Возрождение (гет)

В детстве Гермиона Грейнджер любила помногу гулять, громко смеяться, заплетать папе косички и тягать за уши своего рыжего котёнка.

В магловской школе она марала тетрадки, с трудом выводя свои первые прописные буквы, пряталась в домашней кладовке и воровала бабушкино варенье из ежевики, подолгу гуляла с родителями в парке и продолжала выкручивать уши уже повзрослевшему коту.

В Хогвартсе Гермиона обожала читать библиотечные книги без разбора и вляпываться в самые жуткие истории, нарушая кучу школьных правил. Она объедалась бесподобными шоколадками из "Сладкого королевства" и запиралась в ванной комнате, рыдая из-за неразделённой любви. Она путешествовала с родителями во время летних каникул и гостила в очаровательном домике Уизли каждое Рождество. Она придирчиво подбирала подарки друзьям и швыряла в них всё подряд при первой же ссоре. Она ходила на концерты группы "Ведуньи" и была первой ученицей во всём Хогвартсе. Её обожали и ненавидели, ценили и презирали, хвалили и порицали. А в редкие свободные минуты она продолжала дёргать за уши любимого старого кота.

Раньше Гермиона Грейнджер была самым противоречивым и непонятным человеком. Она была многогранна, глубинам её познаний, также как и души, не было предела. Порой Фреду казалось, что заглядывая в глаза этой удивительной маленькой ведьмы, он просто растворяется, теряет самого себя и становится зависимым. Для него Гермиона была своего рода наркотиком, ломка наступала уже через пару часов после её отсутствия.

Сначала это была просто забава — дразнить её, мучить, смотреть, как огромные карие глаза наполняются слезами от обиды, как она краснеет или смеётся. Фредди сам не заметил, как детские шутки превратились в попытку оказаться поближе к взрослеющей и хорошеющей девушке. Как он начал ловить каждое её слово и старался вызвать улыбку на её часто хмуром лице. Как злился на себя и брата, если Грейнджер обижалась и как пытался усмирить разбушевавшееся сердце, когда девушка подходила поболтать.

Фред не был робкого десятка, но и в своих чувствах не сразу разобрался. Во многом благодаря Джорджу он понял, что ненависть к каждому её обидчику и ревность к ухажерам — ненормальные чувства для френдзоны. Но близнецы всегда гордились своей решимостью и приглашение на тайное свидание не заставило себя долго ждать.

А потом Фред и Джордж сбежали из школы, чтобы открыть свой собственный магазинчик "Всевозможных Волшебных Вредилок" и встречи с Гермионой становились редкими и самыми желанными событиями в жизни обоих.

Когда влюблённые перешли грань обычных поцелуев со страстными, но невинными ласками, Фред впервые ощутил необъяснимый восторг внутри себя — что эта девушка — такая хрупкая, с гладкой, чуть смуглой кожей, которая стонет от его, Фреда, прикосновений, которая прикусывает от страсти губы, с наслаждением зажмуривает глаза и ломает ногти, комкая в ладонях простыни, — принадлежит ему.

Для него Гермиона была тёплым огоньком, от которого пахло домашним уютом и ещё чем-то очень сладким. Каждый миг, проведенный вместе, влюбленные максимально долго растягивали, любые встречи были наполнены бесконечным счастьем, многозначительными взглядами и искренним смехом. Казалось, ничто не могло омрачить их безумных отношений.

Ничто... Кроме смерти.

Нынешняя Гермиона Грейнджер ничем не похожа на девушку из прошлого. Взгляд стал пустым, тело истощённым. Она разучилась смеяться и шутить. Разучилась радоваться.

Горе полностью поглотило её, — такую сильную, независимую, многогранную.

Фреду не нравилась новая Гермиона. Наблюдать за ней с высоты было больно и страшно. Он смотрел, как вянет некогда безупречное тело, как глаза теряют былую яркость и искристость, как его любимая заставляет его мучиться и не отпускает в полёт, к Ангелам.

Фред собирался исправить нынешнее положение дел там, внизу, но не знал как. Друзья уже не обладают над ней властью, и ничем, к сожалению, не помогут — это факт. Джинни тоже уже пыталась что-то исправить — но без толку.

Оставался Джордж. Его двойник... И, чего греха таить, единственный человек, которому Фред доверил бы судьбу своей девушки.

____________________________________________________________________________________

Когда Гермиона проснулась, в голове был полный сумбур — мысли путались, голова была ватная, и на подушке было так тепло и мягко, что вставать совсем не хотелось. Она не сразу сумела вспомнить, что произошло. Однако медленно, но реальность жестокой волной все же накрыла обессиленную память. Слёз больше не было, Гермиона просто приняла слова Джорджа как неизбежную правду, как факт. Но от этого легче не стало.

Последнее время с ней такое часто случалось — полностью обездвиженная незаконная вдова просто лежала и чтобы хоть как-то реанимировать омертвелое сознание, она пыталась возвращалась к забытым событиям, но это не только не помогало, но только усугубляло состояние.

— Сразу говорю, ты отсюда никуда не уйдёшь. Я виноват, признаю, и прошу прощения. Но ты должна понять... К тому же импульсивные высказывания в нашем поколении давно уже не редкость... Гермиона?

— Когда мне было четырнадцать, — пробормотала та севшим голосом. — Мама купила мне первую путёвку во Францию. Я поехала туда с классом своей лучшей подруги...(она погибла несколько лет назад...) Так вот, забравшись на Эйфелеву башню и глядя вниз с огромной высоты, я впервые подумала, что умирать, должно быть, легко — сначала наслаждаешься ни с чем не сравнимым стремительным полётом, стараешься запомнить небесные краски во время заката, а потом резко засыпаешь. И обретаешь свободу...

Но прожив эту гадкую жизнь я поняла, что смерть — это только боль для любящих тебя сердец. Любая смерть — естественная, добровольная, внезапная или ожидаемая, она словно обрывает нити с теми, кто остался. И ни ты, ни они так и не могут обрести покой.

Остаются только воспоминания, которые со временем стираются, становятся серыми, мутными, спутанными, непонятными, как сигаретный дым. И в какой-то момент в голове остаётся лишь имя и сжатый, ссохшийся образ некогда живого, полного сил, цветущего и счастливого человека. Только его имя и фотографии. И больше ничего...

Я не стану причинять такую боль своим близким. Я это только что решила, не знаю почему. Ты словно глаза мне открыл. Я опорочила себя, ты тоже теперь другой, но Фред в памяти людей должен навсегда остаться самым светлым человеком! Поэтому обещай мне... Обещай мне, Джордж, что никто кроме нас и Джинни не узнает о том, что Фредди любил такую падшую женщину, как я! Только так я смогу жить дальше...

На последних словах Гермиона уже не сипела, а говорила внятно и громко. Как будто пыталась впечатать собственную речь в голову самой себе.

Памяти Фреда она посвятит свою дальнейшую жизнь. И сделает всё от неё зависящее, чтобы смыть с себя грязь и плесень последних лет.