Спасение и утрата (джен)

"Если б вперед говорили условия, мало нашлось бы дураков, которые решились бы жить".

(Александр Герцен "Кто виноват?")

В это утро цветочный магазин был полон народу. Я пропал в бесконечной очереди. На часах было 9:30, и я ждал своей очереди уже около получаса, если конечно не больше. Но дело того стоило, день рождение любимой. Я предполагал, что Света ничего не подозревает и все еще надеялся всем сердцем, что она по-прежнему спит, дабы мне успеть все-таки прийти домой до того, как она проснется.

Передо мной стояло еще три человека, когда я увидел очень нприятную сцену. У прилавка стояли парень и девушка, они шли на свадьбу.

— Дим, давай розы купим, это и выглядит эстетично и в тоже время классика жанра, — говорила длинноногая блондинка.

На ней было одета новенькая шубка с лисьим воротничком из под которой было видно ярко-красное платье. Она мило улыбалась своему спутнику, заигрывала с ним. Это была молодая пара.

Мужчина с пренебрежением посмотрел на свою спутницу. Его взгляд был полон иронии и злости:

— Розы? Обойдется, — грубо ответил он.

Женщине это явно не понравилось:

— А что тебя не устраивает, не с гвоздиками же на свадьбу идти?

Он засмеялся,так зло и мелко:

— Гвоздики? Хорошая идея, так и поступим.

Дмитрий повернулся к продавщице:

— Нам две гвоздики.

— Две? Ты с ума сошел что ли?, — с ужасом на лице произнесла женщина.

Она была подавлена, удивлена, убита — все сразу.

— Я? С ума? Не перечь мне, — крикнул мужчина и ударил свою спутницу по лицу.

Это было жестоко, очень жестоко. Женщина запклакала. Она не ожидала, что любимый так унизит ее перед окружающими, на глазах у десятка людей. Я не мог стерпеть такой подлости по отношению к женщине.

— Что вы себе позволяете, — строгим голосом произнес я, выходя из очереди, чтобы посмотреть в глаза этому нахалу.

Он лишь ухмыльнулся:

— Не лезь не в свое дело, папаша.

Я с тревогой посмотрел на женщину. На ее щеке красовалась огромная ссадина. Во мне заиграли гормоны, я уже не мог справиться со своими чувствами и порывами. Со всей силы размахнувшись, я нанес мужчине сокрушающий удар в нос, как меня учили в молодости на занятиях борьбы.

Он немного склонился, может от боли, а может быть просто не ожидал от меня такого действия.

— Не учи старших, щенок, — произнес я.

В этот момент мужчину уже окружил народ. Они кричали. Я посчитал, что больше мое вмешательство не требуется и уже было пошел покупать цветы Свете, собственно говоря за этим-то я сюда и пришел, как ко мне подбежала та самая блондинка. По ее щекам текли слезы:

— Спасибо большое, — произнесла она и обняла меня.

Ее руки были холодными. Нежно отодвинув женщину от себя, я улыбнулся:

— Не за что девушка. Советую выбирать вам спутников внимательнее.

И ушел.

Ошеломленная продавщица стояла на своем рабочем месте, не в силах покинуть его. Она боялась. Я спешно подошел к ней, улыбнулся. Кажется, ей тогда полегчало, дама улыбнулась в ответ, правда немного нервозно, но все же, и спросила:

— Что вам угодно, сударь?

— Мне, пожалуйста, восемь красных роз, — произнес я с высоко поднятой головой.

Я слышал, как тот мужчина, Дмитрий, ухмыльнулся сзади, но ничего не сказал. У него и так в этом магазине была плохая репутация. Мне дали последние цветы. Они были очень красивые, еще свежие, на их лепестках блестели капельки воды. Очень красиво.

— Возьмите, — произнес я, протягивая женщине с ссадиной на лице три цветка.

-Спасибо, — тихо произнесла она.

— Будьте счастливы.

И я вышел оттуда. А дома меня ждала моя любовь, жена, которая по-прежнему спала, не зная о том, что произошло с ее второй половинкой этим утром.

* * *

"Не все в жизни кончается плохо и не все хорошие люди умирают молодыми".

(Стивен Кинг "Всемогущий текст-процессор")

Я молча сидел на кухне и ждал пока моя жена проснется. На дворе стояло позднее утро. Немного странно, что она до сих пор не встала, но я был терпелив — ждал. В последнее время в моей голове часто стали всплывать воспоминания о том, что было раньше. В данный момент я думал о Светином пятидесятилетии.

Это был очень утомительный день. С самого утра мы всех семьей убирались и готовили в гигантском зале, который сняли специально по этому случаю. В нем было достаточно просторно, но немного неуютно, слишком много пустого места. Помню, я предложил тогда:

— Может купим шарики, чтобы занять пустое пространство?

Но никто не отреагировал на мое предложение, наверное просто не услышали, из-за огромного количества дел и погруженности в работу. И наконец все было сделано, тогда мы пригласили всех к обеду, чтобы подольше растянуть удовольствие. Хорошо, что меня никто не послушал тогда, когда я предлагал купить шарики и оставить меньше свободного пространства. Подарки заняли его полностью.

— Спасибо большое, садитесь пожалуйста, — только и успевала отвечать моя Света.

Мы не пили, это была безалкогольная вечеринка. Весь вечер играла музыка: джаз, блюз, русская эстрада. Помню, я пригласил жену на медленный танец:

— Разрешите?, — произнес я с полуулыбкой.

Она наклонилась в реверансе:

— О чем речь, — ответила она и мы пошли танцевать.

Это был долгий танец. Самое лучшее, что было в тот вечер.

Помню, я сказал ей:

— Тебе нравится?

-Давай уйдем, — ответила она и засмеялась.

— Давай, — ответил я, а потом добавил, — и больше никаких шумных вечеринок.

И мы ушли. Признаюсь, я до сих пор не выяснил, что было дальше, да оно меня и вовсе не интересовало. Главное, что мы остались вдвоем.

В комнате послышались негромкие шаги, я понял — встала жена. Я быстренько оглядел кухню, чтобы еще раз убедиться в том, что все в порядке. Вроде бы все было так. На столе стояла хрустальная ваза, в которую я заблаговременно поставил розы, а рядом, чуть-чуть поодаль виднелся большой белый конверт.

— Доброе утро, — произнесла жена, сонно потягиваясь.

— Здравствуй, родная, — сказал я и поцеловал ее в лоб.

На ее лице играл румянец. как в прежние времена, глаза блестели, а руки, руки были холодны, как лед. Я знал, что это могло означать только одно, она ждала, с нетерпением ждала моего подарка. Я надеялся ее не разочаровать.

— Ну, что ты мне приготовил, — произнесла она с интересом.

Я протянул ей цветы и большой конверт. Честно говоря, как я предполагал цветы не произвели на нее особого впечатления, так и должно было быть. Жену больше заинтересовал конверт. Она аккуратно отрезала кончик, чтобы поскорее открыть.

— Ах, спасибо огромное, — лишь произнесла она, но я-то знал, что она действительно очень рада.

Громко засмеявшись я ответил:

— Света, собирайся, осталось мало времени, нас не будут ждать.

Она кивнула головой и побежала в комнату. Ох уж эти женщины. Как же долго они собираются. Сначала они моются, потом красятся, одеваются, причесываются. Ужас просто. А мы, мужчины, должны сидеть и ждать их, часами. Это всегда меня очень сильно раздражало, потому что сам я собирался за пять минут, что нельзя было сказать о моей супруге.

— Свет, ну ты скоро там?, — в сотый раз простонал я.

— Уже немного осталось, — крикнула она мне в ответ.

Честно говоря, слабо верилось. Уже миллионный раз она мне отвечала одно и то же — уже немного осталось. Немного осталось помыться, немного покраситься, немного одеться и так далее.

Наконец-то она вышла. Признаюсь честно, долгое ожидание того стоило. Света была просто бесподобна. Строгое черное платье идеально сидело на ее прекрасной фигурке, волосы были аккуратно уложены на голове, а ярко-красная помада придавала шарму, ее уже не такому молодому как раньше лицу.

— Ну вот, я готова, — с ухмылкой произнесла она.

— Ты просто бесподобна, — вымолвил я и хотел уже было поцеловать ее, но вдруг опомнился:

— Надо идти...

— Конечно, в цирк. Я тебя просто обожаю.

И мы ушли в цирк, она всегда его любила. А в эти времена очень трудно было достать билеты на представление, спасибо Ване за то, что он такой хороший друг и товарищ. Мы пошли на встречу ее мечте.

* * *

"Ребенок, даже самый умный, остается ребенком, он не может правильно оценить свои чувства".

(Стивен Кинг "Всемогущий текст-процессор")

На часах было около трех часов дня. Мы, тоесть я и Света, стояли у входа в цирк. Это было настоящее красочное представление, которое располагалось в большом здании с необыкновенным куполом. Программка гласила:

— Клоуны

— Гимнасты

— Огнеглотание

— Аэробика

— Дрессированные животные

Конечно же мою любимую больше всего интересовало последнее. Света всегда любила животных и лишний раз посмотреть на милых животных была не то что рада а просто безумно счастлива.

— Спасибо тебе еще раз, — произнесла она мне на ухо, когда контролер — женщина преклонного возраста, с весьма озабоченным видом проверяла наши билеты.

— Все для тебя, — ответил я и рассмеялся.

Мы сели на наши места. Видимость была неплохая. Вообще, скажу вам, это было достаточно элитное место. Екатеринбургский Государственный цирк располагался в живописном месте города Екатеринбурга — на берегу реки Исеть, на пересечении улиц Куйбышева — 8 Марта. Его открыли в восьмидесятых годах, но зато своей конструкцией он превосходил многие цирки в России и считался, да и считается до сих пор, одним из самых лучших в Европе. Архитекторы приспособили его для самых сложных постановок. Екатеринбург по жизни славился своим цирковым искусством. Начиналось оно со скоморохов, клоунов, которые ходили по улицам, развлекая простой народ на ярмарках и площадях. Наверное поэтому жители нашего города всегда любили культурно массовые представления.

Зал был полон народу. Все места заняли люди, которые с нетерпением ждали начала спектакля. Наша семья тоже его ждала. В зале сидело очень много маленьких детей и старичков. Как всегда.

— Кажется начинается, — шепнула жена, когда свет в помещении погасили.

Первым выступал клоун. Его представление поражало зрителей. Это был клоун-эквилибрист. Он жонглировал, стараясь удерживать свое тело в равновесии пр неустойчивом положении.

Я был поражен зрелищем. Честно говоря, я тоже очень любил цирковые представления, любил смотреть на людей, которые умели больше чем остальные, завораживали своими действиями окружающих.

В этот момент в нашем ряду кто-то зашумел, то ли вставая, то ли просто ерзая на месте. Я недовольно обернулся, чтобы осудить взглядом этого человека. Меня раздражало, что он мешал публике смотреть представление своим громкими передвижениями.

— Мужчина, не могли бы вы потише, — произнесла моя жена в пол голоса, видимо она тоже была недовольна происходящим.

Человек кинул ненавистный взгляд в нашу сторону. В ее глазах блестела злость. Недожидаясь ни секунды он быстро начал выходить, пиная по дороге всех посетителей цирка. Наконец он дошел до нас. Мужчина злобно ухмыльнулся:

— Я буду потише, — сказал он, пнул мою жену, которая сидела левее меня, поэтому я просто не мог отразить удар, и человек убежал. Подлый гад.

— С тобой все в порядке?, — с беспокойством в голосе произнес я.

На манеже по-прежнему работал клоун. В данный момент он жонглировал теннисными мячиками. Это выглядело эфектно. Наверное, я бы был волностью заворожен сценой, если бы не мерзкий посетитель цирка, который ударил мою жену.

— Да, все хорошо. Только коленка разбита. Ты не мог бы подать мне носовой платок, я его дома забыла.

Я вздохнул, испытывая легкость в душе:

— Слава богу. Сейчас.

Я аккуратно встал и достал из заднего кармана брюк небрежно сложенный носовой платок. Но тут произошло событие, о котором я жалел еще очень долго. Моя жена протянула ко мне руку. Она была вся в крови. У меня перехватило дыхание, стало повышаться давление. Пробормотав нечто вроде:

— Извини, я на секундочку, — я выбежал из зала как можно быстрее.

Сердце бешено колотилось, но с этим нужно было что-то делать. Такой нелепый страх не мог привести ни к чему хорошему, к сожалению. Я не смог поддержать свою любимую в трудную ситуацию, тоесть она конечно не была особо трудной, но Света была слегка напугана, а я бросил ее, одну.

Из этого события мне пришлось сделать два поспешных вывода. Во-первых я должен был рассказать все своей жене, а во-вторых в ближайшее время мне было просто необходимо посетить хорошо известного уже нам доктора Фролова.

* * *

"Страх — первый неизбежный враг, которого человек должен победить на пути к знанию".

(Карлос Кастанеда "Учение дона Хуана")

Я одиноко стоял в дверях зала, наблюдая как на сцене выступали дрессированные обезьянки. Это был последний номер. Где-то там, наверху, сидела моя жена с разбитой коленкой, но я просто не мог к ней подойти, так как день рождения из-за меня испортился бы окончательно.

Представление началось На сцене появился капитан дальнего плавания со своей морячкой. Капитан вышел на средину с чемоданом в руке. Честно говоря, он больше походил на клоуна, чем на дрессировщика, но людям это нравилось. Внезапно из чемодана выскочила обезьяна. Это была шимпанзе с большими грустными глазами.

Обезьянка с удовольствием исполняла свою работу: различные оригинальные трюки, общалась со своим дрессировщиком.

Вскоре представление кончилось, в помещении включили свет, и я смог разглядеть свою любимую. На ее лице играла улыбка, она аплодировала артистам. Им аплодировал и я, только вот ее глаза вовсе не были веселыми, во взгляде читалась грусть. Это произошло из-за меня.

Через несколько минут люди начали уходить со своих мест, спешить домой. Света тоже встала и направлялась к выходу, в мою сторону.

— Свет, прости меня, я не специально, — начал я, но она прислонила свою холодную руку к моим губам и произнесла:

— Все, молчи. Давай выйдем отсюда, и ты все расскажешь мне.

И мы пошли, пробиваясь сквозь толпу людей. Все таки на представление пришло очень много народу, так много, что выйти из зала было практически невозможно. Мне было жалко смотреть на маленьких детей, которые, окруженные взрослыми, находились в полной изоляции.

Наконец-то нам удалось добраться до машины. Сев в наше старое жигули, жена продолжила разговор:

— Я все знаю, — сказала она.

Я был в шоке. Она не была со мной у доктора Фролова, ее не было со мной у Вани, она просто не могла знать все.

— Откуда, — прохрипел севшим голом я.

В этот момент мы стояли на пешеходном переходе, а светофор горел красным цветом. Толпа школьников шла с занятий. У каждого ребенка за спиной висел портфель. Мне даже было их жалко, каждый день носить тяжести, сидеть на скучных уроках.

Я никогда не любил учиться в школе, тоесть я любил получать новые знания, это само собой разумеется, но в то же время, совершенно не мог воспринимать то, что скучным и занудным голосом парировали учителя.

— Мне сказал об этом Фролов, ты тогда был без сознания после очередных опытов. Просто мне очень хотелось, чтобы ты сказал все лично, не тая, — произнесла спокойным уравновешенным голосом Света.

— Я не смог, — все, что я ответил.

Ведь я правда не смог сказать. Мне не хотелось расстраивать любимого человека, заставлять ее нервничать.

— Я понимаю, все понимаю, — сказала жена.

Она аккуратно поцеловала меня в щечку:

— Поехали домой, скоро гости придут.

Я широко улыбнулся. И дал газу.

Мы миновали уже пять улиц и оставалось совсем немного, когда наш путь вновь преградил красный свет светофора. Перед нашими глазами развернулась душещипательная картина. Старая одинокая бабушка старалась перейти дорогу, она была слепа, в ее руках находилась палка. Старушка просила прохожих помочь ей, но люди не отзывались на ее просьбы. Они просто проходили мимо, бросая на одинокую женщину томные взгляды.

Порой человек может быть очень жестоким. Он перестает замечать окружающих, помогать людям — живет ради себя любимого. Это неправильно, ведь человеку просто необходимо общество. Он не сможет выжить один, ему всегда нужна чья-то помощь и поддержка. Эгоист никогда не будет услышен, ему не помогут, только потому что он эгоист. Таким становится современное общество, и это я наблюдал из окна своей машины не в силах что-либо сделать.

Загорелся зеленый свет и мы поехали. Впереди нас ждало много чего и хорошего и плохого, ситуации в которые мы бы вышли победителями или проигравшими, но мы были вместе, а это оставалось главным, как и прежде.

* * *

"… истина всегда выходит на свет божий, в итоге она всегда выясняется".

(Стивен Кинг "Сияние")

Мы сидели на большим праздничным столом. Вокруг было очень много народу. Все наши друзья. Света сидела посередине, так же сидел и я. Наверное, за нашу долгую и счастливую жизнь мы познакомились с большим количеством преданных и родных людей.

— Хорошая встреча, — шепнул мне на ухо Ваня, который сидел справа от нас.

Дальше тянулся длинный, возможно даже бесконечный стол, за которым сидели и без перерыва болтали светины родители, доктор Фролов, наши студенческие друзья, светины знакомые с работы. Много народу.

День рождения подходил к концу, часы показывали десять вечера, а это был сигнал к тому, что пора расходиться по домам, дабы вернуться без приключений на какую-либо часть своего тела.

— Кажется нам всем пора, — произнес наш старый однокурсник.

Его звали Евгений, тоесть Жека, как мы его звали с молодости. По-прежнему у него были красивые черные бакенбарды. Несмотря на возраст, волосы нашего однокурсника не поседели, не выпали — он, как и раньше, выглядел превосходно молодо и энергично.

Помню, как тогда, в институте, я познакомился с их компанией. Мы со Светой уже учились на третьем курсе, хотя она и была меня на два года младше, а они, компания Евгения, трудились на первом. Помню, как он подошел ко мне и спросил:

" А как пройти в библиотеку? ".

Мне было очень смешно, такого нелепого вопроса я не слышал в жизни. Мы разговорились, начали общаться и уже через пол года стали закадычными друзьями. Такими мы оставались и до сих пор.

Пока я рассуждал о жизни, вспоминая приятные моменты былой молодости, гости постепенно уходили домой, ссылаясь на позднее время и особую усталость после тяжелой рабочей недели.

— Мне наверное тоже пора, завтра еще работать, — произнес Ваня и пожал мне руку.

Я улыбнулся ему в ответ:

— Да конечно, иди. Мы обязательно воспользуемся твоим подарком.

— Хмм, удачи, — только и сказал он.

В комнате осталось трое человек: я, Света и доктор Фролов. Он задержался в ванной комнате, приводя себя в порядок после долгого застолья. В этот раз он пришел без белого халата (слава тебе господи), поэтому я смог осмотреть его с ног до головы, оценить внешние качества, как человека.

Федор Денисович был мужчиной высокого роста и крепкого телосложения. Его повседневной одеждой служила простая толстовка темно-серого цвета и синие джинсы из фирменного американского магазина. Кстати, скажу вам, эти штаны были большой редкостью в те-то времена. Даже немного выпив, доктор твердо стоял на ногах. В его глазах по-прежнему блестели тем самым озорным блеском, который вызывал у посетителей больницы спокойствие и умиротворение.

Тяжело вздохнув, я набрал полную грудь воздуха и, мысленно качнув себе головой, как бы одобряя собственные действия, произнес:

— Доктор, можно вас задать один важный вопрос.

Фролов повернулся в мою сторону. На этот момент мужчина стоял уже полностью одетый и обутый, но, то ли по вежливости, то ли из-за интереса, ответил:

— Да, конечно. Какой вопрос?

Я еще раз посмотрел на человека. Все таки у него действительно было очень добрая и ироничная внешность. Большие очки только украшали те нелепые и смехотворные черты лица, которые он имел. Весь его вид вызывал спокойствие, собственно говоря, как я уже писал.

— А можно избавиться от гематофобии? Нет, неправильно сформулировал. Можно как-то перебороть эту болезнь?, — спросил я, это и был тот самый ключевой вопрос.

Доктор сдвинул брови. На его лице незаметно стал появляться забумчиво-озадаченный вид. Это вызывало не очень хорошие мысли, тоесть не вызывало, а скорее наводило меня на не очень хорошие мысли.

— Вы знаете, Сельский, это очень сложная болезнь. Как и все фобии, она не поддается лечению. Вариант может быть только один — чудо. Вы должны перебороть себя, иначе ничего не изменится. Критическая ситуация привела вас к ней, критическая и выведет. Это все что я могу сказать, — ответил врач и ушел.

А я остался стоять у открытой двери. Все гости разошлись, а жена, уставшая, но в какой-то мере счастливая, собирала грязную посуду. Мне было не до этого. Наверное, я все таки жил и буду жить эгоистом. Мысли в моей голове кончались только одной темой — чудо. Мне было необходимо чудо. Какое? Я не знал, да никто наверное не знал, кроме Бога конечно.

— Федь, помоги мне пожалуйста, — крикнула из кухни Света.

Она уже отнесла всю грязную посуду и, по-видимости, ждала меня, чтобы разобрать все как следует.

— Уже иду, — ответил я и закрыл входную дверь, оставив замерзать свои жуткие мысли на улице.

* * *

"Люди говорят нам с момента нашего рождения, что мир такой-то и такой-то и все обстоит так-то и так-то. У нас нет выбора. Мы вынуждены принять, что мир именно таков, каким его нам описывают".

(Карлос Кастанеда "Путешествие в Истклан")

Спустя несколько часов, наша семья справилась с домашними заботами. Мы лежали в теплой постели, обнявшись и думали о будущем.

— Как поступим с твоим подарком?, — с ухмылкой произнес я.

Света повернулась. На ее лице играла легкая улыбка. Морщинок не было видно. Я видел ее как прежде, той же жизнерадостной шатенкой с яркими голубыми глазами.

В детстве я никогда не думал, что моя жена будет вот такого типа женщиной. Прекрасная принцесса, которую я должен был спасать, всегда выглядела по-другому. Во-первых она была блондинкой с карими глазами и яркими, словно лепестки роз, губами. Во-вторых она была маленького роста, не больше 155, я всегда представлял себя рядом таким высоким, смуглым, с широкими мускулистыми плечами.

Вскоре я вырос. Мои жизненные предпочтения изменились. Мне стали нравится другие девушки, более высокие, темноволосые, с голубыми или же светлыми глазами. Я тоже не вырос Арнольдом Шварцнегером, во мне не было двух метров роста, не было широких плеч и затмевающей многих женщин внешности. Но мы полюбили со Светой друг друга, какими бы ни были. И это хорошо, просто отлично.

Я вернулся мыслями в реальность. Жена все еще смеялась, нежно смотря на любимого человека, тоесть на меня:

— Ну я предлагаю использовать его. А ты что считаешь?

— Конечно использовать, предлагаю уехать прямо в выходные. Закончим все дела и отправимся в Сочи. Зачем откладывать удовольствие? Ведь ты всегда так мечтала побывать в том месте, — объяснил я.

Я и вправду так считал. Этот город и Свету стягивала долгая история. Там жили, умирали и рождались ее предки. По-моему это было очень захватывающе, особенно если учесть тот факт, то она никогда не знала своих родственников по материнской линии. Правда и по отцовской тоже знала мало, но там все же была известна парочка нелучезарных фактов.

В те времена, когда жили наши деды и бабушки, жизнь не казалась раем. Светины родственники по отцовской линии жили в великом и благородном городе Санкт-Петербурге. Правда времена конечно были не ахти. страной правил Джугашвили Иосиф Виссарионович, то бишь Сталин. Темные скажу я вам времена. Светиного деда расстреляли в 1937 году, так же как и бабку. Они не дождались внучки, а ведь оставалось всего два года. Генадий Хмельной, отец моей жены, был еще юношей. восемнадцать лет, порыв сил и чувств. Ему повезло, что он лишился родителей после совершеннолетия, он не попал в приют.

В это же время Ирина Леонтьевна, мама Светы, жила в Сибири. Через полгода служба ее отца кончалась и вся семья должна была отправиться в солнечный город Сочи. Увы, этого не случилось. Город не принял их, не простил предательства за то, что они долгие годы жили в Мурманске. Отец Ирины был военным. К тому времени ему было уже много лет, в отличие от родителей отца моей жены. К июню 1937 года Игорь Петрович вышел на пенсию и наконец-тоо всерьез задумался о новой жизни в славном городе Сочи. Но судьба не сложилась. Светина бабушка умерла от рака головного мозга, и опечаленный столь ужасающим событием дедушка остался в Мурманске, северном городе. Светиной же маме там нечего было делать. Она была молода, горяча. Посчитав, что так буде лучше, она уехала в Санкт-Петебург, где в последствие и родилась Света.

Вообще, скажу я вам, это очень запутанная и сложная история. Возможно, вы ничего не поняли, так как даже я иногда понимаю не все, но так сложилась судьба. Мы живем тут, в Екатеринбурге, считаем этот город лучшим и совершенно не собираемся никуда переезжать.

Я посмотрел на жену. Она тоже думала о чем-то другом, тому, что не относилось к нашему разговору.

— Светик?, — произнес я.

Мне хотелось поскорее продолжить разговор. Это было эгоистично, но я очень устал и желая по-раньше закончить беседу, я мечтал о долгом и продолжительном сне, о котором конечно не могло быть и речи.

Моя жена вернулась к реальности, постепенно ее взгляд стал более ясным, а глаза заблестели уже знакомым и родным светом:

— Прости, я просто задумалась.

— О чем?

— Ты знаешь, я даже не знаю, хочу ли исследовать свою родословную. Мне бы не хотелось омрачать воспоминания о дорогих и близких людях, — произнесла она.

И была права. Я об этом не подумал. Порой и вправду лучше не лезть, а смотреть издалека, чтобы ничего не испортить.

— Хорошо, я понял. Если хочешь мы сдадим билеты и никуда не поедем..., — ответил я немного грустно.

Мне в самом деле очень хотелось туда съездить, посмотреть на этот красивый и необычный курорт.

Жена ласково улыбнулась:

— Ты и правда думаешь, что я так быстро сдалась?

Я отрицательно мотнул головой. Это было бы не в ее стиле. Жена никогда не сдавалась, не останавливалась на половине пути. Она шла вперед не смотря ни на что.

— Едем завтра, — сказала она.

Все правильно, Света поступила как всегда. Она не отступила от своего. А я, что я, я слушался, как обычно. Зря. Но я этого не знал, не знал, что мне нужно было выразить протест. Я был ослеплен своей любовью и нежностью, совершенно забыв о том, о чем меня так осторожно предупреждал доктор.