Дорога домой (гет)

Раздался стук в дверь, Джеймс, молодой человек лет двадцати трех, поднял голову от бумаг и ответил:

— Войдите.

Дверь открылась, через пару секунд в проеме возникла Лиза, секретарь Альбуса, она держала в руках несколько папок, которые перекочевали на стол Джеймса.

— Вас вызывает Дамблдор. Он хочет передать Вам нового пациента и ожидает Вас у его палаты.

— Хорошо, я буду через пять минут, только закончу писать заключение, — ответил молодой человек.

Лиза поправила папки, чтобы они лежали ровно, и вышла из кабинета, аккуратно прикрыв дверь. Джеймс тем временем что-то быстро дописывал нарушения мышления, замеченные у последнего пациента, своим неразборчивым почерком. Дописав последнюю строчку наблюдений, он захлопнул папку и быстро вышел из кабинета, направляясь к восемнадцатой палате, куда поместили недавнего умалишенного. Это был мужчина тридцати пяти лет, который страдал патологическим фантазированием.

Доктор Джеймс Поттер уже подходил к палате, как встретил Альбуса, выходящего из соседней палаты, где лежала бедняжка-девочка лет тринадцати, страдающая раздвоением личности.

— Альбус, Вы просили меня придти? — полувопросительная вежливая интонация показывала то, что Джеймс хочет узнать ситуацию подробнее.

— Я хочу отдать на Ваше попечение нашего нового гостя, — ответил Дамблдор. — Мы еще не знаем, кто он. Надеюсь, Ваш талант, мистер Поттер, унаследованный от отца, поможет Вам найти общий язык с этим мужчиной.

— Благодарю за доверие, Дамблдор, — Джеймс попытался изобразить профессиональную улыбку, но в ней все равно еще оставалась юношеская лукавость. — Но почему Вы сами не взяли его?

— К сожалению, при виде меня и упоминании моего имени, больной сильно поменялся в лице и попытался проявить агрессию. Пришлось вколоть ему морфий.

Джеймс очень удивился, словам директора дома скорби, он еще не встречал подобного.

— Я попробую с ним поговорить, — пообещал он и хотел уже открыть дверь, но Дамблдор остановил его.

— Я хотел вам предупредить, Джеймс, он может знать о Вас что-то, чего Вы ему не говорили.

— Возможно, он общается с духами, — молодой врач улыбнулся собственной шутке и зашел в палату.

— Здравствуйте, меня зовут Джеймс Поттер, — поприветствовал он пациента, который в смирительной рубашке сидел на кушетке и смотрел в зарешеченное окно. — И я — Ваш лечащий врач.

— Джеймс Поттер? — мужчина внимательно посмотрел на молодого врача, тому показалось, что у пациента вертикальные зрачки. — Какая удача встретить Вас здесь.

— Мы знакомы? — спросил врач и пододвинул стул к кушетке, разместился на нем и положил блокнот для записей на колени.

— Мы встречались, — ответил пациент и вежливо улыбнулся.

Поттер осмотрел мужчину с темными глазами и грязными волосами почти черного цвета. Впалые от времени щеки, узкие губы и надменный взгляд, нет, Джеймс запомнил бы этого человека, если бы где-то его встречал.

Молодой человек не мог взять в толк, почему этого мужчину привели в дом скорби, он выглядел спокойным и уверенным в себе, хотя внешний вид часто обманчив, Джеймс всегда надеялся на лучшее. Только эти слова о том, что они уже встречались не шли у врача из головы.

— Я не припоминаю подобного, — Джеймс с трудом избавился от роя вопросов, который вдруг образовался в голове. — Давайте начнем сначала. Как Вас зовут?

Пациент странно улыбнулся, будто вопрос его позабавил. Мужчина внимательно посмотрел на Джеймса и вкрадчиво спросил, чуть наклонившись в его сторону:

— А Вы не знаете?

Поттер отпрянул, почему-то мужчина начинал его пугать своим спокойствием, за которым определенно что-то скрывалось, что-то уродливое.

— Как я могу знать имя человека, которого вижу впервые в жизни?

Мужчина усмехнулся и посмотрел в окно, а потом спросил:

— Какое сегодня число?

— Двадцать восьмое августа, — не задумываясь, ответил Джеймс, делая пометки в блокноте.

«Уверенность в том, что я его знаю. Показное спокойствие, за которым он что-то скрывает», — написал он.

— А год? — так же безмятежно спросил сумасшедший.

— Тысяча девятьсот восемьдесят шестой, — Поттер гадал, куда ведут вопросы мужчины, но он больше не задавал вопросов, только усмехнулся.

«Потеря во времени», — сделал еще одну пометку врач.

— Джеймс, как поживает Ваш сын? Гарри уже где-то шесть лет?

Врача будто бы прошибло током. «Откуда он знает о моем сыне?» — мысленный вопрос вызвал страх, какой всегда появляется, когда обнаруживаешь, что человек знает о тебе больше, чем ты подозреваешь.

— Откуда Вы знаете о Гарри?

— Я был у Вас дома в Годриковой впадине, к сожалению, это было моей ошибкой.

«Что за Годрикова впадина? О чем он говорит?» — подумал Джеймс, помечая в блокноте, что пациент путает реальность и фантазии. Он решил расспросить пациента подробнее, чтобы понять, насколько этот мужчина живет в придуманном мире.

— Расскажите, что Вы делали у нас в доме.

— Я хотел предотвратить пророчество, которое должно было меня погубить, — недовольно ответил сумасшедший, кажется, его очень волновала эта фантазия.

— О чем было то пророчество?

— О Вашем сыне, Джеймс, — мужчина внимательно посмотрел на врача и продолжил шипящим шепотом. — О том, что он должен убить меня, что он, впоследствии, и осуществил.

Ручка, записывающая фантазии больного в блокнот, остановилась.

— Что осуществил? — во рту у Поттера в одно мгновение пересохло.

— Он уничтожил меня, а потом я оказался здесь. Это случилось около недели назад, — пациент усмехнулся.

— Что Вы подразумеваете под словом «здесь»?

Сумасшедший неприятно улыбнулся:

— Этот мир, где живут только маглы, где нет ни одного чистокровного волшебника. Я подозреваю, что никто и никогда не слышал о Хогвартсе! — первый раз он повысил голос, почему-то Поттер почувствовал, что в гневе этот человек опасен, возможно, способен на убийство.

— Хогвартс. Что это? — Джеймс попытался проявить участие.

— Школа волшебства и чародейства, — глаза мужчины уже погасли, он снова казался спокойным, но Джеймс уже подтвердил свои догадки о том, что прячется за этим.

— Расскажите поподробнее об этой школе.

— Думаю, это будет лишним, — ответил мужчина, показывая, что разговор окончен.

— Я зайду к Вам вечером, — Джеймс встал и хотел уже уйти, но его остановили слова сумасшедшего.

— Дамблдор, старый интриган, он знает намного больше, чем говорит, Джеймс. Поинтересуйтесь у него, знает ли он о Салазаре Слизерине и Годрике Гриффиндоре. Посмотрите на реакцию, она Вам понравится.

Джеймс подождал продолжения, но не дождался и вышел из тесной серой палаты и пошел в сторону кабинета Дамблдора, по пути встречая медицинских сестер и братьев, здороваясь с ними. На одном и поворотов его остановил Сириус Блек.

— Здорово, Сохатый. Пойдем сегодня в бар после работы? Думаю, Лили не будет против, тем более что она уехала к родителям, — Сириус подмигнул другу.

— Я не против, — Джеймс улыбнулся. — Тогда в семь у входа?

— Отлично. Слушай, я побежал, меня пациенты заждались. Я же их любимый санитар, — Сириус ухмыльнулся и быстрым шагом направился по коридору.

Джеймс улыбнулся, дернул ручку двери, прошел через приемную и зашел в кабинет. Большой письменный стол, заваленный историями болезней, какими-то документами и книгами по психиатрии и психоанализу, рядом со столом стоит большое удобное кресло, в котором сидит сам хозяин кабинета, высокий старик с крючковатым носом, на котором держатся очки со стеклами-полукружиями.

— Как Вам наш новый пациент? — спросил Альбус, не отрываясь от каких-то бумаг.

— Я бы сказал, что он необычен. Его навязчивые фантазии отчасти очень непонятны, но другие настолько правдивы, что неясно, откуда он мог это узнать, — ответил Джеймс, размещаясь на стуле напротив Дамблдора.

— Продолжайте.

— Он рассказал, что был в моем с Лили доме, хотел предотвратить какое-то пророчество, связанное с моим сыном. Он знает имена моей членов моей семьи, но тут же говорит, что мы жили в Годриковой впадине.

Джеймс смотрел наверх, припоминая то, что говорил пациент и не видел, как еле заметно вздрогнул Дамблдор при упоминании этого названия.

— Как Вы сказали, Джеймс? Как называлось то место?

— Кажется, Годрикова впадина, — молодой человек посмотрел на директора, последний выглядел удивленным. — Вам знакомо это название?

— Нет, — ответил Дамблдор. — Послышалось. Продолжайте, Джеймс.

— Он еще упомянул о Школе волшебства и чародейства. Кажется, она называется Хогвартс.

— Джеймс, я не очень хорошо себя чувствую, не могли бы Вы оставить меня ненадолго?

— Конечно, Альбус. Мне позвать мадам Помфри? — взволнованно спросил Джеймс.

— Не нужно, — Дамблдор улыбнулся. — Сейчас время приема моих лекарств.

Молодой человек уже подошел к двери, но остановился и обернулся к директору:

— Могу я задать Вам вопрос?

— Конечно, Джеймс, — Дамблдор тепло улыбнулся.

— Вы слышали что-нибудь о Салазаре Слизерине и Годрике Гриффиндоре?

На лице Альбуса отразилось удивление.

— Этот бедняга назвал Вам эти имена? — спросил он.

— Да. Он предложил спросить Вас, кто эти люди.

— Он говорил, что это основатели двух факультетов в Хогвартсе.

Джеймс кивнул и вышел, а Дамблдор посмотрел на свой портрет на стене с некоторой тревогой.

* * *

— Здравствуйте, я пришел Вас проведать, — Поттер закрыл за собой дверь палаты и снова приставил стул поближе к мужчине, который молчал. — Я могу задать Вам еще несколько вопросов?

Мужчина все так же смотрел в окно, но через какое-то время сказал тихим шипящим голосом:

— Думаю, сейчас мое время для вопросов, Джеймс.

Молодой человек несколько удивился такому повороту событий, но согласно кивнул, размышляя, к какому исходу это может привести.

— Джеймс, скажите, Вам о чем-нибудь говорят имена Сириуса Блека, Питера Петтигрю и Римуса Люпина?

— Они — мои лучшие друзья. Мы с ними вместе еще со школы, — Джеймс решил не упоминать о ссоре с Питером.

— А Люциуса Малфоя, Белатриссы Лестрейндж, Нарциссы Малфой и Северуса Снейпа?

— Северус учился со мной в одном классе, — от удивления Поттер не мог врать. — А Белатрисс — двоюродная сестра Сириуса, правда, они давно не общаются.

Поттер вспомнил субтильного юношу с вечно грязными волосами, каким был Снейп. Они не особенно общались в школе, а после ее окончания, их пути совсем разошлись. Снейп, кажется, хотел быть химиком.

Поттер вырвался из воспоминаний и посмотрел на пациента, который тоже что-то обдумывал, пытаясь понять. В конце концов, он кивнул своим мыслям и задал следующий вопрос:

— Вы спросили Дамблдора о Салазаре Слизерине и Годрике Гриффиндоре?

— Вы сами ему сказали, что это основатели факультетов Хогвартса, — ответил Джеймс, внимательно глядя на пациента, который после его слов захохотал. — Что Вас рассмешило?

Сумасшедший ответил не сразу:

— Дамблдор соврал, я не говорил ему об этом.

— Как Вы смеете говорить о нем такое? Я никогда не видел более честного человека, чем Дамблдор! — Джеймс не успел подавить раздражение.

— Верьте ему, Джеймс, он ничем не лучше меня, — смеясь, сказал сумасшедший, провожая взглядом разозленного юного врача.

Джеймс направился в свой кабинет. Он взглянул на наручные часы, как раз оставалось десять минут до конца смены и до встречи с Сириусом. Он зашел в кабинет, кинул халат на стул, собрал со стола листы, разложил их по нужным папкам, накинул серую куртку и вышел из здания. У ворот уже стоял Сириус в темном свитере, рядом на заборе сидела серая кошка со странными кругами вокруг глаз, это была кошка Дамблдора, которую звали Минерва.

— Сохатый, я тебя заждался, — Сириус усмехнулся. — Любишь же ты своих пациентов.

— Мне их жаль, хотя последний пациент меня пугает.

— Рассказывай, — друзья направились в сторону бара, который находился недалеко от места их работы. — Что с твоим умалишенным?

— В его сознании реальность причудливо переплелась с выдумками.

— Это не редкость, — пожал плечами Сириус.

— Проблема в другом. Я уверен, что никогда не видел этого человека, но он знает меня, знает, как зовут мою жену и ребенка. Он знает тебя и нашего бывшего одноклассника. Помнишь Нюниуса? Я бы ни за что его не вспомнил, если бы он не сказал.

— Обо мне, твоей жене и сыне, ему могли рассказать санитары. Хотя зачем им это? А Северуса он сам мог откуда-то знать. Может, он дальний родственник Сева, и тот рассказывал о нас.

— Снейп не знает о том, что у меня есть сын.

— Старина, на все есть свое объяснение, и мы его найдем. Не надо вдаваться в мистицизм, он тебе не пойдет на пользу, друг, — Сириус хлопнул по плечу Джеймса, ободряя его.

— Так и есть, ты прав, Бродяга.

Друзья дошли до бара и разместились за столиком в углу, где их никто не мог слышать и заказали у подошедшего официанта по кружке медовухи.

— Как там Римус? — спросил Джеймс. — Устроился на работу?

Поттер волновался за своего друга, который долго не мог найти работу.

— Сегодня у него должно быть собеседование, вечером можно позвонить и узнать.

— Да, нужно. Я уже просил Дамблдора, чтобы он взял его как санитара в нашу клинику, он обещал подумать.

— Думаю, это плохая идея.

— Почему?

— Ты забыл, что у Римуса бывают «провалы»? Больные ему только будут напоминать о собственной ущербности, Джеймс.

— Я думал, что за ним легче будет наблюдать.

— Джеймс, я понимаю, что ты хочешь помочь, но это не выход, — Сириус был серьезен, что случалось нечасто.

— Будем надеяться, что он пройдет сегодняшнее собеседование, — Поттер вздохнул.

— Пройдет, наш Римус тот еще обаяшка, — ответил Сириус и подмигнул официантке, которая принесла медовуху.

Джеймс только кивнул и понадеялся, что Римус все же сможет как-то устроиться.

— Сохатый, расскажи еще  своем пациенте? Что он интересного придумал?

Поттер поправил очки и посмотрел на друга, который выпил уже треть кружки.

— Он говорил о каком-то пророчестве, связанном с моим сыном.

— Пророчество? Это интересно, — Сириус сел поерзал на стуле. — Расскажи.

— Он сказал, что мой сын должен был уничтожить его и вроде как этого добился.

— Твой парень? Он не способен на такое. Я уверен. А что еще плел тот сумасшедший?

— Он говорил, что был у нас дома, но почему-то, по его мнению, мы жили где-то в Гордиковой или Годриковой впадине, я уже смутно помню название. Еще упоминал Школу волшебства и чародейства. Кажется, она называлась Хог… Хогвар… Хогварс.

— Неплохая фантазия у парня, — присвистнул Сириус.

— Согласен, но он обвиняет Дамблдора во лжи! Представь себе! Дамблдора!

— Не может быть, — безапелляционно заявил Сириус. — Дамблдор — самый честный человек, которого я знаю.

— Я сейчас об этом думаю и начинаю сомневаться. Альбус изменился за последнее время, особенно это стало заметно, когда прибыл этот сумасшедший.

— Старина, если ты уже в директоре сомневаешься, тебе точно нужен отдых. Забирай Лили с Гарри у родителей и езжай в отпуск, ты не отдыхал уже года три.

— Только разберусь с этим пациентом.

— Смотри сам, я бы тебя убеждал, если бы не знал, насколько ты упрям. И еще умудрился это своему парнишке передать.

Джеймс только улыбнулся.

— Здравствуйте, Джеймс, — поздоровался мужчина, не отводя взгляда от окна. — Вы снова будете задавать вопросы?

Джеймс не ответил, только поставил стул рядом сумасшедшим.

— Скажите свое имя, — попросил Поттер, не надеясь на ответ.

— Волдеморт, — неожиданно ответил мужчина и посмотрел в глаза Джеймсу. — Меня зовут Волдеморт.

— Какое интересное имя, — удивился Джеймс.

— Анаграмма, — видно было, что реакция врача не удовлетворила больного, и тот отвернулся.

— Что, простите?

— Это анаграмма, дайте блокнот, пожалуйста.

Он написал размашистым, но почти каллиграфичным почерком: «Tom Marvolo Riddle/I am Lord Voldemort».

— То есть Вас зовут Том Марлово Риддл?

— Не называйте меня так, я не люблю это имя, данное в честь магла, — презрительно ответил Том.

— Хорошо, не буду. А кого Вы называете маглами?

— Неволшебников.

— Вы верите в волшебство? — спросил Джеймс, приготовившись записывать.

— Я был самым сильным Темным магом. Если бы не Ваш сын, я бы им и оставался, — Том замолчал, глядя в окно.

Джеймс записал в блокноте: «Причина его фантазий в ущербности?»

— Расскажите о своем детстве, Том… Волдеморт.

— О нем нечего рассказывать, я жил среди маглов.

— Почему Вы так не любите маглов? — поинтересовался Джеймс.

— Всего лишь игрушки, — в глазах Тома была скука и разочарование.

«Уверенность в своем могуществе», — записал Поттер.

— Джеймс, у меня к Вам небольшая просьба, — тон Тома не предполагал возможности отказа. — Найдите человека с именем Том Марволо Риддл, он должен жить к югу-западу от Лондона.

— Но это же Ваше имя, — изумился Джеймс.

Том продолжил, не обращая внимания на возражение:

— В детстве он, скорее всего, жил в приюте, возможно, в наследство получил дом. Также есть возможность, что Вы найдете записи о Меропе Гонт, моей матери, и о самой семье Гонт, а также… о моем… отце Томе Риддле, — последние слова он почти выплюнул.

— Я постараюсь выполнить Вашу просьбу, — Джеймс и сам захотел узнать правду об этой интригующей персоне.

— У Вас еще есть вопросы? — в интонации сумасшедшего появилась ирония, казалось, он был уверен, что Джеймс сделает все, о чем его попросят.

Джеймс замялся. Его неопытность мешала работать, Том Риддл был его вторым пациентом за всю практику, поэтому Поттер не знал, как к нему подступиться и как диагностировать.

— А у меня к Вам накопилась масса вопросов, мистер Поттер, — удовлетворенно сообщил умалишенный после паузы. — И первым вопросом, наверное, будет: жива ли сестра Дамблдора, Ариана?

Джеймс только сейчас услышал, что у директора дома скорби есть сестра, поэтому он неопределенно молчал. Работники больницы очень мало знали о Дамблдоре, но, тем не менее, он пользовался большим доверием и уважением коллег.

— Аберфорт все еще злится на него? А Персиваль все еще в тюрьме? — Волдеморт продолжал задавать вопросы о незнакомых Джеймсу людях. — Аберфорт все еще злится? Ну же, Джеймс, ответьте. Неужели Вы не знаете ничего о том человеке, которого так уважаете и защищаете?

Сумасшедший сделал паузу, а потом наклонился к Джеймсу:

— Как Вы можете защищать того, кого совершенно не знаете? Задумайтесь, Джеймс, что Вы знаете о Дамблдоре? Кто он на самом деле?

Больной резко отстранился и сел на кровать своей одиночной палаты, будто ничего и не было. Поттер тем временем не мог оправиться от сказанного, слова Риддла попали в цель, зарождая сомнения в искренности Дамблдора.

— Уходите, мистер Поттер. Я не хочу больше говорить с Вами.

Джеймс даже не стал противиться, он в задумчивости вышел из палаты и направился к своему кабинету.

— Джеймс! — тихий голос Питера вырвал его из задумчивости.

— О, привет! Ты все же решил проходить практику здесь? — Поттер старался не проявить в голосе разочарования.

— Да, — Питер смущенно кивнул. — Скучаю по школьным годам, когда мы баловались вчетвером.

— Пойдем в мой кабинет, там и поговорим, — Джеймс вздохнул, понимая, что не отделается от Петтигрю.

Юный врач устроился за своим столом, а Питеру предложил кресло посетителя по другую сторону, бессознательно отгораживаясь от посетителя.

— Джеймс, я хотел извиниться за тот инцидент…

— Я пригласил тебя сюда, Питер, потому что без свидетелей хотел попросить, чтобы ты убрался из этой клиники. Сириус, если узнает, что ты в зоне досягаемости, раскатает тебя по стенке, ты его знаешь. Он от злости и не такое натворить может.

С каждым словом Питер все больше горбился, он пытался как-то стать незаметным, но не получалось, правдивые слова бывшего друга лишали надежды на примирение и били сильнее кулаков Блека.

— В этот раз я не буду его держать, Питер, — Джеймс говорил устало. — И в травматологию я тебя тоже не поведу. Так что убирайся отсюда, пока цел. Это мой тебе совет.

Питер вышел из кабинета тихо, Джеймс знал, что тот без приключений покинет клинику, если не попадется на глаза Сириусу. Из коридора послышался невнятный шум и визг медсестер, которым вторили больные.

— Попался, — понял Поттер и помчался на место схватки.

Когда он подбежал к месту действия, санитары уже оттащили разъяренного Блека, который все еще пытался вырваться. Петтигрю лежал на спине, закрыв голову руками, и дрожал. Поттеру стало противно при одном взгляде на бывшего друга.

— Энн, отвези потерпевшего в больницу. Ты же сегодня на машине? — обратился Джеймс к одной из медицинских сестер. — Я прикрою перед Дамблдором.

Девушка кивнула и помогла подняться Питеру.

— Ты его снова защищаешь, Джеймс! Из-за его подставы тебе пришлось, — он смог остановить себя на полуслове, не говоря о том, что конкретно произошло, — плохо.

— Питер здесь больше не появится, да? Питер!

Петтигрю только слабо кивнул, пока Энн выводила его из здания дома скорби. Сириуса отпустили, народ начал расходиться, слышался только один завывающий крик из палаты, где больной в остром состоянии никак не мог успокоиться.

— Бродяга, забудь о том случае. Петтигрю того не стоит, — Джеймс положил руку на плечо друга.

— Из-за него нам с тобой пришлось отсидеть по два года, — прошипел Сириус. — Если бы не Дамблдор, мы бы вообще работу никогда не нашли! Вспомни, как плакала Лили! Или тебе ее совсем не жалко. Мы страдали нипочем из-за этого урода!

— Это прошло, Сириус, пойдем работать и забудем об этом инциденте.

На этом друзья разошлись. Все еще недовольный Блек пошел проверять пациентов, а Поттер направился к себе в кабинет. Заперевшись на ключ, он набрал найденный в записной книжке номер Аластора Грюма. Сначала слышались длинные гудки, но позже он все-таки услышал грубоватый голос старого знакомого:

— Детектив Грюм слушает.

— Аластор, это Джемс, я хотел попросить у Вас помощи.

С той стороны трубки послышался надсадный кашель, но Грюм ответил:

— Что именно требуется?

Джеймс вкратце изложил просьбу, не указывая, почему его интересуют семьи Гонт и Риддл.

— Поттер, это в последний раз, — произнес Грюм после очередного приступа кашля.

— Я помню, до связи.

Джеймс положил трубку и вздохнул. Уже завтра у него будет интересующая его информация о Гонтах и Риддлах, которую он внимательно изучит, а потом что-то расскажет больному, у которого, видимо, провал в памяти.

Раздался стук в дверь, Джеймс поднял голову:

— Войдите.

— Вас вызывает Дамблдор, — Лиза внесла еще стопку историй болезни и, оставив их на столе, вышла.

«Что-то часто он стал меня вызывать», — подумал Джеймс.

— Вы хотели меня видеть? — с этими словами Поттер зашел в кабинет директора.

Альбус кивнул в сторону кресла, продолжая что-то писать. Джеймс занял предложенное место и начал наблюдать за Дамблдором, чтобы найти что-то, что опровергало слова Тома Риддла.

Наконец, директор оторвался от дел и обратил внимание на посетителя. Тем временем Джеймс уже решился на вопрос:

— Директор, говорят ли вам о чем-нибудь имена Ариана, Аберфорт и Персиваль?

Дамблдор не смог скрыть своего изумления и горечи при назывании этих имен.

— Кто Вам о них рассказал? — тихо спросил Альбус.

— Значит, они Вам знакомы, Альбус?

Директор только кивнул. Джеймс посмотрел на него несколько секунд и вылетел из кабинета. Он шел к Тому, который, наконец, даст ответы на все вопросы.

— Я Вас ждал. Джеймс. Вы уже узнали о моей семье? — в голосе сумасшедшего мелькали повелительные нотки.

Юный врач склонился над пациентом и прошипел:

— Ответь, откуда ты знаешь все это?

— О, до мистера Поттера, наконец, дошел это вопрос? — в голосе слышалась неприкрытая насмешка.

Ухмылка охладила пыл Поттера, и он отпрянул. Он снова взял стул и поставил его перед койкой сумасшедшего, который, поправив одежду, уже с интересом разглядывал врача.

— Вы решили задать мне парочку вопросов? Я ждал этого, — все та же насмешка сквозила в словах Тома.

«Ты меня к ним и приводил, Том», — зло подумал Джеймс, гадая, какой вопрос лучше задать первым.

— Не знаете, с чего начать, Джеймс? Тогда я начну сам с самого начала.

И Темный Лорд поведал молодому врачу о своей жизни в приюте, о поступлении в Хогвартс, о том, как он добился власти, и о своем падении. Сначала Поттер слушал с иронией, но рассказ все больше и больше увлекал его, пусть в нем и было множество того, что казалось откровенной чепухой. Когда Том закончил рассказ, за окном стояла глубокая ночь, а Джеймс никак не мог придти в себя от такого количества информации.

— Вы до сих пор думаете, что я все это придумал? — усмехаясь, спросил Волдеморт. — Мы можем проверить это, достаточно лишь попасть в «Дырявый котел».

п/а: автор извиняется, что долго не выкладывал продолжение. Были проблемы с Интернетом

Джеймс стоял на пути у Волдеморта и направлял на него свою волшебную палочку. Он ценой собственной жизни защитит Лили и Гарри от этого зла.

— Экспеллиармус! Петрификус Тоталус!

Темный Лорд с легкостью отбил заклинание Поттера.

— Неужели ты думаешь, жалкий волшебник, что можешь что-нибудь сделать против самого Темного Лорда? Ты и твоя жена-грязнокровка встали у меня на пути…

— Ступефай! — и заклинание вновь отбито.

— Круцио! — Джеймс почувствовал волну боли, которая застилала все вокруг, она убила все ощущения, заполняя собой сознание, которое все еще улавливало дальнейшую речь Волдеморта. — Слушай меня, когда я говорю, жалкое отродье! Мне пришлось приложить немало сил, чтобы узнать о пророчестве. Эта полоумная пророчица решила предупредить меня о грозящей опасности, за что я ей очень благодарен. Теперь я избавлюсь от мальчишки, который посмел встать у меня на пути. И я убью вас всех.

Боль, заполнявшая каждый дюйм тела Джеймса начала отступать, она уменьшилась совсем немного, для того, чтоб он смог почти прошептать:

— Портус, — заклинание не сработало без разрешения Министертва или из-за отсутствия сил у Джеймса, и он услышал:

— Авада Ке…

Звонок прервал заклинание Темного Лорда, он повернулся к распахнутой входной двери, но там никого не было. Звонок повторился, а странный дом и искаженное злостью лицо Волдеморта исчезли, уступив место темноте спальни, ощущению тепла тела Лили, страху и недовольству от пробуждения. Джеймс посмотрел на часы, которые показывали 02:04, повернулся к спящей Лили и поцеловал ее плечо.

— Кого притащило в такую рань? — рассеянно подумал Поттер, осторожно выбираясь из объятий жены.

Привычно огибая предметы мебели в темной квартире, Джеймс дошел до входной двери и открыл ее. На пороге стоял растерянный и испуганный Люпин в порванной одежде, покрытой темными пятнами.

— Римус! — не удержался от восклицания хозяин квартиры, он сразу забыл о своем сне. — Что случилось?!

— У меня был… провал, — Люпин говорил очень тихо, что слова почти нельзя было разобрать.

— Заходи, — Джеймс отступил с прохода и, дал Римусу пройти, закрыл дверь.

Проведя гостя на кухню, он быстро осмотрел друга на предмет ран. Сквозь порванную одежду были видны царапины и синяки, а темные пятна на одежде подозрительно напоминали по запаху кровь.

— Что ты помнишь? — спросил Поттер, садясь рядом с дрожащим другом.

— Последнее, что я помню, это то, как возвращался домой с собеседования. Они обещали позвонить… нет… не позвонят… я знаю… они всегда не звонят, — Римус говорил тихо, с большими паузами между словами, будто для него произнесение слов казалось сложным.

«Собеседование было вчера! Неужели теперь его провалы стали длиннее? Это означает, что у него пошло ухудшение, я этого и боялся», — эти мысли никак не проявились на лице Джеймса, он выглядел спокойным и доброжелательным, как всегда, когда принимал пациентов, но Римус все равно не смотрел на него, погруженный в свои мысли и воспоминания.

— Что было дальше?

— Я не помню… у меня началась мигрень… потом… потом… я бежал куда-то или от кого-то, я не знаю. Я бежал и бежал даже тогда, когда сильно устал. Мне страшно, Джеймс, — Римус, наконец, поднял глаза, — я сделал что-то страшное.

— Ты помнишь место, где бежал? Ты сможешь мне его показать?

Люпин энергично замотал головой. Поттер достал из шкафчика успокоительное в таблетках, налил в стакан воды и протянул все это другу:

— Выпей, и я отведу тебя в гостевую спальню.

В половине восьмого утра Лили, Джеймс, Гарри и Люпин завтракали перед включенным телевизором, где шли новости. Они слушали вполуха, занятые разговором, они не заметили репортаж о том, что совсем недалеко от дома, где жили Поттеры, прошлой ночью было совершено убийство девушки, чье тело было найдено недалеко от бара «Веселый Роджер», местного злачного местечка, приюта наркоманов и мелких преступников.

* * *

Оставив машину на парковке, Джеймс увидел Аластора Грюма, поджидавшего его с папкой в руке. Этот уже не молодой мужчина со светлыми вьющимися волосами, убранными в хвост, и обманчиво расслабленной позой был одним из лучших детективов Англии. Свидетелем его единственной ошибки был сам Джеймс, за что и получил право на три просьбы о помощи, чем Джеймс воспользовался и в этот раз.

— Здравствуй, Аластор. Извини, что заставил тебя ждать. Давно ты здесь?

Детектив глянул на часы:

— Двадцать семь минут, — Аластор повернул папку так, чтоб были видны фамилии тех, о ком говорится внутри. — Не знаю, как ты узнал о Гонтах, но советую с ними не связываться. У них три поколения подряд отсидели в тюрьме. Опасная семейка.

— Спасибо, Аластор. Больше я тебя не побеспокою.

Детектив кивнул и направился к своему черному мотоциклу. «И куда делся его кашель?» — озадачился на несколько мгновений Джеймс, потом открыл папку и, читая на ходу, отправился на работу.

В каждом досье была фотография, полное имя, дата рождения и краткая биография. Первой по списку была Меропа Гонт. На фотографии изображении не очень красивая женщина с темными волосами и усталостью в глазах. В биографии говорилось, что родилась она от второго брака своего отца. Мать скоро сбежала из семьи, потому что муж Марволо периодически попадал в тюрьму. В это время за дочкой следил старший брат.

Девочка плохо училась в школе, ни с кем почти не общалась. В восемнадцать лет после одной из вечеринок забеременела. Отец ее чуть не убил за это, но, в итоге, родился мальчик, названный Том Марволо Риддл, в честь отца ребенка.

Меропа ни разу за свою жизнь не была замужем, работала официанткой в местном баре недалеко от дома, к концу жизни много пила. Умерла от инсульта в 1957 году.

На фотографии второго досье был Том Риддл, отец пациента. Если от матери Риддлу-младшему достался только цвет глаз, то от отца все остальное.

Риддл-старший родился в обеспеченной семье и был, что называется «золотым мальчиком». С детства у него было все: деньги, популярность и внимание. В школе он был одним из лучших игроков в футбол, встречался с черлидершей, отличался частыми похождениями налево. После школы закончил престижный колледж, начал работать юристом. Основал собственную компанию к сорока годам, примерно через три года после этого женился. Единственный сын наследовал компанию после смерти отца в 1963 году.

На следующем досье красовалась фотография Тома Риддла-младшего, где он выглядел много старше своего возраста. Поседевшие волосы, причесанный на косой пробор, аккуратно уложены, старомодный костюм-тройка и обручальное кольцо с гравировкой. Дата рождения: 31.01.1926. Дата смерти: 27.02.1983.

Джеймс захлопнул папку и ключом открыл дверь своего кабинета. Он кинул папку на стол и задумался. Он вспоминал рассказ Волдеморта, сегодняшний сон и анализировал информацию из досье. Все это не сходилось, и Джеймсу это не нравилось.

Поттер взял листок бумаги и ручку, нарисовал семейное древо Тома Риддла, подписал годы жизни. По рассказу пациента даты рождения сходились полностью, но события расходились. Том Марволо Риддл жил не в приюте, а с матерью. Он с отличием закончил школу и колледж, как и его отец. Джеймс терялся в загадках, и он сделал единственное, что пришло ему в голову — направился к своему пациенту.

— Доброе утро, Джеймс. Вы выглядите озадаченным. Вы уже нашли то, о чем я просил?

— Здравствуй, — Джеймс протянул папку больному и, придвинув стул к его кушетке, сел.

Том внимательно изучил содержимое досье. На лице читалась явная ирония, когда он просматривал свое досье, отцовское он отложил с брезгливым выражением лица, а на фотографию матери долго смотрел с каким-то странным смешением разочарования и ожидания.

— Все становится понятным, — пробормотал он.

Том откинул папку в сторону, и его обычно внимательный взгляд затуманился, как всегда бывает при воспоминаниях. Джеймс молчал, не мешая, но через несколько минут все же спросил:

— Что именно Вы поняли?

— Есть человек, который считает мое возвышение до Темного Лорда своей ошибкой. Здесь, — он взглядом указал на папку, — то, каким бы он хотел меня видеть: успешным, любимым и любящим. В этой жизни, — он сделал паузу, подбирая слова, — у меня есть то, чего я был лишен в прежней. Правда, я не считаю пьющую мать пределом мечтаний.

Шумный Кинг-Кросс производил впечатление большого муравейника, где каждая человеческая особь передвигалась по только ей ведомой тропинке. Среди снующих людей, мечущихся между поездами и выходами с платформы, выделялась только одна женщина. Взгляд ее темных с поволокой глаз лениво перемещался от человека к человеку. Черные волнистые волосы спускались по спине до талии и почти сливались с черным же платьем, приоткрывавшим вздымающуюся при дыхании грудь.

Вскоре она увидела того, кого ждала. Этот мужчина был ее полной противоположностью, со своими прямыми белыми волосами и ледяными глазами цвета алюминия. У них было нечто общее, что можно было лишь угадывать в образе каждого из них, и этим связующим звеном было чувство превосходства над всеми остальными.

Он с удовольствием легко прикоснулся губами к протянутой ему руке.

— Добрый день, Белла, — эти слова сочетались с улыбкой человека, который хорошо знает свою собеседницу.

— Здравствуй, Люц, — еле уловимая улыбка скользнула по ее лицу.

Слишком близкое расстояние между их телами, взгляды, ощупывающие друг друга, чуть пониженные голоса выдавали в них бывших любовников, чья связь в любой момент может возобновиться. Они оба знали это и понимали, что им ничто не помешает в этом.

— Как поживает Рудольфус? — саркастическая улыбка только на мгновение посетила лицо Люциуса.

— Так же, как и предыдущие три года, все в том же мавзолее на Кенсал Грин. Он часто встречается с туристами, которым очень нравится архитектура его последнего дома. Думаю, ему не одиноко с Фредди Меркьюри и Софи Доуз.

— Я не знал, что ты настолько цинична, Белла, — во взгляде, обращенном к ней, читалась насмешка.

— Ничуть, мой дорогой. Я предпочту называть это практичностью. Спрошу в свою очередь о моей любимой младшей сестренке: ты ее не обижаешь?

— Как я могу, Белла? Ты слишком плохо обо мне думаешь, — он немного растягивал слова, пропитанные иронией.

— Люц, я просто хотела тебе напомнить, что я с тобой сделаю, если я узнаю, что моя сестренка несчастна.

Они вышли с платформы под осторожными и испуганными взглядами окружающих. Люди, проходившие мимо, с особой тщательностью старались не касаться этой парочки, поэтому Малфою и Лейстрендж ничто не мешало двигаться вперед неторопливым шагом людей, уверенных в своей власти.

Люциус галантно открыл дверь своего серебристо-серого форда перед свояченицей, со странной усмешкой наблюдая, как она садится на соседнее с водителем сиденье. В памяти всплывали некоторые воспоминания, связанные с Беллой и капотом машины, но он отогнал их до поры, до времени.

Внутри автомобиля разговор не продолжился. Они оба любили тишину, по опыту понимая, что иногда излишне ее заполнять. Беллатрисса наблюдала за сменяющимися пейзажами за стеклом, вспоминая приятные моменты, связанные с Лондоном, где она выросла.

Люц расслабленно следил за дорогой, почти ленивыми движениями направляя форд туда, куда ему надо. Временами он бросал взгляд на удивительно спокойную Беллу, подмечая какие-то детали, которых не было раньше. Одним из таких новшеств был простой крестик на шее, лишенный всяких излишеств вроде орнамента и распятия. «Неужели она ударилась в веру? С ее прагматизмом и критичностью ко всякого рода мистицизму это выглядит странно», — с удивлением подумал мужчина.

Машина притормозила на светофоре, поток пешеходов перекрыл дорогу.

— Цисси знает, что я приехала?

— Я думал, ты сообщишь ей, если захочешь с ней повидаться. После вашей последней ссоры она недвусмысленно дала понять, что не хочет тебя видеть.

Малфой хотел продолжить, но светофор сменил гнев на милость, и автомобиль вновь заскользил по трассе. Белла подавленно молчала, борясь с эмоциями, захлестывающими ее.

Тем временем Люциус заворачивал на Олдвич, до Уолдорф Хилтон оставалось совсем немного, где обоих ждал роскошный номер.

* * *

— Доброе утро, Дамблдор. Как Ваше самочувствие? — с этими словами Джеймс зашел в кабинет своего наставника.

— О, здравствуйте, Джеймс. Сегодня чудесный день, погода не тревожит мои болячки, — Альбус улыбнулся собственной шутке.

— Я думаю, сегодня прекрасная погода для прогулок, Вы так не считаете? Я хотел пригласить Вас на обед в одно очень интересное место, — Джеймс фальшиво улыбнулся, глядя в лицо врача.

— Куда Вы хотите меня отвезти, Джеймс? — взволнованный взгляд из-за стекол очков позабавил Поттера.

— Это место навевает воспоминая о прошлых свершениях. Но чаще это место вспоминают в связи с легендами о вампирах или попыткой взрыва могилы Карла Маркса. Премилое сочетание, Вы не находите?

— Джеймс, я думаю, что мне еще рано отправляться на кладбище, — Дамблдор попытался выдавить улыбку.

— О, уверяю, там Вас ждет очень интересное знакомство, — с этими словами Джеймс взялся за ручку двери. — Отказ не принимается, Альбус.

Поттер вышел из кабинета и направился в палату к Тому, насвистывая какую-то мелодию, чего за ним раньше не водилось. Сестры удивленно смотрели ему вслед.

— Сохатый! — Джеймс не обернулся, пока его не тряхнули за плечо и не развернули к себе лицом.

— Сириус? — голос молодого врача еле заметно дрогнул.

— Джеймс, ты будто призрака увидел. Джеймс? Ты опять работаешь ночами? Нельзя же так! Пойдем, я тебе кофе возьму.

Поттер рассматривал Сириуса, будто последний раз они виделись несколько лет назад, в глазах было явственно видно горе и недоверие. Сириус не замечал ничего.

— Сириус, мне надо работать, — чуть дрожащим голосом произнес Поттер и быстро пошел в обратную сторону.

— Заработался чувак, — пожал плечами Блек.

Врач, тем временем, направился к палате Тома.

— Вот мы и встретились снова, Том Риддл, — Джеймс с ненавистью смотрел на выглядящего удивленным мужчину.

— Джеймс, Вы явно изменились с нашей прошлой встречи, — все та же насмешка в голосе, сдобренная презрением.

— О нет, мое имя Гарри, Гарри Поттер, — дикая усмешка исказила лицо молодого врача.

— Мальчик-Который-Выжил, причина моего падения, — глаза Волдеморта сузились. — Почему же тебя привели в этот сумасшедший мир? Золотой мальчик, идеальное оружие Дамблдора, почему ты оказался здесь?

— У меня есть несколько идей на эту тему, — на лице Джеймса появилась нехорошая ухмылка, — но сейчас я их не буду озвучивать. Только предложу временный союз, чтобы выбраться отсюда. И тогда мы сразимся в последний раз, согласен, Темный Лорд?

— С каких пор ты так поумнел, Мальчик-Который-Выжил? — Волдеморт довольно улыбался.

— С тех пор, как умер во второй раз, — мрачно ответил Гарри. — Жди меня через пару часов, и мы узнаем, по какой причине мы сюда попали.

п/а: автор извиняется за то, что долго не было продолжения. У автора работа, сессия и начатый перевод, но автор будет писать дальше.

Темный Лорд склонил голову набок, будто изучая мальчишку, стоящего перед ним. Секундное промедление, и он поднял свою палочку, с триумфом произнося смертельное заклятие. Зеленое пламя сорвалось с волшебной палочки и понеслось к Гарри, готовому уже к смерти в отчаянной решимости и жертвенности, внушенной ему старым директором. Секундная боль, когда тело пыталось сопротивляться смерти и пустота, поглотившая мальчишку.

Вдруг время снова вернуло Гарри в свой водоворот, толчками запуская мысли. Он попытался понять, где находится, и обнаружил себя в хаосе, где формы цвета плавно перетекали друг в друга, где время искривлялось настолько, что невозможно было понять, где прошлое, а где будущее. Разум лихорадочно пытался сосредоточиться на чем-то статичном, но не находил того, что так уверенно искал. Прошло какое-то время, Гарри начал различать в этих формах знакомые очертания. Психоделические пятна при ближайшем рассмотрении оказывались воспоминаниями, вытащенными из его разума, которые какой-то сумасшедший художник окрасил в едкие цвета. Гарри приближался к воспоминаниям и просматривал их. Самым первым воспоминанием оказалась встреча с Волдемортом, та самая, которая создала Мальчика-Который-Выжил.

Гарри переходил от одного воспоминания к другому, пытаясь понять, что он чувствует по этому поводу, но эмоций не было, только спокойствие и уверенность в том, что это скоро прекратится. И уверенность оправдалась, когда он в очередной раз «потушил» уставший от мыслей разум.

В этот раз он очутился в запертой комнате, голые стены которой имели единственное украшение — зеркало. Подойдя ближе Поттер не увидел своего отражения, там был он сам и Дамблдор. Тот Гарри внимательно слушал директора, временами кивал, а потом исчез. Юноша отшатнулся от зеркала, когда увидел, что Дамблдор смотрит прямо на него. Старик подошел к самой раме, не хватило шага, чтоб он перешагнул ее. Голубые глаза за стеклами очков с сожалением смотрели на ничего непонимающего Гарри. Губы прошептали: «Извини». И вновь вокруг юноши образовалась пустота.

* * *

— Итак, зачем вы меня сюда привезли, Джеймс? — Дамблдор не выглядел испуганным, оказавшись в грязной забегаловке в Вест-Энде.

— А Вы догадываетесь, Альбус, я это по глазам вижу, — Гарри посмотрел на директора поверх очков. — Вы все прекрасно знаете, потому что все просчитали.

— Я не понимаю, о чем Вы, Джеймс, — Дамблдор пожал плечами и перевел взгляд на Волдеморта.

— Я тоже не понимаю, зачем мы здесь находимся, но мне интересно, что нам скажет Мальчик-Который-Выжил, — Темный Лорд насмешливо посмотрел на Гарри в теле Джеймса. — Мне не терпится узнать, что же здесь творится.

— Гарри? — спокойствие слетело с лица директора, сменяясь неуверенностью и разочарованием. — Тебя не должно здесь быть!

— Но я здесь, — Гарри откинулся на спинку стула. — Я в этом маггловском мире, связанный в теле ребенка. Совсем недавно я научился покидать его. Пока я побуду в теле отца, это дает больше свободы в том, чтобы узнать, как выбраться из этого мира, в который меня заточили Вы, директор. Вы этого хотели? Чтобы я и Волдеморт здесь встретились и подружились?

— Нет, он не этого хотел, не этого, — прошептал Дамблдор, склонив голову, его шепот стал совершенно неразборчивым.

— Кто не хотел? — с нажимом спросил Гарри.

Но директор не отвечал, он только что-то шептал еле слышно, а Волдеморт с каким-то странным восхищением рассматривал своего поверженного учителя и врага.

— Как я понимаю, есть кто-то, кто поместил нас в этот мир, — Темный Лорд рассуждал вслух, видимо, чтоб Гарри уследил за его цепочкой мыслей. — Но сил на создание мира, где есть только магглы, не хватит ни у кого из ныне существующих волшебников. Если брать за основу, что это параллельный мир, то только два волшебника способны переместить нас сюда: Дамблдор и я. Методом элементарного исключения, мы можем сказать, что сюда нас отправил Дамблдор. Остается один лишь вопрос: какой из директоров это был? Думаю, он был волшебником из нашего мира, а это — только копия. Откуда только данный экземпляр знает о планах нашего старика?

— Я видел портрет в его кабинете, — поделился Гарри, вспоминая кабинет директора. — Может быть, этот портрет — живой. В любом случае, надо проверить.

— Что будем делать с этим совершенно сломавшимся человеком? — Волдеморт уже с отвращением посмотрел на чуть не плачущего Дамблдора.

— Отвезем обратно в больницу, вколем снотворное и оставим в кабинете. А пока спит, можно поэкспериментировать с портретом.

— Наивный мальчик, мы не сможем пронести его незамеченным в кабинет мимо стольких людей в коридорах.

— Предлагайте Ваш вариант, Темный Лорд, — с насмешкой ответил Поттер.

— Я предлагаю устроить небольшое преставление, где Дамблдору станет плохо. Пока с ним будут возиться врачи, мы сможет исследовать портрет.

— Сейчас он выглядит только помешанным, — Гарри с сомнением посмотрел на продолжающего что-то шептать старика.

— У старика слабое здоровье. Тот удар, который он сейчас переносит, настолько силен, что скажется и на теле, мистер Поттер. Нам нужно подождать минут двадцать, и он будет убедительно болен.

Волдеморт оказался прав, через минут десять Дамблдор схватился за сердце и начал заваливаться Гарри, забыв про всю злость, которая накопилась за шесть лет существования в одном теле с собой же магглом, подхватил Альбуса и бережно усадил его на стул.

— Вызывай скорую, Том! — крикнул он, проверяя наличие пульса.

Волдеморт не шелохнулся. Он смотрел на старика со странной улыбкой, благодаря которой его можно было принять за сумасшедшего.

— Он мертв, — почти с сожалением сказал Волдеморт, глядя на обмякшее тело Дамблдора. — Теперь мы отсюда не выберемся.

Гарри его не слышал, он вглядывался в неподвижное лицо директора, осознавая, что тот мертв, снова мертв. Он винил себя в том, что натворил под действием эмоций. Он простил профессора за то, как тот с ним поступил.

— Это я виноват, — Гарри тихо озвучил свои мысли.

— Великий Салазар! Золотой Мальчик во всем винит только себя. Как тебя еще грузом вины не придавило? — с усмешкой спросил Том.

— Черт возьми, да какого черта ты надо мной смеешься? Если бы тебя не было, все были бы живы!

Гарри сжал руки в кулаки, глядя на своего врага. Волдеморту понравилась дерзость и вспыльчивость парня. Направить бы ее в нужное русло, все равно в этом мире мальчишка не будет пытаться его убить.

— Пока ты здесь обвиняешь меня, мы теряем время. У нас не так много времени, чтоб выяснить, что здесь происходит. Кто знает, что произойдет, когда смерть этой фальшивки будет обнаружена.

Гарри опустил голову, вынужденный согласиться с точкой зрения оппонента. Теперь, без поддержки Дамблдора, без цели, без злости, которая его вела до этого, он не знал, что ему делать. Юноша слишком привык доверяться кому-то, кто старше и мудрее, а сейчас даже через год самостоятельных странствий, через шесть лет мучений в чужом теле, он нуждался в наставнике. Но гордость не позволит ему считать наставником Волдеморта.

Том рассматривал юношу, на задумчивом лице которого сменялись эмоции. О чем он думает? «Легилеменс!» — мысленно произнес Темный Лорд, пытаясь проникнуть в сознание Гарри. Но ничего не вышло, магия не сработала. «Легилеменс!» — чуть более настойчиво произнес Волдеморт. Что-то сдвинулось с места. Ментальный слух засек какой-то отголосок мысли, предощущение, когда существует сигнал на грани чувствительности рецептора. «Нет магии, значит», — усмехнулся Волдеморт.

* * *

Джеймс проснулся ночью и обнаружил себя в комнате Гарри. «Что я тут делаю?» — сонно удивился Поттер. Он еще не понял, окружающий мир почему-то стал больше, как будто он проглотил жидкость из пузырька с надписью «Выпей меня». Первым, что он заметил, было непонятное ощущение в теле, которое не очень хорошо слушалось.

Поттер поднялся с кровати и заметил изменения в размерах у разных объектов. «Это уже не смешно», — подумал он, открывая дверь. В спальне он обнаружил свое тело сидящим на кровати.

— Это не сон, пап, это магия, — произнес его голос.

— Что?

Его тело поднялось и вывело Джеймса, обнимая за плечи, из комнаты. Они устроились на обеденных стульях в столовой. Джеймс с ужасом смотрел на свои маленькие ручки и ножки, которые его еще плохо слушались. Не оставалось сомнений, что он в теле собственного сына, но как это возможно?

— Я сейчас все объясню, пап, — странно слышать эти слова от двадцати шестилетнего мужчина, когда ты сам в теле шестилетнего мальчика. — Я — твой сын, но из другой реальности. Ты можешь мне не верить, но доказательство — это то, что мы поменялись телами. Такое и раньше происходило, но ты этого не замечал, потому что спал.

Гарри сделал паузу, переводя дыхание. Он смотрел на своего отца с немного виноватым видом, будто сделал какую-то глупость.

— Это кое-что проясняет, — задумчиво произнес Джеймс, который после событий последних дней уже не так сильно страдал из-за множества неожиданностей.

— Проясняет? — удивился Гарри.

— Да, есть у меня сейчас пациент, который рассказывает о мире волшебников.

— Мир волшебников? — Гарри понял, что не один попал в этот сумасшедший мир.

— Да, что-то говорил о Хогвартсе, Салазаре Слизерине и Годрике Гриффиндоре.

Джеймс сам удивился тому, как четко он запомнил эти названия.

— Как его зовут, пап? — почти закричал Гарри, вскакивая со стула.

— Том Риддл.

— Нет, — Поттер-младший снова упал на стул. — Не может быть.

* * *

Лили готовила завтрак семейству, она что-то напевала себе под нос, когда на кухню зашел Гарри.

— Доброе утро, дорогая, — произнес он и плюхнулся на стул.

Миссис Поттер с удивлением посмотрела на сына, раньше он никогда так рано не вставал. Гарри не добудишься по утрам. А тут сам проснулся, да еще и поздоровался, как отец. Нонсенс!

— Гарри, детка, с тобой все в порядке? — ласково спросила она.

Пауза.

— Да, все хорошо, мам.

В это время на кухню зашел Джеймс.

— Доброе утро, Лили, — он улыбнулся ей и сел напротив Гарри, не обнял, как обычно.

Лили решила для себя, что вечером расспросит мужа о том, что не так. Вдруг она где-то напортачила. Она поставил перед каждым тарелку с говяжьими колбасками, яйцами, беконом, вареными бобами и шампиньонами, заправленными маслом. Включила телевизор и села завтракать с семьей. На экране мелькали кадры сюжета. Очередное убийство. СМИ уже объявило, что эта жертва связана с тремя предыдущими, а убийцу назвали «Ночным Мясником».

— Специалисты говорят, что у убийцы характерный почерк, — с уверенностью говорил известный репортер Ганс Шпировски. — Он сначала душит жертву, а потом рвет ее голыми руками. Каким же должен быть сильным этот человек, чтоб совершить подобное? Увы, полиция воздерживается от комментариев.

«Дамблдор умер», — эти слова слышались в больнице на каждом углу, обрастая странными россказнями с самым невероятным сюжетом, объясняющим причину. Кто-то даже предполагал, что какой-то буйный впился ему в глотку.

«Неужели так важно обсудить последние новости? Зачем придумывать причины?» — Гарри сморщился. Он снова решил выйти на работу вместо отца. Он уже научился пользоваться памятью Поттера-старшего, чтоб не путаться в коридорах, именах и терминах. Правда, с больными он не ладил, они почему-то начинали сильно нервничать, когда Гарри входил к ним в палату, только один пациент оставался спокойным. И это был Волдеморт.

В этот день, когда уже прошло два дня с того времени, как с Дамблдором случился инфаркт, они решили осмотреть портрет. Ключи не были проблемой, их с охотой дала Лиза, когда Гарри попросил их под предлогом того, что нужно перебрать дела больных.

Единственной проблемой оставался Сириус. Гарри никак не мог привыкнуть к тому, что видит крестного живым. Прошло почти десять лет с тех пор, как Сириус упал в арку, а теперь он жив и как ни бывало поднимает всем настроение. Конечно, этот Сириус сильно отличался о того, который просидел тринадцать лет в Азкабане. Бледность и худобу заменила фигура человека, занимающегося физическим трудом, потухший взгляд пропал, став лукавым, да и волосы он стриг много короче. Но все же были общие черты, например, лающий смех. Откуда он взялся? Неизвестно. В этом мире, порожденном разумом с гипертрофированным чувством вины, находилось много нелогичных вещей, которые не замечались жителями.

Гарри вырвался из мыслей и зашел в кабинет отца. Он уже успел за два дня изучить его, не пользуясь чужой памятью. На письменном столе, среди завалов с историями болезней, какими-то записями, телефоном и множеством канцелярских принадлежностей стояла фотография Лили, Джеймса и маленького Гарри. Статичная фотография, не такая, к которым Гарри привык в Хогвартсе. Но чем-то она напоминала то, что он видел много лет назад в Зеркале Еиналеж.

Гарри взял в руки снимок в простой серой рамке и долго смотрел на него, хотя и сам не осознавал, почему поступил именно так. Он размышлял о чем-то абстрактном, мечтал о том, как все могло бы произойти в его мире, если бы не пророчество. Пусть он и прожил в детском теле шесть лет, выходить на поверхность он смог только два месяца назад, когда уже не мог насладиться заботой родителей. Все остальное время он мог думать только о мести непонятно кому. Он обвинял Дамблдора, потом оправдывал его, он обвинял Волдеморта, но вспоминал, что о покойниках плохо не говорят, пусть они и были последними подонками. В итоге от переизбытка эмоций он натворил то, чего боялся — причинил вред. Он почти убил того, кто вел его всю жизнь. Пусть Дамблдор врал, пусть он недоговаривал, пусть скрывал свое прошлое, но он пытался оберечь Гарри, он защищал школу и ценой своей жизни… «Нет, нельзя об этом думать. Я должен думать, как вернуться в свой мир, чтобы увидеть своих друзей», — попытался увести себя от мыслей Гарри.

В дверь постучали.

— Войдите, — на автомате произнес Гарри.

Вошла Лиза со стопкой листков.

— Это анамнезы твоих новых пациентов. Дамблдор просил передать тебе всех своих пациентов.

— Положи на стол, спасибо, — ответил Гарри, пряча фотографию за спину.

Когда Лиза вышла, Гарри сел за стол, положил голову на руки и попытался не чувствовать огромный ком в горле, желающий выдавить слезы из давно не плакавших глаз.

* * *

— Добрый вечер, враг мой, — сказал Волдеморт, не поворачиваясь, когда щелкнул замок двери палаты.

— И тебе здравствуй. Пойдем в кабинет директора, все уже разошлись.

— Прекрасно. Весьма интересно, что же мы там обнаружим. Я думаю, что старик не настолько чист, чтобы не оставить крестраж.

— Не говори такого о Дамблдоре! Не тебе его судить! — мгновенная вспышка, но Гарри смог себя удержать, чтоб не продолжать. — Выходи.

В кабинете Дамблдора, так отличавшемся от привычного в Хогвартсе. Здесь ничего не жужжало, не крутилось. На дубовом рабочем столе стояли песочные часы где-то на пять минут времени, аккуратные стопочки документации размещались по бокам. Но посетители не рассматривали обстановку, их интересовал портрет старика на стене. Портрет не двигался.

— Думаю, стоит его снять со стены и осмотреть, — предложил Гарри.

Поттер поставил стул рядом со стеной и снял портрет в тяжелой раме; с трудом удерживая его, Гарри поставил его на пол.

— Жаль, что нет палочки, — скривился Гарри и обернулся на необычно молчаливого спутника.

Волдеморт внимательно осматривал портрет дюйм за дюймом, и что-то ему не нравилось, очень не нравилось. Он чувствовал, что от портрета веет сильной магией, но не мог определить, какой именно. Однозначно, какое-то древнее заклинание, да и только маг высшего порядка мог его исполнить. Значит, все-таки Дамблдор.

— Поттер, Вы использовали пробовали использовать заклинания в этом мире? — спросил Волдеморт, когда уже пришел ко всем умозаключениям по данной ситуации.

— Пробовал, они не работают без палочки, — с грустью сказал Гарри, вспоминая, как в детском теле перебирал все известные себе заклинания с нулевым эффектом.

— Сейчас придется попробовать вместе, как бы противно нам обоим не было. Я заметил, что зачатки магии здесь все-таки есть. А сейчас нам нужно направить свою энергию, чтобы узнать, с помощью какой магии сделан портрет.

— Но как? Как это сделать?

— Я пока думаю над этим. Я никогда не владел беспалочковой магией, но читал о ней. К сожалению, она доступна далеко не всем, но у чистокровным больше возможности ею овладеть, нежели у грязнокровок. Понимаете ли, Поттер, насколько я знаю, раньше магам не требовались какие-либо физические передатчики магии, чтобы творить волшебство или колдовать, но смешение с магглами ослабило нас.

— Я здесь не для краткого экскурса в историю, Том, — упрямо заявил Гарри.

— Не называй меня так, — по лицу Волдеморта прошла волна раздражения. — Поттер, Вы забываете, что мы заключили союз. Не думаю, что Вам пойдут на пользу ссоры со мной, даже теперь, когда я не могу проклясть Вас Авадой. Так что предлагаю терпеть друг друга, пока не выберемся отсюда и не решим наш спор о том, какая же сторона сильнее: «светлая» или «темная».

Гарри ругал себя за эмоциональные вспышки, которые не мог контролировать. Он понимал, что Волдеморт прав насчет союза, но союз с врагом имеет и другую сторону — ты не доверяешь своему союзнику. И как бы вы не старались решить проблему, любую фразу, любой факт вы будете делить на два, а потом еще на десять, зная, что ровно столько правды в словах врага.

— Что я должен делать? — Гарри выразил готовность к действию, чем заслужил повышение в глазах Темного Лорда.

— Умнеешь на глазах. Мне нужно время, чтоб вспомнить те книги, которые я читал в молодости. Так что придется отложить любую деятельность касательно портрета на несколько дней.

— Хорошо, согласен. Я зайду к Вам завтра, чтоб спросить о более точных сроках. А теперь пойдем в палату.

Волдеморт не сопротивлялся. Ему было чем заняться в четырех стенах, а привычное презрение к людям убивало потребность в общении.

Никто не знал о маленьком двухэтажном домике на краю Лондона. Каждый день мимо него проезжали десятки машин, никто из соседей не знал владельца дома. Элегантное серое строение с вытянутыми окнами и закрытой террасой. Из трубы на крыше, выходящей из имитации камина, никогда не выходил дым, также как и на террасе никогда никто не сидел. Только ночью, пока соседи спят, сюда приезжали несколько машин.

Внутри дом был пуст, как будто его только что приобрели, только слой пыли напоминал о том, что дом не продается. Зато комната в подвале выглядела жилой. Уютный диван, который при желании раскладывался в не самую удобную двуспальную кровать, журнальный столик со старыми конвертами от писем, бар и небольшой холодильник, не видевший ничего, кроме фруктов. Небольшой шкафчик при входе вмешал множество разных видов печенья и быстрой калорийной пищи.

Сейчас на диване сидела Белла Лестрейндж. Она кого-то ожидала, что легко угадывалось по частым взглядам на дверь. Женщина лениво листала какой-то легкомысленный журнальчик, который вместе с легким платьем заставлял ее выглядеть почти безобидно. Только взгляд выдавал в ней кого-то опасного.

Наконец, дверь открылась, вошел Питер, он горбился, будто ожидал удара.

— Здравствуйте, хозяйка.

— И тебе не сдохнуть, Питер. Ты выполнил мое поручение?

— Нет, хозяйка, — Питер сгорбился еще больше.

В разговоре повисла пауза, во время которой в комнату вошел еще один участник. Это был молчаливый телохранитель Беллы — Том. Юноша почти субтильного телосложения, при этом показывающий почти нечеловеческую силу и ловкость.

— Том? Что мне сделать с тем, кто не выполнил мое задание?

— Что пожелаете, госпожа Лестрейндж, — после паузы ответил охранник.

— Тогда сначала я тебя выслушаю, Питер. Расскажи мне, почему ты не восстановил свои дружеские отношения с Блеком и Поттером?

— Они меня не простили, хозяйка. Но я обязательно выполню Ваше задание, я снова стану их другом, только дайте мне время, — Питер начал опасливо коситься в сторону Тома.

— Что тебе помешало это сделать в тот срок, который я назначила?

— Хозяйка, они не могут меня простить за тот случай с наркотиками…

Белла не дала ему продолжить:

— Знаешь, Питер, клиника ныне покойного Дамблдора — одна из лучших клиник в Лондоне. И мне нужны там свои люди. Если ты это не сделаешь, я пошлю кого-нибудь другого.

* * *

— Я Вас ждал, мистер Поттер, — Волдеморт даже не повернул головы в сторону открывшейся двери, он продолжал смотреть в потолок, лежа на скрипучей койке.

Гарри не произнес ни слова, только поставил стул около кушетки и сел в ожидании готового решения выхода из проклятого мира.

— Целый день ушел на воспоминания, но я не нашел ни единого способа, как двум волшебникам соединять свою энергию без использования палочки, амулетов или зелий.

Гарри поник, надежда рухнула. Он снова оказался в ситуации, когда нужно действовать самому. И теперь перед ним стояла цель, но способов решения уже не было. В прошлый раз Дамблдор оставил какие-то зацепки с крестражами, а теперь и зацепок не было, только страстное желание вернуться в прошлую жизнь, где сейчас творился хаос, но были друзья, которые могли поддержать в трудную минуту, которые верили в него, а здесь оставался только злейший враг. Правда, Гарри уже не считал Волдеморта врагом в полном смысле слова, там Темный Лорд угрожал друзьям Избранного и всем тем, кто верил в него, а здесь он стал только безобидным сумасшедшим.

— Нам нужно еще раз взглянуть на портрет. В нем есть магия, но я не уверен, что мы сможем воззвать к ней. Но можно попытаться узнать, что именно скрывает портрет.

— Сегодня вечером этим и займемся, — решительно сказал Гарри.

— Не торопитесь, юноша.

— Чего ждать? — вспылил Гарри. — Мы застряли здесь непонятно почему! Если ты появился здесь недавно, то я прожил здесь шесть лет, запертый в теле ребенка!

— Если Вы помните, то по Вашей вине я прожил вдвое больше вовсе без тела, — Волдеморт пристально посмотрел Гарри в глаза, тот стушевался.

«Легилименс!» — мысленно крикнул Волдеморт. Только отголоски мыслей были ему ответом, какое-то неразборчивое бормотание, отдельные звуки, будто Гарри думал на другом языке.

Гарри быстро заморгал, на мгновение у него закружилась голова. А потом все прошло, будто и не было. Поттер не придал этому значения, он пытался понять, почему Волдеморт не стремится возвращаться в родной мир, ведь там мертв Мальчик-Который-Выжил, больше ничто не мешает приходу к полной власти.

— И еще я хотел спросить Вашего отца, когда меня выпустят из сего заведения. Мой разум в полном порядке, и я не вижу причин для того, чтобы тут оставаться.

— Кто может судить о том, что ты не начнешь убивать снова? Здесь одни магглы, такой простор для деятельности!

Волдеморт снова окинул Гарри пронизывающим взглядом.

— Нет необходимости бороться за чистоту крови в мире, где нет ни одного волшебника, — если бы Поттер был более внимательным, он услышал бы грусть в словах падшего Темного Лорда.

— Я не понимаю, зачем нужно было убивать невинных людей только по тому, что они не так «чисты», как тебе хочется?

— Я уже упоминал об этом, Вы весьма невнимательны. Я начинаю понимать нетерпение Снейпа к Вам.

— Только Снейпа сюда приплетать не надо! Он был верным соратником Дамблдора!

— Вы так считаете? Он с удовольствием убил Дамблдора, отомстив за смерть Вашей матери, — Волдеморт спокойно смотрел на Гарри, продолжая лежать на кушетке.

Гарри не нашелся, что ответить.

— Вы знаете о том, что Ваша мать — его первая любовь, а такое, поверьте, не забывается. Их глупая ссора разрушила Мастера Зелий и толкнула ко мне, а потом пророчество, смерть Лили, недолгий период пьянства. И перед Вами самый смертоносный убийца в моей армии. Все это я прочитал в его сознании, когда он еще не умел настолько хорошо скрывать мысли.

И наступила пауза, во время которой Волдеморт временами поглядывал на эмоции Гарри, отражающиеся на лице Джеймса. Недоумение, злость, недовольство — почти все эмоции отразили отношение Гарри к Северусу Снейпу.

— Вы никогда не думали о том, что Снейп может любить?

— Думал, — только и смог ответить Гарри, вспоминая воспоминания, переданные Мастером Зелий за несколько минут до смерти.

— Думаю, Дамблдор говорил Вам о силе любви, такова ее оборотная сторона. Не стоит делать ее целью жизни, для этого есть множество других вещей.

— Власть? Она меня не интересует.

— Я не об этом.

— А о чем? — недоумевал Гарри, он не предполагал, что Волдеморт может предложить что-то кроме силы и власти.

— Каждый сам выбирает. Чаще всего это тайные желания. Их можно увидеть в зеркале Еиналеж, Вы с ним встречались.

— Это невозможно.

— Нет ничего невозможного, мистер Поттер. Вскоре Вы в этом убедитесь.