Автор, Муза и немного сумасшествия (джен)

— О, Боги Олимпа! — в молитвенном жесте возвела руки к небу Муза.

Я затаила дыхание. Восклицание можно было толковать по-разному.

Дочь Зевса медленно перевела взгляд на меня. Ясно, отзываем репортеров, оду мне читать никто не собирается. Но зачем же столько яда в глазах? Я инстинктивно втянула шею в плечи.

— Эм-м… Что-то не так? — постаралась сохранить вид гордый и неприступный. Мысленно выстроила вокруг себя крепость. И ров прорыла — так, на всякий случай.

— ЧТО-ТО? — прогремела леди Вдохновение. — Ты еще говоришь, что-то? И даже язык от стыда не отваливается?

Я быстренько сплюнула через левое плечо и три раза брякнула кулаком по столу. Вот еще. Мой язык пережил экспресс-уроки лжи во спасение в университете и факультативы по отборным ругательствам во дворе. От самохвальства с ним точно ничего не случится.

Богиня искусства брезгливо сморщила свой изящный носик.

— Тебе не понравился мой рассказ, да? — я не смогла сдержать ноты обиды. — Даже ни на капельку? Совсем-совсем?

Муза на секунду прикрыла глаза, глубоко вздохнула. Взяла стул и села напротив меня.

— Милый мой автор, — голос бархатный, обманчиво ласковый. — Зачем же ты проявляешь излишнюю самостоятельность? Трудно просто зафиксировать те мысли, что я тебе дарю?

Как загипнотизированная, всмотрелась в ее аквамариновые глаза.

— Излишнюю? — выловило сознание нужное слово.

Мой куратор по творчеству усмехнулась краешком губ, схватила с тумбочки листы и продекламировала:

— «Агнесса, хоть и славилась дурным характером, но в некоторых местах была девочкой очень приятной». Это в каких таких местах? — вкрадчиво поинтересовалась Муза. — Радость моя, ты бы выражения подбирала, что ли.

Я поджала губы.

— Дома, например, она вела себя хорошо. А вот в школе…

Даже на расстоянии я услышала скрежет зубов древнегреческой девушки. Возвышенное создание за секунду превратилось в гарпию.

— Это детская сказка! Так и пиши, что дома Агнесса не доставляла неприятностей! Вычеркни «некоторые места»!

— Ладно, ладно, — я сделала пометку в блокноте.

Покровительница талантов вернулась к рукописи.

— И еще... «Лицо у него было доброе, несмотря на наличие зубов». — Муза в гневе потрясла бумагой. — Зубы на лице? Это, считаешь, по-доброму?

Моя воображаемая крепость наполнилась бравыми рыцарями, готовыми защитить честь прекрасной дамы.

— А где им еще быть? — буркнула я. — Не на ногах же…

Богиня искусства согнулась пополам и затряслась, как от рыданий. Я похлопала ее по спине.

— Водички дать? — я такая заботливая, чего только не сделаю для старшей подруги.

Муза подняла голову. Я не смогла понять, что значит это странное выражение. Усталость? Или?..

— «Ее глаза были бездомные», — по памяти выдала дочь Зевса. — У трансплантолога лежали, что ли? Ты хоть раз текст перечитываешь?

Ой. Бездонные,бездомные. Одна буква всего.

— Не придирайся, — я скрестила руки на груди и гордо выпятила подбородок. — Я доработаю.

В ответ собеседница одарила меня ударной дозой сомнения. Для наглядности взяла маркер и выделила фразу в моем опусе.

— Читай, моя хорошая, — не интонация, а патока.

Я опустила ресницы, вглядываясь в слова.

«С раннего утра Агнесса…»

Мои брови в недоумении сошлись на переносице. Дочь Зевса улыбнулась еще гаже.

— Вслух читай, — посоветовала она.

Я прочистила горло.

— «Сраннего…», — я запнулась. Закашлялась. Покраснела. Кгхм. Ясно. Перестрою.

Муза еще раз вздохнула. Отложила листы. Окинула меня внимательным взором.

Воображаемые рыцари в панике разбежались. Крепость затряслась и разрушилась.

— Как мне с тобой поступить? — коварных планов у девушки хватало. Мне вдруг вспомнилось, что мир такой большой-пребольшой, а я в нем такая малюсенькая.

— Каждый может писателя обидеть, — пискнула я.

— Настоящего писателя, — зарычала мучительница, — как раз сложно задеть! Он свои ошибки знает! И критику от ругани отличить может! В отличии от!..

— Я перепишу сказку, — робко так, застенчиво.

Ущемленную гордость задавил зарождающийся во мне автор.

— Надеюсь! — безжалостно припечатала гостья. — Неделю тебе! — встала, поправила платье. — А сейчас я пойду — у меня еще встреча с художником запланирована. Сама скоро перестану разбираться в творчестве! Мазню создал, без слез не взглянешь, а знатоки купили по неприличной цене. О, времена!.. С кем приходится работать!..

Эх… Нелегко быть Музой.

И общаться с ней тоже нелегко.