Игры со временем (джен)

Утро 1 сентября было серым и дождливым. Северус Снейп, теперь уже студент пятого курса Хогвартса, слизеринец, проснулся в хорошем настроении. Первая мысль — о Лили Эванс. Как она? Сегодня пора ехать в школу, а это значит, что девушка почти наверняка снова разругается вдрызг со своей старшей сестрой-маглой, Петуньей Эванс, если ещё не разругалась. Лили всегда тяжело переживала эти ссоры, инициатором которых каждый раз выступала сестра. Особенно обидные вещи Петунья говорила перед отъездом в школу. «Тунья на самом деле так не думает... Она тоже хотела стать волшебницей, и ей обидно, что я обучаюсь магии, а она — нет...» — говорила гриффиндорка. Ещё в детстве для неё много значила дружба с сестрой, и огорчало то, что они вечно ссорятся. Северус не совсем понимал, что именно Лили огорчает. Он недолюбливает маглов. Насмотрелся на отца и теперь считал, что отношение Петуньи к сестре, как к волшебнице, нормальное. Ведь у Северуса среди маглов друзей не было, и судить о них он мог лишь по отцу, презиравшему мать и сына за то, что они волшебники. Нет, слизеринец понимал, что все маглы разные, но история и личный опыт лишь подтверждали, что отношение маглов к волшебникам везде и всегда одинаково. А родители Лили, чьё отношение к младшей дочери не изменилось оттого, что она не такая, как все, являются лишь редким исключением из правила. Да и наверняка они, если бы она не была их дочерью, тоже презирали бы её.

Эта девушка уже год как значит для юноши много больше, чем просто друг. Он никогда ей этого не говорил, но... кажется, он влюблён. В неё... Рядом с ней он счастлив и хочет, чтобы так было всегда... Внезапно кто-то сильно постучал в и так хлипкую дверь, которая едва на щепки не разлетелась от такого грубого обращения.

— Вставай! Тебе пора в твою школу! — раздался грубый голос отца. Он опять с похмелья. Не хотелось бы говорить ничего плохого о нём, но он очень любит выпить и помахать кулаками. Именно в такой последовательности. Сначала выпьет, а потом бьёт маму. Северусу тоже перепадало, когда он пытался это предотвратить. За что отец так? Да он всё ненавидит. И всех. Даже маму. Иногда он начинал кричать, что делал предложение Эйлин Принц (так звали маму в девичестве), а не ведьме, которая его обманула.

Жила семья Снейпов бедно, во многом благодаря папе, просто пропивавшему свою зарплату, семье принося лишь гроши. У Северуса не было того, что было у большинства его однокурсников: ни метлы, ни нормальной одежды, ни семейного тепла... Зато была подруга. Лили Эванс. Они знакомы с десяти лет. И с этого возраста юноша просвещал подругу о волшебном мире...

— Северус, давай быстрее, только тебя ждём! — прервал его воспоминания тихий голос матери. Слизеринец быстро встал, привёл себя в порядок и вошёл на кухню. На завтрак яичница и стакан молока с куском хлеба, как обычно. Все свои вещи Северус собрал ещё вчера, а до отправления поезда ещё долго, но юноша всё равно торопился. В этом он был похож на ещё не родившегося Гарри Поттера. Тоже с нетерпением ждал начала учебного года. Вот бы уехать отсюда. Подальше от всего этого. Однажды Северус окончит школу, и тогда ничто уже не удержит его дома. Он уедет. Куда-нибудь. Да хоть в Дырявом Котле номер снимет. До поры, до времени. А потом заработает денег и купит собственный дом. Но только не оставаться в этом доме в Литтл Уингинге.

Быстро позавтракав, Северус постарался как можно вежливее напомнить, что его надо довезти до Кингс-Кросс. Да, у Снейпов была машина. Пожалуй, это единственное дорогостоящие имущество семьи. Отец его не пропил, потому что его работа далеко от дома. Пропьёт — придётся ходить на своих двоих.

По дороге слизеринец вновь погрузился в какие-то свои раздумья, совершенно не слыша ничего вокруг. Ему вдруг вспомнились эти странные братья, с которыми они с Лили познакомились в Дырявом Котле. Северус как-то не доверял им. Они показались ему странными, подозрительными, и сам юноша не мог этого объяснить. Просто... Что-то не то в их поведении. Гарри — чёрт с ним, но Том... Откуда в подростке столько высокомерия... холода? Он просто обратная противоположность Гарри, который, к слову сказать, кажется, боится старшего брата. А что касается самого Гарри — Снейп не поверил его отмазке про двойников. Как и тому, что мальчишка не знает никакого Поттера. Уж слишком он был напряжён... Нет, он знает Поттера. Более того, он как будто знает Лили и Северуса. По крайней мере, он смотрел так, словно они знакомы ему, но просто не ожидал их увидеть. К Гарри и Тому определённо надо присмотреться. Мало ли, что они затевают?

* * *

Гарри не спал всю ночь перед первым сентября. Что делать, чтобы, не вызывая подозрений, умудриться рассорить маму со Снейпом, свести её с отцом и, наконец, как-то обеспечить, чтобы его палочка к 1991 году оказалась в магазине Оливандера? Да ещё надо следить за действиями Реддла.

Что предпримет он? Безусловно, он подготовился к этому путешествию во времени. У него есть чёткий план, всё просчитано. Интересно, а что такого должно произойти именно в этом году, чтобы Гарри появился на свет? Если Лили и Снейп поссорятся, это вовсе не значит, что мама после школы выйдет за ненавистного Джеймса Поттера. Хотя... Кто сказал, что событие, сблизившее родителей, произошло в этом году?.. То есть, должно произойти... Просто стечение обстоятельств. Одно из последствий чего-то, произошедшего в 1975. Вот только чего? А если тут ссора Лили и Снейпа вообще ни при чём? Мерлин знает, что делать... Да у него не спросишь. Реддл, конечно, тоже знает, но он не такой дурак, чтобы об этом распространяться. Остаётся только мешать ему... И всё равно ссорить Лили со слизеринцем. А то ещё, чего доброго, отговорит её друг от выхода замуж за Поттера. Да даже если и нет, не нужен Гарри в будущем никакой дядя Северус, друг мамы.

А палочка... Просто подкинуть её Оливандеру незадолго до возвращения в своё время. А это когда? А Оливандер предупреждал, что нельзя пользоваться чужой палочкой. Но для Гарри она не чужая, так что с её повторной покупкой в будущем проблем быть не должно. Вот только... поставит ли Оливандер на полки с товаром подброшенную палочку? Точно нет. Значит, придётся пробраться в магазин и положить палочку вместе с коробкой, в которой она была куплена, на ту самую полку, где она лежала... Что за бред? Оливандер каждую свою палочку помнит! И всех, кому эти палочки продал. Да и в магазине просто обязаны быть поставлены охранные чары. Но как же тогда, никого не посвящая в свой секрет и не нарушая закон, вернуть свою палочку в магазин? Так, не время раскисать!..

За подобными мыслями прошла вся ночь. В пять утра юноша встал, принял душ, переоделся, пять раз проверил, всё ли вчера взял. Взглянув на часы, юноша понял, что до поезда ещё пять часов. Отправляться на вокзал надо в девять, ведь они поедут на магловском такси и наверняка встанут в пробку. Чтобы скоротать время, Гарри достал учебник по трансфигурации и стал его читать. Он всё это уже учил в том году, однако сейчас он вновь должен идти на пятый курс, но его основной задачей будет вовсе не учёба. Вот только, если юноша будет плохо учиться, его переведут на четвёртый курс, а этого не надо...

К девяти часам Поттер и Реддл уже грузили свои чемоданы в багажник такси. Мётлы они заранее уменьшили, чтобы не привлекать лишнее внимание маглов. Гарри ещё боялся, что его засечёт контроль в Министерстве. Ведь несовершеннолетним нельзя колдовать вне школы. Реддл — совершеннолетний, конечно, ему нечего бояться. Он сказал, что Гарри тоже не засекут, потому что он вообще не принадлежит к этому времени, он ещё даже не родился. До вокзала парней довезли ровно к десяти, так что опоздать они не рисковали. Вот только им ещё придётся немного потупить у платформы. Ведь они, по идее, не знают, как туда попасть. Толкая тележки вперёд, мальчишки продвигались к барьеру между платформами 9 и 10. Дойдя до него, они остановились и стали оглядываться в поисках кого-то из волшебников.

Вот к ним идёт большая группа людей. Четверо мальчишек со своими родителями. Приглядевшись к этим мальчишкам, Гарри понял: Мародёры. Вот они поравнялись с «братьями», внимательно наблюдавшими за ними. Первым на барьер двинулся, попрощавшись с родителями, Римус Люпин. Гарри узнал его по измождённому выражению лица. Он шёл спокойно, не торопясь, по направлению к платформе 10, встал у барьера, что-то ища в карманах, и, когда мимо проходили трое маглов, проскочил через барьер. Вторым пошёл Хвост — щуплый мальчишка с острым носом и волосами мышиного цвета. Конечно же, быть первым он боится, последним — тоже. Петтигрю бегом кинулся к барьеру, когда мимо проходила толпа туристов, смотревших совсем в другую сторону, и тоже исчез. Последними пошли Джеймс и Сириус. Реддл встал у них на пути и невинным голосом спросил:

— Простите, вы не скажете, как попасть на платформу 9 и ¾? Мы с братом только в этом году поступили в школу...

— Вы первокурсники? — удивился Сириус.

— Чтобы попасть на платформу, просто пройдите через барьер, — объяснил, судя по всему, отец Джеймса. Родственников Сириуса тут вообще невидно. — Лучше разбегитесь, если боитесь.

— Спасибо! — поблагодарил Том и побежал к барьеру, толкая перед собой тележку. Гарри, кивнув будущим отцу и крёстному, последовал за братцем.

После них медленно двинулись Джеймс и Сириус. Весело болтая, они совершенно не смотрели вперёд, и тоже незаметно прошли на платформу 9 и ¾. К тому моменту Гарри и Том уже залезли в поезд. Гарри, увидев Лили и Снейпа в первом же купе, вошёл к ним.

— Не возражаете, если я тут сяду? — спросил он.

— О, привет, — живо улыбнулась мама. — Садись, конечно. А где твой брат?

— Он сел в другом купе. Мы поссорились, — юноша сделал расстроенное лицо.

— Печально, когда родные братья ссорятся, — вздохнула Лили. — Надеюсь, вы помиритесь.

— Я тоже... надеюсь, — Гарри сел у окна и стал наблюдать за Мародёрами. Родители Джеймса тоже прошли на платформу и теперь наставляли сына. Лили тоже взглянула в окно.

— А вот и Поттер со своей компанией, — сказала она с лёгким презрением. — Тот, маленький — это Питер Петтигрю, тот ещё субъект. Вечный поклонник Поттера. А это — Римус Люпин. В принципе, он неплохой, и я искренне не понимаю, что он делает в их компании. Этот нестриженный, — девушка махнула рукой в сторону Сириуса. Волосы у него действительно длинноваты, но выглядит это изящно, — Сириус Блэк, единственный человек, с мнением которого считается Поттер.

— Весёлая компания, — заметил Гарри.

— Слишком весёлая, — кивнула Лили.

Тем временем мать Джеймса, уже забравшегося в поезд и махавшего ей рукой из окна, всё читала ему нотации:

— ... И не вздумай залезать в Запретный лес, не гуляй ночью по школе, не доставай однокурсников, не трогай кошку завхоза... И НЕ ПУГАЙ БОЛЬШЕ ПИВЗА! Я не хочу каждый месяц получать из школы письма с известием об очередном твоём проступке!

— Мам, всё будет нормально, ты же меня знаешь! — воскликнул Джеймс.

— Знаю, — вздохнула миссис Поттер.

— Кто такой Пивз? — живо спросил Том у Поттера.

— Полтергейст, — пояснил он.

— Ты напугал полтергейста?

— Это он пытался напугать Джеймса! — вклинился Сириус, хлопнув друга по плечу. — Это была лишь защитная реакция.

— По крайней мере, так мы потом объяснили это МакГонагалл, — добавил Римус. — Бедный полтергейст час носился по коридорам школы и истошно вопил: «Убивают!». Бедняга даже забыл, что уже умер.

— И МакГонагалл нам не поверила, написала письмо родителям, — притворно разочарованно вздохнул Джеймс. — Как она могла нам, белым и пушистым, самым честным на свете обманщикам, не поверить?..

— Действительно, как так можно? — согласился Том.

— Могу я поинтересоваться, кто ты? — спросил вдруг Римус. — Я никогда раньше тебя не видел.

Том промолчал, потому что в этот момент поезд, наконец, тронулся, и Джеймс с друзьями отправился искать свободное купе. Когда нашли, Реддл сел с ними.

— Меня зовут Том, — представился юноша. — Будем знакомы.

— А я Джеймс. Это Сириус, Питер, и Римус, — Джеймс по очереди указал на друзей. — Они с братом поступили в этом году в Хогвартс, — пояснил Поттер для Лунатика и Хвоста, — спрашивали у нас с Бродягой, как попасть на платформу.

— Ты так и не сказал, вы первокурсники? — перебил Сириус, обращаясь к Тому.

— Нет, мы идём на пятый курс. До того нас дома обучали, и не надо больше об этом, — предупредил Том.

— Ну, ладно, — пожал плечами Джеймс. — А где твой брат?

— Без понятия. Мы поссорились.

— Оу... Мне жаль, — сказал Сохатый. — На какой факультет планируешь идти?

— Не знаю. А какие есть?

— Ну, есть Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин. Последний не советую.

— Это почему же?

— Чаще всего тёмными магами становятся именно студенты Слизерина. Сам-Знаешь-Кто тоже оттуда. А ты кажешься мне нормальным.

— А сами вы где учитесь? — осведомился Том.

— Гриффиндор, славный тем, что учатся там храбрецы!.. Годрик Гриффиндор, отчаянный храбрец, хозяин дикой северной равнины... Набрал отважных он, не трусивших в беде!

Реддл удивлённо уставился на Джеймса. Это всё было даже не в рифму.

— Фанат Распределяющей Шляпы! — пояснил, улыбнувшись, Сириус. — Вечно цитирует из её песен строчки о Годрике Гриффиндоре, одном из основателей Хогвартса и основателе нашего факультета! Самую первую строчку ему ещё отец в детстве цитировал. Остальные две — из песни, которую Шляпа пела в день нашего поступления в Хогвартс.

— Понятно. А что ещё за Распределяющая Шляпа?

— Она...

— ...Но с буйной головы её сорвал тут Гриффиндор... — опять завёлся Джеймс.

— Сохатый, — перебил его Сириус. Когда друг, в сдающемся жесте подняв руки, умолк, Бродяга продолжил. — Она распределяет первокурсников по факультетам. Если верить ей... и Джеймсу, в древности она принадлежала самому Годрику Гриффиндору. Короче говоря, когда основатели озаботились, кто же будет распределять студентов в будущем, Гриффиндор предложил кандидатуру своей шляпы.

— И с тех самых пор она занимается распределением?

— Судя по её виду, да.

— А что же остальные факультеты?

— Когтевран — для умных, Пуффендуй — для добрых, а Слизерин — для хитрых, — коротко проинформировал Сириус. — Но ты, я думаю, попадёшь в Гриффиндор.

— Почему?

— Потому что Сириус так сказал! — усмехнулся Джеймс.

— Да, а ты как думал? На самом деле, ты попадёшь туда, куда захочешь, — серьёзно сказал Сириус. — Вся моя семья училась в Слизерине, а я попал в Гриффиндор. Почему? Потому что я хотел идти в Гриффиндор. Вот мы тебе сказали, какие люди на какой факультет идут, и к какому теперь факультету у тебя душа больше лежит?

— Думаю, после цитат Джеймса — к Гриффиндору, — улыбнулся Том, хотя улыбка получилась кривоватой, но на это никто не обратил внимания.

— Значит, быть тебе в Гриффиндоре! — воскликнул Джеймс. — Слушай, а вы с братом здесь до самого седьмого курса учиться будете?

— Возможно.

— Надеюсь, вы помиритесь. Если что — обращайтесь к нам! Мы здесь всё знаем. Пожалуй, нет никого из ныне живущих, кто знает Хогвартс лучше нас.

— Я запомню. А вы, как я понял, любите всякие шалости?

— Да. Только в этом году нашим шалостям конец, — с траурным видом произнёс Сириус. — Ведь Римус стал старостой...

— Как будто вас когда-либо волновало, что говорит староста, — до сих пор молчавший оборотень оторвался от окна.

— Но ты нам друг. Скажи ещё, что не будешь пресекать наши невинные шутки, — Джеймс тоже сделал скорбное выражение лица. — Староста-мародёр — небывалое дело! Либо в Хогвартсе станет необычайно спокойно, либо он встанет на уши!

— Почему-то мне кажется, что ничего не изменится. Хогвартс и так стоит на ушах с тех самых пор, как вы поступили на первый курс, — притворно обиделся Римус. — Особенно когда Джеймс Пивза напугал!

— Не, Лунатик, тебе не стыдно? — рассмеялся Сириус. — Сам нам подсказал, как это сделать! Кто ж без тебя знал, что полтергейсты до смерти боятся призрачных оленей?

— Призрачных оленей? — удивился Реддл.

— Отец в том году летом пытался научить меня вызывать Патронуса, — пустился Джеймс в объяснения. — Оно мне надо, как сапоги русалке, поэтому я особо и не старался. К тому же, я думал, что контроль засечёт, но отец сказал, что рядом со взрослым волшебником и с разрешения — не засечёт. В общем, я научился вызывать слабенького, призрачного Патронуса, но он уже имел определённую форму — олень. Наш глубокоуважаемый полтергейст всех достал со своими шутками, и первого апрели мы решили подшутить над ним. Лунатик, порывшись в библиотеке, нашёл какой-то древний свиток, который мадам Пинс, наш библиотекарь, вообще-то, запретила трогать, опасаясь, что он развалится. Но Римус, пока она не видела, аккуратно его просмотрел и вернул обратно. Там было много чего написано, и в частности — о способах изгнания полтергейстов. Изгонять Пивза мы не собирались, но хотели изрядно его напугать. Там было специально приведено невербальное заклинание, вызывающее призрачного оленя, якобы изгоняющего полтергейстов в течение получаса и даже способного навредить им. Так вот, найдя Пивза, который тут же попытался подкрасться ко мне со спины, чтобы напугать, думая, что я его не видел, я резко развернулся и одними губами прошептал заклинание, так, чтобы Пивз принял это за невербальную магию. Увидев оленя, бедняга ужасно перетрусил. Его реакция во сто крат превзошла все ожидания. Мой олень преследовал его не дальше двадцати метров, а он час носился по замку, истошно крича. Это не сорвало только урок Истории магии. Даже наоборот, там было необычайное оживление. На самом деле, не рекомендую повторять этот опыт. Я думал, оглохну.

— Могу себе представить, — произнёс Реддл.

В этот момент из тамбура донёсся стук, и в купе заглянула улыбающаяся женщина с ямочками на щеках.

— Не желаете перекусить? — спросила она.

Сириус и Питер тут же полезли в карманы за деньгами.

— Эй, сегодня я угощаю, — улыбнулся Джеймс и вышел из купе.

Вернулся он, нагруженный сладостями: Шоколадные Лягушки, драже Берти-Боттс, Лакричные палочки, Котелки... Гриффиндорец сгрузил всё это на сиденье и, сказав «Налетай!» взял себе Шоколадную Лягушку.

Римус, взяв Лакричную палочку, спросил Тома:

— Ты ничего не хочешь?

— Нет, я не голоден.

— Не любишь сладкое? — взглянул Питер на нового знакомого... и вздрогнул. На мгновение в глазах Тома промелькнуло что-то странное, пугающее, но тут же пропало. Верно, показалось.

— Почему же? Люблю, — ответил Реддл как ни в чём не бывало.

— Так бери, не стесняйся! — воскликнул Сириус и бросил новичку зелёное драже. — Надеюсь, ты знаешь, что это?

Том, повертев конфету в руках, закинул её в рот и поморщился.

— Брюссельская капуста, — выдавил он под хохот Сириуса.

— Сириус, нашу гулянку в Хэллоуин оплачиваешь ты, — заявил Джеймс.

— Да не вопрос, дружище! — Блэк всё не прекращал улыбаться. — Всем по кружке Сливочного пива — и хватит! В этом году таки покажем на пиру свои длинные носы.

— В том году они до ночи гуляли в Хогсмиде, — пояснил Тому Римус.

— Они? А ты?

— Это вопиющее нарушение школьных правил, и я...

— И Римус у нас искренне не понимает, для чего нужны правила, — опять подал голос Сириус. — Они нужны для того, чтобы их на-ру-шать. Заруби себе на носу, Лунатик.

— Ну да, я предпочитаю не нарушать школьные правила, — продолжил Римус. — То есть, я предпочитаю не нарушать их явно. Так вот, в том году в Хэллоуин я прикрывал этих двоих, а Питер просто побоялся быть пойманным.

— Римус участвует почти во всех наших шалостях, — сказал Джеймс, с удовольствием проглотив красное драже со вкусом клубники, — но никогда не бывает пойманным, потому и стал старостой. Считается паинькой. Собственно, когда он шалит вместе с нами, нас тоже никогда не ловят. Зато ловят, когда мы без него. В частности — когда мы пугали Пивза. Римус нашёл способ это сделать, но, в отличие от Сириуса, даже не пожелал на это посмотреть. Питер был на отработке, так что в итоге виноваты оказались только мы с Сириусом, и тут даже ничего не возразишь.

— Заметьте, я всё равно видел результат шалости, — обратил на сей факт всеобщее внимание оборотень. — Однако не был пойман, но и не мог прикрыть вас. И каждый раз, когда я отказываюсь от очередной затеи, я стараюсь отговорить и вас, но вы не слушаете. Просто нужно иметь чувство ме-ры.

— Лунатик, ты дятел! Этот твой результат вся школа видела и слышала, — поморщился Сириус, вспомнив, как на следующий день получил от семьи громовещатель. Да у матушки и без того голос — о-го-го, а тут усиленный в десять раз. Родители Джеймса тоже тогда не остались равнодушными, но они предпочли приехать лично. А Римус всегда всем казался паинькой и ставился в пример, вы только подумайте, Сириусу и Джеймсу. А сам не лучше... Оборотень — он и есть оборотень.

Когда за окнами уже начало темнеть, мальчики быстро переоделись в школьную форму. У них осталось ещё много сладостей, и Джеймсу пришла в голову гениальная мысль угостить Эванс. Он взял пустой пакет, сложил туда сласти и с друзьями отправился искать купе, где сидели Гарри, Лили и Снейп. Том нехотя тоже пошёл с ними, имея неплохое представление, чем может закончиться стычка Джеймса Поттера со Снейпом.

Гарри всю дорогу разговаривал с Лили. Просто ни о чём. Он, когда только зашёл в купе, заметил, что девушка чем-то огорчена. Ответ на вопрос «Что случилось?» не был таким уж неожиданным. Поссорилась со старшей сестрой. Зная свою тётушку, Гарри отлично представлял, что Петунья могла наговорить девушке на прощание. В ходе разговора юноша узнал, что Лили со Снейпом дружат с девяти лет. Когда у девочки начали проявляться магические способности, именно Северус объяснил ей, что происходит, и кто она. Он же просвещал её о волшебном мире. Маленькую Лили очень волновало, имеет ли значение, что она из семьи маглов. Снейп говорил, что нет. Ещё Эванс рассказала Гарри о школе. Она отзывалась о замке очень хорошо. Это для неё как целый мир со всеми его фальшивыми дверями, зачарованными потолками и кабинетами, исчезающими ступеньками, меняющими направление лестницами, озером с плавающим в нём гигантским кальмаром и иной живностью, лесом, где преподаватель Ухода за магическими существами содержал единорогов, гиппогрифов и других тварей... Кажется, всё это никогда не станет для неё обыденностью. Даже о квиддиче она говорила с радостью, хотя Гарри почему-то раньше казалось, что Лили — не любительница этого спорта. На самом же деле она не любила не квиддич, а спортсменов, кичащихся своими победами, рисующихся перед другими. В частности ей не нравился Джеймс Поттер, охотник в команде Гриффиндора, и Сириус Блэк, загонщик.

Когда за окнами начало темнеть, дверь купе открылась, и вошёл Джеймс Поттер со своей компанией. Гарри заметил, что Реддл тоже с ними.

— О, Эванс, привет! — улыбнулся Джеймс. — И тебе привет, Нюниус!.. И тебе тоже, — Джеймс взглянул на Гарри, а затем обратился к Тому. — Том, вот мы и нашли твоего брата. Это ведь он? Ты не говорил, как его зовут.

— Меня зовут Гарри, — представился юноша.

— Очень приятно, а я Джеймс Поттер.

Мальчишка, потеряв интерес к новичку, протянул Лили пакет, который держал в руках.

— С возвращением в Хогвартс, Лили, угощайся! Я подарил бы цветы, но тут их негде взять. И ты, Гарри, угощайся. Только заметьте: Нюниусу здесь ничего нет...

— Шёл бы уже, — Лили даже не улыбнулась.

— Эванс, так нечестно. Я же с тобой нормально разговаривал. А ты вот так со мной, да?

— Если бы ты при этом нормально разговаривал с моим другом, я бы ещё подумала, а так — уходи и подачку свою забери, — девушка сунула пакет обратно юноше.

— Нет, Эванс, это не подачка, это подарок для тебя, и забирать его обратно я не собираюсь. Приятного тебе аппетита, — с этими словами Джеймс положил пакет на сидение рядом с девушкой.

— Поттер, ты глухой? — вмешался Северус, встав. — Тебе же сказали: забери свой подарок.

— Нет.

— Пропадёт ведь.

— Пусть это будет на вашей совести, Нюньчик.

— Если ты думаешь, что так ты вдруг понравишься ей, то ты идиот.

— Так, Снейп, я же ничего не говорю про твои попытки ей понравиться. Знаешь что? Сопли вытри и губу закатай! И вообще, что-то ты давно не получал...

— Вы что, решили побить свой прошлогодний рекорд и подраться до приезда в школу? — Лили вскочила на ноги и встала между Северусом и Джеймсом. — Поттер, лучше уходи отсюда и дружков своих забери...

Но Джеймс её не слышал. Его глаза светились злостью и... ревностью. Ему нравится Лили, и он ревнует её к Снейпу, что ещё больше накаливает взаимоотношения и так враждующих с самого первого курса мальчишек. Поттер одновременно с Северусом заставили Лили сесть и подняли кулаки.

— Смотрите! — вдруг раздался крик.

Джеймс опустил кулак и обернулся, забыв о своём недавнем намерении. Впрочем, Снейп тоже заинтересовался, кто, что и где увидел. Оказалось, что это кричал Том, прислонившись носом к окну.

— Что ты там увидел? — спросил Джеймс, подойдя к нему и тоже уставившись на пейзаж за стеклом.

— Призрак человека в красной мантии, вон там!.. Ой, показалось.

— Ну ты даёшь, — пробормотал Джеймс разочарованно.

Зато пыл гриффиндорца, как и пыл Снейпа, остыл. Поттер снова сунул свой нос в купе и произнёс:

— Советую уже переодеться в школьную форму, скоро приедем. До встречи. Ах, да, добро пожаловать в нашу школу, Гарри, — и гриффиндорец ушёл, закрыв за собой дверь купе.

— Искренне не понимаю, как твой брат мог подружиться с Поттером, — услышал он голос Эванс, обращённый, видимо, к Гарри. — На мой взгляд, ни один нормальный человек не станет общаться с ним.

Гарри в ответ лишь пожал плечами. Он ещё в том году в своём времени, увидев воспоминание Снейпа, сделал вывод, что отец, учись Гарри с ним на одном курсе, не понравился бы ему. Быстро переодевшись в школьную форму, ребята молча уставились в окно. Гарри подумал о том, что сделал Реддл, когда назревала драка. Юноша ни на секунду не поверил, что враг увидел что-то в окне. Тем более что он не мог увидеть призрака в красной мантии. Вообще-то, все призраки жемчужно-белые и прозрачные. На них не может быть никаких красных мантий. Значит, Реддл специально отвлёк внимание отца, остудил его пыл, чтобы драка не состоялась. Зачем ему это? Выходит, его план заключается в предотвращении конфликтов между Северусом и Джеймсом. Если предположить, что Джеймс не зря ревнует Лили к Снейпу, то логично также предположить, что Реддл не желает допускать ссор между этими двумя мальчишками по той простой причине, что в результате одного из таких конфликтов Снейп и Лили могут рассориться навсегда. Ведь, если Снейп влюблён в маму, то он может и добиться её сердца, а это приведёт к свадьбе и к тому, что Гарри никогда не родится... Чего Реддл и добивается. Значит, Гарри наоборот нужно, чтобы Снейп и Поттер конфликтовали. Должен произойти какой-то очень серьёзный конфликт, чтобы Снейп ужасно обидел маму. Стоп... То, что Гарри видел в Омуте памяти Снейпа — не самое ли это унизительное? И тогда Снейп назвал маму паршивой грязнокровкой — не худшее ли это оскорбление? Выходит, Реддлу нужно предотвратить именно этот конфликт, чтобы добиться цели, но он этого не знает, и поэтому предотвращает все конфликты. Что ж, если второстепенных конфликтов не будет, то и нужный Гарри может не состояться. Значит, юноша должен снова и снова сталкивать Снейпа с Поттером на глазах мамы и не давать Реддлу предотвратить это... Мерлин, как мерзко.

Гарри встал и вышел из купе. Он направился в ту сторону, куда уходили Мародёры. Их купе оказалось в другом конце вагона. Дверь была неплотно закрыта, и Гарри случайно услышал разговор Сириуса и Реддла. Речь шла о Снейпе. Сириус как раз объяснял, что они так плохо относятся к Снейпу не потому, что он слизеринец...

* * *

После визита в купе к Лили и компании Мародёры и Том вернулись в своё купе. Джеймс с огорчённым выражением лица плюхнулся на сиденье и уставился в окно. Друзья благоразумно рассудили, что его сейчас пока лучше не доставать шутками, и потому тоже тихо сидели в купе. Том шёпотом спросил Сириуса, сидевшего напротив:

— Кто такой этот Нюниус? Это ненастоящее его имя, так?

— Конечно, ненастоящее. Мы его так прозвали. Его зовут Северус Снейп.

— И за что же вы его так не любите? — Реддл старался говорить тихо, но так, чтобы Джеймс всё равно слышал. — Он слизеринец? Неужели только за это?

— Да нет, с чего ты решил?

— С ваших слов. Вы мне сказали, что все тёмные маги выходят именно оттуда. И советовали не идти в Слизерин, аргументируя это тем, что я кажусь вам нормальным.

— Хм... Да, мы это говорили. Но мы презираем Снейпа не за то, что он слизеринец. И, уж поверь, не просто так. Ты знаешь о Пожирателях Смерти?

— Нет...

— Честное слово, ты как с луны свалился. Это, грубо говоря, прихвостни Того-Нельзя-Называть — очень злого волшебника, который сейчас медленно, но верно стремится к мировому господству. Терроризирует всю Британию, вербует сторонников, убивает людей... Много всего нехорошего. И Тот-Кого-Нельзя-Называть, и его Пожиратели — тёмные волшебники, не брезгуют применением Тёмной магии, Непростительных проклятий, презирают всех нечистокровных волшебников, считают своим долгом истребить маглов и волшебников из магловских семей. В Пожиратели Смерти идут именно слизеринцы, ведь у них, как и у самого Салазара Слизерина, схожие взгляды на маглорожденных волшебников. И Снейп идёт по той же дорожке. Он дружит не только с Эванс, но и со старшекурсниками-слизеринцами. Мальсибер, Эйвери, Малфой — семикурсники, после школы планируют стать Пожирателями Смерти. То есть, мы думаем, что они станут. Этим троим для полного соответствия образу Пожирателей только Тёмной Метки не хватает — метки Того-Кого-Нельзя-Называть. Снейп с ними изучает Тёмную магию, изобретает собственные проклятия, которые пробует на нас, а потом обсуждает результат с тем же Малфоем. Я сам слышал однажды подобный разговор. Это произошло после того, как Нюниус тайком применил ко мне какое-то заклинание, приклеившее мне язык к нёбу. Я полчаса не мог говорить, а потом услышал, как Снейп это самое заклинание обсуждает с дружками, хвастает, что сам его изобрёл и на мне опробовал. Тогда я ему это с рук не спустил. Снейпа от полного падения до уровня Эйвери, Мальсибера, Малфоя и других будущих и настоящих Пожирателей удерживает только Лили, но это лишь тонкая ниточка. Она — единственная маглорожденная волшебница, которую Снейп не называет грязнокровкой, он до сих пор с ней дружит, а она остаётся слепа ко всему плохому, что касается её слизеринского дружка. Или она просто не хочет, чтобы он окончательно пал, потому и не бросает. Но они порой ссорятся. Лили просит его не общаться с будущими Пожирателями, объясняет, почему, но он не обращает внимания. Он не ценит её дружбы. Возможно, оценит, но только тогда, когда её потеряет. Понимаешь ли, Пожиратель — это плохо, Пожирателей не любят. Даже определённая часть слизеринцев не приветствует Пожирателей и их идеи. А Снейп их разделяет.

— Должно быть, ваше отношение отвадит его от этого. Небось, унижаете его регулярно? Это чтобы он почувствовал свою никчёмность по сравнению с Пожирателями? — прищурился Том.

— Нет! Делать нам больше нечего, кроме как отговаривать его от того, чтобы он стал ещё большим ничтожеством, чем есть! Хочет кубарем катиться вниз с горы — пусть катится, но нормальные люди карабкаются в гору.

— Нормальные люди помогают друг другу карабкаться, не давая упасть вниз, — возразил Реддл.

— Нормальные люди не игнорируют руку помощи, а Снейп не обращает никакого внимания даже на взывания Лили. Джеймс думает, — добавил Бродяга совсем тихо, — что Снейп влюблён в Эванс, и потому Сохатый ревнует. Но я думаю... Снейп может и любит её, но не ценит то, что имеет. Ему главное — получить желаемое. Ему всё равно, что думает она. Странная любовь, согласись. Возможно, он поймёт свои ошибки, когда повзрослеет... Но будет поздно. А сейчас он всё равно никого не слушает. Да и мы тем более не укажем ему на его ошибки. Мы враги с первого курса.

— Никогда не поздно поменять своё отношение к человеку...

— Знаешь, лично я ему не прощу этот эксперимент надо мной, да и Джеймс не помирится с соперником, и точка, — отрезал Сириус.

— Как знаешь. Но не с первого же курса вы его за стремление к карьере Пожирателя не любите?

— Нет, конечно. Признаю, на первом курсе мы вели себя как дети: невзлюбили его именно за то, что он слизеринец. Смею заметить, что на первом курсе мы действительно были детьми, а с тех пор пять лет прошло, мы уже заочно слизеринцев не ненавидим. Допускаем, что есть среди них и нормальные ребята...

Гарри слышал весь этот разговор и только уверился в намерениях Реддла. Он хочет прекратить стычки между Снейпом и Поттером. Что ж, сам Гарри тоже не собирается сидеть, сложа руки!

* * *

Через пятнадцать минут Хогвартс-экспресс прибыл на станцию Хогсмид, и все студенты двинулись к выходу. Сойдя на перрон, Гарри специально встал так, чтобы Снейп оказался между ним и Джеймсом, и будто невзначай толкнул слизеринца. Они стояли в толпе школьников, поэтому это легко можно выдать за случайность. В результате Снейп налетел на Поттера, и Джеймс прокричал:

— Смотри, куда идёшь, Нюниус! Я измарался об твою мантию! — похоже, Сохатый всё ещё слегка на взводе, и желание разукрасить Снейпу лицо так и не пропало, и мальчики снова собрались подраться.

— Новички! — прогремел голос над головами школьников. — Все ко мне! Новички!

Это Хагрид. Его внушительная фигура очень заметна. Он стоял с фонарём, но намечающейся драки ещё не заметил. Гарри, увидев, что Реддл усиленно машет великану рукой и открыл было рот, чтобы привлечь к себе внимание, оттолкнул «братца». Том ответил тем же, и между ними началась собственная драка.

— Эй, ты чего?! — воскликнул Реддл, отбиваясь, но Гарри не обратил никакого внимания, продолжая колотить «брата», который тоже в долгу не оставался. Пожалуй, самому Гарри досталось даже сильнее.

— Вы двое! Немедленно прекратите! — услышали мальчики голос полувеликана, и их схватили за шиворот и силой растащили. Оглядевшись, мальчики поняли, что их драка привлекла всеобщее внимание. Даже внимание Мародёров. Даже внимание Снейпа и Джеймса, которые так и не подрались.

— Вы новенькие? — спросил Хагрид Гарри и Тома. — Неслыханное дело — подраться прямо на перроне, впервые приехав сюда... Профессор Дамблдор предупредил, что вы должны, как и все первокурсники, добираться до Хогвартса на лодках, так что идёте за мной, — он отпустил мальчиков и повернулся к ним спиной. — Первокурсники, за мной! — крикнул он и двинулся вперёд.

— Похвально, что ты сообразил, что делать, но ты всё равно идиот. Да и примирение этих двоих — не всё, — ухмыльнулся Реддл и пошёл за Хагридом. Гарри, чертыхнувшись и махнув рукой Лили, удивлённой увиденным, тоже пошёл за толпой первокурсников. Первый блин комом.