Primus inter pares (джен)

— Гарри Поттер, сэр! Гарри Поттеру, сэру, пора вставать! Хозяин приказал разбудить Гарри Поттера, сэра, и Динки сделает. Динки хороший эльф, Динки слушается Хозяина.

О Боже! Я хочу спать! Закутавшись в одеяло по самую макушку, я попытался проигнорировать настойчивое жужжание над ухом. Не получилось, звук только усилился. Вдобавок одеяло начало куда-то уползать. А это уже свинство. Я как клещ вцепился в беглеца и приоткрыл один глаз. Чтобы тут же открыть второй и с визгом отскочить от непонятного существа, нависавшего надо мной. Естественно, я сразу же ударился головой о спинку кровати, иначе просто и быть не могло. Да, утро определённо не задалось.

— Гарри Поттер, сэр, проснулся! Теперь ему нужно одеться и спуститься к завтраку, Хозяин уже ждёт.

Немного успокоившись, я оглядел свой «будильник»: невысокое, пучеглазое, лысое создание. И уши такие смешные, как крылья летучей мыши. Я подполз поближе, почти касаясь рукой непонятного субъекта. Если сейчас меня сцапают и принесут в жертву неизвестному «Хозяину», прошу во всём винить моё так некстати проснувшееся любопытство. Я тыкнул пальцем в плечо посетителя. И остался жив, ура. Осмелев вконец, я задал-таки самый животрепещущий вопрос:

— И кто ты такой?

— Динки — домовой эльф, Гарри Поттер, сэр! Динки хорошо служит Хозяину и должен отправить Гарри Поттера, сэра, на завтрак! Хозяин сказал быть уже через 10 минут! — протараторило существо и исчезло с легким хлопком.

Я отрешенно покачал головой. Было понятно, что ничего не понятно. Но это, кажется, теперь моё постоянное состояние.

Часы показывали восемь утра, а уснул я только к трём, так что вниз я спустился не в самом радужном настроении. Точнее, попытался спуститься, потому как, зевая, споткнулся на последней ступеньке. И был благополучно пойман Томом.

— Доброе утро, малыш! — я кивнул в ответ, решая, на что возмутиться в первую очередь: на обращение или отвратительно бодрый голос бармена. — Давай, садись завтракать и дуй к Камилле, а то на твою одежду смотреть жалко.

А как мне жалко носить это уже третий день подряд, кто бы знал. Но что поделаешь, ничего другого у меня не было. Я отправил кусочек бекона в рот. Хорошо хоть не овсянка.

— А Камилла, это где? И зачем?

— За одеждой, — ну да, логично. — Для тебя не Камилла, а мадам Малкин, найдешь её магазин «Одежда на все случаи жизни».

— Хорошо, — я прожевал тост и вспомнил утреннего незнакомца. — Том, а кто такие домовые эльфы?

— А, ты о Динки? — Том поставил передо мной чашку чая и блюдце с пирожным. В баре никого не было, и мы могли спокойно поговорить. — Домовые эльфы — это магические существа, Гарри. Об их истории сохранилось очень мало сведений, порой сами волшебники не могут точно сказать, откуда взялись домовики. Да и, честно говоря, на них мало кто всерьёз обращает внимание. Через магический контракт домовик привязывается к определённой волшебной семье и их дому. По этому контракту эльф не может (даже если очень захочет) ослушаться прямого приказа хозяина, не может раскрыть семейные тайны, не может покинуть дом навсегда. Контракт разрывается, если хозяин дал эльфу какую-либо одежду. Ты, наверное, заметил, что Динки одет в полотенце.

— Иными словами, это рабы, — стало неприятно: пусть это не люди, но любые разумные существа имеют право на свободу.

— Нет, Гарри, они слуги. Знаешь разницу между рабом и слугой?

— Выгода, плата, возможность уволиться.

— В точку. В действительности, эльфы только выигрывают от такой сделки: они питаются магией дома, к которому привязаны. Поэтому для эльфа так страшно получить одежду — без источника они сходят с ума.

Ладно, право на свободу эльфы может и имеют, но это не значит, что они её хотят. Я допил свой чай.

— Спасибо, Том, было вкусно. Откроешь проход?

Волшебники определённо не любили рано вставать. В девять утра Косой переулок был практически пуст. Я быстро нашел нужную вывеску и вошёл в помещение. Навстречу мне поспешила та самая вчерашняя пухленькая волшебница, мадам Малкин, видимо.

— Доброе утро, мэм. Меня к вам Том послал.

— Здравствуй, милый, я уже тебя заждалась. Ну что, пойдем избавлять тебя от этого безобразия? — мадам нехорошо так, предвкушающее улыбнулась.

Через два часа я с тоской вспоминал тётю Петунию. Она никогда не брала меня с собой в магазины, разве что как грузовую силу, а одежду перешивала с Дадли или покупала сама, на глаз, самую дешёвую. И её, и меня это устраивало. Мадам Малкин же взялась за дело с маниакальной одержимостью. Меня завели в отдельную комнату, сняли мерки, и начался настоящий кошмар. Рубашки, брюки, свитера и мантии посыпались на меня нескончаемым потоком. Считать примеряемую одежду я перестал на пятом комплекте, на двадцатом — перестал сопротивляться, а где-то на пятидесятом уже даже не различал, что одеваю. На подмогу тяжелой артиллерии (самой Камилле Малкин) через камин были вызваны Твилфитт и Таттинг, владельцы одноименного конкурирующего магазина. Издевались они надо мной вполне дружно, забыв о разногласиях. К счастью, пока мадам Малкин с мистером Таттингом упоённо спорили о подходящем мне оттенке зеленого, мистер Твилфитт развлекал меня рассказом о магических средствах передвижения. Пытка закончилась только к обеду, а я оказался владельцем знаний о каминах, метлах, трансгрессии, портключах и нового гардероба. Который состоял из: несчетного количества рубашек («Но, Гарри, рубашки — это важная деталь гардероба, их мало не бывает!»); такого же количества брюк («Нет, нет и нет! Мы не можем отказаться от какой-либо пары! Эти — форменные, а эти, и эти, и вон те — на смену. Вот эти три пары — парадные, та, дальняя стопка — зимние, шерстяные. Ну а серебристые так замечательно на тебе сидят!»); кучи футболок и джинсов («Должна же у тебя быть и неофициальная одежда!»); белья, обуви, мантий и аксессуаров. О мантиях стоит упомянуть отдельно — их оказалось много видов. Форменные (летние и зимние), повседневные, парадные и традиционные («Под эти, мистер Поттер, ничего не надевают, просто ничего не поместится»). Зачем мне столько всего, я не знал, но отказываться не собирался. Впервые кто-то тратил на меня столько усилий и времени. И мадам, кажется, искренне наслаждалась процессом. К тому же, она ради этого оставила свой магазин. Кстати о нём:

— Мадам Малкин, а кто сейчас в магазине?

— О, не волнуйся, милый, у меня хватает помощников. А у Мердока и Гордона сегодня выходной, — Твилфитт и Таттинг кивнули в подтверждение.

— Ну-ка, давай теперь оценим, — мадам энергично потянула меня к зеркалу. И как у неё только силы остались? Я же был выжат как лимон.

Впервые с утра я посмотрел в зеркало. На мне были обычные светлые джинсы и черная футболка. Помню, где-то читал, что одежда делает человека. Я тогда не согласился, ведь справедливо судить обо мне по обноскам Дадли нельзя. Но сейчас я понимаю, что имелось в виду. Я был всё того же низкого, для своего возраста, роста, щуплым, с черными волосами, не поддающимися расческе, но первый раз в жизни выглядел ухоженным, богатым и даже симпатичным.

— Сколько я вам должен, мэм? — я спустился с небес на землю и гадал, хватит ли мне денег из сейфа, что бы всё это оплатить.

— Даже и не думай, дорогуша, это тебе от нас подарок на день рождения.

— И вы всем первокурсникам такие подарки делаете? — бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке. Мадам дала мне ощутимый подзатыльник:

— Ты чем ночью слушал? Мы теперь отвечаем за твоё благополучие в магическом мире. Пусть это неофициально в глазах органов опеки, но если мы решили, то будем о тебе заботиться. Безвозмездно, понимаешь? И не предлагай больше никому деньги, обидятся. Если тебе так важно отплатить, подари и нам что-то на день рождения, договорились?

Я кивнул. Было непривычно получать столько заботы, но донельзя приятно. Я улыбнулся старшим волшебникам:

— Спасибо вам большое! Мне всё очень нравится, я с удовольствием буду носить эти вещи, — знать бы ещё только, куда мне столько всего одевать.

Мадам умиленно протерла платочком глаза и махнула рукой на выход.

— Сходи сейчас во «Флориш и Блоттс» за учебниками, потом пообедай у Флореана. Он скажет, куда тебе дальше.

Я попрощался, подхватил огромные пакеты с одеждой и вышел из магазина. Похоже, мои каникулы уже распланированы. За спиной послышалось весёлое хихиканье Твилфитта и Таттинга. С чего бы это?

Причину я понял уже через две минуты. Пять объемных тяжелых пакетов никак не хотели помещаться в двух руках и постоянно норовили свалиться на землю. Вспомнилась вчерашняя фраза о бесплатном развлечении. Ладно, пусть веселятся себе, со стороны я наверняка выглядел комично. Перехватив пакеты поудобней, я задумался о жителях Переулка. Зачем им возиться со мной, одевать и воспитывать? Ну не верится мне как-то, что взрослым людям я как средство от скуки понадобился. А если и так, то почему именно я? На улице уже было достаточно много людей, и, по закону подлости, я просто должен был на кого-то наткнуться. Хотя, это для меня типично. Я не считаю ворон, нет, но иногда слишком глубоко ухожу в мысли, не замечая ничего вокруг. Впрочем, как заметила тётя, когда я столкнулся с фонарным столбом, было бы куда уходить. Мой нынешний «столб» был, несомненно, живым, о чём меня оповестило громкое оханье. Мы одновременно плюхнулись на землю, рассыпав пакеты и книги вокруг.

Я посмотрел на своего товарища по несчастью. Мальчик где-то моего возраста был высоким и крупным, неприятно напоминая Дадли. Однако у того никогда не было такого испуганного взгляда. Он быстро бросился подбирать книги, а второй мальчик, стоящий в это время позади первого, помог подняться мне.

— Ты, это, извини, мы случайно. Ты нигде не ушибся?

— Нет, я тоже был невнимателен. Всё в порядке, не волнуйся, — я собирал рассыпавшиеся свертки с одеждой. — Я Гарри, кстати, Гарри Поттер.

— Грегори Гойл, а это — Винсент Крэбб, — последний кивнул, укладывая книги в аккуратную стопочку. — Винс, давай, поторопись, пока Драко не увидел.

Я не успел спросить кто такой Драко, получив возможность его увидеть. Высокий неприятный голос протянул:

— Так чего я там не должен увидеть, а, Гойл?

У входа «Флориш и Блоттс», где мы, собственно, и столкнулись, стоял невысокий блондин в дорогой мантии. Уж после 4 часов примерок цену я могу определить наверняка.

— Крэбб, ты что, идиот? Я же сказал всего лишь донести книги, а ты что?

— Это не только его вина, мы столкнулись, — мальчик мне не понравился. Разве можно просить человека об одолжении, а потом оскорблять?

— Тебя спросить забыли, — его взгляд скользнул к шраму, — Поттер. Сквибам вообще полагается сидеть тихо и не высовываться, а ещё лучше — не рождаться. Крэбб, Гойл, за мной!

И он величественно продефилировал мимо меня. Крэбб, низко опустив голову, поспешил за блондином, и Гойл, кинув мне тихое «Прости», последовал за ними. Я же просто онемел от такой наглости. Вместе с тем, было жалко ребят. Но чего же они общаются с таким снобом? Мои размышления вновь были прерваны ещё одним ночным знакомым, выглянувшим из-за двери магазина.

— Поттер, чего ты стал, проходи, давай, — я вошел в помещение и оглянулся: книги были повсюду, но на то он и книжный магазин.

— Итак, я — Акрид Бишоп, ты — Гарри Поттер, а это, — он махнул рукой на книжные полки, — твоя библиотека на следующий месяц.

— А разве это не магазин, сэр? — я пристроил пакеты в ближайшем уголке.

— А разве ты собираешься купить все эти книги? — съязвил он в ответ. — Делаем так: я даю тебе литературу, ты её читаешь, приносишь обратно и получаешь новую. Возражения не принимаются.

Если мадам Малкин была милой, чуткой и активной ведьмой, Твилфитт и Таттинг воспринимались как неразлучные весёлые близнецы (что было забавным, потому как Мердок Твилфитт был высоким и худым, а Гордон Таттинг — низеньким и полным), то Бишоп полностью оправдывал своё имя.[1]

Передо мной опустилась кучка книг. Верхняя гласила: Адальберт Вафлинг «Теория колдовства». Значит это учебники. Далее появился огромный талмуд с названием «История магического мира».

— «История» тебе до вторника, — а сегодня суббота. Я застонал, открыв книгу — она была написана на староанглийском. Издевательство.

— Мистер Бишоп, спасибо вам, конечно, за заботу, но неужели у вас не найдется книги поменьше?

— Найдется даже на нормальном английском и содержательнее, чем эта, но её нужно попросить, — я открыл рот, но сказать ничего не успел. — Нет, не так. Как правильно, найдешь здесь.

На «Историю» лег «Этикет и традиции магического мира». Размером книга не сильно отличалась от предыдущей. Я кивнул в знак понимания. Бишоп полностью угадал мои желания, выдав книги на самые важные для меня темы. Уже на выходе из магазина, имея шесть пакетов, до меня дошла собственная тупость.

— Сэр, а можно как-нибудь уменьшить мои вещи? Или облегчить? Или, чтобы они сами шли?

— Додумался, наконец? — взмахом палочки он уменьшил все пакеты до размера спичечного коробка, и я положил их в карман. — Но запомни, Поттер, нет ситуации, где магия незаменима.

Флореан Фортескью искренне считал, что мороженое — лучший обед для детей. Я был с ним полностью согласен. От фисташкового с карамелью мороженого исчезла усталость, и поднялось настроение. Мистер Фортескью травил мне байки о Малфоях, представителя которых я, как оказалось, встретил ранее. Пометка на будущее: выяснить всё о чистокровных и маглорождённых, которых упоминали Том и Фортескью.

После обеда меня отправили за волшебной палочкой. Насколько недель назад, когда тётя заявила, что я волшебник, я не поверил. Потом это оказалось правдой, но я всё равно не хотел ничего знать о магии. А вчера полувеликан привел меня на волшебную улицу, с настоящими гоблинами, летающими метлами и домовыми эльфами. И это оказалось… любопытно, волнующе, захватывающе. Всем тем, что я так тщательно подавлял в себе. Наверное, это моё то самое приключение, единственное на всю жизнь. Когда придет время, я без сожалений пойду доучиваться в средней школе и поступать в Школу экономики. Но в этот год я хочу чего-то большего. Большего, чем узнать, что в тебе почти нет магии, только открыв её для себя. Поэтому сейчас я колебался перед дверью магазина «Олливандер, изготовляем волшебные палочки с 382 года до н.э.». Ладно, я зашел слишком далеко, чтобы сейчас струсить.

Тихо звякнул колокольчик. Внутри магазинчик оказался совсем маленьким и пустым, если не считать тысячи узеньких коробочек, аккуратно уложенных штабелями до самого потолка. Никого не было, но откуда-то изнутри доносились голоса. Я пошел на звук. В подсобном помещении моему взору предстала дивная картина: вчерашний седой старичок смешно размахивал руками, доказывая что-то своему собеседнику; его оппонент, с ног до головы завернутый в черный плащ, не менее импульсивно пытался выколоть тому глаз одной из деревянных палок, зажатых в кулаке.

— А я говорю, дуб! Как только тебя, старый неуч, допустили палочки делать? Бедным темным магам и так негде палочку взять, а ты им некачественный товар продаешь!

— Это кто тут старый? Да с тебя уже песок сыпется, а ты всё никак не выучишь свойства дерева! Говорю же тебе, здесь нужен бук! — «черный» резко замер, приосанился и спокойным прохладным тоном продолжил:

— А вы, мистер Поттер, не стойте в дверях. Проходите, присаживайтесь, мы сейчас разберемся. И не тычь в меня ивой, это очень редкий образец! — вдруг зашипел он на старшего мага.

— Дерек, прекращай ребячиться, давай мы предоставим Гарри самому разобраться. Хотя, мистер Поттер, — старичок обернулся ко мне и его глаза замерцали фанатичным блеском, — в моем магазине вы ни на что не влияете, палочка сама выбирает себе волшебника. Позвольте представиться: Сауней Олливандер, считаюсь лучшим производителем волшебных палочек во всей Англии, однако никто, почему-то, не учитывает этого молодого человека. Дерек — мой бывший ученик и мастер палочек в Лютном переулке, соответственно, он известен лишь специфической публике.

Я изумлённо вскинул брови и не очень вежливо уставился на Олливандера. Ещё одно звучное имя? [2] То ли он правильно растолковал мой взгляд, то ли прочитал мысли, но в следующее мгновение мастер раздраженно бросил:

— Никаких комментариев, мистер Поттер. Последний, кто пытался подшутить над моим именем, теперь покупает палочки где угодно, но не в Англии. Давайте, наконец, приступим. Мне, признаться, весьма интересно, какая же палочка подойдёт вам.

И мы приступили. Вернувшись обратно в торговый зал магазина, я испытал чувство дежа вю: меня измерили и заставили «примерять» палочки. Но при этом процесс был куда занимательней, чем в магазине Мадам Малкин. Иногда при взмахе не происходило ничего, а иногда мне удавалось уничтожить какую-нибудь колбочку, от чего Олливандер сиял ещё радостнее и с энтузиазмом несся за очередной партией палочек. Затем Дерек пояснил мне значение всех этих манипуляций, и теперь я тоже получал истинное удовольствие от происходящего.

— Итак, мистер Поттер, что представляет собой волшебная палочка? Можете не отвечать, потому как ответ всё равно будет неверным. Только мастера знают все секреты изготовления и далеко не все тайны палочек, но, естественно, никогда никому не расскажут. Многим известно, что палочка — это проводник магической энергии, состоящий из внешней оболочки — дерева и внутренней — волшебной субстанции. Когда клиент выбирает палочку, его магия вступает в резонанс с магией палочки, отсюда и разрушенные предметы, если они не совместимы. То, что некоторые палочки реагируют, доказывает наличие у вас магического ядра, правда совсем маленького, ведь палочки из более сильных комбинаций вас попросту не «видят».

Мы с Олливандером уже больше часа носились по магазину, в течение которого я перепробовал половину ассортимента так точно. Мастер наверняка просто развлекался, а я же с упоением считал палочки, которые хоть немножко откликнулись в моих руках. Они вызывали во мне какое-то слабое, непонятное, но чувство восторга, поднимавшееся изнутри. Я был счастлив: вот оно, подтверждение тому, что я не сквиб. Мне подозрителен магический мир, неприятны некоторые волшебники, но магию я полюбил с первого вздоха там, в Переулке. Но чем дальше, тем больше я начинал волноваться. Мелкие разрушения — это, конечно, хорошо, однако моей палочки мы так и не нашли. Суматоху прервал скучающий у стенки Дерек.

— Господа, побегали — и хватит. Предлагаю перейти в мастерскую и подобрать мистеру Поттеру персональные составляющие. С самого начала было очевидно, что палочку ему надо делать на заказ, — мы с Олливандером согласно кивнули и последовали за ним, когда Дерек еле слышно добавил:

— К тому же я просто уверен, что тут подойдет бук.

— Да какой же бук, если лучше будет дуб?..

Мастера ввязались в привычную полемику, а я пошел на разведку территорий. Два стола, два стула, шкаф — обычная рабочая обстановка. Стол справа от двери был заставлен кучей бесформенных деревяшек. Глаз зацепился за самую маленькую веточку, такую, что она лучше подошла бы как наполнение, чем оболочка. Рука сама по себе потянулась за ней. Бамбук я видел только на картинках, но был уверен, что это он: прямой зелёный прутик с отверстием внутри. Я нахмурился. Эйфория уже прошла, уступив место прежним сомнениям. Магии во мне было так ничтожно мало! Я покрутил в руках веточку и невольно сопоставил себя с бамбуком — такой же пустой. Руки внезапно опустели, прерывая самоистязания. Позади меня стоял Олливандер и, придирчиво рассматривая мою находку, он тихонько хмыкнул и заявил:

— Дерек, мистер Поттер нас переспорил. Это как раз то, что нам нужно.

— Мистер Олливандер, а не слишком ли такая палочка будет маленькой? Нет, я понимаю, мне большой и не нужно, но всё-таки.

— А это и не «дерево», это — «магическая составляющая», — с пониманием протянул Дерек и подтолкнул меня обратно к столу. — А теперь выбери ещё одну.

Ничего не понимая, я сделал как велели. Олливандер тем временем, тихо бормоча, зарылся носом в шкаф, перебирая скляночки и коробки, стоящие там. Я сосредоточился на содержимом стола. Палочки разной формы, цвета и размера почему-то казались одинаковыми. Я покачал головой.

— Ничего, Дерек. Бамбук просто притягивал, но здесь больше ничего такого нет.

— Не найдёшь нормальную оболочку палочки — сделаем из бамбука, — ехидно усмехнулся тот в ответ, а я похолодел. Ну уж нет!

Здраво размыслив, что ассортимент больше не увеличится, а то, что есть, мне всё равно не нравится, я закрыл глаза и тыкнул наобум на … стол. Упс! Но столик мне нравится, симпатичный такой.

— Мастер, а из чего у вас стол сделан? — Дерек, похоже, мои действия воспринял всерьёз. — Впрочем, это уже без разницы, сейчас мы его резать будем.

— Резать? — Олливандер оторвался от шкафа. — Зачем тебе резать мой замечательный кедровый стол? Он у меня ещё со времён пра-пра-прадедушки остался, семейная реликвия.

Дерек оценивающе посмотрел на стол, потом на коробочку в руках Олливандера и на бамбуковую веточку в своих и, наконец, перевёл взгляд на меня. Долго что-то рассматривал, фыркнул и потрепал меня по волосам.

— Если это то, о чём я думаю, — он указал на коробочку, — …

— А это именно то, — вставил Олливандер.

… — то будет тебе палочка. Пойди, на стульчике посиди, часа за два мы управимся.

Я сел на табурет и понял: мне предоставляют уникальную возможность наблюдать за созданием палочки. Мастера освободили стол и разрезали столешницу точно посередине. Дерек ушел к станку на втором столе вырезать мою будущую палочку, а Олливандер разместился напротив меня с бамбуковой веточкой и огненно-красным пером.

— Интересный вы человек, мистер Поттер. Обычно мастер может многое узнать о клиенте, просто продав ему его палочку. Само дерево редко когда обладает магическими свойствами, но вам, к примеру, никогда не подойдёт тис, дерево скорби и смерти, если вы жизнерадостный человек с благими намереньями.

— Хотите сказать, что от характера человека зависит оболочка его палочки? Что тогда значит кедр?

— Всё верно, Гарри, вы же позволите так себя называть? — я кивнул. — Кедр же означает силу, знатность и неподкупность. Символизирует величие, достоинство. У шумеров это Космическое Древо, Древо Жизни. Должен заметить, что я не использую кедр для изготовления палочек, он слишком волшебный сам по себе, но раз такое дело… Да, на чём я там остановился?

— На волшебных субстанциях. Насколько я понял, они, скорей всего, зависят от магии самого человека, но вы так и не объяснили что это за субстанции такие.

— Ах да, конечно. Мы используем части разных волшебных животных. Нет, нет, никто никого не убивает, — я возмущённо вскинулся и Олливандер поспешил меня успокоить, — это как раз обязательное условие. Будь то перо феникса, ворона, гиппогрифа или чешуя змеи, дракона, саламандры, оно должно быть если не добровольно отданное, то хотя бы не забранное силой. Чаще всего мы просто подбираем оставленное самыми животными, все ведь линяют.

— Гиппогрифы? Фениксы?! Драконы?!! — с каждым словом интонация всё повышалась. Я, конечно, представлял себе драконов в магическом мире, но, что бы на самом деле?

— Нечего так волноваться, Гарри, они вполне милые, когда сыты, к тому же все волшебные животные разумны. Попроси у Акрида, он тебе подберёт нужную литературу.

Из-за станка послышался голос уже позабытого Дерека:

— Мистер Поттер, вы какой рукой пользуетесь?

Я вспомнил подзатыльники тёти Петуньи всякий раз, когда писал левой рукой. Так меня и переучили. Но её ведь здесь нет?

— Левой, но могу и правой, это на что-то влияет?

— Нет, только рукоятка по-другому размещается, — Дерек спрятался обратно, и Олливандер ответил за него. — Так вот о магических субстанциях. От силы и специализации магии волшебника и будет зависеть «содержание» его палочки. К примеру, недавно директор Дамблдор попросил меня продать одному юноше определённую палочку. И она, естественно, тому не подошла. Нельзя навязывать волшебнику палочку, как и пользоваться чужой.

— Разве директор этого не знает? — зато я, пожалуй, знаю, о каком юноше идёт речь. Дамблдор у нас лишь о Герое так печется.

— Несомненно, знает, но в той палочке было добровольно отданное перо его феникса. С ним любая палочка будет сильной, а её владелец получает бонус в виде связи с этим самым фениксом. Я это к тому, что это перо, — он помахал бамбуковой веточкой, из-за которой торчал краешек пера, — я заменил другим. Тому покупателю подходил остролист, с горем пополам, но перо Фоукса не хотело принимать ни в коем случае. С пером же другого феникса, палочка признала юношу. Думаю, Фоукс не будет возражать, если мы отдадим его перо вам.

Я кивнул и улыбнулся, представляя себе Лонгботтома, который пыхтит и громко возмущается в лавке мастера.

— И зачем тогда бамбук?

Олливандер кинул на меня недоуменный взгляд, будто тут и объяснять нечего.

— Не имею ни малейшего понятия, но что-то должно получиться, — выдал он невозмутимым тоном.

Кошмар! Я что, подопытный кролик? Возмутиться я не успел: Олливандер быстро встал и зашушукался с Дереком. Они в четыре руки вставили бамбук и перо феникса в кедровую палочку, поколдовали над ней и торжественно вручили мне. Ну всё, если и сейчас ничего не получится, еду на Тисовую и упрашиваю дядю устроить меня в Смелтиннгс. Я с опаской взял палочку левой рукой. Легкое покалывание по всему телу сообщило мне об окончательности выбора. Я облегченно улыбнулся.

— Спасибо, мистер Олливандер, Дерек. Она очень красивая.

Действительно, черная, гибкая 12-ти дюймовая [3] палочка была красивой, удобной и приятной на ощупь.

— Всегда пожалуйста, Гарри. Заходи, если что, но не обещаю, что в следующий раз так же пожертвую своим столом, — Олливандер лукаво блеснул глазами, а Дерек просто кивнул в ответ.

Я, выйдя из магазина, помахал им рукой и направился в сторону «Дырявого котла». Солнце уже садилось. День выдался ужасно долгим. Уже доходя до бара, я услышал:

— …великие дела, Дерек, великие дела! Я ведь говорил, что скучать нам не придется, а?

Я вздохнул, заходя в бар. Сплошные интриги в этом магическом мире.

[1] Акрид (англ. acrid) — едкий, резкий, острый, раздражающий, язвительный

[2] Сауней (с шотландского) — защитник человечества

[3] 12 дюймов — 30,48 сантиметров