Антиномия (гет)

По сути, Гермиону Джин Грейнджер должны были убить через час после начала боевых действий в Хогвартсе, но у кого-то были совсем иные планы на девушку. Она даже не замечала, как за ней по пятам следует фигура, плотно закутанная в черную мантию, и методично оглушает Пожирателей, появляющихся на пути. Эта же фигура мастерски выставляла щиты и умело скрывалась в тени, не выдавая своего присутствия.

Таким образом, девушку довели до Большого Зала и позволили увидеть окончание спектакля, под названием: «Смерть темнейшего из Лордов, или я такого не ожидал». А затем…

Гермиона услышала, как что-то катится по полу в ее сторону. Посмотрев вниз, она увидела, что к ней катится маленькая прозрачная сфера, похожая на напоминалку, которую когда-то бабушка прислала Невиллу. Девушка нагнулась, чтобы подобрать странный предмет. Как только пальцы ее коснулись гладкой поверхности сферы, она почувствовала сильный толчок, мир вокруг Гермионы сомкнулся, и то, что она увидела, когда, наконец, открыла глаза, было вовсе не Большим Залом. Это и близко был не зал.

* * *

Место, в которое занесло Гермиону, было знакомо ей. Однотипные улочки, дома, как один похожие друг на друга. Совершенно точно, что в конце прошлого года она вместе с Гарри искала здесь информацию о Дарах смерти и крестражах Волдеморта. Девушка огляделась по сторонам. Внешне все та же деревушка, однако чего-то не хватало. Закусив губу, Гермиона еще раз осмотрелась.

На центральной площади отсутствовал памятник семейству Поттеров. На мгновение девушка задумалась. Раз нет памятника, значит, Поттеры еще не погибли… Она может предупредить их о планах Волдеморта и тем самым спасти родителей Гарри. Оставалось одно «но» — выяснить сегодняшнюю дату. Странно же должно быть смотрится не по погоде одетая девушка, спрашивающая: «Скажите, пожалуйста, сэр, какое сегодня число? А год?»

Но делать нечего, Гермиона набралась было храбрости зайти в ближайшую лавку и спросить напрямую, когда взгляд ее упал на газетный киоск. Всего-то и надо — попросить утренний «Таймс».

Когда трясущимися руками Гермиона взяла газету и пробежала глазами по заголовку, она думала, что сейчас потеряет сознание. На издании, прямо под огромным заголовком, мелким шрифтом значилось: «тридцатое октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года».

— Мерлин, — еле слышно прошептала девушка, возвращая продавцу газету. — Как я умудрилась сюда попасть?

Решив не терять времени, Гермиона Грейнджер отправилась прямо к дому Поттеров, находящемуся почти на окраине деревни. По пути ей попалось несколько праздношатающихся зевак, которые с интересом разглядывали странную девушку. Дело вовсе не в том, что из заднего кармана узких джинсов торчала волшебная палочка и не в том, что лицо девушки перепачкано и исцарапано. Дело в том, что общий ее вид совершенно не вязался с общей обстановкой и временем. Окажись она в центре Лондона, на нее никто и внимания не обратил бы, а здесь, в глубинке, каждый чудак привлекал пристальное внимание со стороны жителей. Конечно, были здесь и свои «деревенские дурачки», но к ним все привыкли и внимания на них не обращали.

Как бы там ни было, но Гермиона таки добралась до нужного дома. Правда увидеть его она так и не смогла, ведь дом находился под чарами Фиделиуса. Девушка очень надеялась, что правильно запомнила расположение улицы и не ошиблась.

План у нее был простой: дождаться, когда кто-нибудь из домочадцев выйдет из дома, и предупредить о грозящей беде. Гермиона очень надеялась, что в канун Хэллоуина им что-то понадобится. Накинув на себя чары невидимости, девушка приготовилась ждать.

* * *

Ждать пришлось очень долго, над деревней уже стали сгущаться сумерки, когда Гермиона заметила движение. На улице появился молодой темноволосый мужчина в очках. Практически точная копия Гарри, или скорее Гарри копия его. Решив не терять зря времени, девушка скинула с себя чары и, подбежав к мужчине, схватила его за руку.

Тот непонимающе уставился на нее и поправил съехавшие очки таким знакомым Гермионе жестом.

— Что вам от меня нужно? — тон его был удивленный и слегка высокомерный.

Гермиона старалась, чтобы голос ее не дрогнул.

— Петтигрю вас предал, — выпалила она, надеясь, что ей поверят. — Он сдал вас Сами-знаете-кому, и сегодня он придет вас убивать.

Джеймс Поттер выдернул свою руку и смерил Гермиону гневным взглядом.

— Как вы можете такое говорить, вы совсем не знаете Питера…

— В том-то и дело, что я его знаю, — девушка старалась смотреть в карие глаза Джеймса. — Поверьте мне, пожалуйста. Хотя бы на эту ночь не оставайтесь в Годриковой впадине, прошу вас.

Мужчина ничего не ответил. Плотно сжав губы, он развернулся и отправился обратно в дом.

Гермиона не знала, поверил ли он хоть одному ее слову. Очень надеялась, что поверил, иначе какой смысл в том, что она оказалась именно в этом месте и в это время? Не просто же так.

* * *

Опустилась глубокая ночь, принесшая с собой прохладу, заставляющую девушку зябко ежиться и потирать ладони, чтобы не замерзнуть. Даже согревающие чары не помогали. Гермиона уже переступала с ноги на ногу, стараясь разогнать кровь по окоченевшим конечностям.

Совсем бесшумно появился ОН, крадучись, Темный Лорд шел в направлении дома. Как только он прикоснулся к калитке, то исчез. Через несколько минут девушка услышала душераздирающий вопль, а следом его обладатель вышел из дома.

— Питер! Я убью тебя, Питер, маленький крысеныш! — Гермиона слышала, как Лорд шипит проклятья в адрес своего слуги.

Получилось. У нее все получилось. Волдеморт не смог добраться до родителей Гарри. Родители Гарри живы, скоро Темного Лорда одолеют раз и навсегда, а Гермиона постарается в этом помочь.

Девушка настолько ушла в свои мысли, что не заметила, как Волдеморт пристально смотрит в ее сторону. Не заметила она и, как он аппарировал, появившись у нее за спиной. И когда она тихо произнесла:

— Теперь все будет хорошо.

У себя над ухом она услышала, сказанное бархатным голосом:

— Не будет.

* * *

Темный Лорд перенес испуганную Гермиону во двор какого-то особняка. Что это за место, девушка не знала, но была точно уверена, что это не особняк Малфоев, то место она не спутает ни с чем. А здесь по сравнению с семейным гнездышком платиновых блондинов было куда уютней, по крайней мере, на первый взгляд.

Волдеморт повел девушку к дому, крепко держа под локоть. Она попыталась несколько раз вырваться, но злобное шипение мага пресекло все попытки на корню. Оставалось только повиноваться и послушно идти с ним.

Всю дорогу Гермиона пыталась разглядеть его лицо, однако низко опущенный капюшон не давал этого сделать.

— Откуда тебе стало известно о моих планах, девочка? — тихо поинтересовался Лорд, открывая дверь в особняк и приглашая войти.

Скорее всего, из дома живой она не выйдет. И Темный Лорд сделает все, чтобы выведать ее прошлое и то, что ей известно. Гермиона прекрасно знала, что лгать темному магу бесполезно, на это способны только несколько волшебников в Британии, и она в их число не входит.

— Я из будущего, — опустив голову, пробормотала она. — Того, где вас наконец убили…

Волдеморт быстро накрыл ее рот ладонью, делая знак, чтобы она замолчала. В конце коридора послышалась какая-то возня, но она быстро стихла.

— Не открывай рта, пока я не буду уверен, что мы с тобой одни, — прошептал Темный Лорд, убирая руку. — Идем.

* * *

В большом зале мэнора, в который доставил Гермиону мужчина, собралось достаточно большое количество людей. Девушка была уверена, что все они — Пожиратели смерти. Серебряные маски на лицах, фигуры, укутанные в темные плащи.

Сам же человек, аппарировавший с ней сюда, откинул капюшон и повел девушку под локоть к большому креслу. Не к трону, а к удобному мягкому креслу, стоящему подле камина. Другой мебели в зале не имелось. Гермиона ежилась от колких взглядов присутствующих, оглядывающих ее из-за прорезей в масках. Мужчина расположился в кресле, закинув ногу на ногу, жестом приказав девушке опуститься на пол рядом с ним.

— Мой Лорд, кто это? — спросила одна из фигур, приклонив колено, по интонации Гермиона поняла, что это Люциус Малфой.

— Тихо! — властно произнес Темный Лорд. — Это вас не касается. Все вон!

— Но милорд, — послышался капризный женский голос. — Как же собрание?

— Я сказал вон, — прошипел Волдеморт, медленно поворачиваясь к слугам. — Собрание мы проведем завтра, никому не покидать особняк до моего позволения.

Стараясь не шуметь, люди удалились из залы, оставив трясущуюся Гермиону наедине с темным волшебником. Тот окинул взглядом пустой зал и повернулся к затравленно глядящей на него девушке. Только сейчас, в свете камина, выхватывающего тусклым светом его лицо, она смогла, наконец, рассмотреть мужчину. Красавцем он уже не был, темная магия успела оставить отпечаток на его чертах, сохранивших, к слову, часть былой привлекательности. Прямой тонкий нос, красиво очерченный рот, высокий лоб. Волосы его темны и немного всклокочены, совсем не по статусу Лорда. Глаза же казались черными провалами, пустыми и безжизненными.

— Подойди ближе, девочка, — тихо приказал Темный Лорд.

Гермиона повиновалась, пересела прямо к ногам волшебника, чувствуя исходящую от него волну силы. Когда его ледяные пальцы коснулись ее висков, девушку пробила мелкая дрожь.

— Расслабься, — попросил он. — Я должен узнать, кто ты такая.

— Я с-сам-ма все рас-скажу, — запинаясь, молила Гермиона.

Но темный маг только покачал головой, начиная медленно входить в ее мысли.

— Так не пойдет, я узнаю все сам, — его голос похож на шелест листьев на ветру. — Расслабься.

Девушка прикрыла глаза и постаралась исполнить приказ. Она все еще была взбудоражена страхом, который внушал этот жуткий человек. Гермиона уже отчасти жалела, что вообще решила проследить за событиями этой ночи.

В буквальном смысле чувствовалось, как он копается в ее воспоминаниях, откидывая одно за другим как ненужное и неинтересное. На некоторых он задерживал чуть больше внимания, иные пропускал калейдоскопом сразу. Вот визит профессора МакГонагалл, вот она с родителями в Косом переулке, дальше ему было неинтересно, и картинки неслись одна за другой. Хогвартс-экспресс, купе с двумя мальчишками, он слегка затормозил, рассматривая маленького Гарри, дальше все полетело, как кино на перемотке: распределение, рождество, философский камень, лето, снова школа, «грязнокровка», маг вновь притормозил, и сквозь пелену пока еще терпимой боли Гермиона увидела слабую улыбку, играющую на губах мужчины.

Сколько времени они так сидели, сложно было сказать, пока Темный Лорд не наткнулся на «Сказки Барда Биддля», помеченные знаком Гриндевальда. Теперь мужчина стал гораздо более аккуратен, и Гермиона почти не чувствовала разрывающей голову боли. Последнее, что промелькнуло, это медальон-крестраж, а также безносое уродливое тело, валяющееся в Большом Зале.

Отпрянув от девушки, Волдеморт тяжело дышал, пытаясь унять ускорившееся сердце и осознать только что увиденную картину. Гермиона, хватая ртом воздух, упала к его ногам, стараясь прийти в себя.

— Вы нашли их? — словно эхо донесся до слуха голос колдуна.

— Да, — слабо прошептала та. — Все.

Мужчина пролежал в кресле еще несколько минут, прикрыв глаза. Затем он резко встал и рывком увлек девушку за собой. Она, не сопротивляясь, пошла за ним, пытаясь сохранить спокойствие. Где-то на границе сознания билась мысль, что ее не отпустят, что теперь ее будут мучить и пытать, скорее всего, даже убьют.

Темный Лорд крепко держал ее под локоть и вел по затемненным коридорам поместья. Гермиона отчаянно пыталась запомнить путь, но мозг, в котором только что так бесцеремонно копались, отказывался что-либо запоминать. Наконец маг подвел ее к массивной двери, открыв которую, он завел девушку внутрь.

Это оказалась спальня, не слишком вычурная, но и не простая. Все стандартно, кровать, шкаф, комод, письменный стол, пара стеллажей с книгами вдоль стен, примыкающих к окнам, пара кресел в углу и между ними небольшой стол. Также имелась дверь, ведущая, видимо, в смежную комнату или ванную.

Мужчина подошел к одному из кресел и довольно шумно рухнул в него. Пару мгновений он сидел расслабленно, затем, уловив настроение молодой гриффиндорки, повернулся к ней.

— Где мы? — нерешительно спросила барышня.

— В моих покоях, — все тот же потухший голос, что и в странном зале. — Для твоего же блага тебе лучше держаться ближе ко мне, девочка. Ты же это понимаешь?

Гермиона пока не очень хорошо понимала, к чему ведет Волдеморт. Вздохнув, он пояснил:

— Не все мои приспешники четко следуют указаниям, некоторые слишком рьяны в желании выслужиться передо мной, а посмотрев на твое предплечье… — мужчина покачал головой. — Ты же сама все знаешь, да, девочка?

Неуверенно кивнув, девушка слегка озадачено смотрела на самого ужасного чародея своего времени. Он предлагает ей покровительство?

— А пытки? — набравшись храбрости, спросила она.

Темный Лорд коварно улыбнулся, демонстративно доставая палочку.

— Если очень хочешь, то пытки я могу тебе устроить, — он покрутил в тонких пальцах палочку. — Устроить?

Гермиона замотала головой. Кто же хочет добровольно подвергаться пыткам? Тем более она успела испытать на себе действие «Круциатуса».

— Есть особы, которым это доставляет чувственное наслаждение, — задумчиво произнес Лорд, прочтя ее мысли. — Но, на мой взгляд, это… извращение. Почему ты все еще стоишь? — он махнул в сторону кровати. — Отдыхай.

Девушка все еще мялась, стоя перед Темным Лордом и стараясь понять его действия. Постель, он… отдыхать. Это значит… ее щеки залил густой румянец. Но это неправильно… Он мерзкий змей, он… Как он может! Ничего кошмарней себе и представить нельзя!

— Достаточно! — рявкнул на нее Волдеморт, выпрямляясь в кресле. — Ты льстишь себе, думая, что я мог бы позариться на тебя. Ты нужна мне, подчеркну, пока нужна мне. Ты из будущего, того будущего, где я умер, возродился и вновь погиб твоими стараниями. Я не отпущу тебя, девочка, до того момента, как не узнаю все, — на последних словах он неприятно ухмыльнулся. — Отдыхай, пока я даю тебе такую возможность.

— А вы? — неуверенно спросила Гермиона.

— Мне нужно еще многое обдумать.

Гермиона лежала на кровати, пытаясь не думать о том, что с ней будет дальше. Она прикрыла веки, стараясь уснуть, но в голову помимо воли лезли разного рода мысли. Начиная от укоров за то, какую глупость она совершила, заканчивая самыми невероятными предположениями касательно своего будущего. Странно для нее было, что Волдеморт, так ненавидевший грязнокровок, даже пальцем ее не тронул, а вел себя, напротив, довольно разумно. «Видимо, в безумие он впал после своего воскрешения», — решила про себя девушка.

Тут раздался настойчивый стук в дверь, заставивший Гермиону подскочить на кровати. Волдеморт уже оказался возле дверного проема и поспешно раскрыл дверь. На пороге, приклонив колено, стоял Люциус. Он взволнованно посмотрел на своего повелителя.

— Люциус, что-то случилось? — голос у Темного Лорда был довольно спокойный.

— Мой Лорд, — голос Малфоя дрожал. — Петтигрю сбежал. Он ослушался вашего приказа, милорд.

— Ты уверен в этом, друг мой? — тон равнодушен, но в голосе явственно почувствовались нотки ярости.

Люциус опустил голову, склоняясь перед Темным Лордом, вызывая у того лишь брезгливую усмешку.

Волдеморт же бросил взгляд в сторону Гермионы. Она уже догадалась, что был то за шорох, когда Волдеморт вел ее по коридору в залу и она обмолвилась, что из будущего. Лорд, судя по всему, — тоже. Ни слова не говоря, он подлетел к постели и стащил девушку на пол, удерживая ее за руку.

— Собираемся, скоро здесь будут авроры, — отдал он указание Люциусу. — И даже не надейся, что встреча с аврорами хорошо для тебя обернется, грязнокровка, — прошипел волшебник в сторону Гермионы. — В лучшем случае они тебя убьют. В худшем…

Договорить он не успел, так как здание затрясло, а затем последовал оглушительный взрыв. Штукатурка осыпалась с потолка, припорошив черную мантию темного мага, снизу доносился гул голосов, крики. Видимо, магические законники начали вторжение в поместье. Следующий взрыв уложил Люциуса на пол, а Гермиона, неловко споткнувшись, уткнулась в грудь Темного Лорда, сумевшего удержаться на ногах.

Мужчина обхватил ее за плечи, теснее прижимая к себе.

— Закрой глаза, — шепнул он.

И Гермиона почувствовала рывок, выдергивающий ее из этого пространства. Чувствовались только руки Темного Лорда, крепко сжимающие ее плечи. Вынырнув, она огляделась, он перенес их в какой-то лес.

— Они же отследят нас, — вырвалось обреченно у девушки.

— Не отследят, — уверенно произнес мужчина и повел ее за собой.

Гермионе пришла в голову мысль, что она может попытаться сбежать от Волдеморта, однако тот так крепко держал ее за локоть, что вырваться было бы проблематично. Да и палочку он у нее отобрал еще в Годриковой впадине, так что ей и обороняться было нечем. И если вдруг они наткнутся на отряд авроров, то надеяться ей придется либо на милость светлых магов, либо на силу своего злейшего врага, заставившего ее временно быть на его стороне. Это в своем времени она Гермиона Грейнджер — всем известная подруга Гарри Поттера, а здесь же… все верно, здесь она просто «девочка», как уже окрестил ее Темный Лорд. По счастью, авроры им так и не попались.

Петляли по ночному лесу они довольно долго, когда Гермионе казалось, что она вот-вот свалится с ног от усталости, наконец, они вышли к крохотному домику. Скорее даже покосившейся лачуге, обветшавшей от времени. Девушка сразу поняла, что это за место, но ей и в голову никогда не приходило, что Лорд Волдеморт будет укрываться здесь. Он же ненавидит этот дом, ненавидит, ей Гарри рассказывал.

— Поместье Гонтов, — саркастично заметил мужчина, проходя внутрь дома. — Великое наследие чистокровного рода.

Внутри, правда, было немного уютней, чем снаружи. Видимо, наследник решил не вводить «поместье» в такое уж запустение, только с внешней стороны. Маленькое помещение, всего один этаж, с кухней, гостиной и, видимо, спальней. И все это пропахло затхлой сыростью и пылью, от коей хотелось чихать. Хозяин всего этого произнес очищающее заклинание, от чего дышать стало гораздо легче.

Темный Лорд прошел в гостиную, зажег свет и устроился на диване, откинув голову на мягкую спинку. По нему было видно, что он невероятно устал. Только сейчас Гермиона заметила, какие глубокие тени залегли под его глазами, и каким осунувшимся выглядит его лицо. Должно быть, эта война выпивала все соки не только из «Орденцев».

— На кухне должны быть припасы, — выдохнул он. — Принеси мне что-нибудь.

Девушка сама чувствовала, как ее желудок сводит от голода, шутка ли — она с трудом могла припомнить свою последнюю трапезу. Заткнув свою гордость, которая теперь только слабо поскуливала, она отправилась на кухню.

Само помещение крайне запущенно, на ощупь девушка нашла кладовку. В зачарованном помещении было тесно, но светло, видимо, здесь тоже действовала магия. На полках нашлось немного сыра, кровяная колбаса, хлеб и несколько яблок. Наспех Гермиона состряпала бутерброды, захватила яблоки и вернулась в гостиную к Волдеморту.

Тот жадно накинулся на еду, однако после первого съеденного бутерброда милостиво разрешил поесть и грязнокровке. Так же девушка нашла бутылку красного вина, которую, откупорив, разлила по бокалам. На оголодавший женский организм хмель произвел должный эффект. Голову у Гермионы повело.

— Не могу поверить, что вы всех бросили, — тихо сказала она, не поднимая глаз на мужчину.

— А ты хотела бы вернуться? — устало спросил Волдеморт, оскалившись. — Уверяю тебя, что ничего хорошего не получилось бы, останься я там. Было бы больше жертв, только и всего.

— Ну да, — Гермиона хохотнула. — А вы так бережете своих людей! — девушка нервно рассмеялась, особенно вспоминая о слухах, ходивших по Англии, о том, как любит наказывать Волдеморт провинившихся соратников.

Темный Лорд одарил девушку таким злобным взглядом, что она поперхнулась и позабыла, как дышать. Не лучшее она выбрала время для того, чтобы начать препираться с Волдемортом. Но тот, насладившись произведенным эффектом, вновь откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.

— Моим сторонникам были даны четкие инструкции о том, что следует делать, если на особняк нападут, — тихо произнес он. — Так что потери должны быть минимальны.

Он сладко зевнул и потянулся, да так, что у него захрустели косточки суставов. Гермиона невольно усмехнулась: уж чего-чего, а вот такого Волдеморта она никак не ожидала увидеть. Он казался вполне человечным, по-человечески уставшим и будто бы загнанным.

— Утром, — сказал он, поднимаясь с дивана. — Все решим утром, а пока… идем в спальню.

Гермионе ничего не оставалось, кроме как подчиниться, встать и пойти за Темным Лордом. Спальня находилась в смежной с гостиной комнате, достаточно просторное, но холодное и промозглое помещение, без согревающего и теплого камина. Обстановка так же проста, как и в остальном доме. Единственная роскошь, которую позволил себе хозяин дома — это темно-зеленое бархатное покрывало, расшитое серебряной нитью, на внушительных размерах кровати. В остальном же все весьма аскетично. Простой платяной шкаф, довольно старый, но не благородной старины, а просто обветшавший, комод в таком же стиле. Окна украшали тяжелые черные портьеры.

Гермиона остановилась у ложа и с опаской взглянула на темного мага. Он достал палочку и махнул ею в сторону Гермионы. Нога девушки оказалась прочно связана магической веревкой, другой конец тянулся к ножке кровати. Волшебник медленно подошел к постели и улегся поверх покрывала, не снимая одежды. Девушка попыталась последовать его примеру, но веревка оказалась слишком короткой для того, чтобы нормально лечь. Приходилось свешивать ногу вниз.

Темный Лорд недовольно посмотрел на нее.

— Я наивно полагал, что ты умна, девочка, — произнес спокойно он. — Грязнокровкам место на полу. Будь добра, переместись сама, я очень устал.

— Зачем привязь? — удивилась девушка.

— Чтобы у тебя даже мысли не возникло сбежать. И не возомни себе, что мне может быть приятно нахождение в твоем обществе.

Ничего не сказав, Гермиона уселась на пол возле кровати. Дощатая поверхность холодила и попахивала плесенью, ей определенно не хотелось спать на полу. Но выбора у нее не было, и пришлось подчиниться. Закутавшись в мантию, девушка улеглась на пол.

Прошло уже довольно много времени, стояла глубокая ночь, а у Гермионы так и не получалось уснуть. Шея со спиной затекли и болели. Холодный пол пропахшего сыростью помещения — не самая лучшая альтернатива кровати. Хотя… гораздо лучше пола подземелий. Этим девушка пыталась слабо себя утешить. Волдеморт глубоко дышал в постели, видимо, уже спал. Девушка зябко поежилась, все же чертовски холодно. Сверху на нее прилетело покрывало, сдобренное:

— Прекрати стучать зубами, грязнокровка, укройся и не мешай мне спать! — выкрикнутым с кровати.

Закутавшись в покрывало, Гермиона забылась тревожным сном. Ей показалось, что она только прикрыла глаза, когда в бок ее довольно ощутимо пихнули.

— Поднимайся, грязнокровка, — послышалось практически над самым ее ухом. — У нас гости.

После этой фразы Гермиона моментально вскочила на ноги и непонимающе посмотрела на Волдеморта. На них напали, и он преспокойно себе стоит? Но как же?..

— Успокойся, — волшебник явно не отказывал себе в удовольствии копаться в ее голове. — Это гости другого рода, девочка. Пойдем.

Неуверенно поглядев на мужчину, она все же кивнула и, потянувшись, чтобы затекшая за ночь спина немного размялась, отправилась вслед за Лордом в гостиную, в которой их и правда уже ждали… Гермиона не поверила своим глазам. Посреди гостиной стоял Северус Снейп. Живой и довольно молодой, наверное, старше самой Гермионы от силы на год-два. Хотя и молодой, Снейп имел землистый цвет лица, и оно было до того узким и тощим, что нос, всегда особо на нем выделявшийся, казался еще больше. Гермионе пришло на ум сходство с птицей туканом.

Северус поклонился Волдеморту, вошедшему перед Гермионой, и вперил пристальный взгляд в саму девушку. Должно быть, его заинтересовало, для чего могла какая-то неизвестная девчонка понадобиться Лорду, но сам Волдеморт не удосужился ответить на немой вопрос своего приспешника. Вместо этого он, зайдя в комнату, тут же сел на диван да с таким видом, будто он ночь глаз не смыкал, и сделал рукой жест Северусу, чтобы тот подошел ближе. Гермиона же осталась стоять возле двери и внимательно изучать происходящее.

— Докладывай, Северус, — повелел Темный Лорд.

— Это все Питер Петтигрю, — начал будущий профессор зелий, для начала прокашлявшись, чтобы прочистить горло. Гермиона отметила про себя, что у молодого Северуса вовсе не глубокий голос, а больше походивший на надломленный тенорок подростка, перешедшего стадию созревания.

— Я уже понял, что за этим стоит Питер, — вздохнул Волдеморт, проводя ладонью по темной мантии, разглаживая ткань, облегающую острые коленки. — Предавший одного хозяина способен предать и следующего… — философски заметил он. — Как я понимаю, он вновь вернулся под крыло Дамблдора?

Северус кивнул и, слегка склонив голову набок, снова покосился в сторону Гермионы.

— Да, милорд, Петтигрю ночью проник в Хогвартс и рассказал Дамблдору о том, что в ваши руки попала одна очень занимательная особа.

— Ты только недавно начал свою шпионскую деятельность, но уже очень достойно себя показываешь, Северус, — усмехнувшись, тихо прошипел Лорд. — И как, великий светлый маг поверил брехне этой крысы? — на этих слова черты его лица неприятно исказились, выказывая омерзение, которое он испытывал к бывшему подчиненному.

— Этими соображениями Альбус со мной не поделился, все же… — Северус запнулся.

— Еще не до конца тебе доверяет, я понял, друг мой, — Волдеморт вновь прищурился. — Скажи, а семейка предателя чистой крови и грязнокровки при нем?

Северус Снейп едва ощутимо вздрогнул. Гермиона отметила про себя, что, видимо, он еще не научился настолько держать себя в руках, чтобы не выдавать ни единой эмоции. Однако Волдеморт, казалось, пропустил это.

— Простите, милорд? — Северус сделал вид, что искренне удивляется. — О ком вы?

— О Поттерах, Северус, — вздохнув, пояснил Волдеморт. — Поттеры при старике?

— Да, — кивнул головой Северус. — Накануне вечером они прибыли, были в полном смятении, говорили, что их предупредили о предательстве, — он вновь покосился на замершую у двери Гермиону.

— Девочка, сходи-ка на кухню и принеси мне поесть, да не забудь про кофе, — обратился Волдеморт к Гермионе, видимо, не желая, чтобы она своим присутствием хоть как-то смущала Северуса. Либо боясь, что Северус смутит ее.

Скромный завтрак, который готовила Гермиона, так же состоял из кровяной колбасы с хлебом, как и ужин накануне. Также в одном из шкафов обнаружилась турка и даже кофе. Рядом с плитой Гермиона нашла спички, которыми и разожгла кухонную плиту, чтобы сварить кофе. Дом ей казался вполне маггловским, несмотря на то, что принадлежал он волшебнику. И Гермиона смекнула, почему, — случись вдруг настоящая облава, Министерство вполне может запретить временно использовать магию. В таком случае, вычислить и своих, и чужих будет довольно просто. А Волдеморт неплохо подготовился на все случаи.

Когда девушка вернулась с подносом, на котором лежали аккуратно сделанные сэндвичи и дымился ароматный кофе, Северуса Снейпа в гостиной уже не было, зато Волдеморт сидел крайне задумчивый, подпирая кулаком щеку. Он поднял на Гермиону задумчивый взгляд и махнул рукой в сторону маленького столика у камина.

— Похоже, что мне нужно чуть детальнее изучить твои воспоминания, девочка, — тихо произнес он. — Слишком много темных пятен…

— Но ведь будущее уже изменилось, — прервала его Гермиона, млея от ужаса, что она посмела открыть рот. Но, кажется, Волдеморта ее, так называемая, наглость вовсе не волновала.

— Раз ты все еще здесь, значит, будущее не так уж и сильно изменилось, — заключил он после недолгого раздумья. — А значит, есть резон посмотреть твои воспоминания подробнее. Вдруг я что-то упустил?

Ничего ей не оставалось, кроме как подойти к старому волшебнику, закусив губу, сесть рядом с ним и вновь прочувствовать на себе все прелести легелименции. А это было, ох, как неприятно.

Сидеть в гостиной рядом с Волдемортом было уже не так страшно, как вчера. Возможно, что она немного обвыклась в данной ситуации и в данном мире. Ну, собственно, ничего другого ей и не оставалось, кроме как привыкнуть. Но не свыкнуться.

Проникновение в мысли на этот раз не было таким болезненным, как прошлой ночью, — Волдеморт, видимо, старался не навредить своей жертве сильно. Гермиона чувствовала в голове легкость, и было ощущение, будто кто-то легонько дует ей в затылок. А также ощущение ледяных пальцев на висках, от которых холод расползался змеями по всему телу. Гермиону невольно передернуло.

— Сиди спокойно, девочка, — прошипел Волдеморт, продолжая копаться в ее сознании.

Но как уж тут усидишь спокойно, когда твои воспоминания буквально переворачивают у тебя в голове? Волдеморт вновь начал ворошить детство Гермионы, однако быстро пропустил его, не найдя ничего полезного для себя. Далее он перешел к уже знакомой Платформе девять и три четверти — ее первая поездка в Хогвартс, внимательно изучил метания Гарри, Рона и Гермионы в поисках информации о Николасе Фламеле, усмехнулся тому, что дети с наивностью и непосредственностью пытались вести себя как взрослые. И с досадой цокнул языком, когда Гермиона пропустила Гарри вперед к камню, а сама осталась за стеной. Видимо, ему сложно было понять, как человек может не желать вечной жизни и богатства. Хотя многих детей такие мелочи не интересуют, только взрослые подвержены меркантильным ценностям.

Затем пошел второй год обучения. Наследник Слизерина, Тайная комната. Гермиона краем глаза заметила, что Волдеморта крайне позабавила ситуация с «наследником» и его поиском компанией друзей. Увидев оборотное зелье, он приподнял бровь.

— Серьезно?

И расхохотался, увидев, во что превратило тогда зелье Гермиону.

— Надеюсь, ты теперь научилась отличать кошачью шерсть от человеческих волос, девочка? — с некоторым ехидством заметил он.

— Еще бы, — огрызнулась уже порядком уставшая девушка.

Тут же он быстро отпустил ее голову, и от неожиданности Гермиона чуть не опрокинулась головой на его колени.

— Достаточно пока, — тихо произнес Волдеморт, поднимаясь с дивана. — Позже продолжим.

— Зачем вам понадобились мои детские воспоминания? — осмелев, спросила Гермиона, повернувшись к нему лицом.

Темный Лорд удивленно посмотрел на свою пленницу и скрестил руки на груди, будто отгораживаясь этим жестом от нее. Лицо его казалось непроницаемой маской без единой эмоции.

— Кое-что я все же обнаружил, девочка.

Округлив глаза, Гермиона тут же вскочила на ноги, борясь с желанием подскочить к магу ближе. Только его холодный взгляд останавливал ее. Волдеморт хоть сейчас и выглядел, как человек, однако было заметно, что внутренне он слишком отчужден, и если есть в нем что-то человеческое, то оно запрятано так глубоко, что до него и не добраться.

— И что вы обнаружили? — все так же смело глядя на него, спросила девушка, все же делая шаг навстречу.

— Ты правда полагаешь, что я тебе это расскажу? — скептически хмыкнул волшебник. — Но ничего, что могло бы помочь понять данную ситуацию, можешь не волноваться.

Вздохнув, Гермиона опустилась на диван и смотрела, как Волдеморт подошел к столику у камина и, взяв один из приготовленных ею сэндвичей, покрутил его в руках, понюхал, словно сомневаясь, а затем откусил. С задумчивым видом он прожевал этот кусок и, будто сделав над собой усилие, проглотил.

— Почему вы начали изучать мои воспоминания не с момента, скажем, вашего появления или…

— Потому что никогда исследования не нужно начинать с конца! — повысил он голос, но тут же сбавил тон: — Для всего есть свои причины, и крыться они могут глубже, чем ты можешь себе представить, девочка.

И тут вдруг Гермиона пришла в ужас. Если Волдеморт и дальше продолжит ворошить ее память, то… Он же увидит и Святочный бал, и ее первый поцелуй, и ее подростковые переживания из-за Рона, их с Роном первый поцелуй и первый… Она почувствовала, как щеки заливает алый румянец стыда. Хотя вряд ли Темному Лорду было интересно подобное.

— Вовсе неинтересно, — невозмутимо ответил Волдеморт, отхлебывая холодный кофе. — Более того: омерзительно и противно, — добавил он, слегка поморщившись. — Ты отчего-то приписываешь мне качества, которыми я не обладаю, девочка.

— Может быть, вы перестанете читать мои мысли? — вновь вспыхнула Гермиона, но теперь уже не от стыда, а от злости.

— Тебя это раздражает? — спросил Волдеморт, а девушка кивнула, тряхнув каштановыми кудрями. — Тогда, увы, я не перестану, — он развел руками, так, будто от него тут мало, что уже зависело, и усмехнулся.

— В-в-вы — самый отвратительный человек, которого я только… только… — Гермиона сжала руки в кулаки.

— Так уж и самый? — лениво спросил мужчина, подняв на нее взгляд. — А как же младший Малфой? — он снова отхлебнул кофе. — Да, кофе ты готовишь, признаться, отвратительный.

В камине что-то бухнуло, от чего Гермиона вздрогнула и тут же покосилась на Волдеморта, лениво оторвавшегося от бутерброда и брезгливо положившего его обратно на столик. Оправив мантию, он пошел к источнику шума, по пути доставая палочку из кармана. Двигался он плавно, словно тень, как будто перетекая из одного движения в другое. Гермионе пришло на ум сравнение со змеей — уж, так сильно сейчас Темный Лорд был на нее похож, особенно своим оскалом.

— А вот и старший, — прошипел Волдеморт, подходя к камину, из которого вывалилась запыленная и взъерошенная, как мокрый петух, фигура. — Ты заставил меня ждать, Люциус, — сквозь зубы пропустил он. — Северус уже давно отчитался в отличие от тебя.

Выпутываясь из мантии, Люциус Малфой попытался встать, в конце концов, ему это удалось, только когда Волдеморт подал ему руку. Он поправил растрепавшиеся светлые волосы, и Гермиона впервые смогла разглядеть молодого Люциуса. Ей он показался привлекательным. Если не знать, кто он и чем занимается, то вполне можно было бы подумать, что этот молодой мужчина обладает железным характером, стойким нравом, а также не лишен чести. Однако, она прекрасно знала, что это не так, — Люциус Малфой — двуличный мерзавец. Или стал таковым после исчезновения Лорда. Хотя, только мерзавец может пойти служить такому, как Волдеморт.

Вновь прочитав ее мысли, Волдеморт кинул на Гермиону недовольный взгляд, затем снова повернулся к Малфою. Закусив губу, Гермиона приняла решение думать о ком-то из будущего как можно меньше, хотя бы при Волдеморте.

— Как все прошло? — тихо, но властно спросил он.

— Хуже, чем ожидалось, милорд, — опустив голову, прошептал Люциус и склонился. — Не всем удалось уйти, и Цисси… ее схватили. Схватили вместе с Драко! — от волнения лоб его покрылся испариной, а глаза лихорадочно заблестели.

Волдеморт совершенно безучастно смотрел на своего подопечного, однако все же подошел к нему и положил ему руку на плечо. Гермиона видела, что при этом его лицо было совершенно непроницаемо, как будто он совсем ничего не чувствует, словно не способен на это.

— Что с остальными? — так же властно спросил Волдеморт, но Гермионе показалось, что он попытался сказать это более участливо.

— Макнейра поймали, Розье, кажется, сумел отбиться и, вроде бы, я видел, как Беллатрису схватил ее кузен Блэк… — вновь прошептал Люциус и вымучено посмотрел на своего повелителя. — Милорд, что мне делать? Они забрали самое… сын… жена… —

Волдеморт на мгновение сжал плечо Малфоя, а затем быстро отступил на несколько шагов.

— Мы отобьем их, не волнуйся, Дамблдор не такой дурак, чтобы пускать твою семью в расход, однако… — он подошел к камину и задумчиво посмотрел на догорающие после перемещения Люциуса угли. — Он может попытаться этим на тебя давить, сам понимаешь. И я надеюсь, что ты понимаешь, что другого выхода у меня нет?

Прежде, чем успел что-либо сказать Люциус, прежде, чем Гермиона успела хотя бы подумать о том, что собирается сделать Волдеморт, он уже направил палочку на Малфоя и быстро произнес:

— Петрификус тоталус! — а затем связал магическими веревками обездвиженного Люциуса. Тот только и мог непонимающе вращать глазами, недоуменно глядя на своего повелителя. — Грязнокровка, там, в тумбе, должна быть веревка, принеси мне ее! Извини, друг, — тихо произнес Волдеморт, принимая из трясущихся рук Гермионы веревку и начиная вязать Малфоя вручную. — Магия имеет свойство рассеиваться, а мне бы не хотелось, чтобы ты освободился раньше времени.

Связав Люциуса Малфоя, Темный Лорд отлевитировал его к одной из книжных полок и заклинанием призвал к себе его палочку. Гермиону затрясло от увиденного. Обойтись так со своим приспешником? Уму непостижимо! Ее руки машинально сжались в кулаки, и она с вызовом посмотрела в лицо волшебника:

— Зачем вы так с ним?

— Потому что так надо, — заключил Волдеморт, пряча палочку Люциуса в своей темной мантии, он даже не посмотрел на Гермиону. — Он потом сам будет мне благодарен, девочка.

— За что? — не унималась девушка, уже оказавшаяся рядом с темным магом, забыв о всяком страхе.

— Ты слишком молода, тебе не понять, — отмахнулся он и пошел к столику у камина, видимо, собираясь продолжить прерванный завтрак.

Но Гермиону уже было не остановить, все то, что она испытала накануне, эта ужасная ночь — все это заставило ее забыть о том, в чьем логове она находится. Подлетев к Волдеморту, девушка вцепилась пальцами в рукав его мантии и дернула на себя. Мужчина удивленно посмотрел на нее, приподняв бровь, но промолчал, ожидая дальнейших действий.

— Как вы можете! — воскликнула Гермиона. — Как можете? Бросать своих! Так нельзя!

Тут же ледяная ладонь накрыла ее тонкую шею и сжалась на горле. Глаза Волдеморта яростно вспыхнули, а губы расплылись в зверином оскале. Он теперь совсем не напоминал человека, больше походил на жуткое животное, готовое разорвать ее хрупкое тело на части. От нахлынувшего ужаса Гермиону затрясло, рот раскрылся в немом крике, а глаза широко распахнулись.

— Не смей со мной так разговаривать, дрянь, — еле слышно прошипел он, приподнимая девушку вверх. — Ты не имеешь права меня судить! — закричал он на нее, но тут же отпустил, как будто вспомнил что-то важное. — Тебе повезло, что пока я считаю тебя нужной себе, но продолжишь в том же духе, и я изменю свое мнение, грязнокровка.

Опустившись на пол, Гермиона пыталась отдышаться и успокоить сердце. Эта внезапная перемена напомнила ей, что задирать такого, как Волдеморт, нельзя, что это чревато. Он не мальчишки из Хогвартса, он взрослый волшебник, он совсем не прост…

Сам же тиран как ни в чем не бывало прошел к столику, взял сэндвич и принялся его жевать, совсем не обращая на Гермиону никакого внимания. У него был такой вид, как будто он просто пожурил ее, как котенка, а не пытался свернуть ей шею. Доев бутерброд, он повернулся к замершей от страха Гермионе.

— Собери съестного в дорогу, девочка, мы сейчас уходим.

— И оставим его здесь? Одного? — Гермиона чувствовала, что Волдеморт становится ей все противнее и омерзительнее, а спина покрылась неприятным потом.

— Да, оставим его здесь.

— Но так нельзя! — попыталась вразумить Волдеморта девушка.

На это он снова подошел к ней и ухватил ее за худенькое запястье своими тонкими пальцами.

— Ты опять будешь пререкаться со мной? — угрожающе прошипел он.

Вспомнив холодные пальцы на своем горле, Гермиона мотнула головой и без лишних слов отправилась на кухню. Уже ставшую ненавистной. От всего этого треклятого дома тошнило, и она волновалась, в мыслях было одно: «Только бы не напортачить». Ведь была очень большая вероятность изменить будущее так, что никакого Гарри Поттера, Рона Уизли и Гермионы Грейнджер в нем не будет. Хотя Волдеморт был прав: раз пока Гермиона жива-здорова, — все в порядке.

Взяв небольшой холщовый мешочек, Гермиона принялась складывать туда съестные припасы, разнообразием они не отличались: козий сыр, несколько булок хлеба, да все та же колбаса. Воду она брать не стала, так как была уверена, что хотя бы на банальное Агуаменти Волдеморт разорится. Собрав еду, Гермиона прислонилась спиной к двери кладовой. Куда он решил идти и зачем? Неужели боялся, что это укрытие раскрыли?

— Именно так, девочка, — раздался рядом с ней тихий голос волшебника. — Я не боюсь, что его раскрыли, я знаю, что его раскрыли. Кто? — он чуть склонил голову в бок. — Северус, по моему приказу. Идем! — Волдеморт схватил ее за руку и вывел в прихожую.

Повозившись в шкафу у двери, он вытащил оттуда теплую, но довольно неказистую мантию и швырнул ее Гермионе.

— Одевай, не хватало мне еще таскать за собой больную грязнокровку, — прокомментировал он свои действия. — Не отставай от меня, — бросил он ей, открывая дверь. — Только бы не было слишком поздно… — прошептал он, однако…

Конечно же было уже слишком поздно. За дверью стояло несколько волшебников «Светлой» стороны. Не успела Гермиона опомниться, как ее кто-то грубо схватил за плечи и потащил за собой, однако и Темный Лорд проявил не дюжую реакцию и, успев ухватить Гермиону за руку, дернул ее на себя. Он потянул ее с такой силой, что незнакомец выпустил охнувшую Гермиону, и она едва не упала на Волдеморта. Все происходило слишком быстро, и она не успевала отслеживать события: вот воздух разрезали вспышки заклинаний, вот Волдеморт установил щитовые чары, которые, однако, слабели от каждого заклятья, вот к ним пытаются прорваться. Гермиона наконец смогла разглядеть того, кто пытался схватить ее, — Сириус, молодой Сириус Блэк. Он все еще пытался добраться до нее и выглядел так внушительно, что Гермиона испугалась. Здесь были и другие известные ей члены Ордена, она успела заметить Римуса Люпина и Артура Уизли.

Тут защитные чары не выдержали, Гермиона увидела, как их буквально разорвало одно из заклинаний. Она заметила, как к ней несется Сириус, Волдеморт же прижал ее к себе, готовясь аппарировать. Гермиона зажмурилась и…

После стремительного рывка, крутанувшего низ живота, Гермиону настигло ощущение стремительно рвущегося ветра, носившего чуть солоноватый оттенок.

Она разомкнула веки. Волдеморт все еще цепко держал ее за плечи, прижимая к себе. Только что они аппарировали и девушку немного мутило. От всего, и от Темного Лорда, и от той бойни, свидетельницей которой она только что стала. Конечно же, это и рядом не стояло по масштабу с битвой за Хогвартс, но жути нагоняло не меньшей.

Почему-то Гермионе в голову пришло, что должно быть все столкновения волшебников выглядели примерно так, как это только что было продемонстрировано у дома Гонтов.

Наконец Волдеморт освободил ее плечи и отстранился. Пришло время осмотреться.

Они стояли практически на самом краю каменного утеса, точнее, на обрыве, уходящем в бушующее море. Волны облизывали каменное подножье, накатывая одна за другой, обдавая солеными брызгами острые скалы.

Если бы не компания в виде Волдеморта, то этим видом вполне можно было бы залюбоваться. На ярком дневном солнце капли воды искрились, как россыпь бриллиантов. А шум воды, сражающейся с камнями, умиротворял.

— Давно я тут не был, — подал свой высокий с хрипотцой голос Темный Лорд, разрушая мелодию волн.

Гермиона поежилась и отступила от него на шаг, затем она сделал еще один шаг в сторону. Она догадалась, что это за место, и поняла, для чего ее сюда приволок волшебник.

Хрустальная пещера — место, где Волдеморт запрятал один из своих крестражей. И тайну входа в пещеру Гермиона отлично знала… Нужна была плата.

— Я не давал тебе позволения уходить! — рявкнул Волдеморт и схватил девушку за руку.

Она попыталась вырваться, но он держал ее крепко, буравя грозным взглядом алых глаз.

— Ты идешь со мной, — прошипел он, вытаскивая из рукава своей черной мантии палочку.

Волдеморт вновь притянул Гермиону к себе, провел рукой в воздухе замысловатый жест и они вдвоем поднялись в воздух. Как же она не любила полеты, кто бы только знал! А сейчас, едва удерживаемая одной рукой злого колдуна за талию, она испытывала ужас, понимая, что они вместе левитируют к обрыву. Сдавленный стон вырвался из груди девушки, и она вцепилась бледными пальцами в мантию Волдеморта.

И вот они уже проплыли край обрыва, зависли над бушующей синевой моря и стали медленно опускаться вниз. Гермиона зажмурилась и закусила от страха губу. Столько всего свалилось на нее за последние сутки, что нервы ее не выдерживали. Ей так хотелось расплакаться и закричать. Но в этом не было никакого смысла, само собой.

Наконец она почувствовала под ногами твердый камень. Вдвоем они стояли перед входом в пещеру. Рука Волдеморта уже выпустила из объятий талию Гермионы, а она все не могла отцепиться от его мантии.

— Мне казалось, что ты храбрая девочка, — в голосе его почудилась усмешка.

«Я храбрая», — хотелось сказать Гермионе, но она смолчала, закусив губу.

— Дай мне свою руку, — повелел волшебник и тут же добавил. — Если не дашь добровольно, то я выдерну ее из твоего сустава, грязнокровка.

Что ж, палочка была только у него, так что пришлось повиноваться — Гермиона отвернулась и протянула ему ладонь. Волдеморт тут же полоснул по ней заклинанием из палочки, а затем резко воздел руку Гермионы так, что брызги крови от пореза окропили свод входа.

— Этого достаточно? — с сомнением спросила девушка, внутренне готовясь к худшему.

— Конечно, чтобы войти — нужно пролить чью-то кровь, пролить, а не убить. Ведь в пещеру должны войти двое.

— Жаль, что покинуть ее сможет только кто-то один, — прошептала Гермиона.

Алые глаза Темного Лорда блеснули недобрым огнем.

— Что еще ты знаешь об этом месте? — тут же полюбопытствовал он.

В ответ Гермиона пожала плечами и принялась накручивать один своих каштановых локонов на палец.

— Я смогу у тебя это выпытать сам, если не расскажешь, — в голосе его лился яд.

— Мне почти ничего не известно о пещере, — неуверенно ответила она. — Ни разу не была здесь.

И, конечно же, она не обманывала его — она действительно тут ни разу не была, а Гарри не слишком подробно рассказывал им с Роном о пещере. Но одно она знала точно — именно в этой пещере Волдеморт запрятал один из кусочков своей темной души.

— Сделаю вид, что поверил тебе, грязнокровка, — процедил он и втолкнул ее внутрь кромешной тьмы.

Правда, через несколько секунд, на кончике его палочки зажегся огонек, который потом отделился и поплыл перед ними, освещая дорогу.

Тут было тихо, не смотря на то, что прямо перед входом бушевали волны, каменные стены казалось, гасили все звуки.

* * *

Пещера оказалась интереснее, чем Гермиона рисовала ее в своем воображении, когда слушала рассказы Гарри. С потолка свешивались длинные шипы белых сталактитов, свет от которых отражался и делал пещеру похожей на ледяную сказку. Вдоль стен тянулись ввысь сталагмиты, чуть желтоватого оттенка.

Попади сюда девушка в одиночестве или в иной компании — она бы по достоинству оценила красоты этого места. Она мельком глянула на Темного Лорда, осторожно ступавшего по каменному полу, а затем резко отвернулась. Конечно же, он выбрал в качестве тайника для своего сокровища не только опасное место, но и завораживающе красивое. Еще и имевшее для него эмоциональную значимость.

Медленно они приближались к небольшому озеру, что было в этой пещере. Гермиона знала от Гарри, что воды его только с виду тихи, но на самом деле ступать в них смертельно опасно для жизни — так как внутри обитали инферналы, живые трупы. Но выйти из пещеры мог только кто-то один… Она вновь взглянула на Волдеморта. Он не планировал ее отсюда выпускать. Даже если он не все у нее узнал, для него было слишком опасно оставлять ее в живых. Недопустимо, что она могла бы сбежать к Ордену Феникса и все поведать про крестражи и где их искать.

Гермиона начала себя корить за то, что сразу же не отправилась в Хогвартс, чтобы поговорить с Альбусом Дамблдором, а занялась самодеятельностью и решила сыграть в героиню. Что с ней такое? Ведь она всегда стремилась рассказать обо всем учителям, это прерогатива Гарри с Роном бежать вперед, сломя голову. Она-то такой не была. Или стала?

В ней так теплилась надежда на то, что если она спасет родителей Гарри, то все чудесным образом наладится. Да даже если не идти в Орден, уж возвращаться в Годрикову впадину ей точно не стоило. Это был самый глупый из ее поступков.

— Коришь себя за горячность? — вдруг спросил Волдеморт. Его тон звучал почти миролюбиво. — В молодости мы все совершаем глупости. Но для некоторых глупости оборачиваются бедой, — он бросил в сторону Гермионы неприятный взгляд.

Под этим взглядом она невольно поежилась. Ее словно обдало ледяной волной ненависти.

Они вышли на берег пещерного озера, где их ждала небольшая лодка, испускавшая зеленоватый свет. Взмахом руки, Темный Лорд повелел девушке следовать за ним и ступил на борт маленькой лодки.

Ей очень не хотелось садиться в лодку вместе с волшебником, но выбора у нее было и пришлось подчиниться. Как только она взошла на суденышко, то лодка тут же медленно заскользила по воде, не поднимая волн.

Гермиона немного наклонилась над бортом и взглянула на тихие воды озера. От увиденного она отшатнулась и старалась больше не смотреть в сторону воды. В прозрачной глади озера она увидела трупы, множество тел, бледных, снулых, обтянутых одной лишь кожей. Но самое страшное было то, что они казались не совсем мертвыми, они взирали наверх, на нее пустыми стеклянными глазами, в которых не было и проблеска души, даже лучика отчаянья от своей участи. Просто, как куклы, сделанные из некогда живых людей. Должно быть Волдеморт приносил сюда тела своих врагов, чтобы они вечно хранили кусок его собственной души…

— Понравились мои слуги, грязнокровка? — с ехидством отозвался Темный Лорд. — Тут не только маги, есть и такие, как ты.

В ответ Гермиона молча подняла взгляд к потолку. Хотя бы там не было ужасных инферналов, а всего лишь росли гроздья сталактитов.

Очень скоро лодка чиркнула носом о каменный центр крохотного острова, возвестив своих попутчиков, что они на месте. Понимая, что Гермиона вовсе не горит желанием выбираться из лодки, Волдеморт подхватил девушку под локоть и силой вывел на берег.

* * *

На каменном постаменте стояла чаша, наполненная светящимся зеленым зельем. Рядом с чашей был кубок. Волдеморт набрал этого зелья и протянул Гермионе.

— Пей, — повелел он.

— Не буду, — тут же запротестовала она и отвернулась.

— Пей! — с нажимом произнес он.

— Нет! И вы не заставите меня вливать в себя это чертово Зелье Отчаяния! — воскликнула Гермиона. — Ни за какие коврижки, хоть убейте меня прямо тут — я не выпью ни капли!

Волдеморт замер.

— Так ты знаешь, что это за зелье? А говорила, что тебе почти ничего неизвестно, — он цокнул языком, а затем назидательно произнес: — Не хорошо обманывать, грязнокровка. Погоди-ка, я сейчас сам все выясню.

Он вылил зеленую жижу обратно в чашу, затем резко протянул руку к Гермионе и коснулся пальцами ее виска. От неожиданности и резкой боли девушка вскрикнула и, едва не потеряв равновесие, обхватила ладонями каменный постамент с чашей.

Картинки, воспоминания быстро замелькали у нее перед глазами. Гарри, Рон, дом на площади Гриммо… Кикиммер… История Р.А.Б. — все это промелькнуло перед ней. Волдеморт резко одернул руку и наконец, боль отпустила. Когда он смотрел ее воспоминания в доме, таких ужасных ощущений не возникало. Видимо сейчас он торопился и совсем не заботился о сохранности своей пленницы.

— То есть… — он начал запинаясь, а глаза его были расширены от ужаса. — То есть, ты… Ты… Регулус предал меня и медальона здесь давно уже нет! — последние слова он проорал так громко, что эхо, отразившееся от сводов, отзывалось ему еще минуту. — И какой-то мерзкий домовик пытается уничтожить мой… Мой… — Он снова издал вопль, а затем схватил чашу и швырнул ее каменный пол. — И ты знала!

Гермиона старалась сохранить непроницаемое лицо. В ней сейчас боролось два чувства — всепоглощающий страх и торжество над Волдемортом. Какое это было наслаждение — видеть, как он мучается и паникует. Все же насмешливая улыбка тронула уголки ее губ, о чем она, спустя мгновение, пожалела.

Темный Лорд вскинул палочку и направил прямо в солнечное сплетение девушки.

В ту же секунду Гермиона почувствовала, что ей не хватает кислорода, она стала хватать ртом воздух, но не могла произвести и вздоха, ужас нарастал в ее сознании. Она в отчаянье посмотрела на Волдеморта.

А тот озадаченно глядел на свою руку, державшую палочку. Он мотнул рукой несколько раз, будто стряхивая что-то с волшебной палочки, и изумленно взглянул на Гермиону, которая схватилась ладонью за горло и сдавленно хрипела.

— П-п-прекратите… — одними губами прошептала она, пытаясь вновь научиться дышать.

— О чем ты? — Волдеморт снова посмотрел на свою палочку. — Я еще ничего не сделал.

Не устояв на ногах, которые сделались будто ватные, Гермиона осела на пол. Она почувствовала, как сердце ее останавливается, каждой клеточкой тела она ощущала, как жизненные силы покидают ее. Не было возможности дышать, а сердце билось все медленнее. В глазах начало темнеть.

Последнее, что она увидела, было ошеломленное лицо Волдеморта, склонившегося над ней и коснувшегося ее шеи. Потом мрак.

* * *

Холодный порыв ветра ударил в лицо, и Гермиона еще плотнее зажмурила веки. Это было не похоже на аппарацию, когда тебя переносит в другое место. Было ощущение, что вот она была тут и в одно мгновение стала существовать там. И еще этот практически ледяной ветер пробирал тело до костей. Где-то вдалеке залаяла собака, истерично срываясь на вой. От этого сделалось еще жутче.

Боязливо Гермиона открыла глаза и огляделась. Место было очень знакомым, буквально день назад она стояла уже здесь и гадала, удалось ли ей спасти Гарри и его родителей. Действительно, вот там, через дорогу стоял знакомый двухэтажный домик, такой уютный и душевный, и судя по темным окнам — абсолютно пустой.

— Годрикова впадина… — вырвалось у нее. — Зачем мы тут?..

Она осеклась, рядом с ней стоял Волдеморт. Они вдвоем стоили посреди ночной улицы, прямо напротив дома Поттеров.

— Зачем вы перенесли нас сюда? — Гермиона пробормотала это, не поворачиваясь к волшебнику.

В ответ он только хмыкнул, судя по всему, он был крайне зол. А еще обескуражен, он, также как и Гермиона, оглядывался по сторонам. Судя по всему, он не планировал оказаться сегодня снова в Годриковой впадине, да еще и у дома злейших врагов.

— Я не переносил «нас» сюда, — процедил он, подтверждая догадки Гермионы. — Ты думаешь, я вывел тебя в Хрустальную пещеру просто на прогулку от скуки? Чтобы потом «перенести нас сюда»?

Он был на удивление многословен, а еще взведен.

Гермиона обернулась к нему. Хоть его темные алые глаза и пылали злобой, но в них сквозило плохо скрываемое недоумение, будто он действительно не знает, как они тут очутились. Видимо взгляд Гермионы был достаточно красноречив, так как в ответ Темный волшебник вдруг хмыкнул и пожал плечами.

— И ты тоже к этому не причастна, я полагаю, — не вопрос, а утверждение, брошенное между делом. — Должно быть, я что-то упустил. Стой тут!

— И ты тоже к этому не причастна, я полагаю, — не вопрос, а утверждение, брошенное между делом. — Должно быть, я что-то упустил. Стой тут!

На этих словах Волдеморт быстро направился к дому, окна в котором были негостеприимно черны. Он шел резким размашистым шагом, а черная мантия клубилась вокруг его худого тела, словно жидкий туман.

Подойдя к калитке, Волдеморт остановился, аккуратно отворил ее длинными цепкими пальцами и проскользнул во двор дома.

Несмотря на запрет, стоять посреди улицы в одиночестве Гермионе вовсе не улыбалось. Да еще и без палочки. И она последовала за мужчиной. Когда она была тут в прошлый раз с Гарри, дом в Годриковой впадине встретил негостеприимной разрухой, оставленной Волдемортом и временем. Сейчас же, она видела в полумраке небольшой садик, пусть и немного запущенный, но все же было видно, что руку к нему прикладывали, когда хватало времени. И дверь в дом была выкрашена свежей синей краской, крыльцо с новыми деревянными ступенями.

Сам домик был небольшим, хоть и о двух этажах, но, если судить по количеству окон — комнат было немного. В полумраке было плохо видно, и рука Гермионы машинально потянулась за палочкой, но пальцы ухватились лишь за воздух. Конечно, палочки у нее нет. Она оглянулась на Волдеморта, тот склонившись под окном, разглядывал куст, хотя очевидно, он сам понимал, что это была пустая затея.

Резко выпрямившись, он направился ко входу в дом, один взмах палочкой и дверь распахнулась настежь, являя негостеприимное черное нутро посетителям. Гермиона решила было войти, но Волдеморт схватил ее за плечо и дернул назад.

— Куда ты так спешишь? — раздраженно воскликнул он перед тем, как яркая вспышка ослепила Гермионе глаза.

Резкая боль пронзила тело, дыхание сперло в груди, руки с ногами будто отнялись и девушка, чувствовала, что падает. Руки ее, словно крылья, раскинулись в воздухе, а дальше в лицо подул сильный холодный ветер.

Открыв глаза, Гермиона обнаружила, что стоит не возле входа в дом, а посреди улицы, ровно там, куда ее перенес Темный Лорд из пещеры. Он сам стоял рядом и с неподдельным интересом разглядывал ее. Затем его бледное лицо стало хмурым.

— Я же сказал тебе ждать меня на улице, — прорычал Темный маг.

— Что произошло? — Гермиона попыталась поправить свои каштановые локоны, которые нещадно трепал ветер.

— Странно, — Волдеморт неприятно хмыкнул. — Готов поспорить, что всего минуту назад ты была мертва.

— Мертва? — по спине Гермионы пронеслась стая мурашек, а карие глаза расширились от удивления.

Мужчина в ответ кивнул и задумчиво посмотрел на свою волшебную палочку. Создавалось ощущение, что он сомневается, убил ли он девушку сам или произошла трагическая случайность.

— Похоже, что одна из ловушек Поттеров тебя м-м-м… Убила, судя по всему, — заключил Волдеморт и вновь пытливо взглянул на Гермиону.

— Убила? — девушка ошарашено смотрела перед собой. Она же даже ничего не почувствовала, не промелькнула жизнь перед глазам, как об этом пишут в книгах, не было мучительных мгновений принятия своей участи. — Так быстро…

— Ну, бывает, что люди очень быстро умирают, — заметил Волдеморт беззлобно. — Хотя, наверное, тебя просто оглушило. Я не успел понять, честно говоря. Скорее, она вернула нас обратно на улицу.

Гермиона нервно сглотнула и в задумчивости облокотилась о каменный забор. Она привыкла считать себя осторожной, а тут отчего-то потеряла бдительность и угодила прямиком в капкан, заботливо приготовленный Волдеморту. Но это же полные глупости, у нее же нет крестражей, ее смерть будет постоянной, навсегда. Она невольно поднесла руку к своему лбу, слова о смерти казались ей излишним преувеличением.

— Это просто ловушка… — прошептала она.

— Ловушка, — передразнил ее тон Волдеморт. — Конечно же, они поставили ловушки, сложи два и два, грязнокровка. Очень зря тебя хвалили учителя, — он цокнул языком. — Очень-очень зря. Ты совершенно не наблюдательная, девочка.

Гермиона вдруг почувствовала жуткую досаду, будто ее уязвили в самое сердце. И хотя по ее мнению, Волдеморт был последним магом на свете, кто мог бы ее уязвить своими рассказами о наблюдательности и уме, — он ее задел.

Но виду она постаралась не подавать. Она искоса наблюдала, как Темный маг вернулся во двор маленького дома и начал орудовать палочкой, снимая защитные чары. Поттеры постарались хорошо, потому что в дом двое волшебников попали не слишком скоро.

Наконец он жестом руки подозвал Гермиону, показывая, что путь свободен.

Внутри коттедж был также уютен, как и снаружи.

* * *

На конце палочки горел тусклый свет, от которого девушке едва ли был прок и рассмотреть подробно дом у нее не получалось — все тонуло в полумраке. Да еще и Волдеморт управлял палочкой по своему усмотрению, как будто специально не давая ее взгляду зацепиться хоть за что-то. Единственным источником света, помимо палочки Волдеморта, были затухающие в камине угли. Они едва тлели, и осветить ничего не могли.

Но все же, временами взгляду удавалось выловить очертания вещей. Помимо камина, также были два больших мягких кресла, повернутых к нему. Между креслами стоял изящного вида маленький столик для напитков. У стены, что примыкала к лестнице, разместился диван с суконной обивкой, а над ним в рамках висели, должно быть, фотографии, Гермионе не удалось их разглядеть. На нем можно было в погожий день сидеть и любоваться садом из окна, которое было напротив.

По левую правую сторону от двери располагалась небольшая кухня, куда Волдеморт мельком заглянул, взмахнул палочкой, но не нашел там ничего интересного для себя. Затем он повернулся к зияющей чернотой лестнице. В полумраке его худая фигура казалась еще страшнее, а из-за тусклого света палочки кожа на лице отдавала синевой. Только глаза поблескивали в темноте красноватыми огнями.

— Подождите, — Гермиона посмотрела на волшебника. — Вы же уже были в доме. Разве Вы не снимали с него чар?

— И опять вопрос о твоей внимательности, девочка, — голос был недовольным, как у преподавателя, в сотый раз объясняющего нерадивому ученику простейший урок. — Как давно по-твоему покинули дом?

— По крайней мере, сутки прошли, и даже больше, и… — она осеклась. — Хотя странно, что камин еще не погас.

— А должен был. Даже волшебный камин должен был уже погаснуть. Кажется, что с момента побега Поттеров прошло всего несколько часов.

Какая чушь! Должно было пройти куда больше времени, ведь они были в поместье, потом они сбежали в дом Гонтов, там пробыли всю ночь и… Ведь когда Волдеморт ее схватил, он как раз вышел из дома Поттеров, разгневанный тем, что не обнаружил их там. Или он не заходил в дом? Тогда как?

— Заходил я в дом! — рявкнул волшебник, отчего Гермиона резко подскочила и больно ударилась бедром о какую-то тумбочку, или столик, — в темноте она не различила. — Я хочу кое-что проверить. Поднимись наверх!

Гермиона гордо мотнула головой, показывая, что она отказывается выполнять указания Волдеморта. Однако он вдруг вскинул палочку, а нога девушки сама шагнула на ступеньку. Гермиона вопросительно оглянулась на Волдеморта, а тот выжидающе смотрел на нее, затем снова взмахнул палочкой.

ХЛОП!

И мощная волна заклинания повалила ее на пол. От резкого толчка дыхание выбило из ее груди. Спина так резко взвыла болью, что на глазах выступили слезы. Все же Поттеры подготовили отличный прием.

— Слишком слабая ловушка, — пробормотал Волдеморт, наклонившись над Гермионой. — Вставай!

Он неожиданно протянул ей руку.

Гермиона отвела его ладонь в сторону и подняла на него полный укора взгляд. Затем она с видимым усилием села на пол и попыталась вздохнуть. Только было, ей показалось, что все не так плохо, как могло бы быть, как Волдеморт буквально выбил почву у нее из-под ног.

— Вы попытались меня убить, — яростно зашипела она.

— Не то чтобы пытался, — Волдеморт опустился рядом с Гермионой. — Мне нужно было кое-что проверить.

— Не-е-ет, вы хотели именно убить меня. Как вам не стыдно, еще и таким трусливым образом!

— Тру… — Волдеморт поперхнулся от ее наглости. — Отчего я вообще должен перед тобой оправдываться? — Вставай уже!

Гермиона нехотя поднялась на ноги, было унизительно выполнять то, что ей велит Волдеморт. Хотя подняться с пола, конечно, стоило, не сидеть же теперь на нем веки вечные. Пока Гермиона отряхивала мантию, темный маг убирал защитные чары, опутавшие лестницу. Странно, что на дом было наложено столько чар. Ведь Волдеморт должен был убрать их прошлой ночью, или он что-то пропустил? Гермиона тяжело вздохнула, как раз в тот момент, когда волшебник буднично произнес:

— Я все убрал, можешь идти наверх, — его тон был таким, будто Гермиона испугалась крохотного мышонка, а Волдеморт милостиво его устранил с пути.

Идти первой ей теперь не хотелось.

— После вас, — фальшиво улыбнулась она и добавила: — Лорд.

Его глаза полыхнули алым светом в темноте. Но он, видимо, решил не обращать внимания на сей выпад и просто двинулся вверх по лестнице. Делать нечего и Гермиона двинулась вслед.

— А я тебя изначально предупреждал, чтобы ты ждала на улице, — бросил он.

Гермионе подумалось, что Темный Лорд стал довольно разговорчивым.

* * *

На втором этаже ничего стоящего внимания Волдеморт вновь не обнаружил. Гермиона пыталась разглядеть убранство дома Гарри, отметив про себя, что его родители очень постарались, оформляя детскую. Комната была оформлена просто, но видно было с какой душой подбирались вещи. Небольшая кроватка, надо которой висел модуль с метлами и звездами, он колыхался сам по себе, будто от дуновения легкого ветерка. В углу была маленькая игрушечная метла, не по возрасту маленькому Гарри, конечно, а видимо купленная на вырост. Сразу было видно, что в доме жил страстный любитель квиддича.

Волдеморта же, судя по всему, то как Гермиона разглядывала детскую, разозлило еще больше. Он в раздражении пнул детскую кровать, а затем, для верности приложил ее пламенным проклятьем. Гнев пылал из каждой поры волшебника и, девушка невольно поежилась, представив, что Темный маг решил бы сорвать свой гнев на ней.

Вздохнув, Гермиона прислонилась спиной к дверному косяку. Щекой она прижалась к шершавому дереву и прикрыла глаза. Должно быть ее попытка исправить события прошлого к хорошему не привела… А ведь ее предупреждали, еще профессор МакГонагалл ей говорила на третьем курсе, что с временем шутки плохи — оно никогда не будет на стороне того, кто пытается его изменить.

Волдеморт закатил глаза, глядя на расстроенную девушку. Он вдруг усмехнулся и подошел к ней, будто прочитав только что ее мысли.

— А ты думала, что ты предупредишь Поттеров об опасности и вот он счастливый конец истории? — улыбка его превратилась в оскал. — Ты забыла, о том, что только благодаря смерти Лили меня не стало на долгие четырнадцать лет?

Не забыла Гермиона, конечно же, она надеялась, что Поттеры как-то подготовятся, смогут дать отпор, а вышло, что они просто скрылись. Она была уверена, что светлая сторона непременно найдет способ разобраться с Волдемортом, но видимо не скоро… Скорее всего теперь придется искать Дары и быстро, до вмешательства Гермионы у Дамблдора были годы на это, сейчас же время шло на… недели? Дни?

И о Дарах теперь знал Волдеморт. Вернее, он знал, что они не сказка.

И он прочел ее мысли. Снова.

Даже в полумраке была видна ухмылка Волдеморта, он победно взирал на девушку, которая сама себя загнала в угол.

— Пора возвращаться в дом Гонтов, грязнокровка, — нарочито весело проговорил он и протянул Гермионе руку. — Не упрямься, иначе я применю силу, — надавил он.

* * *

Покосившийся дом Гонтов, как в прошлый раз его саркастично назвал Волдеморт «поместье», стоял точно таким, каким он запомнился Гермионе прошлой ночью. Хотя ей казалось, что в него должны были прилететь несколько заклинаний, но казалось, что все разрушения на доме оставлены только лишь временем. Волдеморт задумчиво провел бледными пальцами по деревянной двери, будто что-то ища. Затем он внимательно осмотрел стену возле двери. Лицо его было сосредоточенно, а тонкие губы плотно сжаты в единую линию.

Гермионе казалось странным, что дом не выглядел так, будто у его стен была магическая стычка. Она рассудила, что Волдеморту это тоже не нравилось.

— Как-то странно, что никаких повреждений нет, — тихо произнесла она.

— Ты тоже заметила? — не оборачиваясь, спросил маг. — Я был уверен, что в стену влетела Бомбарда.

Да, кажется, перед самой аппарацией к пещере кто-то запустил это разрушающее заклятье в дом.

— А внутри? — Гермиона вдруг спохватилась. — Малфой сидит связанным в гостиной!

Волдеморт искоса посмотрел на нее и усмехнулся.

— Мне кажется, что ты зря за него переживаешь, девочка.

На этих словах он отворил дверь и вошел внутрь. Гермиона же с опаской заглянула через его плечо. Ей было странно, что Темный Лорд вот так просто заходит, не проверив, есть ли кто в доме. Но все было ровно так, как и в прошлый раз. Никаких следов вторжения. А ведь глупо было бы со стороны Ордена Феникса, придя к дому и дав бой его хозяину, не зайти внутрь после того, как тот сбежал.

В гостиной не было и следа Малфоя-старшего, как и не было следов от ужина и завтрака, а ведь уборкой точно никто не занимался, да и домовиков Гермиона тут не заметила. Волдеморт же застыл посреди маленькой гостиной, его вид говорил о том, что он сосредоточенно над чем-то размышляет.

— Кажется, стоит навестить дом Блэков, — наконец изрек Волдеморт.

— Глубокой ночью? — удивилась Гермиона.

Волшебник бросил на девушку презрительный взгляд.

— Что с того?

* * *

Прийти к дому на площади Гриммо мог только тот, кто знал о существовании дома. Ни на каких картах он не значился, ни на волшебных, ни, тем более, на маггловских. Судя по тому, как дом себя медленно явил перед Волдемортом и Гермионой, темный маг был вхож в него. Хоть хозяева дома и не были из своры Пожирателей, но явно благоволили Темному Лорду и его идеям.

Со стороны улицы дом уже выглядел несколько запущенным, но еще не успел превратиться в заброшенное нечто, каким он запомнился Гермионе. Истоптанные каменные ступени вели к видавшей виды двери, выкрашенной черной краской. Не было ни ручки, ни замочной скважины, вместо этого на двери висел молоток, начищенный до блеска, в форме извивающейся змеи.

Волдеморт взошел по ступеням вверх и три раза громко стукнул молотком, оповещая хозяйку о своем прибытии. Сначала было тихо, но затем за дверью послышались медленные шаги, недовольное бормотание, потом, видимо, когда стало ясно КТО стоит за дверью, бормотание затихло, а шаги ускорились. Явственно слышалось, как торопливо отпираются замки, а затем дверь отворилась. За ней стоял домовик, Кикиммер. За его спиной стояла хозяйка дома Вальбурга Блэк, ее портрет Гермиона часто видела в коридоре, когда бывала в доме ранее, поэтому узнала ее без труда. Эльф хотел было поклониться, но подняв взгляд на посетителей, тут же выпрямился и скривился. За что тут же получил от своей хозяйки клюкой по спине.

— Как ты смеешь не оказывать должного почтения Темному Лорду! — Вальбурга Блэк яростно на него шипела на домовика, вид у нее при этом был крайне испуганный и, какой-то отрешенный. — Немедленно поклонись, нечисть!

Кикиммер вновь скривился, но приказ выполнил. С видимым усилием он изобразил поклон, не отрывая напряженного взгляда от посетителей дома.

Обстановка была не так запущена, как при Сириусе, когда он поселился тут в одиночестве, как в тюрьме. Обои в коридоре хоть и были старыми, но не успели так сильно выцвести и не весили лохмотьями. Паутина пока не залепила роскошную люстру под потолком, хотя и начала подбираться к ней. Хотя часть портретов уже висела, как попало.

Вальбурга, явно разбуженная поздним визитом своих гостей, выглядела несколько неряшливо. Одной рукой она куталась в серую вязаную шаль, а другая рука ее опиралась на трость с головой змеи. Вид ее был менее цветущим, чем на портрете. Гермионе подумалось, что миссис Блэк очень несчастна.

— Вы-ы, чем вызван ваш визит? — пожилая женщина посмотрела на Волдеморта, а затем покосилась на Гермиону.

— У меня к вам небольшое дело, миссис Блэк, — а этот мужчина умел разговаривать учтиво, когда того желал. — Позвольте, я вам быстро изложу его суть в столовой.

— Конечно, — женщина опустила голову и повела за собой темного волшебника.

— А ты, стой тут! — приказал Волдеморт Гермионе, оставляя ее наедине с Кикиммером в коридоре.

Раз уж все так удачно сложилось и Гермиона осталась один на один с домовиком, она решила не терять ни минуты, схватив его за руку, она присела на корточки.

— Послушайте меня внимательно, мистер домовой эльф, — сбивчиво начала девушка полушепотом. — Я знаю, что вы пытаетесь выполнить последнее задание хозяина Регулуса, пытаетесь уничтожить медальон…

Кикиммер, поначалу бормотавший о том, что негоже ему разговаривать с гостями, вдруг замолк и с вниманием посмотрел на Гермиону.

— Вам его не уничтожить… Это, это крестраж, ему ни по чем обычная магия. Только Альбус Дамблдор знает, как разобраться с ним. Вам нужно немедленно отнести его в Хогвартс. Лучше прямо сейчас. Чем дольше вы будете медлить, тем меньше шансов, что у вас получится выполнить приказ Регулуса.

Кикиммер, на удивление, очень внимательно слушал, что ему говорят, и как только последние слова слетели с губ Гермионы — щелкнул пальцами и растворился в воздухе. Одновременно с этим, дверь в коридор открылась, и из нее показался Волдеморт. И хотя произошли эти события практически в одно мгновение, кажется, Темный Лорд успел заметить исчезающего эльфа. И тут же догадаться о том, что произошло.

— Ты! — непривычно высоким голосом воскликнул он и в мгновение ока оказался рядом с побелевшей Гермионой. — Что ты ему наговорила!

Гермиона выпрямилась и с вызовом посмотрела на мужчину.

— Я сказала ему правду, — ровным голосом произнесла она. — Про медальон, и про кре…

— Ах ты…

Бледная рука волшебника моментально выхватила палочку из складок черной мантии. Его яростный взгляд, будто лезвие, полоснул по лицу Гермионы.

Девушка вновь почувствовала, как ей не хватает воздуха, совсем, как в той пещере. Она попыталась нащупать опору, но руками удавалось ухватить только воздух. Рот ее открывался, как у рыбы, выброшенной на берег. Ноги перестали слушаться, и она чувствовала, как оседает на пол.

В полузабытьи она взглянула на Волдеморта и он отчего-то показался ей озадаченным.

— Опять? — волшебник уже почти склонился над ней и поднес холодные пальцы к ее шее. — Прекрати притворяться, я пока не успел тебя заколдовать!

Он оглянулся на Вальбургу Блэк, вышедшую к ним в коридор, должно быть подумав, что заклятье наложила она, но у той в руках не было волшебной палочки.

С последним вздохом голова Гермионы откинулась назад, тело расслабилось в последних судорогах, а затем…

В лицо ей подул холодный ночной ветер. Такое знакомое ощущение. Она неуверенно открыла глаза.

Годрикова впадина! А рядом стоял хмурый Волдеморт.

— Почему? — вырвалось у нее.

— Я думал, что ты начнешь догадываться раньше, — на удивление спокойно произнес волшебник. — Ты втянула меня в какой-то временной парадокс.

Гермиона в задумчивости смотрела на Волдеморта, сидящего на диване и листавшего какую-то книгу. Взгляд его темных глаз блуждал по строчкам, губы были плотно сжаты в тонкую нитку. Сама же девушка находилась на полу, спиной она прислонилась к дверному косяку. Она до сих пор не могла поверить, что попала в парадокс, но то, что происходило, не могло быть ничем иным. Закусив губу, Гермиона подняла взгляд к серому потолку крохотной гостиной.

Ведь когда-то профессор МакГонагалл ее предупреждала, что шутки со временем нельзя шутить, пыталась до нее донести насколько это опасно. Даже давала читать литературу на эту тему и вот, как только подвернулся случай — Гермиона, позабыв обо всех наставлениях, понеслась менять историю. Как же это…

— Да, очень глупо, — оторвал Волдеморт взгляд от книги. — На твоем лице все написано, — спокойно объяснил он, что мысли ее не читал.

— Но почему в этот раз он продлился только до ночи? В прошлый раз прошли почти сутки… — неуверенно спросила Гермиона.

— В прошлый? — Темный Лорд прикрыл книгу, прижав страницы указательным пальцем. — Ты про тот прошлый раз, когда ты угодила в ловушку спустя десять минут после того, как мы появились в Годриковой впадине?

Она не стала ему отвечать, но подняла глаза, чтобы прочитать название книги, которую он держал в руках. «Временные петли и искажения» — гласила обложка.

— Итак, все заканчивается, когда я близка к смерти.

— Нет, я бы сказал, что все начинается сначала, как только ты умираешь, — Волдеморт встал с дивана и потянулся, не выпуская книгу из рук. — Я проверял дважды и, оба раза ты точно была мертва. — Он посмотрел на Гермиону. — И заметь, что это не я тебя убивал, ты погибала сама, без посторонней помощи, — его тонкие губы растянула ухмылка.

— То есть тогда, перед лестницей, вы собирались проверить, перенесет ли моя смерть нас обратно на улицу? А та ловушка, она вовсе не оглушила меня, а у… — Гермиона обхватила руками голову.

Волдеморт уже стоял в дверях, поравнявшись с девушкой. Он наклонился к ней и прошептал таким ледяным тоном, от которого по спине у Гермионы побежали мурашки:

— Да, в доме я хотел проверить, вернемся ли мы обратно, если ты умрешь.

Затем он резко выпрямился и вышел из гостиной.

— Я иду отдыхать, а от тебя, чтобы ни звука!

Гермиона молча проводила взглядом его худую фигуру в темной мантии. Спать ей не хотелось совсем, после всех этих событий, да и его последних слов, она была настолько взвинчена, что даже думать не могла о том, чтобы лечь отдыхать.

Как только темный маг скрылся в спальне, она встала с пола и подошла к книжным полкам. С нескрываемым интересом, она стала изучать коллекцию Волдеморта. Библиотека была не богата книгами, да еще и большинство касались темномагических искусств. На полке она смогла найти только небольшую брошюру авторства Сола Крокера, помимо той книги, что прихватил с собой Волдеморт.

Усевшись в объятия мягкого дивана, Гермиона погрузилась в чтение. Правда ничего такого, чего бы она не знала, там не было. За исключением одного: в работе Крокера говорилось о том, что все волшебники, пробовавшие путешествовать на большие временные расстояния — погибали, но при этом описывался всего один условно успешный эксперимент. В ходе этого эксперимента некая Элоиз Минтамбл переместилась на пятьсот лет в прошлое и пробыла там около пяти дней. Однако, по возвращении, время забрало эти сотни лет из ее жизни — ее тело состарилось на пятьсот лет. Вскоре после возвращения волшебница умерла в страшных мучениях.

Гермиона в ужасе захлопнула брошюру. Сердце бешено колотилось.

— Ладно, Гермиона, ты переместилась не так далеко, как Минтамбл, — попыталась вслух она себя успокоить. — Потеря шестнадцати лет не так и велика в общем-то… Но как же не хочется их терять, о Мерлин!

— Я сказал «ни звука», — послышался недовольный голос из-за стены.

Девушка вздрогнула от неожиданности. Видимо диалог с самой собой у нее проходил излишне горячо. Несмотря на свое взволнованное состояние, она вдруг сладко зевнула. Все же она очень устала, эта ситуация выжала из нее все соки.

Решив, что пара часов отдыха не помешает, Гермиона свернулась калачиком на диване и моментально провалилась в тревожный сон.

* * *

— Все-таки не выдержала и уснула, — раздался едкий голос Волдеморта над ухом у Гермионы.

От неожиданности она подскочила на диване и кувырком свалилась на пол, больно ударившись, во время падения, бедром. Мужчина тут же занял ее место на диване и уселся в позе нога на ногу. Он заметил книгу, которую перед сном читала Гермиона, приподнял ее двумя пальцами и быстро пролистал.

— Нашла что-то интересное грязнокровка? — буднично поинтересовался он.

— Нет, — буркнула с пола Гермиона, и потерла заспанные глаза.

Пышные кудри во время сна сбились на голове девушки в каштановое гнездо, а на левой щеке отпечатался рисунок обивки дивана. Вид был настолько нелепым, что Темный Лорд усмехнулся. До этого девчонка выглядела куда собранней, а сейчас и мантия съехала на плечо, и одна из штанин на джинсах слегка закаталась наверх.

— Прочитала только про то, что при путешествиях на большие расстояния есть вероятность постареть на то время, на которое было перемеще-е-ние, — она зевнула и, нарочито театрально, потянулась.

— Не хочется стареть, да? — Его ухмылка стала шире.

Волдеморт явно пытался показать Гермионе, что они похожи больше, чем ей кажется, раз потерять шестнадцать лет жизни для нее страшно. В ответ она просто пожала плечами и, поднявшись с пола, принялась оправлять свою одежду.

— Хотя вообще написано, что путешественники на длительные расстояния не выживали, — добавила она, спуская штанину джинсов вниз.

— Да, я также читал всю ночь и не смог найти что-то, что может мне помочь, — мрачно произнес Волдеморт.

— Вы же сказали, что ушли отдыхать.

— Да, отдыхать, от тебя, — закончил он тему. — Иди в ванну и приведи себя в порядок, затем подай завтрак.

Гермионы фыркнула. Надо же, дает ей милость на то, чтобы умыться. И тут же отдает приказания, как какому-то домовому эльфу. Но так как она не знала, когда на нее снова снизойдет радость в виде горячей воды, а также приличной еды, перечить девушка не стала. Она, молча, развернулась спиной к Темному Лорду и отправилась в коридор.

Ванная являлась небольшой комнаткой с еле горевшей лампочкой. Тут было также небольшое окно напротив двери, но от времени оно стало таким грязным и закопченным, что едва ли пропускало солнечный свет. И даже в полумраке она ужаснулась своему отражению в зеркале — лицо ее стало за это время не намного румяней, чем у Волдеморта в его худшие дни. Под глазами залегла глубокая тень. Гермиона даже оттянула нижнее веко, чтобы проверить, нет ли там полопавшихся сосудов.

Очень хотелось принять ванну, но девушке подумалось, что вряд ли ее отпускали на такое долго время. И что Волдеморт вполне может ворваться к ней и выволочь наружу, если ему покажется, что она слишком долго тут торчит. Потому наскоро умывшись прохладной водой, пригладив непослушные каштановые кудри мокрой щеткой, она поспешила из ванной на кухню.

* * *

Библиотека дома Малфоев стала ненадолго пристанищем Волдеморта с Гермионой. Он сидел в кресле, обложившись книгами, несколько фолиантов висело в воздухе перед глазами темного мага, а страницы в них сами переворачивались. Он изучал одновременно их все. По его недовольному взгляду было понятно, что ничего толкового в книгах ему не удалось найти.

Гермиона тем временем изучала полки с книгами в поисках того, что могло касаться времени и различных аномалий. Украдкой она поглядывала на Темного Лорда. Сейчас он не казался ей таким уж ужасным. Если отбросить прочь ее предубеждения на счет его персоны, то его можно было бы назвать вполне симпатичным мужчиной. Не писаным красавцем, как его описывали в молодости, но приятным. Его тонкий аккуратный нос, тонкие черты лица, только черные глаза его отливали алым цветом и излишне бледная кожа. Также черные волосы, торчащие в стороны, как будто он никогда не причесывался.

Но отчего-то Гермионе казалось, что в голове ее как-то путано сложены воспоминания обо всех последних днях. Вроде бы они и в строй шли, по хронологии, но какими-то урывками.

— Ты хоть что-то стоящее там нашла? — разорвал тишину властный голос Волдеморта.

— Нет, в основном разные сказки, легенды… — повернулась к нему девушка, прежде поставив книгу обратно на полку.

Волдеморт разочарованно вздохнул. Книги, висевшие вокруг него, слегка завибрировали.

— И у меня ни строчки о парадоксах.

— На самом деле о парадоксах я читала раньше, — задумчиво пробормотала Гермиона. — Но…

Темный Лорд воодушевленно привстал с кресла.

— Но? — книги рухнули на пол.

— Но в маггловских книгах…

— Маггловских, — вздохнул Волдеморт. — И что же ты вычитала в этих маггловских книгах?

На мгновение девушка задумалась, она закусила губу и сосредоточенно посмотрела вдаль. Отойдя от книжной полки, она подошла к большому окну, глядящему на сад, и постучала указательным пальцем по стеклу.

— В середине восьмидесятых, один маггловский астрофизик выдвинул, то есть, выдвинет теорию о «принципе самосогласованности времени», — начала она тихо говорить, вспоминая прочитанные некогда строки. — Этот принцип потом назовут в его честь — «принцип самосогласованности Новикова». Он выдвинул гипотезу о том, что время должно само устранять возможные парадоксы и если вернуться во времени и попытаться что-то изменить, то любые изменения в прошлом будут уже известны в будущем и станут частью его истории.

— Ну, то есть ты это прочитала и все равно не смогла избавиться от соблазна изменить прошлое? — скептически прервал ее Волдеморт. — А что он писал о парадоксах? — в его голосе появилось больше заинтересованности.

— Он также приводил пример возможного парадокса во времени, его называют «парадокс дедушки», — было ощущение, что Гермиона читает с учебника. — Когда путешественник во времени отправляется в прошлое и случайно убивает своего дедушу, так как он убил деда, то не рождается его отец, не рождается сам путешественник, а значит, в машину времени он не садится и дедушку никто не убивает, — тут она почувствовала, как у нее закружилась голова, но уперев руки в подоконник решила закончить. — В итоге дед жив, путешественник садится в машину времени, возвращается назад и случайно убивает деда, и возникает парадокс. Эту гипотезу впоследствии дорабатывали другие маггловские ученые, но решить «парадокс дедушки» пока никто не смог. И-и-и… Это нам никак не поможет, — Гермиона опустила голову.

— Как тебе вообще пришло в голову читать маггловские книжки? — Волдеморт вопросительно изогнул бровь.

— На третьем курсе мне давали маховик времени, чтобы я могла успевать посещать все занятия, на которые записалась, и я немного почитала про теорию времени…

— Немного? — мужчина скептически хмыкнул. — Ладно, а что еще ты вычитала?

— Теорий довольно много и… Ох, — она пошатнулась, едва не упав она схватилась за книжную полку.

— Опять? — Волдеморт поднялся из кресла и подскочил к Гермионе. — Ты опять умираешь?

Девушка неуверенно кивнула и скорбно посмотрела на Темного Лорда.

— У нас должно быть в запасе еще два часа минимум, — прошептал он, подхватывая ее. — Как это происходит, ты не чувствуешь почему вдруг снова начала умирать?

Гермиона замотала головой.

— Не знаю, мне… мне…

— Попробуй сосредоточиться, — Волдеморт серьезно вглядывался в ее лицо. — Может быть это нам поможет. Ты не чувствуешь, что происходит вокруг такого, чего мы не видим?

— Это, — Гермионы попыталась сделать вдох. — Я будто, будто… Ох, как будто это огонь или…

Ее рука безвольно обмякла, а Волдеморт опустил тело девушки на пол.

— Вот черт, — негромко выругался он, прежде чем знакомая мгла затянула его обратно в Годрикову впадину.

* * *

— Теорий довольно много, — Гермиона продолжила беседу в Годриковой впадине, как ни в чем не бывало. — Есть еще теория о многомерности Эверетта. Если кратко, то путешественник не может верну…

— Ты только что лежала бездыханной в библиотеке Малфоев и первое, что ты говоришь после нашего перемещения это: «Теорий довольно много», — Волдеморт издевательски передразнил ее фразу. — Тебе же говорили, что ты странная, грязноровка?

Это и правда было слишком странно и даже слишком типично для Гермионы. У нее резко случилось дежавю, будто это Снейп ей выговаривает за то, что она невыносимая всезнайка.

Потому в ответ она только зло посмотрела на Волдеморта и, не говоря ни слова, зашагала вниз по улице. Прохладный прыткий ветер рвал ее волосы, как разодранный стяг. Темный маг смотрел, как ее тоненькая фигурка сопротивляется вихревым порывам. Мантия мгновениями вздымалась над хрупкими плечами, словно черные крылья.

На губах его заиграла усмешка, он не злился, как обычно, его скорее забавляла эта ситуация и сердящаяся Гермиона.

— И куда ты пошла? — крикнул он ей вслед.

Гермиона не оборачиваясь, шла упрямо вперед, делая нарочито большие шаги. Голова ее была гордо поднята вверх, а кудри, словно знамя реяли над бледным лицом.

Одним взмахом волшебной палочки Волдеморт нагнал ее и преградил путь. Он обхватил ее за плечи и развернул к себе, прикрывая от пронизывающего холодного ветра.

— Ладно, давай возьмем за основу, что мы попали во временную петлю из этого твоего «парадокса деда», — сдался он и произнес вместо извинения, хоть Гермиона и не настаивала на том, что они в «парадоксе деда». — Какие способы решений описывались, ты читала?

— Я читала, но решений там нет, и нет ни одного, которое могло бы нам подойти…

— Хорошо, а если мы попробуем использовать маховик времени? — Волдеморт привычным движением ухватил девушку под локоть.

— В парадоксе? — она перевела на него испуганный взгляд. — А мы не сделаем только хуже?

* * *

И снова в Годриковой впадине дул сильный холодный ветер, от которого хрупкая девушка, кутаясь в тонкую мантию, пыталась скрыться за спиной своего высокого спутника.

— Мы в который раз уже возвращаемся? — обратился он к девушке.

— Я… Это… — Гермиона задумалась, ей снова показалось, что она о чем-то забыла или что-то упустила. — Кажется в пятнадцатый. Я же говорила вам, что это не решит проблему, как бы вы хуже не сделали…

— Раз мы тут, то не сделали, — пробормотал высокий черноволосый мужчина. — Наверное, — добавил он после небольшой паузы.

Он вынул волшебную палочку и привычным жестом выбил на каменном заборе небольшой крестик. С некоторых пор он каждое их возвращение оставлял метку, но также каждое возвращение убеждался в том, что метка исчезла со своего места.

— У меня ощущение, что завтра уже не наступит никогда, — внезапно пробормотал он, когда Гермиона взяла его под руку.

— Что? — переспросила она, удивленно приподняв бровь. Ей и в голову не могло прийти, что ее спутник может впасть в отчаяние.

— Что завтра не будет и рассвета мы не увидим. У меня есть предложение — давай напьемся и разгромим дом Малфоев? — внезапно пылко произнес Волдеморт и выжидающе посмотрел на Гермиону, которая, нахмурившись, выпустила его руку.

— Какая глупость! — она отступила на шаг, но выражение ее лица было скорее напускной бравадой, чтобы не показать, как на самом деле эта затея ей по душе. — Он же ваш соратник и нельзя так с ним обходиться!

— На следующем витке парадокса от разгрома не останется и следа, пошли! Тем более, что «завтра» никогда не наступит, мы с тобой будем всегда жить только во «вчера»! — его голос сорвался на веселый крик. — Можно себя не сдерживать, ведь следующая ночь перенесет нас обратно в чертову Годрикову впадину!

Этот его новый лозунг звучал, как из маггловских фильмов о подростках, где молодежь беспробудно пьет всю ночь, чтобы утром огрести на пятые точки неприятностей.

По мнению Гермионы Волдеморт действительно начал впадать в отчаянье. Иначе она не могла объяснить, с чего вдруг ему пришло в голову заняться разгромом дома своего ближайшего прислужника.

— Итак, начнем с «Кабаньей головы», а там посмотрим дальше, — Волдеморт уже начал планировать, как они проведут этот виток парадокса.

— Мерлин, это какой-то извращенный «День сурка», — шепотом выдохнула Гермиона, поежившись.

— Что, прости? — кажется, ее спутник проявил явный интерес к этой фразе.

Она не знала, стоит ли ей объяснять ненавистнику магглов о том, что означает эта фраза, но его пытливый взгляд говорил о том, что он не отстанет от Гермионы, пока она не даст объяснений.

— Есть такой маггловский фильм, — начала она, глядя, как Волдеморт устало поднимает глаза к небу. — Главный герой оказывается во временной петле, один и тот же день повторяется снова и снова.

— И как он выбрался из петли? — уже почти без интереса спросил волшебник.

— Ну-у-у, он был грубым, заносчивым, завистливым, немного злобным, я бы сказала, — Волдеморт, все еще державший девушку под локоть, сильно стиснул его. — Ему пришлось стать лучшей версией самого себя, — решила закончить она.

— То есть сейчас я — худшая версия себя, по-твоему? — его белозубый оскал прорезал мрак.

— Явно не лучшая.

Вся ночь прошла под лозунгом «никакого завтра» и отчаянные крики семьи Малфоев.

Гермиона будто в оцепенении наблюдала, как Волдеморт, после того, как он прихватил бутылку виски в «Кабаньей голове», шел по аллее в направлении дома Малфоев и раскидывал разрушающие заклятья в разные стороны. Она понимала, что останавливать его нет никакого смысла, по дороге сюда она несколько раз попыталась вразумить его, но он не внял ее увещеваниям.

Самое ужасное, что к разгрому присоединились и другие Пожиратели, не все, к счастью. Некоторые пытались утихомирить Волдеморта, однако толку от этого было меньше, чем от просьб Гермионы.

До самого рассвета над рушащимся поместьем раздавались крики: «Завтра никогда не наступит!»

Но утро их встретило нежными лучами солнца, робко осветившими развалины особняка. Они мягко скользнули по битому стеклу, бывшему когда-то прекрасным витражом в гостиной, прогулялось по мелкой щепке, которая некогда была роскошным обеденным столом, а теперь лежала, будто мартовский снежок, на разворочанных клумбах. Робкие рассветные лучи даже на мгновение остановились на лице Волдеморта, осветив его широкую ухмылку.

— Завтра наступило, как видите, — произнесла Гермиона за его спиной, скрестив руки на груди.

Он обернулся к ней, морок алкоголя спал, и он со смешанными чувствами взирал на последствия вчерашнего шабаша. Однако предаваться грусти он не собирался, четким движением, вошедшим уже в привычку, он подхватил Гермиону под локоть и аппарировал в дом Гонтов.

Как только они очутились в Литтл-Хэнглтоне, у Гермионы перед глазами вдруг промелькнула вспышка. Будто дом окружили члены отряда Ордена Феникса и ждали появление пары наизготове. Она готова была поклясться, что четко видела, как кто-то выпустил заклинание в ее сторону, понимая, что увернуться она не успеет — Гермиона крепко зажмурилась.

— Что с тобой? — вывел ее из транса ледяной голос Волдеморта.

Открыв глаза, девушка поняла, что кроме них возле дома никого нет. Никаких следов засады, никакого Ордена. Ни души.

— Мне привиделось, — медленно ответила она и высвободила свою руку из хватки Темного Лорда. — Ничего.

— Ничего? — он с интересом посмотрел на нее.

Гермионе стало казаться, что чем дольше она находится в этом парадоксе, вернее, чем дольше она находится в компании Волдеморта, тем путанее становятся ее мысли. И путанее собственные воспоминания.

— Я бы сказал, что это ты от страха предо мной так побелела, но ты меня уже давно не боишься, грязнокровочка, — заметил он, нависнув над ней, разглядывая ее лицо.

— И мы опять у этого чертового дома, — раздраженно пробормотала она и быстрым шагом направилась в сторону фамильного гнезда Гонтов.

Гермиона не задумывалась о том, что тут полно защитных барьеров, способных отбросить их назад в Годрикову впадину. Волдеморт об этом помнил, он несколько раз взмахнул палочкой, чтобы убрать с пути часть из них.

— Мы несколько дней на ногах, — процедил он, догнав внезапно для него осерчавшую Гермиону и поравнявшись с ней.

— Вы этой ночью уже устроили себе отличный «перерыв», — едко бросила она, а затем остановилась.

— С каждым разом ты все наглее, — раздраженно заметил Темный Лорд.

Ей совершенно не хотелось идти в этот старый мрачный дом. Он ей до чертиков надоел, как и его хозяин, стоявший рядом.

И как же она устала. Как же утомил ее этот бесконечный парадокс, круг за кругом не меняющиеся декорации и никакими усилиями это было не разорвать. Она была настолько вымотана, что хотелось выть и кричать. Должно быть, Волдемортом руководили похожие чувства, когда он решил разгромить дом Малфоев.

Ей сильно хотелось не только кричать, ей хотелось навредить кому-то, больше всего, конечно же, Темному Лорду. Кидаться заклинаниями, или бить его кулаками.

Но больше всего ей хотелось наподдать самой себе — идиотке, которая решила, что вмешиваться в ход времени, это отличная идея. Громкий крик вырвался из ее груди, и Гермиона рухнула на землю, ударившись в бессильные слезы.

Все это время Волдеморт стоял в стороне, наблюдая за срывом девушки. Наконец, он подошел к ней и присел рядом в траву у тропинки, ведущей к дому.

— Так ты злишься? — усмехнулся он и весело посмотрел на Гермиону. — Не сдерживайся, кричи громче.

Гермиона подняла на него заплаканные, но удивленные глаза.

— Я на себя злюсь, а не на вас, — буркнула она, поднимаясь с земли. — В этот раз дольше, чем обычно… — Гермиона подняла свои карие глаза к небесному безоблачному ультрамарину. Почему-то ей показалось, что раньше она произносила уже эти слова, но при других обстоятельствах. Но что уж там — все последние дни Гермионы сплошное дежавю.

* * *

Гермиона тяжело шагала по полю, жухлая осенняя трава похрустывала под толстой подошвой ботинок. Волдеморт молча шел за ней, крутя в тонких длинных пальцах свою волшебную палочку. Лицо его источало мрачную сосредоточенность. Весь его вид выдавал, что ему не нравилась вся эта ситуация. Девчонка, которая с каждым днем его боялась все меньше, ее участившиеся приступы гнева. У него были мысли о том, будто он медленно меняется с ней ролями и постепенно уступает ей главную партию на сцене.

Его раздражало ее упоминание магглов к месту и нет, и то, что в принципе, эти упоминания не были лишены смысла.

Сам парадокс уже вызывал смех своей абсурдностью. За прошедшие дни они выяснили, что обычно все длится не дольше двенадцати часов, временами заканчивается немного раньше, временами на несколько часов позже. Перезапускается он всегда со смертью девчонки. Возможно, смерть Волдеморта тоже его могла бы перезапустить, но он категорически не хотел это проверять. Смерть Поттеров парадокс не разрывала, смерть кого бы то ни было, кроме этой лохматой девицы, вообще никак не сказывалась на нем.

По пути Гермиона вдруг негромко вскрикнула, а затем опустилась на корточки и потерла лодыжку. Волдеморт подошел к ней с немым вопросом во взгляде.

— Кажется, уколола ногу… — пробормотала девушка и поднялась. — Все хорошо.

Довольно нескоро они вышли к подножию холма, на котором высился заброшенный огромный особняк. Как только взгляд зацепился за очертания дома — волшебнику стало не по себе.

— Вот тут мы остановимся, — Волдеморт грубо схватил Гермиону за плечо.

— Почему? Это… — она обернулась и под его напряженным взглядом осеклась. — Это дом вашего отца, — тут же сама себе тихо ответила она.

Молча, Волдеморт развернулся и медленно пошел обратной дорогой. Тут он почувствовал, как сердце замерло на мгновение и резко обернулся к Гермионе. Она лежала в траве, едва дыша. Быстро оказавшись рядом с ней, он заметил на оголившейся лодыжке две отметины. Такие отметины ему приходилось видеть слишком часто.

— Змея, — он цокнул языком. — Как можно спутать укус змеи и укол? Какая глупая, — произнес он прежде, чем снова оказался в опостылевшей Годриковой впадине.

* * *

В этот раз Волдеморту надоело ходить по улице, сидеть в Литтл-Хэнглтоне или в особняке Малфоев. Поэтому он настоял на том, чтобы сидеть в Белой виверне — пабе в Лютном переулке. Лишние уши и глаза его ничуть не смущали, так как он полагал, что эта ночь точно не последняя и даже если их с Гермионой секрет донесется до чьих-либо любопытных ушей, то большого вреда от этого не будет.

Правда, для верности он все равно навел на их столик отводящие чары.

— Давайте лучше подумаем, почему в этот раз парадокс длился дольше обычного, — прошептала Гермиона, стараясь не шуметь.

— Потому что мы не были заняты его решением, — ответил Волдеморт, наливая себе огневиски.

Гермиона поежилась, она бывала в Лютном переулке нечасто, и он наводил на нее угнетающее настроение. А уж в такой компании тут было абсолютно неуютно. Под вывеской с серебряной виверной, выдыхающей пламя, скрывался небольшой темный бар, еще более угрюмый, чем Кабанья голова. Хотя запах здесь был, конечно, поприятнее. По стенам были развешаны старые портреты волшебников, большинство полотен закоптились или сильно потемнели от времени. Видимо за ними хозяева особо не следили.

Сидела эта парочка волшебников, конечно же, в самом углу. Гермионе казалось, что со стороны они выглядят с Волдемортом очень странно — явный темный маг, и совершенно точно не одна из его приспешниц.

— Потому что все ваши Пожиратели слетелись в особняк Малфоев, чтобы вас утихомирить, — закатила к потолку глаза Гермиона. Она сидела без напитка. Пить алкоголь она не хотела, а заказывать ей что-либо другое Темный Лорд отказался.

— Не все, некоторые помогали в разгроме, — говорил Волдеморт с улыбкой, будто вспоминал о чем-то прекрасном; он сделал большой глоток виски. — До самого утра тлел пожар…

— А в прошлые разы ваши приспешники были предоставлены сами себе и творили всякое, может быть… — Гермиона коснулась его руки. — Возможно, что они совершали нападения на магглов и…

— И «парадокс Деда» — это ты? — Темный Лорд поставил стакан с недопитым виски на стол с такой силой, что часть напитка выплеснулась. — Что ж, это можно проверить. Где ты жила с родителями?

— Хампстед, в Лондоне, — успела пролепетать Гермиона, прежде, чем Волдеморт обвил пальцы вокруг ее запястья и они аппарировали.

* * *

Дома, преимущественно, частные, встречались на их пути. Хоть ночь была темной, но уличная подсветка неплохо справлялась с тем, чтобы освещать путь Волдеморта и Гермионы. Свернув с главной улицы, они прошли к небольшому озеру, на берегу которого расположилось несколько таун-хаусов. По берегам озера росли вековые дубы, осины и тисы, уже успевшие сбросить часть своей листвы.

Как же давно Гермиона тут не была. На глаза невольно навернулись слезы, от воспоминаний о родителях, о прожитых тут годах. А главное, о том, что ей пришлось пожертвовать всем этим, ради победы над тем, кто сейчас шагал рядом с ней.

— Не дешевый район, — произнес Волдеморт, глядя по сторонам.

— Ну, мои родители неплохо зарабатывали, — стушевалась Гермиона.

— Для того чтобы тут жить недостаточно «неплохо» зарабатывать, нужно быть очень состоятельным человеком. Не всякий чистокровный мог бы позволить себе дом в этом районе.

— Вы преувеличиваете, — Гермиона отвернулась и посмотрела на темные воды озера.

В самом деле — жизнь тут обходилась не дешево, но ей не нравилось говорить о состоянии родителей, так как сама она к этому отношения не имела. Хотя в этом и была капля кокетства ее стороны.

— Ты стала мне дерзить, спорить и пререкаться со мной, — зло ухмыльнулся Волдеморт, крепко сжав тонкий девичий локоток. — Это от того, что ты внезапно обрела бессмертие?

— И не надейтесь втянуть меня в эту игру, — недовольно фыркнув, девушка вырвала свою руку из его ладони. — Мы пришли. Вот мой дом.

Один из этих больших таун-хайсов на берегу реки, третий вход, если считать от главной дороги. Окна в доме не горели, чтобы было не удивительно, ведь все приличные люди в это время спали, а не слонялись под мелкой моросью дождя в поисках приключений. Гермионе было тяжело смотреть на свой маленький уютный дворик, обведенный живой изгородью и остриженных туй. Тут прошло ее детство, самые беззаботные годы жизни и совсем недавно она попрощалась с этим местом, казалось бы, навсегда.

А теперь она сама привела к дому Темного Лорда для того, чтобы выяснить, не происходит ли здесь чего-либо, что может быть причиной их странной ситуации.

Волдеморт первым вошел во двор и начал его осматривать. В полумраке, едва освещаемом тусклым светом уличных фонарей, его высокая тощая фигура выглядела, так, будто это сам Мор явился спрашивать долги с живых. Он едва не наступил на игрушечного пластмассового слоника, забытого на крохотной лужайке. Гермиона смутно помнила эту игрушку, только увидев ее сейчас, она вообще вспомнила, что у нее такая была. Негромко выругавшись, волшебник подошел к светлой двери, ведущей в дом.

— Все так миленько, аж тошно, — пробормотал он.

— Не всегда же всему быть мрачным, как у вас, у Блэков, у… — попробовала парировать Гермиона в ответ и споткнулась о его ледяной взгляд. — Некоторые любят уют.

В ответ он только недовольно хмыкнул и достал палочку.

— Только аккуратнее, — предупредила Гермиона, а мужчина лишь отмахнулся от нее. Он слишком спешил попасть в дом.

Однако этому событию случиться было не суждено. Словно порыв ветра над их головами пронеслось несколько теней. О том, что это летели несколько Пожирателей, Гермиона догадалась потому, что одна из теней вдруг истерично хохотнула.

Отшатнувшись от двери, Волдеморт схватил Гермиону за руку и увлек за собой, под тень живой изгороди. Он приложил палец к своим тонким губам, призывая ее молчать, и стал напряженно следить за происходящим. У девушки и мысли не было шуметь, хотя ей и очень этого хотелось. Пока они сидели в засаде, ее обуревали мысли о том, что же должно произойти? Пожиратели нападут на дом? Только на дом Гермионы или на соседей тоже? Мерлин, сколько же людей пострадает сегодня ночью.

— Прекрати так дрожать, — прошипел Волдеморт у нее над ухом. — Ты мне мешаешь.

Только сейчас она поняла, что ее пробрал нервный озноб от предчувствия того, свидетельницей чего ей предстоит стать.

— Остановите их, пожалуйста, — вдруг попросила она.

— Вроде и умная девочка, но такая глупая, — снова зашипел на нее Волдеморт и сдавил ее плечо. — Сиди и смотри.

Только, вроде как, ничего не происходило. Пожиратели кружили над домами, но действий никаких не предпринимали. Если они и планировали, что-то сделать, то пока этого не было видно. Гермиона уже было подумала, что все, как услышала на дороге…

— Господи, Генри, как уже поздно! Нужно было брать такси до самого дома, а не устраивать прогулку мимо озера, — Гермиона услышала голос своей матери со стороны главной дороги. — Надо было выходить раньше, мы ее теперь не уложим, потому, что она выспалась у твоих родителей.

— А я предлагал остаться у них, — зевнул отец Гермионы. — Завтра наша зайка поставит на уши весь дом…

У нее сжалось сердце от боли. Она так давно их не видела… И даже если она вернется назад, в своем время — они ее уже никогда должно быть не вспомнят. Их голоса с главной дороги приближались, а Гермионе все больше хотелось выглянуть и хотя бы одним глазком посмотреть на родителей.

— Сиди, — Волдеморт уже держал ее не только за плечо, но и перехватил ее руку.

— Но ведь они же… — на глаза девушки навернулись слезы.

* * *

Эта смерть была случайностью, специально семейство Грейнджеров никто не убивал. Но все произошло благодаря необдуманным действиям нескольких Пожирателей смерти. Если бы только они не устроили шоу в небе с запусканием черной метки, криками и визгами. Со стороны они выглядели, словно стайка взбесившихся подростков, которым забыли рассказать о том, как нужно себя вести. Если бы… Если бы только водитель, один единственный, ехавший по главной дороге, отвлекшийся на представление в небе, не сбил по-случайности, такую же зазевавшуюся чету Грейнджеров.

Удар выглядел не так, как это показывают в маггловских фильмах. Машина ехала не с огромной скоростью, и сначала казалось, что она едва заденет миссис Грейнджер. Но от резкого импульса, женщина, с ребенком на руках, отлетела к кустам, а там, ее висок не выдержал столкновения с бордюром. Ребенка, маленькую Гермиону, во время падения, женщина выпустила из рук и та попала под колеса тормозящего автомобиля, который вовремя остановиться не успел. Что стало с отцом, Гермиона увидеть не смогла, потому что вновь рухнула без дыхания к ногам Волдеморта.

В Годриковой впадине она потонула в рыданиях. Размазывая некрасивые слезы, текущие по покрасневшему лицу, она опустилась на землю и давала волю чувствам. В этот раз ее рыдания были куда сильнее, чем в тот, когда она накричала на Волдеморта.

Сам он возвышался над ней и с напускным безразличием наблюдал.

— Ну вот, теперь все понятно — мы в «парадоксе Деда» и в роли деда у нас маленькая грязнокровка. Нам нужно только не дать погибнуть маленькой тебе, и время потечет, как надо, — заключил Волдеморт.

Гермиона не могла ему ничего ответить из-за душивших ее слез.

— Они… они… — пытаясь отдышаться начала, было, она.

Вздохнув, Волдеморт опустился рядом с ней на колени. На его лице не было ни злости, ни негодования, скорее оно выражало некоторое сожаление.

— Я так уже устала, — призналась Гермиона, опустив голову.

Волдеморт неожиданно обнял ее за плечи и, прижав ее к себе, мягко погладил по пушистым волосам.

— Я тоже устал, грязнокровочка, тоже…

Вдвоем они прибыли в тот странный особняк. И в этот раз Гермиону уже не сковывал страх и ужас, она спокойно шла рядом с Темным Лордом, не испытывая неловкости. Все эти бесконечные витки времени стерли ее страх перед ним, даже сблизили. Хоть она все еще испытывала к нему неприязнь, но жгучей ненависти как таковой уже не было.

Гермиона держалась ближе к нему, так как от Волдеморта угрозы не чувствовала, а вот от его приспешников... Они могли ей навредить, вполне. Как и в прошлый раз, они прошли в большой зал, в котором у камина стояло все тоже мягкое кресло, обитое красным сукном. Волдеморт опустился в кресло и сделал Гермионе знак, чтобы она встала рядом. Чуть помедлив, она подошла к нему, опустила руку к подлокотнику и слегка коснулась пальцами его холодной руки. Он поднял на ее тяжелый взгляд, и она быстро одернула руку.

Волдеморт собирался им приказать не трогать Хампстед, вернее выставить там охрану возле ее дома. К чему было устраивать все эти церемонии, Гермиона не понимала. Хотел вкусить прежней властной жизни, от которой отошел из-за парадокса?

Как и в самую первую ночь, сюда стали прибывать Пожиратели. Открыто разглядывать девушку они не решались, но взгляды она на себе вновь замечала. Недоверчивые, испытывающие, от кого-то даже ненавидящие.

— Мой Лорд, кто это? — высокий женский голос, с нотой истеричности. Кажется, это была Беллатриса, в другом витке этот вопрос задавал Люциус Малфой.

— Тебя это не касается! — непривычно громко рявкнул Волдеморт. — Наше собрание меняет свой вектор.

По залу разнесся, было, ропот, но под пристальным взглядом Темного Лорда все разговоры стихли. Пожиратели, как под гипнозом смотрели на своего господина.

— Хампстед, — прошипел он. — Если кто-то из вас решит отправиться туда сегодня ночью, или проложить свой путь через городок…

Он замолк, чтобы на зал опустилась драматичная пауза. Затем в абсолютной тишине он продолжил:

— Умрет. От моей руки.

— М-мы не посмеем, милорд, — прозвенел в тишине голос Люциуса.

— Ты! И ты! — Волдеморт вытянул руку и указал на двух Пожирателей в масках. — Отправляйтесь туда и проследите!

Так властно и грозно он выглядел, что у Гермионы перехватило дыхание. Когда она перестала его бояться? Или, точнее, когда он перестал показывать ей только эту — властную свою сторону?

— Все же, кто она, милорд? — такой знакомый голос за маской… Гермиона напрягла память, чтобы вспомнить его…

— Мой ключ, — процедил Волдеморт, вставая с кресла и делая Гермионе знак, чтобы она шла за ним.

Словами ей повторять было не нужно, она и так поняла, что задерживаться не стоит. Она поспешила пойти за ним, стараясь не отставать ни на шаг. Да, рядом с ним было определенно спокойнее. Если бы только он вернул ей ее палочку…

— Ключ? — вопрос задала Беллатриса.

— К победе, — не оборачиваясь, ответил Темный Лорд. — Собрание окончено.

* * *

Он завел ее в ту саму спальню, в свои покои в этом странном доме. Камин уже был разожжен и отблески от огня танцевали на стенах причудливыми темными тенями. Вновь осмотревшись, Гермиона отметила, что тут не так уж и ужасно, не та гнетуще, как ей показалось в самом начале. Должно быть, этот парадокс слишком сильно на нее повлиял. И на него. После его представления перед ближним кругом, где от его грозного взгляда и обволакивающей давящей ауры — новая перемена. По комнате шел уже другой Волдеморт, из Годриковой впадины, уставший.

Он стянул с себя мантию и кинул ее на кресло к камину, едва не задев графин с водой.

— Надо отдохнуть, — он лег на кровать и глянул на Гермиону. — Ложись.

Стоя рядом с каминной полкой, она все же не решалась подойти. Все казалось слишком странным.

— Не на пол? — она с сомнением на него посмотрела. Впервые он предложил ей лечь рядом, что было необычно.

Уголок его губ дернулся:

— Можешь лечь и на пол, я не против.

— Вы слишком добрый в этот раз, — девушка с недоверием на него покосилась, но все же присела на край кровати. — Помню, как в прошлый раз тут очутилась, и как было…

— Жутко, — продолжил за нее Волдеморт, — ты была в ужасе.

Она не просто в ужасе была, она буквально в тот раз тряслась от страха, не могла и слова вымолвить. А он, словно тюремщик, сидел в кресле, еще и полагал, что она могла подумать будто он… И такая разительная перемена.

—Хорошо, теперь маленькую тебя не тронут, и парадокс рассосется, осталось только подождать, — он заложил руки за голову.

— Но парадокс и с моей гибелью перезапускается.

Гермиона неожиданно для себя легла рядом с ним, но не слишком близко. В первую ночь она чуть не умерла от страха, представив, что он может лечь рядом. Сейчас с ним было как-то… спокойнее?

— Помните же — ловушка в доме у Поттеров? Он тогда перезапустился.

Волдеморт скосил на нее уставшие глаза.

— Не учел, — он ухмыльнулся, как в тот раз, когда предложил разнести особняк Малфоев. — Давай я попробую убить тебя сейчас и проверить вернемся ли мы обратно?

— Нет уж! — Гермиона резко села в кровати и гневно уставилась на Волдеморта, прежде, чем понять, что он пошутил. — А если я насовсем умру?

— Сделаешь мне величайшее одолжение и освободишь от своего назойливого присутствия, — он не добавил «девочка», как обычно.

— И на ком тогда вы будете тренировать свое остроумие? Некому будет оценить, — она столкнулась с тяжелым серьезным взглядом Волдеморта. И решила увести тему от своей мнимой гибели. — Вот сейчас мы можем предположить, что если в детстве я не умру, то это даст нам больше времени до перезапуска, — она снова опустилась на подушки, на этот раз немного ближе. — И вообще, почему у вас все проблемы решаются чьей-то смертью?

— Потому что это всегда работает, — он прикрыл глаза.

Тени от пляшущего в камине огня скользнули по его резким чертам, подчеркнув морщинку на переносице и ввалившиеся глаза. Ему отдых был необходим.

Гермиона подумала, что тоже могла бы сомкнуть веки, всего на мгновение — чтобы дать глазам отдохнуть…

* * *

Открыв глаза, она поняла, что все же ее сморила мягкость кровати и тепло камина, и… Она осторожно поднялась на локте. Огонь уже погас и в комнате царил полумрак, Волдеморта не было. Без него ей стало жутко. Он и в прошлый раз предупреждал держаться рядом с ним, говорил, что не все его приспешники послушны. А тут сам куда-то ушел…

И живот предательски урчал. Когда они ели последний раз? Гермиона пыталась вспомнить. Ну да, перед Хамстедом, но не ели, а сидели в баре, где Волдеморт заливал в себя спиртное.

Осторожно опустив ноги на пол, Гермиона поднялась с кровати и осмотрелась. Комнату освещал только тусклый лунный свет, лившийся через окно. Она подошла к нему осторожно, встала с краю и выглянула. Что-то от дома двигалось быстрой мерцающей искрой, пересекло лужайку и побежало к лесу. Это был крохотный…

— Патронус? — удивленно прошептала она. — Зачем кому-то из Пожирателей запускать Патронуса? Если только…

В прошлый раз на дом напали Авроры. Должно быть, кто-то из приспешников их предупредил с помощью Патронуса и те устроили облаву. Они и сейчас ее устроят, а чертова Волдеморта нет на месте! Если ее случайно убьют, то все снова перезапустится. И им придется вновь повторять эту ночь сначала. Почему-то она даже не задумывалась, а может ли умереть тут сам Волдеморт и что будет, если убьют ЕГО, а не ее.

Гермиона решила, что самым правильным будет пойти искать пропавшего Темного Лорда. И убедить покинуть дом, пока не поздно.

Осторожно отворив дверь, она выскользнула из покоев Волдеморта и крадучись направилась по коридору, озираясь по сторонам, она пошла его искать, вот только… Ей стоило бы заглядывать в каждую комнату или звать его по имени? После того, как она представила у себя в голове эту картину, то с трудом сдержала смешок.

— Силенцио, — услышала она тихое шептание за своей спиной. — Я уж думал, ты никогда не выйдешь из этой комнаты.

Тот же самый знакомый голос. Такой знакомый и такой мерзкий. Она слышала этот голос в зале из-под маски.

Резко обернувшись, она остолбенела. Молодой Питер Петтигрю стоял за ее спиной и целился в нее волшебной палочкой. Гермиона никогда и подумать бы не смогла, что трус Питер вдруг решится на такой странно отчаянный поступок. И, должно быть, Патронуса тоже он отправил…

Она раскрыла рот, чтобы сказать ему какой он мерзавец, но связки не издали ни звука.

Гермиона решила, что лишение голоса не сможет помешать ей наделать шума. Но только она собралась начать топать ногами, как Питер сделал шаг к ней.

— Н-не смей шуметь, — прошипел он, схватив ее за руку. — Ты идешь со мной.

Он боялся, но действовал. Как странно это было для Питера, такое невозможно было представить… Но вот он вывел под прицелом палочки ее из особняка, предварительно наложив скрывающие чары, вот они пересекли лужайку, прячась в тени кустов и он повел ее к лесу. Значит и Патронус был его рук делом. И в тот раз Авроров вызвал именно он…

Лес объял их тьмой, созданной ветками, заслонявшими лунный свет. Легкий ветер покачивал их кроны, едва заметно шепча свою мрачную песнь.

Почему Гермиона пошла с Питером? Ей стало интересно — куда приведет ее это событие. До этого все парадоксы она проходила рука об руку с Волдемортом.

Как только они вышли в лес, Питер ухватил ее за руку, и она ощутила знакомый толчок аппарации. Гермиона едва устояла на ногах, когда они переместились. У Волдеморта это выходило куда лучше, чем у Питера, который умирая от страха предавал своего хозяина. Но Гермиона не могла понять из-за чего.

Они оказались недалеко от Хогвартса, сразу после перемещения Питер снял с Гермионы заглушающее заклинание.

— Волдеморт тебя убьет, Питер, — первое, что сказала ему Гермиона, покачав головой.

Руки у Петтигрю затряслись, но затем он совладал с собой.

— У-у меня другой вопрос — почему он до сих пор не убил тебя? — дрогнувший голос выдал, как сильно его испугали слова Гермионы. Как долго он сомневался в правильности того, что делает

Гермиона вопросительно изогнула бровь. В неясном лунном свете, стершем весь румянец с щек Питера Петтигрю, его лицо выглядело еще более жалким. Осунувшимся, обреченным.

— Все заметили… — он нервно облизнул губы. — Даже Беллатриса… Его мягкость к девчонке, у которой нет палочки, — он вцепился в ее плечо. — Ты же маггла?

Гермиона покачала головой.

— Ты должна быть магглой! Почему он отдал такой странный приказ!

В панике Питер сделался еще страшнее. Кажется, он понял, что натворил и теперь его била дрожь от страха.

— Все сложно и я... — осторожно начала она, но почувствовав, как его пальцы буквально впились в плечо, почувствовала острую неприязнь. — Я не стану это обсуждать с тобой, Питер Петтигрю. — А затем добавила: — Хвост.

Услышав своей прозвище, Питер сменился в лице, будто его ударили хлыстом.

— Откуда ты..? — на его лице читались непонимание и ярость. — Я уже обещал, что приведу тебя, идем!

Питер грубо схватил Гермиону за предплечье и потащил к Хогвартсу. Она бы и сама пошла без его понуканий, но он буквально не давал идти ей спокойно и волок по каменистой дороге.

— Судя по всему, Темный Лорд падет, а мне не хочется подаваться в бега, — бормотал Питер, ведя Гермиону к Хогвартсу. — Они уже поняли, что это я раскрыл тайну, но если я приведу Альбусу Дамблдору девчонку, которую привел с собой Темный Лорд, может быть, они смилостивятся...

У самых ворот она заметила высокую фигуру в остроконечной шляпе. Конечно же, Питер хотел ее привести именно к Дамблдор, о чем Гермиона уже и сама догадалась. Она стряхнула с себя его руку, и ускорила шаг. Только сейчас увидев живого Альбуса Дамблдора, девушка ощутила всю утрату, которую они понесли с его уходом. Тут он был жив…

— Директор… — прошептала она.

Но подойти она не решилась. Да и ничего странного не было бы для Дамблдора в том, что какая-то молодая волшебница его узнала — все же великий светлый маг.

— Доброй… ночи, сэр, — она склонила голову в знак приветствия и ожидая приглашения.

— Доброй, мисс… — он внимательно посмотрел на нее из-под очков-половинок.

— Грейнджер, сэр, — Гермиона закусила губу и все же сделала шаг навстречу.

Дамблдор посмотрел на Петтигрю, стоявшего чуть позади в тени, ссутулившись.

— Спасибо, Питер, что доставил ее сюда, — а затем снова обратился к Гермионе. — Он сказал, что Том называл вас своим ключом? В каком смысле?

Вот так — с разбегу и в карьер, сразу в лоб вопрос. Гермиона думала, что Дамблдор начнет подход к этому вопросу мягче.

— Это… сложно… — ответила она уклончиво.

— Вы предупредили Лили и Джеймса об опасности? — он внимательно на нее смотрел, изучал. — Лили описывала девушку, похожую на вас.

Она кивнула. Лили, Джеймс и маленький Гарри значит, уже были под защитой Альбуса Дамблдора. Директор Хогвартса сделал шаг навстречу к Гермионе.

— Обычно Том тщательно подбирает слова, — он задумчиво смотрел на нее. — Почему же он называет вас своим ключом?

«Потому что он хотел выглядеть на собрании своих ублюдков убедительнее!», — чуть не сорвалось с языка у Гермионы. Но вслух она хотела произнести нечто другое, только было, она открыла рот, как истошный крик, раздавшийся за спиной, заставил ее обернуться.

Питер кричал нечеловеческим голосом, хватаясь за левое предплечье — за метку, которая, видимо, вспыхнула болью. Он упал на колени, обхватывая руку.

— Мило-о-о-орд! — завыл он в агонии.

Вот как Волдеморт умел наказывать тех, кто пытался от него уйти… Даже если реальной угрозы их действия не представляли. Не щадил их, методично доводил до исступления болью, даже не глядя на их мучения. Просто чтобы покарать, показать, что он есть сила.

Гермиона стояла посреди школьного двора и в ужасе наблюдала, как Петтигрю с криком катается по земле. Он хватался в агонии за левое предплечье, будто пытаясь содрать кожу со своей руки, и страшно кричал.

— О, Мерлин, — девушка сделала шаг к нему. — Но как ему помочь?

— К сожалению, пока есть связь с меткой — никак, — ответил ей глубокий и спокойный голос Альбуса Дамблдора. — Его хозяин сейчас наказывает его за то, что он посмел предать.

— Какой кошмар, — Гермиона, кажется, совсем позабыла, насколько на самом деле жесток Волдеморт. Картина мучавшегося от нестерпимой боли Петтигрю ее напугала.

— Питер связался со мной несколько часов назад и сообщил, что Темный Лорд привел с собой очень странную девушку, без волшебной палочки. Вы волшебница, мисс?

— Да, я — магглорожденная, — кивнула девушка.

Профессор Дамблдор задумчиво погладил свою окладистую белую бороду и внимательно посмотрел на Гермиону из-под своих очков-половинок.

— Я не лучший знаток в легилименции, но с вами явно что-то не так… Кажется вам стирали память?

В шоке она смотрела на него, осознавая, что он прав. Ей постоянно казалось, что все скачет какими-то урывками, провалами, идет неровно. Такое с ней проделать мог только этот чертов…

— Какая же он мразь… — прошипела Гермиона.

Она снова повернулась к Питеру, не зная, как ему помочь, и вдруг почувствовала знакомое удушье. Схватившись за горло, она опустилась на землю. Опять она должна была умереть. Волдеморт решил перезапустить парадокс, лишь бы она не поговорила с Альбусом Дамблдором…

— Что с вами? — директор склонился над ней, в его глазах читалось искреннее недоумение.

— Он меня не отпускает… — прошептала она, опадая на землю. — Чертов псих…

* * *

Они стояли в Годриковой впадине. Вдвоем. Опять. Она не знала в который раз на самом деле.

Гермиона злилась, она с ненавистью смотрела на Волдеморта. Его ухмылка, змеящаяся по бледному наглому лицу, выводила ее из себя особенно сильно. Теперь, когда она поняла причину своего состояния, ей хотелось его убить. Впервые в жизни ей хотелось кого-то задушить собственными руками.

— Ну и куда ты делась? — он смотрел на нее так, будто ничего не произошло. — Я вышел всего на минуту.

— Ты прекрасно знаешь, куда я делась! — рявкнула на него Гермиона.

Он удивленно поднял бровь.

— Что? Я не мог допустить, чтобы ты рассказал старику то же самое, что и мне.

— Сколько раз мы нас самом деле перемещались в Годрикову впадину, Том? — грозно и с нажимом произнесла Гермиона.

— Как ты меня назвала, гря…

— Сколько раз?! — ее звонкий голос эхом разнесся над округой. Она схватила его за рукав черной мантии и потянула к себе.

Глаза Волдеморта от этого тона и жеста расширились, а лицо стало серым, как дождливое небо.

— Сколько? — повторила Гермиона, продолжая его держать.

— Больше сотни, — спокойно ответил он, высвобождая рукав.

— Ты украл несколько месяцев моей жизни! Моих воспоминаний.

— Воспоминаний обо мне, — парировал волшебник.

— Ты явился в дом моих родителей и убил меня, — тихо прошептала Гермиона.

— А как еще мне было вернуть тебя назад? Прийти за тобой в школу? — в ответ на эту фразу Волдеморта, Гермиона удостоила его уничижительного взгляда. Он и тут — в парадоксе — боялся встречи со своим бывшим профессором…

— Зачем ты стер мои воспоминания? Что такого чудовищного ты сотворил, что решил, что мне лучше об этом забыть? — голос звенел от негодования.

— Теперь ты мне уже тыкаешь, да? Смелая девочка, — недобро усмехнулся Волдеморт.

Но Гермиона была слишком зла. Так зла, что готова была с кулаками на него кинуться.

— Верни мою палочку, Том, — снова это забытое имя хлестануло по Темному Лорду.

— Нет, — ответил он, ухмыляясь.

— Верни, не то… — Гермиона сделала шаг к нему навстречу и вдруг запустила руку под его мантию, в поисках внутреннего кармана.

— Не то «что»? — он перехватил ее тонкую ручку и отвел от своей груди. — Что ты мне сделаешь без палочки? — издевательски спросил он и склонился к ее лицу. — Ты ведь не можешь ни-че…

Гермиона решилась на отчаянный шаг, она резко подалась вперед, обвила левой рукой его шею и, склонив к себе, поцеловала. Она думала, что он ее после такого проклянет, но…

Он смял ее в объятиях и жадно ответил на поцелуй, когда ее ладонь проникла под черную мантию, чтобы вытащить волшебную палочку — Волдеморт предупреждающе прикусил ее за нижнюю губу. Но не стал останавливать пальцы Гермионы, продолжавшие пробираться к внутреннему карману. Напротив, он обнял ее крепче, взял за подбородок и мягко надавил большим пальцем, призывая разомкнуть губы. Его влажный язык тут же скользнул в ее рот, как только она подчинилась. Голова кружилась от того, насколько властно он ее удерживал, как горячо отозвался на неумелую попытку спровоцировать.

— Каждый раз это так волнительно, — прошептал он, отстраняясь от нее.

— К-каждый? — Гермиона в ужасе смотрела на него. — Это не первый раз?

— Нет, — усмехнулся он, плотнее прижав ее к себе. — И не второй, — его голос опустился до интимного доверительного шепота. — Я могу сказать тебе, что у нас с тобой произошло впервые.

Он был так близко, что его горячее дыхание щекотало на ледяном ветру вспыхнувшую щеку Гермионы, на языке она все еще чувствовала его горьковатый вкус. Слабо кивнув, она подняла взгляд на его черные, с красным отблеском, глаза.

— Ты впервые догадалась, что я краду твои воспоминания, — его губы коснулись ее уха.

— Верни мои воспоминания! — в руках Гермиона сжимала свою палочку, которую успела-таки вытащить во время поцелуя.

Хотя, Волдеморт скорее позволил ей это сделать. Он до сих пор стискивал ее в объятьях, а взгляд его был полон лукавства, будто играл с ней. Не воспринимал ее всерьез, зная, что ничего существенного она ему сделать не сможет.

— Там много личного, помимо неумелых поцелуев, — покачал он головой, усмехаясь.

Этот игривый отказ выглядел натуральной издевкой. Лицо Гермионы вспыхнуло гневом, а глаза заблестели от нахлынувшей ярости. Положив ладонь ему на грудь, она попыталась оттолкнуть Темного Лорда, но он только крепче ее к себе прижал.

— Я тебе не верю, — она прожигала его взглядом. — Лжешь...

Ее палочка взметнулась в воздух, но Волдеморт тут же перехватил руку и завел за ее спину. Он наклонился к ней так близко, что на губах она чувствовала его горячее дыхание.

— Думаешь? — его пальцы коснулись виска Гермионы, и она вскрикнула от неожиданности, провалившись в его мысли. Перед ней, словно видение, выплыло из тумана воспоминание...

Сначала ей показалось, что она в кромешной тьме, но затем... Ее щеки запылали, когда она поняла, что происходит. Ненавистный ей дом Гонтов, спальня, узкая кровать, свистящий шепот Волдеморта и она, Гермиона Грейнджер, принимающая ласки от него. Стонущая в его губы, извивающаяся под ним в постели, впивающаяся ногтями в его бледную кожу. Она видела его глаза перед собой — алчущие, жадные, она чувствовала его поцелуи на пылающей коже, его толчки в себе — резкие, сильные. Ее сердце замирало каждый раз, когда он наполнял ее собой.

Воспоминание резко оборвалось, оставив после себя тянущее ощущение внизу живота. Ноги едва держали, только руки Волдеморта на талии не давали опуститься на землю. Она… Она не…

— Мой первый раз… — прошептала она в настоящем. — Только не с тобой... Я не могла… — но екнувшее в груди сердце подсказало, что еще как могла.

— Ты стала привязываться ко мне, — он отпустил ее, наконец, и она почувствовала, как тепло его тела покинуло ее, отдавая промозглому ветру. — Все самое важное, что касается решения парадокса, я тебе оставил, не переживай.

Волдеморт говорил о стертых воспоминаниях, словно о погоде. Будто это совершенно ничего не значило — подумаешь, выдернул из книги пару страниц!

— А с чего ты взял, что те воспоминания были не важны? — в негодовании Гермиона сжала палочку в кулаке с такой силой, что едва не сломала ее. — Может быть меня во время... Осеняло догадкой...

— Если тебя что и осеняло, то не догадка, — злая усмешка растянула его тонкие губы.

— Ты же должен понимать, как работает мозг, как строятся рассуждения... — пыталась она воззвать к его рассудительности, но осеклась. — Это не из-за того, что я начала привязываться... Это ты ко мне привязался! Ты...

Цунами негодования накрыло Гермиону, хотелось его бить, царапать, кусать. А он смотрел на нее этим насмешливым самодовольным взглядом свысока. Волдеморт явно получал удовольствие от этого момента.

— С меня хватит, я ухожу!

Гермиона развернулась на каблуках и зашагала прочь от него. Ей хотелось уйти куда угодно: в запретный лес, в Азкабан к дементорам — лишь бы подальше от Годриковой впадины.

— Мы в этой чертовой впадине застряли из-за тебя, Гермиона, — Волдеморт возник прямо перед ней, будто из тумана, хлопка аппарации даже не было слышно. — И уйти ты не можешь, я верну тебя столько раз, сколько потребуется.

— Ненавижу... — она сверлила его отчаянным взглядом.

— Ты всегда мне это говоришь, — кажется, он был счастлив, что она сдалась, наконец. — Каждый раз, — он протянул руку и по-хозяйски положил ее на талию Гермионы. — Каждый раз, ты целуешь меня первая, а потом пытаешься сбежать, и каждый раз все заканчивается одинаково.

Гермиона вопросительно изогнула бровь, будто спрашивая его: «Как?»

— Страстно, — он с азартом на нее посмотрел.

Внезапная перемена его отношения настораживала. Будто он сбросил с себя маску. Как прошлой ночью на собрании Пожирателей, когда он предстал в своем старом амплуа, от которого Гермиона за все это время успела отвыкнуть.

— Не волнуйся, когда я с тобой наиграюсь и сотру тебе память снова — то опять натяну привычный тебе образ, — Волдеморт будто прочел ее мысли.

* * *

Гермионе приходилось идти под руку с Темным Лордом, он не позволял ей отстраниться даже на шаг от него. После того, что она сделала по прибытию… После того, что он ей показал… Она должна была бы чувствовать неловкость или стеснение, но она ощущала, как по венам ее течет обжигающий гнев. Ладонь левой руки стискивала его локоть до тупой боли в костяшках. Пальцы правой руки сжимали палочку, которую Гермиона очень хотела направить на Волдеморта.

Тени от оголенных ветвей сада, словно паучьи лапы, тянулись вслед за ними. От ощущения некой потусторонности невозможно было отделаться.

Она подняла на него взгляд — Волдеморт даже не смотрел на нее, продолжая шагать к особняку, тому самому в котором они были в первую ночь и в прошлую… Только мышцы под ее рукой напряглись, когда она сильнее сжала его — наверное, единственный признак, что он чувствует.

— Не понимаю твоего недовольства, — спокойно заметил он, ступая на вымощенную дорожку к дому. — Я показал тебе воспоминание по твоей просьбе.

Гермиона плотно сжала губы в тонкую нитку. Он пытался вызвать в ней какую-нибудь реакцию, чтобы затем осадить.

— Или ты хотела что-то… конкретное? — его глаза алчно сверкнули во тьме. — Самое интересное — я оставил для себя, Гермиона.

Щеки ее вспыхнули жгучим румянцем, будто от пощечины. Но поддаваться на его провокации она не собиралась.

Признаваться, что она расстроилась больше всего из-за того, что не помнит потерю невинности, ей не хотелось. Еще и с ним… Может быть это хорошо, что она ничего не помнила. Наверняка там были угрозы, манипуляции, слезы с ее стороны — точно ничего хорошего. Но эта сцена так все для нее перевернула. Ведь так не обнимаются под угрозами, и не двигаются под пытками… Она тряхнула головой, отгоняя мысли.

— Мерзавец… — тихо прошипела она.

Снова подняв на него взгляд, она заметила, как уголки его губ едва заметно дернулись вверх. Он наслаждался ее терзаниями! Гермиона едва удержалась от того, чтобы лягнуть его в лодыжку. Правда она понимала, что после такого его «милость» к ней, скорее всего, улетучится и ей придется лежать на земле под Круциатусом до тех пор, пока они не переместятся снова в Годрикову впадину. А потом, наверное, еще несколько раз.

— Еще я негодяй и подлец, — кажется, Волдеморта наоборот забавляла реакция Гермионы. — Давай подскажу пару ярких эпитетов, а то твой словарный запас этим вечером оскудел.

— Хочу поскорее разорвать этот парадокс, — она отвела от него взгляд, переведя его на окна большого особняка, выросшего перед ними. — И больше никогда тебя не видеть.

— Не представляешь, как я этого хочу.

Но голос его почему-то звучал иначе. Как будто он не слишком рад был случившемуся. Он точно не жалел о том, что совершил. Он сожалел о том, что все раскрылось.

Не хотелось идти снова в этот угрюмый особняк. Снова стоять там, как трофей рядом с ним. В первый раз это было настолько жутко, что Гермиона боялась, как бы у нее сердце не остановилось. В прошлый раз, конечно, куда лучше, если не считать похищения Питером и того, что произошло дальше… Даже не дал ей поговорить с директором Дамблдором, так испугался, что вернул все к началу.

Гермиона поймала себя на мысли, что Волдеморт на самом деле себя вполне неплохо чувствует в этой временной петле… Хотя он ее утешал, после того, как они поняли… Но когда они это поняли? Действительно недавно или прошло много-много перезапусков с тех пор, как она плакала у него на плече в Годриковой впадине? Насколько давно это было и сколько он всего стер?

Резко отпустив его руку, она направилась обратно к лесной чаще, от которой они шли, прочь от него и туда, где заканчивался антиаппарационный барьер. Пусть возвращает ее сколько угодно раз — она будет убегать снова и снова. Отбирать свою палочку и сбегать. И сама разберется с парадоксом без этого… харизматичного ублюдка.

— Ты куда направилась, Гермиона! — услышала она за своей спиной недовольный голос. — Гермиона!

Она обернулась к нему и зло посмотрела. Губы ее вновь сошлись в нитку, а брови нахмурились. Не хотелось ничего ему говорить. И теперь она уже стала Гермионой. Была грязнокровкой, потом получила уничижительное звание «девочка», а теперь доросла до права иметь имя.

— Я теперь даже вспомнить не могу, в какой момент ты позволил себе называть меня по имени, — Выпалила она, сжав руки в кулаки. Едко усмехнувшись, она презрительно добавила: — Том.

Лицо Волдеморта скривилось от отвращения при звуках собственного имени. Как же сильно он ненавидел и это маггловское имя и, видимо, свое прошлое, неразрывно связанное с ним.

— Повелитель?

За ссорой Волдеморт с Гермионой не заметили, как из дома вышли Пожиратели и обступили их кольцом. Хоть на них и были надеты серебряные маски, но непонимание разливалось по ночному воздуху, как плотный туман.

Внезапно стало не по себе, и Гермиона машинально сделала шаг в сторону Волдеморта. Она подняла на него взгляд и встретилась с его темными глазами, в которых читалась капля растерянности. Он не ожидал, что их перепалка будет услышана и что к ним выйдет ближний круг, заинтересовавшись происходящим. А еще Волдеморт не успел нацепить привычную маску, и сейчас его лицо выражало слишком много эмоций.

— Повелитель, что происходит?

— Кто она? — истеричный возглас Беллатрисы. Этот голос Гермиона не забудет никогда. — Как смеет она называть вас…

— Нет, Белла, важнее другое... — голос, принадлежавший Люциусу Малфою. — Кто он? Милорд никогда не позволил бы с собой так разговаривать!

К удивлению Гермионы, Волдеморт тоже сделал шаг в ее сторону и сделал ей знак, чтобы она встала у него за спиной. Девушка нерешительно подошла к нему ближе.

— А ты никогда и не осмелился бы со мной так говорить, — прошипел Волдеморт. — Скользкие типы, вроде тебя, могут лишь лизать сапог хозяина.

— Это не Темный Лорд! — незнакомый Гермионе тон.

— Самозванец! — послышалось со всех сторон.

— Девчонка! Все дело в ней! — громче всех кричала Беллатриса. — Сначала разберитесь с ней!

Гермиона увидела, как палочка Беллатрисы взмывает в воздух и целится в нее, но Люциус оказался быстрее свояченицы — его меткий Ступефай, еще бы секунда и заклятье попало в нее… Только Волдеморт вернул его обратно отправителю и Малфой рухнул на землю, сшибленный собственной атакой. Выхватив палочку, Гермиона выставила ее перед собой, правда она так давно не держала ее в руках…

Зеленый луч, летел в нее следом, она хотела отскочить в сторону, но в этот момент Волдеморт притянул ее к себе, уводя сразу из-под двух заклятий. Она судорожно вцепилась в его мантию, но он стряхнул с себя ее руки.

— Не мешайся, — прорычал он, отправляя следом несколько оглушающих.

Он действовал так четко и быстро, даже длинная черная мантия не мешала его движениям, его парирование атак, даже не бой, выглядело, словно ленивый танец. Тут для него не было соперников в мастерстве. Гермиона ни разу не видела его во время сражений, даже когда была битва в Хогвартсе — большую ее часть она пропустила, уничтожая крестраж. А те запугивания, которые он демонстрировал при ней, были не больше, чем игрой.

— Она — моя, — прошипел Темный Лорд, когда Пожиратели на время прервали атаки.

Выхватив взглядом из толпы одного низкорослого, он провернул палочку в воздухе и Пожиратель, схватившись за горло, будто на аркане пошел вперед к Волдеморту.

— Питер, маленький Иуда, — опасно тихо проговорил он. — Покажи им кто тут самозванец!

Схватив его левую руку, он быстро закатал рукав мантии Петтигрю и с садисткой ухмылкой ткнул палочкой в темную метку на предплечье. Питер моментально взвыл и начал опадать на землю, корчась, но, даже не пытаясь высвободить руку. С остальными Пожирателями было то же самое, кто-то держался на ногах и скулил, обхватив руку, кто-то же лежал на земле и кричал от боли. Те, кого Волдеморт успел сразить во время боя, теперь страдали вдвойне.

Гермиона осела на землю, прикрыв рот рукой от ужаса. Вот как он выглядел в гневе. Не так как с ней… Она-то думала, что когда он на нее срывался в пещере, что он зол, а он тогда еще сдерживался. От такого Волдеморта ей стало жутко. Его глаза пылали ядовито-ярким алым цветом, будто расплавленный металл. А крики Пожирателей усиливались, Беллатриса каталась по земле, истошно крича, серебряная маска слетела с ее бледного лица, обнажая гримасу боли.

— М-милорд… — голос Гермионы звучал глухо с земли, она не знала, как начать с ним говорить, как прекратить все это. — Д-давайте попробуем маховик…

Она тут же опустила голову, понимая, что он не будет ее слушать.

— Маховик? — переспросил Волдеморт, не прекращая пытку темной меткой. Взгляд его стал проясняться.

* * *

Медленно опустив палочку, Волдеморт повернулся к Гермионе. Его лицо было все еще перекошено яростью, но взгляд был не таким безумно злым. Он подошел к ней и молча протянул руку, чтобы помочь подняться с земли. Дрожащими  пальцами, Гермиона ухватила его ладонь. Слишком неожиданный жест. Прежде он так не поступил бы.

Беллатриса перевернулась на живот и подняла испачканное лицо на своего господина. В ее глазах читалась обида вкупе со жгучей ревностью. Пальцами она зарылась в пожелтевшую траву и в отчаянии заскулила:

— Нет, Мой Лорд… Зачем вам эта девчонка?

— Не твое дело, — сухо ответил он, не поворачиваясь.

С отчаянной ненавистью Беллатриса посмотрела в сторону Гермионы. От этого взгляда девушке стало не по себе, и она поспешила пойти за своим спутником.

Волдеморт шел, огибая тела своих слуг, не смевших даже голову на него поднять. Черная мантия струилась вокруг него, будто демонстрируя его гнетущую ярость. Подойдя к одному из слуг, он с силой пнул его в живот, так что тот скорчился, издав сдавленный стон.

— Как. Ты. Посмел.

Отчеканил он, глядя на приспешника сверху вниз. Это был Люциус, он зашептал извинения, но гнева Волдеморта это не уняло. Гермиона хотела схватить его за руку, попытаться успокоить, но он раздраженно одернул ее, скривившись.

— Если хоть кто-то осмелится меня потревожить, — он развернулся к Пожирателям, — смерть тому покажется избавлением.

Произнеся последнюю свою угрозу, он в полной тишине направился в особняк, окна которого тревожно горели в ночи, а крыльцо, будто разверзнутая пасть, готово было поглотить гостей. Гермиона в оцепенении наблюдала за его высокой фигурой, уверенно шедшей к двери. Он остановился и, не оборачиваясь, приказал:

— Грязнокровка! Идем!

* * *

Во всем доме стояла гнетущая тишина. В окно Гермиона наблюдала из-за шторы, как Пожиратели медленно разбредались с поля боя перед домом. Кто-то шел к лесу, видимо, чтобы аппарировать, некоторые заходили в дом — в полной тишине.

И они вдвоем вновь были в этой комнате, в спальне, которая в первый визит наводила не нее ужас, во второй казалась тихой гаванью, а сейчас вызывала смешанные чувства. Словно эта комната имеет какое-то значение, но Гермиона напрочь забыла какое. Теперь у нее постоянно всплывало чувство дежавю, любая мелочь, любое слово заставляли задумать о том, было ли это с ней уже раньше.

— Ты со мной также поступал? — нерешительно спросила Гермиона глядя на Волдеморта устало опустившегося в кресло.

— Нет, — ответил он, прикрыв глаза.

— А что ты сделал, если тебе пришлось...

— Ты недостаточно сегодня увидела, Гермиона? — его голос прозвучал резко.

Достав палочку, он махнул ею в сторону камина, чтобы зажечь его. От медленно разгоравшегося пламени в комнате стало немного теплее, однако от отблесков рыжего пламени, черты лица Волдеморта казались более резкими.

— Хочешь знать, что я сделал — подойди ближе, — уже куда спокойнее сказал он, но от него все равно исходило напряжение.

Гермиона понимала, что это провокация. Что он в таком настроении, когда лучше его не трогать, но все равно приблизилась.

Как только она оказалась возле него, Волдеморт тут же подался вперед, обхватил ее за талию и усадил к себе на колени, спиной к своей груди. Его горячее дыхание опалило ее шею, а бархатным голосом он на ухо ей прошептал:

— Вот это...

Его ладонь двинулась к ее груди, вздымавшейся от прерывистого дыхания, его язык коснулся ушной раковины, а затем губами он обхватил мочку ее уха.

— И вот это...

Другая его рука двинулась к бедрам. Гермиона вздрогнула, а ее спина чуть прогнулась в пояснице, будто тело все это помнило. Прерывисто вздохнув, она попыталась встать, но ладонь его уже поглаживала внутреннюю сторону бедра и медленно продвигалась выше.

— Могу дальше напоминать тебе, — голос его звучал немного сипло.

Щеки залил румянец — ей было стыдно от того, что вызван он был не тревогой, а поднявшейся в ней волной какого-то нового желания. Она не помнила, чтобы раньше испытывала подобное, это не было похоже на томление, которое можно было унять пальцами.

Он опять с ней играл. Снова сменил маску. Волдеморт недостаточно выплеснул ярости на Пожирателей и теперь жаждал остатки разрядить на ней. Как можно было обмануться и забыть какой он на самом деле?

— А ты думала, что потаскавшись по парадоксу с сопливой девчонкой, я стал мягче? — его губы касались ее уха, а дыхание опаляло кожу. — Это я позволил тебе обманываться, девочка...

По коже змеями поползли мурашки, но не от страха. Шумно выдохнув, она накрыла его ладонь, касавшуюся ее груди скрытой мантией, и резко скинула ее с себя. Играть с ним в эти игры у Гермионы не было никакого намерения. Она повернулась к нему боком, чтобы видеть его лицо, когда она будет ему все высказывать и столкнулась с его глазами полными жажды... Впервые его взгляд был таким ненасытным. Или... Она забыла.

— Не обязательно было устраивать все это, — попытавшись совладать с дрогнувшим голосом начала она. — Петля просто перезапустилась бы и...

— Наивная девочка, — его ладонь легла на ее талию, и он притянул Гермиону ближе к себе, — неужели ты думаешь, что они бы тебя просто убили? — его бровь насмешливо поднялась вверх.

Она едва не задохнулась от его слов. То есть он все же ее защищал... И сейчас...

— А я бы хотел, чтобы ты стонала только от моих... Пыток.

Это прозвучало настолько не двусмысленно, настолько явно, что он имел ввиду не пытки, что Гермиона чувствовала, как ей не хватает воздуха. Но... Волдеморт не хотел, чтобы ей причиняли боль? Поэтому он так разозлился?

Какое из его лиц настоящее? Ужасающий Волдеморт, которого она впервые встретила в Годриковой впадине? Или тот, который позволил плакать на своем плече? А может быть тот, чьей ярости испугались Пожиратели? Или его настоящее лицо такое, как сейчас — полное голодного вожделения?

— Все настоящие, — прошептал он, перехватив ее под бедром и устраивая так, что она ощутила под собой его желание. — И даже те, что ты еще не видела... Или забыла...

Гермиону моментально обуяла ярость. Вспыхнув, она резко отстранилась от него и оттолкнула его обеими руками. Она резво поднялась с его колен, разрушая этот интимный момент, созданный им. Сначала взгляд Волдеморта казался озадаченным, а затем он нахмурился.

— То есть ты так и не понял, что сделал не так? — Гермиона отошла от него к кровати и бедром оперлась об изножье.

Он встал из кресла, медленно, по-змеиному мягко, скользнув по ковру, подошел к ней. Так близко, что Гермиона осела на кровать, а он склонился над ней, поставив руки по бокам от нее, будто заключая в клетку. Ладони его едва касались ее ягодиц.

— И что же я сделал не так, Гермиона? — голос сквозил холодом, но в глазах растеклось пламя.

Когда он был так близко, когда она ощущала на щеках его дыхание, говорить о своих переживаниях ей становилось неудобно. Но, собрав волю в кулак, она с вызовом посмотрела в его глаза.

— Ты — был первым... Первым у меня... — не выдержав, она отвела взгляд. — И ты все стер...

Затем, все же она склонила голову в его сторону и увидела... Тень сожаления? Которая моментально покинула его бледное лицо, оставив после себя отпечаток холода.

— Это важно для тебя? — пальцы его, дрогнув, сжали покрывало.

— Даже если это было с тобой... Особенно… — она запнулась. — Особенно, если это было с тобой...

— Особенно? — повторил он, наклонившись ближе, в его глазах зажглось что-то такое, чего Гермиона раньше не видела. Не страсть, не вожделение… Потребность.

Она хотела объяснить, что она имела ввиду другое, но не успела договорить, потому что он подался к ней и накрыл ее дрогнувшие губы поцелуем. Гермиона собиралась его снова оттолкнуть, но вопреки разуму, вытянулась навстречу, поддаваясь его движениям, как будто делала так уже много раз. Волдеморт склонился к ней еще ниже, он прикусил ее за нижнюю губу, требуя пустить его дальше, углубить эту странную ласку.

Ладонь Гермионы взметнулась к его лицу, в последней попытке дать отпор, но неожиданно она легла на его шею, за затылком. Она запустила пальцы в его волосы, слегка оттягивая их. Он на мгновение прервал поцелуй и прежде, чем накрыть ее губы вновь, промелькнули его глаза — алые, как кровь, полные неутолимой жажды. Они блеснули в полутьме, как два ярких огня и тут же померкли, когда он, сомкнув веки, продолжил ее целовать.

Вдруг ей стало так жарко, особенно, когда он согнул одну руку в локте, опуская Гермиону ниже к кровати. Тело предавало ее, откликаясь его прикосновениям, игнорируя гнев разума. Он уже почти сидел на ней, ее ноги были зажаты между его коленями. В голове мелькали мысли о том, что это не правильно, что так нельзя, что он ее специально спровоцировал, но все они затмевались одним единственным словом: «ХОЧУ»...

* * *

Она лежала с ним в постели и не могла понять: как он это сделал? Как он это сделал? Она была уверена, что никогда этого не будет между ними, не смотря на то, что было в неизвестном ей прошлом. Что она будет выше этого и... Лежала с ним на одной кровати, в его объятиях, обнаженная и... Где-то под грудью теплело, расползаясь по животу — странное, чуждое ей чувство. Счастье? Как он это провернул? Его рука на ее бедре, ровное спокойное дыхание, чуть приоткрытый рот — она никогда его не видела таким... Ни тени ярости или гнева, только расслабленная нега. Еще одна маска? Но как он смог без слов одними только прикосновениями и поцелуями убедить ее уступить?

Гермиона замерла, боясь пошевелиться.

Она хотела отодвинуться, но его пальцы на ее бедре дрогнули и сильно сжали — не отпускал от себя. Ее рука потянулась к шее — к месту за ухом, куда ночью он укусил ее, перед тем, как закончить. По телу прошла дрожь от воспоминания.

Сквозь щель между плотных штор пробивались солнечные лучи, они проходили длинную дорожку от окна до середины кровати. Уже наступило утро... Это она проспала с ним после всего этого бок обок всю ночь... Вот так — в обнимку.

Он придвинул ее еще ближе к себе, и Гермиона поняла, что все это время лежала головой на его руке, она перелегла, прижавшись к его плечу. Теплый, настоящий, как человек, а не как воплощение тьмы.

— Ты что-то говорила о маховиках… — его губы коснулись ее уха.

Теперь утром он вел себя отстраненно. Как только Волдеморт проснулся окончательно, то резко встал с кровати, будто из ванной с кипятком и, не глядя на Гермиону, принялся одеваться. Новая его грань — напускная брезгливость. Она видела, как губы его плотно сжались, не выражая при этом отвращения, а пальцы дрогнули, когда он застегивал мантию. Пытаясь показать, что близость для него ничего не значит, он с головой выдавал себя мимикой и жестами.

Воспоминания терялись из-за ее привязанности или все же из-за его?

Скорее всего — второе.

Свет уже вовсю расползся по комнате, освещая бардак, оставленный ими в темноте. Мантию, которую Волдеморт сейчас застегивал на себе, ему пришлось поднимать из угла рядом с камином, ботинки его вообще валялись у двери — так быстро он ночью сбрасывал с себя одежду. Джинсы и футболка Гермионы тоже не были аккуратно сложены — их приняло на себя кресло, повернутое спинкой к камину.

— Будешь на меня так смотреть — я снова это сделаю, — опасно сообщил ей Волдеморт, перехватив на себе заинтересованный взгляд Гермионы.

Она приподнялась на кровати, подтянув одеяло к груди. Почему-то его угроза вызывала только улыбку.

— Но ты же стирал их не из-за близости, — Гермиона внимательно смотрела в его лицо, на котором сквозь маску изо льда пробивалась заинтригованность. — Тебе как раз понравилось, что для кого-то ты «особенный», — в ее голос против воли прокрались мягкие ноты нежности. — Исключительный…

Верхняя губа Волдеморта дернулась. Он склонил голову набок и недоверчиво посмотрел на девушку, сидящую в постели, прикрытую только лишь тонким одеялом.

— Что за чушь? — холодно произнес он.

— Была какая-то другая причина… — продолжила Гермиона, глядя в его темные глаза, которые расширились в недоумении. — И именно ее ты пытаешься скрыть от меня.

Его руки сжались в кулаки, так что костяшки пальцев побелели. Судя по взгляду — он начал свирепеть от ее слов, как вчера от слов своих Пожирателей.

— Ты… — он осекся, будто поперхнулся. — Одевайся!

— Отвернись, — спокойно ответила Гермиона, повернувшись к нему спиной. — Ты скажешь, что видел все это уже много раз, но я пока не готова…

Волдеморт резко развернулся к окну, но не ушел — будто даже сейчас не мог позволить себе потерять ее из виду.

— Долго в этот раз… — произнесла Гермиона, натягивая джинсы. — Ты приказал им не отправляться в Хампстед?

— Нет, — процедил Волдеморт, кинув на нее взгляд из-за плеча. — Они были слишком… Страх не дал им совершить какие-либо действия.

— А чей это дом? — она уже заправляла футболку за пояс джинсов и потянулась за мантией. Ее давно волновал вопрос — в спальню чьего особняка она попадала уже третий раз. Третий, который помнила. — Лестрейнджей?

— Нет, — Волдеморт отвернулся от окна. — Я бы не повел грязнокровку в особняк Лестрейнджей, это было бы слишком… опасно. Это дом Ноттов.

Ее брови приподнялись в удивлении. Не повел бы грязнокровку к Лестрейнджам… Даже когда парадокс еще не случился он повел ее туда, где для нее было бы безопаснее. Что было логичным, поскольку покопаться спокойно в ее голове, не отвлекаясь на хозяев дома, вернее, на хозяйку, казалось куда удобнее.

Просить снова о возвращении воспоминаний было бы бесполезным: Волдеморт в лучшем случае показал бы ей снова что-то смущающее, а может быть что-то действительно ужасное. Не обязательно из ИХ общего прошлого, вполне мог подсунуть какое-нибудь свое гнилое воспоминание о войне. Или мог вновь склонить ее к тому, чем они занимались ночью… Даже в мыслях Гермиона не решалась произнести слово «секс».

Взяв с каминной полки свою палочку, она, покрутив ее в руках, села на краешек кресла.

— Итак, давай подытожим итоги нашего положения. — Она намеренно не касалась больше ночной темы. — Исходя из тех обрывков памяти, которые ты мне соизволил оставить…

Закатив глаза к потолку, Волдеморт сел на кровать, положив ногу на ногу, а руки скрестил на груди. По движению его губ, Гермиона поняла, что он закусил на мгновение щеку.

— Если я ничего не упустила, то это классический «парадокс дедушки», принцип которого только предстоит сформулировать Новикову? — при упоминании фамилии маггловского ученого глаз у Волдеморта дернулся, но он согласно кивнул. — Взрослая я, попав в прошлое, решила его изменить и этим самым нарушила временную линию. Но из-за этих изменений маленькая я из 1981 года должна погибнуть и потому я не смогу вырасти, чтобы попасть в прошлое. Однако взрослая я уже существую здесь — в 1981 году и данное противоречие время не может переварить. «Парадокс» — защитный механизм: время сбрасывается, чтобы избежать коллапса. А если погибаю взрослая я, то временной «анкер» исчезает, что тоже вызывает перезагрузку парадокса…

— Если объяснять примитивным языком, то все в принципе, верно, — отстраненно ответил Волдеморт.

— А ты, выходит, просто пассажир, который застрял со мной потому, что оказался рядом, в момент перезапуска времени…

На фразе «просто пассажир» Волдеморт нахмурился и сжал губы в тонкую линию. Ему явно не понравились рассуждения о том, что он не является ни частью парадокса, ни частью его решения — он просто оказался рядом. Из-за того, что хотел получить доступ к информации о своем будущем.

— Может быть, я что-то упустила? — она недоверчиво посмотрела на Волдеморта, поза которого казалась слишком напряженной. — Что-то чего мне знать не обязательно, по-твоему?

Его лицо снова стало непроницаемой маской, он отрицательно покачал головой. Солнечные лучи резко очертили его профиль, будто гипсовый барельеф. Гермиона даже на какой-то момент задержала на нем взгляд — в основном она его лицезрела ночью или при искусственном свете камина, свечей. Сейчас при свете дня он казался другим, менее мистическим и загадочным, более обычным. Даже мантия не выглядела такой иссиня-черной, у нее был чуть серый отлив.

— Я уже сказал тебе, что все верно, — процедил он, ставя руки ладонями на кровать и резко поднимаясь. — Ты не расслышала меня в первый раз?

Бесполезно было с ним спорить — он ушел в глухую оборону, делая вид, что не замечает намеков на счет памяти Гермионы.

— Пей кофе, — он кивнул на столик, на котором появилось две чашки, от которых шел дымок. — И идем в Отдел Тайн.

— Отдел Тайн? — Гермиона удивленно подняла бровь, грея ладони об чашку.

Встав с кровати, Волдеморт повел плечами, словно разминаясь, а затем приблизился к столику и взял вторую порцию кофе. Он задумчиво посмотрел вглубь чашки.

— Или тебе известно другое место, где можно разжиться маховиком времени?

И тут Гермиона вспомнила, что однажды она уже предлагала ему попробовать маховик, но Волдеморт отмел ее предложение, как бредовое. Довольно быстро свернул тогда тему и заявил, что ничего глупее и представить себе нельзя. Маховики не должны работать в парадоксе. Но ему откуда это знать? Маховик, как точка сингулярности, должен работать и в парадоксе, в том числе. Теоретически…

— Подожди… — Гермиона сделала глоток кофе — обжигающий напиток опалил язык, будто каленым железом. — Мы вот так утром пойдем? — она обмахивала ладонью приоткрытый рот, пытаясь унять боль. — Среди бела дня?

— Перезапуска боишься? — ехидная усмешка заиграла на губах Волдеморта. — У нас бесконечное количество попыток, — он наклонился к ней и легонько дунул ей в губы. — Но если боишься — можешь остаться здесь, грязнокровочка. Я могу и один добыть маховик времени.

Остаться здесь. С людьми, которых он вчера пытал и наказывал, а еще назвал ее при них грязнокровкой. Это же был самый лучший вариант — воспользоваться гостеприимством Пожирателей смерти и задержаться в особняке Ноттов до тех пор, пока ее тут не прикончат. А в том, что без Волдеморта ее моментально убьют, в лучшем случае, Гермиона не сомневалась. По крайней мере, один человек точно ослушался бы его приказа — Беллатриса, которая вчера только, что дыру взглядом не прожгла в Гермионе.

— Н-нет, я с тобой, — она вернула кружку на стол и обхватила ладонями колени, пытаясь показать, что не испугалась.

Тщетно, Волдеморт заметил ее страх и, кажется, наслаждался видом ее расширившихся от испуга глаз.

* * *

Аппарировав в сквере Лестер, что за Национальной галереей, они быстрым шагом пересекали Трафальгарскую площадь. Вернее, это Волдеморт просто быстро шагал, а Гермиона едва не бежала, чтобы успеть за ним. На один его размашистый шаг приходилось два ее.

Ни о какой конспирации Темный Лорд даже не задумывался — все та же черная мантия, которая развевалась на ветру, подобно пиратскому флагу; а волшебную палочку он даже не подумал прятать — он держал ее в одной руке, в пальцах другой он крутил кусочек темно-синего картона. Гермиона пыталась рассмотреть, что это за штука, но он так и не дал ей взглянуть хоть одним глазком.

Слева Гермиона увидела здание из светлого камня, цоколь которого, напоминал античные постройки своим шестиколонным портиком. «Церковь Святого Мартина в полях», полей давно уже не было, а церковь стояла, точно напротив нее, через дорогу, высилось здание Национальной галереи.

Апельсинчики как мед

В колокол Сент-Клемент бьет.

И звонит Сент-Мартин:

«Отдавай мне фартинг!».

Вспомнилось Гермионе, и она вслух прочла эти строчки. Волдеморт мигом остановился и повернулся к ней.

— Что это за стишок? — он резко прервал ее, взгляд казался недоверчивым.

— Это считалочка из Оруэлла, — пожала она плечами. — Но, кажется, он просто переиначил слова старой детской песенки. Она красной линией проходит через…

Волдеморт громко цокнул языком и отмахнулся, делая вид, что потерял интерес. Ему, видимо, снова не понравилось, что Гермиона при нем упомянула что-то маггловское. А может быть, слова песенки показались ему знакомыми…

— А мы не будем как-то маскироваться? — Гермиона положила ладонь ему на локоть, чтобы он шел хоть немного медленнее, и она могла перевести дух.

— Ты известная личность в восьмидесятых? — небрежно спросил он, чуть сбавляя шаг. Теперь они медленно огибали громадное величественное здание галереи. — Раз тебя никто не знает, то незачем и маскироваться. Тем более, пообщавшись с тобой, я узнал, что охрана в Министерстве так сильна, что ее может преодолеть даже кучка сопливых школьников.

— Но тебя многие знают… — начала было Гермиона.

— И что? — он насмешливо поднял бровь.

Он снова перевернул в пальцах кусочек картона, который больше напоминал визитку. Картон был немного истерт по краям — будто его часто перебирали пальцами в моменты раздумий. Гермиона снова попыталась рассмотреть, что там написано, но увидела только первую букву: «О».

— Это из Отдела Тайн, — наконец пояснил он, заметив ее интерес. — Меня приглашали к ним присоединиться лет пятнадцать назад…

— Тебя? — Гермиона выпустила его руку и встала, как вкопанная. Глаза ее напоминали блюдца. — Тебя звали в Отдел Тайн?

— Не как Волдеморта, а… — он сделал глубокий вдох. — Под старым именем.

— А что же ты туда не пошел?

— У меня были другие приоритеты, — теперь уже он подхватил ее под руку. — Идем, ты и так всю дорогу болтаешь без умолка.

Свернув в проулок между главным входом в Национальную Галерею и ее основным зданием, они оказались в небольшом проулке, где в неприметном уголке между мусорными баками, сиротливо стояла красная телефонная будка с побитыми стеклами — гостевой вход в Министерство магии.

Волдеморт скривился в отвращении, его пальцы чуть дрогнули, сжав визитку.

— Волшебники… вынуждены, как крысы прятаться в подворотнях… — затем он покосился на Гермиону. — Вот за это ты борешься, чтобы мы не могли гордо заявлять о своем присутствии?

— Мерлин, сколько патетики, — закатила глаза к небу. — Ты меня сейчас утопишь в своих пафосных речах.

В будку они зашли вместе, было тесно и пришлось прижаться к груди Волдеморта, от чего он очень двусмысленно усмехнулся. Как будто вспомнил что-то такое, чего Гермиона не знала. Но, возможно, что в их прошлом было воспоминание, связанное с будкой.

Он набрал на циферблате цифры «шесть-два-четыре-четыре-два», из телефонной трубки послышался неприятный голос дежурной ведьмы:

— Назовите себя и цель визита.

Его губы дрогнули, как будто собственное забытое имя жгло его изнутри.

— Т-том Реддл, — выдавил, наконец, из себя Волдеморт и покосился на Гермиону. — С помощницей, на соб… — он замолк, у Гермионы создалось ощущение, что у него челюсти свело. — На собеседование.

Внезапно холодок пробежал по ее спине, она тревожно схватила его за рукав.

— А нас туда точно пус… — она не успела договорить, потому что ладонь Волдеморта накрыла ее губы, призывая молчать. Гермиона подняла на него взгляд, он что-то сосредоточенно слушал в трубке, а затем кивнул невидимому собеседнику.

— Помощницу как записать? — он посмотрел на Гермиону свысока и тихо в сторону произнес: «Бестолочь», услышав это она гневно замычала. — Да, Гермиона Грейнджер. Хорошо.

Он повесил трубку. Из окошка для мелочи выпало два желтых пропуска: один на имя Тома Реддла, второй на Гермиону. Волдеморт прицепил один значок на свою мантию, а второй сам прикрепил к мантии Гермионы. У нее создалось впечатление, что он специально ищет с ней физического контакта, словно его что-то сильно нервирует.

— Мы могли бы не так официально зайти… — предложила Гермиона, едва коснувшись его пальцев.

Будка дернулась. Резко. Гермиона тихо вскрикнула и сильнее вцепилась в его пальцы.

— И рискнули бы снова перезапуститься, скорее всего, много-много раз, — он сжал ее руку в ладони, когда пол будки стал опускаться вниз. — Так, я — иду на «собеседование», ты — крадешь маховик в комнате времени.

— Может быть, ты лучше его украдешь? — Гермионе тоже стало страшно, особенно, когда платформа полностью скрылась под землей, и они вдвоем казались тут запертыми, как в каменном мешке.

— То есть на собеседование пойдешь ты? — Волдеморт нагнулся к ней, и его губы растянула насмешливая ухмылка. — Я бы даже на это посмотрел, Гермиона. Как бы ты из себя изображала эксперта по темной магии.

Она нервно поежилась и встала к нему ближе, будто ища поддержки. Вместо ответа, он выпустил ее дрожащие пальцы из руки, для того, чтобы переместить ладонь ей на плечо. Сразу стало немного легче. Почему-то даже на пятом курсе она меньше переживала, когда они пробирались в Министерство, чем сейчас, вполне официально спускаясь под землю с Волдемортом. А ведь тогда ей грозила реальная опасность… Сейчас эта угроза прижимала ее спиной к себе, положив руки ей на плечи.

— Они меня заметят…

— Не заметят, — хмыкнул он. — Они будут заняты возвращением без вести пропавшего. Главное, чтобы они не поняли, КТО к ним пришел. Пусть думают, что я шпионю.

— Твое лицо знает вся Британия, — заметила Гермиона.

— Нет, — мое имя знает вся Британия, а лицо… обычно я надеваю маску, — он снова взглянул на нее, и в его темных глазах скользнуло лукавство. — А вот ты — тот маленький винтик, который еще не попал в часовой механизм, тебя тут не существует.

Каким образом у него выходило так быстро меняться: от ледяной холодности утром, до почти дружеской мягкости днем? И все это выглядело так естественно и плавно, будто так и должно быть.

Платформа резко затормозила, зажегся яркий свет — они оказались вновь в красной телефонной будке, на этот раз стекла в ней были целы, и она, в целом, казалось куда новее той, что стояла на улице. Вместе они прибыли в министерский атриум.

* * *

Яркий свет, отражавшийся от темно-синих стен, ударил в глаза. После полумрака тоннеля из подворотни Национальной галереи, он резал глаза. Гермионе пришлось даже зажмуриться. Она заметила, что и Волдеморт чуть опустил голову вниз. Хотя он, скорее всего, это сделал, чтобы его лицо не привлекало так много внимания.

Благо, что был день, а не раннее утро и в атриуме было немноголюдно, в основном либо опаздывавшие работники министерства, либо такие же посетители, как они, но добравшиеся сюда другими путями. Мимо них пулей пролетел рыжий волшебник, придерживавший на ходу остроконечную шапку, чтобы она не слетела. Его шаги эхом отдавались от вестибюля с министерскими лифтами. Над головами слышался шелест крыльев и бумаги — министерские совы вылетали с поручениями и посылками во внешний мир.

Почему Волдеморт выбрал именно эту будку? Словно он хотел немного прогуляться и… Развлечься. Гермиона мельком взглянула на него. Да, именно такое выражение лица у него было, когда он пошел громить особняк Малфоев, когда она ему сказала, что в курсе о его махинациях с ее памятью. И когда… Она его поцеловала.

— Если ты боишься — можешь снова взять меня за руку, — услышала она шепот над самым ухом, судя по интонации — он улыбался.

— Мы пойдем по лестнице? — тихо спросила она.

— Преодолевать девять пролетов вниз еще и через защитные чары с ловушками? — голос Волдеморта наполнился ехидством. — Или по официальному приглашению поехать на лифте… Какой же сложный выбор, да Гермиона?

Ее все равно не покидало ощущение, что для Волдеморта это не более чем увлекательная игра.

Вдвоем они быстро пересекли атриум, Гермиона старалась особо не смотреть по сторонам, чтобы не привлекать внимание. Однако, она не могла не заметить, что Министерство магии в этом времени существенно отличалось от Министерства в ее годы. Тут главным украшением была золотая статуя-фонтан, изображавшая альянс волшебника, волшебницы, а также кентавра, гоблина и домового эльфа, которые направляли поток магии вверх. В свой последний визит в Министерство Гермиона помнила другую статую — величественных и пугающих мага и ведьму, давящих неугодных им магглов и грязнокровок.

Она подняла взгляд на Волдеморта. Его взгляд равнодушно скользнул по композиции «Волшебного братства». Но это он водрузит такую уродливую статую в атриуме через семнадцать лет, если они исправят парадокс и выйдут на волю. А ей бы хотелось, чтобы что-то изменилось. Она очень надеялась, что что-то уже изменилось, ведь она видела — в самом Волдеморте появилось что-то иное. Если, конечно, это не была очередная его маска.

— Там, наверное, будут ловушки и… — Гермиона начала уже сомневаться в непогрешимости их плана.

— У тебя же есть палочка, — спокойно заметил ее спутник, не поворачиваясь к ней. — Справишься как-нибудь.

Они подошли к золотым лифтам, и Гермиона замерла рядом с решетчатой дверцей в кабину. Волдеморт подтолкнул ее внутрь и зашел сам, встав так, что путь назад оказался отрезан. Он повернулся к лифтеру, лицо которого выражало полное безразличие и, улыбнувшись, показал ему визитку.

— В самый низ, будьте любезны, — он перевел взгляд на Гермиону и в его черных глазах проскользнул алый блик. — В запретную зону.