Аллоды онлайн I Империя (джен)

Воздух был по-весеннему сладок. Я заметил, что стараюсь вдыхать его полной грудью, будто мне долгое время не хватало кислорода и теперь организм просит реванша. Не помню, сколько я пролежал так, просто наполняя легкие этой сладостью, прежде чем в голову начали приходить связные мысли. Выходить из приятной полудремы не хотелось, но через некоторое время вопрос о моем местонахождении наконец-то сформировался в сознании и я открыл глаза.

— Привет, герой. Нормально поспал?

В памяти что-то зашевелилось и после некоторых усилий я вспомнил, что этот голос принадлежит лучнику-новобранцу в маске, с которым мы летели вместе на уничтоженном имперском корабле. Вместе с этим воспоминанием пришло и все остальное.

— Ты?! — вырвалось у меня.

— Я, — широко улыбнулся лучник. Теперь он был без маски и я смог разглядеть его лицо. Как я и предполагал, он был молод, примерно моего возраста, и даже щегольские бородка и усы отнюдь не прибавляли ему возраста. — Кузьма… Орлов. Можно просто — Орел, — скромно добавил он.

— Никита Санников, — я пожал протянутую руку. — Можно просто — Ник.

— Его звали Никита… — ухмыльнулся Кузьма, сделав ударение в моем имени на «а». — Сейчас сюда придет высокое начальство, поздравлять героя. Надеюсь, ты морально готов к встрече…

— Какое начальство?..

— Высокое.

— …и куда — «сюда»?

Ответить он не успел. Дверь у дальней стены отворилась и в длинную, узкую комнату, смахивающую на четырехместный номер в недорогой гостинице, вошло три человека. Двоих я узнал безошибочно, по форме, которую видел много раз на картинках — Ястребы Яскера, бессменные защитники столичного аллода. Они шагали чуть сзади и замерли по бокам от человека в адмиральской форме, когда тот остановился перед моей кроватью.

— Адмирал Нахимин, — представился он, козырнув.

Я сделал попытку вскочить на ноги, чтобы вытянутся по стойке смирно, но от резкого движения потемнело в глазах и закружилась голова. Адмирал махнул рукой, разрешая остаться в лежачем положении, и раскрыл принесенную с собой красную папку.

— Слушай меня внимательно, сейчас я зачитаю тебе приказ командования. Кхм-кхм… Распоряжение штаба Имперской Армии за номером двадцать — два ноля — тринадцать! За мужество и героизм, проявленные в бою с превосходящим силами противником, за храбрость в битве с врагом на его территории, а также за сохранение ценнейшей научной разработки командование приказывает: наградить героя медалью «За отвагу», предоставить ему недельный отпуск и провести реабилитационный курс в здравнице «Небесная»! — он вытащил из внутреннего кармана небольшую красную коробочку с золотистой звездой и вручил мне.

— Служу Империи, — обалдело отчеканил я, разглядывая неожиданную награду.

— Молодец, боец! Так держать! — похвалил Нахимин, после чего добавил менее официальным тоном: — Здравница «Небесная» — лучшее лечебное учреждение, где за твоим здоровьем будут следить самые опытные и квалифицированные медики. А руководитель здравницы, Иасскул Тау, является общепризнанным светилом современной науки, гением в области человеческой анатомии и физиологии, — и, еще раз козырнув на прощание, развернулся на каблуках и вышел из палаты. За ним удалились и Ястребы, так и не сказав ни слова, и короткая церемония завершилась. Я шумно выдохнул.

— Поздравляю! — сказал Кузьма, отошедший на почтительное расстояние при появлении адмирала и его свиты и теперь вернувшийся обратно. — Не успел добраться до столицы — и уже медаль!

— Ничего не понимаю, — честно сказал я. — Я погнался за лигийским витязем, который украл какой-то телепортатор, прыгнул на их корабль…, а дальше очень смутно.

— А дальше прилетел сердитый демон и потребовал тишины — мы ему спать помешали, — хохотнул Кузьма. — Не то, чтобы мы сразу успокоились, но он был так убедителен…

— Он уничтожил корабль лигийцев!

— Да, но «какой-то телепортатор» очень вовремя телепортировал тебя с корабля. Ты счастливчик!

— А «Непобедимый»?

С лица Кузьмы сползла улыбка и он тихо сказал:

— Тоже уничтожен. Там погибло много наших.

— Ничего не понимаю… — снова повторил я. — А ты?

— А я в составе небольшой десантной группы тренировал дальнозоркость на соседнем судне, — снова улыбнулся он, и театрально сдул несуществующую пылинку со своего плеча. — Потом прилетело подкрепление, которое нас вызволило оттуда.

— Значит, ты тоже счастливчик.

— Это даже не обсуждается! Я тоже здесь буду неделю… Если, конечно, Тау не оставит дольше.

— А может? — спросил я. Отдохнуть недельку в здравнице я был не против, но застрять тут надолго не входило в мои планы.

— Он тут самый главный.

Я осмотрелся по сторонам. Знакомые уже синие колючие покрывала на металлических кроватях и потертые красные ковровые дорожки уюта не создавали, но веселенькие занавески, цветы в кадках и граммофон в углу, а так же льющийся в окна яркий солнечный свет сглаживали этот эффект.

— А где мой меч? — спохватился я.

— Это же здравница!

— Но ты же вооружен! — возмутился я, ткнув пальцем в висящие за его спиной лук и колчан со стрелами. — Почему у меня снова отобрали оружие?

— Его вернут, не истери, герой. Сразу же, как только удостоверятся, что ты не бился сильно головой об угол и способен отвечать за свои поступки.

Я недовольно откинулся на подушку. Империя фактически находилась в состоянии войны с Лигой, и даже в самой глубине Имперских территорий нельзя было чувствовать себя в безопасности. Угроза вторжения сохранялась всегда, не говоря уже о лигийских шпионах и диверсантах, которые даже сейчас могли находиться рядом. В мире, где азы военного искусства познаются с самого детства, остаться невооруженным казалось немыслимым.

— Кормить нас будут? — проворчал я, вдруг осознав, что зверски голоден.

— Обед через два часа, — ответил Орел. — И, кажется, тебя еще врач осмотреть должен.

— Лучше хлеб с водой, чем баночка с анализами. Чего на меня смотреть? Все со мной нормально… И вообще, я гулять хочу, — сказал я, надеясь раздобыть где-нибудь меч или топор, без которых ощущал себя слабым. А слабым я быть не люблю.

— Я уже ознакомился с достопримечательностями, ничего тут интересного нет, разве что в речке искупаться сходить…, но тебе еще рано, — ответил Орел.

— Что значит — рано? Не собираюсь я тут валяться, — заупрямился я, поднявшись с кровати. — Пошли, давай!

— Ну иди, — хмыкнул Кузьма, не двинувшись с места.

На улицу меня не выпустили. Может быть к хорошенькой медсестричке из регистратуры я бы и нашел подход, но стоявший на входе орк-медбрат не располагал к душевным беседам. Я потоптался в холле, прикидывая, что бы такого очень правдивого соврать, но в голову ничего не шло. Орк не сводил с меня подозрительного взгляда своих маленьких глазок и мне пришлось сделать вид, что я чрезвычайно интересуюсь развешенной на стенах информацией — симптомами гриппа и графиком уборки помещений. После того, как я узнал все досконально о гриппе и выучил на зубок расписание мытья полов, мне ничего не оставалось, как вернуться в палату.

— Как погода? — ехидно спросил Кузьма. Сам он растянулся на кровати поверх одела и читал журнал.

— Прекрасно.

Я плюхнулся на койку прямо в обуви и уставился в окно. Очень хотелось на свежий воздух — там, сквозь зеленые кроны высоких деревьев, на клумбы и газоны проливались солнечные лучи, заливисто щебетали птицы и было слышно журчание воды: то ли фонтан, то ли та самая река, в которой хотел искупаться Орел.

Главврач здравницы не заставил себя долго ждать. Обед нам принесли прямо в палату, как будто мы были лежачими больными, и как только я, сытый и довольный, собрался немного вздремнуть, вошел Иасскул Тау, приговаривая на ходу:

— Ага, вот и вы, дорогуша. Вас-то мне и нужно. Итак, что тут у нас в истории болезни? — он открыл тонкую тетрадку и принялся читать какие-то каракули. — Ага… ясно… любопытно… Да, дорогуша, хорошо же вам досталось!

Он закрыл тетрадку и окинул меня с ног до головы таким пристальным взглядом, словно у него в глазах была встроена функция рентгена. Впрочем, я бы и не удивился, если б выяснилось, что так оно и есть — главврач был Зэм и, как и у всех представителей его народа, некоторые части его тела заменяли механизмы.

— Властью, данной мне медицинской наукой, — наконец произнес он, — приказываю: не выписывать вас из здравницы, пока не пройдете все тесты. Вот тогда и станет ясно, готовы ли вы, лапочка, отправиться в большой мир. И нечего смотреть на меня собачьими глазами! Я, к вашему сведению, практикую уже несколько тысяч лет. И принципами своими поступаться не стану!

— Но я прекрасно себя чувствую… Голова только кружится слегка, но это я просто спать еще хочу, наверное…

— Голубчик мой! — возмутился главврач. — История болезни повторяется дважды. Один раз — как трагедия, второй — как параграф в медицинской хрестоматии. Диагнозы здесь ставлю я! Многие жалуются на боли в спине, но никто — на вертеброгенные, артрогенные, висцеральные и миофасцеальные мышечные боли!..

— Так вот ты какой — интеллектуальный нокаут, — заржал Кузьма, глядя на мое обалдевшее выражение лица.

Больше спорить я не рискнул. Но долго печалиться причин у меня не было — как только главврач вышел из палаты, Орел ловко запрыгнул на подоконник, словно нашкодивший пацан, пытающийся сбежать из-под домашнего ареста.

— А теперь купаться! — провозгласил он, спрыгнул вниз и был таков.

С неприятным чувством, что меня, как ребенка, пытаются взять на «слабо», я подошел к окну и выглянул вниз. Было не очень высоко — разбиться на смерть вряд ли получится, и будь в комнате пожар — я бы прыгнул не задумываясь… Орел, тем временем, шел по аллее прогулочным шагом, насвистывая что-то веселое. Он не оборачивался посмотреть, прыгнул ли я вслед за ним, словно не сомневался в этом, а может и наоборот — был уверен, что я не последую его примеру. Такое поведение подталкивало в спину, заставляя спрыгнуть, еще больше, чем если бы он стал подначивать меня. Ситуация для моего эго усугублялась еще и тем, что ему то, в отличие от меня, можно было выходить на улицу через обычную дверь.

Приземлился я на ноги, но потерял равновесие и завалился на куст, сломав зеленую ограду. Чертыхаясь и отряхивая с себя листья и ветки, я догнал Орла, который даже не повернул на меня головы.

— Я не купался. Вода там теплая и никакой опасной живности нет, но врачи все равно запрещают. Там водопад и неплохое течение. Можно ненароком улететь с аллода. Нужно приглядывать друг за другом.

Я инстинктивно посмотрел вверх — окружающую аллод защиту не было видно — над головой было только пронзительной голубизны небо, так и не сформировавшиеся облачка растянулись легкой дымкой на горизонте и было трудно поверить, что над этой умиротворенностью довлеет разрушительная сила. На какую-то секунду в моем сознании возникла картина, как прозрачная сфера, заключившая в себя плывущий в бурлящем, смертельно опасном пространстве остров, вдруг прогибается, не выдержав натиска извне, рвется, и внутрь кипящей лавой проливается астрал, убивая все живое… Я затряс головой, стряхнув оцепенение. По коже, не смотря на ясную, теплую погоду, прошел мороз. Я точно не знал, что представляет из себя защита, не позволяющая астралу разрушать аллоды, не знал, как ее поддерживают маги и что будет, если они перестанут это делать, но страх перед бушующей за пределами этой защиты стихией каждый житель Сарнаута впитывал с молоком матери.

Не смотря на заверения Кузьмы об опасности, мы увидели небольшой причал и лодки, но приближаться не стали, чтобы не нарваться на медперсонал. К тому же, неподалеку вдоль берега туда-сюда бродили странные, переливающиеся на солнце фигуры.

— Водные элементали, — сказал Орел, вглядываясь в движущиеся сгустки. — Они не опасны… вроде бы.

— Спасибо за уточнение, — буркнул я.

Может Кузьме, вооруженному луком и стрелами, они и кажутся неопасными, я же, будучи с голыми руками, совершенно не имел желания пересекаться с какими-то элементалями. Мне вспомнились жуткие, огненные твари, пытающиеся уничтожить реактор «Непобедимого» — этого короткого знакомства с порождениями безумной магии мне хватит надолго. Мы отдалились от медицинских корпусов ближе к горам, окружавшим здравницу. Звук водопада стал слышен сильнее и вскоре мы вышли прямо на него — может купаться в таком неспокойном месте и не самая лучшая затея, но уходить от такой красоты не возникло и мысли ни у меня, ни у Кузьмы.

Не смотря на то, что на моем родном аллоде было почти всегда очень холодно — плавал я хорошо. Кузьма же, на сколько я понял, напротив, вырос в очень теплых местах и соревнование — кто первый доплывет до «во-о-он того островка посреди реки» — я проиграл ему в хлам. Завалившись под деревом на том самом островке и наблюдая, как вода с обеих сторон омывает берега маленького клочка земли, я начал расспрашивать Орла, откуда он родом и что привело его на «Непобедимый». Выяснилось, что история его не слишком отличается от моей — не глупый, но слишком ленивый для учебы, зато со склонностью к военному делу и авантюризму — ему была прямая дорога в ряды Имперской Армии. К тому же вырос он гораздо ближе к приграничным территориям, где никогда, наверное, не бывает спокойно, и видел и знал о войне с Лигой намного больше меня.

За проигрыш в заплыве до острова я взял реванш спаррингом, хоть это оказалось и не просто — быстрый, юркий Кузьма так ловко уворачивался от моих выпадов, что я начал ощущать себя неповоротливым орком, но привычка атаковать издалека все-таки сказалась, и мне, в конце концов, удалось уложить его и скинуть в реку.

— Вот это вообще было не обязательно, — отплевываясь от воды, вылез на берег Кузьма.

— А это вам за всех нормальных пацанов, которые честно дают по морде вблизи, а не из-за угла стрелами пуляются, — захохотал я.

— Ты где так драться научился? — потирая ушибленные места, спросил Орел.

— Во дворе. Где же еще, — пожал я плечами. — А что, этому где-то еще учат?

— Конечно. Есть же разные школы… Книги надо читать, тупица ты.

— Ну, а ты где стрелять из лука учился?

— Отец научил. А его дед. У нас это из поколения в поколение передается. Семейное, понимаешь! — приосанился Кузьма.

— Здорово, — искренне сказал я.

—Своего отца я никогда не видел и даже не знал, жив ли он вообще; возможно, его прах давно истлел на спорных территориях, а может где-то на просторах Сарнаута он до сих пор плодит моих братьев и сестер. Не то, чтобы это как-то особенно огорчало меня — подавляющее большинство моих друзей росло в неполных семьях, а то и вовсе без родителей. Это нормально в условиях непрекращающихся столкновений с Лигой и вечного военного положения в стране. Но иногда мне все-таки становилось интересно, каково это — жить с отцом.

На призыв Орла подняться в горы я не откликнулся, в скалолазании я был, мягко говоря, не силен. А вот понырять в воду, распугивая стайки маленьких рыбок, я был не прочь. Река была не очень глубокой и можно было спокойно достать дна, а вот исследовать ее длину мы не стали, памятуя про обрыв и плавая исключительно у подножья гор. Наверное, срывающаяся с острова в астрал вода очень завораживающее зрелище — река, текущая в бесконечность — но проверять, так ли это, своими глазами не особо хотелось, слишком велик был риск свалится в эту самую бесконечность самому.

Накупавшись вдоволь, мы, усталые и довольные, поплелись назад. По мере приближения к корпусу, в моей голове все четче проявлялась мысль о том, как мы теперь попадем в палату. Выпрыгнуть из окна было легко, а вот залезть обратно…

Однако, ничего придумывать не пришлось — нашего возвращения уже ждали. Иаскул Тау стоял возле нашего корпуса и, завидев нас издалека, уже махал руками. И хоть я и успокаивал себя тем, что уже взрослый человек и ни грамма не беспокоюсь по поводу выволочки от главврача (не в угол же он меня поставит!), у меня все равно было чувство, что я иду объясняться перед мамой за двойку в дневнике.

— Так, так, так, дорогуша, нарушаем, значит…

— А что такого-то? — с претензией сказал я.

— Чистая совесть — признак плохой памяти! Я вижу вы, голубчик, считаете себя достаточно окрепшим, раз не боитесь разгуливать без оружия.

— Вообще-то, я буду очень не против, если мне его вернут.

— Вернут, вернут, — успокоил главврач, — не волнуйтесь, голубчик. Я распоряжусь.

— Спасибо!

— Пока рано. Вам нужно пройти полное обследование! Хотя… У западного корпуса есть площадка для тренировок. Ступайте, дорогуша, отведите там душу, а мы уж посмотрим, насколько вы окрепли.

Площадка для тренировок произвела на меня более чем благоприятное впечатление. Я, будто дорвавшийся до песочницы детсадовец, остервенело кромсал мечом манекен, едва ли не повизгивая от восторга. По-соседству отводил душу Орел, метко утыкав чучело стрелами. Я тоже попробовал пострелять из его лука — и пару раз даже не промахнулся мимо цели, но меч или топор все равно были привычней и роднее. На площадке тренировались и другие пациенты — находившиеся на реабилитации солдаты, и я не отказал себе в удовольствии померятся силами с бывалыми вояками. Через некоторое время вокруг образовался кружок зрителей, которые подбадривали соперников и делали ставки.

Потешив свое самолюбие несколькими победами подряд, я обидно проиграл здоровому орку, который сначала долго наблюдал за мной со стороны, не говоря ни слова, а потом, когда желающих помахать со мной кулаками не осталось, неожиданно вызвался на бой. То, что его уровень значительно превышает всех моих предыдущих оппонентов — стало ясно сразу. Я подумал, что это, вполне возможно, кто-то из высших офицеров — без формы трудно было определить, но иногда манера поведения говорит больше, чем погоны. Когда меня уложили на обе лопатки, все засмеялись и зааплодировали орку, а он, ничуть не изменившись в лице, протянул мне руку, чтобы помочь подняться.

— Ничего страшного, если над тобой смеются… Гораздо хуже, когда над тобой плачут… — произнес он спокойно и, поставив меня на ноги, покинул площадку, не обронив больше ни слова.

Оружие мне разрешили оставить и теперь я мог свободно гулять по территории. В здравнице не было ничего особо интересного — аккуратные корпуса, чистенькие газетные киоски с надписью «ИНФОРМАЦИЯ», прямые аллеи, по которым неспешно прогуливались пациенты, клумбы с цветами, тихое журчание фонтана — покой и умиротворение. Идеальное место для отдыха.

Мне было откровенно скучно.

С Орлом мы решили завтра снова пойти к водопаду, но этим планам не суждено было сбыться. Выяснилось, что от общественно-хозяйственных работ не укрыться даже в реабилитационном центре: с утра пораньше нас отрядили на всеобщий сбор брусники — как ехидно заметил главврач, вручая дурацкие плетеные корзинки, исключительно чтобы проверить не повреждены ли у нас внимательность и координация.

— Что? — возмутился я. — Вы издеваетесь? Я солдат Имперской Армии, а враги государства точно не сидят в брусничных кустах! Ползать в огороде с корзинкой — увольте, я не для этого проделал такой путь! Да я…

— Двигательное и речевое возбуждение… бредовые интерпретации… Случай, по-видимому, сложный… Шизофрения, надо полагать, — задумчиво проговорил Иаскул Тау.

— Ладно, давайте ваши корзинки, — кисло промямлил я, тут же свернув свое негодование.

— Будьте осторожны, если рядом с брусникой будет шмель, то он может и укусить. Так что аккуратней, а то вас еще и мазью от пчелиных укусов мазать придется.

Через два часа я уже измазался в бруснике с головы до ног. Все бы ничего, но «шмелье поганое» — как окрестил их Кузьма, кажется, принимало нас двоих за гигантские ягоды и не отставало ни на секунду. Облепленные насекомыми, уставшие и злые, зато с полными корзинами ягод — мы освободились только к обеду. Под шмелиным конвоем мы прошествовали через всю здравницу к главному корпусу, где на лавочке у фонтана что-то читал главврач.

— Вот ваши ягоды! Надеюсь, уроки ботаники на сегодня закончены? — недовольно проворчал Орел.

— Прекрасный результат, поздравляю! Неужели вам так не терпится покинуть мою здравницу?

— Да уж, желание тут оставаться тает с каждым днем. Эти полосатые твари прожужжали нам все мозги!

— Наши селекционеры работают над тем, чтобы уменьшить длительность их жужжания, не волнуйтесь, — утешил Тау, принимая корзинки у нас из рук. — Не пропустите обед и можете отдыхать.

Следующие два дня мы слонялись без дела. Нас вкусно кормили три раза в день, разрешали свободно ходить где захочется, симпатичные медсестрички мерили наше давление и, в общем и целом, жаловаться было не на что. Но иногда от безделья устаешь еще больше, чем от работы, поэтому, когда администрация здравницы пришла к выводу, что элементалей на территории развелось чересчур много и привлекла нас, конечно же под видом обследований, к зачистке, я не расстроился.

На востоке, на пруду за корпусами, мы нашли водных элементалей. А на юге — магических. Огненные элементали оставили в моей памяти не очень приятные впечатления, но водные и магические были, хоть и похожи на них, но куда более скромных размеров и страха особо не вызывали, хотя, если зазеваться, то и они могли серьезно покалечить. Магические элементали, состоящие в основном из какой-то полупрозрачной субстанции, хлопот практически не вызвали — почти бесплотные, они разлетались от взмаха меча. Зато водные — мокрые, мерзкие полурыбы с щупальцами — заставили собраться и быть более осторожным. Впрочем, к Кузьме это не относилось — он спокойно расстреливал элементалей из лука на расстоянии, я же, яростно орудуя вблизи мечом, вымок до нитки.

Когда указанная территория была зачищена, мы поплелись назад — Орел веселый и беззаботный, я — мокрый и злой.

— Неплохо, очень даже неплохо. Вам, — обратился главврач к Кузьме, — можно и на выписку. Догуливайте свою неделю и потом ко мне, поставлю вам штампик. А вы, голубчик, — повернулся он ко мне, — слушайте меня. Последнее, что необходимо сделать перед выпиской, — обрести силу своего Покровителя.

— Кого?

— Покровителя, голубчик, Покровителя!

— И зачем он мне нужен? Мне и без него…

— Он поможет тебе, — вдруг вмешался Орел, и в голосе его не было ни намека на сарказм. — У меня есть Покровитель, родители возили меня в Незебград, чтобы я получил его силу, когда я еще ходил в школу. И это не раз спасало мне жизнь. Не спорь, Ник, Покровитель сделает тебя сильнее.

Орел редко говорил таким серьезным голосом и от удивления я даже не стал спорить дальше, хотя все еще не понимал, что это за Покровитель такой и чем он мне может помочь.

— Позволю себе небольшую историческую справку, — сказал Иаскул Тау. — Великим магам, научившимся удерживать астрал, удалось предотвратить полное уничтожение мира во время Катаклизма. Но далось это нелегко: двенадцать из них погибли. А после Катаклизма обнаружилось, что в астрале есть двенадцать магических волн-приливов, каждая из которых обладает своим магическим характером и воздействием. Долго велись споры о том, что это за силы, пока, наконец, не была высказана теория о том, что это силы двенадцати погибших. Великие маги, как вы можете знать, бессмертны, и даже их Искры способны противостоять астралу. С тех пор и повелось, что каждый, кто хочет успешно сражаться с врагами, проходит особый обряд и обретает силу, даруемую одним из двенадцати великомучеников.

— И что же это за сила? И как ее получить?

— Со временем вы разберетесь с этим, дорогуша. Ну, а пока ступайте к шаману Лесных, он ждет вас на астральном берегу, уверен — вы уже выучили здесь каждую тропинку и не заблудитесь. Узел Лесных поможет вам, дорогуша, освоиться с силой Покровителя. Это станет последним доказательством вашей готовности покинуть здравницу.

В моей голове крутилось много разных мыслей, но я никак не мог сформулировать вопросы. Кузьма, погруженный в себя, молчал, или просто давал время подумать мне и собраться духом. Так мы и шли всю дорогу к берегу не разговаривая и, когда дошли до места, я уже разнервничался. Наверное, каким бы не был этот обряд, он не такой уж и сложный, раз Орел прошел его еще в школе. Но что если выяснится, что у меня нет никакого Покровителя? Еще недавно я был уверен, что сила какого-то, умершего бог знает когда, мага мне не нужна, то сейчас мне уже было не по себе от того, что я могу оказаться лишенным ее.

— Подходи, не боись. Я не кусаюсь, гы! Наоборот — если ты сделаешь все, как я велю, сможешь кусаться в разы… это… как его… эхвективней! Во! Умное слово выучил…

Узел Лесных — лысый, сгорбленный орк, небольшого, для этой расы, роста, и, похоже, юродивый, — ждал меня возле странной платформы на самом краю аллода. Каменная, с необычным, геометрическим рисунком — она представляла из себя идеально ровный квадрат со вписанным внутрь кругом, по краям которого то и дело зажигались и тут же гасли иероглифы. В самом центре платформы располагалась чаша, в которой как будто полыхал голубой огонь. Но взгляд мой остановился на самом дальнем углу платформы, где, в одном полушаге от бездны, клубился в призрачном свете бесплотный, туманный сгусток чего-то непонятного. Он то принимал какие-то невнятные очертания, то снова рассеивался, и я никак не мог разглядеть его.

— Чтобы нормально бить врагов по этой, как ее… по лицу, одним словом, нужна сила Покровителя… — сказал Узел.

— А если у меня нет Покровителя?

— Покровитель есть у всех. И у тебя тоже. И силу эту ты скоро получишь. Слушай эту… как ее… инструкцию! Берешь вот эту астральную пылинку и развеиваешь по ветру на той раскрасивой площадке. Налетят астральные ветры. У-у-у! Ничего не бойся, стой крепко! Пусть они тебя… это… овевают. А ты стой и слушай. Твой Покровитель с тобой говорить станет. Проверять, достоин ли дара его? Не подведешь ли? А потом самое интересное. Астральный демон появится, чтобы тебе не дать силой завладеть. Что сделать надо? Верно! Демона убить. Бес-по-щад-но! Вот и все. Если все верно сделаешь, силу получишь. А сила… она того… лишней не бывает!

Орел ободряюще хлопнул меня по плечу и шепнул: «Удачи». Я, стараясь побороть дрожь, ступил на платформу. Иероглифы вокруг меня зажглись ярче — я заметил, что они все разные — гасли одни, на их месте зажигались другие, но считать, двенадцать ли их или больше, я не стал. Пылинка в моих руках мало походила собственно на пылинку. Это было что-то невесомое, не имеющее формы и очертаний, щекочущее ладони и безумно красивое. Я поднял руки и подкинул ее в небо. Пылинка взлетела вверх маленьким вихрем, рассыпаясь на крохотные искры, будто стайка мотыльков, и понеслась от аллода прочь — в бесконечные глубины астрала.

А потом произошло что-то странное. Я впал в какой-то транс и очнулся, только когда увидел перед собой астральное чудовище похожее на осьминога. У меня сработал инстинкт и я, не задумываясь, на автомате выхватил меч и рубанул им по щупальцам, тянувшимся в мою сторону. Демон был слабым и неповоротливым, так что одного выпада ему хватило. Я стоял с опущенным мечом над его трупом и колени мои дрожали. Меня охватило чувство невыносимой потери, но откуда оно пришло, я не мог объяснить. Этот демон своим появлением прервал священное действие, вернул меня оттуда, откуда я не хотел уходить.

В голове мелькали неясные образы, и даже чудился какой-то разговор — тихий, печальный голос рассказывал что-то очень важное, но я никак не мог вспомнить слов. Там, на платформе, мне будто бы открылась тайна и я увидел мир с другой, неподвластной нам стороны, словно мне открылись все секреты мироздания. И какое-то время я был носителем этой тайны. В смятении я хватался за ускользающую мысль, но это было все равно, что вспоминать сон — необыкновенно яркий ночью и растаявший в сознании по утру. Меня жгло разочарование.

Я подошел к краю аллода и заглянул вниз — небо. Там, внизу такое же небо, как и над головой — голубое, бесконечное, с легкой дымкой белых облаков. Впрочем, облака клубились только возле островов. Небо не заканчивалось нигде.

— Ник? — осторожно позвал Орел.

Я обернулся. Узел нетерпеливо переминался с ноги на ногу и махал мне рукой, чтобы я подошел.

— Гы… Все верно сделано. Завершен обряд. Твой Покровитель — святой Плам, тяжелый, как свинец! Вот теперь ты можешь в любое время его силой великой воспользоваться. Плам будет защищать тебя в бою и болезнях, восстанавливать силы и лечить твои раны. Но для того понадобятся эти… капли мирры. Вот, держи, у меня осталось малехо. Аккуратней! Ты че?! Чуть не пролил… Это же очень ценный ресурс! Носи их всегда с собой, да молиться Покровителю не забудь, чтоб он благосклонен к тебе был! И станешь еще круче, гы!

— Спасибо, — выдавил я, принимая маленький пузырек с маслянистой, благоухающей жидкостью золотистого цвета.

— Ну, а теперь можешь возвращаться. Ага. Покровительство получено. Чего тебе тут груши околачивать? Топай за выпиской. А как окажешься в столице, загляни в Астралцево. Там мои родичи живут, они тебе будут рады, гы…

Я, повернулся и, не прощаясь, побрел от платформы прочь, сжимая в руках пузырек неизвестной мне мирры. На душе скребли кошки.

— Ник, ты в порядке? — спросил следовавший за мной Орел.

— Не знаю.

— У меня тоже так было. У всех так. Вспомнить ничего не можешь, да?

— Я как будто… потерял что-то, — проговорил я после паузы.

— Это пройдет, — уверенно заявил Кузьма. — Это у тебя еще шоковое просто. Вот когда я обряд проходил…

Он болтал без умолку всю дорогу про то, где и когда его спасала молитва Покровителю, но я его почти не слушал. Потрясенный и разочарованный, я был слишком занят своими ощущениями — с одной стороны, я должен был радоваться получению какой-то неведомой силы, которая, как все уверяли, поможет мне в трудную минуту, но все-таки внутри меня была лишь горечь.

— Пришло время нам расстаться, — торжественно произнес Иаскул Тау, когда отпущенная нам на отдых неделя подошла к концу. — Через мою здравницу прошло немало героев Империи. Надеюсь, что в будущем, услышав и ваши имена, я смогу с гордостью говорить «Это мои пациенты!». Ступайте… А-а, нет! Проклятый склероз… Я же должен дать вам пропуск! По нему вы попадете на станцию подземной трассы и быстро доберетесь прямо до Старой площади. Вас там как раз ждет… дайте вспомнить… ах да, Олег Правдин, майор Хранителей Империи. А теперь ступайте, голубчики.

До небольшого зданьица с табличкой «Хадаганский метрополитен» мы, забросив за спину выданные нам рюкзаки с небогатым скарбом новобранца, шли прогулочным шагом, болтая на отвлеченные темы. И хотя Орел был весел и травил анекдоты, было видно, что он, так же как и я, волнуется перед отправкой в столицу Империи — Незебград, даже несмотря на то, что он уже был там пацаном. Я же видел столицу только на картинках и волновался еще больше, но это было приятное волнение.

Орк-охранник проверил наши пропуска и пустил нас во внутрь. Это момент был новой точкой отсчета — начиналась очередная глава мой жизни, непохожая на все предыдущие — настоящая, взрослая, большая жизнь.

И да поможет мне великий Плам…