Иван Альбус Ефремов и Орден Сокола (джен)

...Люциус Малфой открыл ларь, где в опилках спала, свернувшись калачиком, пятнистая питониха. Пустельга, примостившаяся на сушилке для посуды, явственно заурчала зобом. Малфой отмахнулся и вытащил змею. Потом снял с полки серебряный кубок, протер его рукавом свитера и впихнул ободок кубка в предварительно раскрытую пасть змеи. Змея противилась и сжимала челюсть — из хищных зубов засочилась белесая, с голубоватым оттенком, жижа. Пустельга Цахик потянулась клювом к бокалу — змеиный яд очень напоминал ей тан. Малфой попытался отогнать птицу, пообещав ей крысу.

— Я привыкла к человечьей пище.

— Хорошо, я дам тебе сыру и вяленого мяса ромбоспина. Но ты должна будешь ловить крыс для змеи, иначе она перестанет доиться.

— Вот ещё!.. — возмутилась Цахик.

Неизвестно, чем бы это закончилось, но тут в дверь постучали, и в кухню ввалился молдаванин Горан. Стоя в дверях, он что-то лопотал по-молдавски. Люциус отложил змею и взмахнул палочкой: “Транслатум Лингва!”

— …что-то у меня черная метка чешется, — Горан энергично скреб локоть.

— Она у тебя каждую получку чешется, — парировал Люциус. — Опять эту жидкую аваду кедавру принес?

— Принес, — ответил Горан, доставая из рукава бутыль.

— Вингардиум Левиоса! — Люциус повел палочкой, и бутыль взмыла в воздух.

— Чисто дети! Первоклашки Хогвартса, — угрюмо пробурчал Горан. Бутылка закачалась у него над головой. Птица, бросив ковырять одеревеневший хлеб прямо на столе, подлетела к бутылке и вцепилась в горлышко. Два щелчка клювом в сторону палочки, и заклятие спало. Соколица тяжко спикировала на стол, опуская бутыль.

— Водочка… — выражение птичьей… морды могло бы означать улыбку. Старуха при жизни любила выпить. — Иди, пои своего инвалида, а мы тут сами разберемся. Да ручками, ручками… без всяких там палочек.

“Ну вот. Мало мне одного психа полумертвого, еще и старуху эту терпи!” — Малфой с трудом оторвал зад с табуретки, едва не споткнулся о ползающую по полу змею и понес чашу Лорду. Горан дирижировал палочкой, убирая гадину в ларь.

— … вот бы ее об угол башкой, а? — на несколько секунд змея зависла в воздухе. — И все делов-то…

— Скидавай сапоги, власть переменилась, — усмехнулась Цахик.

После последней битвы с Лордом обращались как с выжившем из ума стариком, не стесняясь насмехаться над ним и вслух, и про себя и не прибегая ко всяческой окклюменции-легилименции. Люциус и Горан имели на лишившегося практически всего Вольдеморта какие-то планы, связанные с их собственным возвышением, более же он никому не был нужен. Ну, за исключением, правда, Цахик Карапетовны.

Тем временем вернулся Люциус. На столе было уже налито, довольная пустельга клевала желанный окорок.

— Ну что, старина, спит барин? — Горан вскинул свои черные глаза на Люциуса. — Можно начинать? За Рождество, так сказать…

Люциус тяжко уселся за стол.

— Какое там Рождество… ты хоть маггловских денег принес?

— Шесть лет одно и то же…

— …У меня счет в Гринготсе заморозили. Арест на имущество наложили. Вот девять лет и судимся. Ладно, не девять. Эти шесть. Это пока Нарцисса тратила мои старые сбережения, да я в Азкабане сидел. — Люциус приосанился, гордясь собтсвенным героизмом. — А теперь у моего Драко дети. Как и у этого вундеркинда очкастого. Выродку его уже третий год пошел… Альбус, блин, Северус!…

— Тьфу!

— А у меня последняя ромбоспиниха вот уже третий день яиц не несет, зарезать что ли? Или повязать, пусть хоть молодняк высиживает…

— Да шел бы ты ко мне в бригаду, честное слово! — Горан стукнул по столу кулаком. — Деньги плотють!

— Я — потомственный маг! — тряхнул головой Люциус.

— А я — потомственное мугродьё! — перебил Горан.

— …и работать я по-маггловски не умею!

— А я что ли, по-маггловски?! Из-за тебя, сукин сын, на двух стройках втихаря приколдовываю. Как бы не попалили. Придурок. Шестой десяток на носу, а он в МакДак ходит обедать!.. Как бы ты сам рядом с дедом ноги не протянул. Ворюга в законе.

... Гурген поглядел на часы:

— Да, к Ефремову мы не попадём... Через полчаса метро закрывается. Позвонить?

— Да будет он нас слушать? — и тут же Герман пустился в самозабвенные объяснения того, что в Ассамблеуме была незадокументированная фича: выплёвывать форумчанина туда, где он больше всего хотел оказаться.

— Только у него баг один: всё время на окнах виснул. В смысле, не под Винду, а выпадал я из Ассамблеума на окно вместо комнаты.

— А, выручай-комната! Я помню! — обрадовался Гурген. — А в этот Хогвартс мы попасть можем?

— Не знаю. Не пробовал. В Хогвартсе трансгрессировать нельзя.

— Нельзя что?

— Ну, вот появляться из ниоткуда. Короче, ставай на окно и ничего не хоти, а то нас ещё расщепит по дороге.

Так они и сделали. А в следующую секунду повисли на открытых форточках окон ефремовского кабинета. Внутри погас свет — видимо, от подпространственного удара.

— Аллохомора! — скомандовал Гера и привычным движением лягнул окно.

Следом распахнулось второе, и мужики кубарем ввалились в кабинет. Что-то звякнуло, кажется, посуда.

— Ночной дозор! Всем выйти из сумрака! — ухмыляющийся Гурген посветил экраном телефона.

— Придурок! — рявкнул Ефремов, запустив в него куском битой пиалы.

Черепок просвистел мимо и разбил оконное стекло.

— Репаро! — властно повёл мобильником Гера. Осколки со звоном собрались в единое целое.

— И ты тут, урод! — забурчал психотерапевт. — Все собрались, да? Или ждём кого?

— Свет чини, паря, — поспешил вмешаться Джек. — Как там оно, "лампочка, зажгись"?

— Сам починишь. Лапами, по-магловски, — заартачился обиженный Соболевский. Он хотел припугнуть врача, особенно удобно это было делать в темноте.

Вкратце рассказал про ожившую птицу, подозрительного дядьку у метро и смертельную опасность.

— Так вы, значит, тут уже час ошиваетесь, в зарницу играете?

— Ну, вроде того, — потупились Гера и Гурген.

Впрочем, побурчав профилактики ради, Ефремов пригласил обоих к столу, потому как заполучил-таки желанного Гургена и как вежливый человек не захотел обижать другого юношу. Незванный Гера решил возместить ущерб от вторжения волшебным залатыванием проеденного молью свитера прямо на Ефремове и укреплением ножек расшатанного дивана. Даже попробовал вернуть к жизни бездыханный "Рубин". И тут внезапно понял своим техническим умишком, что элементарно вылетели пробки. Поспешил поставить в известность Гургена посредством записки по ИК— порту, упросив его любыми способами уболтать бдительность Ефремова. Лишь бы свет не включать продолжать капать на психику в темноте. Обаятельный хачонок взял инициативу на себя и постарался убедить Ваньку в том, что все равно лампы не воскреснут, а пить можно и при свете мобильников — даже как-то более по-новогоднему. Типа как рождественские звездочки в руках и т.д., и т.п. Мужики как будто согласились. Беседа все больше приобретала характер допроса на тему, кто из присутствующих что знает о Гарри Поттере. Ефремов вспоминал дочку, которая, по его мнению, должна быть в курсе всей молодежной тематики; Джек перевирал содержание фильма, мешая сюжет с «Ночным Дозором» и еще, черт знает, чем... Соболевский рассуждал о дементорах, эдакой двухметровой херне в черном тряпье, которая сводит людей с ума. На что Джек возразил, что это никакие не дементоры, а обыкновенные пациенты. В конце концов они вспомнили, что "если надо что-то спрятать, то лучше всего это прятать в Хогвартсе", но Гера возразил, что если Волдеморт и его кагал однажды наведывались туда, то непременно заявятся снова. И вообще, Ивану Львовичу разумнее всего научиться вызывать Патронуса.

— А ты сам умеешь это? — встрял Гурген.

— Только теоретически, — признался Герка.

Однако Иван Львович, периодически вынужденный проходить переподготовку и повышение квалификации, еще сохранил способность учиться новому. Всего-то надо было сказать "Экспекто Патронум" и нажать кнопочку джойстика на мобильнике, ибо долго вспоминать самый приятный момент в жизни не пришлось — любая откупоренная посуда со спиртным вызывала самые приятные чувства. И тут же в воздухе над столом засеребрился, демонстрируя сияющий пластинчатый панцирь, полупрозрачный воздушный рак.

— И что, я его должен с пивом съесть? — с наигранной простотой спросил Иван.

— Ага, — подмигнули ребята.

Ефремов хватанул рукой воздух, но пальцы прошли сквозь прозрачное тело рака, который тут же игриво вцепился клешнями в обшлаг докторского халата. Зато каждый из присутствующих отметил, что на душе и в комнате как-то сразу стало светлее.

— Домой его снесу — сколько на электричестве сэкономлю! — предложил Иван. — Может, мне в психушке спрятаться на первое время? Шишкину позвоню, пусть по дружбе Вайссмана уговорит отпуск дасть на 12 дней, как в санатории... Мы ж свои, никакой карточки заводить не будет, пилюли выпишет самые безобидные, витамины в ампулах... отдохну и от домашних, и от пьянки. И опять же, Гурген рядом, если что — защитит.

— Как же, как же, отдохнешь ты от бухалова... Вот с Гургеном тебя никак нельзя оставлять, — веско отметил Джек. — В дурке как раз небезопасно: сам знаешь, как кто из параллельного мира в наш попадает, так его сразу в дурдом засовывают. А вдруг они уже там?

— Ага, прямо к стройке приехали и забрали! — съязвил Гурген. — Говорю же я вам, мужик шел, шел, и пропал! К МакДаку — чи карели![1]

— В те места, которые может знать ваша бабушка, тоже нельзя. Там первым делом и будут искать.

— Да она в Москве считанные разы была! Да и было это при Сталине да Хрущеве.

— Так что остается только Хогвартс. Я не знаю, кто там сейчас директор, но другого выхода нет. Срочно звоните домой, врите что угодно, но мы сегодня же будем в Хогвартсе.

Ефремов бурчал, дескать, нехорошо бросать семью в Новый год. Но под натиском обещаний о таком приключении, которое бывает раз в жизни... Потом, держа воздушного рачка за хвостик, подсветил черный аппарат. Неторопливо снял трубку, положил на стол, накрутил диск. Долго прислушивался к гудкам в трубке, а потом заговорил, улыбаясь в трубку:

— Ирочка, передай маме, что приехал дядя Гоча из Тбилиси... да... дедушка Хорен попал в больницу, очень срочно... Да... билеты купил... И обратный тоже... надо похлопотать, вылетаю в два часа ночи, вернусь после праздников.

Пока Иван Львович уговаривал дочь и жену, парни, посовещавшись, занялись каждый своим делом. Герман, удостоверившись в том, что ноутбук оснащен wi-fi интернетом, тут же залез в один из поттероманских ассамблеумов, нырнув прямо в жк-дисплей. Гурген тем временем потрошил ефремовский шкаф с одеждой: вынул запасной белый халат и деловито напялил. Халат, разумеется, был велик, и рукава пришлось закатать. Сняв халат и запихав его в целлофановую сумку, Гурген открыл окно, обеспечивая другу безопасное возвращение. Минут через двадцать Герман благополучно приземлился у подоконника. Бросив на пол объемистый рюкзак, Соболевский повытаскивал оттуда четыре комплекта тряпья и столько же остроконечных шляп и заставил облачиться в это всех присутствующих. Между тем Ефремов набирал номер комнаты охраны. Поговорил с начальником смены, а в конце добавил:

— ... Да и не забудьте проверить пробки на третьем этаже.

Герман досадовал: Иван, оказывается, сразу понял, что дело в пробках, но вида не подал. По всему выходило, что он не поверил ни единому слову, и даже раку-патронусу. Тогда где же он собирается пропадать все новогодние каникулы? С трудом сдерживая свое огорчение по поводу на глазах провалившегося представления, он упрямо собрал потроха от мобильника обратно в коробку, а коробку — в рюкзак и туда же присовокупил макет ДНК. Вдруг нужен будет портключ. Ефремов посадил рака-патронуса в карман, подхватил баул и направился к выходу.

— Так в халате и пойдешь? — окликнул его Джек.

Ефремов только улыбнулся в ответ. Надо сказать, что даже служебную униформу он носил не так, как все остальные: подавляющее большинство врачей и медработников, надев халат, становились еще более чванными и высокомерными, чем были; некоторые молоденькие студентки медучилища до того боялись халатов и, соответственно, себя в белом халате, что оттягивали момент облачения до последнего момента; Иван же носил халат очень уютно и просто, как домашнюю пижаму.

…Итак, вся четверка в балахонах и шляпах, наконец, неторопливо вышла из здания. Герка не умолкал:

— … так вот, я все провентилировал. Нам надо ехать на Измайловскую в метрополитеновское депо. Там портал. Выкидывает прямо на пути Хогварс-экспресса. Если удастся протащить машину, очень хорошо, поедем до школы… В Хогвратсе как раз рождественские каникулы начались, может удастся на поезд...

— Так он же обратный путь идет, — возражал Гурген.

— А хрена его знает, может его порожняком на Хогвартс погонят?..

— А пешком далеко?

— Ну, Валерий Григорьич, с наступающим, — рассыпался Ефремов.

— Колядовать едете?

— Ага, колдовать и блядовать, — подтвердил Джек

[1] армянск. «Нельзя».