И снилось ворону, что был он лисом (джен)

Добежав до окраины деревни, я остановился и опёрся руками на колени, переводя дыхание. Да, я прекрасно понимаю, как плохо то, что я делаю, однако остановиться не могу: хоть как-то отомстить Тобираме безумно хотелось до сих пор, однако ничего иного, кроме как разрисовывать раз за разом его каменное лицо, мне, к сожалению, не остаётся. Честно, мне даже стыдно за эти глупые шалости, но что делать, если враг уже много лет мёртв, а я — всего лишь ребёнок?..

— Изуна-кун?

Резко выпрямившись и по инерции встав в боевую стойку, я лишь секунду спустя узнал окликнувшего меня шиноби.

— Шисуи-сан? — ох, чует моё сердце, не к добру это. — Вы уже вернулись с миссии?

— Ещё вчера, — отозвался Учиха, подходя ближе. — Послушай, Изуна-кун, у нас только что был Ирука-сенсей…

Ну, что я говорил? Интуиция, сволочь, вот хоть бы раз ты ошиблась!

— В общем, Итачи хочет тебя видеть, — опустив ладони на мои плечи, трагично произнёс джонин.

— А без этого нельзя? — уточнил я, строя жалобную рожицу; в своём настоящем детстве я был в подобных хитростях мастером, но эти голубые глаза вызывали почему-то в людях куда меньше сочувствия и умиления, чем мои родные чёрные.

— Ты же знаешь, что нельзя, — покачал головой Шисуи. — Пойдём.

Так как пытаться убежать от него было совершенно бесполезной и глупой тратой времени и сил, я покорно последовал за шиноби в сторону квартала Учих. Уж не знаю почему — то ли они всё-таки чувствовали во мне родной дух, то ли ещё по каким причинам — старый клан и ко мне новому проявлял определённую заботу. С тех пор, как Саске в первый раз с гордым и демонстративно безразличным видом пригласил меня в гости, я стал завсегдатаем в доме его семьи. Фугаку-сан, отец Саске и Итачи, принял меня вполне благосклонно, а Микото-сан каждый раз при встрече лучилась такой искренней улыбкой, что я невольно чувствовал себя частью их мира, отгороженного от деревни высоким забором. Родители друга заботились обо мне, помогали советом, когда я нуждался, хвалили за успехи, ругали за издевательство над лицом Тобирамы — стали мне по-настоящему близки; поэтому такое неподдельное горе вызвала во мне их гибель. Впрочем, я и по сей день остаюсь желанным гостем в поместье Учих; Итачи, конечно, стал слишком занят и почти не имел свободного времени, чтобы потренироваться с нами, но зато Шисуи уделял нам с Саске много внимания.

Когда в виду показался дом главы клана, я негромко спросил:

— Он злится?

— Он устал, — Шисуи тяжело вздохнул. — Прошу, Изуна-кун, постарайся хотя бы до выпуска ничего больше не учудить.

— Хорошо, Шисуи-сан, я обещаю, — этот джонин великолепно умел давить на совесть. Я знаю, как он беспокоится за друга, да и сам ведь вовсе не хотел создавать дополнительные проблемы Итачи. Так что ладно, Сенджу: по крайней мере ближайший месяц быть тебе незапятнанным.

Войдя в дом и разувшись, мы с Учихой направились вглубь поместья. Глава клана обнаружился в комнате, выделенной под рабочий кабинет; как всегда обложившись свитками и бумагами, молодой человек что-то писал, не замечая нас.

— Итачи, — позвал его Шисуи, остановившись на пороге. — Я привёл его.

Шиноби поднял голову. На улице уже почти совсем стемнело, и та единственная свечка, что горела в комнате, очерчивала своим неровным светом контуры его бледного, осунувшегося лица.

— Спасибо, Шисуи, — ровно произнёс он и сделал мне знак приблизиться. — Ты задержишься у нас?

— Не просто задержусь, я ещё и на ужин останусь, — ухмыльнулся джонин. — У тебя же есть, чем накормить лучшего друга, правда?

— Если лучший друг сам приготовит, — отозвался Итачи с легчайшим намёком на улыбку на усталом лице.

Демонстративно закатив глаза, Шисуи ушёл, оставив меня с главой Учих наедине. Некоторое время мы просто молчали, пристально глядя друг другу в глаза, а затем он негромко сказал:

— Полагаю, если стану спрашивать: «Зачем?», ты мне как всегда не ответишь.

— И вы абсолютно правы, Итачи-сан.

— И почему именно Тобирама-сама, ты мне тоже не скажешь.

— Не скажу.

Вновь повисла пауза.

— Изуна-кун, ты ведь понимаешь, что это нездорово, правда? — так, вот и чего он улыбается?

— У каждого свои недостатки, — пожал я плечами, всё ещё пытаясь сохранять серьёзность.

— Но не могут ли твои перестать так провокационно заявлять о себе?

— Пока что нет, — я тоже улыбнулся, хищно, коварно, очень по-учихавски. — Однако со временем, обещаю вам, моя горячая любовь ко Второму будет выражена по-другому.

— И как же, если не секрет? — Итачи заинтересованно подался чуть вперёд.

Я же сел ровно, гордо расправив плечи.

— Для вас — не секрет, Итачи-сан. Я намерен стать Хокаге и доказать, что Второй был не так-то и крут, как все о нём думают.

— Это достойная цель, — Учиха кивнул и, похоже, окончательно успокоился на мой счёт. — С твоей решительностью, уверен, ты сможешь добиться желаемого.

— Спасибо, — я вновь не сдержал улыбку. Он хороший парень, и я очень рад, что у меня такой прапра… фу ты, старший брат лучшего друга.

— И раз уж ты решил превзойти Тобираму-саму как шиноби, — добавил Учиха, — Изуна-кун, пожалуйста, оставь его лицо в покое.

— Я уже пообещал Шисуи-сану, — отозвался я, поднимаясь. — Я могу идти?

— Оставайся на ужин, — предложил Итачи, вновь берясь за кисть. — Раз готовит Шисуи, это будет неплохо.

— С удовольствием, раз вы приглашаете, — согласился я без долгих ломаний. Шиноби кивнул, и я, покинув его кабинет, отправился прямиком на кухню проверить, на какой стадии готовности еда. Ещё в коридоре стали слышны раздававшиеся внутри комнаты голоса.

— Я не понимаю, — громко говорил Шисуи, — пока я не приду, чем вы тут питаетесь?

— Тем, что долго не портится или быстро жарится, — протянул в ответ Саске, сидевший за столом, пока старший родственник крутился у плиты. — Итачи — так вообще большую часть времени морской капустой и воздухом.

— Прибью его! — клятвенно пообещал джонин, угрожающе потрясая шумовкой. — Ну как так можно, в самом деле, с его-то здоровьем!

— Как думаете, сколько раз я ему говорил это? — студент Академии очень выразительно закатил глаза. — А он всегда…

— «Мне некогда готовить, я занят», — закончил я за друга, заходя в кухню. Обернувшись на меня, парень приветственно кивнул, хотя, в общем-то, мы с ним и виделись с утра на занятиях.

— Эх… — Шисуи сокрушённо покачал головой, попутно помешивая что-то в кастрюле. — Женить его надо.

— Ага, удачи, — с сарказмом бросил Саске, пока я садился рядом.

— Очень сомневаюсь, что у вас получится, Шисуи-сан, — премило улыбнулся я и указал пальцем на друга. — Итачи-сан бегает от девушек почти так же быстро, как Саске.

— Кстати, Саске-кун, как там у тебя на любовном фронте? — почти не скрывая ехидства, поинтересовался джонин. — Те девочки, Сакура и Ино, до сих пор за тебя воюют?

— А то как же, — не преминул я присоединиться к доведению друга до белого каления. — Вы бы только видели, как вьются вокруг него…

— Умолкни, придурок, — буркнул юный Учиха и попытался дать мне подзатыльник, но я ловко увернулся, только длинный золотистый хвост скользнул по воздуху. — И вообще, вы собирались для нии-сана жену выбирать, не отвлекайтесь.

— Что, прости? — мы все разом повернулись на голос: в дверях стоял Итачи, конкретно подвисший.

— Не что, а кого, — спокойно проинформировал его брат. — Жену.

— Зачем? — видимо, он всё-таки совсем переработался сегодня.

— Ну как же! — Шисуи подошёл к другу и, приобняв его за плечи одной рукой, стал деловито перечислять: — Готовить тебе будет, стирать, убирать, следить за твоим питанием, массаж делать, когда устанешь, детишек понарожает…

— Так, всё, остановись, — лидер клана аккуратно высвободился из захвата и опустился на стул во главе стола.

— Ты чего, классная же идея! — было видно, что джонин конкретно загорелся собственным замыслом.

Я думал, Итачи просто махнёт рукой и проигнорирует его подначки, но вместо этого шиноби с так редко появляющимся в последнее время на его лице озорством улыбнулся.

— Ши-чан, вот скажи, зачем мне жена, если у меня есть ты? — ласково протянул Учиха, игриво поглядывая на родственника. — С большей частью названных функций ты превосходно справляешься, только что не стираешь и убираешь редко да детей рожать не можешь…

— Итачи! — молодой человек покраснел и даже отпрянул от друга. — Ты совсем с катушек съехал со своей постоянной работой!

— Значит, я заслужил расслабляющий массаж?

Выражение лица Шисуи в тот момент было просто непередаваемым, и мы с Саске, больше не в силах сдерживаться, громко захохотали, смущая нашего бедного повара ещё сильнее. Всё-таки я обожаю Учих! Странные ребята все как один, но с такими уж точно не соскучишься.

— Обижусь, уйду, будете дальше воздух жрать, — всё ещё ворчал себе под нос Шисуи, когда раскладывал рис и рыбу по тарелкам.

— Если что, я с самого начала был за вас, — быстро сказал я ему.

— Ну, хоть кто-то, — усмехнулся джонин, занимая своё обычное место за столом слева от главы клана.

Братья же смерили меня совершенно одинаковыми взглядами.

— Предатель.

— Неправда, я просто люблю вкусно и бесплатно покушать.

В тот вечер мы засиделись на кухне очень долго. Шисуи рассказал подробней о своей миссии на границе со Звуком и об активизировавшемся Орочимару. Самый разыскиваемый нукенин Конохи явно что-то задумал, и судя по тому, как нахмурился Итачи, это «что-то» потенциально могло вылиться в нечто не слишком приятное для деревни и конкретно для клана. Когда тема готовящихся козней Змея себя исчерпала, мы с Саске поделились последними новостями селения, в курсе которых ни Шисуи, почти месяц пропадавший на миссии, ни Итачи, слишком поглощённый делами, не были.

За разговорами мы и не заметили, что время уже перевалило за полночь. «Шататься по деревне ночью» ответственные взрослые меня не отпустили, поэтому заночевал я у друзей — тоже обычная практика, особенно в последнее время. Просто, готовясь к выпуску из Академии и получению рангов генинов, мы с Саске тренировками нередко загоняли себя чуть ли не до потери пульса, после чего мне тащиться домой становилось попросту невозможным. Так что я без особых возражений по привычному маршруту отправился сначала в ванную (правда, пришлось предварительно выдержать небольшой спарринг с Саске за право первенства), после чего, пожелав всем спокойной ночи, удалился в гостевую спальню на втором этаже, фактически закреплённую за мной. Быстро расстелив кровать, я нырнул под одеяло и, сытый и довольный, блаженно прикрыл глаза.

Однако в эту ночь мне отчего-то не спалось. Поначалу я долго не мог уснуть, а затем, когда мне это всё-таки удалось, мучился от кошмаров. Мне снился Мадара, мой любимый старший брат, но не такой, каким знал его я, а обезумевший, отвернувшийся от клана, убивающий всех без разбору, целиком и полностью отдавшийся тьме.

Резко распахнув глаза, я сел на кровати, обливаясь холодным потом. Ненавижу этот сон! Ненавижу то, что он — правда. На уроках истории нам рассказывали об Учихе Мадаре, помогавшем Сенджу строить Коноху, но затем ушедшим из деревни и впоследствии напавшем на неё, используя Кьюби. Ох, Мадара… Я так ведь и знал, что он тяжело воспримет мою смерть.

Зная, что уже навряд ли усну, но больше даже чтобы отогнать мрачные мысли, я встал и, натянув штаны и майку, тихо выбрался в открытое окно. На улице было по-ночному прохладно, но сейчас так даже лучше: холодный воздух остужал голову, и я, усевшись прямо на крыше, с наслаждением вдохнул его.

Здесь хорошо, в поместье Учих: тишина, только бежит невдалеке речка Накано и беспрестанно шелестит водопад. В этом месте я чувствую себя по-настоящему дома — ощущение, которое так и не смогла дать мне та вполне себе милая и уютная квартирка в деревне. Просто что-то там было не так для меня: слишком много шума на прилегающих улицах, слишком громкие соседи… слишком одиноко. Когда только попал сюда, я был один почти всё время: семьи у сироты Узумаки Наруто не было, друзей тоже, а деревенские сторонились мальчика, словно чумного. До сих пор не знаю причину такого их поведения, но, кажется, за прошедшие годы я смог в какой-то мере изменить их отношение (во всяком случае, на ненавидящие взгляды в свою сторону, проходя по улицам, я почти совсем уже не натыкаюсь).

На крыше дома было так хорошо и свежо, что я невольно стал клевать носом. Наверное, я бы и задремал прямо так, но вдруг внизу, на энгаве первого этажа раздались приглушённые голоса. По старой привычке я моментально обратился в слух.

— Это всё добром не кончится, Итачи, — говорил Шисуи обеспокоенно. — Я не представляю, что задумали люди из той организации, но что у Орочимару до сих пор на тебя зуб, это точно.

— Не зуб, — устало поправил его глава клана. — Он положил на меня глаз, вот это и в самом деле правда: он хочет Шаринган, причём уже давно. Однако Змей прекрасно знает, что меня ему не победить, как и тебя, впрочем, поэтому в наибольшей опасности сейчас находятся Саске и Минори, как самые молодые и ещё не раскрывшие себя члены клана.

— Бедные дети, — вздохнул джонин. — Нам нужно позаботиться о том, чтобы они были как можно лучше защищены.

— Я уже подумал об этом. Команды, в которые они войдут, возглавят хорошие капитаны.

— Кто именно?

— Подожди немного, скоро узнаешь.

— Ладно, ладно, продолжай темнить, — проворчал Шисуи, но тут же посерьёзнел вновь. — Но кроме них нам ведь нужно побеспокоиться и об Изуне тоже.

— Знаю, — Итачи помолчал немного, а затем совсем тихо произнёс: — В своё время мой отец как мог усилил Печать Четвёртого и при помощи техники Шарингана изолировал мысли и чакру Лиса от Изуны-куна. Однако теперь Печать стала слабеть, и Кьюби, чувствуя это, рвётся на волю; я по возможности поддерживаю барьеры, но не знаю, сколько ещё смогу это делать.

— Мы должны рассказать мальчику, — уверенно заявил джонин.

— Мы ничего не можем делать без согласия Третьего, — спокойно парировал бывший АНБУ.

— Позволь, если уж Хокаге поручил нам заботу о нём!..

— Он ничего не поручал: всё вышло само. Никто не знал, что Изуна-кун так привяжется к нашему клану и что мы, что уж греха таить, привяжемся к нему. Насколько я знаю, Третий планировал в своё время отдать мальчика на воспитание Джирайе-саме.

— Это нечестно! — в голосе Шисуи засквозила неприкрытая обида.

— Может быть, но зато вполне резонно, — Итачи вновь вздохнул. — Пойми, мы не должны слишком тянуть на себя одеяло, Ши. Я не хочу, чтобы ситуация вновь стала, как тогда.

Несколько долгих мгновений висела напряжённая пауза.

— Я тоже, — наконец, серьёзно сказал джонин. — В принятии решений я полностью полагаюсь на тебя, Итачи, как на главу нашего клана. Мною можешь распоряжаться, как захочешь, только умоляю: защити детей.

— Я не позволю ничему случиться ни с одним из них.

На террасе послышались тихие шаги: Итачи вернулся в свою комнату, а Шисуи ушёл домой. Я же долго ещё сидел на крыше, от шока не в силах пошевелиться.

То, о чём они сейчас говорили… Выходит, что я — джинчурики Девятихвостого? Во мне живёт тот самый жуткий бидзю, которого подчинил себе мой брат, который напал на Коноху и чуть не уничтожил её двенадцать лет назад?.. Хотя, теперь становится понятно, почему деревенские так от меня шарахались.

Но Итачи и Шисуи каковы — знали правду и молчали! Впрочем, чему я удивляюсь: всё-таки Учихи — не Учихи, если даже от родных и любимых не хранят тайн.