Канон? Курочить! Немедленно! К чёртовой матери! (джен)

Да, забыл я упомянуть, что среди прибывших в качестве эвакуатора был ещё и Кингсли Шеклболт. Здоровенный... афроангличанин, назовём его так, а то ведь скажете ещё, что я расист, если я его по-другому обзову. Хотя, если быть до конца честным, не тянул он на афроангличанина, не тянул. Только... на афроафриканца. Он потом, вроде как Министром магии должен был стать. Ну, теперь-то вряд ли такое случится. Скримджер-то жив, пока. А к чему я сейчас о нём вспомнил? Да потому что, канон рулит. В некоторых моментах. И, как только я оказался в «Норе», то тут же на меня «наехала» парочка деятелей: Люпин и, вышеупомянутый Шеклболт. Типа, чё за дела, откуда утечка информации, да и вообще, кто я такой? Уж не вражина ли я замаскированный?

В общем, поговорили мы... На повышенных тонах. И закончился наш разговор моими словами о логике.

— Знаете, — сказал я им напоследок, — правильно когда-то Грэйнджер говорила, что волшебники с логикой совсем не дружат. А вас, кроме как идиотами, я назвать не могу. Довериться Флетчеру, это же с головой совсем не дружить. Впрочем, если то, чем закончилось доверие Дамблдора Снэйпу, вас ничему не научило, то я вам своего ума в головы не вложу. Он мне и самому пригодится.

А потом ещё подумал и добавил:

— Жаль только, что сама Грэйнджер перестала этим принципом руководствоваться. А ведь девочка-то умная была.

— Чего это вдруг была? — спросила меня присутсвующая здесь же Гермиона.

— А это я тебе потом объясню, когда народа вокруг поменьше будет, — ответил я ей. — Если ты, конечно, соизволишь меня выслушать.

Так что, когда конфликт был улажен, меня отправили в комнату к Рончику. Ну, четыре-то дня храпящего Рона я потерплю, пожалуй. Тем более, что Полог тишины Поттер наколдовывать умел. Ну, и я теперь. Да и с де Ла Курами встретиться хотелось. А то очень уж мне не понравилось то раболепное обожание с которым Флёр смотрела на своего будущего муженька. Знаете, читать об этом, это одно дело, а вот видеть своими глазами... Бр-р-р. Совсем другое ощущение. Его даже «Испанским» стыдом» не назовёшь. Тут что-то другое. Нет, может у них, у вейл, это так и должно быть. Природой или магией в них так заложено. Ну, тогда это её проблемы. Но, вот задать пару вопросов её родителям мне это не помешает. И если получится сделать рыжим гадость, то порадует меня это.

А если вы меня спросите, почему я так настроен против рыжих, то я вам расскажу, разумеется. Не буду напускать таинственности. Понимаете, с моей точки зрения, Поттериана, это совсем не сказка, а руководство как сначала вовремя к героям «примазаться», а потом правильно их эксплуатировать. И, в результате заработать себе кучу «плюшек». Нет, за всё, конечно, нужно платить и Уизли, в каноне, заплатили жизнью одного из близнецов. Но, если сравнить с ценой, которую заплатил сам Поттер, то что получается? А, получается неравноценный обмен, вот что. То есть, заплатили они минимум, а получили много, а Поттер заплатил очень много, но в результате вообще ничего не получил. Но, повторяю, это моё личное мнение, которое я никому не навязываю. И, именно поэтому, если уж я попал в канон, то пристроить рыжим парочку неприятностей я непременно постараюсь. Как-то так.

Впрочем, это так, лирическое отступление. На следующий день я отправился в Мунго. Сказал за завтраком, что плохо себя почувствовал, и... только меня и видели. А то, помнится, в каноне Гаррика во всю начали в эти дни эксплуатировать. Типа, подготовка к свадьбе и всё должны внести свой посильный вклад. А оно мне надо? Не моя же свадьба-то. В общем, не стал я никому ничего объяснять. Вызвал Добби, а уж он-то меня к Мунго и доставил. А то аппарация, штука хорошая, конечно, но лучше не рисковать если сам в том месте ни разу не был.

Кстати, со здоровьем у Поттера, судя по его воспоминания, не так уж и плохо было. Что визит в Мунго и подтвердил. Так что, я туда для собственного успокоения отправился. И для перепроверки его воспоминаний. А дело тут было вот в чём. Помните, я уже говорил, что в некоторых моментах канон безбожно врал? Вот и в этом случае так же было. Это, если кто не понял, я про мадам Помфри.

Нет, сам-то Поттер посещение больничного крыла приравнивал к встрече с драконом или схватке с василиском, тут канон не соврал. Не любил он больницы. Вот только не учитывалось в данном вопросе его мнение вообще. Потому что от мадам Помфри, как и от Кричера, ещё никто не уходил. Приведу такой пример. Помните, когда Поттер выбрался из Тайной комнаты то что было-то? А то, что наш добрейшей души дедушка отправил Уизли к Помфри, а самому Гарри, дай бог памяти, посоветовал выпить горячего шоколада. Или не ему, а Джинни? Впрочем, неважно. Главное, что предложил. Великий, мать его, лекарь. Ему, видите ли, всегда помогает.

Ну, так вот. Это в каноне было. А на самом деле когда Уизли добрались до мадам Помфри, и она уяснила для себя ситуацию, то тут же отправила домовика за Поттером. И, имели потом что послушать. И Дамби, и Потти. Об их умственных способностях. Особенно Дамби. Хоть мадам Помфри и оградила их тогда от подслушивания, но Поттеру как-то посчастливилось услышать что она тогда ему наговорила. Кстати, как по мне, то это одно из лучших его воспоминаний.

А Гарри тогда заполучил ещё и сеанс лечебного... потения, что ли. В общем, слёзы феникса яд василиска не только нейтрализовали, но и подвергли разложению. Вот эту-то начавшую разлагаться дрянь из Поттера и нужно было вывести. Вместе с потом. Чем мадам Помфри и занялась. Влила он в Поттера несколько зелий, повышающих температуру тела и заставивших его усиленно потеть. И ещё несколько, чтобы обезвоживание организма не допустить. Ну, и Дамблдору рассказала всё что она о нём думает.

Кстати, помните, как говорил в своё время Окорок, который Джон Сильвер из мультфильма «Остров сокровищ»?

— Одни боялись Пью, другие — Билли Бонса. А меня боялся сам Флинт, — вот как он говорил.

Это я к тому, что мадам Помфри, особенно когда она была занята выполнением своих обязанностей медведьмы, побаивались все, включая «Великого человека» Дамблдора. А если ещё вспомнить, что Поттер перед Хогвартсом был худым, мелким и не выглядевшим на свой возраст, то мимо мадам нашей Помфри он «проскочить» никак не мог. Вот так было на самом деле, а не так как в каноне описывалось.

Единственное, чего я так и не понял, почему мадам Помфри не обратила внимания на шрам на его лбу. Разве что Альбус как-то хитро его замаскировал и тот излучал всего лишь слабые остаточные эманации от осколка Риддловской душонки. Или внимание от него как-то отводилось. Уж на это-то у него умения должно было хватить. Впрочем, кто его теперь знает.

После Мунго я отправился в Годрикову Впадину. Ну, не в «Нору» же было возвращаться? В домике, в котором Поттеры прятался, не нашлось вообще ничего. Растащили оттуда всё, что там когда-то было, ну, мебель там всякую и прочее. Побывал я и на могилах его родителей, раз у самого Поттера на это ни времени, ни желания не нашлось. Кстати, помните, фразу на их памятниках. «Последний же враг истребится — смерть». Так вот, неправильный это был перевод. «Пусть имя последнего врага, который истребится, будет смерть». Вот так было правильно. И, от его имени пообещал его родителям закрыть гештальт, который образовался после предательства их Питером Петтигрю.

После чего аппарировал в «Нору». Сам попробовал. Тут, кстати, не сильно-то и далеко было. Всего лишь из Южного Уэльса в Девон. А в Норе, меня конечно же ждали, с претензиями. На что я всем заявил, что я им своё общество не навязывал. И, если кого-то что-то не устраивает, то я и съехать могу. Да, даже, вон, палатку с внутренним расширенным пространством поставлю и поживу там какое-то время. В конце концов у меня что, своих дел быть не может? А со свадьбой я им помогу, конечно. Но, только после того, как эти самые свои дела и переделаю. Ну, а то что там где-то Сам-Знаете-Кто дела свои «чёрные» замышляет, и что гулять по Диагон Аллее опасно, так ведь свадьбу их в это опасное время тоже никто справлять не заставляет. А то здорово получается. Одним можно, а другим хрен.

Ну, и с Грэйнджер мы поговорили. Объяснил я ей почему она больше не самая умная ведьмочка нашего поколения.

— Вот, скажи мне, Гермиона, — начал я с ней разговор, — если ты такая умная, то какого хрена ты здесь, с рыжими, а не со своими родителями? Или что, возомнила себя величайшей ведьмой, а своих родителей стала считать жалкими, никчёмными магглами? Обуизлилась совсем, что ли?

Гермиона, конечно, возмутилась сначала. Как это она обуизлилась? Что это вообще за слово такое? Пришлось ей объяснить. В общем, слово за слово, и выяснил я что канон в этом случае не соврал. Действительно отправила она их в Австралию, да ещё и память им подтёрла.

— Ну вот тебе и доказательство, — разъяснил я ей её действия. — Ну, ладно, допустим, в условиях цейтнота ты поступила оптимальным образом. Попыталась их обезопасить, как смогла. Но, почему ты сама на себя всё взвалила-то? Что, орденцы вымерли все, на данном этапе? Что, нельзя, что ли, их за «жабры» взять было? Ведь о моих родственничках они позаботились, хотя я их об этом и не просил. Так почему они и о твоих родителях позаботиться не могли? Чем твои родители хуже моих родственничков? И это тебе только первый момент, говорящий о том, что ты с логикой дружить перестала. Мне продолжать?

Грэйнджер попросила продолжить. И не стала пытаться доказывать мне, что я неправ. Что, после последнего, шестого курса в Хогвартсе, было весьма удивительно. Не знаю, может в отношении её ещё не всё потеряно и сможет она образумиться?

— Хорошо, — продолжил я объяснения. — Теперь скажи мне, что ты собиралась делать с ними дальше, при условии, что наша миссия увенчалась бы успехом?

— Найти их, вернуть им память и всё такое, — ответила мне Грэйнджер.

— Очень, хорошо. А где бы ты их там искала? — уточнил я у неё. — Не знаешь? А я тебе подскажу. Либо в тюрьме, либо в психушке.

— Но, почему?! — воскликнула она.

— А ты сама подумай, что должны сделать власти страны в которую приезжает парочка иммигрантов? — объяснил я ей ход своих мыслей. — Прежде всего провести их проверку. А вдруг это какие-нибудь... Бонни и Клайд, которые от правосудия решили спрятаться под чужими именами. И выяснится, что эта парочка появилась из ниоткуда. Что нет у них никаких биографий. Ни связей, ни знакомств, ни в бизнесе они ни в каком задействованы не были. Так что, придётся тебе их либо из психушки, либо из тюрьмы вызволять. Особенно, если они будут настаивать, что никакие они не Грэйнджеры. И это, только при условии, что тебе позволят поехать на их розыски.

Услышав моё последнее заявление, Грэйнджер удивлённо посмотрела на меня.

— А кто мне запретит-то? — не поняла она.

— Как кто? — задал я ей вопрос. И тут же пояснил. — Рыжые, конечно. Особенно, если ты с их младшеньким свяжешься узами брака. Нет, если ты, конечно, жаждешь прожить свою жизнь с абьюзером, то кто я такой чтобы тебе препятствовать? Кстати, мирить вас с Рончиком, я больше не буду. Сами разбирайтесь. Но, это так, к слову. А вообще, если ты выйдешь за него то смело можешь сказать «До свидания» не только Австралии, но и всем свои мечтам и планам. Ну, или, как только наденешь кольцо на палец, не расставайся с волшебной палочкой. Потому что Рончика можно будет вразумить только с помощью доброго слова и её родимой. Никак не иначе.

Грэйнджер задумалась, а потом спросила:

— А делать-то что теперь?

— Давай попробуем с родителями Флёр поговорить, — предложил я ей. — Живут они подольше нас, да и связей у них побольше. Глядишь, может чего и посоветуют. Да, кстати, вот что я тебе ещё забыл сказать. Миссия, которую мне Дамблдор поручал, выполнена. Поход за хоркруксами отменяется.

Вы, конечно, можете спросить, зачем оно мне было нужно? Про родителей её спрашивать и какие-то шаги в данном направлении предпринимать. Да потому что я абсолютно убеждён, что не должны родители страдать из-за дурости своих взрослых детей. Вот представьте себе живёт человек, всё у него в жизни хорошо, на спокойную старость надеется. А потом в один момент приходят к нему... ребятишки и говорят, что он теперь им должен. По милости его ребёнка. И если меня самого чаша сия миновала, в прежней жизни, то вот некоторых знакомых моих знакомых коснулось. И пришлось им на старости лет, чуть ли не в бомжи записываться и милостыню, «Христа ради», просить.

Забегая вперёд, скажу, что мои предположения полностью подтвердились. Именно в австралийской психушке Грэйнджеры и нашлись. И очень хорошо, что де Ла Куры считали себя обязанными Поттеру и помогли нам и с поисками, и с «выпиской» Грэйнджеров из больницы. Ну, и кривовато наложенный Обливиэйт снять с них удалось без последствий. А всё потому, что оказалась в Австралии, своя, небольшая колония вейл. Вот они-то и помогли нам. И Грэйнджеров обратно в Англию доставили, и все документы, которые там на них успели оформить уничтожили.

Ну, и напоследок, посоветовал я ей обучение в Шармбатоне заканчивать. Французский-то она знала. Да и отношение к магглорождённым не было там таким предвзятым как здесь. И от рыжих подальше будет. В общем, последний год в Хогвартсе с нами её не было. Кстати, хочу ещё добавить, что благодаря дальнейшему отсутствию в её жизни рыжей семейки, вернулось к ней критическое мышление. Пусть и не сразу.

Но, это потом всё было. А прямо сейчас, за завтраком все зачитывались статьёй из «Ежедневного пророка» о бойне устроенной в Малфой-маноре. Закончившейся гибелью двадцати пяти магов. Среди погибших числились, во-первых, сам Волдеморт. Во-вторых, те десять которых он из Азкабана «вытащил». Ну, там, Лестренджи всякие, Долохов, Мальсибер и прочие. И, в-третьих, среди погибших числился лучший друг нашего добрейшей души дедушки Альбуса. Северус Тобиас Снэйп. Впрочем, ожидаемо это было. Наверняка, Беллатрикс захотелось устроить в магической Британии массовый террор и геноцид, чтобы за её обожаемого Лорда отомстить, а более здравомыслящие попытались её отговорить от этого. Вот всё и закончилось тем чем закончилось. А Снэйп, скорее всего, первым Беллочке под раздачу попал. Помнится, в каноне, были у неё к нему очень большие претензии.

А дальше, я под шумок сбежал из Норы и отправился в дом на Гриммо. Закрывать гештальты. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что Питер своим предательством, прежде всего, отомстил Поттеру и Блэку. За все семь лет унижений во время их школьной учёбы. Так-то у него особых перспектив в жизни не было. Вот он и пристроился к тем, кто посильнее. И, платил им за это мнимым подобострастием и восхищением. А те, порой, «палку-то» ох как сильно перегибали. Вот Петтигрю им это и припомнил.

Ну, и Флетчер, конечно же, заплатил за то что дом Блэков «обчищал» планомерно и методично. В общем, не сильно-то и много он нажил за свою жизнь. Всего-то тысячи три галлеонов. Так что, заслужил он, то что получил в конце.

А когда я с ними окончательно разобрался, то встретился с испанским представителем рода Блэков. Обратился к ним, оказывается, Кричер. И нашёлся среди них тот кто мог, и самое главное, хотел помочь роду Блэков выйти из того застоя к котором он оказался. Так что, передал я ему главенство, с радостью. И распрощались мы с ними, довольные друг другом. И портрет Вальбурги на него не орал. Да и на меня тоже.

А там и мой нынешний день рождения наступил. И состоялась встреча со Скримджером и завещание Дамблдора он нам зачитал. Ну, и как в каноне, он нам начал задавать свои вопросы. Мол, почему это Альбус упомянул нас в своём завещании вообще и почему он подарил нам именно эти предметы. Пришлось его, правда «приструнить» немного. После того как он сказал, что дескать, вопросы тут он задаёт. А ещё захотелось мне прямо тут же вскрыть на его глазах снитч, подаренный мне и воспользоваться Воскрешающим камнем, чтобы он сам свои вопросы Дамблдору задал. Но, не ко времени это было.

Я его потом вскрыл, произнеся:

— Я должен был бы скоро умереть.

А затем спрятал камешек, до поры до времени.

Дальше приехали родители Флёр и, я задал им интересующие меня вопросы. Оказалось, что с самой Флёр все в порядке. Как объяснила мне её мама, Апполин, что у вейл така фигня бывает. Некоторое подобострастие к будущему мужу. До свадьбы. Слышали, наверное, такое выражение «предсвадебный мандраж». Вот это оно и было. А вот потом, сразу после свадебного ритуала он проходит. И отношения вейлы с мужем переходит на новый уровень. Более деловой и конструктивный, если можно так выразится. И ещё, в отличии от канона, мальчику Билли было поставлено жёсткое условие, что в Англии они с женой не останутся. Так что, ни о каком таком коттедже «Ракушка» речь даже и не заходила вообще. А «приземлились» они во Франции сразу после свадебного путешествия.

— Нет, они, конечно, мои родители. И я их люблю и всё такое, — говорил по этому поводу сам Билли. — Но, после того как я миру покатался, то понял, что жизнь совсем не ограничивается Оттери-Сент-Кечпоул и родимым британским Министерством магии. И, что за «Каналом» тоже и земля есть, и люди живут. Так что мы уж сами как-нибудь. Сами.

В общем, состоялась их свадьба, а потом уехали они все. «Новоиспечённая» семья в свадебное путешествие, де Ла Куры к себе. И Грэйнджер с Живоглотом вместе с ними. Потихонечку. Оставив Рончику письмо, напоследок. Ох, рыжий и возмущался, конечно. И как он её только не называл. Особенно его возмутило, что она, грязнокровка, отвергла такую выгодную партию, как он. Величайшего из рыжих и рыжейшего из величайших. И про их, Уизлевскую, чистокровность как-то сразу вспомнил.

Ну, а я посмеивался, про себя. А потом, когда Рончик, продолжил свои возмущения по третьему разу, взял да и высказал ему всё что про него думаю. В общем, разругался я с ним, да и съехал от них. А отправился я в Хогсмид, снял там себе комнату до конца каникул и очень даже неплохо провёл время. До самого окончания каникул.

Ну, а затем начался последний год в школе. С квиддичем, я их послал, конечно же. А вот обязанности школьного старосты на меня, таки, взвалили. Впрочем, кое-какой опыт руководящей работы в прежней жизни у меня был, так что проблем особых это не доставило. Главной задачей, которую я для себя на этот год определил было восполнение пробелов в Поттеровском образовании. А то Гарри, в большинстве случаев, как учился? По принципу: вызубрил-сдал-забыл. Ну, правильно, это же не квиддич.

Ну, и с Джинни, разумеется, отношения я восстанавливать не стал. Оно мене надо? Так что все её попытки вновь стать девушкой самого Гарри Поттера успехом не увенчались. И не только её. Да и потом, были у меня свои планы, в которые она как-то не вписывалась. Как, впрочем, и вся магическая Британия. Со всеми её обитателями. В число которых эта самая Джинни и входила.