Иногда и от аллергии бывает польза (джен)

Разговор, правда начался не сразу. Гермиона о чём-то задумалась, а Гарри пользуясь её молчанием уточнил у Добби появился ли Кричер. Оказалось, что появился и Добби доставил Кричера в Тайную комнату.

— Кричер выполнил поручение мастера Гарри, — «проскрипел» старый домовик.

— Трудности были? — уточнил Гарри.

— У кого? У Кричера? — старик улыбнулся той самой улыбкой от которой у неподготовленного человека могла бы кровь застыть в жилах. А Гарри просто замахал руками.

— Всё, всё, Кричер. Не хочу ничего слышать о том, что там случилось с теми у кого оказался медальон. Ты лучше скажи мне вот что, есть ли в доме Блэков Омут памяти?

На такой вопрос Кричер презрительно фыркнул и через несколько мгновений запрошенный артефакт стоял перед Поттером.

— Спасибо, Кричер, — поблагодарил домовика Гарри. — А теперь ребята у меня будет к вам двоим очень ответственное поручение. Тут в школе, в комнате Так-и-Сяк, находится ещё одна «Злая вещь». Мне нужно что бы вы её нашли и доставили сюда.

Эльфы отправились выполнять задачу, а Гермиона, наконец, очнулась от своих мыслей.

— Слушай, Гарри, — спросила она, — а ты помнишь, что ты приглашал меня на бал, тогда на четвёртом курсе?

— Скажу тебе больше, — ответил ей Гарри, — я даже помню, что ты ответила согласием. Вот только потом ты, почему-то, оказалась партнёршей Крама, а я стал партнёром Парвати.

— А как так могло получиться?

— Всего лишь старые, добрые Конфундус и Обливиэйт. Видимо Уизли уже тогда «положили на тебя глаз» и пытались свести с Рончиком. Только рыжий слишком долго тупил и оказался в пролёте.

— И кто по твоему это сотворил с нами? Дамблдор?

— Да нет, пожалуй. Для него это слишком «мелко». А вот братцы-акробатцы вполне могли.

— Кто? Фред и Джордж? Как-то не верится.

— Эх, Гермиона, Гермиона. Ты видимо совсем не знаешь этих двоих. Это с виду они раздолбаи раздолбаями. А на самом деле эти ребятки очень чётко представляют чего им хочется от жизни. И уверенно идут к своей цели. Иногда даже по чужим головам.

— Но, кто их мог научить?

— А ты не забыла кем работает Артур? И как часто ему в своей деятельности приходится использовать Обливиэйт? Впрочем, речь сейчас не об этом, — продолжил меж тем Гарри, — тут у нас проблема посерьёзней образовалась.

— Это какая же? — заинтересовалась Гермиона.

— Дело в том, что когда я выполнял задание Дамблдора, я ненадолго... умер. Настолько ненадолго, что этого никто не заметил. Но, для меня, там куда я попал, время слегка растянулось и я бы хотел с тобой поделиться воспоминаниями о моём новом приключении.

Когда Гарри произнёс слово «Умер» Гермиона сначала застыла «переваривая» сказанное, а потом разразилась серией вопросов, «выстреливая» их со скоростью пулемётной очереди. Однако Гарри прервал её.

— Подожди, Гермиона. Видишь вот эту штуку? Это Омут памяти. Сейчас я скопирую туда свои воспоминания, мы в них погрузимся и ты всё, всё узнаешь. Согласна?

Ещё бы Гермиона не согласилась. Ведь это же новые знания.

Просмотр занял немало времени, настолько немало, что наверху, в школе прошёл не только обед, но и ужин, и прошло время отбоя. Хорошо, хоть Кричер и Добби быстренько нашли Злую вещь и теперь приглядывали за ребятами. Вплоть до того, что насильно извлекали их из Омута и занимались их кормлением.

После просмотра Гермиона опять задумалась. А потом, через некоторое время заявила:

— Знаешь, Гарри, анализируя сцену проводов детей в школу, мне невольно вспоминается речь Снэйпа.

— Какая из? — уточнил Гарри.

— Вступительная, на нашем первом занятии по зельеварению. Помнишь что он сказал? — и Гермиона процитировала Снэйпа: « Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть».

— Ну, да. Вспомнил. И, думается мне, что ключевыми словами в ней, в этой речи, были : «... околдовывая его разум, порабощая его чувства...».

— Вот именно. И глядя на наши старшие копии, мне начинает казаться, что зельями нас поили весьма изрядно. Но, вполне возможно, что ими одними тут дело не обошлось. Уж очень они, наши копии, напоминали зомби.

— Э-э-э... зомби? — Гарри вспомнил инферналов которых они проходили на уроках ЗОТИ.

— Да, не этих, — Гермиона уточнила свою мысль, — не тех которых некроманты делают. А тех которых создают гаитянские колдуны. Бокоры.

— Хм-м, Гермиона, что-то я про них ничего знаю.

— Да, Мерлин с ними, с бокорами. Потом расскажу. Мы-то с тобой, что с Уизли делать будем? Что-то не хочется мне превращаться в то, что я увидела.

— А у них Гермиона, прямо сейчас передо мной три Долга жизни. Ну, или, в крайнем случае, всегда может произойти несчастный случай. Так, что Уизли это не самая существенная наша проблема.

— Но, — Гермиона задумалась, — тогда получается, что у меня Долг перед Роном, после случая с троллем.

— Нет, нет, нет, — запротестовал Гарри, — так это не работает. Сначала он втравливает тебя в опасную ситуацию, а потом, типа, спасает. Не бывает так. Впрочем, до Уизли мы ещё дойдём. Сейчас разговор не об этом. Меня сейчас больше всего волнует, какого лысого Мерлина я опять должен всех спасать? Может хватит?

А затем они принялись обсуждать что им делать дальше. Опять взваливать на себя ответственность или же «умыть руки». Кстати, Гермиона согласилась с Гарри, что взрослые тоже могли бы поучаствовать, а не «сидеть на попе ровно». Обсуждение затянулось и домовики доставили в Тайную комнату кровати и организовали климат-контроль. Всё-таки, сыровато тут было.

А ещё, в течение дня, Кричер «смотался» в Гринготтс и вернулся оттуда с грузовым порт-ключом. Ведь если молодой хозяин недотёпа, то долг хорошего домовика хозяину подсказать как действовать. И помочь. Вот Кричер и подсказал, что тушу мёртвого василиска нужно продать. Гоблинам. Выцедив, предварительно, весь яд.

Кстати, часть яда пошла на взятку директору Гринготтса. В результате, чаша Хаффлпафф из сейфа Беллатрикс Лестрендж, ближе к вечеру, там и осталась, но стала, при этом, абсолютно безвредной.

А затем, домовики с помощью яда уничтожили ещё две Злые вещи. С разрешения хозяина, конечно.

И, как только медальон был подвергнут воздействию яда, Кричер заметно успокоился. Ведь последний приказ его любимого хозяина Регулуса был наконец выполнен.

И Гарри с Гермионой смогли продолжить обсуждение того, что же им делать дальше. А под конец, когда мозги уже не работали и Гермиона желая отвлечься, задала Гарри вопрос.

— Слушай, Гарри, — спросила она, — а как ты думаешь почему у Поттеров и Уизли никогда не было совместных детей?

— Ну, — Гарри ненадолго задумался, — точно я тебе сказать не смогу. Могу лишь предположить. Теория, как говорится, не хуже и не лучше чем другие. Помнишь легенду о собаке Баскервилей?

— Конечно помню, Гарри. Ты за кого меня принимаешь?

— Да это так, к слову. Ты вспомни с чего она начинается? С того, что Хьюго Баскервиль воспылал страстью к девушке и похитил её.

— Да это-то я помню Гарри. К чему ты это мне рассказываешь?

— А к тому, что если фамилия Хьюго будет не Баскервиль, а Уизли, а фамилия девушки будет Поттер, то всё сходится.

— Да, что сходится, Гарри? — очевидно Гермионе стало лень использовать мозги по назначению.

— А то, что девушка по фамилии Поттер могла провести ритуал, используя свою жизнь и магию в качестве источника энергии. И в результате, у Поттеров и Уизли, с тех времён и на веки вечные, теперь не может быть совместных детей. Как-то так.

Затем они уснули. Им нужно было выспаться перед «решительным сражением» которое ожидало из завтра и начаться оно могло прямо во время завтрака.

Так оно и случилось. А началось всё со скандала разразившегося на завтраке. Скандалить, что закономерно, начал Рон. Впрочем, ребята приняли перед завтраком лёгкое успокоительное и, совершенно спокойно взирали на брызжущего слюной и наливающегося кровью шестого Уизли.

И, после того как Рон проорался, они спросили его, а в чем собственно дело? Чего это с ним? А то из его невнятной речи было непонятно, какие к ним у Рона претензии.

— Вы где всю ночь были? — уже спокойней продолжил допытываться Рон.

— А какое твоё дело, Рон? — спросила у него Гермиона.

— Что-о-о?!! Ты моя девушка, поэтому я спрашиваю где вы были?

— А знаешь, Ронни, я тут подумала, подумала и... передумала.

— Что передумала?

— Быть твоей девушкой. Просто сказать об этом не успела. Так что, более отчитываться перед тобой я не собираюсь.

— И, спокойней, Ронни, — добавил Гарри. — А то я ведь вспомню про Долг жизни.

— Какой такой Долг жизни?

— Выпитая тобой отравленная медовуха. И безоар, который я в твою жадную пасть засунул. Забыл что ли?

Рон попробовал было ещё что-то возразить, но тут пришла Макгонагалл и потащила всех к директору. Правда, зачем Макгонагалл прихватила ещё и Рона, они так и не поняли, впрочем, им было всё равно. Как говорится, Роном больше, Роном меньше — особого значения это не имело.

А в кабинете Дамблдора не было ничего нового. Всё так же крутились и свистели непонятные артефакты. И, всё так же Дамблдор восседал в своём золочёном, троноподобном кресле. И в том, что помимо самого директора в кабинете находились Флитвик, Спраут, Слагхорн и, разумеется, Снэйп, тоже ничего необычного не было. Даже, несмотря на то, что Сэйп теперь деканом Слизерина сейчас не был. Как говорится, вполне ожидаемо. И, то что Снэйп с ходу начал «поливать» словесным «дерьмом» и Гарри, и Гермиону, тоже было ожидаемо, и, тоже вполне.

Вот только, подобный вариант развития событий обсудили они накануне. И, что в таком случае делать, было предусмотрено. Поэтому, Гарри обошёл стол за которым сидели деканы и с грохотом поставил перед Дамблдором пузырёк с воспоминаниями Слагхорна. А затем, пользуясь всеобщим замешательством, ухватил со стола Дамблдора волшебную палочку. Чтобы лёгким Секо надрезать себе ладонь и намазать палочку своей кровью.

И, только когда Гарри продолжая пользоваться всеобщим замешательством призвал Воскрешающий камень, тоже намазал своей кровью и положил в свой карман, «плотину прорвало».

— Мистер Поттер!- возмутилась Макгонагалл. — Что вы себе позволяете?!

— Всего лишь произвожу привязку семейных артефактов. Кстати, я Гарри Джеймс Поттер разрешаю Альбусу Персивалю Вульфрику Брайану Дамблдору ВРЕМЕННО использовать данную волшебную палочку без причинения вреда мне и семейству Грэйнджер.

— А это ещё для чего было сделано?! — продолжала возмущаться Макгонагалл.

— А для того, что бы мы с мисс Грэйнджер не вышли из кабинета с изменённой памятью.

— Да, как вам в голову могла прийти такая мысль?

— А как вам в голову пришла мысль, кстати вместе с директором, оставить годовалого ребёнка на пороге маггловского дома? В ноябре? Ночью?

Ошарашенная Макгонагалл замолчала, а Гарри тем временем вытащил из кармана с наколдованным эльфами расширенным пространством шкатулку и тоже водрузил её перед Дамблдором. А затем приоткрыл крышку, так что бы заглянуть внутрь мог только Альбус, а потом снова её захлопнул.

— Э-э-э... Гарри, мальчик мой, — пристально глядя на Поттера спросил Дамблдор, — это то о чём я думаю?

— Вообще-то, я не знаю о чём именно вы подумали, — ответил ухмыляющийся Поттер, — но, мне кажется, что сейчас мы думаем об одном и том же.

— Так, — Дамблдор сразу же превратился из благодушного старичка в серьёзного волшебника, — все свободны. Остается мистер Поттер и... полагаю, что мисс Грэйнджер. От неё, насколько я понял, Гарри, у тебя секретов нет?

Так что, когда преподаватели покинули кабинет, между Альбусом и Гарри состоялся серьёзный и, на этот раз, конструктивный разговор. И начался он с вопроса заданного Дамблдором.

— Но, как так получилось, Гарри? Ведь я только собрался посвятить тебя в следующие... темы наших занятий, а ты уже приносишь мне то, о чём должна была пойти речь.

— Ну, профессор, — Гарри развёл руками, — давайте скажем так, что у меня был свой источник информации.

— И сколько же их оказалось всего? — спросил Дамблдор.

— Если считать, то тело которое сейчас занимает осколок оставшийся от души Волдеморта, то — восемь. Правда, шесть из них уже нефункцинальны.

— Ну, тогда тебе же легче.

— А я здесь при чем?

Тут Альбус уставился Поттера удивлённым взглядом, а тот, в свою очередь, с недоумением смотрел в ответ.

— Но, пророчество, Гарри... .

— А оно выполнено, профессор. Вспомните, как там: «... ни один из них не сможет жить спокойно пока жив другой...». Как видите, я — жив, а маг по имени Том Марволо Риллд — нет. Вычеркнут он из списков живущих на этом свете.

И пока Дамблдор молча «переваривал» слова Поттера, тот продолжил.

— И ещё, профессор, помните что вы мне сказали тогда, на первом курсе, после истории с Квиреллом?

— Э-э-э... Ну, в общих чертах, — ответил Альбус.

— Тогда я вам снова процитирую: « ...Однако ты не должен огорчаться, Гарри, пусть ты всего лишь на какое-то время отдалил его приход к власти. Но, в следующий раз найдётся кто-то другой, кто будет готов сразиться с ним...». Это ваши собственные слова, профессор.

Гарри замолчал и уставился на профессора в ожидании его ответа.

— Ну, хорошо. Возможно я так и сказал тогда. Но, сейчас-то ты зачем мне это рассказываешь, Гарри?

— А, затем, профессор, что следующий раз наконец наступил. И, что пора этому «кое-кому другому» взять в руки волшебную палочку и надрать задницу этому ... существу, вместе с его змеюкой. Но, уже без меня. Тем более, что я больше не хоркрукс, а всего лишь шестнадцатилетний школьник. Не обладающий ни соответствующими знаниями, ни навыками, ни опытом.

После этих слов Гарри и Гермиона покинули кабинет директора. Дамблдор же так и остался сидеть за своим столом и пребывать, судя по всему, в глубоких раздумьях.

Больше, до конца учебного года, ни Гарри, ни Гермиону к Дамблдору не вызывали А на каникулах Гарри «выбил» из родственничков разрешение на поездку за границу с Грэйнджерами. Всё-таки в маггловском мире он был все ещё несовершеннолетний. И они все вместе, с Гермионой и её родителями отправились в Швейцарию, на горнолыжный курорт Вербье.

Отдых на котором принёс им огромное удовольствие, несмотря на синяки, которые они себе набивали в первых попытках спуститься на лыжах с невысокой горки для начинающих. Кстати, Гермиона, как и Гарри до этого ни разу в жизни не вставала на лыжи. А, ближе к концу отдыха, на имя Гарри пришло письмо от Дамблдора.

— Дорогой, Гарри, — было написано в письме, — Спешу тебе сообщить, что проблема Волдеморта окончательно закрыта. И если ты когда-нибудь услышишь, как кто-нибудь называет себя этим именем, то знай, что это самозванец. Так же выражаю благодарность за то, что напомнил мне, да и не только мне, что делами взрослых должны заниматься взрослые, а не сваливать их на плечи детей.

Можете спокойно возвращаться на седьмой курс. Надеюсь, что вы с мисс Грейнджер достойно выполните обязанности Старост школы и будете плодотворно сотрудничать с новым директором. А мне, как ты понимаешь, пора отправляться в «новое большое приключение».

Свою волшебную, которую ты привязал к себе кровью, ты найдёшь в кабинете директора, в нише, за моим портретом.

С наилучшими пожеланиями, А.П.В.Б. Дамблдор.

Так закончилось многолетнее противостояние. Гарри и Гермиона смогли в покое доучиться последний, седьмой год. Неизвестно на какие рычаги надавил перед своей кончиной Дамблдор, но в школе появились и стали обязательными уроки магического права, этикета, маговедения и артефакторики. Ведь незнание законов не освобождает от ответственности. А после окончания обучения в Хогвартсе ребята пошли учиться дальше.

А ещё, через некоторое количество лет, после того как Гермиона вышла за Гарри замуж у Поттеров родилось трое детей. После чего, Гарри посчитал, что теперь главный наказ его родителей выполнен. И очень надеялся, что их с женой ждут долгие годы счастливой совместной жизни. Ну, и чего скрывать, теперь он сам рассчитывал внуков понянчить.

А вот с рыжим семейством все отношения они разорвали и, даже, не интересовались их судьбой. Единственное, что им было известно, так это то, что за время проводов в школу своих отпрысков, они ни разу не встретили детей ни Рона, ни Джинни. Из-за чего, впрочем, совершенно не расстроились. Ведь если у рыжих нет потомства, то, значит, и новых «пиявок», которые присосутся уже к их детям в природе не существует. И не придётся Гарри «засучивать рукава», брать в руки волшебную палочку и делать то, на что он когда-то был готов. То есть, «зачищать» рыжих.

И шрам у него с тех пор больше не болел. Да и всё остальное тоже было хорошо.