, спрашивается, было его возрождать? И именно сейчас? Что, гладиаторские бои возобновить захотели, что ли? В общем, не понравилось это Гарри. Ну, то что он услышал. И предчувствие у него появилось, что его тоже в этот Турнир могут втянуть.

А почему у Гарри появилось предчувствие, что он может оказаться замешан? Да потому что выбор участников планировался как раз на Хэллоуин. А в этот день, обычно, с Гарри происходила всякая хрень.

Но, Дамблдор сообщил, что в Турнире примут участие только ученики достигшие совершеннолетия. А в магическом мире оно наступало в семнадцать лет. И заверил, что он сам позаботится, чтобы оградить малолетних идиотов от попыток влезть в Турнир, всеми правдами и неправдами.

Так что, Гарри, выслушав его, решил, что может и минует его чаша сия. И что поверит он ему. Ещё раз. Но, скорее всего, в последний.

А ещё, дополнительно, подумалось Гарри, что надо будет чего-нибудь... замутить. А то ведь хрень получается. У него, каждый предыдущий год, чуть ли не до смертоубийства доходит. Причём, его собственного, а он, как говорится, и ухом не ведёт. Нет, он конечно неплох в защите. Но, в том-то и дело, что всего лишь неплох. Для ученика. И, значит, нужно будет стать лучшим. Чтобы те, чьи фамилии произносят с опаской, всякие там Лестренджи, Мальсиберы и прочие Долоховы... ссались услышав фамилию Поттер.

Ну, а пока этого ещё не произошло, то нужно научиться эффективно... драпать. Чтобы все его усилия, не стали напрасными. А то ведь то, что случилось на Чемпионате по квиддичу может повториться в любой момент. И ещё нет никакой гарантии, что следующая попытка его убийства не окончится для Гарри его гибелью. Потому что ему, просто не повезёт. Как в предыдущие годы.

— Вот только, поможет-то мне кто? — думал Гарри. — На учителей особой надежды у меня нет. Почему-то. Хм-м... А не обратиться ли мне...

Вспомнился ему, при этом, один их общий с Люциусом Малфоем знакомый. Тот самый Добби, о котором он на Чемпинате, в разговоре с Люциусом упомянул. Хоть и был он не человеком, а домовым эльфом, или же просто домовиком. Познакомился с ним Гарри на каникулах, после первого курса. И здорово тогда Добби его подставил. Но, сейчас мысли Гарри были не о подставе, а о том как Добби эффективно мог удрать. Всего лишь щёлкнув пальцами.

Вот и решил Гарри выяснить насколько может ему это умение пригодиться. И, самое главное, сможет ли он будучи человеком, воспользоваться методами домовиков. А чтобы это выяснить нужно пойти к ним в гости и поспрашивать. Тем более, что знал Гарри где их найти, прямо тут, в Хогвартсе. На кухне это можно было сделать. Это он давно вычислил по Карте мародёров. Был у него такой артефакт. Оставалось только узнать как туда попасть, на эту самую кухню.

А дело тут было в том, что Хогвартс был школой очень старой. Основанной ещё в те времена когда войны велись очень часто. Так вот, на случай попытки захвата замка, в котором школа располагалась, невозможно было просто так попасть в любое внутреннее помещение. Чтобы, в случае чего, задержать продвижение по замку противника. Ну, так Гарри рассуждал. Поэтому он и попытался, для начала, выяснить как попасть на кухню.

И он догадывался кто может знать эту информацию. Двое рыжих проныр, близнецы-братья Уизли. Фред и Джордж. Разумеется они знали и рассказали об этом Гарри. И он отправился на кухню. А там встретил того самого Добби. Виделись они в последний раз больше года назад, так что Гарри, хоть злился до сих пор на Добби за ту подставу, но уже не очень сильно. К тому же подставил-то он его заботясь о его же безопасности. В общем, они поговорили и Добби представил его Главе домовиковской общины.

Главой оказалась домовушка. Называть её она попросила матушка Инджи. Очень и очень старая она была, но всё ещё весьма подвижная и крепенькая. Да по другому и быть не могло. Домовиков-то в школе было больше сотни, вот и приходилось ей... соответствовать, чтобы держать в кулаке эту братию.

— Тут ведь как? — говорила она. — Чуть за этими охламонами не уследишь и разгребать потом не один день придётся. Впрочем это наши проблемы и не о них речь. Чем мы можем помочь Гарри Поттеру, сэру?

— Понимаете, матушка Инджи, — Гарри обратился к домовушке, с максимально почтительностью, на которую был способен, — дело заключается вот в чём. Каждый год со мной происходит ситуация, когда откуда ни возьмись появляется что-то большое, которое пытается меня сожрать. И мне жизненно важно научиться эффективно удирать. Это вопрос выживания. А домовики, судя по всему, умеют это делать лучше всех.

Поняв что нужно Гарри матушка Инджи встала со своего маленького креслица, обошла его вокруг и поводила вдоль его тела своими лапками. После чего постояла некоторое время с закрытыми глазами и вынесла свой вердикт.

— Очень хорошо, — сказала она раскрыв наконец глаза.

— Что именно? — уточнил Гарри.

— Что у вас, Гарри Поттер, сэр, есть способности к нашей магии. Обычно, среди поступающих в Хогвартс, каждый год имеется несколько таких учеников. Но, поскольку никто не задумывается о том, что можно использовать некоторые приёмы нашей магии с пользой для себя, то к нам никто и не обращается. А выискивать самим таких ребят — не наше дело. Только не думайте, что будет всё легко и просто.

Так оно и оказалось. Но, Гарри не сдавался и недели через три он уже совершенно свободно и уверенно аппарировал как и любой домовик. Особенно ему нравилось, что это запросто можно было делать внутри Хогвартса. Да и всякие там антиаппарационные купола и прочие преграды таковыми теперь не являлись. А ещё эльфийская аппарация оказалась более надёжной чем человеческая. Она не допускала расщеплений. И, если можно так выразиться, была более проста в эксплуатации. В этом Гарри убедится, когда их на шестом курсе, так сказать, человеческой аппарации учить будут.

Так что, пусть даже и частично, но Гарри сумел себя обезопасить. Во исполнение, так сказать, своих летних мыслей. На начальном этапе. А дальше он решил действовать по обстоятельствам.

Ещё, за время учёбы, прошедшее с первого сентября и до момента выбора участников или чемпионов Турнира, как их называли по старинной традиции, произошло одно событие. Которое заставило Гарри... э-э-э... двинуться дальше по пути... поумнения, что ли. Ну, если так можно выразиться, конечно. Нет, вообще-то событий было несколько, но именно это было наиболее значимым, пожалуй. С его точки зрения. Заставившим его рассуждать. В общем, понял он что в мире далеко не всё так однозначно, как некоторые пытаются изображать. И далеко не всегда то, что ты видишь таковым и является.

Например, Гарри вспомнилось, как Хагрид, во время их совместного посещения Диагон Аллеи, подчёркивал почти в каждой фразе, что Слизерин... плохой. А следом за ним, уже в поезде, эстафету перехватил Рон... дружище. Мать его Молли. Да и Малфой-младший... мать его Нарциссу... тоже невольно поспособствовал своим снобистским отношением закреплению в его голове данного убеждения.

И настолько сильно эти... установки закрепились в его разуме, что он только сейчас смог их поломать. Осознав то, что Питер Петтигрю, настоящий предатель его семьи, был... гриффиндорцем. Гарри даже хихикнулось, когда он представил себе как это звучит. Честный, отважный и благородный... предатель.

Событие же о котором идёт речь, случилось через пару дней после того как он побывал на кухне и познакомился с матушкой Инджи. В тот вечер, во время ужина, у их подруги Гермионы случился... как бы сказать-то... заскок, что ли? В общем, «крыша» у неё поехала. Немного не в ту сторону. Началось это ещё тогда, что во время Чемпионата, когда бесчинствовали ребята, одетые как Пожиратели, Рон, Гермиона и Джинни оказались в тот момент недалеко от места где Чёрную метку запустили. И, если не вдаваться в подробности, то нехорошая там история случилась. В которой была замешана домовушка.

В общем, хозяин домовушки... прогнал её со службы, если можно так сказать. И всё это произошло на глазах у Гермионы. И вот теперь, узнав что всю работу в Хогвартсе делают домовики, у неё одно событие наложилось на другое. И она решила, что домовики тут, в магическом мире, на положении рабов и их нужно освободить. Потому что, видите ли, ни зарплату они не получают, ни выходных у них нет, ни... профсоюза. И уволить их могут, без выходного пособия.

Ну, и задумался тогда Гарри, когда разглагольствования Гермионы слушал. Точно ли она права в своём мнении. И не может ли она ошибаться? Ведь если может ошибаться сам... Дамблдор, то Гермиона и подавно. Вот и потащил он её на кухню. Пока Рон был занят очередной партией в шахматы с кем-то из их однокурсников.

И оказалось, что век живи — век учись, а всё равно дураком помрёшь. В общем, нельзя было домовиков освобождать. Это им матушка Инджи рассказала. Потому что освобождённый домовик, это домовик... мёртвый. Пусть и не сразу. А всё потому, что они действительно оказались эльфами. Почти теми самыми, про которых Толкиен писал в своих книгах. Точнее их потомками. А почему они оказались в своём нынешнем положении? Да потому что... проиграли.

Ну, опять же, проиграли, конечно, не они сами, а их далёкие предки. И если не вдаваться в особые подробности, то когда-то, в незапамятные времена, промеж эльфов случилась гражданская война. Победившие, правда, тоже не много выиграли. Победа-то, Пирровой оказалась. И ушли они из этого мира. И чтобы «раны зализать», и чтобы не дать своим многочисленным врагам окончательно добить их. Да так и не вернулись.

А войнушка случилась из-за того, ну, насколько понял Гарри, что были эльфы теми ещё моральными... уродами. Высокомерными и мстительными. И ближнему своему нагадить для них было в порядке вещей. Вот они перед уходом и оставили проигравшим... эдакий памятный подарок. Сюрприз... Блин!

В общем, победителями был проведён ритуал, во время которого проигравших лишили их собственной магии и прежней внешности, разумеется. И стали они выглядеть как сейчас. Так что, теперь они могут колдовать только используя заёмную магию и жить в служении. В противном случае они умрут. И само собой разумеется, что проигравших никто не спрашивал, хотят они этого или нет.

Так что, какой будет жизнь домовика, хорошей или не очень, теперь полностью зависит от благосклонности их хозяев, человеческих магов. И, если хозяин домовика человек неплохой, то и домовику... неплохо.

— Подождите. Подождите, матушка Инджи, — выслушав её, попросил уточнений Гарри. — А как же Добби? Ведь он же свободний домовик.

— Кто-о?! Добби?! Свободный домовик?! — старушка даже захихикала. — Ну, Гарри Поттер, сэр, вы меня и рассмешили. Эй, прохвост! — позвала она Добби. — Ну-ка, иди сюда и расскажи нам как это ты у нас жив до сих пор.

В общем, получалось, что свобода Добби, оказалась возможностью удрать от старого хозяина и привязаться к тому, к кому он сам хочет. И этим кем-то, оказался ни кто иной, как Великий маг, Победитель Волдеморта и вообще... самый лучший волшебник повсюду. Только пока немного юный. Несравненный Гарри Поттер, сэр. А о том что он свободный эльф Добби потом стал сам всем рассказывать, потому что испугался, что Гарри разозлится и погонит его. Простите, сраной метлой.

— Ну, — Гарри, когда узнал подоплёку всей истории, грозно нахмурился и посмотрел на Добби. — И что мне с тобой делать?

— Понять и простить, — предложила матушка Инджи.

— Да уж придется, видимо, — нехотя согласился Гарри. После чего он подумал и у него появилась мысль. — Кстати, а где сейчас может быть Винки? Кто-нибудь знает?

Винки была той самой домовушкой с Чемпионата. И подумалось Гарри, что раз она осталась без работы, то и её заодно пристроить куда-то можно. Она-то, судя по всему, такой прошаренной как Добби не была, чтобы перепривязаться к кому-нибудь. Но, к сожалению, куда она подевалась никто не знал.

— А жаль, — подумалось тогда Гарри. — Так бы взять ещё и её к себе на службу и было бы у меня два домовика, вместо одного.

В общем, Гарри сам того не желая стал... эльфовладельцем, а Гермиона осознала, наконец, что нельзя пытаться облагодетельствовать тех кто в этом не нуждается. И не только не нуждаются, но ещё и не просят об этом.

— Надеюсь, — сказал ей после этого Гарри, поглаживая её по голове и спине, когда она расстроилась и её утешать пришлось, — что больше ты не наступишь на те же грабли. А то по лбу треснет. Потому что он нам ещё пригодится. И твой лоб, и находящийся за ним мозг.

Гермиона, кстати, когда поняла что она хотела сотворить, пусть даже из благих побуждений, расплакалась, вцепившись в Гарри и спрятав своё лицо у него на груди. Вот такая случилась история.

Ну, а больше ничего выдающегося и не было. Разве что несколько моментов. Одним из которых было то, что Виктор Крам, ловец одной из команд чью игру они наблюдали на Чемпионате мира по квиддичу, оказался ещё школьником и приехал к ним, в Хогвартс. В составе их школьной команды, чтобы принять участие в Турнире. Ну, если его выберут, конечно. Но, для Гарри это не оказалось каким-то... знаковым событием. Потому что хоть он и любил квиддич, но фанатом не был. В отличии от Рона.

Вот тот-то, как раз, и засуетился, когда увидел Крама. Виктор, кстати, учился в школе под названием Дурмстранг, которая располагалась где-то в Западной Европе. А вторая школа была французкая. Шармбатон она называлась. Разумеется, когда их представители приехали в Хогвартс, то им устроили торжественный приём. Вот тогда-то Рон и засуетился. Чем вызвал у Гарри раздражение. Нет суетился не только Рон, конечно, но от раздражения Гарри это его не спасло.

— Я бы тоже не прочь взять у него автограф, — дёргался Рон. — Гарри, не одолжишь перо?

— Я тебе чего, птичка что ли? Чтобы перьями тут разбрасываться? И, заодно, носитель чернильниц? — бросил ему в ответ Гарри. — Что, не видишь что ли? Так ты приглядись-ка, Рон, приглядись. И увидишь, что из жопы перья у меня не растут и чернила я не наливаю... ну... ты сам понимаешь из какого места.

Гарри, при этом, имел в виду что он ими не пи́сает. А понял ли это Рон, он не стал интересоваться.

Ещё был момент, когда на уроке по ЗОТИ их новый учитель, Аластор Муди, познакомил их с Непростительными заклинаниями. Всего их было три, и первое из них называлось Империус. Или, иными словами, Властное проклятие. Оно превращало человека в абсолютную марионетку, а Гарри удалось ему противодействовать.

И, также, был ещё один момент. Когда Драко Малфоя, тот же самый Муди, превратил в хорька. Потому что Дракусик, в тот момент, откровенно нарвался.

И, наконец, Гарри понял зачем мальчикам нужны девочки. Он, кстати, когда совсем ещё ребёнком был, как-то услышал разговор двух старшеклассников обсуждающих какой-то фильм.

— Гы-гы-гы! — ржал один из них. — Не, ты прикинь, там один чувак спрашивает у другого чего он делает когда ему баба нужна?

— А он чего? Гы-гы! — вторил второй.

— Говорит, дрова колю. Гы-гы-гы!

— А второй-то сам чего делал? Гы-гы!

— А он в колокола звонил. Гы-гы-гы! ⁽¹⁾

Тогда Гарри не понял, конечно, о чём разговор шёл. А вот сейчас, вруг, осознал. Когда понравилась ему девушка из Рейвенкло. Чоу Чанг. Ловец их факультетской сборной по квиддичу. Но, была она занята. Встречалась она с парнем с Хаффлпаффа, Седриком Диггори. Вот Гарри и бесился. Во-первых, потому что не вовремя это случилось, во-вторых, потому что завидовал Диггори. А в-третьих, он злился на себя за то, что завидовал. А справляться с этим он отправлялся в Комнату Так-и-Сяк. Про неё ему домовики подсказали.

Могла она, подчиняясь желаниям, принимать любой вид. А Гарри всегда желал тренировочный зал, с манекенами. Которые он и громил, до чёрных кругов в глазах и почти полного магического истощения. И это помогало. Заодно, кстати, Гарри и ту «левую» палочку... «обкатал», так сказать. В общем, «продавил» он её силой своей магии и та стала слушаться его, как родная.

Вот так время до Хэллоуина и прошло. И наступил момент выбора чемпионов. А Гарри, на сей раз, окончательно убедился, что доверять Дамблдору, безоглядно, больше нельзя. Вообще. От слова «Совсем». Как, впрочем, и вообще доверять. Да ещё и чувство к Чоу Чанг сразу куда-то отступило. То ли на второй, то ли, сразу, на пятый план.

В общем, на Хэллоуин, когда проводился выбор чемпионов, произошло то, чего до этого ни разу не случалось. За всю историю проведения Турниров. Вместо трёх чемпионов выбрано было четверо. Избраны были, кстати, Виктор Крам, Флёр Делакур и Седрик Диггори. А четвёртым, незапланированным, оказался именно он. Гарри Поттер. Он, даже, пару раз головой об стол стукнулся, когда услышал как Дамблдор его имя называет.

— Вот чувствовал же, что хрень какая-то случится, чувствовал! — разозлился Гарри. — Грёбаный Дамби! Сука! Вот как ему дальше верить-то?! И мне теперь что с этим делать?! Дерьмо!

— Это не я бросил в Кубок своё имя! — проговорил со злостью Гарри, подойдя к Дамблдору. — Вы же знаете, что это не я!

Но, Дамблдор ему ничего не сказал в ответ. Всего лишь произнёс, без своей обычной улыбки:

— Тебе в ту дверь, Гарри.

— Вы точно уверены? — спросил Поттер.

— Увы, — развёл руками Дамблдор.

— Что ж, вынужден подчиниться и отправиться в эту... разведку с мудаками.

— Мистер Поттер! — взвизгнула его декан профессор Макгонагалл. — Держите себя в руках.

— Пф-ф-ф, — фыркнул Гарри в ответ. — Профессор, если бы я не держал себя в руках, то я бы первым делом подошёл к слизеринскому столу и разбил бы морду Малфою. Потому что, не нравится он мне. А затем...

— Достаточно, мистер Поттер! — остановила его Макгонагалл. — Избавьте нас от этих... интимных подробностей.

— Разумеется, профессор, — ухмыльнулся Гарри. — Но, согласитесь, что в руках-то, всё-таки, я себя держу.

После чего, оставив опешившую от такого заявления Макгонагалл, он отправился в комнату, предназначенную для инструктажа чемпионов. И само собой разумеется, что когда в комнату затем подтянулись судьи Турнира, а были это директора школ и парочка министерских работников, то разразился скандал. Кстати, тут же оказались Макгонагалл и Снэйп. Его учителя. Ну, насчёт Макгонагалл Гарри не удивился. Она, всё-таки была его деканом.

— А Снэйп-то чего тут делает? — сначала не понял Гарри. — Впрочем, чему я удивляюсь. Как же без него-то, ведь наш директор всецело ему доверяет, видите ли.

Нет, тому что скандал разразился Гарри не удивился, ему не понравилось, что это его ответственным за произошедшее попытались сделать. Типа, все дети как дети, один Гарри у мамы... хулиган. Но, возмущаться сразу он не стал. Да и вообще, молчал он. До тех пор пока один из министерских, Барти Крауч, не заявил:

— Мы должны строго следовать правилам. А в них написано чёрным по белому: тот, чьё имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в Турнире.

— Покажите где именно, в каком месте, — потребовал Гарри.

— Э-э-э... Гарри, мальчик мой, ты что не веришь мистеру Краучу? — удивился Дамблдор.

— Разумеется, нет. Я, знаете ли, в последнее время как-то перестал людям на слово верить, — ответил Гарри. И добавил персонально для Дамблдора. — Вы же нам тоже кое-что пообещали... профессор. И, мы вам даже поверили. Представляете?

Впрочем, дальнейший разговор прервал Крауч, который не стал спорить или возмущаться, а просто залез в карман и извлёк из него довольно немаленькую по размерам книгу. Он полистал её и указал нужное место. Читая которое, Гарри подумал:

— Да уж, придётся всё-таки участвовать, придётся. Мать вашу! Кстати, а что это за карман такой хитрый у Крауча? Надо бы потом поинтересоваться у домовиков или Гермионы. Штука-то удобная.

А дальше, прочитав в нужном месте и «замылив» книгу он слушал инструктаж Крауча, до которого наконец-то дело дошло.

— Первый тур проверит вашу смекалку, — рассказывал тот. — Он состоится двадцать четвёртого ноября. Единственное оружие чемпиона — волшебная палочка. По окончании первого тура вы получите инструкцию для второго. Учитывая затраты сил и времени для подготовки к Турниру, чемпионы освобождаются от годовых экзаменов. По-моему, это всё, Альбус? — повернулся Крауч к Дамблдору.

— Не совсем, мистер Крауч, — ответил Гарри вместо Альбуса. И уточнил. — А как насчёт остальных занятий и прочих... снятий баллов и отработок? Ведь может же статься и так, что мне, например, назначат отработку и именно этого времени как раз и не хватит на подготовку к заданию. Что скажете?

— Скажу, что чемпионы должны потратить с пользой всё максимально возможное время. Так что, забудьте на этот год об отработках и баллах. Да и занятия вы можете посещать по, так сказать, «плавающему» графику.

— Спасибо, мистер Крауч, — Гарри улыбнулся улыбкой не предвещающей профессорам ничего хорошего. — Вы мне очень помогли.

А после того как все разошлись Гарри с Седриком вышли в холл. Который теперь вместо Кубка огня освещали обычные факелы. И Диггори не удержался и задал вопрос.

— Скажи, Гарри, как тебе удалось бросить своё имя в Кубок? — спросил Седрик.

— Блин! Седрик! — Гарри недоумённо посмотрел на Диггори. — Ей богу, ты что считаешь меня умнее Дамблдора?

— Э-э-э... Ну, нет, конечно.

— Вот тебе и ответ на твой вопрос. Это, примерно, как в позапрошлом году меня все наследником Слизерина считали. Только если бы я им действительно оказался, то смею тебя заверить, что ни Снэйпа, ни Малфоя в школе давно бы не было.

Но, хоть Гарри и говорил убедительно, непохоже было, чтобы что Седрик ему поверил. Так что, плюнул Гарри, мысленно, на это дело и отправился к себе. А в общаге их факультета его встретили с восторгом, разумеется. Студенты Гриффиндора искренне радовались что один из них оказался чемпионом Турнира, но вот в то что, он не приложил к этому ни малейшего старания, никто из них тоже не поверил. Включая его друга Рона. Тот, вообще, не предавался в гостиной всеобщему веселью, а валялся в их спальне, на своей кровати, с самым безучастным видом. Словно его обманули в самых лучших чувствах.

В общем, он не только не поверил Гарри, но стал высказывать ему претензии. Главной из которых, насколько он понял, была в том, что провернул он всё в одиночку. Без него, своего лучшего друга. Сначала Гарри, конечно, попытался убедить Рона в том, что он этого не делал. Но, потом просто послал его, поняв что его, как и Седрика, да и всех прочих, убедить не дастся. В общем, нацепил он свой плащ-невидимку и выскользнул потихоньку из их общаги. Прогуляться и мозги немного «проветрить», так сказать.

Так, гуляя, он всё пытался понять, что же такое с Роном. Что с ним не так-то? Почему он так отреагировал? А потом до него дошло.

— Блин! Это же элементарно, Поттер! — Гарри даже мысленно стукнул себя по лбу. Ларчик-то, просто открывался. — Ведь всё же ясно-то. Он же, все предыдущие годы в наших приключениях вместе с нами участвовал. Пусть только на первых их этапах, но участвовал. И ему потом было чем хвастать. А теперь он этой возможности будет лишён. Нечем ему хвастать будет. Вот он и бесится.

Гарри ещё поразмышлял, прикидывая и так, и эдак, вдруг он всё-таки не прав в своих рассуждениях. Но, получалось, что прав. Как бы горько не было это признать.

— О-хо-хо! Грехи мои тяжкие, — простонал про себя Гарри, когда утвердился в своём мнении. — Подарил же господь друга. Да с такими друзьями и враги как-то не особо нужны становятся.

Впрочем, дам-ка я ему шанс, может и исправится он. Всё-таки три года дружбы так просто не зачеркнуть.

А вот Гермиона ему поверила. Ну, что он сам к чемпионству совершенно не стремился и ничего для этого не делал. Она, даже, ругнулась слегка, когда об этом Гарри заявила. Хоть и не терпела ненормативную лексику, в обычных условиях.

— Блин! — выдала она, довольно таки эмоционально. — Разумеется я тебе верю, Гарри. Ведь если я ещё и тебе доверять не буду, то кому тогда? Ну, из учеников я имею в виду.

В общем, так время до первого этапа Турнира и пошло. Все на него смотрели с подозрением. Шушукались за его спиной. Называли за глаза мошенником и вообще, всячески демонстрировали ему своё неудовольствие. И, разумеется, не обошлось без Драко Малфоя. Придумал тот способ как Гарри унизить. Ну, как Малфою думалось.

Придумал же Малфой вот что. С его лёгкой руки, слизеринцы, хаффлпафцы и кое-кто из рейвенкловцев, стали носить значки. С надписью на них. Красного цвета:

— Поддержим Седрика — он настоящий чемпион.

Вот с таким значком на мантии он и попался Гарри на глаза. Специально.

— Нравится, Поттер? — заметив его, воскликнул Малфой. — Но это ещё не всё! Полюбуйся!

Он нажал на значок, красная надпись исчезла, её сменила зелёная:

— Поттер — вонючка.

Гарри, увидев это, скандалить не стал. Как раньше уже решил. Без толку это было. Он только таинственно улыбнулся и пошёл дальше своей дорогой. На кухню, к домовикам.

А на следующее утро, за завтраком, когда Малфой, эдак гаденько улыбнулся Поттеру, постучав пальцем по значку, Гарри не менее гаденько улыбнулся в ответ и показал ему за спину. Малфой обернулся и увидел на стене большой плакат. Который был не виден, до того самого момента, пока Малфой не обернулся. Приклеенный к стене, у слизеринского стола. На котором тоже были две надписи, меняющие друг друга через равные промежутки времени.

Первая, как и на значках гласила:

— Поддержим Седрика Диггори. Нашего чемпиона.

А вот вторая была совсем другая. И гласила она:

— Выразим всеобщее презрение Драко Малфою — трусу и педику.

Первыми на плакат обратили внимание гриффиндорцы. И стали... ржать. Особенно неиствовали близнецы Уизли. А потом и другие к ним присоединились. Так что через минуту ржал уже весь Большой зал, кроме слизеринцев, конечно. Да и то, не всех. Среди них тоже нашлись те кого позабавило то, что они увидели. Да и ученики из школ-участниц Турнира тоже присоединились. И веселились все ровно до тех пор, пока смех не перекрыл крик Снэйпа:

— Поттер!

После чего к столу Гриффиндора прискакали разъярённый Снэйп, Макгонагалл и Дамблдор.

— Поттер, ты... — начал было Снэйп, но его прервал Дамблдор.

После чего обратился к Гарри.

— Мальчик мой, не мог бы ты объяснить, что это такое? — он указал на плакат.

Снэйп, тем временем, пытался колдовать на плакат чтобы убрать его. Правда, безуспешно.

— О! Это всего лишь адекватный ответ, — пояснил Гарри. — Причём не мой, а группы учеников озабоченных беспределом творящимся в нашей школе.

Дальше он наколдовал Акцио на значок Малфоя и тот прилетел ему в руку.

— Видите, профессор, вроде бы всё хорошо. Поддержим Седрика, бла-бла-бла.

— Ну, да, — согласился Дамблдор, — не вижу ничего страшного.

— А вот так? — Гарри стукнул пальцем по значку.

— Э-э-э...

— Вот вам и "Э-э-э". И, кстати, мне тут... птичка на хвосте принесла, что этот плакат исчезнет только тогда когда все эти значки с мантий учеников исчезнут.

После чего он спокойно продолжил завтракать.

1) Фильм "Укрощение строптивого" 1980 г.

Вернуться к тексту

Завтракать-то Гарри продолжил, вроде бы целиком и полностью посвятив себя этому занятию, но за происходящим всё же посматривал. Краем глаза. Наблюдая за тем, как отреагируют на его слова и действия директор и деканы. Ну, и увидел что наиболее эмоционально отреагировала Макгонагалл. Разозлились она. Причём не просто разозлилась, а рассвирепела. Что на памяти Гарри было всего второй раз. За три с лишним года.

В первый раз он стал свидетелем её разгневанности и, даже, ощутил её на самом себе ещё тогда, когда на первом курсе случай с троллем произошёл. Гарри тогда, помнится, очень сильно испугался. Настолько сильно, что ни до того, ни после с ним ничего подобного не случалось.

— Чёрт возьми, Рон, — говорил он тогда рыжему по дороге в их общагу, когда всё закончилось, — я так испугался, что чуть штаны не испачкал. Сам не понимаю, как мне этого удалось избежать.

— Да, — согласился Рон, — тролль был страшный.

— Тролль?! Да какой нахрен тролль?! — заорал тогда Гарри, не сдержавшись. — Ты думаешь я тролля испугался?! — После чего добавил, чуть подуспокоившись. — Нет, ну, испугался, конечно. Он тоже... страшноватый. Немного. Только тролль, по сравнению с профессором Макгонагалл это, всего лишь... цветочки... или семечки.

— Э-э-э... Подожди. — уточнил тогда Рон. — Ты про какую Макгонагалл говоришь? Про нашу, что ли?

— А ты что, какую-то другую знаешь? Конечно про нашу, — продолжил всё ещё возбуждённый Гарри. — Глаза горят, ноздри раздуваются, слова из горла как будто выталкиваются. Из палочки искры вылетают, когда она её сильней в руке сжимает. И ещё от неё такой злостью пёрло... Того и гляди самих нас приложит... чем-нибудь убойным.

— Да? — удивился тогда Рон. — А я что-то такого и не почувствовал.

Гораздо позже Гермиона скажет, что это потому, что у Рона диапазон чувств, как у чайной ложки. Поэтому он особо ничего и не почувствовал.

А вот Гарри ощутил тогда «по полной программе». Всеми фибрами души. И, если так сказать можно, то до «печёнок его пробрало». Настолько, что будь он помоложе, вполне бы мог заполучить детскую психическую травму. Просто потому, что снилась ему после этого, хорошо хоть не очень часто и не очень долго, разгневанная Минерва. Заставляя Гарри просыпаться, в холодном поту. Потом другие события произошли, когда ему не только бояться, но и преодолевать свой страх пришлось. И они, эти события, постепенно нивелировали то воздействие, которое оказала на него тогда Макгонагалл.

И прямо сейчас, Гарри, если можно так выразиться, из «первого ряда» удостоился чести наблюдать второй раз в жизни явление под названием «Разгневанная Минерва». И был очень доволен тем, что её гнев, для разнообразия, в этот раз был направлен не на него. Пребывая в котором она, буквально, выхватила из рук Гарри значок и швырнув его на пол трансфигурировала из него большую коробку. После чего усилив Сонорусом голос начала командовать.

— Мистер Малфой, вы, пока, идите сюда. А для остальных учеников объявляю, что если через пять минут я буду видеть эти значки не в этой коробке, а всё ещё на ваших мантиях, то такому ученику будет назначен месяц отработок и запрещено посещать Хогсмид до конца года. А если ученик ещё не посещает его в силу возраста, то — два месяца отработок. Как минимум.

Дальше имел что послушать подошедший Дракусик.

— Теперь, что касается вас, мистер Малфой. Вам, как вызвавшему данное... непотребство, назначается полтора месяца отработок и запрет на посещение Хогсмида до конца года. Плюс к этому — пятьдесят баллов со Слизерина. Кроме того, если вы за распространение значков получали деньги, то вы вернёте всё. До последнего кната. И ещё... — тут Макгонагалл замолчала, сделав паузу. — Я слышала что вы очень любите держать вашего отца в курсе школьных событий. Ну, эта ваша фраза: «Мой отец узнает об этом», прямо на это указывает. Так вот, обещаю вам, что о произошедшем ваш отец точно узнает. Особенно о том, как вы опозорили нашу школу перед иностранными гостями.

После чего она подхватила заполненную к тому времени коробку и отправилась куда-то. Наверное спалить их. И самое интересное, при этом, было то, что и Снэйп, и Дамблдор даже и словом не обмолвились. Почувствовали, неверное, что не ко времени это будет. А у Гарри промелькнула мысль.

— Вот может же, когда захочет, — подумал он про Минерву. — Жаль только, что акция эта одноразовая, скорее всего.

После чего Гарри посмотрел на стоящего до сих пор у их стола Малфоя, и добавил вслух:

— Да, было бы весьма интересно послушать, Дракусик, что твоему папаше скажет его лучший друг министр Фадж. После того как об этом узнает. А он об этом узнает, потому что облажались-то... перед иностранцами. Причём дважды. И на Чемпионате мира, и тут в Хогвартсе, — после чего снова подумал, но не стал выражать свою мысль словами. А только ухмыльнулся, в очередной раз. — И ещё было бы весьма интересно узнать насколько теперь... подорожает их дружба?

На чём, история и закончилась. Ну, должна была, по крайней мере. Но вышло так что она получила своё продолжение. В котором снова оказался замешан Драко Малфой. А так же Северус Снэйп и... Гермиона Грэйнджер. Случилось это незадолго до первого задания Турнира. Прямо перед занятиями по зельеварению. Которые у Гриффиндора были совместными со Слизерином.

В общем, когда гриффиндорцы подошли к классу где занятия проводились, то из толпы слизеринцев вылетело заклинание Дантиссимус и попало прямо в Гермиону. Из-за чего у неё стали расти верхние зубы. И произошло это практически на глазах у Снэйпа. Который, не став разбираться, просто задавил всех авторитетом преподавателя и загнал учеников в класс. И заметил, взглянув на Гермиону, что, дескать, особой разницы он не видит. Разве что остановил рост зубов Финитой.

А о том, что колданул именно Малфой, Гарри узнал позже. Он попросил Добби пошпионить за ним, а тот услышал как Дракусик хвастался перед другими, как он ловко отыгрался на «Поттеровской грязнокровке». Раз уж самого Поттера хрен отловишь. Чтобы, теперь тот подёргался.

А всё потому, что занятия Гарри посещал только те какие сам считал нужными. А больше его нигде и перехватить было нельзя. Сам-то он усиленно готовился к первому заданию Турнира. Кстати, о том что это будут драконы, Гарри узнал почти сразу как их в Хогвартс доставили. И о том, что это самки высиживающие свои кладки, тоже. Спасибо Добби. Единственное чего Гарри не знал, так это что именно им предстоит сделать. А также он очень надеялся, что им не придётся уничтожать драконьи яйца и сражаться из-за этого с рассвирепевшими мамашами.

И ещё Гарри сообщил о драконах Седрику Диггори. А когда тот спросил его зачем он ему это рассказал, то предложил ему подумать. Ну, а на самом деле Гарри не понравилось то, что против него ополчился самый дружелюбный факультет. Вот он и понадеялся, что через Диггори удастся это нивелировать. Да и некогда ему было ещё и от нападок Хаффов отбиваться. Нужно было на задании сосредоточиться. А не на ерунду какую-то время тратить. Драконы, всё-таки, это вам... драконы, а не хухры-мухры какие-нибудь.

Нет, так-то «домашние заготовки» у него были, конечно. И, кстати, ему в этом деле очень большую помощь Гермиона оказала. Девушка не только сразу же поверила Гарри, что он никого отношения не имеет к тому чтобы обманом в участники Турнира «затесаться», но и здорово помогла. Голова у неё, временами, работала что надо. Она вообще девушкой умной была. Если, конечно, не принимать во внимание нескольких случаев. Когда её мысли двигались... не в ту сторону. Одним из которых был момент когда она об освобождении домовиков задумалась.

Вот только зря Малфой хвастался. Глядишь, промолчал бы и был бы целее. Но ведь не зря говорится, что язык мой, это — враг мой. В данном случае — его. Малфоевский. В общем, не прошло это даром, ни для Малфоя, ни для Снэйпа.

Гарри, когда узнал что с Гермионой произошло и, что за это, опять никому ничего не было, то первым делом извинился перед ней, за то что невольно её подставил и отправился к домовикам. А там они втроём, с Добби и матушкой Инджи, подумали и... придумали кое-что. И если в отношении Дракусика, вопросов особых даже и не возникало, то что делать со Снэйпом подсказала матушка Инджи.

Потому как сам бы Гарри до такого не додумался. И совсем не потому что соображалка у него не работала, а потому что знаний соответствующих не было. Да и не могло быть, потому что были они от предков нынешних домовиков. Настоящих эльфов. Существ мстительных и злобных. А Добби исполнил.

В итоге, Малфой, вечером, прямо за пару часов до начала первого этапа Турнира оказался в Больничном крыле. Избитый до бессознательного состояния. По маггловски. Руками и ногами. Огрёб он, как раз, когда с отработки возвращался. Правда, без магии, при этом, тоже не обошлось. Во-первых, у него, когда его мадам Помфри обследовала, обнаружилось отсутствие несколько костей в руках и ногах. Так что Дракусику предстояло вкусить, так сказать, все прелести действия костероста. И во-вторых, у него изо рта торчали огромнейшие верхние зубы.

А Снэйп оказался в Мунго, магической больнице. Потому что на следующее утро, когда он проснулся, то ничего не увидел. Из-за того, что ослеп. Ну, тут как уже было сказано, Добби подсуетился. Кстати, совершенно несложно это оказалось сделать. Всего и делов-то было, что проникнуть к Снэйпу в спальню, усыпить его ещё больше, затем пальцем приподнимая веки, капнуть простой маггловской пипеткой в каждый глаз по одной капле особого зелья. Секрет которого сохранился среди домовиков от их предков. А они, как уже говорилось, существами были мстительными.

Кстати, само зелье Гарри приготовил. Всё-таки, чтобы Снэйп не говорил о его способностях в зельеварении, а они, способности, к этому делу были у Гарри, были.

Разумеется, его вызвали к Дамблдору. После всего случившегося. Как раз прямо перед тем как выполнять первое задание Гарри предстояло отправиться. И когда тот спросил что Поттер может сказать в своё оправдание, то он «удивился» и спросил в ответ:

— И в чём же, по вашему, мне оправдываться-то, профессор?

— То есть ты хочешь сказать, что к произошедшему с мистером Малфоем и профессором Снэйпом ты не имеешь никакого отношения? — уточнил Дамблдор.

— Разве что, косвенное, — ухмыльнулся в ответ Гарри. — Ведь все же знают что с этими двумя отношения у нас весьма неприязненные. А вообще, насколько я понял, это опять действовала та самая группа учеников. Озабоченных творимым в школе беспределом. Да ещё и на глазах у наших иностранных гостей. Но, вот что касается Снэйпа...

— Профессора Снэйпа, — поправил его Дамблдор.

— Да неважно, — отмахнулся Гарри. — Главное тут, что мне птичка, та же самая, кстати, снова кое-что на хвосте принесла. Что это было предупреждение. И если в следующий раз этот... кого вы упорно именуете профессором, снова скажет что не видит особой разницы, то его слепота станет постоянной. Потому что, ни к чему ему глаза будут, если он ими... эту самую разницу видеть не научится.

— А сейчас насколько он ослеп? — уточнил Дамблдор.

— Ненадолго, — ответил Гарри. — Недели на три, может на четыре. Но, точно не больше.

После чего Макгонагалл проводила Поттера к месту сбора чемпионов. А там, Гарри узнав, наконец, что именно им придётся выполнить, успокоился. С одной стороны. Нет, ну а чего дёргаться-то? Тем более, что план на этот случай был составлен и отработан.

Но, вот, со второй... Разозлился Гарри, из-за того что им, таки, придётся иметь дело с драконихами защищающими свои кладки. Потому что из этой самой кладки им нужно было яйцо украсть. Которое было ненастоящим и являлось ключом ко второму заданию. Поэтому, Гарри подумал, подумал да и решил что незначительное дополнение в этот самый план будет, как раз, тем... что доктор прописал. И предупредил прибежавшую пожелать ему успеха Грэйнджер:

— Гермиона, — прошептал он ей на ухо, приобнявши её. — Заклинаю тебя всем святым, ничему не удивляйся и не переживай. И помни о том, что очень часто то, что мы видим, совсем не то чем оно кажется.

— Что ты опять придумал, Гарри? — забеспокоилась она.

— Ничего особенного, — ухмыльнулся Поттер в ответ. Но, только там, в глубине души. Сохраняя при этом на лице серьёзное выражение. А то бы ухмылка его получилась... сардонической. И могла бы напугать Гермиону. — Всё чего я хочу, так это чтобы получили в итоге и судьи, и зрители то что хотят. И хлеба, и зрелищ.

Впрочем, Гарри не удивился бы, если бы кое у кого и сердечный приступ случился. Когда он их с Гермионой план, но уже с учётом своих изменений, введёт в действие.

В общем, когда он вышел на арену, то первым делом спрятался за камнем. А там принялся накладывать на себя всвозможные маскировочные заклинания. Невидимости, Неслышимости, Неосязаемости и Необоняемости. Даже то, что некоторые рептилии могут видеть в тепловом диапазоне тоже было учтено. После чего он колданул на небольшой камешек, транфигурировав его в свою копию. И эта копия медленно направилась прямо к драконьему гнезду. А сам Гарри, дожидаться когда драконша приподнявшись на лапах пыхнет в двойника струёй пламени.

И, как только дракониха это сделала, он аппарировал, по эльфийски, к её гнезду, выхватил из него фальшивое яйцо, которое им нужно было раздобыть, по условиям задания, и аппарировал прямо к судейскому столу. Но, так чтобы оказаться у судей за их спинами. И, уже оттуда, увидел как его копия... вошла в драконье пламя.

Бли-и-ин! Что тут началось. Крики, вопли, паника. А Гарри тем временем снял с себя все маскировочные заклинания и по наитию, что ли, взял да и открыл яйцо. И когда над зрительскими трибунами пронёсся очень громкий звук металла царапающего по стеклу, то все застыли и уставились на судейский стол, где за спинами у судей стоял совершено живой и здоровый Гарри. Он как раз яйцо закрывал.

— Гарри, мальчик мой, — спросил его чуть позже Дамблдор, всё ещё держась рукой за сердце. — Неужели ты думаешь, что это очень смешно?

— Конечно нет, профессор, — ответил ему Гарри. — Я думаю что это не только не смешно, но и совсем напротив. Очень даже печально. Я только надеюсь, что устроители Турнира хорошенько подумают и следующее задание у нас будет не таким дебильным. Кстати, не подскажете, какой идиот вообще додумался выпускать школьников против драконов. В одиночку. В то время как в заповеднике для этого требуется человек десять-двенадцать драконологов?

В общем, устроил Гарри всем... похохотать. Так что, народ нескоро успокоился. А с Дамблдором и Макгонагалл действительно сердечные приступы случились. И профессору Спраут, декану Хаффлпаффа, что-то посильнее обычного Успокоительного принять пришлось. Ну, насколько Гарри потом выяснил.

Ещё и Гермиона, несмотря на предупреждение, очень сильно испугалась. И пообещала Гарри, что если он сделает так ещё раз, то сама его убьёт. После того как воскресит. Раз двадцать. И каждый раз новым способом.

Не обошлось, разумеется, и без Рона. Тот тоже прискакал и начал пытаться извиниться. На что Гарри сказал ему, что второй шанс он ему предоставит, пожалуй. Но, предупредил при этом, что только до следующего Роновского косяка. А в том, что тот не удержится и накосячит Гарри не сомневался. Хотя бы по той простой причине, что Рон это был... Рон. Что тот и проделал. Ровно через месяц во время Рождественского бала.

Бал этот проводился в рамках Турнира и, разумеется вызвал ажиотаж. Особенно среди женской части Хогвартса. Даже Гермионы это коснулось. Только она, в отличии от других девчонок, к этому мероприятию подошла основательно. И задействовала для этого Гарри. В общем, учились они танцевать. Точнее, восстанавливали и оттачивали навыки в этом деле. Потому что учили их этому делу ещё в начальной школе.

Сам Гарри, правда, идти на него не хотел. Потому что открывать бал танцем должны были чемпионы. А он таковым себя не считал. И не пошёл бы, если бы его Гермиона не уговорила.

А аргумент, который она для этого привела, был тот, что они смогут там вместе потанцевать. Уж если говорить откровенно, то понравилось им это дело. Да и потом, что, зря они готовились что ли?

— Ну, тогда может вместе и пойдём? — спросил её Гарри.

— Да я бы и не против, но, пригласили меня уже, — сообщила ему Гермиона.

— И кого мне тогда пригласить? — задумался Гарри. — Наверное уже всех девчонок расхватали.

— Парвати Патил, — предложила Гермиона. — У них с сестрой чего-то там не срослось, вот они и остались без пар.

В тот же вечер Гарри переговорил с Парвати и у него появилась пара для бала. А сестру Парвати, Падму, свели, так сказать, с Рончиком. А то ведь нудил тот, не по-детски, что мол всех красивых девчонок уже расхватали, а им с Гарри никого не досталось.

И, вроде как всё разрешилось, пусть даже и в последний момент. И даже с парадной мантией Рону помогли вопрос решить. А то она у него была... раритеной, чересчур. И парой приличной на бал обеспечили. Если так выразиться можно. Вот только, всё напрасно оказалось, не удержался он. И испортил настроение. И себе, и людям. Хотя, по началу, ничего такого и не ожидалось.

Потом, кстати, Гарри задумаеся о том, почему так произошло. Но так к определённому выводу и не придёт.

— Скорее всего, — думалось ему, — тут переплелось сразу несколько факторов. Во-первых, скорее всего, из-за того, что в своей семье он обеспечивался по остаточному принципу. Во-вторых, могли и они с Гермионой слишком долго позволять Рону считать, что раз он лучший друг Гарри Поттера, то ему и можно чуть больше других. Вот Рон и возомнил, что мир вокруг него крутиться должен. И в-третьих, наверное, потому что Рончик сам по себе таким уродился. Плюс пубертат.

А получилось всё как? Сам-то Гарри, решил, что раз уж он согласился пойти на бал, то проведёт его весело. Нет, ну а чего? Зря они с Гермионой столько усилий на подготовку к нему потратили? Так что, и сам он веселился, и старался Парвати скучать не давать. И так оно по началу и было. Но, после пары танцев, заметила Парвати, что её сестра сидит грустная, а Рончик весь из себя... нахмурившийся. В общем, посовещались они и сблатовали одного дурмстранговца, пришедшего на бал без пары, пригласить Падму сначала на один танец, а там глядишь и на весь оставшийся вечер.

— Нет, ну что за человек-то такой? — рассуждал Гарри. — Ведь всё же ему дали. Как говорится, даже разжевали и рот положили. Только проглоти. Так ведь нет же. Он и тут кочевряжится. И настроение другим портит. Сука.

А потом ещё через пару танцев Рончик окончательно «берега попутал» и на Гермиону отвязался. Они как раз с Парвати за столик уселись, радом с Роном. Гарри его подбодрить как-то хотелось, что ли. Чтобы «взрыва» не произошло. Но, не получилось. Потому что подошла раскрасневшаяся Гермиона и села рядом.

— Привет, — сказал ей Гарри. — Как настроение?

— Нормально. Только очень жарко, — ответила она обмахиваясь ладонью. — Виктор пошёл за лимонадом.

Вот тут-то Рон и «взорвался». Он взглянул на неё испепеляющим взглядом и заметил. Ядовито:

— Уже Виктор? А звать его Вики он ещё не просил тебя?

— Что с тобой? — Гермиона удивлённо вскинула брови.

— Сама не понимаешь?

Гермиона перевела взгляд на Гарри, но тот лишь пожал плечами. Поэтому она и ответила, что понятия не имеет о чём он. Мол, в чём проблема-то? Ведь и его, и Гарри она же называет по имени. А они — её. Так почему они с Крамом этого не могут.

— Как, почему? — прорычал в ответ Рон, — Он из Дурмстранга — вот почему! Он соперник Гарри. И нашей школы. А ты… ты… — Рон подыскивал слово, которое описало бы преступление Гермионы. — Ты братаешься с врагом — вот что!

Гермиона рот открыла от изумления. Так же как, собственно и Гарри. Да и Парвати к ним в этом присоединилась.

— Глупость какая! — ответила на это Гермиона. Ну, когда с изумлением справилась. — И, кстати, а с каких это пор он для тебя врагом стал? И не ты ли прыгал от радости, когда Виктор приехал? Да и автограф кто-то у него взять хотел? Не помнишь, случайно, кто это был?

Но Рон, как часто бывало в таких случаях, уже «закусил удила» и «понёсся вперёд, не разбирая дороги». Ну и «вывалил» на Гермиону кучу всего. Не давая, при этом никому и слова вставить. Поэтому, когда подошёл Крам, с двумя фужерами, с лимонадом, Гермиона попросила у него прощения и выскочила из зала. А Гарри, подумал, что слишком много раз он раньше позволял такому случаться, но вот в этот раз он решил, что хватит, пожалуй. Поэтому он начал... импровизировать. И для начала, он выхватил у Виктора один фужер и вручил его Парвати.

— Парвати, это Виктор, — представил он из друг другу. — Виктор, это Парвати. Ребята, выручайте. Видите что творится. В общем, мне нужно срочно Гермиону найти и успокоить.

Парвати с Виктором переглянулись и кивнули. Типа, мы всё понимаем и совсем не против. Так что, действуй Гарри. Он кивнул им в знак благодарности и повернулся к Рончику.

— А ты сука рыжая, — процедил он сквозь зубы, — запомни, что шанс свой, ты про... э-э-э... фукал.

После чего, тоже выскочил из зала и помчался искать Гермиону.