Когда цветет жасмин (гет)

Когда в жизни человека все хорошо, ему кажется, что он счастливее всех на свете. Мелкие, незначительные проблемы отходят на задний план, на лицах окружающих людей все чаще появляется улыбка, солнце сияет ярче, в общем, в этот период мир окрашивается в радужные цвета. Но все-таки счастье не может продолжаться бесконечно, рано или поздно обязательно наступает такой момент, когда понимаешь: жизнь несовершенна. Ничто не совершенно.

Именно так и случилось со мной. Еще сегодня утром я была уверена в своем безоблачном счастье. Правда, порой мне чудилось, что все это сказочный сон, ибо последние несколько лет моя жизнь действительно напоминала красивую сказку. А сейчас... сейчас я нахожусь в таком смятении, что не знаю, как мне быть.

Но обо всем по порядку.

У меня есть все, чего только может пожелать себе девушка: деньги, хорошая работа, машина с личным водителем и, конечно, любимый мужчина, свадьба с которым не за горами. Не было одного: моей настоящей семьи. Я выросла в детском доме, не ведая ни кто мои родители, ни где они, и это приносило горькое разочарование. Но потом я привыкла, как привыкает человек ко всему неизбежному. Так уж сложилась судьба, и с этим ничего не поделать. Я закончила школу и в восемнадцать вылетела из \"родного гнезда\" — детского дома — в большой мир. Он встретил меня довольно неласково: обшарпанная комната в общежитии, выделенная городскими властями, и горстка денег, которой не хватило даже на две недели. О том, чтобы поступить в институт, и речи не могло быть. Чтобы прокормить себя и приблудного кота Фунтика, срочно пришлось искать работу. Искала долго — никто не хотел брать девчонку, едва окончившую школу, пока в конце концов там, на небесах, не сжалились надо мной. Я устроилась обычной кассиршей в недавно построившемся супермаркете. А через полгода в том же супермаркете познакомилась с Артуром, моим будущим мужем.

Как раз с этого момента и начинается моя красивая, сказочная жизнь. Вернее, с вопроса Артура, как меня зовут. \"Ясмина\", — немного смущенно сказала я. \"Необычное имя, — удивленно заметил он. — Подобная цветку жасмина в переводе с персидского. Твои родители оригиналы, должно быть\". Обычно я замыкалась, когда разговор заходил о родителях, но тут спокойно сказала, что столь экзотичное имя мне дала воспитательница детского дома, нашедшая меня на пороге.

Ясмина Чернобровина — так, между прочим, звучит мое полное имя. И все, кто слышит его, поневоле запоминают. В детстве мне оно жутко не нравилось, но теперь даже горжусь им.

После удачного знакомства последовало продолжительное ухаживание: цветы, конфеты, прогулки под луной... К чему эти подробности, спросили бы вы. А к тому, что я хотела подчеркнуть, каким был джентльменом Артур. Он всегда был честен со мной и... В общем, золото, а не мужчина. Вдобавок, он работал в банке, на высокой должности, а это тоже что-нибудь да значит.

Эта сказка длилась целых шесть лет, вплоть до сегодняшнего вечера. Утром, нежно попрощавшись с Артуром, я уехала на работу и, несмотря на личный транспорт, умудрилась опоздать (пробки, будь они неладны!). Вот так и получилось, что оставшиеся полкилометра я была вынуждена идти пешком, временами переходя на бег. Поэтому неудивительно, что к концу вынужденного марафона мое отличное настроение чуть-чуть съехало вниз.

— Доброе утро, красавица, — послышалось впереди.

Не заметив вынырнувшую из-за угла здания, в котором размещалось родное турагентство, смуглолицую женщину, я от неожиданности запнулась и замедлила шаг. При более детальном рассмотрении, незнакомка оказалась цыганкой среднего возраста. Во всяком случае, очень похожей на нее: черные волосы, длинная широкая юбка и какое-то ожерелье, видневшееся в вороте куртки. Воспользовавшись тем, что я остановилась, она, блестя темными умными глазами, приблизилась ко мне.

— Не позолотишь ручку? — произнесла цыганка будто бы заученную фразу. Из ее рта вырвалось облачко пара.

— Извините, мне некогда... — поймав себя на том, что вот уже несколько секунд завороженно смотрю ей в глаза, я встряхнулась и понеслась было вперед. Однако в следующий миг женщина каким-то неуловимым движением завладела моей рукой — так змея бросается на жертву.

— Не стоит так спешить, девушка. Жизнь не терпит суеты. — Голос ее был хриплым, как у курильщицы.

— Эй, пустите меня! — я дернулась, но она держала мое запястье крепко, хотя и не больно.

— Тебе не стоит меня бояться, Ясмина. — Я изумленно раскрыла рот, да так и застыла соляным столбом, когда ее прямо-таки пронзительный взгляд словно проник мне в самые зрачки. — Просто выслушай. Твоя жизнь с мужчиной по имени Артур не будет счастливой. Не он твоя судьба. Твоя судьба в руках маленькой девочки. Ее зовут Ангелина, и она сама тебя найдет. И еще... опасайся ящерицы.

После этого монолога цыганка отпустила меня. Она отступила на шаг, и странное оцепенение, овладевшее моим телом, вдруг исчезло. Я глубоко вздохнула, в легкие ворвалась порция холодного воздуха, и это привело меня в чувство.

Кто она такая? Откуда знает мое имя? И что это, в конце концов, был за бред?! Артур не моя судьба, видите ли!.. Это уму непостижимо!

Отойдя от женщины на безопасное расстояние, я молча развернулась и быстро взбежала по ступеням. Однако у самых дверей меня что-то дернуло оглянуться. И никого не увидела. Нет, правда, на том месте, где полминуты назад стояла цыганка, никого не было! Я растерянно моргнула. Что за ерунда?.. А может, я все еще еду в теплом салоне автомобиля и незаметно задремала?

Мои размышления прервало чье-то осторожное покашливание сзади. Непроизвольно вздрогнув, я обернулась с таким видом, словно меня поймали на чем-то преступном. В дверях стоял охранник Слава и, прищурившись, смотрел на меня.

— Госпожа Чернобровина, доброе утро, — со знакомой ехидной ноткой произнес он. — Что это вы опоздали сегодня?

— Всего на десять минут, это не страшно, — прохладным тоном проговорила я, протиснувшись мимо него в теплое нутро холла. Нашелся тут начальничек...

Рабочий день прошел, впрочем, в обычном режиме. Настроение приподнялось, как только я занялась привычным делом. Мило улыбалась клиентам, общалась с коллегами — Олей и Мариной, терпеливо подыскивала варианты незабываемого отдыха для одной капризной парочки (то их это не устраивает, то другое) и пила чай в обеденный перерыв. Все как всегда. К вечеру я и думать забыла об утренней встрече.

Уже сидя в машине, направляющейся домой, я вдруг размечталась о надвигающихся новогодних праздниках. О том, как нам с Артуром будет хорошо вдвоем. И в самый разгар моих разыгравшихся фантазий звонко запищал мобильник — пришла эсэмэска. Лениво вытащив телефон из сумки, я взглянула на экран. Артур. Кто бы сомневался. Улыбаясь своим мыслям, открыла сообщение.

\"Приезжай в кофейню \"Шоколадный романс\" к семи часам. У меня для тебя сюрприз.\"

При слове \"сюрприз\" сердце взволнованно всколыхнулось. Ох, неужели... неужели Артур созрел и совсем скоро сделает мне предложение? Не сказала бы, что я так уж стремилась стать законной женой, но какая девушка не мечтает о замужестве? Создать семью, о которой грезилось с самого детства.

Поэтому, вместо того, чтобы ехать домой, я попросила водителя Романа отвезти меня к месту встречи. Одно было странно: Артур прекрасно знал про мою нелюбовь к кофейным напиткам и вряд ли стал бы приглашать меня в кофейню. Впрочем, неважно. Возможно, это было его спонтанное решение. Как бы то ни было, через десять минут мы подъезжали к крыльцу украшенного гирляндой в честь грядущего Нового года кафе.

Прежде чем выйти из машины, я посмотрела на время. Без пяти семь. Наверное, Артур уже здесь.

— Мне ждать вас? — спросил Роман.

Я огляделась и удовлетворенно увидела припаркованную неподалеку машину Артура.

— Нет, можете быть свободны. Мы с Артуром вернемся вместе.

Немного потоптавшись перед стеклянной дверью, я толкнула ее и вошла. На меня тут же мощной волной обрушились запахи свежесваренного кофе и чего-то ванильного. Хоть я и не любила сей напиток, но, черт возьми, как же он изумительно пахнет!

В кафе было так тепло и уютно, что захотелось раздеться и устроиться вон за тем угловым столиком. Нет, за ним уже кто-то сидит. Стоп! Я вгляделась в знакомую фигуру в не менее знакомом пальто. Так ведь это Артур.

Внутри все сладостно задрожало, и я не сумела спрятать слегка смущенную улыбку. Рука уже взметнулась в приветственном жесте, как мой взгляд неожиданно заметил нечто такое, что у меня практически перехватило дыхание. Артур был там не один. Видимо, потрясения на сегодня не закончились. Почему на меня это так подействовало, я и сама не смогла бы объяснить. Но факт: при виде сидящей рядом с моим мужчиной какой-то девушки радостное предвкушение исчезло напрочь.

Я стояла на пороге, лицом ко всем посетителям, однако, похоже, ни Артур, ни эта блондинка меня не замечали. Они были поглощены разговором друг с другом и казалось, Артур вообще никого не ждал в ближайшее время. Даже меня.

Неумолимо летели секунды. Наконец, справившись со своей растерянностью, я заставила себя сдвинуться с места. Может быть, все не так страшно, и эта сцена более чем невинна? Мало ли кто эта девушка — коллега, давняя знакомая или всего лишь родственница? Нужно просто подойти и спокойно поздороваться.

Между тем моя персона, выставленная на всеобщее обозрение, стала привлекать внимание местной публики. Вдобавок ко всему, из глубины зала, явно с намерением разобраться в ситуации, вышел худощавый мужчина — кто-то из обслуживающего персонала. Не дожидаясь, когда он подойдет ко мне, я как можно незаметнее прошмыгнула к столику, расположенному так, что Артур и его собеседница не видели меня. Не успела я присесть, как рядом возникла официантка с блокнотом наготове.

— Будете что-нибудь заказывать?

Не отрывая взгляда от своего жениха, я нетерпеливо покачала головой. Но, видимо, девушку это не убедило, так как она осталась стоять и начала скрупулезно перечислять ассортимент.

— У нас есть десять видов кофе: обычный эспрессо, капучино, гляссе, латте...

— Извините, мне ничего не надо, — прервала я ее.

Она изобразила понимающую улыбку.

— Кроме кофе, в нашем меню есть горячий шоколад...

Ее настойчивость, честно говоря, стала меня раздражать. Не видит она, что ли, не до напитков мне сейчас? Но, чтобы спровадить официантку, пришлось согласиться на шоколад. Едва она ушла, я снова переключилась на Артура. Если он не ждет меня, то как объяснить его сообщение? Не мог же он сначала написать, а потом внезапно забыть? Он, к счастью, никогда не страдал провалами в памяти. Так в чем, интересно, дело?

Я внимательно всмотрелась в незнакомку. Довольно молодая и вполне привлекательна собой, она, без сомнений, наслаждалась обществом Артура. Улыбаясь ему как человеку, который ей не безразличен, она и вела себя соответственно: кокетливо стреляла глазками и частенько дотрагивалась до его руки, лежащей на столе. А Артур, судя по всему, нисколько не возражал против этих эмоциональных излияний. Как же все это напоминало свидание, и отнюдь не деловое.

Мне принесли шоколад в белой фарфоровой чашке. Он оказался действительно горячим, и я осторожно сделала первый глоток. Мм... вкусно! Было вкусно, но недолго. А именно до того момента, как я вновь глянула на Артура поверх чашки. Увиденное так потрясло меня, что в желудке, несмотря на чудный согревающий напиток, стало холодно. Блондинка, совершенно не таясь, наклонилась к Артуру и... поцеловала его! Но самое отвратительное произошло дальше: он ответил на поцелуй.

Я почувствовала себя оплеванной. Это было во сто крат хуже, чем если бы Артур прямо признался мне, что любит другую. Будь на моем месте какая-нибудь другая девушка, посмелее, она бы без раздумий подошла к их столику и закатила скандал. Но я никогда бы так не смогла. Я лишь растерянно смотрела на их лобызания и крепко сжимала в ладонях все еще горячую чашку с шоколадом, который пить мне больше не хотелось.

Через минуту, показавшуюся мне часом, я немного успокоилась и решилась на кое-какие действия. Чашка была отставлена в сторону, а в руках у меня оказался телефон. Вряд ли Артур тут же скажет правду, но я хотя бы услышу его голос.

Прижав мобильник к уху, я одновременно следила за мужчиной краем глаза. В тихой атмосфере кофейни звонка не прозвучало — скорее всего Артур поставил телефон на вибрацию, дабы не мешал его важному занятию. Вот он оторвался от этой мымры и что-то сказал ей, а потом чуть отвернулся — ответил на мой звонок.

— Да, солнышко?

Я едва не зарычала. Он еще смеет меня так называть?

Глубокий вдох.

— Привет, милый. Я тебя ни от чего не отвлекаю?

— Ну, вообще-то я сейчас не могу говорить. Я на деловой встрече... Ты что-то хотела?

Вот мерзавец! Деловая встреча у него...

— Хотела спросить, когда ты придешь домой?

Меня затошнило от собственного голоса — такого ласкового и приторного, как сироп.

— Яська, я не знаю, честно. Может, через часик.

— Ладно. Пока.

Я поторопилась отключиться, боясь, что не выдержу и расплачусь. Так нагло меня еще никто не обманывал. И кто — самый дорогой на свете человек.

Вместо уютного тепла на меня навалилась колкая духота. Это место показалось мне вдруг отвратительным, и я поспешила скорее уйти отсюда. Стараясь не встречаться ни с кем взглядом, я оставила на столе денежную купюру вместе с недопитым шоколадом и быстрым шагом добралась до двери. Глаза застилала пелена из-за выступивших слез, поэтому я совершенно не увидела идущего навстречу человека. Мы столкнулись на пороге.

— Ох, простите!.. — не поднимая головы, пробормотала я.

— Ничего, все в порядке, — заверил меня спокойный мужской голос. Руки, не позволившие мне упасть, соскользнули с моих плеч.

Так и не взглянув на случайного прохожего, я обошла его и стремительно двинулась прочь от кофейни. Было уже совсем темно, и только кое-где горели оранжевые шары редких фонарей, да сверкала праздничная иллюминация. Холодный воздух пощипывал разгоряченную кожу на лице, но я не обращала на такую мелочь внимания, погрузившись в страдания, смешанное с негодованием. Как Артур посмел со мной поступить подобным образом? Я-то, наивная, думала, что за эти шесть лет изучила его хорошо. Выходит, нет.

Пешая прогулка помогла мне успокоиться полностью. Если сначала я жалела, что отпустила Романа так рано, то теперь была даже рада. В голове прояснилось и праведный гнев, поднявшийся в душе, немного улегся.

В квартире, которую я раньше по праву считала своим домом, царили темнота и абсолютная тишина. Почему-то это мне показалось скверным знаком, а я ведь никогда не была суеверной. Час, обещанный Артуром, обернулся пыткой. Я ждала его прихода, не раздевшись и не включив света, хотя и понимала, что веду себя излишне нервозно. Но вот зазвенели ключи, открылась дверь. В холле вспыхнула лампа, отсвет которой проник и в гостиную, где сидела я.

— Яська, ты дома? — весело крикнул Артур. Чересчур весело, отметила я.

Ну-ну, посмотрим, будешь ли ты улыбаться и дальше.

— Ты чего в темноте сидишь?

Он заглянул в гостиную после того, как я откликнулась.

— Так... хочется. — Я пожала плечами, не придавая этому большого значения.

Артур щелкнул выключателем. Яркий свет залил гостиную и ударил по глазам. Пришлось прикрыть глаза рукой.

— Что-то не пойму, ты что, только пришла? — не скрывая удивления, спросил Артур.

Я молчала. Нужно было начать разговор, а я не находила смелости. Скандалы, ссоры — это не для меня. К тому же, как я могла бросить обвинения в лицо человеку, с которым мечтала провести всю жизнь? Это сильнее меня... Но перед мысленным взором вставала возмутительная картина, и я была готова рвать и метать.

В общем, если рассказывать кратко, Артур узнал о себе много нового. В частности, что я думаю о нем и его поступке. Услышав от меня обвинения, он сначала остолбенел, а затем принялся защищаться.

— Кто тебе это сказал?

Его ладони сжались в кулаки, а крылья носа побелели — так всегда бывало, когда он злился.

— То есть ты намекаешь, что это неправда? — прищурилась я. Мы стояли друг против друга словно двое борцов, в любую секунду ожидающих удар.

— Кто? — с нажимом повторил Артур.

— Мне никто не говорил. Я сама видела тебя с этой... белобрысой мымрой. — В сердце как будто кольнуло острой иглой, и голос мой дрогнул. — У тебя была вовсе не деловая встреча, как ты мне сказал. А что, Артур? Правильно, свидание.

У него окаменело лицо. Красивые губы плотно сомкнулись, темные брови сошлись на переносице. Я невпопад подумала, что этот мужчина в первую очередь привлек меня не своими изысканными манерами, а именно красивой внешностью. Да, он был хорош как Аполлон, хотя и не претендовал на роль эдакого мачо.

— Ты была там?..

— Была и все видела!

Наступила оглушительная тишина. Внезапно Артур подался ко мне.

— Солнышко, я тебе все объясню... Это была просто случайность...

— Случайность? Случайность — это когда что-то происходит не по твоей воле. А ты совершенно сознательно целовался с какой-то...

Я махнула рукой, как бы ставя точку в разговоре, и демонстративно отвернулась. Спустя мгновение ощутила на плечах руки Артура.

— Не трогай меня, пожалуйста. И вообще...

— Что вообще?

Вняв моей просьбе, он отошел к дивану и сел. Похоже, Артур понял, что легко отделался, и расслабился. Я напряженно выпрямилась.

— Мне необходимо подумать, прощать тебя или нет.

* * *

Как и следовало ожидать, Артур пытался всячески меня задобрить. Но я ни в какую не поддавалась на его приемы. Впрочем, к утру волей-неволей смягчилась — я не умела долго на что-то сердиться. Да и Артур оправдывал свои действия тем, что эта девушка — дочь самого президента банка, поэтому он не мог категорично отказать ей в встрече. \"Ведь она запросто поломает мне карьеру, стоит ей только намекнуть папеньке, — сказал он. — А тот поцелуй ничего не значит.\"

И я почти купилась — у Артура очень хорошо получалось быть убедительным. Оказалось, зря.

В это утро я встала довольно поздно, часов в девять. Обычно я просыпаюсь в восемь и сразу вскакиваю, чтобы бежать на работу, но сегодня была суббота, и потому предпочла немного поваляться в теплой постели. В квартире стояла тишина, что, впрочем, не указывало на отсутствие Артура. Он со мной не попрощался и, вполне вероятно, просто находится либо в гостиной, либо на кухне.

Подниматься было лень, но я пересилила себя и поплелась в ванную. Контрастный душ окончательно меня взбодрил. Жизнь уже виделась в более ярком свете, и настроение чуток улучшилось. Особенно если не вспоминать про вчерашнее.

Ни на кухне, ни в гостиной Артура не было. Я заварила себе чай и села за стол. Может, у него срочные дела... Я честно старалась не думать о той девушке из кофейни, но мысли все равно кружились вокруг нее. Как ее зовут и когда Артур успел завязать с ней знакомство?

Из задумчивости меня вывел резкий громкий звонок. Я уставилась на телефон, который по привычки захватила из спальни и, помедлив, взяла в руки. Незнакомый номер.

— Алло, — осторожно произнесла я.

Недолгая пауза, и раздался приятный женский голос:

— Вы Ясмина, все верно?

У меня почему-то зародилось нехорошее предчувствие.

— Да. А кто вы?

Невидимая собеседница издала какой-то звук, словно подавив смешок.

— Меня зовут Наталья Рогозина, хотя, наверное, это необязательно вам знать. — Она помолчала и спросила: — Ну как, получили вчера мою SMS?

— Что? — Я действительно не поняла, о чем она.

— Впрочем, я и так знаю, что вы ее прочитали. Удался мой сюрприз, как считаете?

Она рассмеялась, а у меня от неожиданности отнялся язык. Так это и есть та самая блондинка? И она прислала мне сообщение? С телефона Артура? Это... это уже ни в какие ворота не лезет!

Задохнувшись от возмущения, я чуть не пропустила ее следующую фразу.

— А теперь запомните раз и навсегда: Артур мой. Вам же я советую исчезнуть из его жизни.

Из трубки полились короткие гудки.

* * *

— Маш, мне нужно хоть с кем-то поговорить, или я свихнусь. Лучше всего не по телефону.

— Ясно, дорогая, — не задавая ни одного вопроса, сказала моя подруга. — Только я сейчас вряд ли смогу вырваться из дома. Приезжай ко мне, поговорим.

— Ладно, сейчас приеду.

Наскоро собравшись, я вышла из дома. Артура до сих пор не наблюдалось, но звонить, искать его не захотела. Маша жила совсем недалеко, в квартале отсюда. Погода стояла ясная, правда, солнце скрывалось за плотными облаками, однако я все же предпочла пройтись пешком. По пути заглянула в магазин: у Маши двое детей, они будут рады вкусному гостинцу, тем более что подруга не в состоянии каждый день их баловать.

Пересекая ближайший парк, который был многолюден и оттого шумен, я приостановилась, завидев впереди импровизированный каток — залитую водой дорожку. Пока соображала, как лучше обойти это препятствие, на меня кто-то налетел, причем в буквальном смысле — я аж пошатнулась. Не успел сей факт укрепиться в моем сознании, меня обхватили чьи-то маленькие руки.

— Мама...

Изумленная, я наклонила голову, не зная, что и думать. Прижимаясь всем телом, меня обнимала девочка лет пяти-шести в белой шапочке с помпоном.

— Э... — произнесла я, ошарашенно взирая на помпон внизу. — Что-нибудь случилось?

Что эта малышка сказала? Мама? Или мне послышалось? Но главное, зачем она меня обняла? Кто бы объяснил, что все это значит...

Девочка отстранила голову от моего живота, к которому она прижималась щекой, и задрала вверх личико. Этот простой вопрос, по-видимому, подействовал на нее не самым благоприятным образом, потому что большие голубые глаза девочки вдруг наполнились слезами, губы скривились, а она так же внезапно отбежала от меня. Затем послышался тяжкий всхлип, отчего я испугалась еще больше.

— Ты чего плачешь?

Я не знала, как реагировать, что делать дальше, да и, если быть честной, понятия не имела, как вести себя с детьми. Даже иногда общаясь с сыновьями Маши, попросту терялась от их кипучей энергии и непосредственности. А тут вообще какая-то странная ситуация сложилась.

— Тебя кто-то обидел?

Девочка помотала головой, хотя выражение на ее симпатичном лице говорило об обратном. Я осторожно шагнула к ней, надеясь, что малышка не воспримет это превратно. Но меня неожиданно настигло громкое восклицание, заставившее вновь замереть на месте.

— Геля! Ангелина!

Моя маленькая незнакомка обернулась, и я поняла, что зовут именно ее. Ангелина? Это имя мне определенно что-то напоминает. Впрочем, как следует задуматься над сей мыслью помешало появление женщины неопределенного возраста. Задыхаясь от бега, она подбежала к девочке и с ходу принялась отчитывать.

— Разве можно так делать? Убежала, ничего не сказав... Я смотрю — тебя нет... — Женщина повернулась ко мне, словно заметив только что. Ее бледное невзрачное лицо подозрительно нахмурилось. — А вы кто?

Мешкая с ответом, я посмотрела на Ангелину. Та вроде как успокоилась. По крайней мере слез не было видно. До чего все-таки странно...

— Неважно.

Я развернулась и, осторожно обойдя ледяную дорожку, направилась к дому Маши. Ощущение настороженного взгляда, прожигавшего мою спину, пропало только через несколько метров. Вот уже и подъезд, а я все еще думаю об этой девчушке. И что интересно, мысли об Артуре впервые со вчерашнего вечера перестали терзать меня.

За дверью послышался переливчатый звонок, а потом детские голоса. Вздохнув, я улыбнулась. Сегодня суббота, Машина малышня дома, и в квартире, как всегда, стоит шум и гам.

— Привет, — открыв дверь, немного нервно сказала Маша, стройная брюнетка. — Проходи.

Как только я переступила порог, меня встретила мешанина разных звуков: кричали наперебой Паша и Дима, трехлетний и семилетний сыновья Маши, на полтона ниже бубнил телевизор. А вдобавок к этому, мяукал кот Фунтик, которого когда-то приютила я. Фунтик и дальше жил бы со мной, но, к несчастью, у Артура аллергия на шерсть, вот и пришлось отдать животное.

— Мальчики! Потише! — словно боевой командир, гаркнула подруга в сторону комнаты. Я слегка поморщилась. Ясно, от кого унаследовали голоса мальчишки. — Идите поздоровайтесь с Ясминой!

Крики умолкли. Зато вместо них зазвучали торопливые шаги, больше похожие на топот. В коридор влетела ребятня, на хитрых физиономиях которых горело предвкушение. Особенно у младшего — знает же, что у меня почти всегда можно что-нибудь выклянчить.

— Привет! — хором произнесли оба брата, косясь на пакет.

— Привет, — улыбнулась я, взъерошив Павлухе волосы. Тот скорчил умильную рожицу. — Как дела, ребята?

— Все путем, — с важным видом ответил Дима. — Не жалуемся.

— Это хорошо. Смотрите, что я вам принесла.

Я протянула пакет, и Паша тут же принялся исследовать его содержимое, нырнув туда с головой. Изнутри раздался вопль восхищения.

— Ясмина, ну зачем... — начала Маша, отбирая у сына, решившего присвоить все и сразу, коробку с пирожными. — Это лишнее.

— Ничего не лишнее. Пусть хотя бы дети порадуются.

— Мама, отдай! — возмутился Пашка.

— Не отдам, в обед получишь! А теперь марш в комнату! — Сверкнув на прощание гневным взором, он скрылся за дверью. Более спокойный Дима философски пожал плечами и последовал за братом. Правда, тишина была недолгой. — И тише, я сказала!

Дверь со стуком закрылась, и звуки стали приглушенными.

— Дурдом, — подвела итог Маша, поворачиваясь ко мне. — Порой я тебе завидую, Яська: мужик рядом, детей нет. Тишь да гладь.

— Я в этом уже не уверена, — промолвила я.

— Пойдем на кухню, — сказала она, несомненно уловив в моем голосе грустную нотку. — Расскажешь, что случилось.

Раздевшись и помыв руки, я прошла на кухню, где подруга наливала нам по чашке чая. Здесь давно не было ремонта, но усилиями Маши кухня, это исконно русское место задушевных бесед, всегда блестела и сверкала. Вдохнув чайный аромат, я присела на стул. Маша зашуршала пакетом, проводя ревизию.

— Я благодарна тебе, Ясмина, за то, что ты иногда балуешь Димку и Пашку, — наконец сказала она, не скрывая вздоха. — Но, честное слово...

— Прекрати, Маш. Ты же знаешь, я не могу иначе. У меня кроме тебя и Артура больше никого нет. Поэтому твои дети для меня все равно что племянники. Кого мне еще баловать?

— Заведи свою малышню, — хмыкнула Маша.

— Ага, ключиком, — в тон ей хмыкнула я. — Нет уж, если у меня и будут когда-нибудь дети, то только в законном браке. А Артур, похоже, не горит желанием становиться моим мужем. Хотя тогда его родители станут и моими родственниками...

Меня невольно передернуло от подобной перспективы. У Артура есть два существенных недостатка — это чрезмерная ревность и его родители. Грановские-старшие считают, что я — не пара их единственному сыну, поэтому отношение у них ко мне отнюдь не радужное. Особенно у Анны Викторовны. Встречаясь со мной, эта, довольно-таки респектабельная на вид, женщина превращается в надменную ведьму, которая при каждом удобном случае старается напомнить о моем происхождении. \"Кем бы ты была, если бы не Артур?\" Не думаю, что кому-то хочется иметь такую свекровь. Я уж точно.

— Мда, не повезло тебе, — посочувствовала Маша, погладив меня по руке. — Значит, дело в родителях Артура? Это они тебя так расстроили?

— Если бы они... Дело в самом Артуре.

Не упуская ни одной подробности, я поведала подруге о моем вчерашнем \"приключении\" и сегодняшнем звонке \"соперницы\". Она выслушала очень внимательно и долго молчала, прежде чем вынести вердикт.

— Выходит, не Артур положил глаз на эту мымру, а мымра — на него?

— Ну... мне показалось, что не так уж он сопротивлялся ей. — Я сердито отхлебнула поостывший чай и едва не подавилась из-за своей спешки.

— Может, и так. — Маша пребывала в задумчивости, словно решая какую-то сложную задачу, и, похоже, не собиралась ругать Артура на чем свет стоит. Он всегда был ей глубоко симпатичен, чего там скрывать. Как человек, разумеется. — Я тебе скажу вот что: борись за свою любовь, не дай какой-то девке разрушить ее. Не опускай руки.

— А если...

— Что — если? Ты хочешь, чтобы твоего мужчину увели или нет?

— Конечно, нет!

— О чем тогда разговор? Ты упоминала, что эта Рогозина угрожала тебе? Плюнь на нее, ничего она не сможет сделать!

Права Машка, что это вдруг на меня нашло? Разве я не сумею выстоять против соперницы? Хотя Наталья Рогозина вполне могла бы уложить меня на обе лопатки, и внешность, и влиятельный отец — все это один большой плюс. Пусть в моих положительных качествах не присутствуют полезные связи и ноги от ушей, но ведь когда-то Артур выбрал именно меня, несмотря на то, что его всегда окружали интересные и красивые люди.

— Слушай, — сказала я, внезапно припомнив кое-какую любопытную деталь вчерашнего дня. — Вчера со мной произошла одна странная вещь...

— Что, еще одна? — удивилась Маша, перестав тоскливо глазеть на коробку с пирожными, которую она неосмотрительно поставила на стол.

— Верно. Утром, когда я спешила на работу, мне встретилась женщина, по виду — настоящая цыганка. Смуглолицая и всякое такое... Но самым поразительным было то, что она мне сказала.

Последовала драматичная пауза, и подруга нетерпеливо пошевелила бровями. Хотя на самом деле я просто собиралась с мыслями.

— Ерунду, в общем, нагородила. Что Артур не моя судьба, и что я с ним не буду счастлива. И, представляешь, она знала, как меня зовут! Откуда, хотелось бы мне знать...

— Очень интересно... Может быть, вы с ней раньше где-то пересекались?

— Нет, я бы обязательно запомнила, — покачала я головой.

— И что дальше?

— Да ничего особенного... — я наморщила лоб, напрягая память. — Выдала она это свое пророчество, и я убежала. Как-то не по себе мне стало, откровенно говоря. Больно взгляд ее не понравился. Цепкий, завораживающий...

— Надеюсь, цыганка не украла твои деньги? — встревожилась Маша. — Они ведь это запросто. Загипнотизируют, а потом денег не досчитаешься.

Я сразу опровергла ее предположение. Цыганка даже не упомянула про деньги, а всего лишь как будто предостерегала меня от чего-то... Да, она сказала \"Опасайся ящерицы\", хотя, на мой взгляд, это тоже ерунда на постном масле. Что еще за ящерица, и почему я должна ее опасаться? Они же абсолютно безобидны...

Пробыв в гостях чуть больше часа, я отправилась домой. Разговор с подругой помог мне справиться с неуверенностью в себе, и в обратный путь я шла в приподнятом настроении. В парке, несмотря на обеденный час, было по-прежнему многолюдно. Узрев перед собой тот же самодельный каток, я приостановилась, но не потому, что боялась поскользнуться, а потому что меня неожиданно осенило.

Ангелина! Та цыганка говорила о некой маленькой девочке по имени Ангелина. А если процитировать ее, то: \"Твоя судьба в руках маленькой девочки, которую зовут Ангелина, и она сама тебя найдет...\" И подумать только, на следующий день я встречаю девчушку с тем же именем!

Я изумленно таращила глаза, наблюдая, как среди сугробов, почти сливаясь с ними, мелькает белая шапочка с помпоном.

* * *

Под ногами звонко похрустывал снег, а я волновалась так, как, наверное, не волновалась ни разу в жизни. В холодном воздухе звенел детский гвалт, время от времени неприятно ввинчиваясь в уши. Я нервно вздрагивала, не понимая, что со мной, но не решалась уйти. С ума ведь сойду, если не попытаюсь кое-что выяснить.

Наконец та женщина, что была вместе с девочкой, отвернулась, отвлекшись на свою соседку по лавочке, и я окольными путями приблизилась к Ангелине.

— Привет, — неловко кашлянув, сказала я.

Она приоткрыла рот, увидев меня, а через секунду несмело улыбнулась.

— Привет, — прошептала девчушка.

— Можно я спрошу тебя кое о чем? — Когда согласие было получено, я присела перед ней, чтобы вести беседу на равных. — Ты же Ангелина, верно?

— Меня все зовут Геля. А тебя как зовут?

— Ясмина. Так вот, что я хотела спросить... В прошлый раз ты меня обняла. Почему ты это сделала?

Погрустнев, она опустила голову, и у меня кольнуло сердце.

— Я подумала... подумала, что ты моя мама, — слова были произнесены так тихо, что я с трудом разобрала их. — Ты похожа на нее...

— Правда? А где твоя мама?

— Она умерла... — еще тише прошептала Геля.

Ангелина, часто заморгав, горестно вздохнула, и я не сразу нашлась что сказать. При виде неприкрытого детского горя на какой-то миг ко мне вернулась та безысходная печаль, которая так часто посещала меня в детстве.

— Мне очень жаль... — Я осторожно дотронулась до поникшего плеча девчушки. — Но ты ведь не одна. Это, наверное, твоя бабушка?

Короткий кивок в сторону женщины на лавочке, до сих пор не заметившей меня.

— Нет, — с искренним удивлением возразила Геля, словно я сморозила глупость. — Александра Петровна — моя няня.

Няня? А где же тогда ее родственники? Если мамы нет, должен быть хотя бы отец. Или... девочка сирота?

— А разве у тебя нет бабушек и дедушек? — внимательно наблюдая за Ангелиной, спросила я.

— Есть, — немного неуверенно, точно сомневаясь в их существовании, сказала она. — Только они в другом городе живут.

— А твой папа?

Веселья на ее личике не прибавилось, но девочка кивнула.

— Папа здесь.

У меня как будто камень с души свалился. Не знаю почему, но я страшилась отрицательного ответа. Так или иначе, я рада, что мои опасения не подтвердились. Ангелина — не бедная сиротка, за ее судьбу можно не волноваться.

— Это опять вы? — воскликнула няня девочки, вскакивая с лавки, когда она наконец обнаружила мое присутствие. — Что вам нужно?

Вздрогнув, я выпрямилась. Ну вот, не хватало, чтобы меня обвинили неизвестно в чем. Судя по настроению этой женщины, она вполне могла позвать полицию на помощь.

— Пока, Геля, — быстро попрощалась я, так как вовсе не хотела разбираться ни с Александрой Петровной, ни, тем более, с полицией.

— Пока, Ясмина. А мы когда-нибудь еще увидимся? — в голосе Ангелины прозвучала откровенная надежда.

— Не знаю. Мне пора бежать, извини...

Напоследок коснувшись плеча девочки, я развернулась и стремительно пошла прочь из парка. На выходе меня все же что-то дернуло обернуться. Ангелина смотрела себе под ноги, а няня явно делала ей выговор. Жаль девочку, конечно, но у меня не было никаких прав вмешиваться в ее жизнь. Да и что я могла сделать?

Я была уверена, что эта встреча — первая и последняя, и ни одной цыганке в мире не в силах повлиять на мою судьбу. Никогда не верила в предсказания и не собираюсь.

День пролетел незаметно. Постепенно я перестала думать об Ангелине, а когда наконец объявился Артур, все внимание переключилось на него. На его лице, таком красивом и родном, блуждала рассеянная полуулыбка, и мне показалось это подозрительным. Но я тут же одернула себя. Маловероятно, что он снова виделся с этой Рогозиной, едва наладив наши отношения. Артур прекрасно знает, что, если подобная ситуация повторится, во второй раз я не спущу ему это с рук. Я терпеливая, но не настолько, чтобы закрыть глаза на измену любимого мужчины.

— Где ты был?

Артур прошелся по гостиной, на ходу снимая пиджак.

— Где? — повторил он, словно думал в этот момент о чем-то другом, более важном. — А... У меня была деловая встреча. Прости, что не предупредил.

— В субботу? — притворно удивилась я, хотя и понимала, что это может быть правдой. По сути, у банкиров высокого ранга работа бывает в любой день недели. У них даже отпуска, случается, прерываются из-за срочных дел. А сейчас, в канун Нового года, и подавно.

— Не делай вид, что тебя это удивляет.

Артур присел на диван, на котором, забравшись с ногами, расположилась я с ноутбуком, и потянулся ко мне с дежурным поцелуем. Я чуть было не отвернулась, внезапно представив, как он совсем недавно целовался с той женщиной, но удержалась.

— И как прошла твоя встреча?

— На высшем уровне. — Наши взгляды пересеклись, и Артур как будто запнулся на долю секунды. Меня вновь кольнуло подозрение. — А ты как провела день?

— Тоже хорошо, спасибо.

Повисла какая-то неловкая тишина. Чтобы перестать выискивать на его лице признаки вины, я опустила глаза на экран ноутбука. Артур встал.

— Ты ужинала?

— Нет еще, но если ты голоден, начинай без меня.

Он шагнул в направлении кухни и остановился.

— Кстати, ты помнишь, завтра у моего отца день рождения? Торжество намечено на три часа, и нам с тобой нужно быть там обязательно.

— Я помню, — не сразу ответила я, подавив желание поморщиться.

В другой раз я еще могла бы избежать этого мероприятия, но юбилей Грановского-старшего, выпадающий на завтра, — дело святое. И хоть моя персона — не самый желанный гость в доме родителей Артура, не явиться на сие торжество — означало бы неуважение к будущим родственникам. К тому же мне совсем не хочется подвести Артура. Так что придется стиснуть зубы и, мило улыбаясь, поздравить Евгения Борисовича.

* * *

Невероятно! Это просто верх наглости! И кем она себя возомнила?

Воскресенье началось как обычно, и ничего не предвещало бури. В ресторан, где, собственно, и проходило торжество, мы приехали загодя. Народу ожидалось не так уж много, однако кое-кто из гостей припозднился, поэтому праздничный обед задержали на полчаса. Анна Викторовна была со мной до того \"любезна\", что сводило скулы. Впрочем, как всегда. Так что день обещал быть скучным, но ради Артура я старалась не выделяться среди толпы своей кислой физиономией.

В общем, мало-помалу празднество перевалило за середину, как вдруг в поле моего зрения попалось смутно знакомое лицо. Секунда-две, и я признала ту самую блондинку! Это была она, Наталья Рогозина! Что она здесь делает?

На миг мне стало прохладно. Я поежилась, таращась на девушку, смеющуюся над чьей-то удачной шуткой. Она сидела почти напротив, и я, если бы захотела, могла бы дотянуться до нее. Артур вел себя как ни в чем не бывало, словно этой Натальи здесь и вовсе не было. Я понятия не имела, как мне следует реагировать на подобное соседство, но в конце концов взяла себя в руки и сосредоточилась на самом торжестве.

Затем обед плавно перетек в ужин, время от времени прерываемый танцами. В один из таких пауз мне понадобилось в дамскую комнату, о чем я сообщила Артура, а когда вернулась остолбенела: вместо того чтобы ждать меня, он увлеченно танцевал с этой белобрысой стервой! Мало того, так его мать с откровенной радостью на лице наблюдала за сей парой.

От неконтролируемой ярости у меня все внутри задрожало, как если бы я внезапно превратилась в желе. В последний раз я так злилась еще в девять лет, когда один детдомовский мальчик Игорь сделал из меня воровку, подбросив в мои вещи деньги воспитательницы, которые сам же и украл. Меня наказали, а он остался невинным ангелом. Вот только эта ярость была в десять раз сильнее.

Боясь сорваться, я переборола потрясение и направилась к Артуру. Руки явственно дрожали, мне приходилось прижимать их к телу, чтобы никто не заметил. Перехватив неодобрительный взгляд Анны Викторовны, я непроизвольно запнулась.

— Позволите пригласить вас на танец?

Недоуменно повернув голову, я узрела возникшее препятствие в лице довольно привлекательного мужчины средних лет. Боже мой, какие танцы, о чем он говорит? Сейчас мне хотелось одного — вцепиться в волосы этой мымре. Но, взглянув на вполне довольного Артура, передумала отказываться.

— Почему бы и нет?

Незнакомец сверкнул лучезарной улыбкой. Как я и думала, танцевали мы недолго. Минуты через две нас прервали. Рядом стоял Артур и напряженно смотрел на нас.

— Извините, я вам помешаю. Идем, Ясмина.

Не давая никому опомниться, он крепко взял меня за локоть и повлек за собой.

— Простите... — лишь успела пискнуть я.

Как только мы оказались на приличном расстоянии от того мужчины, Артур остановился, и я со злостью вырвала у него свою руку.

— Знаешь что, ты уже переходишь всякие границы!

— В чем дело? — довольно спокойно поинтересовался он, хотя было заметно, что это спокойствие напускное. В прищуренных глазах сверкали опасные искры. — Я оторвал тебя от какого-то чрезвычайного дела?

— Ни в чем. Откуда она здесь взялась?

— Кто она?

— Будто ты не знаешь! Рогозина твоя. Она не могла просто так явиться сюда, значит, ее кто-то пригласил.

Его лицо чуть дрогнуло. Он автоматически провел ладонью по волосам.

— Перестань нагнетать атмосферу, Ясмина. Ты сама на себя непохожа...

— Это ты хватит заговаривать мне зубы, — процедила я, краем глаза замечая, как к нам идет Анна Викторовна. — Не можешь просто ответить?

— Наталья пришла со своим отцом, Андреем Васильевичем, — нехотя сказал Артур. — Он старый друг моего отца. Все ясно?

— Еще бы, — сказала я и замолчала, так как Анна Викторовна была уже близко.

— Артурчик, — проворковала она ласково, — что у вас происходит?

— Ничего, мама, — отчеканил сказал он. — Мы с Ясминой еще немного потанцуем.

Возражать в присутствии его мамочки мне и в голову не пришло, ибо ее это только порадовало бы. Посему я позволила Артуру приобнять себя за талию, и мы вернулись к площадке перед праздничным столом. Проходя мимо Натальи Рогозиной, я неожиданно поймала ее холодный взгляд. Который не обещал мне ничего хорошего.

* * *

Этим вечером я не сказала Артуру больше ни слова. Если его это и задело, он не подал виду. Назавтра мы также прохладно попрощались, расходясь в разные стороны. Не скрою, такой разлад в наших отношениях меня очень расстроил, и весь рабочий день я был сама не своя. Наверное, лицо у меня было действительно удрученное, потому что даже директриса поинтересовалась моим самочувствием.

На помощь пришла моя верная подруга. Будто зная, что мне просто необходима какая-нибудь встряска, Маша позвонила и пригласила пройтись с ней по магазинам.

— Через три дня Новый год, а я еще подарки не купила, — пожаловалась она, когда мы встретились у входа в торговый комплекс. — С моими ребятами не походишь — обязательно начнут клянчить. Пусть Денис хоть сегодня помучается с ними.

Денис — это ее муж. Он простой биолог, с утра до ночи пропадающий в своей любимой лаборатории. Я думаю, Маше с ним повезло, по крайней мере выходные он всегда проводит с семьей. Правда, позавчера у него были дела, которые он не мог отменить. Но на такой пустяк не стоило обращать внимания.

В общем и целом, в магазине мы пробыли два часа: он был до того огромный, что среди множества магазинчиков, киосков и кафешек можно запросто потеряться. После долгого хождения по четырем этажам я чуяла под собой ног, но дело того стоило — шопинг иногда и впрямь отвлекал от тягостных мыслей.

На улицу мы вышли, нагруженные пакетами, и сразу попали под густой снегопад. Я невольно заулыбалась.

— Вот это я понимаю — зима! — воскликнула Маша, подняв лицо к небу. — Надеюсь, такая погода продержится до праздников.

— Синоптики вроде обещали, — сказала я, жмурясь, когда крупные хлопья снега зацеплялись за ресницы. — Артур, кстати, уговаривал меня поехать за границу, встретить там Новый год. Но я не согласилась.

— Ну и правильно! — Маша фыркнула. — Новый год среди песков и одуряющей жары? Да кому это нужно...

Я рассмеялась. По-моему, одна лишь Маша так считает, потому что большинство людей предпочитает экзотику, или же мечтает о ней.

Поскольку Романа я отпустила, да и до наших домов было не так уж далеко, мы побрели к ближайшей остановке. Красный свет сменил желтый, и тут позвонил мой телефон. Не вовремя как...

— Я понимаю, ты дуешься на меня, но ты могла хотя бы позвонить мне, — ворвался мне в ухо голос Артура, не успела я сказать даже \"алло\".

Маша молча потянула меня за рукав — горел зеленый. Я машинально шагнула с тротуара вслед за подругой.

— Прости, я забыла... Мы с Машей...

Конец фразы повис в воздухе, когда внезапно коротко вскрикнула Маша. Не отнимая телефона от уха, я повернулась к ней, и... меня потряс небывалый удар, выбивая из легких весь воздух. Во всем теле вспыхнула боль, после чего в глазах померк свет.

Я очнулась от боли в боку. В нем словно просверлили дырку и начинили битым стеклом. Господи, что произошло?.. Стараясь не застонать, я открыла глаза и увидела темное небо, похожее на бездну. Затем его заслонило чье-то лицо, склонившееся надо мной. Сфокусировав зрение, я узнала Машу.

— Ясмина... — прошептала подруга сдавленным голосом. Похоже, она плакала. — О боже, Ясмина... Как ты?

Я открыла рот, но сказать ничего не смогла. Тело меня не слушалось, и приподнять хотя бы голову тоже не получилось. И это пугало.

Были слышны обычные уличные звуки: неспешно проезжали автомобили и где-то лаяла собака. Все как всегда, будто ничего и не случилось.

— Ты потерпи, — явно сдерживая слезы, сказала Маша и оглянулась, когда, шелестя шинами, рядом остановилась машина.

Сознание временами уплывало, поэтому я плохо помнила, что было дальше. Вроде бы приехала карета Скорой помощи, в которую меня и погрузили. Одно знаю точно — со мной неотлучно находилась Маша. Ее тихий голос действовал на меня как успокоительное, без нее, наверное, я бы сошла с ума.

...— Это ты виновата!.. — будто сквозь вату донесся до меня яростный шепот. — Какого черта ты потащила ее по магазинам? Если бы Ясмина пошла сразу домой, с ней было бы все в порядке...

— Между прочим, ты виноват не меньше! Если б ты по-настоящему любил ее, то ни за что бы ни стал увиваться за этой девкой... Естественно, Ясмина была расстроена...

— Она тебе рассказала...

— А чего ты ждал? Что она станет держать все в себе? И не строй из себя оскорбленную невинность. Я была о тебе лучшего мнения...

Жаркая дискуссия оборвалась, как только зазвучали, приближаясь, чьи-то уверенные шаги.

— Вы еще здесь? Идите лучше домой, отдохните...

— Я не уйду, пока не узнаю, что с моей невестой!

— Ее состояние стабильное, осложнений никаких нет. Ваша невеста в рубашке родилась. Так что особых причин волноваться я не вижу.

— Значит, я могу ее увидеть?

— Нет, пока не можете. Посторонние в реанимацию не допускаются...

— Но я не посторонний!

— Артур! Тебе же сказали...

На этом голоса резко затихли, и я то ли уснула, то ли снова потеряла сознание. Когда оно ко мне вернулось, то первое, что я смогла почувствовать — это ощущение дискомфорта в области грудной клетки. В боку по-прежнему болело, но теперь не так сильно. Я, не открывая глаз, подняла затекшую руку и нащупала тугую повязку поверх поврежденного участка тела. Вдобавок дышать было довольно-таки трудно, как если бы на меня давил некий груз.

Все это не вселяло никакой радости, поэтому прошло несколько долгих минут, прежде чем я решилась открыть глаза. Правда, тут же пожалела об этом: увиденная за короткий миг комната затуманилась и поплыла. Следом возникла тошнота, и я сглотнула вязкую слюну.

Внезапно где-то в стороне раздался отчетливый шорох, заставив меня отчего-то замереть. Здесь кто-то был, это ясно, но почему я не заметила его раньше? Да потому, — ответила я сама себе, — что была поглощена собственным состоянием.

В комнату, вернее, в палату (ведь я находилась в больнице, если, конечно, ничего не путаю) вошел кто-то еще — на слух, скорее всего, мужчина. И не ошиблась.

— Есть какие-нибудь изменения?

— Да, думаю, девушка уже пришла в себя, Кирилл Юрьевич.

— Что ж, это хорошо.

Шаги переместились правее и голос мужчины звучал уже рядом с кроватью, где лежала я.

— Вы слышите меня?

Притворяться спящей было бы глупо, да и бессмысленно, и я, заморгав, приоткрыла веки. Но так как мужчина, очевидно, врач, стоял в стороне, мне пришлось слегка повернуть голову. В шее при этом неприятно щелкнуло — вероятно, из-за того, что я долгое время провела в одном положении. Кроме врача в палате находилась женщина — тоже в белом халате, — которая просматривала какие-то бумаги, и на меня как будто не обращала внимания.

— Меня зовут доктор Кожевников, Кирилл Юрьевич. Я задам вам несколько вопросов, если вы не против... — Он внимательно посмотрел на меня, словно проверяя мою реакцию. — Вы не против?

— Нет... — прохрипела я и облизнула губы, чувствуя, как чертовски пересохло в горле. Ну хоть разговаривать я не разучилась, и то хорошо.

— Так. Вы помните, что с вами случилось?

Я помолчала, соображая. Я помню только то, как меня сильно ударило в бок, а перед этим — как закричала Маша.

— Меня сбила машина? — неуверенно высказала я свою догадку. Больше на ум ничего не приходит.

— Верно. Вы легко отделались. — Доктор позволил себе чуть улыбнуться. А я вдруг подумала, что он довольно молодой — лет тридцати-тридцати двух — и вполне симпатичный. — Если опустить медицинские подробности, у вас всего лишь перелом ребра и несильное сотрясение мозга. Как вы, кстати, чувствуете себя?

— Неплохо. Только бок болит и голова кружится. А так вроде... — Я прислушалась к своим ощущениям. Но нет, кажется, остальное было более или менее в норме. — Еще правда дышать трудновато... Это из-за сломанного ребра?

Доктор подтвердил мое предположение и на этом завершил беседу.

— Угрозы для вашей жизни нет, поэтому, если к полудню ваше состояние останется прежним, сегодня переведем вас в общую палату. С такими незначительными травмами, как у вас, лечение, в общем-то, можно проводить на дому. Но я рекомендовал бы полежать в больнице хотя бы пару дней.

Он ушел, а медсестра осталась, поинтересовавшись, не хочу ли я чего-нибудь. Я хотела: пить. Вскоре в моем распоряжении был пластиковый стакан, полный свежей, восхитительно прохладной воды. Засуха, образовавшаяся в горле, сразу сошла на нет. Я облегченно прикрыла глаза и незаметно для себя задремала.

Хуже мне не становилось, разве что начала болеть еще и голова, и в принципе меня можно было выписывать. Однако я решила, что один день ничего не изменит. Так что спустя пару часов меня перевели в неврологическое отделение, и я оказалась в компании таких же бедолаг — двух девушек-одногодок и женщины среднего возраста. Надо сказать, в больницу я попала в первый раз — случай с ветрянкой в детском доме не в счет, поэтому вся эта атмосфера пугала с непривычки. К тому же долгое отсутствие Артура и Маши не прибавляло оптимизма.

Подруга объявилась ближе к обеду (нам как раз принесли еду, к которой я едва притронулась). Заглянув в приоткрытую дверь, она увидела меня, сидящую на ближайшей ко входу кровати, и с нескрываемым облегчением вздохнула.

— Ясмина! Ты в порядке? — влетев в палату как метеор, Маша кинулась обнимать меня. — Я так волновалась, чуть с ума не сошла...

— Машунь... — выдавила я. — Ты меня всю помнешь. А у меня и так сломаны ребра...

Опомнившись, она отстранилась.

— Прости... Просто я чертовски рада, что ты не пострадала. Почти не пострадала... — Улыбка на ее лице пропала, и она помрачнела. — Этот гад, который сбил тебя, даже не остановился. Умчался сразу, только его и видели. Но я не спущу ему это с рук, он у меня дождется!

— Что ты задумала? — Я устало откинулась на подушку, ибо долго сидеть мне не позволяло головокружение. Так и казалось, что еще чуть-чуть и комната, будто детская карусель, пуститься вскачь. — Хочешь заявить в полицию?

— Конечно! Нужно же, чтобы справедливость восторжествовала...

Да... Маша никогда не оставалась в стороне, если кому-то требовалась помощь. С таким боевым характером только в полиции работать, или спасателем. Странно, что она выбрала профессию бухгалтера.

— Сомневаюсь, что его найдут. Кто докажет, что это именно он меня сбил?

— Я докажу, — уверенно заявила Маша, не обращая внимания на мою соседку Катерину, которая делала вид, что читает книгу, а на самом деле прислушивается к разговору. — Я запомнила кое-какую деталь, когда машина промчалась мимо. У нее на лобовом стекле висела такая игрушка... ну, знаешь, на липучке — если память меня не подводит, это была зеленая ящерица.

— Ящерица? — Я недоуменно посмотрела на подругу, излучавшую такой энтузиазм, что можно только позавидовать. — Ну и что? Это всего лишь игрушка — ее можно в любой момент убрать с глаз долой. Вот если бы ты запомнила номер машины...

Я умолкла, уставившись перед собой. Какое-то неясное чувство тревоги всколыхнулось во мне, когда Маша упомянула про эту игрушку, но с чем именно это связано, я не успела понять.

— Нет, к сожалению, не запомнила, зато отлично знаю марку машины, — продолжала развивать тему она. — Так что рано или поздно... — Мария вдруг запнулась, заметив, что я подозрительно притихла. — Тебе плохо? Врача позвать?

— Со мной все нормально, — успокоила я ее, останавливая на полпути. — Лучше скажи... Артур не говорил тебе, когда он придет ко мне? Я слышала, как он рвался ко мне ночью, но его не пустили.

— Да... правда. — Маша удивленно подняла брови. — Ты слышала? Как? Мы же были в коридоре, за двумя дверями от тебя.

Ее слова не произвели на меня должного впечатления, и я пожала плечами.

— Интересно... Видно, не врут люди, говоря, что после несчастных случаев у некоторых пострадавших проявляются феноменальные способности.

— Уверяю тебя, никаких способностей у меня нет. Наверное, двери были открыты — вот и все объяснение.

Вскоре Маша ушла — помимо меня, у нее была работа и семья. Конечно, с подругой время летело незаметно, но задерживать ее я не стала. К тому же я была уверена, что с минуты на минуту придет Артур. Мне не терпелось увидеть его, обнять и сказать, что, несмотря на нашу размолвку, я по-прежнему люблю его. Думаю, он с радостью примет мое предложение забыть об этих разногласиях, к коим причастна Наталья Рогозина.

* * *

Следующие несколько часов оказались самыми скучными в моей жизни: я не могла ни встать без чьей-либо помощи, ни, тем более, выйти из палаты, а заснуть мне не давали принятые лекарства, которые должны устранять головокружение и тошноту. Единственное, на что я была способна — это лежать и сквозь ресницы наблюдать за соседками. Занятие невеселое, но по крайней мере отвлекающее от мыслей об Артуре и причинах его задержки. Мне было грустно и одиноко.

Наверное, я все-таки задумалась, потому что, когда снова посмотрела на Риту и Катерину, то обнаружила постороннего в палате. Точнее, постороннюю — молодую женщину, стоящую на пороге. Это была не врач и не кто-то из персонала больницы. Возможно, посетительница, однако почему-то никто не обращал на нее внимания. Женщина же медленно скользила взглядом по помещению, словно искала кого-то. Наконец, встретилась глазами со мной, и я отчего-то вздрогнула. На губах незнакомки обозначилась слабая улыбка. Она как будто знала, что я не сплю.

В этот момент в коридоре послышались шаги. Странная женщина (странное в ней было и то, что она одета не по сезону: в летнем платье и туфлях на невысоком каблуке) плавно переместилась к стене; затем в палату вошел доктор Кожевников. При появлении молодого врача мои соседки, только что болтавшие о каких-то пустяках, тотчас примолкли и с интересом воззрились на него. Как и остальные, Кирилл Юрьевич не удостоил незнакомку даже мимолетным взглядом, хотя и прошел в считанных сантиметрах от нее. Будь здесь Маша, она бы сказала: Что-то тут неладно.

— Здравствуйте, Кирилл Юрьевич! — чуть ли не хором поздоровались Катерина и Рита.

— Здравствуйте. — Уголки его губ дрогнули, но сам мужчина остался таким же серьезным. Похоже, улыбаться он просто так не любит. Кивнув девушкам, Кирилл Юрьевич подошел к моей койке. — И вам добрый вечер.

Я мигом стряхнула с себя сонный вид и немного приподнялась на подушке, испытывая легкое сожаление, что не могу хотя бы причесаться. Пусть Кирилл Юрьевич врач, и он наверняка повидал всякое, но мне было неуютно, что я выгляжу сейчас не самым лучшим образом. В придачу ко всем несчастьям, на моей помятой физиономии красуется здоровый синяк, о котором просветила меня Маша во время своего визита. Лучше б она о нем не упоминала — я была бы спокойнее.

— Как ваше самочувствие?

— Не намного лучше. Теперь я уснуть не могу.

— Оно и неудивительно, — сказал доктор, не предпринимая попытки присесть — наверное, не планирует остаться здесь надолго. — Бессонница — обычное дело, когда касается сотрясений. Но ничего страшного, я назначу вам препарат, который поможет справиться с ней...

— Ой, ты к кому, зайка? — внезапно воскликнула Рита, глядя на приоткрытую дверь: там мелькнула невысокая фигурка.

Кирилл Юрьевич быстро обернулся, раздраженный то ли громким голосом девушки, то ли появлением того неизвестного лица. Я машинально посмотрела туда, где стояла незнакомка, но та уже исчезла, будто бы растворившись в воздухе. Невероятно... Куда она пропала?

В палату между тем робко прошла девочка, а когда я как следует рассмотрела ее, то впала в настоящий ступор. Эта \"зайка\" оказалась Ангелиной, с которой я познакомилась два дня назад!

Однако самое удивительное произошло дальше. Собираясь, видимо, выпроводить девочку в коридор, доктор негромко произнес:

— Что ты здесь делаешь, Ангелина? Я же попросил тебя посидеть в кабинете...

Геля что-то горячо зашептала наклонившемуся мужчине. А потом, может быть, почувствовав, что на нее смотрят, выглянула из-за его плеча.

— Ясмина? — сказала она, когда узнала меня. На ее лице, будто яркое весеннее солнце, блеснула радостная улыбка. — Привет!

— Привет, — растерянно сказала я. Вот так встреча.

Кирилл Юрьевич был тоже немало озадачен поведением Ангелины (неужели его дочери?) и потому спросил:

— Вы знакомы?

— Да, немножко, — кивнула Геля. — Папа, можно я тут побуду? Мне в кабинете скучно...

Что он ответил ей, я не слышала: у меня закружилась голова, и мне пришлось, натянув до носа простыню, опуститься на подушку. Ни над какими совпадениями раздумывать мне сейчас решительно не хотелось. То, что моим врачом стал отец девочки, еще ни о чем не говорит. Пф... разве это повод для волнений?

После ухода доктора и его дочери я успокоилась еще нескоро, и почти на протяжении целого часа меня била настоящая нервная дрожь. Чем больше я пыталась выкинуть из головы все эти странности, происходящие со мной весь день, тем упорно они лезли обратно. Нет, я не хочу сказать, что в этих совпадениях есть что-то страшное, просто... это жутко настораживает. Например, как объяснить тот факт, что из множества врачей в этой больнице я попала к Кириллу Кожевникову — отцу Ангелины, о которой я бы и не узнала никогда, если бы о ней не упомянула цыганка? Загадка, правда?

Или увиденная Машей игрушка — зеленая ящерица, висевшая на стекле сбившего меня автомобиля. Это ведь из той же оперы: из так называемого предсказания цыганки. Там было что-то и про ящерицу, вот меня и зацепили Машины слова. "Опасайся ящерицы" — по-моему, так. Видимо, это указание следует трактовать не в буквальном смысле. То есть, если верить "пророчеству", опасаться нужно не самой ящерицы, а того, что она сопровождает...

Я со вздохом прикрыла лицо ладонью, словно пытаясь заслониться от мыслей, и ощутила, как от долгого лежания у меня затекла спина. Так не хочется встречать Новый год в больнице... До него меньше двух дней, вот будет весело, если я не успею выписаться раньше.

Отвлечься от тяжких дум никак не удавалось, и я бессмысленно уставилась в желто-белый потолок, жалея, что под рукой нет какой-нибудь книжки или журнала. Надо будет попросить Артура, чтобы он принес подходящего легкого чтива. Не то со скуки на стену полезу.

Ну, где же он, в конце концов?..

Я перевела тоскующий взгляд на дверь, будто надеялась, что Артур тут же материализуется за ней. Никто не появился на пороге, зато обнаружилось кое-что другое... В палате, почти у самой моей кровати, стояла вчерашняя незнакомка. Да-да, именно та женщина, которая, казалось, появилась из ниоткуда. Одежда — легкое летнее платье и туфли — на ней нисколько не изменилась. И снова я удивилась необъясненному явлению: как получилось, что никто не заметил прихода этой странной со всех сторон женщины? Почему не было слышно ее шагов?

— Мм... откашлявшись, произнесла я, — простите... Вы кого-то ищете?

Она медленно повернула голову и обожгла меня пронзительно-печальным взглядом. По телу скользнула ощутимая волна холода, как если бы внезапно распахнулось окно от резкого порыва ветра, и я непроизвольно поежилась, тут же пожалев о своем вмешательстве. Кто бы ни была эта незнакомка, общаться с ней мне уже расхотелось. Когда на тебя так смотрят, это пугает...

— Нет, никого не ищу, — проговорила женщина после некоторой паузы. Ее голос был вроде бы обычным и в то же время чувствовалась в нем какая-то особенность.

— Но мне показалось... — начала я и осеклась. Чего же она тогда тут бродит?

На ее бледных губах появилась легкая улыбка. Загадочная, я бы сказала.

— Наверное, вы задаетесь вопросом, кто я и зачем здесь хожу. — Незнакомка плавно приблизилась ко мне. Я кинула озадаченный взгляд на полусидевшую на соседней койке Риту — уж она-то должна была увидеть женщину, но почему-то никак не проявляла свое любопытство, продолжая листать журнал. — Собственно... меня бы здесь не было, если бы не вы, Ясмина.

Я вновь вздрогнула, на сей раз от неожиданности. Как... откуда она меня знает? Что это вообще такое: сначала цыганка, затем — эта женщина...

— Я прошла бы мимо, если бы вы меня не увидели. Но вы увидели меня, и я не смогла не зайти к вам еще раз.

Очевидно, у меня был настолько сбитый с толку вид, что она прониклась.

— Вы удивлены, — тихо и как-то грустно сказала незнакомка. — И ничего не понимаете. Впрочем... скоро все поймете.

Она протянула руку, будто намереваясь потрогать меня. Я запоздало отпрянула, уклоняясь от нее, однако... ничего не произошло. То есть почти ничего. Лишь опять повеяло колючим холодом.

— Послушайте... что вы делаете?

— На самом деле, — понизив голос до шепота, продолжала она, — меня нет. И то, что вы видите меня, — большая удача.

Я замерла, широко раскрыв глаза. Да у этой дамочки не все в порядке с логикой. Ее здесь нет, но я ее вижу. Прелесть какая. Не удивлюсь, если окажется, что она сбежала из психиатрического отделения. Правда, это не объясняет, почему ее никто не остановил, пока она пробиралась сюда.

— Я умерла несколько месяцев назад, — произнесла незнакомка уже обычным тоном.

Я хмыкнула. Что и требовалось доказать. Позвать, что ли, кого-нибудь, чтобы ее сопроводили обратно?..

— Ясмина! — раздалось от двери.

Ощутив, как по телу разливается искренняя радость, я живо встрепенулась. Артур! Ну наконец-то! Где тебя носило, хотелось мне знать? Но вслух, естественно, я не стала ничего такого говорить. Не настолько я была зла, чтобы набрасываться на него с упреками в присутствии посторонних.

Артур в два больших шага преодолел расстояние до кровати, едва не сбив незнакомку в летнем платье, и нерешительно застыл возле меня.

— Ты пришла в себя... — Он запнулся, как будто не находя слов. — Ты так меня напугала...

— Но сейчас-то все в порядке... — сказала я, с сочувствием смотря на него. Артур и впрямь выглядел растерянным и слегка взъерошенным, что на него обычно не похоже.

Справа раздался едва слышный шелест — краем глаза я заметила, что Рита опустила журнал и теперь с нескрываемым интересом смотрит на нас. В таких условиях нам явно не удастся нормально поговорить. Если бы у меня так не ныло сломанное ребро и не кружилась голова, вышла бы в коридор подальше от любопытных ушей. Странная незнакомка же опять куда-то исчезла.

Но сейчас это не важно.

Я попыталась отвернуться от соседки, продолжающей разглядывать Артура, но неудачное движение заставило меня поморщиться. Артур, увидев это, заметно заволновался. И несмотря на все жуткие неудобства, в душе разлилось тепло: он по-прежнему любит меня.

— Как ты?

Он с сомнением оглядел пространство вокруг, ища что-нибудь подходящее, и присел на край койки. Потянулся ко мне, чтобы обнять. Я с готовностью прижалась к нему, вдохнув знакомый запах одеколона. В этот момент я как никогда почувствовала привязанность к этому человеку.

— Нормально, более или менее... Правда, — подтвердила я, буквально ощутив его недоверчивый взгляд. — Доктор сказал, мне необязательно лежать в больнице. Я могу лечиться и дома...

— Дома? Тебя сбила машина. Тебе необходимо какое-то время побыть под наблюдением специалистов, Ясмина. А знаешь что, — Артур коснулся губами моей щеки, которую украшал синяк. — У мамы остались кое-какие связи, и она вполне может устроить тебя в одну очень хорошую клинику. Там комфортные одноместные палаты, а не это... — Он не договорил, но мне показалось, что у него на языке вертится слово "убожество".

Упоминание Анны Викторовны заставило меня досадливо нахмуриться. Еще не хватало, чтобы я была чем-то обязана его мамочке. Уверена, прими я это предложение — и она станет еще больше невыносимой.

— Нет, Артур, не стоит. — Я чуть отодвинулась от него и прикрыла глаза. — Я же говорю, я вполне нормально себя чувствую. Не нужно никаких клиник...

— А по-моему, как раз нужно. Вид у тебя, если честно, не самый цветущий... — Я приоткрыла один глаз. Артур, видимо, счел это за хороший знак и продолжил: — Полежишь там недельку, а потом мы поедем куда-нибудь отдохнуть. Куда ты хочешь?

— Домой хочу, — ответила я сердито, выдергивая из-под него одеяло. — Голова ужасно разболелась. Может, ты пойдешь? У тебя, наверное, полно дел?

Если Артур и растерялся, то быстро взял себя в руки. Но все-таки встал, небрежным жестом поправив костюм.

— Все важные дела на сегодня я отменил. Хотел побольше времени провести с тобой... Но раз твоя больная голова мешает этому, то, пожалуй, я действительно пойду.

После этих слов меня кольнуло сожаление, и я чуть было не попросила его остаться. Однако в следующее мгновение передумала о своем желании.

— Родители передают тебе привет и пожелание скорейшего выздоровления. И ты все-таки подумай о моем предложении.

Я неопределенно хмыкнула. Артур, который явно ожидал, что наше общение продлится несколько дольше, постоял немного и наклонился ко мне с намерением поцеловать напоследок. Я прямо кожей ощущала, с каким азартом наблюдает за нами Рита. Так и казалось — еще чуть-чуть, и она восторженно захлопает в ладоши.

— Ладно, поправляйся, котенок. Я загляну завтра. Тебе чего-нибудь принести?

— Ничего... — Я запнулась, вспомнив, о чем еще недавно хотела его попросить. — Журнальчиков каких-нибудь принеси, пожалуйста. И бананов. — Хоть я была не привередлива в еде, больничное питание не приводило меня в восторг. Поэтому, чувствую, ужин тоже останется практически нетронутым. А значит, завтра мне точно понадобится чем-нибудь подкрепиться.

Едва Артур ушел, я тут же пожалела об этом. Могла бы и потерпеть разговоры о его матери, ничего бы со мной не случилось. А ведь так мечтала о встрече с ним. Я в сердцах ударила кулаком по одеялу и покосилась на Риту. Та вроде бы потеряла ко мне интерес и вновь углубилась в свой журнал.

День кончился так же скучно, как и начался. Никаких происшествий, ни хороших, ни плохих, больше не происходило. Вернее, не происходило до того самого момента, когда я отлучилась из палаты по острой нужде...

Около одиннадцати часов, преодолевая слабость (как я и думала, когда принесли ужин, аппетита у меня не прибавилось), я сходила в туалет. На обратном пути к палате, задумчиво заглядывая в темные окна, я вдруг остановилась. У меня появилось жуткое ощущение, что в мою сторону кто-то смотрит. Слабо освещенный коридор был пуст, но меня это почему-то не слишком успокоило.

— Эй... — шепотом произнесла я, держась за холодную стену. — Есть тут кто?

Сама не надеясь на ответ, я продолжала вслушиваться в тишину больницы. Через минуту, замерзнув в тонкой пижаме, я в конце концов направилась в соседний коридор.

— Я здесь... — внезапно прошелестело в воздухе, отчего я, вздрогнув, замерла.

Рядом мелькнуло нечто неясное, почти незаметное в свете тусклой мерцающей лампочки. Руки покрылись колкими мурашками будто от налетевшего ледяного ветра, и я в испуге отпрянула назад. Сердце забилось сильнее обычного, на лице, невзирая на прохладу, выступил пот.

И какого же было мое удивление, когда я увидела женщину, которую приняла за пациентку психиатрического отделения. На меня снизошло облегчение, поскольку я по меньшей мере ожидала увидеть привидение.

— Опять вы? Вы что, меня преследуете? — Я перевела дух и скрестила на груди замерзшие руки.

Женщина молчала, грустно улыбаясь. Действительно, о чем нам разговаривать? Позвать бы кого-нибудь, чтобы ее проводили обратно в палату или откуда она там пришла.

Я осмотрелась по сторонам, надеясь увидеть кого-нибудь из больничного персонала. Не думаю, что все разошлись по домам, хоть один-то врач должен быть в отделении. Но поблизости никто не появился и пришлось снова перевести внимание на незнакомку. Та по-прежнему тихонько стояла на месте и как будто задумалась о чем-то. Может быть, получится незаметно уйти отсюда? Не хочется совсем тут замерзнуть. Правда, едва я шевельнулась, женщина медленно подняла голову и посмотрела на меня.

— Не знаю, какой у вас ко мне интерес, — сказала я миролюбиво, — но в любом случае — сейчас не время для разговора.

— У вас никогда не найдется для меня времени. Вы меня не знаете и потому остерегаетесь. Я вас в этом не виню. Наверное, со стороны мои действия кажутся вам немного неадекватными. — Она как-то нервно усмехнулась и прикрыла глаза. — Я не следила за вами, Ясмина, но поговорить с вами хочу. Вернее... Хочу, чтобы вы передали кое-кому мои слова.

— Я передала? А почему вы сами не можете поговорить с этим человеком?

Несмотря на отвлекающие факторы в виде болезненных ощущений в груди, мне стало любопытно. Чтобы эта женщина решилась обратиться именно ко мне, нужны довольно веские причины.

— Потому что я не в состоянии... Все это сложно, Ясмина.

— Так. Для начала объясните, откуда вы знаете мое имя.

Если наш разговор затянется, я рискую превратиться в ледяную статую. Ноги и руки замерзли напрочь, и я практически их не чувствовала. Однако немедленно покинуть неуютный полутемный коридор мне мешало возрастающее любопытство.

— Вас так называла девушка. Подруга, видимо.

Маша? Но как женщина могла это узнать? Рядом с нами ее тогда не было; ее присутствие я бы точно запомнила. Ладно, примем сие как факт. Во всяком случае, это не так уж важно.

— Отлично. — Я помолчала, поднеся холодные ладони к губам. Попыталась согреть их своим дыханием. — Второй вопрос: как зовут вас?

Она ответила не сразу, словно вспоминала собственное имя. И тут я заметила еще одну странность: незнакомка была практически раздета, однако же ее это, похоже, нисколько не волновало. Воздух в коридоре был едва ли не студеным, а она даже не старалась как-нибудь согреться.

— Зовут? — Негромкий смешок. — Меня зовут Светлана. Светлана Кожевникова.

Я удивленно моргнула. Все посторонние мысли вдруг куда-то испарились. Это что, опять совпадение? Еще одна Кожевникова? Не много ли их сегодня?

— Тот врач, Кирилл Кожевников, мой... муж. То есть бывший муж. — Женщина, которая наконец обрела имя, с прежней грустью кивнула, когда я с откровенным изумлением вытаращилась на нее. — А Ангелина наша дочка. И мне очень нужно, чтобы вы, Ясмина, передали ей кое-что от меня.

Эти слова подействовали на меня еще хуже, чем встреча с цыганкой. О чем эта Светлана говорит? Ангелина ее дочь? Если я правильно помню, Геля утверждала, что ее мать умерла. А если это так, то как я могу разговаривать с умершим человеком? Тогда либо я сошла с ума, либо меня жестоко разыгрывают.

"Я умерла несколько месяцев назад" — внезапно всплыло в голове шокирующее заявление этой дамочки, которое она произнесла днем.

Либо третий вариант: у Светланы действительно проблемы с головой, и она каким-то образом сбегает из психиатрического отделения.