Будь что будет (гет)

Миссис Уизли!

Если Вы желаете знать, почему Ваша дочь отстает по моему предмету, донимайте ее, а меня оставьте в покое. Я всё еще не вижу причин, вынуждающих меня терпеть Ваше присутствие.

Профессор С.

Гермиона почувствовала разочарование, хотя приходилось признать, что он прав. Позже она напишет дочери письмо, дождется ответа и решит, как быть.

Она начала складывать вещи мужа в коробки. Квиддичные кубки, свитера от его матери и другой ненужный хлам. Удивительно, но даже после стольких лет брака у них не появилось общих вещей, только ее и его.

Прервавшись, она написала дочери короткое письмо, спрашивая об успехах в учебе, как дела у брата, и подружилась ли она с кем-нибудь еще. В этом году к обычным вопросам добавился новый: не понравился ли ей какой-нибудь мальчик?

После этого Гермиона продолжила упаковывать вещи Рона, размышляя, почему он не занимается этим сам. Заодно она попробовала вспомнить, были ли у него положительные качества. Она ведь хотела спасти их брак, правда?

Рон всегда умел ее развеселить. Поддерживал, когда она искала родителей и пыталась помириться с ними, когда выбирала, чем будет заниматься, когда решила стать домохозяйкой. Он был внимательным и отзывчивым. Он позволил ей остаться самой собой, не пытался превратить в жену спортсмена и таскать на все квиддичные матчи.

Она с нежностью вспомнила, как однажды, в лесу Дин, он сказал, что она была светом, который привел его обратно. Того мужчину она полюбила. Был ли ее муж всё тем же человеком?

Она упаковала последнюю коробку и вдруг подумала о песне, которую не вспоминала несколько лет. Перед глазами возник образ матери, она пела маленькой любознательной девочке с пушистыми волосами.

Мне двадцать лет, у меня жених,

Но интерес до сих пор не стих.

Опять вопросы — никак без них:

Наступит ли счастье для нас двоих?

«Могу сказать я лишь одно:

Будь что будет, всё равно,

Наперед знать не дано,

А в жизни сюрпризов полно»*.

— Будь что будет, всё равно, — прошептала Гермиона и вдруг поняла, что не сможет перенести коробки с помощью магии. Пришлось вручную сложить их возле двери, чтобы Рон забрал, когда придет.

Только она отерла пот со лба, закончив с вещами Рона, как прилетела сова с запиской от дочери.

Письмо от Розы нельзя было назвать откровенным. Она писала о том, что учиться стало тяжелее, о симпатичном мальчике из Равенкло и о том, что сын Гарри, Альбус, ходит на те же занятия, что и она. Судя по всему, Роза хорошо запомнила слова отца перед своей первой поездкой в Хогвартс, так как не забыла упомянуть, что трансфигурация у нее получается лучше, чем у Скорпиуса Малфоя.

Гермиона разочаровано вздохнула. МакГонагалл любит Розу. Флитвик ее любит. Да Роза даже с Трелони поладила!

Наверняка всё дело в Снейпе.

Действительно, это единственное объяснение. Всем известно, что он терпеть не мог ни ее, ни Рона, ни уж тем более Гарри. В Розе воплотилось всё, что Снейп больше всего ненавидел в ее родителях: мамино всезнайство и папины неугомонность и прямолинейность. Можно было только представить, сколько профессорского гнева досталось ее дочери в этом году.

Справедливости ради нужно признать, что пока Гермиона училась в Хогвартсе, Снейпу действительно приходилось играть роль. Но как же первые четыре года? Он был груб с ней с самого начала, еще до того как она подружилась с Гарри, до того как узнал, что она магглорожденная, до того как она подожгла его мантию или украла его ингредиенты!

Многие его качества внушали Гермионе глубокое уважение. Сложно было даже представить, через что ему пришлось пройти, но мало кто относился к нему дружелюбно, и среди коллег, и среди членов Ордена Феникса.

Гарри как-то сказал, что Снейп — самый храбрый человек из всех, кого он знает. А Гермиона отлично понимала, насколько умен Снейп, понимала задолго до того, как он избежал смерти от укуса Нагайны. Какую изворотливость нужно иметь, чтобы предсказать поведение Волдеморта! Каким упорством и осторожностью обладать, чтобы добиться привыкания к змеиному яду!

Всегда собранный. Преданный. Самоотверженный.

Но при этом отвратительный учитель!

И сейчас Гермионе было безразлично, служил ли он Свету, любил ли маму Гарри до последнего, как ему казалось, вздоха, или на досуге варил зелья для больных магглов в Африке. Она знала одно — он запугивает ее дочь, так же, как когда-то запугивал ее, Гарри и Рона.

Неудивительно, что Роза ничего не сказала. Наверно, она боится. Кто знает, чем он ей угрожал? Что за наказания припас? Что за стук в дверь?

Стоп! Стук?

Опомнившись, она вернулась в мыслях к коробкам. Коробки — значит, Рон. Скорее всего, это он.

Наверное, нужно открыть ему.

Но почему-то не хотелось.

Хотелось ударить мастера зелий, как когда-то Малфоя.

Стук повторился. Она резко распахнула дверь и впустила Рона.

— Почему ты просто не вошел?

— Ну, понимаешь, я же пришел за вещами, съезжаю. Подумал, что как-то оно неправильно будет.

Гермиона снова вспомнила о реальных проблемах, и ее злость поутихла.

— Да, наверное, ты прав. Все твои вещи там, — сказала она, махнув в сторону гостиной.

Немного помолчав, она спросила, когда они увидятся снова.

— Без понятия. Может, через пару недель. Нам же нужно подумать. Снова найти себя.

— Ладно. Пришлешь сову?

— Конечно, — сказал Рон, поднимая коробку.

— Помочь?

— Не, я сам, — произнес он, левитируя еще несколько коробок на улицу. — Спасибо, что всё упаковала. А то, знаешь, с этой командой вечно не хватает времени. Если чего-то не найду, напишу.

Гермиона молча кивнула, и Рон аппарировал.

Немного подождав, аппарировала и она.

* * *

Снейп сидел в своем небольшом, но захламленном кабинете, и проверял эссе. Неожиданно раздался тихий стук в дверь, и профессор пробормотал:

— Как-то в полночь, утомлённый, развернул я, полусонный, книгу странного ученья (мир забыл уже его)...

В дверь снова постучали, в этот раз настойчивее.

— И взяла меня дремота; вдруг я вздрогнул отчего-то, словно стукнул тихо кто-то у порога моего...

Теперь кто-то уже сильно колотил в дверь и при этом раздраженно бормотал. Голос явно был женским, поэтому профессор всё же поднялся из-за стола, ворча:

— То стучится, прошептал я, гость у входа моего...

Он широко распахнул дверь и, обнаружив сердитую Гермиону Уизли, закончил:

— Путник, больше ничего.**

Немного помолчав, он добавил:

— Вы выглядите, как книзл, который едва не утонул.

— Я тоже рада вас видеть. Можно войти? — осведомилась Гермиона, безуспешно пытаясь укротить мокрые от дождя волосы. С другой стороны, она же не успела принять душ после того, как упаковала все вещи Рона.

— Нет.

Она раздраженно вздохнула.

— Да ладно! Мы оба знаем, что именно сейчас у вас приемные часы, и вы здесь специально для того, чтобы отвечать на вопросы и предлагать помощь.

Снейп посторонился, позволив этой маленькой лохматой женщине войти, и спросил, как она узнала о приемных часах. Кажется, на дверях его кабинета таблички не было.

— Они не изменились с тех пор, как я сама здесь училась. Да и вы только что это подтвердили, — ответила она с усмешкой, усаживаясь на единственный в кабинете стул для посетителей.

Как по-слизерински!

— Я уверен, что выразился предельно ясно, миссис Уизли. Ваше присутствие здесь совершенно нецелесообразно. Могу я узнать, почему вы пренебрегаете моими пожеланиями? — медленно произнес Снейп, усаживаясь на обитый кожей потертый стул и снова принимаясь за эссе. Проработав преподавателем тридцать лет, он мог проверять работы первокурсников хоть с закрытыми глазами, но всё еще мечтал найти способ, чтобы они проверялись сами.

К тому же так он мог позлить Грейнджер, ведь для него она по-прежнему оставалась Грейнджер.

— Я написала Розе, но безрезультатно. Она ни словом не обмолвилась о проблемах с вашим предметом. Вы тоже не говорите, в чем дело, да еще и отказываетесь встретиться. Мне нужны ответы!

— И как вам это чувство? Иметь вопрос, но не знать на него ответа? Уверен, это просто выводит вас из себя, — самодовольно сказал он.

Она с негодованием взглянула на него.

— Почему в этом году она стала учиться хуже?

— Думаете, что проблема во мне?

Она фыркнула. Сказать ему всё, что она о нем думает?

Да. Сказать.

— Ни для кого не секрет, что вы терпеть не можете ни моего лучшего друга, ни моего мужа, ни меня. Вы зачастую используете жесткие методы, чтобы донести свою точку зрения до других, не стесняетесь выбрать кого-то одного из класса и издеваться над ним целый год и несправедливы в выборе наказаний. В своем рвении поделиться знаниями вы часто забываете, что перед вами всего лишь дети. Я знаю свою дочь! Я вижу ее оценки по другим предметам, включая и те, которые она получила в этом году. Я слышу, как отзываются о ней другие учителя. И вряд ли ее поведение на зельеварении чем-то отличается от того, как она обычно ведет себя на других занятиях. Единственное, что отличается — это вы!

— Я, — спокойно повторил он.

— Да, — ответила она, но уже не так уверенно.

С минуту он внимательно изучал ее. Гермиона не знала, доводилось ли ей раньше ощущать на себе такой пристальный взгляд.

Казалось, время застыло, как муха в янтаре. Но вот он, видимо, нашел в ее глазах то, что искал, потому что отвернулся, а Гермиона заерзала на стуле и, как ни странно, ничего не сказала.

— Жду вас на своем уроке.

— Прямо сейчас? — удивленно спросила она.

Снейп закатил глаза. Возможно, это не самое лучшее решение, но, похоже, другого выхода нет.

— Приходите на одно из занятий. Посмотрите, как я делюсь знаниями, — произнес он, не в силах сдержать сарказм. — Увидите своими глазами, почему у вашей дочери возникают проблемы с зельеварением.

— Непременно, — презрительно ответила Гермиона, поднимаясь, и направилась к выходу. — Завтра?

— Не имеет значения. И... мадам?

Она обернулась в дверях.

— Думаю, вашей гриве срочно нужен парикмахер.

Гермиона выхватила палочку, но напрасно. Из палочки не вылетело даже искры, а дверь уже захлопнулась.

* текст перевода песни взят здесь: http://megalyrics.ru/lyric/doris-day/que-sera-sera-what-ever-will-be-will-be.htm

** Стихотворение Эдгара По «Ворон» в переводе Владимира Жаботинского