Верни доверие, или пять галлеонов (гет)

На другой день Гермиона проснулась в хорошем настроении, поэтому позволила себе маленькую слабость: немного поваляться в кровати с улыбкой, разглядывая потолок. Потом она тщательно сделала макияж, надела строгое синее платье, туфли на каблуках и отправилась на своё новое место работы. Общественный транспорт успокаивал, не говоря уже о том, что во время школьных каникул и поездок с родителями она только так и перемещалась. Сейчас родители переехали в пригород, открыли свой частный стоматологический кабинет и прекрасно работают. Гермиона вернула им память спустя два года после окончания войны, когда точно убедилась, что им больше ничего не угрожает. В тот день она всё им рассказала, избегая, конечно, особо жестоких моментов. Мама долго плакала, отец принял всё стойко. Всё-таки два года жить и не знать о том, что у тебя есть дочь — это приводит в смятение, если всё становится известно.

Но теперь Гермиона решила все свои проблемы. Полностью освободилась от прошлого. Даже видя Малфоя, сердце больше не билось так учащённо, как раньше. Она воспитала в себе определённое к нему отношение. «Ничего не было», — часто повторяла она мысленно, чтобы поверить в это ещё сильнее. Годы прошли, и постоянные перепалки и пересечения по работе заставили её привыкнуть к его надоедливой персоне и почти не реагировать. Почти, потому что Малфой — из тех, к кому нельзя быть просто равнодушным. Спасало то, что они пересекались лишь изредка. Их нахождение рядом друг с другом занимало не более десяти минут, ну, может быть, четверть часа в особых случаях. Они просто не успевали перейти к открытому обсуждению личных тем, так как сталкивались только по работе. К «личным темам», разумеется, не относились оскорбления, ибо это было святое: послать к чертям, обозвать. Это было сродни традиции, без этого никак. А вкупе со злостью и недосказанностью за все прошлые годы каждое оскорбление приобретало вид проклятия.

Когда Гермиона вошла в лифт здания «Григорович интерпрайзес», там было несколько человек. Они кивнули ей, она ответила. Но не успела кабинка начать движение, как чья-то рука преградила путь закрывающейся решётке, и в лифт успел заскочить ещё один человек.

— Прошу прощения... Какого чёрта?!

— Малфой! Что ты здесь делаешь?!

— Нет, что ты здесь делаешь, Грейнджер?!

— Меня взяли на испытательный срок.

— Меня тоже.

— Вот же... не повезло.

Наблюдающие эту сцену сотрудники компании непонятливо переглядывались. Гермиона, не веря такому кошмарному стечению обстоятельств, мотала головой и смотрела в пол невидящими глазами. Малфой гневно сопел где-то сбоку и, когда двери лифта открылись на нужном этаже, пулей вылетел в фойе. Гермиона глубоко вздохнула, расправила плечи и гордо вышла следом. Ещё не хватало показать, что её как-то волнует внезапное появление Малфоя.

В вестибюле их уже ждала Парвати. Малфой встал около неё и даже не смотрел в сторону Грейнджер.

— Привет, Гермиона, — весело поприветствовала подошедшую бывшая однокурсница. — Как настроение?

— Было прекрасным, но уже пару минут как испорчено, — проговорила девушка, одаривая Драко презрительным взглядом.

— Сочувствую твоему горю, — закивала Парвати с лёгкой улыбкой на лице. Малфой резко на неё посмотрел, а она продолжила шёпотом, наклонившись в сторону Гермионы, — работать вместе со слизеринцем... Нет ничего хуже!

Малфою стало не уютно стоять, так как его пронизывали взгляды аж двух выпускниц гриффиндора, которые, как можно было и не сомневаться, даже спустя годы всё ещё привержены душой и мыслями своему факультету. А что же он, бывший слизеринец, как должен реагировать на подобный выпад ненавистного когда-то факультета? И тут же на лице появилось привычное выражение и знаменитая ухмылка, потому что слизеринцы бывшими — не бывают.

— Можешь отложить встречу одноклассников на потом и доложить директору, что я пришёл, — раздражённый голос; взъерошенные волосы, как у воробья после атаки.

За свои слова Драко пришлось вытерпеть новую порцию гневных взглядов.

— Мистер Григорович вас ждёт. Прошу за мной. — Парвати проследовала к кабинету шефа, два конкурента тоже, стараясь оттеснить соперника плечом, чтобы войти первым.

В кабинет будущего шефа они никак не могли попасть: застряли в дверях, пытаясь протиснуться вперёд друг друга. Парвати и Григорович переглядывались, удивлённо пожимая плечами. Когда же Гермиона вспомнила о том, что она девушка, а значит законы джентльменства соблюдать не должна, она наступила Малфою каблуком на ногу. Он согнулся от боли, она слегка толкнула его бедром и вошла, попутно расправляя плечи и сдувая с лица выбившиеся из причёски пряди. По гневному вздоху за спиной она поняла, что Малфой довольно быстро оправился от травмы (физической, разумеется, морально он всё ещё был уязвлён, и поэтому ненавидел Грейнджер с удвоенной силой).

Парвати громко кашлянула, Гермиона и Драко выпрямились и посмотрели на неё. Она кивнула им и покинула кабинет. Мистер Григорович восседал на своём кресле босса и с улыбкой поднялся навстречу пришедшим.

— Доброе утро, рад вас видеть, присаживайтесь.

С каменными лицами Гермиона и Драко сели на стулья.

— Вы наверно удивились, увидев друг друга сегодня здесь, — сказал мистер Григорович.

— Не то слово, — проговорили они одновременно, зло сверкнув глазами.

— Но тем не менее, я не смог выбрать между вами двумя, поэтому решил взять обоих на испытательный срок, — казалось, нового босса забавляет эта ситуация. — Но это временно. Для каждого из вас у меня есть задание, от которого зависит, кого я выберу через месяц. А пока я вам выделю один кабинет на двоих на 10 этаже. Свитки с заданиями лежат у вас на столе. Всего доброго!

Не сказав ни слова, а лишь кивнув, оба поднялись с мест. В холл вышли вместе, но потом Гермиона прибавила скорости. Драко не сообразил зачем, но понял всё, когда двери лифта закрылись у него перед носом. «Так, эта истеричка, хочет вывести меня из себя, — пришло ему в голову тут же, — хочет быть первой во всём, чёрта с два я уступлю ей!»

«Этот напыщенный индюк решил, что ему по зубам эта работа, — кипела Гермиона, пока спускалась два этажа и потом, выйдя из лифта. — Если будет путаться под ногами, я сотру его в порошок!»

Войдя в кабинет, Гермиона застыла. Через минуту к ней присоединился Драко. Оба раскрыли рты. Пол в комнате был поделён на две части жирной чёрной линией. Лишь у двери был небольшой прямоугольник нейтральной зоны зелёного цвета. Малфой и Грейнджер поняли: им напоминают, что они конкуренты. Впрочем, напрасно, потому что оба знали это и без разделительной линии.

Гермиона и Драко переглянулись, потом каждый подошёл к своему столу, на котором лежали все необходимые офисные гаджеты и, конечно же, свиток с заданием.

Усевшись с громкими нервными вздохами, они уставились друг на друга. Молчаливое сверление взглядами продолжалось пару минут.

— Какого чёрта ты вообще сюда заявился?! — не выдержав молчания, воскликнула Гермиона. Рот Малфоя растянулся в улыбке, словно он переиграл её в немом противостоянии.

— Могу спросить у тебя тоже самое, — добавив в голос презрения, сказал парень. — Вы же вроде не плохо ладили со старухой Оливандер...

— Мы не плохо ладили с твоей замечательной тётушкой! — глаза метали молнии, а слова источали яд. — Даже сделали татушки на память!

Гермиона выставила вперёд руку, показывая еле заметные шрамы, оставленные Беллатрисой. Малфой уставился на девушку напротив, не веря своим ушам и глазам. Неужели ему теперь весь месяц выслушивать про своих непутёвых родственников? Он смотрел на Гермиону и силился понять, где предел её ненависти, почему спустя столько лет она говорит это с такой злостью, словно столкновение в мэноре было вчера.

— Прошло так много времени, Грейнджер, а ты всё никак не вырастешь, — тихо проговорил Малфой. — Хватит строить из себя жертву.

— Что? — Гермиона нахмурила лоб, находясь в смятении от слов Малфоя. — Ты считаешь, что это детские обиды? Серьёзно? Да у тебя совсем нет мозгов, если ты думаешь, что такое можно забыть!

— За языком следи, — Малфой был на пределе. Бесило её поведение, её персона, тот факт, что им месяц надо будет работать бок о бок. Бросить всё и уйти он не мог: слишком долго шёл к работе в организации такого уровня. — Жутко достали твои упрёки!

— Ну так в чём дело? — Гермиона всплеснула руками и наклонилась вперёд. — Дверь вон там!

— Она для тебя, Грейнджер, и только с надписью «Выход», — ответил Малфой и устало откинулся на стуле.

— Посмотрим, кто останется здесь через месяц, — парировала Гермиона, разворачивая свиток.

— Просто признай, что я профессиональнее, и сэкономь себе время, — в голосе Малфоя уже не было злости, но появилось самодовольство.

— Если ты окажешься профессиональнее, то я лично пойду к директору и скажу, что ухожу, — выпятив подбородок, заявила девушка.

— Да, ты же всегда держишь своё слово, Грейнджер, — протянул Малфой в своей обычной манере. Жутко надоело спускать с рук все гадкие слова, что она говорит. Вдруг захотелось задеть в ответ на выпад насчёт тётки Беллы. — Я прекрасно помню твой живописный поклон в Большом зале...

— Идиот, — выдохнула девушка и уже собиралась было что-то сказать, но Малфой демонстративно развернулся на стуле, заканчивая разговор. Она сверлила взглядом спину парня похлеще василиска, и, казалось, была готова на расстоянии придушить ненавистного конкурента. Да как он мог припомнить ей тот ужасный поклон?! У него что, совсем нет сердца?! «А не это ли ты сама сказала ему, когда он пытался поговорить с тобой тогда, — напоминало подсознание. — Чего ты ожидала от своего главного врага? Соберись, Грейнджер, этот спор ты не проиграешь!»

Сам Драко чувствовал, как буквально печёт затылок, со смаком и каким-то садистским удовольствием представляя её злое лицо. Улыбка заиграла на губах, на мгновение возвращая в те времена, когда доставать друг друга было в порядке вещей, когда их перепалки не были такими серьёзными и не имели тонну подтекста, который не выразить словами. Затем улыбка сменилась серьёзным видом. Они конкуренты, нечего тут рассусоливать.

— Кстати, Малфой, — услышал он спустя несколько мгновений. Развернулся лишь наполовину, придав лицу максимально безразличное выражение. — Как насчёт спора?

— Ты достала, Грейнджер, — устало вздохнул парень. — Это было сто лет назад.

— Я о новом споре, умник, — закатив глаза, продолжила Гермиона. — Если кто-то из нас окажется профессиональнее до истечения месяца испытательного срока, то другой пойдёт к Григоровичу и откажется от дальнейшей борьбы.

— Без ставок спорить не интересно, — сказал Драко. — Я и так знаю, что это место моё. Так что хотелось бы получить что-то помимо должности.

— Ах да, точно, — закивала Гермиона, Драко нутром почувствовал, что сейчас будет новый выпад. — Ты же не ввязываешься в спор без денежной подоплёки. Как насчёт трёх галлеонов?

— Какая же ты... — Драко от злости стиснул зубы так, что чуть не сломал челюсть. Он глубоко вдохнул, возвращая себе самообладание. — Пять. Галлеонов.

— Идёт, — согласилась Гермиона. — Готовь деньги, тебе не доработать до конца месяца.

Девушка улыбнулась своей самой зловещей улыбкой, отчего Драко передёрнуло. Но не успел он что-либо сказать, она развернулась на стуле, прямо как он минутами ранее. В их борьбе этот жест означал молчаливое «Заткнись!».

До конца дня они ещё три раза поругались, припоминая друг другу тот или иной прокол столетней давности. Поэтому, когда рабочий день кончился, Малфой с облегчением покинул кабинет, сказав на прощание лишь:

— Надеюсь, тебе хватит ума не прийти завтра, Грейнджер.

— Ума мне хватит, но я применю его, чтобы ты как можно быстрее испарился из моей жизни!

— Пфф, — ответил Малфой значительно и покинул кабинет.

Выйдя из здания, Драко глубоко вздохнул. Голова болела так жутко, что он еле добрался до дома. Из-за пульсации в черепе аппарировал на две улицы мимо и оттуда пошёл уже пешком. Драко жил в квартире недалеко от центра, которую купил около года назад на честно заработанные деньги. Жил один, домовик приходил к нему только в его отсутствие: никому нельзя было нарушать уединение. Никому, кроме того, кто никогда и не спрашивал разрешения.

Едва Драко вошёл в квартиру, как сразу почувствовал чьё-то присутствие. Опознавательные чары, посланные невербально, указывали на ванную комнату. Впрочем, и без всяких заклинаний, чем ближе Драко подходил, тем отчётливее слышал песенку, которую исполнял знакомый голос.

Драко скрипнул зубами и одним рывком открыл дверь. Густой пар на миг лишил зрения, но когда всё прояснилось, он увидел человека, наскоро заматывающегося в полотенце.

— Какого чёрта ты здесь делаешь?!

— Тео, твою мать, тебе не кажется, что это мой вопрос?!

— У меня акцент на слове «здесь», Малфой, — визгливо пояснил парень. — Я вроде как голый.

— Не бойся, я не увидел ничего... особенного, — отмахнулся Малфой, прокручивая в голове причины, по которым его нахальный дружок находится у него в гостях.

— Ничего особенного? — оскорблённо проговорил Нотт. — А так?

Полотенце полетело на пол. Глаза Драко чуть не вылезли из орбит, а челюсть, казалось, пробила пол парой этажей ниже.

— Какого фига ты делаешь?! Оденься, придурок! — Драко ошалело закричал и вылетел из ванной, услышав за спиной смех друга и фразу напоследок:

— Приготовь ужин, дорогой, я жутко голоден.

Драко, кипя от злости, прошёл в гостиную и опустился в любимое кресло, которое с готовностью приняло его в свои объятия, одарив запахом дорогой кожи. Оно было единственным предметом мебели, который перекочевал из мэнора в его квартиру, и то лишь потому, что принадлежало отцу. Спустя пару минут вышел Нотт, он выглядел довольным и постоянно улыбался. Сев напротив Драко, он пристально на него уставился, ожидая криков и ругани.

— Я слушаю, — как и ожидалось, первым заговорил Малфой.

— Хочешь узнать, что я делаю у тебя дома? — невинно уточнил Тео, отчего лицо Драко напряглось и скулы стали острее.

— Было бы неплохо, — еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на человека напротив, процедил Малфой.

— Я же написал тебе письмо, что поживу у тебя, пока не утрясу все вопросы с новым жильём, — как само собой разумеющееся сообщил Тео.

— Я. Не. Получал. Никакого. Письма. — Драко уже начал покрываться потом, поэтому он медленно вылез из кресла и наклонился в сторону друга, готовый без всяких заклинаний проткнуть ему глаз палочкой.

— Значит я забыл отправить, — беззаботно сообщил Тео, поднимаясь с дивана. — Что там наготовили твои эльфы, я так голоден, что съел бы василиска.

Друг, шаркая тапочками Драко, одетый в халат Драко, поплёлся на кухню Драко. Малфой потёр лицо руками и молча пошёл в душ. Ему не терпелось смыть этот ужасный день с себя. Прожив этот жуткий карнавал ненависти, презрения и удивления, Драко просто не знал, чего теперь ожидать. Грейнджер теперь придётся видеть каждый день, да ещё этот новый спор, который он должен выиграть. В этот раз никто не напишет отцу, но он и не с однокурсниками поспорил. Грейнджер нужно было победить просто потому, что это правильно, только так и никак иначе. Хватит уже терпеть её заскоки и обострённое чувство поруганной чести. Его семья сполна отплатила за всё, что совершила, поэтому предъявлять ему претензии Грейнджер не имеет права. Драко вспомнил её вид сегодня в офисе. Красива, как всегда, но ледяная, как айсберг. Такая, какой была для всех в Хогвартсе, поэтому ни с кем и не встречалась. Только он знал настоящий жар её сердца. «Какого чёрта подобные мысли лезут в голову», — бессловесно возмутился Драко и раскрутил винт холодной воды до предела. Очевидно так он пытался заморозить воспоминания о ней или же тоже стать айсбергом, как она, потому что максимально противоположным быть не получалось.

Когда Драко вышел из душа и пришёл на кухню, то увидел навязчивого друга, уплетающим что-то мясное с овощами. Запах был божественный, и в животе заурчало. «Эта выскочка выжала из меня все соки», — вертелись в мозгах неугомонные мысли.

— Всё только не слопай!

— Я оставил тебе немного.

— Это мой дом, без меня нельзя начинать ужин.

— Как часто у тебя приступы мании величия?

— Мерлин, Тео, и надолго ты здесь? — взмолился Драко, присаживаясь напротив и зачерпывая ложкой часть кушанья.

— На месяц, может больше, — Тео продолжал жевать, громко запивая соком. У Малфоя ложка выпала из руки и расплескала подливу. Парень поднял на него довольный взгляд. — Драко, ты же рад, признайся?

— Да просто счастлив, — бесцветным голосом ответил Малфой. — Сначала Грейнджер, теперь ты. Жизнь перестаёт быть скучной.

— Так, стоп, — заинтересованно проговорил Тео. — Она опять перебежала тебе дорогу в «Григорович интерпрайзес»?

— Хуже, — тяжело вздохнул Драко, приступая к еде со второй попытки. — Её взяли на испытательный срок. Как и меня.

— Ого, — присвистнул Нотт. — Будете работать в паре... Как это романтично...

— Замолчи, прошу тебя, — взмолился Драко, снова бросив ложку. — Нас обоих стравили на месяц, чтобы посмотреть, кто останется в живых.

— Да о лучшем и мечтать было нельзя, — с улыбкой воскликнул Тео. — Снова вместе, как тогда...

— Как тогда уже не будет, — как-то грустно сказал Малфой. — Ты не знаешь эту Грейнджер. У неё ко мне одна только злость, целый день припоминала мне военные годы. Она ненавидит меня сильнее, чем Поттер Лорда.

— О, Драко, уверен, ты сможешь её переубедить, — для Тео чувства Гермионы, кажется, не были нерешаемой проблемой. — Вспомни, ты ведь однажды заставил её сделать шаг от ненависти до любви.

— Ага, — кивнул Малфой, откинувшись на стуле. — А потом обратно.

— Ну пусть сделает снова, — всплеснул руками Тео. — Ноги же у неё есть.

Малфой улыбнулся. Всё-таки в том, что Тео застрял у него на месяц, могут быть свои плюсы. В те давние времена из-за свалившегося на него задания Тёмного Лорда и отношений с Грейнджер именно Теодор спасал его от безумия. Малфой ещё раз улыбнулся: спустя годы это было легче делать. Хоть поводов для радости было не так много, но губы растягивались в улыбке намного чаще, чем за всю его жизнь.

— А с чего ты взял, что мне нужна эта любовь?