Приключения Bad Guys. Живые (джен)

Каждое утро в поместье начиналось одинаково. Первые лучи солнца едва касались окон, а домовики уже сновали по кухне, создавая неповторимую симфонию звуков: звон посуды, шёпот заклинаний, тихое бормотание.

Я наблюдал за всем этим из окна своей комнаты. Вальбурга появлялась в коридоре ровно в семь утра, её мантия шуршала при каждом шаге. Она обходила все комнаты, проверяя порядок, и её взгляд словно сканировал пространство на предмет нарушений.

«Доброе утро, госпожа», — почтительно склонял голову Кикимер, встречая хозяйку.

«Всё должно быть идеально», — строго отвечала Вальбурга, не замедляя шага.

Стены поместья были увешаны портретами предков. Они не просто висели — они жили. Перешёптывались между собой, иногда даже спорили.

«Орион, ты должен быть строже с детьми», — доносился голос с одного из портретов.

«Арктурус, они ещё слишком малы», — отвечал отец, не отрываясь от чтения.

Я подходил ближе к портретам, пытаясь уловить их разговоры. Некоторые из них рассказывали истории о прошлом рода, другие просто наблюдали за происходящим с лёгкой улыбкой.

Наблюдая за родителями, я начал замечать их истинные чувства. Вальбурга, готовя завтрак, иногда улыбалась, глядя на спящего Регулуса. Её строгость таяла, когда никто не видел.

«Он растёт таким же талантливым, как его отец», — говорила она однажды, наблюдая за моими успехами в магии.

Орион, казалось, был погружён в свои исследования, но я видел, как его глаза светились гордостью, когда мы обсуждали заклинания.

Домовики стали для меня неожиданной стороной жизни поместья. Кикимер, главный среди них, знал все тайны дома.

«Молодой мастер Сириус, вам нужна помощь?» — спрашивал он, появляясь в самый неожиданный момент.

«Нет, спасибо, Кикимер. Просто наблюдаю», — отвечал я, стараясь не выдать свой интерес.

Эльфы жили по своим правилам, но их преданность семье была безусловной.

Семейные обеды превратились в настоящее представление. Вальбурга следила за каждым движением, но в её глазах я видел не только строгость, но и заботу.

«Сириус, держи вилку правильно», — мягко поправляла она, хотя её голос всегда оставался твёрдым.

«Мама, Регулус опять играет с едой», — пытался я поддразнить брата, но она лишь улыбалась.

Орион начал обучать меня основам магии. Его методы были жёсткими, но эффективными.

«Концентрация — ключ к успеху», — повторял он, наблюдая за моими попытками сотворить простейшее заклинание.

Вальбурга же учила практическому применению магии. Её уроки были более требовательными, но именно они помогли мне развить контроль.

* * *

Регулус, как обычно, уселся рядом со мной у окна, его любопытные глазки уставились в ночное небо.

— Сириус, а почему звёзды светятся? — спросил он, таращась на россыпь огней над головой.

Я улыбнулся про себя. О, как же я люблю дразнить этого малыша! Особенно когда можно блеснуть своим «магловским» образованием.

— Ну что ж, братишка, слушай внимательно. Звёзды — это не просто светящиеся точки. Это огромные термоядерные реакторы, представляешь? — начал я, стараясь говорить как можно серьёзнее.

Регулус моргнул, явно не понимая половины слов.

— Это как? — спросил он, наклонив голову.

— Видишь ли, каждая звезда — это гигантский шар из газа, в котором происходят невероятные процессы. Там, внутри, водород превращается в гелий, и при этом выделяется столько энергии, что её хватает, чтобы светить миллиарды лет! — я говорил с таким важным видом, будто сам это всё придумал.

— Как это — превращается? — не унимался брат.

— О, это сложный процесс. Называется термоядерный синтез. Там ещё нейтроны, протоны… — я начал загибать пальцы, изображая учёного.

Лицо Регулуса стало таким растерянным, что я едва сдержал смех.

— А почему они не падают? — спросил он наконец.

— Потому что у них есть гравитация! — важно ответил я. — Это такая сила, которая держит всё на месте. Как твоя няня держит тебя, когда ты падаешь.

Регулус нахмурился, пытаясь осмыслить всё это.

— А почему они разные? — не сдавался он.

— Потому что у них разная масса, температура и спектральный класс! — я уже почти хохотал, глядя на его ошарашенное лицо.

— Что-что? — пролепетал брат.

— Ладно, шучу я, — не выдержал я и рассмеялся. — Просто звёзды — это волшебные огоньки, которые освещают наш путь. А всё остальное — просто взрослые глупости.

Регулус облегчённо выдохнул и улыбнулся.

— Ты всегда так шутишь? — спросил он, пихнув меня в бок.

— Только с тобой, малыш, — подмигнул я. — Ты же мой любимый брат.

С этими словами я потрепал его по голове, и мы ещё долго смотрели на звёзды, которые теперь казались Регулусу не такими уж и страшными.

* * *

Исследуя дом, я находил всё новые секреты. Тайные проходы, скрытые комнаты, древние артефакты.

«Здесь хранится история нашего рода», — шептал Кикимер, показывая мне тайную библиотеку.

Каждая находка раскрывала новые грани магии этого мира.

Вечера в поместье были особенными. Семейные собрания превращались в время, когда можно было увидеть истинную сущность родителей.

«Сегодня был хороший день», — говорила Вальбурга, улыбаясь.

«Согласен», — кивал Орион, глядя на нас с Регулусом.

К концу этого периода я многое понял о семье и поместье. Родители оказались не такими холодными, как казалось. Их строгость была способом защитить нас.

«Сириус, ты становишься настоящим Блэком», — сказал однажды отец, и в его голосе я услышал искреннюю гордость.

Я начал понимать, что этот мир может стать моим, если научиться принимать его правила. Но при этом я не собирался отказываться от своей сущности — просто научился лучше маскировать

* * *

Лежа в своей постели, я всё ещё улыбался, вспоминая разговор с Регулусом. Его наивные вопросы о звёздах невольно заставили меня задуматься о совсем других мирах. О тех, что остались где-то там, за гранью этого магического измерения.

«Звёзды…» — мысленно повторил я, глядя в тёмный потолок. В памяти всплыли образы другой вселенной, такой непохожей на эту. Outertale… Последняя в моем списке уничтожения.

Там космос был другим. Не просто набором светящихся точек, а живой, пульсирующей сущностью. Каждая звезда имела свою душу, свой характер. Они пели, общались друг с другом на языке гравитационных волн и электромагнитных импульсов.

Я помнил те бескрайние просторы, заполненные разноцветными туманностями. Помнил, как наслаждался этой вселенной, потому что она была красива. Настолько красива, что даже я, существо, чья суть — разрушение, не мог не восхищаться её величием.

«Может, поэтому я остановился?» — промелькнула мысль. — «Потому что она была слишком прекрасна, чтобы исчезнуть окончательно?»

В этой вселенной звёзды были просто источниками света. Здесь не было той магии, той живой энергии, что наполняла космос Outertale. Здесь всё было проще, понятнее, но в то же время… скучнее.

«Но, может, это и к лучшему», — подумал я, чувствуя, как сон начинает окутывать сознание. — «Может, именно здесь я найду то, что искал все эти годы».

Мысли о звёздах постепенно растворялись в темноте. Образ Регулуса, удивлённо слушающего мои рассказы о термоядерных реакторах, сменился воспоминаниями о далёких галактиках. И впервые за долгое время я уснул с мыслью о том, что, возможно, не всё в этом мире нужно разрушать.

«Может, иногда можно просто наблюдать», — последняя мысль перед тем, как сон окончательно поглотил меня. — «Наблюдать и учиться».