Аллоды онлайн I Империя (джен)

Для тех, кто плохо знаком или совсем не знаком с каноном, в прологе изложена краткая предыстория мира. Она не обязательна для прочтения, поскольку в самом рассказе действия происходят уже после описанных в прологе событий, но рекомендована, поскольку некоторые тайны прошлого будут раскрываться по мере развития сюжета. Пролог можно использовать в качестве справочника. Вся информация в прологе взята с официальных сайта и форума игры.

Приятного чтения!

Старая Эра

— (1) — Сарнаут — цветущая планета, населенная множеством рас. Начало официального летосчисления по летописям расы эльфов.

— (1700—2000) — Расцвет цивилизации людей, называющих себя джунами.

— (2000) — Внезапная, таинственная смерть джунского народа.

— (2050—2500) — Напуганный судьбой джунов другой человеческий народ, называющий себя Зэм, начинает поиски бессмертия. Зэм изучают некромагию, а затем становятся выдающимися техномантами и начинают заменять части своего тела механизмами.

— (около 2500 года) — некромант народа Зэм по имени Тэп открывает свой способ бессмертия: он строит повсюду Пирамиды, которые станут хранилищами Искр — бессмертной частички живых существ. А затем насылает на свой народ страшную болезнь, чтобы поскорее заполнить эти Пирамиды Искрами. Чума почти моментально уничтожает весь народ Зэм, однако и сам Тэп заразился тоже. Цивилизация Зэм погибает.

— (2500—2600) — На руины двух вымерших человеческих народов — джунов и Зэм — с севера приходит человеческий народ Аро, а с востока — орда орков. Между ними начинается война за эти земли.

— (2570) — После смерти своего вождя — Черепа, орда орков распадается на враждующие кланы и проигрывает войну с людьми. Предводители людей — Тенсес и Незеб, чьим учителем был Великий Маг по имени Скракан, создают новое государство — Канию, однако между ними возникает борьба за власть. Тенсес вызывает Незеба на поединок и выигрывает. Незеб изгоняется из Кании в хадаганские пустыни, где встречает кочевые человеческие племена Угра и становится их предводителем.

— (2910) — Племена Угра, отныне называемые хадаганцами, вторгаются в южные провинции Кании, завоевывают их и образуют свое государство Хадаган. Вспыхнувшая война между Канией и Хадаганом с переменным успехом продолжается на протяжении тысяч лет.

— (4015) — Случается Великий Катаклизм, который раскалывает планету на множество островов, названных — аллодами.

Новая Эра

— (1) — После того, как Сарнаут раскололся, острова начинает поглощать смертоносная сила, в которую погрузился весь мир, — «астрал». Великим Магам Сарнаута удается остановить наступление астрала и удержать аллоды от полного разрушения. С тех пор миссия Великих Магов — быть хранителями спасенных земель. Вскоре притихшая на время Катаклизма война между Канией и Хадаганом, возобновляется.

— (702) — Орк Родогор становится Верховным Шаманом орков и объединяет разрозненные орочьи племена. После этого он заключает союз с Незебом и образуется новое государство — Империя.

— (707) — Кания заключает союз с эльфами, образовывая новое государство — Лига.

— (741) — Давно погибшая раса людей Зэм внезапно восстает из мертвых. Лига, приняв их за нежить, уничтожает восставших на своих территориях. В свою очередь Империя, разобравшись, что мертвые, но ожившие люди вполне разумны, превращает их в своих рабов.

— (800) — К союзу канийцев и эльфов присоединяется еще одна раса Сарнаута — гибберлинги, открывшие способ путешествия сквозь астрал на кораблях.

— (805-825) — Восставшие Зэм начинают бунтовать в Империи против своего рабства. Некромант и механик Зэм по имени Нефер Ур, ставший во главе этого народа и борющийся за его права, добивается встречи с Незебом, который в конце концов подписывает декрет, запрещающий использование воскресших Зэм в качестве рабов.

— (910) — 4 марта на всех аллодах неожиданно появляются порталы, из которых вырываются демоны, убившие многих Великих Магов, что защищали земли от разрушения астралом. Потери ужасающи — погибли миллионы существ, больше половины аллодов утрачено. Великий Маг Тенсес — извечный враг Незеба, мертв. Ту страшную ночь назвали «Ночью Астральных Порталов». Начинается война с проникшими в Сарнаут астральными демонами. Лигу возглавляет бывший учитель Тенсеса и Незеба — Скракан.

— (911) — У всех разумных существ Сарнаута появляется возможность воскрешения в случае преждевременной смерти. Это был посмертный Дар погибшего Великого Мага — Тенсеса. В Лиге появляется Церковь Света, почитающая своего бывшего правителя, как Бога.

— (965) — Лига находит документ, в котором сказано, что демоны были вызваны джунами из иного мира и что есть Врата, закрытие которых сможет предотвратить дальнейшие вторжения. Скракан предает эти документы огласке, война между Лигой и Империей на время прекращается.

— (966) — Империя и Лига объединяются и под предводительством Скракана и Незеба отправляются в Великий Астральный Поход. Однако лишь немногим посчастливилось выжить в астральной буре, которая возникла после того, как удалось запечатать «Врата джунов». Ценой собственной жизни Скракан, Незеб и множество простых воинов спасли мир аллодов. Империя приравнивает жертву Скракана и Незеба к жертве Тенсеса, и в стране появляется Триединая Церковь, почитающая всех трех святых. Во главе Лиги становится Великий Маг Айденус, во главе Империи — Великий Маг Яскер. Война между странами перешла в вялотекущее, затяжное противостояние, которое, тем не менее, часто вспыхивает кровавыми столкновениями в локальных конфликтах.

— (1010) — Имперский военный корабль «Непобедимый» везет новобранцев на столичный аллод Игш…

Сарнаут оказался больше, чем я думал, сложнее, чем я мог себе представить, и намного опасней, чем я хотел.

Ваш Ник.

Было очень страшно. Я никогда не считал себя трусом, скорее наоборот — опасность наполняла кровь адреналином и я не прочь был пощекотать нервы в драке на топорах, сигануть с утеса, держась за хвост дикого дрейка, или пройтись по самому краю аллода, прислушиваясь к шепоту астрала, почти дотянувшись до него рукой. В такие моменты все чувства обострялись, краски как будто становились ярче, звуки четче и движение вокруг странно замедлялось. И только я мог двигаться с привычной скоростью, насмехаясь над этим черепашьим копошением вокруг меня. И была эйфория. Распробовав ее один раз, хотелось еще и еще… Новый риск, новая опасность и то ни с чем не сравнимое чувство — чувство бесконечности своих возможностей.

Но в этот раз все было не так. Адреналина не было — был только неприятно зудивший комок, прочно обосновавшийся в груди. Руки противно подрагивали, взгляд блуждал по каюте и в голове не рождалось ни единой мысли.

Мне просто было страшно.

Я стоял в узкой, длинной каюте в одиночестве, хотя к стенам жались две двухъярусные кровати, аккуратно застеленные колючими синими покрывалами. Несмотря на то, что «Непобедимый» — корабль, на котором я летел вступить в большую, полную приключений и опасностей, жизнь, — делал остановки на нескольких аллодах, набирая рекрутов в ряды Имперской Армии, ко мне так никого и не подселили. И только теперь я осознал все минусы своего положения.

Корабль неимоверно трясло, сирена разрывала барабанные перепонки, а от противно мигающего красного света начали слезиться глаза. Собрав всю волю в кулак, я все-таки сумел немного оправиться от охватившего меня ступора, крутанул колесо ручки на двери и вышел в коридор.

— Поторапливайтесь, салаги! Быстрей! Вы что, хотите жить вечно?! — вопил старшина где-то неподалеку.

Я побежал на голос и, увидев еще нескольких новобранцев, понял, что двигаюсь в правильном направлении. Старшина — орк впечатляющих габаритов — привел нас в грузовой трюм. На аллоде, где я родился и вырос, не жили орки, но я видел их много раз на курсирующих между островами кораблях. А однажды мне даже удалось подраться в порту с орком-солдатом с военного корабля. Первые несколько минут я успешно уворачивался от кулаков неповоротливого громилы, но, в конце концов, его левая рука, размером примерно в две человеческие ноги, меня все-таки настигла, вырубив мгновенно и оставив на моем самолюбии незаживающую рану.

— Слушаем меня все! — рявкнул старшина. — У нас тут каждый рядовой на счету. Так что всем в обязательном порядке вооружиться! Или вы думаете, что десантура Лиги побросает в астрал мечи и копья, увидев вас без оружия?!

Я был уверен, что десантура Лиги точно так не поступит, и поэтому предложение воспринял на ура. Тем более, что ступив на корабль, я был тщательно обыскан и лишен не то, что своего любимого топора, но даже маленького перочинного ножика, который прятал в сапоге с двенадцати лет.

— А ты чего стоишь? Страшно? В первый раз в бою, салага? Не стой как столб, пошевеливайся!

Я даже не сразу сообразил, что слова обращены ко мне, и поспешил вслед за остальными.

— Слушайте меня, и у вас появится шанс выжить в этом пекле! — надрывался старшина, подгоняя всех подзатыльниками. — Боец, а тебе что, отдельное приглашение надо?

Выданное нам оружие меня не впечатлило. Мне достался кривой, зазубренный меч, не шедший ни в какое сравнение с оставленном на родном аллоде привычным топором. Но завхоз — весьма заметная дама расы орков — явно была со мной не согласна:

— Вот! Теперь тебе ничего не страшно! Надежда и опора всей Империи, гы! — и обворожительно улыбнулась, выставив напоказ кривоватые, желтые клыки. Стоявший рядом со мной паренек с булавой в руках, которая по виду была не на много легче его самого, отшатнулся. — Теперь вы похожи на настоящих рядовых Империи. Хотя с оружием в руках у всех вид грозный, да? Хе-хе!

Бодрилка не произвела ни на кого должного эффекта. Я покосился на очкарика с булавой — вид его трясущихся от тяжести рук грозным отнюдь не был.

— Принимая во внимание мою склонность к изучению природных стихий, метод ведения боя при помощи холодного оружия в виде булавы не является целесообразным и значительно снижа… ет… коэффициент по-полезного… де-де-действи… — начал свою тираду паренек довольно бодро, но по мере приближения орчихи, говорил все тише и неуверенней, а когда ее рука легла на его плечи, и вовсе замолчал, слегка прогнувшись под ее весом.

Орчиха снова улыбнулась и, заглядывая в глаза парнишке, проникновенно произнесла:

— Че?

— М-мне бы посох… — проблеял очкарик, решив больше не испытывать терпение дамы через чур длинными предложениями.

— Как тебя зовут?

— Михаил… Я изучаю…

— Он маг, зачем вы ему эту бандуру всучили? — раздраженно произнес кто-то за моей спиной и я обернулся. — Он же от ее веса быстрее крякнет.

Возраст говорившего было трудно определить, потому что половину его лица скрывала маска, но судя по голосу — это был такой же зеленый новобранец, как и я. Тем не менее, он уверенно сжимал в руках арбалет и нетерпеливо поглядывал на дверь вверху лестницы — ему явно хотелось поскорее подняться и вступить в бой, что вызвало у меня уважение. Сам я все еще трясся от внезапно поднятой тревоги, в глубине души надеясь, что она учебная.

— Маг, значит, — пробормотала орчиха, потеряв к очкарику интерес, и равнодушно махнула рукой куда-то себе за спину: — Там посмотри. Ну, а теперь моя любимая процедура. Не бойтесь, пороть я вас не собираюсь — пока не за что. Вот если струсите или устав нарушите, тогда всыплю по полной. Вот, держите! Боевой коктейль — сто грамм обжигающей жидкости. Сделает из любого салаги настоящего воина. Это пойло вам по уставу положено, так что — до дна!

Я опрокинул прозрачное содержимое граненого стакана одним махом и жизнь сразу заиграла новыми красками. Голова закружилась, сковывающее мышцы напряжение отступило вместе со страхом. Мне стало хорошо. Даже мигающий красный свет перестал действовать на нервы.

— Эй, салага, а ты чего стоишь? На-ка, хлебни для храбрости!

А она ничего — эта орчиха. Ну и что, что выше меня на голову, с ирокезом и кривыми зубами? Зато вон как славно всем разливает… Душевная женщина!

— Чувствуешь? Проняло? Бодрит, как мороз. Сразу хочется дать кому-нибудь в рыло, да? Ученые наши постарались — это пойло даже из трусливых гоблинов делает настоящих бойцов.

Я начал было придумывать какой-нибудь комплимент, хотя не представлял, что можно сказать орчихе, но в этот момент в дверь на вершине лестницы начал кто-то ломиться, мгновенно выбив из меня пьяную дурь.

— Вовремя я вам по сто грамм выдала… Ну, чего ждем? Вперед! Надо отбить атаку десанта Лиги, а то они захватят стратегические запасы нашего боевого коктейля, гы!

Дверь долго не продержалась и через мгновение в трюм ворвалось несколько человек в чужой, непривычной форме.

— Вперед, Империя! За Родину! За Незеба! — закричала орчиха, и все храбро кинулись в бой.

Я же остался стоять на месте, словно врос ногами в пол. Мое внимание привлекло какое-то тусклое мерцание, едва мелькнувшее в дверном проеме.

До этого эльфов я видел только на картинках в учебниках, где имперские художники всегда изображали их как тщедушных крылатых уродцев, вызывающих только жалость и отвращение. Эльф, плавно спустившийся к подножью лестницы, ни разу не ступив при этом на ступени ногой, жалости не вызывал. Напротив, в нем было какое-то необъяснимое величие, никак не связанное ни с красотой его доспехов, ни с блеском его восхитительного оружия, ни с трепетом прозрачных крыльев, за которыми тянулся легкий искрящийся шлейф. Величие было у него внутри.

В том, что именно эльф тут главный, я не усомнился ни на секунду. Он держался немного позади, не давая себя атаковать. Маг-очкарик вносил достаточно сумятицы, швыряясь огненными сгустками направо и налево, от которых шарахались и свои, и чужие. Я же вжался спиной в стену и начал осторожно, стараясь не привлечь к себе внимания, продвигаться к эльфу, заходя с тыла. Бой кипел, металлические переборки холодили плечо, взгляд не отрывался от светящихся крыльев. Эльф не видел меня, и я, вложив в один единственный рывок всю силу, какая только у меня была, обрушил свой меч на его спину.

Кровь у эльфа была такой же красной, как человеческая. И даже в смерти он не утратил ни красоты, ни величия.

Остальные новобранцы, тем временем, задавили небольшую абордажную группу количеством и, ободренные первой победой, потянулись было на выход, но старшина их одернул криком:

— Все подходим ко мне за инструкциями! И быстро!

Я подошел последним.

— Гы, похоже салагой тебя уже не назовешь. Боевое крещение пройдено! Будешь теперь «черпаком»! Почетное прозвище!

На непонятное «черпак» я не обиделся (хоть это и вызвало смешки присутствующих), потому что нас разделили на маленькие отряды и меня назначили главным одного из них.

— Для тебя новое задание, черпак. Десантники Лиги захватили арсенал. Бегом туда — перебейте всех, кто окажется у вас на пути. Нужно смыть это пятно с флага нашего корабля и уничтожить врага! И осмотритесь там: кто-нибудь из защитников мог выжить — окажите помощь, если потребуется. Десант Лиги — безжалостные палачи — не знают пощады. Советую и вам поступать с ними так же.

Покинув грузовой трюм, мы разделились. Моя группа направились к арсеналу, немного плутая по кораблю, но зато не встретив десантников по дороге. На лигийцев мы наткнулись прибыв на место — несколько человек в лигийской форме уже ликвидировало охрану и пробивалось к пушкам на оружейной палубе. Бой был недолгим. Противников было четверо, а нас шесть — причем двоих вырубил лучник в маске еще до того, как мы успели приблизиться.

— Наконец-то!

Голос казался каким-то совершенно инородным на фоне всеобщей разрухи — он был ровным, даже слишком ровным, учитывая, что доносился от существа, у которого нет ног. Вместо них из-под странного, балахонистого одеяния торчали какие-то трубки и искрили электричеством провода.

— Что с моими ногами? Опиши внятно и спокойно! Шланги перебиты, механизмы повреждены?

Я кивнул. Сказать, что на месте ног остался лишь окутанный проводами металлолом, я не решился, даже несмотря на то, что, судя по голосу, больно пострадавшему совершенно не было. Хотя могут ли восставшие из мертвых испытывать боль? Свою боль они испытали тысячи лет назад.

Раса Зэм навевала на меня больше страха, чем Лига. Маг, который «держал» мой родной аллод, тоже был Зэм — ожившей мумией, с замененными на механизмы частями тела, с металлической маской вместо лица и полным отсутствием интереса к радостям жизни. Казалось, что молчаливые, отстраненные, замкнутые в себе Зэм так и не смогли вернуться в этот мир до конца, но и уйти в другой у них не получилось, или они не захотели, поэтому так и остались — не там и не тут. И страх они вызывали даже не своим жутким внешним видом, а холодком, который неизменно пробегал по коже при их появлении, как будто сама смерть стоит за твой спиной и дышит тебе в затылок.

Вот и сейчас, я физически почувствовал, как мои волосы встали дыбом, а внутри заворочался первобытный ужас. Ужас живого человека, соприкоснувшегося с существом с того света.

— Ясно. Вывод: если воскресну — придется ставить новые! — абсолютно никакой паники, просто констатация факта.

И это пугало еще больше.

— Слушайте внимательно! Целью десанта был оружейный сейф, где хранится… Тысяча проклятых Тэпов, у вас же нет доступа к этой информации! Ладно… Придется нарушить должностную инструкцию, — он замолчал на секунду, что-то обдумывая, а потом спросил: — Кто у вас главный?

— Я.

— Хорошо. Забери из сейфа ключ активации и отнеси его капитану или какому-нибудь другом старшему офицеру. Грубину, например. Ох… Он же сейчас наверняка на передовой. Тогда… Тогда найди бомбардира, Иавера Оджи. Я слышу грохот астральных орудий, а где пушки, там и бомбардир. Он имеет доступ к информации… Передай, что нападение неслучайно — Лига все знает о… Неважно. Кому надо, тот поймет. Все! Инструктаж закончен, выполняйте!

Сказано было командным, не терпящим возражений, тоном, и никто из нас даже не стал уточнять, а имеет ли право этот Зэм отдавать приказы и должны ли мы их выполнять? Я молча набрал продиктованный код от сейфа, на дверце которого остались следы от яростных попыток взлома, судя по всему, не увенчавшихся успехом, и достал ключ — странный предмет, представляющий из себя хрупкий по виду камень, светящийся изнутри фиолетовым цветом.

На уточняющие вопросы времени не было, сирена продолжала выть и корабль все еще сотрясался от ужасающих ударов. Мы рванули на грохот пушечных залпов, перепрыгивая через какие-то ящики и поломанную мебель. Искать оружейную палубу долго не пришлось — один короткий переход, и мы очутились в длинном, узком коридоре, по одной стене которого тянулся ряд круглых окон.

А за окнами был Астрал. Необъяснимый, сверкающий, клубящийся, словно жидкий воздух, и текучий, как воздушная река, фантастически красивый. И несущий смерть. В нем, окруженные тонкими, прозрачными сферами, похожими на мыльные пузыри, плавали корабли.

Палуба «Непобедимого» горела. Борт был пробит и некоторые пушки вышли из строя, но молчало даже большинство уцелевших — из них некому уже было стрелять. Старшего бомбардира я увидел, а точнее услышал сразу — его громогласный, раздающий приказы, голос был слышен еще из коридора.

— Огонь! Огонь, сонные тетери! Он прямо по борту, даже слепой попадет! Пли!

— Иавер Оджи? — на всякий случай уточнил я.

— Становитесь к тем пушкам, — даже не взглянув на нас, махнул он рукой.

— Подождите, у меня для вас кое-что есть… — сказал я, в то время, как остальные кинулись к бойницам.

— Ключ? Откуда он у тебя? Отвечай!

Я попытался лаконично описать, что случилось в арсенале, но перекричать невообразимый шум оказалось задачей непростой.

— Тебе дал его Саранг Минх? И он считает, что это не простое нападение?

Ответить я не смог, так как наглотался дыма и закашлялся, поэтому просто кивнул.

— Это меняет дело. А теперь, рядовой, слушай мою команду. Стрелять из пушек умеешь?

— Нет.

— А придется. Залпом с вражеского флагмана разгромило боевой расчет. Ты вроде уже не салага, так что становись к оружию и пали по врагам во славу Империи! Ничего сложного в этом нет — любой черпак справится! Выполнять!

Ничего сложного в этом действительно не было, если не считать сильной отдачи, которая отбросила меня назад. С корабельных пушек я никогда не стрелял, да собственно — ни с каких я не стрелял, и опыта в таких вещах у меня не было, но вскоре я приноровился и даже начал стараться стрелять туда, где по моим подсчетам должен был находиться реактор, если, конечно, лигийские корабли не слишком отличаются строением от имперских.

Куда целились лигийцы, я не знал, но казалось, что все заряды летят прямо в то место, где стоял я. Моя пушка загорелась, а сверху стали сыпаться обломки прямо мне на голову. Я отскочил к стене. Все вокруг заволокло дымом окончательно, и я уже не видел остальных. Повсюду был огонь и дышать стало нечем. Меня не покидало чувство ирреальности происходящего — даже когда я, держась рукой за стену, еле стоя на ногах из-за тряски и все время спотыкаясь обо что-то, искал выход — мне все еще не верилось до конца, что все это происходит по-настоящему, происходит со мной. И что я могу умереть здесь.

Я выскочил в какой-то коридор и, наконец, смог вдохнуть полной грудью. Свою группу я потерял из виду еще на оружейной палубе и теперь не представлял, где они и что с ними. В общем-то, я имел смутное представление и о своем местонахождении.

— Подача энергии падает!

— Проклятье! Что там происходит?

— Не могу знать!

Я побежал на голоса вверх по лестнице и неожиданно наткнулся прямо на капитана. Рядом с ним, несмотря на ходивший ходуном пол, стоял по струнке старпом. Механики, спешно латающие разваливающийся на глазах «Непобедимый», не отвлекались ни на кого, но по их чертыханиям было понятно, что дело совсем плохо.

— Проклятье! — сокрушался капитан. — Корабль без энергии — как человек без крови, костяшка без машинного масла, как орк без… тоже без крови! Значит так… ты, ты, и вы двое… Бегом в реакторный отсек! Узнайте в чем дело. Если это опять дурацкие штучки-эксперименты Кафири… Передайте, что капитан из него все железки повыдергивает!

Я понятия не имел, кто такой Кафири, но поскольку оказался среди перечисленных капитаном, покорно побежал за одним из механиков, который, коротко козырнув капитану, первым направился к выходу. Теперь, получив четкий приказ и следуя за человеком, точно знающим, куда идти, я ощутил себя несколько уверенней. Если, конечно, этим словом можно охарактеризовать то, что я сейчас чувствовал. Разве мог я предположить, что круговорот событий затянет меня сразу, едва я только покину свой аллод? Хотя я и мечтал наполнить свои не слишком разнообразные будни приключениями, но почему-то мне казалось, что начнутся они со столицы Империи — Незебграда, до которого я имею все шансы не долететь уже никогда.

— ТЫ СПЯТИЛ?! — завопил механик, едва мы добрались до реакторного отсека, не встретив никого по пути. — Что с энергией? Хочешь нас всех угробить?!

Зэм, видимо, тот самый Кафири, которому капитан обещал повыдергивать все железки, раздраженно — насколько это возможно у расы восставших — ответил:

— Я здесь ни при чем! Разуй глаза! Десантники Лиги захватили реакторный отсек и делают тут что хотят!

Только после этих слов я заметил, что к самому реактору подойти невозможно — путь перекрыт странной, переливающейся пеленой, хрупкой и не опасной по виду, но проверять на практике это не хотелось.

— Это диверсия! Они уничтожают реактор! Канийская жрица перекрыла доступ к энергоресурсам, установив магическое поле. Видите элементалей? Это значит, что реактор перегрелся и не может функционировать. А без него мы обречены!

За прозрачной синей пленкой и в самом деле двигались жуткие, объятые огнем существа. Даже здесь, по другую сторону разделявшего нас барьера, я чувствовал жар, исходящий от них. Несколько техников с помощью каких-то приспособлений, генерирующих яркие голубые лучи, пытались разрушить магическое поле.

— Нужно уничтожить элементалей, когда мы нейтрализуем барьер. Если реактор рванет, нам конец!

Не будь я в таком напряжении, я бы поинтересовался, не проще ли вылить на них ведро воды, потому что совершенно не представлял, как бороться с ходячим пламенем при помощи меча. Жаль, рядом нет того очкастого новобранца, Михаила, уж он-то побольше знает о магии огня. Волна горячего воздуха окатила меня, как только барьер пал, и я инстинктивно отшатнулся назад. Дыхание сбилось на секунду, по спине побежал пот.

— Вперед! Убить элементалей!!!

Я, чувствуя себя очень храбрым идиотом, кинулся на столб ожившего пламени, задрав меч. Следуя своей привычной тактике боя с противником значительно выше меня ростом, я попытался подсечь ему ноги. Но ног у элементаля не было и клинок легко прошел сквозь пылающий сгусток огня у основания. Ощущение бесполезности своих усилий пришло вместе с запахом паленых волос. Я отступил к стене, стараясь задавить подступающее отчаянье. Затем, немного разбежавшись, прыгнул, что было сил, прямо в объятия огненного элементаля. Все это напоминало мне старую людскую забаву — прыгать через костер, только обычно этот костер не двигался и не обладал никаким, даже зачаточным, разумом.

Элементаль не был сгустком сплошного пламени — твердое, физическое тело под языками огня у него все-таки имелось. Выделывая какие-то невозможные кульбиты, я, перемахнув через его голову, отсек ее одним мощным ударом меча, после чего упал на пол и откатился как можно дальше. Элементаль рухнул с высоты своего роста, полыхнув искрами, и через несколько секунд потух, оставив после себя лишь тлеющие куски чего-то непонятного и отталкивающего.

— Слава Свету! Мы успели! — Кафири осматривал реактор, как родное дитя.

С другими элементалями уже было покончено и механики забегали по отсеку, пытаясь восстановить подачу энергии.

— Нужно сообщить капитану о пропаже. Пусть примет меры, отправит десант на канийский корабль. Не то все на рудники отправимся, — сказал кто-то и я не выдержал.

— Какой пропаже? Да что тут происходит?

В конце концов, имею я право хотя бы знать, за что подохну? Кафири посмотрел на меня и произнес:

— Это секретная, очень важная для Империи разработка. Наверняка и вся эта атака затеяна с целью кражи.

— Что за разработка? Что это такое?

— Это нарушение должност… — начал было Кафири, но его прервал вдруг появившийся в реакторной капитан.

— Где телепортатор? Под трибунал пойдете! Смир-р-рно!

Все вытянулись по струнке, глядя куда угодно, только не на капитана.

— Кафири!

— Да, капитан.

— Я так понимаю, эксперименты с телепортатором не удались?

— Это диверсия… Канийский витязь… Градимир Белов…

— Племянничек наместника Кватоха! К такому на хромой кобыле не подъедешь… — проворчал капитан. — Значит, упустили…

Он обвел взглядом всех присутствующих и меня вдруг окатило нестерпимое чувство вины, как будто в том, что прибор украли лигийцы во главе с какой-то шишкой, виноват лично я сам. Механики опустили глаза в пол, Кафири молчал и пауза затянулась. Капитан, наконец, отвел свой тяжелый, укоризненный взгляд и посмотрел на реактор.

— Телепортатор должен был стать спасением для наших солдат… — тихо произнес он. — Если бы, конечно, работал не через пень-колоду!

Меня раздирало любопытство, что же это за таинственный телепортатор, но задавать вопросы капитану я не посмел.

— Активировать телепортатор может только ключ, — вставил Кафири. — Он был в арсенале…

Капитан кивнул и, вытащив из кармана тот сияющий, фиолетовый камень, который я передал старшему бомбардиру, поднес его к глазам, как будто пытался разглядеть что-то внутри.

— Ключ мне передали, — произнес он. — При активации высвобождается огромное количество магической энергии…

— И горе тому, кто держит телепортатор в руках, — добавил Кафири.

— Похоже, это наш единственный шанс… Попытайся со своими людьми наладить работу реактора. Остальные за мной. Мы должны вернуть прибор любой ценой!

На меня снова начала накатывать паника. Какое-то тяжелое, сдавливающее грудную клетку предчувствие. Каждый шаг по лестнице на верхнюю палубу давался с неимоверным трудом, как будто к лодыжкам привязали пудовые гири, но я находил в себе силы переставлять ноги. Сверху был слышен шум ожесточенного боя — остатки имперских солдат старались не дать лигийцам покинуть «Непобедимый».

Капитан выскочил на верхнюю палубу первым и тут же снес кому-то голову с плеч одним махом, молниеносно отпрыгнул в сторону и пара стрел, нацеленных в него, прошли мимо. Но сзади его уже атаковал лигийский воин, рубанув мечом воздух в том месте, где только что стоял капитан. Я, не обращая внимания на странные ледяные потоки, то и дело проносящиеся мимо моего лица и больно морозящие кожу, кинулся на помощь. Лигиец защитился от моего удара, прикрывшись щитом, но я сумел сбить его с ног. Он упал на спину, хотя оружия не выронил. Я замахнулся своим мечом еще раз, но тут произошло что-то странное. Мои руки ослабли и меч стал казаться неимоверно тяжелым, в голове заиграла какая-то тихая, ласковая мелодия, от которой мысли ворочались все медленнее и медленнее, пока не остановились совсем. Единственное, чего мне хотелось — это лечь прямо тут, на палубе, и уснуть. Веки отяжелели и колени стали подгибаться. В полудреме, уже ничего не соображая, я увидел, как капитан, отбив щит лигийца, всадил меч ему прямо в грудь и бросился ко мне.

— Не спать! НЕ СПАТЬ, СОЛДАТ! Заткни уши, там бард!

— Что? — язык у меня еле ворочался, но отчаянные шлепки по лицу не давали забыться окончательно.

— Бард, БАРД! Не слушай его, сопротивляйся, он усыпляет тебя! Зат… — договорить он не успел. Что-то большое и белое, похожее на безобидный комок снега, ударило его в спину. Он отпустил меня, сделал два шага назад и рухнул на колени.

С меня слетели остатки сна и я подбежал к капитану, успев подхватить его, прежде чем он упал на палубу лицом вниз. Его ледяная кожа одеревенела, волосы покрылись морозной коркой, на синих губах лежал иней, но он был еще жив — изо рта вырвалось облачко пара.

— Хо-хорошие… у них… м-маги… — прошептал он.

— И барды, — растерянно пробормотал я, вертя головой по сторонам в поисках чего-то или кого-то, кто мог бы помочь.

— Ключ… возьми ключ… Через абордажную палубу… на лигийский корабль… Отыщи витязя любой ценой.

Дрожащими руками я взял фиолетовый камень в руки — теперь, когда я знал, что это какая-то важная разработка, из-за которой Лига решилась на такое нападение, я испытывал к нему больше трепета.

Смутно пока представляя, что делать с этим ключом, как активировать им телепортатор, я побежал на абордажную палубу. «Непобедимый» окружало множество кораблей, но были ли среди них свои, или мы находились в оцеплении врага, разбираться было некогда — мое внимание было сосредоточено на ближайшем, куда с нашего корабля возвращались остатки лигийских абордажников. Отход прикрывал бард — высокий эльф, быстро перебиравший струны своего музыкального инструмента. Мага нигде не было видно, но я все равно подсознательно ждал удара в спину сгустком льда, которого теперь боялся больше, чем огня.

Бард был сосредоточен на ком-то другом и не заметил моего приближения. Когда он поднял голову и посмотрел на меня, я уже занес меч, но эльф среагировал очень быстро. Один резкий удар по струнам — и слух разорвал ужасающий звук, который, по ощущениям, взорвал мой мозг. Я выронил меч, непроизвольно зажав уши руками, а когда убрал их — увидел на пальцах кровь. Правое ухо не слышало — лопнула барабанная перепонка. Бард, тем временем играл какую-то мелодию, от которой мои ноги снова налились свинцом, и мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы заставить себя передвигать ими. Кое-как согнувшись, чтобы поднять меч, а потом, как мне показалось, не менее тяжело разогнувшись, я наотмашь резанул им впереди себя. Барда я не задел, но ему пришлось прервать мелодию, чтоб отступить. Он выхватил из-за пояса кинжал, но сделать им ничего уже не успел — второй взмах мечом стал для него роковым.

Протянутые между кораблями канатные лестницы ходили ходуном и грозились разорваться в любую секунду, но от адреналина я не чувствовал страха. Схватившись за толстые веревки, я пополз сквозь радужную оболочку защитного поля корабля, и сквозь астрал — прохладный, мягкий, немного вязкий, как загустевший воздух, обманчиво ласковый. От сверкающей бездны вокруг меня на мгновенье закружилась голова, но уже через секунду мои руки дотянулись до борта вражеского корабля. Меня сразу же встретила целая группа лигийских защитников, но вслед за мной появилось еще несколько имперских солдат.

Не смотря на то, что нас старались зажать на носу корабля, мы довольно быстро прорвались к центру верхней палубы — я не сразу понял, что причиной этому были мелкие астральные демоны, невесть как оказавшиеся здесь, но успешно отвлекавшие на себя внимание лигийцев. Они, противно «похрюкивая», кусали экипаж за ноги и грызли корабельное оборудование. Но порадоваться такой неожиданной помощи я не успел. Рык, от которого, казалось, содрогнулся даже астрал, прорезал пространство — в бой вступила третья сила.

Корабли бросились врассыпную от гигантского чудовища, но оно все равно доставало их своими длинными лапами. Бомбардиры спешно перенацеливали пушки на астрального демона, крушащего все без разбора. Я же, не останавливаясь, побежал через всю палубу, не обращая внимания ни на воюющих солдат, ни на попадающихся под ноги астральных вредителей. Камень в моем кармане нагрелся и я видел, от чего. Стоящий у левого борта каниец в красивых доспехах активировал странный прибор, вокруг которого появилась прозрачная синяя сфера. Сомнений у меня не возникло никаких — я просто выхватил ключ, который тут же, будто от силы мысли, начал испускать поток магической энергии.

— НЕЕЕТ! — закричал каниец. — Ты погубишь нас всех!

Но терять мне было уже нечего. Ключ я не отпускал и синяя сфера исчезла. Канийца откинуло назад, приложив о борт корабля, но он, опираясь на свой меч, попытался встать ноги. Астральное чудовище, разозленное пушечными залпами, зарычало и ударило своими лапами сразу по двум кораблям. Каниец не устоял на ногах и снова упал, выронив меч, я же, припав на одно колено, удержал равновесие и занес меч над поверженным врагом.

— За капитана… — и нанес удар.

В этот же момент чудовище обрушилось на корабль всем своим телом и корпус не выдержал, расколовшись надвое. Я смутно отметил окружившую меня тонкую прозрачную пленку, но мысли на ней не задержались. Я падал сквозь астрал. Почему-то мне совсем не было страшно. Хотя за эти доли секунды, растянувшиеся для меня в целую вечность, я сумел осознать, что это конец. Было лишь немного обидно, что я так и не попал в Незебград.

Мир вокруг стал меркнуть и последнее, что я увидел, был разлетевшийся в щепки то ли от удара демона, то ли от залпового огня лигийцев «Непобедимый» — первый и наверное последний военный корабль Империи, на котором мне довелось побывать, теперь уже на веки побежденный…

Воздух был по-весеннему сладок. Я заметил, что стараюсь вдыхать его полной грудью, будто мне долгое время не хватало кислорода и теперь организм просит реванша. Не помню, сколько я пролежал так, просто наполняя легкие этой сладостью, прежде чем в голову начали приходить связные мысли. Выходить из приятной полудремы не хотелось, но через некоторое время вопрос о моем местонахождении наконец-то сформировался в сознании и я открыл глаза.

— Привет, герой. Нормально поспал?

В памяти что-то зашевелилось и после некоторых усилий я вспомнил, что этот голос принадлежит лучнику-новобранцу в маске, с которым мы летели вместе на уничтоженном имперском корабле. Вместе с этим воспоминанием пришло и все остальное.

— Ты?! — вырвалось у меня.

— Я, — широко улыбнулся лучник. Теперь он был без маски и я смог разглядеть его лицо. Как я и предполагал, он был молод, примерно моего возраста, и даже щегольские бородка и усы отнюдь не прибавляли ему возраста. — Кузьма… Орлов. Можно просто — Орел, — скромно добавил он.

— Никита Санников, — я пожал протянутую руку. — Можно просто — Ник.

— Его звали Никита… — ухмыльнулся Кузьма, сделав ударение в моем имени на «а». — Сейчас сюда придет высокое начальство, поздравлять героя. Надеюсь, ты морально готов к встрече…

— Какое начальство?..

— Высокое.

— …и куда — «сюда»?

Ответить он не успел. Дверь у дальней стены отворилась и в длинную, узкую комнату, смахивающую на четырехместный номер в недорогой гостинице, вошло три человека. Двоих я узнал безошибочно, по форме, которую видел много раз на картинках — Ястребы Яскера, бессменные защитники столичного аллода. Они шагали чуть сзади и замерли по бокам от человека в адмиральской форме, когда тот остановился перед моей кроватью.

— Адмирал Нахимин, — представился он, козырнув.

Я сделал попытку вскочить на ноги, чтобы вытянутся по стойке смирно, но от резкого движения потемнело в глазах и закружилась голова. Адмирал махнул рукой, разрешая остаться в лежачем положении, и раскрыл принесенную с собой красную папку.

— Слушай меня внимательно, сейчас я зачитаю тебе приказ командования. Кхм-кхм… Распоряжение штаба Имперской Армии за номером двадцать — два ноля — тринадцать! За мужество и героизм, проявленные в бою с превосходящим силами противником, за храбрость в битве с врагом на его территории, а также за сохранение ценнейшей научной разработки командование приказывает: наградить героя медалью «За отвагу», предоставить ему недельный отпуск и провести реабилитационный курс в здравнице «Небесная»! — он вытащил из внутреннего кармана небольшую красную коробочку с золотистой звездой и вручил мне.

— Служу Империи, — обалдело отчеканил я, разглядывая неожиданную награду.

— Молодец, боец! Так держать! — похвалил Нахимин, после чего добавил менее официальным тоном: — Здравница «Небесная» — лучшее лечебное учреждение, где за твоим здоровьем будут следить самые опытные и квалифицированные медики. А руководитель здравницы, Иасскул Тау, является общепризнанным светилом современной науки, гением в области человеческой анатомии и физиологии, — и, еще раз козырнув на прощание, развернулся на каблуках и вышел из палаты. За ним удалились и Ястребы, так и не сказав ни слова, и короткая церемония завершилась. Я шумно выдохнул.

— Поздравляю! — сказал Кузьма, отошедший на почтительное расстояние при появлении адмирала и его свиты и теперь вернувшийся обратно. — Не успел добраться до столицы — и уже медаль!

— Ничего не понимаю, — честно сказал я. — Я погнался за лигийским витязем, который украл какой-то телепортатор, прыгнул на их корабль…, а дальше очень смутно.

— А дальше прилетел сердитый демон и потребовал тишины — мы ему спать помешали, — хохотнул Кузьма. — Не то, чтобы мы сразу успокоились, но он был так убедителен…

— Он уничтожил корабль лигийцев!

— Да, но «какой-то телепортатор» очень вовремя телепортировал тебя с корабля. Ты счастливчик!

— А «Непобедимый»?

С лица Кузьмы сползла улыбка и он тихо сказал:

— Тоже уничтожен. Там погибло много наших.

— Ничего не понимаю… — снова повторил я. — А ты?

— А я в составе небольшой десантной группы тренировал дальнозоркость на соседнем судне, — снова улыбнулся он, и театрально сдул несуществующую пылинку со своего плеча. — Потом прилетело подкрепление, которое нас вызволило оттуда.

— Значит, ты тоже счастливчик.

— Это даже не обсуждается! Я тоже здесь буду неделю… Если, конечно, Тау не оставит дольше.

— А может? — спросил я. Отдохнуть недельку в здравнице я был не против, но застрять тут надолго не входило в мои планы.

— Он тут самый главный.

Я осмотрелся по сторонам. Знакомые уже синие колючие покрывала на металлических кроватях и потертые красные ковровые дорожки уюта не создавали, но веселенькие занавески, цветы в кадках и граммофон в углу, а так же льющийся в окна яркий солнечный свет сглаживали этот эффект.

— А где мой меч? — спохватился я.

— Это же здравница!

— Но ты же вооружен! — возмутился я, ткнув пальцем в висящие за его спиной лук и колчан со стрелами. — Почему у меня снова отобрали оружие?

— Его вернут, не истери, герой. Сразу же, как только удостоверятся, что ты не бился сильно головой об угол и способен отвечать за свои поступки.

Я недовольно откинулся на подушку. Империя фактически находилась в состоянии войны с Лигой, и даже в самой глубине Имперских территорий нельзя было чувствовать себя в безопасности. Угроза вторжения сохранялась всегда, не говоря уже о лигийских шпионах и диверсантах, которые даже сейчас могли находиться рядом. В мире, где азы военного искусства познаются с самого детства, остаться невооруженным казалось немыслимым.

— Кормить нас будут? — проворчал я, вдруг осознав, что зверски голоден.

— Обед через два часа, — ответил Орел. — И, кажется, тебя еще врач осмотреть должен.

— Лучше хлеб с водой, чем баночка с анализами. Чего на меня смотреть? Все со мной нормально… И вообще, я гулять хочу, — сказал я, надеясь раздобыть где-нибудь меч или топор, без которых ощущал себя слабым. А слабым я быть не люблю.

— Я уже ознакомился с достопримечательностями, ничего тут интересного нет, разве что в речке искупаться сходить…, но тебе еще рано, — ответил Орел.

— Что значит — рано? Не собираюсь я тут валяться, — заупрямился я, поднявшись с кровати. — Пошли, давай!

— Ну иди, — хмыкнул Кузьма, не двинувшись с места.

На улицу меня не выпустили. Может быть к хорошенькой медсестричке из регистратуры я бы и нашел подход, но стоявший на входе орк-медбрат не располагал к душевным беседам. Я потоптался в холле, прикидывая, что бы такого очень правдивого соврать, но в голову ничего не шло. Орк не сводил с меня подозрительного взгляда своих маленьких глазок и мне пришлось сделать вид, что я чрезвычайно интересуюсь развешенной на стенах информацией — симптомами гриппа и графиком уборки помещений. После того, как я узнал все досконально о гриппе и выучил на зубок расписание мытья полов, мне ничего не оставалось, как вернуться в палату.

— Как погода? — ехидно спросил Кузьма. Сам он растянулся на кровати поверх одела и читал журнал.

— Прекрасно.

Я плюхнулся на койку прямо в обуви и уставился в окно. Очень хотелось на свежий воздух — там, сквозь зеленые кроны высоких деревьев, на клумбы и газоны проливались солнечные лучи, заливисто щебетали птицы и было слышно журчание воды: то ли фонтан, то ли та самая река, в которой хотел искупаться Орел.

Главврач здравницы не заставил себя долго ждать. Обед нам принесли прямо в палату, как будто мы были лежачими больными, и как только я, сытый и довольный, собрался немного вздремнуть, вошел Иасскул Тау, приговаривая на ходу:

— Ага, вот и вы, дорогуша. Вас-то мне и нужно. Итак, что тут у нас в истории болезни? — он открыл тонкую тетрадку и принялся читать какие-то каракули. — Ага… ясно… любопытно… Да, дорогуша, хорошо же вам досталось!

Он закрыл тетрадку и окинул меня с ног до головы таким пристальным взглядом, словно у него в глазах была встроена функция рентгена. Впрочем, я бы и не удивился, если б выяснилось, что так оно и есть — главврач был Зэм и, как и у всех представителей его народа, некоторые части его тела заменяли механизмы.

— Властью, данной мне медицинской наукой, — наконец произнес он, — приказываю: не выписывать вас из здравницы, пока не пройдете все тесты. Вот тогда и станет ясно, готовы ли вы, лапочка, отправиться в большой мир. И нечего смотреть на меня собачьими глазами! Я, к вашему сведению, практикую уже несколько тысяч лет. И принципами своими поступаться не стану!

— Но я прекрасно себя чувствую… Голова только кружится слегка, но это я просто спать еще хочу, наверное…

— Голубчик мой! — возмутился главврач. — История болезни повторяется дважды. Один раз — как трагедия, второй — как параграф в медицинской хрестоматии. Диагнозы здесь ставлю я! Многие жалуются на боли в спине, но никто — на вертеброгенные, артрогенные, висцеральные и миофасцеальные мышечные боли!..

— Так вот ты какой — интеллектуальный нокаут, — заржал Кузьма, глядя на мое обалдевшее выражение лица.

Больше спорить я не рискнул. Но долго печалиться причин у меня не было — как только главврач вышел из палаты, Орел ловко запрыгнул на подоконник, словно нашкодивший пацан, пытающийся сбежать из-под домашнего ареста.

— А теперь купаться! — провозгласил он, спрыгнул вниз и был таков.

С неприятным чувством, что меня, как ребенка, пытаются взять на «слабо», я подошел к окну и выглянул вниз. Было не очень высоко — разбиться на смерть вряд ли получится, и будь в комнате пожар — я бы прыгнул не задумываясь… Орел, тем временем, шел по аллее прогулочным шагом, насвистывая что-то веселое. Он не оборачивался посмотреть, прыгнул ли я вслед за ним, словно не сомневался в этом, а может и наоборот — был уверен, что я не последую его примеру. Такое поведение подталкивало в спину, заставляя спрыгнуть, еще больше, чем если бы он стал подначивать меня. Ситуация для моего эго усугублялась еще и тем, что ему то, в отличие от меня, можно было выходить на улицу через обычную дверь.

Приземлился я на ноги, но потерял равновесие и завалился на куст, сломав зеленую ограду. Чертыхаясь и отряхивая с себя листья и ветки, я догнал Орла, который даже не повернул на меня головы.

— Я не купался. Вода там теплая и никакой опасной живности нет, но врачи все равно запрещают. Там водопад и неплохое течение. Можно ненароком улететь с аллода. Нужно приглядывать друг за другом.

Я инстинктивно посмотрел вверх — окружающую аллод защиту не было видно — над головой было только пронзительной голубизны небо, так и не сформировавшиеся облачка растянулись легкой дымкой на горизонте и было трудно поверить, что над этой умиротворенностью довлеет разрушительная сила. На какую-то секунду в моем сознании возникла картина, как прозрачная сфера, заключившая в себя плывущий в бурлящем, смертельно опасном пространстве остров, вдруг прогибается, не выдержав натиска извне, рвется, и внутрь кипящей лавой проливается астрал, убивая все живое… Я затряс головой, стряхнув оцепенение. По коже, не смотря на ясную, теплую погоду, прошел мороз. Я точно не знал, что представляет из себя защита, не позволяющая астралу разрушать аллоды, не знал, как ее поддерживают маги и что будет, если они перестанут это делать, но страх перед бушующей за пределами этой защиты стихией каждый житель Сарнаута впитывал с молоком матери.

Не смотря на заверения Кузьмы об опасности, мы увидели небольшой причал и лодки, но приближаться не стали, чтобы не нарваться на медперсонал. К тому же, неподалеку вдоль берега туда-сюда бродили странные, переливающиеся на солнце фигуры.

— Водные элементали, — сказал Орел, вглядываясь в движущиеся сгустки. — Они не опасны… вроде бы.

— Спасибо за уточнение, — буркнул я.

Может Кузьме, вооруженному луком и стрелами, они и кажутся неопасными, я же, будучи с голыми руками, совершенно не имел желания пересекаться с какими-то элементалями. Мне вспомнились жуткие, огненные твари, пытающиеся уничтожить реактор «Непобедимого» — этого короткого знакомства с порождениями безумной магии мне хватит надолго. Мы отдалились от медицинских корпусов ближе к горам, окружавшим здравницу. Звук водопада стал слышен сильнее и вскоре мы вышли прямо на него — может купаться в таком неспокойном месте и не самая лучшая затея, но уходить от такой красоты не возникло и мысли ни у меня, ни у Кузьмы.

Не смотря на то, что на моем родном аллоде было почти всегда очень холодно — плавал я хорошо. Кузьма же, на сколько я понял, напротив, вырос в очень теплых местах и соревнование — кто первый доплывет до «во-о-он того островка посреди реки» — я проиграл ему в хлам. Завалившись под деревом на том самом островке и наблюдая, как вода с обеих сторон омывает берега маленького клочка земли, я начал расспрашивать Орла, откуда он родом и что привело его на «Непобедимый». Выяснилось, что история его не слишком отличается от моей — не глупый, но слишком ленивый для учебы, зато со склонностью к военному делу и авантюризму — ему была прямая дорога в ряды Имперской Армии. К тому же вырос он гораздо ближе к приграничным территориям, где никогда, наверное, не бывает спокойно, и видел и знал о войне с Лигой намного больше меня.

За проигрыш в заплыве до острова я взял реванш спаррингом, хоть это оказалось и не просто — быстрый, юркий Кузьма так ловко уворачивался от моих выпадов, что я начал ощущать себя неповоротливым орком, но привычка атаковать издалека все-таки сказалась, и мне, в конце концов, удалось уложить его и скинуть в реку.

— Вот это вообще было не обязательно, — отплевываясь от воды, вылез на берег Кузьма.

— А это вам за всех нормальных пацанов, которые честно дают по морде вблизи, а не из-за угла стрелами пуляются, — захохотал я.

— Ты где так драться научился? — потирая ушибленные места, спросил Орел.

— Во дворе. Где же еще, — пожал я плечами. — А что, этому где-то еще учат?

— Конечно. Есть же разные школы… Книги надо читать, тупица ты.

— Ну, а ты где стрелять из лука учился?

— Отец научил. А его дед. У нас это из поколения в поколение передается. Семейное, понимаешь! — приосанился Кузьма.

— Здорово, — искренне сказал я.

—Своего отца я никогда не видел и даже не знал, жив ли он вообще; возможно, его прах давно истлел на спорных территориях, а может где-то на просторах Сарнаута он до сих пор плодит моих братьев и сестер. Не то, чтобы это как-то особенно огорчало меня — подавляющее большинство моих друзей росло в неполных семьях, а то и вовсе без родителей. Это нормально в условиях непрекращающихся столкновений с Лигой и вечного военного положения в стране. Но иногда мне все-таки становилось интересно, каково это — жить с отцом.

На призыв Орла подняться в горы я не откликнулся, в скалолазании я был, мягко говоря, не силен. А вот понырять в воду, распугивая стайки маленьких рыбок, я был не прочь. Река была не очень глубокой и можно было спокойно достать дна, а вот исследовать ее длину мы не стали, памятуя про обрыв и плавая исключительно у подножья гор. Наверное, срывающаяся с острова в астрал вода очень завораживающее зрелище — река, текущая в бесконечность — но проверять, так ли это, своими глазами не особо хотелось, слишком велик был риск свалится в эту самую бесконечность самому.

Накупавшись вдоволь, мы, усталые и довольные, поплелись назад. По мере приближения к корпусу, в моей голове все четче проявлялась мысль о том, как мы теперь попадем в палату. Выпрыгнуть из окна было легко, а вот залезть обратно…

Однако, ничего придумывать не пришлось — нашего возвращения уже ждали. Иаскул Тау стоял возле нашего корпуса и, завидев нас издалека, уже махал руками. И хоть я и успокаивал себя тем, что уже взрослый человек и ни грамма не беспокоюсь по поводу выволочки от главврача (не в угол же он меня поставит!), у меня все равно было чувство, что я иду объясняться перед мамой за двойку в дневнике.

— Так, так, так, дорогуша, нарушаем, значит…

— А что такого-то? — с претензией сказал я.

— Чистая совесть — признак плохой памяти! Я вижу вы, голубчик, считаете себя достаточно окрепшим, раз не боитесь разгуливать без оружия.

— Вообще-то, я буду очень не против, если мне его вернут.

— Вернут, вернут, — успокоил главврач, — не волнуйтесь, голубчик. Я распоряжусь.

— Спасибо!

— Пока рано. Вам нужно пройти полное обследование! Хотя… У западного корпуса есть площадка для тренировок. Ступайте, дорогуша, отведите там душу, а мы уж посмотрим, насколько вы окрепли.

Площадка для тренировок произвела на меня более чем благоприятное впечатление. Я, будто дорвавшийся до песочницы детсадовец, остервенело кромсал мечом манекен, едва ли не повизгивая от восторга. По-соседству отводил душу Орел, метко утыкав чучело стрелами. Я тоже попробовал пострелять из его лука — и пару раз даже не промахнулся мимо цели, но меч или топор все равно были привычней и роднее. На площадке тренировались и другие пациенты — находившиеся на реабилитации солдаты, и я не отказал себе в удовольствии померятся силами с бывалыми вояками. Через некоторое время вокруг образовался кружок зрителей, которые подбадривали соперников и делали ставки.

Потешив свое самолюбие несколькими победами подряд, я обидно проиграл здоровому орку, который сначала долго наблюдал за мной со стороны, не говоря ни слова, а потом, когда желающих помахать со мной кулаками не осталось, неожиданно вызвался на бой. То, что его уровень значительно превышает всех моих предыдущих оппонентов — стало ясно сразу. Я подумал, что это, вполне возможно, кто-то из высших офицеров — без формы трудно было определить, но иногда манера поведения говорит больше, чем погоны. Когда меня уложили на обе лопатки, все засмеялись и зааплодировали орку, а он, ничуть не изменившись в лице, протянул мне руку, чтобы помочь подняться.

— Ничего страшного, если над тобой смеются… Гораздо хуже, когда над тобой плачут… — произнес он спокойно и, поставив меня на ноги, покинул площадку, не обронив больше ни слова.

Оружие мне разрешили оставить и теперь я мог свободно гулять по территории. В здравнице не было ничего особо интересного — аккуратные корпуса, чистенькие газетные киоски с надписью «ИНФОРМАЦИЯ», прямые аллеи, по которым неспешно прогуливались пациенты, клумбы с цветами, тихое журчание фонтана — покой и умиротворение. Идеальное место для отдыха.

Мне было откровенно скучно.

С Орлом мы решили завтра снова пойти к водопаду, но этим планам не суждено было сбыться. Выяснилось, что от общественно-хозяйственных работ не укрыться даже в реабилитационном центре: с утра пораньше нас отрядили на всеобщий сбор брусники — как ехидно заметил главврач, вручая дурацкие плетеные корзинки, исключительно чтобы проверить не повреждены ли у нас внимательность и координация.

— Что? — возмутился я. — Вы издеваетесь? Я солдат Имперской Армии, а враги государства точно не сидят в брусничных кустах! Ползать в огороде с корзинкой — увольте, я не для этого проделал такой путь! Да я…

— Двигательное и речевое возбуждение… бредовые интерпретации… Случай, по-видимому, сложный… Шизофрения, надо полагать, — задумчиво проговорил Иаскул Тау.

— Ладно, давайте ваши корзинки, — кисло промямлил я, тут же свернув свое негодование.

— Будьте осторожны, если рядом с брусникой будет шмель, то он может и укусить. Так что аккуратней, а то вас еще и мазью от пчелиных укусов мазать придется.

Через два часа я уже измазался в бруснике с головы до ног. Все бы ничего, но «шмелье поганое» — как окрестил их Кузьма, кажется, принимало нас двоих за гигантские ягоды и не отставало ни на секунду. Облепленные насекомыми, уставшие и злые, зато с полными корзинами ягод — мы освободились только к обеду. Под шмелиным конвоем мы прошествовали через всю здравницу к главному корпусу, где на лавочке у фонтана что-то читал главврач.

— Вот ваши ягоды! Надеюсь, уроки ботаники на сегодня закончены? — недовольно проворчал Орел.

— Прекрасный результат, поздравляю! Неужели вам так не терпится покинуть мою здравницу?

— Да уж, желание тут оставаться тает с каждым днем. Эти полосатые твари прожужжали нам все мозги!

— Наши селекционеры работают над тем, чтобы уменьшить длительность их жужжания, не волнуйтесь, — утешил Тау, принимая корзинки у нас из рук. — Не пропустите обед и можете отдыхать.

Следующие два дня мы слонялись без дела. Нас вкусно кормили три раза в день, разрешали свободно ходить где захочется, симпатичные медсестрички мерили наше давление и, в общем и целом, жаловаться было не на что. Но иногда от безделья устаешь еще больше, чем от работы, поэтому, когда администрация здравницы пришла к выводу, что элементалей на территории развелось чересчур много и привлекла нас, конечно же под видом обследований, к зачистке, я не расстроился.

На востоке, на пруду за корпусами, мы нашли водных элементалей. А на юге — магических. Огненные элементали оставили в моей памяти не очень приятные впечатления, но водные и магические были, хоть и похожи на них, но куда более скромных размеров и страха особо не вызывали, хотя, если зазеваться, то и они могли серьезно покалечить. Магические элементали, состоящие в основном из какой-то полупрозрачной субстанции, хлопот практически не вызвали — почти бесплотные, они разлетались от взмаха меча. Зато водные — мокрые, мерзкие полурыбы с щупальцами — заставили собраться и быть более осторожным. Впрочем, к Кузьме это не относилось — он спокойно расстреливал элементалей из лука на расстоянии, я же, яростно орудуя вблизи мечом, вымок до нитки.

Когда указанная территория была зачищена, мы поплелись назад — Орел веселый и беззаботный, я — мокрый и злой.

— Неплохо, очень даже неплохо. Вам, — обратился главврач к Кузьме, — можно и на выписку. Догуливайте свою неделю и потом ко мне, поставлю вам штампик. А вы, голубчик, — повернулся он ко мне, — слушайте меня. Последнее, что необходимо сделать перед выпиской, — обрести силу своего Покровителя.

— Кого?

— Покровителя, голубчик, Покровителя!

— И зачем он мне нужен? Мне и без него…

— Он поможет тебе, — вдруг вмешался Орел, и в голосе его не было ни намека на сарказм. — У меня есть Покровитель, родители возили меня в Незебград, чтобы я получил его силу, когда я еще ходил в школу. И это не раз спасало мне жизнь. Не спорь, Ник, Покровитель сделает тебя сильнее.

Орел редко говорил таким серьезным голосом и от удивления я даже не стал спорить дальше, хотя все еще не понимал, что это за Покровитель такой и чем он мне может помочь.

— Позволю себе небольшую историческую справку, — сказал Иаскул Тау. — Великим магам, научившимся удерживать астрал, удалось предотвратить полное уничтожение мира во время Катаклизма. Но далось это нелегко: двенадцать из них погибли. А после Катаклизма обнаружилось, что в астрале есть двенадцать магических волн-приливов, каждая из которых обладает своим магическим характером и воздействием. Долго велись споры о том, что это за силы, пока, наконец, не была высказана теория о том, что это силы двенадцати погибших. Великие маги, как вы можете знать, бессмертны, и даже их Искры способны противостоять астралу. С тех пор и повелось, что каждый, кто хочет успешно сражаться с врагами, проходит особый обряд и обретает силу, даруемую одним из двенадцати великомучеников.

— И что же это за сила? И как ее получить?

— Со временем вы разберетесь с этим, дорогуша. Ну, а пока ступайте к шаману Лесных, он ждет вас на астральном берегу, уверен — вы уже выучили здесь каждую тропинку и не заблудитесь. Узел Лесных поможет вам, дорогуша, освоиться с силой Покровителя. Это станет последним доказательством вашей готовности покинуть здравницу.

В моей голове крутилось много разных мыслей, но я никак не мог сформулировать вопросы. Кузьма, погруженный в себя, молчал, или просто давал время подумать мне и собраться духом. Так мы и шли всю дорогу к берегу не разговаривая и, когда дошли до места, я уже разнервничался. Наверное, каким бы не был этот обряд, он не такой уж и сложный, раз Орел прошел его еще в школе. Но что если выяснится, что у меня нет никакого Покровителя? Еще недавно я был уверен, что сила какого-то, умершего бог знает когда, мага мне не нужна, то сейчас мне уже было не по себе от того, что я могу оказаться лишенным ее.

— Подходи, не боись. Я не кусаюсь, гы! Наоборот — если ты сделаешь все, как я велю, сможешь кусаться в разы… это… как его… эхвективней! Во! Умное слово выучил…

Узел Лесных — лысый, сгорбленный орк, небольшого, для этой расы, роста, и, похоже, юродивый, — ждал меня возле странной платформы на самом краю аллода. Каменная, с необычным, геометрическим рисунком — она представляла из себя идеально ровный квадрат со вписанным внутрь кругом, по краям которого то и дело зажигались и тут же гасли иероглифы. В самом центре платформы располагалась чаша, в которой как будто полыхал голубой огонь. Но взгляд мой остановился на самом дальнем углу платформы, где, в одном полушаге от бездны, клубился в призрачном свете бесплотный, туманный сгусток чего-то непонятного. Он то принимал какие-то невнятные очертания, то снова рассеивался, и я никак не мог разглядеть его.

— Чтобы нормально бить врагов по этой, как ее… по лицу, одним словом, нужна сила Покровителя… — сказал Узел.

— А если у меня нет Покровителя?

— Покровитель есть у всех. И у тебя тоже. И силу эту ты скоро получишь. Слушай эту… как ее… инструкцию! Берешь вот эту астральную пылинку и развеиваешь по ветру на той раскрасивой площадке. Налетят астральные ветры. У-у-у! Ничего не бойся, стой крепко! Пусть они тебя… это… овевают. А ты стой и слушай. Твой Покровитель с тобой говорить станет. Проверять, достоин ли дара его? Не подведешь ли? А потом самое интересное. Астральный демон появится, чтобы тебе не дать силой завладеть. Что сделать надо? Верно! Демона убить. Бес-по-щад-но! Вот и все. Если все верно сделаешь, силу получишь. А сила… она того… лишней не бывает!

Орел ободряюще хлопнул меня по плечу и шепнул: «Удачи». Я, стараясь побороть дрожь, ступил на платформу. Иероглифы вокруг меня зажглись ярче — я заметил, что они все разные — гасли одни, на их месте зажигались другие, но считать, двенадцать ли их или больше, я не стал. Пылинка в моих руках мало походила собственно на пылинку. Это было что-то невесомое, не имеющее формы и очертаний, щекочущее ладони и безумно красивое. Я поднял руки и подкинул ее в небо. Пылинка взлетела вверх маленьким вихрем, рассыпаясь на крохотные искры, будто стайка мотыльков, и понеслась от аллода прочь — в бесконечные глубины астрала.

А потом произошло что-то странное. Я впал в какой-то транс и очнулся, только когда увидел перед собой астральное чудовище похожее на осьминога. У меня сработал инстинкт и я, не задумываясь, на автомате выхватил меч и рубанул им по щупальцам, тянувшимся в мою сторону. Демон был слабым и неповоротливым, так что одного выпада ему хватило. Я стоял с опущенным мечом над его трупом и колени мои дрожали. Меня охватило чувство невыносимой потери, но откуда оно пришло, я не мог объяснить. Этот демон своим появлением прервал священное действие, вернул меня оттуда, откуда я не хотел уходить.

В голове мелькали неясные образы, и даже чудился какой-то разговор — тихий, печальный голос рассказывал что-то очень важное, но я никак не мог вспомнить слов. Там, на платформе, мне будто бы открылась тайна и я увидел мир с другой, неподвластной нам стороны, словно мне открылись все секреты мироздания. И какое-то время я был носителем этой тайны. В смятении я хватался за ускользающую мысль, но это было все равно, что вспоминать сон — необыкновенно яркий ночью и растаявший в сознании по утру. Меня жгло разочарование.

Я подошел к краю аллода и заглянул вниз — небо. Там, внизу такое же небо, как и над головой — голубое, бесконечное, с легкой дымкой белых облаков. Впрочем, облака клубились только возле островов. Небо не заканчивалось нигде.

— Ник? — осторожно позвал Орел.

Я обернулся. Узел нетерпеливо переминался с ноги на ногу и махал мне рукой, чтобы я подошел.

— Гы… Все верно сделано. Завершен обряд. Твой Покровитель — святой Плам, тяжелый, как свинец! Вот теперь ты можешь в любое время его силой великой воспользоваться. Плам будет защищать тебя в бою и болезнях, восстанавливать силы и лечить твои раны. Но для того понадобятся эти… капли мирры. Вот, держи, у меня осталось малехо. Аккуратней! Ты че?! Чуть не пролил… Это же очень ценный ресурс! Носи их всегда с собой, да молиться Покровителю не забудь, чтоб он благосклонен к тебе был! И станешь еще круче, гы!

— Спасибо, — выдавил я, принимая маленький пузырек с маслянистой, благоухающей жидкостью золотистого цвета.

— Ну, а теперь можешь возвращаться. Ага. Покровительство получено. Чего тебе тут груши околачивать? Топай за выпиской. А как окажешься в столице, загляни в Астралцево. Там мои родичи живут, они тебе будут рады, гы…

Я, повернулся и, не прощаясь, побрел от платформы прочь, сжимая в руках пузырек неизвестной мне мирры. На душе скребли кошки.

— Ник, ты в порядке? — спросил следовавший за мной Орел.

— Не знаю.

— У меня тоже так было. У всех так. Вспомнить ничего не можешь, да?

— Я как будто… потерял что-то, — проговорил я после паузы.

— Это пройдет, — уверенно заявил Кузьма. — Это у тебя еще шоковое просто. Вот когда я обряд проходил…

Он болтал без умолку всю дорогу про то, где и когда его спасала молитва Покровителю, но я его почти не слушал. Потрясенный и разочарованный, я был слишком занят своими ощущениями — с одной стороны, я должен был радоваться получению какой-то неведомой силы, которая, как все уверяли, поможет мне в трудную минуту, но все-таки внутри меня была лишь горечь.

— Пришло время нам расстаться, — торжественно произнес Иаскул Тау, когда отпущенная нам на отдых неделя подошла к концу. — Через мою здравницу прошло немало героев Империи. Надеюсь, что в будущем, услышав и ваши имена, я смогу с гордостью говорить «Это мои пациенты!». Ступайте… А-а, нет! Проклятый склероз… Я же должен дать вам пропуск! По нему вы попадете на станцию подземной трассы и быстро доберетесь прямо до Старой площади. Вас там как раз ждет… дайте вспомнить… ах да, Олег Правдин, майор Хранителей Империи. А теперь ступайте, голубчики.

До небольшого зданьица с табличкой «Хадаганский метрополитен» мы, забросив за спину выданные нам рюкзаки с небогатым скарбом новобранца, шли прогулочным шагом, болтая на отвлеченные темы. И хотя Орел был весел и травил анекдоты, было видно, что он, так же как и я, волнуется перед отправкой в столицу Империи — Незебград, даже несмотря на то, что он уже был там пацаном. Я же видел столицу только на картинках и волновался еще больше, но это было приятное волнение.

Орк-охранник проверил наши пропуска и пустил нас во внутрь. Это момент был новой точкой отсчета — начиналась очередная глава мой жизни, непохожая на все предыдущие — настоящая, взрослая, большая жизнь.

И да поможет мне великий Плам…

Незебград влюблял в себя с первого взгляда окончательно и бесповоротно. Мы вышли из метрополитена в районе Старой Площади, как гласила табличка, и сразу наткнулись на милиционера, который подозрительно смерил нас с головы до ног, безошибочно распознав гостей. Это неудивительно — мы пялились по сторонам разинув рты. Орел, хоть уже бывал в здесь, тоже чувствовал себя явно не в своей тарелке.

Вокруг возвышались большие кирпичные дома с красивыми барельефами в виде звезд, повсюду были развешаны красные знамена Империи, и даже цветы на аккуратных, ухоженных балконах выглядели как-то по-особенному торжественно. Где-то совсем рядом играл оркестр, и только когда Орел ткнул пальцем вверх, на угол здания, я сообразил, что музыка льется из рупора громкоговорителя. Было непривычно много людей, орков и восставших — обычных пешеходов и наездников. Милиция следила за тем, чтобы прохожие не стояли на пути оседланных дрессированных животных и странных механизмов, несущихся с неимоверной скоростью.

— Разбогатею, куплю «Быстролет», — сказал Орел.

— Что? — не понял я.

— «Быстролет»… — он ткнул пальцем в пролетевшую мимо чудо-машину.

Здание городского комитета мы отыскали очень быстро, в основном благодаря подсказкам милиционеров, показавшим нам дорогу. Внутри было прохладно и стоял легкий гул от множества негромких разговоров и эха. Я проскользил взглядом вверх по широкой мраморной лестнице, устланной красной ковровой дорожкой, и вздрогнул — оттуда на меня с огромного портрета сверху вниз строго смотрел Глава Империи — Великий Маг Яскер. Портретов вокруг было много, но именно от его нарисованного взгляда хотелось куда-нибудь спрятаться. Меня посетило странное чувство, будто Яскер на самом деле может смотреть на всех через свой портрет, и не только смотреть, но и словно бы видеть насквозь, читать мысли.

Служащие, сновавшие туда сюда по идеально отполированному паркетному полу, были как на подбор подтянуты, собраны, и мне все время хотелось пригладить волосы на голове и поправить сюртук, чтобы выглядеть соответствующе столь внушительному учреждению и его серьезным работникам. Молоденькая девушка из справочной сообщила нам, что майора Правдина мы можем найти в архиве на первом этаже и ткнула пальцем в коридор с противоположной стороны.

Хотя здание и было большим и просторным, я все равно чувствовал себя слоном в посудной лавке. Деликатно постучав в дверь с табличкой «АРХИВ», ответа я не получил и приоткрыл большую, деревянную дверь. Внутри были высокие, забитые до отказа, ряды стеллажей — неудивительно, что моего стука никто не услышал, он попросту затерялся в этом огромном зале. Орел смело вошел внутрь и сразу же твердым шагом направился к единственным присутствующим — двум мужчинам и двум женщинам. Если среди них и был майор Правдин, то это явно тот человек в военной форме.

— Здравия желаю, — гаркнул Орел, козырнув. — Мы ищем майора Правдина.

Человек в военной форме, лишь мельком взглянув на Кузьму, уставился на меня.

— Так вот как выглядит имперец, который выжил… Хм… — он оценивающие осмотрел меня с головы до ног о чем-то размышляя.

Интересно, откуда он меня знает? Мне стало немного не по себе от того, что меня узнают незнакомые люди. Но тут же я подумал про то, что, вероятно, пока я отдыхал в здравнице, руководство уже тщательно ознакомилось с моим личным делом. И, по всей видимости, изучило и фото.

— А почему так долго? — продолжил он. — Опять Иасскул Тау затеял тесты и проверки?

— Так точно, — хрипло проговорил я, слегка раздосадовавшись, что мой голос не звучит так же звонко и четко, как у Орла. Да и выгляжу я, наверное, как растерянная курица, потерявшая свой курятник.

— Ох, нет с ним слада. А дело, между тем, не терпит отлагательств. Нам необходимо разобраться с тем, что все-таки произошло на «Непобедимом». Я оставлю вас не надолго, — обратился он к своим спутникам, так и не проронившим ни слова при нашем появлении, и повернулся к Кузьме. — А вы, стало быть, Кузьма Орлов? Тоже были на том корабле, на сколько я знаю. Отойдем-ка…

Втроем мы подошли к окну, через которое улицу было едва видно из-за пурпурных портьер, оставивших между собой лишь маленькую щель. Впрочем, Правдин, едва мы приблизились, отвел рукой штору и выглянул наружу, как будто хотел удостовериться, что за ней никто не стоит и нас не подслушивают.

— Буду говорить начистоту. Нападение канийцев на корабль, где был установлен экспериментальный портал, неслучайно. Да-да, портал, — кивнул он, заметив мои вздернутые брови. — Именно благодаря ему тебе удалось спастись. Более подробно тебе об этом расскажет Марта Извилина, — он махнул рукой себе за спину, где одна из женщин не сводила с меня пытливого взгляда. — Мое дело — иное и не менее важное. Где-то в самом сердце Империи завелась «крыса». Кто-то же сдал Лиге маршрут и координаты «Непобедимого»! Нам надо эту крысу обнаружить и показательно ликвидировать. Хранители Империи всю ночь совещались и выработали план. Ты — его ключевое звено. Принято решение обнародовать результаты проекта «Спасение». Завтра все средства массовой информации и пропаганды выйдут с передовицами о том, что испытания портала прошли успешно. «Отныне хадаганские матери могут спать спокойно, их сыновья будут спасены, в какой бы точке мира они не исполняли свой долг…» ну, и так далее. Статья уже написана. А украсит передовицу твой портрет. Мы наконец-то расскажем всю правду о твоем подвиге и отдадим дань уважения экипажу «Непобедимого»… М-да… Жалко ребят… Да примет астрал их Искры… Ну, а главным результатом этого информационного взрыва станет то, что тобой обязательно заинтересуется враг. Тот самый, который пытается подорвать силы Империи изнутри. Будь начеку! А выбора-то у тебя, собственно, и нет. Это приказ! Все мы служим Империи, каждый на своем посту. Пока же смешайся с толпой, стань обыкновенным горожанином. А ты, — он повернулся к Кузьме, — приглядывай за ним. И не ходите по одиночке! Да, кстати, все вновь прибывшие на Игш должны зарегистрироваться в Паспортном столе. Разрешаю вам сделать это без очереди. Вопросы?

Мы переглянулись с Кузьмой. Вопросов у меня была тьма, но под суровым взглядом майора я будто проглотил язык.

— Хорошо, — кивнул Правдин. — Марта!

Женщина тут же материализовалась рядом, впившись в меня глазами. У меня возникло чувство, что она еле сдерживает себя, чтобы не начать меня ощупывать, будто я выпрыгнувшее из ниоткуда настоящее чудо.

— Я — Марта Извилина, — женщина деловито пожала руку мне и Кузьме. — Дай-ка я на тебя хорошенько посмотрю, «имперец, который выжил»… Хм… В чем же дело? В чем причина твоей уникальности? Да-да, именно уникальности. Ты первый имперец, который выжил при использовании телепортатора. И нам теперь позарез надо понять, почему это произошло. Сейчас в газетах напечатают, что наш проект под названием «Спасение» успешно завершен. Но если быть честным, от успеха нас отделяет пропасть. Вместе с тобой, нам необходимо ее преодолеть. Я полагаю, телепортатор сработал из-за того, что ключ активации довольно долго находился рядом с тобой. Он настроился на тебя! Однако, для начала нужно подтвердить эту гипотезу. Или опровергнуть. Вот тебе магический артефакт. Это копия того телепортатора и ключа, что вытащили тебя из астрала. Носи это с собой, ведь нужно время, чтобы настроиться на тебя. А на Горком телепортатор уже настроен — это-то дело плевое! Прогуляйся для начала по округе, а потом попытайся активировать телепортатор и вернуться сюда. Вдруг получится… Буду ждать с нетерпением. Если я права и для использования телепортатора необходима длительная настройка, то весь проект может… — она, замолчав, поморщилась.

— Лишиться финансирования было бы не очень приятно, да?! — сказал проницательный Кузьма.

Марта перевела на него взгляд, но одергивать за нагловатый тон не стала.

— Вот именно. Не очень приятно.

В паспортном столе, здесь же, в горкоме, нас действительно приняли без очереди. Невысокий, суетливый паспортист еле справлялся с натиском посетителей.

— Тише, тише, не толкайтесь! До всех дойдет очередь! Помолчите, женщина, ничего же не слышно! А ты куда лезешь? Ах, вас послал Хранитель… Это меняет дело. Документики можно ваши?.. Благодарствую… Так… Все будет сделано в течение трех дней. Все это время вы можете свободно разгуливать по городу, но не более трех суток, запомните! Рекомендую пока ознакомится с достопримечательностями города… Каждый, прибывающий в самое сердце нашей великой, могучей и нерушимой Империи, должен доказать… Граждане, да тише же!.. доказать свою преданность Империи. В городе пять мемориалов, посвященных подвигам Солнцеподобного Незеба. Точнее, четыре действующих, а пятый вот-вот должен открыться. Вы обязательно должны посетить их! Смотрители каждого мемориала расскажут вам обо всем подробней. И не забудьте вернуться за регистрацией. Следующий!

Заверив, что обязательно вернемся за регистрацией не позже, чем через трое суток, мы выкатились из здания горкома на улицу, полностью предоставленные сами себе. Я не ожидал, что меня так просто отпустят и у меня будет куча свободного времени, чтобы погулять по городу.

— Ну, пойдем посмотрим на мемориалы? — предложил Орел.

— Можно. Но лучше бы найти для начала, где мы остановимся.

— Гляди, что это? — Кузьма ткнул пальцем в большую доску объявлений, где, перекрывая все остальное, висел криво исписанный плакат.

«Вниманию граждан империи! Как вы заметили, на нашем раене, праходу нет от бандюков. Аднака, взять за жабры их главаря Сутулава, ни как не удается. Кто-то ево крышует. И налоги он, плотит чесно. казел! Вопщем, кто убьет Сутулава и сообщит в ментовку капитану Степану Великанину, получит бальшую награду. Ооочень бальшую! Чтопы найти Сутулава, нада итить на улицу Северную — тама у него малина воровская.

Паспешите!!! смерть чернай гиене!»

— Это шутка что ли? — спросил я, перечитав объявление несколько раз.

— Школота, — пожал плечами Орел. — А вон, кажется, тот самый мемориал. Видишь?

Я проследил за его взглядом и увидел верхушку памятника, который изображал человека, победоносно вскинувшего обеими руками молот над своей головой. Мне стало интересно.

— Ладно, давай сходим туда, — согласился я.

Но едва мы свернули на соседнюю улицу, как взору предстала неприятная картина: плюгавенький мужичок, кряхтя и постанывая, валялся на земле, а над ним возвышались два бритых бугая, которые брезгливо пинали его в живот. Вокруг странным образом не было ни одного представителя милиции, хотя до этого улица, казалось, ими кишела. Но самое мерзкое было то, что прохожие старательно отводили глаза и ускоряли шаг. Никто не пытался прийти на помощь.

— Только не книгу. Я же… только купил… Отдайте… отдайте учебник…

— В ремесленники податься решил? — заржал один из нападавших, помахав толстой книгой перед носом бедолаги. — Может это… штанишки мне сошьешь?

— Я не портной, я на кузнеца учусь… Меня только в ученики взяли… Пожалуйста… Не забирайте книгу, она же все равно вам не пригодится…

— Что? — рявкнул второй. — Ты на че эт намекаешь тут, козявка? Думаешь, мы читать не умеем?

— Да нет же, — чуть не заплакал плюгавый, — я не это… я хотел сказать что… Послушайте…

— Чужие вещи брать нехорошо.

Оба нападавших резко обернулись. Я стоял с мечом на изготовку, но Кузьма с натянутой стрелой, которую он поочередно переводил с одной бритой головы на другую, производил больше впечатления. По его стойке сразу было понятно, что как минимум один человек до рукопашной драки добежать не успеет. Прекрасно осознавая этот печальный для себя факт, тот, который держал в руках книгу, решил таки начать с переговоров.

— Шли бы вы отсюда, щеглы, и мы сделаем вид, что ничего не слышали, — нагло сказал он.

— Какое совпадение, — в тон ответил я, — это как раз то, что я и хотел вам сказать.

— Ты бы не нарывался, пацан…

— Еще один шаг, и в гробу будешь лежать без глаза, — предупредил Орел, и направившийся было ко мне бугай остановился.

— Ладно. Еще встретимся.

Он швырнул книгу прямо в лоб ее хозяину и быстро скрылся со своим дружком в переулке.

— Не успели приехать, а нам уже свидание обещают… — посетовал Кузьма.

— Ох, стыдно-то как! Я, хадаганец, сын великой Империи…

— Что случилось, кто это такие? — перебил я стенания мужичка, поднимая его на ноги.

— А вы не знаете? — удивился он. — Сразу видно — не местные… Бандюки это, вот кто!

— Ясное дело, что не правоохранительные органы…

— Ну и вот! Я то, как приличный человек, захотел стать Мастером… Тщательно готовился, долго выбирал подходящую профессию и, когда принял решение, попросился в ученики к одному из ремесленников Незебграда. Приняли меня хорошо, рассказали обо всем. Книгу вот купил, обучающую… А тут они… «Черная Гиена», чтоб их… Нигде от них спасу нет…

Не переставая стонать и жаловаться, мужик скрылся во дворах. Мы проводили его взглядом и переглянулись.

— Черт-те что тут творится, — проговорил Орел оглядываясь по сторонам. — Смотри, а вот и милиция появилась.

— Очень вовремя, — ответил я.

Дальше до мемориала мы шли без приключений. Памятник Незебу находился посреди широкой площади; он оказался еще выше, чем я предполагал — высоченный постамент поднимал и без того гигантскую фигуру в самое небо. Как выяснилось, изображенный человек не просто держал молот над головой, у его ног распласталась поверженная птица и он замахивался на нее, чтобы нанести последний удар. В целом все это выглядело достаточно впечатляюще.

— …И когда Незеб проиграл коварному Тенсесу дуэль Великих Магов, был он изгнан и заброшен в безводную пустыню. И благодать сошла на землю, ибо он обрел свой народ. Мы, хадаганцы, колесили тогда по барханам в скрипучих кибитках. Руки наших женщин растрескались до крови, а младенцы вместо слез плакали песком. Пустынные бури и голодные стервятники уносили одну жизнь за другой. Но нас не покидала надежда. Древнее пророчество гласило, что однажды снизойдет на золотой песок посланник небес, встанет во главе народа и поведет его к владычеству в подлунном мире. И вот Великий Незеб снизошел, встал и повел. Но много еще предстояло испытаний. Однажды на рассвете путь хадаганцев преградили злобные авиаки. Их крылья заслонили солнечный свет, и небо померкло. Их мерзкое карканье наполнило пустыню, и муж не слышал жену, когда та шептала ему на ухо прощальные слова. И тогда Великий Незеб раскрыл сердце для святой ярости и совершил первый подвиг. Ради нас, своих сыновей и дочерей. Ни единого перышка не осталось от авиаков. И хадаганцы продолжили путь к будущей славе.

Все это девушка-смотритель рассказывала с таким придыханием, что я невольно проникся историей. У подножья статуи лежали венки и я вдруг поймал себя на мысли, что тоже хочу как-нибудь отдать дань уважения великому магу, но ничего подходящего случаю мне так и не придумалось. Орел, тем временем, натянул лук и выстрелил в тучу воронья, кружившей над мемориалом.

— Двоих одной стрелой, — ухмыльнулся он. — Я почти приобщился к подвигу Незеба…

— Прекрати.

— Что? Иду по стопам Великих Предков…

— Я бы сейчас лучше пошел по стопам какого-нибудь кашевара. Есть очень хочется. А тебе?

— Я бы не против… Поищем, где перекусить?

— Поищем, где остановимся, там и перекусим, — решил я.

Но не успели мы ступить и шага, как где-то неподалеку раздался свисток и нам навстречу понесся милиционер, ниже меня ростом, но чрезвычайно важного вида.

— Стоять! Стоять, я вам говорю! А убирать кто за собой будет?! — сурово вопрошал он, потрясая перед нами двумя дохлыми птицами, ловко сбитыми Кузьмой.

Рядом, как на зло, не было ни одной урны, так что Орлу пришлось, под грозным взглядом коротышки-милиционера, засунуть птиц себе за пояс.

— Ну вот, дичь мы уже раздобыли, проблема с питанием решена, — ухмыльнулся он.

— Я пас. Вон там бутерброды продают.

— Ну как знаешь…

Мы протолкались к бутербродам, попутно попялившись на столичные газеты и журналы в киосках. Трудно было поверить, что скоро, возможно даже, завтра на этих самых страницах будет мое лицо.

— Хэй, подходи, не зевай! На гибберлингов рот разевай!

Я обернулся на голос и увидел орка, зазывающего публику к трем пушистым, как будто игрушечным, недомеркам, синхронно, словно они одно целое, но без особого энтузиазма выписывающих танцевальные па.

— А ну танцуй, скотина трехголовая! Весели публику! — шумел орк, тыча в пушистиков огромной лапищей.

— Это что, правда гибберлинги? — спросил я Орла.

— Ну да. Ты что, никогда не видел их раньше?

— Откуда?

Я подошел ближе, чтобы разглядеть получше представителей расы, о которой только слышал. Несмотря на то, что эти мелкие мохнатые существа больше походили на домашних животных, они, тем не менее, были разумны и, насколько я помнил из уроков истории, как-то были связаны с изобретением астральных кораблей. Трудно было поверить, что совершенно безобидные на первый взгляд гибберлинги, являясь полноправным народом враждебной Лиги, могут представлять реальную угрозу.

— Эх, никому эти гибберлинги не интересны, — сокрушался орк. — Сдать их, что ли, нашим, в орочьем квартале — пусть потешатся? Думал я, что гибберлинги здесь, в Незебграде, в новинку будут, народ на них глазеть валом повалит. Фигушки! Демона бы изловить — вот тут был бы навар! Вот что мне теперь с ними делать?

— Тапки сшей, — пожал плечами Орел. Я так и не понял, серьезно он это говорил, или шутил.

— Какие-то они худые совсем, — сказал я, присев перед гибберлингами на корточки.

— Так не жрут ничего. Того и гляди, помрут скоро. Чего я им только не предлагал: и крыс, и пауков. Носы свои только воротят.

— Воронами попробуй покормить, — не растерялся Орел, и пихнул незадачливому дрессировщику двух трофейных птиц.

— А что? — с интересом протянул орк. — Я с голодухи и не на такое способен. Того и гляди, лапы откинут мои питомцы. Разорюсь! Эй… убогие… вот и мясцо…

— Так ты зачем сырое им пихаешь? — сказал я. — Они же не дикие.

— Пожарить что ли? Хм, странно: гоблины же едят, и ничего. Может, и впрямь приготовить надо… Хоть бы инструкцию какую написали, как с ними обходиться!

На Старой Площади было интересно. Мы потолкались среди людей, разглядывая витрины магазинов и киосков; пообсуждали, какие ездовые животные самые лучшие (победил дрейк с роскошным, золотистым оперением, от которого мы долго не могли оторвать глаз); оценили вкус столичного кваса, которой особенно удачно пошел в такой жаркий день; и еле отвязались от предсказательницы, все пытавшейся погадать нам на каких-то картах судьбы, однако ничего, кроме того, что будущее наше очень туманно, так и не сказавшей.

Но самое главное, что привлекало наше внимание больше всего, это «Око Мира» — центр Незебграда, сердце Империи и обитель ее Главы. Феноменальное по размерам здание, со своим укладом жизни, со своими правилами и законами внутри. Город в городе. Его было видно из любого района, на любой улице, но попасть туда без пропуска мы, к сожалению, не могли.

— А ну стоять!

Мы так и подпрыгнули на месте. Одноглазый орк, голый по пояс, в кожаных штанах и высоких берцах, поигрывал дубинкой так демонстративно, что у меня моментально возникло желание выбить ему второй глаз.

— Вы в курсах, что с экологией в районе беда? Поэтому воздух платный! Вдох — один золотой, выдох — десять. Но так уж и быть, только сегодня и только для вас — есть абонемент. Месячный. Советую как можно скорее отстегнуть «Черной Гиене» золотишко. А то заготовки-то пообломаем.

Лук в руках у Кузьмы материализовался совершенно незаметно. Он чуть отступил и уже тянулся за стрелой.

— А ты берега не попутал? — спросил я, крепче сжав рукоятку меча.

Уж с этим увальнем я справлюсь за несколько секунд, не прилагая больших усилий. Но орк, видимо, понимал, что в одиночку не справится, и в драку не лез, хотя и был отчего-то уверен в своей правоте и безнаказанности.

— Меня просили вам обоим горячий привет передать, — продолжил орк. — Не надо было дорогу нашим ребятам переходить. Вас уже внесли в наш списочек и пристально наблюдают, так что советую не тянуть с оплатой, иначе узнаете, что бывает с теми, кто не уважает «Черную Гиену»! И за того доходягу, студента недоделанного, тоже вы заплатите. Компенсация, гы.

Сказав это, он спокойно повернулся к нам спиной и пошел прочь. Орел схватил стрелу и натянул тетиву, целя в орка, но в этот момент сзади нас раздалось испуганное «Не надо!».

Мы обернулись. Худой попрошайка в лохмотьях, чей пол и возраст было трудно определить из-за слоя грязи на лице и руках, смотрел на нас из-под капюшона большими глазами.

— Это же «Черная Гиена». Лучше подайте на пропитание и лечение бывшему работяге, Незеба ради! От зари до зари не отходил от станка. На производстве пострадал! Все отдал родной Империи! Подайте, не проходите мимо!

Мы подошли к оборванцу с твердым намереньем выяснить, наконец, что это за гиена такая, и почему это она имеет наглость что-то от нас требовать. Я задрал подбородок попрошайки кончиком меча и рявкнул:

— Рассказывай. Кто это и что им надо?

— Бандиты… Это они меня покалечили… Я отказался покупать абонемент, и видите, что они со мной сделали… Сижу теперь и милостыню выпрашиваю. На лечение. Ах, если бы на лечение… «Черная Гиена» забирает все! Это банда, которая контролирует здешний район. Будет лучше, если вы им заплатите. Тогда сможете свободно ходить по всему городу, и никто вас не тронет. Даже в других районах, где хозяйничают свои банды. Вот такая вот у нас тут столичная жизнь…

Мы с Кузьмой переглянулись.

— А главный у них некто Сутулый? — спросил Орел.

Попрошайка втянул голову в плечи и дико заозирался, будто боялся, что Сутулый стоит у него за спиной.

— Тише, тише, что вы… Не надо о нем так громко…

— Значит так, — я схватил его за шкирку и приподнял, — тебе как звать?

— Паша… Немощин я… только не бейте…

— Так вот, Паша Немощин, раз ты местный и все тут знаешь, пригласи-ка нас с другом к себе в гости. Поболтаем о том, о сем… Про особенности столичной жизни еще нам расскажешь…

Немощин скулил и жаловался безостановочно, но дорогу до дома показывал исправно, вероятно то, что я подталкивал его в спину мечом, делало его таким уступчивым. Жил он один в каком-то полуподвале, обставленном принесенным со свалки хламом, но я вполне мог обойтись без изысков, мне случалось жить в полевых условиях. Орел по-хозяйски развалился на скрипучем, побитым молью диване, положив под голову свой рюкзак, и сказал:

— Ну, а теперь в подробностях. С чувством, с толком, с расстановкой…

— Да что рассказывать? — скромно мялся в углу, будто не у себя дома, Немощин. — Тут так, вы либо платите, либо они вас…

— Это мы поняли, — перебил я, усевшись на жуткий стул, по виду — старше моей бабушки. — Где они обитают? На улице Северной? Я имею ввиду, логово их главаря. И кто он такой? Ты его знаешь?

— Сутулого? Кто ж его не знает. Известная в нашем районе личность. Только в логово его ходить не надо…

— Серьезно охраняется? — с интересом спросил Кузьма.

— Откуда мне знать? Я туда ходил что ли? Кто в здравом уме туда сунется?

— Ты слышал, Ник? — хохотнул Орел. — Какой-то мелкий карманник возомнил себя местной мафией, сколотил банду таких же крысенышей и так тут всех запугал, что к нему даже сунуться боятся… И чем же доблестная милиция занята? Глупые объявления с просьбами о помощи пишет?

Немощин переводил испуганный взгляд с Кузьмы на меня и обратно.

— Ох, что вы задумали? Не лезли бы вы в это… — промямлил он. — Тут давно уже так все сложилось… мы уж привыкли…

— Ну и тряпки… — закатил глаза Орел.

— Что же теперь со мной будет? — запричитал Немощин. — Во что вы меня хотите втянуть?

— Успокойся. И сгоняй-ка до магазина… вот тебе денег… и принеси нам чего-нибудь поесть. Да не сбеги, и на выпивку не потрать, а то найду и кишки на стрелы намотаю, понял?

— Что вы, что вы, какая выпивка? Да я же вообще… да я ни разу…

— Иди!

Немощин попятился к двери спиной вперед и вывалился на улицу, так и не отведя от нас взгляда.

— Думаешь, вернется? — спросил я.

— Плевать, — равнодушно ответил Кузьма.

Он вернулся. И даже выполнил, что было велено. Наевшись до отвала вкуснейшим шашлыком и запив его янтарным легким пивом, мы решили немного вздремнуть, так как на ближайшую ночь у нас уже появились планы. Никакого страха перед зарвавшейся шпаной я не испытывал. Когда мы вышли на улицу было темно и с затянутого тучами неба шел дождь. Улицы опустели, затихло радио и даже карканье притихших ворон не нарушало ровный шелест барабанящих капель.

— Ник, кажется, за нами приглядывают, — Орел кивнул подбородком на две едва различимые за пеленой дождя фигуры.

— Снять можешь?

— Прикрой…

Я, активно размахивая руками и горланя пьяным голосом «Храни, Незеб, Империю», пошел шатающейся походкой по улице, спугнул ворон, с карканьем взлетевших в небо, и налетел на мусорную урну, которая, громыхая, покатилась по тротуару. Орел в это время незаметно шмыгнул между домами и растворился в темноте. Я, чертыхаясь во весь голос, пинками возвращал урну на место, стараясь шуметь как можно больше, чтобы сосредоточить на себе все внимание соглядатаев. Но долго продолжать спектакль одного актера мне не пришлось — через несколько мгновений две темные фигуры с интервалом в полсекунды свалились на землю с глухим стуком.

— Дилетанты, — хмыкнул Кузьма, появившись из ниоткуда.

— Немощин! А ну иди сюда!

Попрошайка вылез из каморки и, дико озираясь и пригибая спину, подошел к нам.

— Вы бросили вызов «Черной Гиене?!» Лучше оплатите свой месячный абонемент, мой вам совет! Хотя, уже поздно… Бегите, бегите лучше…

— У нас несколько иные планы. Заткнись и покажи нам дорогу к славной улице Северной. Надеюсь, Сутулый не будет против, что мы придем без приглашения?

Немощин побледнел так, что стал похож на приведение, но возражать не посмел. До места мы шли обходными путями через дворы и стараясь не попадаться под свет фонарных столбов.

— Вон там… вон тот дом, — дрожащей рукой указал попрошайка и уставился на нас круглыми от страха глазами. — Я показал вам, что вы хотели, можно я… можно мне…

— Вали, — коротко бросил Орел, и Немощин тут же сорвался с места, будто ему дали пинка, и исчез.

— Зря отпустил. Как нам подойти ближе незамеченными? Видишь эту компанию у входа? Нам бы обойти с другой стороны, через те постройки…

— Не заблудимся… — уверенно ответил Кузьма.

Но на деле у нас выходило не очень успешно. Какой-то недостроенный объект, через который мы решили зайти к интересующему нас дому с другой стороны, оказался гораздо больших размеров, чем мы предполагали. Строительный мусор затруднял движение, и там не было совершенно никакого освещения.

— Ну кто так строит? Кто так строит? — злился Орел.

— Тихо! — рявкнул я. — Слышишь?

Мы замерли на мгновенье, а потом я резко нырнул за груду кирпичей и ловко сцапал паренька, пытающегося незаметно отползти от нас подальше.

— Попался!

— ААААААА!

— Да тихо ты! — я закрыл его рот рукой, но эхо крика еще пару секунд отражалось от голых стен. — Сейчас я уберу руку, только не ори. Хорошо? Вот и славно. Ты кто такой и что тут делаешь?

— Я кар… я ка-кар…

— Картавый?

— Картограф я! Я составляю подробную карту города…

— По ночам? — недоверчиво хмыкнул Орел.

— Я… я-я-я… моя работа застопорилась: мешают гоблины…

— Шпана из «Черной Гиены» что ли?

— Причем тут «Черная Гиена»? — отшатнулся паренек. — Мне осталось всего ничего — нанести на карту места строительства к востоку и юго-востоку от Горкома. В будущем тут будут красоваться Общественная Столовая Улучшенного Питания — сокращенно ОСУП — и УНОП — Управление по Надзору за Общественным Порядком. Но пока тут — гоблины…

— Никаких гоблинов мы не видели.

— Они там, дальше… Эти сволочи совсем оборзели: требуют от меня каких-то «проходных», угрожают. Мне посоветовали обратиться к «Черной Гиене», мол, она может разрешить мою проблему и убрать с территории этих гастролеров. А вы… вы не из…

— Нет, мы не из… Продолжай.

— Это хорошо. Эти бандиты мало чем отличаются от наших чиновников, лентяи еще те! Ты, говорят, картограф, вот ты и дай нам карту, покажи, где гоблины водятся. С ума сойти! Два района строительства надо исследовать!

Мы с Орлом поняли друг друга с полувзгляда. Кузьма схватил парня подмышки и поставил на ноги.

— Ну, дружище, считай, фортуна сегодня на твоей стороне. Нам как раз позарез нужно исследовать эти места, и ты покажешь нам дорогу. А с гоблинами мы уж как-нибудь разберемся.

С провожатым дело пошло веселей. Картограф Семен хорошо ориентировался на местности, хотя и шарахался от собственной тени. Гоблинов мы действительно увидели, но подойти к нам они отчего-то так и не решились, соблюдая почтительную дистанцию, и разглядеть их мне к сожалению не удалось. Единственное, что я увидел, это сгорбленные, низкорослые фигуры с непропорционально большой головой и смешно оттопыренными ушами. В темноте было трудно разобрать, но они казались мне такими же карикатурными и неопасными, как гибберлинги.

Семен, постоянно что-то помечая в своем блокноте, довел нас до нужного места довольно быстро. Теперь мы, обойдя полквартала, стояли, скрытые темнотой, почти у самого логова Сутулого, буквально в нескольких шагах от развеселой компании у входа. Они гоготали над какой-то шуткой и совершенно не замечали моего меча, слабо отражавшего свет тусклых фонарей. Двоих я вырубил сразу, еще двое упало рядом со стрелами в горле, пятый по инерции еще продолжал смеяться, хотя улыбка превратилась в гримасу, в глазах мелькнул ужас, а из горла вместо смеха вырвалось хриплое бульканье. Он был единственный, кто успел перед смертью что-то понять.

Войдя внутрь, мы очутились на лестничной площадке, со всех сторон доносились музыка и пьяный смех. Мы совершенно не представляли, куда двигаться дальше, но на наше счастье на лестнице появился человек с бутылкой в руках — он нетвердой походкой начал спускаться вниз, что-то напевая себе под нос. Я метнулся вверх, преодолев лестничный пролет буквально в два прыжка… Не надо было ему выходить сюда, тем более одному. Сбив его с ног, повалив на пол и прижав своим весом, я ткнул острием меча ему в бок и прошептал прямо на ухо:

— Где Сутулый?

Бедняга протрезвел мгновенно. Он, вращая расширенными от ужаса зрачками, ткнул пальцем в дверь на втором этаже.

— Сколько их там?

Он покорно растопырил три пальца, не пытаясь даже оказать сопротивление. Больше мне от него ничего не было нужно. Я поднялся на ноги, «гиеновец» остался лежать. И только его бутылка, звеня, покатилась по ступеням вниз.

Встав по бокам от двери, за которой, если нас не обманули, находился Сутулый, мы с Орлом посмотрели друг на друга, кивнули, давая знак о готовности, и вломились внутрь. Там могло быть что угодно — и большая комната со взводом вооруженных до зубов бойцов, или еще один пустой коридор… Я вкатился в комнату кубарем, в то время как Орел, стоя в дверном проеме, натянул лук поверх моей головы в поисках цели. Цель он нашел быстро.

Их действительно было трое и один сразу упал замертво. Зато остальные среагировали мгновенно. Тот, что повыше, выхватил стул, на котором сидел, так быстро, как будто ждал атаки в любую секунду, и швырнул его за спину даже не оборачиваясь, но, тем не менее, метко попав прямо в Кузьму. Второй отпрыгнул в сторону, уходя из зоны поражения. Я, стараясь держать в поле зрения обоих, сосредоточился на высоком, потому что от него явно исходила наибольшая угроза, я очень четко это почувствовал, хотя он был вооружен всего лишь ножом. Возможно, это и было ошибкой, потому что второй схватил булаву — краем глаза я увидел это — и замахнулся на меня. По опыту зная, что этого нельзя делать ни в коем случае, я, тем не менее, сделав резкое движение, метнул в него мечом. Противника с булавой я, конечно, ликвидировал, но теперь сам остался безоружен. Высокий кинулся на меня, и мне ничего не оставалось, как отступить, стараясь не попасть под нож. Я споткнулся и повалился на спину, и тут же был прижат к полу. Лезвие ножа опасно приблизилось к моему горлу. Я схватился за рукоятку обеими руками, чтобы отдалить его от себя, но тут раздался грохот и давление сразу ослабло. Это подоспел Орел, огрев бандита по голове все тем же злосчастным стулом.

— Хорошая тут мебель, — прокомментировал Кузьма. — Крепкая.

Я спихнул с себя осоловевшего от удара, но не потерявшего сознание, мужика. Орел кинул мне мой меч.

— Не раскидывай свои вещи где попало, ты же не лучник… — усмехнулся он.

Я склонился над последним живым противником и приставил меч к его горлу.

— Мы ищем Сутулого.

Он тряхнул головой, пытаясь прийти в себя.

— Я Сутулый. Договоримся, — прохрипел он.

— В следующий раз не надейся на один только страх перед своим грозным именем и выстави охрану посерьезней. Хотя о чем это я… у тебя ведь не будет следующего раза.

Голову ему я отсек одним ударом.

— И это все? — разочарованно протянул Орел. — То же мне, мафия… Я-то думал, такую веселуху тут замутим… Может по комнатам пройдемся?

— Нет, — твердо сказал я. Риск, конечно, дело благородное и пощекотать нервы я не прочь, но испытывать судьбу и лезть на рожон лишний раз не хотелось. — Уйдем через окно на всякий случай.

Наш картограф послушно ждал нас в том месте, где мы его оставили, все еще ставя какие-то пометки в своем блокноте.

— Вот спасибо, вот славно, как раз то, что мне нужно было, я в этом районе, знаете ли, не особо люблю… А что это у вас там в мешке такое круглое?..

— Неважно. Давай топай до милицейского управления, у нас есть радостные новости.

Проходя мимо доски объявлений, я сорвал плакат с корявым призывом разобраться с бойцами «Черной Гиены». Мы думали, что в такой поздний час никого не застанем и нам придется вызывать руководство правоохранителей прямо из постели, но, как это ни странно, комендант был на рабочем месте. Уставший и сонный, он, позевывая, толкал нам речь о своей нелегкой службе.

— Поддерживать порядок в столице — задачка не для слабых духом. Вот потому я и назначен комендантом: ничего не боюсь, способен принимать правильные решения в критической ситуации и умею внушать подчиненным страх и трепет… Вы, граждане, по какому вопро… Что?! Это… это… Сутулый? Кто его убил? Ты?! Ты в своем уме?! Да еще без головы его оставил? Это же значит, что он никогда уже не воскреснет! Мать честная…

Комендант обессилено упал на свой стул и схватился за сердце. Мы ожидали несколько иной реакции.

— Что это за объявление? В первый раз слышу! Я не писал его! Вы представляете, что теперь начнется?

— Что? — спросил я. — Мы прибили главаря местной банды, что еще тут может начаться? Спокойная жизнь?

— Передел сфер влияния! И все из-за вас! И главное, как можно было подумать, что милиция пишет так безграмотно? Я закончил академию! Я прекрасно знаю, что в слове «аднака» последняя буква «о»! Кто написал от моего имени это чудовищное объявление, я выясню. Все дела отложу, всех своих шестерок подниму. И этому «шутнику» не поздоровится. Но первоочередная задача сейчас другая. Нужно, чтобы никто в районе не пронюхал о смерти Сутулого.

— Чего? — ошарашено произнес Орел.

— Да, да! Вы думали, все так просто? Все районы давно поделены между собой и смерть Сутулого принесет большие неприятности. Пока он был жив, к нам никто не совался из других районов, а теперь все соседние группировки нагрянут сюда и устроят кровавый беспредел… Что же вы наделали?!

— Я не могу в это поверить… Ты слышишь, Ник? Ты тоже слышишь этот бред?..

— Вот что, друзья мои. Ваших рук дело — вам и исправлять! Где-то тут у меня в столе была пачка эмблем «Черной Гиены»… Сейчас найду… На прошлой неделе накрыли подпольную типографию. Сейчас-сейчас… Вот! Сейчас пойдем и будем расклеивать их на фонарях вокруг мемориала Незеба — там всегда много народу. Создадим видимость активной деятельности банды. А то, не приведи Незеб, бандиты других районов пронюхают…

— Да пошел ты! — гавкнул Кузьма, со психом пнул ножку стола и вышел за дверь, хлопнув ей так, что та едва не слетела с петель.

Когда я вышел на улицу, он стоял на крыльце и курил.

— Мы влезли не в свое дело, Орел. Если в районе начнется бойня, это будет по нашей вине…

— Что?! Ник, ты сбрендил? Хочешь подыгрывать этому козлу и расклеивать эмблемы на столбах? Я пас…

— Милиция может быть сможет взять район под свой контроль, но им нужно время. Может я не прав, но я не хочу брать на себя ответственность за гибель невинных людей.

Орел молчал всю дорогу, пока я расклеивал с десяток эмблем тут и там, но поучаствовать так и не изъявил желания. Может он прав, а может прав комендант… Я же знал лишь одно — больше оставаться я тут не хочу.

Рано утром, так и не поспав, мятые и усталые, мы приплелись в горком едва открылись его двери. Сейчас мы еще больше отличались от аккуратных местных служащих, но мне было уже на это наплевать.

— Не очень-то ты быстро! — сказала Марта. — Я ждала, что ты материализуешься из воздуха, а ты на своих двоих… Не сработал телепортатор? Даже не знаю, радоваться или печалиться… Дай-ка я проверю наш прибор. Постой-постой!.. Тебе на корабле телепортом каким-нибудь пользоваться не доводилось? На вражеском борту ты как очутился? Перелез сквозь астрал, верно? Магическая субстанция! Хм, это зацепка… Значит так, в городе с магией проблем нет. По манапроводу огромные запасы магической субстанции, выкачиваемой из Астрала, поступают на ХАЭС — хадаганскую астрально-энергетическую станцию. А оттуда — на манастанции, что расположены в каждом районе. Да, это мы, великие хадаганские ученые, заставили астрал работать на Империю! Возрожденцы Зэм еще немного помогли… Правда, осталось доработать некоторые вопросы безопасности. Вокруг манастанций наблюдаются магические мутации флоры и фауны. Неконтролируемое появление элементалей. Еще бы! Такой поток магии! Сейчас нам это только на руку. Бери свой телепортатор и отправляйся к манастанции у Триумфальных ворот. Вокруг станции навалом магических элементалей! Я свяжусь с Ринатом Мишиным, хранителем портала, тебе нужно будет с ним встретиться и все обсудить…

Она тараторила безостановочно и в какой-то момент я поймал себя на мысли, что просто киваю и поддакиваю, не особо вслушиваясь в то, что мне говорят. Орел неподалеку прислонился к стене и, судя по закрытым глазам, дремал стоя. Кое-как вырвавшись от цепких ручек дамочки из горкома, которая даже когда мы уходили все еще раздавала нам в спину ценные указания, мы вышли на улицу с твердым намерением хоть чуть-чуть поспать — но сделать это нужно было где-нибудь подальше отсюда.

— …повышает уровень некоторых нейро-медиаторов в мозге, ведущих к головной боли; и, будучи неподвижным, также увеличивается суставная и мышечная ригидность людей с болью в спине или артрит. Поэтому переизбыток сна отнюдь не является положительным фактором и очень часто вредит организму.

Я тупо уставился на втолковывающего что-то заумное очкарика, пытаясь понять не столько смысл его слов, сколько то, как он тут оказался и что ему от нас может быть надо. С соседней кровати заспанный Кузьма с видимым усилием сфокусировал взгляд на говорившем и по его слегка обалдевшему лицу я понял, что он задается теми же вопросами, что и я. Когда он рукой поправил лежащие рядом лук и стрелы, с которыми не расставался и во сне, я заволновался, что Орел решил установить тишину в комнате самым радикальным методом — пустить очкарику стрелу в лоб, чтобы еще немного поспать.

Мы поселились в дешевой комнате бывшего общежития какого-то научно-исследовательского института. У нас имелись персональные кухня и балкон, зато туалет тут был единственный на весь этаж. Обстановка более чем скромная — четыре металлические кровати, покосившейся стол, шкаф и три табуретки — четвертая валялась поломанной в шкафу, в который никто из нас не потрудился сложить свои вещи. Зарегистрировавшись по месту пребывания как положено, мы с трудом доползли до своих спартанских апартаментов и отрубились без задних ног. Нельзя сказать, что столь странное пробуждение способствовало моему настроению.

— Тытотакой? — еле ворочающимся языком промямлил я.

— Я Михаил Грамотин, вы меня не помните? Мы вместе летели на «Непобедимом»…

— Маг! — с меня моментально слетела сонливость. — Живой?!

— Я был в числе тех немногих, кого удало…

— Вот это да! — я вскочил на ноги и схватил Грамотина за плечи. — Еще один счастливчик!

— Мое спасение — есть стохастический…

— Да заткнись ты уже, — Орел все-таки нашел в себе силы подняться на ноги. — Я не способен в таком состоянии воспринимать столько умных словей разом.

— Как ты тут очутился? — спросил я.

— Меня прислали из муниципалитета. Вы временно поступаете в распоряжение таможни и должны срочно явиться к начальнику.

— Таможни? — переспросил Орел и мы переглянулись, явно подумав об одном и том же. Неужели нас хотят отправить куда-то на приграничные территории?

— Обстановка с контрабандой в городе несколько обострилась в последнее время и таможня запросила помощь военных, — пояснил Грамотин. — Меня сразу по прибытию определили сюда, но пока что мы только патрулируем городское водохранилище и я не в курсе подробностей.

— Контрабанда какого-нибудь химического оружия, которое, попав в воду, отравит жителей города? — предположил я.

— Возможно, — кивнул маг. — Но, на сколько я понял, опасность исходит не извне, а изнутри водохранилища.

— Неужели дикие русалки по ночам атакуют Незебград? — заржал Орел.

— Городское водохранилище — это не лужа на краю города, это гигантское и очень сложное сооружение! — отчего-то оскорбился очкарик, как будто сам принимал участие в его строительстве. — Никаких русалок — ни диких, ни образованных — там не водится.

По дороге до управления таможенной службы мы все еще спорили о причинах столь пристального внимания к водохранилищу. Версия про диких русалок была самой интересной и Орел упрямо настаивал на ней, чтобы позлить Грамотина. День был ясный и безветренный. Горожане, погрузившись в будничную суету, спешили по своим делам, милиционеры вальяжно разгуливали по улицам, цепляясь острым взглядом за прохожих и гоняя вездесущих попрошаек. Мы легко влились в толпу и я с удивлением понял, что уже не чувствую себя чужаком в этом городе.

— Ты и есть Имперец-Который-Выжил? Как же, как же — наслышан!

Начальник таможни — представительный мужчина средних лет, с аккуратной бородкой и усами — отложил газету в сторону и уставился на меня с противоположной стороны большого письменного стола пристальным взглядом. Я совсем забыл про то, что именно сегодня во всех газетах должна была выйти статья обо мне, и мое лицо наверняка украсило все первые страницы. Впрочем, никаких привилегий мне это не дало. Через час я уже вместе с остальными проходил краткий инструктаж, которой не внес особой ясности. Нам полагалось явиться к городскому водохранилищу в определенное время, чтобы заступить на некое «дежурство» — но в чем конкретно оно заключалось, нам не пояснили. Тем не менее, мое шестое чувство сразу же подсказало мне, что намечается драка, и по загоревшимся глазам Кузьмы я понял, что он полностью разделяет это мнение.

До сбора у нас еще было немного времени для подготовки, и мы решили перекусить. Район Триумфальных Ворот, где мы сейчас находились, был, вопреки своему пафосному названию, не таким красивым, как Старая Площадь — чувствовалось наличие рядом внушительного промышленного сооружения. Серые дома и гигантские трубы, опоясывающие весь район, выглядели мрачновато, но ценителей архитектурного искусства среди нас не оказалось, поэтому никого окружающая обстановка особо не смущала.

— Мне нужно найти хранителя районного портала, — сказал я. — Миш, ты давно здесь обитаешь? Где тут местный гуру телепорта?

— Портал находится возле памятника Второму Подвигу Незеба, — ответил Михаил. — Вы слышали эту историю? Это очень интересно!

— …долго брел народ хадаганский по пустыне, стенки бурдюков давно высохли, и принялись люди пить пот свой и жидкости прочие, вслух не упомянутые. Нахмурился тогда Великий Незеб и приказал копать колодец. Копали сыпучий песок там, где бык бил задней левой ногой, копали там, где упала на землю последняя слезинка умирающего от жажды младенца, но не шла вода. И тогда раскрыл Солнцеподобный Незеб сердце для святой мудрости и увидел влагу в толще бархана, и выкопали там колодец. И пошла вода! Утолили хадаганцы нестерпимую жажду и основали в этом месте город. И назвали его Незебградом во имя своего великого вождя. И первыми построили большие ворота, чтобы смог Великий Незеб через них въехать в свой город…

«Мемориал животворящих вод Великому Незебу, даровавшему своему народу надежду» представлял из себя небольшой бассейн чистейшей воды, в центре которого на постаменте стоял закутанный в ниспадающую изящными складками тогу сам Незеб.

— Колодец — это, стало быть, бородатый предок городского водохранилища? — спросил я.

— Да, — кивнула смотрительница. — Именно отсюда все началось. Невероятно, не правда ли?

— Нужно будет не забыть взглянуть на те самые ворота…

— Они много раз перестраивались и теперь похожи на те самые Ворота так же, как тот колодец — на современное водохранилище.

Портал действительно находился рядом с монументом, и хранителя Рината Мишина искать долго не пришлось — он стоял рядом с ним, отправляя желающих во все концы Империи, а возможно и еще дальше. Путешественники заходили на площадку телепорта и, спустя несколько секунд, исчезали в сверкающем голубом коконе. Иногда кто-то наоборот появлялся на площадке, но происходило это без видимых эффектов. В тот момент, когда мы подошли к Мишину, он ругался с каким-то человеком, говорившим с сильным акцентом.

— …да поймите вы наконец, я просто отправляю желающих по телепорту! Чего вы от меня хотите?

— Так я только что те… теле… короче, понятно.

— Ну и?!

— Меня Зафиром зовут, торговец я, с Суслангера.

— Ринат Мишин, очень приятно, дальше то что? Вы меня задерживаете! Вы видите, какая за вами уже очередь?

— Так я и говорю. Я у себя там на три деревни развернулся, и, когда Салима Грошина разорил, мне наши и говорят: все, Зафирка, теперь тебе в Незебград подаваться надо, высокого ты полета птица, ляжет город к твоим ногам. Во как. Вот я приехал.

— НУ И ЧТО?

— Что-то тут все неразговорчивые. Здороваться не хотят, косятся странно. А я ж с открытым сердцем! Вот только какие-то местные ребята ко мне подошли и давай угрожать… Боюсь, они хотят мне зла.

— Так обратитесь в милицию!

— А может это… вы с ними поговорите, пусть отстанут… Я понял, эти люди хотят меня ограбить, да?

— О, Великий Незеб! — схватился за голову Мишин. Мне показалось, что он сейчас треснет гостя столицы по лбу.

— Но что-то я уже не хочу здесь оставаться. У нас на Суслангере как-то поспокойней…

— Отличная идея! — не скрывая радости, воскликнул хранитель портала и, схватив за локоть торговца из Суслангера, чуть ли не силком поволок его к телепорту.

— И как мне теперь отсюда назад те… те… лепор…

— Вам совершенно не о чем волноваться, я верну вас домой за считанные секунды!

— Но может мне пока…

— Нет, нет, нет, Незебград полон опасностей, категорически не рекомендую оставаться здесь!

— Но я…

— Счастливого пути! Рад был познакомиться… Ну Слава Незебу, уехал! Куда?!

Последний вопрос был адресован нам и я не сразу понял, что хранитель портала имеет ввиду.

— Что?.. А, нет, нет. Мы никуда не отправляемся…

Я кратко объяснил ему, что мне нужно.

— Настроить этот прибор, используя магические эманации стационарного портала? — произнес хранитель с возмущением, как будто это было моей сумасшедшей прихотью.

От такого напора я немного растерялся.

— Меня прислала Марта Извилина. Разве она не связывалась с вами?

Хранитель смерил меня недовольным взглядом с ног до головы. Мне стало неуютно.

— Скажу честно, если бы о вас не писали газеты, а просьба не исходила от Марты, которую я хорошо знаю… Я бы сейчас же вызвал комитетчиков, и вам пришлось бы очень долго доказывать, что вы не шпион Лиги.

— Шпион Лиги? Да вы спятили! Я сам не напрашивался тестировать ваш прибор! Больно мне надо…

— Тише, тише, солдат. Телепортационная сеть Империи — объект не менее важный, чем ХАЭС, и допускать к ней абы кого… Ладно, давайте сюда свой телепортатор.

Он взял в руки прибор и подошел к телепорту, который тут же откликнулся на его приближение легким голубым свечением, взмахнул руками… и ничего не произошло. Я, конечно же, и не знал, что именно должно было произойти, но почему-то ожидал каких-то событий. Мишин вернулся ко мне и протянул назад мой прибор.

— Не сработало? — разочарованно спросил я.

— Почему не сработало? Прибор настроен. Любопытно… Я ощутил явный отклик, когда настраивал телепортатор… Думаю, что он сможет сработать и перенести вас обратно к Марте. М-да… Какими широченными шагами идет наша магическая наука! Еще немного, и я останусь без работы.

— А… э-э-э… как мне активировать его?

— Сожмите его в руках, вот так… и ясно представьте место, куда нужно переместиться. В вашем случае — это здание городского комитета. Телепортатор подключен к Имперской сети и сам отправит вас на ближайшую площадку телепорта.

— Портал на Старой Площади?

— Именно, — подтвердил Мишин.

— Но… эм… — замялся я, покосившись на Грамотина, — честно говоря, я не слишком понимаю, как это осуществить. У меня ведь нет абсолютно никаких магических способностей…

— Они и не нужны, — внезапно вмешался Михаил. — Вся магия здесь, — и постучал длинным пальцем по прибору у меня в руках, тот слегка засветился.

Я с интересом посмотрел на мага. Где-то мне доводилось слышать, что маги способны перемещаться без помощи телепортатора, но так ли это на самом деле, я не знал. Надо будет как-нибудь поинтересоваться.

Активировать телепортатор сразу я не стал, во-первых — оставалось совсем мало времени до вылазки к городскому водохранилищу, а во-вторых, мне было немного страшновато. От прибора шло тепло, дававшее понять, что он совершенно готов и перенесет меня почти на другой конец города за считанные секунды.

Перекусить мы решили прямо на улице котлетами, запивая их квасом. Заходить внутрь душной столовый не особо хотелось, и мы обосновались за столиком под большим зонтом. Но не успели мы приступить ко второй порции, как к нам внезапно привязалась пьяная орчиха. Она, опасно шатаясь, бухнулась за наш стол и, схватив мою кружку с квасом, выпила его до дна одним глотком.

— Оле-е-е-оле-оле-оле! Орки, вперед! Здорово! Чего морды такие кислые? Билетов нет? Так надо было заранее думать!

— Какие еще билеты?! Ты откуда нарисовалась такая красивая? Это был мой квас вообще-то…

— Как это какие билеты? Вы ничего не знаете о чемпионате?! Фу-у, позор! Скоро на орочьем архипелаге, где отстроен новый стадион, будет чемпионат по гоблинболу! Лучшие команды сойдутся в смертельной схватке! Ох, скорей бы уж!

— И причем тут мы?

— Да при том, что я — заводила в группе поддержки, — не вполне соблюдая логическую связь с вопросом ответила орчиха. — Шаманы — в пролете! А воины — в почете! Классная кричалка? Будем болеть за наших, за бойцов! Уж они покажут этим мудрилам-шаманам, кто у орков главней! Одна проблема: по новым правилам болельщикам нельзя проносить на матч ничего острого, колющего, режущего. Мы, конечно, протестовали, но… Говорят, личный указ Самого!

— Очень дальновидно, — проворчал Кузьма, отодвигая свою кружку с квасом от заводилы.

— Но есть один выход, — заговорчески подмигнула она. — Видите, тут повсюду елки растут? А шишки у них, знаете, какие тяжелые? Смекнули? Знаете, сколько мы их уже собрали? Шаманы в них просто захлебнутся! Ха-ха-ха!

И, поскольку Орел заблаговременно позаботился о своем квасе, орчиха схватила кружку Грамотина, осушив ее в один момент, после чего встала и, шатаясь и не прекращая громко хохотать, отправилась восвояси.

— Надо не забыть посоветовать милиции включить в список запрещенных предметов еловые шишки.

К назначенному часу мы стояли возле городского водохранилища среди других бойцов и ждали дальнейших указаний. Здесь же находился и сам начальник таможни, о чем-то разговаривающий с высоким восставшим, недовольно скрестившим руки на груди и всем своим видом показывающий несогласие. Неподалеку я заприметил лениво бродивших элементалей. Как пояснил Грамотин — они появляются сами в местах высокой концентрации магической энергии.

— Итак, — громко сказал таможенник через некоторое время. — Нам нужно прочесать водохранилище на предмет контрабандного товара. Балуются у нас тут в последнее время, особенно по ночам. Целые фейерверки устраивают. Как пить дать, поступила новая партия оружия, и все волшебные палочки уже по рукам разошлись. Как теперь узнать, что к чему? Может, расписки хоть какие сохранились…

— Расписки? — переспросил кто-то из солдат.

— А ты как думал? У них там бухгалтерия получше нашей. Только «серая». Шмон нужно устроить, контрабандистов потрясти хорошенько. Их тут возле Триумфальных Ворот предостаточно. Окопались в водохранилище, не подступишься. Чуть что — концы в воду. Но учтите: они только в одном случае дадут себя обыскать — в мертвом. Понятна задача?

Никто не ответил.

— Для поиска их логова разделимся на группы, — продолжил он. — Если что, сразу возвращайтесь за подмогой. Каждой группе будет выделен провожатый из числа рабочего персонала, который будет показывать дорогу. Сооружение очень большое, не ровен час заблудитесь. Ищи вас потом…

— Вы лучше мои гайки разыщите, пользы больше будет, — встрял недовольный Зэм.

Начальник таможни поморщился, но все-таки представил своего собеседника:

— Иавер Мбизи, начальник насосной станции. Любить не прошу, но хотя бы жаловать. Потерял свои гайки и теперь сваливает все на патруль.

— Да будет вам известно, что я никогда ничего не теряю! На моей станции всегда все было на своих местах, покуда сюда не пришел ваш горе-патруль, забери его астрал! Вот, казалось бы, у хадаганцев и орков — в отличие от нас — не только из костей и металла руки состоят, но есть еще и мышцы, сухожилия, все это сверху кожей красивенько прикрыто. А толку? Какой во всем этом смысл, если руки все равно растут из того места, что ниже пояса? Отрубить, отрубить, к демонам астральным такие руки! И башку заодно!

— Святой Незеб, это всего лишь гайки! — взвизгнул начальник таможни. — У меня тут контрабанда оружия, а ты со своими…

— Это не просто «всего лишь гайки», — легко перекричал его Зэм. — Это сверхпрочные гайки! Заказывали их, ждали целый месяц, зарплату задерживали, чтоб за них расплатиться…

— Вот и поищи свои гайки получше, небось лежат себе где-нибудь на складе. Да только глаза у тебя от влаги совсем заржавели, давно протезы то менял?

— Простите! — возмущенно вмешался неприметный человечек, стоявший возле восставшего. — Я кладовщик и у меня не может просто так что-то затеряться на складе!

— Хорошо, — обреченно вздохнул таможенник и повернулся к бойцам. — Увидите где гайки, дайте знать.

Мы самостоятельно разбились на маленькие отряды. Как я понял, большинство уже бывало здесь и много времени разгруппирование сил не заняло. Мы с Орлом не сговариваясь решили, что маг нашей компании не повредит, и нам еще выделили провожатого — того самого кладовщика, который все еще стоял с возмущенным видом.

— Тут еще вот какое дело нарисовалось… конфиденциальное, — продолжил начальник таможни смущенно и начал переминаться с ноги на ногу. — Милиционеры проводили обыск в одном доме и среди прочего нашли страницу, вырванную из журнала… не нашего, лигийского. На ней эльфийка изображена во весь рост. Да ладно бы просто эльфийка. Она там… страшно сказать… безо всего!

— Голая? — обрадовался Кузьма.

— Именно! Особенно орки на такое зрелище падки — что с них взять: дети степей!

— Э-м-м… а можно нам, так сказать, подробней ознакомиться с материалами дела? — поинтересовался Орел и все засмеялись.

— Нет, показать страницу не могу — начальство на экспертизу забрало. Наше с вами дело ловить контрабандистов, которые всем этим непотребством народу мозги мутят. По слухам, где-то тут есть у них склад этого добра.

С этого момента предстоящая работенка мне определенно начала нравиться. Я, конечно, уже и думать забыл о каких-то там контрабандных партиях оружия, сейчас меня волновали только голые эльфийки.

— Вот еще одна напасть на мою голову! Ладно бы оружие контрабандное или штаны заморские. Привычное дело! А тут книги какие-то, журналы… — ворчал таможенник. — Прогресс, едрит его налево! Тьфу!

Инструктаж еще продолжался минут пятнадцать, пока мы, наконец, не зашли внутрь насосной станции. Здесь было очень сыро и даже как-то склизко. Когда глаза начали привыкать к темноте, я сумел разглядеть, что мы находимся в помещении невероятных размеров, уходившим куда-то под землю так глубоко, что пола не было видно. Мы стояли на самом верху металлической лестницы, гигантской спиралью опоясывающей мерно гудящее сооружение, которое, скорее всего, и являлось насосом. Повсюду были трубы, а от лестницы во все стороны тянулись мостики, уходящие в темноту боковых помещений.

— Смотрите под ноги, здесь водятся крысы, а чуть пониже, где посырее, там и змеи попадаются, — предупредил кладовщик, представившийся Тимуром.

Мы начали спускаться вниз, а потом свернули в одно из боковых ответвлений и вскоре уже отдалились на столько, что эхо шагов других групп перестало до нас доноситься. Нам действительно то и дело попадались крысы и змеи, и чем дальше мы уходили, тем большего размера они были.

— Будь проклят день, когда я согласился стать кладовщиком! — ругался Тимур по дороге. — Жалобы, жалобы, жалобы! Все нынче грамотные, все писать умеют. Вот и пишут. У одного крысы сгрызли любимую бабушкину шапочку, а у другого сожрали весь стратегический запас железа. Ворье! Продал, наверняка, весь свой стратегический запас в Научный Городок, а теперь хочет на крыс все списать. И ведь не возразишь ничего: есть крысы, есть! И жрут, действительно, все, что им на зуб попадет. Вот если бы всем миром навалиться и под корень всех крыс разом истребить! Да если каждый имперец убьет хотя бы по одной крысе, их же не станет совсем!

— Да уж, неприятно у вас тут, — поежился Кузьма. — А как тут контрабандисты очутились?

— Да кто их знает? Тут же этих коридоров целый лабиринт… в некоторые рабочие месяцами не заглядывают, а в некоторых так и вовсе не бывали никогда. Чего тут только не встретишь…

— Работники рассказывают много разных баек про это место, — произнес Михаил.

— Страшилки всякие рассказывают, да, — кивнул Тимур. — Самое удивительное, что почти все они — правда. Гигантские крысы-мутанты — правда. Призрак заблудившегося черного водопроводчика — тоже правда. А история о Бездонной Глотке — самая ужасная правда. Бездонная Глотка — это гигантский крокодил, живущий под землей возле водохранилища. Поговаривают, что ему больше тысячи лет. Я бы и сам не поверил в эту историю, если бы не видел эту тварь собственными глазами.

— Я слышал об этом, — сказал маг. — Уверен, это всего лишь еще одна жертва магических мутаций…

— Эта всего лишь еще одно оправдание для бездельников, которые не хотят работать! Страшно, мол, им — жить хотят. Ну сидит он там у себя в логове и пусть сидит…

— Тихо! — сказал вдруг Орел и мы замерли.

Где-то капала вода, и этот звук эхом разносился по темным коридорам. Но вместе с этим был слышен какой-то шорох, слишком тихий, чтобы его можно было принять за чьи-то шаги, и слишком громкий, для крысиного копошения. Трудно сказать, откуда родилось чувство опасности, может интуиция, а может просто на меня так действовала окружающая обстановка — порядком действующая на нервы.

— Что… что… что это? — начал заикаться кладовщик.

И без того тусклые лампы теперь, казалось, совсем перестали освещать коридор. Шорох как будто приближался, но из-за эха трудно было понять — с какой стороны, что и пугало больше всего. Потом внезапно шум прекратился и у меня отчего-то сбилось дыхание. Секунду мы стояли в почти полной тишине, если не считать стука капель по чему-то металлическому, но мгновенье спустя жуткий крик — нечеловеческий, животный стон — разорвал пространство. Он был одновременно всюду — и спереди, и сзади, и сверху, и по бокам. В полном ужасе мы рванули с места, не глядя под ноги и не разбирая дороги. Какой-то еле теплившийся огонек разума в моем охваченном паникой сознании подсказывал мне, что мы, возможно, движемся на встречу этому крику, а не удаляемся от него, но я уже не мог заставить себя остановиться.

Несколько раз я запинался о металлические перекладины и едва не падал. Сердце в такие моменты екало и по спине шел мороз. Ноги сами несли вперед: направо, налево, снова направо, по лестнице вниз… Страх толкал в спину и мы бежали без передышек, вряд ли осознавая, как сильно уже отдалились от насосной станции.

Первым, как ни странно, пришел в себя Михаил.

— Стойте, СТОЙТЕ! — закричал он.

Способность мыслить трезво вернулась ко мне не сразу. Какое-то время мы дико озирались по сторонам, но стучавшая в ушах от быстрого бега кровь не давала ничего расслышать. Я прислонился к стене, пытаясь отдышаться.

— Где мы?

— Встречный вопрос, кто-нибудь хотя бы пытался запомнить дорогу? — хрипло поинтересовался Орел и посмотрел на кладовщика. — Как нам теперь выбираться отсюда? И что это, Тэп побери, за… Миш?

Грамотин стоял возле каких-то стеллажей с коробками и ящиками, внимательно разглядывая их содержимое. До меня постепенно начало доходить, что мы оказались в помещении, похожем на склад, и, заглянув в один из ящиков, я понял — что склад оружейный.

— Вот это да! — восхищенно произнес Кузьма, вытащив откуда-то новый, изящный лук. — Похоже, не наш… Неужели канийский?

Я прислушался — не считая шума от копающегося в содержимом ящиков кладовщика, было вроде бы тихо. Орел придирчиво рассматривал лук, который явно вознамерился присвоить себе, Грамотин же был занят какими-то журналами, найденными в куче разномастного хлама на письменном столе.

— Гайки! — завопил вдруг Тимур и все подпрыгнули на месте. — Сверхпрочные гайки! Вот они, родимые!

— Что ж ты, идиот, так орешь? — рявкнул Орел. — Чуть сердце не остановилось.

Грамотин подошел к кладовщику и заглянул в ящик.

— Выходит, это дело рук контрабандистов? Очевидно, это их склад…

— Но зачем им гайки?

— Да мало ли… — пожал плечами счастливый кладовщик и снова запустил руки в ящик. Он был так рад найденной пропаже, что причины его мало волновали.

— Они сделаны из особого материала. Очень прочного! — задумчиво произнес Михаил, взяв гайку в руки и поднеся ее к глазам. — Он может быть довольно ценен на черном рынке… Но меня больше другое волнует… Вам не кажется странным, что здесь никого нет? Неужели склад никак не охраняется?

— Кажется, — кивнул я. — Поэтому быстро осматриваем место и уходим отсюда. Миш, что там на столе? Начальство верует, что у контрабандистов есть бухгалтерский учет…

— Да, там бухгалтерские записи… и не только…

— ОП-ПАЧ-КИ! — воскликнул Орел, подойдя к столу и схватив какие-то бумаги. — Ник, погляди-ка…, а вечер перестает быть томным…

Я подошел ближе и заглянул ему через плечо — это был вырванный из журнала листок с изображением лежащей на диване эльфийки. Ее волосы были рассыпаны на подушке, руки закинуты вверх — лишь только кончики пальцев слегка касались лба. Но самое главное — все, что было на ней надето, это цепочка с кулоном в виде сердечка.

На меня напал столбняк.

Не то чтобы я раньше никогда не видел обнаженного женского тела, но обнаженное тело с крыльями… да еще безупречных форм и пропорций…

— Кхе-кхе… ну все, все, — поспешно сказал кладовщик, вырвав из рук Кузьмы страницу. — Посмотрели и хватит.

— Тут еще есть… журнал мод «Канийка», «Острые ушки»… Нет, ну ты глянь, хороши ушки!

— Хватит! Прекратите, я вам сказал! Это — растлевающая хадаганские умы пропаганда!

— Миш, а это что у тебя? Дай глянуть… «Куда исчезли Джуны? Новый взгляд на старую тайну». Фу-у… Ну ты, умник, даешь! У нас тут такие ушки, а ты про Джунов…

Мне же, в отличие от Орла, стало интересно почитать о таинственных Джунах, но время и место не очень располагали к занятиям по расширению кругозора. И кроме того, острый слух Кузьмы уже уловил посторонний шум. Он подал нам знак и мы в мгновенье ока нырнули за ящики и затаили дыхание.

— …такого раньше не было, я тебе говорю! Никогда он по коридорам не шастал! Надо убираться отсюда… Больше я сюда ни ногой!

— Ты прав. Они говорили — максимум, кого мы можем тут встретить — это рабочие станции, ну в худшем случае милиция пронюхает…, но на мутантов я лично не подписывался.

— Точно! Я… Эй, а чего эти ящики тут открытые стоят? Ты открывал?

— Нет.

— И я не открывал…

Двое вошедших — орк и хадаганец — замерли, прислушиваясь.

Они были в меньшинстве, но в любой момент могли появиться и другие, поэтому тянуть время не имело смысла. Мы переглянулись с орлом и он натянул лук. Я выпрыгнул из-за ящиков, как черт из табакерки, и одним ударом срезал орка, одновременно с этим острая стрела полетела в хадаганца…, но за долю секунды до этого он слегка отклонился и стрела только пробила ему плечо. Контрабандист завопил во всю глотку, а в следующее мгновенье упал замертво, окутанный морозным инеем, но эхо его крика, многократно отражаясь от стен, еще какое-то время гуляло по темным коридорам. И самое страшное, что не прошло и полминуты, как в ответ прилетел жуткий рык неизвестного существа.

Жезл Грамотина, только что сиявший холодным голубым светом, вдруг раскалился до бела, и коридор, откуда пришли контрабандисты, перегородила огненная стена. Это временное препятствие не выглядело надежным, но может быть огонь отпугнет неведомую тварь.

Мы начали без разбора хватать бумаги со стола, но через секунду снова раздался леденящий кровь стон — уже совсем рядом, а еще через мгновенье человеческий крик. Скорее всего, контрабандистов здесь действительно было больше, чем двое, и кому-то из них очень не повезло.

Какое-то время я еще пытался сохранить трезвый рассудок и запоминать дорогу — как будто от этого был толк, ведь как мы попали на склад контрабандистов я не помнил — но через несколько поворотов в голове все спуталось окончательно. И все же тот факт, что мы заблудились, волновал меня гораздо меньше того, что рычание твари за спиной не стихало. Она преследовала нас — это уже было очевидно!

Вскоре мы уже выбежали из закованных в металл коридоров и попали в пещеры, где не было никакого освещения. За спиной снова раздался рык, перешедший в протяжный вой. Возвращаться назад под тусклый свет старых ламп не было ни сил, ни желания.

— Миша, …, я сейчас тебе твою палку знаешь куда засуну? — завопил Орел.

— Что?

— ДАЙ СВЕТА!

Жезл Грамотина сновала озарился сиянием и по пещере разлился мерцающий свет от костра. Быть может это было ошибкой — теперь тварь точно знает, где мы находимся, но с другой стороны — где гарантия, что она не видит в темноте? Однако увиденное заставило нас выкинуть из головы эти размышления. Стало понятно, что это место чудовище найдет в любом случае — с освещением или без.

Повсюду были яйца. Огромные, желтые яйца мутировавшей неизвестно во что твари. Мы не сговариваясь развернулись и рванули было назад, но было поздно — чудовище уже стояло у нас за спиной. Это действительно был крокодил, или, как теперь стало ясно, крокодилиха — она занимала собой весь проход. Ее невероятная пасть была таких размеров, что мы спокойно могли поместиться туда все вчетвером. Крокодилиха неотрывно смотрела на нас маленькими глазками и нервно била хвостом по стенам, отчего сверху сыпались камни. Мы медленно, боясь повернуться к ней спиной, попятились назад.

— На-наверное, скоро должны вы-вылупиться… де-де-детеныши… — проговорил Грамотин. — Поэтому она такая не… нервная… Вылезла из своего убежища. Она их за-защищает… и у-у-убивает все живое.

— Потрясающий анализ ситуации, — прошептал Орел. — И, главное, такой своевременный…

Крокодилиха все еще не нападала, видимо, боясь, что мы можем повредить кладку, как вдруг моя нога наткнулась на что-то сзади, я не удержал равновесие и завалился на спину. Подо мной что-то хрустнуло.

В абсолютной тишине раздалось на удивление спокойное:

— Твою мать, Ник.

И в следующий момент тварь, оглушительно взревев, бросилась на меня. Все кинулись в рассыпную. Я еле успел откатиться в сторону, как на том месте, где я только что был, клацнула пасть крокодилихи. Орел, отпрыгнув к стене, выпустил несколько стрел, но ее шкура была такой толстой, что тварь, кажется, даже не почувствовала их уколы. Краем глаза я увидел вспышки красного и голубого света — Михаил пытался поразить крокодилиху, но та не реагировала и продолжала переть на меня с неотвратимостью рока. Не смотря на свои размеры и кажущуюся неповоротливость — двигалась она очень быстро, и мне приходилось изворачиваться изо всех сил, чтобы не попасться. Пару раз я умудрился ударить ее мечом, но тоже не достиг успеха — клинок просто чиркнул по ее шкуре, даже не поцарапав. Сначала мне удавалось каким-то чудом уворачиваться от нее, но тварь все больше прижимала меня к стене, не оставляя пространства для маневра. Кузьма и Михаил все еще пытались поразить ее стрелами и магией, но той все было нипочем. В конце концов моя спина уперлась в стену — отступать было уже некуда. В ушах звенело, сердце выпрыгивало из груди, я не мог оторвать глаз от клыкастой зловонной пасти прямо перед собой… И тут я снова наткнулся на что-то ногой. Яйцо!

Дальнейшее произошло за пару секунд и впоследствии я даже не мог понять, как мой охваченный паникой мозг мог так быстро отдавать телу четкие приказы. Впрочем, в критические моменты со мной такое иногда случалось. Как будто включались какие-то скрытые резервы и я начинал думать и действовать в ускоренном режиме.

Ловко подхватив яйцо, я кинул его высоко вверх. Крокодилиха, взревев, инстинктивно потянулась за ним, задрав голову и слегка оторвав передние лапы от земли — ее живот оказался передо мной незащищенным. Я сделал рывок, скользнув между лапами, и со всего маху распорол ей брюхо мечом. Она снова коротко заревела, но на этот раз сдавленно, почти жалобно и, захлебнувшись кровью, перешла на хрип. У меня было лишь одно мгновение, чтобы выкатиться из-под крокодилихи, пока она не раздавила меня своим весом, но мне этого хватило. Она грохнулась на живот с такой силой, что содрогнулись стены, и замерла. Я встал на ноги перемазанный землей, смешанной с кровью твари.

— Какие психованные эти мамаши…

Орел критически осмотрел меня с ног до головы и, удостоверившись, что крокодилиха не откусила от меня никаких частей, произнес:

— Лишь бы теперь папаша не явился мстить за дражайшую супругу.

— Надо убираться, — согласился я и посмотрел на кладовщика. — Крокодилы, контрабандисты… Как-то неприветливо у вас тут.

— Ты можешь попробовать воспользоваться телепортатором, — напомнил Орел, но я сразу отмел эту идею — не бросать же остальных.

— Я примерно представляю, где мы, — сказал Тимур. — Мы можем пройти другой дорогой… Но надо быть осторожными, тут могут быть еще мутировавшие твари, и наверняка контрабандисты тоже где-то неподалеку. Нужно срочно возвращаться и доложить разведданные руководству. Пусть снаряжают людей…

— Возьмем с собой несколько яиц, — заявил Грамотин.

— Зачем?

— Передадим в Комитет. Эти яйца могут представлять для науки огромную ценность! В свете последних научных разрабо…

— Ой, ладно! Все! Не начинай, — махнул рукой Орел. — Возьмем пару штук, так и быть. Из любви к науке…

Дорога обратно показалась в два раза длинней. Я даже и не знал, что мы настолько удалились в глубь водохранилища. А может это кладовщик вел нас обходными путями, которые в самом деле заставляли нас делать лишние круги, но зато до самой насосной станции нам больше никто не встретился. Я был уставшим и вымотанным до основания, поэтому, когда нам на встречу вышел патруль, я не испытал никаких эмоций.

— Целая стопка расписок! — воскликнул директор таможни, когда мы протянули ему все бумаги, какие смогли унести с собой со склада контрабандистов. — Замечательно! Теперь я все и узнаю: кто, что, кому, сколько. Хм… Похоже, ноги растут не откуда-нибудь, а из Научного Городка… И еще… Ох! Какая мерзость! — произнес он, впившись глазами в «Острые ушки». — М-да… Очень поучительное чтиво. Вот как влияют на неокрепший мозг наших граждан некоторые контрабандные журналы! Это… Это срочно нужно передать наверх и… да… завтра передам. Обязательно!

Кладовщик, тем временем, отсчитывался перед начальником насосной станции, которого сейчас целиком и полностью занимала мысль, что его драгоценные гайки находятся у контрабандистов, и, на сколько я понял, он уже строил планы по немедленному вызволению их оттуда. Я очень надеялся, что эта операция пройдет без моего участия.

— Мне нужно срочно отправить наверх отчет об этой работе и найденных материалах, — сказал начальник таможни. — Возможно, потребуется ваше присутствие, как главных свидетелей и очевидцев. Всех троих. Я дам вам знать. Постарайтесь держаться вместе и в пределах досягаемости. Пока можете отдыхать.

Я только и ждал этих слов, и когда они прозвучали, устало поднялся на ноги и поплелся домой, не дожидаясь согласия остальных.

По обшарпанному потолку скакали неровные тени — Грамотин читал книгу, подсвечивая себе волшебной палочкой. Он перебрался к нам и занял кровать слева от меня, поближе к окну. Справа посапывал Орел, то улыбаясь, то хмурясь чему-то своему. У меня же сна не было ни в одном глазу, хотя усталость давала о себе знать — болели мышцы, в голове шумело и не было даже сил раздеться и снять обувь. Очень хотелось пить, но я просто лежал обуреваемый жаждой, бездумно глядя в потолок на танец красноватых теней.

Вскоре Грамотин захлопнул книгу и погасил свет. В темноте смотреть стало не на что и я начал перебирать вереницу событий последних дней: мое чудесное спасение, втянувшее меня в битву Империи и Лиги за прибор, который может изменить баланс сил, сместить хрупкое равновесие в пользу той стороны, в чьих руках окажется работающий телепортатор… Я сжал в руке прибор, с котором не расставался ни на минуту, и почувствовал его тепло. Мне пока что не хватало смелости им воспользоваться и я все оттягивал этот момент, как будто у меня еще были шансы выпутаться из этой истории и остаться в стороне от ее дальнейшего развития. Когда я мечтал вступить в ряды Имперской Армии, я думал о прямых схватках с противником, а не о том, что стану предметом научных исследований. А что если этот телепортатор расщепит меня в пыль и разнесет по всему Сарнауту? Заканчивать так свой век мне совсем не хотелось — я предпочел бы умереть в схватке лоб в лоб с противником, чем кануть в небытие из-за сбоя в работе чего-то такого, о чем я не имею ни малейшего представления. Хотя Ринат Мишин, хранитель стационарного портала, сказал, что почувствовал какой-то отклик, когда настраивал телепортатор. Вот если просто сжать в руке прибор и представить, что мне очень нужно попасть в здание городского комитета…

— Что… Святой Незеб… что это… Откуда, черт побери, вы взялись?! Кто вы такой?! МИЛИ-И-ИЦИЯ!..

Пару секунд я ошарашено озирался по сторонам — по всем признакам я находился в районе Старой Площади, стоял в центре площадки телепорта, а рядом визжал его хранитель, истерично тыча в меня пальцем.

— Да тише ты, чего орешь как резаный… Телепортировался я…

— Откуда?! Ты не с нашего телепорта… ШПИОН!.. МИЛИ-И… Постой-ка, я тебя знаю… Ты же Имперец-Который-Выжил?

— Ну…

— Тогда ты… О-о-о! Я понял! Персональный телепортатор! Ты телепортировался не со стационарного телепорта! Верно?!

— Угу… мне бы теперь…

— Так это же здорово! Нужно немедленно доложить наверх! Такое событие! Что же ты сразу не сказал? — хранитель схватил меня за плечи и начал ощупывать, слово желая убедиться, что я не призрак.

— Да я…

— Подожди-ка здесь минутку. Это дело не терпит отлагательств! Я свяжусь с Извилиной сейчас же!

— Куда… ночь ведь…

— Какая ночь? Ты представляешь, как это важно?! Стой здесь!

Хранитель исчез в неизвестном направлении, оставив меня одного возле телепорта. Я, будучи безоружным, чувствовал себя голым и беззащитным. Однако, на улице было тихо и приближение кого бы то ни было я бы услышал.

— Ты из портала? — минут через двадцать закричала Извилина на всю улицу, нисколько не смущаясь ночного времени суток. — Или хранитель просто уснул и не заметил, как ты подошел?

— Да нет же! — воскликнул тот. — Говорю вам, он телепортировался… как будто из ниоткуда. Ни с одного телепорта не было сигнала…

— Я так и знала! — запричитала Марта, тоже схватив меня за плечи и встряхнув. — Ура, получилось! Все-таки я утерла нос этим дохлым занудам. Хадаганские ученые — самые ученые… ученые в мире!

На ней был наспех накинутый плащ, распущенные волосы свободно рассыпались по плечам и спине — было видно, что хранитель портала поднял ее с постели, но, надо отдать ей должное, заспанной она совсем не выглядела.

— Интересно, это открытие потянет на Государственную премию? Но потом, все потом! Сейчас мне срочно нужно садиться за отчет! Где прибор?

Марта забрала у меня телепортатор, внимательно осмотрела со всех сторон, широко улыбаясь и не переставая возносить хвалу ученым.

— Отлично! Замечательно! А теперь расскажи мне все в подробностях…

Я попытался в деталях передать, что и как я сделал, чтобы попасть в район Старой Площади, но это все равно не заняло много времени — ведь по сути я не сделал ничего особенного. Однако, Марта так и сяк пыталась у меня выманить еще какие-нибудь мелочи, которые могли быть важными. Когда она, наконец, оставила меня в покое и унеслась писать свой отчет, моя голова раскалывалась от ее трескотни. Мы остались с хранителем вдвоем. Он смотрел на меня с таким восхищением, как будто я только что самолично повторил все подвиги Незеба.

— Я могу телепортировать вас обратно… в каком районе вы были? — спросил он, снова перейдя на «вы».

Я хотел было вернуться к Триумфальным Воротам, но мои веки вдруг отяжелели и неимоверно захотелось спать. Я представил, сколько мне еще нужно тащиться от площадки телепорта до дома — сонным, уставшим и безоружным… Ночка была теплой и безветренной, воздух свежим и решение пришло как-то само.

— Слушай, я тут у тебя вздремну чуть чуть на лавке… Приглядишь, чтоб милиция не забрала? — последние слова я произнес уже в полудреме…, а может мне приснилось, что я их произнес. Но не успел я окончательно провалиться в сон, как надо мной раздался возмущенный голос Кузьмы:

— У тебя совесть есть?!

— Нет, — промямлил я и попытался перевернуться на другой бок, за что тут же получил в ухо.

— Просыпаемся, тебя нет… Мы уже в милицию собрались идти, да решили лучше к Правдину, вдруг тебя лигийские шпионы похитили… Вставай!

Орел тормошил меня за плечо и через несколько минут я сдался и открыл глаза. К моему великому удивлению, было уже светло, хотя я был уверен, что прошло совсем мало времени.

— Как ты тут очутился? Мы даже не слышали, как ты уходил! Мог бы и предупредить…

— Я телепортировался.

— Но… погоди, персональный телепортатор? Значит… у тебя получилось?! Но почему нас не предупредил? А если бы не получилось? Где бы мы тебя искали?..

— Да прекрати ты кудахтать! Я сам не ожидал, что получится, а потом лень возвращаться было.

— Ну, все хорошо, что хорошо кончается, а теперь к делу…

Я с удивлением увидел, что начальник таможни тоже здесь.

— Нам нужно срочно встретиться с Хранителем Правдиным, — сказал он. — Я подготовил кое-какое донесение, очень секретное. Армия разберется! Думаю, что мы на пороге раскрытия большущего заговора. Но мы спасем Империю!

От его пламенных слов я проникся, однако на лице Орла все еще сохранялось недовольстве от того, что ему не дали повозмущаться еще. Грамотин же был абсолютно спокоен, подтянут и всем своим видом показывал образцовую готовность.

Здание городского комитета не смотря на ранний час уже было наполнено людьми. Мы стояли в вестибюле, в ожидании майора Правдина, за которым был отправлен шустрый посыльный, и я постоянно ловил себя на мысли, что мне хочется убраться отсюда поскорей, пока на меня не наткнулась Марта Извилина со своим телепортатором. Я очень надеялся, что дальнейшие испытания прибора обойдутся без меня.

— Олег Анатольевич! — воскликнул таможенник, едва Правдин вошел в вестибюль. Несколько человек обернулось на его возглас. — Наконец-то, Олег Анатольевич, у меня для вас есть срочное донесение!

— Здравия желаю, — по военному отчеканил Правдин, по очереди пожав нам руки. — Мне передали, дело не терпит отлагательств… Вы нашли что-нибудь, Павел Сергеевич?

— Да! Спешу донести, глубокоуважаемый Олег Анатольевич, о своих многолетних наблюдениях. Я долго держал все это в себе, но больше не могу молчать ни дня! Наша горячо любимая Империя прочно опоясана нитями всеобщего эльфо-канийского заговора. Эльфо-канийцы забрасывают нас похабными журналами, нет, я никогда в них, ни разу, клянусь, не заглядывал и только догадываюсь, насколько они похабны и как растлевают нашу молодежь. Эльфо-канийцы наводнили весь район своим контрабандным оружием. И мне стало известно, что уши, а точнее — ноги последних поставок растут из Научного Городка. А не в сговоре ли восставшие Зэм с эльфами?..

— Подождите, подождите… — перебил Правдин. — Давайте-ка отойдем.

Они вдвоем отошли в сторону и начали тихо о чем-то переговариваться, хотя время от времени таможенник переставал сдерживаться и до нас долетали обрывки фраз, из которых, правда, ничего не было понятно. Майор хмурил брови, а когда начальник таможни передал ему какие-то бумаги, и вовсе начал нетерпеливо расхаживать взад-вперед. Они общались достаточно долго и, когда разговор был закончен и они пожали на прощание друг другу руки, таможенник спешно удалился, лишь козырнув нам на прощание. Правдин поманил нас к себе.

— М-да… Очень поучительное чтиво…

Когда мы подошли, Правдин бегло перелистывал яркие страницы, которые ему передал таможенник.

— Вот как влияют на неокрепший мозг наших граждан некоторые контрабандные журналы!

Я, честно сказать, большой беды в этих журналах не видел, но благоразумно решил оставить свое мнение при себе. Но Орел был в своем репертуаре:

— Ой, ну а что такого? В Империи голых баб что ли отродясь не видали? Бред какой-то…

Правдин бросил на него острый взгляд и на секунду мне показалось, что уголки его губ чуть-чуть дернулись вверх.

— Однако, во всем этом бреде есть крупица важной информации. Научный Городок, значит… — сказал он. — Как бы то ни было, контрабанда — дело серьезное. И если сведения Вещагина подтвердятся, то кому-то крупно не поздоровится. И есть у меня подозрения, что эти кто-то обитают в Научном Городке. Вечно эти грызуны научного гранита что-то мутят! А если еще принять во внимание недавнее сообщение от одного из агентов…

Майор на мгновенье закрыл глаза, а потом, резко выдохнув, сказал:

— Вот что. Раз уж вы впутались в это дело по самые уши, ступайте-ка в Научный Городок! Нужно разобраться, что там в очередной раз эти чудики ученые задумали. Безопасность Империи превыше всего! Отправляйтесь немедленно и ждите возле мемориала в честь третьего подвига Незеба.

— А… эм… кого же нам ждать?

— Не волнуйтесь, агент Комитета сам найдет вас.

— …Когда народ хадаганский покинул наконец безводную пустыню, возрадовалась его душа. Но ненадолго. Ибо все пригодные земли уже были заселены канийцами. И не желали алчные канийцы позволить народу хадаганскому возвести свои города, разбить поля и сады. Назад в пустыню, на съедение шакалам мечтали канийцы отбросить хадаганцев, братьев своих по крови человеческой. И тогда раскрыл Великий Незеб сердце для святой справедливости и дал канийцам жестокий бой. По полям и лесам катился их стон, отползли они униженно, побросав пожитки, оставив женщин и стариков. Возвели тогда хадаганцы свои города и начали восхождение к будущей славе. И когда придет время сразиться с Лигой, помните о подвиге Незеба и будьте достойны его славы!..

Эту захватывающую дух историю я уже слушал по четвертому кругу, по мере того, как к памятнику подходили новые туристы. Мы втроем — я, Михаил и Кузьма, находились здесь уже третий час в ожидании агента Комитета, но к нам никто не подходил. Было очень жарко и даже тень от деревьев, в которой мы коротали время, не спасала от зноя. Грамотин уткнулся в какую-то книгу, Орел курил трубку, я же разглядывал «Мемориал Возмездия Кании Великому Незебу, даровавшему своему народу гордость».

— Какая-то нелепица, — произнес я, перечитав табличку в десятый, наверное, раз.

Сам памятник, однако, мне нравился — мужественная фигура в развевающемся плаще и гордо поднятой над головой звездой.

Внешне Научный Городок мало чем отличался от района Триумфальных Ворот — все те же серые дома, какие-то непонятные промышленные сооружения и гигантские трубы…

— Неспокойно что-то в Научном Городке. И самое обидное — отсутствие информации.

Я так и подскочил на месте. Когда и как к нам подошел этот неприметный человечек в кепке, никто так и не понял, словно бы он вырос из-под земли. Черты лица у него были абсолютно незапоминающимися и я подумал, что если бы меня попросили описать его внешность, я бы не смог сказать ничего толкового.

— Вы от Правдина? Помощь лишней не бывает… Иван Корыстин, агент Комитета.

Пожимая нам руки, он зорко окинул пространство вокруг нас, и у меня не осталось никаких сомнений в том, что он запомнил все до мельчайших деталей.

— До недавнего времени мы прослушивали разговоры ученых с помощью специальных «жучков», продолжил он после того, как мы представились. — Это такие маленькие насекомые, которые заползают в щели, усаживаются поудобней и слушают, слушают… А где-то в Башне Яскера сидит взвод адептов, который настроен на ментальные волны этих жучков. Механизм работы понятен?

Мы с Кузьмой синхронно кивнули.

— А почему до недавнего? — спросил внимательный Михаил.

— Потому что все «жучки» вдруг разом умолкли. Это не может быть простой случайностью! «Кто виноват?» — это мы потом разбираться будем, сейчас больше актуален вопрос «Что делать?».

— И что же делать?

— Все просто: эту коробку с «жучками» нужно отнести к институту и выпустить «жучков» на волю. Да не в одном месте, а в разных, чтобы охват был шире. Клумбы лучше всего подойдут. Ученые любят потрепаться о всяком, стоя на улице, вроде как подальше от возможной прослушки. Ха! Комитет не проведешь! Справитесь?

— Но как мы туда попадем? Кто нас пустит?..

— Вам не о чем волноваться, вас там уже ждут. Сейчас в самом разгаре проект «Пробуждение», подробности вам расскажет Иасскул Исис — это директриса столичного филиала НИИ МАНАНАЗЭМ. Скажете, что вас прислали Хранители, им как раз нужна помощь военных. Да смотрите, чтобы она не пронюхала ничего про «жучки»… и чтоб они не разбежались раньше времени.

Как и говорил Корыстин — на улице, возле корпусов НИИ действительно было много ученых, абсолютное большинство из которых принадлежало расе Зэм, как будто восставшим из мертвых был так уж необходим свежий воздух. Здоровый орк из охраны проводил нас к директору не задавая лишних вопросов, как только мы сказали, что нас прислали для проекта «Пробуждение». По дороге нам ловко удалось рассыпать жучков в клумбы, так что, когда мы подошли к директрисе — все уже было сделано.

Иасскул Исис тоже находилась на улице. Она стояла у входа в здание с надписью «ХАЭС» и о чем-то разговаривала с еще одним восставшим, тут же правда замолчав, едва мы подошли. Удивительно, но меня она не узнала, хотя я уже начал привыкать к тому, что мое лицо знакомо всем.

— Имперец-Который-Выжил? В первый раз слышу.

— Как? Об этом же писали все газеты, — сказал Кузьма.

— Я не читаю имперских газет перед обедом.

— Они вышли вчера.

— И после обеда тоже. Надеюсь, вы отрываете меня, потому что у вас важное дело?

— Нас прислали Хранители, — вступил Михаил.

— Отлично, помощь нам не помешает! — тут же сменила гнев на милость директриса.

— Нам ничего не рассказывали про проект, — пояснил Грамотин. — Что за «Пробуждение» и в чем заключается наша помощь?

— Это очень большой и важный проект! На территории Научного Городка давно ведутся раскопки древнего захоронения народа Зэм. К сожалению, здесь в основном хоронили последователей Тэпа, а они, воскреснув, становятся настроены враждебно не только к нам, своим соплеменникам, но и ко всему живому.

Я напряг память, пытаясь вспомнить хоть что-то из истории, но больших успехов не достиг. Кроме того, что это какой-то древний сумасшедший маг, помешанный на бессмертии, в голову больше ничего не пришло, но задавать вопросы, показывая свое невежество, я постеснялся.

— Сейчас безопасность у места раскопок обеспечивают ваши люди. Это — Иавер Пеницил, наш лаборант, — директриса указала на восставшего, стоящего рядом, — отправляйтесь вместе с ним на раскопки. Он будет искать все еще упокоенных людей племени Зэм. Не так давно НИИ МАНАНАЗЭМ расконсервировал большую партию Искр в пирамиде Тэпа, и есть большая вероятность, что они уже добрались до этих захоронений и ждут не дождутся, когда же мы поможем их телам обрести новую жизнь. Но только осторожно. Вы можете столкнуться с враждебно настроенными последователями Тэпа.

Половина из сказанного мне показалась бессмысленным набором слов. Единственное, что я понял, так это то, что нам нужно защитить лаборанта, пока он будет что-то там искать.

В том месте, где нам предстояло встретиться с упомянутыми последователями Тэпа, находился большой разлом. Если бы я не знал, что это всего лишь раскопки древнего захоронения, я бы подумал, что это арена боевых действий, впрочем — я не был слишком далек от истины, судя по приличному количеству военных. По началу рабочие пытались отгородить раскопки деревянным забором, но они, как стихийное бедствие, разрослись до таких неимоверных размеров, что это потеряло всякий смысл.

Первым делом мы разыскали командующего отрядами военных в Научном Городке. Очень странно было в орчьих лапищах видеть тетрадь и ручку — командир что-то старательно переписывал с кучи металлических табличек на цепочках, которые то и дело приносили ему поднявшиеся из усыпальницы отряды.

— Гром Мозговитых! Комитет Незебграда! Я представляю здесь власть. Ты, я вижу, Имперец-Который-Выжил? Надеюсь тебе разрешено рисковать жизнью!

Орел громко фыркнул, всем своим видом давая понять, что риск — наше второе имя. Я его настроя не разделял — восставших в глубине души я недолюбливал и путевка в их гробницу меня не радовала.

— Вам уже рассказывали, что среди восставших Зэм оказалось много культистов Тэпа? Мне уже приходилось сталкиваться с этими культистами. Везде одно и то же: пакостят и гадят. Хуже всего, что до сих пор неизвестно, жив ли их повелитель Тэп… Я так считаю, что давно он уже подох. И слава Незебу! Но у него по-прежнему много последователей. Большая часть культистов укрылась в Застенках, но ничего, мы до них еще доберемся! Однако не только они представляют опасность. На некоторые гробницы культистами были наложены могущественные некромантские заклятья, которые превращают нежить в бездумные машины для убийства. Вот, держите… Это святая вода, нужно окропить ею гробницы. Обычно это работает.

— А кто-нибудь управляет этими культистами? — поинтересовался Михаил. — Или они действуют разрозненно?

— Если бы у них была полная анархия, мы бы давно уже выбили их из Застенков, и зачистили катакомбы. Известно, что у них три лидера. И эта информация оплачена кровью моих подчиненных, — при этих словах Гром зарычал, выставив желтые кривые клыки. — Давно пора проучить этих возвращенцев, показать им, кто в доме хозяин. Возможно, гибель главарей будет нам на руку, а может, наоборот, культисты еще больше сплотятся. Но мне плевать! Я должен отомстить за погибших ребятишек. Еще никому не удавалось безнаказанно убивать сотрудников Комитета. И этот случай не будет исключением!.. Но сейчас не об этом. У каждого имперского солдата на шее висит медальон, освященный Триединой Церковью. Негоже, чтобы эти искорки Света попали в кромешную тьму и достались последователям проклятого Тэпа. За каждым из этих медальонов — жизнь имперца и слезы его вдовы. Но их подвиг не будет забыт!

Я инстинктивно дотронулся до медальона на своей груди, который мне вручили вместе с нашивками новобранца при выписке из санатория. Мысль, что в случае моей смерти кто-нибудь позаботится об Искре — бессмертной частичке, которую я оставлю после себя, согревала.

— Потери на войне неизбежны, — проговорил Кузьма. — Но горше всего потери не на линии фронта, а в самом сердце Империи…

Я с удивлением посмотрел на него, Кузьма был погружен в какие-то свои тяжелые мысли и, увидев его мрачное лицо, проявлять любопытство я не решился. Мы направились к катакомбам в полном молчании. У меня в ушах звенели последние слова Кузьмы и настроение было паршивым.

У входа в гробницу толкалось много народа — ученые, лаборанты, военные. Были и нововоскрешенные Зэм — их, удивленно таращившихся по сторонам, быстро уводили сотрудники из НИИ. Я был погружен в свои мысли, впрочем, как и Кузьма. Михаил с большим интересом следил за происходящим — предстоящая миссия ему явно была по душе. Лаборант Иавер Пеницил втолковывал что-то про раскопки с несвойственной для Зэм эмоциональностью.

— Еще до появления культистов Тэпа я лазил по Застенкам, весь перепачкался, паутина свисала с моего халата, грязь въелась в рукава, а подол облепила плесень… Уставший был, бросил халат на прозекторский стол и спать завалился. Я как раз гнойные раны тогда изучал, а на столе лежал свежий труп, весь в язвах. Из рудников Соленого Дна привезли, там это в порядке вещей. А утром смотрю — вы не поверите — плесень весь труп покрыла! Счищаю ее, глядь — а гнойников как не бывало: чистые, аккуратные синюшные раны. Плесень эта гноем как раз и питается, представляете?

— Интересно, — с энтузиазмом поддержал Грамотин. — Тут бы развернуть масштабные исследования…

— Вот и я о том же! Да появились в Застенках культисты и все усложнилось… Я это к чему все говорю, если увидите где плесень… ну в общем, мне бы образцы получить… А я вам свою диссертацию потом посвящу. Идет?

Я чувствовал себя очень неуютно. Было чувство, что мы находимся в военных окопах, но самое страшное — окопы эти сделаны на кладбище. Тут и там виднелись обломки гробниц, испещренных непонятными иероглифами, и меня бросало в дрожь от того, что я хожу по чьим-то костям. Но самое жуткое было еще впереди, когда мы вошли внутрь.

Время почти никак не отразилось на гробнице, во всяком случае обветшалой она не выглядела. Пол, стены и потолок состояли из черных плит, выложенных в странном, но идеально правильном геометрическом рисунке, и подсвечивались мерцающим ядовито-зеленым светом, который лился отовсюду. И свет этот отнюдь не ассоциировался с молодой листвой и не вселял спокойствия. Он был каким-то отталкивающим, холодным и, вопреки своему предназначению, делал помещение еще более мрачным. Я очень остро чувствовал, что нахожусь в сооружении, которое построила другая, чуждая мне цивилизация. Все вокруг было непонятным, непривычным. Чужим.

— Застенки — не место для романтичных прогулок, — прокомментировал Михаил и Кузьма его горячо поддержал.

— Это точно!

— Итак, будьте осторожны, культисты Тэпа могут появиться неожиданно, надо быть всегда на стреме, — решил еще раз дать ценные указания лаборант. — К гробницам не притрагивайтесь, пока не окропите их святой водой, это может быть очень опасно… Ну и посматривайте по сторонам на предмет плесени…

— Может пойдем уже? — раздраженно произнес Кузьма. — Быстрее начнем, быстрее закончим.

— Да, да. Конечно. Пойдемте…

Иавер Пеницил искал еще не оживленных соплеменников с помощью хитрого прибора, чему я был очень рад. Я уж было подумал, что нас заставят вскрывать все гробницы подряд. Прежде, чем подойти к ним, мы, как и было велено, поливали их святой водой, чтобы не нарваться на некромантские заклинания. Саркофаги располагались прямо в стенах, довольно высоко от пола, и я пока не представлял, как мы будем извлекать оттуда Зэм, когда найдем его; гробницы были украшены каменными лицами, отчего создавалось впечатление, что за нами следят. Мне было откровенно жутко от множества этих мертвых «взглядов».

Мы продвигались вглубь катакомб и проверили уже много гробниц, но пока что нам не везло и лаборант понемногу начинал жаловаться и причитать.

— Что такое?! Детектор не работает? Не может быть. Он не раз уже был испытан и всегда отыскивал наших со стопроцентной вероятностью!

Однако, вскоре недовольство его сменилось радостью, когда мы в одном из бесконечных коридоров обнаружили плесень.

— Ух ты! То, что надо! Если мои догадки верны, то из этой замечательной плесени я такое лекарство создам! Смерть гангрене! Надо бы имя этой плесени придумать.

— Орлов, — тут же вставил Кузьма.

— Плесень орлов? — с сомнением протянул лаборант. — Прости, но твое не подойдет, позвучней надо. Может, своим назвать? Плесень Пеницила! А что, звучит…

Так, собирая эту мерзость в колбы, мы углублялись все больше, пока не наткнулись на завал. Дорога была перекрыта, но среди камней лежал саркофаг, с виду почти не пострадавший.

— Постойте-ка… кажется, здесь…

Но не успел он договорить, как над нашими головами пролетел огромный снежный ком и врезался прямо в гробницу, расколов ее надвое. Меня обдало жутким холодом, лицо и руки закоченели и изо рта пошел пар.

— МАГ! — закричал лаборант, и мы кинулись врассыпную, так как за первым ледяным комом сразу же последовал второй.

Я откатился в соседний коридор и осторожно выглянул из-за угла, готовый сразу же отпрянуть назад.

Их было трое, все в балахонах, испещренных уже знакомыми иероглифами — как на входе в усыпальницу, на головы натянуты капюшоны, но по движениям можно было определить, что это представители народа Зэм.

— Этот, похоже, один из главарей, — прошептали мне на ухо. Я обернулся и увидел возле себя лаборанта, точно так же жавшегося к стене.

Я понятия не имел, как он узнал в одном из восставших главного. Хотя Зэм хранят множество тайн и, может быть, они способны каким-то образом чувствовать друг друга. А может он просто догадался по иероглифам на одеянии культиста, которые могли быть знаками отличия.

Я выхватил меч и рванулся было к главарю, но тут же был вынужден вернуться обратно в укрытие, один из противников бросил в меня какой-то зеленой слизью, которая едва капнув на мою одежду, зашипела как кислота, прожгла ее на сквозь за доли секунды и попала на кожу. Руку пронзила острая боль и я, задрав рукав, увидел ожог. И это с пары капель! Вся надежда оставалась на Кузьму и Михаила, возможно они сумеют справиться с культистами издалека, потому что подойти к ним вплотную, чтобы ударить мечом, не представлялось никакой возможности.

И только я подумал об этом, как внезапно откуда-то сбоку невидимой волной ударила упругая сила, отбросившая всех на несколько метров. Я на мгновение оглох и потерял координацию, но как только мне удалось немного придти в чувство и едва приподняться, как меня потащило вперед, будто гигантская невидимая рука схватила за шиворот и поволокла словно куклу. И не только меня. Через секунду вся наша группа свалилась друг на друга в одну кучу, причем вместе с культистами. Я совершенно не понимал, что происходит, но упускать такой шанс ради подобных размышлений не стал. Как я и предполагал, грозный противник, виртуозно воюющий на расстоянии, вблизи был совершенно беспомощным. Упал я прямо на волшебника, который начал извиваться, стараясь отползти подальше, но я, придавив его своим весом, не давал ему двинуться. Орудовать громоздким мечом в таком положении было не очень удобно, но небольшой и часто спасавший меня нож был всегда при мне. Одно движение — и Зэм перестал подавать признаки жизни, если так можно сказать о тех, кто и так уже мертв. Другие два тоже не долго страдали в этой куче мале, все произошло за несколько мгновений и вряд ли они успели понять, что к чему.

— Эй, ты что творишь… — заорал было Кузьма, но тут же стих.

Я повернулся на звук его голоса, чтобы узнать, что же все-таки происходит. В нашу стычку с культистами явно влез кто-то третий. Увиденное меня поразило. Кузьма, только что чертыхавшийся, пытаясь скинуть с себя Грамотина и лаборанта, сейчас сидел с обезумевшим видом, как-то странно окостенев и неотрывно глядя в одну точку. Одно его веко дергалось, рот был приоткрыт и из уголка потекла слюна. Я обернулся, проследив за его взглядом.

Восставших в своей жизни я видел не очень много, но испугавшихся и растерянных Зэм не видел никогда. Он стоял посреди расколовшегося саркофага и затравленно переводил взгляд с одного из нас на другого, что-то бормоча на своем языке.

— Спокойно! Спокойно! — проговорил лаборант и медленно, стараясь не делать резких движений, поднялся наконец на ноги. — Я скажу ему, что мы друзья.

Они заговорили на древнем языке Зэм, после чего лаборант счел нужным зачем-то нам все перевести.

— Он говорит, что помнит, как заболел… Мучился… Подыхал. Потом… смерть! Спрашивает, что тут происходит, служим ли мы Тэпу…

— Скажи ему, что Тэпу служат они, — я пнул одного из мертвых Зэм. — А мы тут как бы его спасаем… И он тоже.

Я ткнул пальцем в Орла, который все еще пребывал в полной прострации. Восставшие снова заговорили между собой.

— Эй! — возмутился я, когда лаборант мягко взял воскрешенного Зэм под локоть и повел его на выход. — А как же Орел?

— Ах да, — спохватился лаборант и обратился к своему соплеменнику, после чего сковавшая Кузьму магия сразу опала.

Орел, едва придя в себя, кинулся было на обидчика и только объединенными с Грамотиным усилиями мы сумели удержать его на месте.

Наспех обыскав мертвых культистов, мы к своему удивлению обнаружили у них медальоны имперских солдат.

— Им, наверное, повезло меньше, чем нам, храни астрал их Искры, — пробормотал Кузьма, позабыв о кровожадных планах мести восставшему, так легко загипнотизировавшему его.

Я, испытывая определенный трепет, аккуратно завернул медальоны в носовой платок и засунул их себе за пазуху, словно это были настоящие души погибших.

— Давайте поторопимся, иначе рискуем остаться здесь одни.

Возражений ни у кого не возникло. Может Зэм и не испытывают здесь дискомфорта, но живому человеку всегда будет не по себе в обители мертвых.

— Прекрасно выполненное задание! Вот что бывает, когда мужество и настойчивость подкреплены новейшими достижениями научно-магической мысли…

Я, стоя перед Громом Мозговитых, щурился от яркого дневного света, к которому после зеленого искусственного освещения катакомб мои глаза привыкали очень медленно.

— Пока ученые пристроят этого нового мертвяка, — он кивнул на воскрешенного Зэм, которого мы вывели из усыпальницы, — у вас есть время отдохнуть и перекусить перед следующим спуском…

— Вот ты где! — завизжал кто-то тонким голосом так громко, что орк подпрыгнул на месте и схватился за топор. — Ну наконец-то я тебя нашла!

Проморгавшись, я узнал Марту Извилину, которая неуклюже спускалась вниз, то и дело поскальзываясь и запинаясь, что вызывало смешки всех, кто наблюдал за этой картиной. Какой-то солдат подошел к ней и подал руку, помогая преодолеть этот нелегкий для дамы путь.

— Ну, держись, герой. А мы обедать, — Орел хлопнул меня по спине и, прихватив с собой Грамотина, ретировался. Я кисло посмотрел ему вслед, догадываясь, что дамочка еще долго не отвяжется от меня со своим телепортатором и поесть мне удастся не скоро.

— Вот и ты! Куда ты запропастился? Что за несерьезное отношение к делу? — накинулась она на меня и я слегка оторопел.

— Что? — возмутился я. — Вообще-то я тут выполняю приказы командования и…

— Ладно, не важно! — перебила она даже не дослушав. — Мой отчет готов. Мы с тобой большие молодцы!

Столь резкий переход от обвинений к похвале окончательно сбил меня с толку. Женщины…

— Пойдем скорей. Нам нужно немедленно отчитаться в НИИ МАНАНАЗЭМ. Полагаю, ты там еще не был? О, это Научно-Исследовательский Институт МАгии и НАследия НАрода ЗЭМ. Кузница научных кадров Империи. И, хотя он основан возвращенцами и именно они в основном там всем заправляют, о своей стажировке в МАНАНАЗЭМе у меня остались самые приятные воспоминания… Да, было замечательно. Но сейчас нам нужно встретиться с Иасскул Исис. Это директор, очень приятная дама, вот увидишь. Если б у нее еще кожа была. Хи-хи…

Все это Марта тараторила без остановки, пока тащила меня за руку прочь от раскопок. Я испытывал смешанные чувства по этому поводу. С одной стороны находиться рядом с усыпальницей Зэм не доставляло удовольствия, но с другой, компанию до ужаса навязчивой, словно клещ, Извилиной, пылающей маниакальным энтузиазмом, тоже нельзя было назвать привлекательной.

На территорию НИИ МАНАНАЗЭМ я вошел с покорным судьбе видом, смирившись, что пообедать мне сегодня уже не удастся. На улице по-прежнему было много ученых и мне стало интересно, сколько же вообще они проводят времени внутри здания, занимаясь исследованиями? Если они так любят свежий воздух, может стоит тогда перенести свою работу прямо во двор?

Уже знакомая мне директриса шла быстрым шагом нам на встречу, не глядя по сторонам. Марта, при виде нее, тоже ускорила шаг и теперь едва ли не бежала вперед, как будто собиралась таранить бедную Иасскул Исис. Вид обеих женщин был донельзя серьезен и у меня в связи с этим появились нехорошие мысли не только на счет своего обеда, но и ужина.

Извилина с места в карьер насела на директрису, помахивая у той перед носом своим отчетом и постоянно тыкая в меня пальцем, как в живое доказательство. Она выстреливала слова так быстро, что они, порой, сливались в одно нечленораздельное целое.

— Стоп, стоп, стоп, Марта. Я вас поняла…

— …этому человеку удалось телепортироваться буквально из своей постели и…

— Марта…

— …такое замечательное открытие, которое может перевернуть весь наш мир, вы понимаете? Если наши люди смогут телепортироваться практически из любой точки Сарнаута. Да это же…

— Я очень хорошо понимаю, Марта! Вы можете хоть немного помолчать?

— Да, но, такая замечательная новость. Вы только подумайте, прямо из своей постели…

— ЗАМЕЧАТЕЛЬНО, МАРТА! Вы свободны!

— Да, да, конечно, мой отчет и так отображает всю картину целиком, я максимально точно описала всю проделанную работу, вы увидите. И там в конце есть несколько выкладок из научных трудов знаменитого…

— Во имя Незеба, Марта, я уверена, у вас есть еще масса дел. Я прочту ваш отчет. ИДИТЕ!

— Э-э-э… да, ну тогда… я пойду. Доброго вам дня… Вы идете?

Последний вопрос был адресован мне, но Иасскул Исис сказала, придержав меня за руку:

— А вас, Санников, я попрошу остаться.

Извилина смерила нас обоих подозрительным взглядом, но перечить не стала. Уходя, она несколько раз обернулась, как будто очень не хотела оставлять меня с директрисой наедине, словно боялась, что лавры сделанного научного открытия могут каким-то образом обойти ее стороной. Иасскул Исис не произнесла ни слова, пока та не вышла за ворота НИИ. Все это время она очень быстро листала отчет и у меня создалось впечатление, что директриса буквально фотографирует странницы глазами.

— Значит тайна персонального портала раскрыта. Прекрасно!

— Поздравляю, — я постарался изобразить на своем лице радость.

— …И раскрыли ее не мои инженеры-конструкторы. Ужасно!

— Сочувствую, — старательно изображаемая радость сменилась не менее старательной скорбью.

— Однако, кое-что от Марты ускользнуло, — она оторвала взгляд от отчета и внимательно посмотрела на меня. — Еще бы! Для того, чтобы разглядеть все возможности этого прибора, мало одного обучения в нашем НИИ! Нет, ты сначала подохни от страшной чумы, проваляйся в могиле пару тысяч лет, воскресни — вот тогда можно будет сказать, что приобретенный опыт стал залогом сверх-интуиции!

— М-м-м… Я не совсем вас понимаю…

— Рассказываю. Весь мир пронизан древней магией. Начиная с эпохи джунов и по наши дни. Искусство телепортации практиковалось издавна. И следы древних порталов можно отыскать везде. Этот прибор, который Марта именует жутким словом «Телепортатор», называется иначе. В наших разработках он проходит под названием «Камень Путешественника»…

Она задумчиво прошлась взад-вперед, перебирая пальцами странницы отчета, но не заглядывая в них.

— Мне нужно срочно встретиться с Сарбазом Раймом… И нам еще понадобиться ваша помощь, — она остановилась и снова уставилась на меня. — Вы пока что можете вернуться на раскопки. Я разыщу вас там, как только все будут готово. И смотрите, не уходите никуда. Это дело чрезвычайной важности!

Я подумал, что дел чрезвычайной важности в последнее время у меня столько, что они уже потеряли всю свою остроту. Я равнодушно пожал плечами — одним важным делом больше, одним меньше, какая разница? — и, засунув руки в карманы и насвистывая себе под нос, неспешным шагом поплелся восвояси.

— Что-то ты зачастил в НИИ.

Агент Комитета Иван Корыстин материализовался из ниоткуда так же неожиданно, как и при первой нашей встрече. Он мельком окинул трактир острым взглядом, слегка задержавшись на единственном, кроме меня, посетителе в дальнем углу — хадаганце в военной форме, который явно страдал от сильного похмелья. Местечко, откровенно говоря, было ниже среднего, но памятуя о наказе не уходить далеко от раскопок, я завернул в первое, что попалось мне на глаза. Кузьму и Михаила нигде не было видно — скорее всего они уже снова спустились в усыпальницу в поисках новых воскрешенцев.

— Это все Извилина со своими исследованиями, — ответил я, когда Корыстин придвинул стул и сел напротив меня.

— А, — равнодушно махнул рукой агент. — Персональный телепортатор. Ну и как там дела продвигаются?

— Похоже, что все получилось, но эксперименты продолжаются. Мне сказали, что я еще понадоблюсь.

— Это все замечательно, но есть дела и поважней…

— Удалось подслушать что-нибудь любопытное? — с интересом спросил я.

— Да! Мы записали важный разговор между двумя учеными. Они тихонько шептались, но, к счастью, стояли как раз возле растения, куда заполз один из «жучков». Говорили об оружии. Том самом, контрабандном. К счастью, речь идет не о государственном заговоре внутри НИИ. Обычные бандитские дела. Оружие предназначалось для шайки Булыги, которая орудует в Изун-городе.

— Изун-городе?

— В орочьем квартале воинов. Булыга, похоже, все держит там под контролем.

— Мне теперь направляться туда? — догадался я.

— Именно. Тебе нужно встретиться с нашим связным возле памятника четвертому подвигу Незеба. Это гоблин по прозвищу Шестерка Бри. Пароль: «мы с тобой сегодня одинаково небрежны», ответ: «приговор окончательный и обжалованию не подлежит». Не спрашивай, где здесь логика. Это Бри сам придумал и страшно этим гордится. И парней своих тоже прихвати, пусть покараулят. На счет раскопок не волнуйся, я предупрежу, кого нужно, чтобы Гром не задавал лишних вопросов.

— Хорошо. Но директриса НИИ велела мне никуда не уходить отсюда.

— Директриса НИИ… — Корыстин поморщился, как от зубной боли. — С директрисой, конечно, сложнее… Тогда оставайся пока в Научном городке, но постарайся отвязаться от нее как можно скорее. Пусть ученые ищут себе других подопытных крыс, у Комитета и своих дел по горло. Как только разберешься с этим, сразу дуй в Изун-город. Да, и еще. Если явка будет провалена, связной выставит на окно три бизоньих черепа. Конечно, это тоже идея Бри. Если увидишь черепа, отходи огородами и немедленно возвращайся сюда. Все понятно? Удачи! Она тебе понадобится.

С этими словами Корыстин резко встал и быстро вышел из трактира, ни разу не обернувшись. Такое внезапное прощание было вполне в его стиле и меня ничуть не удивило.

— Вот и очередное не терпящее отлагательств дело, — пробормотал я себе под нос, вяло ковыряя вилкой в слипшихся пельменях.

— Здорово, брат, я вижу — ты из наших…

Я поднял голову. Передо мной стоял тот самый мучившийся похмельем мужчина.

— Георгий Буркин меня звать. Можно сяду? — спросил он и плюхнулся на стул, не дожидаясь ответа.

— Никита Санников.

— О-о, моя голова… Перестарался я вчера… День комитетчика отмечали. Я так наотмечался, что даже на утреннее построение опоздал.

— Утреннее построение? Ну ты даешь. На часы давно смотрел? Уже обед закончился, — усмехнулся я.

— Ох, Гром с меня три шкуры сдерет! У нас сейчас операция проходит в Научном Городке: культисты Тэпа в Застенках засели. Там меня мой командир и дожидается…

— Знаю, я сам только оттуда.

— Проклятье! Как ему на глаза теперь показаться?

— Сочувствую. Может тебе кефирчика взять? Какой-то ты мятый.

— Да не, я вот что подумал… Гром же с нами вчера отмечал! И у него голова должна болеть не меньше моей, даром, что орочья. Надо бы ему лекарство принести, глядишь — и подобреет Громушка, не станет меня пороть за самоволку.

— Сомневаюсь, что получится, но попробуй, хуже не будет…

— Угу, — кивнул Буркин. — Только мне твоя помощь понадобится. Я вот слышал на политинформации, что сейчас крепко решили за контрабандистов взяться. Давай-ка мы к этому хорошему делу тоже руку приложим да не без пользы для себя. Нам политрук рассказывал, что накрыли банду, которая эльфийское вино сюда поставляла. Дорогущее! И редкое. Вот бы бутылочку Грому подарить, а? Это вино здесь из-под полы продают, я это точно знаю. Да только кто ж мне его продаст?

— Ну если тебе не продадут, то и мне тогда тоже… — произнес я, не совсем понимая, к чему он клонит.

— Так мы и не будем покупать. Вон, видишь того чудилу за прилавком? Прижмем его чутка, сам выложит. Вроде как хорошее дело сделаем… изымать контрабандный товар — это ведь хорошее дело, верно? Помоги, а… Я бы и сам, да только не с моей головой сейчас контрабандистов трясти. Добычу пополам, идет?

Трактирщик, низенький лысый мужичок с бегающими глазками, сразу заподозрил неладное, как только двое мужчин в военной форме уверенно направились прямиком к нему. Он выронил тряпку, которой вытирал стол, и попятился назад.

— Ох, господа, я так рад видать вас у себя! Не часто мой скромный уголок посещают представители глубокоуважаемой власти, — залебезил он высоким голоском.

— Господа все в Новограде живут, — рявкнул Буркин и трактирщик окончательно спал с лица.

— Э-э-э… да, конечно. Надеюсь, вам понравился обед? А я как раз собирался сообщить, что это за счет заведения…

Одним прыжком я перемахнул через стойку и оказался рядом с ним.

— Запустил я тут, конечно, немножко… — не сдавался трактирщик, сделавшись, однако, еще ниже ростом. — Но я как раз собирался заняться пожарной безопасностью… и еще вызвать этих, как их… санэпидем…

Я схватил его за шиворот и приподнял над полом.

— И налоги, конечно же, — запищал он совсем тонко. — Я как раз собирался заплатить… Вы не поверите, как трудно спать, когда налоги не уплачены. Такая тяжесть на душе…

— А еще ты как раз собирался сдать представителям глубокоуважаемой власти все эльфийское вино, которое ты прячешь, — подсказал Буркин, облокотившись о стол.

— Да! — с видом снизошедшего на него озарения, хлопнул себя по лбу трактирщик. — Вот именно, как раз собирался обратиться в компетентные органы! Вон там, в том шкафу… Понятия не имею, как это у меня очутилось. Совсем уже преступность оборзела! Подкидывает контрабанду честным людям…

Через пятнадцать минут мы, довольные собой, шли к раскопкам, позвякивая бутылками эльфийского вина. Точнее, позвякивал Буркин, я свое богатство предусмотрительно припрятал в симпатичном пышном кустике между домами, решив вернуться за ним чуть позже. То-то Орел обрадуется… Гром, однако, наши старания не оценил.

— Это мне?! — побагровел он, когда горе-взяточник торжественно поставил перед ним презент. — Та-а-к… Слушай меня очень внимательно, Буркин. Я сотрудник Комитета. А Комитет — это холодный ум, горячее сердце и чистые руки! Чистые — запомни! Подкупить настоящего комитетчика нельзя ничем! Никогда! Это кредо нашей организации. Да я…

— Помогите! Помогите! Срочно… Кто здесь главный?!

Мы обернулись на крик — молоденькая девушка в милицейской форме бежала к раскопкам, размахивая руками и вереща на всю округу.

— В чем дело? Я главный, — рявкнул Гром, двинувшись ей на встречу.

— Там… там… срочно нужна помощь, — задыхаясь от быстрого бега затараторила она, подойдя ближе и глядя на Грома большими испуганными глазами. — Вот мы вляпались! Мы — это я и мой напарник. Мы курсанты Незебградской школы милиции. Просто патрулировали этот район, когда из подъезда выбежала женщина. Вся в крови, глаза безумные! Ей повезло вырваться из рук маньяка…

— Показывай дорогу, а вы оба — за мной, — по-военному быстро сориентировался Гром. — Так что там с маньяком?

Девушка бежала впереди, постоянно оборачиваясь, словно боялась, что мы передумаем ей помогать.

— То тут, то там находили истерзанные трупы женщин, — на ходу рассказывала она. — Каких только гипотез не было! И сумасшедший огр, и банда злобных гибберлингов-каннибалов, и астральные демоны. Наконец, правда выплыла наружу. Это какой-то спятивший хадаганец. И откуда только такие уроды берутся?! Мы с напарником хотели задержать гада. Сунулись в его квартиру… и тут же сбежали. Опасный противник! Как назло, сейчас никто не может прийти к нам на помощь. Какое-то ЧП случилось, и все силы брошены на ликвидацию его последствий.

— Что еще за ЧП?

— Не знаю, нам не говорят, но, видно, что-то очень неприятное. Мой напарник остался там, а я побежала за помощью. А вдруг этот маньяк выскочит, набросится на него, а потом пойдет по городу гулять, убивая мирных граждан? Ой, мамочки… Нужна группа захвата, чтобы атаковать безумца…

— Отставить истерику! Сами справимся. Если этот маньяк виновен в гибели нескольких женщин, остановить его — наш долг! Здесь?

Мы мигом взлетели по лестнице невзрачной на вид серой многоэтажки, где храбро держал оборону молодой курсант, просунув меч в ручку двери, которая ходила ходуном от сильных ударов изнутри.

— Открывай! — завопил Гром, но этого не потребовалось — дверь к этому времени сама уже слетела с петель, откинув паренька к стене.

Орк с боевым кличем сунулся было внутрь, но тут же вынужден был отпрянуть назад — из дверного проема вылетел топор, едва не раскроивший ему череп.

— Ой, ё-ё-ё… — он осел на пол, ошарашено ощупывая свою голову, как будто не верил, что смерть чудом обошла его стороной.

Буркин, тем временем, выхватил из-за пояса нож и ловко метнул его в квартиру, я же, крепко сжимая меч, кубарем вкатился следом, но делать мне ничего не пришлось. Лысый мужчина, весь в крови — непонятно, своей или чужой — удивленно смотрел на рукоятку ножа, торчавшую у него из груди, но взгляд его уже остекленел. Он сполз по стене на пол, оставив на светлых обоях красный след.

— Так это же Чикатилин! — воскликнул Буркин, забежав следом и уставившись на труп. — Тот самый псих, про которого все газеты писали!

За нами в квартиру осторожно вошла милиционерша. Ничуть не пугаясь вида крови, она присела возле тела маньяка и пощупала пульс.

— Он мертв… И это правильно! — уверено заявила девушка, не обнаружив никаких признаков жизни. — Наказание за преступления неотвратимо! Вот девиз милиции Незебграда!

Оправившийся Гром, тем временем, помог ее напарнику вылезти из-под упавшей на него двери и тоже заглянул в комнату.

— Ладно, Буркин, так уж и быть, ты реабилитирован. Возвращайтесь на раскопки оба. А вы, — он посмотрел на молодых курсантов — у паренька шла носом кровь, девушка внешне не пострадала. — Вы… э-э-э… делайте, что у вас там положено в таких случаях…

Дальнейшего развития событий я уже не увидел. Поиски в гробницах меня не прельщали, поэтому к раскопкам я шел не спеша, растягивая время и думая о симпатичной милиционерше. Вот если вечером погулять в этом районе, то я наверняка еще встречу ее, патрулирующую улицы. Мало ли, какие маньяки еще будут угрожать ее безопасности, защитить даму — мой долг… Осталось только придумать, как избавиться от напарника.

Я уже нарисовал в голове план действий, когда в мои радужные фантазии беспардонно ворвался резкий голос директрисы НИИ.

— Санников, ну наконец-то! Я же просила не уходить никуда!

Столь горячее внимание к моим перемещениям начало меня откровенно раздражать, но я сумел удержать себя в руках и ничего не ответить на это. Иасскул Исис, нетерпеливо переступая ногами, ждала меня возле раскопок с еще одним восставшим, который представился, как Сарбаз Райм.

— Сейчас вы отправитесь в порт, чтобы проверить кое-что… — сказала она. — Мой помощник все объяснит на месте. Отправляйтесь сейчас, комендант порта вас уже ждет. Идите!

Я, ничем не выразив свою заинтересованность, молча поплелся вслед за Раймом, мыслями все еще пребывая возле милиционерши.

За стенами Незебграда стояла невыносимая жара и дул сухой ветер; в горячем воздухе не хватало кислорода — низкие, корявые деревья были очень редки, а под ногами хрустела выгоревшая трава; расплодившиеся по всей округе термиты довершали неприглядную картину — что и говорить, Империя выбрала для своей столицы не самый райский аллод.

Однако, в порту, на самом краю земли, где в астрал упирались гигантские шипы причалов, было намного прохладней. Я раньше слышал об этом, точнее, читал в какой-то книге, и всегда хотел увидеть своими глазами: по странной прихоти природы в этом месте всегда было сумеречно, а небо завораживало глубокой синевой с россыпью светящихся точек, похожих на тысячи крохотных солнц. Я неотрывно смотрел, как на место одних кораблей, улетающих в эту сверкающую бесконечность, сразу швартуются другие, как по пирсам снуют рабочие и расхаживает караул.

Мне очень хотелось подойти поближе, но комендант порта повел нас в другую сторону, к огражденной металлическим забором площадке на самом краю.

— Меня зовут Иасскул Ашшур, — представился он.

— Иасскул — распространенное у вас имя? — поинтересовался я и тут же понял, что ляпнул глупость — оба Зэм посмотрели на меня, как на идиота.

— Ты не знаешь, что означает «Иасскул»? — спросил комендант. — Это научное звание. «Семеры», «Саранги», «Иаверы» и «Сарбазы» — все это младшие научные сотрудники. А вот звание «Иасскула» надо заслужить. Выше меня только «Негус» и «Номарх». А «Нефер» у нас вообще всего один: Нефер Ур, наш глава! Совсем недавно я провожал корабль, увозящий Нефера Ура на Святую Землю. У него там важная и секретная миссия. Уезжая, Нефер Ур обратил внимание на огромное количество гоблинов: бродяг, карманников, ворюг, наводнивших Незебград. Знаете, что сказал Нефер Ур?

— Что?

— «Бардак!» — сказал он и уплыл. А раз Нефер Ур так сказал — надо исправлять, только никто и не почешется. Эти мелкие гаденыши развелись по всему городу… Ох, как бы мне хотелось, чтобы, вернувшись, Нефер Ур увидел Незебград очищенным от грязи. Он бы тогда подошел ко мне и сказал: «Молодец… Негус Ашшур!». Вот увидите, когда я заслужу звание «Негуса» и стану правой рукой Нефера Ура, уж я позабочусь о чистоте Незебграда… Вот мы и пришли. Это здесь.

Посреди небольшой площадки находилось необычное сооружение — парящая в метре от земли голубая глыба, опоясанная каменным барельефом, который, по всей видимости, и не давал улететь в астрал всей конструкции. Над всем этим, похожий на огонь, полыхал столб света, уходящий в самое небо, и я сначала подумал, что это такой своеобразный маяк.

— Не буду вам мешать. Если увидите гоблинов — убейте их! — кровожадно сказал комендант и удалился.

— Что это такое?

— Это древние руины джунского портала и они до сих пор наполнены силой магии, — ответил Сарбаз Райм. — Суть в следующем. Камень Путешественника, который теперь на вас настроен, видит древние магические связи между старыми порталами джунов. И способен, используя их силу, перемещать вас через астрал. Правда, недалеко. Проблема быстрого перемещения между близлежащими островами стояла давно. Чего только не предлагалось — мы строили небольшие лодочки, пытались приучить астральных тварей. Все бестолку. Пока не нашлось именно это решение. Чтобы вы не пострадали при путешествии по астралу, Камень укроет вас защитной сферой. Испытания ее прошли успешно, безопасность сферы подтвердила сотня испытуемых дворовых собак, из которых пострадало не больше десятка. Так что, все будет в порядке.

Расспрашивать подробности судьбы пострадавшего десятка я не рискнул.

— А… эм… вы уверены, что все получится?

— Очень надеюсь на это. Не хотелось бы писать объяснительную о причинах гибели первого испытателя… Вы же не собака, все-таки!

— Звучит ободряюще, — хмыкнул я.

— Еще бы! Вы станете первым астралонавтом, который совершит путешествие по прибрежному астралу!

— Ладно, что я должен делать?

— То же самое, что делали, когда телепортировались в район Старой Площади. Всего лишь небольшое усилие мысли. Просто возьмите в руки камень и дотроньтесь до этих руин — и сила древней магии протащит вас сквозь астрал до нужного места. Неподалеку отсюда расположен небольшой островок, главной достопримечательностью которого является разрушенные джунские руины портала. Именно они хранят память о древней телепортационной связи. Коснувшись их, вы получите новый магический импульс, который перенесет вас ко мне. И тогда станет ясно, что наши труды по созданию Камня Путешественника наконец-то завершились.

— Что ж, вроде бы ничего сложного…

Едва я дотронулся до портала меня окружила прозрачная сфера, как у астральных кораблей, но гораздо меньших размеров — как раз, чтобы в ней поместился человек, затем подняла меня вверх и мягко понесла вперед. Под ногами разверзлась бездна, когда я пролетел над краем аллода, но мне совсем не было страшно, я наслаждался свободным парением, как будто научился летать. Это не было невесомостью в прямом смысле, просто какая-то неведомая сила несла меня через пространство к маленькому клочку земли, отколовшемуся от большого аллода и ставшему его вечным спутником.

Сфера вокруг меня исчезла, когда мои ноги коснулись земли. Островок был покрыт такой же жухлой травой, живности не было видно и только в центре чернели развалины, похожие на бессмысленное нагромождение камней. Но поскольку ничего другого я так и не увидел, то пришлось прикоснуться к ним. К моему легкому разочарованию, возвращение было мгновенным, без полетов через астрал — я просто очутился рядом с Сарбазом Раймом.

— Вы здесь! Значит, все получилось. Прекрасно! — обрадовался он. — Нет, нет, Камень Путешественника теперь ваш по праву. Мы собираемся поставить их производство на поток и обеспечить такими артефактами все население Империи. Этот камушек — не роскошь, а средство передвижения. Так что в будущем, возможно, понадобится разработать правила астральной безопасности. Но в любом случае — вы молодец. Первый астралонавт! Уверен, вашим именем когда-нибудь могут и город назвать. Гордитесь этим!

— Обязательно, — буркнул я, сжимая свою новую собственность. Было как-то странно осознавать, что теперь этот удивительный прибор, ради которого Лига пошла на столь масштабную диверсию, напав на имперский военный корабль, принадлежит мне.

…Вернуться в Незебград под тень заботливо взращенных деревьев было приятно. Теперь город казался мне настоящим оазисом посреди пустыни, и первое, что я сделал — припал к фонтанчику воды, как обезумевший от жажды странник. Кузьму и Михаила я нашел на поверхности — они как раз поднялась из усыпальницы — и я был рад, что мне не придется спускаться туда снова.

— И прибор оставили тебе? А скоро еще и всем остальным раздадут? Вот это здорово! — восторгался Орел, когда я все им рассказал. Грамотин с интересом вертел в руках Камень Путешественника и уважительно цокал языком.

— А вы чем занимались? Ковырялись в могилах несчастных мертвяков, мародеры? — хихикнул я.

— Угу. Мы, кстати, еще троих нашли! Один, правда, совсем озверел, пришлось его в бессознательном состоянии наверх доставить. Но может отойдет… И еще, гляди, что нашли… Листок бумаги. Вроде бы все буквы знакомые, но понять что-то невозможно. Бандитская малява, написанная на фене!

— Учитывая ухудшившуюся криминальную обстановку стране, я считаю, что пренебрегать находкой ни в коем случае нельзя. Записку следует показать Хранителю Правдину, — предложил Михаил.

— Отдадим Грому, пусть сам разбирается, у нас есть другие дела.

Гром был очень недоволен тем, что у него забирают людей средь бела дня, но противиться не стал, видимо, он уже был предупрежден. Однако, настроение его слегка улучшилось, когда мы передали ему найденный листок бумаги.

— Что это такое? Письмо? Дайте взглянуть. Так… Так… Ого! Хм… Любопытно. Надо отдать эту писульку дешифровальщикам — пусть разберутся. Кто знает, что мы узнаем из этой малявы? Может, что-то важное! Ладно, ладно, идите. Не мозольте мне глаза тут…

Мы быстро ретировались, пока Гром с энтузиазмом разглядывал письмо, полностью потеряв к нам интерес, и, не теряя зря времени, покинули Научный Городок.

Орочий квартал находился совсем рядом, но отличался от остального Незебграда так, будто это был совершенно другой город. Через некоторое время я понял, что дома и улицы здесь точно такие же, как и в соседних районах, только они давно требуют капитального ремонта. Все стены исписаны краской, немногочисленные лавочки поломаны, фонари разбиты. Над головой развевались полинявшие полотна ткани, которые, по-видимому, являлись какими-то знаменами, но представляли весьма удручающее зрелище. Изун-город был грязным и неприятным, но местных жителей это, похоже, ничуть не смущало. Орки небольшими компаниями сидели на ступеньках у подъездов или на редких лавках, взобравшись на них с ногами, пили пиво и щелкали семечки. Никто никуда не спешил и на улицах не было не то, что механизированного транспорта, но даже ездовых животных. Нас местные жители провожали недружелюбными взглядами, правда никто пока не задирался и не приставал.

— Пропал, пропал Незебград! Во что город превратили, изверги!

Мы не удержались и подошли ближе к возмущающемуся хадаганцу, рядом с которым стоял растерянный милиционер, что меня поразило — тоже человек. Мне это напомнило бородатую байку про кролика, которого поставили следить за порядком в клетке со львами.

— Безобразие! — еще громче запричитал мужчина, когда заметил новых слушателей. — Слышали про программу «Каждому имперцу — отдельную квартиру»? Хорошее начинание, а что получается? Меня, ветерана Великого Астрального Похода, выселяют из своего же дома! Мол, теперь тут будут жить только орки, квартал целиком будет орочьим!

— Но вас не могут выселить на улицу, это противозаконно! — вставил всезнающий Грамотин. — Это попадает под статью номер…

— Ну ордер мне выдали, — перебил мужчина, — новая квартирка теперь у меня, побольше, чем прежняя. Пусть орки в этих трущобах живут, так им и надо! А я, как ветеран, в новостройку с удобствами переберусь.

— Так чем же ты, отец, не доволен? — хмыкнул Орел.

— Так ведь набежали эти орки, громилы и отморозки! Никого не слушают, управы на них нет, жаловаться некому! Заняли мою квартиру, даже вещи не дали вынести! Козлы! Ох, все, что нажито непосильным трудом: шинель ветеранская — две штуки… портсигар серебряный — три штуки… Что же мне теперь делать?

— Я туда больше не пойду, — открестился милиционер. — Я на такое не подписывался вообще-то!

— Но вы же милиция! Сделайте что-нибудь!

— Ну и что, что милиция? Меня, как победителя конкурса милицейской песни, послали в Незебград. На повышение. Только какое это повышение, если меня отправили в самый ужасный квартал Незебграда? Эти сумасшедшие орки отобрали у меня именное оружие — наградной кинжал! Вот отморозки! Главным у них Нагибало — здоровый такой громила, не подступишься. И как тут быть? Своим не расскажешь — засмеют. Надо мной и так все подшучивают, спеть просят. Если еще и про это расскажу…

— Постойте-ка, — перебил его неудачливый новосел, разглядывая мое лицо, — а вы не… Вы же Имперец-Который-Выжил! Вы, говорят, один уцелели после схватки с канийским десантом! Может вы, это…

— Не советую ходить туда людям, это может плохо кончиться, — немного нараспев произнес кто-то за моей спиной. Я обернулся и обомлел.

Орк в одеянии храмовника был на столько невероятным зрелищем, что вся наша компания на некоторое время лишилась дара речи.

— Наверное, вам не часто доводилось видеть подобных мне орков. Орков-храмовников! Карателей! — торжественно произнес он, правильно расценив наше молчание. — Да, мы тоже несем Свет Триединой Церкви. К сожалению, мои братья еще очень далеки от него и на меня посматривают косо. Но это дело времени, тем более, что я собираюсь воздвигнуть в этом районе храм, в основу которого положу Реликвию Света — обломок «Стремительного», астрального корабля, погибшего в битве у Портала Джунов. Именно этот корабль сдерживал нападение жуткого Спрутоглава, пока Незеб и Скракан пытались закрыть этот самый портал. Понимаете, какая это святая вещь?

Я посмотрел на компанию орков неподалеку, гоготавшую во все горло над новым развлечением — закинуть на дерево пивную бутылку так, чтобы она не упала вниз, что, кажется, пока мало кому удавалось — земля вокруг дерева, ставшего целью, была сплошь усыпана битым стеклом.

— Э-э-э… да… храм… Отличная мысль, — скептично промямлил милиционер.

— Ох, много еще предстоит сделать, прежде чем свет Триединой Церкви проникнет в сердца моих диких соплеменников! — с невыносимой скорбью сказал храмовник. Он вообще говорил с такой богатой гаммой эмоций в голосе, которой позавидовал бы любой оратор. — Мой последователь и ученик поможет вам в вашей беде. Он один из местных и сможет найти общий язык со всеми.

Только после этих слов я заметил еще одного орка, стоящего рядом с храмовником. Он был в военной форме и совсем немаленьких габаритов, так что в обычных условиях не заметить его было бы довольно трудно, просто его «учитель» затмевал своей колоритностью все вокруг.

Новосел с радостью побежал указывать дорогу нежданному помощнику, мы же остались ждать на улице — очень уж хотелось увидеть развязку.

— Лоб Буйных — громила, каких поискать, — с теплотой в голосе рассказывал тем временем храмовник. — Начинал с вышибалы в каком-то грязном кабаке, когда я его нашел. Научил кое-чему… Характер у него тяжелый, зато здоровый он как бык, подковы в руках ломает. И обучаемый, что самое важное! Я сразу понял, что не совсем еще потерян он для общества, хоть и на голову слегка того… Ну, детство тяжелое, игрушки железные, среда неблагоприятная. Гопник гопником, в общем, зато преданный и честный. Как он говорит, «без кидалова, а то пацаны не поймут». Теперь вот в армию подался. Погодите, он еще всем даст о себе знать…

Перспективный ученик храмовника вернулся через двадцать минут, без видимых усилий таща одной рукой сундук, в котором могли поместится по меньшей мере трое взрослых мужчин. Рядом подпрыгивал радостный новосел.

— Вот, — Лоб бухнул сундук на землю. — Принес.

— Все нормально? — обеспокоенно спросил храмовник.

— Угу, тока это… ну… утихомирить одного пришлось… возникал громко, гы. Ну я его слегка… оклемается к завтрему, поди.

Лоб Буйных не блистал изяществом речи, как его учитель, но все равно чем-то необъяснимо мне импонировал.

— И это… Вот… Этот? — он протянул милиционеру кинжал.

— Да, это он! Эх, уже и поцарапать успели, и лезвие затупили. Надеюсь, ни в каком мокром деле мой кинжальчик засветиться не успел. Спасибо вам огромное! Как же мне вас отблагодарить… Хотите, спою? Свою любимую, победную! «Наша служба и опасна, и трудна! И на первый взгляд как будто не видна!..».

— Лучше помогите мне донести мои вещи! — прервал музицирование новосел.

— Ах, да, конечно. Пойдемте.

Они взялись за ручки сундука по бокам и волоком потащили его на новое место дислокации ветерана.

— Что привело вас в Изун-город? — спросил храмовник. — Неужели руководство и дальше собирается посылать людей следить за порядком в орочьем квартале? Это не очень разумно…

— Нет, — покачал я головой. — Мы тут по своим делам, да и вообще… гуляем.

— Лучше будет, если Лоб присмотрит за вами, его для этого сюда и прислали. Людей тут очень мало, здесь для них небезопасно. Да и не заблудитесь вы с ним.

— Мы и сами можем присмотреть хоть за кем. А Михей у нас почти местный, так что не заблудимся, — ответил Кузьма.

— Вот как? — орк с интересом посмотрел на Грамотина. — Я вижу у вас жезл… вы маг? Родились в Незебграде?

— Нет, я из провинции, но я учился здесь, — ответил Михаил, поправив очки. — Закончил Имперскую Магическую Школу, а сейчас пишу диссертацию на тему боевых огненных заклинаний.

Я с удивлением посмотрел на Грамотина — наш тихоня-маг не так прост, как кажется. Да и огненные заклинания у него и правда хороши, с этим не поспоришь.

— В любом случае, лишняя охрана нам не помешает, — сказал я, решив, что в компании Лба нам, возможно, удастся избежать столкновений с местными. Не то чтобы я боялся их, просто не хотелось терять на это время.

— …Процветали города хадаганские, тяжелые пшеничные колосья наливались в полях, звонкие детские голоса оглашали улицы. Но не переставали ковать острые мечи и учить разрушительные заклинания жестокие канийцы. И тогда раскрыл Великий Незеб сердце для святой любви и выбрал орков, сильных, отважных и верных, в братья хадаганцам, и заключил между ними извечный союз, ибо одинокий прутик ломается, а охапка даже не гнется! О братской любви не нужно говорить, ее нужно доказывать. И одарил Солнцеподобный Незеб новых братьев Великим Магом, так появился у орков свой аллод, и сто дней рыдали их шаманы от радости.

— Хм… интересно, а Зэм от радости не рыдали, обретя новых братьев? — усмехнулся Орел, слушая смотрителя мемориала, посвященного четвертому подвигу Незеба.

— Отделались общими словами благодарности, — ответил я, осматриваясь по сторонам в поисках гоблина или хотя бы каких-нибудь черепов.

Не смотря на колкие шутки Кузьмы, этот памятник мне понравился больше всех предыдущих. Это была довольно широкая площадка, выложенная красными плитами, на которую можно было подняться по лестнице, чтобы возложить цветы у подножья мужественной фигуры Незеба и трех орков, преклонивших пред ним колено и присягающих на верность. «Мемориал Братского единения Великому Незебу, даровавшего своему народу братьев, посвящается» — гласила табличка. Постамент был украшен большими и маленькими чашами, наполненными чистой магической энергией, которую поставляла районная мана-станция. Мне до ужаса хотелось протянуть руку и дотронуться до клубящейся голубой субстанции, но я так и не рискнул.

— Ник, смотри, — Кузьма незаметно кивнул на суетливого гоблина, только что бочком вылезшего из переулка.

— Мы с тобой сегодня одинаково небрежны, — полувопросительно произнес я, подойдя к нему ближе и только теперь осознав всю абсурдность ситуации. Трудно представить себе более «неприметную» парочку возле памятника в центре орочьего квартала, чем дерганый гоблин и хадаганец-военный.

— Почему это я небрежен? Разве? Я даже причесался, ага!.. А-а! Ты про это? Как его там… приговор окончательный и… это… не подлежит. Ага! Значит так, слушай сюда. Не смотри на меня только. Любуйся облаками, мы друг друга не знаем, ага. Очень важная информация!

Меня вдруг начал разбирать смех. Все это казалось настолько карикатурным и неправдоподобным — особенно гоблин, лысый, зато с бородой — что смахивало на розыгрыш. Но Бри был серьезен.

— Булыге, главе клана Буйных, — шепотом выкладывал он, — стало тесно в Изун-городе, тянет он свои волосатые лапы к соседнему району, к Астралцево, ага. А там парни Шквала тоже не дремлют. Беда в том, что Булыга — воин, а Шквал — шаман. У них там это, как его… непреодолимые идеологические противоречия, вот! Но я плохо в этом разбираюсь, ага. Зато пронюхал, что Буйные затарились оружием и планируют вылазку в квартал шаманов. А еще крутолобые, ну эти, как его… возрожденцы из Научного Городка снабдили Буйных амулетами. Что за амулеты — без понятия. Орки выдают их только избранным, ага. А Бри не дадут. Ты посмотри на мои мускулы! Где я, а где орки? Ну все, пока. Я тебя не видел, ты меня тоже.

С этим словами он юркнул в проход между домами и скрылся из виду так быстро, будто в него был встроен моторчик для ускорения. Я задумчиво побрел в сторону своей небольшой команды, ожидавшей меня неподалеку. Лоб Буйных стоял там же.

— Амулеты? — переспросил он. — Да бес их знает… Я ж это, как в армию пошел, так и не при делах стал. Я ж непредзя… непревз… ничейный короче.

— А можешь выяснить?

— Дык кто ж мне скажет? Я терь это… чужак больше, чем ты. Обиделись, ишь ты… Но я тебе так скажу — если хочешь втереться в доверие к Буйным, начинать надо с арены. Наши ничего так не уважают, как силу, гы.

Мериться силой — это мы умеем, подумал я. Значит так тому и быть.

— Ник, ты серьезно? — снова повторил Кузьма, когда я твердым шагом шел к компании пьяных орков, расположившихся в кабаке недалеко от пустой пока арены. — Ты не подумай, что я в тебе сомневаюсь, но здешняя арена — это тебе не драка в подворотне. На арену выходят профессиональные бойцы.

— Ничего, я тоже не лаптем щи хлебаю.

Лоб кивком указал мне на Булыгу, но я и сам уже догадался — главарь был заметно больше остальных и выглядел довольно устрашающе. Он опустошил свою кружку, размером с ведро, грохнул ее об стол, крякнул и только потом ответил, презрительно смерив меня с головы до ног.

— Записаться на арену? Первый раз вижу твою рожу. А кишка не тонка?

— Вот и проверим.

— Кто потом твои кости по арене собирать будет, мелочь? — осклабился Булыга.

— Люди участвовали в боях, — вмешался стоящий рядом Лоб. — И некоторые даже побеждали, гы.

От этих слов Булыга почему-то рассвирепел, он поднялся с места, уперевшись кулаками о стол и с бешенством уставившись на Лба.

— Ты, щенок, не заговаривайся. Я был молод и пьян, а после того не проиграл ни одного боя! — загремел он на весь кабак, в котором сразу установилась гробовая тишина.

Подробности этой старой истории мне были неинтересны, но Лбу явно нравилось дразнить Булыгу, он расхохотался, без страха глядя в налитые кровью глаза главы своего клана.

— Если людей допускали к боям, значит и я могу попытаться, — вмешался я, но Булыга даже не посмотрел на меня.

— Начало сегодня в полночь. Приходи, глупый хадаганец, — процедил он, не отрывая взгляд от Лба. — На крайняк, парни мои разомнутся!

На этом короткая аудиенция завершилась. Не проронивший ни слова Орел потянул меня за плечо и мы покинули кабак, чувствуя спинами прикованное к себе внимание всего заведения.

На улице уже был вечер и до боев на арене оставалось еще несколько часов.

— Тебе нужно отдохнуть и выспаться, — сказал Михаил.

Я знал, что он прав, но спать мне совершенно не хотелось.

— Эй, хадаганец, — окликнул кто-то.

Из кабака, который мы только что покинули, вслед за нами вышел орк, ширина плеч которого была больше его роста.

— Здорово, Черный, — поприветствовал его Лоб. — Когда ж ты поперек себя расти то перестанешь?

— Рост — не главное для мужчины, — обиделся орк и посмотрел на меня. — А ты, человек, серьезно собираешься сражаться на арене?

— Собираюсь.

— Ну и дурак! — припечатал он. — Я вот что скажу: сражение на арене — прошлый век. Бессмысленное членовредительство.

— Очень правильная позиция, — одобрил Михаил, — хотя для орка очень не характерная.

— Давно пора уже нам, оркам, мыслить в ногу со временем, — горячо сказал Черный. — Накачался, слепил совершенное тело, а потом выходишь на помост огромного стадиона и… Овации, ты освещен яркими факелами, становишься в позу, напрягаешь мышцы — так, а потом так, и еще вот так… И все в отпаде!

— Это что-то… типа конкурса красоты что ли? — засмеялся Орел.

— Ну… типа того… Это моя мечта! Но над ней надо работать, работать и еще раз работать, как завещал Великий Незеб.

— Это он про «учиться» сказал, — поправил Грамотин.

— Не важно, — махнул рукой орк. — Я чего сказать то хотел… У меня давеча проблема со штангой была. Серийные модели мне не подходят. Я использую строительные блоки вместо дисков. Но только они быстро крошатся, демоны. Приходиться таскать со стройки, да только так, чтобы за раз побольше стащить — пять, а то и шесть блоков.

— Пять-шесть? — недоверчиво повторил Лоб. — Они ж тяжеленные! За раз не поднять ведь…

— Ага, я к чему и веду. Зелье одно есть… Во, — он достал из кармана маленький бутылек с мутной жидкостью. — Оно запрещено. Только без него их просто так не поднимешь. Ты, это, Выживший… на арену когда пойдешь — выпей его. Только не показывай никому!

Я с сомнением взял у него зелье и быстро спрятал за пазуху.

— Зачем ты мне даешь его?

— Как зачем? — удивился Черный. — Чтоб ты победил всех!

— Он имеет ввиду — зачем тебе это нужно, чтоб он всех победил, — пояснил Орел.

— А это чтоб Булыга много на себя не брал, — насупился низкорослый орк. — Засмеял мою идею с конкурсом, зараза… Да и его бойцы тоже правила нарушают, будьте спокойны.

— Отличная новость, — проворчал Кузьма.

— Короче, лады. Я приду за тебя поболеть, хадаганец, не подведи, гы!

Он передернул плечами и, засунув руки в карманы, вернулся назад в кабак.

— Как думаешь, ему можно доверять? — спросил я Лба, когда мы отошли подальше. Пить незнакомое варево я особо не рвался, мало ли, чем это может обернуться.

— Наверно, — пожал плечами он. — Парняга он нормальный… только придурок слегка.

— Понятно.

— Ты б это… правда поспал что ли.

— Не хочу, лучше пойдемте куда-нибудь, где можно нормально поесть.

— И выпить, — поддержал меня Орел.

Лоб повел нас в трактир, в котором по его словам недурно жарят мясо, и я уже предвкушал вкусный ужин, но по пути мы наткнулись на тренировочную площадку, где высокая, статная орчиха остервенело лупила манекен. Лоб притормозил, засмотревшись на нее.

— Раз-два! Раз-два! Ну что носы морщите? Потом от меня несет? Зато гляньте, какой трицепс! Мне не только орки, но и хадаганцы вслед оглядываются! С восхищением, конечно же! А с чем же еще? Раз-два, раз-два! Тело свое надо любить! Холить и лелеять!

— Отличный трицепс! Можно пощупать? — радостно поинтересовался Лоб. — Привет, Крепыха.

— Только рискни, я ведь тебя завалила на арене!

— Всего то один раз! И я поддавался…

Покрасневший от смущения орк — зрелище незабываемое. Мы с Орлом прыснули, и даже сдержанный Грамотин заулыбался.

— Вы лучше отойдите подальше, я сейчас махи ногами начну делать. Раз-два! Раз-два!

Наблюдать за ловкими движениями орчихи было интересно, она, не смотря на свои размеры, была по своему изящна и грациозна.

— А у меня вот дружбан сегодня сражается, — Лоб хлопнул меня своей лапищей по спине и я от неожиданности едва не пропахал носом землю. — Придешь посмотреть?

— Человек на арене? Рисково… — уважительно произнесла Крепыха. — Тебе надо хорошенько подкрепиться! Жаль лавочку нашу бойцовскую временно прикрыли: что-то там с налогами накосячили, чтоб им пусто было. Но тут знающий орк мне сказал, что мясо степных термитов полезно.

— Оно богато белками, — снова встрял наш умник.

— Ага! Шаришь. Раньше в лавке брали, да и, если честно, белок там в последнее время был не ахти. Гадостью его какой-нибудь, небось, разбавляли. Пора переходить на натуральное питание. Мясо термитов — выбор настоящего бойца!

— Мы как раз собирались перекусить, пойдешь с нами? — предложил Орел и Лоб расцвел клыкастой улыбкой.

— Не благодари, — шепнул ему Кузьма, когда орчиха согласилась.

По совету Крепыхи, в трактире мы заказали по куску хорошенько прожаренного мяса термитов, которое к моему великому разочарованию по вкусу напоминало резину. Пить я ничего не стал, но после плотного ужина у меня все равно начали закрываться глаза. Разгоряченный от одной бутылки пива Михаил начал о чем-то рьяно спорить с Кузьмой, Крепыха втолковывала Лбу про правильное питание, но тот смотрел на нее немного осоловевшим взглядом и вряд ли вдумывался в ее слова. Я, смутно припоминая, что сам намеревался погулять вечером по тем улицам, которые патрулировала симпатичная милиционерша, опустил голову на сложенные на столе руки и провалился в сон.

На пустой днем площади, в центре которой находилась арена, в полночь было уже не протолкнуться. Людей, кроме меня, Кузьмы и Михаила, больше не было видно — нас окружали орки и меня это беспокоило. Агрессивная раса хоть и являлась равноправной частью цивилизованной Империи, традициям своим не изменила: война или хотя бы хорошая драка — вот главное занятие настоящего орка, причем как мужчины, так и женщины.

Сама арена представляла из себя посыпанную песком круглую площадку, огороженную деревянным забором. Многочисленные зрители толкались вокруг, соблюдая, однако, почтительное расстояние от Булыги и его свиты.

— После первого же удара черепушка твоя отлетит в Астралцево и упадет прямо в суп Шквала, — поприветствовал он, когда я подошел, и засмеялся. Вместе с ним, как по команде, загоготали все вокруг. — Гы! А гоблины будут еще долго по арене зубы твои собирать. Ха-ха! Но так уж и быть, расскажу тебе об условиях. Восемь участников, три раунда. Выберу тебе соперника попроще для начала, чтоб ты хотя бы минуту простоял. С Молотилой пойдешь. Гы! Предвкушаю это зрелище! Дальше дерутся победили. Короче, понятно, да? Приступай. Я уже приготовился смотреть.

Я отошел чуть в сторону — туда, где ждали своей очереди участники, так что у меня была возможность их рассмотреть.

— Молотило — это вон тот, справа… так себе воин. Медленный, как моя бабушка, гы... но удар у него тяжелый… — прерывисто шептал мне Лоб. — Он левша, берегись левой руки.

— Постой, Ник, это же он с гибберлингами на Старой Площади торчал, помнишь? — вмешался Орел. — Интересно, не подохли они у него с голодухи еще…

— С ним я справлюсь, — уверено сказал я. — Лоб, а вон те… кто такие?

— Эти двое — тоже дохляки, во второй раунд не пройдут… Шушера это все. Опасаться надо того… видишь? Это Зубило. А еще… Оот гиббер недобитый! Это же Кабан!

— Что еще за Кабан? — спросил я, потому что Лоб замолчал, кисло разглядывая одного из участников.

— Чемпион, — коротко ответил он. Впрочем, дополнительные комментарии тут излишни.

— А этот? — я указал на орка, тоже показавшегося мне смутно знакомым, но где и когда я его видел, вспомнить не получалось.

— Этого я не знаю. Новичок, — поскреб в затылке Лоб. — На вид не очень…

Я его мнение не разделял. В моей памяти шевелились неясные образы, разобрать которые было трудно, но откуда-то я знал, что мне нужно опасаться этого орка.

Зелье, которое, если верить Черному, увеличит мою силу, я пить не рискнул, незадачливый владелец гибберлингов и так не казался мне серьезным соперником. Но как выяснилось, сам Молотило был примерно такого же мнения обо мне.

— Эй, хадаганец, — сказал он, когда мы вышли в центр арены под свист и улюлюканье толпы. — Падай сразу на лопатки — меньше влетит, гы! А я спокойно пойду отдыхать под крыло к эльфиечке…

Мы были босиком, чтобы песок не забивался в обувь, и полностью безоружны. Драться с голыми руками против человека мне было бы не впервой, но орк, чья природная толстокожесть защитит его от моих тычков, это совсем другое дело!

Наша пара оказалась самой первой и у меня не было возможности посмотреть, как обычно здесь проходят бои, поэтому я просто встал в боевую стойку напротив своего оппонента, стараясь не обращать внимания на оскорбительные возгласы зрителей.

— Три… два… бой!

Как я и предполагал, Молотило не блистал мастерством рукопашного боя — он был неповоротлив, медлителен и неуклюж. Конечно, если бы я пропустил хоть один его удар, то сразу отправился бы в нокаут — орки от природы обладают колоссальной физической силой, но Молотило шел на меня с грациозностью медведя, широко расставив руки, будто собирался обнять старого друга, и мне не составляло труда уворачиваться. Я просто ждал момента. Печень у орков находится там же, где и у людей, и встречный удар по ней как правило заканчивает бой.

Время шло, противник начал злиться, шум толпы все возрастал и я уже чувствовал, что развязка близко. Взбешенный от очередного промаха, Молотило с разбега кинулся на меня, совсем забыв о защите, я сжался, как пружина, затем оттолкнулся ногой и, чувствуя, как от нее по всему телу волной прошел импульс силы, сконцентрировавшийся в кулаке, вложил в один удар все, на что был способен.

Если бы моим противником был человек, то он наверняка отлетел бы на пару метров, но туша, раза в два, если не три, больше меня весом, с места не сдвинулась. Орка согнуло пополам от боли, он зарычал, инстинктивно обхватив руками живот и, сделав пару шагов назад, рухнул на землю лицом вниз. Победа было безоговорочной и я покидал арену под одобрительный свист. Моего поверженного противника не церемонясь оттащили за ноги два здоровущих орка и бросили приходить в себя неподалеку. Никакой медицинской помощи ему оказывать явно не собирались и меня это сильно покоробило, но похоже, что это здесь было в порядке вещей.

— Сам очухается, не маленький уже, — равнодушно пожал плечами Лоб, когда я высказал ему свои опасения.

Следующая за нами пара участников не произвела на меня особого впечатления, хотя победитель был довольно ловок для орка и мог стать серьезным соперником. Гораздо больше интереса у меня вызвали третий и четвертый бои. В третьем участвовал чемпион — и мне сразу стало ясно, что это звание он получил не просто так. Хотя его соперник тоже был довольно хорош, но шанса у него не было ни единого. Кабан играл с ним, как кошка с мышкой, пока в конце концов не схватил обеими руками и не швырнул со всей силы об землю, после чего тот уже не поднялся на ноги.

Бой последней пары был самым коротким из всех и самым неоднозначным. Кто-то мог бы назвать его скучным, но только опытный боец знает, что настоящие бои обходятся без зрелищных трюков и долго не длятся. Орк, показавшийся мне смутно знакомым, успешно уклонился от выпада своего соперника, сделал резкое движение и через мгновение спокойно покинул арену почти в полной тишине. Его партнера тоже уволокли за ноги в бессознательном состоянии. Толпа, начавшая было разочаровано гудеть от того, что ее лишили интересного зрелища в четвертом бою, снова радостно засвистела, когда Булыга объявил о втором раунде. Мне в соперники достался победитель из второй пары — это означало, что мой таинственный «знакомый» встретится с чемпионом, и я словил себя на мысли, что исход этого боя мне даже более интересен, чем свой собственный.

Они дрались первыми и я, позабыв о том, что через несколько минут мне самому нужно выходить на арену, наблюдал за боем во все глаза. Это была схватка профессионалов. Я не замечал за собой, как орал во все горло — зрелище на столько захватило меня, что эмоции били через край. Соперники двигались с бешеной скоростью и я даже не успевал рассмотреть их ударные связки, настолько быстро они сменяли друг друга. Оставалось только поражаться реакции бойцов, которые умудрялись не только распознать атаку противника, но и защититься от нее. Их бой тоже не длился очень долго, и на неопытный взгляд мог показаться серией коротких, резких движений, в которых не было ничего зрелищного. Но я прекрасно понимал, каким длинным он был на самом деле, потому что длину такого боя глупо измерять временем. Его можно измерить только содержанием. Невообразимый шум, который подняли зрители, достиг апогея в тот момент, когда Кабан упал на спину без сознания, хотя я так и не понял комбинации, которую провел его соперник. Булыга оторопело поднялся на ноги и сам лично вышел на арену. Сначала я было подумал, что он собирается напасть на победителя, чтобы отомстить за своего лучшего бойца, но он лишь склонился над поверженным чемпионом удостовериться, что тот уже не поднимется на ноги.

Толпа бесновалась так, что, казалось, содрогались стены домов и вот вот из окон вылетят стекла. Понадобилось некоторое время, чтобы успокоить зрителей и продолжить соревнование. К тому времени, как я сам вышел на арену, я уже чувствовал себя выдохшимся, как будто предыдущий бой, в котором я не принимал участия, выпил все мои силы.

«Эмоциональное выгорание» — это почти стопроцентная гарантия проигрыша, я прекрасно это понимал, но поделать ничего не мог — все мои мысли были заняты тем коротким, на вид совсем не опасным ударом, отправившим в глубокий нокаут чемпиона орков. Я прокручивал его в голове, даже когда перед моим лицом то и дело мелькал гигантский кулак моего противника, но после того, как я едва не пропустил удар в солнечное сплетение, мне все-таки удалось собраться, а когда я, неудачно отклонившись, позволил зацепить правое плечо, которое тут же пронзила острая боль — наконец-то пришла так необходимая мне сейчас злоба.

Победитель из второй пары и в самом деле был неплох, это я смог оценить в полной мере — мне никак не удавалась подловить его, чтобы нанести сокрушительный удар, он был достаточно внимателен и осторожен. Я подозревал, что у меня сломана ключица, но в пылу боя болевой порог отодвигается за рамки обычных человеческих возможностей. Сейчас для меня самым важным было только одно — бой затягивался и я начал уставать. Движения мои уже не были такими же быстрыми и мне становилось все сложней и сложней избегать выпады противника. Впрочем, и он уже не двигался с прежней скоростью — будучи от природы намного более выносливее меня, он, однако, вкладывал в свои атаки больше сил и энергии, чем я на то, чтобы уклониться. Возможно, он бы сумел вымотать меня окончательно, но характерная его расе вспыльчивость вкупе с полным отсутствием страха часто подводила и более опытных бойцов. После серии атак, так и не достигших цели, он рассвирепел и стал забывать об осторожности. Я знал эту особенность орков, их самое слабое место, и вне зависимости от того, насколько техничен и силен был мой противник — как только он начинал терять контроль над эмоциями, я понимал, что победа рядом.

Этот бой не стал исключением. Не смотря на старую шутку про апперкот в подбородок, который вызывает сотрясение мозга, но на орков не действует из-за отсутствия предмета сотрясения, удар склонил результат в мою пользу. К чести моего соперника, сознания он не потерял, лишь припав на одно колено. Я ждал, что он еще поднимется на ноги и продолжит бой, но после нескольких неудачных попыток встать, ему было засчитано поражение. И в этот же момент на меня лавиной обрушились боль в плече и усталость, так что я едва сам устоял на ногах.

Шатаясь, я покинул арену, прекрасно понимая, что финальный бой мне уже не выиграть.

— Ник, Ник… ты как?..

Мне в лицо кто-то начал брызгать водой и спустя несколько секунд я сумел сфокусировать зрение на Кузьме.

— Ему больше нельзя выходить на арену, он не в состоянии драться дальше, — сказал стоящий рядом Михаил.

Я с удивлением обнаружил, что сижу на лавке на некотором отдалении от арены, но как я до нее дошел, в моей памяти не сохранилось.

— Мне нужно… еще один бой…

— Ник…

Но я его уже не слышал, в уши будто запихали ваты. От боли в плече темнело в глазах и все тело ломило от усталости… Но должно же быть что-то, что даст мне сил на один бой… всего лишь один единственный бой.

Я достал из кармана крохотный пузырек с золотистой жидкостью — чудом не разбившийся за все это время, хотя я совершенно про него забыл — и открыл его, в воздухе сразу разлился сладковатый запах пряностей. Тягучая, маслянистая мирра слегка засветилась, попав на мою ладонь. Я совершенно не знал, что с ней делать, но мне хотелось провести рукой по своему лбу и вискам — быть может так покровитель поймет мои мысли и успокоит стонущее тело. Молиться ему меня не учили, хотя наверное у каждого своя молитва…

— Помоги мне… Святой Плам… помоги…

Не знаю, произносил ли я это вслух, а может эти слова звучали только в моей голове, но через некоторое время я понял, что боль притупилась, мир вокруг меня перестал расплываться перед глазами и слух снова стал улавливать звуки.

— Ник… НИК!.. Ты с нами?!

Орел хотел ударить меня по лицу, но я перехватил его руку.

— Не надо. Я с вами.

Времени на отдых у нас было очень мало и вскоре я уже стоял перед своим третьим и последним соперником. Я старался задавить мысль, что мне ни за что не победить его, но она упорно лезла мне в голову. Однако, сдаваться было не в моих правилах и я собирался драться до последнего.

Орк не делал необдуманных движений, не стремился атаковать очертя голову и мне приходилось делать ложные выпады, чтобы раззадорить его. Мы кружили по арене, не отрывая глаз друг от друга и я начинал нервничать — делать ту же ошибку, за которую мои предыдущие противники уже поплатились. Первую серьезную атаку я едва не проворонил, но мне в какой-то миг показалось, что она была намеренно не завершена, иначе я бы уже валялся на земле в отключке. Эта же мысль преследовала меня на протяжении следующих минут. Со стороны этого не было заметно, но едва уловимое чувство странной незавершенности действий противника меня не покидало. Может это просто игра? Может он таким образом дает мне понять, что держит все под контролем и что я ему не соперник?

Открылся для точечного удара он не скоро. Я понимал, что усталость берет свое и я не смогу придать кроссу столько силы, чтобы он стал последним, но я выложился для этого удара так же, как и для тех, которыми обычно оправлял в нокаут. Зрители взревели, когда орк упал на спину — упал от удара, который точно мог выдержать… и тут я наконец вспомнил, где видел его. Он все еще лежал на земле, когда я подошел и протянул ему руку — жест чисто символический, он и сам был в состоянии подняться без посторонней помощи.

— Ничего страшного, если над тобой смеются, гораздо хуже, когда над тобой плачут, — тихо произнес я.

Орк усмехнулся, но ничего не ответил. Покидал он арену под свист и хохот, я же остался стоять в самом центре, пытаясь осознать случившееся. Можно ли испытать радость от подаренной, а не честно завоеванной победы? Противник, значительно превосходящий меня во всем, но зачем-то поддавшийся мне в финале, уже скрылся из виду, но я продолжал думать о нем. Мое поражение ему на тренировочной площадке в здравнице «Небесная» было закономерным… впрочем, победа на орочьей арене тоже вполне объяснима. Похоже, Комитет присматривает за мной.

— Да, не ожидал! Не ожидал!

Я вынырнул из своих мыслей и увидел перед собой Булыгу и в его глазах не было насмешки, он смотрел с уважением.

— Что ж, нам нужны новые члены. И… не члены тем более. Гы! Айда выпьем, вся ночь впереди…

Мы пришли в тот же кабак, где я записался на арену, и сели за тот стол, за которым сидел тогда Булыга, но на этот раз мне выделили почетное место рядом с лидером клана. Кузьме, Михаилу и Лбу мест не нашлось и им пришлось ютиться за соседним столом. Передо мной поставили кружку пива, размером с ведро, и тарелку с бараньей ногой. Я почувствовал, что зверски голоден.

— Слушай сюда, чемпион, — покровительственно положив мне руку на плечи, начал Булыга. — Лясы точить времени у меня особо нет. Скоро предстоит рейд в шаманский район, пора готовиться. Ты будешь моим этим… как его… полномочечным представителем, во!

Я придал своему лицу польщенный вид, хотя сделать это с набитым ртом было тяжеловато.

— Вот, держи. Это амулет. Мы даем его всем достойным!

Я подавился бараньей ногой и закашлялся. Не думал, что получу амулет так быстро. Быть может, это та самая ниточка, потянув за которую, можно распутать связь между учеными Научного Городка и орками клана Буйных.

После первой кружки пива, была вторая, потом кажется третья… или это уже было не пиво. События той ночи плохо сохранились в моей памяти. Празднование моей победы шло полным ходом — мы пили с Булыгой на брудершафт, он хлопал меня по спине и орал на весь кабак, что я его лучший друг, я же в ответ клялся ему в верности и потом мы снова что-то пили… К утру мы уже дошли до той кондиции, когда за собутыльника можно отдать жизнь.

Проснулся я за тем же столом в кабаке — Булыга растолкал меня с горящими глазами и мне понадобилось некоторое время, чтобы сосредоточиться на его словах. Голова раскалывалась, во рту было так же сухо, как за стенами Незебграда. Кое-как дотянувшись до чьей-то кружки и хлебнув из нее какого-то пойла, я только и сумел выдавить:

— Что?

— Раз ты теперь один из нас, дам тебе задание, вот что. Отправишься в Астралцево, найдешь там Шквала Головастых, главаря шаманского клана. И передашь ему мой уль… уль… уль-ти-ма-тум. Во!

— Угу, — промычал я и моя голова снова упала на сложенные на столе руки. Веки отяжелели и я почти отключился, но Булыга не дал мне заснуть.

— Слухай сюды. Писать я не обучен, поэтому запоминай послание! «Ах ты, старая козлина! Ты — покойник! Как и все остальные шаманы. Теперь править орками будем мы, воины. Ваше время ушло. Если ты, трус, хочешь умереть не на поле боя, а в своей кроватке, сдавайся! А если ты еще все-таки орк, соглашайся на честный бой. Мои бойцы очень хотят почесать свои кулачищи о ваши тупые головы». Вот такой уль-ти-ма-тум. Запомнил? Уверен, Шквал примет вызов, гы.

Булыга заржал и, отхлебнув из кружки, свалился под стол, из-под которого через секунду раздался раскатистый храп. Я же, напротив, проснулся окончательно. Судя по льющемуся в окна свету — день был в самом разгаре. Посетители кабака валялись кто где среди осколков разбитого стекла, которыми был усыпан весь пол — видимо, ночью здесь была драка, но кто с кем дрался я не помнил совершенно.

— Ты как? Голова болит?

— Очень, — ответил я, с благодарностью принимая из рук откуда-то взявшегося Михаила стакан холодной воды. Грамотин не выглядел помятым и невыспавшимся, как будто не пил совсем и ночевал в своей кровати. — А где Кузьма и Лоб?

— Вон там, спят.

Я, шатаясь, побрел в указанном направлении и наткнулся на крепко спящего Лба, прижимающего к себе как родное дитя колчан со стрелами Орла. Сам Кузьма валялся неподалеку — дрых прямо на столе, смешно свернувшись калачиком.

— Эй, Орел, подъем!

— А… что?.. О-о-о… моя голова…

Михаил протянул ему воду и тот припал к ней, будто ничего не пил пару дней.

— Еще хочу пить… А это стекло... Откуда здесь столько осколков?

— Так это же ты стрелял на спор по бокалам, — удивился Грамотин.

— Я?! Не помню… А почему мой колчан у Лба?

— Он собирал твои стрелы и расставлял всем бокалы на головы…

— На головы?! — ужаснулся Кузьма. — А я… э-э-э… много промахивался?

— Не очень… Нужно Лба разбудить. Я пытался, но он не реагирует.

— А ты его охлади немного, — предложил я.

— Интересная идея, — не понял шутки Михаил и в следующий момент на Лба с потолка внезапно свалилась груда снега.

По началу Лоб никак не отреагировал на это, но потом под снежным одеялом стало слишком холодно и он вскочил на ноги, треснувшись головой об стол.

— Что… что… — очумело забормотал он, по собачьи отряхиваясь от снега.

— Лоб, как тебе идея прогуляться до шаманского квартала?

Шаманский квартал назывался — Астралцево и был смежным Изун-городу. Внешне они мало чем отличались — те же исписанные стены и знамена над головой, разве что в Астралцево все же было почище, да и разбитых фонарей не так уж и много. Где искать Шквала я не имел представления, впрочем, я не был уверен и в том, нужно ли мне вообще его искать, чтобы передать ультиматум Булыги. Не то, чтобы мне хотелось ввязываться в разборки между орочьими кланами — амулет я получил и, наверное, мог считать свою миссию выполненной, но Комитет со мной не связывался и я воспринял это как знак продолжать.

В районе не смотря на ясный день было на удивление пустынно и поинтересоваться на счет места дислокации Шквала было не у кого. Первого аборигена мы встретили почти дойдя до самого центра. По заверению Лба — шаманский квартал был менее опасным для людей, чем Изун-город, однако первый же встречный орк оказался настроенным довольно агрессивно.

— А ну стойте! — рявкнул он. — И вы, небось, из Комитета? Вынюхиваете тут…

— Мы служим в Имперской Армии и дела Комитета нас не касаются! — тут же отбрил Орел с таким возмущением, что я сам почти в это поверил.

— А-а-а… ну да, солдатики, — сбавил тон орк. — А то был тут давеча один… Не пробегал тут? Подозрительный такой, у него на лбу еще будто написано: «Я — гребаная ментовская шестерка»? Нет? Урод… Затесался к нам в банду. Типа только что из провинции, регистрацию прошел как положено — три дня в очереди отстоял… бла-бла-бла. А наш один товарищ, когда его в Комитет-то таскали, видел там этого типа и рожу запомнил! Сволочь! За нами шпионить! Ух, если я его найду!..

— Нет, не видели, — покачал головой я. — Мы тут у вас вообще никого не видели. Куда все подевались? Мы ищем Шквала.

— Шквала? Зачем вам Шквал? — спросил орк, покосившись на Лба и явно подозревая в нем выходца клана Буйных.

— По личному делу. Не подскажешь, где найти?

— Дык это… На субботнике он, приглядыват, ага.

— На субботнике? — не поверил Лоб.

— Ну да. Сверху субботник объявили, да только кто ж на него пойдет то? Но Шквал сказал — надо, все и пошли. Только разбегутся же, если он уйдет, вот и караулит там, чтоб значит не отлынивали, гы! Он у нас того… строгий, башку оторвать может за этот, как его… непорядок, во! Топайте в сторону манастанции, это к северу отсюда, там и найдете всех…

Место проведения субботника мы отыскали быстро, потому что еще на подходе услышали усиленный громкоговорителем женский голос, призывающий поучаствовать в этом благородном деле:

— Внимание, внимание! Незебградцы и гости столицы! Здесь и сейчас вы можете внести свой вклад в общее дело и приблизить победу Империи над вероломной Лигой! Объявляется субботник. Сегодня его цель — сбор лечебной паутины с пауков на севере столицы и около манастанции. Учеными Империи открыты удивительные целебные свойства этой паутины, способной ускорить излечение ран, полученных нашими доблестными солдатами на поле боя. Каждая паутинка — это еще один боец в строю и еще один павший враг! Проявляйте сознательность, начинайте охоту на тарантулов, собирайте паутину и вы окажете неоценимую помощь Хранителям Империи. Повторяю…

Здесь действительно были собраны едва ли не все жители Астралцево. Найти Шквала тоже не составило труда — сам он в субботнике участия не принимал, однако зорко следил за порядком — под его суровым взглядом сбор паутины шел куда быстрей. Выглядел он не таким диким, как Булыга, но в моих глазах это делало его лишь еще более опасным.

— Чего вам надо? Тоже сундук потеряли?! Недосуг мне заниматься всякой фигней. У главы клана есть занятия и поважней! А Незебмания, говорят, того… не лечится…

— Какая еще Незебмания? — не понял я.

Шквал даже не смотрел на меня, сосредоточившись исключительно на своих подопечных, старательно собирающих паутину на благо Родины, и мне приходилось повышать голос, чтоб он обратил на нас внимание.

— Да вот недавно… Прибегает ко мне какой-то хадаганец, кричит, что мои ребятки украли его сундук. Стал разбираться — выяснил, что у него это… как его… Незебмания. Во! Он так любит Незеба, да святится его имя, что постоянно приносит ему жертвы. Конечно, не кровавые, а так… вещами. А память у него уже того… Вот он и забыл, куда недавно сундук с подношением уволок, и стал на моих ребят бочки катить. Ну, ничего, разобрались… Но учти, больше никаких сундуков я искать не буду, разбирайтесь сами! У меня вон целый район тунеядцев, чуть отвернись…

— Да нет, — перебил я. — За своими вещами мы как-нибудь приглядим сами. У меня послание от Булыги…

Шквал резко остановился и посмотрел на меня в упор.

— Говори!

Передавать дословно ультиматум я бы не стал в любом случае, даже если б точно его помнил. Просто называть главу шаманского клана «козлом» дело рисковое, поэтому пришлось описать все в общих чертах.

— Вот что я тебе скажу, — произнес он, не выразив ни агрессии, ни заинтересованности. — Мы, орки, народ простой. Как предки завещали — так и живем. А завещали предки одну простую вещь — говорить надо на равных. А как я с тобой на равных говорить буду, если я тебя первый раз в глаза вижу? Нет уж! Хочешь расположение орков заслужить, пройди испытание.

— Какое испытание? — вздохнул я. Эти орки, похоже, двинутые на всю голову, со своей манией доказывать силу. Неужели еще одна арена?

— Эй, Струна, — позвал он. — А ну поди сюда.

Лица подошедшего орка не было видно под кожаным шлемом с рогами какого-то животного, но по комплекции я догадался, что это женщина. Орчихи, как правило, воинственны не менее мужчин, но драться с дамой мне все равно очень не хотелось.

— Тут у меня ребятишки, — сказал ей Шквал, — разговаривать хотят, привет от Булыги принесли. Надо бы их одобрить, хе-хе…

Орчиха молча кивнула и, жестом показав следовать за ней, направилась куда-то в глубь квартала, петляя между домов. Она так и не сказала ни слова, пока мы не подошли к чему-то, напоминавшему то ли камень, то ли гигантский клык исполина, торчавшему из земли в одном из дворов. Я не знал, чего ожидать, и чувствовал себя не в своей тарелке. Струна резко остановилась и повернулась к нам.

— Здесь вы никто и звать вас никак, — припечатала она без всякого предисловия. — Никто не назовет вас другом. И так будет до тех пор, пока вы не пройдете наше испытание. Это приказ Шквала.

— Да, поняли мы, поняли, харэ нам тут вкручивать, — перебил Лоб. — Давай уже испытывай резче.

Струна презрительно окинула взглядом Лба с головы до ног и продолжила:

— Видите тотем? Он вызывает духа. Вот его и надо победить. Предупреждаю заранее: может появиться не один дух, а несколько. Только такого никогда не было. Думаю, и вам тоже не повезет, ха-ха! По очереди пойдете, и не задерживайте! Понаехали, понимаешь, со всей Империи новобранцы, бегают по городу, покоя не дают.

— Ну и испытание! — фыркнул Лоб. Хотя он и заверял, что пошел своей дорогой, отдельной от воинов Буйных, и стал храмовником, но клановой неприязни к оркам-шаманам все же не утратил. — Я слышал, даже гоблин этого вашего духа завалил. Долго, правда, и смешно прыгал вокруг него на своих кривеньких ножках…

Ну если даже гоблин справился, то и у нас проблем возникнуть не должно. Я, не раздумывая, направился к тотему первым — хотелось побыстрей покончить с этим. И только подойдя к тотему вплотную я понял, что понятия не имею, как вызвать духа.

— Мне станцевать вокруг него что ли? — крикнул я Струне, обернувшись.

— Дотронься до него, балда! — прилетело от нее в ответ.

Все самое сложное на самом деле просто. Я дотронулся до тотема и мгновенно, всей кожей, покрывшейся мурашками, почувствовал опасность.

Их было четверо. Я, сгруппировавшись, откатился от окруживших меня светящихся синих сгустков, чье обжигающее прикосновение было весьма болезненным.

— Что за… — выкрикнул Орел, хватаясь за лук, в то время как жезл Михаила уже озарился красным светом.

Атака сразу четверых духов была неожиданной, но сориентировавшись, я легко сумел развеять двоих одним взмахом меча, третьего окутало пламя — он задрожал и исчез, четвертого же пронзила стрела Кузьмы. Все это заняло не больше двух секунд, духи испарились, не оставив после себя и следа. Только подпаленная трава от заклятия Грамотина говорила о том, что здесь действительно только что кто-то был.

— Это что еще за дела такие? — зарычал Лоб, схватив Струну и приподняв над землей, но та, похоже, сама была шокирована и даже не пыталась сопротивляться.

— Четыре духа! Не может этого быть!

Лоб поставил ее на ноги и недоверчиво уставился на тотем.

— Глава нашего клана, мудрый Шквал, предупреждал, что однажды это может случиться. «Дух явится не один, но приведет с собой других…». Что-то в этом роде, — проговорила Струна, не отрывая от меня глаз. — Нужно срочно рассказать ему все!

— Итак, сразу четыре духа. Мы ждали этого много-много лет… — Шквал находился все там же, в месте проведения субботника, но после того, как Струна описала мое знакомство с шаманским тотемом в подробностях, тут же позабыл об общественной деятельности. Его подопечные, видя, что грозный глава не обращает на них внимания, сразу начали отлынивать от работы. — Значит свершилось! Дай же я посмотрю на тебя внимательно!

— Да что свершилось? — не вытерпел Орел. — Что означают эти четыре духа?

— На нас, орков, все смотрят, как на варварское племя, которое только и умеет, что махать кулаками, — начал рассказывать Шквал, расхаживая взад-вперед со сложенными за спиной руками. — Но это не так. У нас тоже есть способность к магии! В орках заложен огромный потенциал!

На этих словах Лоб громко фыркнул, но Шквал не обратил на него внимания.

— И когда-то давным-давно, в незапамятные времена, наше племя произвело на свет собственного Великого Мага, и он держал аллод не хуже, чем маги людей.

— Легендарный Орк, — вставил Михаил. — Я читал об этом.

— Да, именно так мы его называем. Но, увы, следы его затерялись в глубине веков, и сейчас мы ищем кровь от крови его — его потомков — и будем искать до конца дней своих! «Мы» — это Верховный Шаман, я, его скромный слуга, и все наши верные сторонники и последователи. Есть у нас несколько зацепок. И одна из них — ты.

— Я?! — мне с трудом удалось удержать смешок. — Видите ли, даже если допустить, что во мне есть сокрытые где-то очень глубоко магические способности, в чем я сильно сомневаюсь, то к оркам они точно не имеют никакого отношения. Я человек.

— Не сомневаюсь, — спокойно ответил Шквал. — Но это не важно. Ты знаешь, что это за тотем?

— Он призывает духов, враждебных шаманам, враждебных крови Легендарного Орка, — ответил за меня Михаил. — Но при чем здесь…

— На кого духи особенно рассердятся, на кого они бросятся вчетвером, тот и поможет нам найти искомое. Так гласит легенда. И наша надежда теперь — ты, — Шквал положил мне руку на плечо и продолжил: — Не слушай больше никого. У тебя в этом мире величайшее предназначение!

— Ну вот, Ник, ты снова Избранный, это твоя карма, — хихикнул Орел.

— Отлично, и что теперь? — проворчал я.

— Мы должны пообщаться с дружественными духами, чтобы они направили тебя, — сказал Шквал. — Надо призвать их с помощью древнего Ритуала Крови.

— Чего?.. — начал было Лоб.

— Нет, жертвой, конечно же, будет не он, — успокоил его шаман. — Мне нужна кровь двенадцати пауков. Мохноногие тарантулы отлично подойдут. Можно, конечно, и простых городских пауков… Но тарантулы — лучше!

— Ну тогда мы в правильном месте.

Мутировавших из-за концентрации магии возле мана-станции пауков, вымахавших размерами с большую собаку, было много. Они были ядовиты, но пугливы и большой опасности не представляли.

Женщина, к моему удивлению оказавшаяся хадаганкой, все еще надрывалась в громкоговоритель:

— Внимание, внимание! Незебградцы и гости столицы! Здесь и сейчас вы можете внести свой вклад в общее дело и приблизить победу Империи над вероломной Лигой! Объявляется субботник… Ох, в горле уже пересохло! Жаль, что с пауков нельзя добыть кружку-другую какого-нибудь целебного кваса! — добавила она, опустив рупор.

Пока Шквал собирал кровь тарантулов, я решил приложить руку к сбору паутины, правда в большей степени для того, чтобы поддержать даму.

— Ох, благодарю тебя! Твоя помощь неоценима. Позволь, я запишу твое имя для ведомости…

— Никита Санников, — улыбнулся я. — А вас как зовут?

— Что? — округлила глаза она, проигнорировав мой вопрос. — Ты — Имперец-Который-Выжил? Вот это да!

Она тут же поднесла рупор ко рту и заголосила:

— Внимание, внимание! Незебградцы и гости столицы! Сегодня вместе с нами на субботнике работает Имперец-Который-Выжил! Вот пример истинного патриота!

На этом я решил свернуть свою общественную деятельность и поспешил ретироваться.

Для того, чтобы никто нам не мешал, мы зашли в какой-то маленький, пустой дворик неподалеку. Шквал уселся прямо на землю и разложил вокруг себя окровавленные куски двенадцати тарантулов.

— Хороша, хороша кровь пауков! Темная, тягучая, пропитанная злобой и ненавистью! Давненько я не проводил Ритуал Крови. Но нужные слова помню, и дух мой крепок. Приступим!

Мы отошли от него на несколько шагов и стали наблюдать за его действиями. Шквал закрыл глаза и вознес руки к небу, что-то тихонько бормоча себе под нос. Я каждую секунду ожидал появления неведомого духа и хотя шаман утверждал, что дух этот будет дружественным, я на всякий случай готовился обороняться. Однако, этого не понадобилось. После нескольких минут, в течении которых ничего не происходило, Шквал открыл глаза и разочарованно произнес:

— Демоны! Что ж такое?! Дух появился, но я не слышу его, не слышу! Что-то мешает… Ну конечно же! Магия астрала! Манапровод опутал весь город, мы не ощущаем этого, но он вытягивает из нас энергию и отравляет все живое. Это все возвращенцы со своей наукой! Однажды она сведет нас всех в могилу, попомните мое слово!

— В могилу? На мана-станциях держится вся жизнь в Незебграде! — оскорбился Михаил. Он всегда болезненно реагировал на нападки на инфраструктуру города.

— И что теперь делать? — спросил я Шквала.

— Боюсь, ничего другого не остается — устроим диверсию! Главное, чтобы Комитет не прознал. Но вы ведь будете молчать?

— С чего бы? — удивился Лоб. — С какой такой радости мы должны вам помогать, да еще и переть против Комитета?

Шквал внимательно пострел на него.

— Ты из воинов, — утвердительно произнес он. — Твой клан никогда не понимал нас. Мы должны отыскать нового Великого Орка — мага, который сможет защитить аллод…

— Да зачем? На кой-ляд это оркам? Аллоды держат люди и мертвяки. Живи да радуйся…

— Радоваться? — загрохотал Шквал, поднявшись на ноги. — Радоваться зависимости от чужих рас? Орки не стоят на коленях и не клянчат помощь ни у кого!

— Но-но, полегче тут с чужими расами, — встрял Орел.

— В Империи никто не стоит на коленях, у орков, хадаганцев и восставших здесь одинаковые права, — добавил Грамотин.

— Вот поэтому вы должны сделать так, как я прошу, — Шквал снова уселся на землю, как будто только что доказал нам свою безоговорочную правоту.

Хотя, надо признаться, я понимал, что он хотел сказать.

— Что нужно делать? — спросил я, положив конец дискуссии.

— Перекрыть подачу маны, — просто ответил Шквал, как будто речь шла о самой обыкновенной вещи. — На время, конечно.

— Это невозможно, — категорично заявил Михаил.

— Если перекрыть подачу ненадолго, то ничего не случиться. Почти все жители на субботнике, никто и не заметит отключения. Но если даже об этом прознает Комитет, то я скажу Коловрату Северных, чтобы он вас отмазал. Он же Верховный Шаман всех орков как никак! Он живет в Оке Мира и разговаривает с самим Яскером!

Я невольно оглянулся на здание в центре города — его видно было ото всюду. Красная звезда, венчавшая сооружение, терялась в облаках. Это средоточие власти, символ Империи, ее сердце и неприступная крепость, вызывало у меня неподдельный трепет.

— Не в этом дело! — нетерпеливо продолжил Грамотин. — Мана-станция — это стратегически важный городской объект и должен хорошо охраняться.

— Об этом не беспокойтесь. Пока я контролирую этот район, вас пропустят в любой его уголок не задавая лишних вопросов. Отключить подачу маны нужно минут на пять, этого вполне достаточно. А я еще раз вызову духа и поговорю с ним. Не подведите! Мы ждали этого так долго!

Чувствуя, что ввязываюсь куда не следует, я согласно кивнул.

К моему великому удивлению районную мана-станцию обслуживали гоблины. Сооружение занимало достаточно большую площадь, огражденную не очень высоким забором, и я бы, наверное, смог пробраться сюда и без помощи Шквала. Но лидер шаманского клана, в отличие от Булыги, писать был обучен и его письменное послание открыло нам двери на станцию. Охраняли ее орки, которые, как и было сказано Шквалом, не задавали вопросов. Гоблины провожали нас маленькими злобными глазками, но орк, который молча вел нас к святая святых — управлению, не обращал на это внимания. Повсюду были трубы, большие и маленькие, стальной паутиной расходившиеся во все стороны от больших резервуаров, наполненных маной.

То, с помощью чего нам нужно было на время отключить ее подачу, мне представлялось гигантским винтилем, но на деле это был просто рубильник возле самого толстого трубопровода.

Я думал, что охранник будет находиться рядом с нами все время, чтобы потом вывести с закрытой территории, но он, доведя нас до места, тут же развернулся и ушел и мы остались предоставлены сами себе.

— Ну что, не будем терять время? — произнес я, чувствуя себя не в своей тарелке.

Согласиться на диверсию, стоя в обычном городском дворе, было просто, но сделать это на самом деле, находясь уже на станции, оказалось сложней. Ведь одно дело — ввязаться в межклановые орочьи дрязги, и совсем другое — нарушить закон, за что всесильный Комитет не погладит по головке. Хотя с другой стороны, они сами послали меня к оркам, никак не ограничив мои действия и полномочия.

— Давай, Лоб, — решил я. Идти на попятный было уже поздно.

Он дернул рычаг вниз и тихое гудение, шедшее от труб, начало затихать, пока не установилась тишина, нарушаемая лишь тут и там раздававшимся звоном инструментов гоблинов-работяг.

Больше ничего не произошло. Не завыла сирена, на встречу не выбежали охранники станции и агенты Комитета не вылезли из-под земли, чтобы нас арестовать, но мне все равно поскорее хотелось восстановить подачу маны и убраться отсюда.

Как это всегда бывает — время тянулось невыносимо медленно и пять минут, отведенные Шквалом, мне показались пятью часами. Я почувствовал неимоверное облегчение, когда Михаил сказал: «Время!», и Лоб вернул рычаг в прежнее место.

— Надеюсь, Шквал успел, — озвучил Орел мои мысли, когда мы спешным шагом покидали станцию.

Я все еще ждал, что нас кто-нибудь остановит для выяснения того, что делают посторонние на закрытой территории, но мы вышли за ворота беспрепятственно, а дальше, уже не скрываясь, сорвались на бег, рванув в тот двор, где по прежнему на земле сидел шаман.

— Все так хорошо, что аж не верится! — вскричал он, едва нас завидев. — Мне удалось поговорить с духом!

— И что он сказал? — запыхавшись от быстрого бега и пытаясь отдышаться, спросил я.

— Дух все подтвердил: тебе предначертано отыскать потомка Легендарного Орка. Я сообщу об этом Верховному Шаману. А ты, как только судьба столкнет тебя с ним — а это произойдет очень скоро, расскажи ему обо всем, что здесь произошло, скажи, что ты — избранный! Глаза всех орков устремлены сейчас на тебя с величайшей надеждой! Нет, ладно, я должен признаться, не всех орков… — он сверкнул глазами в сторону Лба, но тот выдержал его взгляд. — Некоторые отступники из нашего племени давно уже опустили руки: «Зачем нам эта магия? Мы разве наманикюренные фифы-эльфы? Мы лучше в гоблинбол погоняем да на аренах подеремся!».

— Мы воины и гордимся этим! — загрохотал Лоб, сжав кулаки.

— Потише, Лоб, ты храмовник, — напомнил ему Орел, но тот никак не отреагировал.

— Банда Буйных становится жалким зрелищем, — упрямо продолжил Шквал. — Мельчает, мельчает орк и развращается от городской жизни!

По лицу Лба я понял, что сейчас дело дойдет до кулаков, новоиспеченный храмовник уже дошел до нужной стадии бешенства и дальше сдерживать себя не станет.

— Булыга вызвал тебя на бой, — прорычал он. — Опять придумаешь отмазку и откажешь?

— Вот поэтому мы, шаманы, и правим, что не бросаемся со всей дури в битву, мечтая с честью сложить голову. Мы выбираем нужный момент и просто побеждаем. Разницу понимаешь?

— Струсил как всегда! — победоносно гаркнул Лоб.

— Мой ответ будет достоин настоящего имперского орка! Между Изун-Городом и Астралцево расположен стадион. Он и станет ареной битвы шаманов и воинов. И никакого гоблинбола! Честный бой.

Я закатил глаза. Между бесхитростными, упрямыми и простыми воинами и мудрыми, хитрыми и коварными шаманами было гораздо меньше отличий, чем им казалось, но вслух я этого говорить не стал.

Из-за того, что я толком не спал, меня уже начал утомлять этот недолгий день. Хотелось чего-нибудь поесть, лечь на нормальную кровать и провалиться в глубокий сон. Эту мысль поддержали и Михаил, и Кузьма. Лоб же, объятый праведным гневом, рвался продолжить нескончаемую войну шаманов и воинов. Оставив его с обрадованным ответом Шквала Булыгой строить планы новой битвы на арене, мы ретировались в свою съемную комнату в районе Триумфальных Ворот, именуемом местными жителями просто — «Триумфалкой». После того, как я набил свой желудок бутербродами прямо по дороге домой, мои веки стали совсем тяжелыми. Я вырубился не раздеваясь, едва голова коснулась подушки, и без зазрения совести проспал весь остаток дня. Разбудил меня Орел, когда за окном была уже глубокая ночь.

— Ник, скоро начнется бой между шаманами и воинами, ты пойдешь посмотреть?

Хотя наше знакомство со Лбом длилось всего пару суток, я ощущал некоторую потребность прийти и поболеть за него, поэтому сразу соскочил с кровати.

Самым лучшим в ночном образе жизни было то, что не нужно было отстаивать очередь в единственный на этаже душ. Михаил и Кузьма уже были готовы, поэтому как только я привел себя в порядок, что не заняло много времени, мы сразу же двинулись обратно в орочью часть Незебграда.

По пути меня не покидало неприятное чувство, что за нами следят. Пару раз я резко оборачивался, но в тусклом свете фонарей трудно было что-либо различить. И только когда мы были уже недалеко от стадиона, где проводилась схватка орочьих кланов, как откуда-то сбоку послышалось негромкое: «Псс».

Орел юркнул в переулок, я, с некоторым опозданием, двинулся за ним, на всякий случай сжав покрепче меч. Последним подошел Грамотин с посохом, опасно сияющим ярко-алым.

— Стойте! Стойте! Не трогайте меня! Я все объясню, — замахал руками человек. — Меня зовут Роман Лубякин. Я… я должен переговорить с вами до того, как вы попадете к оркам. Мне больше нельзя показываться им на глаза…

— Я, кажется, догадываюсь, кто ты, — сказал Орел. — Уж не тот ли комитетчик, которого орки спалили и теперь повсюду разыскивают?

— Все верно. Это ж надо на такой глупости, на случайной встрече, проколоться! — сокрушенно покачал головой мужчина. — Эх, Комитету над грамотной конспирацией еще работать и работать!

— И много у вас здесь шпионов? — спросил я.

— Мы, как и Хранители, очень обеспокоены тем, что происходит в самых криминогенных спальных районах: бандиты чувствуют себя здесь как дома, контрабанда процветает. Даже больше Хранителей мы всем этим обеспокоены. В конце концов, внутренние проблемы страны — это юрисдикция Комитета. А Яскер ошибок не прощает, нет. И вот я, вместо того, чтобы посылать наверх блестящие отчеты, прячусь по подворотням.

— А есть, что посылать? — заинтересовался Михаил.

— Не то, чтобы много, но… По крайней мере, одну улику мне удалось раздобыть. Передайте ее нашему связному — это калека-нищий, возле горкома промышляет. Не бойтесь, не перепутаете, никаких других калек там давно не водится. Да и еще… улику лучше не раскрывайте. Рассказывают, что даже у самых добропорядочных граждан крыша едет от этой гадости.

— Опять журнал с эльфи… — начал было Орел.

— Спасибо за содействие органам! — повысил голос комитетчик. — А на счет орков… план у меня уже есть: вы должны убедить их, что я мертв. Ты, Имперец-Который-Выжил, я слышал у них уважение завоевал. Скажи им, что все, что осталось от шпиона, то есть от меня — это груда костей в паутине. Тарантулы не такие безобидные, как все думают. Ну вот и все… Прощайте.

С этими словами он проскользнул между нами и скрылся во дворах. Орел бесцеремонно выхватил у меня из рук журнал и тут же засунул в него свой нос. Содержание ему явно пришлось по душе — всю оставшуюся дорогу он не поднимал от него головы, правда у самой арены его все же пришлось спрятать от греха подальше.

Сражение между враждующими кланами уже было в разгаре. В отличие от тех боев, в которых участвовал я, здесь драка была массовой и трудно было определить, кто за кого. Лба в этом беспорядочном мельтешении рук и ног я не видел и не был уверен, принимает ли он вообще там участие. Все это больше походило на свалку и азарта у меня не вызывало, но сами участники, кажется, находили в этом удовольствие. Минут десять поглазев на варварское побоище, мы единогласно пришли к выводу, что Лоб не будет в обиде, если его болельщики подождут развязки в каком-нибудь пабе за кружкой пива. Но едва мы уселись за стол в том же трактире, где угощались мясом термитов, как туда же ввалился радостный Лоб в разодранном сюртуке, разбитыми в кровь кулаками и одним сплошным синяком вместо лица.

— Мы победили! — завопил он с порога. — Буйные — самые выносливые орки в Сарнауте! Так им, жалким шаманам, и надо! Счет теперь семьсот пятьдесят шесть на семьсот пятьдесят пять в пользу воинов! И мы на этом не остановимся!

Он рухнул на стул и одним глотком осушил кружку с пивом.

— Лоб, — позвал Кульма.

— А?

— Ты храмовник. Ты ведь помнишь об этом? Твой учитель не будет тобой доволен.

— Ну и что, что храмовник? Я из Буйных! — треснул он кулаком по столу и тот едва не развалился от удара.

— Хорошо, хорошо… только сильно не буянь.

Вскоре в трактир зашло много посетителей, желающих отметить бой, и что самое удивительное — среди них были и шаманы! Похоже, проигрыш вряд ли помешает им выпить в компании с победителями за столь масштабное событие. Мне показалось, что я даже начал немного понимать эту расу — драка стенка на стенку сближала их гораздо больше, чем мирные переговоры.

— О-о-о, человеки! А вы не шпионы из Комитета?! Вынюхиваете…

— Ты нас уже спрашивал, — поморщился Орел. — С памятью плохо?

Тот же орк, что рассказал нам, как найти Шквала, смотрел на нас слегка расфокусированным взглядом — очевидно, что он принимал активное участие в драке и для него она не прошла бесследно.

— Да вы, люди, все на одну харю! Кто вас разберет… А то был тут давеча один, подозрительный…

— И это ты уже рассказывал, — перебил я.

— Да? Ну и ладно… Найду шестерку — удавлю! Голыми руками удавлю!

— Можешь не искать, нашли мы его уже. И тарантулам скормили.

— Да ну! — у орка даже зрачки сошлись к переносице, что было несколько лучше, чем когда они смотрели в разные стороны. — А ты ж этот… я тебя знаю. Выживший. Ну да ладно, ты не будешь обманывать. Шквал говорил, что тебе можно верить.

— Вот и славно.

Твердо решив, что не буду напиваться вторую ночь подряд, я налегал на мясо и квас, наблюдая, как орки от часа к часу окончательно теряют цивилизованный вид. Лба бросать не хотелось, но мой трезвый ум подсказывал мне, что оставаться тут становится просто небезопасно! Того и гляди начнется стихийное продолжение схватки. Поэтому, просидев в трактире еще около часа, мы втроем все-таки решили отправиться домой. Я думал, что не смогу больше уснуть, ведь я и так проспал довольно много, но сон быстро сморил меня. Возможно, виной тому была моя несдержанность в еде.

Проснувшись рано утром, когда на улице было еще темно и рабочий день начинался не скоро, я долго ворочался в кровати. Меня мучила неопределенность — я не знал, нужно ли мне возвращаться в орочий квартал или нет. Отправивший меня туда агент Комитета, Иван Корыстин, на связь больше не выходил, и было не понятно, что мне делать дальше. После некоторых раздумий я решил, что должен передать амулет, который мне дал Булыга, Хранителю Правдину, уж он разберется и с побрякушкой, и с Комитетом.

Пошатавшись от нечего делать по коридорам, я все-таки разбудил Кузьму и Михаила, начало рабочего дня было уже близко и мне хотелось как можно скорее попасть в горком.

Однако, впереди меня ждало разочарование — Правдина не оказалось в горкоме ни на начало рабочего дня, ни после, и мы впустую прошатались там три часа. Служащие только отмахивались, в здании царила непонятная суматоха и всем было не до нас, и как связаться с Правдиным, я не имел представления.

— Может поискать пока того калеку-нищего из Комитета, про которого говорил Лубякин? Он, вероятно, должен быть где-то здесь, — предложил Михаил и я решил, что это неплохая идея.

Искать его не пришлось. Хорошо знакомый нам с Орлом попрошайка околачивался у стен горкома и с последней нашей встречи, когда он вел нас к логову Сутулого, ничуть не изменился.

— Подайте на пропитание…

— Здорово, Пашка! — наигранно радостно поприветствовал его Кузьма и встряхнул за плечи. — А мы тут узнали намедни, что ты на работу устроился! Только неужели Комитет так мало платит своим сотрудникам?

Попрошайка выпрямился в полный рост, расправив плечи, и улыбнулся. Жалостливое выражение лица мгновенно исчезло и через секунду на нас смотрел совсем другой человек.

— Что ж, давайте знакомиться заново. Павел Немощин, агент Комитета Незеба. На какие жертвы приходится идти ради благополучия своей Родины!

Рукопожатие его было крепким и уверенным. От нищего-калеки не осталось и следа и я поразился этой метаморфозе. Немощин, если не считать его лохмотьев, выглядел вполне нормальным, здоровым мужиком и мне было не понятно, как он умудрялся сутулиться и морщить лицо так, что я принял его за убогого доходягу. Орлу комитетчик откровенно не нравился и он не считал нужным это скрывать.

— Все понятно. Тебе привет Лубякина, он тут кое-чего тебе передать просил, — Кузьма брезгливо пихнул Немощину журнал в руки и чуть отошел назад.

— Ого! Свежий номер! Шучу! Не волнуйтесь, передам кому следует в полной сохранности.

— Да уж, постарайся, — сердито буркнул Орел.

— Вообще-то, я искал Хранителя Правдина, — сказал я. — Но никто не знает, где он сейчас находится.

Немощин, прежде чем ответить, потер пальцами переносицу, будто собираясь с мыслями.

— Послушай, что я тебе скажу. Комитет обеспокоен. Что-то очень нехорошее вызревает в стране. Чиновники повязаны с бандитами. Тебя, например, не удивило, как странно комендант района отреагировал на убийство Сутулого? Под самым носом у Яскера столицу наводнили запрещенной литературой. Книги и журналы на любой вкус: клубничка для неокрепших мозгов, исторические исследования для умников, любящих поразглагольствовать на кухне. А не показалось ли тебе странным, как твой куратор, Хранитель Правдин, замял дело о контрабанде?

— А разве он его замял? Он же сам послал меня в Научный Городок на встречу с одним из ваших агентов…

— Однако, никакой информации о контрабанде широкой общественности так и не было представлено. Вот тут мы подходим к самому главному.

— Комитет подозревает его в чем-то?

— Комитет считает, что у Хранителей рыльце в пушку. А не они ли пятая колонна в государстве?

— Не уверен, что вы выбрали правильных слушателей, чтобы поделиться своими подозрениями, — заметил Грамотин.

— Вы служите не Хранителям, вы служите Империи! — пылко ответил комитетчик. — Волею судеб вы находитесь в эпицентре событий, и, как истинные Граждане Империи, не можете не пройти этот путь до конца и не помочь Комитету вывести наших общих врагов на чистую воду!

— Очень патриотично, — сказал Кузьма, — но если ты намекаешь на то, что нам нужно шпионить за Правдиным и докладывать Комитету, то…

— Этого не потребуется…

— …то учти, что не доверять тебе у нас не меньше поводов, чем ему. А может даже и побольше.

— Хорошо. Оставим пока это. Ссорится нам совершенно ни к чему, в конце концов, у нас с вами одна цель.

— Да дороги разные, — припечатал Орел.

— Надеюсь, это не прямой отказ сотрудничать с Комитетом, — холодно сказал Немощин. — Я не владею информацией, где сейчас находится майор Правдин, но догадываюсь, что где-то в районе Парка Победы. Вы слышали, что там произошло?

— Нет.

— Значит не время еще. Как вы понимаете, в таком большом городе, как Незебград, постоянно циркулирует множество слухов…

— И большинство из них — дело рук Комитета, — ехидно заметил Кузьма.

— Но есть и такие, к которым мы не имеем никакого отношения, — ничуть не смутился Немощин. — Такие слухи следует проверять. Хотя чаще всего дело и выеденного яйца не стоит. Взять хотя бы историю про Человека-Крысу. Стали копать, разбираться… Нашли его. Оказался простым хадаганским парнем, с небольшой придурью. Вообразил себя сверхгероем, сшил себе облегающий костюм — и давай носиться по канализации. Бедняга!

— Очень интересно, так что там с Парком Победы? — нетерпеливо спросил я.

— Сейчас не об этом. Правдин, вероятно, сам вам расскажет… если посчитает нужным.

— Ну тогда мы пойдем туда и разыщем его… — хлопнул в ладоши Орел и повернулся, чтобы уйти.

— Успеете еще, — остановил его комитетчик. — Сейчас меня волнует другое. В городе ходит слух о некой Соблазнительнице. Мол, видели ее то там, то здесь. Одним видом своим она смущает мужские умы и вносит смуту. Непорядок! Надо бы разобраться, в чем тут дело.

— Да и пусть смущает, где тут угроза государству? — насмешливо спросил Кузьма.

— Она может быть шпионкой из Лиги. Это эльфийка!

— Эльфийка? — не поверил я. — Здесь, в Незебграде?

— Именно. Теперь вы понимаете масштаб проблемы? Сделаем так: сейчас большинство новобранцев занято зачисткой водохранилища, а слухи ходят именно между ними, поспрашивайте о ней среди своих, может удастся узнать что-нибудь.

Я бы предпочел отправиться в район Парка Победы и попытаться выяснить, что там произошло, но пришлось возвращаться на Триумфалку к городскому водохранилищу.

Там по-прежнему было много солдат, но мое внимание сразу привлекла высокая фигура Иавера Мбизи, начальника насосной станции, и я решил подойти поздороваться с ним. Никакого плана действий у меня не было и на результат я тоже не рассчитывал, поэтому просто спросил с лоб. Вряд ли здоровый интерес молодого мужчины к такого рода вещам мог вызвать удивление или подозрение. Зэм, однако, так не считал, сразу же меня раскусив.

— Хм… Интересно, неужели каждый, с кем я встречаюсь, работает на Комитет… — задумчиво произнес он. — Впрочем, я отвлекся. Да, я слышал эту легенду. Признаться, она меня не впечатлила: история о черном водопроводчике в разы интересней. Что касается этой самой Соблазнительницы, то могу лишь сообщить, что подобный анализ слухов и сравнение встречающихся противоречий дает ясно понять, что она не совсем голая. Вот и все, что я знаю. Скажу честно, мне это просто неинтересно.

Ну я хотя бы попытался.

— Что будем делать? — спросил Кузьма, уныло окинув взглядом водохранилище. Спускаться туда не хотелось никому из нас. — Кто-то сейчас лежит себе под крылом эльфиечки, а нам тут по катакомбам ползать…

— Под крылом эльфиечки… — эхом повторил я. Что-то мне это напомнило.

Я напряг память и в голове словно загорелась лампочка. «Падай сразу на лопатки — меньше влетит, гы! А я спокойно пойду отдыхать под крыло к эльфиечке…».

— Молотило! — воскликнул я. — Я вспомнил… он же упоминал о ней на арене!

— Орк с охапкой гибберлингов? — переспросил Кузьма. — Ему то откуда знать?

— Понятия не имею. Но нужно разыскать его. Может он просто хвастался, конечно, а может и правда что-то знает.

— Хорошо. Тогда возвращайся на Старую Площадь, он наверное все еще там со своими недомерками торчит, а мы тут походим, поспрашиваем, может тоже что-нибудь выясним.

— Договорились.

Только завидев Молотилу я вспомнил, что расстался с ним не очень хорошо, отправив в нокаут на арене, и было не понятно, как он отреагирует теперь на мое появление.

— Подходите, граждане Империи, полюбуйтесь на чудо гибберлингское! Даже на три чуда, гы! О, чемпион! Ты откуда тут взялся? Знатно ты мне навалял, — крякнул он, потирая бок. Никакой злобы по поводу своего поражения он не испытывал.

— Да так, гулял… Слушай, я тут вот что подумал… Мне ребята рассказывали про одну Соблазнительницу. Помнишь, ты говорил об эльфике? Ну… под крыло чтобы…

— А-а-а! Ну да, дело понятное, хе-хе…

— Так это правда? Ты ее видел? — я заговорщицки ему подмигнул.

— Значит так. О бабе этой голой… — зашептал Молотило, позабыв о своих гибберлингах. — Сам не видел, но разговоры слышал. Говорят крылья у нее, летать может. И еще, она, гадина такая, крыльями так на ветру… трепещет! Умы смущает! Сам не видел, но слышал!

— А знаешь, как ее можно найти?

— Я нет. Но знаю одного… свя-щно-слу-желя… Короче, мне тут знакомые рассказывали, что типа ребята, которые ее видели, ему по секрету… то ли каяться пришли, то ли проболтались… ну не важно. А этот святоша, этот нехороший человек, взял и Комитету на них накапал, падла!

— Где их найти?

— Да бес их знает, со вчерашнего дня никто не видел. Перевели куда-то. Говорят, засунули в самую…

— А святоша?

— Понятия не имею. Ребята на раскопках трупняков горбатились, в Научном Городке. Может все еще там? Преподобин звать.

Льва Преподобина я запомнил, хоть мне и не пришлось обращаться к нему за помощью. Военный врач, принимающий участие в проекте «Пробуждение», все время крутился возле Грома. Вряд ли бы он сказал мне что-то такое, о чем еще не знает Комитет, но я, будто почувствовавшая след ищейка, уже мчался в Научный Городок.

Молотило не ошибся — священнослужитель по прежнему находился здесь.

— Да осветит твой путь Свет Незеба, Скракана и… Тенсеса, так уж и быть!

Я решил, что с таким человеком нужно действовать решительно и даже нагло, поэтому самоуверенно поманил его пальцем в сторону и потребовал рассказать все в подробностях, прикрываясь уже приклеившимся ко мне «титулом» Имперца-Который-Выжил, ну и сообщив, что действую от лица Комитета, разумеется.

— Коллега, ты вовремя! Не далее, как вчера, я как раз кое-что разузнал про эту Соблазнительницу. Несколько моих подопечных из Школы Церковного Резерва проболтались мне, что ходили на Старую Площадь, глазеть на нее. Докладную об их проступке я уже подал, куда надо, не волнуйся. А видели они ее на стройке! Да-да! В том самом месте, где вскоре будет выситься здание УНОПа — Управления по Надзору за Общественным Порядком. Вот ведь — ирония судьбы!

Интересно, почему мне Немощин об этом не сказал? Содержание докладной еще не добралось до его любопытных ушей?

Я, будто мечущийся туда-сюда маятник, снова рванул на Старую Площадь. Прикидывающийся нищим комитетчик на этот раз сам поманил меня подальше от посторонних глаз.

— Мы слышали про район строительства на Старой Площади… Именно там видели эту Соблазнительницу с крылышками… Наши люди перевернули там все, но результата это не принесло. Там еще, знаешь, черт ногу сломит… и гоблины все время мешаются.

— Знаю, поверь, — кивнул я. — Мы с Орлом когда логово Сутулого искали, неделю бы там блуждали, если б не… Картограф! Вот кто может помочь! Как же его… Семен вроде… он составлял подробный план местности и здорово там ориентируется.

— Я разыщу его, — тут же сказал комитетчик и мне очень понравился такой скорый подход к делу. — Будь здесь со своими ребятами через час. Действовать будем так. Шумиху поднимать не стоит. Вы по-тихому отправитесь в район строительства УНОПа, обыщете там все… Если сумеете отыскать эту Соблазнительницу, то… Правильно — допросите! Уверен, твой строгий моральный облик — залог того, что все пройдет как надо!

Я бы не стал слишком рассчитывать на мой моральный облик, но если рядом будет Грамотин, то он сумеет немного охладить нас с Орлом, если чары эльфийки окажутся сильнее нашей преданности Империи. На место мы — я, Кузьма и Махаил — прибыли раньше, чем через час. Мне бы еще хотелось прихватить и Лба на всякий случай, но гарантировать, что при виде крылатой Соблазнительницы орк сумеет вести себя адекватно, было нельзя.

Немощин вместе с картографом, в отличии от нас, пришли ровно через час минута в минуту, как будто стояли за углом и выверяли время по часам.

— Он говорит, что ничего не знает, — тут же оповестил нас комитетчик.

— Ничего, разберемся, — уверено заявил я и, схватив под локоть дрожащего с головы до ног картографа Семена, повел его на территорию стройки.

— Я должен вернуться к горкому… Как только появятся новости, сразу сообщите! — крикнул нам в след Немощин.

— А теперь давай, рассказывай… — сказал я, как только мы отдалились на приличное расстояние. — Нам то ты можешь доверять, мы не из Комитета. Тем более, ходили уже вместе на дело, помнишь?

— Ты Имперец-Который-…

— Да-да, он самый, не отвлекайся.

— Ну, — замялся Семен. — Я когда составлял карты… Одним словом, есть тут место одно, куда… ну, в общем…

— Притон что ли? — подсказал Кузьма.

— Что-то вроде, — у картографа даже уши покраснели. — Но я туда ни шагу! Клянусь!

— Показывай дорогу.

Он повел нас через нагромождения бетонных плит и арматуры, сквозь недостроенные здания, без дверей и стекол в окнах. Ориентировался он здесь и правда отлично, я же через некоторое время не имел ни малейшего представления, с какой стороны мы пришли.

— Тихо! — рявкнул шедший впереди меня Орел и остановился так резко, что я врезался в него по инерции.

Слух у него был невероятно острым, в этом я уже убеждался ни один раз, поэтому покорно замер, пытаясь определить, с какой стороны исходит возможная опасность.

— Вы слышите?

— Нет, — честно сказал Михаил.

— Э-э-э… — подал голос картограф, — тут недалеко уже…

Но Кузьма вдруг сорвался с места и побежал, перепрыгивая через строительный хлам. Я рванул следом. После пары минут этой погони, где непонятно, кто за кем гонится, я все-таки увидел среди строительных лесов слабое мерцание. Спутать его нельзя было ни с чем. Перед моим взором вдруг возник грузовой трюм «Непобедимого» и величественный эльф, спускающий вниз… Сияние его крыльев, измазавшихся в крови, когда я снес ему голову, навсегда останется в моей памяти.

Улепетывающая от нас эльфийка уже вспорхнула на подоконник и мне показалось, что она сейчас взмоет в небо, но, вероятно, подниматься высоко над землей эльфы не могли — не смотря на трепет ее крыльев, она соскользнула вниз и неудачно приземлилась на груду битых кирпичей.

— А ну стой! — завопил Кузьма, высунувшись из окна и нацелив на нее свой лук, но та перекатилась через насыпь и метнулась к ближайшей постройке.

Выстрелить ей в спину Орел так и не смог и, чертыхнувшись, спрыгнул из окна на насыпь и побежал за ней. За то время, пока он целился в эльфийку, я уже успел его обогнать и, когда мы забежали в какой-то длинный коридор, ее крылья трепетали едва ли не перед моим носом, но схватить их мне никак не удавалось. Девушка уже почти добралась до выхода, когда в коридор вслед за нами забежал Михаил. В лицо ударил жар и я на секунду ослеп от внезапной вспышки света — пустой дверной проем впереди нас вдруг перегородила стена огня. Эльфийка охнула, едва успев затормозить, и попятилась назад — как раз в мои объятья.

— Помогите! Спасите! Убивают! — завизжала она, пытаясь дотянуться своими коготками до моего лица с явным намерением окончательно лишить зрения.

Наверняка ей бы даже это удалось — она была совершенно дикая и вцепилась в меня, как кошка — если бы не подоспевший Кузьма. Вдвоем мы кое-как сумели ее утихомирить, но по настоящему она успокоилась только когда подошедший Михаил снял с себя сюртук и накинул ей на плечи — на девушке не было ничего, кроме нижнего белья. От удивления она замерла на мгновенье, а затем покорно уселась на пол, плотнее закутавшись в не слишком изысканное одеяние, и уставилась на нас огромными глазами. Даже в таком неприглядном виде это была самая красивая женщина из всех, что мне приходилось когда-либо видеть! Высокая, тоненькая, с бледной кожей и белыми волосами, она была похожа на хрупкую фарфоровую статуэтку, к которой боязно притрагиваться.

— Так… только спокойно… мы не сделаем тебе ничего плохого… — хрипло сказал я. — Давай просто поговорим.

Она вскинула на меня испуганный взгляд и у меня по спине прошел озноб.

— Признаться, я от такого обращения уже отвыкла. Ладно, давай просто… поговорим.

Голос ее соответствовал внешности — тонкий и мелодичный, он заставлял мои колени дрожать.

— Как тебя зовут?

— Мое имя… Я не хочу его называть. Покрыть позором имя прославленного эльфийского Дома? Никогда! Лучше называйте меня просто Зизи. Я уже привыкла к этому… Наш корабль захватил имперский патруль. Мои попутчики погибли, мне же была уготована иная судьба… Вы наверняка, как и все остальные имперцы, свято верите в непогрешимость своих вождей. Так знайте: это не так. Я и еще несколько девочек долгие годы были вынуждены танцевать на потеху публике, состоящей из ваших высокопоставленных чиновников! Да-да, есть в этом проклятом городе такое место. Немногочисленные посетители между собой называют его «Бункер»…

— Это туда ты так рвалась сейчас? — усмехнулся Орел.

— Очень остроумно! — насупилась эльфийка. — Я рвалась оттуда. И мне почти удалось сбежать… если б не вы. Что теперь со мной будет?..

— Вы… вы нашли ее?

Я обернулся на голос. Наконец-то добравшийся до нас картограф ошарашено смотрел на девушку, но та не обращала на это внимания, видимо, уже привыкнув к подобной реакции.

— Расскажи, где находится этот «Бункер», — попросил я, обращаясь к эльфийке.

— А что? Хотите вернуть меня назад? — взвилась она. — Я вижу, как разгорелись ваши глаза. Хочется попасть туда, да? Еще бы! У вас в Империи тяжело с развлечениями. Только немногие избранные могут себе это позволить…

— О, на счет избранных, это как раз к нам! — хохотнул Кузьма и хлопнул меня по плечу.

— Послушай, я хочу предложить тебе сделку, — продолжил я. — Ты расскажешь, как попасть в «Бункер», а мы поможем тебе уйти отсюда.

— Но Ник… — начал было Михаил, но я перебил его, повысив голос:

— Договорились?

— Хорошо, — кивнула она. — Выбора у меня особо нет. Я покажу вам, где это. Только… только найдите мне какую-нибудь одежду!

Вход в «Бункер» представлял из себя крохотную, неприметную дверь, мимо которой я бы прошел десять раз не заметив. Приближаться к нему мы не стали, мало ли кто приглядывает за подпольным заведением.

— Обычно тут дежурит охранник, — прошептала Зизи. — Чтобы он пропустил вас внутрь, надо сказать пароль: «Я по процедурному вопросу…». До сих пор не понимаю, что это означает!

Вламываться во внутрь мы конечно не стали — пусть с этим разбирается Комитет. Я же собирался сдержать слово и вывести эльфику из города. Это оказалось не очень сложным, но нервы потрепало изрядно.

Картограф Семен, не желая навлекать на себя лишних проблем, испарился сразу же, как только мы покинули стройку. Он поклялся, что никому не расскажет о том, как я решил не выдавать Комитету гражданина Лиги, и я ничуть не сомневался, что так оно и будет — Семен не из тех, кто лезет на передовую ради торжества справедливости. Он хотел поскорее отвязаться от нас и не скрывал облегчения, когда ему позволено было уйти.

Мы же окольными путями направились к Триумфальным Воротам. Укутанная с головы до ног в длинный плащ, купленный в первом же попавшимся магазине, девушка все равно привлекала внимание, как если бы шла, помахивая крыльями. Из-за этого нам приходилось идти по самым дальним закоулкам города, стараясь избегать любых прохожих, не говоря уже о милиции. Впрочем, даже милицию я опасался меньше, чем тайных шпионов Комитета, которые мне теперь мерещились за каждым кустом.

Но не смотря ни на что, каким-то чудом нам удалось дойти до ворот города, не встретив никаких препятствий. Наверное, я должен был сказать какие-то прощальные слова, или мудрое напутствие, которое эта красивая эльфийка будет вспоминать потом, думая о трех хадаганцах, решивших спасти ее из лап Комитета, но я был слишком занят выискиванием возможной слежки, поэтому так и не смог произнести ничего, что соответствовало бы моменту.

Зизи, лишь слегка махнув нам на прощание рукой, смело шагнула за ворота и исчезла за стенами города.

— Интересно, куда она пойдет? — пробормотал Орел.

— Игш — большой аллод, — пожал плечами Михаил. — Может сумеет затеряться и…

— Затеряться? Это с крыльями то?

— Ладно, нас это уже не касается, — я дернул плечами, сбрасывая сковывающее меня напряжение. — Расскажем Немощину про «Бункер», пусть Комитет с этим разбирается.

— Хочешь наведаться в Парк Победы? — спросил Орел.

— Да, если конечно нас опять не отправят еще куда-нибудь…

Мне очень хотелось встретиться с Правдиным. Слова Немощина о предательстве Хранителей никак не шли из головы, не то, чтобы я собирался спросить об этом у майора напрямик… Я просто чувствовал необходимость поговорить с ним, как будто это сразу дало бы все ответы на мои вопросы.

Однако, разыскивать в Парке Победы его не пришлось — Правдин находился в горкоме, чему я был несказанно рад. Он выглядел уставшим и невыспавшимся, но все равно попытался улыбнуться. Я рассказал ему все.

— Так легко удалось раздобыть амулет? Хм, вижу, много синяков. Но главное — голова на плечах осталась. Не представляю, что это и для чего. Нужно срочно отдать на экспертизу. Мутят что-то восставшие Зэм. И чего им спокойно не живется?.. Все условия в Империи созданы для каждого отдельного индивидуума, для каждой расы. Нет у существ мозгов! Или наоборот слишком много… Астрал с ними. У меня теперь совсем о другом голова болит.

— Парк Победы? — полуутвердительно произнес я.

— Уже слышали?

— Краем уха. Но подробностей не знаем.

— Значит не совсем у нас все плохо с утечкой информации. ЧП у нас. ЧП государственного масштаба! Посох Незеба… похитили! В парке собирались открыть новый мемориал. Грандиозное сооружение — статуя Великого Незеба, сжимающего в руках посох…

— И кто-то свистнул самую святую часть памятника? — невольно заулыбался Кузьма.

— Нет, конечно. Если бы! Этот каменный. А похитили настоящий! Его доставили в Парк Победы перед открытием мемориала для участия в церемонии… Этот посох — единственное, что осталось от Незеба после его исчезновения. Бесценная реликвия! И сейчас полетят головы! Моя будет первая… Во что бы то ни стало его нужно найти! Это наш долг! Тот, кто посмел коснуться его… ух, что мы с ним сделаем!

— А как посох пропал? Откуда? Кто его охранял?

— Этими вопросами занимаются нужные люди. Ваша же задача — преступный мир, вы там обретаетесь в последнее время, понаблюдайте, поспрашивайте, не ходят ли какие слухи… Естественно, никому ни слова. Ни одной живой душе! Даже во сне не обсуждать! Высшая мера — сразу! Это государственная тайна номер один!

— Значит, продолжаем вариться в той же среде, — вздохнул я.

Самое время разыскать Лба — с ним «обретаться в преступном мире» гораздо безопасней.

Парк Победы производил впечатление. Это было сплошное переплетение тенистых аллей, аккуратных газонов и клумб, где тихо журчали фонтаны и разноцветные флаги развевались на легком, теплом ветру. В самом центре этого великолепия находился памятник Пятому Подвигу Незеба — высокая арка, с одной стороны которой возвышался астральный демон, а с другой сам Незеб с поднятым каменным посохом — если верить слухам, точной копией посоха настоящего.

Всю эту кажущуюся идиллию нарушала суета вокруг и связанное с ней напряжение, которым был пропитан воздух. Повсюду бегали милиционеры и люди без отличительных знаков, по движениям которых становилось понятно, что это не просто прохожие.

— С ума все сошли, что ли? — ругался садовник. — Только открыли парк, только отзвучали трубы праздничного оркестра, как набежала толпа следователей из Комитета и стала рыскать по всему парку, измерять посох статуи Незеба, что-то вынюхивать, выслеживать. А что случилось, из-за чего весь сыр-бор — не говорят. Хм, ну да ладно. Не моего ума это дело. Моя забота — чтобы парк цвел, благоухал и глаз радовал. Да вот только после всех этих следственно-розыскных мероприятий на парк смотреть больно. Все кусты переломали! А потом еще… А ты что делаешь? Вот здесь, вот здесь подвязывай! Ну что за напасть на мою голову!

Он выписал подзатыльник гоблину-дворнику, который аккуратно подвязав надломленный розовый куст, тут же сломал другие два за своей спиной.

— Смотри, куда наступаешь, бестолочь! Последнее доломаешь… А какой субботник был перед открытием! Красота! Весь город вышел и стройными рядами высаживал кустики. Сердце радовалось! — и он снова треснул по голове бедного гоблина.

Мы наблюдали за этой картиной, попивая квас под навесом местной таверны. Гоблин, активно машущий метлой рядом с нами, начал мести с удвоенной скоростью, бормоча себе под нос:

— Ходят тут всякие, бумажки разбрасывают, песни поют блатные, газоны топчут. Нет, чтоб по дорожкам маршировать стройными рядами с замыкающим и размыкающим и речевки горланить… Эх! Мечта дворника, ага!

— А это что? — завизжал садовник и гоблин с метлой подпрыгнул на месте. — Как? Опять?!

Причину его негодования мы увидели сразу — садовник схватил огнетушитель и рванул к одному из деревьев, ветви которого занялись веселым пламенем, грозившем перекинуться на близ стоящую беседку.

— Эй, метелка, — окликнул Орел гоблина, который, замерев, глядел на борющегося с огнем начальника. — Что это там?

— Дык элементаль же, — ответил тот, вздрогнув. — Огненный!

— Откуда он здесь взялся? — удивился я, вспомнив диверсию Лигийцев на «Непобедимом».

— Городское начальство порешило, ага. Прислали нам в помощь бытовых огненных элементалей. Шоб им пусто было! Хотели, как лучше, а получилось… Они вместе с мусором в первый же день сожгли три скамейки и другой ценный деревянный инвентарь, ага. Среди них туалет переносной. Даже два! А сегодня принялись за деревья. Не парк у нас скоро будет, а степь да степь кругом. И мы еще боремся за звание Парка высокой культуры! Тьфу! Глаза б мои их не видели…

— Что… что за гадость?

Гоблин с метлой стушевался и втянул голову в плечи, оглядываясь по сторонам. Видимо, он полагал, что фраза была обращена к нему, но кричавшая женщина за соседним столиком с отвращением смотрела в свою тарелку.

— Да это же ухо! Ухо гиены! В моем шашлыке! Караул! Где повар?!

На ее крик выбежал хозяин заведения и попытался успокоить, но та только заводилась еще пуще — она топала ногами, тыча пальцем в шашлык.

— Да вас до конца жизни упекут! Вот же на ценнике написано: «Нежнейшая свинина, взращенная специально для вас в экологически чистом горном районе Суслангера». А может, это вовсе и не свинина, а? Почему она отдает местной свалкой? Я вас спрашиваю! Мили-и-иция!

Вставить слово посетительница никому не давала. Она звала милицию, которая, впрочем, не слишком спешила на ее зов.

— Сейчас мы докопаемся до истины! Я тридцать лет от звонка до звонка швеей-мотористкой отпахала! Да где же милиция? Не дозовешься ее, когда надо! Я знаю, что вы вместо свинины мясо гиен с Очистных подсовываете! А отнесу-ка я ваш шашлык на санстанцию, пусть проверят. Уж я то выведу вас, сволочей, на чистую воду!

С этими словами она вбежала из таверны, прихватив с собой шашлык.

— И даже не расплатилась, — проговорил хозяин, глядя в след скандальной клиентке и тут же выместил зло на гоблине. — А ты чего смотришь, подметай давай!

Тот, забыв про работу, наблюдал за этой сценой, но получив причитающийся подзатыльник, снова принялся мести, обижено приговаривая:

— Когда-нибудь и мы, гоблины, тоже станем гражданами Империи, ага. Ну чем мы хуже орков и восставших? Две руки, две ноги и голова. Мы очень похожи, ага. Вот только не берут нас в Империю… На Очистные берут, квартиры красить, улицы подметать берут, а в граждане не пускают. А все почему?

— Почему? — заинтересовался я.

— Потому что среди нас много несознательных элементов, ага. Работать не хотят, разбойничают, грабют. Слышали о гоблине по кличке Черный Властелин? Жуткий и злобный он, ага. Все гоблины его боятся. И даже некоторые имперцы. Он командует всеми плохими гоблинами в городе. Они ему носят добычу, а он ее себе забирает. И пока в мире есть такие гоблины, Империя останется для нас мачехой…

— Даже у дворников есть своя мафия, — хмыкнул Орел. — Ну и дела!

— Нет никому до нас дела, — понурил узкие плечи гоблин и опустил метлу. — Милиция и знать ничего не желает, не расследует… Кому это нужно — защищать народ, не имеющий прав, ага. А вдруг Черный Властелин вынашивает жуткие планы по захвату Империи?

— Ну это вряд ли, — сказал я. — Милиции бы со своими бандюками разобраться, а уж потом браться за ваших.

— А давайте вы его убьете? — с детской непосредственностью предложил гоблин. — Умрет Черный Властелин, и всем-всем станет жить лучше. Особенно гоблинам, ага. А я напишу письмо в горком, что гоблины теперь хорошие. Пусть нас в граждане примут, ага.

Мне на самом деле было очень жаль этого бедного дворника, но история с Сутулым, когда я тоже хотел всего лишь избавить местных жителей от распоясавшейся шайки, была еще свежа в моей памяти. Да и вряд ли можно спасти народ, если сам он не прилагает никаких усилий к своему спасению.

В это время Лоб, которого мы ждали уже несколько часов, наконец-то зашел в таверну и направился прямиком к нам.

— Извини, братишка, как-нибудь в другой раз, — сказал я гоблину, когда Лоб плюхнулся на стул и припал к квасу прямо из бутылки, проигнорировав стоящую рядом кружку.

— Эх, никому мы не нужны… — разочаровано пробормотал гоблин и снова принялся мести улицу.

Я нетерпеливо ждал, когда Лоб напьется и расскажет, что узнал, но он не оторвался от бутыли, пока та не опустела.

— В общем так, — крякнул Лоб, довольно вытерев губы ладонью. — Кой-чего поспрашал у своих в Изун-городе. Дело темное. Про посох никто не обмолвился, но разговоры идут, будто что-то ценное у Яскера сперли. Типа, утерли нос Комитету, гы. Кто конкретно спер и как — не знаю…

— Нам это и не важно, — перебил я. — Важно, у кого посох сейчас.

— А вот тут уже интересно… Ребята говорили, вчерась один по пьяни в кабаке хвастался, якобы проучил ментов, мол надолго они его запомнят и все такое… Может врал.

— Кто такой? — быстро спросил Орел.

— Да есть тут один, Рылом кличут. Из Сосновых. Раньше со своей бандой в Изун-городе промышлял, но ему там быстро накостыляли. Вот он сюда и перебрался. Вроде где-то у памятника Незебу околачивается.

— Местная гопота, значит, — кивнул я. — Вряд ли эта мелочь причастна к похищению, но ему может быть многое известно, если он варится в этой среде. У памятника Незебу, говоришь…

Возле «Мемориала Астральной угрозы Великому Незебу, даровавшему своему народу мир» стояла смотрительница с красными глазами. Она, постоянно всхлипывая и теребя в руках носовой платок, отстранено наблюдала за суетой вокруг.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — участливо спросил я, дотронувшись до ее плеча.

— Вы Имперец-Который-Выжил? — она подняла на меня взгляд и покачала головой. — Правдин говорил о вас. Ох… Вы, должно быть, все знаете.

— Про посох? Да.

Девушка не выдержала и снова разрыдалась.

— Не могу остановиться, все плачу и плачу. Как же так? Посох Великого Незеба! Да у кого могла рука подняться? Я только текст закончила учить, очень красивый, о том, как Солнцеподобный Незеб возглавил борьбу с демонами и победил их. И тут такое! О, Великий Незеб, где же ты? У меня такое чувство, будто весь мир рушится…

Я открыл уже рот, чтобы сказать ей что-нибудь утешительное, как Лоб пихнул меня в бок и указал кивком головы на орка в кожаной кепочке, щелкавшего семечки и цепко зыркавшего по сторонам. Он заметил это движение Лба, смерил меня взглядом и, на секунду задумавшись, все-таки решил убраться. Мы направились за ним.

Рыло Сосновых, поняв, что его не собираются отпускать, спешно свернул во дворы, где сорвался на бег, но скорость — не самая сильная черта орков, так что он не успел добежать до соседней улицы, как мы его уже догнали.

— А-а, не бей! Ты че, шнырь рваный, ваще попутался?!.. Что ты зыришь? А? Зыркалки повыколоть? Что, уже нельзя с братками у мемориала потусить? Наезжаешь, да? На нормальных пацанов наезжаешь?! — завопил Рыло.

— Рот закрой и отвечай строго по команде, — гавкнул я, ткнув ему мечом под ребра. — Что ты знаешь о краже в Парке Победы? Говори!

— Сказал же, ведать ниче не ведаю. Ты ушами вааще слушаешь или только хлопаешь? Рыло за базар отвечает!

— А кто в кабаке вчера язык распускал?

— Ну я, ну и че? Мало ли что я там брякнул. Хочешь что выведать — к Костылю иди! Лясы точить — это с Костылем! Он у нас мозг! А я знать ниче не знаю…

— Какой еще Костыль? Где его искать?

— Костыль где? Знамо где — на Очистных. На запах иди, где вонь — там и Костыль. Там у нас лагерь у южной границы свалки. Там тебя и прикопают, гы!

— Ладно, проваливай, пока мы тебя не прикопали. Но учти — соврал, из-под земли достану, — Лоб выписал своему собрату увесистого пинка для ускорения и тот мигом испарился во дворах.

— Очистные — это за пределами города, — сказал Михаил.

Снова выходить за стены Незебграда, где царит невыносимый зной, желания, конечно, не было — особенно у меня, привыкшего к холодам на родном аллоде. Гораздо приятней было прохлаждаться в городском парке, попивая квас. Но выбора у нас не было: никаких других зацепок, кроме наводки Рыло, мы не нашли, и поэтому нам ничего не оставалась, как направиться к очистным.

Я думал, что нам придется возвращаться к Триумфальным Воротам, чтобы выйти из города, но оказалось, что есть путь ближе — между Парком Победы и Астралцево. Однако, у самых ворот дорогу нам преградил хлюпенький мужичок, неопределенного возраста.

— Стойте! Стойте!!! Вы что… вы собрались… т-т-туда?

Орел насторожился, потянувшись за стрелой и луком, посох Грамотина засиял алым, и только на Лба взволнованный голос незнакомца не произвел никакого впечатления

— Ты чего, юродивый? Думаешь, там за стеной эльфы уже в окопах залегли? — хохотнул он.

— Нет, но там же… эти… ну… пауки, — почти шепотом закончил тот и втянул голову в плечи.

— Ну и что? — не понял Орел. — Они там уже сто лет ползают, что с того?

— Ну как… неужели вы их это… не боитесь?

— Да они сами тебя боятся, — засмеялся Кузьма. — Тебе куда? Давай мы проводим. Как звать тебя?

— Ох, нет, спасибо, — вздохнул мужчина. — Мое имя — мое проклятье! Мои родители — настоящие патриоты Империи — нарекли меня в честь великого вождя Незеба. Естественно, от хадаганца с таким именем ждут великих подвигов. Тем более, после гибели моего великого тезки — да славится его имя! — я стал учиться на волшебника, постигать магию. И тут Яскер, да славится и он тоже, издал «Декрет о закрытии школ стихийной магии для хадаганцев». Мол, это теперь прерогатива восставших Зэм! Потом, правда, передумал… «В государственных интересах», так сказать… Да только поздно мне уже в школу ходить! Вот так и появился я — Незеб, но не маг, председатель, но не великой Империи, а всего лишь Домового Комитета.

— Постой… Яскер запретил обучать хадаганцев магии? — переспросил я. — Но как… он ведь сам…

— Такой запрет действительно был долгое время, — перебил меня Михаил. — Но давайте не будем обсуждать приказы Главы Империи… тем более здесь.

Я покорно замолчал.

— Вот, вот! У всех имена как имена — Роман, Семен, Георгий. А я — Незеб! Как с этим жить? — продолжал жаловаться незадачливый тезка вождя, но я его уже почти не слушал, погруженный в свои мысли. — А спрашивают с меня как с Самого! Вот появились в окрестностях Незебграда пустынные пауки. Кто решит проблему? Не Комитет, не Хранители! Незеб Проскурин! А то, что они опасные, до этого никому дела нет! Иди и сделай! А я даже выйти за городские стены не решаюсь…

— А ты имя сменить не пробовал? — предложил Орел.

— Да я уж думал. Хотел начать свою жизнь сначала, взять новое имя, сесть в порту на первый проходящий корабль и рвануть в дальние дали… Вот только стоит мне обратиться в паспортный стол с просьбой о смене имени, потащат в Комитет! «А что это вам, товарищ бывший Незеб, не нравится имя нашего великого вождя?!». Что на это ответишь?..

— Действительно, — согласился Кузьма. — Не хорошо как-то… Ну ладно, пойдем мы. Бывай, Незеб.

Он ободряюще хлопнул мужика по плечу и мы двинулись на выход из города. Я продолжал размышлять о странном запрете Яскера, Кузьма со Лбом обсуждали все плюсы и минусы знаменитого имени, Михаил шел чуть впереди нас, указывая дорогу.

За стенами Незебграда было все так же жарко, сухо и неприятно. Горячий ветер ударил в лицо, едва мы вышли за ворота, в глаза сразу стала набиваться пыль и на зубах мерзко заскрипел песок. Однако, чем ближе мы подходили к очистным, тем влажнее становился воздух, но никакого облегчения это не приносило, потому что сопровождалось отвратительным запахом, который только усиливался. Вскоре к унылому пейзажу под стенами Незебграда добавились разбросанные тут и там ржавые трубы и арматура, гнилые доски, остатки разрушенных конструкций непонятного назначения.

Административное здание, за которым виднелись очистные сооружения, тоже выглядело довольно удручающе. Внутри мы внезапно обнаружили посетительницу из трактира, заподозрившую в своем шашлыке мясо гиен. Она кричала и топала ногами на орчиху, которая флегматично щелкала семечки и, казалось, даже не вслушивалась в суть претензий.

— Нет, это не свинина, — равнодушно протянула она наконец. — И в самом деле, гиенина! Причем, местная гиенина. Зараженная кишечной палочкой. Сейчас я составлю заключение и положу его вот в эту стопку.

Она не спеша взяла заявление из руки возмущенной посетительницы, вяло пробежала глазами и что-то дописала снизу. Потом размеренно разгладила его углы и переложила в высокую стопку точно таких же бумаг.

— Так, заключение номер три тысячи пятьсот шестьдесят семь. Возможно, ему даже дадут ход в текущем году. Спасибо за бдительность!

— Как… это все? — растерялась женщина.

— Ну да. А вы чего хотели? Видите, сколько запросов? Потерпите и до вашего очередь дойдет.

— И долго она доходить будет? — насмешливо поинтересовался Орел, разглядывая внушительную кипу запросов.

— Сколько надо, столько и будет. У нас запросы никогда не теряются. Вот были жалобы на клопов, так мы всех извели в округе! Ну ладно, хорошо, в одном доме. Но извели же! А у меня вот тут очередь уже до заключения номер тысяча триста сорок семь дошла. Это по поводу слизней на очистных. Жалуются рабочие манастанции, что слизни хотя и небольшие, но быстро размножаются, всю растительность погрызли и главное — столько слизи испускают, что уже три хадаганца и один орк лежат в больнице с переломами: очень, мол, скользко стало. Давно-о было сделано это заключение.

— Пострадавшие уже и из больницы, наверное, выписались, — вставил Кузьма.

— Конечно, — спокойно кивнула орчиха. — Год уже прошел, только слизни вряд ли расползлись сами собой. Дождешься от них! Да и, вполне возможно, подросли они с тех пор.

— Оперативно работаете.

— А что я могу? У меня не сто рук, за всем не поспеваю. А вы, собственно, по какому вопросу, граждане?

— Костыля ищем, — с места в карьер бухнул Лоб. — Знаем, что где-то тут эта шпана прячется.

— Ка-ка-какая еще шпана? — впервые обнаружила эмоции орчиха. — Что это вы такое говорите? У нас тут, конечно, жалобы не так уж быстро рассматриваются, но чтобы шпана… Слизни максимум, ну клопы может быть. Хотя в одном доме мы их полностью вывели, а если там опять их нашли, так это они уже из соседних снова поналезли значит. Ну и вот… Слизни были, клопы были, шпаны — не было! Это я вам точно говорю, а если и видели шпану, то это…

— Тоже из соседних домов поналезло…

— Да! — гаркнула орчиха. — С манастанции и поналезли! Тут манапровод строят как раз, неподалеку. С прораба и спрашивайте, его молодчики тут шастают с утра до ночи, трубы, понимаешь, красят… глаза мозолят. А мне заключения обрабатывать надо! Ишь ты, ходят тут всякие, от работы отвлекают…

Она еще долго возмущалась нам в след, и даже когда мы вышли на улицу, я все еще слышал ее ворчание из-за двери.

— Уверен, она что-то знает, но не говорит, — сказал Кузьма.

— И не скажет, — ответил я. — А вот молодчиков прораба с манастанции я бы пораспрашивал.

— Или самого прораба, — добавил Михаил.

Упомянутых работницей очистных «молодчиков прораба» искать долго не пришлось. Самой манастанции мы не видели, но длинные, толстые трубы, тянувшиеся до города, лежали неподалеку и по покрывавшему их ржавому налету становилось понятно, что строительство станции несколько затянулось. Рабочие, однако, старательно пытались исправить это ржавое недоразумение — покраска труб шла полным ходом, и к отвратительному запаху канализации добавился еще и острый запах химикатов.

— О, вот и пополнение, — крикнул кто-то. — Давайте, давайте, нечего рты разевать, вот вам краска, кисти — и вперед.

Рядом со мной материализовался орк с огненно рыжими волосами и, не обращая внимания на военную форму, ловко пихнул мне в руки ведро с краской, затем свалил на руки Лбу кучу больших, как метелки, потрепанных кистей и начал подталкивать нас в спины:

— Ну же, что встали, окаянные, идемте, я покажу, где красить…

— Подождите, мы вообще-то… — начал было Михаил, но орк перебил его.

— Потом, потом, все разговоры. Идемте же!

Он так суетился вокруг нас, так отчаянно тащил нас за руки, что мы невольно последовали за ним.

— К нам сюда вскоре должна прибыть проверка. Яскер намерен лично осмотреть построенный манапровод, ну и, естественно, начальство перестраховывается. Хотят, чтобы к его визиту тут все было чинно и благородно.

— Это на Очистных то?!

— Угу. Хуже всего, что они просят нас покрасить трубы манапровода! Мы уже столько бумаг наверх послали, чтобы нам солдат прислали, бюрократы демоновы!

— Солдат? — переспросил Грамотин. — Зачем?

— Так ведь на Очистных сейчас столько всяких гадов развелось, что рабочими рисковать никто не хочет! Хоть заноси отдельным пунктом в резюме для рабочих — «наличие боевого опыта». А как иначе выполнять распоряжения начальства? Год собирали дельную команду, никто не пьет, не халтурит. У нас образцово-показательная бригада! Давайте-ка вот сюда…

— Послушайте, мы здесь не за этим, — сказал я. — Меня сюда…

— Как же, узнал я тебя, Имперец-Который-Выжил, в газетах о тебе пишут. Вот и оправдывай свою славу! — перекричал меня орк.

Мне все это казалось каким-то спектаклем и дальше я уже шел молча и не сопротивляясь.

Орк не останавливался, пока не отвел нас подальше от посторонних глаз и ушей. Мы зашли за сваленные в кучу ненужные трубы, местами проржавевшие насквозь, и только тогда он отцепился от моей руки и посмотрел на меня спокойно и без суеты.

— Знаешь, чем отличается агент Комитета Незеба от всех остальных? — спросил он совсем другим тоном.

Я нисколько не удивился. У Комитета везде есть глаза и уши.

— Чем?

— Тем, что умеет видеть скрытое! Это особая способность, которую можно приобрести только годами длительных тренировок! Гы, расслабься! Шучу я! Все не так сложно. Главное — это не терять бдительности и уметь все подмечать. Уметь находить то, что другие хотят скрыть.

— И много ты уже нашел? — ухмыльнулся Орел.

— Достаточно. Вряд ли Имперца-Который-Выжил прислали сюда красить трубы, вы здесь из-за контрабандистов, верно?

— Комитету уже известно про Костыля? — поразился я.

— Конечно, — кивнул орк. — А ради чего я здесь по-вашему? Давно уже их выслеживаем, скоро будем брать эту банду… или вы не про это?

— Не совсем. Мы про ЧП в Парке Победы, — шепотом произнес Грамотин, как-будто боялся, что и у ржавых труб могут быть уши.

Это известие произвело на орка впечатление. Он долго смотрел на Михаила, не произнося ни слова, затем по-собачьи помотал головой.

— Не может быть… Это Костыль? Я… хм… Зовите меня Рыск, — наконец решил представится он.

— Михаил, Лоб, а я Орел, — коротко проинформировал Кузьма и выжидательно уставился на комитетчика.

Тот стоял с немного ошалевшим видом и что-то просчитывал в уме.

— Про похищенный посох я знаю, но вот уж не думал, что… Значит, ситуация следующая: если за кражей посоха стоят гопники Костыля… хм… Кто бы мог подумать: простые гопники, а ввязались в политику. Вот дурни! Уверен, что никто из этих тупарей сам бы до такого не додумался. Да и сам Костыль умом не блещет, даром, что из Зэм. Так что кто-то за этим стоит. И надо разобраться, что это за шавка. Вот что! — Рыск хлопнул себя ладонью по лбу. — Тянуть больше нельзя. Будем брать! Мы хотели еще последить за контрабандистами, информацию пособирать, но раз уж речь идет о посохе… Как же это мы его проглядели?

— Вообще-то это только догадка, Костыль может и не иметь отношения к похищению… — начал было я, но Рыску уже было не до моих возражений.

— Рисковать не будем! Слишком многое поставлено на карту.

Рыск, не желая больше ничего слушать, решительным жестом отодвинул меня в сторону и, чеканя шаг, направился прямиком к рабочим. А я так остался стоять на месте в недоумении и с ведром краски в руках.

Дальнейшие события закрутились стремительно, но к моему разочарованию, практически без нашего участия. Группа захвата была организована очень быстро — из красильщиков труб, которые, едва Рыск подал им знак, тут же побросали кисти и сгруппировались вокруг него. Глядя на слаженность их действий и уверенность, которую излучали их лица, до меня вдруг дошло, что это не просто рабочие. Точнее — это никакие не рабочие. Наверняка, эта акция по захвату банды планировалась уже давно, тщательно разрабатывалась и только ждала своего часа. Мне показалось, что Рыск очень долго ждал этого момента и решил использовать первую же возможность, чтобы наконец-то начать штурм. Хоть он и служил Комитету, но все же оставался орком и явно предпочитал тайной слежке и интригам прямое столкновение с противником. Его глаза горели азартом, голос звенел, когда он отдавал приказы, и сам он будто бы сделался выше ростом и шире в плечах.

Район очистных был оцеплен за считанные минуты. Нас оттеснили от основных действий подальше, чтобы мы не мешались под ногами, и я не видел, где именно располагалось логово контрабандистов, много ли там соучастников и что вообще происходит. До нашего наблюдательного пункта — возле административного здания — лишь изредка долетали грозные: «Всем лечь на землю!» и «Бросить оружие!». Я изнывал от безделья и неизвестности.

— Давайте подойдем поближе…

— Нет, — затряс головой Грамотин. — Нам велено оставаться здесь, мы можем помешать операции…

— Отличная мысль, Ник, идем! — перебил Орел. — Лоб, ты с нами?

— Что вы делаете, нам же приказано… А вдруг мы сорвем… — не унимался Михаил.

— Конечно с вами! — рявкнул Лоб, взяв в руки топор.

— Отлично, тогда через те трубы и…

— Вы сошли с ума, нам нельзя вмешиваться, когда идет спланированная операция… Вы куда? Подождите меня!..

Быстро зайти с нужной стороны нам не удалось. Теперь я понял, о чем говорил Рыск — мутировавшие слизни ползали повсюду, сами они не были опасны, но из-за них под ногами было настолько скользко, будто мы шли по льду. Лоб падал на каждом шагу и безостановочно ругался, Михаил предвещал нам кучу неприятностей и только Орел, сцепив зубы, показывал чудеса выдержки.

— Назад! Назад, волки позорные!!!

Мы подоспели как раз вовремя. Посреди разбросанных труб и стройматериалов группа захвата уже взяла в кольцо восставшего, укутанного проводами, с непонятной конструкцией на груди. Он медленно отступал, но никто его не пытался задержать — наоборот, все немного пятились назад, освобождая ему путь. Первым понял в чем дело Грамотин:

— У него бомба.

По моей спине прошел холодок.

— Я выстрелю ему в голову, он не успеет ничего… — Орел натянул было стрелу и прицелился, но я остановил его.

— Не надо, это слишком рискованно… Все подорвемся.

— А ну назад! Думали, взяли Костыля?! А вот фиг вам, волки позорные! Сейчас всем хана придет. Кому говорю, назад…

Рыск медлил, не решаясь ни на какие действия, мы тоже замерли за спинами военных, хоть Орел и теребил нервно свой лук, но стрелять было опасно. Пауза затянулась. Костыль пятился подальше от стен города и, когда Лоб прошептал: «Уйдет», Рыск вдруг рванул вперед. Осознание того, что он не успеет, пришло ко мне мгновенно и я инстинктивно зажмурился, ожидая взрыва.

Взрыва не произошло. Я открыл глаза и увидел, как к Костылю, замеревшему в странной, неестественной позе, уже подбежало несколько солдат, осторожно снимая бомбу. Контрабандист никак на них не реагировал, продолжая стоять истуканом.

— Что это с ним такое? — спросил Лоб.

— Похоже на транс, — проговорил Михаил. — Но кто…

— Быстрее снимайте, я долго не удержу!

Я обернулся на женский голос и увидел красивую девушку с короткими темными волосами с зеленоватым оттенком. Она стояла чуть поодаль, напряженно вытянув руку в направлении Костыля и растопырив пальцы, от которых исходило едва заметное фиолетовое свечение. По всей видимости, эта магия вытягивала из нее много сил, потому что девушка бледнела прямо на глазах и заметно шаталась, будто ей было тяжело стоять на ногах.

— Давайте, давайте, пошевеливайтесь!.. — завопил Рыск.

Но солдаты и так спешили изо всех сил и вскоре один из них сорвался с места, неся на вытянутых руках взрывной механизм. Он побежал подальше от города, к краю аллода, с целью выбросить бомбу в астрал. Как только он исчез из виду, девушка опустила руку и устало опустилась на землю. Остолбеневший Зэм сразу пришел в себя и начал вырываться из рук державших его военных, оглашая всю окрестность своими воплями:

— Волки позорные! Отпустите…

Рыск самолично начал связывать ему руки за спиной, пнув Костыля для острастки, от чего тот заскулил еще громче. Пока все внимание было сосредоточено на контрабандисте, я, не веря своим глазам, подошел к девушке.

— Зизи? Откуда ты взялась?

— Я увидела вас, когда вы вышли из города, и пошла за вами.

— Зачем? Почему ты все еще здесь?

— А куда мне идти? — вопросом на вопрос ответила она. — Это же не провинциальный аллод, с Игша так просто не улететь: на каждом шагу требуют документы, а я даже плащ снять не могу…

— Так ты бы волосы еще в красный покрасила, — сказал Орел. — Отличный способ затеряться… Или думаешь так отвлечь внимание от крыльев?

— Гоблин-продавец пообещал мне, что это будет радикально черный цвет… барыга, — надулась Зизи и пнула мешок, лежавший у ее ног.

— Всю контрабанду делают на Малой Арнаутской улице. А все что… — со знанием дела начал Лоб, но я его перебил.

— Это что? — спросил я и указал на мешок.

— А это он и есть. Как его… Черный Властелин, что ли. Какой-то воришка, как я поняла, заправляет гоблинами в округе.

— И ты убила его? Сама?! — не поверил я. Это ангельское создание не то что никак не ассоциировалось у меня с настоящим убийством, но даже малейшего опасения не вызывало. Хотя если учесть, как ловко она наложила чары на Костыля, то я явно ее недооценил. Внешность обманчива — это будет мне уроком.

— Ну да, — сказала Зизи. — Он меня обманул, а я, между прочим, отдала ему все деньги, что вы мне дали… Если я сдам его голову вашей милиции, меня отпустят?

Я снова вспомнил о Сутулом и покачал головой.

— Не уверен. Хотя знаю одного дворника, который будет точно рад.

Зизи открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут подошел Рыск.

— Во, глядите, — сказал он. — Амулеты! Знаете, как контрабандисты своих отличают? Благодаря таким вот амулетикам, которые демонстрируют только коллегам, так сказать. Мол, типа я в деле, все пучком, одно дело делаем и все такое. Отыскать такой амулет — сложно. Для неподготовленного агента — нереально. Контрабандисты хорошо его прячут… А вы, гражданочка, кто будете? Если бы не вы, собирали бы потом наши руки-ноги по всей округе…

Я начал лихорадочно придумывать что бы соврать, но Зизи внезапно скинула с себя плащ и расправила изящные крылья, мягко мерцающие серебром. Не смотря на то, что на ней оказалось несколько больше одежды, чем когда мы увидели ее впервые, эффект все равно был впечатляющим. Рыск, завопив: «Эльфийка!», схватился за меч, точно так же поступили и остальные, начисто позабыв про Костыля, и мне пришлось прикрыть девушку собой, иначе ее порубили бы прямо на месте.

— Стойте, стойте, СТОП! — закричал я. — Эта эльфийка только что спасла нас всех!

Рыск немного опустил меч, недоверчиво глядя на Зизи, но отступать явно не собирался.

— Предала своих, значит, — процедил он. — Ну ничего, сейчас я вас снова породню…

— Стой! Она не совершала никаких преступлений, — мне пришлось чуть ли не грудью броситься на меч Рыска, чтобы защитить девушку. — Даже наоборот, вон — с гоблинским главарем расправилась.

— Да кому они нужны, эти гоблины, — сплюнул на землю Рыск. — Она эльфийка, враг, и ее надо повесить…

— Это не тебе решать! — вступился Орел. — Занимайся лучше своими контрабандистами, а с эльфийкой мы как-нибудь сами…

— Этим я как раз и занимаюсь! Мы только что порубили одного из них, — не унимался Рыск. — Среди контрабандистов был эльф! Она явно с ними заодно…

— Отведем ее к майору Правдину, он разберется, что с ней делать, — рассудительно произнес Михаил.

— Гораздо безопасней для всех разобраться с ней прямо здесь и…

— Слышь, да! Сказано тебе — баба с нами, вот и отвянь! — неожиданно гаркнул Лоб и почему-то все разом сочли тему закрытой.

Рыск пожал плечами и спрятал меч, за ним и все остальные убрали оружие и отступили от крылатой девушки, хотя и продолжали кидать на нее взгляды.

Я немного опасался за реакцию Лба на эльфийку, но он, казалось, уделял ей не больше внимания, чем ползающим под ногами слизнякам. Она благодарственно улыбнулась ему — от ее улыбки у меня подкосились ноги — но на Лба это не произвело никакого впечатления и он равнодушно отвернулся.

Костыль, тем временем, орал не переставая.

— Ну чего пялитесь? Да, укатали Костыля, волки позорные, за решетку хотите засунуть?! Ниче, выберусь, всем наваляю по самое не балуй. Гады…

Было очень странно слышать из уст Зэм подобную речь, тем более в столь эмоциональной подаче, но в столице Империи можно было встретить и не такое, и я постепенно стал привыкать к подобным вещам.

Костыль лежал связанный на земле, вокруг него столпились солдаты, попеременно отвешивая ему оплеухи, чтоб он замолчал, но это только распаляло его еще больше. Я подошел ближе и присел на корточки, чтобы видеть его металлическое лицо. Каким бы не был Костыль, восставшим свойственна прагматичность, поэтому я спокойно предложил:

— Расскажи все, что знаешь о Посохе, и твой приговор может смягчиться.

— Ох, поплатился я за свою недальновидность! — тут же разразился стенаниями тот. — Конечно, хотелось авторитет укрепить, дело расширить… Только ради этого связался я с контрабандистами. Да они сами на меня вышли! Через гоблинов… И как я только в это дерьмо влез! Я же не знал! Ничегошеньки не знал! Я — с понятием, я — свой! И с ментурой общий язык всегда можно найти, и люди мои — гопники безобидные.

— Хватит ныть! Не отвлекайся.

— Почуял я неладное, только когда контрабандисты украли Посох Великого Незеба. Я его как увидел — все, думаю, труба тебе, Костыль, отковылял свое! Но я ж не знал! Клянусь! Вечностью клянусь! Как можно на святое руку поднимать? Это Лига виновата, за всем стоит Лига! Я здесь ни при чем! Ты расскажешь об этом Хранителям? Заступишься за меня? Я — честный бандит! Я за Империю! Это дом мой родной!

Я поднялся на ноги. Значит все-таки Лига! Зизи стояла где-то у меня за спиной — я видел блики от ее крыльев у себя под ногами, но я заставил себя не оборачиваться. Если бы она была как-то к этому причастна, вряд ли бы показалась нам на глаза добровольно. Да и трудно быть замешанной в похищении имперской реликвии, будучи запертой в притоне на другом конце города.

Костыля, тем временем, подняли на ноги и поволокли прочь, как нам объяснил Рыск — на допрос с пристрастием. Я не сомневался, что Комитет выбьет у незадачливого вора все подробности и, возможно, реликвию еще не поздно вернуть. Мне, конечно, до ужаса хотелось послушать, что скажет Костыль, и поучаствовать в дальнейших поисках посоха, но Рыск ясно дал понять, что моя роль закончилась, не успев начаться.

Зато теперь у меня появилась новая, или, если быть точным, вернулась старая головная боль в виде эльфийки.

— Лучше бы ей не соваться в город, — тихонько заметил Рыск. — Ястребы Яскера с ней церемониться не станут.

— Я поговорю с Правдиным, может он что-нибудь придумает… — я сомневался, что он может что-нибудь придумать, но никаких других идей у меня не родилось.

— Сдал бы ты ее милиции и не мучился, не твое это дело… Хотя, как знаешь. Вот, возьми, какие-то бумажки нашли, на эльфийском вроде, вдруг что-то важное. Передай это Немощину. И мой пламенный агентурный привет тоже передай. Да бабе этой смотри не показывай! Умеют они, твари крылатые, мозги нормальным мужикам пудрить, — Рыск, залихватски подмигнул и хлопнул меня напоследок своей лапищей по плечу. — Ну, бывай.

Немного посовещавшись между собой, мы решили, что Рыск в чем-то прав, показываться в Незебграде Зизи все же не стоит. Договорившись о месте встречи за стенами города, я велел ей ждать нас завтра в это же время, от всей души надеясь, что она больше никуда не вляпается. Я даже хотел оставить с ней Михаила или Кузьму, но Зизи отказалась.

— Я не маленькая и могу о себе позаботиться одни сутки!

— Вот и отлично! Тогда до завтра.

— Постойте. А если ваш Правдин прикажет меня убить?

— Я сделаю все, чтобы этого не случилось, — заверил я и у же собирался уходить, как Зизи снова меня окликнула:

— Ник…

— Что еще?

— Моя имя… Ты спрашивал мое имя…

— И? Ты созрела до того, чтобы его назвать? — произнес я, поглядывая на часы, мне уже не терпелось встретиться с Правдиным.

Эльфийка немного надменно вскинула голову и расправила плечи, ее крылья при этом затрепетали и засветились чуть сильнее.

— Меня зовут Лиза ди Вевр.

День клонился к вечеру, но солнце по прежнему разливало по Игшу невыносимый зной и с каждым шагом дышать обжигающим легкие воздухом становилось все сложней. Мне казалось, что от жары плавится мой мозг, и я никак не мог собрать мысли в кучу. В голове бессвязно крутились обрывки произошедших со мной событий, не желающих собираться в общую картину. Я старался аккуратно выстроить логическую цепочку, но солнце слепило мои глаза, пот стекал по спине, и цепочка все время рассыпалась на отдельные звенья.

Когда мы вошли в Незебград, в лицо пахнуло желанной прохладой, запахом листвы и еще чем-то необъяснимым, чем-то таким, что заставляет чувствовать себя защищенным. Не смотря на распоясавшихся бандитов, не смотря на вездесущих шпионов, не смотря на войну с Лигой, здесь, в сердце страны, любой имперец — у себя дома. Трудно было с уверенностью сказать, что именно внушает это странное чувство неуязвимости: высокие стены старого города, окутавшие его толстые трубы мана-провода или гигантское здание в самом центре — Око Мира, увенчанное алой звездой на макушке, царапающей самый астрал.

Я вдруг понял, что обязательно туда попаду. Рано или поздно моя дорога приведет меня в эту неприступную крепость и тогда я по настоящему увижу Империю «изнутри».

— Ник, нам надо спешить, — сказал Орел, и я внезапно обнаружил себя сидящем на газоне возле ворот и безумно пялющимся на Око Мира.

— Да, я просто… мне нужно время, чтобы привыкнуть к жаре, — произнес я, поднимаясь на ноги.

Миша хотел было что-то наколдовать — его посох окутался голубоватым сиянием — но он передумал. И правильно! Если этот очкарик только попробует когда-нибудь засунуть меня в сугроб, ему не поздоровится.

Мы направились к ближайшему телепорту, чтобы попасть к горкому кротчайшим путем.

— Слушайте, я тут подумал… как-то все странно, не находите? — сказал я, на ходу зачерпнув рукой воду из фонтата и брызнув себе на лицо. — Сначала Лига нападает на наш корабль, чтобы украсть телепортатор, или камень путешественника, как его называет Иаскул Исис.

— Это что еще за кикимора? — поинтересовался Лоб.

— Это знаменитый на всю Империю ученый, причастный к таким великим открытиям, как… — вдохновенно начал Грамотин.

— Директриса городского НИИ, — перебил Орел, предчувствуя долгое перечисление заслуг Исис. — А что за штука такая — этот телепортатор — тебе не интересно?

— Фиговина, которая типа переносит куда надо хороших пацанов из любой точки, во! Я это… в газете читал, — добавил Лоб, почесав затылок. — Напутал, что ли?

— Нет, все верно, — немного ошарашено пробормотал Орел. Кто бы мог подумать, что наш неотесанный увалень не только умеет читать, но еще и в курсе горячих новостей страны.

— Меня учитель заставлял. Читай, говорит, Лоб газеты, да книги! Негоже храмовнику темным неучем быть, гы.

— И много ты книг уже прочел? — не удержался я.

— Ну я с книгами пока не очень, — смутился Лоб. — Читал вот недавно одну. Не понравилась. Про орка глухонемого. Вроде ничего мужик по началу был, с понятиями. А потом — все! Жизнь под откос пошла! Баба евойная замуж за другого вышла, начальница лютая досталась, к собачке его цеплялась, дура набитая. Так он нет чтобы дать им обеим лопатой по мордасам, чтоб место свое знали, взял, да утопил животину. Ну не дурак?!

Ни у кого из нас троих не нашлось что ответить на это красочное описание истории. Я счел нужным лишь согласно покивать, потому что упертые в бока кулачищи Лба и его строго сдвинутые брови ясно давали понять, что с теми, кто не разделит его литературные пристрастия, разговор будет коротким.

— Ладно, вернемся к делу. Правдин сказал, что в Империи завелась крыса, которая «слила» Лиге маршрут «Непобедимого», и он считал, что предатель обязательно заинтересуется мной, если повсюду раструбить о том, что мне удалось телепортироваться с помощью прибора.

— Но он ошибся, — задумчиво вставил Грамотин.

Я напряг память, пытаясь вспомнить, расспрашивал ли меня кто-нибудь о телепортаторе. После того, как статья обо мне появилась в газетах, многие стали узнавать меня, но подозрительного любопытства по поводу прибора никто не проявлял, кроме, разумеется, Марты и директрисы НИИ, к которой меня привела сама Марта.

— Да, — вынужден был согласиться я. — Видимо, я предателю не так интересен, как сам прибор.

— Но ведь камень сейчас у тебя! — не согласился Кузьма.

— В текущей ситуации это уже не имеет принципиального значения, — ответил Миша, поправив очки. — Исследования телепортатора завершены, он уже поступил в массовое производство и, вероятно, скоро будет у всех.

Я нащупал в нагрудном кармане маленький прибор, которым еще пока побаивался пользоваться, предпочитая надежные площадки телепортов.

— Значит, предателю удалось остаться в тени.

К этому времени мы уже подошли к ближайшему телепорту, возле которого, по счастью, не было очереди, поэтому до Старой Площади мы добрались без проволочек.

Первым, на кого мы наткнулись в горкоме, был Немощин, который преградил нам дорогу лучезарно улыбаясь, что показалось мне несколько неуместным. Орел поморщился и, демонстративно обойдя комитетчика стороной, замер неподалеку.

— Мне уже сообщили об операции на очистных, — не обращая на него внимания, сказал Немощин. — У вас для меня что-нибудь есть?

— А ты не боишься так открыто тут появляться? — поинтересовался я, протягивая ему письмо.

— На повышение иду. Не век же мне штаны на площади протирать! Так, что тут у нас… Ага, документик. На эльфийском языке! Надо разобраться. Эх, давно я уже в эльфийском не упражнялся. Говорил мне политрук: учи, Паша, язык, учи! А я сачковал… Ничего, прорвемся! — вскользь пробежав глазами по письму, Немощин мотнул головой себе за спину. — А вас ваш куратор уже ждет, просил не задерживать и направить к нему сразу, как только появитесь.

Хотя я, как и Орел, не испытывал никаких симпатий к Немощину, тем не менее, старался не показывать этого открыто, но как только комитетчик потерял ко мне всякий интерес, я ретировался в ту же секунду.

В кабинете на втором этаже Правдин был не один и нас попросили подождать за дверью. В здании было прохладно, поэтому ожидание не было утомительным. Мы уселись в маленьких неудобных креслах в коридоре и я тихонько продолжил прерванный разговор.

— А как на счет контрабандистов и посоха Незеба? Предатель, сливший координаты «Непобедимого», может быть замешан в похищении?

— Комитет подозревает Хранителей, — медленно проговорил Грамотин и нервно огляделся по сторонам. В коридоре кроме нас никого не было, но это ничего не значило — достаточно было вспомнить о жучках в НИИ, чтобы понять: Комитет может слушать разговоры где угодно и когда угодно.

— Это звучит неправдоподобно, — уверенно покачал головой я. — Военные обыскивали водохранилище. Сами подумайте, если бы контрабандистам помогали Хранители, зачем им посылать своих же солдат патрулировать логово преступников?

— Может, их заставил Комитет? — предположил Орел.

Я задумался, пытаясь восстановить в памяти все, что произошло, и собрать это в единое целое.

— Мы наткнулись на логово контрабандистов в водохранилище и вынесли оттуда какие-то документы, которые каким-то образом указывали на Научный Городок — так сказал начальник насосной станции. Так? — произнес я, закрыв глаза и потирая виски. — Правдин тут же отправил нас туда, на встречу с агентом Комитета, что вроде бы говорит о заинтересованности Хранителей докопаться до истины. Вместе с документами в водохранилище мы нашли лигийские журналы и Правдин решил, что речь идет о государственной измене ученых из НИИ. Однако, то, что Комитет подслушал при помощи рассыпанных там жучков, указывало лишь на то, что контрабандное оружие предназначалось для шайки Булыги — вождя орков-воинов.

— Булыге оружие нужно было чтобы сместить шаманов… — кивнул Кузьма. — Вот только не пойму, какой в этом интерес для Зэм? Им то что до разборок между орками?

Мы одновременно посмотрели на Лба, но тот лишь пожал могучими плечами.

— Может быть и ничего, — сказал Михаил. — Если они предоставляли им оружие в обмен на что-то.

— Например, на помощь в похищении посоха Незеба? — предположил Орел.

— Нет, это уж слишком, — покачал головой я. — Вы думаете, это Булыга со своими ребятами сумел стащить посох из-под носа Комитета? Как?

— Гадать бессмысленно, — вздохнул Грамотин, — мы не знаем деталей похищения, в это нас не сочли нужным посвятить.

— Так или иначе, — продолжил я. — посох попал в руки контрабандистам, а дальше — если верить Костылю — к Лиге. Вот бы послушать, что он скажет на допросе в Комитете. Тогда, наверное, многое стало бы понятно.

— А помните, Рыск сказал, что контрабандисты отличают друг друга по амулетам? — спросил вдруг Кузьма. — Это случайно не те же побрякушки, которые Булыга приближенным раздавал?

Все замолчали, обдумывая сказанное. Я снова напряг память, пытаясь вспомнить, как выглядел амулет в руках Рыска.

— Нет, это не тот, — в конце концов произнес я. — Они совсем разные.

В этот момент дверь одного из кабинетов на этаже открылась и оттуда высунулся Правдин, кивком головы пригласивший нас зайти. Едва войдя внутрь мы все замерли, вытянувшись по струнке, потому что там, сцепив руки за спиной, из угла в угол тесной комнаты ходил полковник Хранителей, полностью погруженный в свои мысли и никак не отреагировавший на наше появление.

— Полковник Око Праведных!

Хмурый орк даже не повернул головы, когда мы хором гаркнули приветствие.

Правдин нетерпеливо махнул рукой, призывая сразу переходить к делу.

— Вижу по глазам — у вас важные новости! Выкладывайте, не томите!

Я вкратце рассказал обо всем, что случилось на отчистных.

— Ох, мать… — схватился за голову Правдин. — Итак, Посох Незеба в руках Лиги.

— Посох Незеба… — эхом повторил полковник. — Зачем же им еще Посох? Еще одна загадка!

Правдин сокрушенно покачал головой.

— Самая «черная» новость за последние десять минут! А перед этим еще хуже весточку принесли… Куда мир катится!

Полковник фыркнул, но ничего не сказал, замерев у окна. Мы переглянулись. Еще хуже?!

— Ну и чего там еще? — проворчал Лоб.

— Погодите! Прежде, чем мы продолжим расследование, есть еще одно срочное дело. Санников, помнишь амулет, который тебе пришлось добывать с боем на арене у Буйных? Экспертиза завершена, но…, но я не могу ничего вам рассказать.

— Как? — возмутился Орел. — Разве Ник не имеет права знать, что за…

— Увы, — строго перебил его Правдин. — Кто-то из ученых проболтался. На деле появился гриф «Совершенно секретно», со всех взята подписка о неразглашении. Со всех, кроме вас. И мы сейчас должны исправить эту оплошность. Инициатива исходит от Самого! Так что выбора нет, подписывайте. И молчание ваше, конечно же, будет вознаграждено. Но если проболтаетесь, 25 лет без права переписки. В лучшем случае.

— Хорошо, нам нельзя знать, что за амулеты настряпали ученые для Буйных, но вы можете хотя бы сказать, зачем они вообще ввязались в дела орков? — не успокаивался Кузьма, и я понял, что он перегнул палку.

Око Праведных повернулся к нам, оторвавшись от созерцания улицы за окном, и хрипло произнес:

— Это не ваше дело! Этим вопросом занимаются компетентные органы, так что подписывайте без лишних разговоров и забудьте, что вообще когда-то видели какие-то амулеты.

Перечить полковнику никто не посмел и мы по очереди взялись за перо. Орел оставил витиеватый росчерк на пол-страницы. Подпись Михаила представляла из себя просто его фамилию без дополнительных изысков, Лоб же и того скромнее — накорябал что-то вроде плюса. Последним поставил свою завитушку я и вернул документ о неразглашении куратору.

— Так, замечательно! Вот теперь, когда все оформлено надлежащим образом, можем и продолжить… Тем более, что дело — архиважное! Кажется, все — черная полоса, чернее быть уже не может. Ан нет! Поистине, тьма бескрайна! Что, казалось, может быть ужаснее пропажи Посоха? Ничего! А как насчет проникновения врага в закрытый сектор? На ХАЭС!

— Что?! — вырвалось у Михаила.

— Да, да! Астральная энергетическая станция захвачена! Конечно же, это дело рук Лиги. И никто не знает, что там происходит. И похоже, что эта дерзкая акция и пропажа Посоха — звенья одной цепи.

— И вы по прежнему не хотите ничего нам рассказать про амулеты, — вполголоса пробормотал упрямый Кузьма.

— Забудьте про амулеты! Шайка Булыги не имеет отношения к пропаже посоха, — раздраженно ответил Правдин.

— А кто имеет? — не удержался я.

— Мы не будем обсуждать это… — полковник обвел взглядом маленький неуютный кабинет и выразительно добавил: — здесь.

Сразу стало понятно, что он имел ввиду не кабинет, а все здание городского Комитета, и у меня не осталось сомнений, что здесь прослушивается каждый угол.

Правдин открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут в дверь постучали и в следующую секунду, не дожидаясь приглашения, вошел Немощин. Я остро почувствовал сгустившееся вокруг напряжение. Полковник снова отвернулся к окну, всем своим видом показывая презрение к вошедшему. Правдин, однако, с большим вниманием уставился на комитетчика в ожидании новостей.

— Товарищи, — торжественно произнес тот. — Наша любимая Родина в опасности!

— Это нам известно, — вежливо ответил Правдин, единственный, кто не выглядел так, будто проглотил лимон, конечно не считая полковника, выражение лица которого мы не видели.

Немощин оглянулся на меня:

— Та записка, которую ты мне передал…

— Уже перевел? — спросил я.

— Продрался через эльфийское словоблудие, перевел. Пишет некто — Филипп ди Плюи, храни меня Астрал… Две новости: плохая и хорошая. Плохая состоит в следующем: Лига плетет заговор против Империи, и, увы, эта отрава проникла очень глубоко. У них тут целая культурная экспансия! Слушайте, что пишет этот вислокрылый: «…в таком тоталитарном обществе, как Империя, нет необходимости городить гигантский заговор, подкупать чиновников и прочее. Информационный голод настолько велик, что жители Империи готовы обманывать сами себя, предавать свои идеалы, лишь бы насытить его. Тупые орки готовы забыть о войне ради порножурналов с эльфийками, ученым Зэм плевать, откуда они получают информацию, необходимую для исследований, а хадаганки продадут мать родную за новую выкройку изящного платьица…».

— Во гад! — сквозь зубы процедил полковник не оборачиваясь.

— Хорошая новость меркнет на этом фоне, — продолжил Немощин. — Комитет ошибался: Хранители неповинны в государственной измене. По крайней мере, не больше, чем мы все…

На этот раз даже Правдин не сумел сохранить на лице невозмутимость, он на секунду прикрыл глаза, но все-таки взял себя в руки и никак не прокомментировал заявление.

Зато полковник резко развернулся и отойдя от окна сделал пару шагов на встречу комитетчику. Лицо его пылало бешенством и мне показалось, что он сейчас заедет Немощину кулаком по голове.

— Товарищ полковник! — воскликнул комитетчик. — Не забывайте, мы делаем общее дело!

Око Праведных шумно выдохнул, остановившись по среди комнаты и немного раскачиваясь.

— Так вот. Самое интересное другое. Про посох! Покойный эльф недоволен готовящейся операцией с посохом! Считает, что сейчас «не время и не место». Пишет, что «вся эта затея с посохом и ХАЭС может помешать его культурной миссии».

— Жаль, что его не послушались… — пробормотал Правдин.

— Да, жаль. Однако, энергетическая станция захвачена, такие дела. Это ЧП государственного масштаба. Еще одно! Голова идет кругом. Сформирован Чрезвычайный Комитет, он базируется неподалеку, в Котельном Стане.

— И ваши там уже нарисовались, — прошипел Праведных.

— Естественно, товарищ полковник! — спокойно кивнул Немощин. — И у нас есть важная информация.

— Неужели?

— Именно! — не обратив внимания на ехидный тон Правденых, кивнул комитетчик. — Сколько гоблина не корми, а он все равно в лес смотрит. Мы построили могучую цивилизацию, сильную страну, а такую простую мысль, которую вывели еще наши далекие предки, подзабыли — позор нам!

— И к чему это? — подал голос Орел.

— Да к тому, что гоблины-рабочие со станции, это они… Они продали Империю! Каким-то особо внимательными солдатами была найдена бандисткая малява. Расшифровав ее, мы узнали, что гоблины вступили в сговор с Лигой, выступили посредниками между ними и культистами Тэпа. И пропустили диверсантов на секретный объект!

Какое-то время мы переваривали услышанное. У меня в голове словно загорелась лампочка: ведь и Костыль упоминал о гоблинах, когда рассказывал о похищении посоха и причастности к этому делу Лиги. Тихие прислужники, угнетенные своими хозяевами — Империя уже привыкла не замечать этот маленький народ, мешающийся под ногами… Но между тем, гоблины повсюду — возможно, они слышат и видят даже больше, чем Комитет и Хранители вместе взятые. Они работают чуть ли не на всех важных объектах… в том числе и на астральных кораблях.

— К счастью, какой-то добропорядочный гражданин уже разделался с гоблинским главарем. Жаль правда, что опоздал немного, вот если бы чуть пораньше, возможно диверсию удалось бы предотвратить… — сокрушенно покачал головой Немощин.

Самое время было замолвить слово о Лизе, ожидающей нашего возвращения за стенами города, но говорить об эльфийке в присутствии комитетчика мне не хотелось.

— А между прочим, мы, Хранители, изначально выступали против того, чтобы привлекать гоблинов к работам на ХАЭС. Но Яскер послушал Комитет, — заметил полковник.

— Внутренние дела — это наша юрисдикция, — холодно ответил Немощин.

— Как же, как же! И вот результат: все по уши… на Очистных!

— Давайте вернемся к делу: из расшифрованной малявы следует, что под ХАЭС находится еще одно захоронение племени Зэм. И именно через него прошли диверсанты.

Полковник Праведных сжал кулаки.

— Надо отыскать вход, ведь как-то они туда проникли! Будем вести поиски по всему периметру. Я немедленно отправляюсь туда и… кстати, кто обнаружил эту маляву?

— Мы, — подал голос молчавший все это время Грамотин. — Когда спускались в гробницу Зэм по проекту «Пробуждение».

— Вы, похоже, всегда оказываетесь в эпицентре событий…

— Это не мы там оказываемся, — воскликнул Орел, — это вы нас все время туда посылаете!

— Ладно, — хлопнул себя по бокам полковник, — тогда не будем нарушать традицию! Я немедленно отправляюсь на место происшествия и вы пойдете со мной.

С этими словами он уверено направился к выходу, и мы, переглянувшись, двинулись следом.

— Одну минуточку, товарищ Санников, — остановил меня Немощин. — Можно вас на пару слов?

Он, схватив меня под локоть, вывел в коридор и отвел в сторонку.

— Сейчас возле ХАЭС разбит экстренный штаб, Комитет там представляет Илья Чекин — расскажи ему все, что знаешь. Все понятно?

Я молча кивнул.

— Отлично. Тогда не заставляй ждать нашего нервного полковника.

Хадаганская астральная энергетическая станция была оцеплена со всеми близлежащими территориями. Местные жители эвакуированы. По всему периметру спешно возводились баррикады, за которыми, цепко следя за любым движением, засели сами Ястребы Яскера, привлеченные к операции.

Илья Чекин, представитель Комитета, подошел ко мне сам, пока полковник Праведных о чем-то переговаривался с другими представителями экстренно созданной комиссии, занимающейся ЧП. Я рассказал Чекину все, что было известно мне, но по непроницаемому лицу комитетчика так и не понял, узнал ли тот из моих слов что-то новое для себя. Миша, Кузьма и Лоб стояли неподалеку, слушая наш разговор, но не вмешивались. Чекин, в свою очередь, счел нужным ввести нас в курс дела.

— Обстановка такова: враг проник на ХАЭС, захватил все ключевые точки и перекрыл поступление магической энергии в город. Ты вообще себе представляешь, что такое ХАЭС?

— Не очень, — честно сказал я, решив, что сейчас не время строить из себя умника.

— Темнота! По трубе магическая энергия из астрала поступает на эту станцию. И уже отсюда — в город, даруя его жителям свет, тепло и уверенность в завтрашнем дне. А если энергии нет, то какая тут уверенность? Теперь ты понимаешь, что это — стратегически важный объект. Скоро штурм, будем выкуривать диверсантов. Хотя я бы не торопился. Цели их непонятны, силы неизвестны. Все это похоже на ловушку. Штурмовать или не штурмовать? Вот в чем вопрос… А еще по всему Котельному Стану рыщут лазутчики и шпионы Лиги.

— Именно!

Мы обернулись. За нашими спинами стоял полковник Праведных.

— Стоит признать, что атака на ХАЭС была продумана отменно, — сказал он. — Лига тщательно подготовилась к нападению, и, чтобы помешать врагу, нам надо приложить немало усилий. Разведчики доносят, что в юго-восточном углу Котельного Стана расположен небольшой лагерь диверсантов Лиги. Его охраняют группы гибберлингов. Уверен, что эти пушистые создания, разорви их астрал, самые злостные вредители! Кроме того, в самом лагере замечены десятники Лиги.

— Десятники? — переспросил я.

— Ополченец, ветеран, десятник, командир, сотник, войт, атаман, голова и воевода. Вот все звания Войска Лиги. Рекомендую запомнить! Согласно канийскому табелю о рангах, мы имеем дело с младшими офицерами Войска Лиги. Старшие, понятное дело, на ХАЭС… Но и эти десятники — достойные враги, подлежащие ликвидации.

С этими словами полковник в упор уставился на меня.

— Это наше задание? — решил уточнить я на всякий случай.

Прежде, чем ответить, Праведных внимательно осмотрел меня с головы до ног и я невольно поежился под его взглядом.

— Мне тут кое-что сейчас доложили… — протянул он. — Нехорошо, Санников, заставлять ждать иностранного гражданина целые сутки за городом на жаре. Тем более — даму!

Я растерялся от такой резкой смены темы, хотя и готовил себя к тому, что долго удерживать в тайне Лизу ди Вевр все равно не удастся.

— Товарищ полковник, — выступил вперед Грамотин, прокашлявшись и поправив свои очки. — Эта девушка…

— Я уже знаю о ее подвигах при штурме банды контрабандистов, — перебил Праведных. — Держала, значит, в трансе того камикадзе, пока с него бомбу снимали… Неплохо! Как, говорите, ее зовут?

— Лиза ди Вевр. Товарищ полковник, она должна нас ждать в условленном месте завтра…

— Не думаю, — снова перебил полковник, кивнув куда-то в бок.

Мы разом повернулись в ту сторону. Зизи держали двое Ястребов Яскера, но та стояла спокойно и не вырывалась, хотя и выглядела испуганной. Ее крылья нервно подрагивали. Она заметила нас и попыталась помахать рукой, но конвой не позволил ей этого сделать, крепко вцепившись эльфийке в запястья.

— Вот так так… — произнес комитетчик Чекин, вся еще находившийся рядом и впитывающий все происходящее словно губка.

— Товарищ полковник, она здесь не при чем…

— Можете не утруждать себя объяснениями, Санников, девушку уже допросили. Нам все известно.

— Что с ней теперь будет? — осторожно спросил Орел.

— Это зависит только от нее. Ее дар может быть нам очень полезен, так что ей будет предоставлен шанс доказать свою непричастность. Она пойдет с вами, вы ведь хотели за нее поручиться?

— Да но… — протянул я. Одно дело ручаться за то, что эльфийка не причинит никому вреда, если ее просто отпустят домой в Лигу, и совсем другое — идти вместе с ней в бой против ее же собратьев. В подобной ситуации я бы предпочел, чтобы мою спину прикрывали коренные имперцы.

— Вы можете отказаться, — сказал полковник, — и тогда она точно не выйдет из тюремных застенков никогда, потому что больше поручиться за нее некому.

Я оглянулся на Михаила, Кузьму и Лба, ведь речь шла о наших жизнях и принимать подобные решения в одиночку я бы не рискнул.

— Не ну, а че, — пожал плечами Лоб. — Нас четверо, ежели попробует задурить кого, остальные успеют ей крылья пообламывать.

— Я не против, — коротко сообщил Орел, хотя смотрел на Зизи с сомнением на лице.

— Тщательно взвешивая все факты, — сказал Михаил, привычным жестом поправив очки, — я пришел к неутешительному заключению, что гражданке ди Вевр нет смысла оказывать нам посильную помощь. Ведь в таком случае она станет изгоем в Лиге и возвращаться ей уже будет некуда. Поэтому, проанализировав сложившуюся ситуацию, я считаю, что с большой долей вероятности при первой же возможности Лиза ди Вевр переметнется к лигийским диверсантам в обмен на возможность вернуться домой, если таковая, конечно, вообще существует.

— То есть, ты против? — подвел итог я.

— Нет, — покачал головой Миша. — Учитывая тот факт, что в случае нашего отказа предположительно невиновное лицо может оказаться в тюрьме, что резко противоречит моим устоявшимся моральным ценностям, я вынужден согласиться на нахождение Лизы ди Вевр в составе нашей группы.

— А мог бы просто кивнуть, — хмыкнул Кузьма.

— Единственное, чем я могу вам помочь, это выделить лекаря, — сказал полковник и помахал кому-то рукой. — Коновалова! Шагом марш сюда!

— Зачем нам лекарь?

— Положено! — отрезал полковник. — Сейчас солдаты в составе небольших групп по шесть человек прочесывают район. Ваш участок — Котельный Стан. Хоть на карачках его излазьте, а вход в Зэмово Городище отыщите! Приказ понятен?

— Так точно!

— Вот, знакомьтесь, товарищ Коновалова, молодой специалист.

Товарищ Коновалова была пышногрудой блондинкой, с голубыми глазами, румяными щеками и пухлыми губками. Она больше походила на канийку, чем на хадаганку.

— Матрена, — скромно представилась девушка.

На ответную вежливость Око Правденых времени нам не дал:

— Вам пора выдвигаться. Не забывайте об осторожности! Пусть внешний вид гибберлингов, которые кажутся маленькими, милыми и безобидными существами, не введет вас в заблуждение. Это враги, и опасные враги! Они — ловкие и смертоносные разведчики, способные на любую подлость. К тому же ходят по трое. Вредители, одним словом. Если напоретесь на десятников — убейте на месте! Пленных не брать! Только так, каленым железом, мы выжжем всю заразу на имперской зем… А это еще что такое?

Он оторопело уставился за баррикады, где по оцепленной территории бродили какие-то ученые в халатах и со странными приборами в руках.

— Кто? — завопил орк. — Кто пустил туда этих идиотов? Здесь же идет спецоперация! Немедленно очистить территорию от гражданских!

Полковник так разнервничался, что его страшный по началу вопль перешел на визг.

— Нет, нет, подождите! — высокая женщина с металлическим лицом поспешила к нам. — Они же делают очень важное дело!

— Вы кто? — рявкнул Праведных.

— Я — наблюдатель от Совета Ученых Советов при экстренном штабе на месте ЧП Номарх Кахотеп.

— И зачем вы нам здесь нужны?

— ХАЭС — одно из достижений научно-магической мысли НИИ МАНАНАЗЭМ, так что ничего удивительно в том, что судьба этого проекта нас очень волнует!

— Дамочка! Вы понимаете, что можете сорвать нам опера…

— Я все понимаю, но и вы поймите, товарищ Хранитель. Ситуация, сложившаяся в результате диверсии Лиги, уникальна. Местные крысы довольно долго подвергались воздействию магии и обладают очень устойчивыми мутациями. Но сейчас поступление магической энергии по манапроводу остановлено, станция не работает. Как это отразится на крысах — вот что интересно! Ученые сейчас снимают показания при помощи дозиметра у мутировавших крыс. Нас интересует нынешний уровень мутации. Это так интересно, неправда ли?

Полковник молча уставился на Номарх Кахотеп. Его левый глаз начал немного дергаться.

— Наука ни секунды не должна стоять на месте, — вдохновенно продолжила женщина. — Сила Империи — это наука, прогресс и, конечно же, стремление познать вечность!

— Немедленно… сейчас же… сию же секунду… уберите своих подопечных с вверенной мне территории! — загрохотал полковник.

От его вопля, должно быть, сдохли все крысы в округе, во всяком случае вооруженные странными приборами ученные тут же потянулись на выход.

Когда мы ступили на оцепленную территорию, неожиданно пошел дождь. Я и не заметил, как небо затянуло тучами и стало пасмурно. Шедшая позади меня эльфийка поежилась, Лоб по-собачьи затряс головой, Орел накинул на голову капюшон, лекарь Матрена Коновалова наоборот, подставила лицо дождю, Михаил же никак не отреагировал на изменение погоды.

— Мы ищем вход в гробницу Зэм, — повторил я еще раз. — Будьте осторожны, если увидите какое-то движение, здесь полно лигийцев, но не нападайте сразу, это могут оказаться свои…

— Да поняли мы все, — произнес Кузьма, нервно оглядываясь по сторонам. — Своим помогать, чужих убивать, искать пристанище трупняков по ходу пьесы.

До сектора, который нам необходимо было обыскать на предмет входа в гробницу, мы добрались не встретив диверсантов, зато пару раз наткнувшись на другие группы, прочесывающие территорию. К счастью, крылья Лизы были спрятаны под плащом и нас не приняли за лигийских террористов, спокойно дав пройти.

Мы все сосредоточенно молчали, боясь не услышать приближение врага, и только Матрена изредка шептала:

— Вот он — момент Истины, момент Веры! Только бы найти это Городище…

Если не считать Лизы, то больше всего я боялся мелких вредителей — гибберлингов, которые могли залезть в любую щель и доставить нам кучу неприятностей.

Наш участок располагался вдоль высокой бетонной стены, опоясывающей ХАЭС. Мы ощупывали ее руками, стучали, прислушивались к возможным звукам, доносящимся изнутри, но та была глухим, непреступным монолитом.

Когда весь вверенный нам отрезок стены был осмотрен от края до края, пришлось признать, что попасть таким образом на станцию невозможно. Мы решили немного отойти и оглядеться.

Саму станцию практически не было видно из-за стены, лишь только густые клубы дыма поднимались в небо сквозь необычное, голубое мерцание. Вокруг находилось множество небольших складских помещений, навесов, непонятного назначения сооружений и, конечно же, вездесущих труб — коротких и длинных, блестящих новизной и покрытых ржавчиной, всевозможных диаметров и невероятных изгибов — чтобы осмотреть их все не хватит и целой жизни.

В течении нескольких часов мы в почти полном молчании безрезультатно заглядывали во все помещения, ворошили какие-то ящики, укрытые навесами, выгребали старый мусор из всех темных углов, до которых могли дотянуться, но ничего похожего на вход в Зэмово Городище так и не нашли.

За затянувшими небо тучами не было видно солнца и было трудно определить, сколько времени, но когда мы вышли на улицу из очередного полузаброшенного склада со спертым воздухом, было уже совсем темно — на город опустилась ночь. Дождь закончился, но было свежо и прохладно — именно так, как мне нравилось больше всего.

— Надо возвращаться, — произнес Кузьма. — Вы как хотите, а я не могу обходится без хорошего, зажаренного куска мяса хотя бы пару раз в день!

После этих слов я почувствовал ужасный голод и вспомнил, что со всей этой суматохой мы ели в последний раз еще утром, сидя в таверне Парка Победы.

— Да, нехорошо как-то вышло, — согласился Лоб, больше всех страдающий от отсутствия нормального пропитания.

— Но мы так ничего и не нашли, — разочарованно протянула Матрена.

— Может вход находится не на нашем участке, — резонно заметил Орел. — Хоть на Лигу не наткнулись, уже хоро…

— ААААААА!

Первая стрела просвистела в сантиметре от лица Матрены, слегка задев ее волосы. Она закричала, присев на корточки и прикрывая голову руками. Вторая стрела, почти мгновенно вылетевшая вслед за первой, была направлена то ли в меня, то ли в Зизи. Я оттолкнул эльфийку с линии огня, немного не рассчитав силу — девушка налетела на кучу картонных коробок, посыпавшихся на нее сверху, и скрылась из виду, взметнув кучу пыли. Однако быстро сориентировавшийся Лоб «словил» стрелу своим щитом, прикрыв нас от обстрела. Михаил метнул огненный шар в темноту, не столько для того, чтобы кого-нибудь задеть, сколько просто отвлечь внимание. Кузьма в это время подхватил под мышки запаниковавшую Матрену, затаскивая ее в укрытие. Я, упав на землю, откатился к стене, пытаясь понять, где засел враг…

Меч я вскинул скорее инстинктивно — тот звонко лязгнул, встретившись с чужим оружием. Через несколько секунд возле меня просвистела еще одна стрела — вражеский лучник продолжал вести огонь, что сильно осложняло мое положение. Высокий, широкоплечий каниец, с огненно рыжими усами и бородой снова замахнулся на меня, и если бы я не опасался быть проткнутым лигийской стрелой, то не только уклонился бы от его меча более изящно, но и сумел дать сдачи. Вместо этого я снова откатился в сторону, боясь подниматься на ноги под прицелом вражеского снайпера. Краем глаза я увидел выскочившего Орла, уже нацелившего свой лук куда-то в темноту. Вероятно, враг сразу переключился на него, так как в широкий щит Лба, прикрывающего собой Кузьму, гулко застучали стрелы. Мишу я не видел, но вспышки яркого света, то и дело освещающие пространство, говорили о том, что и врагу, уворачивающемуся от атак мага, тоже приходится не сладко.

Пока вражеский лучник отвлекся от меня, я воспользовался моментом, чтобы разобраться с канийцем. Но тут в то место, где стояли Лоб и Орел, ударила ослепительная молния. Я находился на некотором отдалении, но даже у меня перед глазами заскакали белые пятна. Орел упал на колени, закрыв лицо руками:

— Мои глаза… я ничего не вижу… мои глаза!..

Невидимый лучник все еще вел обстрел и Лбу пришлось волоком оттаскивать ослепшего Кузьму в укрытие, прикрываясь щитом.

Матрена, как обезумевшая, не переставая голосила где-то за пределами видимости. Михаил продолжал швырять горящими шарами наугад. Улица впереди меня расплывалась и я плохо видел своего противника, наблюдая лишь за отблесками огня, которые отражал его меч.

— Лиза! — завопил я во все горло.

Вся эта схватка длилась лишь пару минут, но за это время эльфийка должна была уже выбраться из-за коробок и хотя бы попытаться помочь. Впрочем, в глубине души я разделял мнение Грамотина — Зизи не станет помогать нам, глупо было на это даже надеяться.

— Я застряла, Ник! — пискнула она откуда-то из темноты.

Ну да, конечно, застряла она! Но хотя бы то, что она не стала бить нам в спину, а предпочла отсидеться в стороне, уже можно считать почти подвигом.

Замешательство и растерянность, появившиеся из-за внезапного нападения, уступили место холодной расчетливости. Я, сделав обманный маневр, немного отступил назад и закрыл глаза. Все равно мне не удается толком ничего разглядеть. Все остальные чувства обострились и я, ощущая движения противника едва ли не по движению воздуха, отклонился в сторону — до моего слуха долетел звук рассекаемого острым лезвием пространства — и сделал резкий выпад, не глядя проткнув канийца своим плохо сбалансированным армейским мечом.

К этому времени Михаил, по всей видимости, умудрился таки расправится с остальными противниками. Я потер закрытые веки пальцами, сильно надавив на глазницы — очертания улицы сразу стали четче — и огляделся. К Кузьме уже частично вернулось зрение, во всяком случае он самостоятельно выбежал из укрытия и направился ко Лбу и Мише, склонившимся над какими-то трубами. Я подошел ближе.

Первое, что я увидел — это крылья эльфийки и мне на мгновенье показалось, что это Зизи, но в следующую секунду я понял, что у лежащей на земле девушки длинные белокурые локоны. Она была красивой даже не смотря на то, что лицо ее одеревенело, губы стали синими, а волосы и ресницы покрылись морозной коркой.

— Капелан, — произнес Михаил, — вот почему я никак не мог достать лучников. Она защищала их своей магией.

Только после этих слов я увидел три белых пушистых комка, с твердой, обледеневшей шерстью. Мне бы наверное стало жалко этих мелких, забавных недорослей, если бы минуту назад они не старались наделать во мне лишних дырок.

— Миш, может тебе диссертацию по ледяной магии писать, а не огненной? — спросил Орел, потрогав замерзший нос одного из гибберлингов. — Ловко у тебя выходит.

— Такой вариант маловероятен, но не исключен.

— А где эти две кадры? — спросил Лоб, как будто только что осознал, что мы не в полном составе.

— Как и положено дамам, отсиживаются в укрытии, когда мужчины сражаются, — пожал плечами Орел.

Матрена с расширенными от ужаса глазами сидела на том же месте, куда ее оттащил Кузьма. По ее румяным щекам катились слезы.

— Простите меня, — прошептала она. — Простите. Я… я должна была… помочь.

— Да все нормально, первый раз всегда страшно, — Орел галантно накинул ей на плечи сюртук, потому что Матрена дрожала с головы до ног. — Первый раз столкнулась с Лигой?

— Да, — кивнула она и разрыдалась еще сильней. — Я знала, что будет не просто, но на учениях… Я так хорошо всегда… такие высокие результаты. А на самом деле, я такая… такая трусиха…

— Ну-ну, не переживай. Такое со всеми бывает, — Кузьма участливо похлопал ее по плечу.

— Эй! А обо мне еще кто-нибудь помнит? — крикнула Лиза.

Я пошел на ее голос и заглянул за кучу коробок, где она так и просидела всю схватку с противником.

— Почему ты нам не помогла? — накинулся я на нее, хотя прекрасно осознавал, что на ее месте поступил бы точно так же.

— Говорю же, я застряла! — возмутилась она.

Я открыл рот, чтобы сказать что-нибудь колкое, но мой взгляд уже упал на ее ногу, по щиколотку провалившуюся в полуоткрытый квадратный люк, из-под которого шел свет.

Подошедшие Миша и Кузьма хотели отодвинуть крышку в сторону, но усилий одного Лба оказалось достаточно. Освободившаяся эльфийка стала растирать покрасневшую ногу, а мы все с интересом заглянули внутрь подвального помещения. Не смотря на пыль и паутину, было видно, что помещением пользовались совсем недавно.

Сзади подошла заплаканная Матрена и, вытянув шею, осторожно заглянула в люк через наши головы.

— Это же он… вход! Мы нашли его!!!

Утро было пасмурным и холодным, впрочем, меня это только радовало. Зато Кузьма и Михаил, привыкшие к жаре, зябко ежились, Лоб, казалось, вообще не ощущал разницы, а Лизы и Матрены с нами не было. Я немного волновался за эльфийку, потому что не имел ни малейшего представления, где она провела ночь. После того, как мы нашли вход в Зэмово Городище, нас отправили отдыхать. Лизу куда-то увели люди из Комитета, но Илья Чекин заверил нас, что с ней все будет хорошо. Где бы эльфийка не была сейчас, она находится под надежной охраной и мне только оставалось надеяться, что с ней обращаются нормально.

Своим ночным столкновением с Лигой мы наделали много шума и вскоре на место происшествия сбежалась куча народу. Тем не менее, не смотря на смерть нескольких лигийских офицеров, наше командование приняло решение не показывать вида возможным наблюдателям, что мы нашли вход. Всю ночь вокруг ХАЭС солдатами продолжали вестись «поиски». Хранителям нужно было время, чтобы разработать план.

— Как поспали? Хорошо позавтракали? Нормально себя чувствуете? — поинтересовался Чекин — уставший, помятый и явно не спавший, не завтракавший и чувствующий себя отвратительно. — Вот и хорошо. А плохо то, что за время вашего отсутствия количество проблем увеличилось. Диверсанты выдвинули свои требования. Губа не дура, следует признать. Здесь и освобождение пленных, и снятие осады с Храма Тенсеса, и сундук золота, и много чего еще. Увы, все это не пустое бахвальство. Разумеется, как только враги проникли на ХАЭС, мы тут же перекрыли манапровод. Но на самой станции имеются огромные запасы магической энергии, и, если все это рванет… не только от нашего штаба камня на камне не останется — весь Незебград взлетит на воздух!

Мы переглянулись.

— И что вы решили? — осторожно спросил я.

— Яскер распорядился не вступать в переговоры с диверсантами. Предстоит очень тонкая секретная операция.

Я молча ждал продолжения. Даже если бы операция не была «тонкой и секретной», вряд ли до нее допустят зеленых новобранцев, вроде нас. Это дело опытных бойцов… Но ведь Чекин зачем-то рассказывает нам об этом!

— Дело предстоит нешуточное. А теперь отойдем подальше. То, что скажу, предназначено только для твоих ушей.

Я, оглянувшись на Лба, Кузьму и Михаила, стоявших с озадаченными лицами, пошел вслед за комитетчиком. Мы отдалились ото всех на приличное расстояние, когда Чекин остановился и протянул мне сигарету.

— Не курю.

Он кивнул и закурил сам.

— Вот что я тебе скажу, Санников… Посох Незеба, диверсанты, спасение города — все это третьестепенно. Да, и не делай такие глаза. Почему, ты думаешь, ХАЭС — это засекреченный объект? Просто большая энергетическая станция? Нет! Дело совсем не в этом. В самом центре станции находится некий артефакт. Что это — не твое дело, да и не мое тоже. Но цель всей операции — спасти его. Ясно?

— Зачем вы мне это рассказываете? — напрямик спросил я.

— Затем, что ты тоже будешь принимать в этом участие.

Не скажу, что я сильно удивился. Не смотря на все свои сомнения, я уже понял, что не останусь в стороне.

— Основная ударная сила — это Ястребы Яскера, — продолжил Чекин. — Но мы решили, что тебя тоже стоит привлечь.

— Спасибо за доверие…

— Не за что. Тебя определят в одну из шести штурмовых групп, так что пойдешь с опытными ребятами…

— А можно мне пойти со своими?

Понятия не имею, зачем я об этом попросил. Умом я понимал, что лучше, да и безопасней идти с профессионалами, но слова сами слетели с языка. Чекин какое-то время молча меня разглядывал и я подумал, что он конечно откажет.

— Да. Можешь взять своих.

Вот теперь я был по настоящему поражен. Не смотря на небольшую шумиху, связанную с моим именем, я прекрасно осознавал, что каких-то особых заслуг перед Империей за мной пока не водится.

— Хочешь спросить, почему именно ты?

Я молчал.

— Вокруг тебя происходит слишком много событий, ты не находишь? Так много случайностей и совпадений, что они уже стали закономерностью. Верить в карму — не наш метод, но когда речь идет о таком важном деле, даже подобным вариантом не стоит пренебрегать.

Признаться, с этого неожиданного угла ситуацию я не рассматривал, и теперь не знал, что и сказать. Чекин выбросил недокуренную сигарету, подошел ко мне ближе и положил руку на плечо.

— В тебе есть что-то необычное, Ник. Кто знает, может быть ты тот, кому… хм… — он замолчал, подбирая слово, — предначертано.

— Что предначертано?

Но комитетчик, ничего больше не добавив, развернулся и пошел обратно к штабу.

Новость о том, что мы будем принимать участие в операции, была встречена моей маленькой командой с энтузиазмом, а вскоре к нам присоединились и Матрена с Лизой, хотя на их присутствии я как раз и не настаивал. Лекарь Коновалова выглядела подтянутой, хотя и все еще немного смущалась за свое не самое удачное боевое крещение. Она коротко кивнула нам, отводя глаза в сторону, но инструкции генерала Праведных впитывала с очень решительным видом, вознамерившись взять реванш. Эльфийка Зизи, напротив, демонстрировала минимальную заинтересованность, зевала и больше разглядывала свои ногти, чем смотрела на план ХАЭС, изрисованный красными стрелками, указывающими, куда и в каком порядке мы будем двигаться, но по крайней мере, она была цела и невредима. Интересоваться подробностями, когда вокруг толпа Хранителей и представителей Комитета, было не очень удобно, поэтому я лишь коротко спросил:

— С тобой все нормально?

— Нет! Я ночевала в какой-то клоаке, где мне даже не дали искупаться, покормили невозможной гадостью и вручили этот ужасающий наряд. Я хочу спать, плакать и халвы!

— Халвы? — переспросил я.

— Кондитерское изделие суслангерского происхождения, изготавливаемое из орехов и… — в своем репертуаре начал Грамотин.

— Спасибо, Миша, я знаю, что такое халва, — перебил я.

Зизи скрестила руки на груди и капризно надула губы.

— Похоже, ты не особенно страдала в своем притоне, — поддел Кузьма.

Лоб загоготал.

— Тихо, тихо, вы что?! — замахала руками Матрена, потому что Око Праведных недовольно поднял голову от карты станции и уставился на нас сдвинув брови. Мы сразу же изобразили на своих лицах максимальное внимание.

— Диверсанты угрожают взорвать ХАЭС, если мы не выполним их условий. Надо помешать им, товарищ Санников, — сказал генерал. — Ведь ты — Имперец-Который-Выжил! Придется тебе выжить еще раз, ничего другого не остается.

— Есть!

— После того, как вы проникнете на территорию ХАЭС через Зэмово Городище, займетесь поисками магических мин, установленных диверсантами.

Я уже открыл рот, чтобы поинтересоваться, каким образом должен разминировать мины, о которых не имею ни малейшего представления, но генерал меня опередил, словно прочитав мои мысли:

— У тебя в группе есть квалифицированный маг. Их этому учили.

Грамотин с готовностью кивнул и я замолчал.

— Наши мистики сообщают, что мин всего шесть. Их точное местоположение определить невозможно, но примерный ареал…

Генерал снова уткнулся в карту станции, водя по ней указательным пальцем. По плану, разработанному Хранителями и одобренному Комитетом, шесть штурмовых групп должны проникнуть на территорию и обезвредить установленные мины — на каждую группу по одной. Та, которую предстояло обезвредить нам, находилась ближе всех.

— Ни на что больше не отвлекаетесь. Ищете мины и деактивируете их, в бой без необходимости не вступать, на рожон не лезть. Захват неприятеля начнем только после того, как все мины будут обезврежены. Понятно?!

Мы синхронно кивнули, позабыв о надлежащем «Так точно!», но генерал не стал обращать на это внимание.

— Разминировать их не сложно, — шепнул Миша. — Сложно найти.

— Давай покороче и без заумных слов, — попросил Орел.

— На таких минах всегда очень сильный отпечаток магии, который сразу заметен, — пояснил Грамотин.

— И в чем тогда проблема? — спросил я.

— Проблема в самой ХАЭС, — вмешалась Матрена. — Там повсюду магия.

Ну что ж, по крайней мере мы хотя бы примерно знаем, где искать, подумал я. Остается только надеяться, что наши мыслители не ошиблись.

— Сейчас нет задачи важней, чем разрешение кризиса на ХАЭС… — продолжал генерал, расхаживая перед нами взад-вперед со сложенными за спиной руками. — Ар-ргх! Проклятая должность! Как бы мне хотелось самому ворваться на станцию и разметать этих канийских ублюдков!

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, отвлекаю от важных дел…

Око Праведных остановился и с таким удивлением посмотрел на невысокого, смущенного переминающегося с ноги на ногу, хадаганца, как будто это был сам глава Лиги — Айденус.

— Товарищ Ступин, — наконец произнес генерал.

— Это директор ХАЭС, — шепнул нам всезнающий Миша.

Ступин мало походил на главу такого большого серьезного предприятия. Бледный и взъерошенный, в грязной рубашке, нервно выдергивающий волосы из своей бородки, он находился в крайней степени отчаянья.

— Кругом такая неразбериха, никому нет дела до моей проблемы. А между тем, последствия могут быть очень печальными.

— Нет дела? — возмутился генерал. — А мы по вашему сейчас чем тут занимаемся, как не вашей драгоценной станцией?

— Эээ… да… спасибо, — растерянно произнес Ступин и его борода лишилась целого клочка волос. — Но я не об этом. Речь идет о чертежах планируемой модернизации ХАЭС. Дело в том, что магической мощности уже не хватает, потребности города растут… Я сам стал готовить предложение по перестройке ХАЭС, готовясь выступить с рацпредложением. Ничего удивительного, что мне понадобились чертежи, которые, м-м-м… могут многое рассказать врагу о принципах проектирования ХАЭС.

— Так. Дальше, — сбавил тон Праведных.

— Чертежи захватил один из шпионов Лиги. Или то был лазутчик… Я видел, как он сгреб всю стопку бумаг с моего стола. Имени его я не знаю — он не представился, а мне было м-м-м… не до того. Если вдруг в процессе решения возникших проблем будет возможность м-м-м… отыскать эти чертежи…

— Бойцы по возможности будут осматривать тела противников на предмет каких-либо документов.

— Спасибо, товарищ Хранитель. Моя благодарность не будет знать границ! Жена уже вся извелась, знаете ли… У меня ведь могут быть м-м-м… определенные неприятности, если чертежи попадут в руки врага.

Добираться до входа в усыпальницу Зэм штурмовым группам предстояло по отдельности и наша шла последней. Око Праведных как-то совсем по отечески стучал по спине каждого бойца, прежде чем тот отправлялся к месту назначения. Это несколько разнилось с теми суровыми взглядами, которые бросала на нас представитель Совета Ученных Номарх Кахотеп.

— Это так несправедливо, что в руины Зэм, которые простояли нетронутыми почти три тысячелетия, первыми спускаются не ученые! — сокрушалась она. — А ведь это наша история!

— Сейчас не самое подходящее время, — заметил генерал.

— Можно попросить ваших подопечных осторожнее ступать по древним плитам, чтобы ни одна песчинка не шелохнулась, — не успокаивалась та. — Прах и тлен! Я представляю себе, что они там устроят сейчас…

— Этого не избежать. Всему городу грозит опасность.

— Я это понимаю, но прошу хотя бы быть аккуратнее и не нарушить скрижали Тэпа. Они очень важны для нас. Сама Негус Хекет, наместница Нефера Ура, хочет видеть эти скрижали. Кто знает, быть может, с их помощью мы наконец сможем дать ответ на главный вопрос — жив ли он? Жив ли Тэп, наш создатель и наше проклятье!

— Я бы на вашем месте помолчал, товарищ ученый, — прорычал Праведных, — учитывая, что гробница сейчас кишит его последователями, с которыми моим подопечным еще предстоит столкнуться.

Номарх Кахотеп действительно замолчала на некоторое время, а потом тихо произнесла:

— Поверьте, нам, добропорядочным гражданам Империи, стыдно за сумасшедших сторонников Тэпа. Когда-то его могущество разделило наш народ на два лагеря. Прошли тысячи лет и… ничего не изменилось.

Услышав это, я в который раз словил себя на мысли, что стоит все-таки почитать учебник по истории.

Око Праведных, тем временем, сжал на несколько секунд мое плечо, что немного отличалось от того короткого напутствия, которое получили от него все остальные, но так ничего и не сказал. Последнее, что мы услышали, когда ступили на оцепленную территорию, были слова Номарх Кахотеп:

— Представляю, во что превратятся катакомбы нежити после операции. Там же камня на камне не останется. Все погибнет, все! И главное — погибнут бесценные скрижали Тэпа, хранящие в себе все величие и все безумие Его!

Заброшенный подвал тускло освещался несколькими лампами. В одном месте кирпичная стена была обрушена и в зияющей дыре виднелась узкая пещера. Нависающая над головой толща земли действовала на нервы и я с большим удивлением для самого себя даже почувствовал облегчение, когда в конце туннеля показался ядовито-зеленый свет гробницы Зэм. Мы не ошиблись, это был действительно вход в Зэмово Городище. Эта усыпальница если и отличалась чем-то от той, в которую мы спускались в Научном Городке, то я этой разницы не заметил. Для меня, не особо разбирающегося в таких вещах, они были абсолютно идентичны.

Штурмовые группы, которые шли впереди нас, зачищали дорогу, поэтому живых культистов Тэпа мы не встретили, так как замыкали шествие. Лигийцев в гробнице не было совсем, они, судя по всему, охраняли проход уже на самой станции, и на выходе нас наверняка ждет «теплый» прием.

Мы были уже почти у самого выхода, когда Миша присел возле небольшой стелы и провел рукой по покрытым паутиной иероглифам.

— Вот они, скрижали Тэпа. Надеюсь, они попадут к ученым в первозданном виде.

— Вы и в самом деле не знаете, жив ли он? — спросила Зизи.

— Этого никто не знает.

Эльфийке было интересно ходить по гробнице. Недовольное выражение исчезло с ее лица, когда она вертела головой во все стороны, разглядывая склеп. Возможно, если бы я не знал, что вокруг меня гигантское захоронение, то я бы согласился, что в этих причудливых узорах есть своя красота.

— Кажется, мы пришли, — произнес Кузьма.

Через секунду я услышал звуки потасовки впереди, а еще через пару мгновений мы снова очутились в туннеле, который вывел нас прямо на станцию. Остальные группы уже рассредоточились, и я попытался восстановить в памяти испещренную стрелками карту генерала Праведных.

— Кажется, нам ту… — начал было я, но внезапно меня перебила Лиза:

— Там кто-то есть, — произнесла она напряженно вглядываясь куда-то в сторону.

Я проследил за ее взглядом и увидел только тупик, где к стенам жались нагромождения ящиков и арматуры. Но Лиза упорно не сводила оттуда глаз. Нам нельзя было отставать от других групп и я прекрасно понимал, что нарушаю инструкцию, но, тем не менее, осторожно двинулся туда, чтобы рассмотреть все поближе. Только подойдя почти вплотную, я обнаружил узкий зазор между ящиками и стеной, которого не было видно издалека. Слух улавливал малейшие шорохи, мышцы сводило от напряжения, я боялся даже моргнуть, когда протискивался в проход, крепко сжимая свой меч.

— Не подходи, сволочь! Живым не дамся!..

Лезвие не достигло своей цели, остановившись от лица буквально на расстоянии одного мизинца, но я вовремя спохватился, опустив оружие и сделав шаг назад — передо мной был молодой орк в измазанной в крови спецовке. Вероятно, работник станции.

— Ой, да ты наш, имперский! — произнес он, тяжело откинувшись на ящики. — Ты откуда? Есть еще с тобой орки? Или хотя бы люди?

В это время за мной уже протиснулись Кузьма, Миша и Матрена, избавив меня от ответа. Зизи и Лоб остались снаружи. Эльфийка, по всей вероятности, просто не захотела лезть в грязный узкий проход, а орку это сделать, скорее всего, не позволили его внушительные габариты. С той стороны послышался его напряженный голос:

— Эй, вы там живые? Отзовитесь…

— Да. Постой на шухере! — крикнул в ответ Орел.

Матрена, тем временем, склонилась над рабочим, осторожно сняв с него куртку и осмотрев рану.

— А меня, блин, поранило хорошо! Отполз сюда, подыхать уже собрался, а тут вы… Значит, рано мне еще… Сейчас я этим гадам покажу, как орки умеют умирать!

Он попытался встать, но сильно сморщился от боли и мы общими усилиями усадили его обратно.

— Не двигайтесь, пожалуйста, — сказала Матрена. — Я сумею подлечить ваши раны, так что вашей жизни ничего не угрожает, но вы должны остаться здесь и дождаться эвакуации. Вам нужно в госпиталь.

— Проклятье, — ругнулся орк. — А вы, значит, по их лигийские душонки… Их там не очень много. Часть мы с ребятами положить успели. Но и на вашу долю остались. Убейте их всех! Всех! Убейте и сообщите нашим, что месть свершилась!

— Обязательно, только не дергайтесь, — сказала Матрена, помахивая над орком лампадой, от которой шел одуряющие-сладкий запах мирры.

— Каждая капля крови орка должна быть оплачена литрами вражеской! — стукнул орк кулаком по земле. — Ого… Это я хорошо загнул. Надо запомнить.

— Матрена, долго еще? Нам надо спешить, мы уже очень сильно отстали, — проговорил я, поглядывая на часы.

Я хотел оставить ее здесь и идти дальше впятером, но она уже поднялась на ноги и сообщила:

— Первую помощь я оказала, но товарищу все равно нужно показаться врачу.

— Погодите! — воскликнул орк. — Вдруг я отсюда не выберусь. У меня к вам личная просьба… Звать эту просьбу Грум Хмурняга, он инженер ХАЭС. Ох, помню, как он в инженеры выбился, как героем стал! В газетах писали, мол, даже гоблин в нашей стране может стать инженером на важнейшем объекте страны. А я никогда ему не доверял. Он же гоблин, какой из него инженер?! Показуха, тьфу! И я оказался прав! Он предатель главный и есть. Пригрели змеюку у себя на груди! А она — возьми и цапни! Наказать его надо. Окончательно. Чтобы другим неповадно было.

— Мы тебя поняли, — кивнул я. — Жди здесь и не высовывайся. Все что мог, ты уже сделал.

— Эх, неладно что-то в Хадаганской Империи, раз под самым носом у нас диверсанты орудуют! Ох, неладно… — бормотал орк, когда мы протискивались обратно.

— Ну наконец-то! Почему так долго? Мы уже устали вас ждать! — тут же начала возмущаться Лиза.

— Там раненый рабочий. Как ты его обнаружила? — спросил я.

— Он очень громко… думает, — ответила она, пожав плечами.

Я не совсем понял, что она имела ввиду, но уточнять не стал, лишь коротко поинтересовавшись на всякий случай:

— А мину обнаружить сможешь?

— Как? Она же не живая! — фыркнула Зизи.

— Значит, приближение живых почувствуешь?

— Я постараюсь, но без магического жезла или скипетра ничего обещать не могу. Я, между прочим, безоружна…

— Ну и правильно, — вставил Орел. — Мало ли чем ты зафиндилишь нам в спину, если жезл получишь!

— Уж тебе я смогу зафиндилить и без жезла…

Они тихо препирались всю дорогу, пока мы пробирались через складские помещения в сторону главного здания.

— Где-то здесь… — бормотал я. — Она должна быть где-то здесь.

— Ну ни фига себе! — вырвалось у Лба и я резко обернулся, решив, что он обнаружил мину, но это было не так.

Перед нами наконец предстала сама станция! Если не считать Ока Мира, то это было самое невероятное сооружение из всех, что мне приходилось видеть: на самой вершине находилась конструкция, вокруг которой то и дело сверкали разряды молний, бросавшиих голубые блики на гигантскую табличку с надписью «ХАЭС1», по четырем углам возвышались башни, заканчивающиеся дымящими трубами, но больше всего меня поразило быстро крутящееся исполинское колесо, в котором бурлила и искрилась чистая мана.

Уставившись на здание станции с разинутыми ртами, мы почти позабыли о безопасности: гоблины-предатели обнаружили нас раньше, чем мы их. Они выскочили словно из-под земли и с дикими воплями бросились на нас, размахивая маленькими, но острыми кинжалами. Роста они были небольшого, да и вояками их не назовешь, но их было десятка два и этого вполне бы хватило, чтобы задавить нас количеством. Я, отмахиваясь мечом от мелких тварей, отступал, но они лезли на меня с маниакальным упорством и были достаточно верткими, чтобы не попасться. Один гоблин повис на спине Кузьмы и вцепился в лук мертвой хваткой, не давая стрелять, на Лбе висело сразу четыре гоблина, и тот неуклюже крутился на месте, пытаясь сбросить их с себя. У остальных дело обстояло несколько лучше: Михаил ожидаемо запустил в противников огнем, и те шарахнулись от него во все стороны, на Лизу напало двое гоблинов, но один, не двигаясь, остекленелыми глазами смотрел куда-то в пространство, второй же наоборот — весьма активно нападал на пустое место рядом с эльфийкой, будто дрался с невидимкой. Но самыми результативными оказались действия Матрены:

— Глаза! — крикнула она, вскинув свой жезл.

Я каким-то шестым чувством понял, что она имела ввиду, и, не смотря на наступающую на меня кучку гоблинов, крепко зажмурился, но даже сквозь закрытые веки увидел яркую вспышку света, от которой стало больно глазам.

Ослепшие гоблины были беспомощны, как котята, и справиться с ними не составляло труда, но тут я увидел, как один из них, самый крупный, улепетывает от нас что есть мочи, и рванул за ним. Через мгновение я понял, что он не пытался убежать — гоблин остановился возле какого-то сооружения и сердце мое укатилось в пятки…

Я никогда не видел магической мины, но почему-то сразу понял, что это она.

— Орел! — закричал я не своим голосом в надежде, что он успеет поразить гоблина стрелой до того, как тот активирует мину, потому что сам я добежать до него уже не успею. Я уже видел зажженный фитиль и, не смотря на холодную погоду, в один момент вспотел с головы до ног.

Стрела Кузьмы действительно поразила гоблина, но уже после того, как какая-то невидимая сила парализовала его маленькое, угловатое тельце точно так же, как и Костыля на очистных. В это же мгновение мина исчезла под рухнувшим на нее сверху сугробом. Я, преодолев разделяющее нас расстояние в три скачка и не обращая внимания на мертвого гоблина под ногами, тут же смахнул рукой снег с мины, чтобы удостовериться, что фитиль погас, хоть в этом и не было необходимости — взрыв прогремел бы раньше, чем я успел добежать.

— Все… все кончено! Мы пропали!

Я вздрогнул и схватился за меч, отругав себя за невнимательность. В самом углу, среди ящиков, забился позеленевший от страха гоблин, которого я не заметил.

— Я не виноват, нет! Это мои продажные родичи, это Грум всех сбил с толку, а я всегда был верен Империи! Ага! — гоблин ткнул пальцем в своего мертвого собрата, лежащего у меня под ногами. Я перевел на него взгляд — значит это и есть тот самый инженер-предатель. Вот и поквитались.

— Быстро рассказывай все, что знаешь, — строго сказал подошедший Орел, ткнув для убедительности кончиком стрелы в длинный гоблинский нос.

— Ой! Только не бейте… Диверсанты пробрались сюда… и они… они восстановили его, восстановили Посох! Главный у них — канийский чародей… Убийца! Они смогли зарядить посох Незеба! Теперь это смертельное оружие — даже Яскер ничего не сможет сделать! Здесь столько магии, злой, разрушительной…

— Ничего не понимаю…

— Они собираются воспользоваться порталом, который ведет прямо в покои Яскера.

— Каким порталом? Что ты несешь? Откуда здесь портал в покои Яскера? — я легонько стукнул гоблина кулаком по голове, чтобы он перестал говорить чушь.

— Они… они создали портал… с помощью Посоха!

Я растерянно посмотрел на Грамотина, обезвреживающего мину.

— Они могут подключиться к нашей сети телепортов?

— Она не ваша, ее построили Джуны, — вмешалась Зизи. — И Лига тоже пользуется ей на своих территориях.

— У диверсантов в руках реликвия, в теории обладающая колоссальной силой, — медленно проговорил Миша с сомнением в голосе, — и очень много магической энергии. Это ведь самая большая станция в Империи.

— Они хотят убить нашего великого Вождя!.. — взвыл гоблин. — А вдруг… уже… Аа-а!

Наверное, лучше было бы вернуться в штаб и передать новые сведения командованию, но шестое чувство подсказывало мне, что на это уже нет времени.

— Ты знаешь, где диверсанты создают портал?

— Нет…

Ответ был слишком поспешным, чтобы быть правдой. Я снова стукнул гоблина кулаком по голове.

— А ну не ври! Быстро говори, где они, иначе мы тебя разберем на сувениры.

— Аа-а-а… только не бейте! Они в аккумуляторной… там и засели с Посохом…

— Веди.

Стонущий гоблин покорно, прижимая уши, повел нас к центральному зданию, где мы неожиданно наткнулись на другую штурмовую группу — их тела лежали почти у самого входа. Два высоких памятника по обеим сторонам от парадной лестницы сурово взирали на последствия схватки, произошедшей у их подножья, и были похожи на надгробия. Было очевидно, что вход охраняет Лига, и высовываться на открытое пространство настоящее безрассудство.

— Миша, ты можешь их поджечь?..

То ли потому, что воздух был пропитан магией, то ли на Грамотина снизошло вдохновение, но языки пламени, вспыхнувшего у самого входа, доставали чуть ли не до самой верхушки станции. Небольшую площадь возле главного здания сразу заволокло дымом. Не тратя ни секунды, я рванул в самое пекло и вдруг почувствовал, как в лицо ударил сильный ветер, а еще через мгновение мне стало холодно. Ветер был ледяным. Он как бритва резал кожу, мышцы сразу окоченели и двигаться стало тяжело. Снежная вьюга разметала пламя по всей площади, превратив его в десятки маленьких костерков. У противника тоже был маг!

Дым быстро рассеивался и хотя я уже преодолел половину ступеней, положение мое становилось отчаянным, потому что каждый шаг давался все трудней и трудней и я рисковал вскоре оказаться перед противником как на ладони. Стерла, просвистевшая возле моего уха, четко дала понять, что этот момент уже близко.

— Стой… куда… — рычал Лоб где-то за моей спиной, пытаясь догнать меня и закрыть щитом, но тоже угодивший в ледяной шторм.

На меня начала накатывать паника. Даже в самых сложных ситуациях, в самых тяжелых боях, я всегда знал, что исход зависит только от меня. Но сейчас я, абсолютно беспомощный, скованный вражеской магией, не мог за себя постоять. Впереди меня снова вспыхнуло пламя — Миша продолжал вести огонь по невидимому противнику — но теплее мне не стало. Ледяной вихрь гигантской воронкой поднимался в небо прямо посреди бушующего огня — я бы, наверное, даже оценил, насколько абсурдно и одновременно красиво это зрелище, если бы не находился в эпицентре этого стихийного безумия.

Мой страх уже почти стал неконтролируемым, когда вокруг вдруг появилась странная вуаль — прозрачная и сияющая, словно сотканная из солнечных лучей. Она магическим щитом укрыла меня от вьюги, и хотя ветер по прежнему бил в лицо и было очень холодно, я по крайней мере смог двигаться!

— Бегите! — услышал я голос Матрены.

Ее защита рассеялась через несколько секунд, но мне их хватило, чтобы ворваться внутрь станции. За мной следом ввалился Лоб и тут же размашисто вмазал своим огромным щитом сразу двоим воинам, попытавшимся меня атаковать. Я, не снижая скорости, ударил по кому-то мечом и уже замахнулся на следующую жертву, но та упала сама, пронзенная стрелой прямо в голову — Орел уже где-то был неподалеку.

Однако, не смотря на то, что нам каким-то чудом удалось прорваться на станцию, мне сразу стало понятно, что на этом полоса успеха завершится. Противника было слишком много и наших сил не хватало, чтобы пробить их оборону. Лоб отвлекал на себя основное внимание, стараясь прикрыть Кузьму и Михаила, которые вдвоем помещались за его широченной орчьей спиной. Они отстреливались стрелами и сгустками огня, внося в ряды противника достаточно сумятицы. Матрену я не видел, но время от времени меня обволакивала светящаяся «вуаль», отводившая в сторону чужую магию и стрелы. Лиза тоже была за пределами моего зрения и я был слишком занят, отбиваясь от наступающих стеной лигийцев, чтобы посмотреть, не сбежала ли она.

От вражеских мечей и когтей пикирующего боевого орла мне удавалось уворачиваться, но укрыться от магии было гораздо сложней. Острый ледяной шип, нацеленный мне в лоб, не достиг своей цели только благодаря Матрене, которая немного «отвела» его в сторону, и стрела лигийского мага лишь распорола мне щеку, едва не задев правый глаз. А вот Лбу повезло меньше: кусок льда буквально вонзился ему в плечо, пробив доспех насквозь. Орк выронил щит и пошатнулся, но сумел устоять на ногах.

— Этот гад в меня сосулькой кинул! — возмущенно воскликнул он с такой обидой в голосе, как-будто эта была игра и команда соперника бессовестно нарушила ее правила, затем схватил рукой ледяной обломок и с силой выдернул его из своего тела, взвыв от боли.

Противник, пользуясь моментом, обошел толстокожего Лба, чтобы атаковать Михаила. Маг попятился, пытаясь наколдовать огонь на ходу, но, неудачно увернувшись от меча, упал на спину. Ближний бой не был сильной чертой Грамотина, но тут вдруг сверкнула фиолетовая вспышка и двое нависших над ним врагов отлетели назад как от ударной волны. И тогда я наконец увидел Лизу — ее лицо было искажено яростью, а по кончикам тонких пальцев перебегали фиолетовые искры.

И все-таки мы отступали назад, к выходу. Туда, где одна из наших групп уже встретила свой конец. Справиться с превосходящим нас противником нам помогло бы только чудо… И оно случилось.

Заварушку, которую мы устроили у входа на лестнице, было заметно издали и подкрепление не заставило себя долго ждать. Ястребы Яскера ворвались на станцию и одним резким броском сразу же оттеснили Лигу назад. Я не сдержал вздоха облегчения. В другое время мне бы было очень интересно понаблюдать за профессионалами, за их точно выверенными и слаженными, будто они один организм, действиями, но сейчас было не до этого.

— Жив? — коротко спросил я поднявшегося на ноги Грамотина.

— Не корректно сформулированный вопрос. Повреждений, угрожающих физическому здоровью, у меня нет, если ты это имел ввиду.

— Естественно это. Про твое умственное здоровье нам давно все понятно, — вставил Орел.

— Нам нужно найти диверсантов, пока они не создали портал, — сказал я. — Этот ушастый недомерок, я полагаю, сбежал?

— Никуда он не сбежал, я об этом позаботилась, — ответила Лиза. — Он на улице.

— Ты его загипнотизировала? — спросил Орел.

— Об умственном здоровье стоит позаботиться кому-то другому! Как я могу держать его под гипнозом столько времени, находясь здесь? Я огрела его трубой по голове, он без сознания.

Гоблин и впрямь был без сознания и нам понадобилось некоторое время, чтобы привести его в чувство. Но это было необходимо — без него мы можем часами бродить по гигантской станции в поисках какой-то «аккумуляторной». Ястребы Яскера уже практически взяли ситуацию на входе под свой контроль и мы, справедливо рассудив, что они справятся и без нашего участия, не останавливаясь рванули дальше. Немного окосевший от удара по голове гоблин мог из вредности завести нас куда угодно в этом переплетении коридоров и металлических лестниц, опутывающих бесконечные ряды непонятных устройств и механизмов. Внутри станции стоял сильный гул, от которого закладывало уши, и я боялся не услышать нападения.

Когда мы снова столкнулись с лигийцами, я понял, что гоблин не обманул. За нашими спинами неожиданно показались Ястребы Яскера, решившие последовать за нами. Я не знал, были ли у них какие-то указания на этот счет, но очень порадовался, что не пришлось тратить время на объяснения. Снова закипел бой. Из аккумуляторной, куда я рвался с упорством умалишенного, высыпала целая армия, и мы остались в меньшинстве. Но мы были у самой цели! Я это чувствовал, и одновременно внутри меня будто тикали часы, отмеряя последние секунды, когда еще можно успеть предотвратить катастрофу. И я шел напролом. Сражение вокруг меня ушло на второй план, казалось смазанным и почти не отложилось в моей памяти. Я инстинктивно уворачивался от магии, отбивал чьи-то атаки и прорывался вперед, не особо глядя по сторонам. Вражеский маг запустил в меня смертоносный ледяной ком, когда я был у самого входа в аккумуляторную, и мне пришлось вкатиться туда кубарем, чтобы не попасть под удар.

Это было огромное помещение с теряющимся где-то в темноте потолком. Именно здесь находилась внутренняя сторона вращающегося колеса с маной, которое мы видели снаружи. Его центр соединялся с другим таким же колесом сверкающими в темноте электрическими разрядами. Я отпрыгнул в сторону от входного проема, уходя с линии огня, и на меня тут же напал элементаль, одновременно с этим я снова почувствовал сильный холод — где-то рядом был еще один маг. Грамотин смел элементаля огненным залпом, а Лоб всей своей неподъемной тушей прыгнул на меня растопырив руки, и мы вдвоем выкатились из снежного вихря, который уже начал связывать мое тело. К моему несчастью, на нашем пути оказалась лестница вниз, с которой мы оба тут же свалились. Ступени были металлическими, и как я не пытался сгруппироваться, этот болезненный полет едва не вышиб из меня дух. В глазах потемнело и я старался изо всех сил не потерять сознание.

Я сфокусировал взгляд на каком-то человеке впереди меня и в голове немного прояснилось. Это был маг. Меч я выронил, когда катился с лестницы, поэтому просто двинул лигийцу кулаком, тот отлетел к стене и остался там лежать неподвижным.

— Ник…

Кто-то дернул меня за руку и я, плохо соображая что происходит, резко развернулся, снова замахиваясь на кого-то позади себя.

— Ник, это я… — отпрянул от меня Грамотин. — Смотри!

Он указывал на нечто, смахивающее на острый камень неправильной формы, возле которого крутился лигийский маг.

— Я не знаю, что это такое, но чувствую какую-то силу в этом предмете… Постой, не надо!

Но я уже протянул руку и схватил каменный обломок. Он был серым, холодным и никакой силы я в нем не ощущал. Однако, причин не доверять Михаилу у меня не было.

В аккумуляторную забежало несколько Ястребов, и судя по всему, их очень сильно зажимали снаружи, потому что следом за ними появились и лигийцы. Я заозирался в поисках если не меча, то хотя бы чего-то такого, чем можно было воспользоваться, как оружием, и внезапно увидел Посох. Он находился в центре прозрачной голубоватой полусферы, в которой я безошибочно узнал портал. Не долго думая, я рванул прямо к нему. Работает он, или же лигийский маг не успел создать проход с помощью неисчерпаемой энергии ХАЭС и Посоха Незеба, но в любом случае, диверсанты не должны телепортироваться со станции!

Я в несколько прыжков преодолел расстояние до портала и схватил Посох, прижав его к себе. Краем глаза я еще успел заметить, что магическая полусфера исчезла, но сработавший портал уже затянул меня в свою воронку и через мгновение я очутился в просторном светлом помещении. Правда рассмотреть, что это за место, мне не удалось. Пара болезненных ударов, и через секунду я лежал лицом вниз с заломанными за спиной пустыми руками. Меня, не особо церемонясь и ткнув для острастки носом в каменный пол, моментально обыскали, выпотрошив содержание карманов, отобрав припрятанную пару ножей и даже содрав освещенный медальон с моей шеи.

Следом из портала никто больше не появился, что вполне понятно — без Посоха он не работал, а Посох перенесся вместе со мной. Это значит, что проход уничтожен. Но куда попал я сам? Неужели в руки к лигийцам? Их было много, но поднять голову и посмотреть, я не мог.

Меня больно ткнули в бок острием меча.

— Ты кто такой? — проорал чей-то голос прямо в ухо.

— Никита Санников, — прохрипел я, чувствуя во рту вкус крови.

Человек схватил меня за волосы и снова ощутимо приложил об пол.

— Не нужно, — негромко произнес другой голос и меня внезапно пробрало до костей.

Хватка ослабла и я сумел немного поднять голову. Вокруг были Ястребы Яскера, которые быстро отступили в стороны, давая дорогу какому-то человеку.

Когда я увидел его, мои мышцы одеревенели, а язык намертво прирос к небу. Гоблин не соврал о планах Лиги.

Передо мной стоял Вождь Империи — Яскер.

Яскер был высок, статен и выглядел очень молодо, он был похож скорее на воина, привыкшего орудовать тяжелым мечом, чем на мага. Одет он был в темную шинель и длинный бордовый плащ с золотым галуном и аксельбантами. Слабо светящийся Посох в его руках бросал на смуглое лицо с аккуратно подстриженными бородкой и усами тусклые блики.

— Посох Незеба… Восстановленный в своей мощи! Величайшее оружие аллодов!

У Главы Империи был глубокий, низкий голос. Разговаривал он негромко, но каждое его слово будто молотком вбивалось в мой мозг. Яскер оторвался от созерцания Посоха и перевел взгляд на серый обломок, в котором, если верить Грамотину, сокрыта какая-то сила, несколько секунд неотрывно смотрел на него, а потом повернулся ко мне, по-прежнему придавленному к полу его Ястребами. Я, не выдержав его взгляда, опустил глаза, ругая себя за нелепую, мальчишескую восторженность.

— Подойди сюда! Имперец, который выжил… Имперец, который победил…

Меня отпустили еще до того, как он закончил говорить, но вскочить на ноги и вытянуться по струнке, как того требовала ситуация, у меня не получилось. Неуклюже поднявшись, я сделал шаг вперед, стараясь не морщиться от боли.

Мы находились в очень красивом круглом зале с высоким потолком, с которого свисала тяжелая люстра, со стен сурово взирали высеченные из камня воины с щитами и мечами, на полу блестел начищенный паркет.

— Имперец, который выжил… Наслышан. Что же ты хочешь рассказать мне?

Не успел я открыть и рта, как Яскер подошел ко мне почти вплотную и посмотрел прямо в глаза. А дальше произошло что-то странное. Мы стояли лицом к лицу — молодой, бесшабашный разгильдяй в поисках приключений и вождь огромной державы, Великий Маг, наводящий страх и на своих граждан, и на любых врагов. Мои зрачки словно приклеились к его лицу и я не мог оторвать глаз, даже если бы очень захотел. Трудно было сказать, сколько прошло времени, когда он наконец-то отвернулся от меня и отошел. Голова страшно гудела, мысли путались, к физической боли и усталости добавилась моральная опустошенность внутри. Я пошатнулся и закрыл глаза. Не такой я представлял себе встречу с первым лицом государства.

— Так вот оно что… Меня хотели убить, я — цель всей этой операции… Лестно. Великий Незеб, похоже, я почти сравнялся с тобой, раз Айденус дал санкцию на эту диверсию…

Яскер, сложив руки за спиной, не спеша направился к высоким дверям. Молодая девушка, которую я не заметил с самого начала, сосредоточив все внимание на Главе Империи, легонько толкнула меня в плечо и прошептала:

— Он не сказал, что аудиенция окончена. Идите за ним.

Я покорно поплелся за Яскером, соблюдая почтительное расстояние. За большими резными дверями оказался просторный кабинет. По середине тянулся широкий, прямоугольный стол со множеством стульев, обитых пурпурным бархатом, к нему был приставлен еще один стол — очевидно, рабочее место самого Яскера, вдоль высоких окон-арок висели красные знамена, на полу лежал мягкий ковер, дальняя стена была украшена внушительным барельефом с изображением имперского герба. Напыщенная, демонстративная торжественность. Но, надо признать, она делала свое дело — находясь посреди этой помпезной обстановки, я невольно испытывал трепет и благоговение перед своей великой Родиной.

— А ты, значит, мой спаситель. Хм, неплохое начало карьеры, можно только позавидовать!

Я молчал, не зная, что ответить. Яскер, положив перед собой Посох и камень, уселся на свой, похожий на трон, стул, и уставился на меня.

— Беспокоишься о своих друзьях? Напрасно. Мне докладывают, что они забаррикадировались в реакторной. Их скоро вызволят.

После этих слов я пришел в окончательное замешательство. Телепортировавшись из реакторной несколько минут назад, я сразу предстал перед Яскером — за это время никто ничего ему не докладывал… Но у Главы Имперского государства свои способы получения информации, недоступные простым смертным. Его, наверное, забавляла моя растерянность — он внимательно следил за выражением моего лица, снисходительно улыбаясь. Возможно даже, он ждал от меня вопросов, задать которые я так и не посмел. Наступила пауза. Я чувствовал себя очень неловко. Но в этот момент в дверь за моей спиной постучали и я выдохнул с облегчением.

Женщина, которая вошла в кабинет, производила сильное впечатление. На первый взгляд могло показаться, что это молоденькая, едва окончившая школу, девушка, по нелепой случайности одетая в вычурную военную форму. Но движения ее были слишком резки, взгляд слишком колок, а голос слишком тверд, чтобы поверить в это. Вскоре становилось понятно, что она намного старше, чем кажется, во сто крат умнее легкомысленной школьной выпускницы, и на столько же опасней. Женщина была красива, ее густые каштановые волосы блестели в свете люстр, и было похоже, что у нее на голове нимб. Однако, непонятно почему, я испытывал сильный дискомфорт в ее присутствии.

Несколько секунд она просто смотрела на Яскера, затем перевела взгляд на лежащие перед ним осколок и Посох, и только потом повернулась ко мне.

— Слава Незебу! Камень упал с моего сердца!

Мне внезапно пришло в голову, что объектом ее беспокойства является именно осколок, хотя я не мог с уверенностью сказать, с чего я это взял.

— Но самое главное — никому ни слова про этот артефакт! — продолжила она, будто прочитала мои мысли. — Забудь, что слышал о нем, что держал его в руках! На наше счастье, Лига еще ничего не знает о наших изысканиях, иначе бы диверсанты уже захватили его. Глупцы! Затеяли грандиозную операцию с посохом Незеба, а источник еще большего могущества прошляпили!

Я продолжал стоять немым истуканом, не зная, куда деть свои руки.

— Что касается Посоха… — женщина снова посмотрела на Яскера, и до меня вдруг дошло, что между ними идет беззвучный диалог.

Через несколько мгновений она задумчиво протянула:

— Похоже, мы серьезно ошибались насчет этого артефакта, полагая, что Посох навсегда утратил силу. Лига доказала, что это не так. Мы не знаем, почему оплошали наши эксперты, и каким образом враг получил информацию о Посохе…

Яскер хмыкнул, сдвинув брови, и женщина смутилась и даже немного покраснела.

— Пойдем со мной, — обратилась она ко мне и, повернувшись к Яскеру, добавила: — Если будет позволено…

Он молча кивнул, все еще сердито глядя на нее, и та поспешила на выход. Я снова почувствовал себя дураком, не зная, идти мне за ней или ждать распоряжений.

— Санников, — произнес Яскер, выходя из-за стола. — Нельзя терять свой меч. Твое оружие — часть тебя самого.

Он подошел к длинному, резному шкафу, за стеклянными дверками которого начищенный до зеркального блеска покоился целый арсенал, и достал оттуда великолепный меч.

— Это тебе, из моих рук. Надеюсь, к нему ты будешь относиться с большим пиететом.

Когда я взял в руки оружие, на меня вдруг обрушилось понимание всей масштабности того, что со мной происходит. Я стою в Оке Мира, в самом сердце Империи, и беру из рук ее Главы самый лучший меч из всех, что я когда-либо видел.

— Я знаю, что мы еще встретимся с тобой.

Мой язык окончательно прирос к небу, но к счастью Яскер уже кивнул мне на дверь и отвернулся, возвращаясь за свой стол. Я, так и не сказав вслух ни слова, пошел к выходу, неся на вытянутых руках свой новый меч, как самую драгоценную в мире реликвию.

Таинственная женщина с каштановыми волосами ждала меня за дверью. Ястребы Яскера стояли вдоль стен круглого зала по стойке смирно и были похожи на изваяния, они даже не шелохнулись при моем появлении.

— Отличный меч, — сказала она, кивком головы приказывая следовать за ней. — Тебе оказано большое доверие… Ты знаешь, почему?

— Нет, — честно сказал я.

— А если подумать?

— Наверное, благодарность за доставленные Посох и… артефакт.

Женщина резко остановилась и я, шедший чуть позади, едва не врезался в нее. Она была почти на голову ниже меня ростом, но при этом все равно ухитрялась смотреть свысока.

— Ты знаешь, кто я?

— Нет, — повторил я снова.

— Меня зовут Елизавета Рысина, я Глава Комитета Незеба.

Вернувшийся было ко мне дар речи опять пропал.

— Ты думаешь, Яскер награждает оружием из личной коллекции любого отличившегося юнца? — продолжила она, впившись в меня глазами.

Я отрицательно покачал головой.

— Лично я не вижу в тебе ничего выдающегося, Санников. Я знала людей и поумнее, и посильнее, и поопытнее тебя.

— Не сомневаюсь, — откликнулся я уязвленно.

— Я внимательно за тобой наблюдала все это время и скажу начистоту — ты хороший боец. Даже очень. У тебя есть талант. И ты бы даже смог сделать неплохую карьеру… Но вряд ли сделаешь, потому что несешься в бой очертя голову, не думая о последствиях, не слушая ничьих советов. Я видела много таких бойцов как ты — талантливых, самоуверенных, считающих, что вокруг нет достойных противников. И каждая твоя победа будет только укреплять тебя в этом мнении. Но рано или поздно… скорее даже рано, чем поздно… ты обязательно наткнешься на кого-то, кто окажется сильнее. И ты проиграешь.

Наступила пауза.

— Яскер считает, что мы с ним еще встретимся, — медленно проговорил я.

Рысина наконец отвернулась от меня и продолжила путь. Я двинулся следом.

— Яскер — величайший маг из ныне живущих, — сказала она. — И он что-то в тебе разглядел. Как по мне, так ты просто еще один новобранец. Способный, но слишком бестолковый, чтобы делать на тебя ставку… Но Яскер никогда не ошибается.

— Не всегда побеждают самые умные и сильные, — ответил я и Рысина, не останавливаясь, обернулась на меня, скептично вскинув брови. — Иногда выигрывает тот, кому просто повезло.

— Это точно, — ухмыльнулась она и голос ее впервые прозвучал не так холодно. — Ты знал, что Яскер лично распорядился о твоем участии в штурме ХАЭС?

— Нет.

— Мне это не понравилось…, но я не могу перечить Главе Государства. И надо же было случиться так, что именно ты сейчас находишься здесь… Яскер никогда не ошибается, — снова повторила она.

Тем временем мы, пройдя через еще один большой торжественный зал, оказались на застланном ковровой дорожкой балконе-галерее, выходившем в центральный холл, в который могла поместиться вся электростанция целиком.

— Впечатляет, не правда ли? — сказала Рысина, заметив мое восхищение.

Я выглянул через через широкое арочное окно, убранное тяжелыми красными портьерами, в холл. Со сводчатого потолка свисала люстра размером с астральный корабль, заливавшая зал мягким, желтоватым светом, повсюду была красивая лепнина, внизу журчали небольшие фонтаны, к которым периодически кто-нибудь подходил, чтобы сбрызнуть лицо водой, вдоль стен тянулись ряды красных кресел и кадок с растениями. Око Мира было похоже на дворец.

— Внимание, внимание! Незебградцы и гости столицы! Будьте добры и внимательный друг к другу. Оказывайте помощь и поддержку! Помните, что единство и братство — то, чем отличаемся от загнивающей Лиги. В этом наша сила! — громко вещал какой-то голос.

Мы спустились по длинной лестнице на первый этаж. Я не мог заставить себя не вертеться по сторонам. Здесь было много людей, много орков, много восставших Зэм и даже… я потер глаза, чтобы удостовериться — не показалось ли мне. Мимо нас в военной форме прошел кот-переросток с недовольным лицом — его длинный пушистый хвост нервно метался из стороны в сторону, от чего красный плащ смешно подпрыгивал.

— Год без увольнительной! Сколько можно-то?

Прайден.

Я обернулся, глядя ему в след. Никогда раньше не видел представителя этой расы. Часть и без того немногочисленного народа поддержала Империю, а другая — Лигу.

Когда мы проходили мимо фонтана, я зачерпнул воду рукой и умыл лицо, чтобы хоть немного стереть с него кровь и грязь.

Мы спустились еще по одной лестнице и я подумал, что без проводника ориентироваться в этом здании-городе будет очень не просто. Рысина привела меня в помещение, похожее на читальный зал библиотеки.

— Жди меня здесь. Никуда не уходи.

Она быстро вышла и я, оглядевшись, сел за ближайший стол, обтянутый зеленым сукном. В зале я был не один, но на меня никто не обращал внимания. Было жарко, тихо журчали разговоры, время тянулось неимоверно медленно. Я устало опустил голову на сложенные на столе руки и неожиданно для самого себя провалился в сон.

— Ник, Ник! — Рысина тормошила меня за плечо, сев со мной рядом за стол. — Просыпайся!

Я вздрогнул и резко поднял голову. В зале мало что изменилось и я не мог с уверенностью сказать, сколько прошло времени.

— Сколько я уже здесь?

— Два часа. Мне пришлось немного задержаться. Но ты будешь рад услышать, что операция на ХАЭС успешно завершена.

— Моя группа… — начал я, немного разочарованный, что все закончилось без меня.

— На сколько мне известно, в твоей группе никто не пострадал. Командор Хранителей уже тебя ждет. Но прежде — у меня есть одно дело. В твоем пребывании в Незебграде больше нет необходимости, и тебя, как и всех новобранцев, наверняка отправят в Игшиский Военный Округ.

Я кивнул. Записавшись в Имперскую Армию, я отправился на столичный аллод, чтобы пройти обучение в ИВО. Но нападение лигийцев на наш корабль внесло в эти планы свои коррективы. И вот, наконец, все становится на места.

— Как ты уже понял, мы прошляпили информацию об истинной силе Посоха Незеба, — продолжила Рысина. — В Игшском Военном Округе находится единственный уцелевший эксперт из тех, кто обследовал Посох. Это мастер-оружейник Одион. Мы уже внедрили в его окружение своего агента. Тебе нужно встретиться с нашим человеком в Военкомате, прежде чем браться за самого оружейника. Запомни имя — Сергей Шрамин. Он наш агент, а по совместительству — хадаганский интендант. Передашь ему следующие слова: «Посохи не ломаются!». Смотри, ничего не перепутай! А то он и говорить с тобой не станет.

— Где мне его искать?

— Тебе не надо его искать. Вы встретитесь в любом случае. Все понятно?

Я неуверенно кивнул.

— Вот и отлично. Если ты и впрямь такой удачливый, постарайся сделать так, чтобы фортуна не отвернулась от тебя в самый неподходящий момент. Иди. Штаб Хранителей на этом же этаже, не заблудишься.

Блуждать я не стал, а сразу спросил дорогу у многочисленной охраны. Это было странно — идти по Оку Мира на встречу с главнокомандующим Хранителей, знаменитым Штурмом Бешеных, но сегодняшний день и так был богат на сюрпризы, поэтому я уже ничему не удивлялся, и даже почти не волновался.

— Он там, — охранник указал на двустворчатую дверь в конце коридора. — Но у них там сейчас…

В этот момент дверь распахнулась и в корридор вышла целая дюжина Хранителей в генеральских погонах. Я никогда не видел столько руководства сразу. Хранители прошли мимо, о чем-то тихо переговариваясь и не обратив на меня, прижавшегося к стене и вытянувшегося во фрунт, никакого внимания.

— Иди. Командор там, — дал добро часовой. — Ужас! Какие у тебя грязные сапоги! Как-будто ты из казармы Лиги!

Я, оставив это высказывание без внимания, осторожно стукнул в створку двери и заглянул во внутрь. Это был зал, похожий на тот, где я разговаривал с Рысиной, только здесь обстановка была более скромной. За простыми столами, выставленными в ряды, никто не сидел, лишь в противоположном конце, у доски, исчерченной красными стрелками, спиной ко мне стоял орк. Собравшись с духом я подошел ближе и прокашлялся. Штурм Бешеных был легендой, хоть его портреты и не висели повсюду, как портреты Яскера. Мне было интересно узнать, какой он на самом деле.

— Командор…

Орк повернулся и я остолбенел.

— Вы?!

Передо мной стоял тот самый орк, с которым я впервые встретился в здравнице «Небесная». А после мы дрались на арене в Изун-городе, и он поддался мне в финале, чтобы я стал чемпионом и завоевал доверие у Буйных. На этот раз на нем были тяжелые доспехи, делавшие его шире раза в два. От удивления я забыл, что там должен был сказать по Уставу. Штурм оценивающие осмотрел меня с ног до головы — у него был умный взгляд старого, повидавшего виды, солдата.

— Ты неважно выглядишь, — заключил он и, усмехнувшись, добавил: — Тяжелый выдался денек?

— Тяжелый, — согласился я.

От переизбытка эмоций я уже успел позабыть о боли, но когда Штурм напомнил о ней, у меня снова заныло все тело от весьма чувствительного падения с металлической лестницы, и загудела голова от того, как меня несколько раз приложили лбом об пол охранники Яскера.

— Эй там, на входе… слетай-ка за Негус Хекет, — крикнул командор часовому и тот, коротко козырнув, мгновенно умчался.— Полагаю, ты уже знаешь, что операция на ХАЭС завершилась. Станция зачищена, диверсанты обезврежены, Посох возвращен… хотя вашей задачей было только разминирование мин. Ну да ладно, победителей не судят. В данный момент на станции еще ведутся поисково-спасательные работы, но завтра она уже будет снова запущена.

— Командор…

— Да, из твоей группы никто не пострадал.

— Спасибо.

— А все из-за этих мелких засранцев. Кто бы мог подумать, что гоблины способны на предательство.

— Их подбил на это инженер ХАЭС. Грум…

— Хмурняга, — кивнул Штурм. — Мне уже доложили. Помню его. Пришлось даже с ним здоровкаться за лапку его поганую на каком-то митинге.

— Он не ушел от наказания.

— Вот это по-имперски. Все-таки в какой справедливой стране мы все живем!

Мы обменялись ухмылками. Штурм Бешеных, не смотря на свой устрашающий облик, располагал к себе гораздо больше, чем смазливая Елизавета Рысина. В нем не было ни грамма напыщенности и высокомерия.

— Там, на арене… в Изун-городе… я думал, что вы из Комитета, — признался я.

Штурм внимательно на меня посмотрел, прищурив глаза.

— Хранители тесно связаны с Комитетом. Я не всегда согласен с их методами, но вместе мы делаем все для защиты нашего государства, — произнес он.

— Амулеты Буйных настолько опасны, что угрожают всему государству? — удивился я.

Наверное, это было нарушение субординации, но Штурм не разозлился.

— А тебе разве не сказали, что это не твоего ума дело? — беззлобно ответил вопросом на вопрос командор.

— Мне говорят это постоянно, — пожал плечами я и Штурм хохотнул.

— Лично мне, помимо всего прочего, не хотелось, чтобы чемпион Буйных стер тебя в порошок. Ты неплохой боец и я надеялся, что хотя бы до ИВО ты доживешь. Учти — я говорю это не каждому.

За сегодняшний день уже два высокопоставленных лица сообщили мне, что я неплохой боец, но при этом проживу недолго. Невеселая тенденция.

— Что ж, тобой уже сделано немало для блага Империи. Ну, а теперь… Каждый солдат Имперской Армии, вне зависимости от расы, пола, вероисповедания и… хм, всего остального, должен пройти службу в Игшском Военном Округе. Враг не дремлет, и, если что случится, любой имперец должен знать, с какой стороны браться за топор или жезл. Не кривись. Ты думаешь, что уже все знаешь и умеешь? Скоро ты убедишься, что это не так.

— Тебя опять беспокоит колено, Штурм? Я говорила, что давно пора залечить старые раны, иначе будет хуже!

К нам подошла высокая женщина с металлическими руками и маской на лице. На ней было странное длинное одеяние, светящееся зеленым светом, а из-за спины торчал необычный посох с вращающимся наконечником из трех зубьев. Я уже начал немного привыкать к такому количеству восставших вокруг, но мне все равно было не по себе, когда они находились так близко.

— Колено подождет, — покачал головой Штурм. — Ты просила надежного курьера, чтобы доставил в ИВО пакет с документами. Вот, парнишку как раз снаряжаю. Никита Санников, может слышала?

— Тот самый? — с интересом посмотрела на меня женщина.

— Именно. Это Негус Хекет, глава Совета Ученых Советов, — обратился ко мне командор.

— Ну и видок, — произнесла Хекет.

Она взяла в руки свой посох и сделала резкий выпад в мою сторону — острые, как бритва, зубья клацнули в сантиметре от моего лица. Я рефлекторно схватился за меч, но Хекет не собиралась нападать. Меня окутало еле заметное сияние и через секунду я с удивлением почувствовал себе лучше.

— Это временный эффект. Тебе нужно отдохнуть, — сказала она. — Я слышала, на ХАЭС было жарко.

— Скорее холодно, — ответил я, вспомнив лигийских магов.

— Вы спускались в захоронение Зэм… Ты видел там скрижали? В каком они состоянии?

— Ну… если это те каменюки с каракулями, то когда я их видел — на них не было ни царапины.

— Отлично! — с облегчением выдохнула женщина.

— Но мы там были не одни.

— Культисты… Как жаль, как жаль… они могли бы быть на нашей стороне, но предпочли Тэпа!

— И что ты обо всем этом думаешь? — поинтересовался Штурм. — За ними и правда стоит Тэп или они действуют самостоятельно?

— Пока у нас нет доказательств того, что Тэп жив, но деятельность его культистов внушает опасения, — сказала Негус Хекет и повернулась ко мне. — Когда ты отправляешься в ИВО?

— Завтра утром, — ответил за меня Шутрм. — Быть к шести утра возле Ока Мира как штык. Опоздаешь — шкуру спущу, и не посмотрю на все твои заслуги.

— Я подготовлю документы к этому времени, — кивнула женщина.

— Свободен, Санников.

Мне ужасно хотелось еще походить по Оку Мира, по этому невероятному средоточию имперской власти, но мысли о своей группе не давали мне покоя, поэтому, оставив командора Бешеных и Негус Хекет, я отправился на поиски телепорта. Вернувшись в центральный холл, я сразу заприметил телепортационную плащадку, возле которой уже столпилась очередь, но как только я подошел ближе, меня одернули за руку.

— Ник Санников?

Это был невысокий — для своей расы, конечно, — орк, обвешанный бусами и амулетами с головы до ног.

— Пойдем со мной.

— Куда? Ты кто такой?

— Пойдем. Не бойся. Тебя ждут.

Я подумал, что в Оке Мира мне вряд ли может что-то угрожать, а вот разжиться новой информацией всегда полезно. Орк провел меня несколькими лестницами и коридорами, но на все вопросы за время длинного пути отвечал уклончиво. Наконец мы дошли до крыла, выглядевшего в этом здании-дворце инородным телом. Еще издали я почувствовал запах дыма и каких-то трав, и не ошибся — посреди зала, куда мы вошли, горел настоящий костер, стоявший рядом здоровый лысый орк с пышными рыжими усами и бородой подкидывал в огонь сухие листья. Повсюду на стенах висели черепа и шкуры животных. Портрет Яскера, который во всех остальных помещениях, где я был, висел на самом видном, почетном месте, здесь был небрежно задвинут за конструкцию, которая служила оркам чем-то вроде герба.

— Подойди ближе, избранный, — медленно проговорил рыжебородый и кинул в огонь пучок листьев

Белый дым взметнулся к потолку и у меня закружилась голова от дурманящего пряного запаха, заполнившего весь зал. Я понял, кто передо мной стоит еще до того, как орк представился.

— Я — Коловрат Северных, Верховный Шаман орков, — протянул он, подтвердив мои мысли.

Голос у него был очень низким и хриплым даже для орка, но из-за его манеры растягивать слова, речь Коловрата была похожа на довольное урчание льва.

В погоне за Посохом я совсем забыл и про Шквала, и про поиски потомка Легендарного Орка, который, если верить легенде, обладает достаточно сильными магическими способностями, чтобы самостоятельно, без помощи людей и восставших, удерживать целый аллод, защищая его от астрала.

— Расскажи мне, Никита… расскажи мне все, — «проурчал» Коловрат прикрыв глаза.

— Если вы о том ритуале, то я мало что понял. Я дотронулся до тотема и вместо одного духа, вылезло сразу четыре, вот и все.

— Вот и все… — эхом повторил орк. — Знал бы ты, что это значит для нас.

— Я понимаю.

— Чтобы это понять, надо быть орком. Мы сильный, гордый народ, который проклятый астрал сделал зависимым от других рас. Воин, не способный защитить свои земли, уже не воин.

— Без орков Имперская Армия долго бы не выстояла, — осторожно возразил я. — Да и…

— Шквал сказал, что духи подтвердили твое предназначение, — перебил меня Коловрат. — Потомки Легендарного Орка где-то среди нас, и мы должны найти их. Твоя помощь будет не только своевременна, но и освящена благословением духов! Куда ты направляешься сейчас?

— В ИВО. Приказ Командора Бешеных.

— Ну что ж, — кивнул шаман и пригладил рукой свою рыжую бороду. — Все орки Империи проходят подготовку в Игшском Военном Округе. И это нам на руку. Один из наших шаманов — Шип Змеелов — работает на Учебно-тренировочном полигоне. Знаешь, что это? Это сито, через которое отсеивают не только слабаков и трусов, но и — благодаря возможностям шаманов — тех, кто обладает способностями к высшей магии.

— Я знаю об этом. Знаменитое место.

— Это хорошо, что ты не боишься.

— Способностей к магии у меня нет, но вот пересчитать ребра вручную я точно сумею.

Борода Коловрата дернулась, когда он оскалился в ухмылке.

— Вот что: как окажешься в военкомате, поговори со Шрамом Лесных, местным краеведом. Он тоже из наших, из шаманов. Он Шипу весточку о тебе передаст, подготовит его к твоему приходу. Поможешь нам — я в долгу не останусь.

С этими словами Коловрат высыпал в костер всю засохшую охапку листьев, что была у него в руках, и столб белого дыма скрыл его от моих глаз.

Возвращаться обратно к порталу пришлось с провожатым, которого выделил мне Верховный Шаман, иначе сам бы я обязательно заблудился. Где сейчас находится моя группа, я не имел представления, но раз операция закончилась и никто сильно не пострадал, то они наверняка заливают синяки и царапины пивом в каком-нибудь кабаке. Я решил для верности сначала заскочить домой, а потом отправиться к ХАЭС, чтобы разведать обстановку. С момента моей телепортации в покои Яскера прошло уже очень много времени, но наверняка в районе станции все еще куча военных и комитетчиков. Однако, к своему удивлению, дома я застал взбудораженного Кузьму, мерившего шагами расстояние от двери до поломанной тумбочки.

— Наконец-то! — воскликнул он, когда я вошел. — Ты где был, олух? Что за мания, вечно куда-то пропадать? Спер Посох и по тапкам…

— Орел, я был в Оке Мира, представляешь? — похвастал я, оцепив с пояса тяжелый меч и с удовольствием упав на кровать. — И я видел Яскера! Даже разговаривал с ним… ну как разговаривал, говорил он, а я только… Ладно, не важно. Где остальные?

— Что за меч? Лигийский?!

— Нет, подарок Яскера. Орел, что с остальными?

— Подарок Яскера?! — Кузьма схватил меч и, вытащив его из ножен, восхищенно уставился на клинок.

— Орел!

— А… да. Мы не знали, где тебя искать, поэтому Лоб торчит у ХАЭС в Котельном Стане, Миша возле Горкома на Старой Площади, а я жду тут. Все живы.

— А Лиза с Матреной?

— Где Матрена, не знаю, но с ней все в порядке. А Лизу комитетчики увели, и жезл трофейный отобрали… Но ты бы видел, какого она жару задала, когда ты свинтил с веселья. Ух!

— Кому задала? Нам или Лиге?

— Лиге… странно, да?

— Более чем. Как думаешь, что с ней теперь будет?

— Да какая мне разница? Лучше скажи, что было в Оке Мира, ты туда телепортировался из реакторной?

— Да, только давай для начала найдем Мишу и Лба, не хочу повторять историю дважды.

Как выяснилось, после моего исчезновения оставшиеся штурмовые группы забаррикадировались в реакторной, где успешно дождались подкрепления. Все мины к этому времени были обезврежены, а я с Посохом Незеба и таинственным артефактом надежно прибит охранниками Яскера к полу Ока Мира, поэтому Хранители уверенно выдвинулись на территорию ХАЭС и превосходящими силами быстро и без особых потерь разобрались с диверсантами.

Я в свою очередь рассказал все, что произошло со мной в Оке Мира, а так же про распоряжение отправляться на службу в ИВО, поэтому, когда поздно вечером посыльный принес нам повестки из военкомата, в которых говорилось, что нам всем необходимо в назначенный час находиться у входа в Око, никто не удивился.

Последний день в Незебграде мы решили хорошенько отметить, и тут я очень кстати вспомнил про припрятанное контрабандное эльфийское вино, которое я на пару с мучившимся от похмелья солдатом когда-то конфисковал у трактирщика в Научном Городке. Лоб напиток не оценил, назвав кислятиной, и сразу приступил к самопальному пойлу, от запаха которого у меня слезились глаза. Впрочем, когда эльфийское вино закончилось, а байки, которые мы травили друг другу, окончательно потеряли хоть какую-то правдоподобность, пойло Лба уже не казалось мне таким отвратительным. Несколько раз я порывался пойти и разыскать милиционершу, которой когда-то помогал обезвреживать преступника, но дойдя шатающейся походкой до двери забывал, куда иду, и возвращался на место. Михаил отключился еще на стадии эльфийского вина и тихо сопел на своей кровати. Лоб, допив до дна очередную кружку, вытер рот ладонью и крякнул:

— Бабу бы.

Затем встал, вышел за дверь и до утра уже не возвращался. Мы остались вдвоем с Орлом.

— Ты отличный стрелок, Кузьма, я рад, что мы встретились, — пробормотал я заплетающимся языком.

— Ты тоже ничего, Ник. Не так крут, как я, конечно, но тоже сойдет.

— За «Непобедимый» и всех, кто там был, — произнес я и мы выпили не чокаясь.

— Я вот думаю, зачем нам эти ясли? — спросил Орел.

— Ясли?

— ИВО. Мы уже доказали, что в состоянии разбивать Лиге лица, — он стукнул кулаком по столу. — Почему бы сразу не послать нас на передовую?

— А ты не из робких. Я еще на корабле заметил… Не боишься, что Лига разобьет лицо тебе?

— Лучше Лига, чем… Я хочу сказать, что смерть в бою — это ведь достойно.

— Говоришь, как орк.

Орел замолчал, задумавшись о чем-то своем, и я решил, что паузу нужно заполнить новым тостом, но Кузьма вдруг медленно заговорил, все еще пребывая в своих невеселых мыслях:

— Вся моя семья погибла не от рук Лиги.

Я замер с поднятой кружкой.

— Разбойники. Обычные грабители. Напали на наш поселок, когда все спали, всех под корень вырезали. Моих родителей, братьев, друзей… Один я живой остался… на охоту ушел. Вернулся, а от домов одни угли тлеющие остались… И я поклялся отомстить убийцам.

Он снова замолчал.

— Отомстил? — осторожно спросил я.

— Да, — сказал Орел и залпом выпил все, что оставалось в его кружке. — Мне потребовался один год. Всех до одного выследил и перестрелял.

Он сказал это так, что я сразу понял — из всех сегодняшних невероятных историй, которые прозвучали в этих стенах, именно эта является правдой. С меня даже слетел хмель.

— Ты говорил, что я хороший стрелок… У меня была хорошая практика. Один выстрел — один труп. А потом уж было с собой покончить хотел. Я уже стоял на мосту с камнем на шее… интересное чувство.

— И почему не прыгнул? — спросил я, окончательно протрезвев.

Орел перевел взгляд на меня.

— Решил, что не умру… так. Я погибну как настоящий боец, на войне, от руки стоящего врага, а не шайки бандитов, и уж тем более не от собственной руки.

— И ты решил записаться в Армию?

— Да. Лига — единственный достойный враг. Ты думаешь, что я несу бред?

— Нет, — серьезно сказал я и подлил Кузьме еще. За это надо было выпить.

На следующее утро я предсказуемо чувствовал себя разбитым и не выспавшимся. Орел немногим от меня отличался, как впрочем и Лоб. Однако, судя по довольной физиономии последнего, для него ночь прошла куда интереснее. И только Михаил мог похвастаться образцово-показательным видом.

Когда мы подошли к Оку Мира, там уже собралась целая группа: четверо орков и трое хадаганцев, среди которых и Матрена Коновалова, а рядом с ней, недовольно сморщив точеный носик, стояла Лиза ди Вевр. Ее крылья ослепительно сияли в лучах утреннего солнца, приковав к себе взгляды всех присутствующих.

— Кхе-кхе… вы кто? Фамилии, — громко крикнул один из орков, как-будто разговаривал с глухими. — Чего?! А?! Говорите громче, ничего не слышу! Контузило меня!

— Санников, Орлов, Грамотин, Буйных! — проорал я ему в ухо.

— Ага. Теперь все в сборе, — ответил тот, сверясь со списком в руках. — А тебе, Санников, приказано явится к Негус Хекет за каким-то пакетом. У тебя десять минут. Иди. Тебя пропустят.

Прошел я без препятствий и даже Негус Хекет мне помогли разыскать очень быстро охранники Ока. Правда несколько неприятных минут мне все-таки пришлось пережить — отдел Совета Ученых выглядел полной копией усыпальницы Зэм: тот же режущий глаз ядовито-зеленый свет и инсталляции саркофагов на стенах. К счастью, Негус Хекет не стала меня задерживать надолго.

— Доброе утро, а видок у тебя по-прежнему так себе.

Я не стал никак комментировать свой внешний вид и просто кивнул в знак приветствия.

— У меня радостная весть, вчера доставили скрижали Тэпа из Зэмова Городища, и они почти все целы!

— Поздравляю, — кисло сказал я.

— Среди них есть описание любопытных некромагических технологий. Пакет с ними доставь в военкомат Игшского Военного Округа. Сотрудница НИИ МАНАНАЗЭМ, откомандированная в ИВО, будет ждать тебя там. И будь осторожен! Возможно, изучив эти скрижали, мы сможем ответить на главный вопрос — вопрос о судьбе Тэпа. Но даже если этого не произойдет — изучение его наследия будет не лишним.

— Я все понял. Доставлю в целости и сохранности!

— Это еще не все. У меня тут срочный заказ от Коловрата Северных. С визой самого Яскера: «Оказывать всяческое содействие!» Видно, дело важное. Вот этот мешок нужно доставить в ИВО некому Шипу Змееловову. Мне это ни о чем не говорит, но Коловрат сказал, что ты разберешься.

Я снова кивнул. Если я все правильно понял, Шип Змеелов — это шаман орков, который помогает определить наличие магических способностей у проходящих службу в ИВО новобранцев. В мешок я заглядывать не стал, хотя меня и раздирало любопытство.

— Посылку получил? — завопил контуженный орк, когда я вернулся. — А теперь, внимание! Новобранцу Имперсокй Армии полагается: форма, оружие на выбор — это вы уже получили…

Лиза громко фыркнула — в отличии от всех нас, она по-прежнему была безоружна.

— А тебе пока рано, крылатая, не заслужила еще. Так вот, форма, оружие… и что еще?

— Скакун! — послушно гаркнули мы хором.

— Не обязательно. Это уж вы сами выберете, скакун или не скакун. Давайте-давайте, построились, организованно, друг за дружкой, парами, за руки можно не браться, не в детском саду, и-и-и… шагом марш за мной!

Все это орк орал с такой силой, что его наверняка слышал весь Незебград.

— Почему ты здесь? — тихо спросил я у Лизы, как только мы двинулись следом за орком.

— Кто же меня теперь отпустит? С оружием я одна стою четверых! — гордо ответила та. — Мне дали на выбор два варианта: либо Имперская Армия, либо имперская тюрьма. Я выбрала первое.

— Это будет интересно — эльфийка в ИВО. Такого никогда еще не было, — вставил Орел.

— Армия — это настоящая школа жизни! Тому, кто в армии свое не отпахал, я руки не подам! — громогласно вещал тем временем орк. — Вот мы и пришли… Эй! Колосин, давай сюда, у нас тут пополнение!

Мы подошли к загону, где за деревянной оградой мирно гуляли ездовые животные. Коневод Колосин — крепкий хадаганец с рыжими волосами — подошел к нам.

— Вот, новобранцев привел. Надо бы по седлам рассадить!

— Да когда уже ты орать так перестанешь, Перст, всех зверей мне распугаешь.

Я завороженно смотрел на животных. Ни один из этих красавцев не шел ни в какое сравнение с моей старой кобылкой, на которой я учился верховой езде, и я очень ждал, когда уже получу причитающегося мне скакуна.

— Мчащийся во весь опор скакун — самое прекрасное зрелище! Я эту красоту каждый день вижу! Так то! — с улыбкой произнес Колосин.

— И кого можно взять? — спросил я.

— Кого хотите. Разные они! Обычно, конечно, лошади. Красивые, статные… Но есть и более экзотические варианты — львы, волки, грифоны. А завтра, может, еще кого приручат, оседлают… Скакун нынче не роскошь, а средство передвижения! Но все равно — красивое средство.

Я перемахнул через ограду, чтобы подойти ближе к животным, и выбрать среди них своего. Однако, это оказалось не так уж и просто, они все были прекрасны, и остановиться на ком-то одном не представлялось возможным. Через двадцать минут вся остальная группа уже определилась с выбором. Помощники Колосина принялись седлать выведенных из загона животных, которые обрели своих новых хозяев. Я обернулся посмотреть на выбор остальных. Лоб довольно похлопывал по бокам огромного носорога со светящимися оранжевыми глазами. Хороший выбор, наверное носорог единственный, кто сможет выдержать вес Лба вместе с его доспехами и неподъемным щитом. Михаил уже оседлал какое-то исчадие ада, отдаленно напоминающее лошадь. Создавалось впечатление, что животное горит изнутри, и я не был уверен, сможет ли кто-нибудь еще, кроме мага, усидеть на этой горе тлеющих углей. Выбор Орла был более понятным — его матерый, рыжий волк грозно рычал и скреб когтями по земле, ему явно не терпелось размять мощные лапы. Матрена ласково гладила низкое, похожее на пони, животное с длинными, заячьими ушами и роскошными хвостом и гривой, которые блестели как расплавленное золото. Лиза своим выбором меня тоже не разочаровала: она держала за поводья коня, глядя на которого я невольно вспоминал о призраках — вокруг зверя клубилась синяя дымка, а за спиной мягко развевались бесплотные крылья.

Я снова повернулся к животным — мне приглянулся белоснежный лев, и огромная виверна, а можно было взять вон того роскошного коня черной масти… Но тут я увидел его. В самом дальнем конце загона, в углу, поджав лапы, сидел дрейк, внимательно наблюдая за мной зелеными глазами. Его длинный, как у ящерицы, язык был направлен в мою сторону — он изучал меня.

— Нет, погоди, этого не бери, — остановил меня Колосин. — Дикий он совсем, не поддается дрессировке, никого не подпускает… спишем скорее всего, как неликвид.

Но я уже неотрывно глядел в глаза дрейку, а он так же, не мигая, смотрел на меня. Я подошел ближе.

— Ты, говорят, капризный, — прошептал я и протянул руку.

— С ума сошел? Без руки останешься… — завопил Колосин, но я не обратил на него внимания.

Дрейк вытянул шею и дотронулся кончиком своего шершавого языка до моей ладони. Костлявый, тускло мерцающий зеленоватым светом, с жуткими, перепончатыми крыльями — он был похож на оживший скелет. Чудовищная, уродливая красота.

— Пойдешь со мной? — серьезно спросил я, как-будто дрейк мог понять человеческую речь.

Он медленно поднялся на ноги и расправил крылья, его сильный, длинный хвост бил по ограде, едва не опрокидывая ее.

— Он тебя слушает… невероятно… похоже, он и впрямь тебя слушает! — оторопел Колосин.

Я похлопал дрейка по загривку. Какой бы темной магией не был порожден этот зверь — теперь он мой.

— Так… выбрали значит… Ну теперь все! По коням и вперед, вас ждут эти… как их… великие дела, во! — объявил контуженный. — Езжайте через эти ворота, прямо по дороге.

— Как? Сами? — спросила Матрена.

— А вы думали, вас мамочка за ручку проводить придет? Конечно сами. Никуда не сворачивайте, в аккурат к военкомату и попадете. Есть такая профессия — Родину защищать. Вот и пришла пора вам ее освоить. Что вы таращитесь на меня? Напутственное слово я сказал, можете проваливать.

Мы, недоуменно переглянувшись, потянулись в указанном направлении. Имперская Армия начинается с ИВО, пришла пора и мне стать настоящим солдатом. Я запрыгнул на своего нового питомца (седлать пришлось самому, помощники конюха боялись подходить к моему дрейку), легонько пришпорил его и тот послушно пошел вперед.

Степная жара выматывала не хуже тяжелого, затяжного боя. Ветер от взмаха крыльев Старика — так я назвал своего дрейка — немного улучшал мое положение, иначе я бы просто свалился на землю от перегрева. Взлететь по-настоящему он не мог и делал длинные, затяжные прыжки, так что мое сердце периодически замирало от свободного падения. Недалеко от стен Незебграда мы наткнулись на группу охотников и одна орчиха, представившаяся Пикой, согласилась показать нам дорогу до Военного Округа, чтобы мы не блуждали целый день по пеклу.

— Тут так то недалеко, если по прямой, — рассказывала она, — только на диких гиен нарваться можно.

— Ты сама откуда будешь? — спросил Лоб.

— Я из диких.

— Первый раз слышу о таком клане.

— Это не клан. Это образ жизни. Кто не хочет становиться бойцами или шаманами, или, блин, — Пика покосилась на щит Лба, — карателями, становятся головорезами. Вольными охотниками. Вот и я решила… Душно мне в городе — не могу!

— Душно в городе? — переспросил я, едва ли не теряя сознания от жары. — Там хотя бы деревья есть.

— Ну и что, что деревья? Душа просит простора, степного раздолья, разгуляева! Эх! А тут мы сами себе хозяева. Куда хотим, туда идем, на кого хотим — на того работаем. Я, например, работаю на ГСО — городскую службу очистки. Работа веселая, что ни день — тренировка. Вот меня сюда послали грифов бить. Чтобы в город не проникли. А мне — только того и надо. Здесь, на природе, охотясь на этих стервятников, сразу начинаешь дышать полной грудью.

— Да уж… — проворчал я, наглотавшись пыли и закашлявшись.

— А завтра, может, сорвусь отсюда и куда-нибудь свалю. Тигров в джунглях Святой земли бить, или еще куда подальше. Мне такая житуха по душе! А давайте к нам, а?

— Очень заманчиво, но я пас.

— Жаль, жаль. А вот и ваш военкомат, вам сюда. Ну, покедова.

Когда мы прошли через КПП, где придирчивый орк мучительно долго проверял наши документы, я сразу плюхнулся на газон в тени дерева, не обращая внимания на удивленные взгляды. Холодные, заснеженные аллоды в Империи были редкостью, практически экзотикой, но меня угораздило родиться и вырасти именно на таком. Старик лениво принялся щипать травку неподалеку.

— Немедленно привяжите своих животных у входа! — завопил какой-то Зэм, возмущенно уставившись на моего дрейка. — Новобранцы? Вам нужно к комиссару Петлициной!

В большом, двухэтажном здании военкомата комиссар ИВО Марианна Петлицина принимала нас по одному в порядке алфавитной очереди, и я оказался последним.

— Санников, Никита… С личной рекомендацией Штурма? Впечатляет…

Я скромно пожал плечами.

— Служба в армии — почетная обязанность каждого гражданина Империи, — пафосно начала вещать привычную речь комиссар Петлицинна. — И мы нуждаемся в хороших солдатах. Согласно уставу, каждый новобранец начинает службу рядовым, продвигаясь от звания к званию. Впрочем, если у тебя в покровителях сам Штурм Бешеных, погоны офицера — дело наживное. А пока я могу дать тебе только солдатские. Как быстро на них зажгутся новые звездочки — зависит только от тебя!

— И много ли солдат до офицеров дослуживается?

— Ммм… нет. По правде говоря, не все граждане Империи горят желанием сделать карьеру в рядах нашей доблестной армии. Позор! Уверена, это происки Лиги. Это они растлевают неокрепшие умы! Подрывают боеспособность великой Империи! Если так будет продолжаться, то через несколько лет враг захватит нас голыми руками. А тут нам еще недавно циркуляр новый пришел. Об альтернативной службе. Мол, если не всем имперцам нравится в армии служить, но заслужить репутацию все-таки хочется, так для них надо придумать что-то взамен. Ересь какая! Как это, в армии не служить? У меня в голове просто не укладывается!

— А что за альтернативная служба?.. Мне просто так, для расширения кругозора, — быстро добавил я, потому что Петлицина пронзила меня острым взглядом, сурово сдвинув брови.

— Если знаком с кузнечным делом, или медицинским, можно устроится подмастерьем в ИгшПромСталь, или послужить в военном госпитале.

— И что же в этом плохого? — нахмурился я. — На войне нужны и доспехи, и медики…

— На войне, — перебила меня Петлицина, так резко вздернув указательный палец к потолку, что я невольно посмотрел вверх, — все должны уметь сражаться!

— Несомненно, — покорно согласился я, оставшись, однако, при своем мнении.

— Значит так. У меня мало времени, поэтому объясняю кратко, — перешла Петлицина к делу. — В нашем Округе базируются два батальона — Красный и Синий. Названия, как ты понимаешь, условные. Батальоны постоянно соперничают между собой — это помогает поддерживать боевой и командный дух. Ты по разнарядке отправишься к Красным, ваш знак — Лев. Знак Синих — Гиена. И помни: мы тут не в игрушки играем! Хочешь сделать карьеру в армии — добивайся победы своего батальона!

— Где пакет с информацией?!

Женщина Зэм ворвалась в кабинет так стремительно, будто за ней кто-то гнался. Петлицина гневно соскочила со своего стула.

— Многоуважаемая Саранг Сагира-Нэби… — с закипающей яростью в голосе начала она.

— Я не могу терять ни минуты. Вы принесли его?!

Я, чувствуя зарождающийся скандал между двумя женщинами, быстро достал пакет и, приложив все усилия, чтобы не содрогнуться, вложил его в протянутую металлическую ладонь.

— Хм, любопытные материалы, — произнесла Саранг, сразу же вынув из пакета документы и быстро их пролистнув. — Я уверена, что мы найдем им применение. Благодарю за содействие!

— Кхм-кхм, — напомнила о себе Петлицина, все так же стоявшая на ногах и гневно сверлившая нежданную гостью яростным взглядом.

Та, не обращая на нее никакого внимания, положила мне руку на плечо (по моему телу прошел холодок), и торжественно произнесла:

— Филиал нашего НИИ «НекроИнкубатор», занятый решением задач армии, нуждается в надежных помощниках, и ваше присутствие здесь как нельзя кстати. Ждите нашего вызова, ваша помощь может понадобиться.

После чего гордо удалилась, так и не удостоив онемевшую от такой наглости Петлицину взглядом.

Когда я вышел на улицу, было немного пасмурно, из-за чего казалось, что день уже клонится к вечеру. Моя маленькая команда ждала меня у входа, остальных новобранцев не было видно.

— Их распределили к Синим, они уже ушли в свои казармы, — пояснил Грамотин.

Я повернулся к Матрене.

— А ты будешь проходить службу в госпитале?

— Нет, — покачала головой она. — Хочу научиться… постоять за себя.

— В госпиталь отправлюсь я, — надменно произнесла Лиза. — Надеюсь, там не будет слишком убого. В любом случае, это лучше, чем ползать с солдатней по окопам…

— Отлично. Я сломаю себе обе ноги, чтобы посмотреть, как ты чистишь медицинские утки, — хохотнул Орел.

— Могу помочь по-братски, — радостно предложил Лоб и хрустнул костяшками пальцев.

Все засмеялись, кроме Лизы, стоявшей с открытым ртом.

— Привет, салаги!

Из-за угла выглядывала группа молодых парней, заговорщицки нам подмигивая. Самый высокий поманил нас рукой, оглядываясь украдкой. Они как будто от кого-то прятались. Мне их поведение не понравилось, но любопытство взяло верх.

— Стойте здесь, — сказал я Матрене и Лизе.

— Ник, не надо, это же Синие… — предостерегла Коновалова, но я уже уверенно шел за угол.

— Чего вам? — строго спросил я, глядя на синие нашивки.

Тот, что махал нам рукой, добродушно рассмеялся, проследив за моим взглядом.

— Да вы не бойтесь! Красные, Синие — это же только игра. Мы все свои — товарищи по оружию и все такое прочее! Скоро этот детский сад закончится — вместе будем сражаться, бок о бок! Будем одна фронтовая семья и все такое! Степан.

— Очень правильное отношение! — одобрил Михаил и едва заметное алое свечение, окутавшее его посох, рассеялось. Зато Лоб и Кузьма явно огорчились, поняв, что драки не будет. Мы коротко представились, обменявшись со всеми рукопожатиями. Похоже, что противостояние Красных и Синих на самом деле очень условное.

— Слушайте, ребят, надо бы выпить за знакомство! Как считаете?

— Здесь можно достать спиртное? — воспрял Орел.

— Интендант здешний выпивку держит. Вы ведь должны сейчас идти к нему получать знаки отличия Красных? Вот и перехватите у него сколько получится… Только надо ему в обмен что-нибудь принести.

— И какого рожна ему надо? — спросил Лоб.

— Не боись, все продумано! — произнес Степан и торжественно, словно это ценнейшая реликвия, протянул нам какие-то коряги. — Вот. Оленьи рога! Этот болван похваляться любит, что великий охотник, а сам — трус и бабник. Ха-ха!

Возвращались мы в приподнятом настроении… Кроме Михаила, который был не в восторге от затеи, что в свою очередь, веселило Кузьму:

— Это потому, что речь идет о попойке. Если бы они предложили подкупить библиотекаря и тайком устроить массовые чтения, ты бы ни на секунду не усомнился в искренности их намерений.

Рассказывать девушкам о предполагаемой сделке мы разумеется не стали. В меленьком зданьице, где сидел интендант, было душно, пыльно и стоял тяжелый запах и поэтому наши девушки, едва получив все необходимое, сразу же вышли наружу ко всеобщей радости. Интендант — хмурый, среднего возраста, мужик со всклоченными темными волосами — не промолвил и слова, кроме нечленораздельного приветственного бурчания в самом начале. Когда нам выдали красные нашивки, я кивнул остальным — подобные дела лучше обстраивать с глазу на глаз — и Кузьма, Михаил и Лоб вышли вслед за девушками. Я открыл было рот, чтобы узнать насчет спиртного, как интендант внезапно заговорил первым:

— То, что ты из «наших» не означает, что мы теперь с тобой станем обниматься и горланить армейские песни.

Я закрыл рот.

— Я Сергей Шрамин. Рысина тебе говорила обо мне.

— А… да… Посохи не ломаются, — с трудом вспомнил я правильную фразу.

— Слушай меня внимательно, второй раз повторять не стану. Один из наших агентов — Яков Бондин — ведет наблюдение за мастером-оружейником Одионом в оружейной мастерской «ИгшПромСталь»… Полагаю, ты понимаешь, что говорить тебе надо именно с Яковом, а не с Одионом. И только не надо, пожалуйста, прямо сейчас бежать к Якову. Займись своими делами. Рано или поздно ты окажешься в тех краях. И Яков сам тебя найдет.

— Я понял. Выпивка есть?

— Донесли уже… Нету!

— А если подумать?

— Нет, я сказал! Нету, мамой клянусь!

Я достал из-за пазухи оленьи рога и вывалил их на стол перед Шраминым.

— Осторожно! — воскликнул он. — И откуда у тебя только руки растут?! Ладно… Давай-ка их сюда. А это тебе. И сразу спрячь! А то ходят тут всякие…

Он протянул мне бутылку какой-то мутной жидкости, которую я быстро сунул за пазуху.

— И проваливай давай, пока никто не увидел.

На улицу я вышел довольный, сразу давая понять, что все прошло успешно.

— Ну что, спросим у кого-нибудь, где казармы Красных и госпиталь? — хлопнул в ладоши Орел.

— Нет. Я не пойду в госпиталь, — заявила Зизи.

— Как нет?

— Так нет! Я передумала. Ведите меня в эти свои… казармы.

Орел расплылся в широкой улыбке и уже собрался сострить по этому поводу, но я пихнул его локтем в бок, чтобы он заткнулся, хотя сам едва сдерживался от смеха.

Чтобы добраться до казарм, нам снова пришлось выйти на выжженную солнцем степь. Когда мы отвязывали своих животных, к воротам подошел орк, небрежно тащивший за своей спиной гигантский мешок с бренчавшим внутри оружием.

— О! Очередные салаги! — приветствовал он, косясь на Лизу. — И эта тут. С утра сплетни ходили, что крылатую доставят. Не врали значит.

Эльфийка окинула орка холодным взглядом, но ответа не удостоила.

— Интересный способ транспортировки, — протянул Орел, глядя на столь варварское отношение к оружию.

Орк звякнул мешком, слегка подбросив его кверху без всяких усилий.

— Некогда мне с каждой зубочисткой возиться. Целыми днями по всему округу хожу собираю! Это самый ценный ресурс в армии. Постоянная нехватка. А почему? Потому что молодые салаги, заполучив в руки меч или топор, сразу бросаются на все, что движется. Чаще всего неуспешно. Так и гибнет дурачье. А Шраму потом ходи и собирай казенное добро.

— Постойте… вы — Шрам Лесных? Краевед? — спросил я, вспомнив напутствие Коловрата.

Орк опустил на землю мешок с оружием.

— Ну я. Дело, небось, ко мне какое?

Я коротко рассказал ему о том, как неожиданно для самого себя стал надеждой орков, и что Верховный Шаман поручил мне встретиться с Шипом Змееловом и передать ему посылку.

— Так… Ясно. И ты, и Коловрат можете на меня рассчитывать. Шипа я отыщу, все ему передам. Так что, когда ты до него доберешься, он к разговору с тобой будет готов. А то, знаешь ли, он — орк старой закалки, может сначала оглоблей по башке стукнуть. И лишь потом разговоры разговаривать.

В мыслях о том, что могу огрести за то, что пытаюсь кому-то помочь, я оседлал Старика, и мы двинулись вперед. Однако отойти далеко нам не удалось: буквально в нескольких шагах от ворот, нас остановил Зэм, выросший как-будто из-под земли. Вокруг была голая степь и я не представлял, как мы могли его не заметить сразу.

— А ну стоять! Спешиться всем. Я прапорщик Синих Сарбаз Бий-Кируни, несу тут постовую службу. А говоря по-простому — слежу за такими салагами, как вы!

— А че мы? Идем себе в казармы, — пожал плечами Лоб, грузно спрыгивая с носорога.

— У вас, сразу несколько нарушений: браконьерство, подкуп должностного лица и пронос спиртного в расположение военкомата.

— Что? — оторопел я.

— Что слышал. Быстро доставай, что обменял у Шрамина на оленьи рога. И даже не вздумай отнекиваться! Сейчас кучу свидетелей притащу.

— Что вы такое говорите?! — возмущенно начала Матрена, но прапорщик Синих смотрел на меня в упор и мне пришлось подчиниться.

Под удивленными взорами я достал бутыль и протянул ее Сабразу Бий Кируни.

— Вообще-то, это ваши попросили, Синие, и рога тоже от них. Никаким браконьерством мы не промышляли.

— Так я тебе и поверил! Попался и валишь все на невиновных? Все вы, Красные, такие! Лживые, трусливые и тупые!

— Что… когда вы успели? — Матрена от возмущения стала краснее помидора, Лиза просто закатила глаза к небу, всем своим видом выражая презрение к нашей компании.

— Значит так. За свои проступки придется отвечать! — самодовольно сказал прапорщик. — Доложите о нарушении своему офицеру и получите взыскание. И не вздумайте смолчать — лично проверю!

Дальнейший путь до казарм мы преодолели хоть и без приключений, но в тягостном молчании. Лиза и Матрена ехали чуть впереди и пришпоривали животных, как только мы пытались с ними поравняться. Они даже о чем-то шушукались между собой, хотя до этого игнорировали друг друга.

— Знаете, как начинается самая крепкая женская дружба? С разговора о том, какие мужики козлы, — прокомментировал Орел.

Лейтенант Красных Майя Шинелина — миловидная, хрупкая девушка с большими темными глазами — чуть не расплакалась, когда мы доложили ей о своей провинности. И это заставило меня устыдиться и пожалеть о содеянном гораздо сильней, чем если бы нам устроил выволочку какой-нибудь грозный орк.

Мы стояли на плацу, окруженном красными знаменами и стендами с патриотическими лозунгами. Как и территория военкомата, казармы были отгорожены от степи высокой бетонной стеной. Здесь росли деревья, ветер не сыпал в глаза песком и было чуть попрохладней.

— Что же с вами, новобранцами, творится! Не успеваете прибыть в расположение части, а уже замечания. Согласно Уставу я обязана отреагировать. Ладно… об этом потом. А пока — располагайтесь. Мальчики налево, девочки направо, животные в загон. Это туда…

— А где у вас тут еду раздают? — задал Лоб насущный вопрос.

— Столовая вон там. Территорию без приказа не покидать! Все понятно?!

После того, как мы расседлали и покормили животных (мой Старик ограничился только водой, отворотив нос от сена), нам представилась возможность ознакомиться с нехитрым бытом имперских призывников. Возможно, женские казармы выглядели куда более уютно, мужские же отличала максимально скромная обстановка: железные кровати с колючими покрывалами, маленькие деревянные тумбочки и высокие стеллажи для брони и оружия.

В казармах было пусто, день был в разгаре и все находились на учебном полигоне. Зато в столовой мы обнаружили держащегося за разбитую голову орка-почтальона.

— Голова кружится, блин! Сволочи…

— Что случилось? — спросил я, усаживаясь рядом с орком.

— На меня напали и стукнули тупым предметом. Прям по затылку. Упал, потерял сознание, очнулся… Сумку сперли с письмами!

— Кто?

— Да дембеля Синих, кто же еще! Тут у нас поединки не запрещены — это, типа, закаляет бойцов. Вот и взяли моду — на почтальона нападать! На святое замахнулись, ироды! Солдаты ждут весточки из дома, поцелуи от любимых, сплетни там всякие. Если не принесу, они ж меня на десяток маленьких орков разорвут. Я раньше думал, что почтальоном быть легко. Как бы не так! Нам, связистам, если хотите знать, молоко должны за вредность давать.

Почтальон со смешным именем — Бич Кочевников немного обрисовал нам ситуацию в военном округе, пока мы уплетали кашу с котлетами. Чем дольше он говорил, тем сильнее я чувствовал себя дураком из-за того, что повелся на глупый развод Синих с их оленьими рогами. Ни о какой совместной попойке даже речи не могло идти! Здесь, вдали от войны с Лигой, шло свое, порой довольно суровое противостояние.

Матрены и Лизы с нами не было, они ушли в женские казармы и пока не появлялись. Я начал беспокоиться. Все таки эльфийка в святая святых Империи — событие из ряда вон выходящее. Скорее всего за ней тайком приглядывают и Комитет, и Хранители, но я все равно не мог отделаться от мысли, что кто-нибудь из солдат захочет по своему поквитаться с выходцем из Лиги. Почти у всех имперцев есть кто-то погибший на фронтах нашей не прекращающейся войны. В то же время, мне было интересно, что на уме у самой Лизы. Ждать от нее преданности Империи вряд ли стоит, но на захваченной ХАЭС лояльность к своей родине она тоже не проявила.

Я высказал опасения, по поводу долгого отсутствия Матрены и Лизы, вслух.

— Так они поди в Красном Уголке, — успокоил меня Бич. — Рядом с женскими казармами Красный Уголок есть, девок туда как магнитом тянет. У нас там львята растут. Талисман, гы!

Почтальон оказался прав. Так сильно непохожие друг на друга Матрена и Зизи щебетали в унисон, восторженно прыгая вокруг трех маленьких львят, которых ефрейтор выгуливал на лужайке недалеко от столовой.

— А-а, еще пополнение… Здорово! — добродушно сказал он. — Я тоже за красных служил. Оттрубил свое — скоро уж домой, на Изун свалю. Эх, горько мне! Проиграли мы Синим! А эти сволочи обрадовались, озверели.

— Представляете, они хотели отравить наших львят! — доложила Лиза, теребя за ухом одного котенка. Похоже, умильные животные помогли ей очень быстро почувствовать свою принадлежность к одной из соперничавших сторон.

— Угу, — покивал ефрейтор, немного осоловевшими глазами поглядывая на эльфийку. — Даже малышей не жалеют. Гады синерылые! Ну ничего… Я знаю, как с львятами обходиться. У меня ко львам с детства особое отношение, потому и просился за красных служить. Я им заместо матери буду: выкормлю, выращу, воспитаю. Я ж тоже сирота. Сын полка, можно сказать!

Мы могли бы глазеть на львят до самого вечера, но разыскавший нас прапорщик Щит Меднолобых прервал эту идиллию.

— И чего вы тут расселись как на именинах? — рявкнул он. — Вы в армии или где? Оружие держать доводилось? Нам тут слабаки не нужны — Синие и так обнаглели.

— Доводилось! Мы принимали участие в штурме ХАЭС, — гордо заявил приосанившийся Орел.

— И что мне, плясать теперь прикажешь от радости? На последних Учениях мы продули Синим. Реванш — вот что нам нужно! Вы теперь одни из нас, Красных! Надеюсь, я не должен разжевывать, что это значит?

Мы молча переглянулись. Похоже прапорщику хотелось на кого-нибудь поорать и тут очень кстати подвернулась группа новобранцев.

— Значит так! Впечатления дисциплинированных новобранцев вы не производите. Ничего, мы сделаем из вас настоящих бойцов! Начнем с главного — формы, содержание не так важно. Посмотрите на себя! У тебя пуговицы болтаются, а у тебя в ботинках я даже не отражаюсь. Бардак! А это что? Ремень?! Ты где такой взял? Как можно жить в таком ремне?

Глаза Лба начали наливаться кровью, Кузьма сжал руки в кулаки, сгорая от желания схватить лук, Лиза смотрела на прапорщика с непередаваемым высокомерием, и только Матрена и Михаил почувствовали смущение.

— Короче, вам нужно главное солдатское обмундирование — нормальные ремни! А лучшие ремни делаются из чего?

— Из чего?

— Из змеиных шкур! А шкуры добываются где?

— Где?

— В степи! А добывать их должен кто?

— Кто?

— Вы! Ох и тупые новобранцы пошли… В общем так! Сейчас дружно, строевым шагом, идете и зачищаете территорию вокруг казарм. Выполнять беспрекословно! Не приведи Астрал — узнаю об обратном! А то развелось тут всякое и нагло ползает…

— Что? — возмутилась Лиза. — Вы хотите сказать, что мы должны идти собирать змей?

— А ты, мамзелька лигийская, змей боишься что ли? Ты лучше меня бойся, в гневе я страшен!

Вряд ли кто-то из нас испугался бы этого прапорщика в гневе, но у нас уже было одно взыскание и нарываться на второе не стоило.

Со змеями, прямо скажем, отношения у меня были не очень. Я видел их впервые и не имел ни малейшего представления, как ловить этих быстрых, изворотливых гадов, все время норовящих если не ускользнуть, то хотя бы ужалить за руку. Я не знал, действительно ли из них будут делать ремни, но на всякий случай старался не портить серые, пятнистые шкурки. Лучше всего работа шла, как ни странно, у Лба, который никак не реагировал на ядовитые укусы, и потому хватал змей охапками и сворачивал им головы. Матрена и Лиза принять активное участие в ловле боялись, и хотя в армии все равны, мы, пока не видит начальство, решили, что охота на змей — не женское дело, и на помощи дам не настаивали. Лиза сразу заняла наблюдательную позицию издали, Матрена же все-таки попыталась внести свою лепту и даже оглушила одну змею, но взять ее в руки так и не смогла.

Из-за жары мои руки вспотели и удержать извивающихся змей было очень сложно. Лиза сходила в столовую за водой, которая благодаря одному взмаху посоха Михаила стала ледяной. Я один выпил половину фляги, но напиться не смог и отправил эльфийку за добавкой.

— Постарайся не лопнуть, — сказала она, протягивая мне вторую флягу.

— Надеюсь, не отравлено, — хмыкнул я.

— Не смешно.

— А с чего ты взяла, что я хотел тебя рассмешить?

Она замолчала на некоторое время и я пожалел о своих словах.

— Если бы я хотела вас убить, я бы уже это сделала, вы давали мне много удобных моментов.

— Извини. Просто твое нахождение здесь…

— У меня не было выбора, — пожала плечами Лиза.

— У тебя был выбор на ХАЭС, но ты приняла странное решение, — возразил я.

Она снова замолчала, опустив глаза. Ее длинные ресницы подрагивали и мне на секунду показалось, что она плачет, но когда она подняла на меня взгляд, глаза ее были сухими. Хотя я уже начал к ней привыкать и мои колени почти не дрожали в ее присутствии, я все равно отвернулся, чтобы не поддаваться ее чарам.

— Ты говорила, что тебя насильно удерживали в притоне. Почему же на ХАЭС ты помогла нам, а не Лиге? Личные счеты?

— На ХАЭС был лигийский отряд самоубийц. Вне зависимости оттого, добились бы они своей цели или нет, никто из них не вернулся бы домой. Я пока не готова подписывать себе смертный приговор.

— Не увиливай. Ты сражалась на нашей стороне, так что смертный приговор ты себе уже подписала. Если у тебя на родине узнают, что ты внесла посильный вклад в провал той операции, Айденус лично озаботится твоей судьбой.

— Мне все равно. Я отреклась от них… — тихо сказала она, и прозвучало это так искренне, что я не на секунду не усомнился в правдивости ее слов. Она резко подняла голову и с вызовом спросила: — Ты считаешь меня предательницей?

— Ты выбрала мою сторону, так что не мне тебя обвинять, — осторожно произнес я.

Лиза хотела еще что-то сказать и уже открыла рот, но потом передумала и, молча развернувшись, пошла прочь. Я смотрел ей вслед — ее тонкая фигурка мягко плыла над высохшей травой, прозрачные крылья быстро трепетали, но они были слишком слабы, чтобы эльфы могли по настоящему летать. Зизи подошла к Грамотину и через некоторое время их тандем стал самым успешным: Лиза легко могла загипнотизировать змею, после чего словить ее не составляло труда.

Когда явился Щит Меднолобых с проверкой, мы уже наловили целую гору змей, и тот не нашел к чему придраться. К тому же пришел прапорщик не один, а с лейтенантом Шинелиной, сообщившей, что мы должны успеть отбыть наказание до того, как начнется наше обучение, и неизвестным гоблином, от которого одуряюще несло канализацией.

— Ну и каков будет наш приговор? Сильно мы нагрешили? — спросил Орел, с отвращением косясь на гоблина.

— Достаточно, чтобы отправится к сточным ямам. Там гоблины работают ассенизаторами — собирают продукты нашей жизнедеятельности. Вот знакомьтесь, это Томар, старший ассенизатор, — Шинелина кивнула на гоблина. — Рапортует насчет слизняков. Эти твари расплодились и мешают утилизации фекалий.

— Да, да, да, — быстро закивал ушастой головой гоблин. — Эти слизняки меня уже достали, из-за них работа встала намертво, ага.

— В общем, еще немного, и все это добро потечет к нам назад. Или к Синим, они свое тоже в эти ямы сливают. Смекаете? С этим срочно нужно что-то делать! Надеюсь, у вас хватит соображалки понять, как использовать ситуацию… с максимальной пользой для Красных, — сказала Шинелина понизив голос и обвела нас внимательный взглядом, пытаясь удостовериться, что мы поняли все нюансы предстоящей работы.

Не обращая внимания на ошарашенные лица Матрены, Кузьмы и совершенно убитый взгляд Зизи, я, усмехнувшись, кивнул.

— Официальное наказание таково: избавиться от слизняков. В остальном — на месте разберетесь.

— Сначала змеи, теперь еще и это, ну у вас и армия, — возмущалась Лиза всю дорогу до сточных ям. — Вы не могли бы держаться от меня подальше? Ваш запах сводит меня с ума.

Гоблин, от которого она шарахнулась в сторону, беззубо заулыбался.

— Запах от меня известно какой — по профессии, ага! И от вас такой будет, — пообещал гоблин. — Там вот какое дело — в выгребной яме больно здоровенные слизняки эти! Нужно их, стало быть, замочить в сортире! Только этого мало: слизняки размножаются почкованием, а значит, из трупов могут полезть новые особи.

— У вас есть идеи, как этого не допустить? — спросил Грамотин.

— Дык это… Надо «Отвердителем» оприходовать тушки. Тогда они сразу окаменеют, ага.

— Что за «Отвердитель»?

— Прислали для испытаний. Я с его помощью топливные брикеты делаю, ага.

— Из чего, из чего вы делаете топливные брикеты? — ужаснулась Зизи.

— Ну, а что? Классная штука! Последнее слово науки!

— Великий Тенсес… я больше не хочу ничего слышать о передовой имперской науке.

Сточные ямы мы почувствовали задолго до того, как увидели их. К горлу сразу подступило все то, что мы съели в столовой.

— Я не могу, — простонала Лиза, — еще шаг и я упаду в обморок.

Матрена, хоть и старалась держаться молодцом и не жаловаться, тоже заметно позеленела.

— Да уж ладно, сидите тут, ждите. Без вас разберемся, — с видом великомученика сказал Орел, хотя ни Лиза, ни Матрена не были виноваты в том, за что нас наказали.

А дальше начался ад. Не смотря на то, что во второй половине дня жара пошла на спад, запах от нечистот был таким невообразимым, что я согласился бы проработать на раскаленной сковороде, лишь бы не в таком амбре. Слизняки были повсюду! Они плодились в отвратительной жиже, вытекающей из сточных труб, и расползались по всей округе. Мы израсходовали, казалось, целую тонну отвердителя, но конца и края работы не предвиделось: слизни выползали и выползали, и я уже не мог с уверенностью сказать, отчего меня воротит сильнее — от запаха, или от их склизких тушек.

Свою лепту вносил и безостановочно тараторящий гоблин, которого мне хотелось зацементировать живьем.

— Еще немного — и хлынули бы все нечистоты назад к солдатам. А там уж не миновать мне трибунала! На постоянную работу не хотите к нам устроиться? Здесь льготы хорошие. Нет? Ну, как знаете! А я с армией ни за что не расстанусь, ага! Эй-эй-эй… вы осторожней там с отвердителем возле трубы, а то закупорите еще. Куда тогда фекалии потекут? Правильно — обратно в казармы. Вам это надо?

Именно это нам и надо было. И возможный трибунал, который может грозить гоблину, меня только сильнее подстегивал. После истории с нападением на «Непобедимый» и захватом энергостанции, я ненавидел гоблинов всей душой и не понимал, почему их всех до сих пор не схватили и не пересажали в тюрьмы.

Предварительно удостоверившись, какая труба идет из казарм Синих, и дождавшись, когда гоблин отвернется, мы старательно загребли туда обильно политых отвердителем слизней. Скоро труба переполнится, и все отходы хлынут назад. После сделанной пакости я почувствовал моральное удовлетворение и работать дальше стало легче. Но очень скоро даже эта мелкая радость рассеялась. Закончили работу мы когда на улице стемнело. К этому времени я уже устал так, словно в одиночку пропахал весь Игш. Постояв десять минут под струей холодной воды, чтобы смыть с себя пот и грязь прежде, чем вернуться в казарму, я почувствовал себя немного лучше, но все равно почти не ощущал рук и ног. Кое-как дотащившись обратно до своих казарм, нам всем хотелось только одного — лечь в кровать и уснуть. Встречала нас лично Шинелина.

— Проблема решена?! — обрадовалась она. — Да, солдаты, военная служба — это не только медали и парады! Иногда приходится ковыряться во всякой гадости. Итак, со слизняками покончено. Мы сделали все, что могли. А если кому-то что-то не нравится, то пусть сами со своим… вопросом разбираются. Правильно я говорю?

Она подмигнула нам и расхохоталась. Я нашел в себе силы лишь вяло улыбнуться.

— А вы молодцы, соображаете! Можете сходить поесть и отправляйтесь спать, завтра у вас будет тяжелый день.

— Как жаль, что сегодняшняя лафа уже подошла к концу, — заплетающимся языком произнес Орел.

Я был зверски голоден, но заставить себя дойти до столовой так и не смог. И Миша, и Кузьма, и даже, как ни странно, Лоб, разделяли мое мнение. Поэтому, попрощавшись с Матреной и Лизой, мы вчетвером сразу отправились в казарму. Остальные солдаты тоже вернулись с учений и уже крепко спали в своих кроватях. Не обращая внимания на голод и жажду, я, в предвкушении долгожданного отдыха, рухнул на подушку и мгновенно уснул. Но не прошло и пяти минут, как тишину разодрал вой серены и чей-то голос заорал прямо в ухо:

— Рота, ПОДЪЕ-Е-ЕМ!

С этого дня началась моя армейская жизнь.

Мне казалось, что я совсем не спал, но было уже ранее утро и все солдаты довольно резво повскакивали со своих мест. Прилагая нечеловеческие усилия, я заставил себя сползти с кровати, стараясь не уснуть на ходу. Впрочем, недосып стал моим постоянным спутником на ближайшие дни, счет которым я потерял очень быстро — все они были абсолютно одинаковыми и слились для меня в один бесконечный кошмар. Как выяснилось позже, лучше встать как можно скорей и заправить постель, иначе — взыскание. Далее — утренний смотр, где нужно изо всех сил стараться выглядеть бодрым и подтянутым, потому что за неугодный командованию внешний вид тоже можно заработать взыскание. На завтрак отводилось ровно пятнадцать минут, если кто-то не успел (а кто-то не успевал постоянно, столовая просто не могла обслужить всех за столь короткое время), то это были его личные проблемы. Затем нас отводили на учебно-тренировочный полигон, где и начиналось самое интересное.

Вся моя прошлая жизнь, включая незабываемые часы возле сточных ям, вскоре стала казаться мне отдыхом на курорте. Возвращались в казармы мы очень поздно, без сил падали на кровать, чтобы проснуться через несколько часов и прожить еще один точно такой же день. Я и думать забыл про Посох, надежду орков-шаманов, месть Синим, и вообще про все. Единственные занимавшие меня мысли крутились только вокруг сна и еды, причем именно в таком порядке, ни для чего другого в чугунной голове просто не было места. Даже непробиваемые орки еле выдерживали такой сумасшедший темп. Каждый вечер я думал, что на следующее утро точно не смогу уже подняться, но каждый раз каким-то чудом находил в себе силы вставать и идти на учения, поражаясь скрытым человеческим резервам.

Сами учения касались физической подготовки. Нас приводили на специально оборудованные площадки, где с утра и до позднего вечера мы бегали, прыгали, ползали, преодолевали какие-то препятствия, перелезали через преграды, подтягивались, отжимались, и снова куда-то бежали. Никаких спарингов между бойцами не было, и единственным противником, с которым приходилось сражаться, была местная, измененная магией астрала, фауна, которая вела себя довольно нагло и даже агрессивно. Моя ненависть ко всем этим отвратительным, мутировавшим тварям возросла во сто крат, ведь пробежать, перепрыгнуть, перелезть и проползти необходимо за определенное время, чему всячески мешала степная живность.

Личного времени у нас не было совсем, поэтому мы почти не разговаривали с Орлом, Мишей и Лбом в эти дни, не говоря уже о том, чтобы познакомиться с кем-то еще. Женские учения проходили отдельно от нас, и я только мельком видел Лизу и Матрену на утреннем построении и в столовой. Матрена выглядела такой же вымотанной, но каждый раз улыбалась мне и махала уркой. Лица Лизы я не видел, потому что на ее голове всегда был низко натянут капюшон от длинного, скрывающего крылья, плаща.

Через некоторое время я с удивлением начал замечать, что мои мышцы перестали ныть от боли, хотя нагрузки нисколько не снизились. Я по-прежнему чувствовал себя дико уставшим и не выспавшимся, но вставать и переносить ежедневные испытания стало легче. Вероятно, нечто подобное происходило не только со мной. К Кузьме вернулось чувство юмора, Миша перестал смахивать на ожившего зомби, а Лбу хватало сил дойти до столовой после отбоя, и стащить там еды.

Контрольная сдача нормативов физподготовки приближалась, и впервые во мне поселилась уверенность, что я все-таки до нее доживу. О том, что меня ждет, когда начнется боевая подготовка, я предпочитал пока не думать.

— Теперь, когда ясно, что вы здесь не зря и на вас можно положиться, спрос будет жестче. Солдаты Империи должны уметь справляться с любыми препятствиями и пришла пора проверить, насколько хорошо вы усвоили уроки. Это обязательный этап подготовки каждого защитника Родины, потому что все мы — орки, хадаганцы и восставшие Зэм — должны помнить, что…

Длинная речь политрука перед сдачей нормативов была наполнена пафосными лозунгами и призывами к патриотизму. По лицам стоящих рядом орков я понял, что они понимают не все слова, которыми очень эмоционально сыпал с трибуны молодой хадаганец. Впрочем, вскоре я и сам перестал улавливать мысль политрука, потому что слушать его было очень скучно. Вновь навострил я уши только когда услышал имя Шипа Змеелова — орка, который и будет определять нашу пригодность к дальнейшему обучению.

— Это опытный вояка, через лапищи которого прошел каждый армеец. Бойцы не раз вспоминали добрым словом старого зануду, когда его наука спасала им жизнь.

— Так вот кому мы обязаны столь насыщенной культурной программой на полигоне, — прошептал Орел.

По счастью, день был немного пасмурным и это давало мне уверенность, что я сдам нормативы не умерев от теплового удара. Когда мы строевым шагом и бодро горланя армейские песни добрались до полигона, Шип Змеелов нас уже ждал. Он был одет в традиционный для шаманов кожаный балахон без рукавов, опоясан тяжеленным металлическим ремнем, а на голове у него красовался скальп какого-то рогатого животного. Его суровый внешний вид немного диссонировал с слишком высоким, для орка, голосом. У меня Шип почему-то вызывал прочную ассоциацию с мясником.

— Новобранцы нынче слабые пошли: в нормативы не укладываются, пауков боятся. Что с вами будет на поле боя — боюсь даже представить! — сварливо хрипел он, расхаживая вдоль строя. — Учтите: я не собираюсь учить вас сражаться. Я буду учить вас убивать. У меня здесь три площадки с разными противниками. Так что придется попотеть!

По рядам прокатилось оживление. Впрочем, на женской половине, которая впервые присутствовала на полигоне вместе с мужской, энтузиазма было заметно меньше. Я попытался поискать глазами Матрену и Лизу, но за широкими плечами орчих никого не было видно.

Для зачета мы разбились на маленькие группы. Мне было интересно, о каких трех площадках говорил Шип, ведь до этого мы проходили только набившую оскомину полосу препятствий — именно она и была первой площадкой. Этот этап проходил довольно быстро: вслед за первой группой сразу же выдвигалась следующая без задержек. И поскольку значительная часть новобранцев отсеялась еще на этапах тренировок и ко дню зачета наши ряды заметно поредели, оставшиеся самые стойкие солдаты уверенно справлялись со своей задачей. Поэтому хоть наша группа была в числе последних, очередь подошла быстро.

— Пауков не боитесь? Мы специально разводим здесь этих тварей. Салагам на погибель, ха-ха! Вам предстоит перебраться через три забора-преграды. Если, конечно, позволят пауки. Они у меня отборные, высший сорт! Жирные, мерзкие и злобные. Специально для вас, гы! Рекомендую перебить их всех. И действуйте быстро — на их место очень скоро придут другие. Коснетесь финишного камня, который стоит на самой верхней площадке. И помните, у вас мало времени. Готовы? Понесла-а-ась!

Шип дунул в свисток и я рванул вперед что есть мочи. Пауков я не боялся, даже таких огромных, и мои руки орудовали мечом почти в автономном режиме. Я был сосредоточен на первой стене, уже замаячившей впереди. Слева от меня свою полосу препятствий преодолевал Михаил и яркие вспышки от его заклинаний, которыми он расчищал себе дорогу, то и дело слепили мне глаза. Справа с грацией носорога двигался Лоб, вообще не замечающий никаких пауков, они сами при столкновении с ним отлетали в стороны как кегли, и именно это позволяло неповоротливому орку не отставать от нас. У меня даже появилась мысль, что Лоб не станет заморачиваться и со стеной, а просто пробьет ее насквозь. Кузьма сдавал зачет на следующей за Лбом площадке, и я не видел, как дела обстоят у него, но не сомневался, что уж он то точно коснется финишного камня первым в нашей группе, а может и во всем взводе. Я надеялся, что у меня будет возможность посмотреть, как сдает нормативы женская половина, но похоже командование старалось изо всех сил, чтобы мы пересекались как можно меньше.

Когда все три стены были позади и я, наконец, коснулся финишного камня, чтобы зафиксировать свое время, Орел уже спокойно убирал лук за спину. Следом, буквально через несколько секунд после меня, полосу преодолел Грамотин. Еще секунд через двадцать до финиша добрался Лоб, я невольно окинул взглядом препятствия за его спиной на предмет их целостности. Последняя стена была частично разрушена сверху, а сам Лоб, недовольно фыркая, отплевывался от рыжей кирпичной крошки, осевшей на нем плотным слоем.

— Ну не допрыгнул чутка в конце и че? Успел же! — ответил он на наши ухмылки.

— Так, с пауками и заборами вы справились. Ставим галочку о прохождении, — приговаривал Шип, выводя карандашом в своем блокноте какие-то каракули.

— Разрешите обратиться!

Орк кинул на меня раздраженный взгляд и снова уткнулся в блокнот.

— Ох, с этими новобранцами у меня башка идет кругом. У одного аллергия на паучьи укусы, другой привидений боится. А у тебя что?

— А у меня для вас мешок, — отрапортовал я.

Теперь Шип посмотрел на меня уже с куда большим интересом.

— Значит, это о тебе говорил Шрам… И это тебе суждено найти потомков Легендарного Орка… Круто! Я, когда был маленьким, надеялся, что это я — Избранный! Но обломался. Посмотрим, как получится у тебя, — он сделал пару шагов назад, чтобы осмотреть меня с ног до головы. На его лице было написано сомнение. — Но это потом. Сейчас надо покончить с нормативами.

После того, как последние группы завершили сдачу, нас снова построили.

— Итак, товарищи солдаты! Нормативы сданы, полоса препятствий пройдена. Очень хорошо.Тяжело в учении — легко в бою! Хорошо сказал, правда?

— Все оказалось не так уж и сложно, да? — с сомнением прошептал Орел, не поворачивая головы.

— Что-то мне подсказывает, что это еще не конец, — протянул я.

— Ну, а теперь, мое любимое испытание — призраки! — тем временем провозгласил Шип и довольно оглядел строй, ожидая реакции.

Судя по его хитрому лицу, ничего хорошего это испытание нам не сулило. По рядам прокатилась волна недоумения, ведь все это время мы только и делали, что проходили различные полосы препятствий. Ни с какими призраками иметь дело нам не доводилось.

— Враг хитер и коварен, — продолжил Шип. — А уж если речь идет о трусах из Лиги… Эти сволочи, как только почувствуют, что дело — швах, сразу линяют в кусты. Какая задача в такой ситуации стоит перед имперским воином? Правильно — не дать врагу скрыться, добить сволоту! Вот этому вы сейчас и будете обучаться. Призрак способен очень быстро сбежать с поля боя. Моргнул — и нет его.

Все немного опешили. Бороться с призраками? Солдаты начали переглядываться. Я до последнего был уверен, что нам просто не до конца разъяснили суть задания. И даже когда нас вывели в открытую степь, где кроме колючего ветра, шевелящего засохшую траву, не было никакого движения, я думал, что это будет что-то вроде поиска затаившегося врага на большой территории. Но тут я внезапно увидел его…

Прозрачный человеческий силуэт несколько секунд сиял в лучах выглянувшего из-за туч солнца, а затем вдруг бесследно исчез, заставив сомневаться в реальности увиденного.

— Я… я же не один это видел? — по-собачьи затряс головой Лоб.

— Нет, не один, — подтвердил наши самые худшие опасения Шип. — Не бойтесь призраков, смело нападайте. Помните, что вы солдаты Империи, а потому должны уметь действовать быстро и безжалостно.

— Но как с ними бороться, они же… бесплотные! — я обернулся на Шипа, пытаясь понять, в чем тут подвох.

Но никакого подвоха не было. Через десять минут мы разбрелись по всей округе, в поисках самых настоящих призраков. Я посмотрел на остальных солдат — все ли они чувствуют себя так же по-идиотски, как и я? Нам было приказано отдалиться друг от друга, чтобы проходить испытание самостоятельно, и хотя я старался не упускать из вида Кузьму, Михаила и Лба, вскоре в поле моего зрения остались лишь какой-то орк, а чуть позади — высокий, худой хадаганец.

Я достал меч и огляделся. Никого.

— Ну и что мне теперь делать? — вслух спросил я.

Несмотря на облачность, было изнуряюще душно, хотелось пить, а еще лучше — нырнуть в ледяную воду с головой. Я медленно побрел вперед, украдкой поглядывая по сторонам. Орк почесал затылок, уселся на землю и закурил — искать призраков он явно не собирался, а может надеялся, что они сами выскочат перед его носом. Мы переглянулись с худым хадаганцем, решая, стоит ли последовать его примеру. Худой пожал плечами и, неуклюже размахивая парой кинжалов впереди себя, поплелся в противоположную от меня сторону.

Мне показалось, что я бездумно тащился не разбирая дороги уже несколько часов, когда рядом мелькнула неясная тень. Я резко повернул голову. Дурман, которым окутала меня жара, моментально слетел.

— Кто здесь? — глупо спросил я.

Но ответом мне была тишина. Померещилось?

— Ты сходишь с ума, Ник, — проговорил я. — Твои мозги расплавились. Ищешь призраков, разговариваешь сам с собой…

На этот раз что-то мелькнуло у меня за спиной. Я даже почувствовал легкое дуновение в затылок, но когда обернулся, там уже никого не было. Следующие десять минут мое внимание находилось в предельной концентрации, зрение и слух обострились, и сам я был как пружина на взводе. Но как бы я не старался уловить хоть что-то необычное, вокруг была лишь голая степь. Я опустил меч.

— Я точно схожу с ума.

После этого мне еще несколько раз чудилось, что я что-то вижу. Я резко оборачивался, взмахнув мечом, разрубающим лишь пустоту, несколько минут искал хоть какое-нибудь шевеление, и каждый раз не находил ничего. Усталость и раздражение росли с каждой минутой. Призрак — если он не был плодом моего больного разума — будто играл со мной, появляясь лишь когда я терял бдительность, и исчезая, как только я его замечал.

— Ты что, издеваешься надо мной?

Я отчаянно замахал мечом вокруг себя, топчась на одном месте. Наверное, со стороны я казался настоящим психом, воюющим с невидимкой, но я был зол до такой степени, что мне было все равно, что подумают обо мне возможные наблюдатели. Даже если это повлияет на мое дальнейшее пребывание в ИВО!

Выдохся я очень быстро. Безумная пляска с тяжелым оружием в руках не способствовала приливу сил. Я устало опустил меч и уставился себе под ноги. На улице начало темнеть и шансов разглядеть едва заметного призрака, становилось все меньше.

— Проклятье.

Я закрыл глаза и прислушался к биению своего сердца, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Быстрый, рваный ритм в груди постепенно успокоился и я еще какое-то время продолжал его слушать, немного покачиваясь в такт и сосредоточив на нем все свое внимание. Посторонние звуки перестали доноситься до моего сознания и уходящее за край аллода солнце уже не слепило глаза сквозь закрытые веки. Я ощущал только себя… и еще нечто, сгущающееся за моей спиной.

Призрак появился как раз в тот момент, когда мой меч уже рассекал пространство в том месте, где он стоял. Я не почувствовал никакого сопротивления, будто рубил воздух, но прозрачный силуэт на долю секунды засветился ярче — по клинку пробежал ослепительный блик — и тут же рассыпался прахом. Ветер подхватил было сверкающие пылинки, но они быстро погасли, и от призрака не осталось следа.

— Ловко ты его! Эй-эй… выдохни, парень, это свои, — сбавил шаг приближающийся ко мне Шип, когда я замахнулся мечом. — Ты отлично справился, сейчас я у себя помечу.

— Как вы тут очутились? Вас здесь не было…

— Приглядывал за тобой неподалеку, — отмахнулся Шип, не вдаваясь в подробности. — Так и думал, что ты сможешь развеять призрака с первого раза.

— С первого? — переспросил я, вспомнив, каких усилий мне это стоило.

— В первый же день, — поправился он.

— Это редкость?

— В целом… да. У некоторых магов иногда получается… у мистиков и некромантов. Но ведь у тебя нет способностей к магии?

Я отрицательно покачал головой. Шип задумчиво глядел на меня в упор несколько мгновений, затем перевел взгляд на мой меч.

— Красивое оружие.

— Мне никто не верит, что это подарок Яскера.

Шип ухмыльнулся:

— Я бы тоже не поверил, если бы не знал наверняка. Ну да ладно, не важно. Принеси мне завтра посылку от Коловрата. Пока остальные будут учиться бороться с призраками, мы с тобой проверим кое-что.

С полигона мы вернулись раньше, чем обычно, и нам даже впервые дали время посидеть в столовой подольше, и что самое приятное — накормили сверх привычной нормы. Все делились впечатлениями о прошедшем дне, точнее — о борьбе с призраками, бег с препятствиями мало кого волновал. Выяснилось, что я действительно был единственным, кому удалось развеять призрака, и теперь у меня выпрашивали подробности. По началу мне льстило всеобщее внимание — я делал «мудрое», как мне казалось, лицо и загадочно улыбался, но вскоре шумиха вокруг начала утомлять. Я встал из-за стола и направился в казарму. Возможно мне впервые за все время пребывания в ИВО удастся нормально выспаться. Я уже вышел на улицу, как меня кто-то окликнул шепотом.

— Никита…

В ярко освещенном прямоугольнике дверного проема стояла женская фигура. На улице было совсем темно, а свет из столовой бил прямо в глаза, так что я не сразу узнал Матрену.

— Привет. Давненько не виделись. Тебя не хватятся?

— Все слишком заняты разработкой правильной стратегии для завтрашних учений с призраками, — махнула рукой она. — Я улизнула, пока наш командир не видит… Но лучше бы нам не стоять здесь.

Я кивнул и мы отошли подальше от крыльца в темноту.

— Это бред, что нам не дают нормально…

— В армии нужно думать о другом! — воздела указательный палец к небу Матрена и тут же засмеялась. — Но мне хотелось тебя услышать.

— Да… мне тоже. Я рад, что ты все еще здесь. А как там Лиза?

— Нормально, — дернула плечами Матрена. — По началу нам всем было трудно, но мы уже привыкли. Сейчас служба уже не кажется такой тяжелой. Эти учения… А правда, что ты сумел развеять призрака?

Она схватила меня за руку, будто боялась, что я убегу, оставив ее без ответа.

— Правда. Только не спрашивай как.

— Ни-и-ик… — притворно возмутилась Матрена, дергая меня за рукав. Глаза ее по-детски горели любопытством и я невольно заулыбался.

— Случайность, наверное. Но все думают, что я открыл какой-то секрет, — ответил я. — Шип говорил, что сильные мистики и некроманты способны на такое. Но я же не маг… А как прошла Лиза? У нее ведь есть дар.

Матрена отпустила мою руку.

— У нее не получилось и она очень злится.

— Жаль… — покачал я головой, — она очень способная.

— Да, — кивнула Матрена и добавила: — отлично подходит Мише.

— Э-э-э…

— Неважно… Не обращай внимания, — Матрена снова заулыбалась. — Лучше расскажи, как дела у тебя? Ваша программа отличается от нашей, она намного сложнее.

— Это логично. Но мы пока справляемся.

— Не дрались с Синими?

— Нет… Не смотри на меня так! Клянусь — нет! Но у нас все еще впереди, когда начнутся совместные Учения.

— Зная тебя и твоих дружков, уверена, что все случится гораздо раньше, — ухмыльнулась Матрена.

Я состряпал невинно-оскорбленную мину и она захохотала в голос.

— Но вообще-то я думаю, что Синие будут проявлять больше внимания к женской части батальона, — уже серьезно сказал я.

— Пусть только попробуют. У нас такие кадры есть, что эта встреча им запомнится надолго, — махнула рукой она, а затем, подумав, добавила: — Или ты про Лизу?

— Я опасаюсь за нее.

Матрена помолчала немного, а потом вдруг спросила:

— А за меня?

Я немного растерялся и не нашел ничего лучше, чем ляпнуть:

— Ты же не из Лиги.

— Да… — вздохнула она и опустила глаза.

— Я имею в виду, что… кто-то может захотеть поквитаться с ней или… — зачем-то начал оправдываться я.

— Я понимаю. С ней все хорошо, Ник. Знаешь, мне кажется, за ней очень пристально наблюдают… Комитет или Хранители, не знаю, но за нами точно следят… за ней, точнее. Вряд ли ей угрожает какая-то опасность со стороны хоть Красных, хоть Синих. И сама она… может постоять за себя, — Матрена подняла голову, заглядывая мне в глаза. — Она и правда очень талантливая. Если бы ей выдали оружие посильней той ржавой палки, с которой она ходит сейчас, она бы точно справилась с призраком… И тогда вас было бы двое.

Я услышал в ее словах горечь и поспешил утешить.

— Ну-у-у… Это ведь не так уж и важно, кто с какой попытки прошел испытание. Скоро многие научатся это делать.

— Да, ты прав. Мне пора возвращаться, пока нас не заметили, а то у нас обоих будут неприятности.

Она развернулась и направилась обратно в столовую.

— Пока. Надеюсь еще сможем… — крикнул я ей вслед, но она уже скрылась внутри, — поболтать.

Я остался стоять на темной улице в одиночестве, испытывая непонятно откуда взявшееся чувство вины.

— Что-то явно пошло не так.

— Что не так, где не так? У меня все по совести! Чистота, порядок…

Обернувшись, я увидел гоблина, катившего перед собой тележку с мусором. Он остановился, приняв мою фразу на свой счет.

— Ушастый, у тебя там нигде не завалялось пособия о том, на что обижаются женщины?

— Нет, но я еще не все урны почистил. Я обязательно поищу и дам вам знать, ага!

На следующий день, когда все ушли на неравную борьбу с призраками, я в компании Шипа Змеелова разглядывал карту полигона. В мешке, который я ему передал, оказались гладкие камни, исписанные непонятными символами. Шип аккуратно разложил их по карте.

— Итак, приступим. Вот на этих площадках установлены шаманские тотемы, настроенные на эманации высшей магии. Если кто-то из солдат обладает магическими способностями, тотем это засечет. Обычно это хадаганцы или Зэм…, но если ты правда избранный, то мы сможем найти орка!

— И что я должен делать?

— Вот это, — он постучал пальцем по камню, — заряды для тотема. Старые уже выдохлись, в них не осталось магии, их уже пора заменить! Коловрат присылает мне новые, я всегда меняю их сам, но сейчас это сделаешь ты. Проверим твою избранность! Если духи не врали про тебя, то есть все шансы, что обход не будет напрасным.

— Надеюсь, на этот раз обойдемся без злых духов? — сказал я, вспомнив свое первое знакомство с шаманским тотемом.

— Возможно, но будь настороже.

Работа оказалась несложной — просто достать из большого, разукрашенного шаманскими каракулями валуна маленький камешек и вставить на его место другой — тяжелей было передвигаться по аллоду, потому что тотемы располагались вокруг полигона на достаточно большом расстоянии друг от друга. Впрочем мой дрейк, уже успевший заскучать за все то время, пока томился без дела, скрасил эту прогулку. Сначала он недовольно фыркал и отворачивал морду, когда я пытался его погладить, но все-таки позволил себя оседлать.

— Не обижайся, Старик, это армия. Здесь мы делаем только то, что нам говорят.

Управился я всего за несколько часов, не встретив никаких препятствий, и когда вернулся к Шипу Змеелову, тот уже сиял, как звезда на вершине Ока Мира.

— Счастливый день! Тотемы засекли магические эманации и знаешь что?

— Что?

— Число магов в ИВО по бумагам расходится с тем, что говорят тотемы. На территории есть кто-то с незарегистрированной способностью к Высшей магии! Мне нужно срочно с этим разобраться… Голову даю на отсечение — это орк!

— Откуда вы знаете?

— А как же иначе? Одно могу сказать точно — это не ты. В тебе нет абсолютно никаких магических способностей, я проверил.

— Да, круг поисков значительно сузился, — хмыкнул я.

— Не расстраивайся, не всем дано.

— Я, в общем, и не возлагал надежд. А как вы будете его искать?

— Считывать данные с тотемов и сверяться с бумагами. Рано или поздно я найду его! — Шип яростно стукнул кулаком по ладони.

Следующие несколько дней меня мучили сомнения, правильно ли я делаю, помогая оркам отыскать своего собственного Великого Мага, способного удерживать аллод от разрушительной силы астрала. Мое первоначальное любопытство уже переросло во вполне сформировавшееся желание довести это дело до конца, но одновременно с этим, чем дальше я заходил, тем сильнее меня терзала мысль, что я совершаю роковую ошибку. Пока эта воинственная раса зависит от людей и восставших, наш тройственный союз кажется непобедимым в войне с Лигой… Но долго ли орки будут отстаивать интересы Империи, если перестанут нуждаться в помощи ее Великих Магов? Я мог бы отказаться нести бремя «Избранного» и предоставить оркам самим разбираться со своими проблемами, тем самым лишив их последней надежды, зато обезопасив свою страну от возможного раскола. В конце концов, я клялся защищать Империю до последнего вздоха… однако я не предполагал, что для этого мне придется совершать сделку с совестью.

Я не стал делиться своими мыслями ни с кем, потому что несмотря на уже принятое решение, я все еще не был уверен в его правильности и боялся, что кто-нибудь меня отговорит. Впрочем, Орел привык жить сегодняшним днем и не заглядывать так далеко, так что эти поиски его скорее веселили, чем вызывали опасения. Лбу эта тема на удивление была мало интересна, хоть и касалась его непосредственно. Как представитель клана воинов, он не разделял взглядов своих правящих собратьев — шаманов. Зато Михаил все прекрасно понимал и, хоть он и не озвучивал своей позиции, выражение его лица говорило о том, что моего решения он не одобряет. И все-таки я был благодарен ему за то, что он не стал вступать со мной в дискуссию. Передо мной стоял сложный выбор и я должен был сделать его сам, без постороннего вмешательства.

Шипа Змеелова я увидел только спустя неделю, когда он сам разыскал меня на полигоне. В тот день те, кто сумел достичь успехов в борьбе с призраками, пытались разобраться с новым противником.

— Это испытание — самое сложное, гы. Враги нередко ходят группами и в бою помогают друг другу. Но это не проблема для военнослужащих Империи, верно?

У Миши, который сумел развеять призрака на следующий же день после меня, загорелись глаза. Лоб и Кузьма едва едва справившееся с этой нелегкой задачей, были уже вымотаны до предела и энтузиазма Грамотина не разделяли.

— Случалось видеть бродячий фингус? Это особое растение — умеет ползать, нападать и, что интересно, лечить! С ним вместе обычно сосуществует… сейчас слово умное вспомню… во — в симбиозе! — мантис. Фингус ему силы восстанавливает, а мантис защищает слабый фингус. Как вы понимаете, фингус нужно убить первым, тогда и с мантисом без труда расправитесь. Вопросы?

— Что такое — мантис? — спросил Лоб.

— Сейчас увидите, — заверил прапорщик и глаза его недобро блеснули.

Это были отвратительного вида богомолы-переростки, возле которых копошились ползающие растения с крупными хищными цветами. Я никогда не видел ничего подобного и несколько минут оторопело пялился на этот странный тандем. Фингусы прятались в тени своих защитников, обвивая их лапы своими ростками-щупальцами, чтобы не отстать.

— Ну и гадость, — поморщился Орел и я был с ним полностью солидарен. Было что-то в этих парочках невероятно омерзительное.

Справиться с задачей было гораздо сложнее, чем можно было подумать сначала. Силы мантисов казались бесконечными, пока живы их цветущие союзники, так что совет разделаться сначала с фингусами был дельным. Однако приблизиться к растениям было почти невозможно, пока их защищали гигантские насекомые. Мне пришлось изрядно постараться, прежде чем разорвать этот замкнутый круг.

— Я же объяснял: сначала распотрошите фингус, а затем беритесь за проклятого мантиса! Все просто! — ругался прапорщик.

Будто в отместку за то, что я первым сумел победить призрака, мантиса я зарубил самым последним из тех, кто приступил к этому испытанию вместе со мной. Кроме меня и Лба, на площадке были только маги, включая Грамотина, пара лучников, включая Орла, и один орк-шаман — все они относительно легко разобрались с новым противником. Кузьма метко выстрелил сначала в растение, попав с первого раза, вторая стрела в мантиса довершила дело. Михаил и вовсе поджог обоих одним заклинанием. Мне же пришлось повозиться, чтобы выцепить мечом юркий цветок из-под брюха гигантской твари и не попасть при этом в ее зазубренные хитиновые лапы. Толстокожий Лоб, которому тоже пришлось орудовать вблизи, не слишком опасался ударов мантиса, хоть и поплатился за это изодранной формой. Для него это задание также не стало проблемой: наплевав на правильную последовательность, он просто свернул голову мантису и тот рухнул прямо на фингуса. Немного подумав, Лоб приподнял огромную тушу, достал из-под нее цветок и на всякий случай разодрал его на части.

Спустя некоторое время остальные солдаты уже стояли в стороне, травили байки и подбадривали меня, показывающего чудеса акробатики. Я вертелся как юла, стараясь достать цветок, вымок до нитки и был ужасно зол то ли на себя, то ли на мантиса, то ли на свою группу поддержки.

— Я не сомневался, что ты справишься. Чистая работа! — сказал прапорщик, когда я в конце концов пробил панцирь мантиса. — Пусть вся флора и фауна дрожит перед армией Империи! Если все новобранцы будут такими, как ты, то считай — победа у нас в руках!

Едва я присел, чтобы перевести дух, как на площадке появился Шип Змеелов, махавший мне руками. Пришлось подниматься и идти ему навстречу.

— Вот ты где. Как испытания, сдал? — и тут же, не дожидаясь ответа, продолжил. — Я нашел его! Это орк! Орк!!! Понимаешь?! Новобранец из батальона Синих. Имя — Вихрь Степных. Немедленно отправляйся к Синим и найди его как можно скорее. У меня какое-то дурное предчувствие…

— А почему бы вам просто не вызвать его к себе?

— Э-э-э нет. Ты избранный, вот ты его и приведи лично, чтобы уж наверняка…

— Но как я…

— А, проклятье, ты же из Красных! Будет непросто. Ладно, сейчас я что-нибудь придумаю… — Шип принялся ходить передо мной взад-вперед, сложив руки за спиной. — Я сначала подумал на дружка твоего, Буйного. Очень уж резво призрака поймал. Орки редко справляются с этим заданием, разве что шаманы…

— Лоб учился у церковника, — вставил я. — Наверное, в этом дело.

— Возможно. Надо приглядеться повнимательнее к храмовникам на ближайших учениях… Стоп! Придумал. Жди меня здесь, — воскликнул Шип, как будто я мог куда-то уйти с полигона без разрешения командования, и быстро удалился.

Ожидание не затянулось надолго. Мой честно заработанный перекур закончился и я уже был готов вступить в схватку с новом мантисом и его мелким спутником, как на полигоне снова появился Шип Змеелов, на этот раз в сопровождении лейтенанта Мышкиной.

— Рядовой Санников, — гаркнула она в своей привычной манере и ткнула мне длинным ногтем в грудь. — Вы знаете, что на носу Большие Учения, и мы вновь сойдемся в поединке с Синими?

Вопрос был риторическим — все вокруг только и говорили о предстоящей схватке с Синими, но Мышкина сверлила меня суровым взглядом, ожидая ответа.

— Так точно, — не стал вредничать я.

— По условиям Учений между нами есть договоренность об обмене парламентерами, — продолжила она. — Они присылают несколько своих солдат к нам и наоборот. Шип мне тебя рекомендовал, так что эту миссию я поручу тебе. Задача парламентеров — раздобыть секретные документы о силах врага. Документы, естественно, надежно спрятаны.

— А Синие будут в курсе моей задачи?

— Естественно! И постараются помешать. Однако, согласно условиям, напасть на тебя они не могут. Правда, этот пункт часто нарушается… Одним словом, выбирай себе помощников из числа Красных и отправляйтесь в казармы Синих. Доложите о своем прибытии их лейтенанту, она обязана дать зацепки, которые могут привести к документам. Если ты, конечно, проявишь мужество и воинскую смекалку. Где искать врага, знаешь?

— Теоретически.

— Значит разберешься. Вперед, солдат, вас уже ждут. С распростертыми объятиями!

С этими словами Мышкина козырнула, развернулась на каблуках и оставила нас со Змееловом вдвоем. Шип, проводив лейтенанта взглядом, повернулся ко мне.

— Найди способ втереться в доверие к ним. Я бы начал с местного прапорщика — прощелыга еще тот!

— А я не могу просто сказать им, что вы срочно вызываете рядового Степных к себе?

— Можешь. Но ты из Красных и они обязательно найдут сотню причин помешать тебе выполнить приказ. А мне очень важно, чтобы именно ты привел его, понимаешь?

Я с сомнением кивнул.

— Кого ты возьмешь в помощники?

— А кого можно?

— Кого хочешь из рекрутов Красных.

— Тогда Кузьму Орлова, Михаила Грамотина и Лба Буйных, — сразу определился я.

— Возьми политрука. Рекомендация добровольно-принудительного характера. И я бы еще посоветовал мистика прихватить. Мозговитые они…

— Женщин можно?

— Да.

— Тогда Матрена Коновалова и Лиза ди Вевр.

— Эльфийка… — неодобрительно покачал головой Шип. — Ну дело твое. Я распоряжусь. И выдвигайтесь немедленно!

Прапорщик Красных, проводивший испытание с мантисами, был не доволен, что я не кромсаю противника вместе с остальными.

— Эй, Санников, ты там не переутомился с начальством языком чесать? А ну упасть! Отжаться десять раз! Выполнять!

Я подчинился.

— Гы… Как я тебя, а? Я шутки разговаривать люблю, я такой! А теперь шагом марш во-о-он к тому мантису, да поживее… Чего ты там бормочешь?

Сначала он рассердился, но услышав, что мы отправляемся к Синим, сменил гнев на милость.

— Эх… ненавижу гиен! Обнаглевшие твари. И морды у всех как на подбор бандитские, — припечатал прапорщик, сжав в руках украшенные черепами кастеты. — У нас тут на юго-востоке… постой, рукой покажу. Во-он там, значит… Так вот, там — Мертвое Море. Паскудное местечко! Лоботрясы Синих туда в самоволку ходили. Нашли куда ходить, идиоты! Я их лично задержал. А пока к Петлициной конвоировал, они все просили их отпустить, взамен обещая сокровище Мертвого Моря. Только я им не поверил! Довел до военкомата и сдал, как манатару! Сокровище… Гы… Нет, расположение начальства и соблюдение Устава важней всех сокровищ мира!

Медлить с вылазкой в лагерь Синих мы не стали, как того и хотел Шип. Когда по его приказу Матрена и Лиза вернулись с полигона в казармы, наши ездовые животные уже были оседланы и готовы отправиться в путь. Я с удивлением для себя обнаружил, что рад этой неожиданной прогулке в компании, уже успевшей стать «своей». Матрена, вопреки моим опасениям, больше не дулась, либо делала вид, что не обижена. Она улыбалась и всю дорогу рассказывала, как у них проходили учения. Лиза была менее многословна, но что тоже весьма неожиданно, в приподнятом настроении. Я ожидал, что как только мы встретимся, она разразиться гневной тирадой про жуткие условия, в которых ей приходиться жить, непомерно суровые испытания, выпавшие на ее эльфийскую долю, а также эмпирически докажет полную никчемность Имперской Армии. Однако Зизи лишь тепло нас поприветствовала и я мог дать голову на отсечение, что она тоже рада. Мы толком не виделись уже довольно давно и ее внешний облик претерпел изменения: одета она была в очень строгую серую форму большего размера, чем это было необходимо, без всяких знаков отличия, крылья скрывал длинный коричневый плащ, коротко подстриженные волосы приобрели мышиный цвет, в ушах не было сережек, а на пальцах колец. Кто-то очень старался сделать эльфийку менее броской, но больших успехов не достиг — даже в таком виде Лиза все равно была красива и привлекала внимание.

Казармы Синих мало чем отличались от наших: за бетонным забором виднелись такие же приземистые, неуклюжие зданьица, разве что вместо красных знамен повсюду висели синие. Хотя мы находились на территории имперского военного округа, я все равно чувствовал себя так, будто попал в стан настоящего врага, и мне было немного не по себе. Впрочем, внутрь нас и не пустили, остановив на КПП. Немногословные орки придирчиво осмотрели нас с головы до ног, задержавшись взглядами на красных нашивках.

— Парламентеры значит. Вам нужна лейтенант Иавер Хагар-Феми. Ждите здесь, — буркнул один из них и потопал внутрь.

Мы остались стоять у входа под наблюдением второго орка, не сводившего с нас своих маленьких подозрительных глаз.

— Давайте постараемся вести себя потише, не будем нарываться, — прошептала Матрена и почему-то посмотрела на меня, как-будто в нашей компании я был главным задирой.

— Эй, Красные! Что-то вы слишком свободно здесь прогуливаетесь! Совсем страх потеряли?

— Начинается…

К нам вальяжно приближалась группа Синих. Они были на своей территории и превышали нас численностью и поэтому чувствовали себя в полной безопасности.

— Прежде чем вы продолжите свою мысль, спешу сообщить, что мы — парламентеры от Красных, и в соответствии с правилами… — начал объяснять Михаил.

— Эх, если бы не эта затея с парламентерами, мы бы из вас все кишки повытрясли. Вы это понимаете? Или думаете, что круче тучи?

Я разрывался между здравым смыслом и желанием кулаками подправить лица Синим.

— Вы не можете нам ничего сделать, — после минутной внутренней борьбы сказал я.

— Еще бы! Стоите тут такие все из себя гости… С бабами пришли, подкаблучники что ли?

Тот, который говорил, и видимо считающий себя главным, искал, к чему бы придраться, чтобы вывести нас из себя и спровоцировать драку. Немного сторонясь Лба, он осмотрел меня, затем обошел Кузьму и в конце концов решил обратиться к Громотину, сочтя его самым безобидным.

— Слышь, четырехглазый, а ты без своих телескопов видишь что-нибудь?

— Прошу вас не нарушать мое личное пространство, — сказал Михаил отступив назад, когда тот попытался стащить с него очки. — Это может быть небезопасно.

— Да ладно, че ты, я только посмотреть… А-А-АЙ!!! — солдат Синих резко отдернул руку, едва коснувшись очков, и начал дуть на обожженные пальцы.

— Я прошу прощения, — спокойно сказал Миша.

— М-м-маги… чтоб вас…

— Сказано же — не трогать, зачем лезешь? — прорычал Лоб.

Больше Синий не решился нарываться, зато осмелел стоящий за его спиной орк — он сделал шаг вперед, глядя на Лизу.

— А эта чаво стоит в капюшоне по самые си…

— Но-но… — предостерег я.

— Не, ну, а че она там скрывает? Такая страшная, что показаться боится? — орк сделал еще один шаг и поднял руку, чтобы стянуть с головы Лизы плащ, но на его пути встал Михаил.

— Не надо к ней приближаться, — с несвойственной ему лаконичностью и угрозой в голосе сказал он.

Со стороны это выглядело комично: не отличающийся внушительной комплекцией Грамотин рядом со здоровым орком и вовсе казался карликом. Тем не менее, он бесстрашно смотрел в глаза противнику и тот немного занервничал.

— Ты мне тут не угрожай, очкарик, я эти ваши волшебные штучки не очень то боюсь, — произнес орк, но в голосе его было слышно сомнение. — Ты давай убери свою палку, и посмотрим тогда — кто кого! Не боись, мы честно деремся — один на один. Ну, принимаешь вызов?

— В рукопашную с магом — губа не дура. Я принимаю вызов, — сказал я. — Но если я выиграю, вы окажете мне услугу.

— Ха-ха… Услугу! И что же это за услуга такая?

— Я ищу одного орка, зовут — Вихрь Степных. Он из Синих.

— Победишь — будет тебе Вихрь, проиграешь — пойдете отсюда без подсказок. Лады? — тут же предложил орк.

— Договорились, — кивнул я, отстегнув ножны от пояса и протянув свое оружие Кузьме. — Здесь?

— Отойдем подальше.

Мы, оставив ездовых животных у КПП, прошли вдоль забора и завернули за угол.

— Давай тут. Сейчас я наваляю тебе по самое не балуйся! Посмотрим, как будет смотреться красная кровь на форме Красных, ха-ха!

Наша короткая стычка один на один продлилась всего несколько минут, в течение которых болельщики азартно подбадривали свою сторону. И только Матрена нервно переступала с ноги на ногу и закусывала губу, когда огромный кулак орка приближался ко мне на опасное расстояние. Однако, бойцом мой противник оказался ниже среднего и никакой угрозы для меня не представлял. Единственным его плюсом было то, что удары он выносил довольно легко даже для толстокожего представителя своей расы, и от болезненного хука в челюсть, ставшего финальным, лишь пошатнулся. Сплюнув на землю кровь с парой выбитых зубов, он произнес:

— Ладно, все, все! Хорош! Я все усвоил, больше не полезу. Давай лучше выпьем вместе. Мир, дружба… и еда, гы!

Я, растирая ноющую руку, покачал головой:

— У нас был уговор.

— А, да… Нету Вихря, прапор его того… отправил куда-то. С него и спрашивай.

— И где его искать, прапора вашего? — спросил я раздраженно.

— Гы-гы… знамо где — с оленями хороводы водит за казармами. Там и ищи.

Компания Синих громко загоготала, и смех их не утихал всю обратную дорогу до КПП. Мы шли позади и на нас они не обращали никакого внимания.

— Сильно болит? — спросила Матрена, кивнув на мою руку.

— Как будто чугунную стену колошматил.

— Дай-ка мне… — она взяла в свои ладони мою кисть и мягко провела по ней пальцами. Через несколько мгновений я почувствовал, что боль начала утихать.

— Спасибо.

— Ты всегда с кем-то дерешься, да?

— Я не специально!

Шедшая рядом Лиза громко фыркнула, но от комментария воздержалась.

На КПП нас уже ждала лейтенант Синих. Недовольно смерив нас взглядом, она процедила:

— Мне что вас тут сутками караулить? И кого тут нам прислали?! Ха, лучше идите и поваляйтесь на травке! Все равно ничего у вас не выйдет!

Я посмотрел на иссохшиеся колючие листья редкой травы.

— Мы попробуем найти документы. Согласно условиям игры, вы обязаны дать нам несколько подсказок.

— Верно. Вот только сумеете вы ими воспользоваться или нет — это уже ваши проблемы.

— Мне кажется, целесообразно перейти сразу к сути, — поторопил ее Миша.

— Ладно, вот первая подсказка. Как вам известно, наш тотем — Гиена. Я-то сама во все эти шаманские бредни не верю, но тотем объединяет солдат, и они относятся к нему более чем серьезно. Попробуйте только тронуть наших гиен — и убедитесь в этом лично!

Хагар-Феми замолчала. Мы ждали продолжения.

— Что глаза вылупили? Это все! Больше я вам ничего говорить не обязана — информации достаточно, чтобы попытаться найти вторую подсказку.

С этими словами она развернулась и скрылась в казармах, оставив нас стоять в недоумении у входа.

— Ну что ж… тогда по коням, — произнес я и запрыгнул на своего Старика.

Прапорщик Синих — Трофим Окопин — безуспешно пытался поймать оленя недалеко от казарм. Нам пришлось немного поплутать, прежде чем мы увидели хадаганца, неуклюже крадущегося к животному. Как бы не старался Окопин приблизиться незамеченным на расстояние выстрела, олень сразу замечал опасность и тут же удирал подальше.

— Да тише вы… Ну вот, спугнули! — запричитал он, когда мы подошли. — Что вам здесь нужно? Если трепки ищете, то могу устроить.

— Мы ищем Вихря Степных, это вы можете устроить?

— Не знаю я никакого Вихря! Не видите, я занят?!

— Но это очень важ…

— У меня нет на это времени! Олень сам себя не поймает, так что проваливайте!

— Орел, — я повернулся к Кузьме.

Тот кивнул, быстро достал лук и, сидя верхом на лютоволке, сделал всего один выстрел, но этого было достаточно, чтобы олень упал замертво.

— А теперь у вас есть время? — спросил я.

Прапорщик, не веря своим глазам, переводил взгляд с поверженной туши животного на Кузьму и обратно.

— Вот это да, с такого расстояния… — уважительно произнес он. — Хе-хе, мясцо! Прекрасно! Это уже семнадцатая ревизия, которую я успешно переживу. Стаж не пропьешь и не проешь!

— Ревизия? — заинтересовался Михаил.

— Да у меня тут на складе обнаружилась недостача — крысы запасы подпортили, скажем так. Пожрали всю тушенку. А ревизия уже на носу. Так что надо в резвом темпе недостачу восполнять. Хорошей тушенки мне, конечно, не достать — дефицит. Но если заменить ее свежим оленьим мясом… может и прокатить. Еще и благодарность объявят, мол, вот какой Трофим Окопин хороший прапорщик — заботится о здоровье солдат, свежатинкой их кормит.

— Находчиво, — согласился Миша.

— Ладно, чего вы там хотели, спрашивайте, так уж и быть.

— Мы ищем Вихря Степных, — терпеливо повторил я.

— Во-первых, держи от меня подальше свою зверюгу, как-то она косо на меня смотрит!

Я спрыгнул с дрейка на землю и, хлопнув его по загривку, чтобы он оставался на месте, подошел к попятившемуся назад Окопину. Старик действительно очень недобро смотрел на прапорщика.

— Значит, вас Вихрь интересует? Его здесь нет, и где он сейчас, я не скажу. Вы же из Красных, а стало быть — противники, пусть и условные… Ладно, ладно, шучу я! Шуток не понимаете что ли? — быстро заговорил прапорщик, когда я поманил к себе пальцем Старика. — Я его в тюрьму отправил.

— За что?

— Да ни за что. Просто мне разнарядку прислали — выделить бойца для несения караульной службы в тюряге. А Вихрь меня конкретно достал своими шуточками. Вот я его и отрядил туда! Если хотите, могу вас арестовать, и тогда вы встретитесь с Вихрем очень скоро, ха-ха!

— Нет уж, мы как-нибудь сами.

— Что будешь делать? — спросил Орел, когда мы немного отошли от Окопина. — Вернешься к Змеелову?

— Нет, — покачал головой я. — Сначала попробуем разгадать загадку Синих.

— Вряд ли он обрадуется, если ты не скажешь ему сразу… — осторожно сказала Матрена.

— Более разумно будет направить все усилия на то, чтобы выиграл наш батальон, — резонно вставил Миша и на этот раз я с ним согласился. Вихрь никуда не денется, а соревнования уже на носу.

— Хорошо, тогда займемся загадкой. У кого-нибудь есть идеи?

Все синхронно посмотрели на Михаила.

— Мне надо подумать, — произнес он, нахмурив брови. — Как дословно звучала подсказка?

— Я даже не понял, была подсказка или нет, — пожал плечами Лоб.

— Как вам известно, наш тотем — Гиена. Я-то сама во все эти шаманские бредни не верю, но тотем объединяет солдат, и они относятся к нему более чем серьезно. Попробуйте только тронуть наших гиен — и убедитесь в этом лично! — речь лейтенанта Синих Лиза воспроизвела так точно, что я даже вздрогнул от холодной, металлической интонации Зэм в ее голосе.

— Э-э-э… да… спасибо, — пробормотал Миша, тоже немало удивленный.

— Ну и что это значит? — спросил я. — Тебе это говорит о чем-нибудь?

— Шаманские бредни… — задумчиво протянул Грамотин. — Ник, ты говорил, что Шип просил тебя поменять заряды в каких-то тотемах.

— Да, это такие… стелы, с помощью которых он ищет магов. Точно не знаю, как это происходит, я просто заменил в них камни от Коловрата. Ты думаешь, Хагар-Феми имела в виду такую стелу?

— Я немного читал в Академии о язычестве. Шаманы окропляют стелы кровью тотема — священного животного, чтобы… м-м-м… оживить его, или что-то вроде того.

— Чтобы туда вселился его дух, иначе это просто груда камней, — неожиданно пояснил Лоб, после чего добавил: — Ну че вы уставились? Мне учитель так рассказывал. Типа каждый орк должен знать свою эту… как ее… культуру!

— Хм… вероятно так, — кивнул Михаил. — Одним словом, я думаю, что те камни, которые тебе передал Коловрат, скорее всего были «заряжены» кровью различных животных.

— Попробуйте только тронуть наших гиен — и убедитесь в этом лично… — медленно повторила Лиза. — Здесь поблизости водятся гиены?

— Хочешь замочить пару штук? — хмыкнул Орел.

— Именно, — подтвердил Миша. — Вот только что окроплять их кровью? Мне нужна карта.

На карте Шипа Змеелова, с которой я искал шаманские тотемы, весь Военный Округ был как на ладони. Я стал водить пальцем по бумаге от одной надписи к другой.

— Вот! Недалеко от казарм Синих — их тотем!

Быстро разработав план действий, который состоял всего из двух пунктов: убить гиену и окропить ее кровью стелу, мы выдвинулись на поиски. Гиен в округе водилось предостаточно, а уж вокруг казарм Синих отыскать их и вовсе не составило труда. Не зря именно это животное является их символом. Сверившись с картой, мы также легко отыскали и саму стелу. Я уже довольно потирал руки в предвкушении скорой развязки, когда Миша пролил несколько капель крови гиены на исписанный иероглифами камень, и радость моя возросла еще больше после того, как надписи тускло замерцали. Это значит, что мы все сделали правильно!

— Невероятно! — воскликнула Матрена. — Они светятся! Этот камень что и правда… может быть живой? Я имею в виду, что там внутри дух языческого божества…

— Ерунда, нет там никакого божества, — перебил Михаил. — Это просто магия, которая каким-то образом реагирует на… э-э-э… наши действия. Всему есть рациональное объяснение.

— Да какая разница, от чего там светятся эти каракули? — раздосадованно встрял я в их спор. Моя радость уже пошла на убыль, так как с тотемом больше ничего не происходило. — Что нам это дало?

Я обошел вокруг стелы несколько раз, но никаких секретных документов Синих мне от этого на голову не свалилось.

— Ну, умник, каковы наши дальнейшие действия? — поинтересовался Кузьма у Миши, но тот был целиком сосредоточен на стеле. Тогда Кузьма посмотрел на Лба: — Тебе учитель случайно ничего не рассказывал на такой случай?

Лоб почесал затылок и пожал плечами.

— Что-то намудрили Синие, поди разберись…

— Уверен, эта странная стела связана с нашим заданием. Документы наверняка тут запрятаны, — пробормотал Миша.

— Давай, давай, напряги извилины. Все эти волшебные штучки — это же твоя епархия.

— Не совсем. Это низшая форма магии, я плохо с ней знаком.

— Попробуйте мыслить по-шамански, — внезапно сказала Лиза. — Все язычники проводят кровавые ритуалы, призывают духов, доверяют им свои тайны. Может, в этом и разгадка?

Я не увидел в предложении конкретики и хотел отмахнуться, но Михаил неожиданно поддержал ее.

— Отличная идея! Ритуалы… Лоб, шаманы ведь приносят жертвы тотемам?

— Угу.

— Можно попробовать сделать подношение.

— В смысле, приволочь сюда чью-нибудь тушку? — уточнил я.

— А зачем волочь? — спросил Кузьма, тут же вскинув лук и выстрелив в небо.

Высоко круживший над нашими головами ворон камнем полетел вниз и упал прямо у стелы.

— Ну вот вам и подношение, — сказал Кузьма, выдернув из птицы стрелу.

Однако, ничего не произошло. Я уже было снова поник, но тут вмешалась Лиза.

— Кто же так подношения делает? — закатила глаза она.

— И как правильно?

— Живыми! — пояснила эльфийка, и у меня в голове мелькнула мысль, что она неплохо в этом разбирается. — Животных приносят в жертву у самой стелы!

Я огляделся.

— Зизи, сможешь ввести в транс того огнегрива?

— Легко!

Дикий степной жеребец уставился остекленевшими глазами на эльфийку от взмаха ее руки и подошел к стеле, словно его вели на веревке. Я без лишних церемоний отсек ему голову, заметив боковым зрением, что Матрена отвернулась.

— Они пошевелились! — воскликнул Лоб, когда мертвый огнегрив рухнул возле тотема. — Камни пошевелились, видали?

— Значит, надо повторить! — решил я.

— Ужасное задание, — пробормотала под нос Матрена. — Бедные животные…

Никто не стал вступать в дискуссию и дальнейшее жертвоприношение происходило в молчании. Вряд ли среди нас еще кто-то был настолько же сентиментален, чтобы переживать из-за диких огнегривов, но и желающих поспорить на тему гуманности тоже не нашлось.

После каждого нового убийства камни у подножия стелы немного сдвигались, и когда голова пятого жеребца коснулась земли, они окончательно отъехали в сторону, открыв нишу, в которой лежали запечатанные документы.

— Получилось! — воскликнул Орел. — Теперь то мы точно выиграем!

Я наклонился, чтобы взять сверток, и почувствовал, как мою руку что-то кольнуло. Краем глаза я лишь успел заметить, как между камней мелькнуло что-то мелкое, коричневое и многолапое, похожее на мокрицу. На указательном пальце выступила маленькая капелька крови в месте укуса. Я вытер ее о штаны, не придав особого значения, и поднял документы. Мое настроение было отличным — свою задачу мы выполнили, так что наступила пора возвращаться в корпус Красных с хорошими вестями! Тем более, что я достаточно провел времени в открытой степи на солнцепеке, и у меня перед глазами уже скакали черные пятна. Я понукал Старика, чтобы побыстрее добраться до казарм, и вскоре стал вырываться вперед.

— Ник, — крикнул Орел. — Зачем ты так спешишь? Задание мы выполнили, можно и расслабиться.

— И на улице стало чуть чуть прохладней, — добавила Матрена. — Наверное не страшно, если мы немного погуляем, прежде чем…

— Прохладней? — переспросил я. Мне казалось, что жара усиливается с каждой минутой, и дышать становилось все тяжелее.

— По моим ощущениям, температура воздуха опустилась примерно на пять-семь градусов, — проинформировал Миша и внимательно на меня посмотрел. — Ник, с тобой все хорошо?

— Со мной все в порядке и будет еще лучше, если мы наконец уйдем с этого пекла.

— Возможно у тебя тепловой удар, я могу…

— Только попробуй запулить в меня какой-нибудь сосулькой! — перебил я и пришпорил Старика. Тот, расправив крылья, сделал один высокий, затяжной прыжок, и я оказался далеко впереди.

Казармы Красных уже были в пределах видимости, что придало мне сил. Сначала я хотел разыскать лейтенанта Мышкину, оставив неприятные вести для Шипа Змеелова на потом, но он уже мерил шагами площадку возле КПП, ожидая нашего возвращения.

— Как в тюрьме? — рявкнул он, после того, как я ему все рассказал. — Агр-р-р… астрал побери этого прапора!

— Моя миссия закончена? — спросил я, думая, как бы поскорее добраться до казармы и умыть лицо холодной водой.

— Конечно же нет! — воскликнул Шип. — Ты избранный, значит должен сам разыскать Великого Орка, так гласит легенда!

В моих висках стучала кровь и я еле сдерживался, чтобы не нарушить субординацию и не усесться прямо на землю, закрыв глаза хотя бы на минуту.

— Но я ведь и так… расставил заряды в тотемы, которые его засекли. Теперь вы можете просто вызвать его и убедиться…

— Что произошла ошибка и незарегистрированный маг — это хадаганец или Зэм!

Шип и слушать ничего не хотел про то, чтобы отправить за Вихрем кого-нибудь другого.

— Так, спокойно, — сказал он, шумно выдохнув. — В тюрьме, так в тюрьме. Мы ждали этого столько лет, можем и еще подождать пару дней.

— Похоже, Ник, тюрьма тебе светит, — сказал подоспевший Кузьма. За ним подтянулись и все остальные.

— Тюрьма? — Матрена бросила на Шипа испуганный взгляд. — Вы же не собираетесь сажать его в тюрьму?

Появление лейтенанта Мышкиной избавило Шипа от необходимости отвечать.

— Санников, ну наконец-то!

Я с огромным трудом сфокусировал на ней взгляд, правда как не старался, четких очертаний ее лицо так и не приняло.

— Ну что там с шарадами Синих? Докладывай, как успехи.

Голос Мышкиной доносился как-то издалека и сама она начала странно отдаляться. Я поспешно, как мне казалось, достал документы и протянул лейтенанту, пока она окончательно не исчезла из виду.

— Шикарно… Я хочу сказать — отличная работа! Я считаю, что за заслуги перед Империей тебе можно досрочно присвоить звание сержанта. Такими темпами ты у меня скоро до генерала дослужишься…

Я так и не понял, действительно она это произнесла, или мне послышалось. Мир вокруг закачался и к моему лицу стремительно начала приближаться каменная брусчатка, но удара я не почувствовал, так как темнота наступила гораздо раньше.

— Было бы лучше, если б яд сороконожки попадал в госпиталь в стеклянных колбах, но солдаты предпочитают поставлять нам этот ценный ресурс самым радикальным способом — в собственном теле.

Туман перед глазами медленно расступался, но я все равно никак не мог разглядеть говорившего. Сначала мне показалось, что это Восставший, но голос его был слишком «живым». Лишь через некоторое время я понял, что передо мной человек в медицинской маске.

— Могилин, военврач, — представился он.

Его фамилия мне не понравилась и я счел нужным уточнить:

— Я еще жив.

— Мне это известно. Можешь не благодарить.

— Что со мной? Я в госпитале?

— А ты проницателен. Яд сороконожки Многолапус Кусакус — ценное лечебное средство, в разбавленном виде помогает от простуды. В неразбавленном — убивает. У тебя хорошая сопротивляемость, имперец, который снова выжил.

— И давно я здесь?

— Неделю назад доставили.

— Неделю?! — ошарашено переспросил я, приподнявшись с кушетки.

Я отчетливо помнил, как потерял сознание у КПП, и мне казалось, что произошло это пару минут назад.

— Восьмой день пошел, если быть точным.

Голова еще немного кружилась, но в остальном чувствовал я себя неплохо, поэтому трудно было поверить, что я находился при смерти.

— Я точно… кхм… не умирал?

Сложно объяснить, почему меня это так волновало. Я видел живых людей и орков, чьи Искры покидали их тела и были возвращены обратно служителями Триединой Церкви. Воскрешение не оставило на них никаких следов, по крайней мере внешних. Но меня все равно бросало в дрожь от одной только мысли, что какое-то, пусть непродолжительное время, я был мертвым.

— Нет, тебя не воскрешали, — сказал Могилин, внимательно глядя на меня. — Ты бы это сразу понял.

— Как?

— Не знаю. Не доводилось испытать. Но те, кто по настоящему умирал, помнят об этом.

Это была для меня новая информация и она целиком занимала все мои мысли следующие несколько дней, пока я не мог вставать с койки. Возможно, я забыл бы об этом раньше, если бы медсестрой, которая ухаживала за мной и моим соседом по палате, не была представительница народа Зэм, восставшая из могилы спустя тысячелетия после своей смерти. Я вздрагивал каждый раз, когда она касалась меня: ее левая рука была настоящей, а правая — металлической, но обе они одинаково отдавали холодом. Тела Восставших Зэм, в отличии от воскрешенных людей и орков, давно уже были мертвы.

Когда я начал подниматься на ноги, меня навестили Кузьма, Михаил, Лоб и даже Матрена с Лизой. Первоначальная радость от встречи сменилась горькой обидой — выяснилось, что пока я валялся в госпитале, боевая подготовка шла полным ходом и остальные солдаты вовсю практиковались в спаррингах, где я мог показать все, на что способен. Я даже был уверен, что стал бы лучшим во всем взводе…, но проклятая сороконожка решила отправить на больничную койку именно меня!

Впрочем, мое разочарование скрасила новая медсестра — хорошенькая девушка по имени Фаина, которую приставили к нашей палате на замену немногословной Зэм. Сосед у меня был всего один — крепкий мужик Осип Привалин, которого где-то угораздило серьезно поранить руки и ноги, но Фаина, едва войдя в палату, ослепительно улыбнулась именно мне. Я искренне надеялся, что это благодаря моему несомненному обаянию, а вовсе не потому, что мой сосед все еще не способен самостоятельно принимать вертикальное положение. Ситуация прояснилась очень быстро:

— Я читала про вас в газете, — жарко произнесла Фаина, склонившись надо мной так низко, что я невольно уставился в ее декольте.

Увиденное мне очень понравилось.

— Там писали, что благодаря вам наука совершила настоящий прорыв. Должно быть, вы очень умный! — продолжила она, хлопая своими очаровательными глазами.

— Э-э-э…

Ее высокая грудь была очень близко от моего лица, и сейчас я бы даже под страхом смерти не признался Фаине, что в «научном прорыве» принимал весьма своеобразное участие — в роли подопытной мыши.

— Кхм-кхм… да, — скромно сказал я, поправляя на себе медицинскую рубаху. — Персональный телепортатор.

— О… я ничего в этом не понимаю! — радостно ответила медсестра и наклонилась еще ниже.

— Простите, — подал голос с соседней койки Привалин. — Мне будут сегодня делать укол?

Фаина поморщилась, выпрямляясь. Я с сожалением проводил взглядом отдалившееся от меня декольте.

— Ох уж эти симулянты! Чего только не делают, чтобы отлынивать от службы! — заворчала она, доставая шприц.

Привалин онемел от такого заявления, переводя взгляд от Фаины на свои перебинтованные руки и ноги и обратно. Когда она вернулась ко мне, на ее губах снова засияла милая улыбка.

— Вы должны выпить это.

— А что это?

— Кумыс. Молоко диких кобыл, — добавила она в ответ на мой вопросительный взгляд, — очень полезно для раненых. Вообще-то, для всех полезно, но даем только раненым. Подоить кобылиц не так-то просто, знаете ли!

— Неужели сама доила?

— А кто же еще? Помощников нам сюда не присылают… Знаете, что в этом деле самое главное? Отличить кобылу от жеребца, а то можно случайно принести вместо кумыса что-нибудь другое, ха-ха!

Я подавился и закашлялся.

— Да я же шучу, — она постучала меня по спине. — Ладно, с удовольствием поболтала бы еще, но некогда. Мне нужно разнести кумыс по другим палатам. Что может быть лучше для солдата, чем чашка свежего кумыса с примесью брома? Хи-хи!

— Брома? — переспросил я.

— Ну да, — Фаина наклонилась ко мне и зашептала. — Считается, что в условиях военного времени некоторые инстинкты бесполезны и даже вредны. Понимаете, о чем я?

Я помотал головой.

— Ладно, объясню подробней. Наши военнослужащие слишком много думают о женщинах. Или о мужчинах — у кого как. И у нас на этот счет есть проверенное средство — соль брома. Мы добавляем ее в пищу, чтобы снизить половое влечение. Представьте себе, прекрасно работает!

Во время этого откровения ее декольте снова находилось в опасной близости от моего лица и я подумал, что сейчас это «проверенное средство» подвергается большим испытаниям. Фаина, тем временем, произнесла мне в самое ухо, касаясь его губами:

— Но вам я ничего не подсыпала.

Она отстранилась, загадочно улыбаясь, и я понял, что мое вынужденное пребывание в госпитале может пройти не впустую.

— Я думаю, вам стоит зайти ко мне вечером на дополнительные процедуры, чтобы как можно скорее вернуться в строй! Я уделю вам время, когда закончится моя смена, ведь все мы должны думать только о победе, только! Отдыхать будем, когда враг сложит оружие…

Она вышла из палаты, соблазнительно покачивая бедрами.

— Эх, красотуля… — протянул Привалин, провожая ее взглядом. — Слышь, Красный, помоги мне! Нет, утку не надо выносить, тут дело посерьезней. Соскучился я по женскому обществу, сил нет! Вот, смотри, раздобыл я у знакомых Восставших такое устройство, чтобы подсматривать можно было. Ты ж у нас ходячий. Будь другом, закинь в женские палаты — это соседний корпус. Я этого вовек не забуду, а то совсем измаялся я на этой койке! Эх, если бы не ранение в руку…

Привалин был из Синих, но здесь, в госпитале, эта борьба казалась чем-то далеким и не столь важным. Поскольку у меня самого наметился интересный вечер с медсестрой, я из мужской солидарности решил не отказывать в такой мелкой услуге своему менее удачливому соседу.

— Знаю, что подглядывать нехорошо, но не могу ничего с собой поделать. Смотрю на женщину — и все остальное уже неважно: война эта, Красные, Синие… И каждая женщина мне красавицей кажется! Главное, чтобы Могилин не узнал про «глазки». Вредный он докторишка!

С поставленной задачей я разобрался не без изящества. Фаина была привлекательна настолько же, насколько глупа, и душераздирающего рассказа о моей тайной миссии хватило, чтобы она распихала подглядывающие устройства везде, где я попросил.

В госпитале я провалялся очень долго, хотя чувствовал себя хорошо. По заверениям главврача — яд сороконожки коварен и последствия укуса могут внезапно проявиться спустя длительное время. Друзья навещали меня регулярно, таская вести «с полей» и лишая меня последней надежды поучаствовать в спаррингах на полигоне. Медсестра Фаина старалась изо всех сил, чтобы развеять мое горе, и в ее компании я утешался до самой выписки, регулярно посещая «дополнительные процедуры» во время каждого ее дежурства.

Когда я покинул госпиталь, оба батальона уже готовились к общему смотру строевой подготовки на большом плацу. Ответственный за это важное мероприятие комиссар Суровин ходил весь на нервах и солдаты старались не мозолить ему глаза лишний раз. Я же, едва вернувшись, сразу попал ему в лапы. Так как я не присутствовал на репетициях парада, а смотр уже был на носу, комиссар принял решение не ставить меня в строй с остальными. Пока батальоны топтали сапогами плац, оттачивая шаг, я носился с поручениями Суровина, с тоской вспоминая ласковые руки Фаины.

— Ох, этот смотр — такая ответственность! То понос, то золотуха! Санников, не стой столбом, видишь, пчелы разлетались. Того и гляди, начнут жалить наших бравых вояк, и тогда вся подготовка коту под хвост. Кто с ноги собьется, кто закричит некстати, — ругался комиссар в первый же день моего возвращения.

Выяснилось, что кто-то ночью измазал медом плац, и поскольку раздутые под действием магии насекомые летали только с той стороны, где маршировали Красные, не оставалось никаких сомнений в том, чьих это рук дело. К счастью, бегать с тряпкой и оттирать мед мне не пришлось, для этого были гоблины, а вот охотиться на самих пчел и собирать их тушки выпало именно на мою долю.

Не успел я разобраться с этим, как образовалась новая проблема — Суровин не досчитался музыкантов из оркестра, под который солдаты должны маршировать на смотре.

— Я выписал гоблинский оркестр, «Вопящие бубны» называется. Такие потешные музыканты! Особенно после корректировки текстов их песен. С ними мы точно зажжем! Вот только эти лабухи потеряли где-то половину состава — трех гоблинов не хватает. А без песен и музыки мы на Плацу опозоримся. Я всегда говорил, что на гоблинов нельзя полагаться! Обыщи окрестности Плаца, найди этих идиотов и доставь их мне в целости и сохранности.

— А как я их узнаю? — спросил я, ведь в ИВО повсюду гоблины.

— Пусть значки музыкантов показывают, они ими страсть как дорожат. Без этих значков первый же патруль отправит их на общественные работы.

— Понял.

— Отлично. Кру-угом! И вперед, за гоблинами, шаго-ом марш!

Маршировать на своих двоих я конечно не собирался. Старик, заметно повеселевший от частых прогулок, был не против покатать меня еще. Сначала я объехал плац кругом, а потом решил отправиться по дороге в сторону Незебграда, откуда и должны были прибыть гоблины. Первого я нашел почти сразу — маленький, толстенький гоблин сидел в тени булыжника, измазанный медом с ног до головы, и с непередаваемым блаженством облизывал пальцы. Большой блестящий бубен за его спиной говорил о том, что это один из потерянных музыкантов.

— О, привет… ик… Хочешь я тебе что-нибудь пробарабаню? Очень люблю я в бубен бить, ага!

Еле сдержавшись, чтобы не ударить в бубен самому гоблину, я схватил его за шиворот и основательно встряхнул.

— Ты почему не на плацу с остальными, мелочь? Хочешь, чтобы я тебе уши открутил?

— Но-но, тихо, тихо… Подумаешь… ик… присел на минутку. Я что ли виноват, что у вас тут пчелы и мед повсюду? Слышишь, как гудят эти пчелы, какая дивная… ик… музыка!

Не особо церемонясь, я волоком протащил гоблина до своего дрейка, закинул в седло и уселся сзади.

— Гы-ы, любимый с детства вкус… Вкус меда, ага! — радостно приговаривал он, нисколько не расстроившись из-за такого непочтительного отношения.

Детали биографии музыканта мне были неинтересны, но гоблин почему-то счел нужным ими со мной поделиться. Попытки его заткнуть ни к чему не привели.

— Я сладкое сызмальства любил, а у папаши денег не водилось. С тех пор не могу мимо сладкого пройти… ик… Бывало, нажрусь меда — знаешь, как играть начинаю? Закачаешься, ага!

Второго гоблина я тоже нашел без труда — он сидел прямо на дороге и громко завывал, держась за ногу.

— Ой-ой-ой! Ножка моя бедная! — застонал он еще громче, когда узнал, что меня прислали за ним. — Я ее вывихнул, двигаться не могу, ага! Придется тебе меня отнести на Плац! Неси осторожнее, с почтением! Я, между прочим, лауреат государственной премии в области музыки. Может тебе автограф дать? Только я писать не умею. Хочешь, крестик тебе на руке нацарапаю?

Грубовато закинув гоблина рядом с его собратом и примостив большую трубу к седлу Старика, я двинулся дальше, теперь уже выслушивая не только рассказы о пользе сладкого, но и стенания трубача о его тяжелом увечье.

В поисках третьего гоблина пришлось изрядно поблуждать. Я доехал почти до самого Незебграда, но потерянного музыканта не обнаружил, поэтому решил свернуть с дороги и обыскать окрестности.

— Ой, смотрите, а чего это там такое большое? — спросил трубач, показывая пальцем вдаль.

Я и сам заметил возвышающееся над землей сооружение, никак не подписанное на карте, и уже направил туда Старика. Чем ближе я подъезжал, тем сильнее меня поражала его грандиозность. Это был поистине огромный памятник: на красивом постаменте, окруженном высокими тополями, в воинственной позе замерла хадаганка с мечом. Было светло, но вокруг, возле аккуратных лавок и ухоженных цветущих клумб, все равно горели фонари. «И будет вечная слава защитникам великого Хадагана! И память о них останется в веках!» — гласила мемориальная надпись. Меня охватило странное чувство. Будто это не огни, зажженные энергией ХАЭС, слепят мне глаза, а Искры тех, кто отдал жизнь за Империю и не вернулся. И не степной ветер шелестит тополиной листвой, а погибшие на войне герои тихо шепчут наставления своим потомкам. В памятнике были заключены и вся горечь утрат хадаганского народа, и все величие его. Мне захотелось преклонить колени и стоять так очень долго, вглядываясь в огоньки и слушая шум ветра.

Наверное, я и в самом деле пробыл бы возле мемориала еще долго. Возле него я чувствовал одновременно и грусть, и умиротворение. Я был спокоен. И разум мой был чист. Но кряхтящие за спиной гоблины напоминали о том, что пора ехать дальше.

— Я вернусь, — зачем-то пообещал я безмолвной хадаганке. В то место, где осознается, как на самом деле ничтожны мелкие сиюминутные проблемы, нужно иногда возвращаться, чтобы обрести внутренний покой.

Попетляв еще около часа по степи и не достигнув успеха, мы снова вышли на дорогу. Я уже устал от безостановочного галдежа двух музыкантов и повернул назад, чтобы отвезти их на плац, ну тут последний потерявшийся гоблин сам выбежал нам навстречу, активно размахивая руками.

— Подождите! Меня, меня подберите, я музыкант, ага! У меня и значок есть, вот!

История, которую он рассказал, была странной и очень мне не понравилась.

— Меня схватили по дороге. Я дрался как зверь, я знаю приемы, ага! Их было штук сорок, все в синих повязках!

— Батальон Синих.

— Не знаю. Повязки то синие, а флаг красный, ага. Но я так просто не сдался! Одному врезал ногой, второму — саперной лопаткой промеж глаз! Но тут сзади на меня набросилась огромная цепная гиена! А я их с детства боюсь. Хорошо, что бегать я умею. Как дал деру, еле ноги унес! А тут смотрю, вы едете, я вас издали заприметил…

Красный флаг у солдат с синими нашивками мог быть такой же фантазией, как и отчаянная битва с четырьмя десятками нападающих, но отчего-то информация никак не шла у меня из головы. С другой стороны, это мог быть флаг не батальона, а Империи, который, как известно, тоже красного цвета.

— Помню, укусила меня одна гиена, потом пришлось два месяца пить настой от бешенства. А ты знаешь, из чего он делается?..

— Нет.

— Везет тебе! А я знаю. Но тебе не расскажу, чтобы не травмировать, ага.

Я был уверен, что Суровин уже нас заждался, но, как выяснилось, он и думать забыл о музыкантах. Тем не менее, он едва ли не пинками погнал их к остальному оркестру.

— Чтобы я еще хоть раз связался с гоблинами?! Да никогда, клянусь своими погонами! Что это за смотр без музыки! Посмешище, да и только! А ты что стонешь? Хватит прикидываться инвалидом, будешь играть как миленький — с руками у тебя все в порядке. Выдадим тебе потом офицерский паек за мучения…

Когда все музыканты оказались в сборе, Суровин повернулся ко мне и коротко проинформировал:

— Дело — дрянь.

Затем он отвел меня подальше от больших гоблинских ушей и продолжил:

— Все идет из рук вон плохо! У нас флаг слямзили! Наш, с львиной головой! Какой позор… Без флага и смотр не начнется. То есть я не знаю, слямзили или нет, но думаю, что это Синие его украли. Они все отрицают, но рожи у них очень довольные, что само по себе уже подозрительно.

Он кивнул на другой конец плаца, где маршировал второй батальон.

— Это они, — подтвердил я и рассказал про странную историю гоблина, в которой теперь все встало на свои места.

— Так вот оно что! Значит у нас и доказательства теперь есть, отлично! А это, между прочим, подсудное дело, так что миндальничать я с ними не буду! Подам рапорт Петлициной, она этого так не оставит. Совсем распоясались! Пусть получат, что заслужили!

Суровин рванул к Синим с таким бешеным выражением лица, что я невольно посочувствовал тем, на кого сейчас обрушится его гнев. Флаг нам вернули быстро, но комиссар все равно грозился доложить наверх об этом инциденте.

В день смотра все были особенно напряжены. Я же, напротив, чувствовал облегчение от того, что скоро эта утомительная подготовка закончится и наконец стартуют Большие Учения, где я смогу хорошенько размяться и помахать мечом.

— Ну что ж. Теперь дело за нашими ребятами. «Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваши жены…». Нет, про жен петь не надо, а не то бойцы замечтаются и собьются с ноги. Лучше вот это: «Нам Незеб дал стальные руки-крылья…» — Суровин довольно потирал руки и как заботливая матушка все время подбегал к готовому выступить батальону, чтобы поправить на ком-нибудь китель или просто подбодрить похлопыванием по плечу. — Ох, я весь трясусь! Волнуюсь… Странно, да? А ведь поводов для паники больше нет — гоблины на месте, все готово. Солдатики мои устроят такой парад, не стыдно и самому Яскеру показать. Не зря я гонял их по плацу столько времени. Сейчас начнем…

Я отошел подальше в тень деревьев, чтобы издали наблюдать за смотром.

— Ник…

— Лиза? А ты почему не со всеми? — спросил я и тут же осознал всю глупость своего вопроса. — А… ну да.

— Похоже, мы единственные, кто не принимает участие в параде, — произнесла она.

Мы заняли удобную позицию за спинами музыкантов, где нас почти не было видно, зато весь плац был перед нашими глазами как на ладони. Съехавшиеся генералы Хранителей уже рассаживались на небольшом возвышении, украшенном флагами. Батальоны ровными рядами выстроились по обеим сторонам каменного монумента с гербом Империи, у подножья которого синим пламенем горел Вечный Огонь. Грянула музыка и солдаты под синими и красными знаменами начали свое торжественное шествие по площади. Их действия были такими слаженными, что они казались единым организмом. Синхронный стук сапог по плацу, который не смог заглушить даже оркестр, напоминал единовременный залп из сотен орудий — в этом четком ритме была невероятная сила и я вдруг осознал, что пытаюсь дышать ему в такт.

— Это даже… красиво, — немного удивленно прошептала Лиза. — Не думала, что такое бывает в Империи.

— А в Лиге есть военные парады? — спросил я, завороженно глядя на плац и жалея, что не марширую вместе со всеми. Мне очень хотелось быть причастным к этому действу.

— Не знаю. Меня никогда не интересовала армия.

— Как же ты умудрилась попасть в плен?

— Я много путешествовала после того, как разругалась со своим Домом. Последним моим пристанищем был Железногорск.

— Дайн?

— Да. Аллод вольных торговцев.

— Что-то слышал.

— Там довольно мило. Но вскоре мне стало скучно и я решила продолжить свое путешествие по вольным территориям. Села на корабль…

— И его поймал наш патруль. Ты говорила.

— Обычно ни Империя, ни Лига не трогает нейтральные корабли торговцев, но видимо — то был не их день, — засмеялась Лиза.

— Вижу, ты не очень огорчена таким исходом.

— Все могло быть и хуже. Ведь я осталась жива.

— Но тебе же пришлось… э-э-э… — замялся я.

— Работать в борделе? — подсказала Лиза и снова засмеялась. — В этом, конечно, мало приятного… Но у эльфов несколько иное отношение к подобного рода вещам. Тебе, как истинному хадаганцу, это трудно понять. Да и не стоит. В вашей закомплексованности даже есть своя доля очарования.

Я не был готов обсуждать с ней столь интимные вещи и решил оставить скользкую тему. К этому времени солдаты уже сделали почетный круг по плацу и выстроились в длинные ряды перед командованием. Один из генералов подошел к трибуне и начал что-то говорить, активно жестикулируя, но до нашего наблюдательного пункта его слова не долетали.

— Из-за чего ты поссорилась со своей семьей? — спросил я Лизу, отчаявшись расслышать речь Хранителя.

— Они мне больше не семья, — оборвала она и замолчала.

Я не решился расспрашивать дальше, но через некоторое время Лиза продолжила сама:

— Они не слишком переживали обо мне, когда я ушла. И не бросились на помощь, когда я попала в плен. Я думаю, они даже расстроятся, если узнают, что меня не повесили в Империи. А знаешь почему? Потому что я заинтересовалась областью магии, недостойной эльфийки из благородного Дома!

— Магией разума? — удивился я.

— Нет, конечно. Среди эльфов хватает мистиков. Я увлеклась языческой культурой, долгое время даже жила у друидов. Считается, что это низшие формы магии, ведь язычники не способны стать Великими Магами и держать аллоды.

— Но ты все-таки не хотела называть нам свое имя, чтобы не позорить Дом, — вспомнил я.

— Танцевать в борделе врага — не самое достойное занятие. Может я и в ссоре со своим Домом, но это мне не мешает гордиться тем, что я — ди Вевр, в моем роду были великие эльфы.

— Я тебя не понимаю, — покачал головой я, но Лиза лишь пожала плечами, не желая дальше развивать эту тему. — А меня ты тоже считаешь врагом?

— Что?

— Ты сказала, что танцевала в борделе врага.

— Ты и твои друзья сделали то, чего не сделали мои так называемые родственники. Вы пытались мне помочь. И в целом — помогли. С чего бы мне считать вас врагами?

Многоголосое, троекратное «Ура!», донесшееся с плаца, ненадолго прервало наш диалог.

— А почему ты решила покинуть Лигу? — спросил я.

— Это было спонтанно. Сначала я поселилась в лесной избушке рядом с небольшой деревней на осколке Умойра. Первое время я неплохо зарабатывала на жизнь травничеством, но потом в деревне случился неурожай, а затем мор. Нашелся один умник, который вспомнил обо мне и обвинил во всех бедах. Всей деревней нагрянули ко мне с косами и кольями, ведьму жечь… Я сбежала.

— Наверное, тебе просто стоило переехать в город.

— Возможно. Но большая часть Кании — это суеверные и бестолковые крестьяне, а с эльфийскими Домами я больше не поддерживала связи. Покинув Умойр, я поняла, что в Лиге меня абсолютно ничего не держит. Я там просто… не прижилась, — она с ухмылкой глянула на меня. — Уверена, тебе это кажется ужасным.

— Почему?

— Ты патриот, как и все хадаганцы. И я даже где-то вам завидую. Самую малость.

— Тяжело не иметь Родины.

— Я не скажу, что это разрывает мое сердце.

— Но тебе обидно, — осторожно сказал я, вглядываясь в ее лицо. Лиза промолчала.

Я открыл рот, чтобы извиниться за свою бестактность, но тут с плаца долетел строй хор: «Служу Великой Империи!», и в небо вонзились тысячи разноцветных взрывающихся искр. Мы задрали головы, глядя на красочный салют, который не прекращался очень долго…

— Все в порядке, Ник, — сказала Лиза, печально улыбнувшись. — Я знала, что так будет. Просто не могло быть по другому.

— Я им не позволю! — я схватил ее за плечи и встряхнул. — Ты же не игрушка.

Лиза отстранилась, сделав шаг назад. Было совсем темно и я не видел, плачет она или нет, но голос ее был тверд.

— Не волнуйся за меня, я справлюсь. Я уже большая девочка.

Она развернулась и уже направилась было в сторону ожидавшего неподалеку хадаганца — лысого, зато с густыми рыжими усами.

— Ник, ты только… — она обернулась, — Мише не рассказывай, ладно? Пожалуйста.

Как только ее мерцающие крылья поглотила темнота, я первым делом рванул на поиски Грамотина и остальных.

— Во имя астрала, Ник, не говори, что мы теперь еще должны прислуживать генералам на праздничном банкете! — закатил глаза Орел. — Я на этом параде устал больше, чем на полигоне, и если в ближайшее время моя голова не коснется подушки, я точно кого-нибудь убью.

— На банкет нас не пригласили…

— Слава Незебу!

— А вот без Зизи не обошлось.

— Этого следовало ожидать, с ее то послужным списком, — хохотнул Орел, но осекся, увидев окаменевшее лицо Грамотина. Пару секунд ему понадобилось для того, чтобы сделать выводы, после чего он обреченно сказал: — Я так понимаю, мы вызываемся добровольцами?

Михаил, сумев наконец справится с эмоциями и снова придав лицу невозмутимое выражение, сказал:

— Заступиться за честь дамы — долг любого настоящего мужчины.

— Да-да, конечно, — махнул рукой Орел. — Только ты все равно будешь мне должен, очкарик.

Он ворчал всю дорогу, пока мы пробирались к рыжеусому через группы солдат, которые, пользуясь небольшой передышкой после завершения смотра, разбрелись по всему плацу, тихо переговаривались и строили планы дальнейших действий. Нас постоянно окликали знакомые, приглашая присоединиться к обсуждению, но у нас намечалась другая программа. Судя по долетавшим до меня обрывкам разговоров, спать после отбоя никто не собирался и ночная вылазка (предположительно — в сторону женских казарм) обретала все более реальные очертания. Этот факт особенно огорчал Кузьму и он еще больше начинал жаловаться на то, как несправедлива к нему жизнь.

Воздух пах гарью петард и табаком. Официально курить разрешалось только в специально отведенных местах, но после команды «вольно, разойтись» неформальная обстановка заволокла плац вместе с дымом отгремевшего салюта, и генералы Хранителей, покидая площадь, закурили прямо на ходу. За ними и все остальные потянулись за сигаретами и вскоре от густого едкого дыма стало щипать глаза.

Крылья Лизы снова были спрятаны под плащом и мы не сразу нашли группу «счастливчиков», которых выбрали организовывать генеральский досуг. Кроме эльфийки здесь было еще полдюжины хадаганок весьма приятной наружности, среди которых оказалась и Матрена, две орчихи, в чьей красоте я не очень разбирался, а также Зэм и пара крепких орков.

— А вам чего надо? — подозрительно спросил рыжеусый. — Вы кто такие?

— А вы кто? — вопросом на вопрос ответил я.

— Я Эдуард Котомкин, снабженец.

— Ну, а мы — местные альтруисты!

— Я вас не приглашал, можете возвращаться в казармы вместе со всеми.

— Как так? — оскорбился Орел, с возмущением уставившись на Котомкина. — Генеральская пирушка — и без нас? Да вы знаете, кто я?

— Кто? — немного струхнув, спросил снабженец.

— Да я лучший тамада в округе!

— Нам не нужен тамада. Нам просто нужны лишние руки, подавать на стол и помогать на кухне…

— Вот это вам свезло так свезло! Наши руки как раз созданы именно для этого!

— Мы просто хотели предложить свою посильную помощь в организации данного мероприятия, — вышел вперед Михаил, сердито глянув на Кузьму.

— Да-да, — покивал головой тот. — Нет для истинного имперца большей радости, чем услужить любимому руководству!

— Добровольцы, значит? — неуверенно протянул Котомкин. — Вообще-то я набрал уже помощников…

— Это вот этих что ли? — Орел презрительно окинул взглядом группу снабженца. — Да от их мин у генералов пиво прокиснет, котлеты сгниют и борщ плесенью покроется. Надо же с радостью, с душой…

— Ну хорошо, — кивнул Котомкин. — Помощники лишними не бывают.

— А куда мы направляемся? — спросила одна из девушек с иссиня-черными волосами и раскосыми, миндалевидными глазами, по виду — самая младшая.

— В «МясФронт». Как заведено, перед Большими Учениями наши генералы собираются завалиться в охотничье хозяйство и попировать. И правильно! Вдруг война или какое другое мероприятие… Всегда надо быть сытыми и начеку.

«МясФронт» походил на передвижной лагерь большой группы туристов. Возможно, его местоположение действительно часто менялось, однако сейчас охотничье хозяйство располагалось недалеко от главного плаца, поэтому шли мы туда пешком.

— А ты как тут очутилась? — шепотом спросил я у Матрены.

— Мне сказали, что потребуется моя помощь, — пожала плечами она, а потом добавила с сомнением в голосе. — Мы ведь просто поможем накрыть на стол, да?

Я покосился на ее пышные формы, пухлые губки, густые белокурые локоны, затем хмуро осмотрел остальных девушек — каждую хоть сейчас фотографируй для эльфийского журнала.

— Угу, — кивнул я.

Почетные гости уже были на месте — вокруг большого шатра-палатки суетились гоблины, а изнутри доносился громкий смех. Полевая кухня находилась неподалеку, я еще на подходе почувствовал вкусный запах жареного на вертеле кабана и суслангерских специй. Старший Егерь Бекас Головастых, который по-видимому всем здесь заправлял, сразу взял нас в оборот.

— Значит так. Коли мы быстренько генералам не угодим, будет из нас шашлык. С кровью. Поэтому ты, ты и ты — идете со мной на склад, будете таскать на кухню продукты. Ты — поддерживаешь огонь здесь, да осторожней со своим посохом, смотри, чтоб кабан не подгорел. Вы двое — видите те бревна? Видите? Вот топор, вот второй. Задача ясна или разжевать? А эти вертихвостки пусть пока пиво генералам отнесут. Генерал без пива — хуже Айденуса. И побыстрее, пока холодное. Ну куда… не все сразу же! Вот ты… да, ты, тебя как звать?

— Асель.

— Бери ящик и неси так быстро, как только сможешь.

Честь первой отнести пиво генералам выпала на долю той молоденькой черноволосой девушке, которая спрашивала, куда мы идем. Она смутно догадывалась, что выбрали ее отнюдь не за боевые заслуги, и заметно нервничала.

— Она не унесет, ящик слишком тяжелый, — подвинула ее в сторону другая, схватила пиво и бодро прошествовала в центральную палатку, расправив плечи.

Еще три девушки, также изъявившие желание лично засвидетельствовать свое почтение высшему военному руководству, последовали за ней с разного вида закусками. Асель переминалась с ноги на ногу и украдкой поглядывала на вход в палатку, будто готовилась идти туда на расстрел. Когда Котомкин попытался вручить ей и Матрене блюдо с огромной бараньей ногой, рядом с ними тут же материализовался Орел.

— Давайте я. Зачем девочкам такие тяжести таскать?

— Тебе же дрова велено рубить…

— У меня Лоб топор отобрал, сразу двумя орудует. Любимое, говорит, занятие, просит не мешать.

В течении следующих двух часов Котомкин с завидной фантазией изобретал для Кузьмы всевозможные срочные поручения, но тот все равно ухитрялся оказываться рядом с Матреной, Лизой или Асель, когда подходила их очередь нести очередной поднос в генеральскую палатку. Его подстраховывал Грамотин, поставленный приглядывать за костром, но периодически бросающий это занятие, так что мне приходилось метаться между складом, кухней и вертелом, где жарилась туша кабана. У меня не было даже минуты, чтобы присесть, и дневная усталость давала о себе знать. Асель, поняв, что расхаживать с подносом перед генеральскими взорами ей не придется, успокоилась, а через некоторое время и вовсе свернулась калачиком у костра и сладко засопела. При попытке отправить ее в палатку, она, едва открыв один глаз, махнула рукой в сторону уже бегущего к ней Михаила, и перевернулась на другой бок. Лиза, вытянув ноги к огню — ночью становилось прохладно — устроилась рядом и вообще никак не реагировала на внешние раздражители. Матрена, испытывая угрызения совести из-за своего безделья, сначала хотела помочь хотя бы на кухне, но ее постоянно пытались отправить с провиантом к гостям, так что вскоре и она присоединилась к компании у костра.

Котомкин таким положением вещей не был доволен.

— Да что такое, в самом деле? Вас сюда для чего позвали? Отойдите, товарищ Орлов, вы свою работу уже выполнили! А вы, гражданка ди Вевр, немедленно отнесите генера…

— У нее крылья замерзли. Эльфы не могут передвигаться в такой холод! — со знанием дела заявил Кузьма.

— Ладно, тогда вы…

— А она без сознания, не видите что ли?

— По-моему, она спит.

— Не ставьте диагнозы, Котомкин, вы нам тут не лекарь!

— Хорошо, а с этой что? — он ткнул пальцем в Матрену.

— А она ранена.

— Ранена? — переспросил Котомкин оглядывая совершенно здоровую девушку с головы до ног.

— Да это все Лоб, — Орел кивнул в сторону орка, как раз появившегося в поле зрения. — Он так отчаянно рубил дрова, что случайно задел ее… топором.

— Как?

— Показать? — Лоб тут же радостно двинулся в его сторону.

— Нет-нет, я все понял, — обреченно вздохнул снабженец, смирившись, что вместо семи запланированных красавиц, в его распоряжении остались только четыре.

Впрочем, остальные девушки исправно курсировали от кухни до палатки, все дольше задерживаясь внутри. До меня периодически долетал их звонкий смех. И чем дольше они находились на «боевом посту», тем больше у меня появлялось времени перевести дух и поесть.

— Простите меня за столь бесстыдную мысль, но как же все-таки хорошо, что в армии есть настоящие патриотки, готовые доказывать любовь к Родине всеми доступными способами, — устало проговорил Кузьма, присаживаясь у костра.

— Страна безупречной морали… — пробормотал я, угрюмо вонзаясь зубами в кусок кабаньей ноги.

— Угу. У генералов светский вечер с дамами, в казармах наверняка сейчас тоже утонченные беседы о высоком. И только мы пошло сидим у костра и обсуждаем недостойные Империи вещи.

— Странно, — вставила Зизи. — Но почему-то я этому рада.

Вскоре к нам стали подсаживаться другие работники охотничьего хозяйства. Всеобщая суматоха сошла на нет и тишину нарушал лишь шелест разговоров у костра, действующий на меня как снотворное. Я, приняв более удобную полулежачую позу, слушал вполуха и глаза мои закрывались сами собой.

— Прохлаждаться нам тут некогда, армия ждет провиант. На кабанов в основном охотимся. Дневная норма увеличились в десять раз, согласно последнему приказу. Какому приказу? Да вы что! На Святую Землю скоро отправляется пополнение! Будем Лигу из-под Пирамиды выкуривать! Слышали агитаторов из столицы? Каждый гражданин Империи обязан проявить сознательность…

Мне было интересно узнать побольше про Пирамиду, и чем она так важна и Лиге, и Империи, раз за нее идут такие ожесточенные бои, но я слишком хотел спать, чтобы задавать вопросы, и конец истории я так и не услышал. Вздремнул я около получаса, когда меня разбудил какой-то шум. Выяснилось, что генералы затеяли ночную охоту на степных вепрей.

— Сами, поди, уже тыщу лет лук в руках не держали — а все туда же! — ругались несчастные егеря. — В темноте, на вепрей… Кабы знали раньше — мы бы сюда носорогов согнали. Уж по ним никто не промахнется!

Чтобы не ввергнуть драгоценное штабное руководство в уныние, было решено привлечь к делу Лизу и Кузьму, а также, для подстраховки, Лба и Матрену, чтобы в случае чего защитить горе-охотников от диких животных и оказать им первую медицинскую помощь. Мы с Мишей отправились вместе с ними из солидарности.

Ночью в степи становилось очень холодно, и лежать на земле, прячась за жидкими кустиками, было сомнительным удовольствием. Заняв удобную позицию позади пристрелянных точек, отмеченных тремя вешками, мы наблюдали за новоявленными охотниками.

— Вы можете привести вепря? Ну и попридержать немного там, у вешек, пока генерал его не подстрелит? — прошептал молодой егерь, глядя на охотничью площадку в бинокль.

Для Лизы, вооружившейся по такому случаю посохом Грамотина, задача была несложной — несмотря на большое расстояние, кабанчики довольно бодро бежали в указанное место. А вот попасть стрелой в добычу, которая сама вышла навстречу, для нетрезвых Хранителей оказалось куда более проблематичным. Когда пауза слишком затягивалась, в дело незаметно вступал Орел.

— Только не подстрели генералам зад, — пробормотал я, устраиваясь поудобней. Помочь я ничем не мог и к холодам был привычен, поэтому серьезно вознамерился продолжить прерванный у костра сон.

— Если этот дурацкий спектакль затянется надолго, то моя рука может дрогнуть. И будь уверен, дрогнет она в правильную сторону, — мрачно пообещал Кузьма, выцелевая в темноте очередного пригнанного Лизой кабанчика.

Грамотин выразительно кашлянул и Орел замолчал. Мы все-таки находились на территории военного округа, и произносить такие вещи даже в шутку, и даже шепотом, вряд ли стоило. Тем не менее, я сквозь сон еще несколько раз отчетливо слышал тихую ругань Лба, где самым мягким эпитетом были слова: «Крысы штабные».

До своих коек в казармах мы добрались только под утро. Оттого, что мне удалось урывками поспать еще в охотничьем хозяйстве, я не чувствовал себя разбитым, когда нас поднял интендант, и по совместительству агент Комитета, Сергей Шрамин. В казарме были только я, Кузьма, Миша и Лоб.

— Остальные на полигоне, конечно. Где же еще? Парад парадом, а Большие Учения еще впереди. Это только вам дали выспаться, за помощь егерям в «МясФронте».

— Выспаться? Сейчас время — семь утра, а пришли мы в пять! Ваша щедрость не знает границ, — сразу возмутился Кузьма.

— Поднимайтесь. Дело важное есть, — сказал Шрамин и выразительно посмотрел на меня, затем махнул кому-то рукой и только после этого я заметил стоящего у него за спиной рыжеусого снабженца Котомкина. — Даю вам пять минут на сборы.

Немного поразмыслив за отведенные пять минут над странным выражением лица интенданта, я пришел к выводу, что дело каким-то образом касается Посоха Незеба, про который я за круговертью событий совершенно забыл. Раннее утро после рваного сна — не самое лучшее время, чтобы напрягать память, но мне удалось вспомнить детали нашего с ним разговора, когда я только прибыл в ИВО. Если я все правильно понял, то единственный из ныне живущих экспертов, обследовавших Посох и зачем-то скрывших его истинную мощь, сейчас работает в оружейной мастерской «ИгшПромСталь». Это мастер-оружейник Одион, за которым Комитет ведет наблюдение. Я даже сумел вспомнить имя комитетчика, который по словам Шрамина, следит за оружейником. Яков Бондин! Через пять минут мои догадки подтвердились.

— Не ради выгоды какой, а лишь из-за боли душевной за будущее нашей армии! Не могу молчать! — пылко сказал Котомкин, выдергивая целые клочки из своих пышных усов. — Наш оружейник в последнее время халтурит! Я лично, по долгу службы, проверил оружие из последней партии — сталь хрупкая, рукояти не обработаны… Мечи ломаются, топоры тупые. Это, как минимум, халатность! Если это вообще не саботаж!

Шрамин посмотрел на меня и медленно и четко, почти по слогам, произнес:

— А между тем на оружии стоит клеймо хорошего мастера. Иавер Одион, может слышали?

Я молча кивнул, давая понять, что все вспомнил.

— Партию бракованного оружия надо отвезти назад в мастерскую, — продолжил интендант. — Хватит прохлаждаться, пока другие потеют на полигоне.

— Кто тут из вас товарищ Санников?

Я еще издали заприметил Восставшего, уверенно направлявшегося в нашу сторону, но до последнего надеялся, что меня это никак не коснется. Возможно, это было всего лишь следствие моей неприязни к Зэм, однако внутренний голос упрямо сулил неприятности.

— Я Санников, — хмуро ответил я.

— Руководство «НекроИнкубатора» прислало запрос — требуют вас в помощники. Почему именно вас — не объясняют.

— Руководство некро-чего?

— Инкубатора, — быстро сказал Орел и уже открывший рот Миша бросил на него недовольный взгляд. — Основная сфера его деятельности — поставка расходного материала для обучения солдат искусству убивать.

— Какого еще расходного материала?

— Не знаю, но пока ты валялся в госпитале, мы для них кости носорогов собирали — то еще дельце!

— Согласен, заказ необычен, — кивнул Зэм. — Как и вся работа нашего заведения. Вероятно, мои коллеги готовятся к очередному эксперименту.

— Некромагия… — брезгливо протянул Лоб и мне даже показалось, что он слегка отшатнулся от Восставшего.

— Многие боятся некромантов, считая их слугами смерти. Это не так — в нашем магическом искусстве жизни больше, чем вы можете себе представить!

Я был уверен, что бесстрашный Лоб обязательно отреагирует на это заявление, но он лишь машинально сжал рукоять топора и промолчал. Зато в разговор вступил Шрамин:

— Оставьте эти свои штучки, уважаемый Сарбаз как вас там…

— Акилахон.

— Не важно. Товарищу Санникову надлежит вернуть партию бракованного оружия в «ИгшПромСталь», чем он и займется. Так что поищите себе других помощников!

— Но у меня есть приказ с подписью самого Саранга Кхалдун-Кнефа, начальника «НекроИнкубатора»! Не стоит с ним спорить, а то еще превратит в какую-нибудь тварь.

— Доброе утро, товарищи. Простите, что прерываю, но Шип Змеелов приказал Никите срочно явиться к нему, — незаметно подошедшая Матрена выглядела уставшей и невыспашейся, но все равно старалась приветливо улыбаться.

— Да ты прямо нарасхват! — восхитился Шрамин. — Что Шипу от тебя нужно?

— В тюрьму меня посадить хочет, — вздохнул я. Очевидно, Шип все-таки придумал предлог, под которым отправить меня на поиски Вихря — предполагаемого наследника Великого Орка.

— Почти, — сказала Матрена. — Вообще-то, туда направляют меня, как лекаря, помогать сотрудникам госпиталя проводить медосмотр. А ты должен меня сопровождать.

— Ну знаете ли! — возмутился Шрамин. — Сначала верните бракованное оружие, а потом можете катиться на все четыре стороны!

Я не стал мучиться над тем, чей приказ главнее, и просто решил разбираться с поставленными задачами по мере их поступления. К тому же, оружейная мастерская казалась мне гораздо более привлекательной, чем тюрьма или обитель некромантов Зэм.

— Эй… — остановил нас Шрамин. — А эту крылатую вы что собираетесь одну в казармах оставить? Ну уж дудки! Забирайте ее с собой!

Предприятие «ИгшПромСтали» занимало гораздо большую территорию, чем я ожидал. Вряд ли что-то могло сравниться с мечом подаренным мне Яскером, но я все равно хотел полюбоваться на оружие, которое здесь создают. Однако в мастерские и склады нас не пустили: кузнец, всю дорогу от проходной рассказывающий нам о тонкостях работы пилой с алмазным напылением и о том, что оружие из рогов носорогов и единорогов не стыдно держать даже орку, велел нам ждать на улице даже не смотря на то, что я согласился со всеми его доводами.

— Чем могу полезен? Только быстро — у меня много работы.

Мастер Иавер Одион был типичным представителем народа Зэм — полу-механическое тело, маска вместо лица, холодный, металлический голос и полное, на первый взгляд, отсутствие эмоций. Но едва услышав выдвинутые претензии, оружейник сразу обнаружил характер и его зеленые глаза-лампочки грозно засверкали.

— Что за чушь! Мое оружие со знаком качества, у меня вымпел есть — «За отличную работу»! Дайте посмотрю, что там не так.

Когда мы вернулись к проходной, где нас ждали нагруженные ящиками животные, Одион сразу принялся дотошно рассматривать привезенные образцы.

— Теперь все ясно! Это какая-то жалкая подделка, — проинспектировав все ящики, наконец резюмировал он. — Кто-то подменил оружие по пути к Красным.

— То есть, нужно просто выяснить, кто его доставлял? — недоверчиво произнес я.

— Делал опись, регистрировал в оружейном кадастре Хранителей, ставил на учет в Комитете, освещал в Триединой Церкви, сортировал, упаковывал… ну и доставлял, да, — покивал Одион.

— Понятно, — нахмурился я. — Все не могло быть легко и просто.

— Бюрократы, — неожиданно выдал Лоб и приготовившийся возмущаться Орел так и застыл с открытым ртом.

— Интересно, где теперь мои мечи и топоры? Это нужно непременно выяснить, пока меня не отдали под трибунал.

— Уверена, Комитет уже начал расследование и скоро виновные будут наказаны, — произнесла Матрена.

— Может быть, имеет смысл поставить магические метки на следующие партии? — предложил Миша. — С помощью намагниченного железа. В случае повторной диверсии можно будет отследить маршрут и поймать того, кто осуществляет подмену.

— Отличная мысль! — воскликнул Одион и с уважением посмотрел на Михаила. — Эта история с подменой оружия в условиях военного времени может стоить мне головы. Но если я накрою мерзавцев…

Поскольку животных дальше проходной не пустили, заносить ящики на территорию «ИгшПромСтали» пришлось на себе. Мы уже почти закончили таскать оружие, как меня окликнул какой-то кузнец, кивком головы подавая знак следовать за ним. Я огляделся — на нас никто не обращал внимания — и юркнул в темное помещение, где пахло пылью и сыростью.

— Насколько я понимаю, вы — именно тот агент Комитета, который занимается «делом о Посохе Незеба».

— Агент Комитета — это громко сказано. А вы — Яков Бондин?

— Да. И у меня мало времени, так что не будем медлить. Докладываю. В процессе слежки за мастером-оружейником выяснилось следующее: мастер Одион очень любит гулять по степи. Я составил карту, где отметил все его маршруты, и заметил, что на каждой прогулке он обязательно посещает пещеру, расположенную к востоку отсюда. Мне нельзя надолго выпускать из вида оружейника, поэтому у меня не было возможности обследовать пещеру самостоятельно. Все. Больше мне нечего добавить.

С этими словами Бондин, козырнув, быстро вышел, не дожидаясь ответа, и я остался стоять один в темноте с картой в руках.

— Что будем делать? — спросил Орел, пока Миша задумчиво изучал карту.

Мы вышли за ворота и отошли от мастерских подальше, чтобы наш разговор никто не мог услышать.

— Наверное, надо отнести это Шрамину? — неуверенно произнесла Матрена.

— А кто за то, чтобы прогуляться по любимым местам оружейника и посмотреть на пещеру?

— Но нас ждет Шип Змеелов! — напомнила она. — Мы с Ником должны отправиться в тюрьму как можно скорей.

— Это понятно, — кивнул я. — Шип хочет, чтобы я разыскал там Вихря Степных.

— А еще тебя вызывали в «НекроИнкубатор», — вставила Лиза.

— А вот это уже странно. Этим то что от меня может быть надо? Где-то я уже слышал это название, — я закрыл глаза и потер пальцами переносицу, стараясь сосредоточиться. — Кругом одно начальство и всем я срочно нужен.

— Давайте сделаем так, — сказал Миша. — Ты, Ник, отправляйся к Зэм, а мы пока попробуем добраться до пещеры оружейника и осмотреть ее.

Предложение показалось мне разумным и я согласился. Встреча с некромантами Зэм меня пугала, но возможно мне удастся разобраться с этим делом быстро и я не задержусь там надолго. Утешая себя подобными мыслями, я въехал на чистенькую территорию «НекроИнкубатора», с виду похожего на госпиталь.

— Ну что, Старик, ты, должно быть, не подвержен суеверным страхам, — сказал я, похлопав дрейка по загривку. Тот повернул ко мне свою морду — сквозь тусклое, зеленоватое свечение был отчетливо виден череп — и негромко фыркнул. — А вот я, признаться, чувствую себя не в своей тарелке.

Старик ткнулся носом в мое плечо и я почувствовал его горячее дыхание.

— Жди меня здесь. И никого не обижай!

Почти все сотрудники «НекроИнкубатора» были представителями народа Зэм. К руководителю Сарангу Кхалдун-Кнефу меня проводили сразу же без лишних вопросов.

— Сержант Санников по вашему приказанию прибыл! — гаркнул я, войдя в кабинет, где за длинным столом сидел Восставший.

— Проходите, товарищ Санников, присаживайтесь. Я ждал вас.

Я молча сел напротив и уставился в светящиеся зеленые глаза Зэм, ожидая разъяснений о цели моего визита. Кхалдун-Кнеф не стал ходить вокруг да около:

— Последнее время мы в Инкубаторе вынуждены самостоятельно изыскивать резервы. Местное кладбище почти исчерпало свой ресурс, скелеты и зомби нужны армии, а опыты над военнопленными запрещены Комитетом. Впрочем, на счет пленных нам удалось договориться на местах, но об этом позже! С вашей помощью, товарищ Санников, мы надеемся добиться успеха и обратить внимание руководства на наши требования. Я знаю, что вы на хорошем счету в Незебграде, а кое-кто даже уверяет, что вы протеже Самого… Вот мы и решили привлечь вас к своим делам.

— Вы преувеличиваете мою значимость, я обычный солдат, — медленно проговорил я. — Но все-таки, что от меня требуется?

— Пойдемте. Я вам все покажу.

В том месте, куда он меня привел, стояла невообразимая какофония. Со всех сторон доносился рык каких-то животных, пронзительный клекот, низкое, гулкое уханье, пробирающее до дрожи шипение и еще множество разнообразных звуков.

— У нас тут стало несколько шумновато, — сказал Зэм. — Шумоизоляция есть пока только в накопителе баньши.

— Баньши?

— Да. Хотите посмотреть? Это здесь.

Мы вошли в помещение, разделенное стеной с большим мутноватым стеклом, за которым плавно перемещались размытые фигуры. Я подошел ближе и, прижавшись к стеклу носом, стал вглядываться во внутрь. Правда, через несколько секунд мне пришлось резко отпрянуть, потому что из полумрака с той стороны вдруг показалось безобразное женское лицо с выпученными глазами, прильнувшее к стеклу прямо передо мной. Женщина открыла беззубый рот и наверное закричала что есть мочи, но до меня не долетело ни звука.

— Кто это? — ошарашено произнес я.

— Баньши-плакальщицы, они обитают на кладбищах. С их помощью мы добываем эманации смерти, которые нужны нам для наших ритуалов.

Когда женщина отклеилась от стекла и взмыла куда-то под потолок, я подошел ближе и снова заглянул внутрь. Баньши медленно двигались во всех направлениях из-за чего казалось, что я смотрю в огромный аквариум.

— Хорошо, что хотя бы здесь ничего не слышно. Раньше от их воя даже Восставшие Зэм падали в обморок, совершенно невозможно было работать!

Я подумал, что работать невозможно даже находясь по соседству с такими существами, но вслух говорить этого не стал.

— Насколько я знаю, вы находились в составе штурмовой группы, освобождавшей ХАЭС, — сказал Кхалдун-Кнеф, когда мы проследовали дальше. — Мы изучили найденные под электростанцией скрижали Тэпа…

— Так вот откуда я о вас знаю, — вспомнил я. — Я привез вам пакет из Незебграда, когда прибыл в ИВО.

— Именно. Отпечатки скрижалей. Среди прочего в них была интересная инструкция по созданию животного-зомби и мы решили испытать описанную технологию в действии.

— И весь этот шум — результат ваших опытов? — спросил я, чувствуя, как меня передернуло.

— Что вы, все эти животные пока живы.

Мне резануло слух слово «пока», но я промолчал.

— Вы только вдумайтесь — впервые за несколько тысяч лет заклинания Тэпа вновь прозвучали в этом мире! Воистину, это был самый великий некромант Сарнаута! Впрочем, почему «был»? Вполне может быть, что «есть» до сих пор!

— Вы так говорите, как будто вас это радует, — на этот раз я не удержался от комментария.

— Нет, конечно, — ничуть не смутился Кхалдун-Кнеф. — Деяния его ужасны, но вместе с тем нельзя не признать его гений.

— Так что же с вашим экспериментом? Удался?

— О, да! Мы первый раз выполняли этот ритуал и ожидали осложнений, но все получилось! Мы создали некроносорога!

В этот момент он драматично распахнул передо мной двери и взору предстало отвратительное чудовище, напоминающее носорога очень отдаленно: наполовину робот, наполовину живое существо, с криво сшитыми частями тела, из которых в неожиданных местах торчали трубки и металлические штифты.

— Он прекрасен! — со всей теплотой, на какую только способен Восставший, сказал Кхалдун-Кнеф. — Смерть — это интереснейший процесс, изучение которого открывает поистине безграничные возможности.

— А что это за ведро у него вместо головы?

— Это не ведро! — оскорбился Зэм. — Это шлем! У нас не было достаточно хорошего черепа, чтобы воспроизвести голову носорога, поэтому наши инженеры сконструировали вот такой прототип.

— По-моему, он ничего не видит.

Некроносорог, вонзаясь своими лапами-штырями в песок вольера, в котором он находился, слепо тыкался в металлическое ограждение.

— Это опытный образец, так сказать, альфа-версия! Возможности этого существа еще не изучены до конца, но он грозен и малоуязвим, и убить его будет непросто! Эксперимент не окончен, мы все еще пытаемся определить степень его живучести. Если тесты пройдут успешно, мы поставим это существо на конвейер для нужд фронта, — с гордостью произнес Кхалдун-Кнеф. — Надеюсь, все получится.

— Определяете степень живучести… — эхом повторил я, глядя как прутья клетки заискрили и носорога отбросило назад. — А он… оно… испытывает боль?

— Боль? В том понимании, которое вы подразумеваете — нет. Это всего лишь зомби. У него нет сознания.

— Но если на него напасть, оно ведь будет защищаться?

— Конечно. Но это не доказательство наличия разума. Это просто рефлексы. Вам никогда не доводилось сталкиваться с зомби?

Я помотал головой.

— Понимаю. Парадоксально то, что чем примитивней существо, тем сложнее вернуть его к жизни.

— То есть превращать людей в зомби проще?

— Разумеется. Пойдемте.

Я догадался, что Кхалдун-Кнеф собирается мне показать, но не был уверен, что готов это увидеть. Однако, ноги сами понесли меня вслед за ним.

— В каком-то смысле некромагия теперь даже на шаг впереди Триединой Церкви, — продолжил Зэм, — ведь жрецы не могут воскрешать животных!

— Я бы не стал сравнивать некромагию с тем, что делает Триединая Церковь. Жрецы не просто воскрешают, они по настоящему оживляют, возвращают в тело разум, чувства, память!

— Конечно, жизнь, которую даруют некроманты, нельзя назвать полноценной, но… Вот мы и пришли. Здесь у нас опытный полигон, но есть проблема, на которую я хочу обратить ваше внимание. Далеко не все опыты заканчиваются удачно и постоянно появляются отходы производства. Собственно — это официальная причина, по которой вас вызвали сюда. Бракованные мертвецы бродят по нашему опытному полигону и мешают работе. Но вы не волнуйтесь, у нас вообще-то есть своя охрана, так что вам делать ничего не придется, нам просто нужен был формальный повод пригласить вас сюда. Бракованные зомби медлительные и конечно безоружные, так что обычно хватает одного-двух солдат с КПП, чтобы навести порядок.

— Зачем же вы вызвали меня?

Если Кхалдун-Кнеф и испытывал какие-то эмоции — маска надежно скрывала их от посторонних глаз, и я не мог и предположить, о чем он думает.

— Подавляющее большинство Имперцев никогда в жизни не смогут попасть даже в Око Мира, — осторожно сказал Зэм после паузы. — А уж в кабинет нашего многоуважаемого Главы и вовсе вхожи единицы. Не поймите неправильно, я вовсе не критикую управленческий госаппарат, но он состоит из такого количества инстанций, что часть… м-м-м… важной информации искажается или теряется по пути до нужных лиц.

— Вы ошибаетесь, я не вхож в кабинет Яскера. Я был там один раз и может быть больше никогда туда не попаду.

— Возможно. Но в тот момент, когда вы переступили его порог, вы перестали быть обычным гражданином Империи. Не отрицайте. Вы амбициозны, и думаю, что очень скоро станете офицером. И если вы попадете в зону боевых действий, то сразу поймете, насколько важно то, чем мы занимаемся здесь. Тогда, я уверен, вы постараетесь сделать так, чтобы нас услышали.

Я обдумывал сказанное некоторое время, а потом произнес:

— Мне все еще не совсем понятно, о чем именно идет речь.

— Речь идет о запрете опытов над военнопленными, — без обиняков заявил Кхалдун-Кнеф. — Здесь неподалеку располагается тюрьма. С ее начальником меня связывают давние дружеские отношения. Еще с тех древних времен, когда мы жили в первый раз. Немногим Зэм повезло воскреснуть и отыскать своих друзей и близких, да-а…

— И ваш друг поставляет вам пленников для опытов?

— Поставлял. Как я уже сказал, дальнейшую поставку заключенных сочли нецелесообразной.

— А там что? — я кивком головы указал на двери полигона.

— Нежить. С тюремного кладбища. Но нам для работы нужны живые образцы!

— Живые образцы… — протянул я, поражаясь кощунственности формулировки, которую Кхалдун-Кнеф употребил на полном серьезе.

— Боюсь, Комитет не до конца понимает, какими катастрофическими последствиями может обернуться для нашей Армии такое решение! — продолжил он.

— Но ведь у вас уже есть некроносороги! Вы собирались организовать их серийное производство.

— Да, но это произойдет еще нескоро. И потом, животные малоуправляемы, вряд ли они станут полноценной заменой разумным существам.

— А вас не смущает этическая сторона вопроса? — наконец поинтересовался я.

Кхалдун-Кнеф какое-то время молчал, словно пытался подобрать нужные слова, а потом произнес:

— Идет война. А войны аморальны сами по себе. Вы не задумывались о том, почему Лига, имеющая значительное численное преимущество, до сих пор не может победить Империю? У нас есть три главных столпа — мудрое хадаганское правление, сила орков и наука Зэм. Поймите, войну выигрывает не тот, кто слишком любит морализировать, а тот, кто сильнее, умнее и организованней! Научный прогресс — это одна из основ нашего государства.

— Именно наука вас и интересует больше всего, — покачал головой я. — Война для вас лишь убедительный повод, на самом деле вам важны только опыты.

— Какими бы не были наши мотивы, работа ученых идет на пользу Империи. Вы не согласны?

Я не моргая смотрел на Кхалдун-Кнефа. По металлической маске скакали зеленые блики от его мерцающих искусственных глаз. Много ли в этом теле осталось от живого человека? Возможно, это и не важно. Гораздо важнее, сколько человеческого осталось в его голове. Когда-то Зэм тоже были простыми людьми, но теперь даже орки казались мне ближе и роднее, потому что они были живы — в их груди стучало настоящее сердце, по их венам текла горячая кровь, они рождались, взрослели и умирали от старости. Зэм, воскреснув после многовекового забвения, просто существовали. Их дети и старики не выдержали испытание временем, поэтому все Восставшие были примерно одного возраста. И их больше не интересовали проблемы простых смертных, они нашли себя в изучении мира, открытии его тайн. Теперь они только ставили свои бесконечные опыты… иногда даже на живых, ведь тем, кто уже давно мертв, чужда наша мораль. Я не любил Зэм. Но в войне, которую живые вели друг с другом, они были на моей стороне.

— Да. Пожалуй, вы правы, — медленно сказал я после раздумья.

— Я знал, что вы все поймете, — Кхалдун-Кнеф одобрительно хлопнул меня по плечу своей металлической рукой. — Рад, что не ошибся в вас. Подождите здесь, я позову солдат, чтобы они разобрались с бракованной нежитью.

— Не стоит. Вы ведь сказали, что они не опасны. Я сам с ними разберусь, раз уж меня для этого позвали.

— Ну что вы, это совсем не обязательно… Но если вы настаиваете… Бракованные — это те, которые не подчиняются приказам, они агрессивны и нападают сами. Не перепутайте с удачными экземплярами! А то последнее время у нас наблюдаются перебои с поставками, и каждый хороший экземпляр на счету.

— Я понял.

— Да, и еще. Венцом эксперимента по созданию боевых зомби должен был стать зомби-губитель — научный труд нашего сотрудника Леопольда Свечина. И почти все у нас получилось! Опасная, лютая тварь, способная расправиться с множеством врагов. Его вольер находится в дальнем углу. Так вот — ни в коем случае не подходите! Этот мертвяк не различает своих и чужих. Убивает всех подряд! Вот такая проблема. Конечно же, ее надо устранить, но для этого нужна группа солдат, мы займемся им позже. А какие надежды мы возлагали на зомби-губителя! Но похоже, слишком увлеклись его боевыми способностями, забыв о безопасности…

— Да, обидно, — согласился я.

— Ну ничего. Мы уже приступили к созданию нового экземпляра боевой нежити. Зомби-разрушитель! Это будет нечто… Главное, не забыть объяснить ему, кто его хозяева.

Как только я вошел внутрь, ко мне сразу повернулось множество лиц. По счастью у этих зомби не было металлических частей тела, но выглядели они все равно очень удручающе. Под клочьями одежды, свисающей грязными тряпками, были видны разлагающиеся тела. Меня начало подташнивать.

— Я закрою дверь, чтобы нежить не разбежалась. Постучите, как только закончите. Вы уверены, что не хотите взять помощников? Нет, я не сомневаюсь в ваших боевых способностях, но…

— Я уверен.

Достав из ножен свой меч, я провел рукой по его лезвию, блестевшему в свете тусклых ламп полигона.

— Ты еще не заржавел без дела?

Несколько зомби кособоко заковыляли в мою сторону — должно быть, те самые бракованные образцы. Остальные безвольно стояли на месте и просто смотрели на меня пустыми глазами. Кхалдун-Кнеф говорил, что у зомби нет сознания и все их действия лишь рефлексы, оставшиеся от прежней личности. Но в том, как они отшатывались от моего меча, как инстинктивно поднимали руки, пытаясь закрыться от его острого, как бритва, лезвия — было что-то невыносимо настоящее, что-то очень живое. Убивать такого слабого противника — как-будто убивать беспомощных детей. Но я упрямо, не чувствуя боли в мышцах, задавив все эмоции, без устали махал мечом, стараясь не просто убить, а искрошить, чуть ли не стереть в порошок то, что Зэм называл «образцами». Я хотел, чтобы эти измученные тела больше никогда не познали на себе магию некромантов. Пусть при жизни эти люди или эльфы были моими врагами, смерть никогда не выбирает себе сторону — у тех, кого она забрала, уже нет ни врагов, ни союзников. Мертвые должны быть упокоены. Никто, даже лигийцы не заслуживают такого чудовищного конца.

Я не помнил, сколько прошло времени, не помнил, как приблизился к вольеру с зомби-губителем. Даже то, как он выглядел, плохо сохранилось в моей памяти. Кхалдун-Кнеф уверял, что понадобится целая группа, чтобы его убить. Наверное, перед этим ученые тоже будут «определять степень его живучести»… Как я в одиночку убил зомби-губителя я тоже плохо запомнил.

Дверь полигона распахнулась сразу, как только я в нее постучал.

— Я уже начал было волноваться. Возникли какие-то пробле… — начал Кхалдун-Кнеф, но увидев меня, отшатнулся, оборвав себя на полуслове.

— Боюсь, что там не оказалось удачных образцов, — хрипло сказал я.

— Как? Вы что… Вы… Вы убили всех?! — Зэм забежал внутрь, в ужасе схватившись за голову.

Я не стал ждать, когда он осмотрит весь полигон и удостоверится, что ни одного ожившего зомби там не осталось. По пути на улицу мне попадались другие сотрудники «НекроИнкубатора», но наверное на моем лице было что-то такое, что заставляло их пятиться от меня назад. А может их пугало то, что я забыл вложить почерневший от грязи меч в ножны, и его кончик с жутким лязгом волочился по полу, оставляя на нем длинную царапину. Меня даже никто не остановил на КПП. Так я и шел — грязный, с безумным взглядом, темным лицом и оружием наголо. Лишь только мой дрейк ничуть не испугался. Завидев меня, он расправил широкие крылья, потянулся и мягко пошел навстречу. Я уткнулся горячим лбом в его костлявую шею и прошептал:

— Пошли отсюда, Старик.

Возле памятника защитникам Хадагана было все также тихо и безмятежно. Территорию вокруг явно кто-то прибирал — она была очень ухоженной, но никаких смотрителей рядом я так и не увидел. Старик не без азарта охотился на каких-то мелких степных грызунов, старательно разгребая когтями земляные норки, и периодически подходил ко мне, чтобы ткнуться носом в мое плечо и напомнить о себе. Где-то на задворках сознания копошились мысли о том, что мое выступление в «НекроИнкубаторе» еще больно мне аукнется, и что уже начало смеркаться и надо бы поскорее возвращаться в казармы, чтобы меня вдобавок ко всему не обвинили в дезертирстве. Но здесь, у подножия гигантского мемориала, все это казалось неважным, и я, не вполне отдавая отчет своим действиям, продолжал старательно полировать меч до зеркального блеска, как будто от этого зависела моя жизнь.

Шаги за спиной я услышал, но не потрудился обернуться и посмотреть, кто явился по мою душу.

— Покурить хочешь? — раздалось над моим ухом.

— Нет.

— Зря.

Орел достал свою трубку и уселся рядом. Не спеша закурил. Я продолжал молча полировать меч. Мы сидели так несколько минут, прежде чем он произнес:

— Ну, рассказывай.

— Что?

— Что считаешь нужным.

— Значит, ничего.

— Брось, Ник. На твое лицо будто орк наступил. А Лиза говорит, что от тебя по всей округе негатив, от которого у нее кожа стареет и цвет лица портится.

Я обернулся, ожидая увидеть остальных, но Кузьма был один.

— Они вернулись в казармы, темнеет уже, — ответил он на незаданный вопрос. — Нам и так будет трудно объяснить, где мы шатались целый день.

— Значит, вы еще не в курсе…

— А должны? Мы были в «НекроИнкубаторе», но там ребята, похоже, не особо разговорчивые. Только сказали, что ты выполнил поручение и давно уехал, но в казармы ты так и не вернулся и мы пошли тебя искать.

— Как нашли?

— Так говорю же, Лиза нашла. Понятия не имею, как она это делает.

— Наверное, я тоже громко думаю.

Мы снова замолчали. Я продолжал полировать клинок, а Орел все также курил, думая о чем-то своем.

— Значит не расскажешь, — в конце концов сказал он и, выпустив последнее облачко дыма, вытряхнул из трубки пепел. — Тогда давай возвращаться. Ты, может, и избранный, но от взыскания тебя это не спасет. А меня тем более.

Я убрал меч и поднялся на ноги. Сразу среагировавший Старик с готовностью подошел ко мне, подставляя спину, но мне не хотелось ехать верхом, я взял его за поводья и неспешно побрел к дороге.

— Мы были на окраине Игша, — сказал Кузьма, просто чтобы нарушить молчание. — Там растут кораллы, представляешь?! Прямо на краю пустыни… Причуда природы.

— Здесь рядом Мертвое море.

— Угу. Надо как-нибудь совершить экскурсию по его дну. Если верить легендам, там всегда много сокровищ.

— Вряд ли они валяются прямо под ногами. А до пещеры Одиона вы добрались?

— Да, — кивнул Орел, обрадованный, что я отвлекся от своих мыслей и проявил интерес. — Мы нашли там саркофаг Зэм.

— Хм… странно. Пустой?

— Нет, там мумия внутри! И крышка приоткрыта.

Я остановился. Старик покорно встал рядом, зато лютоволк Кузьмы, недовольный тем, что вместо быстрого бега его заставили медленно тащиться рядом с хозяином, громко зафыркал и заскреб когтями землю. Орел отстегнул поводья и постучал его по загривку, разрешая размять лапы. Обрадованный свободой зверь стартанул с места со скоростью быстролета и умчался в степь.

— Что ты намерен делать?

— Стоит поговорить с Иавер Одионом и выяснить, что все это значит, — решил я и, круто развернувшись, зашагал в обратном направлении.

— Прямо сейчас?!

— Да.

Не то, чтобы мне не терпелось разузнать про таинственный саркофаг… Я просто не хотел возвращаться в казармы. Кузьма оставил это без комментариев.

— Проклятье! Я надеялся, что никто не узнает! — оружейник бессильно сжал свои металлические пальцы в кулаки.

Мы стояли недалеко от КПП «ИгшПромСтали», точнее — стоял я, Орел уселся на камни, а Одион нервно вышагивал взад-вперед.

— Придется во всем сознаться… в этой пещере в саркофаге хранится тело моей возлюбленной Тахиры. Искра не вернулась к ней, и она не восстала из мертвых. Но я храню надежду, что однажды это случится. Я знаю, что нарушил закон — все тела не вернувшихся должны быть переданы под контроль НИИ МАНАНАЗЭМ. Но я не могу доверить свою возлюбленную никому!

Почему-то я сразу подумал, что оружейник говорит правду. Возможно, мне, порядком уставшему от бесконечных заговоров и поисков предполагаемых врагов, просто хотелось в это верить.

— Это может остаться между нами? — с надеждой спросил Одион, переводя взгляд с меня на Кузьму и обратно.

— Не думаю, — покачал головой я. — За вами следит Комитет.

— Ник! — воскликнул Кузьма.

Хотя Орел прохладно относился к делам тайной канцелярии, даже он понял, что я перегнул палку, раскрыв факт слежки. Но мне было все равно. Стадия апатии сменилась жаждой действий и я поймал себя на мысли, что насолить хотелось именно Комитету. Вряд ли мой маленький бунт, созревший внутри меня и требующий выхода, принял бы глобальные масштабы. Однако я испытал моральное удовлетворение от своего мелкого вредительства, которое, впрочем, может иметь серьезные последствия. Но я был слишком зол, чтобы подумать об этом.

— Как? — растерялся Одион. — Из-за Тахиры?! Это, конечно, преступление, но ведь…

— Комитет следит за вами совсем по другому поводу, — перебил я и, не обращая внимания на выражение лица Кузьмы, рассказал про Посох Незеба.

— Так… Лучше я все расскажу по порядку — с этим шутить опасно. Посох Незеба, который нам передали для экспертизы, был куском дерева, лишенным магической силы. Это могут подтвердить и другие эксперты…

— Они мертвы, — отрезал я и оружейник от удивления встал как вкопанный.

— Мертвы?! — повторил он глухо и уставился на меня, будто ждал, что я закричу «Шутка!».

Но я молчал. Кузьма тоже не проронил и слова, и оружейник снова начал мерить шагами небольшой участок земли передо мной.

— Послушайте, этому может быть только одно объяснение: переданный нам Посох был дубликатом — бесполезной копией, с помощью которой нас ввели в заблуждение. А настоящий Посох оказался в руках предателей, которые и заметают следы своего преступления!

— Кто мог его подменить?

— Не знаю. Делом занимались Хранители… ну и Церковь.

— Церковь? — заинтересовался я, потому что верить в предательство Хранителей мне очень не хотелось и я цеплялся за любой другой вариант.

— Посох был передан экспертам с благословения Игнатия Печалина. Но вы же не думаете, что жрец Триединой Церкви мог…

— Нет. Конечно, нет. А кто такой, этот Печалин?

— Я слышал, что сейчас он находится в нашем округе — инспектирует «Термитку»… тюрьму с военнопленными, — пояснил оружейник в ответ на наши вопросительные взгляды.

— А у меня как раз туда абонемент от Шипа Змеелова, — пробормотал я.

В моей голове начал выстраиваться план действий, но не успел я додумать детали, как вдруг оглушительно завыла сирена. Кузьма подскочил на ноги, как ошпаренный, инстинктивно хватаясь за лук. Я завертел головой, пытаясь определить опасность — мне сразу вспомнился «Непобедимый» и первое мое столкновение с Лигой. Одион рванул назад к КПП и мы последовали его примеру. Дежурный, выслушав кого-то по рации, коротко проинформировал:

— Из тюрьмы совершен массовый побег.

Оружейник обернулся и посмотрел на нас с Орлом.

— Вам лучше вернуться к командиру своего батальона.

Мы не успели отойти от проходной, когда услышавший сирену лютоволк уже примчался назад к хозяину.

— В казармы? — с сомнением в голосе спросил Орел, усевшись верхом на своего умного питомца.

— Тюрьма ближе.

— Нагло.

— Нас все равно отправят туда наводить порядок среди заключенных… Догадываешься, кто мог организовать побег? — спросил я, запрыгнув на спину Старика.

— Конечно, — кивнул Кузьма. — Печалин освящал Посох — и тот оказался фальшивкой, приехал инспектировать тюрьму — и вдруг побег. Таких совпадений не бывает.

— Давай так, ты возвращайся в казармы, а я прямиком до этой… «Термитки». Надо рассказать все, что мы знаем.

Когда я добрался до военной тюрьмы, сирена уже прекратила выть, но мощные фонари сторожевых вышек заливали окрестности светом не смотря на то, что на улице еще не было темно. Я ожидал увидеть вокруг «Термитки» суматоху, но было так спокойно, что в голову стали закрадываться мысли о ложной тревоге. Однако охранники тюрьмы быстро развеяли эту догадку, хотя в подробности вдаваться не стали.

— У меня есть важная информация. Доложите начальству, — сказал я дежурным, осматривая высокий забор с кольцами колючей проволоки поверху — перебраться через такой без посторонней помощи вряд ли удастся.

— Начальник тюрьмы на каменоломне. Они там допрашивают других заключенных, — доложил орк меньше чем через минуту. — Пойдемте.

Я двинулся следом за ним на территорию тюрьмы, мимо большого и мрачного каменного строения с почерневшими решетками на маленьких окнах. Вряд ли в такие окна можно хоть что-нибудь разглядеть даже при ясной погоде — стекла были мутными и, казалось, совсем не пропускали свет. Внутрь мы заходить не стали, но даже снаружи я чувствовал давящее на нервы ощущение неволи.

Каменоломня находилась совсем рядом, но атмосфера здесь царила совсем другая — было шумно и суетно. Я не знал, сколько здесь охранников в обычные дни, но сейчас их было едва ли не больше, чем самих заключенных. Не смотря на ЧП, работа кипела. Разозленные, взвинченные до предела надзиратели подгоняли пленников, и те, чувствуя, как накалился воздух, старались работать быстрее. Проходя мимо, я невольно задерживал на них взгляд — было странно находиться так близко от своего врага и не пытаться выхватить меч и начать обороняться. До этого мне приходилось сталкивался с лигийцами лишь в бою, где не было времени на раздумья: я калечил или убивал их без всякого сожаления, нисколько не заботясь о том, смогут ли они потом воскреснуть. Но сейчас, глядя на эти затравленные лица и измученные тела, мне было не по себе. Я не мог отделаться от мысли, что предпочел бы встречаться с лигийцами, когда они во всеоружии и способны дать сдачи. Возможность господствовать над поверженным, раздавленным противником вызывала у меня внутренний конфликт. И в этом, наверное, и есть моя главная слабость.

Начальника тюрьмы Саранга Обаоджи я застал в окружении большого количества охраны, нескольких служащих, а также донельзя суровой дамы, в которой безошибочно узнал агента Комитета.

— Почему вы здесь? — строго спросила она, не успел я открыть рот. — Батальоны сейчас прочесывают территорию ИВО.

— Я находился… на задании, когда была объявлена тревога, — сказал я и бросил взгляд на начальника тюрьмы. Интересно, его друг уже сообщил ему о моих подвигах в «НекроИнкубаторе»? Но внимание Обаоджи было целиком сосредоточено на нескольких заключенных у его ног. Даже если он и знал о моей выходке, сейчас ему точно было не до нее.

— В таком случае вам следовало вернуться в казармы.

— Я разыскиваю Игнатия Печалина. Насколько я знаю, он находится здесь.

Как только я это произнес, меня сразу посетила неприятная мысль — а что если это совпадение и я просто наговариваю на невиновного человека? Ведь никаких доказательств у меня нет. Но женщина из Комитета, услышав имя, сразу подалась вперед и быстро спросила:

— Что вы знаете о Печалине?

Я с сомнением посмотрел на окружавшую нас толпу и комитетчица, правильно расценив мой жест, отвела меня чуть в сторону.

— Я агент Комитета Лариса Неволина. Можете доложить своему связному, что передали мне всю информацию. Я слушаю.

— Речь идет о Посохе Незеба. Как вы знаете, считалось, что он давно потерял всю свою силу.

— И вы были у Одиона, — кивнула Неволина.

— Верно.

И я пересказал ей наш диалог с оружейником, умолчав о саркофаге в пещере.

— Значит, Печалин и к Посоху руку прикладывал, — задумчиво протянула она.

— Да. Я могу ошибаться, но этот побег во время его пребывания здесь…

— Вы не ошибаетесь. Жаль, что ваша информация запоздала. Он предатель, и нам это уже известно. И это не единственное его преступление. Именно Печалин организовал подмену оружия из мастерской «ИгшПромСтали» и во время инспекции тюрьмы передал его заключенным. Хвала Незебу, уйти далеко они не сумели…

— Их поймали?

— Не совсем, — это был начальник тюрьмы, который подошел к нам и с недовольным видом уставился на комитетчицу. — У нас очень мало времени, товарищ Неволина.

Она глянула на меня, кивком головы приказав следовать за ней.

— Так что там с заключенными? — спросил я, когда мы вернулись к остальным.

— Жрец Триединой Церкви Игнатий Печалин оказался предателем, вот что! — ответил рассерженный Обаоджи. — Он организовал побег, снабдил заключенных армейским оружием, лично перебил охрану тюрьмы. Мерзавец! Беглецы засели в пустом термитнике рядом с тюрьмой, один из конвоиров у них сейчас в заложниках.

— Кто?

Внутренний голос уже подсказывал мне, какое имя я сейчас услышу. По спине прошел холодок.

— Вихрь Степных.

— Вам известно это имя? — тут же спросила Неволина.

— Нет, — соврал я, твердо уверенный, что дела орков-шаманов Комитета не касаются.

— Мы уже сообщили о ЧП в Око, скоро сюда прибудут штурмовые отряды и начнется операция по захвату. А пока нужно допросить заключенных, которых удалось схватить, и выяснить, что им известно о побеге. Эликсир готов?

— Да, — сразу откликнулся один из Зэм. — Но учтите, Эликсир ударяет в голову не хуже спиртного, так что придется выслушать немало чепухи.

— Постараемся уловить то, что имеет для нас смысл.

— Давайте начнем с этого, мелкого, — предложил один из сотрудников тюрьмы и, поскольку возражений не последовало, охранники подтащили к Неволиной троих гибберлингов, трогательно держащихся за руки.

— А-а-а-а! Нас опять будут бить ногами и кричать «Гол!»», «Гол!». Не на-а-адо!..

Немного поразмыслив, Неволина влила эликсир в рот самому активному, вероятно решив, что он в этом семействе лидер.

— Не надо нас пытать — мы скажем все, что знаем! И чего не знаем, тоже скажем… Нам обещали, что нас отсюда вытащат… Но мы в это не верим!.. Ты не наш дедушка, что тебе нужно?.. Ик!.. Хэй!.. Хоп-хэй, лала-лэй! — первоначальный испуг на лице гибберлинга постепенно сходил на нет и под конец тирады пушистый недоросль уже довольно улыбался. Он под удивленными взглядами двух своих собратьев уселся на землю, схватившись за голову. — Ох, чем вы меня напоили? Забористая штука! Ик… Ох! Ик…

Больше ничего от него добиться не удалось и охранники подвели испуганную эльфику, очень похожую на Зизи.

— Вы меня бить не будете?

— Пей сама, или я помогу, — строго сказала Неволина. — Это не отрава, не бойся.

Девушка, покорно выпив эликсир, пошатнулась, так что ее пришлось придерживать. Охрана, впрочем, не возражала.

— Расскажи нам о побеге, — потребовала комитетчица.

— Это унизительно! Я, аристократка в руках этой наглой имперской черни! Помню, как раньше в фантазиях я представляла, как меня берут в плен, связывают, раздевают… Это казалось так возбуждающе! — на этих словах смутились все, даже восставшие Зэм. Эльфйика продолжила: — А в жизни все совсем не так — здесь холодно ночью и кормят плохо. Но я знаю, что Лига не бросит меня. Моя семья не допустит этого!

— Как они могут тебе помочь?

— …А священник был очень мил, я должна буду отблагодарить его. Он так одинок, этот милый Игнатий!

Она блаженно улыбалась, окончательно потеряв способность стоять на ногах самостоятельно, так что задавать вопросы дальше не имело смысла. Последним неудавшимся беглецом был каниец, он же казался самым крепким орешком. На его шее, как и у остальных заключенных, был ошейник с шипами, который он, судя по истерзанной коже вокруг, отчаянно пытался снять. Окинув всех ненавистным взглядом, каниец сквозь зубы процедил:

— Что, тоже хотите поизмываться над пленным?

— Хотим, чтобы ты выпил это.

— Еще чего!

Чтобы влить эликсир в рот канийцу понадобилась помощь двух орков охранников, один из которых выкручивал пленнику руки, а второй разжимал челюсти.

— От кого вы все ждете помощи? — сразу спросила Неволина, когда каниец наконец сделал глоток.

— Я всего лишь ополченец. Не понимаю, кому нужно меня спасать?! Сказки это — никто за нами не придет, — сразу заговорил он, хотя я уже было подумал, что эликсир на него не подействует. Но каниец, как и другие, веселел прямо на глазах. — Вот в детстве я мечтал стать генералом, но мне сказали, что у генералов свои дети есть. Вот я и стал канониром. Пушка ба-бах… Ха! У меня и значок есть за отличную стрельбу, хочешь взглянуть? Где же он? Кто-то спер. Может, ты? Ик… Вот они придут, и тебе покажут!

— Кто придет?

— Они… Они скоро будут здесь. Империи конец, а я — генерал. Вот так оно и будет! — с этими словами каниец свалился на землю и захрапел.

Неволина склонилась над ним и попыталась растормошить, но это было бесполезно.

— Итак, наши беглецы ждут помощи извне, — выпрямляясь сказала она. — Да, этот Эликсир развязывает языки лучше всяких пыток. В конце концов, мы ведь не изверги! Но нам по-прежнему не хватает информации. Штурмовики сровняют это место с землей и мы так и не узнаем, что это за помощь и откуда она должна придти.

— И кто еще, кроме предателя Печалина, замешан в этой истории! — добавил Обаоджи.

— Но ведь там заложник… — вставил я, но меня никто не обратил внимания.

— Вот что сделаем! Нужно подослать к ним в термитник одного из наших, чтобы установить «жучки». Может хоть что-нибудь успеем подслушать до штурма, — сказала Неволина и, окинув всех присутствующих пристальным взглядом, остановилась на мне. — Это исключительно опасная миссия! Как раз вам по плечу! Лучше бы, конечно, послать квалифицированных специалистов, но у нас совсем нет времени их ждать!

Мне мысль казалась абсолютно бредовой.

— И как я должен это осуществить?

— По легенде вы будете одним из сбежавших заключенных.

— Допустим. Но как я туда попаду? «Здравствуйте, я один из вас, впустите меня»?

— Да, простой маскировкой тут не обойтись. Поэтому с помощью магии мы превратим вас в гибберлинга. Справитесь?

Я оторопел.

— В гибберлинга?

Наверное, это была шутка, но отчего-то никто не засмеялся. Все стояли с серьезными лицами и только пьяные от Эликсира лигийцы были всем довольны.

Все произошло очень быстро. Я как завороженный смотрел на вспыхнувший жезл Неволиной, еще не до конца веря в реальность происходящего. Слишком это было абсурдно. Но в следующую секунду мое тело будто бы сдавили тиски, в глазах потемнело и дышать стало очень трудно. Мир вокруг куда-то поплыл и я крепко зажмурился, стараясь удержать равновесие.

— Ну, как вы?

Около минуты я не шевелился, прислушиваясь к своим ощущениям, а когда открыл глаза, то увидел, как надо мной склоняется комитечица.

— Порядок? — спросила она, озабоченно вглядываясь в мое лицо.

Я вдруг осознал, что лежу на земле, укутанный в какие-то тряпки. И только спустя несколько мгновений до меня дошло, что тряпки — это моя же форма, выросшая до гигантских размеров. Уверенный, что заклинание сработало как-то не так, я медленно поднес руки к глазам и взглянул на свои ладони.

Они были покрыты белой, мягкой шерстью.

К горлу подступила тошнота.

— Что вы со мной сделали? — прошептал я.

— Не волнуйтесь, это временно. Заклинание спадет очень быстро, так что вам надо поторопиться.

Я начал выкарабкиваться из собственной одежды. Неволина хотела мне помочь, но я грубовато оттолкнул ее руки. Сейчас она вызывала во мне почти неконтролируемую ненависть и мне были до отвращения неприятны ее прикосновения. Ноги дрожали, я чувствовал слабость во всем теле и изо всех сил напрягал зрение, потому что перед глазами то и дело все расплывалось.

— Я знаю, что вам сейчас не очень комфортно, — сочувственно произнесла Неволина. — Побочный эффект заклинания. Это пройдет, когда вы примете свой обычный вид.

От наготы я нисколько не смущался — мое маленькое тельце целиком укутывал густой мех и мне казалось, будто я с головы до ног в пушистом свитере. Гораздо больше нервировала безоружность. Взять свой меч я не смог — он стал невероятно громоздким и тяжелым. Более того, в таком плачевном состоянии мне не под силу было поднять и крохотного кинжала.

— Мы позаботимся о ваших вещах и… оружии, — с запинкой заверила Неволина, осторожно, с почтением, взяв в руки мой меч. — Вот жучки и попробуйте, если получится, встретиться с Печалиным и разговорить его. Пока вы будете выглядеть как гибберлинг, он станет с вами разговаривать.

— Вот только будет ли он откровенен? — сказал я, с ужасом услышав высокий, визгливый писк вместо своего голоса.

— Придумайте что-нибудь, не зря же вас так расхвалили… Найдите какой-нибудь кусок дерева и скажите, что это обломок корабля Незеба, на котором тот отправился в свой последний путь.

— И откуда он у меня?

— Украл. Из кабинета директора тюрьмы.

— Звучит как бред.

— Печалин клюнет. Он настоящий фанатик Церкви и Света. Тут вы и расспросите его хорошенько! Важны имена, пароли, явки… Одним словом, все, что позволит нам раскрыть агентурную сеть Лиги.

Вскоре мне стало понятно, почему тюрьма называется «Термитка», совсем рядом, практически у самых стен, разрослись огромные, похожие на гигантские грибы, термитники, куда мне предстояло пробраться. Опасаясь возможного наблюдения, я беспрепятственно прополз до своей цели на брюхе — шерсть отлично сливалась с сухой степью. Беглецы забаррикадировались внутри самого большого термитника и я пока смутно представлял себе план действий. Осторожно обследовав все, до чего смог достать своей короткой лапкой, я смирился, что попасть внутрь незамеченным мне не удастся. Так и не найдя решения, я плюнул на конспирацию, встал в полный рост и несколько раз обошел термитник вокруг, но что-то похожее на вход так и не обнаружил. Ситуация начала казаться тупиковой, но не идти же назад! Я забарабанил маленькими кулачками по стенке термитника и заверещал мерзким, высоким голосом:

— Спасите! Помогите!!!

То ли внутри меня было не слышно, то ли пленникам не было дела до гибберлинга снаружи, но впускать меня никто не собирался. Я, начав злиться на комитетчицу с ее дурацкими идеями, в сердцах пнул отвратительное сооружение термитов и неожиданно моя нога провалилась внутрь. Воодушевившись, я активно заработал руками, отдирая от стены липкую глину, и вскоре обнаружил маленькую щель, в которую с энтузиазмом начал протискиваться.

Изнутри термитник сильно отличался от того, что я видел снаружи. Здесь стены были влажными — их покрывала зеленая слизь, источающая острый, неприятных запах, а в местах, где ее было особенно много, виднелись пульсирующие коконы. Повсюду слышался шорох, похожий на шелест сотен книжных страниц, и мне, слабому и безоружному, находящемуся в теле крохотного гибберлинга, отчаянно хотелось убраться отсюда поскорее. Мое зрение по-прежнему было неважным и я не сразу увидел, откуда исходит хаотично мерцающий зеленый свет, напомнивший гробницу Зэм. И только внимательно приглядевшись я понял, что это люминесцируют тела жутких муравьев, которыми термитник просто кишел!

Я попятился назад, инстинктивно ища хоть что-то, чем можно было воспользоваться как оружием. Почему-то я думал, что никаких термитов здесь давно нет, раз уж тут успешно смогли укрыться сбежавшие пленники. Под руку попался лишь давно сгнивший сучок.

— Не бойся, малыш, они не опасны, если их не трогать, — сказал кто-то ласковым голосом и заботливо взял меня на руки. — Теперь все будет хорошо.

Это была женщина. Она прижала меня к своей пышной груди как родное дитя и зашагала по тропинке, спиралью уходящей вниз, в глубину термитника. Краем глаза я отметил клетки, стоявшие на самом верху, вряд ли их сюда приволокли сбежавшие пленники… Но подумать об этом было некогда.

Все происходящее казалось мне странным, чудовищным сном. Я провожал глазами термитов, ползающих по стенам справа, и заглядывал в поисках дна в темный обрыв слева. Но дна все не было и не не было… Только наполненная смрадом чернота с ядовито-зелеными проблесками копошащихся тут и там насекомых. Может быть все это лишь бред моего больного разума? Может я все еще лежу военном госпитале, укушенный сороконожкой, и мне лишь снится, что я в теле гибберлинга сижу на руках канийки внутри термитника? На этом мысль прервалась — я увидел то, что было в самом центре.

На первый взгляд мне показалось, что гигантский кокон завис прямо в воздухе, но потом я разглядел затвердевшую слизь, которая его удерживала. Должно быть, это была матка, и я в некотором ступоре наблюдал, как женщина, на чьей груди я так уютно возлежал, направилась именно туда!

По счастью, внутри все оказалось не так страшно. Было ощущение, что мы находимся в необычной, круглой комнате. Термиты расползлись от костра, разожженного в самом центре и залившего все вокруг теплым, желтым светом. Вокруг были люди и я с удивлением почувствовал некое подобие уюта. Женщина посадила меня поближе к огню. Я дрожал от слабости, но она, очевидно, решила, что мне холодно.

— Как ты, малыш?

— Хочу выбраться отсюда, — честно сказал я.

В моем кулаке все еще были зажаты жучки, про которых я только что вспомнил, другой рукой я продолжал сжимать подвернувшийся сук. Жучков я незаметно выпустил на волю всех разом, вряд ли у меня будет возможность разгуливать по термитнику, да и желания особого не было.

— Скоро нас вызволят, — заверила женщина и попыталась забрать у меня из рук палку.

— Нет! — завопил я так громко, что на меня все обернулись, а рыжеволосый усатый мужчина, вдохновенно о чем-то рассказывающий присутствующим, замолчал, уставившись на меня удивленными глазами. — Это часть корабля самого Незеба! Я стащил его…

— Это всего лишь кусок дерева, можешь бросить его в костер, — мягко произнес усатый.

— Но это же реликвия! — не сдавался я.

На мужчине, в отличие от всех остальных, была не изодранная тюремная роба, а одеяние служителя Триединой Церкви. Я понял, что это и есть Печалин.

— Даже если это так, Игнатию не интересны имперские побрякушки, — строго сказала женщина, сдвинув брови.

Печалин присел рядом со мной, приветливо улыбаясь. Я смотрел на него во все глаза — обычный, ничем не примечательный мужик с добрым лицом. Он мог бы быть моим сослуживцем, соседом или родственником, ничего в нем не выдавало предателя.

— Вы ведь имперец, — прошептал я, не в силах понять, как можно вот так взять и отвернуться от Родины.

Наверное, я был не первый, кто задал Печалину этот вопрос, потому что он, нисколько не смутившись и ничего не заподозрив, сразу же начал вещать заготовленную речь:

— Послушай, мне было откровение, и узрел я низость, творившуюся вокруг. Мы забыли о милосердии и добре, солдаты Империи убивают братьев моих — священников Лиги, некроманты Зэм используют беззащитных пленных в своих экспериментах! Я должен был бороться с этим. И не словом. Но огнем и мечом!

Я не знал, как подобраться к интересующей меня теме, поэтому, проявив чудеса солдафонской дипломатии, спросил прямо в лоб:

— А правда, говорят, что вы похитили у Яскера самый сильный в мире посох?

Печалин самодовольно улыбнулся.

— Нет, я всего лишь заменил его подделкой во время экспертизы… — скромно сказал он, но было видно, что вопрос ему польстил. — Это был Посох Незеба. Потом, правда, пришлось вернуть его на место — риск был слишком велик… Но главной цели я достиг — эти тупые некроманты решили, что он больше ни на что не годен. Глупцы! Они использовали его в своих никчемных церемониях как бессмысленную палку, давали в руки гоблинам, чтобы те начистили его до зеркального блеска…

Все с большим вниманием и почтением слушали Печалина, и его голос с каждым словом становился громче.

— Вы спросите, кто помогал мне? Я отвечу. Свет! Свет веры, истинной веры в Тенсеса! И только в Тенсеса, без Незеба и Скракана, которых Триединая Церковь с подачи Комитета пытается выдать за святых. Но каждый, кто умеет думать, понимает, что этим двум Великим Магам ой как далеко до настоящего мессии — Тенсеса! — церковник начал немного раскачиваться, будто впал в транс, и выглядел настоящим безумцем. — И тьма! Да, как ни больно говорить об этом, мне помогала Тьма. Тьма имперского государства, в котором за взятки и привилегии чиновники готовы закрыть глаза на все! Даже на жуткие, леденящие душу эксперименты, что противоестественны самой природе! Вот два моих союзника. И больше никто мне не помогал!

— И что же было дальше? — женщина, которая принесла меня сюда, буквально пожирала глазами Печалина. Примерно с таким же обожанием на него смотрели и все остальные. Я тоже постарался изобразить восхищение, но подозревал, что мой восторг больше похож на гримасу отвращения.

— Через гоблинов Посох попал в руки к моим лигийским друзьям, которые собирались раз и навсегда избавить мир от Яскера. Но все пошло прахом! Какая-то подлая тварь помешала правосудию свершиться! Тиран выжил, Империя по-прежнему окутана Тьмой… Но свет рассеет ее, рано или поздно! Свет Истинной Церкви, что очистит от скверны Империю Зла. Верьте мне и ничего не бойтесь! Знайте, что Лига не бросит нас в беде. Скоро на берегах Игша высадится ее десант. Он и спасет нас!

— Десант? Но как? Куда? — быстро спросил я.

— Не волнуйся, малыш. Скоро все закончится… Главное — Вера!

Как бы я не пытался вытянуть из Печалина хоть сколько-нибудь информации, ничего более конкретного он так и не сказал. У меня даже закрались подозрения, что ожидаемое спасение — лишь плод воображения безумца.

Я не знал, сколько прошло времени, и это меня тревожило. Неволина говорила, что заклинание, которым она превратила меня в гибберлинга, рассеется очень быстро. К тому же, в любую минуту может начаться штурм, и вряд ли Ястребы Яскера будут прорываться внутрь. Скорее всего термитник просто сожгут вместе со всеми беглецами. Я убеждал себя в том, что пока здесь я и еще один заложник — Вихрь Степных, атака не начнется, однако полной уверенности в этом у меня не было.

Все внимание было сосредоточено на Печалине и мне даже не пришлось придумывать повод, чтобы слинять с его проповеди. И хотя я ничего толком не узнал, возможно с помощью жучков Комитету удастся что-нибудь подслушать. Подниматься на коротеньких лапках вверх было сложно, кроме того порядком нервировали термиты — некоторые едва ли не размером с меня. Ноги быстро налились свинцом, но у меня не возникло и мысли остановиться и передохнуть.

На верхней площадке находилось несколько заключенных, охранявших забаррикадированный изнутри вход в термитник. В руках у них было оружие, по всей видимости то, которое предназначалось для батальона Красных, и которое подменил Печалин, подставив оружейника Одиона. Клетки, что я заметил, когда пробрался внутрь термитника, находились неподалеку, и одна из них была занята. Я не хотел думать, для чего их поставили в это скрытое от посторонних глаз место, но неприятные мысли все равно лезли в голову.

Орк, сидевший в одной из клеток, вероятно только начал приходить в себя — он тряс головой и очумело озирался по сторонам. Оставалось только удивляться, как сбежавшие пленники смогли его сюда дотащить — он был огромен, и судя по тому, как прогнулись толстые металлические прутья решетки, когда он схватил их руками, обладал колоссальной физической силой. Бывшие заключенные опасливо поглядывали в его сторону, не решаясь подойти слишком близко.

— АГР-Р-Р!!! Лапти недоделанные! Совсем страх потеряли?! Выпустите меня!!!

Я бесстрашно заковылял прямо к орку, вызвав всеобщее уважение.

— А ну иди сюда, тапок, сейчас я тебя…

— Не ори! — рявкнул я, и орк замер от удивления. — Только тихо. Я не тапок, а Никита Санников…

— Да ты че, мохнатый, я же тебя еще не бил, а ты уже умом тронулся.

— Тихо, сказал! Это морок, и он скоро развеется. Ты Вихрь Степных. Шип Змеелов с меня шкуру сдерет, если я тебя отсюда не вытащу…

Орк присел на корточки, чтобы лучше меня видеть.

— Ты знаешь Шипа? Откуда?!

— Говорю же, я Никита Санников, из Красных! Нам надо выбираться отсюда, пока не начался штурм…

— Из Красных, говоришь? Ты, хорек, в своей шубе совсем перегрелся? Слышал я, что Красные эльфийку завели, но чтоб хорьков разводить — это уж слишком. Даже для таких тупиц, как они.

Орк начал меня откровенно бесить. К чему мне спасать этого остолопа из Синих? Может он вовсе никакой и не маг.

— Вот что, Шип думает, что ты потомок Великого Орка…

— Какого еще Великого Орка?

— Мага! — терпеливо пояснил я, собирая в кулак остатки самообладания. — Орка, способного держать аллоды!

— Слушай, я тебя впервые в жизни вижу! Чего надо-то? Я не в курсах, о чем ты толкуешь. Ну, есть у меня кое-какие способности, и что из этого? Я настоящий орк, а не какой-нибудь прибабахнутый шаман. Был бы шаманом, разве меня в клетку посадили бы?!

— Вот уж действительно… Как они тебя сюда приволокли? Такую тушу…

— Никуда меня не волокли, — обиженно засопел Вихрь. — Я тут на посту стоял. А они со спины напали, сволочи. Очнулся уже в клетке.

— Зачем здесь эти клетки?

— Знамо зачем. Карцер. Жутко тут. Термиты, они того… только если шевелишься подползать боятся. А попробуй, усни… Эх, надо выбираться отсюда! Был бы я маг, иль шаман какой — взломал бы эту клетку заклятием каким. А так — фигушки! Давай ты меня выпустишь, гы?!

— Где ключ ты, конечно, не знаешь.

— У кого-то из этих гадов-беглецов. Убей их, ключ найди-забери, клетку открой, меня выпусти. Усек задачу, шпендик, гы?

— Придержал бы ты язык, остряк. Может Коловрат и возлагает на тебя какие-то надежды, но в моих глазах твоя ценность не настолько велика…

Я задумался на минуту, расхаживая вдоль клетки. Сбежавших заключенных, дежуривших у забаррикадированного входа, больше интересовал шум снаружи, и они не обращали на нас внимания.

— Послушай, я вернусь назад, к начальнику тюрьмы, у него наверняка есть запасной ключ. Ястребы Яскера скорее всего уже здесь и медлить они не будут, поэтому надо поторопиться. Мы придумаем, как тебя вытащить. А пока сиди тут и не нарывайся, иначе спасать будет уже некого…

— Эй, постой. Так ты правда это… заколдованный? Ну дела!

Я закатил глаза и ничего не ответил, собираясь уходить.

— Подожди, карапуз. Я знаю, где запасной ключ! Он тут, спрятан… на всякий случай, гы. Вон там, под теми камнями.

Удостоверившись, что на меня никто не смотрит, я пошарил в указанном месте — там было склизко и неприятно, но вдруг мои пальцы коснулись холодного металла. Зажав ключ в кулаке, я вернулся к Вихрю.

— Нашел?.. Ура, свобода! Для нас, орков, это — самое главное! Выпускай же, ну!

— Подожди. Как мы выберемся отсюда? — я кивнул на самодельную преграду из камней и глины на входе. — Давай так, я открою клетку, а ты сидишь тихо и делаешь вид страшно подавленного арестанта… А ну изобрази!

Вихрь скорчил гримасу и я чуть не выронил ключ.

— Не ахти… ну ладно, пойдет. Так вот. Ты сидишь здесь, убедительно страдаешь, а как только начнется штурм, под шумок быстро рвешь отсюда когти. Ястребы тебя прикроют. Гы?

— Ладно, что попусту языками чесать — сваливать нужно. Открывай поскорее! И не забудь там передать кому надо, что я жив, что пост не бросил, что сражался, как и положено орку! А я, так и быть, загляну к шаманам, как смогу. Надо — значит надо, хотя не люблю я их. Вихрь — правильный орк! Боец!

С этими словами он так сильно сжал толстые прутья решетки, что те прогнулись дугой. Я поспешил открыть дверь, пока Вихрь не сломал клетку.

— Ну все, теперь жди подмо…

Не успел я договорить, как орк треснул рукой по двери клетки — та отлетела в сторону вместе со мной — и с жутким воплем «А-А-А!» рванул к выходу, явно собираясь идти на таран.

— И-ди-от! — процедил я, кое-как поднявшись на ноги.

Никому и в голову не пришло оказать сопротивление: вид дико орущего орка, несущегося не сбавляя скорости прямо на камни, заставил лигийцев в ужасе отпрыгнуть в разные стороны. Я был уверен, что внушительная преграда быстро охладит пыл Вихря, но возможно он впрямь обладал магическими способностями, помноженными на чудовищную физическую силу, потому что от первого же столкновения спешно возведенная баррикада посыпалась и меж камней появился просвет. Вихрь затряс головой, немного разбежался и снова со всей силы вписался в преграду плечом. Второго сокрушительного удара заслон не выдержал. Вихрь, не переставая вопить, выскочил из термитника и был таков.

Я, не найдя ничего умнее, чем провизжать своим детским голоском: «Я его остановлю!», кинулся следом, надеясь, что за мной никто не последует. Дураков среди лигийцев не нашлось, и обернувшись через десяток метров, я увидел, что они спешно пытаются восстановить разрушенную стену.

Когда я, уставший и злой, доковылял на своих коротеньких ножках до Неволиной и ее свиты, Вихря уже и след простыл.

— Итак, наш маленький маскарад прошел удачно. Теперь мы в курсе того, о чем говорят беглецы. Они надеются, что Лига придет им на помощь. Но при этом — вот проклятье! — ничего не говорят о том, откуда они ее ждут! Какие-то пустые, общие слова! Зато заложник спасен, и теперь нам ничего не мешает…

— Верните мне меня обратно! — потребовал я.

— Заклинание спадет само. Я благодарю вас за помощь, она была поистине неоценима! Уверена, что с таким офицером Красные одержат победу.

— Я не офицер.

— Как? Еще нет? Хм, это скоро изменится — нет сомнений! А пока что вам нужно вернуться в казармы и отдохнуть… А еще лучше в госпиталь!

Тем временем к термитникам выдвинулись Ястребы Яскера — быстрые и незаметные, как тени.

— Штурм уже начался? — спросил я.

— Пора навести тут порядок, — кивнула Неволина. — Хватит уже этим заносчивым идиотам топтать хадаганскую землю! Их надо наказать! Покончить с беглецами, и главное — этим обормотом, Феофаном Баландовым, который громче всех орет о грядущем спасении и воображает себя вожаком. Вот пусть и поплатится за свой длинный язык! А то, признаться, слушать его бред, передаваемый установленными «жучками», сил уже нет.

— А Печалин?

— Про него мы тоже не забудем. Жаль, что он так ничего и не сказал о своих связях… Ястребы попробуют захватить его живым — в Комитете его разговорят! Впрочем, одно нам ясно. Негодяи ждут, что Лига высадит десант на нашем аллоде и выручит их. Я отправлю срочную депешу в столицу, мы отразим эту дерзкую вылазку — и враг будет повержен. Что касается «откровений» этого Печалина… Не берите в голову — это просто бред фанатика, одурманенного пропагандой Лиги. Эй… подойди-ка сюда, — Неволина поманила пальцем одного из солдат. — Доставь нашего сотрудника в госпиталь, его вещи и… меч. И будь осторожен! Этот груз очень ценный!

Она подмигнула мне и вернулась к остальным на небольшое возвышение, где термитники были как на ладони — там, внизу, Ястребы уже начали профессионально, молниеносно устранять противника.

Я снова загремел в госпиталь, но на этот раз был рад передышке. Человеком я стал во сне, поэтому не почувствовал перехода, лишь по утру немного зудела кожа. Возле моей койки сразу же материализовалась старая знакомая — прекрасная медсестра Фаина, но то ли пребывание в теле гибберлинга меня слишком измотало, то ли я где-то принял ударную дозу соли брома, но единственное, чего мне хотелось — это спать, и Фаине пришлось уйти восвояси.

Отдохнуть мне дали всего пару дней. Пришло время Больших Учений и командование объявило сбор на полигоне «Мертвый Берег», где мы еще ни разу не были. Полигон находился недалеко от имперского порта, и хотя кораблей не было видно, до нас то и дело долетал рокот их двигателей.

В штаб Красных к полковнику Шпагину я прибыл с депешей от Комитета в руках. Полковник — смуглый хадаганец, неожиданно более молодой, чем я думал — прочитав послание лишь улыбнулся, никак не прокомментировав. Но я и так знал, о чем там речь. Если учения пройдут успешно, я стану офицером и смогу после завершения обучения в ИВО самостоятельно собрать свой отряд. А это значит, что моя дорога не разойдется с теми, к кому я уже привык и кого считал своими друзьями. Я лишь надеялся, что и они будут не против продолжить служить Империи вместе со мной.

Шпагин, отложив депешу, подошел к выходу из палатки и откинул полог. Внутрь полился яркий дневной свет. Я немного жмурясь после полумрака вышел на улицу, где под красным стягом батальона Красных солдаты уже выстраивались в стройные ряды. Полковник вышел вслед за мной. При его появлении на площадке раздалось громкое «Ровняйсь!» и все замерли по стойке смирно. Лишь только наблюдательница от батальона Синих стояла в расслабленной позе, небрежно скрестив руки.

Я встал в строй, чувствуя, как в крови закипает адреналин от предстоящего действа.

— Итак, товарищи солдаты! — начал Шпагин и все присутствующие едва ли не перестали дышать, ловя каждое слово полковника. — Начинаются Большие Учения! Именно их результат определяет, кто победил — Красные или Синие. Признаюсь, уже несколько раз подряд мы, Красные, проигрываем. Пришла пора положить этому конец!

По рядом тихо прошелестело радостное согласие.

— Внимание! Ставлю первую боевую задачу, — Шпагин подошел к доске с картой, где красным крестом было отмечено место в нескольких километрах от штаба. — К югу отсюда расположен участок полигона… вот он на карте… все видят? Ваша задача — пробиться в центр участка… вот сюда… и поднять там флаг Красных! Но не радуйтесь раньше времени. Сотрудники «НекроИнкубатора» расселили там учебных скелетов, так что пробиваться придется с боем. Такую же задачу получат Синие. Надеюсь, вы опередите их, и именно наш флаг будет развеваться над полигоном! С вами будет нейтральный наблюдатель Иавер Рашиди-Саболе. Он собирает данные о ходе Учений.

Вышедший вперед Зэм хотя и был определен полковником, как «нейтральный», имел нашивки батальона Красных. Но это ни о чем не говорило. Меня немного волновало присутствие соглядатая, ведь неизвестно, к каким методам нам придется прибегнуть ради выигрыша, и все ли они допустимы.

Инструктаж занял довольно продолжительное время, в течение которого мы старались запомнить в подробностях карту местности не только с той стороны, с которой предстояло прорываться нам, но и со стороны Синих. Затем мы определили расстановку сил. Все это вызывало у меня здоровый азарт и я с каждой минутой убеждался, что нахожусь на своем месте.

Стояла привычная, изнурительная жара. Над раскаленной степью волнами колыхался воздух. Флагшток, на который нам предстояло водрузить флаг своего батальона, не было видно даже в бинокль. Зато полчище вооруженных топорами скелетов представало во всей красе. По виду они не казались грозными, но их было много и это могло стать серьезной проблемой. Они не были безвольными, и когда мы выдвинулись к своей цели, сразу начали нас атаковать. Я находился во втором эшелоне, и несмотря на защиту орков, которые шли в авангарде и принимали на себя основной удар, мне пришлось активно орудовать мечом. Маги, лучники и лекари замыкали построение и я только видел летящие над моей головой стрелы и заклинания. Воздух сотрясал бодрящий звук барабанов и труб и это помогало не сбиваться ритма. Слаженность наших действий напоминала парад на Большом плацу, и только сейчас я понял, что у того, как солдатам прививали умение маршировать ровными рядами и держать строй, есть вполне практическая цель.

Впереди меня шел Лоб с тяжелым щитом. Изредка он оглядывался и весело подмигивал, но противника становилось все больше и вскоре стало не до шуток. Меня периодически окутывала прозрачная золотая дымка, и хотя у меня не было времени обернуться и посмотреть назад, я был уверен, что Матрена где-то совсем рядом, и это, как и шедший впереди Лоб, внушало мне определенную уверенность и чувство защищенности. Где Кузьма, Миша и Лиза я не имел представления, но надеялся, что когда станет совсем жарко, они будут поблизости.

По началу батальон двигался достаточно быстро, но чем ближе мы подходили к нужному участку, тем сложнее нам становилось. Скелетам не было конца и края, и вскоре они начали прорываться сквозь наши ряды, внося хаос среди магов и лучников, которые не могли атаковать вблизи, не боясь задеть первый и второй эшелоны.

— Куда… Стоять, СТОЯТЬ, я сказал! — завопил Лоб, размахивая топором и щитом как мельница. Нежить отлетала от него во все стороны, но это мало помогало.

На половине пути нам и вовсе пришлось остановиться, чтобы защитить свой тыл. Слишком много скелетов прорвалось через оборону. Музыка стихла. Противник нападал уже не только спереди, но и со всех сторон.

— Проклятье! Почему их так много?!

Я услышал голос Орла, и в следующее мгновение череп скелета, замахнувшегося на меня топором, насквозь пробила стрела. Отбив мечом двух противников, я поискал глазами Лба, которого потерял из виду. Наши ряды быстро распадались. Кучкам солдат, окруженных скелетами, приходилось становиться спина к спине, чтобы защититься. От первоначального порядка не осталось и следа, кругом царила неразбериха. Скелеты, нелепо и неумело орудующие топорами, брали количеством и я уже видел нескольких раненых солдат, над которыми колдовали лекари. Ни о каком искусстве владения мечом речи не шло, я размахивал им во все стороны как заурядной дубинкой, не подпуская к себе толпу скелетов, идущих напролом.

— Где остальные? — крикнул я Кузьме и тот сразу понял, о ком речь.

— Матрена была рядом со мной, но я потерял ее из виду. Где Лиза и Миша я не знаю… Берегись!

Я инстинктивно отклонился в сторону и лезвие просвистело за моей спиной, разодрав плащ. Не глядя махнув мечом, я разрубил скелета надвое, и его кости рухнули мне под ноги. Но вслед за ним сразу наступали другие и у меня почти не оставалось места для маневра. Какой-то бард еще пытался подбодрить солдат стуком в барабан, но его уже никто не слушал. Мы отступали.

В какой-то момент моя нога зацепилась за что-то и я едва не упал. Опустив взгляд, я увидел лежащего лицом вверх солдата, глядящего в небо пустыми глазами. Его мундир был распорот и кровь уже пропитала сухую землю вокруг.

Он был мертв.

Я знал, что смерть в Сарнауте — это еще не конец. Лекари могут залечить даже самые страшные раны, а жрецы вернуть Искру обратно в тело, возродив погибшего. Чтобы убить навсегда, нужно нанести необратимые увечья: отрубить голову или сжечь тело дотла. Убитых во время Учений воскресят к жизни… но вид мертвого солдата все равно на мгновение привел меня в замешательство. И этого хватило, чтобы наступающий на меня скелет дотянулся топором до моего плеча. Боли я не почувствовал, отбив атаку. Левой руке стало горячо, но я был слишком занят, чтобы обратить на это внимание. Я даже успел зарубить еще нескольких противников, прежде чем у меня закружилась голова и я едва не упал.

— Ник!

Лицо Матрены расплывалось. Она попыталась поддержать меня. На помощь ей пришел откуда-то взявшийся Лоб, который схватил меня за шиворот и встряхнул.

— А ну стоять, не падать! Еще даже до Лиги не добрались, а ты уже помирать…

— Лоб, не надо, — пролепетала Матрена, водя посохом над моим плечом. — Не тряси его.

Рана начала быстро затягиваться и зудеть. Голова перестала кружиться, но я еще чувствовал слабость.

— Матрена, не дай мне умереть… — прошептал я, глядя на языки огня, от которых скелеты пятились назад.

Мысли прояснились и я стал искать глазами Грамотина. Сначала я заметил его ярко сияющий посох, исторгающий потоки адского пламени, а потом увидел и его самого, довольно успешно пролагающего себе путь сквозь армию нежити.

— Ты не умрешь, — произнесла Матрена. — Рана не очень глубокая, но ты потерял много крови…

— Миша, ты можешь оттеснить их от нас? — перебил я ее и оттолкнул руку Лба, поняв, что снова способен стоять на ногах без посторонней помощи.

— Они боятся огня, но их слишком много. Я не смогу сдерживать один такую…

— Откуда их столько?! — гаркнул Орел, посылая стрелу в самую гущу мельтешащих костей.

— Это Синие… Они не убивают их, а гонят в нашу сторону, чтобы наша атака захлебнулась…

Голос Лизы был странно холодным и отстраненным, и когда я обернулся и увидел ее, то понял, что она находится в неком подобии транса. Ее жезл ярко сиял фиолетовым, а глаза, устремленные вдаль, казались стеклянными.

— У них в батальоне несколько магов стихий… Но мало лучников и почти нет защиты. Они медленно продвигаются…

— Это не имеет значения, потому что мы не продвигаемся вообще! Точнее продвигаемся, только в обратную сторону!

— Подлые твари! — сплюнул на землю Лоб и треснул щитом скелета, тут же рассыпавшегося от удара.

— Отнюдь, — произнесла Лиза уже нормальным голосом. — Их тактика оказалась гораздо эффективнее нашей.

— Мы должны пробиться к флагштоку первыми… — процедил я, яростно сжимая меч. — Миша, мне нужен коридор…

— В этом нет смысла, — вмешался Орел. — Синие продвигаются целым батальоном, что ты будешь делать, когда столкнешься с ними лицом к лицу без поддержки?

— Я согласен, — кивнул Грамотин. — Даже если я смогу провести нас к флагштоку первыми, нам не справиться с Синими в одиночку! Они раздавят нас количеством. Нужно попытаться собра…

— Не успеем. Неважно, сколько нас окажется у флагштока в итоге, ведь главное — это поднять флаг. Тогда мы победим!

— А потом нас убьют подоспевшие Синие… — покачал головой Орел.

— А вы что, собрались жить вечно? — вздернула бровь Лиза и даже Михаил удивленно посмотрел на нее, забыв поддерживать огонь.

Любимая фраза имперских командиров из уст эльфийки произвела сильный эффект.

— Я согласна, ради победы можно и рискнуть! — кивнула Матрена.

После того, как мою идею неожиданно поддержали обе женщины, мужской части пришлось согласиться, чтобы не уязвить собственное эго.

Меньшим количеством пробиваться сквозь неиссякаемый легион противника оказалось даже проще и быстрее, чем когда мы двигались целым батальоном. Высокие огненные стены Грамотина надежно прикрывали наш маленький отряд по бокам. Лоб, выставив впереди огромный щит, танком шел напролом. Тех скелетов, которые умудрялись проскочить к нам вплотную, я рубил мечом, но не раньше, чем Лиза одним взмахом своего жезла вводила их в транс, а некоторых и вовсе обращала в бегство. Орел, решивший экономить стрелы, орудовал коротким кинжалом. Над нашими головами то и дело начинал мерцать золотистый свет — это Матрена тихо шептала какие-то защитные заклинания, и возможно благодаря им нам пока удавалось избегать потерь, даже не смотря на то, что мы находились в самой гуще. Впрочем, вскоре уже порядком побитый Лоб начал замедлять темп, а скелетов стало так много, что они залезали друг на друга и переваливались через защищавшие нас огненные стены. Но все это было неважно… Я уже видел заветный флагшток.

Когда мы достигли черты, окольцовывающей широкий участок, куда не могли проникнуть скелеты, изможденный Лоб просто рухнул на землю и над ним сразу склонилась Матрена.

Мы добрались! И пусть обратно нам уже не выбраться и нас наверняка убьют Синие, потому что их будет больше, главное, что мы достигли цели! Однако радость моя быстро угасла — у флагштока уже стоял орк с синим флагом в руках и надменно скалился, глядя на нас. Я мог бы с ним справиться… но за его спиной стоял его батальон, а за моей лишь два мага, оставшийся почти без стрел лучник, орк в отключке и безуспешно пытающийся его поднять лекарь.

Мы опоздали. И теперь нас точно убьют. Нет, умереть ради победы я не боялся, но быть убитым так ничего и не добившись, все-таки очень обидно.

— Поглядите, народ, вот и наша живая легенда явилась, не запылилась, — самодовольно крикнул орк. — Ты же у нас — в огне не горишь, в воде не тонешь, да? Что, неприятно проигрывать? Ха-ха! Мы таких героев по утрам с кашей едим!

— Эй, Синие, — вышла вперед Лиза, покачивая бедрами несколько сильнее, чем обычно. Ее плащ был небрежно перекинут через руку и трепещущие крылья сверкали в свете дня. — А может обсудим сложившуюся ситуацию?

По рядам Синих прошло заметное волнение. Факт нахождения эльфийки в ИВО не был секретом, однако она все-таки старалась не демонстрировать себя публике так открыто.

— Зачем нам с тобой разговаривать? Нас здесь больше. Вы проиграли!

Орк с флагом оказался крепче, чем я думал, хотя было видно, что Лиза производит на него сильное впечатление. Она взмахнула крыльями и легко оторвалась от земли, неспешно подлетев к орку почти вплотную. Все завороженно следили за ее невысоким, но плавным, грациозным полетом. Краем уха я услышал, как Грамотин отрывисто и шумно задышал. Еще немного, и он начнет выдыхать огонь без помощи посоха.

— Вот именно, вас больше… А нас так мало и мы так устали, — томно произнесла Зизи, с грустью обернувшись. — Поэтому вряд ли у нас есть шанс победить вас в честном бою… Вы ведь не будете атаковать нас неравным количеством?

Лиза окинула взглядом Синих, ослепительно улыбаясь. Орк с флагом смотрел на нее остекленевшими глазами, и если бы решение зависело только от него, то победа бы была у нас в кармане.

— Не заговаривай нам зубы, лигийская крыса, — вперед вышла орчиха, на которую обаяние эльфийки нисколько не действовало. — Нам незачем с вами драться, мы уже выиграли!

— Слабаки! — крикнула Матрена, поднявшись на ноги. Лоб все еще лежал без сознания, но количество его ран заметно уменьшилось.

— Что?!

— Слабаки! — еще громче повторила она, бесстрашно глядя на Синих. — Вас здесь целый батальон и нет никого, кто мог бы сразиться с кучкой еле стоящих на ногах солдат?!

С определением еле стоящих на ногах я не был согласен, но смелость Матрены меня все равно восхитила.

— С ним, — орчиха ткнула пальцем в меня, — драться никто не будет, ищи дураков…

— Он здесь не один, — быстро вставил Орел.

Орчиха перевела взгляд на него и Грамотина. Но тут вперед вышла восставшая Зэм.

— Я принимаю вызов, — сказала она скучающим голосом.

Мы переглянулись с Кузьмой и Михаилом — драться с женщиной вряд ли кому-нибудь из нас хотелось.

— С ней, — Зэм указала металлическим пальцем на Лизу и та немного растерялась от неожиданности.

— Со мной?

— Боишься? — искусственное лицо восставшей не передавало никаких эмоций, но почему-то мне казалось, что она снисходительно улыбается.

Вероятно, так показалось не только мне. Глаза Зизи оскорбленно сверкнули и она, гордо вскинув голову и расправив плечи, произнесла:

— Бой один. Сторона той из нас, которая победит, поднимает флаг.

Зэм кивнула. Синие сразу отошли подальше, образовав круг, в центре которого остались стоять две женщины — красивая высокая эльфийка и не менее высокая восставшая Зэм, с наполовину мертвым, наполовину металлическим телом. Я, Михаил и Кузьма, напротив, одновременно сделали шаг вперед. Обе наши девушки уже проявили достаточно смелости сегодня, но стоять в стороне в ожидании исходя боя, было как минимум не по-мужски.

— Не надо, — подоспевшая Матрена преградила нам дорогу, раскинув руки. — Она сильная, она справится! Дайте ей шанс стать своей хотя бы среди Красных!

Довод казался убедительным, но бросать женщину на амбразуру, прячась за ее спиной, было не в моих правилах… Лиза, будто почувствовав возникший за ее спиной спор, резко обернулась и посмотрела на нас сдвинув брови и прямо-таки пригвоздив к месту.

— Готова? — спросила Зэм.

Лиза кивнула… и ничего не произошло. Они обе не шевелились, пристально глядя друг на друга, и лишь только их жезлы начали испускать яркий фиолетовый свет. Некоторое время я ждал каких-то действий, после чего недоуменно посмотрел на Грамотна, стоявшего с очень напряженным видом.

— Что происходит?

— Дуэль, — коротко ответил он.

— Но они же просто… стоят.

— Это магия разума. Они же мистики.

Я снова перевел взгляд на двух женщин, между которыми шла невидимая борьба. И это ужасно раздражало! Неизвестность была мучительной, казалось, что ей не будет конца… Солнце пекло голову, ветер не переставал выть ни секунды, все переминались с ноги на ногу и ждали завершения поединка, наблюдать за которым было одновременно скучно и волнительно. Лица Зизи я не видел и вглядывался в ее дрожащие крылья, надеясь по ним определить ее состояние. Внезапно она сделала шаг назад, а восставшая, наоборот, придвинулась вперед. Это вызвало оживление среди Синих, решивших, что Зэм, возможно, одерживает верх. Еще несколько минут ничего не происходило, затем ситуация повторилась — эльфийка отступила, а Зэм снова шагнула вперед. Это окончательно утвердило всех в исходе поединка. Когда эльфика опять попятилась назад, в рядах Синих начал нарастать шум ликования, а мое сердце ухнуло в пятки. Восставшая сделала еще два шага вперед шатающейся походкой и внезапно упала на колени, выронив жезл. Ликование мгновенно утихло. Крылья Зизи поникли, и когда она обернулась, на ее лице играла усталая улыбка. Я не мог поверить глазам. То, о чем я боялся даже подумать, произнес Орел:

— Она что, победила?

Мы стояли как три истукана, когда Матрена радостно побежала к Лизе и обняла ее.

К чести орка из Синих, который держал в руках флаг, он не стал оспаривать наше право на победу.

— Ваша взяла, ставьте флаг, — произнес он, отступив.

— Нет! — крикнула проигравшая Зэм, поднимаясь на ноги. — Заноза с меня шкуру спустит…

— Ну и поделом — сама напросилась! — рявкнул орк и я подумал, что он выпишет ей подзатыльник. Мне даже стало ее немного жаль.

Все то время, пока мы поднимали свой флаг, Синие о чем-то перешептывались между собой. У меня появилось нехорошее чувство, что они задумали какую-то пакость, и мне не хотелось уходить от флагштока, на вершине которого гордо реяло красное знамя.

— Этот раунд за нами, Синие уже не смогут с этим ничего сделать, — тихо прошептала Матрена, прочитав мои мысли по напряженному лицу.

Я думал, что нам снова придется идти через армию скелетов, и с сомнением посмотрел на Лба, который наконец пришел в себя и с трудом поднялся на ноги. Михаил поднял сигнальную ракету, ожидавшую победителя возле флагштока.

— А можно я, можно я?! — по-детски захлопал в ладоши избитый Лоб, радостно оскалившись.

Грамотин передал ему петарду, и тот, дернув за шнурок, выпустил в небо сноп красных искр. И тут же, как по приказу, толпы скелетов, окружающих территорию у флагштока, рухнули на землю.

Это было так неожиданно, что все, в том числе и Синие, вздрогнули и схватились за оружие. Но теперь противник представлял из себя только горы разбросанных костей, без намека на хоть какое-то подобие жизни. Трудно было даже поверить, что еще секунду назад они представляли серьезную угрозу.

Мы разошлись с Синими в разные стороны так и не перекинувшись больше не словом. Я все еще был напряжен, и успокоился только когда мы встретились с нашим изрядно поредевшим батальоном — он вышел нам навстречу, и остаток пути до штаба Красных мы преодолели распевая песни и поминая павших союзников. Впрочем, по заверениям нашего командования, павшие уже были воскрешены и очень скоро вернутся в строй. Но продолжать Большие Учения нам придется без них и это сильно всех тревожило, ведь теперь Синие превосходят нас количеством.

— Ставлю вторую боевую задачу.

Шпагин все так же расхаживал перед нами, сложив руки за спиной, но в этот раз мы не стояли свежие и подтянутые по стойке смирно. Батальон выстроился полукругом, устало опираясь кто на щиты, кто на оружие, кто друг на друга. Некоторые и вовсе сидели на земле и лекари колдовали над ними, пытаясь вернуть энергию в изможденные тела.

— Природные духи — элементали — нередко встают на пути нашей армии, но мы умеем с ними бороться. Вы должны это доказать! К востоку отсюда — вот здесь… все видят? — обитают элементали двух видов: каменные и воздушные. Необходимо уничтожить их. И, конечно же, поднять флаг Красных.

— А где находится флагшток?

Шпагин внимательно осмотрел солдат и размеренно произнес:

— Этого никто не знает. Он появится только после того, как один из батальонов пройдет задание.

Мы недоуменно начали переглядываться. Похоже, вопросы были у всех.

— Я понимаю, что информации мало, — отстраненно произнес независимый наблюдатель Иавер Рашиди-Саболе. — Ваша задача уничтожать элементалей обоих видов до тех пор, пока вы не увидите флагшток, после чего как можно скорее добраться до него и поднять свой флаг.

Наступило молчание.

— Флагшток появится возле того батальона, который уничтожил больше всего противников? — наконец спросил озадаченный Михаил.

— Флагшток может появиться где угодно, — ответил Зэм и в его металлическом голосе проскользнула ирония. — В пределах обозначенной территории, конечно.

— Территория находится за магическим барьером, поэтому атаковать издалека не получится, — сказал Шпагин. — Но учтите, как только появится флагшток, эта защита падет.

Ровно через час мы стояли на пригорке, а перед нами расстилалось огромное поле. На другой стороне, отчетливо видимые в бинокль, на таком же пригорке стояли Синие, и точно так же рассматривали нас.

— Их много, — произнес Лоб.

Я перевел взгляд на элементалей, хаотично передвигающихся по всему полю, но не покидающих его пределов. Каменные элементали походили на груду оживших булыжников, и хотя и выглядели внушительно, не казались мне слишком опасными. Воздушные напоминали магических — полупрозрачные, бесплотные — они бы не представляли угрозы, если бы не сверкающие вокруг них электрические разряды.

— Интересно, что затевают Синие? Надо быть настороже, — покачал головой Орел и принялся пересчитывать стрелы в своем колчане.

— Эй, Ник, нам бы это… ну… план какой…

Сказавший это орк из моего батальона выжидательно глядел на меня и я немного растерялся.

— Ты же Избранный, твоя группа выиграла первый раунд… — добавил он.

Формально главного у нас не было — нам предстояло самим, без руководства, разбираться с поставленной задачей. Но сейчас все не сговариваясь смотрели на меня и ждали какого-то вердикта. Что ж, если я хотел сделать карьеру в армии, то сейчас самое время доказать свою способность самостоятельно принимать решения и нести за них ответственность.

— Так… ладно… — произнес я, стараясь не обращать внимания на пристальные взоры и собраться с мыслями. — Идти напролом — ошибочная тактика, первый раунд это доказал. Сделаем так. Все, у кого есть щиты, мечи, топоры… любое оружие ближнего боя, спускаются на поле вместе со мной. Остальные останутся здесь. Элементалей не так уж и много и, я думаю, они не столь опасны… Помните, не они наш главный противник. Сейчас наш противник — там.

Я ткнул пальцем в противоположную сторону, где Синие тоже разрабатывали свой план. Все согласно загудели.

— Мы рассредоточимся по полю и будем убивать элементалей до тех пор, пока не появится флагшток, — продолжил я.

— И что будет, когда он появится? — наморщил лоб Орел.

Я помолчал немного, прежде чем ответить.

— Когда появится флагшток и окружающий поле барьер падет, те, кто остался здесь, должны бросить все силы на защиту солдата, оказавшегося к цели ближе всего.

— То есть все остальные на поле останутся незащищенными? Их наверняка сразу начнут атаковать Синие, — озабоченно произнесла Матрена.

— Да. Но в первую очередь они нападут на того, кто будет ближе к флагштоку.

— Кхм… — кашлянул Грамотин и поправил очки. — Я не оспариваю твое решение, Ник, но хочу лишь уточнить, осознаешь ли ты все связанные с ним риски? Что если нам не удастся защитить этого солдата? Ведь все остальные, оказавшись без прикрытия на открытом пространстве, с большой долей вероятности погибнут очень быстро.

— Я осознаю, — твердо сказал я. — Придется рискнуть. Если мы будем стараться защитить нескольких солдат сразу, то шансы самого ближнего выжить резко упадут. Сыграем ва-банк.

Больше никто спорить не стал и, обсудив еще некоторые нюансы, мы двинулись на поле.

Спустившись к элементалям, я невольно посмотрел в противоположную сторону. Синие следили за нами, но ничего пока не предпринимали.

— Они не собираются спускаться? — спросил стоявший рядом со мной мечник. — Хотят все сделать нашими руками?

— Возможно. Но нам это только на пользу — мы будем ближе к флагштоку, когда он появится. Вперед!

— Трусы! — прорычал Лоб и первым кинулся с топором на ближайшего элементаля.

Мы начали осторожно продвигаться к своим участкам, которые распределили между собой заранее. Поскольку идея была моя, я выбрал для себя сегмент наиболее приближенный к Синим и, стало быть, самый опасный. Какое-то время я и впрямь думал, что мы останемся единственными, кто спустился вниз, однако вскоре небольшая группа Синих двинулась нам навстречу. Я всей кожей чувствовал, как маги и лучники противника следят за мной, и каждую секунду ждал, что барьер падет и в меня полетят десятки стрел и заклинаний. Но чем больше проходило времени, тем меньше я думал об этом. Убивать элементалей было не то чтобы легко — они были громоздки и неповоротливы, но довольно сильны, и напади вдвоем, доставили бы мне много проблем. На мое счастье эти странные магические существа передвигались на приличном расстоянии друг от друга.

Я старался краем глаза смотреть на Синих, чтобы вовремя среагировать на атаку, но монотонность действий притупляла внимание, и я периодически замечал за собой, что стою к ним спиной. От своего батальона я уже находился довольно далеко, но не сомневался, что они справятся со своей задачей, когда на поле пропадет защита.

Время шло, за моими плечами уже было около десятка больших и безжизненных груд камней, и около шести развеянных в прах воздушных сгустков, один из которых все-таки оставил на моей руке болезненный ожог от электричества. Но наверное этого было слишком мало, потому что флагшток все еще не появился.

Синего возле себя я впервые увидел только когда расстояние между нами сократилось чуть ли не на десять метров. С одной стороны меня это сразу взбодрило, с другой — я был раздосадован от того, что не заметил, как близко подпустил к себе соперника. Зэм из другого батальона сразу же дал деру и догонять я его не стал, решив, что отныне буду более собранным. Однако через некоторое время восставший снова очутился со мной рядом, но поняв, что его обнаружили, тут же ретировался. Через пятнадцать минут ситуация повторилась в третий раз и это едва ли не выбило меня из колеи. Больше всего меня раздражало даже не то, что Синий меня откровенно пас, а то, что я не мог понять, как ему удается приближаться незамеченным.

В очередной раз увидев краем глаза шевеление позади себя, я не подал виду, продолжая осторожно продвигаться к каменному элементалю. Может быть Зэм что-то заподозрил, потому что подходить он не спешил, а может перед ним не стояло задачи меня атаковать. Я не мог повернуться к нему и рассмотреть все как следует, но что-то во всем этом казалось очень странным. Восставший просто стоял недалеко от меня и спрятаться ему было негде…

Сосредоточиться было очень трудно то ли от жары, то ли от усталости. Я, не оборачиваясь на своего соглядатая, отцепил от пояса флягу с водой и сделал глоток, затем немного побрызгал себе на лицо. Неспешно убрал флягу, покрепче сжал меч и закрыл глаза. Взгляд Зэм я отчетливо ощущал спиной, будто в нее вонзились две стрелы. Спереди доносился грохот камней — это двигался элементаль. Я открыл глаза, очертил в воздухе круг своим мечом, разминая запястья, передернул плечами… и рванул к элементалю что есть мочи. Восставший меня не разочаровал, сразу кинувшись следом. Я поразился тому, что он как будто и не пытался прятаться… Как же ему тогда удавалось оставаться незамеченным?

Не добежав до элементаля совсем немного, я круто развернулся и бросился в обратную сторону. Не ожидавший этого Зэм не сумел так быстро среагировать и по инерции еще какое-то время бежал мне навстречу. Когда он сообразил, что происходит, и начал улепетывать, я уже был совсем рядом, и сделав рывок, сумел таки повалить его на землю. Однако Зэм оказался не из простых — по глазам ударила фиолетовая вспышка и меня откинуло назад. Но сдаваться я был не намерен. Быстро сгруппировавшись, я снова кинулся к пытающемуся встать на ноги Синему… И в этот момент над полем что-то неуловимо изменилось.

У меня будто открылось второе дыхание. В кровь попала ударная доза адреналина, все чувства обострились до предела, движение вокруг замедлилось, и я с удивительной четкостью осознал все, что происходит, как будто смотрел на поле сверху, как на шахматную доску.

Флагшток возвышался впереди. Но не я был к нему ближе всего. Хадаганец из моего батальона уже несся к нему со всех ног и я ясно видел, как его окутывает золотая дымка защитных барьеров, как об нее разбивается магия противника, как с обеих сторон на поле летят стрелы: одни — расчищая дорогу бегущему человеку, другие — пытаясь его убить или хотя бы ранить и не дать добежать до своей цели.

Я был недалеко и наверное мог бы как-то помочь… но передо мной находился сильный мистик, который сначала успешно наводил на меня морок, долгое время оставаясь вблизи незамеченным, а теперь усилием мысли парализовал мою правую руку, не позволяя на себя напасть. Пока я боролся с самим собой, пытаясь вновь обрести контроль над своим телом, Зэм уже поднялся на ноги и метнулся к бегущему к флагштоку солдату Красных. В отчаянье я отбросил меч — все равно я ничего не мог им сделать — и прыгнул на восставшего, мертвой хваткой вцепившись в его лодыжку той рукой, которой еще мог управлять. Он упал на живот и задергал ногами, пытаясь освободиться. Глаза вновь ослепила фиолетовая вспышка и я приготовился к удару, но этого не произошло. Зэм окружил себя защитой и через мгновение я понял, почему: огненный сгусток, яркий, как маленькое солнце, падал на нас с неба. Я инстинктивно зажмурился, уткнувшись лицом в землю. Мышцы одеревенели в ожидании сильной боли и я даже не осознавал, как сильно сжал пальцы, которыми держал Синего.

Боли не было. По крайней мере той, которую я ждал. Вместо этого была упругая волна почти нестерпимого горячего воздуха, которая придавила к земле и выбила из головы почти все мысли. Открыв глаза, я успел заметить золотой отблеск уже растаявшего барьера…

Матрена. Я нисколько не сомневался, что это она защитила меня вопреки моему плану. И хотя я был зол от того, что возможно именно этой капли защиты могло не хватить тому солдату из Красных, который оказался ближе всего к флагштоку, я все равно не мог не радоваться, что все еще жив.

Но даже ослабленный защитной магией удар был сокрушительным — у меня потемнело в глазах, а в ушах на одной высокой ноте зазвенела сирена. Я начал отключаться. Хватая ртом раскаленный воздух, я еще старался удержаться в сознании, но не сомневался, что теперь мистику Синих не составит труда меня добить.

Даже сквозь закрытые веки я видел клонящееся к горизонту солнце — оно больно слепило глаза, но как я не старался отвернуться, у меня ничего не получалось. Лежать на твердой земле было неудобно. Все тело ныло. И только мягко падающий на лицо снег успокаивал, снимал боль и напряжение… Как же все-таки хорошо дома, где суровая зима сменяется холодным летом и никогда не бывает жары. Я начал хватать ртом снег, потому что в горле все пересохло… Вот если бы мне еще удалось повернуть голову так, чтобы фиолетовое солнце не резало глаза…

— Эй, Красный, если ты не собираешься умирать, то приходи уже в себя. Сколько можно валяться?

Прилагая чудовищные усилия, я разомкнул веки. Восставший с нашивками Синих светил мне в глаза своим жезлом и брызгал в лицо водой из моей же фляги.

— Ну наконец-то, очнулся! Я уже думал до завтра тут сидеть будем.

Сознание прояснилось и я быстро повернул голову в сторону флагштока. От резкого движения в глазах снова потемнело, но мне удалось сфокусировать взгляд на поднятом флаге. Красный.

— Ты снова нас перехитрил, — произнес Зэм, проследив за моим взглядом.

Я недоуменно посмотрел на него.

— Мне нужно было следить за вами обоими и в случае чего не дать поднять флаг. Но ты все время оказываешься в эпицентре событий и я решил на всякий случай держаться поближе к тебе. Вот идиот… мы могли выиграть.

— Как ты сумел подойти ко мне так близко?

— Гипноз. Но у тебя высокая сопротивляемость, ты вообще не должен был меня увидеть.

— Понятно. Спасибо, что не убил, когда я отключился.

— В этом не было практического смысла. К тому моменту уже стало ясно, что я не успею помешать другому вашему солдату и мы проиграем этот раунд. Я не склонен к эмоциональным поступкам. Хотя… это досадно.

— Почему ты меня не бросил?

— Потому что ты вцепился в меня как клещ и я не могу разжать твои пальцы. Похоже на судорогу, — сказал Зэм и только сейчас я обнаружил, что все еще держу его за лодыжку. — Отрубить тебе руку было моим планом «Б».

Зародившаяся было симпатия к восставшему тут же исчезла. Я отдернул руку, будто его нога раскалилась за секунду.

— Лекари бы быстро прирастили тебе ее обратно, — усмехнулся Синий и встал на ноги — на левой лодыжке остались вмятины от моих пальцев. С какой же силой я их сжимал, что сумел прогнуть сверхпрочный металл?

Он протянул мне руку, чтобы помочь подняться, но я ее проигнорировал.

— Если нам когда-нибудь доведется воевать с тобой бок о бок, — серьезно сказал Зэм, — я без страха подставлю тебе спину.

Я не мог ответить ему тем же, но он и не ждал моего ответа, развернувшись и спокойно направившись в сторону своего батальона.

Элементали, в отличие от скелетов, не собирались падать замертво после того, как раунд завершился нашей победой. Но их было не так много и обратный путь я преодолел не вступая в бой. Вниманием Красных целиком завладел поднявший флаг хадаганец, и на меня никто не обращал внимания, кроме моей группы, которая ждала у края поля, не принимая участия во всеобщем ликовании. Лоб уже тоже был здесь и я отметил, что он не слишком пострадал, во всяком случае не больше, чем в первом раунде. Матрена изо всех сил старалась не встретиться со мной взглядом. Я конечно был благодарен ей за спасение, но она должна научиться четко следовать приказам, даже если они ей не нравятся.

— Прости, Никита, — тихо сказала она, не выдержав моего укоризненного молчания.

Я покачал головой и, ничего не ответив, устало поплелся к штабу вслед за радостно шумевшим батальоном, несшим на руках вырвавшего победу солдата.

Во время третьего инструктажа я валялся мешком на импровизированном лежаке. Жрец Триединой Церкви размахивал надо мной лампадкой, и хотя от одуряющих благовоний у меня першило в горле, я все равно чувствовал, как тело наполняет энергия. Времени между раундами было очень мало, поэтому приходилось одновременно залечивать раны, перекусывать, приводить в порядок оружие и экипировку и слушать условия нового задания.

На улице быстро темнело. Я и не заметил, как этот длинный день подошел к концу. Жара спала, подул прохладный ветерок и я надеялся, что это поможет мне выдержать последний на сегодня раунд и дожить до завтрашнего дня.

— Северный участок — экспериментальный. Здесь выслуживаются сотрудники «НекроИнкубатора»… предлагают для Учений свои новые разработки. Например, боевых зомби, которых создают для проведения сложных операций, связанных с неминуемой гибелью их исполнителей. Одним словом, зомби-самоубийцы, если так можно выразиться. Серьезный враг! — Шпагин поморщился от неприятных воспоминаний. — По счастью, вы с ними не встретитесь, что-то там не заладилось у некромантов…

— Кого же они приготовили для нас? — мрачно спросил я.

— Прямо перед началом Учений некроманты решили опробовать совершенно новую разработку: животное-зомби. Я сам его даже не видел и, честно говоря, не горю желанием. А вот вам придется с ним сразиться — именно этот монстр охраняет флагшток. Но это не все. На выполнение задачи отводится десять минут. Да-да, скорость бывает не менее важна, чем сам факт выполнения поставленной задачи.

Успокаивало одно — флагшток было видно. На этом плюсы заканчивались. И мы, и Синие пребывали в некотором замешательстве, стоя на территории, похожей на арену, вокруг которой горели огни. Уже знакомый мне некроносорог сидел на длинной цепи и вертел металлической головой во все стороны.

— Попробуем его спалить? — с сомнением в голосе произнес маг из Синих.

— Сопоставив некоторые факторы, я считаю, что ожидаемого результата это не принесет, — ответил ему Грамотин.

— Давай коротко, Миша, старт через две минуты, — сказал я.

— Его панцирь мало восприимчив к магии, не говоря уже металлических частях. Тоже самое касается и стрел — ими его не убить.

— И что тогда нам с ним делать? — округлил глаза Орел, донельзя возмущенный тем, что кого-то нельзя убить стрелами.

— Отрубить ему голову, полагаю, — просто ответил Михаил.

Прозвучала сигнальная сирена и отсчет времени начался. В эту же секунду в носорога полетел град стрел и заклинаний. Трудно было сказать, причинили ли они ему какой-нибудь реальный вред, зато вид придали гораздо более устрашающий: большое обезумевшее животное, утыканное горящими стрелами, рвануло прямо на нас. Солдаты бросились врассыпную.

После пяти минут бессмысленной беготни, в ходе которой несколько человек получили ожоги и обморожения, один орк «словил» плечом чью-то стрелу, а двое Зэм получили механические повреждения, несовместимые с дальнейшим функционированием, некроносорог по-прежнему активно нападал на всех, кто пытался к нему приблизиться, и даже не думал падать замертво.

Время поджимало и разрабатывать тактику приходилось прямо на ходу. Кое-как оба батальона сумели сгруппироваться: большая часть солдат, стоя на расстоянии, старалась отвлечь внимание на себя, оставшаяся — с мечами и топорами — осторожно заходила с тыла. Я, разумеется, находился в числе вторых.

Однако то ли нам не хватало слаженности, то ли животное обладало чутким слухом, но наш маневр не удался. Мы не сумели приблизиться и на десяток метров, как животное развернулось и побежало на нас. Все сразу начали быстро отступать… я же остался стоять на месте, стараясь не шевелиться.

«Ты ведь слеп, ты не видишь нас, ты только слышишь наши шаги…».

Я был прав. Некроносорог за время, прошедшее с момента нашего «знакомства» в «НекроИнкубаторе», зрением так и не обзавелся. Он тяжело пробежал мимо меня, пока сдерживающая его цепь не натянулась до предела, затем направился в обратную сторону. Я сжал вспотевшими руками меч так крепко, как только мог. Некроносорог был рядом, но я боялся пошевелиться, чтобы не обнаружить себя. Сейчас бы мне очень пригодился какой-нибудь сторонний шум, но все на поле замерли истуканами, глядя на разворачивающееся зрелище, и наступила гробовая тишина, нарушаемая лишь самим животным. Я сделал маленький шаг вперед и носорог сразу отреагировал, повернувшись в мою сторону. Затем нерешительно направился прямо ко мне. Когда он подошел почти вплотную, я забыл даже дышать, замерев в нелепой позе, с поднятым мечом. Животное вытянуло голову, будто прислушиваясь, и мне пришлось немного отклониться назад, чтобы оно меня не задело. Пот струился по лицу, а спину свело судорогой. Сейчас или никогда…

И тут чья-то стрела вонзилась в бок носорога. Он дернулся, наконец отвернувшись от меня и так удобно подставив шею.

Я сомневался, что сумею отрубить ему голову, и надеялся хотя бы нанести как можно более серьезное повреждение, что значительно бы облегчило дальнейшую схватку. Но мой меч — великолепный подарок Яскера — меня не подвел, войдя в толстый панцирь, как в масло. Обезглавленный носорог рухнул на землю, взметнув пыль и лязгнув штифтами. Я не знал, уложились ли мы в отведенные десять минут, но когда направился к флагштоку, у подножья которого лежало два флага, меня никто не остановил.

Победу Красных в третьем раунде провозгласил я, на этот раз лично подняв флаг своего батальона над сухой хадаганской степью. И хотя руки мои все еще немного дрожали, внутри плескалось непередаваемое счастье.

Это был один самых лучших дней в моей жизни.

Я был так бодр, сыт и полон сил, что сам этому удивлялся. Все гулянье по поводу победы Красных я благополучно проспал, но нисколько не жалел об этом, так как сейчас чувствовал себя превосходно и мог свернуть горы. Время близилось к обеду, но в казармах царил мертвецкий покой. Сегодня у нас был заслуженный выходной и все отсыпались после бурного ночного веселья. Я же просто наслаждался тишиной.

Побродив немного по территории и пообедав в одиночестве, я решил проведать Старика. Вряд ли он будет против размять лапы. Но не успел я дойти до загона, как меня окликнул почтальон.

— Санников, вы тут все вымерли что ли?

— Нет. Мы вчера выиграли первый этап…

— Да знаю я… Поздравляю! Давненько я не имел повода сказать это. Уверен, все Красные — от Шпагина до распоследнего каптернамуса — рады до безумия. Эх, жаль, мы в свое время проиграли. Так нас потом еще и прибирать полигон после Учений заставили, пока Синие наслаждались победой!

— Обидно, — согласился я.

— Что я могу посоветовать? Постарайтесь сохранить этот темп на следующем этапе Учений.

— Что там будет?

— Увидишь, — прищурился Бич. — Скажу только, что он будет проходить на Северном Плацдарме. Там же расположен Штаб Учений. И кому-то из вас нужно явиться туда за дальнейшими инструкциями к генералу Шраму Непокоренных.

— Когда?

— Вчера.

— Понял. Уже выдвигаюсь.

— И будь с ним осторожен. Шрам плевать хотел на войну Красных и Синих. Для него главное — воспитать настоящих солдат Союзной Армии, способных переломить ход войны с Лигой.

В отличном расположении духа я отправился в указанном направлении. Штаб Учений мало чем отличался от других административных учреждений — помпезное здание с барельефами, патриотичными лозунгами и памятными датами; мемориал перед входом, аккуратные клумбы, резервуары с манной и несколько складских помещений. Привязав Старика у КПП, я отправился на поиски Шрама Непокоренных. Однако, в штабе было пустынно, и все, к кому я подходил с вопросами, только отмахивались от меня.

— Да пребудет с вами Свет, хе-хе! Генерала ищете? Он вместе с Синими на штрафных работах.

Я не хотел обращаться за помощью к восставшим, но жрица Зэм сама ко мне подошла, и поскольку она была офицером, мне пришлось вытянуться во фрунт и отсалютовать.

— Штрафные работы, капитан?

— За проигрыш. Победитель отдыхает, проигравший работает, все честно. А вы, Никита Санников, полагаю, за инструкциями пришли? Я Саранг Шани-Хекет, капитан жрецов. Главная по магии Света, если можно так выразиться. Идемте, я покажу вам, где искать генерала.

Я покорно пошел вслед за Зэм, стараясь, однако, держаться на расстоянии.

— Солдатам Синих поручено очистить территорию старых Казарм от расплодившихся термитов, — продолжила она. — Это сложная задача.

— Я видел термитов возле тюрьмы, по-моему они не так уж опасны.

— Это если их не трогать. К тому же здесь у них матка, так что ведут они себя агрессивно. У нас даже уже есть погибшие среди солдат, — она остановилась и повернулась ко мне. — Идите прямо по этой дороге.

— Пешком?

— Так надежней. Термитов в этих степях очень много, они сразу реагируют на крупных животных и могут напасть целой стаей. Я выдам вам сигнальные ракеты, подайте знак, если на вас нападут или если увидите тело погибшего. Сейчас я провожу обучающий курс воскрешения в боевых условиях. Спасать убитых — задача моих подопечных. По сигнальной ракете мои ребятки отыщут тело и проведут ритуал Воскрешения.

— Ни разу не видел, как воскрешают мертвых…

— Дар Тенсеса, который лежит в основе этой магии, — занятная штука. Потери — как в бою, так и на Учениях — неизбежны, но «жертва Тенсеса», давшего нам возможность возвращаться к жизни, работает безотказно, если только противник не изуродует тело павшего, конечно. Надеюсь, вы будете относиться к жрецам с большим уважением, ведь вам еще представится случай погибнуть в бою с врагами Империи, хе-хе!

Я решил пропустить это «радостное» напутствие мимо ушей, у восставших своеобразное чувство юмора.

— А что находится там… ну… когда умираешь…

— Чистилище. Из него можно вернуться, если есть куда… я имею ввиду жизнеспособное тело.

— Даже если погибший сам этого не хочет?

— Все хотят. Впрочем… там есть дверь для тех, кто желает идти вперед.

— И что за этой дверью?

— Тех, кто заглянул за нее, никто никогда уже не услышит.

Я взял в руки сигнальные ракеты и с гудящей от сумбурных мыслей головой пошел в указанном направлении. Всю дорогу перед глазами назойливо висела дверь, почему-то похожая на старую обшарпанную калитку с заржавевшими, скрипучими петлями.

Стая термитов на меня не напала, но нескольких тварей, лезущих прямо под ноги, я все-таки убил. Мертвых солдат мне тоже не попалось и свидетелем воскрешения я не стал.

Вскоре я вышел к территории, огороженной знакомыми бетонными стенами, которые, правда, кое-где покосились, и сразу наткнулся на генерала Шрама Непокоренных. Он находился в месте, где очевидно когда-то был КПП.

— Наконец-то Красные победили, — крякнул Шрам — грузный и на первый взгляд неповоротливый орк, но я чувствовал, что это впечатление обманчиво. — Это хорошо. Для Красных. И плохо для меня, разорви тебя Астрал! Это значит, что половина моих солдат проиграла! Р-р-р! Я уже всыпал Занозе и остальным офицерам Синих! А то расслабились! Привыкли к легким победам! Я им устрою… Ночь Астральных Порталов, так их растак! А ты — молодец. Слышал я о тебе: Синие жаловались, Красные хвастались.

У генерала был пронзительный, цепкий взгляд, который все время держал меня в напряжении. Отчего-то сразу становилось понятно, что передо мной боевой офицер. Я хотел было поскромничать, что моя слава преувеличена, но выскочивший словно из-под земли капитан не дал мне сказать и слова.

— Твою дивизию! И эти трусы — будущие солдаты Великой Империи?! Мать… Ты только посмотри, Шрам! Боятся лезть в старые казармы, боятся термитов! А я боюсь представить, что будет, когда им придется сражаться с витязями Лиги! Нет, если эти олухи не пойдут в атаку, я лично засуну каждому в штаны по термиту…

Несмотря на то, что появившийся орк был ниже рангом, соблюдать субординацию по отношению к генералу он не собирался, яростно тыча тому кулаком в грудь. Но Шрам лишь ухмыльнулся в ответ на это столь бурное проявление эмоций.

— Она на самом деле такая громадная, как рассказывают? — спросил он и не дожидаясь ответа повернулся ко мне. — Что же, вот я и нашел твоим талантам достойное применение. Мне нужен доброволец для особого, почетного и смертельно опасного задания. Добровольца я уже выбрал. Надеюсь, тебе будет приятно узнать, что это ты.

Капитан фыркнул и скрестил руки на груди, когда генерал рассмеялся громким, хриплым смехом. Мне вдруг пришло в голову, что они, возможно, прошли вместе не один бой, и несмотря на разницу в положении, являются друзьями.

— Мигрирующие термиты захватили Старые Казармы. Наверное видел этих степных тварей по пути сюда, — продолжил Шрам отсмеявшись.

Я молча кивнул.

— Они пытались и в столицу пролезть, но, я слышал, служба городской очистки сработала на удивление оперативно. Так что термиты загнаны в угол… а этим углом как раз и оказались казармы. Нам это только на руку — есть на ком потренироваться, гы! Ты вроде уже герой, так что и задание будет геройское. Про королеву новую слыхал? Опасная бестия. Солдатики прозвали ее Термиллой, надо с ней разобраться. Вот ты и поможешь отправить ее к демонам! И хватит уже мутузить Синих! Пора воевать вместе с ними, плечом к плечу, как тебе и предстоит в будущем, когда Империя-мать отправит тебя на Святую Землю.

— И не забудь позвать ребят из отдела пропаганды, чтобы они в красках описали этот подвиг, — ехидно вставил капитан, непонятно к кому обращаясь — к генералу или ко мне.

— Остынь, Орлан, тебе тут позарез нужен герой. Для примера! Пусть покажет этим трусам, как нужно бороться с термитами, раз уж они от страха с места сдвинуться не могут, — примирительно произнес Шрам, хлопнув капитана по плечу и вопросительно посмотрев на меня. — Ты то, надеюсь, термитов боишься? О твоей храбрости и доблести легенды ходят.

Не смотря на лестные слова генерала, его друг по поводу меня больших иллюзий не питал, глядя с недоверием и даже враждебностью. Он хмуро кивнул головой, призывая следовать за ним.

— Почему эти казармы заброшены? — спросил я.

— Здесь было обрушение и они оказались на самом краю аллода. Опасно.

Мы и в самом деле находились у края земли: сквозь туманную дымку и россыпь странных светящихся огоньков отчетливо виднелись астральные «нити», паутиной окутавшие весь Сарнаут. Шум корабельных двигателей здесь был слышен еще громче, и я даже сумел разглядеть мерцание сфер, что защищали судна от разрушительной силы.

Войдя на территорию казарм, мы сразу наткнулись на солдат из батальона Синих, явно чувствующих себя не в своей тарелке. Термитников поблизости не наблюдалось, но возможно термиты облюбовали в качестве своего жилища какое-нибудь из заброшенных зданий. Заметив меня, перешептывающиеся о чем-то Синие сразу замолчали и нахмурились.

— А этот зачем здесь? — вперед вышел тот самый орк, который собирался поднять флаг в первом раунде. — В своих казармах не сидится?

— А этот здесь, чтобы разобраться с тем, на что у вас всех кишка тонка оказалась! ПОЗОР! — во все горло завопил капитан. — Пришлось Красных звать, чтоб показать вам, трусам, что значит настоящая Имперская Армия!!!

Он орал так, что мое левое ухо едва не оглохло. У орка Синих начали наливаться кровью глаза и я подавил желание схватиться за оружие.

— Не нужна нам помощь Красных, без них обойдемся! — рявкнул он, глянув на меня так, будто я главный враг государства. — А ну пошли, что встали?! Впер-р-ред!!!

Вероятно он в своем батальоне был негласным лидером, потому что остальные его послушались, а может быть просто задетая гордость пересилила страх перед термитами. Мне не очень понравилось то, как я невольно стал краеугольным камнем в неприятной ситуации, и ненависть ко мне со стороны Синих моментально возросла. Но капитан веселел на глазах, глядя, как Синие опасливо, но все-таки потянулись в глубь территории.

— Гляди… самолюбие, хе-хе, — оскалился он.

Я хотел уже высказать свои сомнения на счет его методов и возможных последствий, но мое внимание целиком привлекла Зэм, точнее то, что она вела за собой, как на поводке… Гигантский скелет, принадлежащий наверное огру, бодро ковылял за ней, повинуясь движению жезла.

— Кто это? — ошарашено произнес я.

— Капитан некромантов ИВО, — ответил Орлан, тоже неотрывно глядя на восставшую и ее жуткого спутника. — Она отвечает за профессиональную подготовку адептов магии смерти.

— Нет, я об этом… существе.

— А это Костопырка — экспериментальный боевой скелет, самовольно покинул расположение части. Редкий образец, между прочим! Для Учений следующего призыва готовят… Нашелся, значит?! — крикнул он восставшей.

Она подошла ближе и я инстинктивно отшатнулся, схватившись за рукоятку меча. Вблизи скелет оказался еще больше, чем я думал.

— Уйти далеко он не мог: видишь, одна из его костей сильно изношена и нуждается в замене. Я бы задала ему трепку за побег, но это совершенно бесполезно. Эти существа иногда выходят из-под контроля, и ни кнут, ни пряник не помогает — только магия, магия и еще раз магия, как завещал Великий Незеб! Нам еще предстоит поработать над этим, — произнесла Зэм, и взглянув на мое полное недоверия лицо, добавила: — Главное не злить его: кто знает, что взбредет в эту пустую голову.

После этих слов я еще крепче сжал свой меч, но огромный скелет следил только за движениями жезла Зэм и не обращал внимание больше ни на что вокруг.

— Эй, Костопырка! Пошли-ка, дружище, домой, там тебя все заждались! Да топай ты, тупая башка! Пошевеливайся!

— Ну как успехи? Где эти олухи?

Я оторвался от удаляющейся парочки только когда генерал Непокоренных своим появлением вывел меня из легкого ступора.

— Ушли на подвиги, — ответил капитан. — Их малеха перекосило, когда Красного увидали…

Шрам захохотал.

— Салаги… ну ничего, скоро позабудут и про львов, и про гиен. Помню, как Красных ненавидел в свое время, а теперь… — он махнул рукой, на несколько мгновений углубившись куда-то в свою память, а затем обратился ко мне. — С легким сердцем я объявляю заключительный этап учений. Уверен, что и в астрале Красные проявят себя как настоящие герои! Этап будет проходить к северо-западу отсюда, там расположен Крепостной мыс. Ваш куратор — адмирал Иасскул Мби… Мби… зи-Бомани. Ох, имена у этих восставших — язык сломать можно. Вот инструкции, здесь есть вся необходимая информация. А это пакет для адмирала. Этап начнется завтра, так что отдохните сегодня как следует. И не посрамите честь Игшского Военного Округа!

Едва не лопнув от любопытства, я все-таки сумел добраться до казарм Красных, не засунув нос в инструкции. Там, к этому времени, хоть еще и царила апатия, но в воздухе уже начинало зарождаться продолжение вчерашнего праздника. Впрочем, лейтенант Красных Майя Шинелина настоятельно рекомендовала нам поберечь силы для заключительного этапа Учений и хорошенько выспаться.

Честь зачитывать инструкции выпала мне. Все собрались в столовой вокруг стола, на котором сверху мы разложили документы и карту, а снизу передавали друг другу стаканы с интересным содержимым. Было шумно и весело.

Как выяснилось, завтра нам предстояло вступить в последнюю схватку с батальоном Синих на небольшом островке, где расположен учебный полигон «Канийская крепость». Согласно условиям, проигрывающий в общем зачете батальон должен удержать крепость. Соответственно, наша задача — захватить ее. Приятным сюрпризом стало то, что кроме карты и инструкций, в пакете находились еще и те самые секретные документы, которые нам удалось добыть, разгадав загадки Синих. А это, не много, не мало, полный состав вражеского батальона: количество мечников, лучников, магов! На лицах солдат расплылась довольная улыбка — эта ценная информация здорово поможет нам при штурме крепости!

Остаток дня мы провели с огромным энтузиазмом разрабатывая планы на завтра. И хотя ближе к вечеру подуставшие от обсуждения военной стратегии солдаты начали разбредаться кто куда, я до последней минуты изучал карту «Канийской крепости» и список батальона Синих, пытаясь поставить себя на их место и решить, как они могли распределить свои силы. И даже когда моя голова наконец коснулась подушки, я все еще прокручивал разные варианты и долго не мог уснуть.

На следующее утро батальон был непривычно притихшим. Все думали об одном и том же: остался последний рывок, последний день Учений. Кажется, понимание этого пришло ко всем только сейчас. Вне зависимости от результата сегодняшних соревнований, вечером мы вернемся сюда в последний раз… А завтра Империя раскидает нас по аллодам, и со многими из тех, кто на этот короткий срок стал мне семьей, я больше уже не встречусь никогда.

Солдаты были погружены в свои мысли и завтрак прошел в молчании. Когда мы вывели из загона и оседлали своих животных и батальон уже готовился выдвинуться к Крепостному мысу, я зачем-то еще раз заглянул в казарму… будто почувствовал. Первые дни Армии казались мне настоящим адом, я не мог дождаться, когда выберусь отсюда, но теперь мне было очень грустно, будто я прощаюсь с родным домом.

— Ник, мы еще вернемся сюда сегодня, — тихо произнес проницательный Михаил, зайдя за мной следом.

— Да, — рассеянно кивнул я, бросив последний взгляд на свою койку. Отчего-то меня не покидала странная мысль, что больше я это место никогда уже не увижу.

Ни у кого не было желания разговаривать, когда мы добирались до места назначения. Мой Старик шел почти самым последним и я был рад, что никто не мешает мне вслушиваться в свои ощущения. Невнятное беспокойство мучило меня с первой же секунды, как только я открыл глаза утром. Мне даже казалось, что я проснулся не от сигнала, а от этой тревоги внутри… Но когда на горизонте появился палаточный штаб с развевающимися красными флагами, все посторонние мысли исчезли из моей головы.

Перед глазами сама собой вспыхнула карта «Канийской крепости» и пронесся полный список батальона Синих.

— Итак! — хлопнул металлическими ладонями адмирал Иасскул Мбизи-Бомани, оглядывая выстроившихся перед ним солдат. — Пора приступать к штурму. Если вам удастся выполнить поставленную задачу, учения завершатся полной и безоговорочной победой Красных! Вы подниметесь на борт астрального корабля, который отправится на небольшой островок, где и расположена крепость. Но прежде… важная информация: берег занят солдатами Синих, точнее самих солдат там не очень много, зато дрессированных служебных гиен — пруд пруди. И это очень опасные противники! Необходимо очистить берег, иначе эти гиены вцепятся вам же в спину. Самое время вспомнить все, чему вас учили на тренировочном полигоне: наука Шипа Змеелова может вам сейчас пригодиться! Впрочем, если не хотите лишних трудностей, постарайтесь поскорее ликвидировать поводырей, тогда с безмозглой сворой гиен справиться будет проще.

— А почему у нас нет дрессированных служебных львов? — выкрикнул Орел.

— Потому что львы здесь не водятся, умник! — раздраженно ответил адмирал.

— Несправедливо, — пробормотал Кузьма, и я был совершенно с ним согласен.

— Как только ступите на Крепостной мыс Синие скорее всего сразу вас атакуют, — продолжил Зэм. — Разрешаю использовать любые методы в борьбе с ними. Вчера у вас был целый день, чтобы подумать, как сломить их оборону, надеюсь вы потратили его с толком.

— Разрешите вопрос, адмирал, кто и как будет фиксировать победу одной из сторон? — спросил Михаил.

— Это хороший вопрос. Штурм будет длиться восемь часов. Ваша задача в течение этого времени прорваться в центр крепости — вот сюда — и установить там макет магической мины. Как только это будет сделано, находящийся внутри крепости наблюдатель зафиксирует победу. И все. Вы герои! Если вы не успеете, значит вы проиграли. В свое время я проходил тут службу именно на стороне Красных. И тогда мы победили. Очень уж мне хочется вновь увидеть наш развевающийся флаг во главе колонны на параде в Незебграде…

— Кто будет устанавливать мину?

— А это вы решите сами. У вас есть боевая задача и… — адмирал посмотрел на наручные часы, — тридцать минут на выработку стратегии. Действуйте.

— Может… Ник? — несмело предложил кто-то из солдат и все согласно закивали.

— Мне кажется, Синие именно это и будут от нас ожидать… что мина у Никиты, — произнесла Матрена.

— Значит, я буду отвлекающим маневром, а мину пронесет кто-то другой.

Мы столпились вокруг карты, обсуждая, с какой стороны лучше прорываться мне с большей частью батальона Красных, сосредоточив на себе все внимание Синих и приняв основной удар, а с какой незаметно выдвинется небольшой отряд во главе с Орлом, у которого на самом деле будет мина.

Обсудив все нюансы, ровно через полчаса мы, решительные и воодушевленные, двинулись к берегу, заполненному дрессированными гиенами. Правда я, будучи по легенде главным диверсантом, остался в арьергарде, и ни с гиенами, ни с поводырями мне лично сражаться не пришлось. Мы не знали, есть ли у Синих тайный разведчик на берегу, который докладывает все в «Канийскую крепость», поэтому на всякий случай до пристани я добирался по уже расчищенной дороге и под охраной. Серьезных потерь в борьбе с гиенами мы не понесли — их задачей было всего лишь задержать нас. И мы действительно потратили на зачистку берега много драгоценного времени.

У причала нас уже ждал корабль. Как и в Незебградском порту, здесь, на краю аллода, было сумеречно. Россыпь сверкающих звезд отражалась в защитной сфере, заключившей в себе большой имперский фрегат. На борт я ступил одним из последних. Взревели двигатели, улавливающие астральный ветер лопасти засветились ярче, из сопел вырвалась раскаленная мана, и корабль с удивительной для своих габаритов мягкостью отчалил от аллода.

— На этот раз тебя точно убьют, Ник, — сказал Орел, вертя в руках небольшую учебную мину — залог нашей победы. — Только ты мог добровольно согласиться стать мишенью.

Я вглядывался в астрал, меняющийся прямо на глазах: глубокая синева разбавлялась сиренью, затем наливалась розовыми тонами, а потом вдруг окрасилась в ярко-рыжий, будто мы плыли в воде и кто-то впрыснул в нее неразбавленной краски. Красота астрала гипнотизировала. Я слышал, что некоторые астралонавты, чересчур долго любуясь им, сходили с ума и прыгали за борт.

— Синие могут разгадать наш маневр, — с трудом оторвавшись от завораживающего зрелища и поглядев на Кузьму, произнес я. — Понять, что мы водим их за нос, и что мины у меня нет.

Орел молчал какое-то время, прежде чем ответить:

— Сейчас уже поздно менять план. На это нет времени…

Наше путешествие было очень коротким. Берег Игша все еще хорошо был виден, когда впереди показался маленький островок, на котором возвышались каменные стены «Канийской крепости».

Я чувствовал, как утекают минуты, как они складываются в часы, и мне не терпелось высадиться на берег. Мы рассчитывали на быструю победу и готовились вложить все силы в первый рывок, иначе бой может превратиться в затяжную осаду, что, конечно, на руку Синим, но не нам.

Яростная схватка началась в ту же секунду, едва батальон ступил с пришвартовавшегося судна на причал. В щиты сразу застучал шквал горящих стрел, над головами красочным салютом взорвались заклинания, быстро затянувшееся дымом пространство сотрясли крики и бой барабанов. Наши лучники тоже начали стрелять, но пока это не приносило результата — крепость была высокой и стрелы не долетали до цели. Вперед, прикрываясь щитами, выдвинулись орки. Над их головами переливалась золотая вязь защитных барьеров, частично поглощавших вражескую магию, но даже это не спасало их от массивной атаки сверху.

Я, переминаясь с ноги на ногу, следил за происходящим с корабля и изнывал от ничегонеделанья. Мне приходилось собирать всю волю в кулак, чтобы не сорваться с места и не ринуться в бой. Хотя расстояние до крепости было не очень большим, наш батальон сразу понес серьезные потери, продвигаясь под мощным обстрелом со стены. На стороне Синих сражалось больше магов, чем у Красных, но меньше лучников, и я, глядя за тем, как противники ведут огонь, старался понять диспозицию их сил. Крепость в форме пятиконечной звезды занимала большую площадь — почти весь остров, и у одного батальона нет физической возможности обеспечить надежную охрану всех ее башен и стен, на это просто не хватит солдат. Значит, где-то есть слабое звено! Так или иначе, нашей задачей было стянуть как можно больше сил противника к передней стене, на которую толстокожие орки из Красных уже пытались взобраться — пока безуспешно. Синие уверенно держали оборону, опрокидывая и поджигая лестницы и не подпуская близко людей и Зэм.

— По спискам у них пятеро мистиков, — напряженно вглядываясь в башни, сказал я. — Ты видишь, где они?

Стоявшая рядом Лиза ответила не сразу.

— Не всех.

— Как минимум один стоит на левой башне и один на правой, — продолжил я. — Видишь эти фиолетовые вспышки…

— На правой двое, — перебила она. — Еще один на стене. Где пятый, я не знаю.

— Очень много стрел, — вставил Орел. — Или список врет, или все их лучники здесь, ведут огонь по нашим. Во всяком случае, большая часть.

— Да, мне тоже так показалось, — согласился я. — Думаю, они расставили своих магов по всему периметру. Так что когда вы зайдете с тыла, вас может и не застрелят сразу, но поджарят точно.

— Я огнеупорный, — мрачно сказал Кузьма.

И в этот момент на вершине стены вспыхнул пожар — это наши маги наконец сумели подобраться вплотную к крепости и внести хаос в ряды Синих. Михаил тоже был где-то там, и судя по тому, как быстро распространялось пламя, принимал самое активное участие в битве. Из-за пожара обстрел по штурмовикам заметно уменьшился и наше наступление сразу пошло веселей: одному орку все-таки удалось взобраться на стену и через секунду двое лучников Синих полетели вниз. И хотя третьим скинутым со стены оказался сам лазутчик, вслед за ним уже карабкались другие.

Вскоре прорвавшимся наверх Красным удалось отвоевать маленький участок стены, по которому снизу небольшим, но уверенным ручейком атакующий батальон стал просачиваться внутрь.

— Сейчас Синие стянут сюда все силы, — произнес я, чувствуя, как бешено заколотилось мое сердце. — Наш выход, ребята.

— Удачи, постарайтесь выжить, — Кузьма хлопнул меня по плечу и вместе с Лизой и еще тремя солдатами спрыгнул с корабля.

— Вы тоже, — сказал я им вслед.

Дым уже затянул почти весь остров и они быстро пропали из виду. Матрена наколдовала сверкающий магический щит, призванный отвести от нас чужую магию — он был ярок и сразу привлекал внимание, но нам и не нужно было прятаться. Я ожидал нападения сразу, как только сошел с корабля, но атаку мы почувствовали, только когда приблизились к стене. Из-за широкой спины Лба мне плохо было видно, что происходит впереди. По бокам меня тоже прикрывали мечники, сзади была Матрена и два мага Зэм. До самой крепости мы дошли почти без затруднений, зато под стеной шел ожесточенный бой и прорваться внутрь нам не удалось. Тех, кто успел подняться, зажимали в тиски с обеих сторон. С башен велся прицельный огонь по лестнице, которая горела сверху до низу, и взобраться по ней уже не представлялось возможности.

Наверное Синие и впрямь стянули к этой стене все свои силы, потому что под их усилившимся напором мы стремительно теряли с таким трудом завоеванные позиции. Положение штурмовиков сверху стало совсем отчаянным — не смотря на то, что они все еще старались удержаться на стене, противник давил их количеством. Те же, кто находился внизу, не только не могли подняться под массированным обстрелом, но и вынуждены были отступить.

— Ник, там Миша!

Я посмотрел в ту сторону, куда показывала Матрена, и увидел Грамотина, активно огрызающегося огненным шарами. Какое-то время его прикрывал щитом орк, но потом чья-то метко пущенная стрела все-таки достала последнего, и Михаил остался без защиты. На земле вокруг лежало множество бездыханных тел. Мы уже потеряли больше половины своего состава и все еще продолжали отступать.

— Ну давай же, Орел, — прошептал я. — Давай…

И будто это было каким-то заклинанием, а я могущественным магом, огонь сверху вдруг резко поубавился.

— Что происходит? — спросил Лоб. — Мы уже победили?

— Еще нет. Синие поняли, что мы только отвлекающий маневр, и отошли на другие стены искать тайных лазутчиков. Если уже не нашли…

— Надеюсь, Орел успел пробраться внутрь.

Наверху из Красных уже никого не осталось, лестница, по которой вскарабкались первопроходцы, полностью сгорела, и нас все еще атаковали, пытаясь не дать прорваться в крепость еще раз. Но от того, что Синим пришлось разделиться, мы, собрав последние силы, сумели сломить их значительно «похудевшую» оборону.

Поднявшись на стену одним из последних, я наконец почувствовал себя в своей стезе. Внизу, где не было противников и приходилось лишь уворачиваться от атак сверху, я был беспомощен, как котенок. Зато здесь мне удалось взять реванш и вдоволь помахать мечом.

Внутри кипела битва. Большинство Синих находилось на стенах, но некоторые начали подтягиваться к центру двора, где нам необходимо было установить мину. Остатки наших солдат, разделившись надвое, начали с боем продвигаться одни по правой, другие по левой стене к башням. Я, едва увернувшись от стрелы и отбив чей-то меч, толкнул плечом Лба, с которым мы стояли спина к спине.

— Давай к центру! — крикнул я ему.

— Ты что? Нам надо найти группу Орла и помочь им! Иначе проиграем…

— К ЦЕНТРУ!!!

Дальше Лоб пререкаться не стал, и растолкав широкими плечами и своих, и чужих, тараном начал прокладывать путь к спускающейся вниз внутренней лестнице.

— Миша! — я схватил за руку чудом оказавшегося рядом Грамотина. — Мы продвигаемся туда, прикрой нас!

По его озадаченному лицу я понял, что он усомнился в моей адекватности, но вопросов к счастью задавать не стал и одним взмахом жезла послал в центр двора большой огненный сгусток, от которого Синие шарахнулись в стороны.

Пробиваться было не легко, но я чувствовал азарт, придававший мне сил. Разгоряченные от нагрузок мышцы наливались приятной тяжестью, слух и зрение обострились, я замечал любые движения и вовремя на них реагировал. Все мысли исчезли из головы — были только я, мой меч и цель впереди.

На флагштоке в центре двора «Канийской крепости» висело знамя батальона Красных, но оно было спущено. Зато знамена Синих развевались повсюду.

— Ник, мы ведь не выиграем, пока мина не будет установлена, — наконец решил высказаться Михаил, когда мы уже приблизились к центру. — Синие вроде бы засекли группу Орла и даже поймали кого-то из них, но может мы еще сможем что-то сделать, если сумеем…

— Вот и молодцы, что засекли.

— Что ты… — начал было Грамотин, но наморщив лоб, замолчал.

Не смотря на то, что большинство наших солдат сражалось на стене, продвигаясь к башням, стремительный прорыв нескольких штурмовиков к флагштоку не остался незамеченным, но было уже поздно. Пока половина Синих гонялась за Орлом где-то на задних стенах, а другая не давала остаткам Красных прийти ему на помощь, мы уже успели ликвидировать охрану в центре двора.

Убирать меч в ножны было некогда, поэтому я просто бросил его на землю и, выдернув из-за пазухи учебную мину, активировал ее. На ней загорелись голубые огоньки и это видимо привело в действие подъемный механизм флагштока, потому что флаг Красных гордо взвился в воздух без нашей помощи. Как только это произошло, нас сразу окружил защитный барьер, не позволяющий атаковать и приглушивший все звуки. В столь внезапно наступившей тишине у меня сильно зазвенело в ушах.

— Итак, крепость взорвана! Бабах! Бум! Всех врагов разорвало на кусочки и разбросало по астралу. Ура! — я весело посмотрел на Лба и Михаила.

У первого на лице прочно укрепилось выражение слабоумного, попавшего в научный институт. Второй глядел на меня с непередаваемой гаммой эмоций. Я рассмеялся.

— Это, кажется, немного расходится с тем, что мы планировали изначально, — сказал Миша.

— Мы с Орлом решили слегка изменить план.

— Угу, — кивнул он, а потом на всякий случай уточнил, чтобы окончательно удостовериться в нашей с Кузьмой невменяемости: — То есть, получается, мы даже не блефовали, и ты, как на параде, шел с миной прямо в лоб противнику?

— Ну да.

Лицо Гармотина приобрело сочувствующий вид.

— На то и был расчет, что Синие бросятся искать лазутчиков с тыла… — начал объяснять я ход своих мыслей.

— Действительно. Вряд ли бы они поверили, что Красные тупые настолько, чтобы нести мину чуть ли не через главные ворота.

— Да.

— Но именно так мы сделали.

— Да.

Грамотин снова кивнул, что-то для себя решив, и я подозревал, что решение это мне отнюдь не польстит. Я снова рассмеялся.

— Так я не понял, мина с самого начала было у тебя? — выпал из ступора Лоб.

На этот раз мы с Михаилом захохотали оба.

Я уже собирался ответить Лбу, но вдруг тело сковало напряжение и по спине прошел озноб. А еще через мгновение оглушительно завыла сирена.

— Это не учения, что-то случилось, — обеспокоенно сказал Михаил, но я и так это понял.

— Всем построится! Шевелитесь!

Невесть как оказавшийся на острове адмирал Мбизи-Бомани надрывался в громкоговоритель. Он бежал по двору крепости и махал руками, призывая всем собраться возле него.

— Быстрее! Быстрее! Это не учебная тревога!

Все, и Красные, и Синие, кто был жив и еще мог стоять на ногах, построились в ряды. Возле меня были Лоб и Михаил. Мне показалось, что неподалеку в толпе блеснули эльфийские крылья. Где Кузьма и Матрена я не имел представления и больше всего мне хотелось пойти и поискать их.

— Смирно! Слушайте меня внимательно, товарищи солдаты! Час назад несколько кораблей Лиги пытались подойти к северо-восточному берегу Игша. Из донесений разведки стало понятно, что декларируемой целью десанта была так называемая «Спасательная операция» по освобождению военнопленных. Как вы знаете, не так давно из тюрьмы был совершен массовый побег… Возможно, Лига искала уцелевших, а может быть они преследовали другую цель. Так или иначе, нападение отбито, как того и следовало ожидать, но один из кораблей сумел ускользнуть. Через астральную червоточину прыгнул, зараза! Как стало известно только что, он вынырнул у острова Дозорный. Это рядом — вон там…

После этих слов тишина во дворе крепости стала абсолютной. Лигийские корабли возле нас? В самом сердце страны?

— Но ведь совсем близко… столичный порт, — произнес кто-то.

— Туда им не подобраться, Незебградский порт под надежной охраной. К Дозорному тоже уже направляются военные корабли, скоро они будут здесь. Поймают этого… прыгуна. Мы находимся ближе всех к месту высадки лигийского десанта и до прихода подкрепления нам нужно сдержать этих ублюдков, пока они не перебрались на Игш. Это, конечно, не самая лучшая идея — отправлять зеленых юнцов на бой с матерыми десантниками Лиги… Но, боюсь, у нас нет выхода. Значит так, ты — шаг вперед, — адмирал ткнул в меня пальцем и я вышел из строя. — Слушай меня, товарищ офицер…

— Я не офицер.

— Нам тут сейчас не до церемоний, Санников! Закон военного времени! Так что поздравляю тебя с новым званием, — гаркнул Мбизи-Бомани. — А теперь слушай мою команду, лейтенант. Сейчас я вместе с обоими батальонами немедленно отправляюсь на остров Дозорный. Твоя задача позаботиться о раненых. Мы своих не бросаем… Я оставлю тебе пятерых лекарей и еще парочку солдат в помощь. Тяжело раненых лучше добейте сразу, чтоб не мучились… Только осторожно, их потом еще воскрешать! Когда корабль доставит нас на остров, он вернется за вами. Постарайтесь к этому времени поставить на ноги как можно больше бойцов — вы все нужны будете мне на Дозорном! Есть вопросы по существу?

— Да. Что делать с убитыми?

— Ничего, им вы уже не поможете. О них позаботятся жрецы.

Когда корабль, на котором мы прилетели, отчалил с большинством выживших к соседнему острову, я вместе с несколькими солдатами пытался навести порядок в крепости. Раненых было очень много и среди них оказался и Кузьма, вокруг которого прыгала Матрена.

— Я не смогу вернуть его в строй, у него очень сильные ожоги, нужна госпитализация, — сказала она в ответ на мой немой вопрос.

— Ты был прав, пророк недобитый, мы почти уже взобрались на стену, когда нас сцапал маг Синих, — прохрипел Орел и постарался улыбнуться. — Лиза пыталась навести морок и скрыть нас от глаз, но у них тоже был мистик…

— Адмирал приказал добить тяжелораненых.

— Только попробуй! То, что ты теперь офицер, вовсе не значит, что я не дам тебе по морде, когда воскресну.

— Потерпи, Орел, помощь уже близко, — я похлопал его по плечу, присев рядом. — Мы сейчас отправимся на Дозорный, но сюда уже идут корабли…

— Значит, веселье продолжается без меня, — вздохнул он.

Корабль не возвращался очень долго, и я нервничал, хоть и старался не подать вида. Может быть к Дозорному уже прибыло подкрепление и наша помощь там больше не нужна? Остров действительно был в пределах видимости — зависшая в астрале черная точка, на которую я, перетаскивая раненых во двор крепости, то и дело оборачивался, как-будто мог что-то разглядеть. Лоб, Миша и Лиза были где-то там, сражались уже не на соревнованиях со своими, а против реального врага, который не старается убить так, чтобы потом можно было воскреснуть. Он делает все, чтобы убить навсегда.

Когда на горизонте сверкнула защитная сфера астрального корабля, я вздохнул с облегчением, твердо уверенный, что лучше услышать неприятные новости, чем находиться в безвестности.

— Предстоит нелегкая работенка. И каждый меч, топор или жезл на счету. Вы как? Готовы умереть во имя Империи?! — спросил полковник Хранителей, впиваясь зелеными глазами-лампочками в поднимающихся на борт корабля солдат.

Кузьма был недееспособен и остался в крепости. Матрена и другие лекари сумели поставить на ноги еще нескольких Красных и Синих, и теперь нам предстояло присоединиться к тем, кто уже был на Дозорном. Сражаться плечом к плечу, как того и хотел генерал Шрам Непокоренных.

— У врага, что нам противостоит, серьезная репутация, — холодным, безжизненным голосом продолжал полковник Хранителей, облокотившись о борт корабля и наблюдая за тем, как тот мягко отчалил от острова. — И руки по локоть в крови имперских солдат. Уцелевший корабль так и называется — «Рука Тенсеса»! Это флагман, которым командует адмирал Адриан Галсов. Уверен, Комитет много бы дал за то, чтобы с ним поговорить. Только живым он не дастся. Но и упускать шанс захватить в плен такой неиссякаемый источник информации нельзя.

— Он выпрыгнет в астрал, — сказал я.

— Значит надо успеть убить его раньше! Некроманты смогут извлечь информацию из мозга адмирала, если доставить его к ним в полной сохранности.

— Простите… мозг доставить? — уточнил я, содрогнувшись внутри.

— Именно. Немного астральных кристаллов и побольше маны, и можно изготовить зачарованный контейнер для головы адмирала… — задумчиво протянул Зэм, затем, заметив мой взгляд, добавил: — Все мы, восставшие, немного маги. Даже морские волки вроде меня.

— Вы — некромант? — как я не старался, у меня не получилось скрыть в голосе нотки отвращения.

Полковник отвернулся и уставился в астрал, в его металлическом лице отражались разноцветные блики.

— В Лиге в основном эльфы изучают искусство некромантии, — сказал он через некоторое время. — Большинство гибберлингов и канийцев чураются его, боятся. Глупцы… Я сам посвятил немало времени и в прошлой жизни, и ныне этой великой магической науке. И если представить себе гипотетическую ситуацию отсутствия у Лиги некромантов… по моему скромному мнению, Лига уже давно была бы нами завоевана. Добиться этого непросто, но можно. Теперь, когда у меня впереди вечность, на многое я смотрю иначе, да… И всякий раз, когда судьба сталкивает меня с эльфийскими некромантами, я их уничтожаю. Мертвый некромант — плохой некромант, хе-хе… Люблю доказывать тезис о том, что эльфы — плохие некроманты!

Про себя я подумал, что Сарнаут стал бы значительно лучше, если б некромантов вообще не существовало.

Остров Дозорный оказался больше того, на котором располагалась «Канийская крепость». Лигийский корабль я не увидел — мы причалили с другой стороны. Батальоны тоже не было видно, и я решил, что они рассредоточены по территории вблизи противника. Мы высадились у импровизированного штаба, откуда нам навстречу сразу выскочил орк — тот самый прапорщик Щит Меднолобых, заставивший меня и моих друзей охотится на змей в первый же день армии.

— Гы, привет!

— Здравия желаю! — поправил его полковник.

— Ну да… ну да… здравия желаю! — Щит, ухмыльнувшись, осмотрел меня с ног до головы. — Не, ну надо же! Еще вчерась бегал замухрыжка замухрыжкой, ремня нормального не было, чтобы штаны держать! А теперь — офицер, гы…

— Доложить обстановку! — гаркнул полковник.

— Докладываю! Вместе с другими служащими ИВО прибыл на остров Дозорный, чтобы бить канийскую сволоту! Вот только пока они нас колотят… Нам удалось загнать их обратно на корабль, но вот штурмовать пока не получилось.

— Они не пытаются улететь? — спросил я.

— Не могут. Их корабль подбит…

— Тогда зачем штурмовать? Дождемся подкрепления…

— Ты сам знаешь, Галсов подкрепления ждать не будет, — сказал полковник. — Надо штурмовать.

Пока мы разговаривали, прибывшие лекари уже занялись ранеными, которых оказалось больше, чем я предполагал. Похоже, за то короткое время, пока меня не было, здесь произошла серьезная стычка с лигийцами.

— Убитых много? — спросил я, подойдя ближе.

— А-а, и ты уже здесь… Ладно, кто старое помянет — тому глаз вон.

Орк, которого я когда-то определил для себя как лидера Синих, осторожно уложил на лежак раненого хадаганца с нашивками батальона Красных.

— Канийских ублюдков слишком много. Наши ребята не справляются, еще чуть-чуть — и враг сбросит нас в астрал, — сказал он.

— Еще чуть-чуть и наши корабли будут здесь.

— Скорей бы, а то Лига с нами не церемонится… Короче, боец у меня один пропал. Послали отделение в разведку, так эти остолопы на передовой дозор канийских витязей напоролись. И вместо того, чтобы тикать по-быстрому, решили из себя героев покорчить, с голым пузом против латников поперли. Четверых мы нашли и притащили сюда. Надеюсь, скоро они вернуться из Чистилища… и потом до конца службы будут сортиры драить зубной щеткой! А вот пятый куда-то запропастился. Непорядок, понимаешь! Согласно распорядку, количество трупов должно соответствовать количеству выданных сапог, гы!

— Может он в плену или… упал в астрал.

— Лучше так. Но если струсил да с поля боя бежал, чтоб он сгнил на гауптвахте! Нам в Империи трусы и слабаки не нужны!

После этих его слов я вдруг отчетливо осознал, что для меня разница между Красными и Синими перестала существовать.