Храброе сердце, кот Васька и Борец с драконами (джен)

Бородатый лавочник с ужасом уставился на троицу, ввалившуюся в двери, когда он пошел уже запирать лавку: серый полосатый кот в сапогах и шляпе, мужик с таким выражением лица, что проще согласиться быть изнасилованным им, чем объяснить ему, почему у тебя нет настроя на сексуальный контакт, и самое обычное привидение, которое то рассыпалось на отдельные составляющие, то снова собиралось в облако. Но почему-то именно привидение испугало лавочника больше всего, а не кот, размахивающий когтистыми лапами истошно вопивший по-человечьи:

— Давай за жизнь, брат, до конца!

Даже с этим диким котом он бы совладал — лавка полна оружия, а привидения всегда вызывали у него панический ужас.

А мужик? Что мужик? Что он мужиков никогда не видел, что ли? Хотя нет… Тот весьма выразительно размахивал парными клинками.

Клинки лавочник узнал сразу и внезапно осознал, зачем эта троица ввалилась к нему в лавку. Придется выкручиваться — ему не привыкать.

— Слушаю вас, господа хорошие, — стараясь не выдать свой безграничный страх, вежливо сказал лавочник друзьям и почтительно поклонился.

Бить его, когда тот так вежлив, всем троим сразу расхотелось. Может, удастся договориться полюбовно?

— Значит, так, — вступил в переговоры Роман. — Ты забираешь назад арбалет с совершенно неволшебными стрелами и тупые дамасские клинки.

— Почему неволшебные? Почему тупые? — засуетился, залебезил лавочник. — Ничего не знаю. Когда продавал, все было в лучшем виде.

Он понял, что сказал лишнее, но было уже поздно — лавочник не знал, но почему-то догадался, что перед ним сыщик, который хватал за язык, ловил таких, как он, на полуслове, а он по неосторожности сказал целых четыре.

— Ну, если, — согласился Роман, — ты сможешь нанести мне хоть одну царапину своими клинками…

— Это не мои кинжалы, — запротестовал хозяин лавки.

— Ну-ну, тогда и меч, который ты взял в обмен на них не может принадлежать тебе, — пожал плечами Роман. — Сделка ничтожная. Леопольд, доставай, — приказал он привидению, с завыванием продолжавшему носиться по лавке и готовый разгромить ее, как только будет дана команда.

Еще бы кота на нечистоплотного лавочника напустить, который, демонстрируя остроту своих когтей, полосовал лаковое покрытие прилавка — разорвать пару чучел в клочья ему воспитание не позволяло, да и Роман предупредил, чтобы никакого хулиганства, мол, все в рамках закона, пока он отмашку не даст, что пора бить лавочника, если тот упорствовать станет.

— Ах, этот ножичек, — засюсюкал хозяин лавки, но вырвать меч-кладенец из рук привидения, которое с трудом тащило его, опасался.

— Вот и ладненько, — согласился Роман.

Он скинул на прилавок фальшивые артефакты, схватил в охапку орущего кота, осторожно перехватил меч у Леопольда и спиной попятился на выход. Пока хозяин лавки не очухался и не позвал подмогу, надо было добраться до замка, подхватить там дракончика и переметнуться назад, туда, откуда пришли. И ищи их тогда, свищи ветра в поле.

— Далеко и долго бежать придется.

Роман с тоской взглянул на сторожевую башню, темнеющую в сумерках на фоне закатного неба.

— И денег нет, чтобы нанять повозку, — согласился с ним кот, похлопав себя лапами по бокам. Засуетился, забыл запастись в дорогу звонкой золотой монетой.

— Ничего, придумаю что-нибудь, — подмигнул ему Роман.

Он закинул Василия себе на плечо, изменил размер огромного меча, сделав его не больше булавки — если и набросятся на них пособники лавочника, то ничего, мол, не знаем, не ведаем, никакого оружия у нас нет и не было, перепутал что-то мужичок с перепугу, когда привидение увидел. Всяко бывает. Его слово против их, а их-то все же трое, как ни крути. Чтобы булавка не потерялась в суете, Роман воткнул ее себе в воротник куртки. И тут же поднял руку, как привык у себя дома, чтобы остановить проезжавший мимо них тарантас.

— Слышь, водила кобылы, подкинь до замка Драгон-Хоррор, — попросил он.

— Садись, — ответил возница угрюмо и кивнул позади себя.

— Бить будет, когда довезет, — прошептал кот Роману в ухо и сразу прикинулся воротником. Денег-то он так и не наколдовал.

Роман, конечно, не прочь подраться, но этот-то мужик ни в чем не виноват — согласился их подвезти, хотя ему было не по пути.

В горку лошадка бежала споро, чтобы не сидеть бука букой, Роман принялся травить анекдоты из своей несказочной жизни. Обычно, он их не запоминал — память у него была так заточена, чтобы обращать внимание на всякие мелочи при расследовании преступления и запоминать только их, но никак не на смешное или веселое. А тут из него вдруг поперло.

Сначала возница помалкивал и все косился на словоохотливого пассажира, потом стал похихикивать так несвойственно здоровому мужику, а уже затем просто ржал, как его лошадь, когда бывала сытой и довольной, в полный голос.

Повозка остановилась возле заржавелых ворот — во двор некогда грозного строения возница заезжать побоялся. А вдруг там привидения или драконы обосновались? Последняя из Драгон-Хоррор, поговаривали, и та ушла неведомо куда. Кто их теперь от крылатых чудищ охранять и защищать станет, если они вдруг объявятся?

— Тебе как, деньгами или советом? — спросил Роман, спрыгивая на землю из тарантаса и поправляя меховой воротник на шее.

— Давай советом, — согласился мужик. — Хороший совет порой больших денег стоит.

— Бери всегда деньгами, — улыбнувшись, ответил Роман.

Он почему-то ни на секунду не усомнился, что возница выберет второе. Денег заработать можно, а веселые собеседники, как сегодня, не часто попадаются…

— Ну ты даешь?

Василий стек с плеча Романа и сразу обернулся человеком. Только непонятно зачем? Им пора сваливать назад в замок маркиза де Карабаса, пока лавочник с дружками не спохватились и не начали их поиски — меч добыли, можно сказать, без особых проблем, надо и честь знать.

— А проверить кладенец не хочешь? — спросил Василий, одновременно отвечая, зачем он из кота человеком стал.

— Давай, — согласился Роман — ему, что воля, что неволя, все едино.

Можно меч и в деле испробовать. Только вот он не стал ему прежние размеры возвращать — от того, большой меч или маленький, свойства его не менялись.

Роман взял булавку двумя пальцами и ткнул в кусок кирпича, выпавшего из стены, — тот рассыпался в прах.

— Отлично, — захлопал в ладоши Василий.

— А теперь переруби вон то упавшее дерево, — попросил он и указал на вывороченную с корнем сосну, которая кроной упиралась в стену башни. — Только осторожно, чтобы на нас дерево не упало, когда ты его перережешь. Выше бери. Выше.

Булавочный меч прошел сквозь ствол сосны как по маслу, разрезав его надвое.

— Настоящий. Не догадался подменить, дурачина-лавочник, хотел срубить неплохой барыш.

Довольно поцокал языком Василий.

— Ищем наших и валим домой, — добавил он, оборачиваясь котом и протягивая передние лапы к Роману, чтобы тот снова его на плечи посадил.

— Оружие, конечно, хорошее, — согласился с ним Роман. — Только я не возьму никак в толк, зачем оно такое острое?

— Все очень даже просто, — вздохнул кот, чуть приподнявшись на плече. — Этим мечом можно победить дракона. Больше никаким оружием его чешуйки пробить нельзя. Стрелой тоже его не взять. А какая Элиза без меча борчиха с драконами? Она этого не понимала, когда менялась на арбалет и кинжалы…

— А вот и мы! — рядом раздались задорные голоса привидения и дракончика.

— Что, отбываем? — поинтересовались они в унисон.

Роман только согласно покачал головой. Задерживаться здесь дольше не имело никакого смысла. Он опять зажал ногами голову Сапфирона в основном, чтобы тот не дрыгался, и перенесся туда, откуда они стартовали к скалистым горам.

Казалось, что ничего не изменилось в замке за время их отсутствия.

— Стоять!

Дракончик, подняв лапу, остановил всех и вытянувшись в струну, как гончий пес, взявший след, принюхался.

— Здесь кто-то был, — сказал он после недолгого молчания.

А затем, как ищейка по следу, побежал по широкой лестнице, ведущей наверх.

— Элиза очень расстроится, плакать будет, — проговорил дракончик, появляясь, как привидение Леопольд, неизвестно откуда. — Пока нас не было, стащили мою скорлупу и окаменелые яйца. Все пропало — теперь они в чужих руках и не представляют больше никакой ценности.

— А можно узнать, кто это сделал? — спросил Роман.

Он и сам догадывался, кто это мог быть, но тратить драгоценное время на расследование бытовой кражи совершенно не хотелось.

— А доспехи матери Элизы на месте? — всполошился Роман.

Покупать ненужную, на его взгляд, груду металла ради одного выступления на турнире ему совершенно не хотелось.

— На месте, — кивнув, ответил дракончик.

Это первое, что он проверил. Теперь еще придется объясняться перед хозяйкой, где он был и что делал в то время, когда обнесли замок. Стыдобище! Сторож называется…

— Ты у нас конем будешь, — вдруг сказал дракончику Роман.

— Я конем? За что? Почему?

Сапфирон обиделся. Он, конечно, виноват, но все же.

— Я на тебе уже скакал, — ответил ему Роман. — Почему бы не повторить? А вдвоем нам проще будет разоблачить преступника. Ведь мы думаем об одном и том же человеке?

— Ланцелот? — спросил дракончик.

— Он самый, — согласился с ним Роман.

— Не понял…

Между ними встал Василий.

— Откуда это известно? — спросил он.

— Это долго рассказывать, — усмехнулся Роман. — Но в двух словах это звучит так: я его встретил в академии. Непобедимый рыцарь с тяготеющим над ним грехом прелюбодеяния сразу мне показался подозрительным. Чему ему обучаться? А тут Элиза как на грех. Он постоянно на нас с ней налетал с момента ее первого появления в академии, мог и слышать обрывки разговоров. Придумал каверзу. Ведь это его идея — провести открытый рыцарский турнир на военной кафедре. До этого ведь не было. И король с ним согласился, что надо, — он сделал ударение на слове, — проверять студентов, как те осваивают рыцарское мастерство владения оружием.

— Да-да, — согласилось привидение, — его ненависть к женскому полу после Гвиневры порой зашкаливает.

— Иван-Царевич не выдал своего заказчика, но я его видел несколько раз беседующим с Ланцелотом. А Ваня не является слушателем академии, насколько мне помнится.

— Беседа с кем-то сама по себе не преступление, — возмутился Василий.

Он терпеть не мог, когда кого-то обвиняли безосновательно — сразу диким котом становился.

Они стояли кружком посередине каминного зала и негромко беседовали. Дракончик не подтвердил, но и не отверг предположение, что воришка покинул замок, значит, он мог их слышать. И этот разговор исключительно для него — пусть донесет, что Ланцелота подозревают в организации кражи.

— Ладно, хорошо, — согласился Леопольд и спросил:

— Зачем ему красть сокровища Элизы?

Роман повысил голос и довольно громко сказал:

— Все просто, как апельсин…

— Как это, как апельсин? — раздался чужой голос, но до боли знакомый.

Роман кивнул Леопольду, чтобы тот занял исходную позицию за спиной произнесшего фразу, указал рукой Василию, куда встать, если воришка будет пробиваться на выход, а дракончику, куда броситься одним прыжком, чтобы сбить его с ног…

Шапку-невидимку с Ивана-царевича вчетвером они сорвали достаточно легко. Привидению довольно просто удалось обнаружить воришку по дыханию — это он мог — и пальцем ткнул в его голову, туда, где шапка. А дальше все зависело от согласованного действия оставшихся троих, но они, похоже, спелись. Иван-царевич испуганно озирался по сторонам, оставшись в очередной раз без головного убора, а в руках он держал два булыжника округлой формы — это все, что осталось от богатства Элизы.

— Ну и зачем ты их крал? — спросил Роман. — Видишь, что с яйцами случилось?

Иван-царевич стоял, потупившись, не пытаясь ничего ответить в свое оправдание. А потом тряхнул золотыми кудрями и, подмигнув, сказал:

— Да не трогал я ваших невылупившихся дракончиков. Это простые камни.

Он глянул на Романа исподлобья и, усмехнувшись, добавил:

— Я мог это сделать еще в самый первый раз, но не стал. А почему?

— И почему?

Василий, обернувшись котом, то выпускал когти, то снова их втягивал. Будь его воля, он давно бы воришке в рожу вцепился. И только присутствие друзей не позволяло порвать на ремни Ивана-царевича. А мог, еще как мог.

— Да, надоело мне все. Ну, сколько можно? Всю жизнь теперь расхлебывать, что ли? — затараторил Иван.

— Ты о ком? — не понял его Роман.

— О бабе-яге. О ком же еще? За одну-единственную услугу, оказанную мне этой старой каргой, приходится теперь для нее непрерывно что-то делать.

— А Ланцелот тут причем? — удивленно спросил Василий.

— А вот… — хмыкнул Иван. — Не поверишь. Яга свалила куда-то за кордон, а мой с ней договор передала третьему лицу, то бишь Ланцу. И я теперь вроде как в рабах у него.

— Договор где? — спросил Роман.

Юрист он или нет? Уж поди как-нибудь в тонкостях сказочного договора разберется.

— Вот.

Иван-царевич извлек из-за пазухи несколько листков бумаги, испещренных мелким шрифтом — без лупы и не прочитать.

— А подписи где? — поинтересовался Роман, сразу глянув на последнюю страницу.

— Так это же магический договор, — возмутился Иван-царевич. — Скреплен кровью, как положено.

— Тогда почему обязательства по нему переданы третьим лицам? — пришел черед возмущаться Василию. — Насколько мне известно…

— Да-да, — поддакнул ему Роман. — Изучал недавно тонкости подобных договоров.

— И я бабке говорю, что нельзя, — кивнул Иван-царевич, — в она мне тычет пальцем в пункт номер три точка пять. А он так мелко написан, что прочитать просто невозможно. Там какое-то уточнение и дополнение.

— Сейчас прочтем, — довольно потер руки Роман. — Где лист договора с нужным нам пунктом. А, впрочем, давай все.

У него представилась очередная возможность колдонуть. Почему бы не попробовать? Может, получится и договор без лупы прочитать.

Получилось, конечно, увеличить договор ровно в шестнадцать раз. Вся честная компания разом уставилась в напечатанные на простынях буквы, в которые превратились обычного размера листки бумаги. А пункта-то три точка пять и нет вовсе.

— Дурит тебя, Ваня, яга и иже с нею все, кому ни лень, а ты… — протянул Роман разочарованно — хоть и царевич, а все одно дурак.

Что с него взять? Остается только выяснить, где настоящие драконьи яйца и скорлупа, оставшаяся от Сапфирона, и дать а очередной раз пинка Ваньке под зад для скорости.

— Как дурит?

Иван-царевич несколько раз прочитал договор от первой буквы до последней, но так ничего и не нашел, на основании чего он должен подчиняться приказам бабы Яги, не говоря о рыцаре Ланцелоте.

— Всю репутацию себе испортил этими кражами, — проворчал он разочарованно. — Будь она не ладна, эта шапка-невидимка.

И он, выхватив у Романа, собрался волшебный артефакт разорвать на части своими руками, но бдительный Леопольд ему не позволил этого сделать.

— Погоди.

Теперь привидение отобрало шапку у царевича.

— Вещь ценная — испортишь, не восстановишь. Сгодится в хозяйстве, — проговорил Леопольд со знанием дела. — Я спрячу — никто не найдет.

— Ладно, иди прячь, — разрешил Роман.

Он, махнув, рукой вернул договору прежний размер и протянул их Ивану-царевичу.

— И бумажки свои не забудь. За юридическую помощь ты нам должен. Но отдавать долг мы тебя не торопим — с ягой сначала разберись.

Иван покачал головой и понуро побрел на выход, на пороге положил булыжники, которые то держал в руках, то запихивал под мышки, а то и совсем за пазуху, и взялся было за ручку двери…

— Эй, погоди! — прокричал ему вслед дракончик. — А настоящие яйца-то где?

— А то мне не ведомо, — развел руками Иван-царевич. — Я их так и не нашел. Впрочем, даже искать не пытался. Моя задача — проникнуть в дом и выйти с камнями, что я и пытался сделать. А раз я не служу больше Ланцелоту, то и камни мне больше не нужны.

— А что ты ему скажешь? — спросил Роман, подходя к Ивану-царевичу.

— Скажу? А то и скажу, — ответил он весело, — пусть дословно мне прочтет тот пункт договора, на основании которого я ему должен прислуживать.

— Только свой не давай, — попросил Роман. — У него экземпляр, если что, быть обязан. Пусть предъявит.

— А на нет и суда нет, — развел руками Иван-царевич и исчез за дверями замка, словно у него вторая шапка-невидимка появилась.

Все грустно вздохнули после ухода Ивана. Вон иногда как жизнь-то поворачивалась…

* * *

Рассказывать Элизе о визите Ивана-царевича в замок маркиза де Карабаса гоп-компания не стала по нескольким причинам.

И одна из них — пришлось бы поведать девушке, что они вернули меч-кладенец, а ее фальшивые сказочные артефакты отдали назад жуликоватому лавочнику.

Основная же причина их молчания все же заключилась не в этом, а в том, что после ухода Ивана, Роман высказал предположение, что тот наведывался не для того, чтобы спереть яйца с дракончиками внутри. И Ланцелот здесь ни при чем. В первый раз Иван стащил совершенно ненужные ему сапоги, которые потом выбросил на ближайшей помойке, а сейчас сделал вид, что заинтересован реликвиями Элизы, но с собой притащил булыжники для подмены, чтобы иметь веское доказательство, что в замке он был.

— Я знаю, что он ищет, — сказал Роман.

И похлопал себя по воротнику куртки. Только бы выяснить, откуда Иван-царевич прознал про меч.

— Ты думаешь? — спросил дракончик и зажал рот лапой, чтобы не произнести лишнего слова.

— Конем готовься стать, — кивнул ему Роман. — Зуб дам. Будь у себя дома в компании Саввы, выразился бы по-иному, а в сказке побоялся — заберут* и не муркнут. Особенно Василий на подобное горазд.

Он не просто думал, что прав, уже нисколько не сомневался в своей правоте.

— Нам еще, скакун ты мой, потренироваться надо, — усмехнулся Роман, обращаясь снова к Сапфирону. — Наездник я еще тот, да и фехтовальщик неважный. Готовься.

— С кем это ты разговариваешь?

Роман, занятый размышлениями о визите Ивана-царевича так некстати перед предстоящим турниром, совершенно не слышал, как с занятий вернулась Элиза. Он огляделся по сторонам: никого рядом — все разбежались. Друзья называются. Похоже, он, действительно, беседовал сам с собой.

— Да вот, прикидываю, где коня взять к предстоящему турниру, латы, меч, — развел руками в стороны Роман. — На все нужны деньги.

Что он мог еще сказать Элизе?

— Готовишься выступить за меня? — спросила девушка с надеждой.

— А что еще остается делать? — улыбнулся ей Роман.

Даже если ему пришлось бы лечь костьми на ристалище, он все равно бы вышел на поединок. Но насколько он понял, на этом турнире никто никого не собирался убивать. И это не могло не радовать.

— Не хочешь прогуляться? — спросил Роман у Элизы.

— Я безумно устала и очень голодна, — ответила она.

— Да-да, — засуетился Роман и ринулся на кухню, чтобы хоть яичницу пожарить.

Он тоже не отказался бы от ужина. Василий ничего не приготовил. Просто в этой суете даже в мыслях не возникло, что поесть бы не помешало.

Роман с удовольствием ухаживал за Элизой. Свою бывшую жену он никогда не кормил ужином и не поил чаем. Они вообще редко оказывались за столом вместе по вечерам — бывшая никогда не ела после шести, если быть еще точнее, то после четырех, а в шесть — лишь легкий салат, а Роман раньше десяти вечера дома не появлялся.

И после ужина погулять хотя бы по замковой стене не получилось — Элиза заснула прямо за столом в обнимку с кружкой с чаем.

Роману ничего не оставалось делать, как подхватить девушку на руки и отнести в спальню. Раздевать ее перед тем, как положить на постель, не стал — побоялся получить оплеуху.

— Пойдем, — шепнул он дракончику. — Нечего расслабляться. Времени у нас на подготовку слишком мало.

Хоть и не хотелось Сапфирону куда-то идти, но пришлось — с Романом не поспоришь — он теперь дипломированный специалист, мог и в муху обратить…

Конь из дракончика получился довольно смешной — тонконогий с большой головой, с шипастым гребнем вместо гривы и длинным нервным хвостом.

— Непорядок, — покачал головой Роман. — Плохо старался. Не конь, а мутант какой-то.

Сапфирон напрягся еще раз — теперь он больше был похож на ездового жеребца, только цвета немыслимого — ярко-синего.

— Такой масти у коней не бывает, — возмутился Роман.

Третья попытка дракончика увенчалась успехом — перед Романом стоял великолепный вороной фриз. Тот окинул его скептическим взглядом и со знанием дела произнес:

— Пусть это и не боевой конь, но за неимением лучшего вполне сойдет.

— Обижаешь, начальник, — проржал дракончик.

Что и говорить, Роман покривил душой: черный без единого белого пятна конь был поистине прекрасен — с широкой грудью, с крупной, длинной головой, с почти прямым профилем и длинными строгими ушами на красивой с легким изгибом очень высоко поставленной шее. На упругих передних ногах, поверх очень длинных и густых щеток, ниспадающих на большие черные копыта, были завязаны ярко-синие ленты, сплошь усыпанные сапфирами — Сапфирон и здесь оставался верен себе. Дорогой конь получился.

Но скакун из дракона, как и из Романа наездник, оказался никудышный. Сапфирон постоянно вставал на задние ноги, а передними отчаянно размахивал в воздухе, сбрасывая при этом со своей спины всадника.

— Прости, — в очередной раз попросил прощения дракон-фриз, опустив голову перед распластанным на земле Романом. — Я, правда, больше не буду. Последний раз встал на дыбы.

А Роман, сделав вид, что поверил своему коню, снова поднимался на ноги, потирал ушибленные места и забирался Сапфирону на спину, но с каждым разом все менее и менее быстро.

К утру, когда едва-едва забрезжил розовый рассвет, слаженность в их действиях все же появилась — Роман перестал падать на широкий замковый двор, а его скакун вставать на задние копыта.

Осталось научиться владеть мечом, которому он пока не придал его настоящие размеры от греха подальше, точнее, кражи. Ведь именно из-за него Иван-царевич дважды пытался обокрасть Элизу — Роман почему-то в этом полностью уверился. С чего бы ему крутиться возле девушки, с которой и взять-то толком нечего. А чем Ивану, ой, как бы пригодился. Можно и подвиг совершить, и репутацию вернуть.

— На сегодня все, — сказал Роман и похлопал Сапфирона по изящно изогнутой шее. — Спим, восстанавливаем силы, а ночью опять тренируемся, но теперь с оружием в руках.

— Я боюсь твоего меча, — жалобно проржал конь и обернулся дракончиком, кабы чего не вышло.

— Я сам его боюсь, — ответил ему Роман. — Надо поискать в мудрых магических книгах, как управлять силой меча. У привидения спроси: он много знает — давно живет.

На последнем слове Роман улыбнулся. Вне всяких сомнений, либо Василий, либо Леопольд знали, как укротить силу меча-кладенца…

Следующим вечером, когда Элиза ушла отдыхать, а до турнира остался ровно один день, Роман все же спросил, как укрощать меч.

— Этому мечу приписывают волшебные свойства, — со знанием дела изрек Леопольд и сложил руки на груди. — Он может рассекать другие клинки, оставаясь при этом невредимым, и сохранять жизнь своему владельцу.

— А мне? — спросил Роман. — Я же не его владелец?

Ран ему как-то и в реальном мире хватало — не доставало еще в сказках их получить.

— Но у тебя чистое сердце, — улыбнулся Леопольд. — Думаю, и тебе меч поможет.

— И что мне сделать для этого? — усмехнулся Роман. Как все же приятно, что его так высоко ценят друзья.

— Ничего особенного.

Рядом ними появился Василий.

— Так и должно быть, — добавил он. — Все для друзей, ничего для себя.

— Знаешь, — неожиданно прослезился Роман. — А дома у меня был всего один друг.

— Зато какой! — хмыкнул Василий, вспомнив, как тот помогал Роману и поддерживал его, казалось бы, в самых безвыходных ситуациях. — Твой Савва сотню друзей стоит. А Марьиванна?

Роман кивнул — он совершенно забыл про соседку.

— А сейчас у меня появились еще вы, четверо.

Он смахнул набежавшую слезу, а Леопольд кинулся ему на грудь, чтобы выразить свою признательность. В этом замке у него не то что друзей не было лет двести, а даже словом перекинуться было не с кем.

— Так как все же управлять силой меча? — всхлипнув от избытка чувств, снова задал свой вопрос Роман.

— Силой мысли, — отвернувшись от всех, странно дрогнувшим голосом промяукал Василий.

До встречи с Романом, нынешним маркизом де Карабасом, у него тоже не было друзей.

— Ребята, ребята, ну, что вы в самом деле? — протянул руки Роман для объятий.

— Сейчас еще Сапфирон появится и повиснет на тебе, — сказал Леопольд.

Он продолжал ловить мышей дракончику, поэтому считал, раз он его кормит, то имеет право на любовь в первую очередь, и очень его ревновал ко всем остальным.

— Появится, — согласился Роман. — Сегодня у нас с ним решающая тренировка с мечом и копьем.

— Да, кстати, — взмахнуло рукой привидение. — Тебе совершенно не обязательно демонстрировать на турнире меч в натуральном его виде, достаточно носить его булавкой на рубахе, как сейчас. Можешь попробовать — взять деревянный меч и срубить им, например, ветку дерева.

— Понял, — кивнул Роман. — Дожидаемся Сапфирона и идем во двор замка испытывать и укрощать силу меча…

Когда дракончик обратился конем, и Василий, и Леопольд закричали от радости и захлопали в ладоши. А когда на него в латах матери Элизы взгромоздился Роман, они взвыли восторга — какая из них получилась живописная композиция.

— Как ты в этих железяках помещаешься? — поинтересовался Василий. — Это же женские доспехи.

— Ну, во-первых, — как из бочки, раздался голос Романа из-под шлема, — матушка у Элизы, видимо, была женщиной весьма крупной. А во-вторых, если я смог уменьшить меч до размеров булавки, неужели я не смогу слегка, совсем чуть-чуть, увеличить размеры доспехов?

— Красавец! — еще раз поцокал языком Леопольд. — Наступай.

Прямо посередине двора неизвестно откуда появилось соломенное чучело.

— Подколдовываем? — хмыкнул Роман.

Он подхватил палку, которую ему подал Василий, и, представив, что это меч-кладенец, поскакал на своего мнимого противника. Роман взмахнул рукой, мысленно рассекая палкой чучело пополам.

— Получилось, — удивленно сказал он. — Получилось! — прокричал и погрозил палкой-мечом темному небу. — Турнир мы не проиграем, если меня не выбьют из седла.

— А вот этого как раз и не бойся, — попытался успокоить его Леопольд. — Я буду рядом, точнее, за твоей спиной, и стану тебя поддерживать, это раз, а два, меч не позволить тебя победить.

Примечание.

* Роман собирался сказать: «Зубы на холодец, член на пятаки». Но побоялся, что Василий своими когтищами располосует его детородный орган именно так, как он сказал.