Предел свободы. Часть четвёртая (джен)

1 сентября, Хогвартс-Экспресс.

Традиционная поездка в Хогвартс в этот раз не приносила Гарри Поттеру никакого удовольствия. Особенно неприятен был тот факт, что ему пришлось рассказывать друзьям о сложившейся после его внезапного воскрешения ситуации. Не то чтобы он, уподобившись некоему бородатому долькоеду, желал держать своих друзей в неведении, но вот жалость... С этим он смириться не мог. Поттер поспешил пересказать прозвучавший за день до отбытия «ультиматум Дамблдора». Воспоминания о состоявшемся накануне разговоре наполняли душу Гарри таким гневом, что, происходи действие в далекой-далекой галактике, он давно уже перешел бы на темную сторону. В тот вечер директор признал, что совершил ошибку, пытаясь манипулировать ребенком, но в свете произошедших на кладбище событий считал свои действия оправданными. Теперь же, по его словам, пришло время менять тактику. Затем он совершенно открыто заявил, что, поскольку страна вновь оказалась на пороге гражданской войны, обществу нужен символ. Дамблдор также упомянул о некоем плане борьбы с Волдемортом, который окончательно провалился в силу обстоятельств, которые директор не пожелал раскрывать. И теперь у Поттера был выбор: быть живым знаменем или мертвым героем. Все было предельно ясно. Дамблдор не пытался как-то извернуться или схитрить. Он говорил о прямо, ничего не стесняясь. И от этого было по-настоящему страшно. Но даже подобная откровенность не вполне убедила Гарри, что директор так запросто отбросил привычку к недомолвкам. В этом свете внезапная смерть Дурслей выглядела подозрительно, и, несмотря на неоднократные уверения, что за гибелью родственников стоят Пожиратели, Гарри так и не смог до конца в это поверить.

А тем временем, пока он предавался мрачным мыслям, компания, занявшая купе в конце поезда, во всю уплетала купленные сладости и обсуждала сложившуюся ситуацию. Хоть ребята и вняли просьбам своего друга оставить его на время в покое, они решили, что обсуждение животрепещущего вопроса «что делать?» в данном конкретном случае важнее такта.

— Дамблдор — великий волшебник! — категорично заявил Рон, расплющив о столик надкусанную половинку шоколадной лягушки. — Моя семья всегда выступала на его стороне.

— Великий-то он великий, но... — Симус неопределенно покрутил рукой.

— Моя бабушка тоже всегда поддерживала Дамблдора, но то, как он поступает с Гарри... — выпалил в свою очередь Невилл.

— Да дело даже не в этом, — поморщился Финниган, и тут же обратился к угрюмо смотревшему в окно Поттеру: — Без обид, друг. Просто я считаю, что наш директор странный... и в условиях, когда на кон поставлено множество жизней, его методы могут нам всем аукнуться. Вы только представьте: он может убедить людей оседлать розовых единорогов и дарить Пожирателям шарики, и все равно останется «великим волшебником», невзирая на количество трупов.

— Пожиратели просто от смеха сдохнут от этой картины, — попытался внести толику веселья Дин, но был проигнорирован.

Тем временем Рон доел свою шоколадную лягушку и повернулся к молчавшему доселе Малфою.

— Ну а ты что думаешь?

— Я думаю, что в условиях всеобщей паники торговля защитными артефактами принесет хороший доход.

— Мы вообще-то серьезные вещи обсуждаем, — резко прокомментировал это заявление Симус.

— Кто бы спорил, — равнодушно пожал плечами Малфой. — Но, уверяю тебя, инвестиции — также крайне серьезное дело. Впрочем, если вам интересно мое мнение... Во-первых, мы все признаем, что Поттер является лидером нашего... гммм... ну, пусть будет братства. — Дин хмыкнул. — Так вот, даже если отбросить рассуждения о вреде демократии в военное время, то цели всё равно предстоит определять ему. Вряд ли кому-то из нас по силам подхватить выпавшее знамя, поскольку Гарри — единственный, у кого в послужном списке есть дуэль с Темным Лордом и воскрешение из мертвых. В общем, мы не о том говорим. Наша главная задача сейчас — помочь Поттеру прийти в себя.

— Да, ведь Гарри наш друг! — внезапно воскликнул Невилл.

— Верно подмечено, — цинично ухмыльнулся Малфой.

* * *

Хогвартс, позже.

Приветственный пир в лучшей английской школе чародейства и волшебства оставался неизменным на протяжении веков. Вот и сегодня школьники словно забыли о случившейся совсем недавно трагедии. После довольно продолжительной церемонии сортировки дети и подростки накинулись на еду, успевая при этом общаться со сверстниками. Никто, кроме, разумеется, первокурсников, не глазел на пышное убранство Большого зала, сотни парящих свечей или то и дело вылетающих из стен призраков. Все было как обычно, включая нового преподавателя ЗОТИ. Это тоже уже стало традицией. К сожалению, в этот раз новым оказалось жаль-что-не-забытое старое. За преподавательским столом слева от профессора Флитвика восседала Долорес Амбридж в своем неизменном розовом наряде, который успел всем осточертеть еще во время ее злополучного директорства. Надо сказать, что кровавая бойня в стенах школы по непонятным большинству причинам не слишком повлияла на ее карьеру, но тот факт, что эта женщина осмелилась вновь заявиться сюда, будто так и надо... К вящему неудовольствию учеников, новоявленная Амбридж словно бы и не осознавала того, что ей здесь не рады, и бесцеремонно оборвала речь Дамблдора в самом начале:

— Спасибо за теплые слова приветствия. Как вы все знаете, у меня уже есть опыт руководящей работы в этой школе. И сейчас, вернувшись в эти стены, я намерена вновь подружиться со всеми вами. Признаться, в Министерстве изрядно обеспокоены уровнем образования в Хогвартсе. Особенно это касается столь важного предмета, как Защита от Темных Искусств. Хочу вас заверить, что Министерство полностью разделяет ваши опасения по поводу участившихся случаев нападений всевозможных магических тварей. Но это не значит, что в столь важной сфере, как преподавание, мы должны добиваться прогресса ради самого прогресса. Нет, я заверяю вас, что Министерство полностью возьмет на себя истребление чудовищ и тех, кто представляет истинную угрозу для благополучия магического сообщества.

— Весьма откровенно... Тварь, — сквозь сжатые зубы выдохнула Гермиона Грейнджер. За столом Слизерина многие усмехались.

Тем временем Амбридж продолжала заливаться соловьем.

— ...обучение Защите будет проходить в соответствии с одобренной Министерством программой. Напоследок, хотелось бы отметить, что, несмотря на то, что некоторые личности пытаются внести смятение в умы простых волшебников, рассказывая им о несуществующих угрозах, Министерство магии не допустит никаких брожений в обществе. Всё под контролем, а если в каких-то областях это и не так, то мы готовы приложить все силы, чтобы это исправить.

Аплодисменты были не слишком громкими. Что, в общем-то, было не удивительно. Несколько растреянный, Дамблдор вновь поднялся со своего кресла и произнес:

— Хм... ну да. Что ж... Спасибо мадам Амбридж за эту... познавательную речь. А теперь осталось лишь спеть гимн и готовиться ко сну, — директор взмахнул палочкой и проявившийся в воздухе текст разлетелся по залу. Все начали распевать знакомые слова, но в этот раз по какой-то странной причине пение закончилось на удивление быстро.

— Первокурсники! Следуйте за мной! — громко обратилась Гермиона к пополнению Гриффиндора.

Поднялся со скамейки и Рон, но, прежде чем он успел добраться до построенной колонны первокурсников, его окликнул Дин:

— Стой, тебя назначили старостой?!

— Э... Как-то забыл об этом упомянуть... — слегка смутился Рон.

— А как же обход в поезде и собрание старост? — осведомился знакомый с обязанностями старост Невилл.

— О, здесь все просто! — включилась в разговор Гермиона, которая закончила пересчитывать первокурсников. — Рон посчитал, что выполнять рутинные обязанности ниже его достоинства. А дверь в ваше купе была зачарована столь надежно, что даже мне не удалось ее открыть.

— Эмм... У нас был... важный разговор, — ответил Финниган. — И вообще, не пора ли вам с Роном приступить к обязанностям?

Девушка фыркнула и, возглавив колонну первокурсников, отправилась к выходу из зала. Смущенно улыбавшийся Рон последовал за ней.

— М-да... — протянул Малфой. — А ведь мы должны были догадаться.

— Ты о чем? — спросил Симус.

— Все возможные кандидаты в старосты пятого курса сидели в нашем купе, — пояснил Драко.

— А-а... Понятно.

Дин рассмеялся. Ситуация казалась ему забавной.

* * *

Гриффиндорская башня, немного позже.

— Гарри, я знаю, ты просил дать тебе время, но пойми, мы твои друзья, и вся эта ситуация отразится на нас самым непосредственным образом, — Драко Малфой старался как можно точнее донести мнение их компании до Поттера, который сразу по приходу завалился на кровать и мрачно смотрел в потолок. — Пойми, если ты и дальше будешь вести себя так, то всем нам останется только бронировать или портключи в Бразилию, или места на кладбище!

Гарри недовольно поморщился, а затем всё же сел на кровати и ответил друзьям:

— Ребята, я не буду вас успокаивать, говорить, что со мной всё в порядке, но... Черт, не знаю как объяснить — дело в Дамблдоре.

Никто не прокомментировал это высказывание. Никто не знал, что им делать с величайшим волшебником двадцатого века. Тем временем Гарри продолжил.

— Хоть он и заявил, что теперь играет открыто, но что-то не дает мне покоя. И к тому же, я не совсем уверен, что он сказал правду насчет Дурслей.

Малфой задумчиво пожевал губу, а затем, быстро что-то прикинув, произнес:

— Кажется, я тебя понял. Нужно разузнать, что же все-таки случилось с твоей родней, если твои подозрения окажутся верными...

— Гарри, не хотелось бы показаться полным хамом, — довольно агрессивно начал Симус, — но мне кажется, у нас есть дела поважнее. Например, вернувшийся Волдеморт. Кстати, моя мать верит Пророку, но я готов был пойти даже на ссору с ней, потому что верю — мы можем совершить нечто важное.

Объясниться со вспыльчивым ирландцем решил Малфой, поскольку Гарри устало откинулся на кровать и принялся потирать лицо.

— Ты не понимаешь. Если от родни Гарри избавился Дамблдор, он предполагает, что по тем или иным причинам отвечать за их смерть ему не придется. Не нужно объяснять, какими могут быть эти причины в свете приближающейся войны.

— Дамблдор никогда бы не стал этого делать! — вклинился Рон.

— Я бы на это денег не поставил, — холодно отозвался Малфой.

— Это потому, что твой отец был Пожирателем, он...

Что уж там хотел сказать Рон, осталось невыясненным, поскольку он в мгновение оказался на полу с окровавленным носом. Дин и Невилл тут же схватили Малфоя, чтобы не дать ему наброситься на Уизли.

— Да хватит уже! — закричал Гарри.

— Всё в порядке, парни, просто не сдержался, — заявил Драко, не пытаясь вырваться из хватки друзей. Симус тем временем приводил в чувство Рона, который, покраснев как рак, все же нашел в себе силы признать:

— Я, наверное, немного погорячился.

— Бывает, — просто произнес Малфой, и на этом конфликт, вроде, был улажен, хотя ребята постарались встать так, чтобы в случае чего разнять их вновь.

— Главная проблема в том, что я не могу выяснить правду, находясь в замке. А без этого я не могу строить дальнейшие планы, — пояснил Гарри.

— Можно сварить оборотку, и кто-нибудь подменит тебя в школе, — предложил Невилл, но его план мгновенно раскритиковал Симус.

— И кто же из гриффиндорцев сможет ее сварить? Что важнее — кто вообще пойдет на это? Это ж вроде как незаконно.

— Ну-ка, Малфой, просвети-ка нас, что нужно предложить, чтобы уговорить кого-нибудь поучаствовать в грязных делишках? — в который уже раз попытался схохмить Дин.

— Деньги, знания, власть — стандартный набор, — совершенно серьезно ответил тот.

— Знания... — усмехнулся Гарри. — Кажется, я знаю...

Его предположение было прервано единогласным возгласом, поскольку все остальные тоже знали особу, которая ради знаний готова была совершить и не такое.

— Гермиона Грейнджер!