По долгу крови (джен)

Внезапная поездка так взбудоражила Дика, что он совсем не думал о сне, не смотря на поздний час. Кровь бурлила в жилах, словно лучший эль из замковых погребов. Ночной мороз покалывал щеки, дыхание вырывалось облачками белесого пара. Перед выходом Дик прикрепил к поясу кинжал и арбалет, рядом повесил мешочек с болтами, который отец дал ему, когда им седлали коней. Отец ничего не объяснил, не сказал, куда они едут. Даже на вопрос Дика, почему они не взяли с собой эскорт, он лишь загадочно покачал головой, словно бы говоря «Не здесь». В воздухе отчетливо запахло какой-то тайной, и Дику ужасно не терпелось узнать какой именно.

Белой гладью стелилась земля под копыта Баловника. Молодой жеребчик сам бежал за дымчато-серой Ренией, мохноногой кобылкой, которую отец привез из Торки в прошлом году. Покосившись на него, Дик заметил пистолеты в ольстрах и притороченную к передней луке седла сумку, причем отнюдь не пустую. Дик никогда раньше не видел, чтобы отец так вооружался, собираясь объезжать окрестности. Неужели в Надорских лесах завелись разбойники? Почему тогда они не устроят облаву с замковым гарнизоном при свете дня, а едут ночью, рискуя головой? Его отец — боевой генерал, он покрыл себя воинской славой, так что в случае стычки они смогут дать отпор любому отребью. Но все-таки одно дело — поединок по всем правилам военного искусства, а другое — драка с негодяями и мерзавцами, чья рука не дрогнет перед самым подлым ударом! Впрочем, отец выглядел спокойным, и Дик решительно отмел свои тревоги. Ему следовало набраться терпения — все, что нужно, он узнает совсем скоро.

— Дикон, ты любишь наш край? — вопрос был неожиданным и очень странным. Дик недоверчиво глянул на отца, но тот выглядел серьезным, как никогда.

— Да, конечно, — Дик был растерян. Вопрос застал его врасплох.

— А любишь ли ты сказки старой Нэн? — Дику послышалось, или отец действительно говорил с хитрецой?

— Я не маленький ребенок! — вырвалось у него. В самом деле — почему отец такое спрашивает?

— В ее сказках есть чему поучиться и взрослому, — ответил тот. — К тому же, иногда среди небылиц прячутся правдивые истории. Давние, обросшие кучей выдуманых мелочей, но по сути своей правдивые.

Дик хотел возразить, что эти истории совершенно не благородные и не рыцарские, но решил промолчать и выжидающе посмотрел на отца. Ясно же, что сказки не интересуют его сами по себе, а лишь служат поводом завести разговор о чем-то более серьезном.

— Вижу, тебе хочется поспорить, — добродушно усмехнулся отец, — но не спеши. Жизнь слишком сложна, чтобы о какой-то вещи можно было сказать, что она однозначно плохая или однозначно хорошая. Сейчас для тебя это просто слова, но когда-нибудь ты сможешь прочувствовать их сердцем.

На некоторое время он замолчал, задумавшись.

— Ты ведь знаешь, что когда-то, в незапамятные времена, наша страна называлась не Талигом и не Талигойей, а Золотой Анаксией?

— Да, я читал об этом в «Хрониках Золотых земель», — ответил Дик.

— Похоже, ментор Талбот учит тебя на совесть, — с одобрением сказал отец. — Когда-то наш род владел четвертью Золотой Анаксии и был очень силен. Я говорю «силен», но это не об армии Надорэа или мощи их вассалов. Мы владели знаниями. Мы слышали скалы. Мы останавливали оползни. Мы отводили неурожай с нашей земли. Наши люди никогда не голодали. Похоже на сказку, Дикон?

Дик сглотнул. Чего добивается отец, рассказывая все это? Ведь Дик читал, что эории, поклоняющиеся духам нечистым, в древности обладали ужасными силами, могли насылать пожары, смерчи, потопы и землетрясения, за что множество людей проклинали их ежедневно и еженочно. Но потом Эрнани Святой, а за ним и его вассалы, истинно чтящие и ожидающие, отреклись от демонского дара, дабы Чужой не искушал их души ложным могуществом. А сейчас отец говорит об этих силах, как о благе! Разве может быть благом то, что причинило людям столько горя, и что осуждает Святая Церковь?

Не дождавшись ответа, отец продолжил:

— С тех пор прошел не один круг, почти все знания мы потеряли. Хотя долг наш перед землей и людьми, что ее населяют, от этого не стал меньше. Скалы — это щит, и наша главная обязанность — защищать. И своего государя, и своих вассалов. Но мы забыли, как это делается.

Неужели отец хочет показать Дику что-то из их демонского наследия? Ведь связываться с древней магией — ересь и грех! А может быть это секрет, который лучше всяких богословских трактатов удержит его душу от ненужных соблазнов? Какое-нибудь страшное пригрешение предков-язычников, тень от которого упадет и на Дика?

— По нашей земле стали разгуливать твари, раньше не смевшие и носа высунуть из своих нор, — между тем говорил отец. — Они портят скот, разоряют поля, проливают кровь наших людей. Ты уже достаточно взрослый, Дикон, и я решил взять тебя с собой на охоту за одной из таких тварей.

Дик потрясенно выдохнул. Какие еще твари? Неужели все то, о чем в темных углах шепталась полуграмотная челядь, существует на самом деле? Неужели россказни о черных боглах и проказливых файнодери, зубастых аванках и неутомимых барбегази — не досужий вымысел, а мерзкая правда? Отец Матео говорил, что увидев как человек одинок, Создатель населил Кэртиану зверями и птицами, насекомыми и рыбами. Значит, твари пришли в мир не по воле его. Из всего услышанного выходило, что они зло, а ведь известно, что все зло исходит от Леворукого. Только этот извращенный разум мог породить существ не способных ни на что, кроме как проливать кровь и сеять беды.

Но разве простым смертным под силу победить его слуг? Так сказал отец. Он знает больше него. Значит, они спасут невинных людей.И спасут, похоже, призвав на помощь свою демонскую силу. Но как? Неужели она все-таки может послужить на благо? Разве допустимо пользоваться этим оружием, пусть даже против самого ужасного зла? Ведь оно замарает их души до такой степени, что ни о каких добрых делах нельзя будет и помыслить!

Чтобы окончательно не запутаться, Дик решил повременить с выводами, пока сам все не увидит собственными глазами. Нужно было что-то ответить, и он выдавил из себя:

— Это большая честь для меня, отец.