Воинственный Северус, брошка, или новые креативные идеи профессора Дамблдора (джен)

Глава 5. Стоны негодования, или участь, выбранная профессором Снейпом.

Новости по Хогвартсу обычно разлетаются со скоростью «Нимбуса-2001», но почему-то в тот несчастливый для Северуса Снейпа день они разлетелись со скоростью «Молнии». Куда бы он ни пошел, обычно испуганные взгляды становились испуганно-презрительными и пренебрежительными, никакого ужаса в них больше не читалось, только крохотный испуг. Несчастный зельевар не мог вынести такого отношения. Он вычитал очки, но это не останавливало взгляды. Он оставлял на отработку, но никто не расстраивался. Допустимых в преподавании методов он больше не знал, и ему ничего не оставалось, кроме как пойти к директору и просить его о том, чтобы он как-нибудь утихомирил это недоразумение.

— А что ты хотел, Северус? Дети — это дети, их никак нельзя успокоить, пока они не успокоятся сами. Разумеется, я сейчас не говорю о тех способах, которые было бы можно применить, но не нужно, — заявил Дамблдор на стон негодования Снейпа, когда он услышал отказ директора.

— Вы же можете сделать объявление в Большом Зале, когда все будут за трапезой! — прошипел зельевар.

— Да, я, безусловно, это сделать смогу. Но разве ты думаешь, что дети поверят мне?

— Они вас просто обожают, — поморщился Северус. Дамблдор растрогался, но всего лишь на долю секунды, затем его сплошь испещренное морщинами лицо вновь приняло серьезное выражение.

— Допустим, они поверят, мальчик мой. Но неужели ты думаешь, что они сразу же прекратят относиться к тебе, как к вору?

— Не произносите это слово при мне, — процедил Снейп, прервав директора.

— Хорошо, не буду, — кивнул на все согласный Альбус. — Но, мальчик мой, они не перестанут относиться к тебе… не так, как ты привык. Дети — существа крайне восприимчивые…

— Да прекратите же вы мне читать лекции, как готовящий меня к преподаванию папаша! Что же мне тогда делать? — бесился Снейп. Дамблдор улыбнулся и ответил не сразу. Он был похож на один из светящихся шаров Трелони — такой сверкающий, белый и безобидный.

— Тебе следует помириться и договориться обо всем с профессором Синистрой. Она была крайне оскорблена тем, что ты ей наговорил.

— С Синистрой? О, Мерлиновы кальсоны… Альбус, вы издеваетесь надо мной. И что же, я должен просить прощения?

— Да, так оно и есть, Северус, — грустно улыбаясь, медленно кивнул директор, словно понимая, какую участь он предлагает выбрать Снейпу.

— Боюсь, вы меня не за того приняли, директор, — холодно проговорил зельевар. — Я не сошел с ума, я не сменил свою мантию на Мерлин знает что, я не стану просить прощения.

— Как же так, Северус, мальчик мой? Наша преподавательница астрономии может все загладить, ведь люди обычно верят тем, кто пострадал. В данной ситуации пострадала она, и я вижу только два пути: либо ты терпишь все, что тебя так раздражает, либо ты просишь прощения у астронома.

— Когда-нибудь пикси в твоей голове сведет с ума и меня…— пробормотал Снейп, хлопая дверью.

— Когда-нибудь ты скажешь спасибо пикси, сидящему в моей голове, — рассмеявшись, тихо произнес Дамблдор и, сняв атласную алую мантию, отправился в белом с алыми полосами комбинезоне на пляж.

Глава 6. Персональное небо.

За всю свою беспросветную и ничем не озарявшуюся жизнь Снейп извинялся всего перед одной женщиной и перед одним стариком. У женщины были прекрасные рыжие волосы, такие легкие и воздушные, изумрудные глаза и красивый смех. У старика всю жизнь в голове сидел беспокойный пикси, не дававший жить мирно себе и другим. Высокая, оказывается, стройная, ему ровесница, брюнетка с огромными черными глазами, напоминающими небо во всех его проявлениях, в его планы никак не входила. Она стала таким же неожиданным моментом его жизни, каким был бы приезд к нему домой на Рождество Джеймса Поттера со своей компанией. Как просить прощения у женщины, которую едва знаешь, хотя преподаешь с ней бок о бок вот уже почти 10 лет? А ведь она, как и он сам, несет тяжелое бремя профессора, великого мученика, потомка дела великих Основателей. Что же он знает о ней? Ровным счетом ни-че-го. И просить прощения-то неловко, не знаешь, как она сможет отреагировать. «Да, я определенным образом погорячился…» — думал, еще больше раздражаясь, Снейп.

Поначалу он думал просто подойти и буркнуть нечто вроде «Простите, не хотел». Потом, прокручивая сцену столкновения в голове, Северус понял, что дама она горделивая, и простым «простите» он не обойдется. Да еще и брошку ее забрал!

Второго июня оказалось довольно прохладно для купания в море, поэтому берег больше не был так нагроможден скоплениями бестолково плескающихся учеников. Все они теперь бестолково толкались в замке. Северус Снейп, будучи довольно тонкой натурой, выдержать толпы не мог и впервые решил прогуляться по пляжу. Не снимая ботинок, он брел вдоль берега и неотрывно смотрел на превращенное в море озеро. Ветер доносил до зельевара мягкие соленые ароматы, перемешивавшиеся с тяжелым запахом старины, исходившим от замка и Леса. Где-то там, за поворотом, Хагрид разводит египетских сфинксов и старается укрыться от огня соплохвостов; кентавры отстреливают себе дичь; единороги устраивают гоночные состязания; пауки плотоядно осматривают окрестности и остерегают вход в свою пещеру, клацая жвалами. Только здесь, на берегу у озера-моря, тихо и спокойно, и тишина нарушается лишь шумом прибоя.

— Не знала, что хамы прячутся от людей. Обычно они в скоплении народа, там жертв для их бестактности больше, — произнес кто-то, стоящий позади Северуса. Он обернулся, хотя и так узнал ее голос.

— Послушайте, профессор, я не хотел…— начал было шипеть Снейп, но Синистра его прервала, сделав жест рукой.

— Профессор Снейп, я не хочу выслушивать ваши извинения. Они мне ни к чему, ведь их нельзя ни повесить на стену, ни купить на них что-нибудь. Я хочу всего лишь, чтобы вы вернули мне брошку, — говорила уставшим голосом Синистра, хотя Снейп уловил в ее интонациях небольшую тревогу. «Боится, что я на нее купил трехгодичный запас жабьей икры и тридцать три котла, » — усмехнулся про себя зельевар, а вслух ответил:

— Вы правы, вам нет ничего в моих извинениях. Но я мужчина, поэтому должен вести себя, как подобает джентльмену, — с усмешкой проговорил Снейп.

— Правда? Когда вы меня оскорбляли в коридоре, мне не показалось ни на секунду, что вы джентльмен. Мне тогда подумалось, что вы просто невоспитанная угрюмая летучая мышь, что летает по замку и набрасывается на своих жертв, как бы укусить их побольнее, — в глазах Синистры Северус увидел вспыхнувшие молнии. «Чувствую, сейчас разразится гроза… Надеюсь, «Протего» меня сможет защитить от ее вспышек электричества…»

— Я действительно сожалею о том, что наговорил вам гадостей, профессор. Вы же понимаете, что все мы не идеальны, все мы несем тяжелое бремя преподавания, — вспоминал Снейп, что пролетало в его голове, когда он придумывал извинения. — Мы должны относиться друг к другу с пониманием…

— Что-то я не приметила понимания в вашем поведении, когда, прикрепляя покрепче брошку к мантии, я опустила голову и не заметила вас. Из-за нашего столкновения я ее уронила. Вы ее подняли. Я хочу, чтобы вы мне ее вернули,— в глазах астронома исчезли молнии, небо начало освещаться, огромные черные тучи растворялись.

— Так вы… Вы знаете, что я не украл ее? — Снейп понимал, что вопрос глупый, но почему-то очень хотелось его задать. Синистра улыбнулась, чего Северус еще никогда не видел. Улыбка ее была сумрачна, как и ее глаза, но очень приятна.

— Конечно, знаю. Когда бы вы ее смогли украсть? Ведь это глупо, вход в комнату профессора заколдован, забраться туда невозможно, а так как мы с вами до нашего столкновения не разговаривали, вам не было ни малейшей причины залезать ко мне. Только глупец этого не поймет, — женщина пожала плечами и покачала головой, продолжая улыбаться. Снейп был на грани разразиться, как грозы в глазах астронома.

— То есть, вы все знаете и, несмотря на это, никому ничего не сказали? — медленно, будто меряя каждое слово на вес, процедил сквозь зубы зельевар. Синистра пожала плечами.

— Мне было очень обидно, что вы на меня набросились ни за что. Это глупо и даже не по-детски. Вы повели себя недостойно по отношению к преподавателю. Такого не позволяет себе ни один из моих учеников. Взрослому человеку я простить это точно не смогла. Поэтому я считаю, что совершенно заслуженно вы ответили за свой поступок. Я не вижу ничего предрассудительного в…

— Ничего предрассудительного? Ничего предрассудительного, говорите? — повысил тон зельевар.— Мне почти неделю пришлось терпеть неуважительное отношение ко мне!

— И что же? — Синистра вновь полыхала молниями. — Понравилось? Думаете, мне было приятно выслушивать от вас всякие гадости? Вы не сказали ничего особенного, просто оскорбили! Вы побывали на моем месте, и, надеюсь, впредь подумаете, прежде чем срывать свое плохое настроение на окружающих! — закончила свою тираду преподавательница астрономии.

Профессора стояли друг напротив друга, и вокруг них образовалось кольцо огня, вспыхивавшее яркими искрами в стороне того, кто говорил. В процессе выяснения отношений, как два раненых кентавра, борющихся за право быть вожаком, они не замечали ничего вокруг, поэтому, успокоившись, оба были удивлены так, словно вокруг них образовался не обыкновенный магический контакт, а группа великанов.

— Отдайте мне брошку, Северус, — устало проговорила Синистра и протянула руку.

— Сначала обещайте, что загладите конфликт в замке, — холодно ответил зельевар.

— Я обещаю вам, Северус, — медленно кивнула женщина. Северус помедлил, а затем отколол брошку с мантии и положил в руку астроному.

— Красивая брошь.

Синистра кивнула.

— Гоблинская работа. Это мамина брошь, передается по наследству уже очень давно.

— Я так и подумал, — осклабился Снейп. Астроном взглянула на мужчину.

— У вас очень плохие манеры, — улыбнулась женщина, и небо в ее глазах просветлело.

— А у вас очень красивые глаза, Синистра.

Женщина удивленно посмотрела на Северуса, затем смущенно отвернулась и приколола брошку на мантию.

— Благодарю, Северус, — ответила наконец она. Затем, помолчав мгновение, она сказала, посмотрев на небо:

— А знаете, Марс наконец-то успокоился, — она перевела взгляд на зельевара. — Теперь все пойдет своим чередом, — улыбнулась Синистра.

— Нет, — покачал головой Снейп, усмехнувшись. — Теперь я могу пригласить вас на прогулку возле моря, — проговорил он в своей ироничной интонации и предложил женщине руку. Та, удивившись, ее приняла. «Теперь мне не нужно поднимать голову и смотреть в окно, чтобы увидеть небо, ведь оно у меня перед глазами…» — подумал Снейп и повел Синистру вдоль берега.

Наблюдавший за действием Дамблдор, пришедший на пляж и обнаруживший сцену ругани, завидев, как пара уходит дальше, устроился на лежаке и довольно улыбнулся, как гном, залезший в новый дом и сделав там себе новую норку. Вытащив из складок мантии лимонную дольку, он, сладко причмокнув, пробормотал:

— А все-таки серфинг — неплохая идея…