Когда цветет жасмин (гет)

— Э... — произнесла я, ошарашенно взирая на помпон внизу. — Что-нибудь случилось?

Что эта малышка сказала? Мама? Или мне послышалось? Но главное, зачем она меня обняла? Кто бы объяснил, что все это значит...

Девочка отстранила голову от моего живота, к которому она прижималась щекой, и задрала вверх личико. Этот простой вопрос, по-видимому, подействовал на нее не самым благоприятным образом, потому что большие голубые глаза девочки вдруг наполнились слезами, губы скривились, а она так же внезапно отбежала от меня. Затем послышался тяжкий всхлип, отчего я испугалась еще больше.

— Ты чего плачешь?

Я не знала, как реагировать, что делать дальше, да и, если быть честной, понятия не имела, как вести себя с детьми. Даже иногда общаясь с сыновьями Маши, попросту терялась от их кипучей энергии и непосредственности. А тут вообще какая-то странная ситуация сложилась.

— Тебя кто-то обидел?

Девочка помотала головой, хотя выражение на ее симпатичном лице говорило об обратном. Я осторожно шагнула к ней, надеясь, что малышка не воспримет это превратно. Но меня неожиданно настигло громкое восклицание, заставившее вновь замереть на месте.

— Геля! Ангелина!

Моя маленькая незнакомка обернулась, и я поняла, что зовут именно ее. Ангелина? Это имя мне определенно что-то напоминает. Впрочем, как следует задуматься над сей мыслью помешало появление женщины неопределенного возраста. Задыхаясь от бега, она подбежала к девочке и с ходу принялась отчитывать.

— Разве можно так делать? Убежала, ничего не сказав... Я смотрю — тебя нет... — Женщина повернулась ко мне, словно заметив только что. Ее бледное невзрачное лицо подозрительно нахмурилось. — А вы кто?

Мешкая с ответом, я посмотрела на Ангелину. Та вроде как успокоилась. По крайней мере слез не было видно. До чего все-таки странно...

— Неважно.

Я развернулась и, осторожно обойдя ледяную дорожку, направилась к дому Маши. Ощущение настороженного взгляда, прожигавшего мою спину, пропало только через несколько метров. Вот уже и подъезд, а я все еще думаю об этой девчушке. И что интересно, мысли об Артуре впервые со вчерашнего вечера перестали терзать меня.

За дверью послышался переливчатый звонок, а потом детские голоса. Вздохнув, я улыбнулась. Сегодня суббота, Машина малышня дома, и в квартире, как всегда, стоит шум и гам.

— Привет, — открыв дверь, немного нервно сказала Маша, стройная брюнетка. — Проходи.

Как только я переступила порог, меня встретила мешанина разных звуков: кричали наперебой Паша и Дима, трехлетний и семилетний сыновья Маши, на полтона ниже бубнил телевизор. А вдобавок к этому, мяукал кот Фунтик, которого когда-то приютила я. Фунтик и дальше жил бы со мной, но, к несчастью, у Артура аллергия на шерсть, вот и пришлось отдать животное.

— Мальчики! Потише! — словно боевой командир, гаркнула подруга в сторону комнаты. Я слегка поморщилась. Ясно, от кого унаследовали голоса мальчишки. — Идите поздоровайтесь с Ясминой!

Крики умолкли. Зато вместо них зазвучали торопливые шаги, больше похожие на топот. В коридор влетела ребятня, на хитрых физиономиях которых горело предвкушение. Особенно у младшего — знает же, что у меня почти всегда можно что-нибудь выклянчить.

— Привет! — хором произнесли оба брата, косясь на пакет.

— Привет, — улыбнулась я, взъерошив Павлухе волосы. Тот скорчил умильную рожицу. — Как дела, ребята?

— Все путем, — с важным видом ответил Дима. — Не жалуемся.

— Это хорошо. Смотрите, что я вам принесла.

Я протянула пакет, и Паша тут же принялся исследовать его содержимое, нырнув туда с головой. Изнутри раздался вопль восхищения.

— Ясмина, ну зачем... — начала Маша, отбирая у сына, решившего присвоить все и сразу, коробку с пирожными. — Это лишнее.

— Ничего не лишнее. Пусть хотя бы дети порадуются.

— Мама, отдай! — возмутился Пашка.

— Не отдам, в обед получишь! А теперь марш в комнату! — Сверкнув на прощание гневным взором, он скрылся за дверью. Более спокойный Дима философски пожал плечами и последовал за братом. Правда, тишина была недолгой. — И тише, я сказала!

Дверь со стуком закрылась, и звуки стали приглушенными.

— Дурдом, — подвела итог Маша, поворачиваясь ко мне. — Порой я тебе завидую, Яська: мужик рядом, детей нет. Тишь да гладь.

— Я в этом уже не уверена, — промолвила я.

— Пойдем на кухню, — сказала она, несомненно уловив в моем голосе грустную нотку. — Расскажешь, что случилось.

Раздевшись и помыв руки, я прошла на кухню, где подруга наливала нам по чашке чая. Здесь давно не было ремонта, но усилиями Маши кухня, это исконно русское место задушевных бесед, всегда блестела и сверкала. Вдохнув чайный аромат, я присела на стул. Маша зашуршала пакетом, проводя ревизию.

— Я благодарна тебе, Ясмина, за то, что ты иногда балуешь Димку и Пашку, — наконец сказала она, не скрывая вздоха. — Но, честное слово...

— Прекрати, Маш. Ты же знаешь, я не могу иначе. У меня кроме тебя и Артура больше никого нет. Поэтому твои дети для меня все равно что племянники. Кого мне еще баловать?

— Заведи свою малышню, — хмыкнула Маша.

— Ага, ключиком, — в тон ей хмыкнула я. — Нет уж, если у меня и будут когда-нибудь дети, то только в законном браке. А Артур, похоже, не горит желанием становиться моим мужем. Хотя тогда его родители станут и моими родственниками...

Меня невольно передернуло от подобной перспективы. У Артура есть два существенных недостатка — это чрезмерная ревность и его родители. Грановские-старшие считают, что я — не пара их единственному сыну, поэтому отношение у них ко мне отнюдь не радужное. Особенно у Анны Викторовны. Встречаясь со мной, эта, довольно-таки респектабельная на вид, женщина превращается в надменную ведьму, которая при каждом удобном случае старается напомнить о моем происхождении. \"Кем бы ты была, если бы не Артур?\" Не думаю, что кому-то хочется иметь такую свекровь. Я уж точно.

— Мда, не повезло тебе, — посочувствовала Маша, погладив меня по руке. — Значит, дело в родителях Артура? Это они тебя так расстроили?

— Если бы они... Дело в самом Артуре.

Не упуская ни одной подробности, я поведала подруге о моем вчерашнем \"приключении\" и сегодняшнем звонке \"соперницы\". Она выслушала очень внимательно и долго молчала, прежде чем вынести вердикт.

— Выходит, не Артур положил глаз на эту мымру, а мымра — на него?

— Ну... мне показалось, что не так уж он сопротивлялся ей. — Я сердито отхлебнула поостывший чай и едва не подавилась из-за своей спешки.

— Может, и так. — Маша пребывала в задумчивости, словно решая какую-то сложную задачу, и, похоже, не собиралась ругать Артура на чем свет стоит. Он всегда был ей глубоко симпатичен, чего там скрывать. Как человек, разумеется. — Я тебе скажу вот что: борись за свою любовь, не дай какой-то девке разрушить ее. Не опускай руки.

— А если...

— Что — если? Ты хочешь, чтобы твоего мужчину увели или нет?

— Конечно, нет!

— О чем тогда разговор? Ты упоминала, что эта Рогозина угрожала тебе? Плюнь на нее, ничего она не сможет сделать!

Права Машка, что это вдруг на меня нашло? Разве я не сумею выстоять против соперницы? Хотя Наталья Рогозина вполне могла бы уложить меня на обе лопатки, и внешность, и влиятельный отец — все это один большой плюс. Пусть в моих положительных качествах не присутствуют полезные связи и ноги от ушей, но ведь когда-то Артур выбрал именно меня, несмотря на то, что его всегда окружали интересные и красивые люди.

— Слушай, — сказала я, внезапно припомнив кое-какую любопытную деталь вчерашнего дня. — Вчера со мной произошла одна странная вещь...

— Что, еще одна? — удивилась Маша, перестав тоскливо глазеть на коробку с пирожными, которую она неосмотрительно поставила на стол.

— Верно. Утром, когда я спешила на работу, мне встретилась женщина, по виду — настоящая цыганка. Смуглолицая и всякое такое... Но самым поразительным было то, что она мне сказала.

Последовала драматичная пауза, и подруга нетерпеливо пошевелила бровями. Хотя на самом деле я просто собиралась с мыслями.

— Ерунду, в общем, нагородила. Что Артур не моя судьба, и что я с ним не буду счастлива. И, представляешь, она знала, как меня зовут! Откуда, хотелось бы мне знать...

— Очень интересно... Может быть, вы с ней раньше где-то пересекались?

— Нет, я бы обязательно запомнила, — покачала я головой.

— И что дальше?

— Да ничего особенного... — я наморщила лоб, напрягая память. — Выдала она это свое пророчество, и я убежала. Как-то не по себе мне стало, откровенно говоря. Больно взгляд ее не понравился. Цепкий, завораживающий...

— Надеюсь, цыганка не украла твои деньги? — встревожилась Маша. — Они ведь это запросто. Загипнотизируют, а потом денег не досчитаешься.

Я сразу опровергла ее предположение. Цыганка даже не упомянула про деньги, а всего лишь как будто предостерегала меня от чего-то... Да, она сказала \"Опасайся ящерицы\", хотя, на мой взгляд, это тоже ерунда на постном масле. Что еще за ящерица, и почему я должна ее опасаться? Они же абсолютно безобидны...

Пробыв в гостях чуть больше часа, я отправилась домой. Разговор с подругой помог мне справиться с неуверенностью в себе, и в обратный путь я шла в приподнятом настроении. В парке, несмотря на обеденный час, было по-прежнему многолюдно. Узрев перед собой тот же самодельный каток, я приостановилась, но не потому, что боялась поскользнуться, а потому что меня неожиданно осенило.

Ангелина! Та цыганка говорила о некой маленькой девочке по имени Ангелина. А если процитировать ее, то: \"Твоя судьба в руках маленькой девочки, которую зовут Ангелина, и она сама тебя найдет...\" И подумать только, на следующий день я встречаю девчушку с тем же именем!

Я изумленно таращила глаза, наблюдая, как среди сугробов, почти сливаясь с ними, мелькает белая шапочка с помпоном.

* * *

Под ногами звонко похрустывал снег, а я волновалась так, как, наверное, не волновалась ни разу в жизни. В холодном воздухе звенел детский гвалт, время от времени неприятно ввинчиваясь в уши. Я нервно вздрагивала, не понимая, что со мной, но не решалась уйти. С ума ведь сойду, если не попытаюсь кое-что выяснить.

Наконец та женщина, что была вместе с девочкой, отвернулась, отвлекшись на свою соседку по лавочке, и я окольными путями приблизилась к Ангелине.

— Привет, — неловко кашлянув, сказала я.

Она приоткрыла рот, увидев меня, а через секунду несмело улыбнулась.

— Привет, — прошептала девчушка.

— Можно я спрошу тебя кое о чем? — Когда согласие было получено, я присела перед ней, чтобы вести беседу на равных. — Ты же Ангелина, верно?

— Меня все зовут Геля. А тебя как зовут?

— Ясмина. Так вот, что я хотела спросить... В прошлый раз ты меня обняла. Почему ты это сделала?

Погрустнев, она опустила голову, и у меня кольнуло сердце.

— Я подумала... подумала, что ты моя мама, — слова были произнесены так тихо, что я с трудом разобрала их. — Ты похожа на нее...

— Правда? А где твоя мама?

— Она умерла... — еще тише прошептала Геля.