Предел свободы. Часть четвёртая (джен)

Англия, Гриммо 12, август 1995.

Меньше двух месяцев прошло с тех пор, как Гарри Поттер начал новую жизнь. Начал в буквальном смысле. Вся многочисленная, вроде как траурная, но на деле невероятно пышная атрибутика убиралась с какой-то стыдливой поспешностью. Но даже с помощью магии пришлось потрудиться, чтобы убрать с территории замка гранитный сверхсаркофаг-недомавзолей.

В этой, с позволения сказать, «новой жизни», несмотря на ее не слишком большую продолжительность, было и хорошее, и плохое. Что касается последнего, то к этому, несомненно, относилась невозможность посещения Литтл-Уиннинга из соображений безопасности. Более того, поначалу Дамблдор пытался запретить и переписку с кузеном, но находившейся в подавленном состоянии подросток просто послал великого волшебника нахрен, и в итоге директору пришлось лично организовывать отправку и получение писем. Однако запрет на остальную переписку оставался в силе, что не могло не раздражать. Дамблдор мог ослабить давление, но потакать прихотям Гарри не собирался. Не улучшали настроения и вечно снующие туда-сюда члены Ордена Феникса, организации, которая боролась с Волдемортом еще в первую войну. Одним из самых примечательных её членов был их бывший профессор Аластор Моуди, который особо и не скрывал, что его подрядили следить за Поттером. Вопрос «кто», естественно, не стоял. Пожалуй, единственным приятным моментом была встреча с Сириусом. Однако по прошествии некоторого времени юноша начал задаваться вопросом, каким образом Блэк оказался под крылышком Дамблдора. Неизвестно, какие вопросы мучили Сириуса и мучили ли вообще, однако оба начали испытывать некоторую неловкость при общении.

Еще одной примечательной деталью было то, что спустя почти два месяца имя Гарри все еще не сходило с газетных полос. Конечно, возвращение в мир живых на глазах изумленной публики — событие не рядовое, однако Поттер был склонен считать, что никак не утихающим страстям вокруг собственного имени он был обязан Министру магии лично. Конечно, кто-то мог бы сказать, что это просто паранойя, щедро приправленная манией величия, однако в самые первые дни всеобщего недоумения обличающие статьи Фаджа гремели по всей стране. Тут были и подозрения в убийстве настоящего чемпиона — Седрика, и размышления о использовании черной магии... В общем, в один прекрасный день Гарри Поттер обнаружил, что с этого момента в умах английских волшебников он не только знаменитый герой, но вдобавок еще и злодей едва ли не хуже Волдеморта. Он никак не мог понять, как два совершенно противоположных взгляда на вещи укладываются в головах волшебников, но, видимо, чудеса магии никогда не перестанут изумлять даже самых искушенных.

Другой загадкой стало само отношение Министра. Последний со страниц газет ежедневно намекал, что Гарри не просто лжец, а просто новое воплощение Локи. Самым забавным в этой истории было то, что Поттер, в общем-то, ничего и не сказал. Сначала он оплакивал смерть своих опекунов, затем его поглотили дела, связанные с эмансипацией и подготовка к предстоящим слушаниям. В общем, времени раздавать интервью попросту не было. Что интересно, директор, во всеуслышание заявивший о возвращении самого страшного темного лорда в истории Магической Англии, также не спешил пользоваться его славой. Намек там, недомолвка здесь, не более того. Тем не менее, хватало и этого. Об этом не говорили по колдорадио и не писали в газетах, но цены на защитные артефакты неуклонно ползли вверх. Некоторые волшебники с семьями и вовсе покидали страну. Видимо, это и бесило Фаджа больше всего. Возможно даже, что его атаки на Поттера были попыткой достать Дамблдора, чья репутация великого волшебника все еще оставалась непоколебимой.

Тем временем день слушания неумолимо приближался. И вот однажды очень ранним утром Гарри проснулся от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо.

— Уже встаю, — сонно пробормотал Поттер.

— Неблагодарный хозяин, позор своей бедной матери, приказал Кричеру разбудить грязного полукровку и сказать ему, что ваш длиннобородый предводитель уже ждет его в столовой...

— Какого!.. — воскликнул Гарри и принялся отпихивать облаченного в невероятно грязную наволочку эльфа.

В итоге вся эта возня помогла ему окончательно проснуться, и он принялся собираться.

Двадцать минут спустя Поттер торопливо поглощал яичницу собственного приготовления, в то время как сидевший напротив директор ограничился лишь чашкой кофе.

Проглотив последний кусок, Гарри пристально посмотрел на Дамблдора и спросил:

— Сэр, не хотелось бы лезть в ваши планы...

— Мудрое решение, мой мальчик, — одобрил Альбус и сделал еще один глоток из чашки.

— И все же, к чему такая спешка? — не уступал Поттер. — В письме было сказано, что слушание назначено на одиннадцать...

— Мои знакомые в министерстве предупредили меня, что Корнелиус решил использовать все возможные уловки, и потому слушание начнется в девять, но отчего-то никто не спешит уведомить тебя об изменениях...

Гарри наконец расправился с яичницей, отложил в сторону вилку и теперь пытался осмыслить слова Дамблдора:

— И все-таки... Зачем Министру нужен этот спектакль? Не то, чтобы я кричал о возвращении Волдеморта на каждом углу... Он что, на его стороне? Или может быть, это Империус?

— Нет, дело обстоит несколько иначе... — медленно произнес Альбус. — Видишь ли, ему наверняка докладывали о возможном возвращении Волдеморта. Отдел Тайн, а возможно еще и ДМП. Но отчего-то он воспринимает мое объявление о возвращении Тома как некую хитрую игру. Он боится потерять свой пост и еще больше боится Темного Лорда. Все его действия продиктованы страхом. Думаю, Корнелиус считает, что начнет борьбу с Волдемортом, как только сплотит вокруг себя все силы страны. Одолеет меня и сразу же вступит в борьбу... Понимаешь, Гарри?

— Кажется, да, — задумчиво кивнул Поттер.

— Вот и хорошо, — директор встал со стула. — Вижу ты уже закончил... Тогда поспеши, нам нужно прибыть в Министерство как можно раньше.

* * *

Министерство магии, тот же день.

Несмотря на то, что за прошедшее время Гарри неоднократно посещал Министерство магии, он заметно нервничал, проходя уже знакомую процедуру проверки палочек. Непонятные игры Министра и какая-то неестественная безмятежность Дамблдора нисколько не добавляли уверенности.

Уже в лифте тревога Поттера усилилась, поскольку они направлялись на незнакомые нижние этажи Министерства. Даже Отдел Тайн был расположен выше. По старой хогвартской привычке Поттер не ждал от подземелий ничего хорошего.

Дамблдор, заметивший состояние подопечного, поспешил успокоить:

— Не волнуйся, Гарри. Уверяю тебя, весь этот фарс займет не больше десяти минут, и к тому же поспособствует выполнению моей стороны сделки.

После этих слов Поттер не то чтобы расслабился, но, по крайней мере, стал чувствовать себя немного увереннее.

Наконец они добрались до нужного уровня, который и правда немного напоминал слизеринские подземелья. Вообще-то он не так уж внимательно разглядывал обстановку, да и все подземелья чем-то сходны между собой, однако сырость, полутьма и развешанные на стенах факелы ассоциировались у Поттера лишь с обиталищем змеиного факультета.

Между тем они добрались до нужного зала. Дежурные авроры пропустили их без всяких вопросов. Уже в зале один из стражей попытался отвести Гарри к жуткого вида креслу с цепями, однако одного лишь взгляда Дамблдора хватило, чтобы аврор замер в нерешительности, а затем, глянув в сторону Министра, который, в свою очередь, скривился и отрицательно качнул головой, оставил Поттера в покое.

— Думаю, мы можем приступать, — торопливо произнес Фадж, обращаясь к председательствующей мадам Боунс. Позади нее в полумраке, практически скрывавшем их лица, расположились члены Визенгамота. Ряды кресел находились на разных уровнях и, таким образом, зал суда представлял собой полукруглый амфитеатр, на арене которого должны были демонстрировать свое искусство представители обвинения и защиты.

Один факт председательства мадам Боунс позволил Поттеру понять, что на этот раз Фадж лично займет место обвинителя. В ином случае этот индюк не упустил бы возможности продемонстрировать свою значимость и возглавить заседание. И это было плохо. Во-первых, члены Визенгамота не были беспристрастным судом присяжных и могли действовать в угоду Министру, чтобы получить в ответ несколько услуг. И здесь, независимо от сути дела, исход может быть только один. Во-вторых, слова Дамблдора могут оказаться не пустой похвальбой, и он в течение нескольких минут, фигурально выражаясь, вытрет Министром пол. Фадж не был похож на человека, который может с достоинством принять поражение, и уж наверняка он попытается отыграться, а поскольку величайший волшебник двадцатого века не слишком подходит на роль мальчика для битья...

Погруженный в свои мысли, Гарри не заметил, как Дамблдор начал свою речь:

— Уважаемые члены Визенгамота, Министр, прежде чем мы перейдем непосредственно к слушаниям, я хотел бы еще раз уточнить статус присутствующего здесь мистера Поттера. Напомню, что сегодняшнее собрание имеет все признаки волшебного трибунала и имеет полномочия вынести приговор, хотя об обвинении пока речь и не идет. Согласно нашим законам, несовершеннолетний не может предстать перед судом волшебного трибунала, и потому повторю и перефразирую вопрос: считает ли английское волшебное сообщество в лице Визенгамота и Министерство в лице Министра магии, что Гарри Поттер является полноправным волшебником?

По залу пронеслись шепотки, Фадж с недоумением огляделся по сторонам, а затем раздраженно бросил:

— Министерство магии считает мистера Поттера полноправным волшебником. Основание — выбор Кубка Огня, в котором мы усматриваем волю магии. Мы можем уже перейти к делу?

— Не торопитесь, Корнелиус, — строго произнесла мадам Боунс, — мы должны следовать протоколу. Согласно имеющимся у меня данным, прошение о признании мистера Поттера было подано неделю назад. Данное заседание де факто признает его полную правоспособность, однако я считаю, что формальное голосование все же необходимо.

— Тогда поторопитесь! — рыкнул Фадж.

Боунс лишь холодно глянула на Министра и торжественно произнесла:

— Леди и джентльмены, кто за признание мистера Поттера совершеннолетним, пожалуйста, поднимите ваши палочки.

Это голосование могло бы стать удивительным примером чрезвычайно редкого единодушия Визенгамота. Когда результаты были внесены в протокол, Фадж было снова начал говорить, но был резко оборван Дамблдором, который успел вклиниться раньше:

— Поскольку теперь ни у кого не осталось сомнений, что мистер Поттер обладает всеми правами и обязанностями взрослого волшебника, можно подводить итог заседанию. У меня в руках находится письменное согласие Гарри на применение к нему веритасерума. Теперь все желающие смогут услышать правду.

Фадж покраснел так, словно его в любой момент мог хватить удар. Но все же он нашел в себе силы заговорить, прежде чем изучавшая согласие мадам Боунс дала команду приступить к процедуре.

— Как правильно отметил многоуважаемый Верховный Чародей, мы больше не имеем сомнений в том, что мистер Поттер полностью отвечает за свои поступки. Однако еще несколько дней назад мы не могли быть в этом столь уверены. Мы считали, что знаменитый Мальчик-Который-Выжил находится под влиянием... неких сил, которые внушают ему ложные и опасные идеи...

Теперь Фадж играл на публику. Получалось вяло и неубедительно, но Министр магии продолжал гнуть свою линию.

— Теперь же, когда мы все имели возможность убедиться, что Гарри Поттер полностью независим, можно вздохнуть спокойно. Итоги расследования остаются прежними. К смерти Седрика Диггори и... тяжелой травме Гарри Поттера, сопровождавшейся сильным выбросом стихийной магии, привела преступная халатность бывшего главы департамента магических игр и спорта Людо Бэгмэна, который ошибся в настройке портключа. Министерство магии больше не видит оснований продолжать эти слушания.

С этими словами Фадж молча прошел к выходу из зала, старательно игнорируя вопросы журналистов и вспышки фотокамер.

Как и предсказывал Дамблдор, слушания продолжались меньше десяти минут. В результате Гарри обрел все права взрослого волшебника и избежал оголтелой медийной травли. Единственное, что действительно сильно огорчало Поттера — это ловкость, с которой директор умудрился провернуть дело с эмансипацией. Он не обманывался. Если им со стариком выпадет оказаться по разные стороны баррикад, Гарри придется очень тяжело. Если, конечно, у него вообще будут шансы на победу.

Если бы кто-нибудь спросил Дина Томаса, как он проводит каникулы, то парень, несомненно, ответил бы, что все идет просто прекрасно. По крайней мере, он так считал до того, как его мать в буквальном смысле посадила его под домашний арест. Дин не обижался. Он прекрасно понимал, что миссис Томас пришлось изрядно понервничать в тот момент, когда ей сообщили, что ее сын находится в полицейском участке. В конце концов все обошлось, но отчего-то мама Дина не понимала, что несколько безобидных фальшфейеров, а затем и драка с болельщиками команды соперника — это практически часть шоу. Для многих соратников Дина едва ли не главная, но сам парень как истинный болельщик на первое место ставил все же футбол.

Опять же, в отличие от многих, Дин прекрасно осознавал, что последовавшая вскоре после потасовки с другими фанатами драка с полицией — это уже как-то чересчур. Однако в тот момент выбирать не приходилось, и, несмотря на многочисленные нотации матери, Дин считал, что не мог поступить иначе. Своих подводить нельзя. В общем, взаимопонимание так и не было достигнуто, и теперь юный волшебник проводил остаток каникул, выполняя всевозможную работу по дому, а в свободное время тщательно протирал свои детские кубки и переставлял многочисленные футбольные сувениры.

Помимо любимой игры в жизни Дина присутствовала, как он считал, любимая девушка. Гермиона Грейнджер. В отличие от многих однокурсников, большая часть которых относилась к ней не слишком хорошо, Томас находил ее довольно милой. Однако то ли она считала, что все эти свидания и прочее — недостойная ее чепуха, то ли ей не нравился сам ухажер, но до этого лета Дин не мог похвастаться особыми успехами.

Теперь же все изменилось. Не то чтобы кардинально, но они определенно стали ближе. И для этого ему не пришлось прилагать каких-то невероятных усилий. Да и вообще всё вышло практически случайно. Стоило юному Ромео услышать в телепередаче высказывание «главное — внимание», как он тут же поспешил воспользоваться советом, правда, не совсем так, как предполагал неизвестный участник телепрограммы.

Надо сказать, что Дин вот уже третий год пристально наблюдал за Гермионой. Но только сейчас ему пришло в голову, что он ни разу не попытался осмыслить полученную информацию. И хотя Томас знал об объекте своего воздыхания не так уж и много, главное было на виду. Любовь Гермионы к знаниям. В этой области она превосходила всех учеников Хогвартса. Как и всякому человеку, ей нравилось время от времени демонстрировать свое превосходство, что, однако, привело к тому, что ее социальная жизнь была несколько ограничена. Дин решил использовать эту маленькую слабость, чтобы покорить неприступную Гермиону.

Памятуя о их первом свидании, Гермиона впоследствии старалась игнорировать приглашения однокурсника или же отказывала, зачастую используя явно надуманные причины.

Но стоило лишь уверить ее, что ему необходима помощь в понимании некоторых аспектов магического мира, Гермиона сразу же проявила интерес. Что поделать, она любила читать лекции окружающим.

Надо сказать, что, несмотря на то, что первоочередной целью Дина было налаживание отношений, он действительно узнал много нового. Так, оказалось, что Хогвартс-Экспресс не просто шел по рельсам по прямой от Лондона до Хогвартса, а перемещался по уже существующим маггловским путям, ныряя в регулярно подпитываемые сотрудниками министерства стационарные порталы, которые располагались в разных концах страны. Так, за время поездки Хогвартс-Экспресс мог побывать в районе Лондона четыре-пять раз. Это было чрезвычайно интересно. Раньше магглорожденный волшебник не задумывался о том, как можно незаметно протянуть железнодорожную ветвь через всю страну. Не менее занимательным был факт, что единственный магический торговый порт был замаскирован под закрытый яхт-клуб. Стоило обычному человеку подать заявку на вступление, и в тот же день по указанному адресу отправлялся дежурный обливиатор.

Дина больше всего восхищало то, что Гермиона не просто была кладезем информации — она обладала глубоким пониманием событий, происходивших в волшебном и обычном мирах. Так, ей не составило труда понять, что Гарри делает заявления под влиянием Дамблдора, и что начавшаяся газетная травля — всего лишь часть борьбы между Министром и директором Хогвартса. Дин, не на шутку обеспокоенный тем, что ни он, ни другие члены их дружного коллектива долгое время не могли связаться с Поттером, принялся внимательнейшим образом следить за прессой, и, конечно же, регулярно напрашивался в гости к Грейнджер, чтобы получить соответствующие разъяснения. Вообще-то, не только за этим, но Дин считал, что в данном случае имеет место ситуация, когда погоня за двумя зайцами может быть успешной.

Вот и сейчас они сидели в ее комнате: Дин умостился прямо на светло-синем ковре, тогда как Гермиона восседала за массивным кедровым столом, заваленным книгами, свитками и писчими принадлежностями, который, наряду с переполненными книжными шкафами из того же материала, был едва ли не главным предметом обстановки в комнате.

— Это определенно какая-то интрига. Директор буквально раздавил Фаджа на этом слушании, — задумчиво произнесла Гермиона, внимательно вчитываясь в статью. — Весьма умно. Дать согласие на эмансипацию Поттера, а затем сослаться на их собственное решение собрать полный состав Визенгамота.

— Но чего Дамблдор хочет добиться? Почему никому не удается связаться с Гарри? — недоумевающе вопрошал Дин. — В Пророке пишут, что директор хочет узурпировать власть, а Гарри — свихнувшийся на славе подросток, причем последнее — открытым текстом.

— Директор Дамблдор весьма влиятельный и могущественный волшебник, без иносказаний здесь никак... — хмыкнула Гермиона, вновь бросая взгляд на статью.

— О, да! Иносказания! — начал Дин, вкладывая в свою фразу как можно больше сарказма, но был бесцеремонно оборван собеседницей.

— А мне интересно, что же наши благородные рыцари думают по этому поводу? — поинтересовалась Гермиона, которая считала восстановление факультетской славы делом достойным и вместе с тем руководствовалась фразой: «перо острее меча».

Дин, нисколько не смущенный тем, что его перебили, начал описывать ситуацию.

— Честно говоря, мы так и не пришли к единому мнению. Рон пишет какой-то бред о том, что директор — великий светлый волшебник, святой и непогрешимый. Что бы он ни делал — все благо. Невилл считает, что Гарри попал в непростую ситуацию, и, как бы там ни было, он на его стороне.

— А остальные двое? — заинтересованно спросила Гермиона.

— Симус угодил в больницу и не в курсе последних событий, а Драко написал длинное маловразумительное письмо, я так понял, общий смысл — пошел нахрен, я занят. Кстати, если хочешь, можешь взглянуть, сова прилетела на пути к твоему дому.

Гермиона требовательно протянула руку и тут же получила слегка помятый кусок пергамента. Бегло просмотрев написанное, она звонко рассмеялась и заявила растерянному Дину:

— Со смыслом послания ты угадал на все сто. В яблочко! — а затем, глядя на все еще ничего не понимающего собеседника, пояснила:

— Взгляни на первые буквы каждой строки.

Дин выхватил пергамент и сделал, как было сказано. Осознание факта, что он был послан далеко, пришло довольно быстро.

— Вот ведь... — Томас внезапно осекся, взглянув на Гермиону, та лишь хихикнула. После короткой паузы девочка спросила:

— А что случилось с Симусом? Надеюсь, все в порядке...

— В общем-то, да — неуверенно ответил Дин, — по крайней мере, мне так сказала его мать по телефону... А что до самого происшествия... он ведь из протестантской семьи, отец полицейский...

— Понятно... — грустно вздохнула Гермиона, в который раз не замечая, что обрывает собеседника. — Ты знаешь, а ведь в волшебном мире все будет точно так же, или даже хуже, если Волдеморт действительно вернулся, если конечно верить заявлениям Гарри.

— Ты веришь тому, что пишут о нем в Пророке? — несколько агрессивно спросил Дин.

— Нет, — твердо заявила Гермиона. — По крайней мере, той части, где утверждают, что он жадный до славы лжец. Но он явно говорит со слов директора, а вот обвинения в его адрес достаточно правдоподобны, с поправкой на пропагандистскую шелуху и вылитый на него ушат помоев.

— Но зачем директору захватывать власть? — спросил Дин.

— Не думаю, что дело во власти, — Грэйнджер покачала головой. — Просто директор открыто заявил, что ему нужен определенный курс действий Министерства. Кто будет стоять во главе, абсолютно не важно. Уж не знаю, чего он хочет, но судя по всему, по каким-то причинам Фадж отказывается выполнять его требования и в то же время боится потерять власть. Кажется, он воспринимает происходящее как явную угрозу лично ему. На этом фоне абсолютно не важно, правду ли сказал Гарри, или нет. Подумай, есть три неопровержимых факта: похищение хогвартсских чемпионов, их смерть и последующее воскрешение Мальчика-Который-Выжил. Никто даже не пытается отрицать эти факты, и в то же время не пытаются понять, как и почему это случилось.

— А объяснения единственного живого свидетеля называют ложью... — протянул Дин.

— Именно, — кивнула Гермиона. — Самое печальное, что многие просто примут на веру то, что напишут в Пророке. Далеко не все привыкли думать своей головой.

После этих слов воцарилось недолгое молчание. Затем Дин поднялся с ковра и сказал:

— Знаешь, я, пожалуй, пойду. Как-то грустно всё это. Непонятно, что происходит вокруг Гарри, неясно, чем занят Малфой, Рон погряз в семейных делах, а Симус оказался в больнице... Черт! Да даже Невилл заявил, что у него планы на ближайшие выходные! Стоило лишь пригласить его на футбол...

— Вообще-то у него и правда планы, — несколько смущенно заявила Гермиона. — Он пригласил меня посмотреть на африканскую змееловку в его теплицах... Ты знаешь, в прошлом году я помогала ему с трансфигурацией, и…

«Ну просто чудесно», — мрачно подумал Дин, стараясь игнорировать торопливый рассказ об очень редких и интересных растениях.

После того, как Томас покинул дом Гермионы, он не смог даже толком осмыслить полученную информацию. Все его мысли занимало лишь то, что Невилл из верного друга, возможно, превратился в соперника.

Дину внезапно стало очень грустно.

1 сентября, Хогвартс-Экспресс.

Традиционная поездка в Хогвартс в этот раз не приносила Гарри Поттеру никакого удовольствия. Особенно неприятен был тот факт, что ему пришлось рассказывать друзьям о сложившейся после его внезапного воскрешения ситуации. Не то чтобы он, уподобившись некоему бородатому долькоеду, желал держать своих друзей в неведении, но вот жалость... С этим он смириться не мог. Поттер поспешил пересказать прозвучавший за день до отбытия «ультиматум Дамблдора». Воспоминания о состоявшемся накануне разговоре наполняли душу Гарри таким гневом, что, происходи действие в далекой-далекой галактике, он давно уже перешел бы на темную сторону. В тот вечер директор признал, что совершил ошибку, пытаясь манипулировать ребенком, но в свете произошедших на кладбище событий считал свои действия оправданными. Теперь же, по его словам, пришло время менять тактику. Затем он совершенно открыто заявил, что, поскольку страна вновь оказалась на пороге гражданской войны, обществу нужен символ. Дамблдор также упомянул о некоем плане борьбы с Волдемортом, который окончательно провалился в силу обстоятельств, которые директор не пожелал раскрывать. И теперь у Поттера был выбор: быть живым знаменем или мертвым героем. Все было предельно ясно. Дамблдор не пытался как-то извернуться или схитрить. Он говорил о прямо, ничего не стесняясь. И от этого было по-настоящему страшно. Но даже подобная откровенность не вполне убедила Гарри, что директор так запросто отбросил привычку к недомолвкам. В этом свете внезапная смерть Дурслей выглядела подозрительно, и, несмотря на неоднократные уверения, что за гибелью родственников стоят Пожиратели, Гарри так и не смог до конца в это поверить.

А тем временем, пока он предавался мрачным мыслям, компания, занявшая купе в конце поезда, во всю уплетала купленные сладости и обсуждала сложившуюся ситуацию. Хоть ребята и вняли просьбам своего друга оставить его на время в покое, они решили, что обсуждение животрепещущего вопроса «что делать?» в данном конкретном случае важнее такта.

— Дамблдор — великий волшебник! — категорично заявил Рон, расплющив о столик надкусанную половинку шоколадной лягушки. — Моя семья всегда выступала на его стороне.

— Великий-то он великий, но... — Симус неопределенно покрутил рукой.

— Моя бабушка тоже всегда поддерживала Дамблдора, но то, как он поступает с Гарри... — выпалил в свою очередь Невилл.

— Да дело даже не в этом, — поморщился Финниган, и тут же обратился к угрюмо смотревшему в окно Поттеру: — Без обид, друг. Просто я считаю, что наш директор странный... и в условиях, когда на кон поставлено множество жизней, его методы могут нам всем аукнуться. Вы только представьте: он может убедить людей оседлать розовых единорогов и дарить Пожирателям шарики, и все равно останется «великим волшебником», невзирая на количество трупов.

— Пожиратели просто от смеха сдохнут от этой картины, — попытался внести толику веселья Дин, но был проигнорирован.

Тем временем Рон доел свою шоколадную лягушку и повернулся к молчавшему доселе Малфою.

— Ну а ты что думаешь?

— Я думаю, что в условиях всеобщей паники торговля защитными артефактами принесет хороший доход.

— Мы вообще-то серьезные вещи обсуждаем, — резко прокомментировал это заявление Симус.

— Кто бы спорил, — равнодушно пожал плечами Малфой. — Но, уверяю тебя, инвестиции — также крайне серьезное дело. Впрочем, если вам интересно мое мнение... Во-первых, мы все признаем, что Поттер является лидером нашего... гммм... ну, пусть будет братства. — Дин хмыкнул. — Так вот, даже если отбросить рассуждения о вреде демократии в военное время, то цели всё равно предстоит определять ему. Вряд ли кому-то из нас по силам подхватить выпавшее знамя, поскольку Гарри — единственный, у кого в послужном списке есть дуэль с Темным Лордом и воскрешение из мертвых. В общем, мы не о том говорим. Наша главная задача сейчас — помочь Поттеру прийти в себя.

— Да, ведь Гарри наш друг! — внезапно воскликнул Невилл.

— Верно подмечено, — цинично ухмыльнулся Малфой.

* * *

Хогвартс, позже.

Приветственный пир в лучшей английской школе чародейства и волшебства оставался неизменным на протяжении веков. Вот и сегодня школьники словно забыли о случившейся совсем недавно трагедии. После довольно продолжительной церемонии сортировки дети и подростки накинулись на еду, успевая при этом общаться со сверстниками. Никто, кроме, разумеется, первокурсников, не глазел на пышное убранство Большого зала, сотни парящих свечей или то и дело вылетающих из стен призраков. Все было как обычно, включая нового преподавателя ЗОТИ. Это тоже уже стало традицией. К сожалению, в этот раз новым оказалось жаль-что-не-забытое старое. За преподавательским столом слева от профессора Флитвика восседала Долорес Амбридж в своем неизменном розовом наряде, который успел всем осточертеть еще во время ее злополучного директорства. Надо сказать, что кровавая бойня в стенах школы по непонятным большинству причинам не слишком повлияла на ее карьеру, но тот факт, что эта женщина осмелилась вновь заявиться сюда, будто так и надо... К вящему неудовольствию учеников, новоявленная Амбридж словно бы и не осознавала того, что ей здесь не рады, и бесцеремонно оборвала речь Дамблдора в самом начале:

— Спасибо за теплые слова приветствия. Как вы все знаете, у меня уже есть опыт руководящей работы в этой школе. И сейчас, вернувшись в эти стены, я намерена вновь подружиться со всеми вами. Признаться, в Министерстве изрядно обеспокоены уровнем образования в Хогвартсе. Особенно это касается столь важного предмета, как Защита от Темных Искусств. Хочу вас заверить, что Министерство полностью разделяет ваши опасения по поводу участившихся случаев нападений всевозможных магических тварей. Но это не значит, что в столь важной сфере, как преподавание, мы должны добиваться прогресса ради самого прогресса. Нет, я заверяю вас, что Министерство полностью возьмет на себя истребление чудовищ и тех, кто представляет истинную угрозу для благополучия магического сообщества.

— Весьма откровенно... Тварь, — сквозь сжатые зубы выдохнула Гермиона Грейнджер. За столом Слизерина многие усмехались.

Тем временем Амбридж продолжала заливаться соловьем.

— ...обучение Защите будет проходить в соответствии с одобренной Министерством программой. Напоследок, хотелось бы отметить, что, несмотря на то, что некоторые личности пытаются внести смятение в умы простых волшебников, рассказывая им о несуществующих угрозах, Министерство магии не допустит никаких брожений в обществе. Всё под контролем, а если в каких-то областях это и не так, то мы готовы приложить все силы, чтобы это исправить.

Аплодисменты были не слишком громкими. Что, в общем-то, было не удивительно. Несколько растреянный, Дамблдор вновь поднялся со своего кресла и произнес:

— Хм... ну да. Что ж... Спасибо мадам Амбридж за эту... познавательную речь. А теперь осталось лишь спеть гимн и готовиться ко сну, — директор взмахнул палочкой и проявившийся в воздухе текст разлетелся по залу. Все начали распевать знакомые слова, но в этот раз по какой-то странной причине пение закончилось на удивление быстро.

— Первокурсники! Следуйте за мной! — громко обратилась Гермиона к пополнению Гриффиндора.

Поднялся со скамейки и Рон, но, прежде чем он успел добраться до построенной колонны первокурсников, его окликнул Дин:

— Стой, тебя назначили старостой?!

— Э... Как-то забыл об этом упомянуть... — слегка смутился Рон.

— А как же обход в поезде и собрание старост? — осведомился знакомый с обязанностями старост Невилл.

— О, здесь все просто! — включилась в разговор Гермиона, которая закончила пересчитывать первокурсников. — Рон посчитал, что выполнять рутинные обязанности ниже его достоинства. А дверь в ваше купе была зачарована столь надежно, что даже мне не удалось ее открыть.

— Эмм... У нас был... важный разговор, — ответил Финниган. — И вообще, не пора ли вам с Роном приступить к обязанностям?

Девушка фыркнула и, возглавив колонну первокурсников, отправилась к выходу из зала. Смущенно улыбавшийся Рон последовал за ней.

— М-да... — протянул Малфой. — А ведь мы должны были догадаться.

— Ты о чем? — спросил Симус.

— Все возможные кандидаты в старосты пятого курса сидели в нашем купе, — пояснил Драко.

— А-а... Понятно.

Дин рассмеялся. Ситуация казалась ему забавной.

* * *

Гриффиндорская башня, немного позже.

— Гарри, я знаю, ты просил дать тебе время, но пойми, мы твои друзья, и вся эта ситуация отразится на нас самым непосредственным образом, — Драко Малфой старался как можно точнее донести мнение их компании до Поттера, который сразу по приходу завалился на кровать и мрачно смотрел в потолок. — Пойми, если ты и дальше будешь вести себя так, то всем нам останется только бронировать или портключи в Бразилию, или места на кладбище!

Гарри недовольно поморщился, а затем всё же сел на кровати и ответил друзьям:

— Ребята, я не буду вас успокаивать, говорить, что со мной всё в порядке, но... Черт, не знаю как объяснить — дело в Дамблдоре.

Никто не прокомментировал это высказывание. Никто не знал, что им делать с величайшим волшебником двадцатого века. Тем временем Гарри продолжил.

— Хоть он и заявил, что теперь играет открыто, но что-то не дает мне покоя. И к тому же, я не совсем уверен, что он сказал правду насчет Дурслей.

Малфой задумчиво пожевал губу, а затем, быстро что-то прикинув, произнес:

— Кажется, я тебя понял. Нужно разузнать, что же все-таки случилось с твоей родней, если твои подозрения окажутся верными...

— Гарри, не хотелось бы показаться полным хамом, — довольно агрессивно начал Симус, — но мне кажется, у нас есть дела поважнее. Например, вернувшийся Волдеморт. Кстати, моя мать верит Пророку, но я готов был пойти даже на ссору с ней, потому что верю — мы можем совершить нечто важное.

Объясниться со вспыльчивым ирландцем решил Малфой, поскольку Гарри устало откинулся на кровать и принялся потирать лицо.

— Ты не понимаешь. Если от родни Гарри избавился Дамблдор, он предполагает, что по тем или иным причинам отвечать за их смерть ему не придется. Не нужно объяснять, какими могут быть эти причины в свете приближающейся войны.

— Дамблдор никогда бы не стал этого делать! — вклинился Рон.

— Я бы на это денег не поставил, — холодно отозвался Малфой.

— Это потому, что твой отец был Пожирателем, он...

Что уж там хотел сказать Рон, осталось невыясненным, поскольку он в мгновение оказался на полу с окровавленным носом. Дин и Невилл тут же схватили Малфоя, чтобы не дать ему наброситься на Уизли.

— Да хватит уже! — закричал Гарри.

— Всё в порядке, парни, просто не сдержался, — заявил Драко, не пытаясь вырваться из хватки друзей. Симус тем временем приводил в чувство Рона, который, покраснев как рак, все же нашел в себе силы признать:

— Я, наверное, немного погорячился.

— Бывает, — просто произнес Малфой, и на этом конфликт, вроде, был улажен, хотя ребята постарались встать так, чтобы в случае чего разнять их вновь.

— Главная проблема в том, что я не могу выяснить правду, находясь в замке. А без этого я не могу строить дальнейшие планы, — пояснил Гарри.

— Можно сварить оборотку, и кто-нибудь подменит тебя в школе, — предложил Невилл, но его план мгновенно раскритиковал Симус.

— И кто же из гриффиндорцев сможет ее сварить? Что важнее — кто вообще пойдет на это? Это ж вроде как незаконно.

— Ну-ка, Малфой, просвети-ка нас, что нужно предложить, чтобы уговорить кого-нибудь поучаствовать в грязных делишках? — в который уже раз попытался схохмить Дин.

— Деньги, знания, власть — стандартный набор, — совершенно серьезно ответил тот.

— Знания... — усмехнулся Гарри. — Кажется, я знаю...

Его предположение было прервано единогласным возгласом, поскольку все остальные тоже знали особу, которая ради знаний готова была совершить и не такое.

— Гермиона Грейнджер!

Кабинет главы аврората, сентябрь 1995.

Руфус почувствовал неладное, стоило ему только войти. Выработанные за годы службы рефлексы не подвели, и палочка оказалась в руках прежде, чем главный английский аврор сумел оценить обстановку, которая, однако, прояснилась буквально через пару секунд. Прямо из воздуха в кресле Скримджера материализовался возглавлявший Отдел Тайн чародей, который, по-видимому, дожидался прихода хозяина кабинета, чтобы эффектно сбросить чары невидимости.

— А-а, Руфус, признаться, я уже заждался, — насмешливо поприветствовал он Скримджера.

— Мой секретарь не известил меня о вашем появлении, — сухо произнес глава аврората.

— Потому что он о нем не знал, — охотно пояснил невыразимец. — Дело в том, что я весьма хорош в маскировке. И, кстати, наша сегодняшняя встреча должна оставаться в тайне.

Последние слова были произнесены абсолютно серьезно.

— О, разумеется, — сказал Руфус, а затем едко добавил: — Может быть, предложите мне присесть?

— Конечно, — невыразимец указал на стул для гостей, отчего у Скримджера слегка дернулся глаз. — И вообще чувствуйте себя как дома.

Руфус не позволил раздражению взять верх. Он сел, куда было указано, и молча уставился на собеседника. В конце концов, если глава невыразимцев настаивает на конфиденциальной беседе, это неспроста.

— Что вы думаете о нынешней политике Фаджа? — мгновенно подтвердил его подозрения глава Отдела Тайн.

Скримджер подобрался. Такие разговоры могут быть очень и очень опасны. А если учитывать статус собеседников...

— Это какая-то проверка на лояльность? — осторожно осведомился Руфус.

— Хотя на наш отдел и возложены некоторые... специфический функции... мы не являемся политической полицией. И потому, если вы считаете Фаджа тупоголовым ослом, вы всего лишь разделяете мнение наиболее здравомыслящей части нашего общества.

— Уж не предлагаете ли вы мне присоединиться к некоей особо здравомыслящей группе? — резко спросил главный аврор.

Невыразимец примирительно поднял руки.

— Да полно вам, Руфус. Речь действительно пойдет о возможности переворота, вот только, к сожалению или к счастью, главными участниками будем не мы. Наша задача как раз и состоит в том, чтобы пресечь подобную возможность. Но вам ведь и так об этом известно?

— Разумеется, — сдержанно ответил Скримджер, уже давно мечтавший стать министром. — Но давайте перейдем к сути...

— Хорошо, — легко согласился глава ОТ. — Представьте на минутку, что Фадж не так уж и неправ — Дамблдор действительно собирает армию...

— Что?! — изумился Руфус, едва не вскочив со стула. — Да это же полный бред! Отряды школьников для захвата Министерства! Только полный кретин...

— Коим наш Министр и является, несмотря на превосходное политическое чутье, — оборвал собеседника невыразимец.

— Не понимаю... вы сами только что утверждали, что Дамблдор собирает армию…

— Я не отказываюсь от своих слов, — гнул свою линию глава ОТ. — Скажу больше, он ее уже собрал. Но, пожалуй, стоит кое-что пояснить. В девяносто втором Фадж организовал Фонд защиты от Темных Искусств. Это была замаскированная взятка Дамблдору, которую директор получил в обмен на то, что оставит свой пост. Надеюсь, вы помните чем это закончилось. Буквально через несколько дней Дамблдор разослал эмиссаров к наемным отрядам, а с некоторыми капитанами он договаривался лично. Мы не могли оставить это без внимания. Не только потому, что наш Белый генерал очень могущественный волшебник, но и потому, что ранее, в сороковых, мы подозревали его в связях с нацистами и Гриндевальдом лично. Уж не знаю, почему у них вышло то, что вышло, но лично я убежден, что Альбус никогда не отказывался от своих взглядов. А если его идеи были схожи с идеями Гриндевальда — сами понимаете... Так вот, все эти встречи в итоге так ни к чему и не привели, а затем начались волнения среди оборотней, и дела Дамблдора отошли на второй план. Однако сразу после загадочного воскрешения Поттера до нас дошли интересные слухи о том, что многие отряды наемников разрывают свои текущие контракты, ссылаясь на заключенный ранее магический договор. Таинственный наниматель брал на себя выплату неустойки. Мы, разумеется, сразу же вспомнили о Дамблдоре. А уж когда дело дошло до проверки финансового состояния его фонда, мы не остались в стороне. Как оказалось, все деньги были потрачены на краткосрочный найм большого числа волшебников, которые совершенно случайно состояли в европейских наемных отрядах. Таким образом, директор умудрился на деньги Министерства обзавестись собственной армией. Не нарушая формально закон... В итоге у нас имеется невероятно могущественный волшебник с огромной армией аккурат ко времени воскрешения самого страшного темного лорда в истории Магической Британии.

Скримджер покачал головой.

— Не совсем понимаю вас. У нас в аврорате многие верят в возвращение Неназываемого... Даже рядовой состав, особенно те, кто застал войну с Сами-Знаете-Кем. Что касается меня, тот я даже не сомневаюсь, что ОН вернулся. Думаю, десяток-другой палочек могут оказаться как нельзя кстати...

— Десяток-другой? — невыразимец невесело усмехнулся. — По нашим данным, в Европе почти не осталось свободных наемников. Численность отрядов Дамблдора превышает численность авроров...

— Так много? — неподдельно изумился Руфус. — С такими силами можно захватить Англию...

Глава аврората внезапно осекся. Теперь до него дошло.

— Мы тоже, мягко говоря, удивились. Но, в любом случае, у директора просто не хватит средств долго содержать такую армию. Главное предотвратить возможность переворота. Дальше наемники просто вернутся на континент.

— Что я должен делать? — решительно спросил Руфус.

— Об этом мы поговорим позже, — мягко произнес невыразимец. — У нас уже есть некоторые наработки...

* * *

Хогвартс, теплицы, второе сентября 1995.

— И все же я не понимаю, чем плох план с обороткой? — прошептал Симус. В запале он взмахнул садовой лопаткой, и только твердая рука Невилла, перехватившего инструмент, спасла несчастное растение от участи быть разрубленным пополам.

Профессор Спраут неодобрительно покосилась в их сторону, но ничего не сказала.

— Дамблдор с меня глаз не спустит, — мрачно произнес Гарри, уже успевший обдумать составленный вчерне план. — Если, конечно, ты не считаешь, что сможешь отыскать следящие заклинания директора...

— Да с чего ты взял, что они вообще есть? — настаивал Финниган, предоставив напарнику делать всю работу.

— Не может не быть, — отрезал Поттер.

— Согласен, — вторил Малфой.

— Я тоже, — это подал голос Дин.

— А я не верю, что директор способен сделать что-то подобное! — заявил Рон, не понижая голоса, за что тут же поплатился.

— Минус пять баллов, мистер Уизли! — начала отчитывать его профессор Спраут. — Как староста вы должны подавать пример хорошего поведения, и болтовня на уроках определенно таковым не является!

После того, как декан Хаффлпафа отвернулась, Симус вновь обратился к Поттеру:

— Тогда мы должны придумать другой план!

— Конечно, только не здесь и не сейчас, — прошипел в ответ Гарри, глядя, как профессор Спраут вновь направилась в их сторону.

Сорок минут спустя замковый колокол известил учащихся об окончании урока, и пятикурсники торопливо отправились к замку, чтобы успеть к очередному занятию.

— Что у нас дальше? — спросил Рон, пытаясь хоть как-то очистить измазанную в земле мантию.

— Ничего хорошего. Защита, — заявил Дин.

— С чего такой пессимизм? — удивился Симус.

— Вспоминается её директорство, — этот аргумент Томаса мгновенно испортил настроение всей компании.

— Да ладно, может, обойдется, — неуверенно пробормотал Рон. Он, конечно же, ошибался.

Каждый преподаватель ЗОТИ оформлял кабинет в своем собственном стиле. Вкусы Амбридж были широко известны, однако отчего-то всех неприятно удивили многочисленные портреты кошек, развешанные на стенах, а также стоящие на полках сервизы с изображением тех же кошек. Пятикурсники расселись, строго соблюдая факультетскую принадлежность, поскольку здесь и сейчас в одном классе собрались представители Слизерина и Гриффиндора, извечные соперники, чья вражда за прошедшие годы усилилась настолько, что это не раз и не два приводило к массовым дракам.

— Отложите в стороны палочки и достаньте учебники и письменные принадлежности, — сходу заявила Амбридж, стоило ей появиться в классе. Школьники зашевелились, нехотя выполняя указание. Гриффиндорцы смотрели на профессора откровенно враждебно, да и слизеринцы не выглядели особо обрадованными.

— А теперь давайте поприветствуем друг друга! — сказала Амбридж, начисто игнорируя направленные на нее взгляды. Класс неразборчиво бормотал что-то, что можно было принять за требуемое профессором.

— Нет, так не пойдет. Давайте все встанем и дружно скажем: «Здравствуйте, профессор Амбридж!»

Никто даже не попытался встать. Слизеринцы не пожелали унижаться на глазах своих соперников, которые демонстративно проигнорировали преподавателя.

Амбридж также села за стол и, сцепив пухленькие ладошки в замок, произнесла:

— Что ж... очевидно, с дисциплиной дела обстоят неважно. Но не волнуйтесь, теперь, когда за дело взялось Министерство, все изменится. Тридцать баллов с Гриффиндора за неуважение к преподавателю. Вам также будут назначены отработки. О датах вас известят.

Выдав эту тираду, профессор ЗОТИ бросила быстрый взгляд в сторону слизеринцев, лица которых просветлели. Не помогло их хваленое искусство держать эмоции в узде. Вражда была слишком сильна, а опытная чиновница хорошо знала значение выражения «разделяй и властвуй».

Один час и больше пятидесяти красных рубинов спустя пятикурсники покидали кабинет ЗОТИ. И если слизеринцы были умеренно довольны наказанием грифам, то последние буквально кипели.

— Она даже хуже Снейпа! — первым высказался несдержанный Рон. — Стелется перед змеями, словно... словно...

Не дав Уизли времени подобрать подходящее сравнение, Малфой выразил свое видение ситуации:

— Уверен, это она из страха. Всем известно, что змеи едят жаб.

Друзья умерено похихикали, но все же возмущение было слишком велико.

— И вот так целый год! — начал Симус. — Лучше бы я покинул замок вместо тебя, Гарри. Что бы там ни было, это наверняка лучше общения с Жабой!

Поттер внезапно встал как вкопанный, вслед за ним притормозили и остальные:

— А ведь это неплохая идея...

Хогвартс, 5 сентября 1995 года.

Несмотря на то, что компании гриффиндорцев удалось определиться в главном: действовать вне замка должен кто угодно, кроме Поттера, — к конкретному решению они так и не пришли. Сначала все казалось довольно простым, особенно когда выяснилось, что Малфой имеет право покидать замок, чтобы заниматься делами рода, более того, он так и собирался поступить. Казалось бы, чего проще, раз уж у них есть подходящий человек, которому достаточно будет прояснить ситуацию, которая в итоге определит отношение к директору. Ведь пока полной ясности не было, находиться в полностью подконтрольном ему замке было тяжко. Вернее, тяжко было Гарри Поттеру, настроение которого передалось и друзьям, за исключением, пожалуй, Рона.

Малфой согласился исполнить возложенную на него миссию, но при этом категорично заявил, что один он не справится. Нужна хоть какая-то подстраховка, а втягивать в такое дело посторонних попросту глупо. Времена не те. По поводу второй кандидатуры возникли жаркие споры. Но в конце концов Симус заявил, что раз уж он подал идею, то и идти ему, вот только как выбраться из замка…

Впрочем, пока у ребят, равно как и у всего факультета, были иные заботы. Амбридж не любили все. Начиная с директора и заканчивая первокурсниками. Для тех, кто был в Хогвартсе в девяносто втором, министерская чиновница буквально олицетворяла беду. Профессор пыталась привлечь на свою сторону слизеринцев, но пока не имела особого успеха, ведь даже они, несмотря на всю целесообразность объединения с Амбридж, прекрасно запомнили, чем закончился прошлый триумф Министерства в Школе чародейства и волшебства. И оттого они гадали, не обернется ли тактическая победа в школьном конфликте грандиозной катастрофой, последствием которой может стать не просто потеря статуса. За примером далеко ходить не нужно.

Однако несмотря на не самые лучшие личные качества и довольно скромные способности, Долорес была опытным администратором и не боялась когда нужно использовать все ресурсы, чтобы надавить на неугодных. И потому, чтобы добиться желаемого, она решила показать школьникам наглядный пример, избрав для этого весь факультет Гриффиндор. Причины такого выбора лежали на поверхности. Во-первых, это бывший факультет директора, во-вторых, Гарри Поттера, но главное — это факультет, который осмелился бросить вызов Амбридж. Вслед за пятым курсом отработки получили четвертый и седьмой. И, надо сказать, эти действия были довольно результативны. Слизерин, Хаффлпаф и Рэвенкло точно выполняли требования нелюбимого преподавателя, тогда как гриффиндорцы закусили удила. А еще многочисленные наказания позволили Амбридж заручиться нежданным союзником. Аргус Филч был на седьмом небе от счастья, получив в свое распоряжение такое количество школьников, которым приходилось выслушивать его брюзжание. Естественно, рейтинг самого Филча упал ниже некуда, но того это мало волновало, ведь старый сквиб и без того не мог претендовать на звание «мистер популярность».

Не обошлось без примечательных событий. Так, Колин Криви стал известен всей школе, после того как во время отработки начал рассказывать, что происходило с коллаборационистами в Европе после Второй Мировой войны. Школьный завхоз уловил аналогию, и это стоило Колину дополнительной отработки.

В общем, учитывая события предыдущих лет, ничего экстраординарного в школе не происходило. Всё так же шли занятия, префекты патрулировали коридоры по ночам, а Снейп неизменно снимал баллы с неслизеринцев. А что касается противостояния учеников и профессора ЗОТИ... Что ж, проклятие должности давало некоторую гарантию, что оно завершится в пользу первых.

Между тем, уже в четверг Гарри ощутил, что его жизнь просто не может проходить в хогвартской рутине. Вестником перемен на этот раз оказался профессор Снейп, который оставил Поттера после урока и сообщил, что тот должен будет приходить в пятницу в его кабинет сразу после ужина. Все остальное разъяснит директор.

Гарри изрядно удивился, когда понял, что одиозный профессор не выливает на его голову океаны презрения; это было очень-очень странно. Еще на первом курсе Гарри пришел к выводу, что если у Снейпа все хорошо, значит у остальных плохо. Мастер зелий не отличался особой любовью к людям. Но если он сказал, что Дамблдор все разъяснит, то следовало все узнать как можно скорее. С тем Поттер и поспешил к кабинету директора.

— А-а, Гарри, проходи, мой мальчик, — поприветствовал Гарри директор, стоило тому лишь появиться на пороге кабинета. Он отставил в сторону чашку с чаем и, с сожалением взглянув на вазочку с лимонными дольками, указал собеседнику на стул.

— Может быть, чаю? — любезно осведомился Дамблдор.

— Спасибо, сэр, но не стоит.

— Очень жаль. Так мало людей, которые разделяют мою страсть к этим замечательным сладостям... Но, думаю, тебе не терпится перейти к делу. Эх, молодость, — слегка улыбнулся Альбус.

Гарри чувствовал себя крайне неуютно. Он никак не мог понять, почему директор, едва ли не угрожавший ему перед отбытием в школу, стал столь любезен.

— Да, сэр. Профессор Снейп говорил, что вы все разъясните, но, скажу сразу, у меня нет никакого желания находиться в его присутствии больше необходимого.

— Разумеется, Гарри, — сказал директор, глядя Поттеру прямо в глаза. — А теперь скажи мне, что ты чувствуешь?

Сначала Гарри не понял, что его собеседник имеет в виду, но стоило ему сосредоточиться, как он явственно ощутил прикосновение к своему разуму. Он вскочил со стула, да так, что тот опрокинулся, и закричал:

— Убирайся из моей головы!

— Спокойствие, Гарри, — ровно произнес директор, снова потянувшись за чашкой с чаем, — я как раз перехожу к сути. То, что ты почувствовал прикосновение к своему разуму, подтверждает одну мою теорию...

— Какое мне дело... — запальчиво начал Поттер, но так и не успел разразиться яростной тирадой.

— Тихо! — повысил голос Дамблдор, в его глазах читалось предостережение.

Осознав свое положение, Гарри успокоился и, подняв стул, занял свое прежнее место.

— Знаешь, Гарри, я верю, что для победы над Волдемортом нам необходимо объединить усилия. Не буду скрывать, я хочу завоевать твое доверие, и потому то, что я собираюсь предложить, пойдет тебе на благо. А теперь перейду к сути. Видишь ли, это не первый сеанс легилименции, которому ты подвергаешься. Но раньше ты этого даже не замечал, поскольку твоя защита имела те же корни, что породили твои проблемы с магией. Насколько мне известно, этих проблем больше нет, но и твоя защита теперь начинает исчезать. У меня есть основания полагать, что этот процесс можно остановить, но для этого необходимы занятия окклюменцией. А поскольку у меня попросту нет времени заниматься с тобой, я хотел бы предложить услуги профессора Снейпа. Можешь мне поверить, он весьма искушен в ментальной магии.

— Это невозможно, — категорично заявил Гарри. — Для занятий окклюменцией требуется определенная степень доверия между учеником и наставником. А наши отношения с профессором Снейпом оставляют желать лучшего. Мягко говоря.

— Я прекрасно это осознаю, — кивнул Дамблдор, вновь ставя чашку на стол. — Видишь ли, все дело в том, что все эти годы ты пользовался, скажем так, чужой защитой. Но я полагаю, что твой мозг запомнил необходимые защитные структуры. И для того, чтобы эта информация не стерлась из памяти как малозначимая, этой защите нужно найти применение. Иными словами, профессор Снейп станет атаковать твой разум до тех пор, пока не будет уверен, что твоя защита не исчезнет.

— Атаковать мой разум, — протянул Гарри. — Уверен, Снейп будет счастлив...

— Профессор Снейп, — поправил директор и вновь отхлебнул из чашки. Реплику Поттера он оставил без ответа.

— Что ж... Полагаю, у всех свои недостатки... — задумчиво произнес Поттер. — Но у меня есть два вопроса. Первый — смогу ли я научиться пользоваться этой защитой? Второй — значат ли ваши слова, директор, что все это время в моей голове находилось нечто чужеродное?

Дамблдор вздохнул.

— Чтобы научиться защищать свой разум осознанно, тебе придется изучать окклюменцию с нуля. Но я полагаю, что предложенный мной вариант лучше, чем ничего. Причем результата можно будет добиться относительно быстро. Что касается твоего второго вопроса... Есть тайны, которым лучше оставаться нераскрытыми.

Гарри кивнул, принимая ответ.

— Я думаю, вы правы, профессор. Объединить силы для борьбы с Волдемортом было бы лучше всего, — торжественно произнес Поттер. И он не врал, а действительно так думал. Другое дело, что директору он не доверял ни на грош. Однако раз уж директор так хочет, то нужно сделать шаг навстречу, тем более, если это хорошо согласуется с его планом. И потому он добавил:

— Есть еще кое-что...

— Да-да, — подался вперед Дамблдор, который уже полагал разговор законченным и собирался было произнести напоследок патетичную речь о единстве в борьбе с силами тьмы.

— Видите ли, это скорее школьный вопрос, но раз уж для нас так важно проявлять единство... еще эта Амбридж, Министерство... вы понимаете?

— Говори смелее, мой мальчик, — поощрил директор.

— Да… — выдохнул Гарри, а затем продолжил: — Видите ли, на нашем курсе не все верят в возвращение Волдеморта. А мать Симуса Финнигана верит Пророку. Никто не осуждает его за то, что он защищает мнение своей родни... но ведет он себя при этом не совсем адекватно. Порой излишне резковато. Мы, конечно, можем и сами разобраться, но если Амбридж вмешается, это может плохо отразиться на школе.

— Печально видеть, что друзья ссорятся, — склонил голову Дамблдор, как бы показывая, насколько ему грустно. — Волдеморт одним фактом своего появления уже вносит раскол в наши ряды. Но тебе не о чем беспокоиться, Гарри. Уверяю тебя, администрация школы решит все возможные проблемы.

Последние слова звучали крайне торжественно, но Поттера проняло не это. В конце своей речи Дамблдор озорно подмигнул.

Лютный переулок, сентябрь 1995.

Сэм Рэйли не был трусом. По крайней мере, он сам себя таковым не считал до сегодняшнего дня. Потому что сегодня старший аврор собирался выправить поддельные маггловские документы, запастись обороткой и бежать из страны. Не самое очевидное решение для человека его профессии, особенно в ситуации, когда ничто вроде бы не предвещает беды. Однако так лишь казалось на первый взгляд. Вот уже больше недели Рэйли чувствовал, что за ним наблюдают. Интуиция буквально вопила об опасности.

Аврор не знал, откуда исходит угроза, но поскольку он не был полным идиотом, то быстро понял, что единственным крупным делом в последнее время была охота за Краучем в поместье семьи Реддл. Если верить заявлениям Поттера, именно в Литтл-Хэнглтоне Тот-Кого-Нельзя-Называть и обретался. Эта информация позволяла взглянуть на рейд группы Рэйли совсем под другим углом. И хотя, конечно, Министерство не признаёт возвращение Темного Лорда... но слухи-то идут. Именно они позволили Сэму уговорить мать отправиться к сестре в Канаду.

Вообще Рэйли не планировал убегать, но чувство тревоги постоянно усиливалось и превращало его жизнь в пытку. Тогда-то он и решился на побег. Что бы там ни говорили гриффиндорцы, лучше быть живым шакалом... ну да не стоит о грустном. Словом, когда один из коллег обмолвился о волшебнике, подозреваемом в связях с маггловскими преступными группировками, Сэм поспешил установить с ним контакт. И хотя для этого пришлось воспользоваться служебным положением и отпустить одного домушника — дело того стоило. Уже на следующий день Сэм получил письмо, в котором в обтекаемых формулировках сообщалось, что за определенную сумму любые проблемы с документами решаемы.

И вот теперь Рэйли, сменивший аврорскую форму на неприметную серую мантию, неспешно направлялся к месту встречи. Он старался держаться стен домов и поменьше глазеть по сторонам, не забывая при этом об осторожности. Вся его сущность требовала немедленно заканчивать этот цирк и тащить в аврорат едва ли не каждого второго — настолько открыто плевали в Лютном на министерские законы.

Когда Сэм проходил мимо одного из трактиров, навстречу ему выскочил одетый в кожаный доспех здоровяк, который заплетающимся языком осведомился:

— Эй, ты случайно не оборотень?

Подоплека вопроса была понятна. Загулявший охотник на нечисть решил слегка поправить свои дела за счет прохожего. Вообще, охотники были довольно опасными противниками, но не в таком состоянии, и потому после резкого удара в челюсть незадачливый борец с темными силами, к коим он, видимо, причислял и деньги в чужих карманах, отправился отдыхать прямо на порог того самого трактира.

Больше никаких происшествий не случилось, и спустя пятнадцать минут Рэйли стоял возле лавки с удивительно приметной вывеской, гласившей «Ян-часовщик». Вывеска выглядела так, словно была вырезана буквально пару минут назад. На фоне общей обветшалости Лютного это было настолько необычно, что Сэм, засмотревшись, на минуту забыл об осторожности. Большая ошибка.

* * *

Рэйли очнулся в какой-то развалюхе спустя минут пятнадцать. А может и не пятнадцать, но, в любом случае, по ощущениям, он был в отключке очень недолго. Тянуться за палочкой было бессмысленно — во-первых, потому что он был связан, а во-вторых, его наверняка обыскали. Сэм осмотрелся вокруг и… обрадовался, что был прав. Рэвенкловцы вообще удивительные люди. И сейчас Сэм больше радовался тому, что анализ ситуации был верен, чем испугался предсказанной им самим угрозы в лице Того-Кого-Нельзя-Называть. По правде говоря, бояться было чего. Но и здесь своеобразный склад ума сыграл с Сэмом злую шутку. Он испугался не мрачной славы темного волшебника, и даже ползавшая неподалеку огромная змея оставила его равнодушным. Из-за какого-то странного выверта сознания в наибольший трепет его привело обитое красным бархатом кресло, в котором восседал Волдеморт. Оно настолько не подходило к обстановке старого прогнившего дома, что одним своим видом символизировало необычную ситуацию, в которую попал Сэм. Что касается Волдеморта, то его изуродованное страшными ожогами лицо казалось не столько жутким, сколько омерзительным. Оплывшая словно талая свеча зеленоватая кожа, отсутствие носа...

«Анорексичный Джабба-хатт», — подумал Рэйли.

Рэвенкловцы удивительные ребята.

Тем временем самозваный Лорд Судеб, без труда взломавший довольно посредственные окклюменционные щиты аврора, в ярости вскочил, опрокинув злополучное кресло на пол и, буквально шипя от ярости, выкрикнул:

— Круцио!!!

Тело аврора забилось в конвульсиях, а его отчаянные вопли распугали гнездившихся по углам докси.

В помещение вбежал одетый в темную мантию толстячок, тут же направивший палочку на связанного аврора.

Это отчего-то успокоило Темного Лорда, который поспешил остановить свою змею, намеревавшуюся добить человечка, так разозлившего ее хозяина.

— А-а, Питер. Ты как раз вовремя. Наш бесстрашный друг уже очнулся. Ему хватило наглости думать обо мне как о жабе-переростке...

Петтигрю аж побелел от подобной мысли.

— Аврор Рэйли, позвольте представить вам Питера Петтигрю, весьма талантливого похитителя. Никогда не замечал за ним подобных талантов, и даже не предполагал, что в таком состоянии он справится... Кстати, Питер, поскольку ты проявил себя ценным слугой, считаю, что должен вознаградить тебя...

С этими словами Волдеморт призвал из соседней комнаты серебряную руку, а затем совершил с десяток сложных движений палочкой, читая заклинание на парселтанге. Руку окутало зеленоватое сияние, и она, подлетев к культе Питера, стала на место, как влитая. Рэйли, наблюдая за сморщившимся от боли лицом Петтигрю, предположил, что металл в буквальном смысле сплавляется с мышцами и обрубком кости. Наконец процедура завершилась, и облагодетельствованный Петтигрю бросился на колени и начал сбивчиво благодарить своего господина.

Волдеморт поднял руку, оборвав благодарности своего слуги.

— Признаться, когда ты заявил, что еще можешь послужить мне, я до конца не поверил. Но ты преуспел, и потому Нагайне сегодня придется обойтись мышами.

— А как же заготовленная заранее рука? — нахально влез Рэйли. Любопытство взяло верх.

— Круцио! — почти нежно произнес Волдеморт, и, когда тело аврора перестало биться в судорогах, а крик утих, соизволил пояснить: — Я пообещал Питеру, что за помощь в воскрешении он получит награду. Лорд Судеб держит слово. Но если бы он оказался бесполезен для моих планов...

Внезапно замолчав на полуслове, Волдеморт направился к выходу. Уже покидая комнату, он бросил продолжавшему стоять на коленях слуге:

— Поторопись с допросом, Питер. И помни: Нагайна все еще голодна.

С этими словами Темный Лорд покинул комнату, его фамилиар отправился за ним. Через несколько секунд послышался громкий хлопок аппарации, и Сэм понял, что они с Петтигрю остались в доме одни.

* * *

Хогвартс, сентябрь 1995.

Драко Малфой считал, что план с фальшивой ссорой — глупость. Гарри считал, что правильно просчитал директора, и потому надо действовать сейчас. Малфой убеждал остальных, что думать, что тебе удалось просчитать Дамблдора — еще большая глупость. Он настаивал на том, что для директора выпустить ученика из замка значит потерять над ним контроль, на что Дамблдор не пойдет никогда.

Наверное, на Слизерине его аргументов было бы достаточно, чтобы победить в споре, однако на Гриффиндоре господствовал подход «не попробуешь — не узнаешь»…

И вот теперь на выходе из подземелий Гарри и Симус начали спектакль:

— Поттер! Ты должен хоть раз в жизни сказать правду! Всем надоели твои выдумки про Того-Кого-Нельзя-Называть! Признай, что приврал — небеса от этого не обрушатся. В конце концов, все уже забыли, что ты обманом пролез на Турнир. Тогда ты тоже всем лгал, и ничего!

Гарри, которого неожиданно эти слова задели за живое, процедил сквозь зубы:

— Возьми свои слова обратно.

— Не дождешься! Лучше признайся, что ты все это время лгал.

Гриффиндорцы с недоумением смотрели на внезапно разгоревшуюся ссору. Сгрудившиеся напротив слизеринцы не проявляли видимых эмоций, и лишь Теодор Нотт смотрел на эту картину с неприкрытым презрением.

— Я не виноват, что твоя мамаша верит всему, что пишут в Пророке! — выпалил Гарри, слишком поздно осознавая, что позволил себе лишнего.

Теперь уже и Симус распалился не на шутку:

— Оставь в покое мою мать!

С этими словами Финниган вытащил палочку. Поттер в ответ выхватил свою.

— А ты заставь!

Мелькнули вспышки заклятий, и отраженный Поттером Ступефай повалил ближайший комплект доспехов.

— Инкарцеро!

— Импедимента!

— Экспелиармус!

— Протего!

Заклинания мелькали с все нарастающей скоростью, и зрителям пришлось разойтись, чтобы не попасть под случайное проклятье. Фрагменты ближайших к месту схватки доспехов беспорядочно разлетелись по полу.

— По-моему, они слишком увлеклись, — тихонько прошептал Невилл Дину, на что тот хмуро кивнул.

В итоге получилось очень и очень правдоподобно. Так же посчитали поспешившие к месту ссоры преподаватели во главе с директором.

Громкий хлопок заклинания позволил дуэлянтам вернуться к реальности и убрать в сторону палочки.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? — вежливо спросил директор, обращаясь к Гарри и Симусу.

— Мы поссорились, сэр, — виновато произнес Поттер. Финниган угрюмо молчал.

— Это я вижу, — сказал Дамблдор, — но мне хотелось бы понять причины...

— Поттер все лжет! — запальчиво воскликнул Симус.

— Неужели? — директор изобразил вежливое удивление. — А мне казалось, что ссора действительно имела место...

— Я не про это... — торопливо перебил Финниган. — Моя мать верит в то, что пишут в Пророке, а Поттер...

— И совершенно правильно делает! — токий голосок Амбридж известил всех о ее приходе еще до того, как она протиснулась сквозь ряды слизеринцев. — Мистер Поттер, ваше поведение совершенно недопустимо! Две недели отработок и минус пятьдесят баллов с Гриффиндора!

Слизеринцы одобрительно зашептались.

— Боюсь, Долорес, я вынужден с вами не согласиться. Думаю, что горячность мистера Финнигана могла стать причиной конфликта и потому... он на месяц отстраняется от занятий.

Ученики пораженно ахнули. Пожалуй, это было самое жестокое наказание, назначенное директором за всю его карьеру. Сам же Дамблдор, остро взглянув на Гарри, добавил:

— Конечно же, мы проявим снисходительность, и не станем отправлять мистера Финнигана из замка, чтобы он имел возможность наладить отношения со сверстниками.

В толпе гриффиндорцев Драко Малфой едва удержался от того, чтобы ударить себя ладонью по лицу.

— А как же Поттер, директор? Неужели он останется безнаказанным? — возмущенно заверещала Амбридж.

— Думаю, снятых вами баллов будет достаточно, — спокойно ответил Дамблдор.

— И отработки, директор, — гнула свою линию профессор ЗОТИ.

— Не думаю, что в этом есть необходимость.

Амбридж гневно смотрела то на Дамблдора, то на Поттера.

— Я собиралась обнародовать этот декрет завтра, но в свете обстоятельств заявляю, что отныне генеральный инспектор получает право отменять, назначать и изменять наказания учащихся!

— Я могу ознакомиться с документом? — спросил Дамблдор.

— Разумеется!

— Если все так, как сказала профессор Амбридж, то, боюсь, твое наказание, Гарри, останется в силе, — словно извиняясь сказал директор.

Амбридж выглядела победителем, триумфально вошедшим в завоеванный город. Поттер резко погрустнел. Как и говорил Драко, план провалился. Побочным эффектом станут наложенные наказания. Такова цена поражения. Но тут в казалось бы разрешившуюся ситуацию вмешался Симус.

— Как же меня все задолбало! — громко воскликнул он.

— Прошу прощения? — изумилась Амбридж, не без основания рассчитывавшая на благодарность.

— Сраный лжец Поттер, которому открыто покровительствует директор! — слизеринцы одобрительно закивали. — Долбаное Министерство магии и ваша уродская программа ЗОТИ! Скажите пожалуйста, волшебники с примесью неволшебной крови могут быть непредсказуемы! Я полукровка, и что мне теперь делать? Запереться в клетке? Да ебал я вас и вашего Фаджа!

Финниган закончил свой искрометный спич в полной тишине. Большинство было шокировано. Ко всеобщему удивлению, Амбридж не разразилась гневной отповедью. Вместо этого она повернулась к директору и раздраженно произнесла:

— Что ж... признаю свою ошибку, директор. Администрация школы совершенно верно решила отстранить этого молодого человека. Однако считаю, что срок наказания следует увеличить до года. И, разумеется, ни о каком пребывании в стенах школы не может быть и речи.

Прежде, чем кто-либо успел что-то ответить, Симус воскликнул:

— Вот и прекрасно! Пойду собирать свои вещи!

Амбридж удовлетворенно кивнула, в то время как Дамблдор задумчиво смотрел гриффиндорцу вслед.

Преподаватели ушли по своим делам. Школьники также отправились на занятия, обсуждая по пути произошедшие события.

— Удивительно! — возбуждено воскликнула Пэнси Паркинсон. — Этот полукровка получил по заслугам! Жаль, что вместе с ним не выпнули и Поттера!

— Заткнись! — прошипел Нотт, размышлявший над ситуацией. — Я пытаюсь думать!

— О чем думать? Финнигана отстранили на год, разве это не здорово? — возмущенно ответила та.

— Ты просто дура, Паркинсон, — насмешливо произнес шедший позади пары Забини, на его губах застыла привычная полуулыбка. — Вся эта сцена была подстроена. А значит, команда Поттера что-то замышляет. Вот наш юный Пожиратель и теряется в догадках, что это может быть.

Нотт резко развернулся на каблуках и, глядя Забини в глаза, произнес:

— А тебе не интересно? Лорд вернулся и набирает сторонников. На твоем месте я бы следил за языком.

Забини сделал шаг вперед и, сохраняя зрительный контакт, ответил:

— А то что? Проклянешь меня? Черная магия это так... неизящно, — с этими словами Блейз оторвал с мантии Нотта верхнюю пуговицу и стал вертеть ее в руках.

Теодор смотрел на потомка древнего рода зельеваров и отравителей, который сохранял на лице всю ту же безмятежную слегка ироничную полуулыбку, а затем развернулся и молча отправился в общую гостиную, так и не решившись забрать побывавшую в руках Забини пуговицу.

Блейз последовал за ним, на ходу бросив остолбеневшей Пэнси:

— Ни Поттер, ни Финниган не применяли хоть сколько-нибудь опасных заклинаний. Подумай об этом.

* * *

Лютный переулок, сентябрь 1995.

В итоге Сэм рассказал Пожирателю всё, что знал и о чём догадывался, за исключением того, что было защищено клятвами невыразимцев. Петтигрю пожаловался на то, что у него не слишком хорошо выходит пыточное проклятье, а потому ему пришлось пытать его собственноручно. Разумеется, помимо пыток в ход пошли всевозможные сочетания зелий правды, купленных здесь же, в Лютном. Очень удобно.

— Ну вот и все. Пора прощаться, — сказал Петтигрю, поднимая палочку.

— Подожди... расскажи мне... про то, что случилось в Литтл-Хэнглтоне... — прохрипел измученный Рэйли, подозревавший, что теперь может посоревноваться с Волдемортом на конкурсе красоты.

— Зачем тебе это? Ты ведь всё равно умрешь! — неподдельно изумился Пожиратель.

— Любопытство... считай что... последнее желание...

— Вот как... — протянул Петтигрю, — ты, наверное, на Рэвенкло учился? Впрочем, почему бы и нет.

И Питер рассказал всё, что произошло на кладбище после похищения Гарри Поттера и Седрика Диггори. Петтигрю неожиданно увлекся рассказом и решил воспользоваться возможностью выговориться тому, кто уже больше ничего и никому сказать не сможет:

— ...И когда я очнулся и понял, что у мальчишки не хватило сил убить меня, я почувствовал... разочарование. Мне придется и дальше жить с мыслью о том, что я предал лучших друзей. Это не жизнь... существование... Ты знаешь, малыш Гарри очень похож на Джеймса. Он был привязан к надгробию, жизнь висела на волоске, а Гарри сидел и насмехался над самым страшным темным волшебником столетия. Я бы так не смог. Да что там — не смог. Когда у меня был выбор, я предпочел предать своих друзей, о чем до сих пор жалею. Мне удавалось убедить себя, что все в порядке, но Гарри... это как вновь увидеть Джеймса. Представляю, что бы сказал Сохатый, если бы увидел сей щедрый дар... — Петтигрю потряс в воздухе серебряной рукой. — Он первым делом спросил бы, удобно ли ей дрочится, или что-то... Ай!

Пожиратель пытался прижать серебряную руку к внезапно ожившей метке, но в итоге лишь ударил ее протезом.

— Кажется, нам действительно пора прощаться, — торопливо пробормотал Петтигрю. — Ава...

Внезапно всё в комнате застыло. Не только Петтигрю, но и колышущийся обрывок занавески, копошащиеся по углам докси... Сэм почувствовал, как связывающие его веревки ослабли. Сзади послышался голос:

— Мне нельзя особо вмешиваться, но твои тропические коктейли уж больно хороши. Запомни, столик под пальмой забронирован за Яном. И конечно же, я ожидаю солидную скидку.

Рэйли ничего не понял, но ему сразу же стало не до слов незнакомца. События завертелись, словно внезапно в детской игре прозвучала команда «отомри».

— ...да Кедавра! — над головой Сэма мелькнул зеленый луч, но истерзанный аврор уже бросился на Пожирателя, сбив того с ног. Столик с пыточными инструментами опрокинулся вместе с палачом.

Петтигрю уже перенацеливал палочку, когда почувствовал, что нечто острое воткнулось ему в ногу.

Взвизгнув, Пожиратель аппарировал. Рэйли счел такой образ действий удачным и изо всех сил сконцентрировался на аппарационной площадке больницы Святого Мунго...

Лондон, ресторан «Макдональдс», октябрь 1995.

Драко Малфой шел по маггловскому Лондону, следуя указаниям из письма Симуса. Несмотря на то, что Финниган обосновал выбор места встречи необходимостью соблюдать конспирацию, Драко подозревал, что главную роль все же сыграло желание поквитаться за двухнедельное ожидание, вызванное необычайной занятостью Малфоя делами рода. Первоначально Драко даже и не думал о том, что обычная встреча в маггловском Лондоне может быть использована для того, чтобы уязвить его, однако спустя пятнадцать минут после выхода из «Дырявого котла» он поменял своё мнение. Прохожие постоянно бросали на него удивленные взгляды, и Драко бесился от того, что никак не мог понять причину. В конце концов, он не швырялся заклинаниями, не нес на плече сову, да и вообще выглядел, как обычный маггл. По крайней мере, мадам Малкин заверила его, что все вещи, которые он у нее приобрел, являются маггловскими. Простые синие джинсы, белая маггловская футболка с простеньким ребусом в виде символического сердца и букв I N Y. Драко без труда догадался, что надпись означает «Я люблю Нью-Йорк». Завершающими штрихами его облика стали длинный до пят черный кожаный плащ и солнцезащитные очки.

В общем, к месту встречи, небольшому маггловскому ресторанчику, отличительной чертой которого была большая желтая буква М на входе, Драко подошел, будучи изрядно раздраженным. Предвосхищая очередную порцию удивленных взглядов, Малфой с силой толкнул входную дверь и, гордо вскинув голову, вошел в помещение. И... буквально обомлел, увидев сидящего на скамейке Уизли! Пару секунд спустя до него дошло, что это просто сидящая на скамейке статуя, ничуть, кстати, не похожая на Рона.

Размышления Драко прервал жизнерадостный ржач Симуса, который приподнял стакан с напитком, приветствуя Малфоя.

— Закажи себе что-нибудь и присоединяйся, — посоветовал Финниган и кивком указал на ряд окошечек с кассовыми аппаратами.

Подражая посетителям в соседних кассах, Драко подошел к работнику заведения и поставил пластиковый поднос. Затем, щелкнув пальцами, как он привык делать, обращаясь к домовым эльфам, начал заказывать:

— Гамбургер и... ээ... молочный коктейль.

Худощавый кассир, не понявший причин жеста, но уловивший суть, злобно глянул на посетителя и сухо произнес:

— Разумеется, сэр. Желаете что-нибудь еще?

— Нет, — ответил Драко и положил на стол десятку. За его спиной ухохатывался Симус, не обращавший внимания на шипение рассерженных мамаш, призывавших его угомониться.

— Пожалуйста, сэр.

Забрав заказ, Драко направился к столику Симуса, а затем вознамерился было попробовать приобретенный коктейль, но был остановлен Финниганом.

— Я бы на твоем месте не стал. Кассир наверняка туда плюнул. Ты только глянь, как смотрит.

Драко обернулся. Кассир все еще прожигал его взглядом. Пожав плечами, Малфой отодвинул поднос и, склонившись к Симусу, зашептал:

— Почему ты назначил встречу именно здесь? Почему магглы смотрят на меня так, будто я сбежал из отделения для душевнобольных?

— Футболка и солнечные очки в октябре не лучший выбор, — ответил Симус, — застегни плащ и все будет в порядке. А встречаемся мы здесь по той же причине, по которой мне пришлось две недели торчать в «Дырявом котле» и разъяснять каждому встречному, почему я не в школе.

— Я был занят! — прошипел Малфой.

— А мне было скучно, — парировал Симус. — Вот я и решил таким образом себя развлечь. Кстати, того клоуна на входе, только представь себе, называют Рональд.

Драко ухмыльнулся.

— Нужно будет привести сюда Уизли.

— Ты имеешь ввиду Рона, его братьев или сестру? Если последнее, то знай, что «Макдональдс» — не лучшее место для свидания.

— Очень смешно, — пробурчал Драко.

— Нет, смешно — это если ты примешь к сведению этот совет применительно к первым двум случаям.

— Может быть, перейдем к делу! — едва не сорвался на рык Малфой.

— Без проблем, — ответил Финниган, отправляя в рот последний кусок гамбургера и одновременно бросая смятую в комок обертку на поднос. — Ближайший рейсовый автобус отходит через два часа. Оценим обстановку на месте, а дальше придумаем, как нам быть.

— Вообще-то, помимо всех прочих дел, я заказал порт-ключ туда и обратно, так что нам не придется часами трястись в маггловском автобусе, — торжествующе произнес Драко.

Симус задумчиво посмотрел на Малфоя, а затем медленно произнес:

— Знаешь, Драко, несмотря на все твои знания всевозможных политических комбинаций... иногда ты бываешь полным идиотом. Вспомни, мы отказались от идеи воспользоваться услугами «Ночного Рыцаря» только потому, что кондуктор мог растрепать о нашей поездке всей Англии. Теперь ты заказываешь порт-ключ, и каждый желающий за определенную сумму может не просто узнать о нашем посещении, но и выяснить точное время прибытия.

— Проклятье! — лицо Малфоя вытянулось от осознания масштаба совершенной им глупости. Отец бы за такое...

— Ладно, чего уж теперь, — вздохнул Симус. — Зато, как ты и сказал, время сэкономим.

* * *

Литтл-Уиннинг, тот же день.

Драко сидел на скамейке в безлюдном парке Литтл-Уиннинга и откровенно скучал. С тех пор, как Симус отправился опрашивать соседей, прошло уже больше часа. Свой отказ взять Малфоя с собой он мотивировал весьма странно: «С твоим прикидом еще подумают, что ты ищешь Сару Коннор». Драко не представлял, кто такая эта Сара Коннор, и потому не смог достаточно быстро придумать подходящий ответ. В итоге он решил остаться на месте и подождать результатов.

Примерно полчаса спустя Драко заметил Симуса, подходившего со стороны детской площадки. Обуреваемый жаждой деятельности, Малфой поднялся со скамьи и пошел навстречу.

— Ну как все прошло? — нетерпеливо спросил Драко.

— Да не очень, — признал Симус. — Такое ощущение, что в этот городок переселились сплетницы со всей страны. Из того, что мне рассказали соседи, нападение НЛО — одна из самых правдоподобных версий.

— НЛО? — не понял Малфой.

— А, забудь, — Финниган махнул рукой. — По крайней мере очевидно, что дом был сожжен магией, причем едва ли не до углей. Искать какие-то следы нет смысла.

— И что теперь? — спросил Драко. — Так и остановимся на версии директора?

— Не знаю, — пожал плечами Симус. — Нам нужно будет зайти в еще одно место. Гарри хранил там всякие магические штучки. Ключ у меня, так что дело за малым.

И они отправились к выходу из парка, не обратив внимания на колыхание веток у них за спиной.

Арендуемый Верноном Дурслем гараж находился недалеко от парка, и потому добрались они довольно быстро. Используя ключ Гарри, они с легкостью проникли в гараж. Внутри было темно. Небольшое окошко в левой верхней части помещения позволяло солнцу осветить лишь небольшой участок. Симус пощелкал выключателем и, убедившись, что света нет, потянулся за палочкой.

— Стой! — воскликнул Драко. — Твою палочку вновь отслеживают до конца года. Амбридж устроила все официально, я проверил в Министерстве.

С этими словами Малфой достал собственную палочку и произнес: «Люмос!» Яркая вспышка резко ударила по глазам и заставила Симуса отшатнуться. В тот же миг снаружи, в районе окна, послышался грохот и сдавленная ругань. За ними следили. Финниган сориентировался мгновенно:

— Драко, сундук! — Симус указал на единственную вещь в помещении, которая могла принадлежать магическому миру. Малфой не заставил себя упрашивать, вместо этого начал читать над сундуком заклинание уменьшения размеров. Свет мгновенно погас, но это не помешало Симусу нащупать длинную металлическую деталь от сломанного стеллажа и расположиться с ним слева от двери. Как оказалось, маневр был произведен своевременно. Внезапно дверь открылась, и в комнату влетело заклятье, едва не задевшее Драко, который тут же бросил зачаровывать сундук и повернулся к невидимой угрозе. Симус ударил наугад, предполагая, что удар должен прийтись в голову человеку среднего роста. Однако его расчеты не оправдались. Нападавший слегка взвизгнул, и тут же запустил в Симуса невербальным ступефаем. Парень с грохотом повалился в груду металлических деталей, но буквально секунду спустя к нему присоединился нападавший. Вспышка заклятья позволила Драко определить местоположение противника.

Драко оживил Симуса спустя пару минут. В его руках находился уменьшенный до размеров микроволновки сундук.

— Держи, — заявил Малфой. — Этот тип может быть не один, а из нас двоих только я могу пользоваться магией без последствий.

— Тяжелый, — произнес Финниган, успевший перехватить сундук. — Ты не мог его облегчить?

— Уж извини, — буркнул Драко. — Пора выбираться отсюда.

— Подожди! Кто этот тип? И, кстати, где он?

— Там же, где и был, — терпеливо объяснил Драко. — Я так и не смог снять с него заклятье невидимости, и потому добавил пару ступефаев, чтобы раньше времени не очнулся. А теперь нам надо выбираться отсюда. Вдруг у этого типа где-то рядом есть группа поддержки.

— Да-да... ты прав, — произнес Симус, — воспользуемся твоим порт-ключом, а дальше определимся.

— Ничего не выйдет, — категорично заявил Малфой, — порт-ключ сработает ровно в шесть вечера.

— Какого черта... — начал было Симус, но был перебит.

— Я просил сделать порт-ключ с запасом времени, чтобы мы могли как следует изучить обстановку.

— Не представляю, что можно делать столько времени в этом городке, — пробормотал Финниган. — Тогда возвращаемся к плану А, ищем автобусную станцию.

Драко лишь кивнул и вышел из гаража, игнорируя бормотание Симуса о том, что бегства от погони на рейсовом автобусе он даже в кино не видел.

Хогвартс, октябрь 1995.

— Фадж! — Фадж! Фадж! Фадж! — Фадж! — напевали ученики.

Смешанная колонна из гриффиндорцев разных возрастов строем приближалась к дверям Большого зала. Впереди торжественно шествовали близнецы Уизли и Гарри Поттер. Фред и Джордж не переставая размахивали палочками, волшебством поддерживая барабанную дробь. Гарри взял на себя роль запевалы.

— Славу дурака стяжал! — начинал он.

— Фадж! — Фадж! Фадж! Фадж! — Фадж! — подхватывали остальные гриффиндорцы.

— Из психушки он сбежал... — продолжал петь Поттер, не обращая внимания на изумленные взгляды проходящих мимо учеников.

— Фадж! — Фадж! Фадж! Фадж! — Фадж!

— Повелитель злобных жаб!

— Фадж! -Фадж! Фадж! Фадж! — Фадж!

— Наш министр всем нам враг!

— Фадж! — Фадж! Фадж!..

— Поттер! — яростный крик перекрыл все звуки и, должно быть, был услышан даже в Хогсмиде. Долорес Амбридж не оценила концерт гриффиндорской самодеятельности.

— Отработка немедленно! — продолжала бесноваться преподаватель ЗОТИ. — Всем!

У Амбридж едва ли пена изо рта не текла, а указательный палец, которым она указывала на гриффиндорцев явственно дрожал.

Случайные свидетели предпочли убраться с места развернувшегося действа как можно скорее, несмотря на то, что продолжение неминуемо должно было последовать. В этом все уже успели убедиться за время, прошедшее с начала учебного года.

— Профессор Амбридж! — радостно улыбнулся Гарри, делая вид, что только сейчас ее заметил. — Мы все с огромной радостью выполнили бы ваше указание, но вот беда... именно сейчас мы направляемся на отработку. Думаю, мистер Филч огорчится, если мы... А, кажется, вон он бежит. Ну что сказать, легок на помине.

И действительно, к месту разгоравшегося скандала уже спешил школьный завхоз. Другие преподаватели, включая декана Гриффиндора, старались держаться подальше от их конфликта с Амбридж.

— Что здесь происходит? — грозно вопрошал Филч, но никто не обращал на него внимания. Под убийственным взглядом Амбридж гриффиндорцы лишь гордо расправляли плечи, с вызовом глядя на опостылевшую жабу.

— Значит завтра! — взвизгнула преподаватель ЗОТИ.

— Увы... — Гарри развел руками в притворном сожалении. — Представители нашего факультета пользуются бешеной популярностью, и наш график отработок заполнен едва ли не на месяц, но, думаю, мы могли бы внести вас в список...

— Поттер! — вновь заорала Амбридж, с ненавистью глядя на смеющихся ей в лицо школьников. Затем чиновница взяла себя в руки и своим излюбленным сюсюкающим тоном произнесла:

— В таком случае я вас не задерживаю. Думаю, мистер Филч уделит вам особое внимание...

Завхоз улыбнулся, предвкушая расправу, и закивал.

— Что касается мистера Поттера, то для него я приготовила нечто особенное... Следуйте за мной.

Амбридж прошла мимо колонны гриффиндорцев к ведущей на второй этаж лестнице, а Гарри, пожав плечами, последовал за ней. Многочисленные портреты оживленно обсуждали увиденное, а многие так и вовсе поспешили перебраться на другие картины, чтобы увидеть, чем закончится перепалка между Поттером и Амбридж.

К удивлению Гарри, они направились не к кабинету профессора ЗОТИ, а к одному из неиспользуемых классов неподалеку. В отличие от многих других, этот кабинет не выглядел заброшенным. Несколько тарелок с кошечками, стоявших на полке почти пустого шкафа и относительно новый стол были единственными элементами обжитости помещения. И пока Гарри осматривал класс, Амбридж лихорадочно рылась в столе, постоянно бормоча:

— Министр... враг... грязная ложь... искоренить...

— Кхе-кхе, — прокашлялся Поттер, подражая профессору. Изумленная Амбридж оторвалась от своих поисков и посмотрела на ученика. — Я так понимаю, в остальном содержание песни не вызывает у вас протеста?

Не удостоив Гарри ответом, Амбридж продолжила поиски и еще яростней, повторяя, будто одержимая:

— Ложь... Ложь... Искоренить... Корнелиус поймет...

Затем, с видом триумфатора, Долорес вскинула руку с зажатым в ней пером.

Другой рукой она небрежно вытащила свиток пергамента и швырнула его на стол перед Гарри. Туда же она положила и перо.

— Вы будете писать строчки, Поттер, — с радостной улыбкой ворковала Амбридж.

— Строчки? — изумился тот. — Признаться, я поражен вашей готовности защищать вашего разлюбезного Министра... Столько театральщины и... строчки?

— Определение вида наказания — не вашего ума дело! — немедленно окрысилась профессор, затем на ее лице вновь появилась плотоядная улыбка. — Вы должны написать: «Я не должен лгать».

— Сколько раз? — легкомысленно хмыкнул Гарри, усаживаясь за парту. — И, кстати, где чернила?

— До тех пор, пока вы не усвоите урок, — буквально пропела Амбридж. — Что касается чернил... Они вам не понадобятся.

Не говоря ни слова, Поттер взялся за перо и начал выводить первые строки. Он немедленно почувствовал резкую боль в запястье и с недоумением взглянул на профессора. Затем, бросив взгляд на пергамент, он осознал, что пишет собственной кровью. Стараясь сдержать охвативший его гнев, Гарри спросил:

— Разве артефакты, использующие человеческую кровь, не считаются темными?

— Об этом не беспокойтесь, мистер Поттер, — радостно щебетала Амбридж, — продолжайте писать...

— Собственной кровью? — вскипел Гарри. — Не вы ли утверждали, что здесь, в стенах Хогвартса, мы в полной безопасности?

— Единственную опасность для учеников представляете вы! Вы и ваши гнусные лживые россказни! Маразматик Дамблдор может считать...

— Экспелиармус! — Гарри не дал Амбридж закончить ее обличительную речь, обезоружив её и отправив в короткий полет к стене. Он явно не сдерживался, вкладывая силу в заклинание.

— Подумать только, профессор... вас только что обезоружил школьник, — растягивая слова произнес Гарри, обращаясь к пытавшейся подняться на ноги Амбридж. — По-моему, это говорит о ваших чрезвычайно низких навыках специалиста по Защите... Ха! Помнится, вы также упоминали, что в этих стенах можно не опасаться нападения. Думаю, ваши способности в прорицании не уступают вашим навыкам в Защите. Какой там был совет на случай нападения? Ах, да... Позвать авроров... Думаю, вы можете это сделать, и тогда меня ждет очередной волшебный трибунал, конечно же, я соглашусь рассказать обо всем, что случилось в этом кабинете, в том числе и о вашем замечательном пере... И мы оба знаем, что будет дальше. Счастливо оставаться, профессор.

С этими словами Гарри покинул кабинет, напоследок громко хлопнув дверью.

* * *

Больница Святого Мунго, октябрь 1995.

Сэм Рэйли находился в состоянии глубокой депрессии, которое иногда сменялось безудержной яростью. Старшему аврору приходилось контролировать себя, поскольку в памяти была еще свежа проверка психического состояния, проведенная по личному указу Министра. А ведь поначалу ничто не предвещало беды... Ну, или же Сэм просто не подумал, когда правдиво изложил все, что с ним приключилось. Уже на следующий день после опроса перед его палатой появилась пара авроров для охраны. Учитывая все произошедшее, это нисколько не удивляло. Еще через день дежурный целитель настоял на полной ментальной проверке, при этом сославшись на указание Министра. Сэма, мягко говоря, подобное обращение оскорбило, однако, аврор рассудил, что раз дело дошло до такого, то лучше согласиться: ведь отказ может быть интерпретирован самым диким образом. К чести персонала больницы, они точно выполнили то, что от них требовалось, не пытаясь что-либо исказить. Не то чтобы Рэйли считал это возможным, однако слухи, которыми время от времени делились дежурные авроры, заставили не раз пожалеть о том, что он упомянул участие Того-Кого-Нельзя-Называть. Говорили, что Фадж грозил Скримджеру увольнением, и коллеги Сэма сходились во мнении, что рано или поздно Руфус поддастся нажиму. К чести главы аврората, он не стал выставлять своего подчиненного козлом отпущения. И потому, получив письмо от Скримджера, в котором тот приказал оставаться в Мунго, даже если для этого понадобится сломать себе ногу, Рэйли немедленно заказал полное обследование на наличие проклятий.

Сэм, конечно, был не слишком доволен перспективой дальнейшего нахождения в больнице, но долго скучать ему не пришлось. Через день после получения письма от Скримджера в его плату заявился волшебник в форменной мантии ДМП.

Представившись и выказав желание задать несколько вопросов, следователь начал буквально потрошить Рэйли. Ночная смена охраны сообщила, что сотрудники ДМП перетряхивают весь аврорат и, по всей вероятности, копают под него.

На следующий день следователь появился снова вместе с новым списком вопросов, хотя попадались и заданные ранее, но уже в другой формулировке. Сэм не был дураком и прекрасно осознавал, что ментальное обследование и теперешние допросы — звенья одной цепи. Это не укладывалось ни в какие рамки, ведь сообщив правду, он просто выполнял свой долг. А теперь какие-то посторонние люди выворачивали его жизнь наизнанку.

Еще через день пришли новости о том, что ДМП получил разрешение Визенгамота на изучение архивов аврората. Это было неслыханно. С этого момента Сэм осознал, что Министр не был единственной силой, которая желала его заткнуть. А уж после того как невыразимцу в соседней палате прислали дьявольские силки в горшке, Рэйли понял, что все может закончиться действительно плохо. Как только бездыханное тело невыразимца левитировали в морг, Сэм попросил перо, чернила и свиток пергамента, и после их получения незамедлительно написал прошение об отставке, которое передал вместе с уходившей сменой.

На следующий день смена принесла короткую записку от Скримджера, который сухо уведомлял, что отставка принята. Следователь ДМП, ранее заходивший ежедневно, также не появлялся.

Сэм не слишком долго думал о своей дальнейшей судьбе, ведь, в конце концов, он и ранее предполагал, что ему придется уйти из аврората по тем или иным причинам.

— Скажи, Тонкс, ты не хотела бы уехать отсюда? — внезапно обратился он к одной из дежуривших авроров.

— Прости, Рэйли, но ее интересуют лишь настоящие авроры, — с усмешкой ответил ее напарник, тут же получивший тычок локтем.

— С чего это вдруг такой интерес? — осведомилась Тонкс.

— Не знаю, после всей этой суеты решил уехать... Может быть, открою свое заведение...

— Заведение?

— Да. С блэкджеком и шлюхами.

Лютный переулок, ноябрь 1995.

Две фигуры в привычных для населения Лютного темно-серых плащах с капюшонами, исправно скрывающих личность владельца, достаточно легко влились в неиссякающий трафик подозрительных личностей, снующих туда-сюда по делам, интересоваться сутью которых было не принято, а в большинстве случаев еще и небезопасно. Впрочем, в этой части Лондона небезопасным было очень и очень многое.

Новички прекрасно осознавали это, и потому чувствовали себя крайне неуютно.

— Зря мы сюда сунулись, — негромко произнес Симус. — Могли бы продолжить поиски в маггловском мире... И вообще, я не подписывался весь год бродить неизвестно где, вместо того чтобы просто сдать экзамены!

— Не волнуйся. Я уже бывал здесь...с отцом, — голос Малфоя звучал не слишком уверенно.

Симус на это лишь хмыкнул и продолжил идти вперед. Они углубились в Лютный, миновав относительно приличные лавочки, расположенные на границе Косого переулка. Попадавшиеся по пути жилые дома выглядели все более обветшалыми по мере того, как они шли все дальше.

— Почти пришли, — заявил Малфой. — За следующим поворотом будет...

— Протего! — Симус создал щит еще до того, как успел осознать, что его друг повалился на землю без сознания. Заклинание нападавшего красными искрами осыпалось с поверхности щита. Симус мысленно поблагодарил Гарри за многолетние тренировки, которые были организованы членами факультета с его подачи. Помимо привычки мгновенно реагировать на потенциальную угрозу, Гриффиндор научил Симуса еще одной вещи: не колебаться. Нападающий был укрыт заклятьем невидимости. Или плащом-невидимкой. Впрочем, детали не имели большого значения. Финниган отправил взрывное заклятье куда-то в сторону врага и в то же время, схватив Малфоя за ногу, не обращая внимание на грохот и чьи-то раздраженные крики, попытался оттащить бессознательное тело товарища за угол. Больше он не успел ничего сделать...

Симус пришел в себя внезапно, волна информации, хлынувшая от органов чувств, перемешалась в невообразимую кашу, мешая мозгу толком осмыслить происходящее. К счастью, считанные мгновения спустя он начал приходить в чувство. Мутная пелена перед глазами рассеялась, являя деревянный потолок и десятка полтора пивных бочек, расставленных у стен небольшого подвала.

Непередаваемая какофония плавно трансформировалась в звуки лихой гулянки; но это был лишь фон. Неподалеку, скорее всего, на лестнице, ведущей в подвал, шел разговор на повышенных тонах. Финниган сразу же определил, что один из голосов принадлежал чем-то до крайности раздраженному Малфою. Хотя, конечно, понятно, чем именно раздраженному — в свете последних-то событий. Второй голос также казался смутно знакомым, и потому Симус решил просто пойти выяснить, что происходит.

— Ты просто мудила, Макферсон! И всегда им был, — заявил Малфой неосознанно поглаживая ссадину, оставшуюся после падения.

— А вот и Симус! — не обращая внимания на гневные речи, высокий нескладный парень улыбнулся, являя миру кривые желтоватые зубы. — Я немного перестарался с оглушающим, но взрывное кого угодно заставит понервничать!

Симус узнал его. Дункан Макферсон был одним из друзей Дэррила Локсли с их факультета. Как и многие гриффиндорцы, Дункан мечтал стать аврором, о чем неоднократно во всеуслышание заявлял. Сам он внешне был похож на головореза из Лютного, что порождало многочисленные шутки сверстников по поводу его карьерных перспектив. И вот теперь жизнь все расставила по своим местам.

— Я ващет за кружками ходил, думал очнетесь, пивка хлебнем, — заявил Дункан. — После мощного Ступефая башка как с похмелья... Да и за встречу надо бы... В общем, располагайтесь, а то дядя велел мне наверху не показываться.

— Ты решил, что после такого мы еще будем... — зашипел Малфой.

Симус поспешил вмешаться:

— Полегче, Драко.

— Эт правильно, — жизнерадостно заявил Макферсон, а затем, пристально глядя на Малфоя, добавил: — А то ведь так можно и вторую половину лица попортить... Оно тебе надо?

Драко невнятно пробурчал что-то нелицеприятное, но все же начал спускаться вниз по лестнице и встал рядом с Симусом.

Тем временем Макферсон незатейливо взломал крышку одной из бочек и начерпал три кружки пива, после чего восстановил бочку заклинанием.

— Ну, угощайтесь, малышня. Вам, конечно, только сливочное в Хогсмиде хлебать, но раз уж заявились в Лютный... Кстати, а зачем?

— Эээ... Дункан... не пойми неправильно, мы, конечно, ценим твое гостеприимство, пусть и весьма неожиданное... Наше дело достаточно деликатно, — Симус пытался выступать в несвойственной ему роли дипломата, поскольку Малфой был более чем раздосадован внезапным нападением и находился не в лучшем расположении духа, что он тотчас же и продемонстрировал:

— Не твое дело, иными словами.

— Кхех, — Дункан шумно отхлебнул из кружки и пристально уставился на Малфоя, в прищуренных глазах мелькнул недобрый огонек. — Знаешь, немного благодарности не помешало бы.

— Благодарности? — выдохнул Малфой. -Ты пытался нас ограбить!

— Жизнь такая, — пожал плечами Макферсон, машинально приглаживая челку, под которой скрывался небольшой шрам.

Малфой наконец-то пришел в себя, и чтобы окончательно восстановить душевное равновесие, отхлебнул пива, одновременно разглядывая собеседника. Макферсон был одним из тех гриффиндорцев, запустивших Аваду в василиска. Казалось, за прошедшие годы их однокурсник не слишком изменился. Он был почти такого же роста, те же черты лица, которые придавали ему некоторое сходство с Маркусом Флинтом, темные прилизанные волосы и карие глаза. Да, можно было сказать, что Дункан почти не изменился, но это только на первый взгляд. Следы ожога на руке, небольшой шрам от виска до верхней части лба и читавшаяся в каждом движении усталость говорили о том, что жизнь этого человека не была легкой.

— Как ты вообще здесь очутился? Ты ведь все мечтал стать аврором? — спросил Симус, первым прервав слегка затянувшееся молчание.

— Как очутился? — усмехнулся Макферсон. — Да вырос я здесь, вырос. Дядя дал денег на обучение в Хоге, я и думал в аврорат податься. Все бы хорошо, да Снейп, сука! Вышвырнул меня с продвинутого зельеварения, и привет. Хорошо хоть долю с василиска получил. Министерские, конечно, гроши заплатили, но свою лачугу теперь имею. Вернулся вот к семейному ремеслу. Обираю прохожих. В Косой меня не возьмут. Хозяева заведений помнят дубинку моего отца, а те кто постарше и деда застали. Впрочем, я не жалуюсь. Но меня все-таки интересует, чего это вы тут позабыли?

Симус взглянул на Драко, который сейчас тоже размышлял о том, что именно можно рассказать.

Тем временем Дункан не утерпел:

— Это ведь для Поттера, да? Из-за того, что Неназываемый вернулся? — нетерпеливо расспрашивал Макферсон, отставив кружку в сторону.

— Ну, в общем, да, — подтвердил его догадку Симус.

— Хорошо, — уже спокойно произнес Дункан. — Здесь уже давно знают, что Он вернулся. Ходят всякие, да вербуют народ помаленьку... намедни даже аврора Авадой завалили. Давненько такого не было. Расскажите поподробней, и может быть я смогу вам чем-то помочь.

— Только под клятву, — категорично заявил Малфой, также отставив кружку на одну из бочек.

После этого Макферсон произнес необходимые слова, и Симус скрепил обет. Далее последовал краткий пересказ событий, начиная с отбытия из Хогвартса.

Макферсон не на шутку задумался.

— Волшебники замешаны, тут спору нет. Иначе зачем кому-то устраивать засаду возле дома жертв? Магглы, магглы... как-то нехорошо все получается...

— Что именно? — спросил Драко.

— Как вам сказать... Есть такой персонаж в наших краях... Мундугус Флетчер. Лет пять назад он начал вести дела с магглами. Продавал здесь... как его... стаогненное... оружие. Отвратная штука. Пиф-паф, и концов потом не найдешь. Если кто-то и может знать об убийстве магглов волшебниками, так это он. Если, конечно, мы все-таки исключаем рейд Пожирателей. Ах, да какого черта! Одна убитая семья, и ни метки, ничего... точно не они. — Размышляя вслух, Дункан не переставая барабанил пальцами по бочке, чем изрядно раздражал Малфоя, но все же первым не выдержал Симус:

— И где нам найти этого Флетчера?

— Не спеши. Я еще не закончил. Так вот, как я уже сказал, если кто и может знать об этом деле, так это он, но... Вы ведь подозреваете, что заказчиком мог быть Дамблдор? Бля, сам себе не верю, Дамблдор! Короче, ходили слухи, что Мундугус время от времени выполняет некоторые поручения для нашего уважаемого директора. Так-то. В общем, если в деле действительно замешан Дамблдор, то Флетчер не только вам ничего и не скажет, но и сделает так, чтобы вы больше не совали нос в это дело.

— Но ведь не обязательно расспрашивать этого человека во время дружеской беседы... — осторожно намекнул Драко.

— Так-то да, — неуверенно ответил Дункан, — единственная проблема — найти его. В последнее время он постоянно ошивается неизвестно где.

Где-то через полминуты, обдумав все еще раз, Макферсон решительно кивнул. Скорее всего, собственным мыслям.

— Значит так, если этот тип объявится, я дам вам знать. Пришлю сову. Еще... навещу кое-кого из наших. Помощники аптекаря и приказчики... это не то, о чем мечтает гриффиндорец. Уж я-то знаю. Передайте Поттеру, что если он будет готов сделать свой ход, есть люди, готовые его поддержать. Чую, грядут интересные времена, и отсидеться в стороне удастся немногим. И лучше встретить опасность лицом к лицу, в кругу товарищей, чем сдохнуть на коленях, дрожа от страха. Правильно я говорю? А теперь, давайте еще по пиву!

Мелодично звякнули три кружки, знаменуя полное взаимопонимание разных поколений учеников факультета сэра Годрика.

Хогвартс, кабинет директора, ноябрь 1995.

Гарри знал, что нападение на Амбридж не пройдет даром, и потому последовавший вскоре вызов к директору не стал для него неожиданностью. Было бы странно, если бы директор оставил данный инцидент без внимания, однако настораживал тот факт, что всегда гостеприимный вплоть до навязчивости директор не предложил ни чая, ни даже лимонных долек, что было совсем уж плохим признаком.

Директор не стал долго держать Поттера в неведении и, убедившись, что его собеседник расположился, перешел к сути:

— Гарри, я думаю, ты знаешь причину, по которой ты здесь. Я очень разочарован. Тебе не следовало нападать на учителя. Какими бы ни были ваши отношения с профессором Амбридж, но в данный момент она является преподавателем этой школы. Преподаватели Хогвартса уважаемы всеми на протяжении веков. Я как директор не могу позволить нападению на профессора остаться безнаказанным, и потому следующий месяц, мой мальчик, ты проведешь в компании мистера Филча. Уж он-то придумает тебе подходящее занятие.

— Простите, сэр, возможно, я и перегнул палку... но она собиралась использовать кровавое перо! — горячо возразил Гарри. — С каких пор в школе начали применять пытки в качестве наказания?

— Когда-то их применяли, — философски заметил директор. — Думаю, Аргус будет рад просветить тебя о тех временах... Впрочем, довольно об этом. Гарри, я настаиваю на том, чтобы ты тщательнее обдумывал последствия своих действий. Более того, прошу тебя поумерить пыл в твоем противостоянии с профессором Амбридж.

— Я мог бы попытаться, сэр. Вот только не уверен, что Амбридж отступится, — ровно ответил Поттер. Портреты на стенах начали перешептываться, некоторые откровенно скептически хмыкали.

— Это может быть проблемой, — признал Дамблдор. — Но все же попытайся избегать конфронтаций. Профессор Амбридж поставила вопрос о твоем отчислении, а Министерство оказало давление на Совет попечителей. Я, конечно, воспрепятствовал этому, но полностью спустить на тормозах эту историю не удалось. Более чем уверен, что в дальнейшем Совет все больше будет склоняться на сторону Министерства. Твоя задача сделать так, чтобы никаких происшествий больше не было. Не стоит давать им повод.

— И все же не вижу проблемы, — упрямо, но уже несколько растеряно гнул свою линию Гарри. — Мы оба знаем, что рано или поздно проклятье должности избавит нас от Амбридж. Они могут попробовать сломать мою палочку, но ведь и я не обязан вручать настоящую...

— Ах, эти поделки близнецов Уизли, — понимающе кивнул Дамблдор и потянулся к чайному сервизу. — Может, чаю?

— Нет, спасибо, — ответил Поттер, глядя на то, как директор наливает себе чашку весьма ароматного напитка. — Что же касается экзаменов, то в данный момент у меня другие приоритеты.

Дамблдор тяжко вздохнул и произнес:

— Как я понимаю, борьба с Волдемортом имеет для тебя максимальный приоритет? — затем, дождавшись кивка собеседника, директор продолжил: — Твое пребывание в школе имеет непосредственное отношение к нашей борьбе. Поэтому я прошу тебя довериться мне и приложить все усилия к тому, чтобы не давать повода тебя отчислить.

Гарри молчал, обдумывая услышанное. Дамблдор не торопил, молча прихлебывал чай и наблюдал за суматошным движением приборов на своем столе.

— Если все действительно так, то я постараюсь не привлекать к себе внимания... Однако насколько я помню, мы договаривались о большей открытости между нами... В конце концов, я должен понимать...

Вместо ответа директор достал из ящика стола свиток пергамента и протянул его Гарри. Тот осторожно принял свиток и, развернув его, погрузился в чтение. Очень скоро он понял, что перед ним магический контракт, содержащий перечень обязательств множества наемных отрядов с одной стороны и Дамблдором-нанимателем с другой. В самом конце были перечислены отдельные отряды, их численность и полагающаяся каждом случае оплата. Из всего наскоро просмотренного Гарри вычленил главное. Пятьсот двадцать три боевых мага, тридцать семь горных троллей, мантикора и двенадцать великанов находились на службе у директора в течении полного года при условии ведения непрерывных боевых действий. Это было воистину впечатляюще.

— Это... да, — изумленно промолвил Гарри. — И все же я не понимаю, как все это связано...

— Все просто, Гарри. Все эти силы предназначены для того, чтобы уничтожить Волдеморта и его сторонников. — Гарри испытывал когнитивный диссонанс от того, что Дамблдор, рассуждая о столь серьезных вещах, говорил таким тоном и с таким выражением лица, словно был дедушкой, который обещает внуку подарить плюшевого пони. — Но, видишь ли, собрать такую силу здесь, в Англии, не привлекая ненужного внимания очень сложно. Учитывая настрой Министра — почти невозможно.

— Если в Министерстве узнают, шпионы Волдеморта обязательно донесут, — немедленно осознал Поттер. — Однако, если он узнает, что против него собраны такие силы... это может затянуть выступление и дать нам время подготовиться!

— Увы, время работает не на нас, — грустно улыбнулся Дамблдор. — Представь себе, что случится, узнай Министр об этой армии. Сторонники Волдеморта наверняка захотят решить эту проблему руками Министерства, а затевать гражданскую войну из-за того, что Министр решил, что моя единственная цель — занять его место... В общем, сейчас очень важно, чтобы внимание Министерства было сосредоточенно на нас с тобой. И пока мы оба находимся в замке, под присмотром Долорес Амбридж, Министерство не будет лезть туда, куда не следует.

— Я вас понял, сэр, — кивнул Гарри. — И я не подведу. Больше ничего подобного не повторится.

— Рад это слышать, мой мальчик. Ты можешь идти, но не забудь про отработки у мистера Филча.

Поттер кивнул и вскоре покинул кабинет директора, провожаемый взглядами портретов.

* * *

Аврорат, кабинет главы аврората, неделю спустя.

Скримджер хмуро смотрел на устроившегося в кресле невыразимца.

— Сколько это еще будет продолжаться? Я не могу держать аврорат в полной готовности вечно. Фадж не купился на историю о том, что Дамблдор собрал армию наемников и готовит переворот.

— Поразительно, правда? — усмехнулся в ответ Кэрроу. — Зато наш Министр абсолютно уверен, что в Хогвартсе в данный момент тренируют армию из школьников.

— Министр — идиот, — буркнул Скримджер.

— Скорее, он просто не может поверить, что кто-то может потратить огромные деньги не на развлечения или шикарный особняк. Впрочем, как я понимаю, у рядовых сотрудников нет никаких вопросов? Что насчет Амелии?

— Боунс привела в готовность собственные силы. Твоя работа? А впрочем, после истории с Рэйли многие и так убеждены, что ОН вернулся, — все так же глухо отозвался Руфус. — Я одного не понимаю — зачем? Зачем мы собираем силы против наемников Дамблдора, в то время как у нас на носу еще одна война с Тем-Кого-Нельзя-Называть?

Невыразимец замолчал, а затем медленно, через силу произнес:

— Альбус Дамблдор — великий человек. В начале сороковых мы точно знали, что он связан с Гриндевальдом. Не знаю, насколько правдивы слухи о том, что они... неважно, уже после войны я знал это абсолютно точно. В конце концов, Фламель пригласил его присоединиться к исследованиям драконьей крови не просто так. Он был уверен, что Альбус является знатоком магии крови. Надо ли говорить, где именно изучали свойства крови нацистские маги, и откуда мог почерпнуть сведения Альбус?

Скримджер побледнел:

— Вы хотите сказать, что Дамблдор был причастен к организации концлагерей?

— Я этого не говорил, — протестующе поднял руки невыразимец. — Вряд ли он имел к их созданию какое-либо отношение, но уж бывал он там точно. И, несмотря на столь примечательную историю, я верю, что он в какой-то мере пересмотрел свои взгляды. Но подпускать к власти такого человека уж точно не стоит. Думаю, он и сам это осознает.

— Информация шокирующая... но все же какое отношение все это имеет к нашим планам? — Скримджер приходил в себя, механически перекладывая свитки пергамента на своем столе.

— Самое прямое. Первоначально наш план основывался на том, что Дамблдор вернулся к старым идеям, и его нужно остановить. Потому я и попросил привести в состояние повышенной готовности аврорат. По плану мы должны были опередить противника и разгромить наемников. Теперь мы знаем, что главной угрозой следует признать Волдеморта (Скримджер слегка скривился). Но это меняет лишь цели нашего плана. Только теперь мы должны не разгромить силы наемников, но публично раскрыть их существование. Продемонстрировать силу и заставить Дамблдора вступить в борьбу официально.

— Не совсем понимаю смысл подобной комбинации, — сухо прокомментировал Руфус.

— Время. Нам нужно больше времени. Отдел Тайн исходил из того, что Министерство магии удержать не удастся. — Увидев потрясенное лицо Скримджера, Кэрроу тем не менее продолжил: — Слишком много внутренних угроз. Каждый агент Волдеморта, каждый сочувствующий или готовый за взятку передать секреты Министерства — непреодолимая угроза безопасности. Не говоря уже о том, что мы понятия не имеем, о чем рассказывает своим друзьям Министр или его первый секретарь. Защитных чар Министерства все равно что нет. Даже обладай мы абсолютным превосходством в численности, гарантированный эффект внезапности и качественное превосходство Темного Лорда и его внутреннего круга делают наше поражение неизбежным. Иными словами, чем больше авроров окажется в здании, тем больше будут наши потери. Скажу больше — Отдел Тайн уже свернул свою деятельность, а большая часть сотрудников сейчас занимается тем, что готовят тайные базы по всей Англии. Полагаю, Дамблдор также понимает неизбежность падения Министерства магии. Возможно, даже готовит альтернативное правительство и собирает силы. Но его планы играют нам на руку.

— Если все так, как вы говорите... не будет ли лучше... объединить усилия? — с сомнением протянул Скримджер.

— К сожалению, не лучше, — спокойно ответил невыразимец. — Как это ни удивительно, но Альбус со своим Высшим Благом в этот раз не видит всей картины целиком. Хотя, возможно, ошибаюсь и я, и у него есть какой-то совершенно гениальный ход, но я, что называется, предпочитаю синицу в руках. Лучше пусть будет кровавая, отдаленная, но гарантированная победа, чем гениальная многоходовка, которая может окончиться провалом из-за любой мелочи.

Продолжая буравить собеседника взглядом, Скримджер призвал бутылку огневиски из резного дубового шкафа, достал из тумбочки стакан и нацедил янтарной жидкости примерно на треть сосуда. Не предлагая невыразимцу, Руфус молча опорожнил стакан и кивком указал собеседнику продолжать. Что тот спустя несколько секунд и сделал:

— Дамблдор, конечно, может опираться на Хогвартс и нанести силам врага значительный ущерб. Но он не понимает одного. Сейчас, в отличие от войны с Гриндевальдом, принципиальное значение имеют не территория и силы, а структуры управления и идеология. Поясню. Консервативные круги Франции со времен реставрации монархии ориентируются на английское Министерство. Именно эти силы склонны разделять идеи чистоты крови. Последние несколько десятилетий мы поддерживали их очень и очень ограниченно. Если у Волдеморта будет хотя бы частичный контроль над Англией, то он бросит все силы Министерства на поддержку этих кругов. Таким образом крупнейшее магическое сообщество Европы попадет под влияние, если не под власть, Волдеморта совершенно легально, без всякой войны. Германия обескровлена после войны с Гриндевальдом. Бельгия и Нидерланды не продержатся и трех суток. Скандинавы с радостью поддержат курс Волдеморта, стоит ему стать официальным правителем, а поляки просто переориентируют свой политический курс в соответствии с желаниями нашего Министерства. Они сделают это тем более охотно, что идеи чистоты крови Темного Лорда вызовут бешенство у русских, которым останется готовиться к повторению новой отечественной войны. В итоге вся Европа окажется у ног Волдеморта, а силы Альбуса превратятся в некий аналог Сопротивления времен войны с Гриндевальдом. Сила, несравненная с масштабами всей Европы. А когда у него кончатся деньги, чтобы оплачивать наемников, исчезнет и эта сила.

Скримджер молча нацедил еще один стакан огневиски и тут же осушил его.

— Но не все так плохо, — ровно произнес Кэрроу. — Если наш план сработает так, как задумано, Волдеморту придется учитывать наемников Дамблдора, и это даст нам как минимум год, ведь Темному Лорду придется вербовать больше сторонников.

— И какой же в этом смысл? — тоскливо спросил Руфус. — Если Министерство все равно падет, а затем последует то, что вы описали?

— То, что я описал, возможно только в случае, если ему удастся захватить контроль над страной. Если ему достанется лишь комплекс зданий с взломанными чарами, сгоревшим архивом и запасом канцелярских товаров, то описанного мною может и не случиться. Темному Лорду придется восстанавливать управление страной в условиях полыхающей гражданской войны. Причем, скорее всего, вместо экономики Волдеморт займется очищением магического сообщества. Магглорожденные, полукровки и просто противники нового режима очень быстро погибнут, спрячутся или организуются для борьбы с Пожирателями. Без основной массы работников и потребителей экономика очень быстро схлопнется, и тогда Темный Лорд полезет в карман к старым семействам. И если его сторонникам не привыкать, то большая часть старых родов, даже темных, поднимется на борьбу с тираном, который осмелился покуситься на святое — их кошелек. Англия утонет в крови, но старые рода за рубежом увидят результат, и вряд ли пожелают подставить свои кошельки. Более того, с определенного момента, возможно, мы сможем рассчитывать на международную помощь.

Скримджер подобрался, его лицо отражало решимость сделать все, чтобы предотвратить победу темных сил. В этот момент он был как никогда похож на льва, причем не только благодаря своей знаменитой прическе.

— Я готов. Что от меня требуется?

— Вам предстоит стать Министром, который разрушит волшебную Британию.

— Министром? — Кэрроу только что озвучил давнюю мечту Скримджера, который и представить не мог, что ее воплощение в реальность может оказаться полным кошмаром.

— Ну разумеется. Думаю, Фаджу осталось совсем недолго. Как только станет окончательно ясно, что Волдеморт вернулся, его пребыванию на должности конец. От лица Отдела Тайн заверяю вас, что вы получите всю необходимую поддержку. Я лично дал разрешение применять Империус к членам Визенгамота, чтобы обеспечить вашу победу, хотя, надеюсь, это не понадобится.

— Вы хоть представляете, насколько это незаконно? — серые глаза Скримджера буравили прикрытое капюшоном лицо невыразимца.

— Вполне. Но вскоре все это перестанет иметь значение. Пока же от вас требуется держать наготове авроров и в случае нужды выступить со всеми силами, чтобы оказать давление на Дамблдора, а затем и сообщить о столкновении всей Англии.

Скримджер рывком поднялся с кресла.

— Я немедленно отдам приказ усилить бдительность, как только эти наемники появятся в стране...

— Они уже здесь, — ровно произнес невыразимец.

— Это невозможно! — едва ли не прорычал Руфус. — Я глава аврората, мои люди не могли пропустить перемещение нескольких сотен волшебников!

— Еще как возможно, — хладнокровно возразил Кэрроу. Он сдвинул на колени перекинутую через плечо кожаную сумку и начал доставать свитки пергамента. — Здесь отчет Отдела магического транспорта. Начальник Департамента таможенного контроля Эмилия Вэнс сообщает, что за последние несколько месяцев в Англии побывало около двух тысяч волшебников. Все уже покинули страну. Ничего подозрительного обнаружено не было. Проверить это мы не можем, но мисс Вэнс находится под наблюдением.

— Это ни о чем не говорит, — резко выдохнул глава аврората.

— Само по себе ни о чем. Кроме того, что число посетивших Англию волшебников как минимум удвоилось. — Невыразимец покопался в своей сумке, достал оттуда яркий буклет и протянул его Скримджеру. — А теперь взгляните сюда.

— Оркестр горных троллей и танцующая мантикора, — прочитал Руфус. — Что за бред?

— Бред? — притворно удивился Кэрроу. — А отец убитого Пожирателем Седрика Диггори, по совместительству — глава Отдела по контролю за магическими существами, посчитал иначе. Организаторы данного... развлекательного мероприятия получили разрешение на ввоз мантикоры и тридцати семи горных троллей. Для оркестра, видимо. А еще у нас в стране будет пребывать дюжина великанов, которые приехали на сельскохозяйственную ярмарку. Согласно документам, по крайней мере.

— Твою ж мать, — Скримджер был порядком оглушен известиями. Он вернулся в кресло и задумчиво уставился на бутылку огневиски.

— Хорошая мысль, — кивком указал на бутылку невыразимец, — самое интересное еще впереди. ДМП сработали на удивление профессионально и, руководствуясь донесениями собственной агентуры, провели рейд в окрестностях Кардиффа. Задержано двенадцать иностранцев, которые, согласно данным Таможенного департамента, к тому моменту благополучно покинули страну. Дело было передано аврорату. Согласно отчету старшего аврора Шеклбота, задержанные были абсолютно безобидны, их пребывание в стране абсолютно законно, а в отчет Таможенного департамента вкралась ошибка. В общем, все они были отпущены и, судя по всему, Англию так и не покинули.

— Твооою ж мааать... — едва ли не простонал Скримджер.

Лютный переулок, начало декабря 1995.

Последние лучи заходящего солнца неравномерно освещали опустевшие дворы и закоулки Лютного переулка. Многочисленные двух-трехэтажные постройки отбрасывали причудливые тени, похожие на каких-то невообразимых монстров, которые, по мнению большинства обывателей, вполне могли водиться в столь зловещем месте. Разумеется, эта часть магического Лондона не являлась цитаделью зла, впрочем как и оплотом добродетели.

Дункан Макферсон, сопровождавший Драко и Симуса во избежание ненужных осложнений с местными, поделился мнением о характере этого места:

— Зло и Добро — понятия иррациональные. Ни один владелец здешних лавок не откажется продать клиенту товар, потому что его можно использовать в благих целях, равно как и не станет давать скидку клиенту, обещающему использовать его товар, чтобы кому-то навредить. Деньги не только не пахнут, но и не оценивают происходящее категориями морали. И если кто-то здесь руководствуется чем-то иным, нежели жажда наживы и трезвый расчет, то вскоре такой персонаж разорится или же отправится на тот свет. Хотя, скорее всего, произойдет и то и другое.

Драко и Симус молча слушали Дункана, потому что он сам велел им помалкивать. Но чего ради он в таком случае пустился в рассуждения, было совершенно непонятно.

По мере углубления в переулок мрачные, но вполне солидные заведения сменялись небольшими домиками разной степени обветшалости. Как правило, первый этаж был каменным и иногда был занят под лавку или мастерскую, о чем свидетельствовали подсвеченные магией резные вывески; верхние этажи были деревянными, и создавалось такое ощущение, что они были сделаны из всевозможного строительного мусора и налеплены сверху на оригинальное строение. Время от времени попадались расположенные на разных сторонах улицы дома, верхние этажи которых образовывали арку и, надо полагать, соединялись в одно здание. В подворотнях частенько ошивались всевозможные мутные личности. Одним Дункан кивал, иные спешили убраться подальше едва завидев прицепленную к его поясу дубину из кости тролля с выгравированными на ней рунами, которая вызывала восхищение у Симуса, изумление у Малфоя и, как выяснилось, страх у многих обитателей Лютного.

Несмотря на общее ощущение неухоженности, скоро оказалось, что пройденная часть переулка была вполне приличной в сравнении с заброшенными, полуразвалившимися зданиями, которые стали все чаще попадаться по правой стороне дороги. Уцелевшие части поросших мхом крыш стыдливо прикрывали полусгнившие, местами проломленные стены. В темных провалах окон, казалось, гнездилась сгустившаяся тьма. До троицы то и дело доносились звуки, свидетельствовавшие о том, что в домах могли скрываться существа гораздо опаснее докси, боггартов и прочей мелкой нечисти.

Опытный Макферсон постоянно был настороже, и такое его отношение передалось и спутникам, которые судорожно сжимали палочки, то ли готовясь отражать нападение, то ли чтобы успокоить разыгравшееся воображение, которому, впрочем, довольно мрачная действительность оставляла не так уж много места.

К счастью, Лютный, как, впрочем, и Косой переулок, был очень небольшим, и потому самую жуткую часть Симус и Драко прошли довольно быстро. Каждый из них был рад, что им посчастливилось встретить Дункана, который вызвался помочь им в их деле. Даже оставив за скобками возможные конфликты с местными, присутствие опытного волшебника делало их пребывание в столь мрачном месте не таким страшным.

Макферсон не один раз говорил, что знает, где обитает Флетчер, однако ребятам и в голову не могло прийти, что пунктом их назначения окажется невзрачная двухэтажная гостиница, по своему внутреннему убранству изрядно напоминавшая «Дырявый котел». Как оказалось, одним убранством сходство не ограничивалось.

Дункан провел своих спутников к примыкавшей к камину подсобке и произвел палочкой ряд нехитрых манипуляций, заставивших каменную кладку разойтись в стороны, открывая узкий проход в доселе невиданный Драко и Симусом район магического Лондона.

— Где это мы ? — первым выразил охватившее обоих недоумение Симус, разглядывая многочисленные дома, сильно напоминавшие римские инсулы.

— Это тоже часть Лютного, — кратко пояснил Дункан. — Самая бедная его часть.

— Бедная? — изумился Симус. — Эти дома выглядят приличней, чем те халупы, что мы проходили. Правда, загажено здесь все...

— Эти дома принадлежат Министерству и имеют стандартный набор чар. Наниматель может лишь добавить свои заклятья на дверь, да и то перечень разрешенных очень уж ограничен. В остальном ты прав, изнутри эти дома даже лучше, чем снаружи. Вот только строения в примыкающей к лавкам части Лютного находятся в частном владении, и хозяева могут творить там все, что захотят. Соответственно, уровень комфорта там повыше, не говоря уже о безопасности, что для Лютного далеко не последнее дело.

— И что, — протянул Драко, — никому в голову не приходит убрать эти отходы? Это место похоже на свалку!

— По идее, этим должны заниматься министерские, но когда ты в последний раз видел, чтобы они хоть что-то делали верно? — размеренно отвечал Дункан, одновременно оглядываясь по сторонам. — Нам туда.

Неизвестно, чем руководствовался Макферсон, поскольку ни Драко, ни Симус не могли с ходу заметить ни одного ориентира. Да и главной улицы здесь не было. По правде говоря, здесь вообще не было никаких улиц, а лишь проулки, переходы между налепленными вплотную друг к другу домами. Продвижение по этим проулкам также было нетривиальной задачей. Все свободное место было завалено каким-то хламом, поломанными коробками, разбитыми бочками и другой тарой. Содержимое всех этих сосудов находилось в разной стадии разложения и потому запах был соответствующий.

Наконец их небольшая группа достигла места назначения. По крайней мере, Дункан заявил, что четырехэтажное здание в западной части образованного четырьмя инсулами пятиметрового дворика — то самое место.

— Странно, — задумчиво произнес Макферсон. — Дверь уже вскрыта.

— Хочешь сказать, что в здание нельзя просто войти? — скептично спросил Драко.

— Можно. Постучи палочкой по двери и оставь свою подпись министерским. Это сделано вроде как для безопасности. Считается, что темные существа, не владеющие палочкой, не смогут войти. С другой стороны, если в доме кого ограбят или пришибут, у авроров на руках будет список посетителей.

— И как же такие ограничения обходят? — не унимался Малфой.

— Есть способы, — не стал распространяться Дункан и первым вошел внутрь.

Здание было разделено на две неравные части. Как оказалось, сдаваемое Министерством жилье занимало почти целый этаж. Под лестничную площадку было выделено очень мало места. Настолько, что даже вдвоем подниматься было довольно затруднительно. Квартира Флетчера располагалась на последнем этаже инсулы.

Шедший первым Дункан заметил слегка приоткрытую дверь. Обитателей Лютного было трудно заподозрить в беспечности или в вере в людскую добродетель.

Макферсон резко вытащил палочку и наложил на себя и своих спутников приглушающие шаги чары. Однако вскоре выяснилось, что даже при всем своем опыте Дукан спохватился поздно.

— Кайл, отрыжка гиены! Где тебя гриндилоу носили?! Тащи скорее зелье.

Тут уже Драко и Симус сообразили, что все идет не так, как задумывалось, и без колебаний достали палочки.

Дункан дал знак следовать за ним и решительно шагнул в квартиру.

— Поздорову, Хромой! — поприветствовал он седого, имевшего невероятное сходство с хогвартским завхозом Аргусом Филчем. Только в отличие от замкового повелителя швабр, находившийся перед трио волшебник обладал изрядной лысиной и очень, очень недобрым взглядом.

— Макферсон, — проскрипел волшебник, слегка опуская палочку. Двое его подручных отчего-то не спешили последовать примеру босса. — Чего надо?

— От тебя — ничего, — спокойно ответил Дункан. — Однако к Флетчеру разговор есть...

— Проваливай, — рыкнул Хромой.

Симус и Драко направили палочки на подручных Хромого, которые ответили тем же, однако для договаривающихся сторон это не имело никакого значения.

— Это с чего бы?

— С того. Кто успел, тот и съел. Слыхал такое? — оскалился Хромой.

— Я-то много чего слыхал, вот только тебя сейчас никак не пойму. Поговорим мы с Флетчером, да и пойдем своей дорогой, а ты потом что хочешь с ним делай. Хоть на куски режь, хоть наклонности свои содомитские удовлетворяй...

— Не зарывайся, мальчик, — едва ли не зашипел Хромой. — Вали отсюда и молокососов своих забери, а не то кончишь, как твой папаша...

— Рад, что ты о нем вспомнил. Вспомни еще о том, как ты обрел свое прозвище, — с этими словами Дункан постучал по рукояти дубины.

Некоторое время волшебники мерились взглядами, пока старший наконец не проворчал:

— Так уж и быть. Только хрен ты чего добьешься. Ужрался он даже и не знаю чем. Такую хрень несет... И заклятья его не берут, вот за зельем парнишку отправил. Марк!

Подручный Хромого не дожидаясь дальнейших указаний вытащил из-за продавленного дивана изрядно побитого Мундугуса Флетчера.

— А кляп-то зачем? — осведомился Дункан.

— Сам послушай, — проворчал Хромой.

Все тот же подручный вытащил кляп, и связанный пленник тут же пискляво возопил на всю квартиру:

— Розовые слоники на полянке пляшут! Розовые слоники хоботками машут!

Не прошло и минуты, как ко всеобщему облегчению кляп был водворен на место. Напряжение спало, и Драко с Симусом наконец-то получили возможность как следует оглядеться. Нужно сказать, что квартира Флетчера представляла собой органичное продолжение Лютного переулка. То есть была загажена по максимуму. Вся мебель в квартире несла на себе следы многолетнего использования и имела множество повреждений вроде отломанных ножек табуреток или отсутствующих дверец у шкафчиков. Повсюду валялся различный хлам, возможно, когда-то трансфигурированный во что-то полезное, и теперь вернувший изначальную форму. Особого внимания удостоились огромная куча разномастных котлов в углу и целая кипа нераспечатанной корреспонденции на видавшем виды столе, который к тому же был основательно загажен совами. Несмотря на изрядную захламленность, чужеродный предмет сразу же бросился в глаза. На обеденном столе покоилась обычная маггловская спортивная сумка, рядом с которой лежало самое настоящее ружье с разбросанными вокруг патронами. Симус подошел к столу, с интересом переломил ствол и заглянул в казенник. Выпавшие гильзы застучали по полу, и все взгляды тут же скрестились на парне.

— Шейм. — Дункан мотнул головой в сторону Драко, который благоразумно продолжал удерживать позиции возле входной двери.

Повинуясь внезапному порыву, Симус схватил со стола два патрона и начал не спеша заряжать ружье.

— Мало того, что ирлашка, так еще и грязнокровка... — прокомментировал Хромой.

Звонко щелкнул вставший на место ствол, и Симус, не показывая волнения, вернулся к двери.

Тем временем Дункан пытался сгладить впечатление от их внезапного появления, которое едва не обернулось конфронтацией.

— Хромой! Я достал! — внезапно прокричал ворвавшийся в квартиру волшебник.

Симус не знал правил обращения с оружием, и потому нет ничего удивительного, что его пальцы, лежавшие на курке, дрогнули, когда он обернулся на звук и увидел влетевшего в квартиру волшебника. Под аккомпанемент сдвоенного выстрела тот самый Кайл, которого, видимо, и дожидался Хромой, вылетел за дверь с простреленным животом.

Одновременно Дункан едва успел увернуться от разлагающего плоть заклятья, брошенного Хромым, которое угодило в оставшегося безымянным подручного. С диким воплем тот завалился набок, а пущенное им смертельное проклятие угодило в потолок над головой Симуса, вместо того, чтобы ударить тому в спину.

Чувствовавший приближающиеся неприятности Малфой увернулся от своей Авады самостоятельно, отправив в ответ Секо, которое также не попало в цель. Ударившие в твердые объекты смертельные проклятия вызвали пару небольших взрывов, однако на развернувшийся бой они никак не повлияли.

Дункан ушел в глухую защиту, поочередно то уклоняясь, то принимая на щиты вражеские заклятья. Так не могло продолжаться долго. Хромой был более опытным противником и, вероятно, легко прикончил бы его на столь ограниченном пространстве. После чего они вдвоем с оставшимся подручным с легкостью перебили бы мальчишек. Но столь вероятный исход не стал реальностью благодаря всего одному заклинанию Симуса:

— Акцио котлы! — истошно завопил он, и целая туча бронзовых и оловянных монстров обрушились на уцелевших членов банды Хромого. Не то чтобы котлы могли нанести им существенный урон... А вот помешать уклонению от заклятий — запросто. Это и произошло в обоих случаях. Марк получил костоломное заклятье в грудную клетку и тут же повалился на пол. Более опытный главарь сумел не только уклониться от летящих котлов, но и заблокировать проклятье Дункана, которое только и смогло, что разрушить наспех выставленный щит. Но, как сказали бы кентавры, так сложились звезды, что уцелеть Хромому было не суждено. Знаменитая дубинка Макферсонов из тролльей кости, напитанная темной магией, предотвращающей заживление с помощью волшебства, направленная твердой рукой, угодила прямо в висок противника. Хромой умер мгновенно.

Тишина наступила внезапно. Драко и Симус были бледны и с недоумением осматривали место побоища, как бы не понимая, как все это могло произойти.

Внезапно застонал угодивший под заклятье гниения плоти бандит. Дункан несколько секунд смотрел на него, а затем произнес:

— Это будет даже милосердно.

Макферсон занес палочку над агонизирующим волшебником:

— Авада Кедавра!

Драко и Симус в шоке смотрели на него.

— Чего встали? Мы еще не закончили. Симус, забери зелье у того типа, которого ты подстрелил.

Финниган оторопело кивнул.

— Стой! — окликнул его Макферсон и, глядя обернувшемуся Симусу в глаза, добавил: — Добей его.

Вернувшийся через пару минут Симус буквально позеленел, но молча передал требуемое зелье и на вопросительный взгляд коротко кивнул.

Дункан подошел к Флетчеру и вытащил кляп.

— Рооооозовые слоооники!

— Малфой, вливай ему зелье в глотку, — раздраженно рявкнул Макферсон, ухватив Флетчера за волосы и запрокинув его голову. Мундугус закричал от внезапной боли, и Драко поспешил залить флакон с зельем тому в рот.

Никто из них понятия не имел, какое конкретно зелье притащил подручный Хромого, однако было разумно предположить, что оно должно привести Флетчера в чувство.

Предположение оказалось верным. Взгляд пленника моментально прояснился, но дальше все пошло не по плану.

Первым, что увидел Флетчер, были трупы — один с размозженной головой, а второй и вовсе полусгнивший. Учитывая, что он все еще был связан, подобное пробуждение не сулило ничего хорошего. И он попытался аппарировать. Министерство не ставило на дома подобных чар, а в его недавнем состоянии попытка аппарации была равносильна самоубийству. Впрочем, как оказалось, Флетчер сильно переоценил степень собственного протрезвления. С громким хлопком Мундугус исчез из удерживавших его веревок.

— Дева Мария и Святая Бригитта! — почти взвизгнул Симус.

— Вот говно, — прокомментировал Дункан.

И лишь Малфой, поражаясь собственному хладнокровию, сбросил с плеча кусок кишки Флетчера и произнес:

— Вот это расщепило так расщепило...

И действительно, самыми крупными фрагментами Флетчера были голова и конечности, разлетевшиеся по квартире. Все остальное неравномерно покрывало стены, потолок, предметы обстановки и незваных гостей.

— Надо бы забрать с собой его почту. Да и в вещах не мешало бы покопаться, — добавил Драко.

— Без меня, — простонал Симус, а затем, не выдержав, начал опустошать желудок.

«Дырявый котел», два дня спустя.

«Дорогой Мундугус,

Альбус Дамблдор»

Драко Малфой присвистнул, отвлекая Симуса от разбора разнообразного хлама, который им удалось вынести из квартиры Флетчера. Для того, чтобы пронести все найденное «богатство» в арендованную комнату в «Дырявом котле», им пришлось приобрести зачарованный сундук, который стоил больше, чем весь собранный у Флетчера хлам.

— Нашел что-нибудь интересное? — спросил Симус, выкидывая в сторону резиновую уточку для ванной.

— Да, — коротко ответил Малфой. — Часть из этих писем — от Дамблдора, и, похоже, волшебника, который напал на нас в Литтл-Уиннинге, звали Дингл. Никогда о нем не слышал.

— Я, в общем-то, тоже, — пожал плечами Финниган, попутно разглядывая пресс-папье, которое вскоре отправилось вслед за резиновой уточкой. — Это ни о чем не говорит. Что-нибудь еще интересное?

— Пока не разобрался. Из тех, что уже просмотрел, большая часть — это угрозы, требования вернуть долги и так далее. Надеюсь, мне удастся найти в этом мусоре хоть что-то полезное. И, кстати, если ты кого-то не знаешь, то это действительно ни о чем не говорит, однако если кого-то не знаю я, это значит, что данная персона недостаточно важна, чтобы ей интересовались Малфои.

— Ну и самомнение... Продолжай разбирать бумаги. У тебя хоть понятно, что искать, а я с таким же успехом мог бы ковыряться в мусорке.

— Позволь спросить — что же тебя останавливает? — склонив голову влево иронично спросил Драко.

— Заткнись, — огрызнулся Симус. — Будет что интересное — читай вслух.

Беседа оборвалась, и каждый из них продолжил заниматься своим делом. Кучка бесполезных маггловских вещей росла несколько быстрее, чем стопка отброшенных пергаментов у кровати, на которой сидел Малфой, пока наконец Драко не воскликнул:

— Ага! Вот и следующее!

— Ну, что там? — заинтересовался Симус.

Драко начал зачитывать послание:

«Мистер Флетчер,

Альбус Дамблдор»

— Ахуеть, — вымолвил Симус с недоверием глядя на собственную палочку. — Разве посторонние могут следить за мной через министерские чары надзора?

— Не должны, — ошеломленно произнес Драко. — С другой стороны, Альбус Дамблдор — это ведь не просто проходимец с улицы.

— Получается... мы под колпаком? — уточнил Финниган.

— Ты, — жестко ответил Драко. — А я с тобой заодно.

Симус воздержался от комментариев, предложив вместо этого просмотреть оставшиеся бумаги. Последнее письмо от директора не содержало какой-либо ценной информации. Дамблдор всего лишь выражал свое разочарование и предупреждал, что в случае каких-либо проблем с законом он не станет торопиться вытаскивать Флетчера из неприятностей. После того, как с корреспонденцией было покончено, Драко и Симус решили разобраться с вещами. Но ни многочисленные садовые фигурки, ни столовые приборы, ни пульт от телевизора не дали никакой новой информации, пока они не наткнулись на несколько фотографий в пластиковых, сделанных под серебро, рамках. На большей части фотографий был изображен пухлый светловолосый ребенок. Иногда попадались фотографии семейной пары — высокая худощавая блондинка стояла в обнимку с дородным мужчиной с пышными как у моржа усами. Ни Драко, ни Симус не имели представления, как выглядят родственники Гарри, и потому допускали, что Флетчер мог просто ограбить маггловский дом. Наконец и эта версия была отброшена. На последней фотографии был изображен все тот же дородный мужчина в костюме гигантского слизня. В левой руке он держал маску Джаббы-Хатта, как любезно пояснил Симус. В правой руке мужчины находился конец бутафорской цепи, к которой была как бы прикована все та же блондинка. Она была одета в... нечто, что должно было изображать, что она одета. На переднем плане находились двое малышей. Пухлый блондин в хламиде и с пластиковым световым мечом. Второй мальчишка был хорошо знаком Драко и Симусу — растрепанные черные волосы и ярко-зеленые глаза были отличительными чертами Гарри Поттера. Мальчишка на фотографии выглядел очень недовольным, косясь на зажатую в правой руке маску, которая, как опять же пояснил Симус, была завершающим элементом костюма Чубакки.

— Охренеть, — первым прокомментировал увиденное Финниган.

— Да уж... И все же выходит, что Флетчер обворовал семью Поттера. И о чем же это нам говорит?

Симус не ответил, глубоко погрузившись в собственные мысли, а затем коротко произнес:

— Дом. Вот что не давало мне покоя. Дом, черт побери, — все больше возбуждаясь торопливо говорил Финниган. — Гарри был прав на все сто. Не могу в это поверить, но, похоже, директор действительно...

— Стоп! — оборвал его Малфой. — О чем ты вообще? Какой дом?

Симус раздраженно отмахнулся от товарища и начал пояснять:

— В Литтл-Уиннинге... Я осматривал место... дом сгорел дотла.

— И?

— Взгляни на эти вещи. Ни одной подпалины! Плюс кто-то явно собирал все это бессистемно, в спешке…

— Словно торопился собрать все, что можно, до того как до вещей доберется огонь... — закончил Драко, досадуя, что не он обратил на это внимание. — Но он мог обнести дом сразу после ухода Пожирателей...

— Верно, — кивнул Симус. — Но есть еще кое-что... Патроны!

— Мерлин и Моргана! — простонал Малфой. — Выражайся яснее!

— Яснее, — покивал Финниган и торопливо, рубленными фразами начал пояснения: — Тогда в квартире Флетчера. В ружье оставались гильзы. Это значит, что хозяин оборонялся, и нападавший или нападавшие видели, на что способно огнестрельное оружие, и потому Флетчер взял его с собой! Ружье было взято с трупа!

— Притянуто за уши, — констатировал Малфой. — Может, все так, как ты говоришь, а может, ружье было захвачено по той же причине, что и резиновые уточки.

— Вот тут-то мы и подходим к самому главному. — Симус патетично вскинул указательный палец. — Патроны. В коробках и россыпью. Если бы ружье было прихвачено заодно с уточками, Флетчер не стал бы заморачиваться , разыскивая в горящем доме боеприпасы. Я бы еще понял, если бы он прихватил их в патронташе, но нет, боеприпасы были собраны специально.

— Не сходится, — хладнокровно срезал версию Драко. — Дункан говорил, что Флетчер вел дела с магглами и как раз таки торговал подобными штуками...

— Да... Как-то позабыл об этом, — признал Симус. — Однако это значит, что он хорошо знал, что без патронов оружие бесполезно. И потому целенаправленно их искал. Учитывая, что магическое пламя горит достаточно быстро, можно смело утверждать, что Флетчер был в доме Дурслей спустя считанные минуты после убийства хозяев, иначе патроны просто взорвались бы. И это не говоря уже о многих других вещах, которые он успел прихватить.

— Иными словами, очень вероятно, что он мог быть в доме и в момент убийства... — тихо произнес Драко. — Проклятье.

— Нужно сообщить Гарри.

— Нам нельзя возвращаться в Хогвартс, — ответил Малфой. — Поэтому ты отправишься в Эдинбург.

— Это еще почему? — удивился Симус.

— Не перебивай! — отрезал Малфой. — Не обязательно Эдинбург... подойдет любой город. Слежение завязано на тебя, и поэтому ты будешь путешествовать «Ночным Рыцарем» по всей Англии. Нигде не оставайся больше двух дней. Еще. Нади, куда спрятать вещи, пока не появится возможность их передать Гарри. Не забудь отправить письмо с нашими выводами как можно скорее. Постарайся прямо не упоминать участие директора. Думаю, он уже знает, что мы догадываемся... Проклятье! Забудь все, что я сказал — письмо наипервейший приоритет.

— Это еще почему? — Симус нахмурился, но не протестовал против отданных приказным тоном рекомендаций.

— Потому что у Дамблдора может появиться соблазн сделать так, чтобы мы никому не смогли о них рассказать. Мы уже знаем, на что способен наш дражайший директор.

— Мы не подставим наших? — мрачно спросил Финниган.

— Не знаю, — признал Драко. — Однако, насколько я понял, между Гарри и директором есть некоторая договоренность, а значит, до решительных мер дело вряд ли дойдет. Вряд ли мы сделаем хуже, потому что ввязываться в игры директора вслепую — самоубийство. Делай то, что я сказал, а я позабочусь о страховке на случай, если все кончиться... плохо.

Симус кивнул и принялся молча упаковывать вещи. Он не стал расспрашивать, куда отправляется Драко и что конкретно он собирается делать, поскольку осознавал, что существует ненулевой шанс, что в скором времени он не сможет отказаться отвечать на эти вопросы, заданные заинтересованными лицами. И потому было проще не знать ответ. Десять минут спустя парни покинули номер в «Дырявом котле» и, спустившись на первый этаж, сразу же направились в разные стороны. Драко отправился в Косой переулок, а Симус быстро выскочил в маггловскую часть Лондона.

Никто из них не обратил внимания на задумчивый взгляд бармена, меланхолично протиравшего бокалы. Том отправился в подсобку, подальше от взглядов завсегдатаев, где его черты словно бы расплавились, и в следующее мгновение в зал вышла непримечательная ведьма неопределенного возраста. Завсегдатаи заухмылялись, и некоторые даже начали подмигивать слегка растрепанному Тому, который корил себя за то, что позволил себе задремать в подсобке прямо посреди рабочего дня...

Лондон, Гриммо 12, Рождество.

Семейное гнездо Блэков не слишком подходило для празднования Рождества. Даже украшенный всевозможной атрибутикой светлого праздника дом выглядел так, словно темный властелин очень надеялся на подарки и приготовил свое обиталище к приходу Санты. Принесенная мистером Уизли рождественская елка не слишком хорошо смотрелась рядом с ногой тролля, которую Блэки приспособили под держатель для зонтиков. Эта пара смотрелась настолько странно, что даже украшавшие елку прищепки, затычки для ванной и штепсели не слишком-то и бросались в глаза. Портрет матери Сириуса также проникся этим своеобразным рождественским духом и вместе с привычными оскорблениями выкрикивал массу соответствующих пожеланий снующим туда-сюда членам Ордена Феникса.

Тем временем Гарри и Сириус сидели в гостиной и играли в волшебные шахматы. Сириус рассказывал о юности Мародеров, о временах, когда отец Гарри безуспешно пытался добиться внимания красавицы Лили Эванс и о многочисленных проделках, которые как бы между делом он совершал вместе с друзьями. Несмотря на обоюдную приязнь, доверительной атмосферы почему-то не возникало. Сириус выглядел так, будто его что-то угнетало. Он постоянно порывался что-то сказать, но тут же одергивал себя. Так продолжалось до тех пор, пока в комнате не появился Дамблдор и с добродушной улыбкой не произнес:

— Сириус, мой мальчик, ты не оставишь нас с Гарри наедине?

Блэк молча поднялся с кресла и, бросив взгляд, значение которого Гарри не понял, на директора, вышел из гостиной.

Тем временем Дамблдор установил заглушающие чары, а затем, мельком взглянув на доску, рукой передвинул ладью.

— Тебе шах, Гарри.

Поттер молча смотрел на директора. Начало беседы не предвещало ничего хорошего. Его чувства буквально вопили об опасности, хотя директор и не сказал ничего необычного. Гарри не стал комментировать положение на доске, а вместо этого постарался незаметно нащупать волшебную палочку. Молчание затягивалось.

— Твоим друзьям, Гарри, стоит научиться шифровать свои послания. Ну или как минимум не доверять ничего важного почтовым совам, — с этими словами Дамблдор вытащил из мантии свиток пергамента и передал его Поттеру. Тот погрузился в чтение.

Послание было коротким. Оно содержало краткое описание найденных у Мундугуса Флетчера вещей, выводы Драко и Симуса и по-настоящему важную фразу: «Твои догадки подтвердились».

Тем временем Дамблдор внимательно рассматривал сидевшего перед ним юношу, который в этот момент как никогда напоминал ему Тома Риддла — за одним исключением: последний всегда хорошо умел прятать свои эмоции.

Гарри неотрывно смотрел в глаза Дамблдору, который, однако, нисколько не был смущен сим фактом. Директор достал из складок своей бордовой мантии небольшой мешочек и жизнерадостно предложил:

— Лимонную дольку?

Не дождавшись ответа, Дамблдор достал из мешочка одну и с видимым удовольствием отправил её в рот. В помещении стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь звуками перекатываемой во рту лимонной дольки. А затем Гарри достал палочку. Его движения были стремительны. Пожалуй, в этот момент атакующая змея могла бы ему позавидовать и устыдиться собственной неуклюжести. Однако Дамблдор, очевидно, был готов к подобному повороту, поскольку еще не успевший вскочить на ноги Гарри, опрокинув кресло, отправился в полет к дальней стене, а его уже направленная на директора палочка плавно переместилась тому в руку, а после была отложена на столик рядом с шахматной доской.

Директор подождал, пока Гарри немного придет в себя, а затем негромко заявил:

— Боюсь, имело место ужасное недоразумение.

— Объяснись, — хрипло произнес Гарри, продолжая сверлить взглядом Дамблдора и в то же время пытаясь подняться на ноги.

— Рад, что мы можем начать конструктивную беседу, — улыбнулся директор. — Я так полагаю, что твое предположение, о подтверждении которого сообщает мистер Финниган, состояло в том, что я каким-то образом причастен к смерти твоих опекунов.... Не знаю, каким образом ты пришел к этому выводу, но хочу заверить тебя, что твои друзья никак не могли найти доказательств твоей гипотезы, потому что таковых не существует в природе. Что же касается истории с мистером Флетчером, то, как я уже говорил, имело место ужасное недоразумение.

— Я не верю ни единому слову.

— Аластор мог бы гордиться тобой, Гарри. Но перейдем к сути. Все дело в том, что после несчастного случая, произошедшего с миссис Фигг, которая, если ты не в курсе, приглядывала за тобой, мне пришлось найти кого-то... более сноровистого. К сожалению, образ жизни мистера Флетчера не предполагает полного соответствия нормам морали, и потому я могу себе представить, что он не смог удержаться и ограбил дом твоих родственников, после того как увидел, что их постигла столь ужасная судьба. Я подозреваю, что мистер Флечтер мог бы вмешаться и помочь твоим родственникам, но здесь мы имеем дело с еще одним свойством его натуры. Увы, он не очень храбр. Но, несмотря на это, он выполнил свой долг члена Ордена и известил меня о нападении Пожирателей на дом твоих родственников. Я не стал выспрашивать подробности, поскольку в тот момент твоя предполагаемая смерть спутала все карты. К сожалению, мой недосмотр привел к этому разговору. Я не могу допустить, чтобы посеянные в результате действий мистера Флетчера семена недоверия дали всходы. И потому мы должны разрешить этот вопрос здесь и сейчас. Подойди сюда, Гарри. Присядь и возьми свою палочку. Думаю, так ты будешь чувствовать себя гораздо спокойнее.

Поттер сделал так, как было сказано, однако недавняя демонстрация убедила его, что наличие палочки не слишком облегчает его положение. Дамблдор между тем продолжил:

— Здесь, в этом флаконе, находится зелье правды, любезно предоставленное профессором Снейпом. Сейчас я приму три капли, и ты получишь возможность задать свой вопрос, глядя мне в глаза.

— Я бы предпочел клятву, — сказал Гарри.

Дамблдор на мгновение задумался.

— Боюсь, обстоятельства этого дела слишком запутаны. Я, конечно, мог бы дать клятву, что я не убивал семейство Дурслей собственноручно, но тебя ведь интересует моя причастность, а это, увы, гораздо более сложный вопрос. Как я уже говорил, мне неизвестны детали нападения и конкретные действия мистера Флетчера, а поскольку я возглавляю Орден, в котором состоит или состоял мистер Флетчер, чью судьбу еще предстоит прояснить, то, соответственно, являюсь ответственным за его действия или бездействие. И, таким образом, моя причастность — это действительно довольно сложный вопрос, который мне бы не хотелось выносить на суд магии.

— Я понял, — резко ответил Поттер. — Тогда у меня другой вопрос — как я узнаю, что в этом флаконе действительно зелье правды?

Дамблдор усмехнулся:

— Аластор действительно мог бы гордиться тобой. Что же касается твоего вопроса, то здесь все просто — ты испытаешь действие зелья на себе. А чтобы предотвратить возможные злоупотребления с моей стороны, я дам тебе клятву, что задам всего один четко сформулированный вопрос.

Гарри не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. И действительно, пока что все предложенное директором звучало разумно. После принесения соответствующей клятвы Дамблдор задал оговоренный вопрос:

— Ты действительно считал, что я убил или приказал убить твоих родственников?

После того как прозвучал вопрос, Гарри мгновенно осознал, что во флаконе действительно было зелье правды. Его неудержимо тянуло рассказать Дамблдору обо всех сомнениях, терзавших его с момента пробуждения в гробу. Собрав всю свою волю, Гарри ограничился короткой версией:

— Да.

Дамблдор печально улыбнулся и принялся за очередную лимонную дольку. Как и было оговорено, они выждали определенное время, пока не закончилось действие зелья.

— Полагаю, теперь твоя очередь задать свой вопрос, — сказал директор и принял три капли зелья.

Гарри немедленно ухватился за предоставленную возможность и спросил:

— Давали вы приказ прямо или косвенно членам вашей организации или посторонним лицам убить Вернона и Петунью Дурсль?

Дамблдор также ограничился коротким ответом:

— Нет.

Они вновь выждали, пока кончится действие зелья. После этого Альбус жизнерадостно произнес:

— Я рад, что теперь мы можем вновь доверять друг другу.

— Доверять?! — изумился Гарри. — Сэр, вы просматриваете мою почту, о каком доверии может идти речь?

Радостное выражение тут же пропало с лица Дамблдора.

— Я понимаю, что это неприятно и не стану рассказывать тебе, что это было необходимо. Вместо этого я просто открою тебе план, с помощью которого предполагаю сокрушить Волдеморта.

— Это тот, про который вы говорили, что время еще не пришло?

— Именно, — кивнул Дамблдор. — Более того, я и сейчас считаю, что время еще не пришло, но мы должны доверять друг другу хотя бы до определенной степени.

Гарри молча кивнул, соглашаясь с утверждением.

— Итак, в общих чертах план состоит в том, чтобы застать Волдеморта в определенном месте, откуда нельзя просто аппарировать, и уничтожить его. Несомненно, наш враг очень сильный волшебник, и мне одному, признаюсь честно, вряд ли удастся покончить с ним одним ударом. Помнится, я уже показывал тебе контракты с наемниками? Так вот, как только Волдеморт окажется в нашей ловушке, мы просто превзойдем его численно. Забросаем трупами, если уж на то пошло. Как это ни печально, но, принеся малую жертву, мы сможем сохранить множество жизней простых волшебников в дальнейшем. Даже если он возьмет с собой небольшую свиту, этих сил все равно будет недостаточно, чтобы справиться с таким количеством боевых магов, которых я лично поведу в бой.

— И что заставляет вас думать, сэр, что Волдеморт явится в вашу ловушку с малой свитой, а не соберет в кулак все наличные силы? — нахмурился Гарри.

Пока что план выглядел бессмысленным, да и его собственная роль была непонятна.

— Видишь ли, Гарри. Нельзя просто собрать небольшую армию и начать штурм Министерства, не привлекая никакого внимания. Если он поступит таким образом, то объединенные силы наемников, аврората и других структур Министерства просто не оставят его сторонникам шансов. Это не говоря уже об Ордене Феникса. Волдеморт понимает это, и потому тщательно скрывает свое возвращение и копит силы.

— То есть... вы хотите заманить Волдеморта прямо в Министерство магии? — медленно произнес Гарри, глядя на директора так, словно тот сошел с ума.

— Именно так, мой мальчик! — радостно воскликнул Дамблдор. — И, предвосхищая последующие вопросы, в министерстве Волдеморту понадобятся две вещи: пророчество и ты!

Гарри с изумлением смотрел на директора. Неужели ему всерьез предлагают просто стать приманкой для темного волшебника? Дамблдор же продолжал:

— Не стану вдаваться в детали, но это пророчество крайне интересует Волдеморта. Члены Ордена Феникса несут постоянное дежурство у Зала Пророчеств на случай, если кто-нибудь попытается выкрасть его для Темного Лорда. К сожалению, одного пророчества совершенно недостаточно для того, чтобы выманить нашего противника.

— И тут в игру вступаю я, — хмыкнул Поттер.

— Верно, мой мальчик, — кивнул Дамблдор. — Через двойного агента наш противник получит сведения, что одним из охранников Ордена будет Сириус Блэк. Разумеется, информация о ваших отношениях также не останется для него тайной. Хорошо зная Тома, могу сказать, что он не устоит перед искушением поймать сразу двух зайцев. Он начнет шантажировать тебя жизнью Сириуса и заставит явиться в Министерство. Тебе останется только подать сигнал, и все силы Ордена и наемники незамедлительно блокируют Министерство. Формальности с Министром я улажу.

Последнее звучало как-то излишне оптимистично с учетом ситуации, но после всего услышанного Гарри полагал, что Дамблдор прячет в рукаве еще не один козырь. Сейчас же его интересовало другое.

— Что помешает Волдеморту просто убить Сириуса после того, как я соглашусь явиться в Министерство?

— Его собственная жестокая натура, — печально произнес Альбус. — Он непременно захочет сделать это у тебя на глазах. Тем не менее, я признаю, что риск очень велик. Но что касается Сириуса, то он готов на него пойти. Да пожалуй, любой, кто пережил прошлую войну, согласился бы и не на такое, только лишь бы не допустить новой. Сейчас все зависит от Сириуса. Я лично восстанавливаю его окклюменционные щиты. Мы не можем допустить, чтобы наш враг мгновенно узнал о наших планах. Сириус имеет достаточную подготовку, но после Азкабана... Думаю, примерно после сдачи СОВ мы готовы будем приступить. Что скажешь, мой мальчик?

— Скажу...что мне надо подумать... Хорошенько подумать...

— Я понимаю, — кивнул Дамблдор и не прощаясь покинул гостиную, оставив Поттера наедине с его мыслями.

Хогвартс, гостиная Гриффиндора, январь 1996, глубоко за полночь.

Гарри вернулся в Хогвартс в смешанных чувствах. К неясному беспокойству по поводу планов Дамблдора примешивалось ощущение, что во время беседы с директором он упустил нечто важное. Конечно, последнее можно было бы списать на разыгравшуюся паранойю, если бы не одно обстоятельство — за ним и правда следили. За доказательствами не нужно было далеко ходить — одна перлюстрация его писем чего стоила. Состоявшийся перед отъездом в Хогвартс разговор с Сириусом также не давал поводов успокоиться. В общем, крестный подтвердил слова Дамблдора, признавшись, что ради того, чтобы не дать разгореться второй войне, он готов пожертвовать жизнью, не говоря уже о любой степени риска.

Гарри был несколько расстроен, что последний, кто имел хоть какое-то право называться членом семьи, предпочел оставить его ради высших идеалов. Было очень горько осознавать, что родители, в общем-то, поступили точно так же, в отличие от дяди и тети, которых просто убили, ни о чем не спрашивая. Последнее обстоятельство добавляло к бушевавшему внутри Поттера морю эмоций еще и злость.

И каждый раз, когда Гарри пытался еще раз обдумать объяснения директора, его захлестывали эмоции, мешая сосредоточиться. И в конечном итоге Поттер на время оставил это дело.

На вокзале Кингс-Кросс произошло примечательное событие. Еще не успел Гарри и сопровождавшие его члены Ордена войти в здание вокзала, как послышался резкий свист. Обернувшись к источнику звука, Гарри увидел стоявшего возле такси Симуса Финнигана, который, убедившись, что на него обратили внимание, бросил Поттеру сверток с ключами и запиской. После этого Симус сел в машину и хлопнул по плечу водителя, который незамедлительно тронулся с места.

— Дай сюда! — рявкнул подоспевший Аластор Моуди. Его нисколько не смущало, что на его крик начали оборачиваться прохожие.

Реакции Поттера хватило на то, чтобы уберечь ключ, однако записка оказалась в руках бывшего аврора.

— С какой стати? — огрызнулся Гарри.

— Разве ты забыл, чему я учил вас, олухов, год назад! Постоянная бдительность! Это может быть портключ или еще Моргана знает что! — продолжал громко выговаривать Моуди. — Дай сюда ключ! В записке сказано: «Твои вещи». Ты знаешь, что открывает этот ключ?

Гарри мудро рассудил, что если заслуженный мракоборец не знает, что такое багажная ячейка, то лучше ему так и остаться в неведении, поскольку если ему удастся рассмотреть те самые вещи — неприятности гарантированы. И потому Гарри ответил:

— Мистер Моуди, если это действительно портключ, как вы только что здесь доказывали, то он не должен что-либо открывать.

— Не играй со мной! — Моуди грубо схватил Гарри за руку, не обращая внимания на встревоженный крик миссис Уизли: «Аластор, немедленно отпусти ребенка!» — Если портключ не сработал сейчас, значит ловушка ждет нас внутри того, что открывается этим ключом!

— В таком случае, самым разумным будет не открывать то место, где может быть ловушка, — спокойно ответил Гарри, попытавшись вырваться из хватки бывшего аврора и не преуспев.

Ситуация накалялась. Мистер Уизли пытался урезонить Моуди, Сириус рычал, оскалив клыки, а бывший аврор пытался добиться ответа. И тут на сцене появился новый участник.

— Сэр, я могу узнать, что здесь происходит? — вежливо осведомился полицейский, подошедший к привлекшей изрядное внимание компании.

— Нет, — буркнул Моуди и вновь повернулся к Гарри.

— Сэр, немедленно отпустите парня, — настоял служитель закона.

Этого Моуди уже не выдержал и, повернувшись к полицейскому, закричал:

— Чтобы мне, заслуженному аврору, указывал какой-то маггл? Да никогда!

Моуди хотел было потянуться за палочкой, но тут очень вовремя вмешался Артур Уизли, который на удивление ловко принялся убеждать полицейского спустить происшествие на тормозах. Гарри с удивлением подумал, что глава Отдела по борьбе с незаконным использованием маггловских артефактов может оказаться намного компетентней, чем ему казалось. История про контуженного на войне дедушку-ветерана звучала на удивление здраво. И все вроде бы шло нормально, пока любовь мистера Уизли к обычному миру не заставила того углубиться в детали. В тот момент, когда мистер Уизли принялся расписывать, как колесница Моуди была разбита ядром при Ватерлоо, в результате чего тот и потерял ногу, Гарри не выдержал и хлопнул себя ладонью по лицу. Это отвлекло Артура достаточно, чтобы осознать, что что-то идет не так. Полицейский между тем раздумывал, стоит ли ему звонить в психушку сейчас, или это можно будет сделать из участка.

Улучив момент Гарри шепнул близнецам:

— Прикройте.

Вышло удачно. Помимо близнецов, подорвавших пару хлопушек, к диверсии присоединился и Сириус, принявшийся прыгать вокруг и истошно лаять. Тем временем Поттер незаметно наложил на себя заклятье отвода глаз и прошмыгнул в здание вокзала. Добравшись до ячеек, он торопливо достал оттуда сундук, который был сильно похож на стандартный школьный, и попытался вернуться к сопровождающим. Однако вскоре он заметил, что члены Ордена каким-то образом разрешили ситуацию, и теперь направляются в сторону платформы девять и три четверти. У него почти получилось незаметно влиться в толпу. Вечно бдительный Моуди накинулся на него с упреками:

— Где ты был? Сейчас половина Ордена ищет тебя по всей округе!

— Вот только давайте не будем начинать сначала, а не то мистеру Уизли вновь придется рассказывать, как динозавры сбили ваш космический корабль, и в результате вы потеряли глаз.

— Да ты!..

— Аластор! — оборвала его теперь уже по-настоящему расстроенная миссис Уизли. — Из-за твоих выходок мы и так потеряли много времени! Ребятам пора, иначе они опоздают на поезд. Как хорошо, что мне удалось незаметно оконфундить этого настырного маггла!

Споры прекратились, и школьники наконец-то смогли погрузиться на поезд. А полицейский, получивший Конфундус от черпавшей свои знания по маггловедению в пересказах мужа миссис Уизли, был твердо уверен, что в тот день вице-король Индии пытался продать ему штепсели.

* * *

Погрузившийся в воспоминания Гарри хмыкнул и вернулся к чтению одной из книг, что были в том самом сундуке. Он так увлекся, что даже не услышал шагов подкравшейся сзади Гермионы. Девушка молча уселась в соседнее кресло и обратилась к Поттеру:

— Кажется, некоторые считают, что отбой их не касается.

Гарри резко вскинул голову и увидел, что Гермиона направляет на него палочку.

— И мне кажется, это не единственное нарушение... Фините Инкантатем! Так я и думала. Разумеется, Гарри Поттер не станет читать «Гордость и предубеждение» после полуночи. Хотя, думаю, Рита Скитер очень обрадовалась бы, дойди до нее подобная новость.

— Гордость и предубеждение? Заклинание должно...

— Должно было показывать обложку наиболее отталкивающей книги, — оборвала его Гермиона. — Видимо, я не слишком романтичная натура. А теперь дай мне взглянуть на книгу.

С этими словами девушка просто вырвала книгу из рук остолбеневшего Гарри.

— Эй! — попытался протестовать он, но внезапно почувствовал кончик палочки, упершийся ему в шею.

— Добрый совет, Гарри. Никогда, никогда не становись на пути моего любопытства. — Затем Грейнджер все же убрала палочку и начала бегло просматривать обложку и содержание.

— Да ты с ума сошел! — вскоре воскликнула Гермиона. — Подобных книг нет даже в Запретной Секции! Уверена, ее хранение нелегально. Я должна сообщить преподавателям!

— И оставить меня беззащитным перед Волдемортом, — произнес Поттер ей в тон. — Это если Министерство не запрет меня в Азкабане.

Гермиона остановилась, а затем ответила:

— Ты не должен опускаться до его уровня. Темная магия не выход! Чему именно ты хотел научиться? Заклятьям, которые снимают с человека кожу? Или тем, что заставляют сгнить все внутренности? Или тем, от которых у человека вытекают глаза?! Это омерзительно!

— Я знаю! — рявкнул Гарри. — И, поверь, я не собираюсь изучать всю эту мерзость... ну, кроме контрзаклятий, разве что. Я верю в то, что врага нужно убивать. Но те заклятия... они банально неэффективны.

Гарри мгновенно понял, что именно последний аргумент подействовал на Гермиону сильнее всего. Теперь она готова была его выслушать, что и подтвердила последовавшая реплика.

— Так значит... тебе нужны только контрзаклятья? — в голосе Грейнджер чувствовалось сомнение.

— Не только, — открыто признал Гарри и, не давая собеседнице возможности начать читать мораль, продолжил: — Я хочу изучить заклятье Адского Пламени. Изучить и модифицировать.

— Адское... Пламя, — медленно, едва ли не по слогам выдохнула Гермиона. — Ты же понимаешь, что подобным заклинанием ты не только можешь убить себя, но и выжечь ползамка? Такое заклятье невероятно трудно контролировать.

— А откуда тебе вообще о нем известно? — перешел в контрнаступление Поттер.

— А как по-твоему я узнала, что подобной книги нет в Запретной Секции? — немного смутившись, но все равно твердо ответила Гренджер. — Лучше брось эту затею. Вряд ли из нее выйдет что-то хорошее. Изучать его невероятно опасно, не говоря уже о изменении.

— У меня нет другого выхода, — просто ответил Гарри.

Гермиона слегка склонила голову в сторону, как бы требуя пояснений.

— Понимаешь... когда я сражался с Волдемортом, меня выручило мое знание рунной магии. Но тогда я понял одну вещь. Сражение — это движение и постоянное изменение ситуации, и полагаться на статичные чары просто нельзя. В тот раз мне повезло. А что будет дальше? Я прекрасно осознаю, что он гораздо лучше владеет боевой магией. Мне не то что не приблизиться к его уровню, я даже не представляю, где всему этому можно научиться!

— И ты решил применить нечто вроде сверхтяжелой артиллерии, — задумчиво произнесла Гермиона. — Бить по площадям... Но какой в этом смысл? Ты-Знаешь-Кто наверняка сможет аппарировать из зоны поражения, и ты попросту сгоришь в собственном огне.

— А вот это самое интересное... — Гарри отвернулся и начал сгребать с ближайшего столика исписанные свитки пергамента. — Недавно я размышлял кое о чем, не мог сосредоточиться, но внезапно меня посетила одна идея. На, взгляни.

Следующие несколько минут Гермиона провела за изучением записей, а затем посмотрела на Гарри с уважением:

— Ты знаешь, это действительно... интересно. Запитать заклинание не от магии, но от жизненных сил... тогда магии не придется бороться с пламенем, вместо этого оно будет воспринимать волшебника как часть себя... Но все равно Сам-Знаешь-Кто может просто аппарировать с места удара. Я уже не говорю про огромный удар по здоровью, которое нанесет даже одно создание заклинания.

— Лучше нанести вред здоровью, чем сгореть заживо, — пожал плечами Гарри. — Что касается аппарации... Не могу сказать всего, но у меня есть основания полагать, что рано или поздно мне удастся встретиться с ним в изолированном помещении.

Гермиона задумчиво теребила в руках записи. Гарри, который надеялся, что внезапное объяснение подошло к концу, был слегка ошарашен, когда она наконец произнесла:

— Я могла бы помочь. У меня просто душа болит, когда я смотрю на твои расчеты. Если уж что-то делать — то нужно делать это правильно.

— Я буду только рад, — сказал Поттер. — И если есть хоть что-то, в чем я могу помочь...

— Вообще-то есть, — внезапно ответила Грейнджер. — Моя подруга с Рэвенкло Сью Ли подала мне идею: организовать клуб изучения ЗОТИ. Я могла бы и сама дать уроки желающим, но если есть возможность чему-то научиться у человека с практическим опытом, как у тебя... Словом, было бы глупо упускать возможность. Потому, когда я все обдумаю — сообщу тебе детали. А пока я заберу эти записи. Да, и книгу тоже отдай!

Хогсмид, февраль 1996.

Существует множество способов выразить недовольство, не облекая оное в словесную форму. И если язык тела достаточно легко игнорировать, особенно когда собеседник неторопливо плетется сзади, то нарочито громкое пыхтение может изрядно раздражать того, на кого выраженное таким образом недовольство направлено.

В данном конкретном случае раздражение Гарри Поттера было оправдано, поскольку в сложившейся ситуации от него мало что зависело. Конечно, он мог отказаться участвовать в затее Гермионы, и тогда придуманная ею же маскировка под свидание в Хогсмиде просто не понадобилась бы. Да... Всего лишь одно слово, и сегодня полшколы не глазело бы на парочку гриффиндорцев, которые, держась за руки, направлялись в сторону чайной мадам Паддифут. Следовавший за ними по пятам одноклассник лишь добавлял ситуации пикантности — к безграничной радости многочисленных хогвартских сплетниц. Ну и сплетников, чего уж там. Но поскольку отказ Гермионе Грейнджер в реализации захватившей ее идеи однозначно относится к категории вещей «проще сказать, чем сделать», то итог оказался совершенно закономерным: раздражение Гарри Поттера, которое постепенно переходило в желание развернуться и мощным ударом сломать приятелю нос. Однако поскольку причиной все ухудшающегося настроения Гарри было раздражение Дина, то можно было сказать наверняка, что тот испытывает схожее желание. К счастью, ни у одной из сторон не было желания досрочно прерывать законный выходной, да вдобавок посвятить значительную часть свободного времени отработкам, которые не преминут последовать, стоит лишь начаться драке. В общем, ситуацию предстояло разрешить Гермионе, которая, казалось, нисколько не была обеспокоена сим фактом.

В общем, ко всеобщему благу, вскоре троица подошла к нужному заведению.

— Кажется, я кое-чего не учла, — задумчиво произнесла Гермиона, окинув взглядом маленькое, размером с четверть паба «Три Метлы» заведение. Стойка администратора и десяток расположенных относительно уединенно столиков полностью занимали все помещение. Гарри сразу же догадался о сути проблемы. Три из десяти столиков были оккупированы парочками. Учитывая, что Гермиона говорила примерно о полутора десятках человек, изъявивших желание заниматься в их подпольном клубе самозащиты, не нужно было быть Трелони, чтобы предвидеть сложности с размещением. И это не говоря уже о том, что в столь маленьком помещении уберечься от посторонних ушей было затруднительно.

— Может, перенесем встречу в другое место? — осторожно спросил Поттер.

— В «Трех Метлах» сейчас яблоку негде упасть... можно, конечно, переместиться в «Кабанью Голову», но предупредить всех мы уже не успеваем, — ответила Гермиона, усаживаясь за ближайший столик. Гарри последовал ее примеру. Дин, в свою очередь, отошел к соседнему столику и вместо того, чтобы разместиться в одиночестве, пододвинул стул к месту, где уже сидели Гарри и Гермиона.

— Все равно ведь все не влезем, — поспешно пояснил он.

Гермиона уже хотела было прокомментировать это высказывание, когда дверь в чайную отворилась, и в зал начали заходить ученики Хогвартса. В этот момент Гарри окончательно понял, что вся их возня с конспирацией полностью провалилась. Рэвенкловцы и хаффлпафцы заявились в чайную одной большой толпой. Ну и кто после этого поверит, что все они разом решили пойти на свидания друг с другом? К тому же из двенадцати подошедших парней было только четверо. К своему стыду, Гарри знал не всех. Симпатичная ловец воронов Чанг, Парвати Патил со своей подругой Сью Ли, Майкл Корнер, Тони Гольдштейн и Терри Бут, который, только переступив порог, воскликнул:

— Вау! Это место выглядит так, словно его оформлял Локхарт в момент, когда у него проснулся здравый смысл!

Его можно было понять. Сердечки и купидоны были буквально повсюду. Какой-то особо романтичной атмосферы они не создавали, но, несмотря на чрезмерное количество, украшения не создавали и ощущения пошлой безвкусицы.

— Не пори чушь, Бут! Здравый смысл и Локхарт — слова-антонимы, — грубо протиснулся в помещение Захария Смит. Гарри с удивлением взглянул на Гермиону. Он, разделяя мнение большинства в школе, считал Смита конченным мудаком, и никак не мог поверить, что подобный тип мог оказаться в друзьях Гермионы.

— Он услышал наш разговор с Парвати, и мне пришлось... — Поттер коротко кивнул, давая понять, что можно не продолжать.

Сюьзен Боунс и Ханна Аббот, а также явившаяся последней Луна Лавгуд были последними знакомыми Гарри. Как звали подругу Чанг и еще одну хаффлпафку Гарри совершенно не помнил.

Вскоре все расселись и принялись делать заказы. Было бы странно занять большую часть заведения и не выпить даже чашки чая. Едва глянув в меню, Гарри еле сдержал себя, чтобы не расхохотаться. Если в интерьере чайной наблюдалась некоторая умеренность, то вот на названиях блюд и напитков хозяйка оторвалась по полной. «Весенняя страсть» и «Нежный поцелуй» были, пожалуй, самыми невинными. Рядом послышался смешок Дина, который поглядывал на разместившихся у стены Майкла и Захарию. Красный как рак Корнер едва слышно прошептал заказ, ткнув палочкой в нужный пункт меню, в то время как Смит недовольно зыркал на всех присутствовавших, и особенно на пришедшие раньше парочки, которые, отложив все дела, неотрывно наблюдали за столь необычной «парой».

— Лучше не пейте, — прошептала своим соседям по столу Гермиона.

— Это еще почему? — осведомился Дин, уже потянувшийся к чашке. — Я за это заплатил, между прочим!

— Заведение славится как очень романтичное место, — пустилась в объяснения Гермиона. — Надо полагать, они не купидонами этого добились. Я чую ароматические свечи, но это наверняка не все...

— Слушайте, может начнем уже, — поторопил собравшихся Корнер. Рэвенкловец понимал, что попал в непростую ситуацию. Смита не любили многие, и по мере распространения слухов найдется немало желающих посмеяться над его предполагаемой ориентацией. Майкл в этом деле проходил по строке «попутный ущерб».

— Да... верно, — начала Гармиона. — Мы, в общем-то, уже обсуждали. Наша главная проблема — практика в Защите. Ни у кого из нас нет проблем с теорией... по крайней мере, настолько серьезных, чтобы потребовалась помощь всей группы. Поэтому я предлагаю создать клуб изучения Защиты во главе с Гарри.

— Почему не ты? — немедленно спросила Сью Ли. — Твои оценки гораздо лучше, а он…

— Как я уже сказала, — слегка повысила голос Грейнджер, перебивая рэйвенкловку, — нас интересует именно практический аспект... На что способен Гарри все видели во время Турнира. Кроме того... в свете последовавших событий он имеет очень особенный взгляд на вопросы выживания, так что...

— А что насчет Сами-Знаете-Кого? — внезапно спросил Гольдштейн. Все замолчали, не зная, что сказать. Первым опомнился Смит:

— Ты действительно веришь во всю эту чушь? Я так думаю, Поттера давно пора упрятать в Мунго, на пару с Дамблдором.

— Тебя не спросили, педик! — вклинился Дин. Захария потянулся за палочкой, но негромкое покашливание Тони привлекло всеобщее внимание.

Гольдштейн немного помешал сахар в чашке, а затем, так и не притронувшись к напитку, неторопливо заговорил:

— Моя семья никогда не придавала значения вопросам чистоты крови. Испокон веков маги роднились с магглами, благо общины — довольно закрытые места, если вы понимаете о чем я... Так вот, в тысяча девятьсот тридцать третьем магическая часть моей семьи верила, что идеи Гриндевальда принесут пользу волшебному миру в целом, тогда как маггловская ожидала неприятностей, но о том, что произошло позднее никто и подумать не мог. В общем, род верил, что им ничего не грозит. Так считали все, кроме моего деда, который перебрался с семьей в Англию. Теперь мы последняя ветвь Гольдштейнов в Европе, и потому у меня тоже особые взгляды на вопросы выживания...

Все вновь замолчали, осмысливая услышанное.

— Многому научить не смогу, — первым пришел в себя Гарри. — Базовая защита, которая поможет вам выжить в случае столкновения с Пожирателями. Отработаем ее до нужного уровня, а дальше вам придется развиваться.

— Что, даже никаких атакующих не покажешь? — слегка разочарованно уточнил Бут.

— Если надо, покажу, — пожал плечами Поттер, — но сосредоточимся все равно на главном.

— И все же, что насчет моего первого вопроса?.. — мягко напомнил о себе Гольдштейн.

Теперь уже Поттер взял небольшую паузу.

— Это монстр, — просто сказал Гарри. — Не представляю, как кто-нибудь может выжить после схватки с ним. Лично у меня не вышло. То, что случилось после — чудо. Иначе и не скажешь.

— Ладно, — хлопнула по столу Гермиона, прерывая гнетущую тишину, — о месте встречи я извещу вас позднее. Тогда и обговорим детали, вроде организации занятий и времени встреч. Сегодня не получилось тихо все решить, так что не будем привлекать ненужное внимание.

Собравшиеся согласились, и спустя пять минут чайная мадам Паддифут вновь практически опустела.

* * *

Лондон, февраль 1996.

Симус считал, что ему довольно успешно удается отвлекать на себя слежку. Он считал, что имеет полное право собой гордиться, особенно после того случая на вокзале. Все было разыграно как по нотам, словно в шпионском боевике. Результатом стало то, что в последнее время он недопустимо расслабился. И потому, получив от матери очередное письмо, в котором она упоминала, что их дом посещали авроры, он даже и не подумал прекратить регулярные походы в Косой переулок, откуда он и отправлял письма семье.

Это случилось в маггловской части города. Покинув «Дырявый котел», Финниган свернул в ближайший переулок и тут же почувствовал, что его палочка выскальзывает из кармана. Не успел он обернуться, как тут же оказался прижат к ближайшей стене. В шею уткнулась волшебная палочка.

— Рандеву с незнакомкой в темном переулке. А еще говорят, фантазии не имеют ничего общего с реальностью, — хладнокровно произнес Финниган, глядя на пленившую его молодую девушку в форменной аврорской мантии. Волосы девушки были ярко-розовыми.

— А вы, молодой человек, весьма хладнокровны для того, кто оказался в подобной ситуации... — произнес второй аврор, развеявший чары невидимости. Высокий чернокожий мужчина с интересом разглядывал палочку Симуса.

— Что-то я не пойму, о какой ситуации идет речь...

— Честно говоря, я тоже пока не представляю. — признался аврор. — Это будет зависеть от того, насколько правдиво вы ответите на наши вопросы....

— Не могу отказать такой красотке, — ухмыльнулся Симус. — И, кстати, я не тебя имею в виду, черномазый.

— Как грубо, — хмыкнул аврор. — Скажите, мистер Финниган, что вы передали Гарри Поттеру на вокзале Кингс-Кросс?

— Записку.

— Очень хорошо, — кивнул аврор. — теперь меня интересует ее содержание.

— На что только не идут люди, чтобы удовлетворить свое любопытство, — хмыкнул Симус.

Аврор тоже усмехнулся.

— И все же...

— Просил передать послание одной моей знакомой в Хогвартсе.

Аврор внимательно осмотрел Симуса.

— Что-то мне подсказывает, что ты врешь, парень.

— Как удобно, — пробормотал Финниган. — Ну тогда пусть то, что тебе подсказывает, и отвечает на твои вопросы...

— Думаю, сейчас мы ничего не добьемся, — обратился старший аврор к девушке. — А вот после нескольких дней в камере...

— Эй! Да какого черта? Что я такого сделал? — возмутился Симус.

— Ну как же... — усмехнулся чернокожий аврор, — нарушение Статута Секретности. Ты ведь еще не сдал СОВ? Это может закончиться исключением, парень, а то и чем похуже.

Затем он обратился к напарнице:

— Держи, мне она совсем не подходит. — С этими словами палочка Симуса перешла в руки девушки.

— Люмос! — шар света получился довольно тусклым, но это не имело значения. Старший аврор поспешил прокомментировать:

— Колдовство среди магглов, да еще и на глазах авроров... какая наглая нынче молодежь.

— Это произвол! — возмутился Симус.

— Шагай давай! — грубо оборвала его девушка. — Иначе закую тебя в кандалы.

Симус хотел было отшутиться. Сказать что-то вроде того, что он рассмотрит это предложение в иной обстановке. Но настроя шутить не было. Финниган расплачивался за свою беспечность.

Париж, март 1996.

Драко Малфой сидел в отдельном кабинете дорого ресторана и размышлял о будущем. Не то чтобы обстановка сильно располагала именно к такому времяпрепровождению, просто у него в кои то веки было время составить планы не только не ближайшее время. С момента расставания с Симусом Драко только и делал, что искал нужных людей, вел переписку и безостановочно перемещался по всей Европе.

Предчувствие приближающейся войны заставляло делать все, что только возможно, чтобы встретить начало конфликта во всеоружии. Поражение грозило исчезновением рода, а это значит, победа была единственным приемлемым вариантом. Малфои поставили на Поттера все, как на зеро в рулетке, и возможности что-либо переиграть не было. Люциус Малфой уже успел в этом убедиться.

Самым печальным обстоятельством было то, что предательство Гарри в пользу Дамблдора или Министерства не принесло бы роду ни малейшей выгоды.

И потому Драко приходилось готовиться к войне, о которой даже Поттер размышлял как о некоем вероятном событии в отдаленном будущем.

— Месье Лессар. — Драко пришлось прервать собственные размышления и встать со своего места, чтобы поприветствовать тучного лысоватого человека в довольно дорогой, но даже с виду не новой мантии. — Признаться честно, специалиста по наемникам я представлял как-то иначе...

— Месье Броссан как всегда преувеличивает. Я всего лишь скромный посредник. Довольно опытный, надо сказать, и потому могу прояснить любые интересующие вас вопросы.

«Скромный, как же» — с неприязнью подумал Драко. За одну-единственную встречу ему пришлось выложить сумму, равную призовому фонду Турнира Трех Волшебников. Между тем Лессар, ничуть не стесняясь, начал тыкать палочкой в соответствующие пункты меню, видимо собираясь отобедать. Малфой решил ограничиться легкими закусками и побыстрее перейти к делу:

— Меня интересуют наемники. Расценки, рекомендации и все такое...

Лессар грустно вздохнул, откладывая в сторону вилку.

— Полагаю, фазан может и подождать... Что ж, начну с плохих новостей. В настоящий момент вы не найдете в Европе ни одного хоть сколько-нибудь стоящего отряда. Наиболее профессиональные отряды были законтрактованы Альбусом Дамблдором еще три года назад по максимальным на тот момент расценкам. Воистину великий волшебник. Сегодня за те двести тысяч он не нанял бы и половины тех волшебников, которые оказались под его командованием сегодня. А это что-то около пяти сотен боевых магов высшей квалификации. Плюс-минус полсотни. Другие подробности мне неизвестны. Так вышло, что до последнего времени все эти отряды продолжали выполнять заказы, потому все заинтересованные стороны поздно спохватились. Сейчас старые рода набирают в охрану всех более-менее стоящих волшебников. Слухи о возвращении Волдеморта, нестабильность в Восточной Европе... Никто не знает, чем обернется завтрашний день. В общем, сейчас даже за очень большие деньги вы можете получить шайку сброда, едва умеющего держать в руках палочки.

— Это... довольно неожиданно, — растеряно произнес Драко. — Не могли бы вы перечислить доступные варианты? Цель — интенсивное ведение политической борьбы...

— Даже и не знаю, — задумчиво ответил Лессар. — Рынок одиночных специалистов стабилен. Можете нанять нескольких, но это не решит ваших проблем. Доступны африканские отряды, но в целом они уступают европейцам, так что... Еще есть Азия, США, Южная Америка. Индусы нас ненавидят, так что их можно не учитывать... пожалуй, насчет Южной Америки я тоже погорячился — там постоянная заваруха, им и самим людей не хватает. В общем, я постараюсь разузнать подробнее, но это потребует дополнительных расходов...

— Что ж... Давайте обсудим размер вашего вознаграждения, — кивнул Малфой.

* * *

Хогвартс, март 1996.

— …Таким образом, правильное исполнение заклинания не является вашим приоритетом, — вещал Гарри Поттер в одном из заброшенных классов. Группа хаффлпафцев уже успела убедиться в эффективности обучения, и потому внимательно слушала самоназначенного лектора. — Протего далеко не во всех случаях способен отразить заклинание. Гораздо чаще ваш щит просто берет урон на себя. Конечный результат во многом зависит от соотношения сил, вложенных в щит и атакующее заклинание. Теперь перейдем к демонстрации. Есть желающие стать... а, Захария, не сомневался в тебе. Итак, сначала продемонстрирую чуть замедленное исполнение заклинания.

С этими словами Гарри начал совершать пассы палочкой и, немного растягивая слово, произнес:

— Протего!

Смит, не долго думая, буквально выкрикнул формулу оглушающего. В результате щит Поттера рассыпался снопом красных искр, а его самого откинуло на пару шагов назад.

— Обратите внимание, — тут же начал объяснять суть произошедшего Гарри, который удержался на ногах лишь благодаря тому, что успел схватиться за край ближайшей парты, — заклинание Смита преодолело щит, но в то же время не оказало на меня нужного эффекта, поскольку большая часть сил была потрачена на преодоление защиты. В случае, если бы Захария использовал более опасные заклинания, скажем взрывное или режущее, то я мог бы получить порез или синяк. Кроме того, существует множество заклинаний, которые Министерство относит к разряду темных, которые разработаны с учетом необходимости преодолевать протего. Если бы было использовано одно из таких заклинаний, то сейчас я бы имел возможность в полной мере ощутить на себе его действие. Однако, это не значит, что щитовое заклятье полностью бесполезно. Во-первых, не имея определенного опыта, вам будет очень трудно распознать тип темного заклятья и выставить соответствующий щит. А значит, Протего все же лучше, чем ничего. Во-вторых, разработанные для преодоления защитных чар проклятья в первую очередь уничтожают вашу защиту. А это значит, что есть ненулевая вероятность того, что враг сумеет полностью уничтожить ваш щит, но в то же время не нанесет вам никакого вреда. Продолжим демонстрацию.

В следующие десять минут хаффлпафцы имели возможность наблюдать, как оглушающие Смита сначала не могли преодолеть защиту Поттера, а затем были отражены ею.

— Почему я предлагаю вам научиться вкладывать больше энергии в защиту? — обратился к аудитории Гарри. — Даже при идеальном исполнении щитовых чар в поединке со взрослым волшебником вы можете рассчитывать лишь на исход, как в первой демонстрации. Просто за счет разницы в силе.

После этого последовала отработка щитовых чар. Гарри разбил хаффлпафцев на пары, время от времени комментируя технику исполнения заклинания и поправляя очевидные недостатки.

Наблюдая за тренировкой, Гарри в очередной раз восхитился организаторскими способностями Гермионы. Когда перед группой встали сразу две казалось бы неразрешимые проблемы — где найти место для отработки заклинаний дюжины волшебников и как согласовать расписания факультетов — гриффиндорка придумала гениальное решение. Игнорировать проблему. В итоге отработка заклинаний под руководством Гарри проходила в заброшенных классах маленькими группами, состоявшими из учеников одного факультета. В итоге вместо одной-двух встреч в месяц Гарри проводил не меньше двух занятий в неделю для каждой группы. Конечно, нагрузка была велика, но Гарри предпочитал подтянуть знакомых Гермионы в защите, вместо того чтобы самостоятельно выполнять все расчеты по изменению заклинания. Грейнджер исписала уже пять свитков, наглядно демонстрируя, что в деле создания заклинаний оригинальная идея — это еще не все.

— Десять баллов с Гриффиндора! — радостно воскликнул ввалившийся в класс Уоррингтон, за спиной которого маячил еще и нагло ухмылявшийся Бойл.

— Дамы и господа, — объявил Гарри, — мишени прибыли!

— Эй, эй! — Уоррингтон встревожено смотрел на поднявшего палочку Гарри. — Знаешь, что тебе будет за нападение на члена инспекционной дружины?

— Нападение на кого? — не выдержал изрядно удивленный Смит.

— Инспекционная дружина — это особый отряд студентов, которых Министерство магии сочло наиболее благонадежными и наделило правами старост, — проворковала буквально вплывшая в кабинет Амбридж.

— Кроме того, мы еще можем штрафовать старост, — жизнерадостно поддакнул Уоррингтон, — десять баллов с Хаффлпафа, Боунс!

— Я готов расстаться даже с сотней баллов, чтобы отправить парочку клоунов в больничное крыло... или даже в Мунго, — мрачно пробормотал Поттер.

— Администрация школы будет рассматривать подобное поведение, как недружественный шаг по отношению к Министерству, — тут же вклинилась Амбридж.

— Я бы на вашем месте не стал говорить от имени всей администрации, профессор.

— Это пока, — ласково улыбалась профессор ЗОТИ. — Не желаете объяснить, чем вы здесь занимаетесь?

— Это учебная группа по ЗОТИ, — пояснил Гарри, — все абсолютно в рамках школьных правил.

— А скажите, насколько ваши занятия соответствуют утвержденной Министерством программе? — настаивала Амбридж.

— Внеклассная деятельность не регламентируется Министерством, — сквозь сжатые зубы выдохнул Поттер, заранее предвидя ответ.

— Уверяю вас, в самом ближайшем времени это упущение будет исправлено, — предсказуемо ответила Амбридж. — А пока по десять баллов с каждого за использование магии вне класса .

— Это класс, если вы не заметили, — ехидно отозвался Гарри. Хаффлпафцы встревоженно смотрели на продолжающийся «обмен любезностями».

— Не вам судить, что является классом, а что нет, мистер Поттер, — едва ли не прошипела Амбридж. — В качестве наказания вы напишете сочинение на тему «Необходимость сотрудничества с Министерством Магии».

Решив прекратить бессмысленные препирательства, Гарри лишь уточнил:

— Когда сдавать работу?

— Сегодня, мистер Поттер. Сейчас вы пройдете в мой кабинет, где и напишете эссе в моем присутствии.

Гарри кивнул и отправился вслед за Амбридж. Двое слизеринцев последовали за ними и более того, остались сидеть в кабинете. Очевидно, профессор ЗОТИ опасалась остаться без охраны. Не слишком-то напрягаясь, Гарри набросал небольшое эссе, заполненное абсолютно тупыми штампами министерской пропаганды, распространяемой «Пророком».

Не придав большого значения очередному наказанию, Гарри вернулся в Гриффиндорскую башню и, после недолгого обмена мнениями с Гермионой, отправился спать.

На следующее утро ситуация с необычным наказанием прояснилась. Большой зал гудел, школьники передавали друг другу копии «Пророка»; многие из них с любопытством посматривали на него.

— Гарри, ты только посмотри, что придумала эта... эта... эта отвратительная женщина! — не понижая голоса, обратилась к нему Гермиона, протягивая собственную копию газеты. Гарри, предчувствуя недоброе, взглянул на обложку и увидел собственную фотографию на полполосы, расположенную под заголовком:

МАЛЬЧИК-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ РАСКАИВАЕТСЯ ВО ЛЖИ!

На следующей странице было напечатано его «эссе». От гнева у Гарри потемнело в глазах. Пару раз глубоко вздохнув, он немного успокоился и оглядел зал. Студенты все еще пытались переварить новость, а вот за преподавательским столом уже пришли к определенному мнению. Удивленные Флитвик и Спраут, хмурый Дамблдор и поджавшая губы Макгонагал представляли с собой разительный контраст с сиявшей, словно начищенный сикль, Амбридж.

— Фред, Джордж, — обратился Гарри к сидевшим неподалеку близнецам. — Вы помните, я просил вас не слишком-то издеваться над жабой?

— Конечно, Гаррикинс, как мы можем забыть! Необходимость сдерживать нашу неумную фантазию доставляет нам невообразимые страдания!— заявил Фред. Или Джордж.

— Но мы держим свое слово! Как бы тяжело это ни было! — вторил ему Джордж. Или Фред.

— У меня есть для вас хорошая новость, парни, — сказал Поттер. — Можете больше не сдерживать себя. Более того. Наша с вами задача — сделать так, чтобы к моменту, когда проклятье должности наконец подействует, она восприняла его как избавление.

Ольстер, апрель 1996.

— Ну, здравствуй, сиделец! — радостно приветствовал Драко друга, попутно оглядывая небогатое убранство не слишком большой комнаты.

Единственными привлекавшими внимание вещами были многочисленные хогвартские снимки да развешанные по всей комнате плакаты квиддичных команд, которые время от время пытались спровоцировать хоть на какие-то действия неподвижные изображения игроков футбольных команд, чьи плакаты числом лишь немного уступали квиддичным.

Симус вскочил с кровати и с недоумением уставился на появившегося незнамо откуда Малфоя. За спиной школьного друга маячила миссис Финниган, которая, судя по выражению лица, не слишком-то была довольна происходящим. После ареста и нескольких дней в камере временного содержания Симус был отправлен домой, и тут же снова попал под арест, но уже домашний.

— Что здесь происходит? — неуверенно спросил он.

— Вызволяю тебя из узилища, — самодовольно усмехнулся Драко. — Сейчас внизу моя мать готовится провести обряд, чтобы наложить на ваш дом Фиделиус. Хранителем, уж извини, буду я, поскольку мне не удалось убедить авроров вернуть твою палочку. Тут явно чувствуется чей-то интерес, так что разбираться со всем этим просто нет времени.

— Подожди-подожди... какой еще Фиделиус... У меня же слушания через две недели!

— Да какие к гоблинам слушания! — раздраженно ответил Малфой. — Ладно, обо всем по порядку. Хорошая новость — на слушания ты не попадешь и в долгосрочной перспективе у тебя не будет из-за этого проблем. Плохая — магическая Англия катится в логово гриндилоу, именно поэтому суда можно не слишком опасаться. Война все спишет. С другой стороны, до момента списания можно просто не дожить, так что... Ладно, что-то я увлекся. В общем, мой матери удалось убедить миссис Финниган, что в грядущей войне отсидеться не получиться. Потому твоя семья будет укрыта заклятьем доверия, а ты отправляешься со мной, поможешь с делами. Потом надо будет вытаскивать наших из Хогвартса.

Симус молчал около минуты, а затем, тряхнув головой, произнес:

— Ладно... если что... потом расскажешь все в деталях.

— Вот и хорошо, — довольно кивнул Драко. — собирай свои вещи и жди на улице. Как только завершим ритуал, моя мать отправится подальше от Англии, а мы с тобой прямиком в Лондон...

* * *

Хогвартс, апрель 1996.

Гарри Поттер вот уже второй раз перечитывал письмо, стараясь не упустить ни единого намека, которыми пестрило написанное Драко послание. Осознавая всю важность конспирации, Гарри мысленно чертыхался, в очередной раз вчитываясь в зубодробительные обороты и параллельно пытаясь проанализировать вложенный в них смысл. Уханье многочисленных школьных и ученических сов, звуки хлопающих крыльев и какой-то совсем уж невообразимый клекот мешали сосредоточиться. Громкое пыхтение топтавшегося рядом Невилла, который с трудом мог унять свое любопытство, ничуть не помогало.

Внезапно дверь в совятню отворилась. Резко вскинувший голову Гарри поприветствовал Чжоу Чанг, которая, кивнув в ответ, подозвала собственную сову и начала привязывать к ее лапе письмо. Когда девушка отправила письмо и покинула совятню, Невилл не выдержал:

— Ну так что там?

— Трудно сказать, — задумчиво отозвался Гарри. — Малфой пишет, что все плохо. Что именно — он не уточняет, боится доверять сведения пергаменту. У Симуса почему-то возникли проблемы с аврорами, которые парни по мере сил теперь решают, а еще...

Дверь в совятню вновь распахнулась, и на пороге появился школьный смотритель Аргус Филч.

— Ты! — едва сдерживая злость, завопил Филч. — Мне сообщили, что ты собираешься заказать большую партию навозных бомб!

В общем-то, старика можно было понять. С началом открытого противостояния Амбридж и ее инквизиторского отряда с одной стороны и Поттера, близнецов Уизли и огромного числа их последователей с другой школьные коридоры быстро заполнились краской, содержимым навозных бомб и всевозможной дрянью самого разного цвета, запаха и консистенции.

В общем, работы у Филча прибавилось, а персонал школы понимания не проявил. Что касается Амбридж и слизеринцев, сторону которых принял завхоз, то они даже не видели в этом проблемы. В конце концов, уборка замка ниже их достоинства, и посему... В общем, большую часть времени настроение у Филча было преотвратным.

— Боюсь, вас неверно информировали, мистер Филч, — спокойно ответил Гарри.

— Тогда ты не станешь возражать против того, чтобы я взглянул на это письмо, — ухмыльнулся завхоз.

— Что-то я не припомню правила, которое разрешало бы работникам Хогвартса просматривать личную почту учеников, — отказался Поттер.

— Дай сюда письмо! — рявкнул Филч. — Вам, негодникам, нужно только одно! Загадить все вокруг! Если ты сейчас же не отдашь мне это письмо, то я заставлю тебя отмывать зал славы до конца года!

Гарри снял очки и, устало протерев глаза, ответил:

— Давайте я скажу, как все будет. Вы назначаете мне отработки, и я прямо сейчас иду их обжаловать у директора. Наказание отменят, и письма вы не получите. Зато у вас будет возможность прослушать прочувствованную речь, полную искреннего сочувствия к вам в силу вашей неспособности использовать магию. В итоге для меня эта ситуация обернется потерей времени, а для вас еще и унижением. Уверяю, в этом письме нет ни слова о навозных бомбах.

Неразборчиво пробормотав нечто нелестное, Филч обратился к крутившейся у входа миссис Норрис:

— Пойдем, моя милая.

Глядя на удаляющегося завхоза, Гарри произнес:

— Ты знаешь, мне кажется, нам пора начать шифровать нашу переписку.

Невилл лишь согласно кивнул.

Гриффиндорцы покинули совятню и сразу же наткнулись на изрядно расстроенного Монтегю. Гарри быстро сопоставил раздраженного Филча и расстроенного члена инспекционной дружины и сходу оглушил слизеринца заклятьем.

— Ну и зачем? — спросил Невилл. — Если мы начнем без причины атаковать слизеринцев — снова вспыхнет вражда как на первом курсе! Приятного в этом мало. А после вмешательства Амбридж всё и вовсе может закончиться худо.

— Без причины? — оборвал друга Поттер. — Я почти уверен, что это и есть таинственный информатор Филча. Вряд ли он является фанатом Мальчика-Который-Выжил и решил почитать переписку кумира.

— Ты можешь ошибаться, — покачал головой Невилл. — К тому же, если в деле замешана Жаба, то это ничего не изменит.

— Может и нет, — пожал плечами Поттер. — А может, посидев пару часов вооон в том шкафу, Монтегю и поумерит пыл.

* * *

Хогвартс, кабинет директора, конец апреля 1996.

— Это уже переходит все границы, — раздраженно вещал Снейп, неторопливо прохаживаясь вдоль директорского стола. — Пожалуй, только присутствие Амбридж сдерживает волну насилия, которая может вот-вот захлестнуть замок. Никогда не думал, что присутствие этой женщины может принести столько пользы. Однако после увольнения Трелони я начинаю думать, что Амбридж не так уж плоха.

— Ну-ну, Северус — кому как не тебе знать, что Сибилла является истинной прорицательницей. Да, ее методы преподавания... неортодоксальны, а сама она несколько эксцентрична, но здесь уж не мне ее судить. Однако, должен заметить, что кое в чем ты, несомненно, прав. Уровень враждебности между факультетами чрезвычайно велик. И это меня изрядно беспокоит.

— Беспокоит? — вскинулся Снейп — С возвращением Лорда дело может дойти до непростительных!

— До этого не дойдет, — успокоил подчиненного директор. — Как ни удивительно, влияние мадам Амбридж действительно оказалось в некотором смысле благотворным. Думаю, последующее увеличение ее влияния позволит удержать ситуацию под контролем. Боюсь, в скором времени мне придется покинуть Хогвартс.

— И отдать школу на откуп этой... — брезгливо сморщился Снейп.

— Увы, мой мальчик, — склонил голову Дамблдор, — это необходимо. И поскольку мое смещение может произойти со дня на день, мы должны обсудить мой план, который, я надеюсь, позволит покончить с Волдемортом одним ударом.

Снейп застыл на месте, не сводя глаз с директора, всем видом выражая внимание. Дамблдор неспешно начал давать указания:

— Как ты знаешь, основа нашего плана — столкновение Гарри Поттера и Волдеморта в Отделе Тайн. Задача Гарри — продержаться как можно больше и в идеале привлечь внимание сотрудников Министерства. Но на такое развитие событий я, признаться, не слишком рассчитываю. В любом случае, ему нужно будет продержаться до моего прибытия. Вместе с наемниками, разумеется. Очевидно, что твоя часть будет заключаться в информировании Волдеморта о возможности получения пророчества через Гарри. Как ты понимаешь, Том должен быть чрезвычайно заинтересован содержанием пророчества. После всех событий прошлого лета это не удивительно. Иными словами, возможность избавиться от Гарри и получить пророчество является искушением, преодолеть которое Том будет не в силах. Помимо информирования Волдеморта, тебе придется похитить Сириуса Блэка и доставить его Темному Лорду. Постарайся использовать сильнейший из имеющихся в твоем распоряжении Напиток Живой Смерти. Несмотря на то, что все должно произойти достаточно быстро, утечка любых сведений об Ордене недопустима. Потом тебе останется только известить Гарри о начале операции, и на этом твое участие в ней завершится.

— Прошу простить, директор, — прервал Альбуса Снейп, — но я не вижу смысла в передаче Блэка Лорду. Думаю, он поверит в мою способность убедить мальчишку в том, что заложник находится в Отделе Тайн.

Дамблдор беззвучно призвал кружку и принялся наливать себе чай. Добродушно усмехнувшись, он заметил:

— Я рад, что несмотря на достаточно сложные отношения в прошлом, вы смогли преодолеть свои разногласия ради общего дела.

— Разногласия? — мгновенно взвился Снейп. — Блэк пытался скормить меня оборотню!

Быстро взяв себя в руки, школьный зельевар продолжил:

— Но я действительно забочусь о нашем общем деле. Блэк — один из лучших бойцов Ордена. Да что там... один из немногих компетентных... И если план закончится не так... как задумано... То в долгосрочной перспективе его потеря может дорого нам обойтись.

Дамблдор задумчиво размешивал ложечкой сахар, обдумывая сказанное. Затем, чуть склонив голову, директор пояснил свою позицию:

— Ты знаешь, почему батальные постановки никогда не бывают достаточно реалистичны? — неожиданно спросил он.

— Нет, — просто ответил Снейп, подозревая, что Дамблдор скоро перейдет к сути.

— Все дело в том, что воины-актеры не имеют цели, за которую стоит сражаться. Потому постановка очевидна. По той же причине воин-актер всегда проиграет бойцу настоящему, если их пути каким-то неведомым образом пересекутся. Волдеморт не дурак и сможет быстро распознать притворство. Заподозрив ловушку, он, скорее всего, сможет беспрепятственно покинуть Отдел Тайн, и Гарри, вероятно, все равно будет убит.

— Но если Поттер будет сражаться за жизнь дражайшего крестного, то битва не будет фальшивой, — медленно закончил мысль Снейп.

— Именно, — кивнул Дамблдор, отхлебывая из чашки.

— Блэк настоящий самоубийца, — покачал головой Северус. — Если Поттер в своем высокомерии собирается выстоять в сражении с одним из сильнейших магов нашего времени, то Блэк... Он понимает, что буквально отдается на милость Темному Лорду?

— Боюсь, Сириусу неизвестны такие подробности, — сказал Дамблдор, ставя на стол полупустую чашку. — Ему известно лишь то, что мы заманим Волдеморта в Отдел Тайн, и для этого ему придется рискнуть жизнью. Впрочем, когда я спросил, готов ли он отдать жизнь ради победы над убийцей своих друзей, Сириус не колебался. И что бы ты не думал обо мне, Северус, он не обречен. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы он выжил. Мы должны так поступить. Даже с учетом того, что план может провалиться. В долгосрочной перспективе шпион высокого ранга в стане врага намного полезней даже выдающегося боевика.

Лицо Снейпа вытянулось. Кивнув на прощание, хогвартский профессор развернулся и направился к выходу.

— Это война, Северус. А войны без потерь не бывает, — догнал его у двери голос директора.

* * *

Там же, несколько дней спустя.

«Это просто бред какой-то», — думал Гарри, разглядывая портреты предшественников Дамблдора на посту директора Хогвартса, в кабинете которого он и пребывал вместе с хозяином кабинета, профессором Амбридж и ее непосредственным начальником Корнелиусом Фаджем, а также парой авроров. Кроме того, здесь же находились и сверстники Гарри: Дин, парочка слизеринцев из инспекционной дружины и Мариэтта Эджкомб, из-за которой и заварилась вся каша...

Удар был коварным и совершенно непредсказуемым. Не удивительно, что Амбридж достигла своей цели. Такой быстрой эскалации конфликта Поттер просто не ожидал. В итоге, когда он, выполняя требование Амбридж, появился в кабинете ЗОТИ, для него оказалось сюрпризом присутствие Эджкомб, которая начала рассказывать о том, что на своих занятиях он едва ли не обучал школьников темной магии, а если и не темной, то как минимум учил совсем не по утвержденной Министерством программе, подбивал однокурсников на сопротивление властям, да и образ мыслей у него совсем не восторженный.

По большей части ложь, но обставленная так, что на суде ему могли бы приписать и предательство в пользу гоблинов. Марриэтта, тварь, постоянно выражала готовность свидетельствовать и снабдить Амбридж воспоминаниями о занятиях. Весь этот театр абсурда, грозивший, однако, серьезными последствиями, неимоверно бесил Поттера. Рука сама собою тянулась к палочке, но он прекрасно понимал, что в случае нападения на первого секретаря Министра последствия будут непредсказуемы... Если, конечно, кто-нибудь сможет вспомнить о нападении.

Амбридж получила свой Обливиэйт, не успев даже осознать, что происходит. А вот Эджкомб уже прикрыл щит, выставленный одним из дружинников, выскользнувшим из-под мантии-невидимки. Мгновение спустя тот лишился палочки, поскольку не мог удержать ее сильно порезанной заклятьем рукой.

Больше Гарри не успел ничего сделать, поскольку пару секунд спустя в класс ввалилась инспекционная дружина в полном составе....

— Это неслыханно! — разорялся Министр. — Незаконная обливиация! Нападение на высокопоставленного сотрудника Министерства! Поттеру светит Азкабан!

— Не стоит преувеличивать, Корнелиус. Я уверен, мы сможем уладить этот небольшой инцидент, — доброжелательно произнес директор, хотя его лицо оставалось серьезно. — Мы оба понимаем, что вся эта выдумка про нелегальный кружок — бред. Однако последние обвинения — серьезный повод для переговоров.

— Переговоров? — изумленно спросил Фадж. — Да тебе повезет, Дамблдор, если ты не окажешься в соседней камере с Поттером! Я могу прямо сейчас приказать арестовать тебя!

— Так прикажи, — почти равнодушно бросил Дамблдор — и, обращаясь к аврорам, добавил: — Господа, я верю, что у вас получится то, чего не смогли достичь Волдеморт с Гриндевальдом.

В комнате воцарилась звенящая тишина. Фадж снял свой знаменитый котелок и платком отер внезапно покрывшийся испариной лоб.

— Ты знаешь, Альбус. Кажется, я слегка погорячился, — с почти просительными интонациями обратился к директору Фадж.

Хогвартс, май 1996.

Дамблдор ушел. Весь замок с негодованием встретил возвращение в директорское кресло Долорес Амбридж. Сказать, что нового директора невзлюбили, было бы преуменьшением. Хаффлпафцы так и вовсе ее возненавидели. Это привело к тому, что многие из учеников факультета Хельги присоединились к так и не окончившемуся крестовому походу гриффиндорцев против Амбридж. Увы, это не привело к перелому, а лишь только помогло слегка уравнять шансы с инспекционной дружиной, на стороне которой был практически всеобъемлющий административный ресурс. Первыми же шагами Амбридж в качестве директора стало увольнение Хагрида и возвращение телесных наказаний. Правда до сих пор никто так и не был подвергнут чему-то более серьезному, чем традиционные отработки, однако Филч сиял как новогодняя елка. И с еще большим рвением прислуживал новой власти.

Пожалуй, только пятые и седьмые курсы были в некоторой степени отвлечены от происходившего в школе. СОВ и ЖАБА неумолимо приближались, заставляя даже самых безалаберных в кои то веки взяться за учебники. Что же касается Гарри Поттера, то он умудрился выделиться и в этот раз. Правда пока никто об этом даже не подозревал, поскольку занятые своими заботами школьники позволили Гарри остаться наедине со своими мыслями. А размышлял Поттер, в отличие от прочих, не о приближающихся экзаменах, а о плане Дамблдора, который, как он думал, в скором времени должен был начать исполняться.

Как ни крути, Гарри чувствовал себя слегка виноватым перед стариком. А ведь тот предупреждал...Но в итоге Гарри так и не смог сдержаться, а принявший огонь на себя Дамблдор покинул Хогвартс. Перед уходом он сказал: «Я надеюсь, Гарри, что когда придет время, ты сделаешь все как надо». И Поттер был уверен, что не подведет.

— Эй, Гаррикинс! — окликнул Поттера один из близнецов Уизли, обрывая бессвязные размышления о будущем. Гарри подошел к небольшой выемке в стене, расположенной между двух комплектов рыцарских доспехов, попутно кивая близнецам.

— Как дела, парни?

— Ну, если мы говорим о нас, то не так уж и плохо, — сказал первый близнец.

— А если вообще, то дерьмово, — заявил второй.

— Нам с Фредом приходится держать цены на забастовочные завтраки минимальными, потому что хаффлпафские младшекурсники прячутся от слизней в больничном крыле. Было бы несправедливо наживаться на них.

— И самое поганое — ничего сделать нельзя. В прошлом году мы бы втоптали слизеринцев в грязь, а теперь чуть ли не четверть факультета пропадает на отработках, факультетская копилка пуста, а квиддичную команду распустили. Впрочем, ты и так все это знаешь.

Близнецы бодрились. Но их веселье казалось Гарри каким-то вымученным.

— Слышали новость? Эджкомб отправили в Мунго. Кто-то кинул в нее проклятьем, и теперь у нее на лице красуется надпись «предательница», причем из фурункулов, — попробовал подбодрить их Поттер.

— И ты, конечно же, знаешь имя героя, который решил донести до окружающих правду о ужасной Мариэтте? — осведомился Фред.

— Знаю, — кивнул Гарри. — Но, думаю, было бы неразумно разносить ее имя...

— Ни слова больше! — вскинул руки Джордж. — Ты помнишь, Фредди, то проклятье... ну, когда она поймала нас на том, что мы испытывали нашу продукцию на первокурсниках?

— Аэых, — невнятно буркнул Фред, а затем, собравшись, продолжил: — А теперь она испортила то, что Эджкомб считала своим лицом...

— А вообще, мы пришли поговорить не об этом, — внезапно сменил тему второй близнец.

Гарри смотрел на своих собеседников, ожидая продолжения, которое, впрочем, не замедлило последовать:

— В общем, от Амбридж нужно избавляться. Думаю, с этим согласны все.

— Но если кто-нибудь попытается реализовать эту мечту всех хогвартских школьников, то такой смельчак рискует оказаться за воротами с переломленной палочкой, едва лишь Жаба узнает об этом, — дополнил Фред.

— К счастью, в Хогвартсе учатся бесстрашные…

— Изворотливые…

— И крайне привлекательные...

— Ладно, я понял, — воскликнул Гарри. — Что нужно от меня?

Близнецы переглянулись, и на их бесстыжих физиономиях появились предвкушающие ухмылки.

* * *

В последующие дни хаос в школе стараниями близнецов Уизли постепенно нарастал. В любое время дня и большую часть ночи в коридорах летали и красочно взрывались многочисленные фейерверки. От запаха навозных бомб слезились глаза, и заклятие головного пузыря побило все рекорды популярности. Филч пытался наказывать виновных, но их было настолько много, что бедный завхоз попал в ситуацию буриданова осла. Попытки инспекционной дружины навести порядок также не приводили хоть к сколько-нибудь значимому результату. Если Филча защищал наработанный годами авторитет, да и совестно было большинству участников проклинать старика-сквиба, то на дружинниках школьники отрывались по полной. Стала обыденной ситуация, когда на попытку снять баллы за вполне реальные нарушения в ответ следовал в лучшем случае Ступефай. Слизеринцы притихли, понимая, что в сложившейся ситуации отчасти виноваты они сами. В своих попытках вывести Слизерин на первое место они обесценили систему поощрений и наказаний факультетскими баллами.

Позиция дружинников, несмотря на очевидную рациональность оной, не находила понимания у Амбридж. Новоиспеченную директрису необычайно раздражал тот факт, что в конечном итоге ее «преторианцы» оказались бессильны. В инспекционную дружину было вложено слишком много усилий, чтобы можно было безболезненно расстаться с подобным инструментом, предназначенным для получения полного контроля над школой.

Вероятно, именно по этой причине за неделю до выпускных экзаменов в гостиных факультетов появилось объявление, в котором сообщалось, что за регулярное нарушение школьных правил шестикурснику факультета Рэвенкло назначено наказание в виде десяти ударов плетьми. Экзекуция состоится на следующий день после экзаменов.

Нужно ли говорить о том, что эта тема стала самой обсуждаемой в Хогвартсе? Сторонников у Амбридж не прибавилось, но заметным эффектом стало то, что на Хаффлпафе и Рэвенкло обсуждение велось... в пониженных тонах.

— Гарри, мы должны что то сделать! — уверенно заявила Гермиона, плюхнувшись в соседнее кресло возле камина. Одновременно она бросила на столик свиток пергамента.

— Это то, о чем я просил? — уточнил Поттер, кивнув в сторону свитка.

— Да. Итоговые расчеты, финальная формула, — кивнула Грейнджер. — Заклинание для самоубийцы. Но сейчас не об этом. Мы должны как-то помочь Кевину!

— Кому?

— Кевин Уолш, шестикурсник Рэвенкло, которого Амбридж собирается... — начала тараторить Гермиона.

— А… все, понял, — прервал ее Гарри. — Ты знаешь, у меня есть основания полагать, что вскоре все может измениться, и Амбридж вылетит из школы быстрее, чем пробка из бутылки шампанского.

Гермиона пристально разглядывала Поттера, который, ничуть не смущаясь, начал изучать свиток с заклинанием. В итоге, не дождавшись дальнейших разъяснений, девушка негодующе фыркнула и отвернулась. Однако ее выдержки хватило ненадолго.

— В любом случае, даже если ты уверен в благоприятном исходе… У меня есть хорошая идея, как мы можем надавить на Министерство. Отец Луны Лавгуд — владелец «Придиры». У тебя будет возможность поведать миру о том, что случилось на кладбище...

— Стоп! — вскинул руку Гарри. — Вряд ли эта затея увенчается успехом.

— Ну почему?! — едва ли не взвыла Гермиона.

Гарри прицокнул языком, силясь как можно корректнее сформулировать ответ:

— Скажи, ты знакома с содержимым журнала?

— О... Конечно, идеи редакции несколько неортодоксальны, но ведь у нас нет никакой другой платформы, где мы могли бы… — несколько смущенно начала возражать Гермиона.

— Хорошо, — прервал ее Поттер. — Ты верно подметила насчет идей. Хочу добавить, что читатели этого журнала — также весьма эксцентричные личности. И под эксцентричными я подразумеваю ту категорию людей, которая мечтает создать философский камень из помета пикси. Так вот... я не сомневаюсь, что постоянные читатели «Придиры» мне поверят. В конце концов, верят же они в морщерогих кизляков...

— Гарри! Сейчас речь идет о том, чтобы донести до людей правду. Подумай о тех, кто все еще восхищается подвигом Мальчика-Который-Выжил. Они поверят твоей истории, даже если она будет напечатана в «Придире»!

— Не сомневаюсь, — поощряюще улыбнулся Гарри. — Загвоздка в том, что эти люди верят мне и так. Ты, наверное, не в курсе, но прошлым летом Дамблдору удалось прорваться на колдорадио. Думаю, фанатам хватило и того, что он говорил как бы с моих слов.

— Не все волшебники слушают колдорадио... — отметила Грейнджер.

— Так ли это важно? — мягко улыбнулся Поттер. — У так называемого разумного большинства был выбор. Поверить общепризнанному великому волшебнику или бредням Министерства. Думаю, не надо говорить, какой выбор они сделали? А теперь представь, что переполненные чувством гражданской ответственности постоянные читатели «Придиры» начнут доносить до этих колеблющихся скептиков правду. После такого они не поверят в возвращение Волдеморта, даже если тот будет танцевать голым в их гостиной. Я вырос в Литтл Уиннинге и знаю, на что готов пойти обыватель, чтобы не замечать «ненормальности», не вписывающиеся в их уютный мирок. Я знаю, уж поверь мне.

* * *

Лондон, дом на Гриммо 12, конец мая 1996.

— Снейп, — поприветствовал хозяин дома своего нежданного и непрошеного гостя, указывая на стул.

— Блэк. — В голосе гостя также не было ни грамма теплоты, но он все же последовал указаниям хозяина, пройдя к указанному месту за кухонным столом, и, глядя в глаза своему школьному недругу, молча вытащил из отворота мантии небольшую колбу с зельем.

Сириус отлевитировал к себе склянку и, мельком взглянув на темно-зеленую, жидкость, спросил:

— Что внутри?

— Напиток живой смерти. По измененному рецепту.

— Допустим, — кивнул Блэк. — Но я нахожусь не в том положении, чтобы кого-либо опоить, а потому хотелось бы услышать некоторые разъяснения.

— Я полагал, директор рассказал тебе о твоей роли в его плане. — На лице Снейпа не дрогнул ни один мускул, когда он говорил это практически обреченному на смерть человеку.

— Сказать, что разъяснения Альбуса были подробными, было бы преувеличением. — Хозяин дома также сохранял хладнокровие.

— В таком случае, не вижу причин для того, чтобы пускаться в пояснения. — Снейп поднялся со стула.

— В таком случае, можешь засунуть этот флакон себе в задницу, Сопливус! — передразнил его Сириус.

Лицо Снейпа побелело от гнева, но он сумел справиться с собой.

— Напиток нужен, чтобы незаметно доставить тебя в Отдел Тайн. Зелье изменено, так что твое пробуждение будет резким, а это значит — будет шанс оказать помощь мальчишке. Без твоего участия Поттера прибьют сразу же. Подумай об этом. Все необходимые детали директор пришлет совой.

Не прощаясь, Снейп поспешил к камину и, торопливо бросив горсть летучего пороха, оставил хозяина наедине с его мыслями.

Хогвартс, конец мая 1996.

С приближением экзаменов напряжение в замке несколько поутихло. Но, несмотря на это, прибывшие в замок члены экзаменационной комиссии могли наблюдать пролетавшие время от времени фейрверки. Мадам Мэрчбэнкс долго выговаривала Амбридж за неумение сохранить порядок в школе. Ее коллеги полностью поддерживали заслуженную ведьму и то и дело ворчали: «при Дамблдоре такого не было». Директриса краснела, бледнела, но, в сущности, ничего не могла поделать. Ее беспомощность стала еще более наглядной в момент, когда она провалилась вглубь неизвестно как образовавшегося перед дверьми Большого зала болота. Профессор Тофти восхитился уровнем исполнения чар и с помощью множества сложных движений палочкой повторил библейский подвиг — заставил воды раздвинуться перед членами экзаменационной комиссии. Перебрасываясь комментариями о том, как сама нынешняя директриса, прямо сказать, не поразила в свое время экзаменаторов, Мэрчбэнкс с Тофти избавили многострадальную чиновницу от участи провести неопределенное время в болоте.

Затем начались сами экзамены, что было воспринято многими с нескрываемым облегчением. Прямо в соответствии с высказыванием — «лучше ужасный конец, чем ужас без конца». И действительно, последние дни перед экзаменами едва ли не свели некоторых с ума. Так, Эрни Макмиллан рассказывал всем желающим — но, по большей части, не желающим — о том, что он тратит на подготовку к экзаменам не меньше восьми часов в день. Рэвенкловцы, прочно оккупировавшие столики библиотеки, в своем предэкзаменационном энтузиазме стали действительно напоминать стаю крайне раздраженных и оттого агрессивных ворон, готовых заклевать любого, кто осмелиться прервать учебный процесс. Но даже они не могли сравниться в целеустремленности с Роном Уизли, потому что, в отличие от большинства школьников, которые пока только думали о будущем, для него результаты экзаменов уже стали вопросом дня сегодняшнего.

Что касается Гарри Поттера, то он считал, что пока все идет неплохо. Но, несмотря на успешную сдачу большей части экзаменов, долгожданное облегчение так и не наступило.

— Поттер, пора, — тихо произнес Снейп, незаметно подкравшийся к погруженному в свои мысли Поттеру. — Каминная сеть в моем кабинете открыта. По прибытии в Министерство подайте сигнал Дамблдору.

Не сказав больше ни слова, школьный зельевар скрылся за ближайшим поворотом. Сам Гарри поспешил к подземельям, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.

Иногда бывает так, что, когда очень хочется сделать что-то как можно быстрее, жизнь начинает подкидывать всевозможные препятствия. Гарри убедился в истинности этого наблюдения в тот момент, когда в одном из коридоров его перехватила Сью Ли и принялась горячо благодарить за помощь в подготовке к СОВ по Защите. Поттер не слишком прислушивался к ее речам, стараясь как можно скорее отвязаться от излишне энергичной рэвенкловки, пока одна из фраз не привлекла его внимание:

— ...И тогда профессор Дамблдор посетовал, что студенты никак не решатся взять дело в свои руки. Профессор Флитвик с ним полностью согласился, и я подумала, а почему нет? Это действительно стоящая идея! Я посоветовалась с Гермионой, и вскоре мы начали наши занятия... Я рада, что все так получилось...

— Подожди, подожди... — Гарри сбился с шага, а затем и полностью остановился, сосредоточив все внимание на Сью. — Ты хочешь сказать, что к идее создания нашего кружка... тебя подтолкнули слова Дамблдора?

— Именно это я и сказала! — закивала рэвенкловка. — Подумать только, как бы мы сдали экзамен, если бы профессор не натолкнул на мысль меня, а я, в свою очередь, не поговорила с Гермионой...

— ...А она не уговорила меня, — кивнул Гарри. — Спасибо, Сью, но сейчас мне надо бежать.

Полученная информация изрядно взволновала Поттера. Неясное чувство, которое возникло в момент, когда он впервые услышал план директора, превратилось в тревогу и осознание, что он вляпался по полной программе. Единственное, что останавливало его от того, чтобы развернуться, собрать друзей и попытаться бежать из замка, было четкое понимание того, что Сириус Блэк сейчас находится в полной власти Волдеморта.

Личный кабинет Снейпа открылся с первой Алохоморы. Не тратя время на то, чтобы осмотреть личные покои Ужаса Подземелий, Гарри подбежал к камину и, бросив горсть летучего пороха, громко и четко произнес:

— Министерство Магии!.

Через пару минут вращения посреди этакого смерча из зеленого пламени, Гарри вывалился из камина, расположенного в атриуме Министерства. Первым, что бросилось в глаза, было отсутствие волшебника, занимавшегося проверкой волшебных палочек. Все правильно, если Волдеморт уже здесь... На размышления не было времени, и Гарри, оттянув ворот мантии, вытащил небольшой амулет в виде феникса, закрепленный на тонкой серебряной цепочке. Гарри провел пальцем по плюмажу птицы и почувствовал легкий укол. Капля крови медленно стекала к клюву феникса, который спустя мгновение исчез в фиолетовой вспышке. Сигнал ушел. Поттер достал палочку с пером феникса и начал настороженно осматривать помещение.

Шотландия, окрестности Эдинбурга, в то же время.

Альбус Дамблдор осматривал лагерь наемников и, хотя его лицо оставалось бесстрастным, он был впечатлен. Палаточный лагерь представлял собой примерно километровый квадрат с установленными палатками, образовывавшими относительно ровные ряды. Показательным был хотя бы тот факт, что, несмотря на разнообразие типов палаток, нигде не было видно многоэтажных шатров или палаток с печными трубами. В отличие от того же Чемпионата мира по квиддичу, собравшиеся здесь волшебники ничуть не напоминали разномастную праздношатающуюся толпу. Каждый был занят своим делом: кто-то подгонял амуницию, другие заряжали амулеты, часть занималась боевой подготовкой на организованном собственными силами полигоне. Обмундирование не было единообразным, что, в общем-то, не удивительно, учитывая, что собравшиеся здесь волшебники были не просто из разных отрядов, но из разных стран. И тем не менее, нетрудно было догадаться, что все они принадлежали одной профессии — большинство носило всевозможные кожаные доспехи, от дорогих из драконьей кожи до укрепленных рунами из бычьей, некоторая часть носила кольчуги — довольно практичное решение против режущих проклятий... Попадалась и экзотичная броня — один венгр носил накидку из перьев грифона, а еще трое были облачены в костяные латы из тролльей кости. Последний факт изрядно раздражал дюжину троллей, загон с которыми находился на опушке ближайшей рощи, и дежурным волшебникам приходилось прилагать значительные усилия, чтобы успокоить своенравных созданий.

Внезапно оголовье посоха в виде феникса вспыхнуло, и на восток потянулся тонкий фиолетовый луч. Все было оговорено заранее, и наемники не мешкая пришли в движение. Восемнадцать магов с наилучшими навыками пространственной магии достали заготовленные статуэтки, аналогичные навершию Дамблдорова посоха и разместились вокруг директора Хогвартса, образуя шестиконечную звезду. Все остальные наемники начали поспешно заполнять построение, в то время как Дамблдор читал заклинание, создавая портальную сеть. После того как он закончил, восемнадцать магов со статуэтками принялись делать тоже самое, расширяя сеть на ближайших к ним наемников с портключами. Примерно через двадцать минут все было закончено. Дамблдор ударил о землю посохом и переместился из лагеря, следом утянуло магов со статуэтками, к которым сразу же присоединились и остальные. Некоторое время спустя вращение закончилось, и Дамблдор оказался перед высокой, метров пять, каменной стелой с выгравированными по всей поверхности рунами. Удивлению Дамблдора не было предела. Он никак не мог ошибиться, но факт оставался неизменным. Вместо Министерства магии они оказались неизвестно где. Однако вскоре все прояснилось.

— Именем Министерства магии! Вы окружены! Сложите палочки, и никто не пострадает!

Дамблдор побледнел. Из-за толстых стволов многолетних дубов показались авроры. А также невыразимцы, сотрудники ДМП и, похоже, вообще все, кого Министр только мог собрать. Сам Министр стоял в нескольких метрах позади стелы вместе с Амелией Боунс, Руфусом Скримджером и главой невыразимцев.

— Что здесь происходит? — обратился Дамблдор к Министру.

Последний выглядел крайне довольным.

— Дамблдор, вы обвиняетесь в попытке переворота! — воскликнул Фадж. — Доказательства более чем очевидны!

— Потрясающая работа, — произнес Альбус, разглядывая стелу. — Скопировать магический контур Министерства и перенести в эту стелу, и вместе с тем сильно изменить контур оригинального здания. Это значит, что теперь все аппарирующие в Минстерство попадут сюда, а в самом здании практически никого нет... Господа, я могу все объяснить. Все эти силы собраны лишь с одной целью. Уничтожить Волдеморта. Я прошу вас поверить мне, поскольку от этого зависят жизни двух людей. С каждой минутой промедления их жизни подвергаются все большей опасности.

— Хватит нести чепуху! Волдеморт мертв! — негодующе воскликнул Фадж. Никто из глав департаментов его не поддержал.

— Герр Дамблдор, наши люди готовы к прорыву! — обратился к Дамблдору один из наемников. Бойцы Министерства напряглись.

— Спасибо, Дитрих. Думаю, мы можем обойтись без кровопролития... — ответил Альбус и, обращаясь к Министру, добавил — Как я уже сказал, моей единственной целью является уничтожение Волдеморта...

Внезапно речь Дамблдора была прервана громким хлопком аппарации. После непонятной сутолоки перед Фаджем предстал человек в форменной мантии ударного отряда. Выглядел он неважно: многочисленные подпалины на мантии дополнялись ссадиной на виске.

— Министр. — Голос прибывшего был хриплым, прерывистым. — Азкабан... пал... Пожиратели... они повсюду... Дементоры перешли на их сторону... Много погибших, но мы еще держимся....

Главы департаментов во главе с Министром молчали, обдумывая услышанное. Первым опомнился, как ни странно, Фадж.

— Альберт, а как ты сюда попал? — осведомился инистр.

— Он аппарировал на магический контур, который был перенесен сюда, — любезно пояснил Дамблдор. — Но мы должны торопиться. Волдеморт вернулся и, судя по последним известиям, переиграл нас всех.

— Так... мы могли бы разделить силы, — начал было Скримджер, а затем внезапно воскликнул: — А, проклятье! Сигнальные чары только что известили меня, что аврорат горит!

После этого на поляне установилась мертвая тишина.

Министерство магии, тот же день.

Гарри Поттер медленно продвигался вглубь атриума Министерства магии, то и дело бросая в в разные стороны заклятья обнаружения ауры. Он понимал, что, произнося заклятия, демаскирует себя, но, с другой стороны, Волдеморт и так должен был знать, что Поттер в здании, и подобная осторожность выглядела бы достоверно... а также обосновывала столь медленное продвижение. Несмотря на то, что Гарри не считал себя трусом, встречи со змеелицым он не желал. Кроме того, звук собственного голоса, ощущение силы, проходившей сквозь палочку с пером феникса, позволяли подавлять все нарастающее чувство, что он стал бараном, которого ведут на бойню ради очередных непонятных игр директора. Обещанные Дамблдором силы должны были прибыть вот уже десять минут как. Однако их не было, и перед Поттером отчетливо замаячила перспектива остаться один на один с одним из самых ужасных волшебников двадцатого столетия.

Но, несмотря на сомнения, Гарри продолжал идти вперед. Во-первых, судьба Сириуса все еще была в его руках , а значит, следовало хотя бы попытаться дать ему шанс спастись, а во-вторых, все еще оставалось надежда на то, что Дамблдор появится, и они смогут уничтожить чертова ублюдка.

— Это бессмысленно, — не скрываясь, пробормотал Гарри. — В таком переплетении магии можно спрятать хоть полк...

Следы магии на стенах, магические отпечатки отчего-то поголовно спавших портретов сплетались в единый многоцветный узор, из которого было сложно вычленить отдельные детали. Наверное, кто-нибудь более опытный в применении заклинания смог бы без труда разобраться, но, во-первых, Гарри не считал себя таковым, а во-вторых, он ни секунды не сомневался, что его противник является мастером всевозможных скрывающих чар.

Больше не отвлекаясь, Поттер направился прямиком к лифту. Спуск вниз прошел без неожиданностей, но все же по мере приближения к цели волнение все нарастало, и Гарри пришлось усилием воли взять себя в руки. Как и на входе в Министерство, стойка охраны пустовала. Вывод напрашивался сам собой.

Дальше все было просто. Поскольку мало кто знал планировку Отдела Тайн, Поттеру оставалось лишь выбрать первую попавшуюся дверь и положиться на удачу. Что он и сделал.

Главной достопримечательностью помещения, в котором оказался Гарри, был двухметровый бассейн, огражденный красной лентой. Вода выглядела на первый взгляд совершенно нормально, но, учитывая обстановку, ручаться за это он бы не стал.

По правую сторону находились полки с какими-то непонятными магическими устройствами. Внизу на отдельной тумбе лежало с дюжину песочных часов.

«Хроновороты!» — мгновенно опознал сверхценные артефакты Гарри, лихорадочно прокручивая в голове возможные сценарии с их применением. Возможность вернуться на несколько часов в прошлое существенно повышала шансы на выживание. Поттер устремился к тумбе, практически не глядя по сторонам, и потому едва не свалился, внезапно услышав донесшийся из-за массивного дубового шкафа стук. Выпрямившись, Гарри направил палочку на источник звука, огромный аквариум с мутной жидкостью, в которой, как он заметил, приблизившись на несколько шагов, плавало нечто, похожее на обросший щупальцами мозг.

— Вот так посмотришь на... это. И прямо любопытство разбирает — а разумно ли оно? — нервно прокомментировал увиденное Гарри. Одно из щупалец продолжало долбиться в стенку аквариума, словно пытаясь дотянуться до Поттера. — Все с тобой ясно. Но учти, охотников за моей головой и без тебя немало. Так что придется тебе занять очередь, Крэнг...

Непредвиденная находка и пережитый страх возымели неожиданный эффект. Напряжение, охватывавшее Гарри с момента входа в Министерство магии, бесследно исчезло.

Отбросив все сомнения, Гарри решительно схватил ближайший хроноворот и нацепил на шею, упрятав корпус артефакта под мантию. Решив слегка изменить стратегию поисков, Поттер проигнорировал две двери в дальнем конце комнаты и попытался вернуться в коридор. Однако, когда он подошел к входу в помещение с артефактами и отворил дверь, коридора там не оказалось. Вместо него Гарри угодил в комнату, которая, судя по всему, выполняла функции планетария.

— Все любопытственнее и любопытственнее, — прошептал Гарри. Если в перемещении между помещениями Отдела Тайн и была закономерность, то чтобы обнаружить ее, требовалось время. Невыразимцы умели защищать свои секреты.

Разглядывать искусно сделанную модель солнечной системы времени не было. Развернувшись, Гарри снова открыл дверь и приготовился осмотреть новое помещение.

Первым, что он увидел, был Волдеморт.

Прошедшее с момента встречи на кладбище время не пошло на пользу убийце его родителей. Его и раньше трудно было назвать красавцем, но теперь изуродованное ожогами лицо напоминало работу авангардиста, сидевшего на тяжелых наркотиках. Словно тот в приливе вызванного химией вдохновения налепил на человеческий череп куски стухшего зеленоватого мяса, не утруждая себя расчетами сочетания форм и размеров этих кусков.

Секунду они смотрели друг на друга. Волдеморт был явно удивлен внезапным появлением Гарри, но на исход так и не начавшейся схватки это не повлияло. Мгновением позже Гарри лежал на пороге залы, с ужасом осознавая, что невербальное заклятье Волдеморта нанесло ему глубокую рану от живота до нижней части груди.

Следующее заклинание ударило Гарри пару мгновений спустя. Удивительно, но боль слегка утихла, хотя облегчения это не принесло. Темный Лорд был чужд милосердия, а значит худшее было еще впереди.

— Не шевелись, Гарри... Твои внутренности могут вывалиться наружу, а как ты знаешь, покидать вечеринку, не попрощавшись с хозяином, — дурной тон. — Если бы у Поттера остались силы удивляться, то он бы наверняка отметил, что обычно холодный равнодушный голос темного волшебника звучит разочарованно. — У нас есть не более пяти минут, а я-то надеялся обставить все более… драматично.

Внезапно факелы по сторонам от дверей, множество которых было расположено по всему периметру зала, вспыхнули, осветив помещение, в центре которого находилась возвышавшаяся на помосте испещренная рунами арка из серого камня. Неподалеку от арки стоял стул, к которому был привязан бессознательный Сириус Блэк.

Гарри почувствовал, как его конечности холодеют. Непонятный шепот, исходивший от арки, становился все сильнее. Поттер вытянул руку и попытался нащупать откатившуюся палочку, но силы быстро оставили его.

— Хвост! — взревел Волдеморт, пробормотав какое-то заклинание, и меньше чем через минуту в зал ввалился Питер Петтигрю.

— Хозяин! — пропищал Пожиратель. — Поттер все еще не появился, я...

— Круцио! — воскликнул Волдеморт, и Питер забился на полу в судорогах. Впрочем, Темный Лорд не стал слишком долго пытать своего слугу. Бросив в Поттера очередное лечебное заклинание, он обратился к Петтигрю: — Не давай ему уснуть. Если к моему приходу мальчишка будет мертв, ты будешь страстно желать того же. Все пошло не по плану, и мне придется лично забрать пророчество.

Затем, взглянув на пленника, темный маг добавил:

— Похоже, еще и Северус ошибся с дозировкой зелья. Разумеется, он будет наказан, и лучше бы его ненависть к Блэку не имела никакого отношения к этой ошибке...

Ослабевший от потери крови, Гарри наблюдал, как Темный Лорд покидает зал, как оставшийся в одиночестве Петтигрю растерянно смотрит то на связанного Сириуса, то на лежащего на полу Поттера. Внезапно Сириус издал какой-то непонятный полухрип-полуклекот. Питер поспешил проверить путы пленника, и это стало для него роковой ошибкой. Практически мгновенно Блэк перекинулся в большого черного пса и, легко избавившись от рассчитанных на человека веревок, вцепился в горло бывшему другу. Петтигрю успел лишь визгливо завопить, прежде чем кулем повалиться на пол.

— Ты смотри... — произнес успевший торопливо перекинуться обратно Сириус, подбирая палочку Питера. — Не врет молва. Увидишь Грима — к скорой смерти...

Внезапно с восточной стороны зала послышались хлопки.

— Браво. Признаться, когда я планировал закончить нашу историю драматической развязкой, я и не предполагал, что наша встреча превратится в водевиль... — заявил вернувшийся Волдеморт. — Но все же, полагаю, моя заключительная речь все еще будет уместна. Видишь ли, Гарри... восхитительно, какая воля к жизни!.. Но, да будет вам известно, мистер Поттер — любые направленные на себя ритуалы требуют внешней подпитки энергией и наличия подходящего проводника.

— Авада Кедавра! — рявкнул Блэк, но его противник легко уклонился от луча заклятья.

— Не стоит торопиться, мистер Блэк. Тем более, если я не ошибаюсь, ваша основная задача и заключалась в том, чтобы потянуть время. Предлагаю заключить краткое перемирие. Мы все окажемся в выигрыше. Вы — получите возможность узнать подоплеку нашей сегодняшней встречи... да и просто пожить еще немного. Я же смогу насладиться заслуженным триумфом.

Блэк не ответил, но и не попытался атаковать вновь.

— Все согласны? Хорошо. Я сегодня на удивление добродушен, — начал свою речь Волдеморт с легкой полуулыбкой на обезображенном лице. — Должен, признаться, сегодняшний день не является моим триумфом в полном смысле. Дело в том, что великий Альбус Дамблдор переиграл меня, Министерство магии и... самого себя. Впрочем, обо всем по порядку. Все началось с того, что пару лет назад некий молодой аврор наткнулся на дело Сириуса Блэка. Я не знаю всех деталей, но в конце концов это привело к тому, что глава аврората заподозрил Верховного Чародея в том, что его намерения не столь чисты, как принято считать. Он принялся копать в этом направлении и... столкнулся с невыразимцами, которые занимались тем же самым. В итоге, когда эта жалкая марионетка Фадж вышел на тропу войны, он получил полную поддержку этих двух департаментов. Власть Министра заметно укрепилась, и Фадж бросил почти все ресурсы на противодействие Дамблдору. К сожалению, аврор , который поведал мне все эти интереснейшие сведения, сумел сбежать. Очевидно, охрана пленников не являлась стезей Петтигрю. — Воландеморт сделал небольшую паузу, желая насладиться реакцией слушателей, а затем продолжил: — Дальше все просто. Дамблдор следил за мной, Министерство за Дамблдором, а я за Министерством. В итоге я обладал практически всей полнотой информации. И сейчас, пока вы ждете прибытия помощи, силы Дамблдора противостоят почти всему аврорату. Конечно, я учел возможность того, что Министерство быстро сориентируется и вместе с силами Дамблдора попытается прикончить меня в Отделе Тайн, который станет для меня ловушкой. Да... Я планировал закончить все быстро. Произнести напыщенную речь и прикончить вас обоих, но... то, что я обнаружил, меняет все. Разумеется, я не мог допустить объединения врага и послал своих слуг освободить моих вернейших сторонников из Азкабана. Авроры отправятся отбивать крепость... А Дамблдор присоединится к ним. В этом и заключается ирония. Ведь я и понятия не имел, что пророчество утратило силу, и теперь Гарри не имеет никаких мистических сил, которые позволили ему одолеть меня, величайшего волшебника в истории! Теперь же, столкнувшись с аврорами, Дамблдор посчитает, что я обманул его. Он посчитает, что я знал, что пророчество — это пустышка, и потому направил силы на штурм Азкабана!

Волдеморт не выдержал и расхохотался.

— Старик не видел в Министерстве врага и поплатился за это. Он даже не подозревает, что ваша команда поддержки была арестована в тот момент, когда он покинул Хогвартс. Впрочем, старик умеет преподносить сюрпризы. Посему... Авада Кедавра!

* * *

Аластор Моуди, атриум Министерства магии.

Старый аврор Моуди не верил в случайности. А точнее, он верил в неслучайности, или, если хотите, ему повсюду виделась чья-то злая воля. В общем, как это ни назови, но подставу он учуял сразу. Правда, он всегда чуял подставу, и когда в большинстве случаев ничего не происходило, он говорил себе, что только проявленная бдительность позволила избежать неприятностей... на этот раз. Короче, сегодняшняя подстава оказалась самой настоящей. Когда Гавэйн Робардс сказал, что не возражает против того, чтобы Моуди подождал Шеклбота и Тонкс за дверью аудитории, где проходил брифинг, Моуди сразу понял, что что-то не так. И дело было даже не в том, что Аластор мог услышать то, что ему не полагалось. Просто это было против правил, а Робардс относился к правилам, как к индус к священной корове. И потому, стоило бывшему коллеге скрыться за дверью, Моуди, не рискнувший положиться на чары невидимости, накинул плащ-невидимку и поспешил на выход. Решение оказалось абсолютно правильным, потому что уже через несколько минут бывшие коллеги Моуди выводили Шеклбота и Тонкс в кандалах, а несколько поисковых команд принялись прочесывать здание. К огромному огорчению Аластора, задержанных повели к блоку для особо опасных. Ограниченный доступ обеспечивался использованием запрещенной магии крови. И потому побег отпадал. Даже Дамблдор не смог бы провернуть нечто подобное за столь короткое время. Дальше началось несколько странное. Столь массовой операции авроров он не видел даже во времена прошлой войны с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Моуди не был идиотом и прекрасно понял, что, если Министерство внезапно не признало возвращение Неназываемого, у этой массы волшебников мог быть только один враг. Следующие несколько минут Аластор потратил на рассылку патронусов членам Ордена и прежде всего его лидеру. Но этого было явно недостаточно. Не придумав ничего лучше, Моуди использовал заклинание темного пламени, чтобы отвлечь на тушение хотя бы часть бывших коллег.

Помочь соратникам отставной аврор не мог. Но, даже несмотря на то, что он остался один, его миссию никто не отменял. В свете последних событий ее значимость только возросла, поскольку теперь Поттеру и Блэку не стоило рассчитывать на поддержку Дамблдора.

С этими мыслями Аластор поспешил в Министерство. Опасаясь засады, Моуди тщательно проверял магией в каждый подозрительный уголок. Несмотря на то, что подозревал он практически каждый выступ, ему удалось добраться до Отдела Тайн вовремя. Судя по звукам, битва еще продолжалась, и Моуди ускорил шаг.

Первым неприятным сюрпризом оказался труп старины Дингла в зале пророчеств. Альбус сказал, что для правдоподобия Снейп обезвредит напарника Блэка, явственно подразумевая как максимум оглушающее, после которого Дингл уберется подальше. Судя по испуганно-удивленному выражению лица и отсутствию иных следов, у Снейпа были свои представления о правдоподобии нападения. Моуди никогда не доверял сальноволосому ублюдку. Внезапно звуки битвы стихли, а несколько секунд спустя Аластор почувствовал волну холода, сопровождавшуюся неясным шепотом, заставившую бывалого аврора содрогнуться. Происходило нечто непонятное и несомненно опасное. Моуди, отбросив осторожность, побежал.

Несколько переходов спустя он оказался в зале, в котором невыразимцы хранили арку смерти.

— Я поражен, Гарри, — проговорил Волдеморт, стоящий рядом с трупом Блэка, который лежал у подножия арки. Общее потрепанное состояние последнего не позволяло Моуди, наблюдавшему сцену, понять причину его смерти. — Вот уж действительно, учиться никогда не поздно. Впрочем, тебе ведь не привыкать к ситуации, когда близкие тебе люди должны умереть, чтобы ты выжил. Взять, к примеру, твою мать... Но сегодня ты поразил даже меня. Воспользоваться энергией смерти своего крестного, чтобы провести неподготовленный ритуал... И ведь тебе удалось! О, кажется, у нас гость...

— Fendfire! — заорал притаившийся Моуди, пуская в ход самое убойное оружие в своем арсенале. Огромная струя живого огня устремилась к Темному Лорду, по пути расползаясь во все стороны. Адское пламя спешило уничтожить все, до чего могло дотянуться.

* * *

Зал с аркой смерти, за несколько минут до этого.

Сириус Блэк не был ревностным сторонником соблюдения правил. Его матушка, достопочтенная Вальбурга Блэк, могла бы поклясться, что он был таким с раннего детства. Поступление на Гриффиндор, многочисленные проделки мародеров — все это как нельзя лучше характеризовало его необузданную натуру. Со временем, однако, он научился сдерживать себя. Более-менее приличное поведение в присутствии Эванс, выполнение приказов в аврорате и, наконец, следование определенным правилам Ордена, которые установил их моральный и фактический лидер Альбус Дамблдор. Последнее включало в себя ограничение применяемых против пожирателей заклинаний. Но сейчас все запреты и ограничения были отброшены. А поскольку каждый член Древнейшего и Благороднейшего семейства Блэк из семейных преданий и застольных бесед узнавал о темной магии больше, чем начинающий темный лорд небольшой страны, то развернувшаяся битва стала настоящим испытанием для самого страшного темного волшебника Англии двадцатого столетия.

Сириус был прирожденным бойцом. Отточенные в многочисленных схватках с Пожирателями навыки позволяли ему легко уворачиваться от чудовищных по силе атак Волдеморта. После первого обмена ударами противники полностью перешли на невербальные заклинания, специально разработанные для убийства себе подобных. Эти заклинания не имели видимого луча, и каждый из соперников мог только гадать, куда направлен очередной удар.

К исходу третей минуты поединка в сердце в Волдеморта начал закрадываться страх. Он никогда не был великолепным бойцом, но его чудовищная сила и огромный арсенал темных проклятий не позволял большинству волшебников даже думать о сколько-нибудь эффективном сопротивлении. Однако в этот раз его противник не чурался ничем. Темный Лорд уже успел потерять мочку уха, мизинец и получить вариацию костедробительного в голень. Укрепленное темными ритуалами тело выдержало, однако теперь он прихрамывал на левую ногу. Блэк же продолжал атаковать так, словно не подозревал о том, что существует такое понятие, как смерть. Пожалуй, девять из десяти волшебников на месте Волдеморта уже были бы мертвы. Однако невероятная мощь позволяла темному волшебнику создавать полноростовые магические щиты, под завязку напитанные силой, в то время как иным пришлось бы или пытаться угадать направление атаки, либо выставлять максимально большой, но ослабленный щит.

Понимая, что его шансы проиграть поединок вполне реальны, Волдеморт улучил момент и, сознательно пропустив проклятие и содрогнувшись от боли в освежеванной от предплечья до кисти левой руке, выкрикнул одно из самых страшных заклинаний, почерпнутых во время путешествий по Ближнему Востоку. Девять слогов на шумерском — непозволительно много в скоротечном магическом бою, но, к счастью, Блэк увидел возможность быстро закончить дуэль и отправил в противника смертельное заклятье, от которого Волдеморт едва увернулся.

Однако в итоге Темному Лорду удалось переломить ситуацию. Сорвавшееся с кончика его палочки конусообразное белое существо с треугольными, как у бумажных самолетиков, крыльями, принялось атаковать Сириуса. Блэк понятия не имел, что за заклинание было применено, и потому был вынужден отбивать атаки существа щитом и при этом постоянно уворачиваться от атак Волдеморта, который, расслабившись, полностью перешел на непростительные. Разумеется, так не могло продолжаться долго. В очередной раз сменив тактику, Волдеморт использовал мощнейшее отталкивающее заклинание, что позволило сбить концентрацию Блэка. Таинственное существо не упустило свой шанс и, стремительно спикировав к Блэку, растворилось в его теле. Мгновение спустя длинные темные волосы Блэка стали седыми, а лицо покрылось морщинами. Движения замедлились, и следующее отталкивающее отбросило неподготовленного Сириуса к одной из колонн арки. Побежденный Сириус смотрел на приближающегося врага. Ухмыляющийся Волдеморт вскинул палочку и едва ли не с нежностью прошептал:

— Авада Кедавра! — тело Сириуса обмякло и завалилось на бок.

— Авада Кедавра! — хрипло выкрикнул позабытый всеми Гарри Поттер.

Волдеморт бросился на пол, едва избежав смертельного удара в спину. Луч заклятия Поттера ударил в колонну арки.

В то же мгновение шепот, доносившийся из арки, усилился, а руны на колоннах замерцали зеленым светом.

Решив использовать арку в качестве источника силы, по аналогии с языческими идолами, Гарри вслух прочитал выбитую кельтами надпись на перекладине: «Смерть — это только начало». Секунду ничего не происходило, только шепот становился все сильнее. Поттеру показалось, что он услышал знакомый старушечий голос. Слов он не разобрал, только смешки. А затем воздух вокруг Гарри забурлил. Песчинки из разбитого хроноворота словно бы притягивали частицы разлитой вокруг крови Поттера, словно кровяные жемчужины, и возвращались в тело сквозь открытую рану, которая начала затягиваться прямо на глазах.

— Поразительно, — выдохнул Волдеморт, оправившийся от неожиданного нападения. Он говорил что-то еще. О матери, о Сириусе. Гарри очень хотелось убить его, но почему-то еще больше хотелось просто спать. Потом еще один знакомый голос прокричал: "Fendfire!", и организм Поттера решил, что уж теперь-то можно и поспать.

Азкабан, июнь 1996.

Азкабан горел. Древняя крепость, обитель воплощенного ужаса, превращенная в тюрьму . И хотя в сырых, холодных переходах и камерах гореть было практически нечему, темные языки магического пламени, пытавшиеся охватить как можно большую площадь, были видны практически по всему радиусу крепости. Дамблдор в очередной раз проклял открытые галереи Азкабана, глядя как уровнем выше магическое пламя пожирает одного из невыразимцев, который просто сидел на полу скрестив ноги по турецки, бесстрастно наблюдая за тем, как прогорают его ноги. Пустая оболочка, бывшая когда то человеком не кричала и если издавала какие то звуки , то они, к счастью, были полностью поглощены расстоянием. Чем ниже опускался , ведомый Дамблдором, отряд тем мрачнее становились мысли директора. И дело было не только в воздействии дементоров. К моменту когда им удалось деблокировать дюжину уцелевших бойцов ударного отряда, Альбус понял, что проиграл. Воландеморт и не думал лично вызволять своих подручных, бросив на штурм крепости все свободные силы. Удивительно, но не раз выручавшее умение видеть во всем двойное дно сыграло со старым волшебником злую шутку. Сведения о непонятных передвижениях пожирателей, поступившие в обход Снейпа, заставили заподозрить подвох и стали определяющими в его решении объединить силы с министерством и попытаться отбить Азкабан.

С другой стороны, любое другое решение могло привести к открытому столкновению и, безотносительно возможного исхода, силы Альбус все равно не успели бы на помощь к Гарри. Альбусу было искренне жаль этого не по годам взрослого мальчика, но теперь он не мог ничего поделать. Сейчас у них появилась возможность ликвидировать угрозу дементоров и хотя бы так ограничить мощь темного лорда.

Они опускались все ниже и ниже, загоняя тварей перед собой и постоянно теряя людей. Многие просто падали на пол и

отказывались идти дальше — концентрированное воздействие дементоров становилось непереносимым. Приходилось сгонять потерявших волю людей в толпы и оставлять охрану, чтобы несчастные не стали жертвами затаившихся тварей. Были и те, чья участь была более печальной. Тот же давешний невыразимец, например. Да, уж из синих то плащей не отстал не один. Сотрудники ОТ выигрышно смотрелись даже на фоне наемников, которые подбадривали себя ядреным матом и огневиски, который пошел по рукам после первого уровня. Заклятья темного пламени летели в каждую щель, тогда как , полагавшиеся на светлую защитную магию Патронуса, авроры сдавали один за другим.

Внезапно Альбус был вынужден вернуться в реальность. Один из волшебников передового дозора был атакован, затаившимся в одной из камер, дементором, который вытолкнул свою жертву с галереи и торопливо, на лету запечатлел поцелуй.

Никто не прокомментировал случившееся. И Дамблдор с отрядом наемников спустился к первому уровню, где их уже ждал Руфус Скримджер с остатками авроров. Первым, что увидел Альбус был молодой аврор, сжавшийся в углу от страха и невпопад качавший головой. Его коллега с нашивками старшего аврора попытался привести парня в чувство с помощью затрещины.

— Ну вставай же ты, тряпка! — в голосе старшего аврора слышалось отчаяние. . Не добившись какой либо реакции, старший аврор применил веселящие чары и примерно через минуту его молодой коллега в какой то степени пришел в себя. Альбус неодобрительно покачал головой. Несмотря на то, что им мог потребоваться каждый боец, Дамблдор не думал, что человек с выражением ужаса и отчаяния на лице, который, к тому же, едва мог сдержать, наведенный магией, смех будет хоть сколько то полезен.

-Приготовились...Вперед! — скомандовал Скримджер и один из его подчиненных отодвинул массивный металлический засов, открывая во внутрь башни дубовую дверь.

Снаружи тут же повеяло холодом, многочисленные патронусы потускнели. Следовало как то переломить ситуацию.

К счастью, на помощь своему компаньону пришел Фокус.. Звук его крика наполнил сердца окружающих людей мужеством и решимостью. Патронусы, снова обретя вторую жизнь, двинулись вперед отжимая дементоров в центр поляны, к довольно большой, не менее трех метров, норе. С противоположного конца поля тем же самым занимались невыразимцы.

Они шли по высокой, чуть ниже уровня колена, траве, в густом тумане, который не превратился в непроглядную мглу лишь благодаря свету от патронусов да еще пламени пожаров на верхних уровнях Азкабана.

По мере того, как кольцо дементоров сужалось , участники операции смогли по настоящему оценить помощь феникса,. Живое воплощение огненной стихии металось между рядами стражей азкабана, не позволяя им всей массой обрушиться на людей. Едва ли, выдвинувшиеся вперед на соединение с невыразимцами, фланговые отряды смогли бы выдержать подобный удар. Сгустившийся туман, ограничил видимость расстоянием вытянутой руки, что значительно снижало шансы на мгновенное прибытие подкрепления. В ситуации, когда волшебники видели лишь тусклое голубоватое сияние неподалеку, рассчитывать на оперативное управление отрядами не приходилоь.

И все же люди продолжали решительно наступать. Как ни странно, но постоянно нарастающий страх из за которого наземного уровня тюрьмы смогла достичь лишь пятая часть, участвовавших в штурме, мотивировал людей сильнее, чем приказы командиров, неровное свечение патронусов и даже живительная песнь феникса.

Упасть и затеряться в тумане и высокой траве означало обречь себя на участь, которая справедливо считалась худшей, чем смерть. И потому они шли, направляя патронусы на огромную стаю дементоров, загоняя последних в нору., где, как считали немногочисленные эксперты по этим жутким тварям, находилось их логово .

Некоторое время спустя стало очевидно, что их усилия приносят плоды. Воздействие стражей Азкабана стало ослабевать и даже висевший в воздухе густой туман постепенно рассеивался. По какой то причине загнанные под землю дементоры не оказывали на окружающий мир столь мощного воздействия.

Последний удар нанесли невыразимцы. Четверо волшебников в темно-синих мантиях левитировали огромный, поросший мхом валун, на свободной от растительности которого, угадывались нанесенные в глубокой древности руны. Предназначение этой глыбы окончательно разъяснилось, когда сотрудники отдела тайн заткнули камнем дыру в земле и, торопливо принялись запечатывать вход. Часть невыразимцев накладывала заклинания, другие вычерчивали вокруг камня замысловатые магические узоры, а остальные вместе с главой отдела щедро поливали вычерченные на камне руны собственной кровью, ничуть не смущаясь присутствия величайшего светлого волшебника и главы аврората, которые с интересом смотрели на творящуюся у них под носом кровную магию.

Древняя печать наливалась магией и словно бы впитывала в себя гнетущую атмосферу древней крепости. Вокруг становилось светлее и находившиеся поблизости волшебники ощущали облегчение, но ровно до тех пор пока их взгляд не падал на камень. Древняя печать впитывала в себя многовековую атмосферу зла и страданий и перенаправляла на себя древнюю магию крепости. Примерно через двадцать минут волошбы невыразимцы , заклинавшие камень, стали терять сознание один за другим. Их товарищи левитировали их за пределы рунного круга.

Последним покинул, огороженную магическими знаками, площадку перед печатью глава отдела тайн.,нетвердой походкой двинувшийся в сторону Дамблдора и Скримджера.

— Куда делся Фадж? — прохрипел невыразимец.

— Министр осознал, что в складывающейся ситуации он стал лишним...— отстранено произнес Дамблдор — Корнелиус всегда обладал удивительным политическим чутьем...

— Следует ли понимать, что вы поддержите наш с Руфусом курс? — мгновенно уловив подтекст , спросил глава отдела тайн.

— У меня нет иного выбора — сухо отозвался директор Хогвартса — Несмотря на то, что вы сорвали мой замысел и обрекли на смерть хороших людей...Борьба с Воландемортом стоит на первом месте. Наше противостояние будет...контрпродуктивно.

Невыразимец молчал. Скримджер же , полностью игнорировал беседу, сосредоточившись на отдаче приказов аврорам. Последние, стремительно покидали наземный уровень Азкабана, стремясь убраться подальше, от источавшего эманации зла, камня.

— Скажите.. все это...— Дамблдор кивнул в сторону запечатанного входа в логово дементоров. — также было частью плана?

— Не все идет так как задумано. Уж вам ли этого не знать, Дамблдор — пожал плечами невыразимец — Теперь у нас нет времени на игры с Визенгамотом. Фадж не станет козлом отпущения, но жертвой собственной недальновидности. Руфус станет временно исполняющим обязанности министра и объявит чрезвычайное положение. Поддержка верховного чародея была бы не лишней.

— Я не стану препятствовать. — покачал головой Дамблдор — Что касается всего остального — выпутывайтесь сами. Моя главная цель — одолеть темного лорда. Полагаю, пора обсудить наши дальнейшие действия?

— Да какие, к гриндлоу действия! -внезапно вмешался Скримджер — Три четверти авроров небоеспособны как минимум до завтра!

— Первым делом нужно позаботится о Фадже и смене власти, Руфус . — не обращая внимания на вспышку гнева главы аврората.

— Фадж никуда не денется. — отмахнулся Скримджер — что делать с дементорами? Насколько надежно они запечатаны?

— Насколько это вообще возможно... — устало ответил невыразимец — Пока мы удерживаем крепость , дементоры никуда не денутся.

— Значит будем удерживать Азкабан . — решительно кивнул глава аврората — Любой ценой.

— Пожалуй, я передумал — внезапно заявил Дамблдор — Я помогу вам взять власть в стране. Я надеюсь, что и ее вы будете удерживать до последней возможности...

Хогвартс, больничное крыло, июнь 1996.

-.... Я не позволю вам нарушать покой моих пациентов...

Слова доносились обрывками, вызывая приступы острой головной боли. Частота звуков колебалась в очень широком диапазоне, мешая осознать смысл сказанного...

— ...Поппи, мы должны знать что происходит.... от Альбуса нет никаких вестей...

Кажется,, четверо. Разговор на повышенных тонах, едва не переходящий в крик.

— ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! Пожиратели уже могут быть на подходе к замку!

Аластор Мудию Кажется, теперь мозг окончательно проснулся и начал идентифицировать источники звука. Снейп , Макгонагал и Мадам Помфри. Спор все не прекращается, но кажется, школьная медсестра вот вот готова сдаться.

Осторожно, не спеша, Гарри начал приоткрывать глаза и тут же зажмурил их обратно. Вместо четкой или хоть какой нибудь картинки перед ним раскинулась мутная сероватая пелена.

— Профессор Макгонагал! Профессор Макгонагал! — новый голос. Кажется это кто то из старост — Ученики атаковали профессора Амбридж и инспекционную дружину. Там творится такое! Профессор Флитклив просил...

Вторая попытка открыть глаза была более удачной. Перед глазами появились неясные очертания предметов и контуры людей, находившихся в палате.

— Аластор, мне понадобится твоя помощь. Клянусь Мерлином, я знала, что выходки этой ...женщины...так просто не закончатся...ты не представляешь что здесь творилось четыре года назад и вот опять...

Звук шагов и в палате остаются трое.

— Потом покажешь мне воспоминание — угрожающе прорычал старый аврор и поспешил вслед за Макгонагал.

Зрение наконец прояснилось, но приятного в этом было мало. Кислая физиономия Снейпа убеждавшего мадам Помфри покинуть помещение, поскольку она может ненароком услышать конфиденциальную информацию. Оставшись с Поттером наедине, Снейп обратился к Гарри:

— Поттер, вы меня слышите? Расскажите что произошло в министерстве. Важна каждая деталь.

Гарри попытался ответить, но вместо слов из его горла вырвался лишь вымученный полу стон-полухрип.

— Понятно. Смотрите мне в глаза , Поттер. Я должен знать.

С этими словами, Снейп направил на Гарри палочку и произнес :»Лиггимелис!».

Секунду спустя Гарри почувствовал новый приступ головной боли, которая в этот раз была намного сильнее. Поттеру казалось, что Снейп с садисткой ухмылкой вырезает матерные слова на изнанке его черепа.

— Откройте сознание, Поттер. — рявкнул мастер зелий — Не сопротивляйтесь.

Но Гарри не обращал внимания на слова Снейпа. Боль достигла такого уровня, что из глаз Поттера брызнули слезы.

— Кхххх!! — прошипел Гарри — Снейпу удалось пробить брешь в его стихийной защите. Теперь ему казалось, что слизеринский декан проткнул его череп раскаленным докрасна стальным прутом. Гарри пытался оттолкнуть этот воображаемый прут. В отчаянной попытке избавиться от боли он ухватился за него и внезапно ….все исчезло...

Гарри стоял в полной темноте, не понимая что происходит.. Он попробовал пройти вперед и внезапно окружение стало наполняться красками, словно неведомые декораторы разрисовывали фон по ходу его продвижения вперед.

Он смотрел сквозь кусты как две маленькие девочки играли в парке. Старшая качалась на качелях, присматривая за сестрой, которая вертела в руках маргаритку. Внезапно маргаритка в руках девочки превратилась в бабочку и он впервые увидел эти зеленые, полные удивления и восторга ,глаза.

— -Мама...-прошептал Гарри и в ту же секунду декорации сменились. Теперь он смотрел на худую черноволосую женщину с усталым лицом и темными кругами под глазами. Женщина ласково улыбалась ему, в то время как Гарри— Северус что то рассказывал:

— Ее зовут Лили — она волшебница... ее сестра Петунья называла нас ненормальными...

— Петунья? — удивился Гарри и декорации сменились в очередной раз.

Обстановку дома, в котором прожил всю сознательную жизнь , Гарри узнал сразу, несмотря на то, что сейчас он видел обычно практически стерильную кухню тети Петуньи полностью разгромленной Разбитая посуда, опрокинутый холодильник и разбитый в щепке стол вызвали целую бурю эмоций, но это было лишь началом. Тетя Петунья полусидела , облокотившись о раковину, прикрыв глаза , и зажимала страшную рану на левом боку.

— Заканчивай с этой маглой, Снейп — послышался незнакомый голос сзади — Этот боров практически снес Яксли башку...Но теперь он мертв...

— Мертв— бездумно повторил Гарри. Горечь утраты навалилась с новой силой. А тем временем картинка снова потускнела и Гарри оказался в кабинете директора.

— ...Теперь, когда Поттер мертв...я просто не знаю что делать — произнес Гарри-Северус, глядя на сидевшего в кресле напротив Дамблдора.

— Мы должны сражаться, мой мальчик. Еще не все потеряно. — с грустью ответил директор. — Мы должны сражаться, Северус. Хотя бы в память о тех, кого уже не вернуть.

— Вы правы, Альбус... Но... Я, честно не представляю как теперь показаться на глаза Лорду. Его лицо изуродовано и, видимо , сильно болит..Говорят он просто в ярости. Да что там, Люциус умирал два дня. Яксли сказал, что это было сделано в назидание предателям. И теперь большинство радуется, что отделались круциатусом... Боюсь, что если я объявлюсь в его ставке это будет последним что я сделаю...

Альбус задумался, а затем медленно произнес:

— Может и нет... Думаю, чтобы продолжить твою деятельность, требуется что то, что поможет утихомирить Тома и, вместе с тем, докажет твою полезность...

Снейп молчал, ожидая продолжения, которое вскоре последовало:

— Том...всегда отличался мстительностью. Если кто то осмеливался оказать ему хоть малейшее сопротивление он всегда уничтожал весь рож этого человека...

— Альбус, неужели вы хотите, чтобы я... — немедленно вскинулся Снейп.

— Я не могу тебе приказать. Но иногда, ради высшего блага, мы вынуждены совершать чудовищные поступки...

Возвращение в реальность было столь стремительным, что Гарри , в очередной раз, не сумел осознать что происходит.

— Поттер! Да как ты посмел! — кричал Снейп с ненавистью глядя на Гарри.

Внезапно из за двери послышался голос Рона:

— Профессор, мы бы хотели...

— Вон! Убирайтесь отсюда, гриффиндорские выродки! — не отрывая взгляда от Гарри заорал Снейп. Ненависть настолько затуманила ему разум, что он даже не попытался среагировать на оглушающее.

Гарри снова прикрыл глаза. Обжигающая боль мешала сосредоточиться и осознать все, что он только что увидел. На грани восприятия он слышал голоса.

— Неввил, да ты с ума сошел! Снейп сожрет нас заживо!

— Плевать! Мы убираемся отсюда. Дин, подними Гарри

— Какой на хрен приподними, давай отлевитируем его!

— Постойте , парни! — в голосе Рона слышалось недоумение — Что происходит?

— Мы уходим из замка — неожиданно твердо ответил Неввил. — Симус пишет, что в министерстве происходит нечто непонятное. Никто ничего толком не знает, но происходит нечто явно нехорошее. Мы уже обсуждали подобный вариант и потому я спрошу всего один раз: ты с нами Рон?

— Я...я...я не могу...у меня семья. И ребенок,я не могу...

— Ладно, не терзай себя. — сказал Неввил — Мы понимаем и остальные, уверен, поймут. Помоги нам выбраться из замка, а об остальном не думай.

Потом его куда то перемещали. Гарри слышал взбудораженные голоса, призывы поторопиться. Заминка возникла лишь один раз.

— Забини?! — удивленно воскликнул Рон — Как ты узнал про этот вход?

— Заплатил нехило твоим братьям. — ответил слизеринец. — Как видишь, пригодилось. Для Трэйси стало небезопасно оставаться в замке.

Едва слышный девичий всхлип как бы подтвердил правоту Блейза.

— Кстати, если вдруг встретите Крйдже или Уоррингтона, можете не церемониться. Ублюдки стали пожирателями.

Послышался скрип поворотного механизма и, судя по ощущениям, Вся группа перешла в один из подземных ходов.

— Весьма неожиданно для слизеринца. На чьей ты стороне? — весьма агрессивно спросил Дин.

— Я, видишь ли , не на стороне — охотно пояснил Забини— Я в стороне. В стороне от всего этого кошмара. В некоторых действах лучше быть зрителем, чем участником. На похоронах, например.

После этого все замолчали и дальнейший путь Гарри помнил смутно. Понять что то было сложно, по крайней мере до тех пор, пока тонкие ветки не начали хлестать его по лицу. Гарри не знал что они забыли в лесу, но в его состоянии протестовать было затруднительно. И снова ветки, сдержанное переругивание Неввила и Дина, которое продолжалось до тех пор пока до них не донеслись голоса.

— Ты такой же грязный предатель крови, как и твой отец , Малфой. Уверен, темный лорд вознаградит нас если мы доставим ему...

— Авада кедавра! — донесся издалека полный ярости голос Драко. Ему вторил звук выстрела. Затем еще один. И наконец все стихло. Гарри постарался прислушаться к происходящему, когда внезапно осознал, что остался совершенно один. Нервное напряжение, в котором он пребывал с момента пробуждения в больничном крыле в конечном итоге взяли свое и, не пытаясь бороться, сознание Поттера ускользнуло в блаженную темноту...

Министерство магии, июнь 1996.

Корнелиус Фадж сидел в своем кабинете, в окружении портретов предшественников и задумчиво разглядывал бутылку коллекционного вина на столе. Пока еще министр знал, что в бутылке находится быстродействующий яд, но этот факт его нисколько не беспокоил хотя бы потому что он лично его туда налил.

Пора было признать поражение. В своем отрицании возвращения темного лорда он вырыл себе могилу. Ситуация обострилась настолько, что последнее перестало быть метафорой. Размышляя на тему того, как же так все-таки вышло, Фадж пришел к выводу, что причиной стал шок от крушения его мира. Того самого, что он старательно выстраивал десять лет.

Ему казалось, что магическая Британия стала лучшим местом, чем она была до войны. Все эти чистокровные, державшие экономику в своих руках плевать хотели на общественные нужды. Но , после того , как некоторая их часть избежала Азкабана благодаря его стараниям, проявить понимание им пришлось неоднократно. Все просто — частота рейдов аврората напрямую зависела от сумм «пожертвований». Была создана целая система получения дани, при полном соблюдении приличий. На эти деньги удалось расширить больницу святого Мунго, улучшить жизнь обитателей лютного, а также решить некоторые другие многолетние проблемы. Но теперь все было кончено.

Ему не простят сокращения аврората, абсолютно логичные в период полной перестройки экономики.

Корнелиус был уверен, что через десять пятнадцать лет ему бы удалось изменить экономику английского волшебного сообщества,а вслед за этим последовали бы и перемены общественно-политические. Фадж был прекрасно осведомлен о том, как происходили буржуазные революции у магглов.

Пока еще министр Фадж еще пару минут поразмышлял о обществе, которого теперь никогда не будет и, глядя на открытую бутылку с отравленным вином осушил заполненный янтарно-красной жидкостью бокал. На его лице не было страха или волнения. Уже хотя бы потому, что в этот бокал он подлил большую дозу напитка живой смерти.

Корнелиус твердо решил, что козлом отпущения он не станет.

— Король умер. Да здравствует король! — воскликнул Фадж и секунду спустя его тело опрокинулось на пол.