Love Advice (гет)

Я понял, что это была Грейнджер, стоило лишь свету упасть на ее лицо.

— Постойте, — услышал я резкий голос матери. — Да! Она была с Поттером в ателье у мадам Малкин! Я видела фотографию в "Пророке"! Смотри, Драко, это Грейнджер?

К этому моменту я уже с трудом, но все же не выдал Поттера своему отцу. Но с Грейнджер все еще хуже! Случись что-нибудь с Поттером, я бы и ухом не повел, но Грейнджер...

Мать пристально посмотрела на меня. Это был ее "это-только-бизнесс" и "лучше-ответь-мне" взгляд.

— Не знаю... Может быть... Вроде да... — выдавил я наконец, сгорая от стыда за свою слабость и трусость. Как мог я предать девушку, которой признавался в любви, пусть даже это признание всего лишь безмолвно крутилось в моей голове?

~~~

Тетя Беллатриса вошла в комнату. Я почувствовал что-то в животе, проникающее все глубже в тело. Я следил за тем, как Беллатриса всматривалась в лицо Гермионы.

— Это же та самая грязнокровка! — вполголоса проговорила она. — Это Грейнджер?

— Да, да, Грейнджер! — услышал я крик отца.

Все оборачивалось против Гермионы.

Я пытался заставить себя сказать что-нибудь. Я хотел закричать: "Вы ошиблись! Это не Грейнджер!" Или возможно: "Да, это Грейнджер, но никто из вас ничего ей не сделает! Я никому не позволю причинить ей боль! Сначала вам придется иметь дело со мной!"

Однако, я не сказал ничего. Я жалкий трус...

~~~

Я слышал, как мать приказала вервольфу запереть всех пленников в подвале. Всех, кроме Грейнджер.

— Нет! — закричал Уизли. — Лучше меня, меня оставьте!

В этот момент я ненавидил Уизли сильнее, чем когда-либо. Я ненавидел его за то, что он был достаточно смел, чтобы защищать Грейнджер, даже если это было бесполезно. Я ненавидел этого Уизли за то, что он был достаточно смел, чтобы показать, что судьба Гермионы беспокоит его больше собственной.

Беллатрикс ударила его по лицу.

— Если она умрет во время допроса, тебя возьму следующим! — пообещала она.

Если она умрет... Нет, она не может умереть!

Однако, я продолжал стоять, не произнося ни слова. Я невероятный трус...

~~~

Беллатрикс потребовалось совсем немного времени, чтобы заставить Гермиону кричать.

"Остановитесь!" — хотел я заорать на свою тетю. — "Если вы не прекратите причинять боль ей, я причиню боль вам!"

Но я не издал ни звука. Я мог лишь вздрагивать от каждого крика Грейнджер.

Я чувствовал взгляд обоих родителей. Они оба смотрели на меня с сочувствием, но в то же время их глаза словно говорили: "Молчи! Не привлекай внимание! Пусть Беллатриса делает с Грязнокровкой, что хочет. Она не достойна того, чтобы ты защищал ее."

Но хотя я и верил в обратное, я все-таки подчинился безмолвным просьбам родителей. Я уже поступил достаточно ужасно, не придя на помощь Грейнджер. Я не хотел, чтобы все стало еще хуже, причиняя боль родителям, пусть это и означало спасти девушку.

~~~

— ГЕРМИОНА! ГЕРМИОНА! — повторялся снова и снова отчаянный крик Уизли.

Я заметил, как отец закатил глаза, услышав эти вопли. Скорее всего он хотел сказать, что Уизли — кретин, раз зовет ее по имени, подтверждая тем самым, что это действительно Грейнджер.

Но я все равно завидовал его смелости. И ненавидел себя за трусость.

~~~

Я помнил, как мои родители уверяли меня, что я гораздо лучше многих, особенно грязнокровок. Я помнил, как я жаловался родителям на превосходство Грейнджер в учебе.

Моя мать успокаивала меня тогда:

— Не переживай из-за этого, милый. Ты все равно гораздо лучше ее.

А отец сказал:

— Больше старайся в следующем году. Ты умный. Так покажи этой Грейнджер, чего ты стоишь! Не позволяй ей думать, что она выше тебя, потому что это не так. Ты чистокровен и сильно превосходишь ее во всем! Сделай так, чтобы она помнила об этом всегда!

Теперь я понимаю, что они оба были неправы. Я недостоин Грейнджер. Я чистокровен, она грязнокровка, но это я ничего не стою!

И мне так и не представилась возможность посмотреть ей прямо в глаза и сказать: "Я люблю тебя и всегда любил. Но я не хотел показывать свои истинные чувства. Вот почему я был так груб с тобой. Мне очень жаль, прости меня."

~~~

Я слушал Поттера, говорившего с Темным Лордом в Большом Зале, находясь в безопасности родительских объятий.

— Северус Снейп служил не тебе! Он был на стороне Дамблдора с той самой минуты, как ты стал преследовать мою мать.

Я слушал его, будучи абсолютно шокированным. Снейп любил мать Поттера?

Я поднял глаза на родителей. К моему удивлению, они, казалось, вовсе не были поражены этой новостью. Как будто они знали, что Снейп был влюблен в Лили Поттер.

А ведь он любил ее так сильно, что рисковал своей жизнью снова и снова, чтобы спасти ее сына. Снейп умер за Лили и за ее отпрыска.

А я не сделал ничего, чтобы защитить Гермиону.

Я бы никогда не смог заставить ее пожертвовать чем-либо, — своими убеждениями, своими друзьями, своими возможностями — только чтобы быть со мной. Да и как бы я требовал от нее этого, если сам не пожертвовал ничем для нее? Это было бы нечестно по отношению к Грейнджер.

Не имеет значения, что я испытываю к ней. Я ее недостоин. Я не бился за нее так, как Снейп сражался за Лили Поттер...