Стеклянное Сердце Хогвартса (джен)

Силуэт внутри стеклянной сферы двигался медленно, будто сквозь вязкую дымку. Черты лица были размыты, но улыбка — слишком отчётливая, слишком человечная. И слишком знакомая, хотя Аделина не могла вспомнить, где могла видеть такую улыбку.

— Не подходи ближе! — резко сказал Роуэн и инстинктивно выставил перед собой палочку.

Но сфера сама притянула Аделину взглядом — будто в глубине находилось нечто, что знало её лучше, чем она сама.

Осколок в её руке нагрелся так сильно, что она едва удержала его. Свет внутри сферы вспыхнул ответно — и по полу прошла волна сияния, похожая на разрыв света.

— Аделина… — прошептал Роуэн дрожащим голосом. — Это зовёт тебя.

Но перед тем как она успела шагнуть вперед, пространство внутри башни дёрнулось — резкий импульс прокатился по стенам, стекло затряслось, и из сферы вырвался крик.

Не человеческий. И не звериный.

Это был звук, будто кто-то с усилием рвал ткань мира.

Аделину отбросило назад, и она ударилась о стену. На секунду всё погасло — свет, сфера, даже голос. Когда зрение прояснилось, перед ней плавал маленький осколок света — крошечная частица от сферы. Он завис прямо на уровне её глаз и, колеблясь, приблизился.

И потом — вошёл в осколок у неё в ладони.

Стекло вспыхнуло так ярко, что она едва не выронила его.

“…ключ…” — прозвучал голос.

Теперь ясно. Громче. Не шёпот — ровная, отчётливая речь.

“…не хватило… частей… найди остальные…”

Сфера медленно угасала, словно отключаясь.

Аделина прижала ладонь к груди, пытаясь перевести дыхание.

— Часть? — спросил Роуэн. — Это был… один кусок целого?

— Да, — прошептала она. — Стекло. Оно было разбито. И этот артефакт… он складывается из частей.

Внутри неё росло понимание, пугающее и завораживающее одновременно.

— Они ищут друг друга. И когда сложатся — то, что внутри сферы, освободится.

Роуэн побледнел.

— Аделина, это плохая идея. Максимально плохая. Типа «выпусти древнее существо, которое кричит так, будто его веками держали в ловушке».

Она подняла голову.

— Но это не похоже на зло. На… злость, да. На отчаяние. На боль. Но не на зло.

И тогда, к их ужасу, стеклянная башня снова содрогнулась.

Выбраться наружу было сложнее, чем войти: стены словно держали их. Только когда свет внутри сферы полностью угас, трещина в пространстве — тот самый провал, через который они попали внутрь — открылась вновь.

Они спрыгнули на двор, обеими ногами приземляясь на холодный камень. Башня снова стала обычной — тёмной, молчаливой.

— Никто нам не поверит, — прошептал Роуэн. — Нам даже сами себе трудно поверить.

Аделина крепко сжала осколок.

— Должны разобраться. Сами.

Но когда они вошли в замок, воздух казался другим — тяжёлым, электризованным.

Ученики шептались, напряжённо поглядывая в окна.

— Что происходит? — спросила Аделина у первокурсницы Пуффендуя.

— Вы разве не видели? — девочка выглядела испуганной. — На севере появилась вспышка. Над горами. Такая яркая, что у всех стеклянные колбы в зелийной лопнули.

Аделина и Роуэн обменялись взглядами.

— Вспышка… — пробормотал он. — И это произошло в тот момент, когда мы были в башне.

Тем вечером профессор Флитвик объявил:

— В Хогвартсе фиксируются нестабильные магические колебания. Все ученики просят оставаться в спальнях после наступления темноты. Это временная мера.

Но «темпоральная мера» звучала плохо, учитывая, что Аделина чувствовала: магические колебания идут именно от её осколка.

Когда она легла, стекло у неё в руке слегка светилось. И снова послышался голос:

“…ключ… второй… под башней… следуй за трещинами…”

Она резко села.

— Трещины? Какие трещины?

Как будто отвечая, на стене её спальни тонкой линией проступило слабое свечение — едва заметная, но совершенно чёткая светящаяся трещина. Она тянулась к окну.

И к Стеклянной Башне за пределами.

Аделина замерла, осознавая:

Башня показывает ей путь.

И вторая часть артефакта где-то под ней.

Ночь была тёмной. Правила — в туманном далеке. Страх — огромный.

Но она понимала одно:

Остановиться уже невозможно.