Заложник Прошлого  (джен)

— Почему ее так долго нет? Раньше, ее туалет был намного сложнее, но это не мешало ей собираться быстрее.

— Терпение, вот чему ты, так и не сумел научиться. Постарайся быть сдержаннее.

— Церковь. Пока ее нет, я хочу сходить туда. Я вас догоню, если задержусь.

Пробуждение было малоприятным. Вампирам редко сняться сны, сон в человеческом понимании, доступен им лишь в моменты душевного покоя. Только по законам природы хищники должны быть всегда на стороже.

— Я голоден, — заерзав в объятиях Генриха, недовольно произнес Николас.

— Надеюсь, это предлог, что бы разбудить меня, а не правда, — мужчина не собирался отпускать мальчика от себя.

— Ты как всегда проницателен. Мне приснился дурной сон, я проснулся в отвратительной настроение, а прискорбная перспектива одеться в те ужасные вещи, окончательно вывела меня из душевного равновесия, — ответил Николас, но все же прекратил попытки отстраниться.

— Эта ночь будет более веселой, чем прошлая. Ты будешь недоволен и капризен, а еще ты обязательно устроишь скандал…

— И убью служанку за нерасторопность.

— Мир немного изменился, — успокаивающе поглаживая юношу по спине, произнес Генри.

— Мммм… Очень интересно, — уткнувшись носом в его плечо ответил Николас.

Устроившись удобнее в объятиях и дождавшись, когда мужчина спокойно закроет глаза, Николас прикоснулся губами к его шее. Нежный короткий поцелуй, словно предшествующее извинение и два острых клыка прокололи кожу.

Из раны, потекла кровь. Она не несла в себе эйфории, как кровь людей и не была способна утолить голод. Эта кровь могла дать в разы больше — воспоминания. С каждой ее каплей, Ники проживал момент жизни своего Сира, ощущая все его эмоции и чувства.

Он переживал вновь, все самые счастливые моменты своей жизни с Генрихом и Морганой. Пронесся сквозь столетия и навестил уголки света, где им пришлось побывать. Видел минувшие эпохи и людей, канувших в лету.

А потом был огонь, много огня. Горел дом, в котором они остановились. Пламя уничтожало то, что хоть как-то могло приблизить их к людям. А еще была паника и отчаяние.

Николаса мелко трясло, когда он осознал, что лежит на кровати в спальне, за много километров от того ужасного места. Спустя еще пару минут, прислушиваясь к успокаивающему шепоту Генриха, пришло понимание, что помимо пространства его с теми событиями разделяет еще и время.

— Я думаю, нет нужды, мне пить твою кровь, — вкладывая в голос все силы, что бы прекратить его дрожь, произнес Николас.

— Боюсь, что сейчас это крайне необходимо, — чувствуя вину перед ним, произнес Генрих.

— Перестань, — нарочито весело ответил юноша, — Слабо вериться, что люди за пару лет, смогли свершить что-то из ряда вон выходящее. Или ты не желаешь со мной разговаривать?

Получив в ответ лишь опущенный взгляд мужчина, Николас был неприятно удивлен. Они прожили с ним бок обок несколько эпох и знали друг о друге самые сокровенные тайны. А вот сейчас его Сир, явно чего-то недоговаривал. Генриха с Николасом связывала кровь, но сейчас их разделяло что-то большее.

— Объяснись, — встав с постели и пройдя по комнате, практически приказал юноша.

— Ты должен меня правильно понять, — тихо произнес мужчина, подлый страх глубоко закрался в его душу.

— Я ничего не должен Существу, таящему от меня правду. К тому же сомневающемуся в правильности моего решения, — мальчишка был зол, даже не пытался это скрыть, давая собеседнику понять, что дальнейшее молчание ни к чему хорошему не приведет.

В комнате повисла тишина. Николас с явным недовольством принялся одеваться, а Генрих мог лишь наслаждаться данной ему паузой. Проклиная людей за консерватизм и минимализм мужского наряда, мужчина понимал, что время текло слишком быстро и момент истины совсем близок.

— Обувь? — юноша вопросительно вскинул бровь и проследил за направлением руки Наставника.

Спустя еще несколько минут Николас занял место в кресле и пристально посмотрел на Генриха.

— Прошел почти век, — выдохнул мужчина.

Со стороны их разговор был более чем странным. Взрослый мужчина с замиранием сердца оправдывается перед мальчишкой, да еще ко всему прочему готов на коленях вымаливать прощение.

— Сто лет! Канула в лету эпоха! Люди перешагнули через еще одно поколение! — шутливо воскликнул Ники, — Что же ты вернулся? Неужели не нашел компании лучше моей? –его голос стал вкрадчивее, небесно голубые глаза потемнели, а губы обнажили хищный оскал.

— Обстоятельства…

— Становиться, все интересней, — скучающе ответил юноша, небрежно откинувшись в кресле.

— У меня не было возможности, обеспечит тебя привычными условиями существования. Жизнь сложилась так, что там не было места твоим истерика и перепадам настроения. Бесшабашным убийствам и привычке жить в уюте, — Генрих злился, на себя, на мальчишку, на жизнь.

Спустя мгновение, Николас уже прижимался мужчины, плотно обхватив коленями его бедра. Приложив указательный палец к его губам, юноша тихо заговорил:

— Печально лишь то, что ты пытаешь скрыть за словами истину. Совсем как люди. Почему ты позволяешь пустым звукам встать между нами? Отчертить ими грань между тобой и мной? Просто скажи, что в твоей жизни не было места мне, и ощути, как с души исчезнет тяжесть. Судьба не дала тебя шанса спасти Ее, но если бы он был? Я знаю… Ты бы выбрал Моргану. Она была ближе, роднее и любимее. А я, ее легкомысленная прихоть, дань тому человеческому, что было в ней. Она дарила всем своим жертвам покой, а я мог безжалостно за одну ночь, лишить жизни несколько семей. Мне, что бы привлечь внимание, нужно было скандалить, а Ей достаточно было лишь взгляда. Она не любила меня, лишь позволяла слепо обожать ее…

— Вот только жизнь сложилась так, что для меня Она была объектом поклонения, таким же далеким, как и людские Боги. Чем-то внеземным и абстрактным. Я говорил — мама, как молитву, как заклинание. Мне суждено было остаться одиноким, если не было скучных наставлений, проповедей и бесконечных замечаний. Если бы не было рядом со мной, реального, состоящего из крови и плоти, Генри. Отца, которого у меня никогда не было при жизни.

Всего несколько мгновений назад, перед мужчиной сидел монстр, Вампир проживший на этой Земле не одну сотню лет. А вот сейчас, давящийся своими же рыданиями мальчишка, из-под опущенных ресниц которого бегут чистые слезы. Аккуратно ссаживая Ники на край кровати, Генрих пытался привести мысли в порядок. Слова рождались сам собой:

— Я думаю, тебе стоит успокоиться, ну что ты как маленький. Ты обязательно справишься со всем этим. Ники, ты сильный мальчик, ты…

Он так и не подобрал слов, что бы закончить и только спустя несколько минут осознал, что натворил.

— Спасибо за все, Генри. Ты бывал невыносим, но именно это делало тебя столь важным для меня. Прощай…

Легкое прикосновение и мужчина остался в комнате один.

* * *

В кабинете царил полумрак, стоящая на рабочем столе лампа являлась единственным источником света. Майкл, все еще усердно разбирал пришедшие ему сводки. В городе творилось, что-то непонятное. С одной стороны, погибло несколько людей, по всей видимости, от рук Вампиров. Но наряду с этим был убит и один из Проклятых, что могло привести к волнениям. Действовать нужно было немедля, но за что взяться было не понятно. В который раз, окунувшись в рапорты, мужчина искал, хотя бы одну зацепку.

Повернув эту ситуацию на другой бок, он мог расслабиться — легко можно успокоить Вампиров, сказав, что сверхъестественный маньяк терроризирует мирных людей. Но тогда, у Ночных Охотников будет повод поймать своего нарушителя, принять меры и заявить, что Орден опять ничего не способен предпринять.

Заскрипев от досады зубами, Майкл отбросил папку и потянулся в кресле. Давно он не бывал на оперативных выездах, очень давно. Вроде бы совершенно недавно, он был простым оперативником, а сейчас он уже полноправная глава Ордена Охотников.

Телефонный звонок выдернул мужчину из размышлений. Судя по определившемуся номеру звонила Милисса.

— Здравствуй, папочка, — веселый девичий голос раздался из динамика.

— Здравствуй, солнышко, — Майкл улыбнулся.

Она была его дочерью, а еще человеком, которого он любил больше всего на свете. Даже не смотря на то, что из-за его работы им приходилось жить порознь, Милисса все поняла и отнеслась к этому с долей детской философии.

— Я уже взрослая и поэтому, больше никаких детских эпитетов в мой адрес. Думаю, договорились. Я сейчас открываю дверь твоей квартиры, а значит, отвертеться от моего визита, не получиться. Ты счастлив папочка? — мужчина был, как обычно, ошарашен подобным обращением, но его дочь могла себе позволить такое.

— Хорошо, но как же школа? У тебя не будет там проблем? — отеческая забота просто переполняла Главу.

— Сейчас, летние каникулы, поэтому о школе я могу с радостью забыть. Но, я приехала к тебе не отдыхать. Я собираюсь написать статью, для школьной газеты, и ваш город идеально подходит. Поэтому с завтрашнего дня, я вместе с фотоаппаратом, оправляюсь добывать материал, — Милисса облегченно выдохнула, закончив тираду.

— Видимо твоя мечта стать журналистом, все еще с тобой, — недовольно ответил Майкл.

— Это не мечта, это планомерная реализация профессиональных задатков. Дома поговорим. Пока, папочка, — она была права, спорить по телефону бесполезно.

— До встречи, — ответил мужчина и положил трубку.

Подумав, что решение рабочей проблемы будет лучше отложить до завтра, Майкл засобирался домой.

* * *

— Почему ты все еще здесь?

— Я не хотел вам мешать…

— Это семейный вечер, ты должен быть там.

— Вы давно не были наедине, может так будет лучше?

— Моргана хотела, что бы мы провели этот вечер вместе.

— А как бы хотел ты?

Возвращаясь из воспоминаний, Генрих, в который раз посмотрел на часы. Перевалило уже за полночь. Прошло около трех часов, как ушел Ники. Столько же времени назад мужчина с уверенностью решил, что его взбалмошный мальчишка вернется, как только нагуляется. Вот только время шло, и с его течением уверенности становилось меньше, а шансов остаться одному после века ожидания — все больше.

Он был виноват, и вина становилась все сильнее, к ней еще добавилось отвратительное чувство злости на себя и страха за Николаса.

Его мальчик впервые с момента обращения был искренен с ним, а он, попытавшись отшутиться, обидел его. А должен был сказать, что засыпая в каком-нибудь случайном укрытии, он думал только о нем. И переносить скитания в поисках пригодного для жизни места, помогала лишь мысль, о его скором пробуждении.

Но нет же. Проделав столь долгий, путь он умудрился потерять его доверие и расположение во второй же вечер. Признавать, что лишь из-за Морганы они много лет жили вместе, мужчине не хотелось. А еще, Николасу не обязательно было знать, что после того, как в их «семье» появился он, отношения между Генрихом и Морганой заметно похолодели.

Она всегда стремилась иметь самое лучшее. Ники не был исключением. Ей нужен был аристократ с известным именем и безупречными манерами, а не деревенский мальчишка со смазливым личиком.

Необходимо было отправляться на поиски. И чем скорее, тем лучше.

Вероятность, что Николас отправиться в ближайший город, была очень сомнительна, но в любом случае было необходимо навести Артура и предупредить его. К тому же у него есть крайне суетливый помощник, желающий принять участие в каком-нибудь деле.

Если же мальчишка отправился в другой город? С равной долей вероятности можно предположить три населенных пункта и вот тогда на поиски уйдут недели или даже месяцы. А в этом случае нужно волноваться о мирных жителях. Каким бы слабым и беззащитным он не казался с виду, Ники был Вампиром и убивать он умел. Если что-то пойдет не так как он себе представит, то под влиянием вздорного характера он может убивать десятками.

Путь через лес был самым коротким и Вампир воспользовался этим. Особняк, к которому он стремился находился на окраине города, все-таки уединение у вампиров в крови. Спустя час, Генрих стоял на пороге дома Артура.

Хозяин впустил его без лишних вопросов, но все же нахмурившись.

— Генрих, твое нахождение здесь может вызвать проблемы с охотниками. Лично для тебя могут быть серьезные последствия, — Артура всегда слишком сильно заботило отношение общественности.

Перешагнув трех вековой порог, он все еще, как и раньше чутко реагировал на порицания толпы, причем не в свой адрес, а в адрес людей ему не безразличных. Своя собственная участь его словно вообще не волновала.

В этом был весь Артур — двоякость взглядов вводило его в состояние отрешенности. Последние несколько лет, он занял позицию наблюдателя, присматривающего за всеми, кто в этом нуждался.

— О нет, Артур. Расстроенный пятисотлетний вампир, последнюю сотню лет мирно покоящийся в усыпальнице, а теперь разгуливающий по вашему городу — вот что действительно может вызвать проблемы.