Варианты (гет)

Когда он вошёл в гостиную, разговор немедленно затих, и это ещё больше резануло его неприятным ощущением отторжения, как и взгляды, на него направленные. Он понял, что Джинни сообщила им, что с ним не всё в порядке. Гермиона первая нарушила молчание, глядя на него встревоженным взглядом.

— И как? Всё нормально?

— Гарри прикрыл голову, чтобы ему не задавали вопросов, — заметила Луна, приглаживая белокурые волосы ладонями на манер крыши.

— Глупости! — фыркнула Гермиона.

— Между прочим, Луна, — сказал он, стягивая полотенце с головы, — тебе тоже стоило бы чем-нибудь прикрывать макушку, когда ходишь в «Нору».

— Ты такой заботливый, Гарри! Но мне нравится жара. Хоть я и зимний ребёнок.

На этот раз фыркнул Рон, но уже насмешливо.

— Так чего от тебя хотел Кингсли? — не отступала Гермиона.

— Действительно, — поддержала её Джинни, — может, расскажешь?

Она выразительно посмотрела на него, и он вспомнил, что она единственная, кто знает, зачем он вообще сегодня посещал Министерство, а значит, и волнуется больше всех прочих.

— С Кингсли я не виделся, — ответил он, не отвечая на вопрос прямо, и добавил с досадой, — зато встретил Малфоя.

— Малфоя?! — воскликнул Рон возмущённо. — Этот говнюк ещё смеет появляться на людях после всего?!

— Которого из них? — спросила Гермиона, как всегда верно выбрав уточняющий вопрос.

— Младшего, — он опустил голову. Кажется, он только сейчас понял, что начал разговор, который вовсе не собирался начинать даже ещё в тот момент, когда спускался по лестнице.

Какого чёрта он вообще упомянул Малфоя? Нельзя разве было промолчать? А теперь уже в любом случае придётся рассказать и остальное. И зачем, спрашивается, ему это обсуждение? Неужели подсознательно захотелось поплакаться близким людям?

— И что он там делал? — осведомилась Джинни.

— Надеюсь, ты его извалял как следует по всему Атриуму? — добавил Рон.

— Тихо! — цыкнула на него Гермиона.

— Ну а что? Будь я там, я бы ему показал, как появляться среди приличных магов. Скажи ещё, ты сама не думаешь, что он этого заслуживает.

— Рон, война, вообще-то, уже кончилась.

— Так и что же…

— Всё, помолчи, дай уже Гарри сказать!

Они всё так же продолжали постоянно собачиться. Если раньше его это даже слегка умиляло и вызывало лишь добрую ухмылку, то сейчас уже начало несколько утомлять. Он не понимал, как их самих это не утомляет. Если бы ему вот так же изо дня в день приходилось пререкаться со своей девушкой, он бы давно уже не выдержал, послал бы такие отношения куда подальше.

— Да нечего там говорить. Приходил просить за мать.

— В каком смысле?

— Её отказались лечить в Мунго, — промямлил он с неохотой.

— То есть как?! — Гермиона нахмурилась и сделала большие глаза.

— Вот так. Такие теперь порядки. Кого-то лечат в первую очередь, а кому-то предлагают подождать.

— Быть не может! Но они же врачи! — сказала она с таким выражением, словно он уверял, будто солнце сегодня взошло на западе.

— Ну, они не сами, конечно. Министерство.

— Постой… Но они не имели права! Они должны были всё равно…

— Гермиона, ну что ты меня убеждаешь, как будто я сам этого не знаю, — прервал он её и вздохнул с усталым выражением на лице.

— И что же ты? Попытался как-то помочь?

— Помочь?! — воскликнул Рон. — Кому?! Этой мерзкой семейке? Да ты о чём говоришь вообще?

— Помолчи!

— Да, я помог. Заставил выдать разрешение.

— И только?! Ты должен был отправиться в Мунго…

— Гермиона, ты, конечно, молодец, но я сам догадался, вообще-то.

— И что тебе там сказали? Это точно не ошибка?

Он помотал головой.

— Я был у главного целителя. Якобы им не хватает колдомедиков, чтобы пострадавших лечить… Слушай, ну а что они могут сделать?! Три месяца назад у них упивающиеся в холле дежурили. Тоже контролировали, чтобы тех, кого надо лечили. Сейчас всё наоборот. Так и живём.

— Это… это возмутительно! С этим надо что-то делать!

— Гермиона! — не выдержал Рон. — Ты что несёшь?! Ты разве не слышала, что Гарри только что сказал?! Про упивающихся? Как они с нами, так и мы с ними. Сколько прекрасных магов поубивали, а ты теперь предлагаешь Малфоев жалеть?! Тех самых, которые тебя же чуть не замучили в своём собственном поместье?!

— Нет, это ты что несёшь, Рон?! Как тебе не стыдно говорить такое?! Если мы будет так поступать, то чем же мы лучше упивающихся тогда?!

Да, да, конечно. Он знал, что так и случится. Начнётся перепалка, а теперь ещё и Гермиона будет переживать. Вот зачем он ляпнул про Малфоя? Наверное, всё-таки из-за своего подавленного состояния. Совсем перестал себя контролировать. И ещё собрался в авроры.

— Ты из-за этого такой и вернулся? — Джинни подошла к нему вплотную, чтобы не перекрикивать ругающуюся парочку.

— Отчасти, — сказал он с неохотой.

— Жаль. Я так надеялась на твоё хорошее настроение, когда ты вернёшься. Приготовила тебе сюрприз.

— Серьёзно? — спросил он без энтузиазма.

— Ага! — кивнула она многообещающе и прошептала, хотя на фоне криков её и так никто другой не мог услышать. — Я, кажется, нашла место и время.

«Вот как?»

— Но, может быть, твоё настроение ещё и изменится? После обеда, например?

Она попыталась обнять его за талию, но он отстранился.

— Нет, Джинни, я весь мокрый, шёл в душ и не дошёл. Давай, чуть позже, ага?

— Ага, — кивнула она и хлопнула ему ладошкой по груди, — давай, топай. Всё равно это, кажется, надолго.

Он так и поступил, потому что участвовать в выяснении отношений между друзьями у него не было никакого желания. В любом случае, всё бы кончилось тем, что они начали бы обращаться к нему, как к арбитру, и кого бы он ни поддержал, второй бы оказался в обиде на него, а на кой чёрт ему это было нужно, спрашивается? Тем более что он умудрился так и не рассказать самого главного, ради чего он, собственно, и был сегодня в Министерстве. Откладывал, потому что прекрасно знал, как на эту новость отреагируют его друзья. Это будет осуждение и раздражение с одной стороны и смертельная обида с другой. Пожалуй, стоило как следует охладиться перед подобным разговором.

Когда он после душа вернулся в гостиную, он застал там одну Гермиону. Она сидела, положив сцепленные в замок руки на низкий столик, и смотрела в одну точку. Рон, по своему обыкновению, после их перебранки наверняка привычно убежал наверх в свою комнату. Джинни, видимо, забрала Молли для каких-то дел по хозяйству, а Луна… Никто не обращал внимания, где сейчас Луна. Она приходила и уходила, появлялась и исчезала по одной ей известным правилам. Она могла сейчас быть уже у себя дома, или рассматривать головастиков в заросшем пруду, или торчать на чердаке, или собирать цветы на пригорке, или… да, бог его знает, что ей могло придти в голову!

Гермиона подняла на него лицо, и он увидел, как подрагивают её губы.

— Гарри, это же неправильно! — сказала она проникновенно, таким тоном, словно пыталась его в чём-то убедить. — Разве он не понимает?!

— Ну… Гермиона… он… многое пережил. Его семья…

— А мы?! — сказала она, приложив ладонь к груди. — Разве мы не пережили? Почему ты не такой? Почему ты всё понял?

Он пожал плечами, приподняв брови с недоумённым выражением.

— Думаешь, я сам в курсе, почему я такой?

— Знаешь, мне порой кажется, что после смерти Дамблдора ты единственный, кто всё понимает, — сказала она тихо, взглянула на него и тут же смущённо опустила глаза. — Глупо, конечно.

«На самом деле, я много чего не понимаю, Гермиона. Если бы ты знала, насколько много!»

Он бросил полотенце на диван, не желая подниматься наверх, и решил пойти прогуляться, голос Гермионы остановил его уже в дверях.

— Спасибо, Гарри!

— За что? — он удивлённо пожал плечами, обернувшись.

— За то, что всегда поступаешь правильно.

— Если бы я всегда поступал правильно, Гермиона, столько людей не погибло бы из-за меня.

— Гарри! — она вскочила. — Из-за тебя никто не погиб! Ни один человек.

— Ну, разумеется. Ни один, начиная с моей матери. Давай не будем по новой затевать этот разговор.

— Гарри, я не хотела! Видишь как выходит, собиралась сказать тебе что-то хорошее, а снова причинила боль. Почему мы постоянно делаем больно близким людям? Почему, почему так получается?

Он сунул руки в карманы и снова, в третий раз пожал плечами.

— Потому что мы люди, Гермиона. Наверное, поэтому. Я пойду, пройдусь. А то что-то… тошно…

Она смотрела на него пронзительным взглядом, с виноватым выражением на лице, словно бы он и вправду её в чём-то обвинял. Он вышел во двор и с тоской подумал, что ничего не изменилось. Как он приносил всем вокруг себя сплошные неприятности, так и приносит. Вот, теперь его лучшие друзья поругались, потому что он по собственной слабости разболтал то, что стоило держать при себе. Кто знает, не поселил ли он сейчас своим рассказом то самое странное, мучившее его ощущение в своей лучшей подруге? Иначе, с чего бы она вдруг стала выглядеть такой потерянной? Обычно, когда она чувствовала себя правой, то даже после ожесточённого спора была уверена в себе. Вообще, мало было вещей на свете, способных поколебать её уверенность. Может быть, она тоже стала путаться в вариантах собственного будущего?..

От этих размышлений его отвлёк светлый силуэт в дверях бывшего гаража Уизли, в котором раньше стоял злополучный фордик Артура. Трудно было предположить, что Луну могло заинтересовать в этом месте. Сейчас оно превратилось в обычный сарай, во что-то вроде склада старых вещей вперемешку с мастерской. Приглядевшись, он понял, что она приветственно машет ему. Он улыбнулся как-то абсолютно поневоле, радоваться, вроде бы, было совершенно нечему. Он помахал в ответ, она скользнула в дверь, в темноту сарая и исчезла там.

Он не мог догадаться, хотела ли она, чтобы он последовал за ней или нет, но она в любом случае всегда была рада его видеть, поэтому он последовал. Решил, что, возможно, у неё могут возникнуть вопросы относительно некоторых маггловских вещей, которые Артур хранил там, потакая собственному увлечению. Он пересёк двор и вошёл в бывший гараж.

— Так хорошо, что ты зашёл, Гарри, — сказала она, словно бы он явился в гости к ней домой.

Здесь, в полутьме сарая, которая разрывалась лишь на небольшом участке потоком света из открытой двери, Луна, в своём светлом балахоне среди висящих инструментов и сваленных на столах частей каких-то трудноопределимых устройств, выглядела словно блуждающее привидение.

— Осторожнее, — предупредил он, — не споткнись. Там и на полу навалено много всего.

— Ты снова обо мне заботишься, Гарри. Это приятно.

— Да я просто предупреждаю. Вряд ли это можно назвать заботой.

— Ну, конечно, ты…

Она двинулась с места, продолжая смотреть на него, споткнулась обо что-то, и маячившее невдалеке «привидение» тут же исчезло из виду с сильным грохотом.

— Говорил же… — пробормотал он, выхватывая палочку. — Люмос!

Она растянулась ничком в узком проходе между двух высоких ящиков. Когда он подбежал, она уже поднималась, неуклюже перебирая руками в полутьме, пытаясь за что-то ухватиться.

— Ты как?

— Кажется… кажется ободрала руку.

Она продемонстрировала свежую ссадину ниже локтя на мягких тканях.

— Пойдем-ка. Там Гермиона как раз в гостиной, она быстро всё уберёт.

— Но такого заклинания нет, — развела руками Луна.

— Тогда у Молли попросим какое-нибудь зелье.

— О, нет, Гарри, давай не будем её беспокоить, она, кажется, сейчас занята…

— Но ты же поранилась!

— Вот видишь, а говорил, что не заботишься обо мне.

— Ну, это же естественно. Идём уже отсюда.

— Нет, Гарри, давай лучше постоим здесь.

Она послюнявила кончики пальцев и принялась растирать свою ссадину.

— Здесь? — удивился он. — А что здесь делать? Тут только пыль и старый хлам.

— А ещё здесь тихо и никого нет.

— Ну, если тебе нужно уединение, то лучше было бы погулять по лесу, он же совсем рядом.

— На самом деле, я просто хотела побыть с тобой, Гарри.

— Со мной? — спросил он, с сомнением глядя на неё.

— Пойдём, — она поманила его за собой и пошла куда-то в самый угол сарая, на этот раз ступая уже очень осторожно, осматривая всё вокруг. Он снова, в который уж раз за сегодня пожал плечами.

В углу за высокими грубыми стеллажами со всяким хламом, стоящими вдоль боковой стены, оставалось место, в него была втиснута низкая продавленная кровать. Рядом у дальней стены стоял стол, на котором угадывались разложенные запчасти, судя по всему, разобранный подчистую фен для волос.

— Присаживайся, — Луна выдвинула из-под стола табуретку на одной ножке, когда-то, видимо, служившую какому-то пианисту.

Он послушно присел, крутанувшись на месте, но недоумение всё больше и больше охватывало его. Какого чёрта он тут делает? Он невольно огляделся, окидывая взглядом сваленную вокруг рухлядь, поблёскивающий во тьме старый бампер у дальней стены, стопку покрышек, высокие бутыли с узкими горлышками, наполненными неизвестно какой дрянью, свисающие с потолка на крюках кожаные мешки бог знает с чем, остановился на ослепительном прямоугольнике рвущегося в дверь света, в котором висело просто настоящее море пыли… Зачем они здесь?

— Знаешь, Гарри, у нас на Рейвенкло нет таких, как вы.

— Как мы? — он развернулся к ней, приподняв брови.

— Ну да. Таких как Рон. Или ты.

— Так потому нас и распределяли по разному, — сказал он недоумённо.

— У нас все какие-то… скучные. А может, я просто сужу несправедливо, может, мне так кажется, потому что я сама на них похожа.

— Вот уж нет! С кем-кем, а с тобой точно не соскучишься!

— Приятно, что ты так считаешь, Гарри. А вот Рон, похоже, думает иначе.

— Он что, сказал тебе что-то неприятное?

— Вовсе нет! Но это же видно. Ему со мной неуютно, как только мы остаёмся наедине, он сразу же пытается сбежать.

— Не обращай внимания. Он просто бросается искать Гермиону, — его губы невольно растянулись в улыбке.

— Ты сегодня очень огорчился этой истории с Малфоем, не так ли? — резко сменила она тему.

— Да, но…

Точно он не мог сказать. Всё было вместе. Но как он мог объяснить и свою невесть откуда появившуюся тоску, и чувство отторжения, и внезапное осознание того, что люди не меняются? Это было слишком сложно, а главное, он и сам до конца не был уверен, что правильно оценивает то, что с ним происходит, что он не преувеличивает важность собственных переживаний. Возможно, он просто привык к постоянной внутренней напряжённости и сейчас выдумывал сам для себя несуществующие проблемы, чтобы не выбиваться из привычной колеи.

— Ты просто слишком сильно давишь, Гарри.

— Что?

— Некоторые двери распахиваются от лёгкого прикосновения, — она вытянула указательный палец, как бы толкая невидимую преграду, — а ты привык наваливаться плечом. Или даже с разбегу. Замок ломается и… хлоп! — она хлопнула в ладоши. — Дверь не открывается.

— Хм. Если бы я ещё понимал, что ты имеешь в виду.

— Ты поймёшь, Гарри, ты обязательно поймёшь. Я верю в тебя.

— Луна, зачем ты привела меня сюда?

— Я тоже, как и ты сижу перед закрытыми дверями.

— Вот как?

— Да, — она кивнула, — но я люблю выбирать, в отличие от других. Это же так интересно — сравнивать.

— Луна, ты о чём?

— О вас с Роном.

— Что-что?

— Ну да, я сравнивала вас. Я же говорила тебе, что у нас на Рейвенкло…

— Нет-нет, постой, я не совсем понял, в каком смысле «ты нас сравнивала»?

— Что же тут непонятного — вы мне оба нравитесь, и я думала — кого из вас выбрать. Я выбрала тебя.

Он поперхнулся, пытаясь что-то сказать, и тут же понял, что он и не может выговорить ни слова.

— Надеюсь, Гарри, тебя не обидели мои слова? Иногда люди обижаются, когда им говорят, что их выбирают, сравнивая с другими.

— Стой! Погоди! Я правильно понимаю, что ты говоришь о…

Он не знал, как продолжить. Но ведь у неё и вправду на уме могло быть неизвестно что, а ошибиться совсем не хотелось.

— Гарри, ну я же должна спросить! А вдруг ты согласишься. Ведь, если я не спрошу, я никогда этого точно не узнаю.

— Луна… я… я не знаю, что ответить. Я… даже не думал… Так ты целый месяц ходишь сюда из-за этого?!

— Мне нравится наблюдать за вами. Это интересней, чем наблюдать, как цапень у нас в саду пытается дотянуться до свисающих слив. И намного приятнее. Хорошо, что ты не знаешь, что ответить. Это же лучше, чем «нет», ведь так?

Он замотал головой.

— Луна, Луна, ты неправильно поняла, для меня это просто очень неожиданно. Я и понятия не имел, что ты, оказывается…

Он прервался, вдруг поняв, как это звучит. Получается, он прежде отказывал ей в элементарных чувствах, доступных любому. Чем же он лучше тех, кто считал её сумасшедшей?

— Луна, прости. Я понимаю, и мне приятно, но… ты же знаешь… я и Джинни…

— Она очень красивая, — согласно закивала Луна.

— Да, но дело же не в этом. Просто… нам с ней хорошо.

Опять он понял, что сказал не то.

— То есть… я не хочу сказать, что с тобой плохо, но… ты же должна понимать, что это не одно и то же. Дружба и… отношения.

— У вас с ней отношения?

— Почему ты спрашиваешь? Ты же знаешь, что это так.

— Ну, я спросила, чтобы узнать, насколько вы близки.

— Луна! — воскликнул он и закашлялся, оттого что слишком широко раскрыл рот и вдохнул целое облако пыли.

— Будь здоров, Гарри, — она похлопала его ладонью по спине. — Просто, если вы пока что не слишком близки, то всё ещё можно изменить.

— О чём ты говоришь? — нахмурился он с недоумением, понимая, что ситуация чем дальше, тем больше начинает становиться какой-то сюрреалистической.

— Сначала ведь надо попробовать. Насколько гармонично вы сливаетесь друг с другом. Прежде чем начинать что-то серьёзное. Поэтому я и спросила. Если вы уже попробовали, значит моё предложение опоздало, но если нет, ты можешь сперва попробовать со мной. Вдруг тебе понравится больше?

— Какое предложение? — произнёс он деревенеющим ртом. — Что понравится?

Вместо ответа она начала стаскивать свой балахон. Через голову. Она стояла к нему полубоком, развернувшись к двери, он видел как открываются её белоснежные ноги, обнажённые, круглые ягодицы с очаровательными ямочками…

«Твою мать!»

Он стремительно вскочил с места, схватился за грубую ткань и стал судорожно тянуть её обратно, вниз. Интересно, она всегда расхаживала вот так — ничего не поддевая, или явилась сегодня в этот сарай в таком виде исключительно ради него?! На его счастье, она не стала сопротивляться, а послушно опустила балахон на собственные пятки.

— Луна, ты с ума сошла, что ли?! — выкрикнул он, тяжело дыша от переполнявших его эмоций.

— Я подумала, что у нас не так много времени, к тому же тебе так было бы легче.

— Легче? Что легче? — пробормотал он, всё никак не в силах отдышаться.

— Легче решиться. Если бы ты меня увидел целиком.

— Луна, послушай меня внимательно. Ты очень хорошая девушка, мой друг, я очень хорошо к тебе отношусь. Правда! Но больше не делай так никогда, ладно?

— Так значит вы с Джинни уже…

— Нет! И дело не в этом. Просто… просто мы с ней, и всё! Ты тут не при чём. Просто выбери себе кого-нибудь другого.

— Гарри, я только хотела, чтобы ты мог сравнить. Сравнить по-настоящему. Облегчить твой выбор.

— Это… Луна, так не делают! Нельзя вот так взять и… Сперва должны быть какие-то чувства, а потом уже…

— Разве мы плохо друг к другу относимся?

— Этого недостаточно. Мы друзья, а не… к тому же это, в любом случае, измена!

— Ты говоришь странные вещи, Гарри, но я не буду с тобой спорить. Пожалуй, я ещё понаблюдаю за всеми вами, можно?

— Наблюдать — пожалуйста, но только…

— А, вот вы где! — смеющийся голос Джинни заставил его невольно вздрогнуть. — В прятки что ли поиграть решили?

Она стояла у двери, сунув голову внутрь, и яркие лучи делали её огненно рыжую причёску бронзовой с золотом. Луна взяла его за руку.

— Проводишь меня до двери? А то я опять где-нибудь грохнусь ненароком.

— Конечно.

Он почувствовал, что краснеет под взглядом Джинни, и поблагодарил судьбу, что полутьма скрывает его румянец.

— В доме есть зелье от царапин? — спросил он деловито, чтобы как-то перевести ситуацию в обычное, бытовое русло. Доведя Луну до двери, он продемонстрировал её ссадину, которая на свету оказалась довольно широкой.

— Где-то есть, — лениво ответила Джинни, — надо покопаться. Пойдёмте уже скорее, обед давно готов. Только вас и ждали.

— Надо было покричать, — заметила Луна.

— Может ещё сову запустить? — отозвалась Джинни неодобрительно. — Нашли тоже место для посиделок! Там не только руку, там всё на свете себе можно переломать среди этого барахла! Сколько раз уже просили отца, чтобы выкинул весь этот хлам! И вообще, зачем нам гараж, когда нет машины? Но нет, ему же нравится ковыряться в маггловском мусоре. Лучше бы крышу привёл в порядок.

Она продолжала ворчать, пока они шли к дому, а у него всё это время перед глазами стояли белоснежные ноги и задница плетущейся позади них Луны, и две мыслишки бегали, крутились, перебивали одна другую. «Зачем я её остановил» и «как же вовремя я это сделал».

Но хуже всего было даже не это. Это было только следствием, пусть странным и неожиданным, ну так Луна частенько была странной и неожиданной. Хуже всего была причина. Оказывается, он ей нравился, нравился настолько, что она решилась даже на серьёзный шаг в отношении него. Он, конечно, не был уверен, насколько для неё самой этот шаг был серьёзен, тем не менее, она недвусмысленно разъяснила ему, что его выбрала. Он и раньше становился предметом внимания для девушек, но всё это выглядело как-то не слишком конкретно, обычные девические мечты, да и не особо-то он был с этими самыми поклонницами знаком. Сейчас же ситуация была совсем иной, получалось, что он нравится близкой подруге, которая, к тому же, способна была на весьма неожиданные поступки. Плюс ко всему, это была не просто обычная подруга, а девушка, к которой он питал естественную симпатию и отчасти сочувствие, чувствительная и чистая, несмотря на такое откровенное поведение в отношении него. Он понял, что будет испытывать чувство вины, нет, он уже начал его испытывать, буквально сейчас, когда слышал шаги её босых ног за спиной.

«Я надеюсь, она побыстрее отыщет какую-нибудь более подходящую кандидатуру». Впрочем, он, скорее, себя успокаивал. Стоило немного подумать и становилось понятно, что вероятность такого развития событий крайне мала. Она вот уже полтора месяца торчала тут вместе с ними. Кого ещё она могла тут найти? Рона? Ещё не хватало! Мало у них и без Луны было с Гермионой проблем. Оставался предстоящий год учёбы, но, судя по тому, как к ней относились на родном факультете… Да она сама же всё сказала. «Они скучные». Ну да.

Был ещё один момент, который очень его встревожил. Эта её максимальная откровенность и отсутствие всякой стыдливости. Он нашёл в себе достаточно порядочности, чтобы тут же её остановить. Кто-нибудь другой останавливать не станет, наоборот, ещё и поспешит воспользоваться представившимся случаем. Приходилось надеяться, что её необычно острая чувствительность в понимании людей позволит ей отличить того, кто был бы достоин её доверия. Потому что объяснять или предостерегать её на этот счёт было решительно бесполезно, он знал это прекрасно.

И что теперь ему самому было делать со всей этой странной ситуацией?

Как выяснилось, Джинни их посиделки показались тоже… странными. Она не ревновала, конечно, она недоумевала. Разумеется, сила воздействия на неё недоумения не шла ни в какое сравнение с той силой, которая заставляла Гермиону в подобных случаях из кожи вон лезть, лишь бы разузнать всё до конца, но, видимо, ей тоже странности близкого человека не давали покоя. После обеда она затащила его в свою комнату, прекрасно зная, что он будет в более умиротворённом состоянии. Он немедленно подумал о том сюрпризе, о котором она ему сегодня сообщила, и внутри живота загулял противный холодок. Неужели она имела в виду именно сегодняшнюю дату под удобным сроком? Но начала она с другого вопроса.

— И что этой полоумной нужно было от тебя? — спросила она ворчливым тоном.

— Не надо её так называть, сколько раз просил. Она наш друг, между прочим.

— Когда дело касается тебя и твоего душевного спокойствия, плевать мне на всех. Просто ты и так сегодня пришёл убитый, и тут она ещё взялась тебя доставать.

— Да не доставала она меня, с чего ты взяла?

— Ну, значит, выдумала опять какую-нибудь очередную чушь. Знала бы, ни за что не оставила тебя одного.

— Не то чтоб чушь…

— Ерунду.

— Кому как. Предложила заняться сексом.

— В пыльном сарае на куче хлама?

— Ага, прямо там.

— Очень смешно!

— Да нет, не очень.

— Вот именно! Выдумал бы чего-нибудь пооригинальней. Хорошо, хочется её защищать — твоё дело, в конце концов, ты всегда всех защищаешь, вон, сегодня даже Малфоям досталось.

— Зря ты об этом вспомнила.

— Извини, — сказала она после паузы. — Как-то завелась. Получается — вновь порчу тебе настроение.

Она досадливо отбросила в сторону распущенные волосы.

— Всё в порядке.

— Ну, раз в порядке, значит ты не будешь против, если я тебе кое-что скажу?

— Говори.

— То есть ты готов послушать? Впрочем, если о Лавгуд отшучиваешься в таком духе, то точно готов.

Она сделала «ужасно хитрое» выражение лица.

«Натуральная лисица!» — подумал он, с удовольствием её разглядывая.

— Мы сейчас с тобой… — она сделала паузу, — отправимся к Фоссетам. Через камин.

— Всего лишь? Кхм, я вообще-то ожидал чего-то другого.

— А дальше, — продолжила она с ехидной ухмылкой, — мы возьмём у них ведро с фруктами из их сада по просьбе моей мамы.

— Пока не слишком интригует.

— Но нас же никто не заставляет возвращаться сразу домой. Мы же можем сначала отправиться в другое место.

— О! И куда же ты предлагаешь нам отправиться?

— На площадь Гриммо.

— Туда?! — он выпрямился, сменив расслабленную позу. — Ты же терпеть не можешь эту квартиру.

— Вот! Именно поэтому никому не придёт в голову нас там искать!

— И ты… согласна там… в смысле, тебе там будет комфортно?

— Ты дурачок, Гарри Поттер! Мне с тобой везде будет комфортно, даже в сарае.

Она улыбнулась во весь рот, а он в этот момент подумал, что, к счастью для них для всех, Луна не была шпионкой Волдеморта. В противном случае, им бы очень не повезло, её никто никогда не смог бы заподозрить в обмане, и в решающий момент она сдала бы с потрохами их всех до единого. Он даже представил, как бы она улыбалась при этом своей вечно отрешённой улыбкой, и содрогнулся.

— Блин! — он почесал макушку с растерянным выражением на лице.

— Ну ты что, не рад?

— Я просто… немного… Не думал, что это случится так скоро.

— А я не думала, что знаменитый герой магического мира, на самом деле, такой трусишка! — хихикнула Джинни и ухватила его пальцами за щеку. — Трусишка, трусишка, Поттер!

— Я вот тебе сейчас покажу трусишку! — воскликнул он, хватая её поперёк туловища и забрасывая, брыкающуюся на плечо. — Где там твои фрукты? Пойдём-ка собирать!