Время все рассудит (гет)

— Кого нет? — спросил Гарри после того, как Том, отвергая протянутую руку, с трудом поднялся и плюхнулся в кресло, на котором только что сидел Гарри, и влил в себя аж два белых пузырька.

— Крестражей. Нет...Нет...он забрал их.

— Том. Я понимаю, что тебя сильно ошарашили новости из будущего — но, ты сам мне говоришь, что это будущее еще не наступило! Все можно исправить...

— Нельзя, Гарри.

— Давай по-порядку. Что это за крестражи?

Гарри и Том поднялись на второй этаж, в кабинет Реддла. "А он быстро освоился тут", — подумал Гарри. Кабинет, каким его видел Гарри в первый день приезда, уже успел обрасти книгами (должно быть, раньше Том таскал с собой маленькую уменьшенную библиотеку, угадал Гарри), какими-то склянками и колбами, а на столе стояла большая серебряная чаша.

— Омут Памяти? — спросил Гарри. Том кивнул.

— Я лучше покажу. Так будет...нагляднее. Прошу.

И Гарри, скрепя сердце, улетел в воспоминания будущего Темного Лорда.

Гарри и Том приземлились в знакомом классе зельеварения. Гарри увидел Тома беседующим с толстым незнакомым человеком.

— Профессор Слизнорт, но ведь семь — самое счастливое число, верно? Почему бы не создать семь крестражей? Это чисто теоретический вопрос, вы же понимаете.

— Семь? Разве тебе не страшна мысль об убийстве хотя бы одного человека? — ошарашенно спросил незнакомый Гарри профессор, напоминавший большого доброго моржа.

— Но если убивать не специально? Например, на войне?

— Не думаю, Том, что убийство на войне раскалывает душу. Это ведь...правое, праведное дело, — мягко ответил Слизнорт.

"Какой неприятный тип, — подумал Гарри. Убийство...да как оно может быть праведным?"

Картина переменилась. Раздался взрыв — совсем рядом с Гарри — тот отпрыгнул, еле увернувшись от обломков кирпича и стекла. Закричала женщина. Крики были слышны отовсюду. Люди мелькали, падая на мостовую, как разноцветные огоньки. Лондон горел. Тут до Гарри дошло, что Том стоит неподвижно, а на него идёт, стреляя, маггл в военной форме.

— Том! — закричал Гарри.

Солдат прошел через реального Тома насквозь. "Воспоминание" — выдохнул Гарри. Том-воспоминание — чуть младше, с окровавленным лицом, выскочил из-под обломков дома и, вскинув палочку, прокричал: "Авада Кедавра!" Солдат упал, пораженный зеленым лучом. Вокруг Тома-воспоминания кричали люди, свистели снаряды, но тот ничего не слышал. На лице его выступали красные пятна, и тут Гарри понял, что на лице уже реального Тома сейчас — такие же, а сам Том едва сдерживает дрожь.

Том-воспоминание опустился на корточки и, приложив какой-то маленький предмет к трупу солдата, направил на него палочку и бесконечно долго бормотал какое-то заклинание...

— Насмотрелся? — реальный Том взял Гарри за руку. Миг — и они уже стоят на твердом паркетном полу кабинета. Гарри мутило от увиденного. Том и Гарри в гробовом молчании спустились в каминный зал, где их ждал горячий глинтвейн — спасибо чутким эльфам.

— Я видел много смертей, Гарри. Я не хотел, да и не хочу умирать. Я долгие годы — со второго курса — искал возможность жить бесконечно долго. Я создал пять крестражей, убивая этих немецких ублюдков. Слизнорт, старый морж, оказался ханжой. Любое убийство раскалывает душу. Но я не учел одного...Любой, в чьи руки попадет хотя бы один крестраж, может управлять мной. Просто... если крестраж уничтожить, я стану... чуть меньше, чем человек. С каждым убитым кусочком души. Я самонадеянно решил, что надежно их спрятал. Но я ошибся. Их нет. Крестражи у Дамблдора.

— Не может быть! — воскликнул Гарри, укоризненно смотря на Тома. — Я понимаю, ты его недолюбливаешь, но Дамблдор бы никогда такого не сделал! Ох, Том, зачем ты их только создал...

— Я слишком поздно осознал ненадежность этого метода. В общем, был идиот... У меня нет доказательств причастности Дамблдора, — развел руками Том. — Но я хотел бы еще кое-что тебе показать, — с этими словами Том достал из кармана маленький пузырек с алой жидкостью.

— Смотри, это антидот к некоторым зельям. Конкретно — к некоторым зельям подчиняющего типа. Я хороший зельевар, и сделал его в те дни, когда...бегал от тебя. Само зелье очень простое — в том его и опасность. Состав простой, остальное — дело сложного заклинания, накладываемого на готовое зелье. Его можно подлить в еду или напиток, и само зелье не потеряет свойств, более того, будет находится в организме до полутора месяцев. Скажи...ты ведь уезжал на каникулы? Как ты относился к Дамблдору... гм... вдали от него?

Гарри сглотнул, поняв, к чему клонит Том.

— Я злился. Не понимал, почему меня запирают в доме магглов, которые меня ненавидят. Почему ничего не объясняют...

— Может, стоит всё же проверить? Я понимаю, что в будущем у нас...гм...непростые отношения. Но если б я хотел тебя убить, я бы убил уже давно. Не находишь? — серьезно спросил Том.

Гарри кивнул и протянул руку за антидотом.

— Оно не повредит, если ничего нет. Даже не почувствуешь — только пить захочешь. Если зелье тебе все же подливали, то тебя, прости, вырвет как следует, или, может, кровь из носа пойдет... Да не суй ты мне его обратно, это тебе не тыквенный сок! Прекрати! — одернул его Том. — Тебе пора бы уже повзрослеть!

— Уже! И за это тебе большое спасибо! — огрызнулся Гарри. Лицо Тома стало каменным. Гарри виновато покраснел. — Извини...

— Пей.

Гарри салютовал Реддлу и в один присест опустошил флакончик. И тут же его скрутило.

— Мне...надо...отойти...— прохрипел Гарри. Довольный Том потянулся и уткнулся в книгу.

Гарри кое-как по стенке добежал до ванной. Его стошнило. Потом еще. И ещё. Кровь заливала нос. В общем, без подробностей, текло отовсюду — зрелище было еще то. Через четыре часа, которые показались Гарри вечностью, всё резко прекратилось. Гарри чувствовал себя полностью обезвоженным. А эльфы уже были тут как тут, они заботливо подняли дрожащего Гарри, помыли, завернули в халат и плед, перенесли в кресло у камина и подали горячего молока.

— Кыш! — прикрикнул на них Том. — Вы что, сдурели?! Молоко с глаз долой, вы хотите повторения банкета?! Гарри — воды, и побольше. И сухарей. А мне глинтвейна. Ну, — вскинул голову Реддл, пристально глядя на Гарри.

— Спасибо. Я...я не знаю. Как будто легче дышать, понимаешь?

— О. Очень даже понимаю. Кажется, тебя им литрами поили. Побочные эффекты, между прочим, рассеянность внимания, ослабление аналитических способностей, невозможность критически мыслить, неусидчивость, нервозность. Не то чтобы страшно, казалось бы. Так вообще большинство живет — и ничего! Однако для подростка, как мы, это означает отставание в развитии. Со всеми вытекающими. В тебе кстати ещё что-то было. Что — не знаю, но такого количества дерьма, как из тебя вылилось, я еще не видел...Поживем-увидим, — изучающе посмотрел на Гарри Том. — И, да — двое суток без еды. Вода и сухари.

Гарри застонал.

Через два дня, действительно, Гарри окончательно пришел в себя. Может, на него подействовал свежий воздух, а может, зелье, но Гарри действительно стал чувствовать себя гораздо лучше, чем когда-либо. Не морально, конечно, — его то и дело посещали мрачные мысли то о Томе, то о Сириусе, то о директоре — но физически. Просыпаться по утрам становилось всё легче. Заклинания, которым Том обучал его, давались тоже проще, а ещё — Гарри полюбил читать. В течение следующих двух недель он прочел столько книг, сколько читал разве что перед подготовкой к Турниру Трех Волшебников, и то, тогда он скорее листал книги в поисках нужных заклинаний. Теперь же он старался вчитываться в написанное, пытался разобраться в непонятных моментах.

— Знаешь, Том, — как-то сказал Гарри, — мы найдем твои крестражи и спрячем. Я не дам тебе превратится в монстра. А потом и Сириуса найдем...

— Куда же мы денемся, — стиснул зубы Реддл. — Только у нас впереди еще одна проблема...И эта проблема начнется послезавтра.

— Какая?

— Первое сентября...