Враг (джен)

Под деревом бродили, дремали, играли комочками земли множество кошек. Это были тощие, облезлые зверьки, покрытые свалявшейся серой шерстью. С обеих сторон острой мордочки у каждой кошки висело по странному щёчному мешку, словно все они поголовно страдали свищом. В остальном они походили на обычных помоечных кошек, каких можно встретить у любого мусорного ящика. Но этих было много. Очень много.

Бокушок опустил бинокль и с сомнением покачал головой.

— Даже не знаю, хлопцы, — сказал он и протянул оптику Дыне.

Они наблюдали за стаей уже несколько часов, перебравшись для этого чуть ближе, но как завладеть артефактом без потерь не придумали. «Гирлянда» продолжала заманчиво бликовать, чуть сокращаясь под порывами ветра. Тагил ещё подумал — странно, что она до сих пор не свалилась с дерева.

— Ого, сколько там котят! — воскликнул Дыня. — Смешные такие. Бошки — во! Глазюки на всю морду, а сами ма-ахонькие.

Тагил вдруг поднял голову и посмотрел на него, осенённый внезапной догадкой. За всё время, что они наблюдали за стаей, кошки ни разу не отлучались. Но ведь им надо что-то есть, и кормить котят. Парень сбивчиво изложил идею. Посовещавшись, вспомнили, что кошки всё-таки ночные хищники, а значит, на охоту отправятся с наступлением темноты.

— Вряд ли уйдут все, — рассуждал Бокушок, — но половина стаи уж точно. Тут-то мы и нагрянем. Я и Дыня отвлекаем их на себя, а ты, Тагил, хватай «гирлянду» и дёру. Лады?

Тагил согласно кивнул. Дыня, естественно, не смог промолчать и немедленно ощетинился:

— Почему это он полезет за хабаром, а нас кошки полосовать будут?

— Потому что он легче и вертлявей тебя, — отрезал Бокушок. — Ты пока свою тушу на дерево взгромоздишь, у нас патроны двадцать раз закончиться успеют.

— Хочешь сказать, что я жирный?! — возмутился Дыня.

— Хочу сказать, чтоб ты заткнулся и делал, что велено.

Дыня обижено отвернулся и уставился вдаль. Его напряжённая спина, высоко вздёрнутый подбородок и поджатые губы будто говорили этому жестокому миру: «Ой, всё!» Тагил и Бокушок переглянулись. Старый шутливо развёл руками и скорчил рожу. Тагил ухмыльнулся. Оба знали, что через несколько минут обида с Дыни слетит, и этот задира снова будет спорить и пререкаться.

Дождавшись, когда парень обретёт душевное равновесие, троица отправилась разведывать окрестности, отыскивать пути отхода. К северу от дерева, под холмом раскинулось широкое озеро, заваленное разнообразными обломками, и совершенно мёртвое. Неестественно яркая голубая вода лениво облизывала каменистый берег, оставляя на камнях маслянистые потёки. Здесь давно не росло ни единой травинки. Из воды торчали останки металлических конструкций, похожие на скелеты чудовищ, а противоположного берега одиноко торчал вагончик-бытовка. Даже беглый взгляд на это жуткое озеро, казалось, грозил организму неслабой дозой лучевой болезни.

За озером тянулась бетонка, на которой маячили какие-то люди. Тагил поднёс к глазам бинокль, и увиденное ему не понравилось. Это был отряд военных сталкеров.

— Мне это не нравится, — решительно сказал он. — Мы слишком близко. Начнём палить по кошкам — эти обязательно услышат.

Дыня вытянул губы трубочкой и зацокал языком, дразнясь:

— У-тю-тю, наш бесстрашный покоритель хабара испугался за своё хилое тельце.

Тагил закатил глаза. Дыня именно сейчас решил поквитаться за ущемлённое самолюбие. Весом он, конечно, превосходил Тагила, но ничего лишнего в нём не было — от природы крупный. И почему-то завидовал более щуплому Тагилу. Оно-то, в принципе, понятно — в Зоне не до красоты телесной, перед девчонками не похвалишься. Тут другие параметры в цене: ловкость, помноженная на отменную реакцию, да приправленная двойной дозой осторожности. Последнего Дыне особенно не хватало.

— Да, испугался, — парировал Тагил. — Лучше быть испуганным, но живым. Я с вояками не связываюсь.

Дыня собрался привести контрдовод, но Бокушок остановил его коротким взмахом руки.

— Умолкни. Военные ночью не ходят, Тагил, даже если услышат стрельбу у себя под носом. А к рассвету мы будем далеко.

— Но ты не можешь знать наверняка, — настаивал парень. — А вдруг что-то случиться?

— Например?

— Я не знаю. Что-нибудь.

— Тогда разберёмся с этим на месте. — Голос Бокушка похолодел, и Тагил понял, что больше ничего не добьётся.

К озеру соваться не было необходимости, поэтому решено было обогнуть холмы понизу, пройдя практически под стенами НИИ. Здесь вполне можно было словить пулю как от военных сталкеров, так и от бандитов, но сталкеры единогласно решили, что лучше пуля, чем впопыхах налететь на «клешню» или «амёбу». Дальше можно было пройти вдоль железной дороги до холма, в котором разинутой, чёрной пастью зиял железнодорожный тоннель. А оттуда до родной Свалки рукой подать.

Теперь, когда пути отступления были продуманы, все и даже Тагил стали смотреть на предстоящую задачу намного оптимистичнее. Ночи ждали, отсыпаясь по очереди. Тагила разбудили, когда вечерние сумерки уже потеснили дневной свет, а небо догорало последним вздохом ушедшего на покой солнца.

Бокушок протянул бинокль Дыне и велел:

— А ну глянь. Я ни черта не разберу.

— В утиль тебе пора, — поддел Дыня и, едва глянув в окуляры, воскликнул: — Уходят, уходят!

— Дай! — Тагил насильно завладел биноклем и разглядел размытые серые тени, ускользающие в темноту. Одни уходили стремительным скачком, словно серые пули, другие мягко стелились над землёй подобно туману. Стая уменьшилась сначала наполовину, а потом и на две трети. Пора!

Сталкеры проверили оружие, потом обмотали самые уязвимые места всем, что только нашли. Бокушок советовал и в штаны подложить, но парни в ответ только покатывались со смеху.

— Ну, смотрите, хлопцы, я предупредил, — сказал Бокушок. — Вот вцепится вам зверюга в хозяйство, и будете пищать, как Бобёр.

— Бобёр? — удивился Тагил, а Дыня загоготал.

— Старый имеет в виду Бибера, — сказал он. — Увидал раз в баре запись концерта, так с тех пор забыть не может.*

Бокушка передёрнуло. Парни снова расхохотались. И ещё раз, когда старый извлёк из рюкзака серое от грязи вафельное полотенечко и с вызывающим видом подложил в штаны.

— Бокушок у нас за безопасный рейд, — веселился Дыня. — Тебе есть что оберегать, старче?

— Я ещё тебя на марафоне сделаю, салага, — добродушно отмахнулся Бокушок, поправляя штаны.

— О-го-го, какой гигант! Наш старый конь готов пахать новые борозды.

— Всё, хватит, — прервал веселье Бокушок и посерьёзнел. — Пора отчаливать, хлопцы.

Дыня сжался в шутовском испуге, потом отсалютовал старому пистолетом. Тихонько огибая невысокие заросли кустарника, они двинулись по направлению к дереву. Бокушок привычно вёл, изредка притормаживая, чтобы перепроверить дорогу. Тагил шёл замыкающим. Он думал о том, как ему повезло найти этих надёжных людей. Не бросили ведь тогда в лесу чужого израненного сталкера, позаботились, выходили. Парень со стыдом думал, что будь на их месте он тогдашний — просто прошёл бы мимо. Заглянув однажды за край, люди часто меняются, если не совсем дураки. Тагилу хотелось верить, что он не дурак.

Дерево, похожее в темноте на чью-то хищную лапу, быстро приближалось. Кошек не было слышно, но сталкеры знали, что друг другу кошки не мяукают. Между собой звери общались коротким, тихим звуком, похожим на мурлыканье, а для драки приберегали угрожающий вой. Собственно мяуканье кошками было придумано для людей, а утратив в них необходимость, одичавшие кошки избавились и от этого звука.

«Гирлянда» мигала, словно посылая сигналы в темноту, и сигналы эти манили и призывали поторопиться. Тагил поправил контейнер на поясе и снова засунул руки в карманы. В этот момент у всех троих завибрировали ПДА. Пришлось остановиться. Оказалось, девайсы одновременно потеряли сеть, а мгновением позже и вовсе сдохли. Бокушок чертыхнулся и, хлопнув себя по лбу, полез за фонариком. Батарейки оказались полностью разряженными. Часы Дыни тоже не работали.

— От бли-ин, — досадливо протянул Бокушок, — как я мог забыть! Это она — «гирлянда». Теперь я вспомнил, мужики-то в баре тёрли, а я…

— Подслушивал, мы поняли, — перебил Дыня. — Молодец, старый ты маразматик. Нет, тебе совершенно точно пора на пенсию.

— Сталкерам пенсию не платят. И надбавки за вредность тоже не предвидится, — огрызнулся Бокушок. — Ничего страшного, хлопцы, давайте закончим начатое. Хабар для нас не опасный, клянусь, только энергию поглощает, как падла.

Тагил с Дыней переглянулись и неохотно последовали за ним. А старый будто с цепи сорвался — шагал без тени сомнения и страха вперёд к своему мигающему в ночи маяку.

Вскоре их заметили кошки, и началось светопреставление. Меры предосторожности в виде обмоток оказались смехотворными против бешеной ярости мутантов. Острые когти кошек легко протыкали толстую, прорезиненную ткань штанов и курток, а заодно и обмотку под ними. Теперь у заветного дерева было шумно — пронзительно визжали и шипели котята, сбившись в мохнатый клубок под корнями дерева; взрослые особи вторили им более густыми, басовитыми голосами.

— Давай, сынку! — заорал Бокушок, волчком вертясь на месте и стараясь смотреть сразу во все стороны. — Торопись, Тагил!

Но парень дело своё знал и уже ловко карабкался вверх по шероховатому стволу. Пара кошек увязалась за ним, но Тагил столкнул их на землю пинками. Руки послушно подтягивали тело, ноги цепко упирались в ствол, находя малейший упор. Рюкзак Тагил оставил Бокушку, чтобы ничего не мешало. Пистолет в кармане, нож в ножнах на поясе справа и контейнер для хабара слева — вот и вся снаряга.

Когда парень добрался до нужной ветки, то понял, почему ветер не мог сбросить артефакт на землю. А спустя две минуты осознал, что взять «гирлянду» так просто не удастся. Каким-то непостижимым образом тонкая чёрная спираль «гирлянды» проросла прямо сквозь ветку. Сломать или даже просто согнуть сук толщиной в руку Тагил не сдюжил. Вот когда парень от всей души позавидовал крупному и сильному Дыне.

— Бокушок! — крикнул Тагил. — Я не могу оторвать хабар.

— Что?!

— Хабар пророс через дерево! Не могу сломать ветку, нужен топор или…

Тагил вдруг умолк, ужасом глядя, как из темноты выскакивает серая кошка. Потом ещё две. Потом двадцать две. Услышав неладное, стая возвращалась, не закончив охоты.

— Твою ж мать, сука! — заорал Дыня, на правой ноге которого повис визжащий серый комок. — Старый, их всё больше, валим!

Бокушок задрал вверх бледное, исцарапанное лицо и крикнул:

— Тагил, ломай его нахер! Попробуй сломать артефакт, слышишь?

Балансируя на ветке, Тагил обеими руками вцепился в чёрную спираль артефакта и потянул изо всех сил. «Гирлянда» растянулась, завибрировала; вспышки на её поверхности замигали ярче и учащённей. Почти ослеплённый ими Тагил отвернул голову и вдруг увидел ответные вспышки со стороны озера. А потом услышал и выстрелы. Это приближались военные сталкеры, которые ну никогда-никогда не выходят в Зону ночью. Тагил стиснул зубы и рванул артефакт в другую сторону. «Гирлянда» начала потрескивать, а застрявшее в дереве окончание чуть шевельнулось.

— Всё, Тагил, уходим! — крикнул Бокушок. В голосе его проскальзывали нотки паники — военных старый боялся не меньше Тагила.

Дыня уже вовсю улепётывал в сторону НИИ. За ним с угрожающим воем бежала кошка.

— Сейчас… почти готово, — пробормотал парень, торопливо протаскивая артефакт через ветку.

— Дорогу помнишь — догоняй. Ждём у тоннеля.

— Ага… ещё чуть-чуть.

Бокушок бросился вслед за Дыней. Кошки немного проводили его, а потом вернулись и обратили всё своё внимание на дерево и возившегося там Тагила. Парень уже убирал извлечённый артефакт в контейнер, когда поблизости раздались выстрелы. Прицепив контейнер к поясу и спихнув пару кошек, успевших подобраться к нему, Тагил полез выше. Он отчаянно надеялся, что его не заметят.

Пока Тагил изо всех сил изображал из себя элемент пейзажа, одуревшие от бешенства кошки высмотрели новую партию врагов. Военные сталкеры в полной мере испытали остроту их когтей. Одёжка у вояк была не в пример сталкерской, но несколько криков боли кошкам извлечь удалось. На этом, однако, вся их удача закончилась — взбешённые нападением вояки начисто изничтожили всю стаю, а котят передавили сапогами.

Прозрачные предутренние сумерки застали под деревом месиво из грязи, крови и обрывков серого меха. Тагил намертво вцепился в дерево, боясь дышать, но военные сталкеры уже уходили к железнодорожному тоннелю по следам Дыни и Бокушка. Измученный морально и физически Тагил так и задремал на своём насесте, обнимая онемевшими руками надёжный, древесный ствол.

_______________________

*Откуда взялась в Зоне запись концерта Джастина Бибера и главное — зачем это крутят в баре — тайна, покрытая мраком, но мужики поговаривают, что это происки О-Сознания.