Loser in love (гет)

Пенси уже полчаса без перерыва мыла коктейльные и пивные стаканы, а их количество всё никак не уменьшалось. Как не уменьшалось и количество туристов, осаждавших барную стойку и неизменно желавших чего-нибудь покрепче, повкуснее и побольше. Главный бармен — грек очень средних лет с очень раздутым чувством патриотизма с замечательным именем Манолис — носился по бару со скоростью Нимбуса 2001, всеми силами пытаясь одновременно выполнить как можно больше заказов, а если у него под рукой не оказывалось чего-то нужного, его ассистентки должны были всенепременно это откуда-то достать. Откуда — это уже были их собственные проблемы, но в их интересах было всегда отыскать это чудное место очень быстро. И вот сейчас вторая ассистентка Манолиса побежала собирать использованные стаканы со столиков, а Пенси с максимальной скоростью мыла партию за партией. И это дело ей уже порядком поднадоело. И дело было даже не в том, что такое количество текучей воды плохо влияло на её ухоженные ногти и кожу рук, и не в том, что ноги устали, спина ныла, а голова болела от громкой музыки, криков детей, периодических указов начальника и тупости напарницы. Каждый из этих факторов по отдельности ещё можно было бы пережить, но все вместе они убивали в девушке всякое желание работать, и она вот уже несколько десятков минут мысленно проклинала всё окружающее, включая сидевшего на одном из стульев около стойки Поттера и своё неожиданно осуществившееся желание немного подработать летом вдали от родной английской депрессии.

Впрочем, сюда определённо стоило приехать и вытерпеть все мучения хотя бы ради того, чтобы насладиться шокированной физиономией знаменитого спасителя всея магического мира, когда он изволил лицезреть бывшую однокурсницу-слизеринку за стойкой бара в этом милом отеле. О да, его удивление было вполне объяснимо, но то зрелище, которое он собой представлял, было от этого не менее комичным. Сейчас Поттер, как уже упоминалось, сидел около стойки и потягивал из трубочки коктейль милого розоватого оттенка, причём, по его лицу совершенно невозможно было понять, нравится ему эта смесь из рома, бананового ликёра, молока и гренадина или нет. Как казалось самой Пенси, этот коктейль был слишком сладким и к тому же с головой выдавал использование второсортного алкоголя, который покупался для приготовления напитков для клиентов «всё включено». Сидел и, почти не отрываясь, следил за каждым её движением. Выражение глупого удивления уже давно сошло с его лица, которое теперь было абсолютно спокойным и непроницаемым. От пристального взгляда зелёных глаз, которые в кои веки не прятались за дебильными круглыми очками, становилось не по себе, и девушка старалась как можно реже смотреть в его сторону. И всё равно не могла не думать о нём.

Поттер изменился, очень сильно изменился. Теперь в нём не осталось и следа от того лохматого, угловатого мальчишки, с которым она когда-то была на враждующих факультетах, по разные стороны баррикад. И судя по тому, что нигде поблизости не наблюдалось неизменных Уизли и Грейнджер, война изменила его не только внешне. Хотя, наверное, во всей Англии не было человека, кого война не изменила бы. А Поттер… Пожалуй, из всех «светленьких» ему пришлось пережить больше всего. Пенси помнила, что когда всё только начиналось, отец, обсуждая политическую ситуацию с Оливией Забини, как-то вскользь упомянул о том, что Джеймс Поттер показал бы, что есть что в этом мире, если бы узнал, как манипулируют жизнью его сына. Девушка знала, что её родители когда-то общались с отцом Гарри Поттера, но саму её этот гриффиндорец никогда не интересовал. Однако та фраза отца так навсегда и засела в памяти вместе с осознанием того, что, будь сиротой она, быть может, и её бы тоже использовали по полной программе, как Поттера. Интересно, а он сам понимает, что был всего лишь марионеткой в чужих руках?..

В перерыве между двумя стаканами, Пенси буквально на секунду обернулась, чтобы кинуть быстрый взгляд на часы. До конца действия сервиса «все включено» оставалось полчаса, до конца смены — час. Слава Мерлину! Стаканы откровенно надоели девушке. Возникало ощущение, что они мстили ей за то, что когда-то давно они с Блейзом насмехались над ними, рассуждая, наполовину полон или наполовину пуст стакан. О, и их месть была жестока!

— Проклятье, — пробормотала Пенси, больно ударившись локтём о край раковины и искренне сожалея о том, что воспитание не позволяло ей использовать выражения покрепче в обществе людей, которые понимают её язык. А здесь по-английски говорили если не все, то уж большинство — это точно.

Время тянулось невыносимо медленно, и Пенси уже думала, что вот-вот сорвётся на ком-нибудь, когда стрелки часов наконец-то подползли к половине двенадцатого, и она, попрощавшись с коллегами по «рабству», со спокойной душой взяла сумочку и вышла на улицу. Уже давно было темно, молодой месяц еле виднелся из-за горных вершин. Дул ветерок с моря, принося с собой солёный запах и приятную прохладу, которая была прямо-таки глотком жизни после душного, переполненного людьми помещения бара. Девушка заправила прядь светлых вьющихся волос за ухо и вздрогнула после очередного порыва ветра. Форменная рубашка вся промокла от пота и была забрызгана водой и прочими жидкостями, и поэтому её легко могло сейчас продуть. Пенси выпрямила усталую спину и уже начала было путь в гору в направлении своей комнаты, когда обнаружила, что она не одна. Буквально в паре метров позади неё с твёрдым намерением нагнать шёл Гарри Поттер. Девушка замедлила шаг и через пару метров полностью остановилась. Идущий сзади последовал её примеру.

— Поттер, хреновый из тебя шпион, — негромко, но так, чтобы он мог слышать, сказала Пенси, не оборачиваясь. — Впрочем, твоя геройская сущность может быть спокойной — я не собираюсь в качестве успокоения нервов после работы идти и авадить горных козлов.

— Умерь самооценку, Паркинсон, я и не собирался за тобой следить, — Поттер наконец-то поравнялся с ней, на его лице сияла широкая улыбка. — Даже героям, видишь ли, нужен отпуск, во время которого они не будут, ползая по клоакам, отлавливать всяких аморальных типов.

— Золотой мальчик научился острить, — умильным голосом проворковала девушка. — Какая пре-елесть. Вот только убедительно врать у тебя не получается. Расскажи кому-нибудь другому сказочку, что ты просто утомился и идёшь спать.

— А если так?

— Поттер, я отнюдь не наивная идиотка Уизли, которая смотрит на тебя влюблёнными глазами, ничего вокруг не замечая. Ты весь вечер сидел в этом чёртовом баре и не сводил с меня глаз. Ой, молчи уже, — отмахнулась девушка, заметив, что он уже открыл рот, чтобы что-то возразить. — Не пытайся убедить меня, что вид потной, лохматой и грязной «коровы Паркинсон» — зрелище, достойное любования.

— Удивительно, до чего я дошёл, — фыркнул Поттер, критически осматривая её и беспардонно задерживая взгляд на ненадёжно застёгнутых пуговицах рубашки в области груди, — соглашаюсь со слизеринцами.

— Так что тебе от меня понадобилось, Поттер? Говори, пожалуйста, быстрее, я устала и хочу спать.

Ну конечно, Паркинсон, спать. Девушка с трудом сдержалась, чтобы не фыркнуть. Спать она ляжет в районе трёх, никак не раньше. А до этого времени будет маяться фигнёй у себя в комнате.

— Может быть, я хочу пообщаться с бывшей однокурсницей, которую мне посчастливилось встретить в таком неожиданном месте, — пафосно проговорил Поттер, ухмыляясь ещё шире. Мерлин, да из этого чуда в перьях гриффиндорец, как из Вольдеморта — королева красоты!

— Слушай, Поттер, ты рискуешь своей смазливой мордашкой! Не думаю, что Уизли будет счастлива, когда ты вернёшься к ней с расквашенным носом.

Реакция на это заявление была довольно-таки неожиданной. Поттер рассмеялся. Как-то подозрительно искренне и заразительно. Да уж, ему там, на войне, точно пару мозговых извилин отбили.

— Дорогая Паркинсон, как же ты беспокоишься о моей красоте и личной жизни! Вот только огорчу, я сюда приехал на чёртов месяц, так что мой расквашенный нос будешь лицезреть в первую очередь ты, а не Джинни. Кстати, с чего ты взяла, что я до сих пор с ней встречаюсь, для меня загадка.

— Может быть, с того, что так думает добрая половина волшебного мира? Не без оснований, я полагаю.

— Пусть думают, мне плевать, — пожал плечами юноша. — Вообще, знаешь, забавно слышать о той, кому приписывают все самые страшные смертные грехи, — не без оснований, я полагаю, — что-то об общественном мнении.

— Поттер, тебя когда-нибудь учили не говорить о том, чего ты не знаешь? — злобно прошипела девушка, уловив в его фразе прямое оскорбление.

— Нет, — Поттер подошёл к ней вплотную и практически выплюнул это слово ей в лицо. — Всех, кто мог меня этому научить, убили твои дружки Пожиратели.

Его сильные руки до боли сжимали её плечи, на лице не было написано никаких эмоций, но вот стоило Пенси заглянуть в его глаза, ей стало страшно от того, какая боль и безысходность таилась в глубине этих зелёных омутов. О нет, теперь перед ней был отнюдь не тот беззащитный мальчуган, над которым так любил издеваться Малфой. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что ему ничего не стоит просто убить её здесь и сейчас, и никто ему за это ничего не сделает. Никого не интересуют судьбы потенциальных тёмных волшебников, опальных аристократов, чья вина состоит только в факультетской принадлежности.

— Поттер, — прошептала она, всеми силами стараясь унять дрожь в голосе и глядя ему прямо в глаза, — моя семья никогда не относилась к последователям Вольдеморта.

Юноша как будто очнулся и моментально отпустил её, отступая на два шага назад и садясь на парапет. И девушка снова поразилась произошедшей в нём перемене. Теперь бывший гриффиндорец выглядел каким-то потерянным.

— Что с тобой случилось, Паркинсон? — после длительного молчания тихо спросил он. — Что ты тут делаешь?

— Тебе принципиально это знать? — скривилась в ответ девушка. Меньше всего ей хотелось рассказывать Поттеру о том, как она дошла до такого унижения.

— Ты сама только что сказала, что нельзя судить о том, чего не знаешь. Так расскажи мне.

— Поттер…

— Чёрт бы тебя побрал, Паркинсон! Неужели ты не понимаешь?.. Семь чёртовых лет я прожил в волшебном мире и все эти семь чёртовых лет мне либо ничего не объясняли вообще, либо нагло лгали, готовя из меня героя, который должен убить одного конкретного красноглазого ублюдка. Мне самому не надо было ничего решать, это делали за меня, и, чёрт побери, это было легче! Теперь красноглазый ублюдок мёртв, мне дали золотую побрякушку и под званием кавалера Ордена Мерлина Первой Степени выкинули пинком под зад в мир, о котором я ничего не знаю. И я должен как-то жить в этом мире. Теперь уже решать сам за себя. А как решать что-то, не зная правды?

— И ты обращаешься за правдой к бывшей слизеринке?

— А у меня нет выбора. Видишь ли, я уже понял, что от тех, кому верил все эти годы, я правды не дождусь. Они либо сами её не знают, либо считают мою детскую психику слишком слабой для её восприятия.

— А ты не думал, что они могут быть правы? Правда — это такая штука, которая иногда оказывается очень паршивой.

— О да, на фоне красивых лживых слов она выглядит ужасно. Но ты не представляешь, что чувствует человек, когда абсолютно случайно узнаёт что-то такое, что от него скрывали. Это как будто… ведро грязи на голову вылили… и нельзя использовать магию, чтобы очиститься, — Поттер пристально смотрел на неё, прикусив губу. Мерлин, до чего же дошёл этот человек, если он так просто открывает душу той, кого он считает врагом?!

— Поттер, — девушка присела рядом с ним на парапет, — курить будешь?

Парень неуверенно кивнул и с благодарностью принял от неё сигарету. Курил Поттер явно не в первый раз, но всё равно было видно, что он новичок в этом деле.

— Давно куришь? — спросил он через какое-то время.

— С тех пор, как умерла мама, — нехотя ответила девушка. Что ж, раз уж у них тут вечер откровений, то так тому и быть. — То есть, где-то с января.

— Её убили?

— Нет. То есть не совсем. Последние несколько лет она страдала от очень тяжёлой болезни — отец говорил, что это из-за неудачного эксперимента с одним заклинанием, которое подействовало не так, как надо, — мама увлекалась экспериментальной магией. И ей нужно было постоянно пить соответствующие зелья, чтобы поддерживать нормальную жизнь. А когда Вольдеморт захватил власть, — девушка вздохнула, — стало невозможным получать зелье из Мунго, и мама сначала впала в кому, а потом умерла.

— Прости, — пробормотал Поттер. — Мне не стоило спрашивать.

— Да нет, спрашивай. Ты же хотел знать правду. А она состоит в том, что не только ты потерял близких из-за красноглазого ублюдка.

— Я думал, что твоя семья тоже относилась к Пожирателям.

— Все так думают, для всех понятия «слизеринец» и «Пожиратель Смерти» — синонимы. Но… — вместо продолжения фразы девушка закатала рукав рубашки и показала абсолютно чистую, без всяких следом Чёрной Метки, загорелую руку. — Моя семья никогда его не поддерживала — ни в первую войну, ни во вторую. Мы предпочитали держать нейтралитет, а это не нравилось ни вашему Ордену Феникса, ни уж тем более Пожирателям. И не спрашивай меня, откуда я знаю об этом вашем Ордене — ты всё равно не поверишь, что твой отец когда-то дружил с «презренными слизеринцами».

— Поверю. После того, как я узнал, что Дамблдор имел недвусмысленные отношения с Гриндневальдом, меня уже ничего не удивляет, — пожал плечами Поттер. Странно как-то алкоголь действует на его геройский мозг. Ладно, может, не так уж этот разговор и бесполезен, как кажется. — Ну так что там с твоей семьёй?

— Да ничего. То есть ничего хорошего. Во время войны отец забаррикадировал поместье, каким чудом не тронули меня в Хогвартсе, не знаю. Наверное, потому, что Вольдеморт всё-таки надеялся радо или поздно переманить нас на свою сторону — в Англии не так много сильных чистокровных волшебников, чтобы убивать их направо-налево.

— Но война закончилась…

— Закончилась, — хмыкнула Пенси. — Но ты сам только что сказал, что даже вам, победителям, ничего хорошего то, что творится сейчас в Англии, не принесло. А что уж говорить о тех, кто подозревается в пособничестве Его Темнейшеству?..

— То есть ты сбежала сюда от следствия? И бросила отца? Как по-слизерински.

— А ты делаешь выводы, зная лишь половину информации и глупые слухи. Как по-гриффиндорски. Отцу ничего не сделают, — вздохнула девушка. — Нет никаких улик, так что он прекрасно сможет доказать непричастность нашей семьи ко всему этому бедламу, я бы ему только мешала в этом. Вот только на время разбирательства все наши счета в Гринготтсе заморожены, общественное мнение настроено целиком и полностью против всех чистокровных и слизеринцев, не говоря уже о чистокровных слизеринцах, от того, как трясут всех наших, дурно становится. Но знаешь, Поттер, в чём-то ты всё-таки прав. Я действительно сбежала. Но не от закона — я чиста перед ним, — а от себя самой и всего того дурдома, что творится в Англии. Одна знакомая очень удачно предложила поехать на Крит работать в отель, и я согласилась, даже не задумываясь. Вот так я оказалась здесь.

Они какое-то время молчали, докуривая по второй сигарете. Где-то на задворках сознания Пенси мелькнула мысль, что пора бросать, а у неё прямо-таки весь набор вредных привычек, не сочетающийся со званием юной аристократки. Знала бы мама, что её обожаемая дочурка ругается, как сапожник, заливает любую проблему алкоголем, как матрос, и дымит, как паровоз, она бы сквозь землю от стыда провалилась.

— А ты, Поттер? Чего это тебе не сидится на геройских лаврах? Что ты забыл в этом… — Пенси критически осмотрела главный корпус отеля, — чарующем заведении?

— Ты не поверишь, Паркинсон, — юноша потушил сигарету и аккуратно зарыл окурок в землю стоявшего рядом цветочного горшка, — отдыхать приехал. Заплатил денежку, оформил все документы, купил путёвку, собрал чемодан и приехал в отпуск. Даже героям иногда хочется расслабиться.

— Не язви. Ты прекрасно понял, что я имела в виду.

— Да сбежал я, так же как ты. Надоело всё. Хотелось попасть куда-то, где не будет никого знакомого, узнать, что вообще представляют собой люди. Но, видимо, не судьба. Мир тесен, чтоб его… через левое плечо и двадцать раз об землю.

Интересная штука — жизнь. Сначала она раскидывает людей по разные стороны баррикад, а потом сводит их вместе в одном из сотен тысяч отелей на побережье Средиземного моря. Чёрт его знает, выльется ли эта встреча во что-нибудь в перспективе, но сейчас Гарри это мало беспокоило. Он курил уже третью сигарету и думал, что нужно не забыть будет купить Паркинсон новую пачку завтра… нет, уже сегодня утром. А ещё он думал о том, что с его стороны было очень глупо считать её тупоголовой коровой, помешанной на Малфое и чистоте крови.