The Game is over (гет)

* * *

Вернувшись вечером, не нахожу тебя на том месте, где оставил. Видимо, ты очнулась раньше времени. Ну почему с тобой всегда так много проблем, Гилберт? Молниеносно перемещаюсь на лестницу и застаю тебя там.

Стою, глядя в твои полные ужаса глаза. Не узнаешь меня, Елена? Не веришь, что я мог оказаться таким чудовищем? Куда пропал тот, кто спасал тебя из лап смерти, был готов отдать все, лишь бы ты жила? Наверное, ты думаешь именно об этом, параллельно просчитывая в голове варианты попыток побега.

Я всегда был таким, Елена. Всегда был жестоким, бесчеловечным эгоистом. Неужели не замечала?

Делаешь робкий шаг назад и, быстро развернувшись, убегаешь дальше от меня. Смешно.

Смешно и бесполезно, милая. Можешь даже не пытаться, ведь и сама знаешь, что не отпущу тебя так просто. Ты помнишь, что от меня невозможно скрыться? Стою, глядя, как бросаешься в сторону выхода, и, давая тебе фору, наслаждаюсь моментами охоты. Слышу, как распахиваешь дверь, и молниеносно оказываюсь перед тобой. Я вижу твое отчаянье, словно искрящееся в свете луны.

Ты прекрасна, дорогая. Настойчивое желание сбежать просто поражает наивностью. Неужели ты до сих пор не поняла, что в твоем распоряжении больше не осталось благородных рыцарей? Теперь некому тебя спасти. Разворачиваешься, устремляясь в глубину дома, но замираешь и хватаешься за голову, снова видя мой силуэт в темноте дверного проема.

Я ухмыляюсь. Я счастлив. В моих жилах бурлит адреналин и желание почувствовать твой вкус. Поиграем, дорогая? Я очень хочу развлечься.

Хватаю тебя под руки и, перекинув через плечо, несу в свою комнату. Наверное, это будет достойным завершением вечера. Пинком распахнув деревянную дверь, вхожу и опускаю тебя на кровать.

Ты лежишь неподвижно, словно смирившись со своей участью, но когда я подхожу чуть ближе, забиваешься в дальний угол, словно испуганный щенок. Нет, это не вызывает никаких эмоций. В моей душе не осталось места для жалости: в ней зияет черная дыра.

Ты смотришь на меня, и во взгляде я вижу мольбу; ты все еще не сдаешься. Надеешься, что где-то глубоко во мне сидит тот Деймон, которого ты знала. Извини, милая, теперь я – полновластный хозяин этого тела; я и есть настоящий Деймон Сальваторе.

Сажусь на край кровати и, наклонившись к тебе, едва прикасаясь, провожу рукой по нежной шее. А ты вздрагиваешь, Елена, вздрагиваешь, как от хлесткой пощечины, и это сильно задевает мое самолюбие. Поворачиваю за подбородок твою голову и, пристально глядя в глаза, шепчу:

— Ты не станешь бояться.

На глазах появляются слезы, и ты прикладываешь всю оставшуюся силу, чтобы вырваться из моей хватки.

— Перестань сопротивляться, Елена. Пойми же наконец, что это бессмысленно.

И твое тело обмякает на моих руках; теперь ты безропотно подчиняешься каждому моему желанию. Опускаюсь рядом и, вдавив кисти твоих рук в кровать ладонями, впиваюсь в губы. Так вот каков на вкус поцелуй из слез и ненависти…

Отстраняюсь, наслаждаясь тем, как ты разгневана. Презрение, — вот что я вижу в твоих глазах. Не поверишь – мне плевать! За свою столетнюю жизнь я повидал слишком много, чтобы теперь обращать внимание на чувства какой-то девчонки.

— Раздевайся! – мой приказ эхом отдается от пустых полуразваленных стен особняка, оставленного Роуз. И ты встаешь, с трудом сдерживая рыдания, медленно стягиваешь розовый свитер и потертые джинсы.

Я смотрю на тебя, зажатую и напуганную, смотрю на изгибы полуголого тела и не понимаю, что когда-то привлекло меня. Теперь, когда спала пелена влюбленности, твой жалкий вид вызывает лишь отвращение.

— Я больше не хочу тебя. – Даже не знаю, что было для тебя унизительней: раздеваться передо мной или услышать эту фразу. Да, я действительно начинаю терять к тебе интерес.

— Оденься и ложись рядом, — эти слова последними слетают с моих губ, и я, сняв черную рубашку, растягиваюсь на кровати и закрываю глаза. Наверное, эта игра затянулась слишком надолго.

* * *

Лежу на кровати с закрытыми глазами, смакуя и растягивая пробуждение. Чувствую присутствие рядом и знаю: ты уже тоже давно не спишь. Наивная, ты надеешься улучить момент и вырваться из этих тесных мрачных стен, снова лелея надежду об удачном побеге.

Всматриваешься в мое лицо и, ложно решив, что все еще сплю, аккуратно встаешь с кровати. А я наблюдаю, получая истинное наслаждение от происходящего. Это ведь так интересно – следить, как бабочка пытается выбраться из паутины, машет крыльями, но увязает в липких паучьих сетях все сильнее. И чем отчаянней она сопротивляется, тем привлекает все большее внимание паука.

Одним рывком добравшись до двери, ты оборачиваешься и, с ужасом уставившись на опустевшую кровать, пытаешься как можно тише отодвинуть старый шпингалет, а я, находясь прямо за твоей спиной, делаю шаг вперед, сокращая расстояние.

Ты резко поворачиваешься, верно растолковав прилив необъяснимого страха, на мгновенье парализовавшего тело, и, увидев меня и резко отшатнувшись, упираешься спиной во все еще запертую дверь. Я ухмыляюсь и наклоняю голову набок: мне любопытно, как поведешь себя дальше. А ты подаешься вперед, с пренебрежением во взгляде и гордо подняв подбородок. Хочешь играть в героев? Не со мной. Я слишком устал от твоего присутствия.

Я показываю свое настоящее лицо: налитые кровью глаза, окруженные голубой сеткой вен, — и выпускаю клыки. Молниеносно приблизившись, я с наслаждением впиваюсь в такую манящую артерию. Я так голоден, что даже не знаю, успею ли отпустить до того, как ты умрешь. А ты кричишь от боли, наверное, чувствуя приближающийся конец. Я замечаю, что хватка ослабевает и ты почти не сопротивляешься, потеряв волю, надежду.

Милая, ты действительно думаешь, что я так просто дам тебе умереть? Нет, это еще не конец твоей жизни; я с сожалением отпускаю ослабшее тело, и ты падаешь передо мной на колени, обессилевшая. Ты понимаешь, что еще жива. Жива, пока я этого хочу.

Я спускаюсь вниз по лестнице, желая выйти наружу. Я устал от тебя. Мне надоели и праведно-смиренное выражение лица, и грустный осуждающий взгляд, и постоянные попытки уйти от неизбежного. Ты мне больше не интересна, Елена.

В момент, когда распахиваю входную дверь, я слышу слабый голос, доносящийся из спальни:

— Почему?

Я довольно улыбаюсь: вот и наступил кульминационный финал нашей пьесы. С вампирской скоростью поднявшись к спальне, нарочито медленно вхожу в комнату и приближаюсь к тебе, смакуя удовольствие от чувства страха и горечи на твоем лице. Прекрасно понимая, что ты не можешь пошевелиться, потому что ослаблена из-за того, что я выпил почти всю кровь, я все же восхищаюсь твоим мужеством. Хотя нет, я лгу. Мне абсолютно безразлично то, что ты испытываешь и о чем думаешь. Я хочу как можно скорее разобраться с тобой, скинуть с плеч тяжесть воспоминаний, вернуться к прежнему стилю жизни. И я знаю, что для этого нужно сделать.

Но ты задаешь вопрос, почему я так с тобой поступаю. На секунду задумываюсь, потому что и сам не знаю ответа. Ты была мне дорога, дороже всего на свете. И я был готов отдать все, лишь бы ты была счастлива, готов был посвятить каждый вдох тебе, но ты меня оттолкнула, растоптав все чувства, разбив мое сердце, ранив душу.

Теперь я об этом вспоминаю с усмешкой: «все, что не убивает нас сегодня, завтра делает сильнее». И я стал сильнее. И цена этому – моя человечность, твоя жизнь.

Но ты ждешь ответа, и я, приблизившись к тебе почти вплотную, ощущая аромат запекшейся крови на твоей шее, произношу:

— Потому что любил тебя. – Почти невесомо провожу рукой по твоей щеке. Прикасаясь к коже, чувствую, как дрожишь. Не бойся, Елена, больно не будет.

— Может, в этом и проблема? – Слышу в голосе горечь. Кажется, ты все-таки поняла.

Я в последний раз вглядываюсь в твои черты, запоминая каждую мельчайшую деталь. Мне действительно будет не хватать тебя.

— Вот почему мне почти жаль.

И я, пристально глядя тебе в глаза, вытягиваю руку вперед. Через секунду я чувствую биение твоего сердца в моей плотно сжатой ладони. Вижу, что по твоему телу пробегает волна боли и, все так же не отводя взгляд, вырываю хрупкий сосуд человеческой жизни из груди. На твоем лице застывает гримаса смерти. Наверное, последним, что ты видела, был мой безразличный взгляд. Я разжимаю руки, и твое тело падает на пыльный пол. Теперь ты мертва, Елена. А я, наконец, обрел свободу.

Бросаю последний мимолетный взор на ту, которую раньше любил, и, не чувствуя ничего: ни раскаянья, ни боли, ни жалости, — кроме удовлетворения, забираю куртку и покидаю дом.

Кажется, эта игра теперь действительно подошла к концу. Я буду помнить тебя, Елена. Прощай.

I can't find my inspiration...