К Свету (гет)

Еще неделя, как в тумане. Только уже нет библиотеки и постоянных книг. Только боль улеглась на самое дно — лишь изредка напоминая о себе печальной улыбкой, когда Дафна видит Теодора. И рядом сидит заплаканная Абигейл, которую он бросил. И ей жалко эту маленькую девчонку, которая тоже видела в нем свое счастье, по которой он так проехался, душу которой теперь тоже покрывают дожди. Неделя наедине с камином и всхлипами Абби, которая почему-то выбрала Дафну в качестве спас жилета. И почему-то это не выглядит неправильным, а скорее наоборот. Но мысли далеко. И проблема с Теодором уже не кажется такой острой и сложной. Она уже не колется так сильно. Просто теперь ее игнорирует Драко. Просто после того поцелуя он начал сторониться ее. А ведь она всего-лишь хотела поговорить. Просто спросить, что произошло. И Панси ходит какая-то подавленная, прячет глаза и почти ни с кем не разговаривает. И вечерами ее нет ни в гостиной, ни в спальне. Их маленькая добрая компания разваливается прямо на глазах. И все из-за каких-то дурацких чувств! И от этого как-то пусто и неприятно.

— Ты меня совсем не слушаешь! Тебе плевать на мою боль! — вопит Абби на всю гостиную и со слезами выбегает за дверь.

Дафна пожимает плечами в ответ на удивленные взгляды сокурсников и вновь смотрит на огонь, зажав в ледяных руках кружку с горячим шоколадом. Этот напиток больше не напоминает ей Теодора.

— Привет, — знакомый голос заставляет вздрогнуть.

— Чего тебе? — неприязненно спрашивает Дафна по-прежнему глядя на огонь. Только пальцы обхватили кружку сильнее, до побелевших костяшек.

— Зачем ты обидела Абби? Ей и так тяжело...

Дафна изумленно переводит взгляд от камина и натыкается на теплые карие глаза Теодора:

— И это говоришь мне ты?! Ты, который натоптал грязной обувью в ее душе! Ты, который довел ее до такого состояния?! Уйди, мне неприятно тебя видеть, — зло шипит девушка, привлекая всеобщее внимание.

Нотт пожимает плечами, равнодушно ухмыляется ее злости и уходит, оставляя ее одну. Девушку трясет от злости. От омерзения...и этого человека она любила? Это он был для нее светом? Это о нем она страдала все эти месяцы? Остатки грусти, остатки любви, остатки нежности — все растворилось в злости. Она выжгла все, что с ним связано. И, глотнув горячего шоколада, девушка поморщилась — напиток отдавал пеплом и гнилью.

Ей удалось поймать Панси. Совершенно случайно, зайдя в библиотеку, Дафна заметила ее между стеллажей. Девушка осунулась, побледнела, под глазами ярко выделялись темные круги.

— Панси, что с тобой? — без обиняков спросила Дафна, глядя на поникшую подругу.

— А то ты не знаешь! — ядовито выплюнула Панси, со злостью посмотрев на девушку.

— Не знаю чего? — недоуменно подняла вверх брови Даф.

Панси не ответила — подхватила сумку и выбежала из библиотеки, девушке даже показалось, что на глазах у нее блестели слезы.

Дафна ничего не понимала. Почему-то маленький мирок в котором он жила до сих пор начал отчаянно разваливаться. Почему-то на нее ополчились все. Панси, Драко, Абби...и только Нотт ходил довольный донельзя. Панси дерзко вскидывала голову, проходя мимо Дафны. Абби просто игнорировала ее, будто она пустое место. Драко...он по-прежнему шарахался от нее, едва увидев в другом конце коридора.

Она опять была одна. Как будто и не было слов Паркинсон о том, что она рядом. как будто не было того разговора с Драко. И не было того поцелуя. Будто не она сидела и выслушивала Абби, вытирая той слезы и отпаивая чаем. И опять Дафна нацепила на себя эту фальшивую высокомерную улыбку. От которой сквозило холодом и презрением ко всему — даже к друзьям...уже бывшим. Они больше не собирались вечерами перед камином, не пили вместе сливочное пиво, не делились новостями, не обсуждали проблемы. И этого всего безумно не хватало.

И, в один из вечеров, когда Дафна все так же сидела в любимом кожаном кресле возле камина и читала книгу, все, наконец, встало на свои места. На глазах у всех, кто сидел в гостиной, Теодор подошел к Панси. Она подняла на него глаза и вымученно улыбнулась дрожащими губами. Теодор встал на одно колено, и протягивая маленькую бархатную коробочку, громко произнес:

— Персефона Паркинсон, я прошу тебя стать моей женой.

— Я согласна, — на выдохе тихо ответила Панси и приняла кольцо.

И было это как то неправильно и коряво. Начиная от фразы Нотта, криво сказанной, до тихого согласия Панси. Такого обреченного и грустного. Внезапно все захлопали в ладоши, кинулись поздравлять Теодора и Панси. И только Дафна обратила внимание, что Драко облегченно вздохнул, когда Персефона дала согласие