Непристойное предложение (гет)

Минерва открыла глаза. Сначала она не поняла, где находится, но потом вспомнила, что это кабинет Дамблдора. Вспомнила и все, что вчера произошло, но сейчас это все казалось таким далеким, будто бы произошло не вчера, а как минимум, неделю назад. Она медленно и сладко потянулась и вдруг услышала голос Дамблдора:

— Вы прямо как кошечка на весеннем солнце… — он стоял у окна и наблюдал за ней.

— Ой, я Вас не заметила, — Минерва явно смутилась.

Он улыбнулся:

— Я вчера Вас все-таки укачал…

— Да, — теперь пришла ее очередь улыбаться,— у Вас талант. Я даже не заметила, как уснула.

— Вы очень красивая, когда спите…

— А когда не сплю?

— А когда не спите и вот так улыбаетесь, Вы становитесь просто прекрасной…

— Альбус, Вы опять вгоняете меня в краску… Ой, простите, Дамблдор.

— Ну вот, я только обрадовался, а Вы опять «Дамблдор».

— Ну, хорошо… Альбус… Только и Вы тогда называйте меня по имени.

— С огромным удовольствием, Минерва… Ну раз Вы уже совсем проснулись, то попьете со мной кофе?

— С удовольствием, только…

— Ванная там. — Он указал на резную дверь в дальнем углу кабинета. — Я наколдовал кое-какую одежду… Не знаю, понравится или нет, так что вот, — он положил свою палочку на стол, — если что, исправите. А я пока заварю кофе… — он отвернулся, сделав вид, что напряженно что-то ищет в шкафчике.

Минерва, прикрывшись одеялом, прошмыгнула в ванную.

Через пятнадцать минут она вышла оттуда с идеальной прической, легким макияжем и в красивой бирюзовой мантии.

— Вы великолепно выглядите! — Дамблдор не удержался от комплимента.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Альбус, мантия просто идеальная. Вы даже с размером не ошиблись.

— У меня всегда были хорошие оценки по арифмантике… — ухмыльнулся он. — Присаживайтесь, кофе остывает.

Она села в кресло, которое Дамблдор только что материализовал из воздуха, и приняла у него из рук чашку с ароматным кофе. Отхлебнув глоток, она блаженно зажмурилась.

— Альбус, Вы, оказывается, еще и варите великолепный кофе…

В дверь постучали.

— Кого в такую рань принесло? — Дамблдор сейчас был явно не расположен к приему гостей.

Постучали еще раз, теперь гораздо настойчивее. А потом раздался голос Фаджа:

— Альбус, открывай, давай!

— О, Мерлин… — Дамблдор закатил глаза.

— Альбус, откройте ему… — прошептала Минерва. — А я превращусь в кошку и посижу вон там, на окне. Хочу послушать, что он будет говорить.

— А он Вас не заметит?

— Он не знает, в какое животное я превращаюсь. А догадливостью он не отличается. Открывайте! — сказав это, она превратилась в кошку и один прыжок оказалась на окне.

Дамблдор указал палочкой на дверь и та открылась. Вошел Фадж.

— Привет, Альбус! Тебя не дозовешься, — Фадж бухнулся в кресло.

— Доброе утро, Корнелиус. А не дозовешься меня потому, что я не расположен к приему гостей в такую рань.

— Ой, да брось, Альбус! Тебе рань, а люди в это время уже работают… Ну, да ладно. Ты как? Не выспался, небось? А? — Фадж заговорчески подмигнул. — Как тебе моя куколка? И где она, кстати?

-Если ты о Минерве, то она ушла. И она прекрасна. Удивительна. Восхитительна.

— Даже так? Ну ладно… То есть, ты всем доволен? Значит, сегодня ты пойдешь к министру? — оживился Фадж.

— Да, я пойду к министру.

— А с тобой можно иметь дело! — улыбнулся Фадж. — Знаешь, если что… если ты вдруг еще захочешь с ней… увидеться… ну ты меня понял… обращайся в любое время.

— А ревновать ты не будешь?

— Альбус, я тебя умоляю, это ж не для кого-то, это ж для друга…

— Ах, для друга… А у нее ты спросить не хочешь?

— Зачем, Альбус? Я знаю, что она не будет против. Та еще… — доверительно сообщил Фадж.

— Выбирай выражения! — прогремел Дамблдор. Кошка, сидящая на окне, зашипела.

— Извини-извини, — Фадж примирительно выставил руки. — Я просто пытаюсь называть вещи своими именами. Знаешь, не была бы она такой хорошенькой, ни за что бы не повесил на себя такую проблему… Слушай, а когда ты завел кошку?

— Недавно, — процедил Дамблдор.

— Странная она у тебя какая-то… Вылупилась на меня… Скажи ей, чтоб она так на меня не смотрела!

— Не могу.

— Непослушная, да?

— Непослушная, — подтвердил Дамблдор. — Она ж не под «Империо»… — его глаза яростно сверкнули.

— А чего это ты вдруг «Империо» вспомнил? — глаза Фаджа виновато забегали.

— А ты не догадываешься?

— Хм… Так ты заметил, да? — растерялся Корнелиус.

— Я, кажется, не очень похож на идиота…

— Оу… Ну, я ж хотел как лучше, чтоб тебе все понравилось. Ты ведь не заявишь на меня? Нет? Имей в виду, я тоже кое-что о тебе знаю,— пригрозил Фадж.

— А теперь слушай меня и запоминай. — Дамблдор говорил очень тихим голосом, выделяя каждое слово. — Если ты не хочешь иметь проблем, со мной,— его тон не предвещал ничего хорошего,— ты и близко больше не подойдешь к Минерве. Вообще, забудь о её существовании. Ты меня понял?

— Э-э-э, мы так не договаривались!

— Я повторяю — забудь о существовании Минервы.

— Ты с ума сошел? Она принадлежит мне!

— Принадлежит тебе? О, нет. Она никогда тебе не принадлежала. Она не вещь, чтобы кому-то принадлежать. А теперь, после того, что ты сделал…

— Что? Она не вспомнит ничего, она под «Империо» была…

— Была… Я снял заклятие, и все ей рассказал о нашем уговоре.

— Ну, ты и… идиот! Одно радует, теперь ты ее точно не получишь! Она никогда не простит тебе то, что ты спал с ней без её согласия.

— А вот это уже не твое дело. Проваливай!

— Я не уйду вот так! Ты мне кое-что должен!

— Я помню. Я уже говорил тебе, я привык платить за удовольствия. А теперь убирайся, пока я тебя не прибил!

Дамблдор угрожающе надвинулся на Фаджа.

— Эй, ты чего?! — шарахнулся от него Фадж.

— Я же тебе сказал — УБИРАЙСЯ! — почти что прорычал Дамблдор.

До Фаджа, наконец, дошло, что тот не шутит. Он подскочил с кресла и рванулся к двери.

— Хорошо, хорошо, я уйду! Только я еще вернусь, если ты вдруг вздумаешь не выполнить свое обещание! — Фадж поспешно скрылся за дверью, потому что Альбус сверкнул глазами и потянулся за палочкой.

Дамблдор резко выдохнул, оперся руками о стол, опустил голову. Ему стоило огромных усилий сдержаться и не переломать Фаджу парочку костей. Он давно уже не испытывал такой жгучей, почти животной ярости, от которой сердце поднимается к горлу, а в висках стучит кровь.

Минерва приняла человеческий облик и тихо подошла к нему, коснулась его плеча:

— Альбус…

Он глубоко вздохнул и повернулся к ней. Она внимательно смотрела на него, и в этом взгляде было столько тревоги и еще чего-то, очень похожего на восхищение, что ярость Дамблдора мгновенно куда-то улетучилась. Он взял ее руки в свои.

— Минерва… Мне очень жаль, что Вам пришлось выслушать все это, — его щека нервно дернулась.

— Ничего, Альбус, я ведь была к этому готова. Все в порядке.

Дамблдор покачал головой:

— Даже я не был готов к тому, что этот… Что у Фаджа хватит наглости говорить такое.

— Все в порядке, — повторила Минерва. — Правда.

— И Вы не будете больше расстраиваться из-за всяких подлецов, недостойных даже вашего пальчика? — он легонько сжал ее руку.

— Не буду… — пообещала она.

— Смотрите мне… Я очень трепетно отношусь к обещаниям, как к своим, так и к чужим.

Минерва сощурилась:

— То есть, Вы хотите сказать, что не откажетесь от обещания, данного Фаджу?

— Не откажусь, — подтвердил Дамблдор.

— Но зачем? Зачем выполнять это обещание? Ведь никто не знает о нем…

— Вы знаете. Я знаю. Я дал слово, Минерва.

— Но Ваша совесть абсолютно чиста в этом случае. Вы договаривались о плате… ммм… за удовольствие, а… Ведь ничего не было!

— Не совсем ничего… Вы ведь меня поцеловали… И, должен признаться, мне было очень приятно…

— Но это не считается!

— Не считается, говорите? — лукаво улыбнулся Дамблдор. — А вот это считается?

Он притянул ее к себе и поцеловал долгим поцелуем.

— Считается? — повторил он, выпустив ее из объятий.

— Вы!.. — Дышала Минерва прерывисто, щёки порозовели, но возмущение было искреннее.

— Если хотите, можете меня ударить, — улыбаясь, предложил Дамблдор.

— Не собираюсь я Вас бить! — казалось, она ещё сильнее возмутилась.

— Это не может не радовать! — Дамблдор по-прежнему улыбался. — Теперь Вы не возражаете против того, чтобы я сдержал свое слово?

МакГонагалл отвернулась от него, чтобы хоть как-то скрыть смущение.

— Альбус, я по-прежнему считаю, что Вы ничего не должны Фаджу, — отходя к окну ответила она, — но решать Вам.

— И я уже решил. Фадж получит, что хочет. Я ведь получил.

— Что Вы получили? — повернувшись к нему, переспросила Минерва.

— Надежду.

— Надежду?

— Да, — кивнул Дамблдор, подходя к ней, — надежду на то, что мои чувства к Вам когда-нибудь станут взаимными.

— Альбус…

— Не торопитесь с ответом. Я буду ждать, сколько пожелаете, — не дав ей закончить, сказал Альбус. Он — взял её за руки и нежно коснулся их губами.

— Альбус, мне нужно идти… — неожиданно произнесла Минерва.

— Я Вас обидел? — встревожился Дамблдор.

— Нет, Альбус, нет, что Вы! Просто есть дела, которые мне нужно сделать как можно быстрее, сегодня же.

— Что ж… Давайте, я провожу Вас до ворот.

— Да, — согласилась она.

Они прошлись по тихим коридорам, по лестницам, постоянно меняющим положение, прошли мимо Большого Зала. Минерва всю дорогу молчала, но когда они вышли через главный вход на улицу, она обернулась и сказала:

— Знаете, Альбус, а я очень скучаю по этому замку…

— Вы могли бы его не покидать.

— Альбус…

— Нет, Вы меня не так поняли. Я хотел сказать, что Вы могли бы здесь остаться в качестве преподавателя. С тех пор, как я стал директором, мне не очень удобно совмещать эту должность с должностью профессора трансфигурации.

— Вы считаете, я справлюсь?

— Я в этом уверен… И… я был бы счастлив, если бы Вы согласились.

— Альбус, но я не могу ответить Вам вот так, сразу… Это такая ответственность.

— А я, как и прежде, готов ждать столько, сколько нужно… — вздохнул Дамблдор.

— О, вот мы и пришли! — сказал он, когда они вышли из главных ворот Хогвартса. — Ну что, давайте прощаться? — он улыбнулся, но эта его улыбка получилась какой-то грустной.

Минерва явно хотела что-то сказать, но промолчала. Вместо этого она вдруг чмокнула Дамблдора в щеку и аппарировала.

Он еще несколько минут простоял у ворот, задумчиво улыбаясь и держась за щеку. А потом развернулся и пошел к замку.

* * *

Высокий мужчина, теперь уже в обычной мантии, снова стоял у окна и, задумчиво поглаживая бороду, смотрел вдаль. Он больше не задавал себе вопроса, мучавшего его последнее время, не спрашивал себя о том, чего ему не хватает в этой жизни. Теперь он знал ответ.

«Столько лет живу на свете, и никогда, ни к одной женщине не испытывал ничего подобного. Ни одна не занимала столько места в моих мыслях… и в сердце…», — Дамблдор тяжело вздохнул. «Если бы она испытывала ко мне хоть десятую часть того, что я испытываю к ней…», — тут его отвлек какой-то звук.

На окно села сова.

— Только этого мне не хватало! — буркнул Дамблдор, забирая у нее письмо. Сова была явно министерская.

Он собирался было бросить письмо в стол, но передумал. Вместо этого он сел в кресло и, развернув письмо, начал читать.

Альбусу Дамблдору,

директору школы чародейства и волшебства «Хогвартс»

Мистер Дамблдор! Я слышала, что в «Хогвартсе» вакантна должность профессора трансфигурации, и хотела бы предложить свою кандидатуру. В данный момент я увольняюсь из Министерства Магии, и в ближайшее время могла бы приступить к преподаванию в Вашей школе. Разумеется, если Вы примете меня на работу.

С уважением,

Минерва МакГонагалл

P.S. Видите, не так уж и долго Вам пришлось ждать ответа…

Дамблдор еще раз перечитал письмо, чтобы убедиться, что он все правильно понял. В груди будто бы перекатывались мягкие, теплые, пушистые шарики.

— Да, именно этого, — он бережно провел рукой по пергаменту, — мне и не хватало…