Милый, не дрогнет твоя рука (гет)

Холод волной поднимался по моему телу, сковывал руки и ноги, сдавливал грудную клетку.

Из приоткрытого рта маленькими облачками пара с хрипом вырывался воздух. Я словно со стороны наблюдала за своим распятым телом, лежащим посреди ледяной пустоши. На сознание накатила апатия, все казалось мелким и незначительным. Я медленно проваливалась в плотную, вязкую пелену тумана.

Всего лишь крохотная искорка жизни, мерцавшая в искалеченном теле — все, что осталось от прежней Гермионы Грейнджер.

Никто меня не спасет.

* * *

В дверь негромко постучали, и почти в тот же миг в проеме показалась моя новая ассистентка, недавно сменившая на этом посту Муфалду Хмелкирк.

Нина отличалась от своей предшественницы, пожалуй, так же, как небо отличалось от земли. Небрежная и веселая, она нравилась мне куда больше, чем суровая, педантичная Муфалда.

— Вот, только что принесли. — Нина протянула мне знакомую тонкую папку.

— Опять? — устало поинтересовалась я, бегло просматривая содержимое.

— Снова, — ответила Нина, присаживаясь на краешек моего стола. Меня часто раздражало ее панибратское отношение, но сегодня это было мне только на руку. У нее был удивительный талант узнавать то, что было неизвестно другим людям.

— Что на этот раз?

— Он привел подружку в ресторан, они повздорили, и девушка быстро ушла. Говорят, это была Астория Гринграсс. Я слышала, они помолвлены, хотя это не помешало ему крутиться с другими… Неважно. Он напился, переколотил половину бутылок в баре, разбил окно стулом. Оглушил охранника заклинанием, когда тот попытался его остановить. На глазах у сорока маглов.

— Он совсем с катушек слетел? — спокойно спросила я. Может быть, даже слишком спокойно. Я так часто задавала этот вопрос, что теперь делаю это почти машинально. Нина усмехнулась и соскользнула со стола.

— А он когда-то вел себя иначе? — с сомнением поинтересовалась она, оправляя экстремально короткую юбку. — Верится с трудом.

— В школе он стульями не разбрасывался… Впрочем, это не то, что я хотела бы обсудить.

Нина фыркнула и шагнула к выходу, правильно расценив мое последнее замечание.

— Сделай мне кофе, — прокричала я ей вслед, но она уже скрылась за дверью.

Кофе Нина принесла только через полчаса. Сделав глоток из чашки, я закашлялась, разбрызгивая чересчур горячий напиток прямо на бумаги.

Черт!

Я выудила палочку из ящика стола и пробормотала очищающее заклинание. Документы моментально вернули себе первоначальный вид. Вращающийся стул на колесиках поехал назад на скользком паркете. Мне с трудом удалось удержать равновесие и не рухнуть на пол.

— Что случилось? — любопытная голова Нины просунулась в приоткрытую дверь. Она понимающе хмыкнула при виде меня, скрючившейся в три погибели и вцепившейся в край стола. Это был далеко не первый раз.

— Привет, — произнес знакомый радостный голос. — Ух ты! — присвистнул Гарри, отодвигая Нину и проходя в кабинет. Она по обыкновению проводила его щенячьим взглядом и выскочила за дверь.

— Зачем ты притащила сюда это чудовище? — посмеиваясь, спросил Гарри, помогая мне придвинуться обратно к столу. — Раньше нормальный стул стоял.

— Этот удобнее, — немного резче, чем хотела бы, заявила я. Стул тут действительно был. Однако высокой резной спинкой, ножками в форме лап грифона и прекрасной работы красным деревом он куда больше напоминал трон. У прежнего владельца, судя по всему, была мания величия. Высидеть на этом стуле целый день оказалось выше моих сил, так что я без всяческих сожалений выставила его прочь.

— Опять Малфой? — Гарри кивнул на документы.

— Мог бы и не спрашивать, — пробурчала я, скривилась и бросила бумаги в ящик стола. — За последний месяц уже в третий раз. За что мне такое наказание, а?

— Потому что ты одна из лучших. а он…

— … один из самых богатых, влиятельных, требовательных, бла-бла-бла. Я это и так знаю. Но он меня уже достал.

Я притворилась, что меня тошнит в чашку из-под кофе. Гарри звонко хохотнул. Мне едва удалось сдержать порыв дать ему крепкий подзатыльник. Толку от этого все равно не будет.

Я бросила беглый взгляд на циферблат наручных часов на широком кожаном ремешке и чертыхнулась.

— Меня Мартин ждет!

Гарри вскинул голову и неодобрительно уставился на меня.

— Это тот магл? Ты все еще с ним встречаешься?

— Да, и собираюсь продолжать эти отношения как можно дольше.

— Он знает, что ты колдунья? — повысив голос, спросил Гарри и обвиняюще ткнул в меня пальцем.

— Гарри, мы обсуждали это миллион раз. Рон первым подал прошение о разводе, я свободна и вольна делать все, что захочу. Захочу — завтра брошу работу и уеду в Румынию разводить драконов, а Малфоя пусть кто-нибудь другой вытаскивает, а захочу — выйду замуж за Мартина и стану домохозякой.

— Гермиона…

— Тема закрыта, я ухожу. А ты можешь остаться и пообщаться с Ниной. Она будет в восторге.

* * *

— Прости, я опоздала, — бегло поцеловав Мартина в подставленную щеку, я села напротив.

— Сложности на работе? — Мартин понимающе улыбнулся. Спокойствие, написанное на его лице, в очередной раз заставило меня поразиться. Я не могла представить, что должно случиться, чтобы он вышел из себя.

— Хуже. Сложности с лучшим другом. — Шутливый тон был призван скрыть все нарастающее напряжение, но, похоже, мне это не удалось. Мартин мягко сжал мои пальцы. — Все в порядке, — попыталась успокоить его я и высвободила пальцы.

Он неодобрительно покачал головой, но промолчал. Что ж, тем лучше.

Четыре месяца назад Рон решил, что лучшим выходом для нас обоих будет развод, и с тех пор моя жизнь превратилась в бесконечную карусель. Меня долго еще не отпускала надежда, что все это — всего лишь глупый розыгрыш. Я не хотела прекращать эти отношения.

Я верила, что мы еще можем все исправить.

Придя домой через три недели после нашего развода, я обнаружила в почтовом ящике конверт из плотной бумаги. В нем оказалось приглашение на свадьбу, кремовый прямоугольник картона с золотым тиснением. Мое имя было вписано витиеватым почерком с множеством завитушек.

Рон и Лаванда танцевали на своей свадьбе, упиваясь друг другом, а я в это время солеными от слез губами глотала валиум, сидя на полу гостиной в родительском доме. Мама вернулась с работы часом раньше. Это спасло меня.

Родители записали меня к психоаналитику. Я не думала, что он сможет помочь мне, собственное горе казалось мне глубоким и необъятным. Я не думала, что мне вообще можно помочь.

Но я ошиблась.

— Выбрала что-нибудь? — Голос Мартина вклинился в мои мысли, я встрепенулась и взяла в руки меню, вспомнив, где нахожусь.

— Я не… Давай просто уйдем отсюда?

Голос подвел меня и сорвался. Мартин удивленно вскинул глаза. Я чувствовала, как у меня сводит скулы от вымученной улыбки. Он молча встал из-за стола и, без следа раздражения, протянул мне руку, за которую я ухватилась, как за спасательный круг.

Улица встретила нас неприветливо. Мелкий снег больно бил по щекам, ветер затеял игру с волосами, спутывая длинные непослушные пряди. Солнце, висящее низко над горизонтом, прочертило длинную алую дорожку на Темзе. Воздух на набережной у ресторана буквально дышал холодом.

В машине Мартина было на удивление тепло. Двигатель урчал, как сытый, довольный жизнью кот. В этом звуке было что-то уютное, домашнее. Нормальное.

— Отвези меня домой, — прервав затянувшееся молчание, попросила я. Мартин завел машину и вырулил с парковки.

Через два часа я упала лицом в подушку и забылась крепким тревожным сном. Казалось, прошло всего несколько мгновений, когда омерзительный звон будильника ввинтился в уши, прогоняя остатки сна.

Я не помнила что мне снилось, но чувствовала себя совершенно разбитой. Мне с трудом удалось заставить себя подняться с постели, переодеться и отправиться на работу.

В Министерстве по обыкновению царили шум и суета. Нина встретила меня сразу с порога приемной. Она была сильно встревожена, даже напугана. Впрочем, уже то, что она пришла на работу раньше меня, говорило о многом.

— Малфой! — воскликнула она и замолкла, не потрудившись закончить предложение.

— Он отделается оплатой убытков ресторану и штрафом. Последняя выходка выльется ему в кругленькую сумму, но это уже не наши проблемы. Его отпустили еще вчера.

Я с недоумением смотрела на Нину. Она зажмурилась и покачала головой, ее светлые волосы, остриженные под каре, взметнулись и упали ей на лицо. Она нетерпеливо смахнула их и выпалила:

— Его подозревают в убийстве!

Я просто открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег.

— На этот раз все серьезно, — тихо произнесла Нина.

День начинался просто великолепно.

Лифт остановился, и золотая решетка перед нами с лязгом распахнулась. Бесплотный женский голос сообщил: «Отдел тайн». Крис, молодой аврор, с которым Гарри очень сдружился за время работы в Министерстве, вышел из лифта первым, и я последовала за ним.

Мы стремительно шагали по коридору. Впереди маячила единственная, совершенно черная дверь, навевая неприятные воспоминания. Дойдя до середины, мы свернули в проем, ведущий на лестницу. Коридор, в который мы попали, преодолев длинную череду ступеней, сильно напоминал тот, который вел к кабинету Снейпа в подземельях Хогвартса.

Мне доводилось бывать тут и раньше, но я предпочла бы никогда сюда не возвращаться. Это было пугающее, мрачное место, которое вызывало волну мурашек по моему телу при каждом посещении. Здесь располагались тюремные камеры. В них находились люди, ожидающие суда или перевода в Азкабан. Подозреваемые и преступники, вина которых уже доказана и не вызывает сомнений.

Камера, в которой меня ждал Малфой, была тесной и сырой. В центре стоял обшарпанный стол, единственным источником света служил факел, установленный в подставке на стене. На пороге я помедлила. Малфой меня еще не заметил. Крис ободряюще сжал мое плечо и тихо произнес:

— Я буду за дверью. Если что — только свистни.

Я улыбнулась в ответ и шагнула в камеру. Тяжелая дубовая дверь с негромким скрипом захлопнулась за спиной, отрезая меня от внешнего мира. Тщетно стараясь не обращать внимания на дрожь в коленях, я прошла к столу и села на край стула напротив Малфоя.

— Мы не знаем, что послужило причиной смерти вашей невесты, мистер Малфой, — подчеркнуто официально начала я, не глядя ему в глаза. Он сверлил меня пристальным взглядом. Я чувствовала это, даже не поднимая головы. — Когда откроются новые обстоятельства…

— Когда откроются новые обстоятельства, — перебил он меня, — вы надолго засадите меня за решетку! Асторию убили проклятием Contersium*. Его использовали, когда необходимо было сделать смерть человека особенно мучительной. Это личное изобретение Темного Лорда. Никто не знал о нем, — Малфой горько усмехнулся и провел пятерней по растрепанным волосам, — кроме Пожирателей, входивших в ближний круг. Отец рассказывал мне об этом заклинании, но я никогда не использовал его!

Глаза его лихорадочно горели, а зрачки были размером с булавочную головку, несмотря на царивший в помещении полумрак. Он опустил взгляд на подрагивающие ладони.

— Я в это не верю.

Мой собственный голос в наступившей тишине прозвучал оглушительно громко. Я тонула. Желание сбежать было почти непреодолимо. Малфой поднял голову и с тоской загнанного зверя наблюдал за тем, как я встаю со стула и иду к двери. Неожиданно он тоже вскочил на ноги и в два больших шага преодолел разделявшее нас расстояние. До боли стиснув мои плечи, он сбивчиво забормотал:

— Я не убивал Асторию. Я никогда так не поступил бы. Ты должна мне верить!

Я дернулась в сторону двери, но вырваться из его стальной хватки у меня не было ни единого шанса. Крепче стиснув в кармане волшебную палочку, я прошипела:

— Убери от меня свои руки!

Он долгие несколько мгновений вглядывался в мое лицо. Я была напряжена, словно натянутая струна. Наконец, он разжал пальцы. Я вздохнула с облегчением, едва скрывая свое торжество. Он сдался.

Я вышла из камеры. Крис обеспокоено косился на меня, пока мы шли по коридору.

— Все в порядке? Ты очень бледная. Выглядишь так, словно привидение увидела.

Мои губы скривились в усмешке.

— Привидения меня давно не пугают.

Крис фыркнул, поняв, какую глупость сморозил, и потрепал меня по волосам. Однако во взглядах, которые он изредка бросал на меня, все еще ощущалась какая-то необъяснимая печаль. Он по-прежнему смотрел на меня, как на неизличимо больную.

— О, Крис, да хватит, — наконец не выдержала я и сердито посмотрела на него. Он усмехнулся и ничего не ответил, но коситься перестал.

Мы почти подошли к лифту, когда из-за открывшейся наполовину решетки торопливо выскочил Гарри. Щеки его странно раскраснелись, а глаза ярко горели. У меня в груди все болезненно сжалось от неприятного предчувствия.

— Вот ты где! Я тебя по всему Министерству ищу! В кабинете тебя не было, и я решил, что ты пошла на Нижний уровень. Пойдем скорее, надо поговорить! — выпалил Гарри и, схватив меня за руку, втянул в лифт. Решетка с грохотом захлопнулась прямо перед изумленным лицом Криса.

— А где была Нина? — немного невпопад спросила я у Гарри, но он только отмахнулся. Я нахмурилась. Неужели ее опять не было на рабочем месте?

Лифт, дребезжа, медленно полз вверх. Гарри ничего не говорил, и я не спешила прерывать молчание. Мне казалось, что воздух в кабине наэлектризован. Было трудно дышать. Перед мысленным взором стояло безумное лицо Малфоя и его блеклые глаза, наполненные звериным отчаянием. Мне становилось плохо при одной только мысли… Дверь открылась, и голос объявил:

— Уровень второй. Отдел обеспечения магического правопорядка, включающий в себя Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, штаб-квартиру мракоборцев и административные службы Визенгамота.

— Гермиона?

Я пришла в себя, сморгнула набежавшие слезы и поспешно выскочила из лифта. Мы пошли по коридору рука об руку.

— Мне нужно сказать тебе кое-что важное, Гермиона, — тихо произнес Гарри.

— Что? — Я тоже невольно понизила голос. Мне едва удалось подавить порыв зажать уши руками. Ему было незачем рассказывать мне об этом. Я уже знала.

— Джинни беременна! — не выдержав, воскликнул Гарри.

Из моего горла вырвался какой-то невразумительный звук — то ли стон, то ли хрип. Выражение искрящегося восторга на лице Гарри постепенно сменилось беспокойством. Я поспешила натянуть на лицо радостную улыбку и порывисто обхватила его за шею.

— Я за вас очень рада, — прошептала я ему на ухо. Голос тонко звенел, грозя выдать меня с головой.

Но мои опасения оказались напрасны. Сейчас Гарри был слишком счастлив и просто не допускал мысли, что кто-то может не разделять его радость. В порыве чувств он схватил меня в объятия и закружил по коридору в безумном танце. Снующие мимо волшебники боязливо оглядывались на нас и жались поближе к стенам.

— Отпусти меня, сумасшедший! — со смехом выдохнула я. Гарри послушно остановился. Меня вдруг охватило странное чувство. Казалось, что мы вновь стали беззаботными школьниками, которым все по плечу. Словно в жизни нашей никогда не случалось войны.

— Она ждет нас в кофейне за углом. Ты идешь? — спросил Гарри, шагнув в сторону и потянув меня за собой. Но я не двинулась с места. Мне казалось, что чувство вины преследовало меня.

— Гарри… — Я запнулась, лихорадочно соображая. — У меня ужасно много работы. Я не могу.

Его лицо обиженно вытянулось. Он мне совсем не поверил.

— Ладно, — неожиданно сказал Гарри. — Встретимся в другой раз. Ты права, сегодня нам лучше побыть вдвоем. — Он тепло улыбнулся. Лицо его словно светилось изнутри. Я снова оказалась совершенно одна. Эта пустота была невыносима. Она раздавит меня.

— Ты в порядке? — Гарри заглянул мне в глаза, склонив голову набок. Я кивнула, сглатывая ком, застрявший в горле. — Если хочешь, я могу остаться с тобой. Джинни поймет.

Конечно Джинни поймет! Всепонимающие Уизли с их рыжими волосами, веснушками, курносыми носами и деревенскими повадками. О, они были и-д-е-а-л-ь-н-ы. И все же это не помешало Рону обойтись со мной так жестоко.

Мне хотелось выкрикнуть все это в лицо Гарри, хотелось, чтобы эта жизнерадостная улыбка сползла с его лица. Но я сдержалась.

— Не нужно, — сказала я, поразившись твердости и холодности своего голоса. — Я в норме.

И Гарри ушел, оставив меня наедине с моими мыслями. Нина на работу так и не явилась. Казалось, ничто не в силах разрушить чувство одиночества, целиком завладевшее мной. Горячие, крупные слезы покатились у меня из глаз. Они прочерчивали влажные дорожки на щеках и падали на столешницу.

Возвращался страх. Я вскочила со стула и принялась мерить кабинет шагами. Шесть шагов от стола до двери, столько же — от шкафа до стены. Рону хватало четырех.

Я никогда не могла справиться с охватывающим меня ужасом. Он словно был разлит в воздухе и норовил удушить своим тяжелым смрадом. Успокоение приносили объятия и поцелуи, ощущение теплого человеческого тела, все изгибы и несовершенства которого были так знакомы мне. Теперь я была лишена этого единственно верного средства, но продолжала любить человека, который меня предал. Мои старания о нем не думать были равносильны попыткам унять сердцебиение.

Я закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании, позволив себе приятные фантазии.

Мы вместе сидели в пустой классной комнате Хогвартса. Солнце рисовало яркие квадраты света на каменном полу. Он взял меня за руку, ладонь у него была прохладной, а голос — негромким и успокаивающим.

Я рядом. Все хорошо, все нормально. Дыши… Медленнее… Вдох… Выдох… Вот так. И еще. Все хорошо, ты в безопасности. Я с тобой.

Я открыла глаза через несколько минут и с удивлением осознала, что паника ушла. Мысли улеглись, пальцы больше не дрожали. В приемной Нина громко болтала с кем-то, чей голос был мне незнаком. День клонился к вечеру.

Оказавшись на улице, я ненадолго остановилась. Никто не ждал моего возвращения.

Я быстро осмотрелась. В переулке не было никого, кроме меня. Я достала из сапога волшебную палочку и трансфигурировала свой строгий брючный костюм в короткое черное платье на тонких лямках с вышивкой серебряной нитью по подолу.

Вечером пятницы все бары были переполнены. В «Потерянном обществе» я устроилась у стойки и потягивала легкий коктейль из высокого запотевшего стакана. Из моего угла мне открывался прекрасный вид на зал, и я рассматривала собравшихся. Я поймала на себе взгляд невысокого брюнета в кожаном пиджаке и улыбнулась ему. Он тут же направился в мою сторону, ловко для своих габаритов лавируя в толпе.

Его звали Стив, и он работал в Сити. Я почти не слушала, что он говорит. Он был красив, не позволял себе ничего лишнего и платил за мою выпивку. Этого было достаточно.

— Миа? Ты тут?

Я встрепенулась и широко улыбнулась Стиву.

— Я говорил, что мои друзья ждут в «Чешире». Составишь компанию?

— Конечно, почему нет? — с воодушевлением ответила я и спрыгнула с высокого стула на пол. Юбка немного задралась, но не стала ее одергивать.

Мы вышли на улицу. Стоял жуткий холод. Я даже немного протрезвела от стужи. Стив резво свернул в какой-то проулок и скрылся за облупленной дверью. Я не увидела никакой вывески, но все равно пошла за ним.

После улицы внутри было очень жарко. Мне показалось, что я попала в обиталище графа Дракулы — повсюду черное и красное, красное и черное. Навстречу Стиву уже неслась привлекательная блондинка примерно моего возраста.

— Миа, это Кейт.

— Привет, Миа!

Я не успела отстраниться — Кейт крепко обняла меня, словно мы были давними подругами, и поцеловала в щеку. Я открыла рот, не зная, что сказать, но Кейт уже забыла обо мне и быстро щебетала что-то на ухо Стиву.

Я пила сидр, потом водку. Чувствовала, что напиваюсь, но не хотела останавливаться. Лица вокруг сливались в бесконечную круговерть. Кто-то смеялся, Кейт прижималась к плечу Стива, два парня рядом со мной пытались разговаривать, но им едва удавалось перекричать музыку.

— Бен! — заорал Стив, вскакивая навстречу высокому мужчине. Кейт склонилась через стол и жарко зашептала мне на ухо:

— Бен у нас лакомый кусочек. Все девчонки от него без ума. — Она глупо захихикала.

Я заинтересованно посмотрела на него. Он был высок и худощав. Светлая челка небрежно падала на лоб. Его холодные светло-серые глаза остановились на мне, и я послала ему самую соблазнительную из своих улыбок. Он улыбнулся в ответ.

Я уже знала, что из бара в этот вечер уйду не одна.

*Conteram ossium(лат.) — дробить кости.

Утро двадцать четвертого декабря выдалось очень холодным. В парке Святого Джеймса было на удивление безлюдно. Деревья у кромки замерзшего пруда серебрились от инея, очертания Букингемского дворца терялись в густом молочном тумане. Близилось Рождество, но ощущения грядущего праздника не было.

Я чувствовала себя грязной. Рядом со мной, нахмурив брови, шагал Гарри. Под его ногами громко ворчал гравий, и я постаралась сосредоточиться на этом звуке, но ничто не могло заглушить мои собственные мысли. Милый, добрый Гарри… Мой лучший друг. Кем он считает меня теперь? Как называет?

Предательница.

— Гермиона… Ты должна с ним поговорить.

Я фыркнула.

— Ты не сможешь вечно избегать этого. Черт. Вы оба… Вы просто идиоты. Ведете себя, как малые дети. — Он зло пнул камешек, попавший ему под ноги.

— Гарри, перестань, — тихо попросила я, переплетая свои пальцы с его. Я почувствовала, как его рука крепко сжала мою в ответ. — Ты был у Уизли, да? Как она?

— Она… красавица. Вся в веснушках, и нос курносый. Так выросла, ты бы ее теперь не узнала. — По лицу Гарри пробежала слабая улыбка, а я изо всех сил старалась не расплакаться. — Мы с Джинни хотели забрать ее к себе, но Молли не позволила. Они страшно разругались. Я вернусь, я попробую снова…

— Не нужно, — резко оборвала его я. — Гарри, я поговорю с ним. Я обязательно…

— Не давай обещаний, — быстро сказал он, — если не уверена, что тебе достанет мужества их сдержать.

Моя рука выскользнула из его ладони и безвольно повисла. Мы остановились посреди аллеи и просто смотрели друг на друга. Он открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но промолчал.

— Гарри… — прошептала я, протягивая к нему руки. Он покачал головой и с негромким хлопком исчез.

Только тогда я дала волю слезам.

* * *

Заливистая трень телефона взорвалась звоном в ушах, словно прорвав невидимую герметичную упаковку, и до меня тут же донесся звук автомобильного клаксона, далекие людские голоса и тихий шелест ветра в кронах высоких платанов. На экране высветилась фотография Мартина.

— Привет, — сказала я в трубку.

— Какие у тебя планы на Рождество? — поинтересовался Мартин.

В этом году я собиралась провести праздник дома в компании родителей. Гарри звал меня на Рождественский бал в Министерство, но идти мне не хотелось. Я знала, что там на меня снова набросятся любопытные, и не была уверена, что выдержу это. Можно было навестить Уизли… Лаванда не упустит возможности покрасоваться в обществе и потащит Рона за собой, а Молли и Артур не погонят меня из дому в Рождество. Хотя именно этого я и заслуживала.

— Я хотел предложить тебе отпраздновать Рождество вместе, — с воодушевлением продолжал Мартин, словно и не заметив моей заминки, — поедем в мой загородный дом, я приготовлю ужин. Тебе нужно развеяться, ты слишком много работаешь. Что скажешь?

— Я не против, — без малейшего колебания согласилась я. Мне вспомнилось укоризненное лицо Гарри. Он мог называть меня, как угодно. Да и кто я на самом деле?

Предательница. Трусиха. Беглянка.

Я уходила из парка, а на душе по-прежнему скребли кошки. Мартин мне нравился. Не было никаких причин отказывать ему. Может быть, только одна… От холода немного покалывало щеки.

Я без конца вспоминала единственное Рождество, в которое была по-настоящему счастлива, и понимала, что едва ли когда-нибудь смогу провести этот день лучше. Для того, чтобы снова стать счастливой, мне был нужен совершенно другой мужчина.

И сейчас он ожидал суда в тюремной камере Министерства.

* * *

Дом Мартина был похож на игрушку. Аккуратный, из песочного цвета кирпича, он вызывал восхищение. Во дворе слабо покачивались на ветру три высокие разлапистые ели, оплетенные снежным кружевом.

— Пойдем.

Мартин забрал у меня сумку и первым вошел в дом. Я последовала за ним.

Внутри обстановка была выдержана в уютном кантри-стиле; деревянные полы цвета жженого сахара, в гостиной большой камин, маленькая кухня, окна которой выходили в заросший сад.

— Твоя комната наверху. Вторая дверь налево, — сообщил Мартин. Я кивнула с благодарной улыбкой.

Комната была маленькой. У стены стояла узкая, удобная кровать, рядом — невысокий комод с множеством вместительных ящиков. В самых подходящих и неподходящих красовались маленькие безделушки, на широком подоконнике был горшок с цветущей азалией.

— В этой комнате раньше жила моя младшая сестра, — тихо сказал Мартин. Странно, но я даже не заметила, как он вошел.

— А сейчас? — машинально спросила я, мыслями витая где-то совсем далеко.

— Мэри она больше не нужна, — отрешенно ответил Мартин. Что-то в его тоне подсказывало, что продолжать расспросы не стоит.

— Можно мне переодеться? — спросила я. Мартин коротко кивнул, опустил мою сумку на пол у комода и вышел.

Я села на кровать и ненадолго откинулась на спину. Длинные волосы рассыпались по тонкой хлопковой наволочке. Резко поднявшись — так, что в глазах потемнело, — я рванула молнию на сумке, едва не вырвав ее с корнем, собрала волосы в пучок на затылке, достала из сумки простые голубые джинсы и мягкий кашемировый пуловер. В этой одежде я выглядела гораздо младше своих лет. Карие глаза на бледном, осунувшемся лице казались просто огромными.

Я выскользнула из комнаты, негромко прикрыв за собой дверь, быстро спустилась по лестнице и прошла на кухню. Там было пусто.

— Мартин? — окликнула я и вышла в коридор.

— Я здесь, — отозвался он, показываясь в дверях гостиной.

Комната освещалась лишь огнем, весело потрескивающим в большом камине. На невысоком столике у дивана стояла бутылка моего любимого вина и два хрустальных бокала.

— Посмотрю, как там курица, — произнес Мартин и вышел, на ходу легонько коснувшись губами моего виска. Я медленно опустилась в кресло и прикрыла глаза. Меня неудержимо клонило в сон.

Чтобы взбодриться, я встала на ноги и прошлась по комнате. На каминной полке стояла единственная фотография в золотистой рамке. На ней были изображены трое: красивая взрослая женщина со светлыми волосами, девочка, неуловимо на нее похожая, и юноша с пронзительными синими глазами и острым орлиным носом. Мартина я узнала сразу, несмотря на то, что снимок был сделан много лет назад. Женщину я видела впервые. А девочка… Было что-то в чертах ее лица, в ее улыбке, что-то очень знакомое…

— Ты еще не уснула? — От громкого возгласа Мартина я подскочила и обернулась, тут же забыв о фотографии. На нем был забавный фартук в цветочек, а в руках он держал большое блюдо, расточавшее по комнате терпкий аромат.

Я не удержалась от улыбки.

Мягко мерцали свечи, за окном негромко завывал ветер. Мартин рассказывал о чем-то, оживленно размахивая вилкой, но я его не слушала. Я смотрела на него и понимала, что никогда не сумею его полюбить. Но было ли это так уж необходимо? Нежности и признания, что я испытывала к нему, было достаточно. А что до любви… Любовь не принесла мне ничего, кроме глубочайшего разочарования.

— Ты потрясающе готовишь, — искренне восхитилась я, отвлекаясь от своих невеселых мыслей и с некоторой опаской пробуя курицу. Та, как оказалось, не только источала потрясающий аромат, но и была очень вкусной.

— Как дела на работе? — неожиданно спросил Мартин и внимательно посмотрел мне в глаза, да так, что от его взгляда по моей коже побежал неприятный холодок. Его вопрос, интонация, с которой он его задал… Все это меня не на шутку встревожило, но я просто отмахнулась от этого чувства. Должно быть, он просто беспокоится за меня. Я проводила на работе катастрофически много времени, а в последнее время еще и стремительно теряла вес.

— Новое дело, убийство с особой жестокостью. Но я не думаю, что у нас возникнут с ним трудности. Личность преступника не вызывает сомнений, — честно озвучила я свои мысли, умолчав, впрочем, о главном.

Магия все еще оставалась тайной, раскрыть которую Мартину я была не готова. Это оказалось сложнее, чем мне думалось поначалу.

Видимо, что-то в моих глазах заставило его прекратить этот разговор, набирающий опасные обороты. Остаток вечера мы провели за пустой, ничего не значащей болтовней. В постель я легла уже глубокой ночью, но сон не шел, сколько я ни ворочалась, сбивая простыни.

Поняв, что заснуть уже не получится, я спустила ноги с кровати. Растрепанные волосы падали на плечи и струились по спине. В полумраке спальни я была похожа на привидение — в основном благодаря своей длинной белой сорочке.

Стараясь не смотреть на себя в зеркало, чтобы не спугнуть призрачную решимость, я вышла в коридор и прислушалась. Мерное дыхание Мартина раздавалось из соседней комнаты. Я без колебаний вошла туда и скользнула под одеяло, прижимаясь к крепкому мужскому плечу.

Мое объятие его разбудило. Он открыл глаза, затуманенные со сна, и хрипло спросил:

— Гермиона?

Я ничего не ответила. Мои губы отыскали его. Он опешил на мгновение, а после углубил поцелуй, жестко сминая мои губы своими. Его руки требовательно стянули с меня сорочку. Белья под ней не было.

Я позволила себе полностью отдаться ощущениям. Его тело жарко прижималось к моему. Тишину нарушало лишь наше прерывистое дыхание. Я закрыла глаза и крепче обхватила его спину руками.

Не думать, не думать, не думать.

На бедре у меня был синяк, оставленный тем парнем из бара. Я встретила его всего пару дней назад, но мне казалось, что прошла вечность. Ему не удалось избавить меня от ужасающего чувства пустоты внутри, не удастся и Мартину.

Я уже достигла дна. Падать больше некуда.

* * *

Громкий телефонный звонок нарушил утреннюю тишину. Мартин недовольно повозился, устраиваясь удобнее, но не проснулся. Такой способ пробуждения меня слегка разочаровал, но я напомнила себе, что жизнь не похожа на любовный роман, и, осторожно выпутавшись из его рук, ответила на звонок.

— Где ты? — требовательно спросил Гарри, едва я сонно пробурчала в трубку что-то невразумительное.

— Что случилось? — ответила я вопросом на вопрос. Гарри молчал около минуты.

— Малфоя отпускают за недостаточностью улик. Но он все еще находится под следствием, а так как ты его поверенный… Ты знаешь порядок.

— Шутишь? Просто скажи «да», — севшим голосом попросила я, но тишина в трубке была для меня самым красноречивым ответом. — Ладно. Все будет в порядке. — Я спустила ноги с кровати и потерла свободной рукой глаза. — Когда мне нужно быть в Министерстве?

— Прямо сейчас.

Первым человеком, который сказал, что из меня выйдет хороший аврор, был Пожиратель смерти. В моих глазах это было отличной рекомендацией, и я по-настоящему загорелась этой идеей.

Я представляла себя в рядах сильных и красивых людей, готовых в любое мгновение встать на стражу общества. Невольно я ассоциировала авроров с героями магловских комиксов с одной лишь разницей — мои герои не нуждались в суперсиле. Они уже владели магией и жили в реальном мире.

Аврор, к которому нас направили, не соответствовал ни одному из моих ожиданий. Мантия была распахнута, демонстрируя пивной живот, свисающий над туго затянутым ремнем. В волосах красовались высокие залысины. В кабинете было не так жарко, но он постоянно промакивал платком выступающий на лбу пот.

— Вам нужно поставить свою подпись здесь, мистер Малфой, — подобострастно пропел он, тыча жирным пальцев в лист пергамента.

— Что это? — безразлично спросил Драко, не притрагиваясь к перу.

— О, ничего особенного, — ответил толстяк. — Обычная формальность. Вы должны дать официальное согласие на ношение вот этой вещицы.

Аврор достал из ящика стола небольшую коробку и вынул из нее широкий облупившийся браслет. Он выглядел старым и мог показаться обычной дешевкой, если бы не украшавший его большой рубин.

Я приподняла бровь и со скептицизмом произнесла:

Это блокирует магию?

Мужчина звучно расхохотался, и я решила, что этот вопрос ему задают не впервые.

— Именно, — доверительным тоном сказал он. — Магия крови, знаете ли. Мистер Малфой, позвольте Вашу руку. Мне нужна лишь капля.

Он облизнул тонкие губы, неуловимым жестом ткнул длинной иглой Драко в палец на протянутой руке и прижал его к камню. Он сверкнул хищным алым светом, впитывая выступившую каплю крови. Аврор довольно кивнул и проткнул свой палец.

— Как его можно снять? — поинтересовалась я, с отвращением глядя на браслет. Магия, замешанная на крови, всегда казалась мне чем-то извращенным.

— О, миссис Уизли, это очень просто сделать. — Обращение неприятно резануло слух, но я не стала поправлять ошибку. Драко посмотрел на меня в упор, впервые проявив интерес к происходящему. — Нужно пропитать браслет кровью того, кто его носит. Однако шансов выжить после такого почти нет. — Губы аврора растянулись в кровожадной ухмылке, обнажившей крупные желтоватые зубы. — Впрочем, браслет может снять также тот, кто его запечатывал. Это самый простой и безопасный способ.

— Я все понял, — спокойно сказал Драко, с царственной небрежностью оглядел аврора и снова протянул ему бледную худую руку. Тот с притворным добродушием защелкнул браслет на запястье Малфоя и удовлетворенно улыбнулся. Драко быстро расписался на пергаменте. Подпись у него была узкой и летящей.

— Идем, — досадуя на себя за румянец, вспыхнувший на щеках, мрачно бросила я, но Малфой не сдвинулся с места.

— Куда? — спросил он, смерив меня недоуменным взглядом. Он растерянно обернулся на камин и снова повернулся ко мне.

— Мне же нужно взять какую-то одежду? — раздраженно выпалила я.

Мне решительно не хотелось признавать, что я просто не желаю соглашаться с ним даже в такой мелочи, как выбор средства передвижения. Он тихо хмыкнул, но спорить не стал. Мы вышли в аппарационный холл. Я взяла его за запястье и едва не отдернула руку, словно ошпарившись.

— Гермиона? — мама показалась из кухни, едва заслышав, как хлопнула входная дверь.

— Привет, мам, — устало бросила я, скинула неудобные туфли и прошла в свою комнату. Малфой остался стоять на месте. С идеально прямой спиной и надменным лицом, он казался очень неуместным на пороге дома моих родителей. — Я соберу вещи и уеду на некоторое время.

Я быстро взбежала по леснице и вошла в свою спальню. Нужная одежда никак не отыскивалась, несмотря на порядок, царящий в комнате. Я резко втянула носом воздух и опустилась на кровать. Почему я согласилась на предложение Малфоя остаться в их доме? Шрамы, оставленные Беллатрисой, покалывало.

Война закончилась. Мне ничего не грозит. То, что я магглорожденная, ничего не значит.

Я знала, что это неправда. Малфои никогда не забудут, кто я.

Оставаться на месте и дальше было выше моих сил. Я вскочила и принялась носиться по комнате, как попало скидывая вещи в сумку. Подумать обо всем я смогу и завтра. Когда я спустилась вниз, мама все еще стояла у подножья лестницы, застыв в немом изумлении.

— Это по работе, — попыталась оправдаться я перед ней, но чувствовала, что моих слов ей недостаточно.

— Я все понимаю, — наконец ответила мама, взмахнув рукой с зажатым в ней кухонным полотенцем со старомодной вышивкой. — Поезжай.

На ее губах расцвела понимающая улыбка, карие глаза потеплели. Я улыбнулась в ответ и прошла в гостиную с камином. Малфой шагнул в дверной проем следом за мной, явно чувствуя себя неуютно.

— Пойдешь первым, — произнесла я. Он коротко глянул на меня и быстро кивнул, взяв горсть летучего пороха из миски, стоящей на каминной полке. Мой взгляд невольно упал на маленькую выдру из хрусталя. Внутри все болезненно сжалось. Это был последний подарок Рона. Внимательные серые глаза Малфоя наблюдали за мной, но мне было все равно. Повинуясь неожиданному порыву, я протянула руку и сунула выдру в карман куртки.

— Малфой-мэнор, — раздался четкий голос Драко, вытаскивая меня из оцепенения.

В камине полыхнуло зеленое пламя, унося его домой. Я помедлила недолго, словно давая себе передышку перед прыжком. Мне казалось, что возвращаясь в этот дом, я возвращаюсь в прошлое. Покалывание в шрамах стало сильнее.

— Глупость, — пробормотала я себе под нос, уже шагая в камин. Огненный вихрь завертел меня волчком и понес вверх. Через несколько долгих мгновений я вывалилась из огромного белоснежного камина, засыпав пеплом безупречный паркет.

Комната, в которой я очутилась, показалась мне смутно знакомой. Высокий сводчатый потолок, большое окно, пропускающее в помещение скупые лучи декабрьского солнца, огромная хрустальная люстра… Внезапно меня осенило. Разумеется. Воспоминания нахлынули волной, и я едва удержалась на ногах. Именно здесь ко мне впервые применили Круциатус.

Нарцисса Малфой, которую я заметила далеко не сразу, холодно улыбнулась и произнесла:

— Позвольте мне проводить Вас в вашу комнату, мисс Грейнджер?

— Да, конечно, — ответила я, усилием воли оторвав взгляд от люстры. Я уходила из этой комнаты в твердой уверенности никогда больше туда не возвращаться. Все пережитое там словно оживало, а я совершенно не желала испытывать это вновь.

Спальня была просторна и неуютна. Изумрудно-серебристые цвета Слизерина встречались здесь на каждом шагу. На огромной кровати с высокой резной спинкой в изголовье могли бы поместиться по меньшей мере четверо. Под потолком висела люстра, отличавшая от той, что я видела на первом этаже, лишь размерами. Окно закрывали тяжелые бархатные шторы, и я поспешила распахнуть их, впуская в комнату больше света. Но даже ярко освещенная солнечными лучами, комната производила гнетущее впечатление.

Я села на кровать, раздумывая разобрать ли вещи сейчас или отложить это на потом. На плечи тяжелым грузом давила усталость. Мои мысли прервал громкий хлопок. Аппарировавший в комнату домовой эльф, опасливо поджимая огромные уши, сообщил, что господа ожидают гостью к ужину.

Поблагодарив домовика, я поспешно достала из сумки свое лучшее платье, надела и единственным взмахом палочки привела в порядок. Если Малфои и хотели сбить меня с толку, им это не удалось.

Я была страшно голодна, но поесть мне не удалось. Я все время чувствовала на себе пристальный взгляд Нарциссы. Долго гадать о причине такого внимания к своей персоне мне не пришлось. Она обронила замечание, повергнувшее меня в состояние холодного бешенства:

— Мисс Грейнджер, если Вам нечего надеть, я могу подобрать Вам что-нибудь из своего гардероба.

Драко сидел с непроницаемым лицом, Люциус даже не пытался скрыть саркастическую ухмылку. Я не могла стерпеть подобную грубость. Выдавив из себя нарочито вежливую и доброжелательную улыбку, я ответила:

— Нет, благодарю Вас.

На следующее утро я вышла к завтраку в старых, стертых на коленях джинсах, футболке и растоптанных кедах. Пожалуй, даже в глазах Люциуса мелькнуло что-то, похожее на уважение. Нарцисса же молча сидела с до того потрясенным видом, что мне с трудом удалось удержаться от смеха.

После завтрака я отправилась прогуляться по саду. Он был красив, но однообразен. Вскоре мне надоело бродить по припорошенным снегом дорожкам, и я устроилась на пологом берегу небольшого озерца. Когда раздался негромкий голос Драко, я едва не подскочила от неожиданности.

— Ты не веришь мне.

— Удивительная проницательность, — фыркнула я, порываясь встать и уйти. Драко не позволил мне это сделать, заставил снова сесть на землю и пристроился рядом.

— Я не убивал Асторию.

— Ты сам говорил, что проклятие было известно узкому кругу Пожирателей, а они все или мертвы, или давно сидят за решеткой. Ты говорил, что о проклятии тебе расказал отец. Малфой, признайся. У твоего отца были причины желать смерти твоей невесте? — спросила я, серьезно глядя ему прямо в глаза. Он опешил и, казалось, вот-вот откроет рот от изумления. Сполна насладившись выражением его лица, я расхохоталась, как безумная.

— Не смешно, Грейнджер, — буркнул Драко, поднимая с земли маленький камушек и бросая его в пруд. Но я видела, что уголки его губ подергиваются от сдерживаемого смеха.

— Выбор у нас невелик. Все известные Пожиратели, которые были достаточно близки к Волдеморту, уже не способны совершить такое преступление. А могли у кого-нибудь из них быть дети, о которых ничего не известно?

— У Роули была дочь, но я не видел ее уже лет восемь. Ее звали Мария Дюпрэ. Сейчас ей должно быть уже двадцать четыре… Нет, двадцать три. Она жила с матерью во Франции, училась в Шармбатоне, кажется. Однажды она провела в нашем поместье целое лето. Я учил ее играть в квиддич, — немного рассеяно произнес он и провел рукой по лицу, словно смахивая невидимую паутину.

— Она могла знать это проклятие? — поинтересовалась я. Мой тон сквозил недоверием, и Драко это почувствовал. Он невесело усмехнулся, кинул на меня быстрый взгляд и честно сказал:

— Я не знаю. Ее мать увлекалась темными искусствами. Мария часто общалась с Роули. Ему это заклинание было известно. Вполне возможно, что он научил ему свою дочь.

— Хорошо. Я постараюсь найти ее.

Обещая найти мифическую Марию Дюпрэ, я не кривила душой. Я не верила ни единому слову Малфоя, но все же стремилась помочь ему. Эти стремления пугали меня саму, но в глубине души я понимала их. Ведь мне была точно известна причина, по которой он совершал все те безумные поступки.

Я была этой причиной, и чувствовала за это вину.

Поднявшись с земли и стряхнув с пальто снег, я пошла прочь. Нужно было отправить Патронуса к Гарри и передать ему все, что рассказал мне Драко. Невозможность покидать поместье в одиночку, делавшая меня почти узницей, доставляла множество неудобств и, к тому же, изрядно выводила из себя.

— Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? — Его тихий вопрос догнал меня в спину. Думаю, он даже не предназначался мне и не нуждался в ответе. Но я все же остановилась и, не оборачиваясь, негромко произнесла:

— Я давно тебя простила. Но это ничего не меняет.