Милый, не дрогнет твоя рука (гет)

Утро двадцать четвертого декабря выдалось очень холодным. В парке Святого Джеймса было на удивление безлюдно. Деревья у кромки замерзшего пруда серебрились от инея, очертания Букингемского дворца терялись в густом молочном тумане. Близилось Рождество, но ощущения грядущего праздника не было.

Я чувствовала себя грязной. Рядом со мной, нахмурив брови, шагал Гарри. Под его ногами громко ворчал гравий, и я постаралась сосредоточиться на этом звуке, но ничто не могло заглушить мои собственные мысли. Милый, добрый Гарри… Мой лучший друг. Кем он считает меня теперь? Как называет?

Предательница.

— Гермиона… Ты должна с ним поговорить.

Я фыркнула.

— Ты не сможешь вечно избегать этого. Черт. Вы оба… Вы просто идиоты. Ведете себя, как малые дети. — Он зло пнул камешек, попавший ему под ноги.

— Гарри, перестань, — тихо попросила я, переплетая свои пальцы с его. Я почувствовала, как его рука крепко сжала мою в ответ. — Ты был у Уизли, да? Как она?

— Она… красавица. Вся в веснушках, и нос курносый. Так выросла, ты бы ее теперь не узнала. — По лицу Гарри пробежала слабая улыбка, а я изо всех сил старалась не расплакаться. — Мы с Джинни хотели забрать ее к себе, но Молли не позволила. Они страшно разругались. Я вернусь, я попробую снова…

— Не нужно, — резко оборвала его я. — Гарри, я поговорю с ним. Я обязательно…

— Не давай обещаний, — быстро сказал он, — если не уверена, что тебе достанет мужества их сдержать.

Моя рука выскользнула из его ладони и безвольно повисла. Мы остановились посреди аллеи и просто смотрели друг на друга. Он открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но промолчал.

— Гарри… — прошептала я, протягивая к нему руки. Он покачал головой и с негромким хлопком исчез.

Только тогда я дала волю слезам.

* * *

Заливистая трень телефона взорвалась звоном в ушах, словно прорвав невидимую герметичную упаковку, и до меня тут же донесся звук автомобильного клаксона, далекие людские голоса и тихий шелест ветра в кронах высоких платанов. На экране высветилась фотография Мартина.

— Привет, — сказала я в трубку.

— Какие у тебя планы на Рождество? — поинтересовался Мартин.

В этом году я собиралась провести праздник дома в компании родителей. Гарри звал меня на Рождественский бал в Министерство, но идти мне не хотелось. Я знала, что там на меня снова набросятся любопытные, и не была уверена, что выдержу это. Можно было навестить Уизли… Лаванда не упустит возможности покрасоваться в обществе и потащит Рона за собой, а Молли и Артур не погонят меня из дому в Рождество. Хотя именно этого я и заслуживала.

— Я хотел предложить тебе отпраздновать Рождество вместе, — с воодушевлением продолжал Мартин, словно и не заметив моей заминки, — поедем в мой загородный дом, я приготовлю ужин. Тебе нужно развеяться, ты слишком много работаешь. Что скажешь?

— Я не против, — без малейшего колебания согласилась я. Мне вспомнилось укоризненное лицо Гарри. Он мог называть меня, как угодно. Да и кто я на самом деле?

Предательница. Трусиха. Беглянка.

Я уходила из парка, а на душе по-прежнему скребли кошки. Мартин мне нравился. Не было никаких причин отказывать ему. Может быть, только одна… От холода немного покалывало щеки.

Я без конца вспоминала единственное Рождество, в которое была по-настоящему счастлива, и понимала, что едва ли когда-нибудь смогу провести этот день лучше. Для того, чтобы снова стать счастливой, мне был нужен совершенно другой мужчина.

И сейчас он ожидал суда в тюремной камере Министерства.

* * *

Дом Мартина был похож на игрушку. Аккуратный, из песочного цвета кирпича, он вызывал восхищение. Во дворе слабо покачивались на ветру три высокие разлапистые ели, оплетенные снежным кружевом.

— Пойдем.

Мартин забрал у меня сумку и первым вошел в дом. Я последовала за ним.

Внутри обстановка была выдержана в уютном кантри-стиле; деревянные полы цвета жженого сахара, в гостиной большой камин, маленькая кухня, окна которой выходили в заросший сад.

— Твоя комната наверху. Вторая дверь налево, — сообщил Мартин. Я кивнула с благодарной улыбкой.

Комната была маленькой. У стены стояла узкая, удобная кровать, рядом — невысокий комод с множеством вместительных ящиков. В самых подходящих и неподходящих красовались маленькие безделушки, на широком подоконнике был горшок с цветущей азалией.

— В этой комнате раньше жила моя младшая сестра, — тихо сказал Мартин. Странно, но я даже не заметила, как он вошел.

— А сейчас? — машинально спросила я, мыслями витая где-то совсем далеко.

— Мэри она больше не нужна, — отрешенно ответил Мартин. Что-то в его тоне подсказывало, что продолжать расспросы не стоит.

— Можно мне переодеться? — спросила я. Мартин коротко кивнул, опустил мою сумку на пол у комода и вышел.

Я села на кровать и ненадолго откинулась на спину. Длинные волосы рассыпались по тонкой хлопковой наволочке. Резко поднявшись — так, что в глазах потемнело, — я рванула молнию на сумке, едва не вырвав ее с корнем, собрала волосы в пучок на затылке, достала из сумки простые голубые джинсы и мягкий кашемировый пуловер. В этой одежде я выглядела гораздо младше своих лет. Карие глаза на бледном, осунувшемся лице казались просто огромными.

Я выскользнула из комнаты, негромко прикрыв за собой дверь, быстро спустилась по лестнице и прошла на кухню. Там было пусто.

— Мартин? — окликнула я и вышла в коридор.

— Я здесь, — отозвался он, показываясь в дверях гостиной.

Комната освещалась лишь огнем, весело потрескивающим в большом камине. На невысоком столике у дивана стояла бутылка моего любимого вина и два хрустальных бокала.

— Посмотрю, как там курица, — произнес Мартин и вышел, на ходу легонько коснувшись губами моего виска. Я медленно опустилась в кресло и прикрыла глаза. Меня неудержимо клонило в сон.

Чтобы взбодриться, я встала на ноги и прошлась по комнате. На каминной полке стояла единственная фотография в золотистой рамке. На ней были изображены трое: красивая взрослая женщина со светлыми волосами, девочка, неуловимо на нее похожая, и юноша с пронзительными синими глазами и острым орлиным носом. Мартина я узнала сразу, несмотря на то, что снимок был сделан много лет назад. Женщину я видела впервые. А девочка… Было что-то в чертах ее лица, в ее улыбке, что-то очень знакомое…

— Ты еще не уснула? — От громкого возгласа Мартина я подскочила и обернулась, тут же забыв о фотографии. На нем был забавный фартук в цветочек, а в руках он держал большое блюдо, расточавшее по комнате терпкий аромат.

Я не удержалась от улыбки.

Мягко мерцали свечи, за окном негромко завывал ветер. Мартин рассказывал о чем-то, оживленно размахивая вилкой, но я его не слушала. Я смотрела на него и понимала, что никогда не сумею его полюбить. Но было ли это так уж необходимо? Нежности и признания, что я испытывала к нему, было достаточно. А что до любви… Любовь не принесла мне ничего, кроме глубочайшего разочарования.

— Ты потрясающе готовишь, — искренне восхитилась я, отвлекаясь от своих невеселых мыслей и с некоторой опаской пробуя курицу. Та, как оказалось, не только источала потрясающий аромат, но и была очень вкусной.

— Как дела на работе? — неожиданно спросил Мартин и внимательно посмотрел мне в глаза, да так, что от его взгляда по моей коже побежал неприятный холодок. Его вопрос, интонация, с которой он его задал… Все это меня не на шутку встревожило, но я просто отмахнулась от этого чувства. Должно быть, он просто беспокоится за меня. Я проводила на работе катастрофически много времени, а в последнее время еще и стремительно теряла вес.

— Новое дело, убийство с особой жестокостью. Но я не думаю, что у нас возникнут с ним трудности. Личность преступника не вызывает сомнений, — честно озвучила я свои мысли, умолчав, впрочем, о главном.

Магия все еще оставалась тайной, раскрыть которую Мартину я была не готова. Это оказалось сложнее, чем мне думалось поначалу.

Видимо, что-то в моих глазах заставило его прекратить этот разговор, набирающий опасные обороты. Остаток вечера мы провели за пустой, ничего не значащей болтовней. В постель я легла уже глубокой ночью, но сон не шел, сколько я ни ворочалась, сбивая простыни.

Поняв, что заснуть уже не получится, я спустила ноги с кровати. Растрепанные волосы падали на плечи и струились по спине. В полумраке спальни я была похожа на привидение — в основном благодаря своей длинной белой сорочке.

Стараясь не смотреть на себя в зеркало, чтобы не спугнуть призрачную решимость, я вышла в коридор и прислушалась. Мерное дыхание Мартина раздавалось из соседней комнаты. Я без колебаний вошла туда и скользнула под одеяло, прижимаясь к крепкому мужскому плечу.

Мое объятие его разбудило. Он открыл глаза, затуманенные со сна, и хрипло спросил:

— Гермиона?

Я ничего не ответила. Мои губы отыскали его. Он опешил на мгновение, а после углубил поцелуй, жестко сминая мои губы своими. Его руки требовательно стянули с меня сорочку. Белья под ней не было.

Я позволила себе полностью отдаться ощущениям. Его тело жарко прижималось к моему. Тишину нарушало лишь наше прерывистое дыхание. Я закрыла глаза и крепче обхватила его спину руками.

Не думать, не думать, не думать.

На бедре у меня был синяк, оставленный тем парнем из бара. Я встретила его всего пару дней назад, но мне казалось, что прошла вечность. Ему не удалось избавить меня от ужасающего чувства пустоты внутри, не удастся и Мартину.

Я уже достигла дна. Падать больше некуда.

* * *

Громкий телефонный звонок нарушил утреннюю тишину. Мартин недовольно повозился, устраиваясь удобнее, но не проснулся. Такой способ пробуждения меня слегка разочаровал, но я напомнила себе, что жизнь не похожа на любовный роман, и, осторожно выпутавшись из его рук, ответила на звонок.

— Где ты? — требовательно спросил Гарри, едва я сонно пробурчала в трубку что-то невразумительное.

— Что случилось? — ответила я вопросом на вопрос. Гарри молчал около минуты.

— Малфоя отпускают за недостаточностью улик. Но он все еще находится под следствием, а так как ты его поверенный… Ты знаешь порядок.

— Шутишь? Просто скажи «да», — севшим голосом попросила я, но тишина в трубке была для меня самым красноречивым ответом. — Ладно. Все будет в порядке. — Я спустила ноги с кровати и потерла свободной рукой глаза. — Когда мне нужно быть в Министерстве?

— Прямо сейчас.