Дорога домой (гет)

п/а: автор извиняется, что долго не выкладывал продолжение. Были проблемы с Интернетом

Джеймс стоял на пути у Волдеморта и направлял на него свою волшебную палочку. Он ценой собственной жизни защитит Лили и Гарри от этого зла.

— Экспеллиармус! Петрификус Тоталус!

Темный Лорд с легкостью отбил заклинание Поттера.

— Неужели ты думаешь, жалкий волшебник, что можешь что-нибудь сделать против самого Темного Лорда? Ты и твоя жена-грязнокровка встали у меня на пути…

— Ступефай! — и заклинание вновь отбито.

— Круцио! — Джеймс почувствовал волну боли, которая застилала все вокруг, она убила все ощущения, заполняя собой сознание, которое все еще улавливало дальнейшую речь Волдеморта. — Слушай меня, когда я говорю, жалкое отродье! Мне пришлось приложить немало сил, чтобы узнать о пророчестве. Эта полоумная пророчица решила предупредить меня о грозящей опасности, за что я ей очень благодарен. Теперь я избавлюсь от мальчишки, который посмел встать у меня на пути. И я убью вас всех.

Боль, заполнявшая каждый дюйм тела Джеймса начала отступать, она уменьшилась совсем немного, для того, чтоб он смог почти прошептать:

— Портус, — заклинание не сработало без разрешения Министертва или из-за отсутствия сил у Джеймса, и он услышал:

— Авада Ке…

Звонок прервал заклинание Темного Лорда, он повернулся к распахнутой входной двери, но там никого не было. Звонок повторился, а странный дом и искаженное злостью лицо Волдеморта исчезли, уступив место темноте спальни, ощущению тепла тела Лили, страху и недовольству от пробуждения. Джеймс посмотрел на часы, которые показывали 02:04, повернулся к спящей Лили и поцеловал ее плечо.

— Кого притащило в такую рань? — рассеянно подумал Поттер, осторожно выбираясь из объятий жены.

Привычно огибая предметы мебели в темной квартире, Джеймс дошел до входной двери и открыл ее. На пороге стоял растерянный и испуганный Люпин в порванной одежде, покрытой темными пятнами.

— Римус! — не удержался от восклицания хозяин квартиры, он сразу забыл о своем сне. — Что случилось?!

— У меня был… провал, — Люпин говорил очень тихо, что слова почти нельзя было разобрать.

— Заходи, — Джеймс отступил с прохода и, дал Римусу пройти, закрыл дверь.

Проведя гостя на кухню, он быстро осмотрел друга на предмет ран. Сквозь порванную одежду были видны царапины и синяки, а темные пятна на одежде подозрительно напоминали по запаху кровь.

— Что ты помнишь? — спросил Поттер, садясь рядом с дрожащим другом.

— Последнее, что я помню, это то, как возвращался домой с собеседования. Они обещали позвонить… нет… не позвонят… я знаю… они всегда не звонят, — Римус говорил тихо, с большими паузами между словами, будто для него произнесение слов казалось сложным.

«Собеседование было вчера! Неужели теперь его провалы стали длиннее? Это означает, что у него пошло ухудшение, я этого и боялся», — эти мысли никак не проявились на лице Джеймса, он выглядел спокойным и доброжелательным, как всегда, когда принимал пациентов, но Римус все равно не смотрел на него, погруженный в свои мысли и воспоминания.

— Что было дальше?

— Я не помню… у меня началась мигрень… потом… потом… я бежал куда-то или от кого-то, я не знаю. Я бежал и бежал даже тогда, когда сильно устал. Мне страшно, Джеймс, — Римус, наконец, поднял глаза, — я сделал что-то страшное.

— Ты помнишь место, где бежал? Ты сможешь мне его показать?

Люпин энергично замотал головой. Поттер достал из шкафчика успокоительное в таблетках, налил в стакан воды и протянул все это другу:

— Выпей, и я отведу тебя в гостевую спальню.

В половине восьмого утра Лили, Джеймс, Гарри и Люпин завтракали перед включенным телевизором, где шли новости. Они слушали вполуха, занятые разговором, они не заметили репортаж о том, что совсем недалеко от дома, где жили Поттеры, прошлой ночью было совершено убийство девушки, чье тело было найдено недалеко от бара «Веселый Роджер», местного злачного местечка, приюта наркоманов и мелких преступников.

* * *

Оставив машину на парковке, Джеймс увидел Аластора Грюма, поджидавшего его с папкой в руке. Этот уже не молодой мужчина со светлыми вьющимися волосами, убранными в хвост, и обманчиво расслабленной позой был одним из лучших детективов Англии. Свидетелем его единственной ошибки был сам Джеймс, за что и получил право на три просьбы о помощи, чем Джеймс воспользовался и в этот раз.

— Здравствуй, Аластор. Извини, что заставил тебя ждать. Давно ты здесь?

Детектив глянул на часы:

— Двадцать семь минут, — Аластор повернул папку так, чтоб были видны фамилии тех, о ком говорится внутри. — Не знаю, как ты узнал о Гонтах, но советую с ними не связываться. У них три поколения подряд отсидели в тюрьме. Опасная семейка.

— Спасибо, Аластор. Больше я тебя не побеспокою.

Детектив кивнул и направился к своему черному мотоциклу. «И куда делся его кашель?» — озадачился на несколько мгновений Джеймс, потом открыл папку и, читая на ходу, отправился на работу.

В каждом досье была фотография, полное имя, дата рождения и краткая биография. Первой по списку была Меропа Гонт. На фотографии изображении не очень красивая женщина с темными волосами и усталостью в глазах. В биографии говорилось, что родилась она от второго брака своего отца. Мать скоро сбежала из семьи, потому что муж Марволо периодически попадал в тюрьму. В это время за дочкой следил старший брат.

Девочка плохо училась в школе, ни с кем почти не общалась. В восемнадцать лет после одной из вечеринок забеременела. Отец ее чуть не убил за это, но, в итоге, родился мальчик, названный Том Марволо Риддл, в честь отца ребенка.

Меропа ни разу за свою жизнь не была замужем, работала официанткой в местном баре недалеко от дома, к концу жизни много пила. Умерла от инсульта в 1957 году.

На фотографии второго досье был Том Риддл, отец пациента. Если от матери Риддлу-младшему достался только цвет глаз, то от отца все остальное.

Риддл-старший родился в обеспеченной семье и был, что называется «золотым мальчиком». С детства у него было все: деньги, популярность и внимание. В школе он был одним из лучших игроков в футбол, встречался с черлидершей, отличался частыми похождениями налево. После школы закончил престижный колледж, начал работать юристом. Основал собственную компанию к сорока годам, примерно через три года после этого женился. Единственный сын наследовал компанию после смерти отца в 1963 году.

На следующем досье красовалась фотография Тома Риддла-младшего, где он выглядел много старше своего возраста. Поседевшие волосы, причесанный на косой пробор, аккуратно уложены, старомодный костюм-тройка и обручальное кольцо с гравировкой. Дата рождения: 31.01.1926. Дата смерти: 27.02.1983.

Джеймс захлопнул папку и ключом открыл дверь своего кабинета. Он кинул папку на стол и задумался. Он вспоминал рассказ Волдеморта, сегодняшний сон и анализировал информацию из досье. Все это не сходилось, и Джеймсу это не нравилось.

Поттер взял листок бумаги и ручку, нарисовал семейное древо Тома Риддла, подписал годы жизни. По рассказу пациента даты рождения сходились полностью, но события расходились. Том Марволо Риддл жил не в приюте, а с матерью. Он с отличием закончил школу и колледж, как и его отец. Джеймс терялся в загадках, и он сделал единственное, что пришло ему в голову — направился к своему пациенту.

— Доброе утро, Джеймс. Вы выглядите озадаченным. Вы уже нашли то, о чем я просил?

— Здравствуй, — Джеймс протянул папку больному и, придвинув стул к его кушетке, сел.

Том внимательно изучил содержимое досье. На лице читалась явная ирония, когда он просматривал свое досье, отцовское он отложил с брезгливым выражением лица, а на фотографию матери долго смотрел с каким-то странным смешением разочарования и ожидания.

— Все становится понятным, — пробормотал он.

Том откинул папку в сторону, и его обычно внимательный взгляд затуманился, как всегда бывает при воспоминаниях. Джеймс молчал, не мешая, но через несколько минут все же спросил:

— Что именно Вы поняли?

— Есть человек, который считает мое возвышение до Темного Лорда своей ошибкой. Здесь, — он взглядом указал на папку, — то, каким бы он хотел меня видеть: успешным, любимым и любящим. В этой жизни, — он сделал паузу, подбирая слова, — у меня есть то, чего я был лишен в прежней. Правда, я не считаю пьющую мать пределом мечтаний.