Гарри Поттер. Полночь под часами Хогвартса (джен)

Время сжималось.

Это ощущение не имело формы — оно не давило, не ускорялось, но присутствовало в каждом вдохе. Хогвартс замер между мгновениями, словно ожидал ответа. Гарри шёл первым, хотя не помнил, как сделал этот шаг. Пространство само вывело их обратно к Астрономической башне, туда, где всё началось.

Снег за окнами застыл в воздухе. Отдельные хлопья мерцали, будто крошечные звёзды, пойманные между секундами. Факелы горели ровно, без колебаний, а тени под ногами не двигались.

Часы ждали.

Их циферблат светился мягким, почти живым сиянием. Руны медленно вращались, меняясь местами, словно складывая фразу, понятную только одному человеку. Стрелки больше не указывали время — они указывали на Гарри.

— Похоже, дальше ты один, — тихо сказал Рон.

Гермиона кивнула, не пытаясь спорить. В её взгляде не было страха — только понимание.

Гарри сделал шаг вперёд, и мир сузился до круга света вокруг часов. Всё остальное растворилось: стены, друзья, даже собственные мысли. Осталось лишь чувство — глубокое, тёплое и болезненное одновременно.

Он понял, что часы уже знают его желание.

Не сформулированное, не произнесённое, но живущее в нём годами. Желание вернуть утраченное, исправить мгновения, в которых нельзя было быть сильнее, быстрее, внимательнее. Магия откликнулась на эту мысль мгновенно: механизм внутри часов ускорился, и в сиянии проступили знакомые очертания.

Он закрыл глаза.

— Если я это сделаю, — сказал Гарри вслух, — настоящее рассыплется.

Часы не ответили. Им не нужно было.

Он вдохнул глубже, позволяя воспоминаниям быть тем, чем они и должны быть — частью его, но не якорем. Боль не исчезла, но стала тише. Вместо неё пришло другое чувство: благодарность за то, что было, и ответственность за то, что есть.

— Я не прошу изменить время, — произнёс он наконец. — Пусть оно идёт так, как должно. Пусть память останется, но без страха и сожаления. И пусть Хогвартс сохранит это равновесие.

Сияние стало мягче. Руны замедлили движение, одна за другой гасли, словно соглашаясь. Стрелки дрогнули и вернулись к привычному ходу.

Бом.

Первый удар полуночи разнёсся по башне. За ним последовал второй, третий — и с каждым звуком мир начинал двигаться снова. Снег падал, факелы колыхались, тени возвращали форму.

На двенадцатом ударе свет погас.

Часы стали обычными — древними, молчаливыми, неподвижными. Новая руна исчезла, будто её никогда не существовало.

Гарри пошатнулся, и Рон тут же оказался рядом, подхватив его за плечо.

— Ты справился, — сказал он просто.

Гермиона улыбнулась — устало, но искренне.

— Ты сделал единственно верный выбор.

Они спустились в Большой зал, где Новый год уже вступил в свои права. Смех, музыка, звон бокалов — всё было таким же, как всегда, и в то же время новым. Магия праздника больше не давила, не требовала решений. Она просто была.

Гарри задержался на мгновение, взглянув на часы над входом в зал. Они шли ровно, без спешки, без колебаний.

Время продолжалось.

И этого было достаточно.