Антиномия (гет)

Сидеть в гостиной рядом с Волдемортом было уже не так страшно, как вчера. Возможно, что она немного обвыклась в данной ситуации и в данном мире. Ну, собственно, ничего другого ей и не оставалось, кроме как привыкнуть. Но не свыкнуться.

Проникновение в мысли на этот раз не было таким болезненным, как прошлой ночью, — Волдеморт, видимо, старался не навредить своей жертве сильно. Гермиона чувствовала в голове легкость, и было ощущение, будто кто-то легонько дует ей в затылок. А также ощущение ледяных пальцев на висках, от которых холод расползался змеями по всему телу. Гермиону невольно передернуло.

— Сиди спокойно, девочка, — прошипел Волдеморт, продолжая копаться в ее сознании.

Но как уж тут усидишь спокойно, когда твои воспоминания буквально переворачивают у тебя в голове? Волдеморт вновь начал ворошить детство Гермионы, однако быстро пропустил его, не найдя ничего полезного для себя. Далее он перешел к уже знакомой Платформе девять и три четверти — ее первая поездка в Хогвартс, внимательно изучил метания Гарри, Рона и Гермионы в поисках информации о Николасе Фламеле, усмехнулся тому, что дети с наивностью и непосредственностью пытались вести себя как взрослые. И с досадой цокнул языком, когда Гермиона пропустила Гарри вперед к камню, а сама осталась за стеной. Видимо, ему сложно было понять, как человек может не желать вечной жизни и богатства. Хотя многих детей такие мелочи не интересуют, только взрослые подвержены меркантильным ценностям.

Затем пошел второй год обучения. Наследник Слизерина, Тайная комната. Гермиона краем глаза заметила, что Волдеморта крайне позабавила ситуация с «наследником» и его поиском компанией друзей. Увидев оборотное зелье, он приподнял бровь.

— Серьезно?

И расхохотался, увидев, во что превратило тогда зелье Гермиону.

— Надеюсь, ты теперь научилась отличать кошачью шерсть от человеческих волос, девочка? — с некоторым ехидством заметил он.

— Еще бы, — огрызнулась уже порядком уставшая девушка.

Тут же он быстро отпустил ее голову, и от неожиданности Гермиона чуть не опрокинулась головой на его колени.

— Достаточно пока, — тихо произнес Волдеморт, поднимаясь с дивана. — Позже продолжим.

— Зачем вам понадобились мои детские воспоминания? — осмелев, спросила Гермиона, повернувшись к нему лицом.

Темный Лорд удивленно посмотрел на свою пленницу и скрестил руки на груди, будто отгораживаясь этим жестом от нее. Лицо его казалось непроницаемой маской без единой эмоции.

— Кое-что я все же обнаружил, девочка.

Округлив глаза, Гермиона тут же вскочила на ноги, борясь с желанием подскочить к магу ближе. Только его холодный взгляд останавливал ее. Волдеморт хоть сейчас и выглядел, как человек, однако было заметно, что внутренне он слишком отчужден, и если есть в нем что-то человеческое, то оно запрятано так глубоко, что до него и не добраться.

— И что вы обнаружили? — все так же смело глядя на него, спросила девушка, все же делая шаг навстречу.

— Ты правда полагаешь, что я тебе это расскажу? — скептически хмыкнул волшебник. — Но ничего, что могло бы помочь понять данную ситуацию, можешь не волноваться.

Вздохнув, Гермиона опустилась на диван и смотрела, как Волдеморт подошел к столику у камина и, взяв один из приготовленных ею сэндвичей, покрутил его в руках, понюхал, словно сомневаясь, а затем откусил. С задумчивым видом он прожевал этот кусок и, будто сделав над собой усилие, проглотил.

— Почему вы начали изучать мои воспоминания не с момента, скажем, вашего появления или…

— Потому что никогда исследования не нужно начинать с конца! — повысил он голос, но тут же сбавил тон: — Для всего есть свои причины, и крыться они могут глубже, чем ты можешь себе представить, девочка.

И тут вдруг Гермиона пришла в ужас. Если Волдеморт и дальше продолжит ворошить ее память, то… Он же увидит и Святочный бал, и ее первый поцелуй, и ее подростковые переживания из-за Рона, их с Роном первый поцелуй и первый… Она почувствовала, как щеки заливает алый румянец стыда. Хотя вряд ли Темному Лорду было интересно подобное.

— Вовсе неинтересно, — невозмутимо ответил Волдеморт, отхлебывая холодный кофе. — Более того: омерзительно и противно, — добавил он, слегка поморщившись. — Ты отчего-то приписываешь мне качества, которыми я не обладаю, девочка.

— Может быть, вы перестанете читать мои мысли? — вновь вспыхнула Гермиона, но теперь уже не от стыда, а от злости.

— Тебя это раздражает? — спросил Волдеморт, а девушка кивнула, тряхнув каштановыми кудрями. — Тогда, увы, я не перестану, — он развел руками, так, будто от него тут мало, что уже зависело, и усмехнулся.

— В-в-вы — самый отвратительный человек, которого я только… только… — Гермиона сжала руки в кулаки.

— Так уж и самый? — лениво спросил мужчина, подняв на нее взгляд. — А как же младший Малфой? — он снова отхлебнул кофе. — Да, кофе ты готовишь, признаться, отвратительный.

В камине что-то бухнуло, от чего Гермиона вздрогнула и тут же покосилась на Волдеморта, лениво оторвавшегося от бутерброда и брезгливо положившего его обратно на столик. Оправив мантию, он пошел к источнику шума, по пути доставая палочку из кармана. Двигался он плавно, словно тень, как будто перетекая из одного движения в другое. Гермионе пришло на ум сравнение со змеей — уж, так сильно сейчас Темный Лорд был на нее похож, особенно своим оскалом.

— А вот и старший, — прошипел Волдеморт, подходя к камину, из которого вывалилась запыленная и взъерошенная, как мокрый петух, фигура. — Ты заставил меня ждать, Люциус, — сквозь зубы пропустил он. — Северус уже давно отчитался в отличие от тебя.

Выпутываясь из мантии, Люциус Малфой попытался встать, в конце концов, ему это удалось, только когда Волдеморт подал ему руку. Он поправил растрепавшиеся светлые волосы, и Гермиона впервые смогла разглядеть молодого Люциуса. Ей он показался привлекательным. Если не знать, кто он и чем занимается, то вполне можно было бы подумать, что этот молодой мужчина обладает железным характером, стойким нравом, а также не лишен чести. Однако, она прекрасно знала, что это не так, — Люциус Малфой — двуличный мерзавец. Или стал таковым после исчезновения Лорда. Хотя, только мерзавец может пойти служить такому, как Волдеморт.

Вновь прочитав ее мысли, Волдеморт кинул на Гермиону недовольный взгляд, затем снова повернулся к Малфою. Закусив губу, Гермиона приняла решение думать о ком-то из будущего как можно меньше, хотя бы при Волдеморте.

— Как все прошло? — тихо, но властно спросил он.

— Хуже, чем ожидалось, милорд, — опустив голову, прошептал Люциус и склонился. — Не всем удалось уйти, и Цисси… ее схватили. Схватили вместе с Драко! — от волнения лоб его покрылся испариной, а глаза лихорадочно заблестели.

Волдеморт совершенно безучастно смотрел на своего подопечного, однако все же подошел к нему и положил ему руку на плечо. Гермиона видела, что при этом его лицо было совершенно непроницаемо, как будто он совсем ничего не чувствует, словно не способен на это.

— Что с остальными? — так же властно спросил Волдеморт, но Гермионе показалось, что он попытался сказать это более участливо.

— Макнейра поймали, Розье, кажется, сумел отбиться и, вроде бы, я видел, как Беллатрису схватил ее кузен Блэк… — вновь прошептал Люциус и вымучено посмотрел на своего повелителя. — Милорд, что мне делать? Они забрали самое… сын… жена… —

Волдеморт на мгновение сжал плечо Малфоя, а затем быстро отступил на несколько шагов.

— Мы отобьем их, не волнуйся, Дамблдор не такой дурак, чтобы пускать твою семью в расход, однако… — он подошел к камину и задумчиво посмотрел на догорающие после перемещения Люциуса угли. — Он может попытаться этим на тебя давить, сам понимаешь. И я надеюсь, что ты понимаешь, что другого выхода у меня нет?

Прежде, чем успел что-либо сказать Люциус, прежде, чем Гермиона успела хотя бы подумать о том, что собирается сделать Волдеморт, он уже направил палочку на Малфоя и быстро произнес:

— Петрификус тоталус! — а затем связал магическими веревками обездвиженного Люциуса. Тот только и мог непонимающе вращать глазами, недоуменно глядя на своего повелителя. — Грязнокровка, там, в тумбе, должна быть веревка, принеси мне ее! Извини, друг, — тихо произнес Волдеморт, принимая из трясущихся рук Гермионы веревку и начиная вязать Малфоя вручную. — Магия имеет свойство рассеиваться, а мне бы не хотелось, чтобы ты освободился раньше времени.

Связав Люциуса Малфоя, Темный Лорд отлевитировал его к одной из книжных полок и заклинанием призвал к себе его палочку. Гермиону затрясло от увиденного. Обойтись так со своим приспешником? Уму непостижимо! Ее руки машинально сжались в кулаки, и она с вызовом посмотрела в лицо волшебника:

— Зачем вы так с ним?

— Потому что так надо, — заключил Волдеморт, пряча палочку Люциуса в своей темной мантии, он даже не посмотрел на Гермиону. — Он потом сам будет мне благодарен, девочка.

— За что? — не унималась девушка, уже оказавшаяся рядом с темным магом, забыв о всяком страхе.

— Ты слишком молода, тебе не понять, — отмахнулся он и пошел к столику у камина, видимо, собираясь продолжить прерванный завтрак.

Но Гермиону уже было не остановить, все то, что она испытала накануне, эта ужасная ночь — все это заставило ее забыть о том, в чьем логове она находится. Подлетев к Волдеморту, девушка вцепилась пальцами в рукав его мантии и дернула на себя. Мужчина удивленно посмотрел на нее, приподняв бровь, но промолчал, ожидая дальнейших действий.

— Как вы можете! — воскликнула Гермиона. — Как можете? Бросать своих! Так нельзя!

Тут же ледяная ладонь накрыла ее тонкую шею и сжалась на горле. Глаза Волдеморта яростно вспыхнули, а губы расплылись в зверином оскале. Он теперь совсем не напоминал человека, больше походил на жуткое животное, готовое разорвать ее хрупкое тело на части. От нахлынувшего ужаса Гермиону затрясло, рот раскрылся в немом крике, а глаза широко распахнулись.

— Не смей со мной так разговаривать, дрянь, — еле слышно прошипел он, приподнимая девушку вверх. — Ты не имеешь права меня судить! — закричал он на нее, но тут же отпустил, как будто вспомнил что-то важное. — Тебе повезло, что пока я считаю тебя нужной себе, но продолжишь в том же духе, и я изменю свое мнение, грязнокровка.

Опустившись на пол, Гермиона пыталась отдышаться и успокоить сердце. Эта внезапная перемена напомнила ей, что задирать такого, как Волдеморт, нельзя, что это чревато. Он не мальчишки из Хогвартса, он взрослый волшебник, он совсем не прост…

Сам же тиран как ни в чем не бывало прошел к столику, взял сэндвич и принялся его жевать, совсем не обращая на Гермиону никакого внимания. У него был такой вид, как будто он просто пожурил ее, как котенка, а не пытался свернуть ей шею. Доев бутерброд, он повернулся к замершей от страха Гермионе.

— Собери съестного в дорогу, девочка, мы сейчас уходим.

— И оставим его здесь? Одного? — Гермиона чувствовала, что Волдеморт становится ей все противнее и омерзительнее, а спина покрылась неприятным потом.

— Да, оставим его здесь.

— Но так нельзя! — попыталась вразумить Волдеморта девушка.

На это он снова подошел к ней и ухватил ее за худенькое запястье своими тонкими пальцами.

— Ты опять будешь пререкаться со мной? — угрожающе прошипел он.

Вспомнив холодные пальцы на своем горле, Гермиона мотнула головой и без лишних слов отправилась на кухню. Уже ставшую ненавистной. От всего этого треклятого дома тошнило, и она волновалась, в мыслях было одно: «Только бы не напортачить». Ведь была очень большая вероятность изменить будущее так, что никакого Гарри Поттера, Рона Уизли и Гермионы Грейнджер в нем не будет. Хотя Волдеморт был прав: раз пока Гермиона жива-здорова, — все в порядке.

Взяв небольшой холщовый мешочек, Гермиона принялась складывать туда съестные припасы, разнообразием они не отличались: козий сыр, несколько булок хлеба, да все та же колбаса. Воду она брать не стала, так как была уверена, что хотя бы на банальное Агуаменти Волдеморт разорится. Собрав еду, Гермиона прислонилась спиной к двери кладовой. Куда он решил идти и зачем? Неужели боялся, что это укрытие раскрыли?

— Именно так, девочка, — раздался рядом с ней тихий голос волшебника. — Я не боюсь, что его раскрыли, я знаю, что его раскрыли. Кто? — он чуть склонил голову в бок. — Северус, по моему приказу. Идем! — Волдеморт схватил ее за руку и вывел в прихожую.

Повозившись в шкафу у двери, он вытащил оттуда теплую, но довольно неказистую мантию и швырнул ее Гермионе.

— Одевай, не хватало мне еще таскать за собой больную грязнокровку, — прокомментировал он свои действия. — Не отставай от меня, — бросил он ей, открывая дверь. — Только бы не было слишком поздно… — прошептал он, однако…

Конечно же было уже слишком поздно. За дверью стояло несколько волшебников «Светлой» стороны. Не успела Гермиона опомниться, как ее кто-то грубо схватил за плечи и потащил за собой, однако и Темный Лорд проявил не дюжую реакцию и, успев ухватить Гермиону за руку, дернул ее на себя. Он потянул ее с такой силой, что незнакомец выпустил охнувшую Гермиону, и она едва не упала на Волдеморта. Все происходило слишком быстро, и она не успевала отслеживать события: вот воздух разрезали вспышки заклинаний, вот Волдеморт установил щитовые чары, которые, однако, слабели от каждого заклятья, вот к ним пытаются прорваться. Гермиона наконец смогла разглядеть того, кто пытался схватить ее, — Сириус, молодой Сириус Блэк. Он все еще пытался добраться до нее и выглядел так внушительно, что Гермиона испугалась. Здесь были и другие известные ей члены Ордена, она успела заметить Римуса Люпина и Артура Уизли.

Тут защитные чары не выдержали, Гермиона увидела, как их буквально разорвало одно из заклинаний. Она заметила, как к ней несется Сириус, Волдеморт же прижал ее к себе, готовясь аппарировать. Гермиона зажмурилась и…